Боги ждут жертв

Глава тринадцатая СОВЕТЫ АХ-КАОКА

Через два дня после описанных событий царевич Кантуль принимал у себя помощника верховного жреца Ах-Каока. После нескольких незначащих фраз ахау-ах-камха удалил своих приближенных, и дальнейшая беседа происходила наедине.

– Как здоровье нашего великого повелителя? – спросил горбун, зорко вглядываясь в скрытое в тени лицо царевича.

Кантуль пожал плечами.

– Как будто бы не хуже. Но ты же знаешь, Ах-Каок, что боги в любой момент могут призвать его к себе. Неужели ты, искусный врачеватель, не сможешь найти какого-нибудь лекарства, какое помогло бы моему милостивому отцу?

На губах Ах-Каока показалась едва заметная усмешка.

– Разве может найтись лекарство, если боги призывают великого к себе для беседы, – уклончиво сказал он. – Скорее надо думать об укрепляющих средствах, которые потребуются при церемонии восшествия на престол.

– Разве ты считаешь меня таким слабым? – самодовольно поглядывая на свои руки, спросил собеседника Кантуль.

– Ты, владыка, крепок, как молодое дерево!

– Так зачем же мне укрепляющие средства?

– Я говорил о новом повелителе Тикаля, владыка, а ты – наследник нашего теперешнего повелителя…

– Послушай, Ах-Каок, – нетерпеливо прервал жреца царевич, – злые духи помутили сегодня твой разум, или ты просто не пришел в себя после вчерашнего пира, где выпил слишком много бальче[38]. Разве тебе было неизвестно до сих пор, что, когда наследник восходит на престол, он становится правителем? Какую чепуху ты сегодня несешь… Разве я не ахау-ах-камха?

– Когда наследник восходит на престол, то он становится правителем, – повторил медленно Ах-Каок. – Это я хорошо знаю, милостивый владыка. Но бывают случаи, когда на престол восходит не наследник, об этом я и начал было говорить.

Резко нагнувшись к жрецу, Кантуль прошептал сдавленным голосом:

– Кто это? Кто может стать между мной и троном Тикаля? Что ты знаешь? Говори быстрее, без уверток!

Теперь лицо царевича было освещено, и Ах-Каок про себя с удовольствием отметил, что оно потемнело от сдерживаемого гнева. «Первый удар нанесен, – подумал он, – теперь еще два – и можно говорить о деле…»

– Я ничего не знаю, владыка, – сказал он по-прежнему спокойно, – я только говорил о возможностях, а они бывают разные. Разве тебе не приходилось слышать о смене династии, когда представитель какого-нибудь знатного рода становился правителем государства, а законный наследник…

– А законный наследник случайно умирал, – с вынужденным смехом прервал его Кантуль. – Да, я слышал о таких случаях. Но кто из нашей знати осмелится на это?

– Владыка Ах-Печ властолюбив, – как бы в раздумье, продолжал Ах-Каок, – након могуществен, у него в руках большие силы. Владыка Ах-Меш-Кук по знатности не уступает никому в Тикале…

Царевич заметно побледнел и откинулся назад. «Еще удар!» – мысленно отметил Ах-Каок.

– Что же ты знаешь об их умыслах? – с усилием спросил Кантуль.

– Несколько дней тому назад все представители знатных родов собирались у владыки Ах-Меш-Кука и долго совещались. Подслушать, о чем они говорили, не удалось, но известно, что после совещания и Ах-Меш-Кук, и Ах-Печ были в очень хорошем настроении и крайне щедры.

– Так что это значит?

– Уверен, что они делили шкуру молодого, еще не убитого ягуара. – Ах-Каок почти с сочувствием взглянул на широкую грудь царевича. – Кто-то из этих двух претендует на роль будущего правителя, а другой утешился званием ахау-ах-камха!

– Ахау-ах-камха! – Кантуль заскрежетал зубами. – Дважды хоронить меня, еще живого! Я немедленно иду к великому повелителю…

– А где доказательства? – ласковым голосом прервал его Ах-Каок. – Нет, царевич, поступить так – испортить все! Надо только не забывать об этом и следить за ними. Если они выдадут себя – а это обнаружится сразу же после печального известия, – тогда их должно обезвредить. Но я уверен, что не пройдет и одной луны, как они поссорятся друг с другом. И в этом я смогу тебе помочь.

– Сделай это, – поспешно сказал царевич, – и я никогда не забуду твоей услуги!

– Но все, что я говорил, – только одна из возможностей, – еще более ласково сказал жрец, – а ведь могут быть и другие…

– Что же именно? – сердито спросил Кантуль.

– В истории Тикаля были не только правители, но и правительницы…

На этот раз царевич сразу понял невысказанную мысль. С громким проклятием он вскочил с сиденья и начал яростно кружить по комнате.

– Никогда! Никогда Эк-Лоль не будет на троне правителей Тикаля, – злобно восклицал он. – Этому не бывать!

– Почему же «нет», владыка? – мурлыкающим от удовольствия голосом убеждал его Ах-Каок. – Это не будет сменой династии, ведь она – дочь твоего отца, да еще от старшей жены. Беспокоиться за свою жизнь тебе нечего – какая сестра поднимет руку на брата? Возможно, ты даже останешься наследником престола – Эк-Лоль не в браке, и неизвестно, когда она выйдет замуж и кто будет ее мужем. Кроме того, ты моложе ее…

– Кроме того, я сын младшей жены и потомок правителей Йашха по женской линии, – с горьким смехом прервал жреца Кантуль. – Можешь не убеждать меня больше! Скажи только: почему в твоей многоопытной голове явилась мысль о такой возможности?

«Решающий удар», – про себя отметил Ах-Каок, глядя на мечущегося царевича. Вслух он тем же ласковым голосом сказал:

– Верховный жрец как-то после беседы с царевной сказал мне: «Вот кто был бы великой правительницей. Эк-Лоль затмит славу Покоб-Иш-Балам, если получит трон». Поэтому, владыка, не приписывай мне мыслей всемогущего покровителя, они зародились в его голове!

– А! Верховный жрец поддерживает ее! – воскликнул вне себя Кантуль. – Я уже подозревал это!

– Это не удивительно, царевич! Разве твои учителя не поведали тебе в детстве историю рода твоей матери? В нем некогда были могучие властители, опиравшиеся на людей йаки[39] и поклонявшиеся их богам. В честь них были даже воздвигнуты стелы, теперь захороненные в глубинах храмов. Конечно, верховный жрец боится, что потомок еретиков возродит в Тикале почитание чужих божеств…

– А при чем здесь Эк-Лоль? – спросил Кантуль.

– Царевна очень благочестива, она чтит родных богов, и поэтому мой повелитель благосклонен к ней, – отвечал Ах-Каок. – Вчера прислужница царевны Иш-Кук рассказала мне, что Эк-Лоль на днях совершала восхождение в храм Покоб-Иш-Балам, а после молитвы в нем долго разговаривала со своим новым рабом Хуном. На другой день он исчез – очевидно, его послали куда-то с тайным поручением. Вот все, что я знаю. Царевич уже успел несколько оправиться от услышанного и собраться с духом.

– Хорошо, – сказал он, усаживаясь снова на сиденье. – Благодарю тебя, почтенный Ах-Каок, за то, что так заботишься о моих интересах. Чтобы показать, что и я забочусь о твоих, обещаю тебе следующее…

Он наклонился вперед и, глядя в лицо жреца, со скрытым злорадством медленно закончил:

– Похороны верховного жреца состоятся через луну, его место займешь ты – об этом я позабочусь! О том, что будет предшествовать его похоронам, – позаботишься ты!

Кантуль откинулся назад, не отрывая взгляда от искаженного лица Ах-Каока. Одно мгновение тот колебался – он не ожидал такой откровенности и ясного понимания его игры, – но затем поклонился и уже не столь звонким голосом сказал:

– Благодарю тебя, милостивый владыка. Все будет исполнено, как ты приказал.

Несколько минут прошло в тягостном молчании. Затем царевич-наследник сказал:

– Надо будет узнать, куда отправился новый раб сестры, – это заинтересовало меня. Вряд ли она могла доверить этому чужеземцу что-то важное, но проверить все же следует. Поддерживать Эк-Лоль может только верховный жрец – это продлится недолго, новый будет за меня, – не так ли, Ах-Каок? Ах-Печа и Ах-Меш-Кука надо столкнуть между собой – об этом позаботишься ты! Накона надо будет переманить на нашу сторону – для этого у меня кое-что есть. Так, теперь кое-что прояснилось! Благодарю тебя, почтенный Ах-Каок, за твои мудрые советы относительно моего здоровья, – продолжал он уже громким голосом, хлопнув в ладоши, – я непременно ими воспользуюсь. До свидания!

– Будь здрав и счастлив, владыка, – сказал жрец. – Я выполню все, что ты приказал!

С затаенной усмешкой Кантуль смотрел в спину удалявшегося горбуна.

«Он нужен мне как первая ступенька, – подумал он. – Но напрасно он рассчитывает на то, что я буду покорной игрушкой в его руках. И яда ты не успеешь мне поднести, мудрый Ах-Каок! Не пройдет и двух лун после моего воцарения, как ты свалишься с вершины пирамиды, случайно оступившись. Ты слишком много знаешь – этого достаточно для твоей смерти. Но пока ты еще поработаешь– не для себя, как ты надеешься, а для меня».

В комнату вошли придворные царевича.