Богохульство! 2! Иисус отправляется в Ад на выходные!

ТИ ДЖЕЙ КЛУН

БОГОХУЛЬСТВО! 2!: Иисус отправляется в Ад на выходные!

Переводчик Саша Иванова

Русификация обложки и редактура Ася Климанова

Перевод выполнен для группы https://vk.com/beautiful_translation

Внимание!

Текст предназначен только для ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчиков и редакторов строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного чтения, запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.

— С возвращением в Ад.

Во-первых:

Это сиквел. Если вы не читали первый рассказ, то чтение этого не будет иметь смысла. Следует сказать, что и сам рассказ не содержит особого смысла, но кого это волнует! Если вы не читали «Богохульство!», то прочтите, а потом переходите к этому рассказу. Ссылка ниже. Пожалуйста, ознакомьтесь с предупреждениями в самом начале. Я оставлю похожие предупреждения ниже.

«Богохульство!»: https://vk.com/page-100271158_54913470

Во-вторых:

Предложение, которое я никогда не думал написать (но в ретроспективе оно кажется неизбежным): если вы религиозны и/или находите мысль про Иисуса, стремящегося потерять девственность, оскорбительной, эта история не для вас. Всё нормально! Просто нажмите кнопку «назад» и продолжите свои дела. Что не нормально, так это оскорблять меня или читателей из-за этого. Любые комментарии о том, что это неправильно, грешно или богохульственно (ха! поняли? потому что так называется этот рассказ!) будут удалены, но не раньше, чем я сделаю скриншот комментария и солью в соцсети, где многие над вами посмеются. Не нравится — не читайте. Всё просто. Если рассказ вам не нравится потому, что он дурацкий — это тоже абсолютно нормально! Он очень дурацкий.

И ещё: это история 18+. Если вы несовершеннолетний, пройдите мимо, чтобы ваши родители не кричали на меня за то, что я развращаю их ребёнка дерьмовой литературой. Это не «Дом посреди Лазурного моря». Это не «Экстраординарные». Это взрослая история, в которой взрослые занимаются взрослыми вещами.

В-третьих:

В рассказе тридцать тысяч слов. Я не беру за него денег. Однако если вы в щедром расположении духа и с радостью заплатили бы за эту историю, пожалуйста, подумайте о пожертвовании в The Trevor Project, благотворительную организацию ЛГБТКИА-сообщества, которая близка и дорога моему сердцу. Там помогают находящейся в группе риска и/или склонной к самоубийству квир-молодёжи, и их миссия важна как никогда. Пять баксов, десять или больше — любая сумма поможет. Нажмите на ссылку ниже, чтобы перейти на страницу пожертвований The Trevor Project. Это поможет вам заработать несколько очков у Бога, потому что он любит квир— людей и ненавидит гомофобов. Поверьте мне на слово.

The Trevor Project: https://give.thetrevorproject.org/give/63307/#!/donation/checkout?c_src=EOY20&c_src2=homepageHero

(Если вы находитесь за пределами США, пожалуйста, пожертвуйте благотворительной квир-организации в вашей стране. Есть так много организаций, которые смогли бы использовать эти средства.)

В-четвёртых:

Эту историю прочитали бета-читатели Линн, Миа и Эми, которые поделились ценными отзывами и не спрашивали (по крайней мере, у меня), всё ли в порядке у меня с головой. Вы — лучшие бета-читатели, о которых только можно мечтать. Спасибо.

И напоследок:

Этот рассказ посвящается людям, которые незаконно пиратят мои книги. Поверьте, вы это заслужили. Идите к чёрту.

С любовью,

Ти Джей

Однажды Джеймс Дэвид Дэвидсон (для друзей просто Джимми) захотел миллиард долларов и немного начос — мечта, присущая многим двадцатиоднолетним твинкам.

К несчастью для Джимми, эта мечта была неосуществима. Видите ли, начос стоят денег. Неважно, купить ли их в ржавом фургончике, припаркованном на грязной стоянке закрытого магазина «Всё за доллар» в Трут-ор-Консекуэнсес, Нью-Мексико, или купить продукты в магазине и приготовить начос самостоятельно, — оба варианта требовали денег, которых у Джимми не имелось. Отсюда и желание получить миллиард долларов, хоть и не вся сумма предназначалась на начос. Джимми выделил один процент на еду, тридцать два — на попытку завести друзей, а остальные шестьдесят семь — на организацию, единственной целью которой было доказать существование инопланетян.

(Да, эта организация была культом Судного дня, возглавляемым человеком по имени Доброжелательный Мигель, который считал, что инопланетяне уже проникли в высшие круги правительства и планируют поработить человечество. Но Доброжелательный Мигель был сексуален и умел проделывать своим языком такое, от чего у Джимми закатывались глаза, плюс в его словах всё же находился какой-то странный смысл. В конце концов, республиканцы не могут быть людьми, поскольку они всегда голосуют против интересов людей, которых должны представлять. Следовательно, пришельцы нацелились на уничтожение планеты. Это звучало вполне правдоподобно. Но то же самое можно сказать и о значительной части демократов.)

Однако Джимми никак не мог сообразить, как раздобыть миллиард долларов и немного начос. Что бы он ни делал, ничего не получалось. Никто особо не интересовался инвестированием в бизнес-план, на создание которого он потратил шесть часов — «Дизайнерская обувь для лам! Мы назовём их Ламабутены!», — и это был удар по изобретательности Джимми. Он часто задавался вопросом, чувствовали ли Эйнштейн или Ариана Гранде то же самое.

Поэтому он сделал то, что часто делают твинки, когда никто не воспринимает их планы всерьёз. Нет, не принял кетамин. Он вызвал демона.

Конечно же, это была не его идея. Джимми был кем угодно: властным пассивом, ходячей катастрофой, первым человеком, которого когда-либо отстранили от уроков в старшей школе Хот-Спрингса за то, что он случайно обнажил пенис во время школьной постановки мюзикла «Бригадун» (длинная история — даже длиннее, чем сам «Бригадун», ю-ху!), но великим мыслителем он точно не был. Мысль о вызове демона даже не приходила ему в голову.

Точнее, Джимми об этом не задумывался, пока во вторник вечером ближе к концу его смены в «Мир пиццы» не вошёл волшебник по имени Терренс.

Джимми был один и стоял, прислонившись к прилавку и пялясь в телефон, размышляя, следует ли ему снова написать Доброжелательному Мигелю. Он знал, что Доброжелательный Мигель был занят поисками доказательств; несомненно, сенатор Митч Макконнелл на самом деле был злобным, отвратительным инопланетянином в плохо сидящем человеческом костюме, но это вчерашние новости, и Джимми с ума сходил от скуки. Также он хотел потрахаться, но не всё сразу.

Джимми хмуро смотрел на свой телефон, держа большие пальцы над экраном, когда над открывшейся входной дверью пиццерии звякнул маленький колокольчик.

Джимми со вздохом сунул телефон в карман:

— Добро пожаловать в «Мир пиццы», где мы готовим пиццу по рецептам со всего мира. Могу я порекомендовать вам особое предложение? Там есть оливки, курица с толстым слоем песто и сверху ананасовый уксус. Рецепт родом из Чарльстона, Западная Виргиния, — одной из мировых столиц пиццы. Честно предупреждаю, на вкус мерзость, но эй, решай сам. Мне в любом случае платят недостаточно, чтобы заботиться о таких вещах.

— Чувак, звучит ужасно, — произнёс кто-то. — Даёшь людям свободу воли, и вот что они придумывают? Надо было просто создать побольше панд. Все любят пандочек.

Джимми поднял голову.

Там, перед прилавком, стоял мужчина.

Он был не похож ни на одного человека, которого Джимми когда-либо видел. Он был босым, в длинной струящейся серой мантии, а в его голубых глазах мерцал лукавый огонек. Густая седая борода спадала на широкую грудь, а в руке он держал деревянный посох. Посетитель был ужасно привлекательным, и Джимми даже подумал, что он — папочка в поисках мальчика, на которого можно потратить огромное состояние. Исходя из этого, Джимми решил, что лучше всего начать с комплимента, как обычно поступают при столкновении с потенциальным папиком.

— Вау, — хлопая ресницами, сказал Джимми. — Я и не знал, что в городе съезд поклонников «Властелина колец». Твой костюм Гэндальфа очень хорош. Хочешь ворваться в мою Хельмову падь?

Мужчина уставился на него:

— Это было… что это было. Джимми, верно?

Джимми моргнул:

— Откуда ты знаешь мое имя? Тебя прислал Танк? На следующей неделе у меня будут деньги! Возможно. Давай будем реалистами и скажем, что деньги будут через три года.

— Танк, — повторил мужчина, покачав головой. — Дай людям дар речи, и они назовут себя Танком. — Он закрыл глаза и понизил голос: — Полегче, здоровяк. Перестань думать о том, чтобы уничтожить всех и начать всё сначала.

— Его настоящее имя Вин Дизель, — сказал Джимми.

Мужчина открыл глаза:

— Похоже на правду. Я знаю твоё имя, потому что оно написано на бейдже.

Джимми опустил взгляд. Его униформа «Мира пиццы» — чёрная рубашка поверх мешковатых брюк цвета хаки — выглядела, как и всегда, угнетающе для любого человека с чувством стиля и была в пятнах томатного соуса. Джимми пытался уговорить владельца «Мира пиццы» — старомодно одевающегося мужчину по имени Бетесда с вьющимися волосами и никотиновыми пятнами на зубах — сменить концепцию. Он думал, что продажи пиццы возрастут, если ему разрешат носить шортики в обтяжку и укороченный топ, но Бетесда сказал, что это незаконно по причинам, которые Джимми прослушал, так как они скучные.

На груди, над левым соском, красовался бейдж с надписью: ДЖИММИ! ЭКСПЕРТ ПО ПИЦЦЕ!

— О, — протянул Джимми. — Я совсем забыл о нём. Да, я Джимми, и мое предназначение служить людям. — Он взял горстку тёртой моцареллы. Убедившись, что мужчина наблюдает за ним, он сунул её в рот, посасывая пальцы и вращая языком. Он вытащил их с влажным «чпок» и ухмыльнулся мужчине. — Чем могу служить?

— Что ж, — сказал мужчина, опираясь на посох. — То, что сейчас произошло. Это обычно работает?

Джимми пожал плечами:

— Когда у меня была машина, меня тормозили шесть раз, но штраф я получил всего один.

— И как это связано с… Ах. Понял. — Мужчина усмехнулся. — Он просто с катушек слетит. С нетерпением жду этого. Да, ты отлично справишься.

— С чем? — спросил Джимми. — Лучше бы это не было связано с очередным культом Судного дня. Я уже был в одном из них, и как-то не зашло.

Мужчина моргнул:

— Можно ещё раз конец?

— Возможно, если будешь хорошо себя вести, — сладко произнёс Джимми. — Я очень, очень быстро восстанавливаюсь.

Мужчина уставился на Джимми, а затем сказал:

— А насколько это очень, очень быс… Нет-нет-нет. Хватит. Я здесь не для этого.

Джимми надул губы:

— Жаль. Ты выглядишь так, будто можешь поднять меня одной рукой.

— О, я ещё как могу, — сказал мужчина и притворился, что не напрягает мышцы, хотя всё было совершенно очевидно. Мантия почти не скрывала мускулов на его руках. — Но у меня кое-что другое на уме.

Джимми глубокомысленно кивнул:

— Я не любитель «золотого дождя», но «да» всему остальному.

Нижнее веко мужчины дернулось.

— Что?

— Что «что»? — спросил Джимми.

— Меня зовут Терренс. И я пришёл с предложением.

— Терренс. Как эротично.

— Тебе и правда нужно чаще выбираться, — сказал Терренс. — Но вот я в Нью-Мексико, и он абсолютно соответствует своему девизу — «Растёт на ходу». Скажи мне, Джимми, ты веришь в Бога?

Джимми пожал плечами:

— Понятия не имею. Немного странно иметь небесного папочку, который весь такой типа всемогущее существо. Если он и существует, то не так уж много делает для меня, но что я могу знать?

Терренс нахмурился:

— О чём ты?

— Я зарабатываю минимальную зарплату, работая в месте под названием «Мир пиццы» на юго-западе штата. Думаешь, Бог знает о таком месте?

— Думаю, ты удивишься. И нет ничего плохого в том, чтобы здесь работать.

Джимми закатил глаза:

— Сказал волшебник.

— Я не вол… забудь. Даже если ты не веришь в Бога, он верит в тебя.

— Круто. Тогда какая разница, верю я в него или нет?

Терренс разинул рот.

— Ого. — Впечатлился Джимми. — У тебя очень большой рот. — Он провёл рукой вниз по груди. — И это хорошо, потому что я тоже большой. И под этим я подразумеваю мо…

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — перебил Терренс. — И мы оба знаем, что ты средний, хотя в этом нет ничего плохого. Нет, ты не для меня. Но у меня есть кое-кто на уме.

— Твои друзья-волшебники по очереди используют заклинания на моём обнаженном теле? — с надеждой спросил Джимми. — Не понимаю, почему все жалуются на групповухи. Можно столько интересных людей встретить.

Терренс усмехнулся:

— Да, я знаю. Был один раз, когда я… ладно. Здешний воздух и правда влияет на моё здравомыслие, и это не очень хорошо. Я не разговариваю о групповухах.

Джимми надулся:

— О, сахарочек. Уверен?

— Нет, — ответил Терренс. — Погоди, да. Да, я уверен. Очень уверен. Перестань меня отвлекать. Я здесь, чтобы помочь воплотить все твои мечты в реальность. Скажи мне, Джимми. Что ты знаешь о демонах?

Джимми нахмурился:

— Типа… о демонических демонах?

Терренс глубоко вздохнул и медленно выдохнул через нос. Затем подтвердил:

— Да. Типа о демонических демонах.

— Мало что, — ответил Джимми. Конечно, это был интересный разговор, но определённо не самый интересный из тех, что он когда-либо вёл за время работы в «Мире пиццы». Самый интересный разговор был с парнем по имени Мартин Смит: он пришёл и заявил, что президент рассказал ему о тайной комнате под «Миром пиццы», где происходят ужасные вещи. Также Мартин держал нож, но у Джимми было кое-что получше: баллончик с кулинарным спреем. Он брызнул мужчине в лицо, а потом вызвал полицию. Мартина арестовали, а Джимми так и не нашёл тайной комнаты. Мартин, возможно, имел в виду другую пиццерию. — Я ни одного не встречал, так что ничего не могу о них сказать.

— Но ты веришь, что они существуют?

Джимми пожал плечами:

— Ага, конечно. Они вроде снежного человека в том плане, что я видел их размытые фотки. В двенадцать лет я запал на снежного человека. Я думал, это делает меня фурри¹, но в фурри-костюме становилось слишком жарко, поэтому я решил, что, скорее всего, монстрофил. Это всё упрощало.

— Хорошо. Очень хорошо. А если я скажу тебе, что всё, что тебе нужно сделать для осуществления своих желаний, — это призвать демона?

Джимми покосился на него:

— Разве это хорошо? Разве демоны не плохие парни?

Терренс фыркнул:

— Их неправильно понимают. Конечно, некоторые демоны мудаки, но то же самое я могу сказать и об ангелах. Я не шучу. Трахнуть их мало. Мстительные сучки. У кого, чёрт возьми, пылающий меч? Я определённо ничего не выдавал, потому что в бюджете его не было. Это не чёртова демократия.

— Понятия не имею, о чём ты говоришь, — заявил Джимми, — но мы сюда с оружием больше не пускаем. За исключением огнестрельного. Любой может принести ствол.

— Америка, — пробормотал Терренс. — Какая напрасная трата. — Он покачал головой. — Забудь про пылающий меч. Я знаю из достоверных источников, что если ты отправишься в пустыню и найдешь перекрёсток, то сможешь призвать демона. Тебе просто нужно закопать посреди перекрёстка то, что ты любишь, и загадать желание. Появится демон и исполнит твоё желание.

— Больше похоже на ложь, но да ладно.

— Это правда, — настаивал Терренс.

— И что я должен отдать демону взамен? — спросил Джимми. — Свою душу или что-то такое?

— Или что-то такое, — пробормотал Терренс, и его глаза забегали по сторонам. — Думаю, ты… удивишься тому, что там найдёшь. Что плохого может случиться?

— Справедливо, — произнёс Джимми. — Не то чтобы я планировал использовать свою душу для чего-то другого.

Терренс нахмурился:

— У тебя хорошая душа. Немного заблудшая, но всё равно хорошая.

— Тогда зачем мне её отдавать?

Терренс подождал секунд шесть, а потом сказал:

— Ты странное маленькое создание.

— Спасибо, — поблагодарил Джимми. — Я могу нагнуться и коснуться земли, не сгибая ног. Потрясно, правда?

Терренс поперхнулся:

— Да, ты точно справишься. На самом деле, не могу представить никого лучше. — Он шагнул назад к двери, поднял руку и указал пальцем на Джимми. — Иди на перекрёсток, Джеймс Дэвид Дэвидсон. Закопай любимую вещь, загадай желание и увидишь, что принесёт тебе твоя молитва. — Он загадочно пошевелил пальцами. — А теперь я исчезну прямо у тебя на глазах. У-у-у. У-у-у-у-у.

Свет в ресторане начал мигать. Джимми поднял голову и нахмурился. Он надеялся, что это не крысы снова грызли проводку. В последний раз, когда это случилось, «Мир пиццы» чуть не закрыли.

— Будь я проклят, — выругался Терренс, и Джимми перевёл на него взгляд. Терренс пытался открыть дверь, но у него ничего не получалось.

— Потяни на себя, — подсказал Джимми.

— Верно, — пробормотал Терренс. — Так и знал. А теперь я на самом деле исчезну. Отправляйся в пустыню, Джеймс Дэвид Дэвидсон. У-У-У-У-У.

Терренс вышел за дверь; звякнул колокольчик.

А потом он прижался лицом к окну, расположив ладони полукругом вокруг глаз. Деревянный посох упирался ему в правое ухо.

Джимми помахал ему рукой.

Терренс помахал в ответ и скрылся из виду.

— Он даже ничего не заказал, — сказал Джимми и тут же обо всем забыл.

*****

Пока десять минут спустя не закончилась его ночная смена. По пути домой Джимми вспомнил о Терренсе. О Терренсе, который рассказал ему то, чего он не знал, и даже не просил за это сначала встать на колени. Не то чтобы Джимми возражал, но всё же было странно получить что-то, не дав ничего взамен, например, рот или задницу.

Вернувшись домой — в дерьмовую однокомнатную квартиру c развешанными на стенах плакатами голого Индианы Джонса, которого жёстко трахают его же аспиранты, — Джимми включил свет и вздохнул. У него имелось не так уж много, но ему и не нужно было много. И всё же, не слишком ли много: просить кого-то, кто придёт, быстро покорит и будет платить за всё, чтобы Джимми больше никогда в жизни не пришлось работать? Кого-то понимающего, что Джимми, возможно, слегка не в своём уме, но кого-то, кто также хотел, чтобы он проводил свои дни, поклоняясь толстому члену? Да, некоторые люди хотели стать врачами, а некоторые — пекарями. Джимми хотел быть согревателем членов. Разве от этого его мечты менее важны?

— Нет, — сказал он себе. — Это не так.

С этой мыслью Джимми переоделся из униформы в чёрные джинсы и топ, который гордо провозглашал его «властным пассивом», — одни из самых красивых его вещей, хоть и не для повседневной носки. Джимми покрутился перед зеркалом, наслаждаясь тем, как его задница смотрится в джинсах.

Теперь, когда он выглядел как ходячий секс, появился новый ряд проблем. Он не был уверен, где найти перекрёсток, но большинство дорог пересекались в том или ином месте, поэтому Джимми не думал, что придётся долго искать.

И ещё одна проблема: что он любил больше всего на свете, что можно закопать?

Он мог бы закопать Криса Эванса, но он не знал, где живёт Крис Эванс, и у него не было времени на выяснение.

(Не то чтобы он мог, даже если бы захотел; у мистера Эванса был судебный запрет на Джимми, не позволявший ему приближаться к бывшему Капитану Америке ближе чем на шесть миль. В основном это из-за недоразумения, связанного с преследованием.)

Джимми мог бы закопать декоративную вилку, которую нашел на барахолке, — с погнутыми зубцами и надписью «ЗАСУНЬ МЕНЯ В РОТ» на рукояти, — но это была его единственная вилка, и он не хотел её терять. Она нужна ему для консервированных равиоли.

В конце концов Джимми решил закопать серебряную зажигалку, которую в шестнадцать лет украл из полицейского хранилища улик. Произошедшее в тот жаркий летний день не стоит подробно описывать, но краткая версия такова: Джимми стал заложником в ограблении бензоколонки, которое пошло наперекосяк и привело к долгому, восхитительному разговору с сумасшедшей женщиной, считавшей, что ФБР шпионит за ней через пломбы в зубах, а потом взорвались светошумовые гранаты и Джимми доставили в полицейский участок для дачи показаний. В общем, довольно неплохой выдался день рождения, если быть честным с самим собой.

Джимми будет скучать по зажигалке, но это не значит, что для поджигания нельзя использовать что-то другое. Ведь если очень постараться, легко воспламеняется всё.

Поэтому он взял зажигалку, в последний раз оглядел свою квартиру и отправился на поиски перекрёстка, где вызовет демона, который даст ему миллиард долларов и немного начос.

Идеальный план.

****

Джимми понятия не имел, насколько всё будет идеально. Потому что вместо низшего демона по имени Дерек (очень демоническое имя), он каким-то образом умудрился призвать кого-то совершенно другого.

Повелителя всех демонов.

Тёмного ангела.

Короля Ада.

Сатану.

Сатану, который был по меньшей мере пятнадцать футов ростом, краснокожим, с чёрными рогами, торчащими из головы, большим животиком, просто умолявшим, чтобы его облизали, и папочкиным телом, которое было лучшим среди всех папочкиных тел, — из-за всего этого Джимми немедленно и бесповоротно охватила похоть. Может, даже немного влюблённость. Плюс Сатана носил подтяжки без рубашки, а брюки почти не скрывали размер его члена. Джимми не то чтобы любитель больших размеров (наглая ложь), но он был рад, что Сатана оказался пропорциональным везде. Из-за этого анус Джимми дрожал в предвкушении.

Учтя это, Джимми поступил так, как поступило бы большинство людей в его ситуации: он решил, что Сатана станет его парнем и что они будут жить долго и счастливо в созависимых отношениях, которые были очень даже здоровыми, несмотря на стойкие подозрения. Мечтайте по-крупному, детки. Всегда мечтайте по-крупному.

Вот почему Джимми шагнул во вспыхнувший в центре перекрёстка свет и последовал за Сатаной в Ад.

И стал Королевой Ада.

Они жили долго и счастливо в жизни, наполненной огнём, серой и сексом на одном из многочисленных полей для мини-гольфа в подземном мире.

Это было два года назад.

А это происходило сейчас:

— Блядь, — простонал Джимми, склонившись над столом Сатаны в кабинете и корчась. — Ты переворачиваешь мне кишки! Да, да. О-о-о, я чувствую, как ты двигаешься внутри меня. Не могу поверить, что ты вцепился в моё лицо и запихнул своих детей мне в глотку. О нет, ты собираешься вырваться прямо через мою грудь? Мне кажется, что да! О боже мой, вот оно. Вот оно! Бу-е, ой, кровь, кровь, кишки и кровь. Время сбегать на моём космическом корабле! — Джимми встал. — Таков сюжет фильма «Чужой» режиссёра Ридли Скотта с Сигурни Уивер в главной роли. — Он поклонился.

Сатана смотрел на него со стула, вытянув вперёд длинные ноги и сложив руки на голом животе.

— Хорошо, — медленно произнёс он. — Это было… интересно. Но какое это имеет отношение к моей встрече с Богом через пять минут?

— Никакое! — весело сказал Джимми, забираясь на колени Сатаны, и большие ладони Дьявола сразу же легли ему на бёдра. — Просто мне очень нравится этот фильм. Конечно, не «Госпожа горничная», но всё равно довольно крутой. — Джимми поцеловал Сатану в кончик носа.

Сатана вздохнул:

— Мне не следовало тебе об этом рассказывать.

— Не-а, — сказал Джимми, ёрзая, пока не устроился поудобнее. Сатана, казалось, не возражал, если выпуклость под задницей Джимми считалась хоть каким-то признаком. — Мне это в тебе и нравится. Это показывает, что ты чувствительный.

— Чувствительный, — повторил Сатана. — Я ёбаный Сатана. Я не должен быть чувствительным.

— А я ебу Сатану. Ура!

Сатана ласково закатил глаза:

— Да, да. Смейся, придурок. — Он крепко обнял Джимми. Джимми закрыл глаза и положил голову на грудь Сатаны. Так знакомо и тепло. Сатана означал безопасность. Сатана означал счастье. Сатана означал, что Джимми никогда больше не будет одинок, и, хотя он иногда скучал по Земле, он всё же мог игнорировать такую ничтожную эмоцию. Джимми нашел своё место, и если кто-нибудь попытается отнять его у него, то он убьёт не задумываясь. Вот что нужно делать ради любви.

И у них любовь. Джимми был уверен в этом до самого мозга костей. Сатана признался первым. Однажды он пришёл домой и застал Джимми распростёртым на кровати, с вцепившимися в изголовье руками, поднятыми ногами и прижатыми к груди коленями. Он, конечно же, был голым, и Сатана практически сорвал с себя одежду, а потом затрахал Джимми до полусмерти. И прямо перед тем, как кончить, Сатана прошептал: «Я пиздец как тебя люблю».

В тот же момент Джимми словил оргазм.

После отходняка от крышесносного удовольствия его тело превратилось в желе. Сатана лежал сверху, и Джимми посмотрел в его пылающие глаза и прошептал: «Я тоже люблю тебя, дурачок».

Сатана поцеловал его, и это был лучший момент в жизни Джимми.

И каким-то образом всё стало только лучше. Сатана в конце концов уступил желанию Джимми стать Королевой Ада, и тот с удовольствием взялся за свою новую работу. Ад, как оказалось, был не так уж плох, как представлялось большинству людей. Да, он был заполнен бесконечными чёрными ямами, в которых держали грешников и проклятых, и все они стонали, пока их бесконечно пытали за проступки при жизни. И да, цветовая гамма была в основном красно-чёрной, плюс все эти тлеющие костры и каменные здания. И да, некоторые демоны не считали, что человек должен быть Королевой Ада, но Сатана убил их всех пинком в лаву, от чего Джимми, конечно же, потерял голову и залез на Сатану, как на дерево, требуя поиграть в «Зима близко», где Джимми — дерево, которому нужен Сатана-белка для наполнения дупла орехами.

Но Ад на самом деле довольно крутой, тем более что Джимми взял на себя повседневные обязанности, позволив Сатане переключить своё внимание на более крупные, более важные дела. Донна, секретарша Сатаны и бывшая Чёрная Вдова Сакраменто, стала секретаршей и Джимми. Донна выслушивала все идеи Джимми («Мы должны проводить еженедельные встречи со всеми демонами и разыгрывать призы, например вяленое мясо или «Хонду Цивик» 2003 года выпуска без кондиционера!») и предлагала свои («Мы должны найти богатого мужчину, соблазнить его, окольцевать, а затем убить и забрать все его деньги»).

Именно Джимми решил, что алгебра — ерунда, и потому в Аду её запретили.

Именно Джимми решил не пожинать невинные души независимо от того, что они решили закопать на перекрёстке.

Именно Джимми решил, что каждое утро надо начинать со щенков, потому что щенки делают всё лучше. (И да, они должны были брать щенков в аренду с Небес, потому что все псы попадали в рай, как и провозглашал мультфильм, но это того стоило.)

Именно Джимми решил, что Сатане нужен хотя бы один выходной в неделю, чему Сатана сопротивлялся, по крайней мере, поначалу. Потом Джимми насел на него, напоминая, что Донна делает больше, чем они вдвоём вместе взятые, и всё будет в порядке, пока Сатана отдыхает. Сатана согласился, но только после того, как Джимми пообещал никогда больше не вспоминать о Донне во время минета.

Ад стал лучше, чем когда-либо. «Старбакс» на каждом углу (а где-то и шесть на один квартал), поля для мини-гольфа в количестве большем, чем необходимо, и наполняющие воздух крики проклятых.

Вот почему встреча с Богом в необычное для него и Сатаны время немного беспокоила. Обычно они разговаривали раз в неделю, просто чтобы отметиться, но вчера вечером Бог прислал сообщение, сказав, что им нужно поговорить. Срочно. Джимми надулся, потому что в этот момент вдалбливал Сатану в матрас, но, когда Бог попросил, Джимми понял, что нужно выслушать. Сатана сказал, что не знает, о чём пойдёт речь.

Вот так они и оказались в кабинете Сатаны в ожидании звонка от Бога. Джимми не совсем понимал, как он начал разыгрывать сцену из «Чужого», ведь она была абсолютно ни к месту. Но Джимми в большинстве случаев не знал, почему делает то, что делает.

Он обернулся, когда кто-то постучал в дверь кабинета, Сатана заворчал и пробормотал, что Джимми получит позже.

Дверь открылась, и Донна просунула голову с белым пушистым облаком волос. Донна походила на милую бабушку, когда улыбалась Джимми и Сатане, морщины на её лице были глубокими и добрыми. Последнее лицо, которое шесть человек видели перед смертью. Джимми любил её до жути, несмотря на её убийственные наклонности, а, может, именно из-за них.

— Потрясно выглядишь, подруга, — сказал Джимми, когда над ним фыркнул Сатана. — Будь я натуралом, то приударил бы за тобой.

Донна широко улыбнулась:

— Я благодарна судьбе за то, что в то время, как большинство квир-людей попадают на Небеса, ты решил остаться здесь с нами. И радуйся, что не натурал. Это одна из немногих причин, которая удерживает меня от того, чтобы потратить годы, заставляя тебя думать, что я люблю тебя, а потом отравить. Помогает ещё и то, что ты не богат.

— Но я вроде как богат. В конце концов, я Королева Ада. То, что принадлежит Сатане, принадлежит и мне.

— Оу. Ну, может, если у тебя с боссом ничего не получится, мы могли бы пойти на свидание и посмотреть, что из этого выйдет. У нас так много общего! Мы любим деревья и пудинг, и у нас обоих нет рвотного рефлекса.

— Ты его не убьешь, — прорычал Сатана, крепче сжимая Джимми.

Донна вздохнула:

— Конечно нет, просто мысли вслух. Кроме того, я слишком занята, чтобы кого-то убивать. Сегодня.

— Ура! — воскликнул Джимми. — Мне нравится быть живым. — Он нахмурился. — Погоди-ка, я же мёртв, так как я в Аду или… — Он пожал плечами. — Ой, какая разница. Логика — для неудачников.

— Я хотела узнать, не нужно ли вам что-нибудь, прежде чем позвонит Бог, — спросила Донна. — Я собиралась на обед. Если хотите, могу что-нибудь принести.

Джимми изобразил рвотные движения:

— Ты всегда приносишь отвратительный хумус.

— Ну да. Мы же в Аду. Хумус — самая популярная еда здесь. Хумус и варёный горох. — Она помолчала. — Иногда варёный горох в хумусе, но это только для особых случаев.

— Ничего не нужно, — сказал Сатана. — Я прослежу, чтобы он поел.

— Постарайтесь, — ответила Донна. — Он и так довольно тощий. Не хотелось бы, чтобы он зачах. Королевы должны быть сильными. Я подожду звонка Бога и соединю вас, а потом уйду. — Она сердито посмотрела на Сатану. — И Вы. Не измывайтесь над Богом, как обычно. Он редко просит о помощи. Это, должно быть, очень важно, так что не болтайте всякую чушь. Я не хочу, чтобы что-то помешало нам заполучить Линдси Грэма², когда придёт его время.

Сатана фыркнул:

— Не беспокойся об этом.

Донна подмигнула Джимми и закрыла за собой дверь.

Джимми прислонился к Сатане, глядя на него снизу вверх:

— Кто такой Линдси Грэм?

— Абсолютно неважная персона, — ответил ему Сатана. — На самом деле, он может быть одним из наименее важных людей в истории, даже если он думает обратное. Что, конечно, делает его в высшей степени невыносимым. — Он слегка толкнул Джимми. — Можешь не ждать звонка, если не хочешь. — Сатана наклонился к голове Джимми, глубоко вдыхая его запах. — Ты можешь пойти домой и подождать меня там.

— Не-а. Ты будешь очень по мне скучать. — Он протянул руку и начал гладить толстые рога Сатаны, чувствуя, как тот расслабляется. — Видишь? Ты нуждаешься во мне. Я делаю всё намного лучше.

Сатана усмехнулся ему в затылок:

— И правда.

Запищал телефон на столе Сатаны. Из динамиков раздался потрескивающий голос Донны:

— Бог на первой линии.

— Спасибо, Донна, — сказал Сатана, затем экран компьютера загорелся ослепительным белым светом, заставив Джимми отвернуться, чтобы не было больно глазам.

— Эй, засранец, — произнёс Бог, появившись на экране. — И Джимми! — Его улыбка стала ещё шире. — Чувак, как ты?

— Привет, Терренс и/или Бог, — сказал Джимми, махнув рукой. — Я просто отпадно! Угадай что?

— Что?

— Я встретил человека, который сказал, что знает тебя!

Бог закатил глаза:

— Знаешь, сколько людей говорят, что знают меня? Буквально миллиарды. Грёбанные пиявки. Как его звали?

Джимми пожал плечами:

— Я не спрашивал. Он был на дыбе, которую растягивали Дерек и Хэнк, но он точно выкрикивал твоё имя.

Бог выгнул густую бровь:

— Брат?

Сатана махнул рукой в сторону экрана:

— Один из римских пап, пытавшийся скрыть сексуальное насилие. Ты же знаешь, как это бывает.

— Ну это, конечно же, сужает круг подозреваемых. — Бог откинулся на спинку облачного кресла и потёр лицо. — Знаешь, когда я заявил, что создал людей по своему образу и подобию и хочу, чтобы они поклонялись мне, я ожидал, что они поверят мне на слово. — Он нахмурился. — Вместо этого они решили попытаться истолковать мои слова и полностью всё испортили. Типа, какого хрена? Подумывал снова всё затопить, но Ной умолял передумать, так как до сих пор страдает ПТСР после того, как животные изгадили его дурацкую лодку.

— Давно не слышал этого имени, — сказал Сатана.

Бог покачал головой:

— Тебе же лучше, поверь мне. Ноет, ноет и ноет — вот всё, что он делает. Но я позвонил не поэтому. — Он снова подался вперёд, положив подбородок на руки. — Мне нужна твоя помощь.

Хотя Джимми и понимал, что в этом и есть смысл звонка Бог, всё же было немного удивительно слышать от него такие вещи. Рай и Ад независимы друг от друга. Бог знает, что не может вмешиваться в работу Сатаны, так же как Сатана не лезет в дела Бога. Поначалу они спорили, но Сатана сказал, что Бог остыл за эти годы и знает, что его брат делает необходимую работу для поддержания равновесия. Для света нужна тьма. Но это не мешало Богу быть мстительным ублюдком, когда он того хотел.

— В чём дело? — спросил Сатана. — В последний раз, когда тебе понадобилась моя помощь, я случайно выпустил бубонную чуму.

Бог фыркнул:

— Случайно. Только послушайте этого остряка. Случайно у меня задница святая.

Сатана пожал плечами:

— Всё, что помогает спать тебе по ночам.

— Нет, на этот раз всё намного масштабнее. Намного масштабнее. — Бог нажал кнопку на клавиатуре, и мгновение спустя на экране Сатаны открылась фотография. На ней улыбающаяся семья стояла перед большим зданием. Трое мужчин и три женщины; самый старший из мужчин показывал большой палец, в то время как остальные стояли по обе стороны от него. Джимми никого из них не узнал. Женщины были красивы так же, как аллигаторы: с холодными плоскими глазами и рядами зубов в разинутых пастях. Мужчины выглядели идиотами, что, конечно, было ещё хуже.

— Вот дерьмо, — выдохнул Сатана, наклонившись вперед и придерживая Джимми, чтобы тот не свалился. — Серьёзно? Собрался заняться ими сейчас?

— Давно пора, — пробормотал Бог. — Я решил посмотреть, как всё обернется, но мне надоели эти придурки. Они одни из худших людей, которые когда-либо существовали. Эгоистичные, жестокие. Расисты. Ксенофобы. Кругом фанатики, и я от них устал. Земля должна исцелиться от всего того дерьма, которое они причинили. Я редко вмешиваюсь, но тут особый случай.

— Я думал, его конец близок, — сказал Сатана.

— Верно, — сказал Бог. — Но для меня этого недостаточно. Помнишь Нерона?

Сатана усмехнулся:

— Э-э, конечно. Трудно такого забыть. Насколько я знаю, он в одной из худших ям на краю Ада, вместе с Банди³ и Гитлером.

— Хорошо. К чёрту этих парней. И к черту этих людей тоже. Может, они и не такие плохие, как те другие, но они, чёрт возьми, могут составить им конкуренцию. Я собираюсь отправить их тебе, но сначала я хочу сказать им пару ласковых.

— Кто они? — спросил Джимми.

— Не беспокой свою хорошенькую головку такой ерундой, — прощебетал Бог.

— Он — Королева Ада, — отрезал Сатана. — Всё, что знаю я, знает и он.

Бог рассмеялся:

— Только посмотри на себя, чувак. Кто бы мог подумать, что он будет вертеть тобой как захочет? — Он ухмыльнулся. — Мне это нравится. И да, ты прав. Джимми, с моей стороны было хреново говорить такое. Я знал, что ты именно тот, кто нужен моему брату. Приятно знать, что я всегда прав.

— Да, да, — пробормотал Сатана. Он потянулся к экрану, указывая на каждого человека на фотографии. — Иванка. Мелания. Тиффани. Эрик. Дональд-Младший. И самый главный мудак из них, Дональд-Старший.

— Почему их имена кажутся знакомыми? — спросил Джимми.

— Политики, — сказал Сатана. — По какой-то чёртовой причине, которую я до сих пор не понял.

— Свобода воли, — ответил Бог. — Одна из вещей, с которой я испытал больше всего трудностей. Создаёт так много прекрасного, но также подобных людей. Конечно, нет худа без добра, но какой ценой? Какой ценой?

— О, — произнёс Джимми. — Теперь я вспомнил. — Он взглянул на Сатану. — Вот почему ты хотел построить ту Президентскую библиотеку рядом с библиотекой Рональда Рейгана⁴.

— Именно, — согласился Сатана. — Я думал, у меня больше времени, но, поскольку там только раскраски, всё должно быть в порядке. Тем более что там не будет ни цветных карандашей, ни фломастеров. Они должны использовать свою собственную кровь и сопли.

— Ох, — сказал Бог с дрожью. — Не знаю, почему я всегда забываю, каким сущим дьяволом ты можешь быть. Одобряю.

— Он очень хорош, — мечтательно произнёс Джимми.

Сатана ущипнул его за бок, заставив дёрнуться.

— Зачем я тебе понадобился? Разве ты не можешь просто… не знаю. Взорвать их, что ли?

— Я мог бы. Но я хочу, чтобы они сначала увидели моё лицо. Лже-христианские задницы. — Он помолчал, размышляя. — Хотя, честно говоря, их задницы не намного лучше, чем у большинства других христиан, но я отвлёкся. Нет, я хочу, чтобы они увидели меня, и я хочу, чтобы они увидели тебя, чтобы они знали тяжесть своих преступлений, прежде чем мы отправим их в пекло. Это не займёт много времени, всего пару дней. И прежде чем покончим с ними, мы можем осмотреть все достопримечательности. Посвятим этому денёк.

Джимми нахмурился:

— А как же я? Можно мне тоже пойти?

— Мне нужно, чтобы ты остался здесь, — сказал Сатана. — Ты будешь править, пока меня не будет.

— Чёрт возьми, да, — прошипел Джимми, вскинув руки и чуть не ударив Сатану в подбородок. — Королева за главную, и все будут передо мной пресмыкаться!

— О всемогущий я, — сказал Бог.

— Бог, — произнёс Сатана, и его голос дрогнул. — Если на этом всё, мне нужно отвезти Джимми домой и затрахать до полусмерти.

Джимми развернулся и обхватил ладонями лицо Сатаны, наслаждаясь жарким блеском в его глазах и растущим над головой огненным ореолом.

— Да? Тебе нравится, когда я веду себя как твоя королева? Будешь смотреть, как я отдаю приказы, которые все будут выполнять несмотря ни на что, потому что я главный, даже если это значит, что я заставлю их спрыгивать со Скал Запустения, спонсируемых Армией Спасения, или есть замороженный соевый йогурт, когда они хотят мороженого?

— Даже не представляешь, — прорычал Сатана. — Думаешь, Чужой перемешает тебе кишки? Папочка может кое-что получше.

— Мерзость, — прокомментировал Бог. — Но также: о-оу. Как мило. И ужасно. Но да, есть ещё кое-что.

— Тогда лучше поторопись, — пропыхтел Джимми, уже засунув руки в штаны Сатаны и сжав огромный член. — Давай не будем разбрасываться временем — меня нужно наполнить папочкиным семенем.

— Очаровательно, — сказал Бог. — Так или иначе, рифма сделала всё ещё хуже. Поэзия была ошибкой. Теперь я это понимаю. Займусь ей после того, как мы закончим с Трампами. Не мог бы ты… бро. Бро. Я же вижу. Я не хочу, но всё равно вижу.

Сатана, похоже, не возражал, что Джимми уже стоит на коленях и давится его членом, так что Джимми тоже не возражал. У него не было склонности к эксгибиционизму — вроде бы, — но Бог мог закончить звонок в любой момент. Плюс это не первый раз, когда он застал Джимми и Сатану в разгар сексуальных утех.

(Это уже шестьдесят девятый раз. Мило.)

— Пофиг, — простонал Сатана, откидываясь на спинку стула. — Я могу делать всё что захочу.

— И ты ясно демонстрируешь это, — сказал Бог. — Джимми, как, чёрт возьми, ты… знаешь что? Не бери в голову. Невежливо говорить с набитым ртом.

Джимми ответил тем, что заглотил поглубже член Дьявола и махнул рукой в сторону экрана.

— Нет, мне нужно, чтобы Джимми оказал услугу.

— Я умею оказывать услуги, — сказал Джимми, оторвавшись от члена и уткнувшись носом в яйца Сатаны. — Скажи ему, Папочка.

— Он очень хорошо оказывает услуги, — ответил Сатана хриплым голосом.

— Не такую услугу, — сказал Бог. — По крайней мере, я на это надеюсь. Нет, забудьте. Я умоляю не оказывать ему такой услуги. Ему уже и так досталось.

— Кому? — спросил Джимми, когда Сатана шлёпнул его по щеке своим членом.

Бог вздохнул:

— Иисусу Христу.

— Иисусе, — простонал Сатана, пока Джимми заглатывал его на всю длину и даже не подавился, когда красный член достиг задней стенки горла.

— Я всё ненавижу, — пробормотал Бог. — Какого хрена. Нет, я имел в виду буквально Иисуса Христа. Моего сына. Я хочу отправить его в Ад.

Сатана резко сел, из-за чего Джимми выпустил член изо рта со влажным чпок. Нахмурившись, Джимми поднял голову и увидел чёрные глаза Сатаны, вылезшие из орбит.

— Что ты хочешь?

— Ну наконец-то, — сказал Бог. — Я так рад, что теперь привлек твоё внимание. Спасибо за это. Серьёзно. Мне очень приятно.

Сатана засунул член обратно в штаны, шлепнув Джимми по рукам, когда тот попытался вытащить его обратно. Затем он поднял Джимми с пола и усадил к себе на колени, прижав спиной к груди. Джимми завертел бёдрами, давя вниз, но Сатана схватил его за таз, заставляя сидеть неподвижно.

— Кажется, я ослышался, — огрызнулся Сатана. — Потому что это прозвучало так, будто ты только что сказал, что хочешь, чтобы Иисус отправился в Ад.

Бог закатил глаза:

— Да, чувак. Именно это я и сказал.

— Но зачем? — потребовал Сатана. — Ты пытаешься спровоцировать восстание в Аду? Потому что именно это и произойдет, если мои демоны увидят свободно разгуливающего вокруг Сына Божьего.

— Это же не навсегда. Подумай об этом… хм-м… — Бог просиял. Экран становился всё ярче, пока небесный свет окружал Бога. — Представь, что это выходные.

Сатана уставился в экран:

— Ты хочешь отправить Иисуса на выходные в Ад.

— Да, — ответил Бог. — Но это вроде программы культурного обмена. Мне нужно вытащить парня из дома. С тех пор, как он решил превратиться в шестнадцатилетнего подростка, он сидит взаперти в своей комнате и занимается Бог знает чем. — Бог фыркнул. — Эй, теперь я понимаю это выражение. Это же умора. Потому что я знаю, чем он занимается, так как знаю всё.

— Чем же он занимается? — спросил Джимми. Он предпочел бы снова вернуться к члену Сатаны, но разговор был почти так же интересен.

Бог щёлкнул пальцами, и во вспышке дыма появился блокнот. Он покачал головой, открывая его.

— Блин, этот парень. Клянусь собой. Итак, Иисус… проходит через определённую фазу. И не нормальную фазу, как у всех остальных шестнадцатилетних, когда они хотят трахнуть всё, что видят. Людей. Тыквы. Диван. Кстати. На Земле был один ребёнок, который трахал пончики, а потом ел их. Никогда не догадаетесь, кто он сейчас.

— Илон Маск, — сказал Сатана.

(Примечание редактора: Илон Маск очень любит судиться, поэтому ради этой истории здесь другой Илон Маск, создавший компанию под названием «Теслер» в честь малоизвестного сербско-американского изобретателя Дага Теслера, которому приписывают изобретение сенсации 80-х годов, известной как джаз-аэробика. Компания «Теслер» отвечает за производство видеокассет с джаз-аэробикой. Да, видеокассеты в 2020 году. Прикройте варежку. Насколько я знаю, настоящий Илон Маск не трахает пончики, хотя, всё возможно.)

Бог моргнул:

— О, отгадал с первой попытки. Странно.

— Ага, я, как правило, знаю всех, кому суждено попасть в Ад. Он социопат.

Джимми запрокинул голову и посмотрел на Сатану:

— Но я же социопат. А ты говоришь так, будто это плохо.

Сатана поцеловал его в лоб:

— Да, ты социопат, но ты забавный социопат. Он… не такой.

— Ох, — сказал Джимми с облегчением. — Я чувствую себя лучше. Спасибо, Папочка.

Сатана обнял Джимми, затем снова взглянул на Бога:

— При чём тут Иисус?

— При том, — ответил Бог. Он поднял блокнот. — Это один из его дневников. О, простите. Я имел в виду журнал. Не называйте это дневником, иначе он злится. Поговорим о токсичной маскулинности? Ну да ладно. Хотя обычно я стараюсь, чтобы у него было своё собственное пространство, я думаю, что для вас важно услышать, что он пишет.

Джимми нахмурился:

— Это личное. Единственная причина, по которой я позволяю Сатане читать мой дневник, — это то, что он в нём часто фигурирует. — У Джимми был дневник от Lisa Frank⁵: блокнот, покрытый пушистым розовым мехом и маленькими фигурками сердечек и единорогов на серебряной цепочке. Сатана подарил его на пятидесятую годовщину секса. То есть на третий день пребывания Джимми в Аду, и он был доволен подарком.

— Правда? — спросил Бог. — А что ты о нём пишешь? Знаешь что? Беру свои слова обратно. Не хочу ничего знать.

— Кое-что очень живописное. Я даже заставил Папочку покраснеть от некоторых написанных вещей.

— Неправда, — сказал Сатана. — Я всегда красного цвета.

— Да ладно? А как насчет рассказа, где я последняя картофелина, пережившая Ирландский картофельный голод, а ты разламываешь меня, поливаешь ложкой масла и сметаны на…

Сатана зажал Джимми рот ладонью. Чтобы не оказаться в долгу, Джимми лизнул ладонь, заставив Сатану содрогнуться.

— Что в этом дневнике такого интересного?

Бог вздохнул:

— Просто послушайте. — Он откашлялся и начал читать. — Видел сегодня Иуду. Он был в торговом центре возле «Уолден Букс». Я попытался уйти до того, как он меня увидит, но не успел. Он подошёл и вёл себя так, словно ничего не случилось. Пригласил меня на барбекю. Я спросил его, не нужно ли мне что-нибудь принести, например, тридцать сребреников.

— Ух, — поморщился Сатана. — Это… стервозно. Справедливо, но стервозно.

Джимми недоумевал:

— Зачем приносить сребреники?

— Иуда предал Иисуса и выдал его римлянам, — сказал Сатана. — И взамен получил тридцать сребреников. До сих пор не знаю, почему он на Небесах.

Бог махнул рукой:

— Он покончил с собой, а я хотел развеять представление о том, что люди, лишившие себя жизни, автоматически попадают в Ад. Бред какой-то. Хотя я и хочу, чтобы люди прожили жизнь, которую я им дал, те, кто совершают суицид, не должны быть наказаны за то, что просто ищут выход. Несправедливо по отношению к ним. Я надеялся, что после поданного примера всё станет лучше.

— Но? — спросил Джимми.

Бог пожал плечами:

— Но люди глупы и думают всё, что им вздумается. Я люблю этих хлопотных ублюдков, но, чёрт возьми, неужели обязательно действовать мне на нервы? Надо было дать им ещё немного довариться, прежде чем отправлять на Землю. Я виноват, но первая пара была настолько потрясающей, что я позволил себе закрыть глаза на остальных.

— Кто был первым? — поинтересовался Джимми.

Бог усмехнулся:

— Знаешь, что некоторые идиоты пытаются использовать против квир-людей поговорку, утверждающую, что сначала были Адам и Ева, а не Адам и Стив?

Джимми кивнул:

— Они кричат эту чушь на углах улиц через мегафоны.

— Интересный факт! Сначала были Адам и кое-кто другой, но потом он пришёл ко мне и заявил, что больше не хочет использовать женские местоимения, и попросил называть его Стивом и использовать местоимения он/его. Так и случилось, — он улыбнулся. — Трансгендеры, небинарные⁶ люди и гендерфлюиды⁷ — одни из лучших моих творений. Я люблю их больше, чем кого бы то ни было. Вот почему они всегда попадают на Небеса. А потом случилась вся эта история со змеем в саду и…

— Я ни о чем не жалею, — вмешался Сатана.

Бог фыркнул:

— Да что ты говоришь, чувак. Ты придурок, но я давно это пережил. Всё норм. Адам и Стив здесь, и у них всё хорошо. Когда я навещал их в последний раз, они были счастливы. У них полигамные отношения с бывшим спасателем по имени Эдуардо. Слышал, что они собираются сделать ему предложение, но не думаю, что уже сделали.

— Мазаль тов! — вскликнул Джимми. — Но при чём здесь Иисус?

— Точно, — сказал Бог. Он снова заглянул в дневник и принялся читать. — Иуда выглядел оскорблённым, а потом я напомнил ему, что меня распяли, так что он мог засунуть свою обиду себе в задницу. Он сказал, что мне нужно отпустить старые обиды. А я ответил, что сделаю это, если он позволит прибить его к кресту.

— Вау, — прокомментировал Джимми. — Если б он написал Библию, она была бы намного лучше. И я бы даже задумался о её прочтении.

Сатана усмехнулся и провел пальцем по лицу Джимми:

— Люблю тебя.

— Знаю, Папочка, — ответил Джимми, прижавшись к груди Сатаны. — Я тоже тебя люблю.

— Отвратительно, — заметил Бог. — И в то же время мило. — Он покачал головой. — Это всё продолжается и продолжается, блокноты заполнены каждым обидным действием по отношению к нему. Он мстительный маленький ублюдок, но я люблю его всем сердцем. — Он отложил блокнот и откинулся на спинку стула. — Я… я был не самым лучшим отцом.

— Ещё мягко сказано, — сухо заметил Сатана. — Ты послал своего единственного сына на Землю, зная, что ему придётся умереть за грехи людей. Тут любой свихнётся.

Бог застонал, закрыв лицо руками:

— Да, да. Не сыпь соль на рану. Поверь мне, я жалею об этом каждый день. Пытался убедить его пойти со мной на терапию. Когда Апостол Пётр не совершенствует главные ворота, он довольно хороший психолог. Иисус послал меня к чёрту и захлопнул дверь у меня перед носом. Теперь он выходит из своей комнаты только когда голоден. И даже тогда он без единого слова уносит еду в свою комнату. И он хочет быть шестнадцатилетним, по какой бы то ни было причине.

— Выходит, — сказал Сатана, — у тебя угрюмый эмо-подросток, и ты хочешь отправить его в Ад.

Бог опустил руки:

— Я бы не просил, если бы это было не важно. Пару месяцев назад Мария и Иосиф решили реинкарнировать в золотых рыбок, так что они не вернутся в течение двух-трёх лет.

— Снова? Я думал, они покончили с этим после того, как Иосиф реинкарнировал в Бетт Дейвис, а Мэри стала Джоан Кроуфорд⁸.

— Им есть ещё над чем поработать. Но на этот раз они также захотели жить в аквариуме, плавать в воде с собственным дерьмом. Но эй, я не сужу чужие кинки. Чем бы дитя не тешилось, верно? — Бог постучал себя по подбородку. — Послушай, это не навсегда. Всего на пару дней, пока мы разбираемся с Трампами. Думаю, если кто-то и сможет до него достучаться, так это Джимми. Если он смог тебя превратить в плюшевого мишку, то Иисусу точно поможет.

— Я не плюшевый мишка, — прорычал Сатана. — Я Вельзевул, Великий Искуситель, Люцифер, Падший ангел. Я — Адский огонь, и тьма, и…

— Папочка. — Джимми надул губки. — Мне холодно.

— Прости, прости, малыш, — поспешно сказал Сатана, крепко обнимая Джимми. — Я тебя согрею. Папочка здесь. Так лучше? Хочешь, принесу одеяло? Или горячего какао?

— Нет, — радостно ответил Джимми. — Теперь мне гораздо лучше. Спасибо.

— Для тебя — всё что угодно, — сказал Сатана, чмокнув Джимми в макушку. — Скажи мне, если снова замерзнешь, и я тебя согрею.

Джимми перевёл взгляд на Бога:

— Помогло?

— А ну-ка погоди, чёрт возьми, — сказал Сатана. — Ты только что…

— Спасибо, Джимми, — поблагодарил Бог. — Сработало просто на отлично. — Он ухмыльнулся. — Говорил же, бро. Чёртов плюшевый мишка. И убери это выражение с лица. Ты же знаешь, тебе повезло.

— Я не мишка, — пробормотал Сатана, сверля взглядом Бога. — Если я соглашусь то, что получу взамен?

— Канаду.

— Всю? Или только Юкон на северо-западе? Потому что, клянусь тебе, если ты пытаешься меня надуть, я…

— Всю Канаду. Даю моё Слово.

— По рукам, — немедленно согласился Сатана. — Но если всё это пойдет прахом, я превращу твою жизнь в сущий ад. И ты знаешь, что я могу это сделать. Что-то случится с Джимми — и я разорву Небеса голыми руками. Никто не избежит моего гнева.

Джимми тут же захотел выебать Сатану до потери сознания. Сатана обычно был сверху, но время от времени Джимми с удовольствием поливал глазурью этот красный бархатный тортик; Сатана стонал, прижимая колени к груди и умоляя о большем. Слово Божье ничего не значило по сравнению с властным пассивом, который время от времени бывал сверху. Властные пассивы были, пожалуй, самыми могущественными существами во всём мироздании, и только Бог и Сатана возвышались над ними.

— Класс, — сказал Бог с облегчением. — Ты даже не представляешь, как я благодарен.

Сатана покачал головой:

— Пока рано. — Он посмотрел на Джимми. — Что скажешь? Я ни на что не соглашусь, если ты против.

— Потому что я Королева Ада? — спросил Джимми, хлопая ресницами.

Губы Сатаны дрогнули:

— Да. Потому что ты Королева Ада.

— Тогда я согласен. Будет весело! Я могу показать Иисусу камеры пыток. Или могу взять его поиграть в мини-гольф. — Его глаза расширились. — О, чёрт. Разве Майкл Бэй не проводит через пару дней вебинар о том, как взрывать вещи в замедленной съемке, на который никто не записался? Мы могли бы сказать, что придём, вселить в него надежду, а потом поиздеваться над ним, швыряя бензопилы ему в голову, пока он пытается говорить.

Бог нахмурился:

— Майкл Бэй? Когда он умер?

— Шесть месяцев назад, — ответил Сатана. — Он предложил свою душу за премию «Оскар», но я обманул его и заменил дерзкой демоницей по имени Джули. Она собирается снять чёрно-белый фильм под названием «Фальшивая высадка на Луну ради социалистического плана», который никоим образом не объективирует женщин, не содержит взрывов и является одной из худших вещей, когда-либо написанных. Майклу Бэю конец, и он ничего не сможет сделать, чтобы это остановить.

— Ха-ха, — сказал Джимми.

— Ха-ха-ха, — сказал Сатана.

Потом они оба злобно захихикали.

— Чтоб меня, — выдохнул Бог. — Звучит ужасно. Но он этого заслуживает. По крайней мере, у нас всё ещё есть Стивен Спилберг.

— Это ты так думаешь — прошептал Джимми.

— Что?

— Ничего, — быстро ответил Сатана. — Не беспокойся об этом. К делу. Иисус может прибыть в Ад, но ровно на то время, что понадобится нам для расправы с Трампами. Прямо-таки не терпится заполучить их. И когда мы закончим, Иисус вернётся с тобой, а я сосредоточусь на Дональде. — Он ухмыльнулся, обнажив острые, как бритва, зубы. — О, у меня на него большие планы.

— Это связано с Чаном пылающей кислоты осуждения? — спросил Джимми. — Или ты собираешься проделать ту штуку и заставишь его стоять голым перед зеркалом «Чёрт возьми, да!», в котором отразятся все, кто его презирают и будут язвительно указывать на все его недостатки?

— Да, — ответил Сатана.

— Отлично, — с энтузиазмом произнёс Бог. — Чувак, теперь я чувствую себя намного лучше. Джимми, я знаю, ты — то, что нужно для Иисуса. И будь с ним помягче, ладно? Он через многое прошёл, и я только хочу видеть его счастливым. Просто помни, что у него есть несколько триггеров, так что держись подальше от гвоздей, молотков и деревянных крестов. Не наряжайся в римские одежды и, что бы вы ни делали, не спрашивай о Тайной Вечере. Там подавали попкорновые креветки, и при каждом упоминании он впадает в бешенство. Как-то он хотел взорвать несколько ресторанов Long John Silver’s⁹ в Нью-Джерси, и я не могу допустить, чтобы кто-нибудь узнал, что мой сын начинающий террорист. Это не пойдёт на пользу бизнесу. Но в остальном — делай что хочешь.

— Кроме секса, — заметил Джимми. — Потому что у меня моногамные отношения.

Бог побледнел:

— Ага. Эм… это было бы здорово. Пожалуйста, не соблазняй моего сына.

— Никаких соблазнений, — приказал Сатана.

Джимми усмехнулся:

— Будто я могу найти кого-то лучше тебя. Ты моя госпожа горничная.

— И знать не хочу, о чём речь, — заявил Бог. — Думаю, мы всё обговорили. Братишка, давай отправимся утром. Встретимся в восемь у Монумента Вашингтону. И, прошу, надень грёбаную маску. На Земле пандемия во всю гуляет, и, к сожалению, нам нужно в Америку, где у большей части населения сложилось впечатление, что они вне опасности и маска является нарушением их прав. Ради всего святого, как можно быть настолько глупыми? — Он покачал головой. — Я подумываю просто стереть их всех с лица земли и сделать Соединенные Штаты природным заповедником. Уверен, весь остальной мир вздохнёт с облегчением, когда больше не придётся беспокоиться об Америке. Кучка тупых плаксивых сучек. — Бог весело отсалютовал. — Чао-какао. — Он исчез с экрана, оставив только изображение Сатаны в костюме и с Джимми на спине под надписью «Ад Инкорпорейтед».

— Ты правда не против? — спросил Сатана.

Джимми кивнул:

— Я справлюсь, — он отвёл взгляд.

— Я знаю, что справишься. Ты можешь всё, малыш. Но тебя что-то беспокоит.

Джимми неловко пожал плечами:

— С тех пор, как я здесь, мы впервые так надолго расстанемся. А что, если ты найдёшь на Земле другого твинка, который понравится тебе больше, чем я?

Сатана положил палец под подбородок Джимми, запрокинул его голову и удерживал на месте, чтобы он не мог отвести взгляд.

— А теперь послушай Папочку. Ни на Земле, ни в Аду, ни на Небесах нет никого лучше тебя. Я был один дольше, чем мне хотелось бы думать, и я не могу представить, что отдам тебя кому-то другому. Ты для меня единственный, отныне и навсегда.

Джимми шмыгнул носом:

— Обещаешь?

Сатана мягко улыбнулся:

— Обещаю. Кроме того, Донна убьёт меня, если я попытаюсь.

— Она может, — согласился Джимми. — Она любит меня больше, чем тебя.

— Я знаю, — сказал Сатана, отпуская его подбородок и убирая волосы со лба. — А теперь, что скажешь, если мы закончим то, что начали до того, как Бог прервал нас? Я не трахал тебя на своём столе со вчерашнего дня, и это никуда не годится.

Джимми вскочил с колен прежде, чем Сатана закончил говорить, стянул штаны и наклонился над столом, раздвинув половинки задницы.

— Вот так? — спросил он, оглядываясь через плечо.

Сатана хрипло откашлялся:

— Да-а… Именно так. Срань господня, я, блядь, уничтожу тебя.

— Зови меня Рипли, — простонал Джимми, когда Сатана провёл пальцем по его дырочке. — А ты — ксеноморф. О нет, идёт большой, плохой инопланетянин, и он собирается оплодотворить меня, чтобы его отродье проело себе путь из моей груди! И я не могу его остановить, ведь в пулемёте закончились патроны. Вот так повезло!

— Ты такой странный, — проурчал Сатана. — Обожаю тебя, Рипли. Приготовься к вторжению сексуального характера.

— Кончай болтать и кончи в меня!

Так они и сделали. То что произошло дальше, не будет описано, но достаточно сказать, что Рипли и правда монстрофил, а в Аду всё прекрасно.

*****

Джимми стоял на платформе, слепящий свет угасал в одной из труб, в которой Сатана отправился на Землю. Их прощание было сладким, и Сатана пообещал, что вернётся с подарком, если Джимми не уничтожит Ад в его отсутствие. Дерек, демон-надзиратель, нервно переминался с копыта на копыто, пока Сатана поедал лицо Джимми. После того как Сатана устремился к Земле, Джимми повернулся к Дереку.

— Ну что? — спросил он, уже скучая по Папочке. — Стремимся к прогнозируемому числу душ за квартал?

— Да, моя Королева, — ответил Дерек. Он взглянул на планшет в руке. — Учитывая то, как COVID опустошает Землю и количество людей, отказывающихся носить маски, наши показатели выше ожидаемого. Почти на триста процентов. И учитывая изобретение вакцины, мы полагаем, что количество душ увеличится.

Джимми нахмурился:

— Разве она не поможет? Из-за вакцины душ должно быть меньше, верно?

— Можно так подумать, — сказал Дерек. — Но увеличение будет происходить за счёт антипрививочников. Сатана заключил сделку с Богом, что их получим мы, потому как нет надежды на их реабилитацию, а в процессе они подвергают опасности свои семьи и окружение.

Джимми удивился:

— Ого. Чувак, кто бы мог подумать, всё, что нужно, — это эпидемия, и люди показали себя настоящих. Отпадно. Горжусь вами, ребята.

Дерек покраснел:

— Спасибо, Королева Джимми. Услышать от вас такое многое значит для меня. — Он оглянулся на демонов, снующих вокруг дюжин труб призыва, которые усеивали платформу. — Мы будем очень заняты, но Сатана уже разрешил сверхурочные, и все знают, насколько важна работа. Я ещё не слышал никаких жалоб.

Джимми кивнул:

— Что ж, убедись, что все знают, как высоко ценит их Королева. И Сатана тоже. На днях он говорил, что повышение тебя до надзирателя было одним из лучших решений, которые он когда-либо принимал.

Дерек пискнул, и изо рта у него вырвалось облачко дыма.

— Он так сказал? — прошептал он с благоговением.

— Ага, — сказал Джимми, похлопывая его по плечу. — И это правда. Ты намного лучше, чем прошлый парень. А ты помнишь, что с ним случилось.

Уши демона прижались к голове.

— Сатана пнул его в лаву.

— Именно! — весело произнёс Джимми. — И ты до сих пор жив, поэтому знаешь, что выполняешь работу отлично. Позитивное стимулирование — такое весело, да?

— Очень — слабо произнёс Дерек. Он прочистил горло. — В отсутствие Сатаны вам не о чем беспокоиться. До Его возвращения я прослежу, чтобы всё шло гладко.

— Спасибо, — поблагодарил Джимми. — У меня такое чувство, что с нашим гостем у меня будет мало на это времени. — Он покосился на трубу призыва. — Кстати, разве он уже не должен быть здесь?

— Чтобы спуститься сюда с Небес, людям требуется немного больше времени, чем с Земли. Куча бюрократической волокиты и чепухи. Мы должны убедиться, что все документы поданы правильно, и что всё одобрили. Вы же знаете, какого это. — Дерек взглянул на часы. — Но он должен быть здесь через… ох, да. Вот и он.

Труба призыва наполнилась самым ярким светом, который Джимми когда-либо видел в Аду. Под ногами загрохотала платформа, и когда на панели рядом с трубой замигали слова «ПОСТУПЛЕНИЕ ПОСТУПЛЕНИЕ ПОСТУПЛЕНИЕ ПРЯМОЙ ПУТЬ С НЕБЕС ПОСТУПЛЕНИЕ ПОСТУПЛЕНИЕ ПОСТУПЛЕНИЕ», Джимми, споткнувшись, шагнул назад.

Что-то с грохотом ударилось об основание трубы, и Джимми прикрыл глаза от яркой вспышки света. Демоны перекрёстка закричали от ужаса и, размахивая руками, бросились бежать кто куда.

Свет померк, и Джимми снова повернулся к трубе.

Стеклянная дверь скользнула в сторону, наружу выплыли белые облака и покрыли землю.

И в трубе, скрестив руки на груди, стоял нахмуренный Иисус Христос.

Его кожа была коричневой, а длинные тёмные волосы свисали вокруг лица. На нём были чёрные ботинки от Dr. Martens с серебряными пряжками, верх которых скрывали чёрные расклешенные рейверские брюки с такими же пряжками по бокам. На его тонкой футболке было лицо Джима Джонса¹⁰ и надпись: «БОГ ЗАСТАВИЛ МЕНЯ ЭТО СДЕЛАТЬ». Иисус переминался с ноги на ногу, перекинув рюкзак через плечо, а его тёмные глаза нервно бегали по сторонам.

Джимми бросился вперёд, заставив Иисуса вздрогнуть и отпрыгнуть назад.

— Привет! Ты, должно быть, Иисус! Так здорово наконец-то с тобой встретится. Я часто разговариваю с твоим отцом и слышал об омовении ног. Разве кинки не крутая вещь? Кроме того, ты не белый, что просто… вау. Они правда накосячили, да?

Иисус вздохнул и, посмотрев себе под ноги, что-то пробормотал себе под нос.

Джимми на него покосился:

— Что?

Иисус закатил глаза, а его губы растянулись в улыбке:

— Я сказал, что я восточный еврей. И только с XX века меня начали обелять.

Джимми моргнул:

— А зачем?

Иисус усмехнулся:

— Из-за расового антисемитизма. Они хотели белого нордического Иисуса, потому что думали, что так я стану лучше.

— Джимми скорчил рожицу:

— Иу. Чертовски глупо. Люди отстой.

— Ты человек, — рявкнул на него Иисус.

Джимми потёр затылок:

— Да, полагаю, это так, но обещаю, что я не такой, как эти придурки, хотя ты не должен верить мне на слово. Я должен доказать тебе это. Честно говоря, я счастлив, что ты здесь.

Иисус удивился, но быстро скрыл свои эмоции, и подозрение расцвело на его лице, когда он прищурился.

— Почему? Я тут всего на пару дней. И не останусь здесь навсегда. Ад ужасен.

— Эй, — сказал Джимми, нахмурившись. — Обзываться не круто. Ад мой дом. И он очень милый. Ты здесь впервые, и лишь поначалу всё кажется немного странным. Но клянусь, Ад отличается от твоих ожиданий. На самом деле здесь просто потрясно.

— Сомневаюсь, — пробормотал Иисус. — Пахнет тухлыми яйцами и печалью.

— Тут не поспоришь. Но к этому привыкаешь. Ничего такого, что не скроет парочка освежителей воздуха. Одна из первых вещей, которые я сделал, когда попал сюда. В прошлом году Glade проспонсировал Ад, и теперь наш дом пахнет корицей. — Он услышал движение позади себя и, обернувшись, увидел нескольких демонов, которые пыхтели с ярко горевшей рождественской ёлкой, пытаясь вынести её на платформу. Джимми в панике повернулся к Иисусу. — О, гляди-ка! — воскликнул он, пытаясь отвлечь гостя. — Вон там гигантский демонический червь ползёт сквозь лаву. Природа напортачила, правда?

Иисус повернулся, чтобы посмотреть, как большой чёрный плавник прорвался из расплавленной магмы, и Джимми быстро развернулся, жестами приказывая убрать ёлку.

— Он еврей, — прошипел Джимми. — Почему никто мне этого не сказал? Избавьтесь от неё!

Дерек взревел и бросился вперёд. В последний момент он прыгнул, крутанулся и нанёс мощный удар ногой по дереву. Оно полетело кувырком, игрушки с гирляндами потянулись следом, когда дерево приземлилось в лаву и вспыхнуло пламенем, после чего погрузилось в магму.

— Вау, — выдохнул Джимми. — Это было ужасно круто.

— В 1968 году я шесть недель встречался с Брюсом Ли, — гордо заявил Дерек. — Он научил меня парочке приёмов из боевого искусства и фингеринга. Я не заполучил его душу, но зато научился Джит Кун До¹¹.

— За этим скрывается крутая история. Жаль, что у нас нет времени её послушать. — Он повернулся к Иисусу, который наблюдал, как выпрыгивает, а затем снова ныряет в лаву демонический червь, расплёскивая огненные брызги. — Эпично, правда? И не беспокойся о Рождестве. Даже если праздник в твою честь, мы не будем его отмечать, потому что это глупо.

Иисус усмехнулся:

— Это мой день рождения.

Джимми моргнул:

— Что? Сегодня твой день рождения? Эх, чёрт, жаль, что я не знал, иначе заказал бы стриптизёра, или клоуна, или клоуна-стриптизёра. У нас тут полно клоунов. У некоторых даже вечный грим.

— Я родился в конце марта.

— Овен! Классно! Я Телец, и это отпадно, потому что однажды я ехал на «Таурусе»¹², когда скрывался от полиции. — Джимми покачал головой. — Это была странная Пасха. — Его глаза расширились. — Её мы тоже не празднуем! Потому что праздновать твою смерть и воскрешение с кроликами и шоколадными яйцами оскорбительно. — Наглая ложь; Пасха была одним из самых масштабных национальных праздников в Аду, но Иисусу не нужно этого знать. У него и так до фига проблем. Вероятно, его настроение не улучшилось бы, если б он узнал, что самая популярная песня, которую поют в Аду на Пасху — «Старый тяжкий крест». Даже текст менять не пришлось, учитывая, что он и так был достаточно испорчен. — Праздники? Фу. Я их ненавижу! — Джимми повысил голос. — Вот почему я надеюсь, что демоны в пределах слышимости прибегут в наш дом и снесут все украшения, прежде чем мы туда доберемся!

— Вы слышали Королеву! — закричал Дерек. — Уберите все рождественские украшения, пока Христос не увидел их и не рассердился!

Демоны разбежались, спрыгнули с платформы и понеслись по дороге.

— Вот, — сказал Джимми. — Ты, наверное, голоден?

Иисус не смотрел на него. Он пялился на Дерека, но, почувствовав на себе взгляд Джимми, опустил голову и уставился в землю.

— Что? — спросил Джимми.

— Ненавижу это место, — пробормотал Иисус.

*****

Они не торопились по дороге к дому, Джимми выступал в роли экскурсовода, указывая на всё, что попадалось ему на глаза, в надежде, что Иисус улыбнётся. К сожалению, даже Визжащей Хижины было недостаточно, чтобы произвести впечатление на Иисуса (на самом деле, когда деревянные доски завизжали в агонии, он слегка вздрогнул), равно как и возводимой пристройки, у которой одобрительно кричали демоны, верёвками и блоками поднимающие новую входную табличку с надписью «ДОМ ТЭРФ¹³».

— Это для какого-то писателя с Земли, — пояснил Джимми, когда вывеска с угрожающим скрипом опустилась на раму. — Сатана обычно очень покровительствует писателям и другим творческим людям. У него есть целая секция в Нижних ямах для людей, которые занимаются пиратством или кражей работ, потому что делать это очень нехорошо. Правильно ведь, Ти Джей?

Джимми повернулся и посмотрел на Ти Джея Клуна, который сидел за своим столом и бегло печатал на клавиатуре. Он только недавно проснулся, а его водонагреватель накануне вышел из строя, поэтому Ти Джей был более чем раздражён, так как принял холодный душ. Конечно, не помогало и то, что он уже был в плохом настроении, увидев, что люди считают приемлемым красть его работы и постить о своём воровстве в «Твиттер», словно этим можно гордиться. Придурки.

— Правильно, Джимми, — ответил Ти Джей. — Люди, которые воруют у создателей, автоматически попадают в Ад. Таковы правила.

— Так и знал! Спасибо, Ти Джей, покеда!

— Пока, Джимми. И помни, о чём я всегда говорю: обнимай щенков и дубась людей, которые думают, что им не нужно платить за годы тяжёлой работы!

— С кем ты разговариваешь? — нервно спросил Иисус.

Джимми отмахнулся:

— Не парься. На чём я остановился? Ах, да, ТЭРФ! Конечно, Сатана любит писателей, но этот писатель немного другой. Она написала книги о волшебниках или что-то в этом роде, заработала миллиарды долларов, а потом решила заняться трансфобией¹⁴ вместо того, чтобы держать свой тупой рот на замке. Сатана был безумно рад её заполучить. Ему пришлось договариваться с Богом, но твой отец не очень-то сопротивлялся.

— А что с ней будет? — спросил Иисус.

Джимми пожал плечами:

— Сатана всё ещё разрабатывает план, но он будет включать в себя принуждение просмотра по крайней мере семнадцати часов видео в день, где трансгендерные и небинарные люди живут лучшей жизнью, наполненной счастьем, солнечным светом и бесконечным успехом. Сатана считает, что она возненавидит такое видео, так что это будет идеальная пытка.

Иисус посмотрел на Визжащую Хижину:

— Это его представление о пытках?

— Он очень изобретателен, — гордо заявил Джимми.

— Разве он не должен быть злым?

— Он злой. Типа, само зло. Его имя вселяет страх в сердце почти каждого встречного. — Джимми наклонился вперёд, понизив голос. — Не говори никому, что я тебе расскажу, но честно? Это просто показуха. Когда он хочет, мой Папочка может побыть мягкотелым. Он разрешает мне делать одну штуку с его…

— Твой кто?

— Мой Папочка, — повторил Джимми. — О, ты, наверное, не в курсе? Не парься! На самом деле всё очень просто. Сатана — папочка-медведь, а я — его мальчик-слэш-Королева.

— И ты говоришь, что это просто, — сказал Иисус ровным голосом.

Джимми покосился на него:

— Э-э, да? Нужно объяснить более подробно? Твоя жизнь, скорее всего, наполнится радостью и любовью, либо же ты попытаешься убежать как можно дальше. Потому что я могу рассказать. Итак, иногда твинку нужен папочка-медведь, чтобы тот наполнил его папочко-медвежьим членом…

Иисус резко покраснел и нахмурился.

— О-оу, — сказал Джимми, ущипнув Иисуса за щёку. — Ты очаровашка.

Иисус шлёпнул его по руке:

— Я не очаровашка. Сын Божий не очаровашка.

Джимми пожал плечами:

— А я думаю, ты очаровашка. Извини, что смутил тебя. Я часто смущаю людей. Я пытаюсь исправиться, но время от времени лажаю. Знаю, что не все любят говорить о сексе. — Он усмехнулся. — Наверное, не помогает и то, что твоя мама была девственницей. Сомневаюсь, что у тебя был разговор о пестиках и тычинках. Без обид, но, должно быть, трудно воспринимать всерьёз всё, что она говорит о безопасном сексе, когда она волшебным образом забеременела от твоего отца. Я, наверное, тоже был бы немного ханжой, если бы был на твоём месте.

Иисус сердито фыркнул:

— Я не ханжа. Мои друзья на Земле были проститутками!

— Нет ничего плохого в том, чтобы быть ханжой. Мы все должны с чего-то начинать. И если не против, они секс-работники.

Иисус моргнул:

— Что?

— Секс-работники, — повторил Джимми. — Мы не называем их проститутками, потому что это унизительно для людей данной профессии, большинство из которых женщины. Коннотации, стоящие за словом проститутка, погрязли в женоненавистничестве и…

— Иисусе, — простонал Иисус. — Что это за место?

— Эм… Ад? Я думал, ты в курсе.

Иисус покачал головой:

— Я думал, что ему полагается быть худшим местом во вселенной.

— Ну, для людей, которых отправляют сюда из-за их грехов на Земле, это худшее место. — Джимми махнул рукой в сторону демонов, вещающих табличку. — Но для всех остальных? Это дом. Пошли.

Иисус зашагал рядом с Джимми, снимая лямку рюкзака на плече.

— Я не понимаю.

— Круто, — сказал Джимми. — Я тоже часто не понимаю. Мы будто лучшие друзья.

У Иисуса задёргался глаз.

— Сатана — зло.

— Это показуха.

— И он забирает всех худших людей с Земли и вечно их мучает.

— Верно. Так и знал, что ты поймешь. Вперёд, Иисус!

— Тогда почему он не считается одним из величайших существ? — спросил Иисус.

Джимми остановился у скамейки с видом на Чёрную Лагуну, где группу белых колонизаторов на лодке поймали в ловушку и окружили монстры, убивающие их одного за другим. Их крики разносились над поверхностью озера.

— О чём ты?

Иисус закатил глаза:

— Если он только и делает, что мучает худших из людей и заставляет их страдать за то, что они сделали с другими, разве это не делает его хорошим парнем?

— Хм, — протянул Джимми, потирая подбородок. — Я никогда не думал об этом в таком ключе. Странно. Наверное, да. Я знаю, что я считаю его лучшим, но он же мой папочка.

— Мой папа тот ещё говнюк, — сказал Иисус. — Он говорит о добре и зле, о балансе света и тьмы.

— Как в «Звёздных войнах», — глубокомысленно заметил Джимми. — Круто.

— Что? Нет, не как в «Звёздных войнах».

Джимми рассмеялся.

— Да ладно. Бог обладает Силой. Разве не из этого Джордж Лукас взял идею? Ну, я так понял, когда шестнадцать месяцев подряд в кинотеатрах показывали приквелы.

— Это не Сила, — прорычал Иисус. — А даже если и так, это глупо. Отец не понимает, о чём говорит.

— О-о, — протянул Джимми, наблюдая за происходящим в Чёрной лагуне. Один белый на лодке кричал, что только хотел научить язычников быть как он. Он перестал кричать, когда какое-то существо стянуло его с лодки и утащило под тёмную воду, оставив на поверхности только кровавые пузыри. — А я думал, он понимает, раз он… ну, знаешь. Бог.

Иисус фыркнул:

— Он отправил меня на Землю умереть.

— Ауч. До сих пор злишься?

Иисус сложил руки на груди, и его плечи почти коснулись ушей.

— А ты бы не злился?

— Не знаю, — признался Джимми. — Мой отец чинит пылесосы. У него также есть мет-лаборатория, так что у нас разные ситуации. — Он просиял. — Хотя он посылал меня шпионить за конкурентами, так что у нас есть кое-что общее. Надеюсь, ты случайно не сжигал мет-лабораторию соперника, как я. От взрыва я на три часа потерял слух.

— Я не шпионил! Я жил.

— Правда? — спросил Джимми. — Значит, он не приходил к тебе видением, или горящим кустом, или ещё как-нибудь и не спрашивал о делах людей?

— Нет!

— Чувак, отстой. Но я понимаю. У тебя проблемы с отцом из-за того, что он оплодотворил твою маму без секса, а потом тебе пришлось расти с этим грузом на плечах, зная, что ты Мессия или какая-то иная дрянь. Да, неудивительно, что ты дружил с секс-работниками, потому что они, по крайней мере, более открытые. На твоём месте я бы, наверное, поступил так же. Всё что угодно, лишь бы насолить дорогому старому папе? Продолжай в том же духе. Теперь я понимаю, почему так много людей любят тебя. Ты вроде как анархист. Панк-рокер.

— Я не хочу, чтобы они любили меня, — прорычал Иисус, и на его нижней губе появилась капля слюны. — Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое, чтобы я мог писать о… — Он резко закрыл рот и отвернулся.

Зная, что не стоит давать Иисусу знать, что Бог читал им его дневник, Джимми сказал:

— Иисус, ты разберёшься. Я верю в тебя. — Он рассмеялся. — Держу пари, тебе уже надоело это слышать. Вот что я тебе скажу. Я не буду говорить о том, что случилось с тобой на Земле, если ты дашь Аду шанс. Что самое худшее, что может случиться?

— Я Иисус, — ответил он. — И я в Аду. Самое худшее уже случилось.

— Значит, есть только одна дорога — к лучшему! — Джимми игриво ткнул его кулаком в плечо. — Мне нравится ход твоих мыслей, Иисус. Вот тот оптимизм, который я искал. Я ещё сделаю из тебя почётного гражданина Ада, вот увидишь. О, глянь-ка! Этому расистскому колонизатору только что откусили руку. Срань господня, столько кровищи.

*****

— А вот твоя комната, — произнёс Джимми час спустя. Он толкнул дверь и жестом пригласил Иисуса войти. Тот послушался и нахмурился, увидев пустую комнаты с белыми и голыми стенами.

— А где я буду спать? — спросил Иисус, нахмурив брови.

— Я не знал, что тебе понравится, — сказал Джимми, следуя за Иисусом в комнату. — Сатана хотел наполнить комнату котятами и плакатами «Бэкстрит Бойз», но, кажется, он так шутил. Или он просто стар. Без разницы. — Он прижал большой палец к панели на стене. Она отсканировала отпечаток большого пальца, а потом на экране появилось надпись: «ЗДРАВСТВУЙ, ДЖИММИ!». — Я установил это сразу после того, как переехал. Нужно было обновить дом до двадцать первого века. У Сатаны был весь этот готический интерьер, и ему требовалось немного Джимми для улучшения. Там целая куча раскрывающихся меню, которые позволят тебе украсить комнату так, как захочешь. Смотри. — Экран запищал, когда Джимми начал нажимать на значки. — Вот. Как тебе?

Стены, пол и потолок вспыхнули белым светом, а потом комната наполнилась кучей кресел-мешков различной формы и цветов. В дальнем углу стоял батут рядом с фигуркой Лего размером с республиканца из Вермонта, а это означало, что яркие блоки были сложены примерно в пять футов шесть дюймов и кричали о том, что списывание долгов по колледжу у всех было несправедливо по отношению к нему, учитывая, так как ему пришлось выплачивать свои кредиты деньгами родителей.

— Мне не двенадцать, — раздраженно произнёс Иисус.

— Точно. А как насчет этого? — Он яростно начать печатать на панели.

Кресло-мешки и визжащие Лего исчезли посреди вопля «я не знаю, что такое социализм, но буду кричать об этом до тех пор, пока», их сменила кровать с балдахином и белой полупрозрачной вуалью, свисающей со столбиков. На полу у края кровати появился пушистый ковёр. А стены были увешаны постерами мультяшных персонажей в различных непристойных позах.

— Это Элмер Фадд нагнул Багза Банни? — с несчастным видом спросил Иисус.

— Ага! — ответил Джимми. — В Аду большой фэндом Луни Тюнз. По какой-то причине демоны любят их до безумия. — Он посмотрел на ближайший постер: Скунс Пепе ле Пью оседлал кота Сильвестра, его голова запрокинута, а вокруг неё нарисованы волнистые линии, призванные передать вонючий запах. — Может, даже чересчур. Они пытались построить крыло для фурри, но им не удалось далеко продвинуться, так как они вспомнили, что большинство фурри попадают на Небеса. Не обижайся, но твой отец какой-то странный. Интересно, может, он тайный фурри?

— Я бы не удивился, — пробормотал Иисус. — Он много кто, но я предпочел бы не говорить об этом, потому что мне полагается быть Господом.

Джимми взглянул на него:

— А разве твой отец не Господь? Это немного сбивает с толку. Например, я не могу себе представить, чтобы люди называли меня так же, как моего отца. Метамфетаминный пылесос Фил звучит не так хорошо, как Джимми.

— Это титул, — сердито произнёс Иисус. — И я его не просил.

Джимми пожал плечами:

— Тогда не мирись с этим. Если кто-нибудь попытается тебя так назвать, скажи: «Эй, чувак, это не круто. Меня зовут Иисус, и я бы предпочел, чтобы меня называли так, понял?» Видишь? Проще простого.

— Тебе легко говорить, — огрызнулся Иисус. — Ты не знаешь, каково быть Сыном Божьим.

— Ага. Я правда, правда не знаю. Один парень, с которым я встречался всего неделю, попросил меня во время секса называть его Богом, но в итоге я бросил его из-за этого, а также из-за того, что у него в подвале были кандалы и цепи и он постоянно требовал их примерить. Типа, чувак. Я понял. У тебя встаёт, когда беззащитный я прикован цепями в твоём звуконепроницаемом подвале. Смирись с этим.

— Как ты вообще появился? — поинтересовался Иисус.

— Мои родители занимались сексом? — спросил Джимми, слегка сбитый с толку. — Я знаю, что для тебя это бессмысленно, учитывая всю ту историю с непорочным зачатием, но в общем-то и всё. Ого, мы точно много говорим о том, что твоей отец сделал твоей маме ребёнка. Держу пари, ты постоянно это слышишь. Тебя, наверное, это уже достало. Мне бы тоже надоело, если бы со мной всё говорили о моих родителях. Мой промах, чувак. Я слышал, твоя мама теперь золотая рыбка. Ей так лучше.

Иисус застонал, закрыв лицо руками:

— Мне некого винить, кроме себя.

Джимми отмахнулся от него:

— Эм. Ты не виноват. Ты не можешь контролировать действия родителей. Они могут пытаться контролировать тебя, но ты сам себе хозяин. Ты должен сам принимать решения. — Он оглядел Иисуса с головы до ног. — Ты же только в начале пути, верно? Тебе же всего шестнадцать.

Иисус опустил руки и уставился в пол:

— Так и есть.

Джимми пожал плечами:

— Чудненько. Хочешь опробовать Декоратор Комнаты 5000? Я сам дал ему название. Знаю, это делает меня слегка учёным, но клянусь, я не учёный. После того, как я случайно сделал метамфетамин на уроке химии, мне больше не разрешали заниматься наукой. — Он усмехнулся. — Видишь? Мы оба похожи на наших отцов, даже если этого не хотим.

— Ты не можешь говорить случайно, если делаешь что-то намеренно, — сказал Иисус, подходя к панели и щурясь от яркого света. Он бросил рюкзак на пол у стены.

Джимми рассмеялся:

— То же самое сказал мне психотерапевт на Земле. По какой-то причине она ушла из профессии после нашего четвертого сеанса. Наверное, она хотела найти себя. Последнее, что я слышал — она живет в хижине в горах и продает самодельные украшения через излишне запутанный веб-сайт. Она, по-видимому, в этом не преуспела, но какая разница, если она счастлива.

— C этим я согласен, — пробормотал Иисус.

Джимми был рад видеть, насколько понятным был Декоратор Комнаты 5000, так как у Иисуса, казалось, не было проблем ни с одним из меню. Экран запищал, и через мгновение комната пополнилась кроватью с колючей черной рамой и одеялами цвета крови. Порно-постеры «Луни Тюнз» исчезли, сменившись вопиющим количеством постеров из фильма «Ворон» с одноименным персонажем Брэндона Ли на переднем плане. На некоторых он, казалось, целовался с Мэрилином Мэнсоном (а на одном — с Мэрилин Монро). Пол превратился в чёрный ковер, а окна завесились плотными шторами. У дальней стены появился тяжёлый дубовый стол, на котором рядом с чернильницей лежала перьевая ручка с настоящим пером.

— Вау, — сказал Джимми, впечатленный. — Очень похоже на комнату до того, как я переехал и всё поменял. Вы с Сатаной очень похожи. Кроме того, я только сегодня узнал, что один демон спал с отцом Ворона и учился у него карате. Разве не потрясно?

Иисус изумленно на него уставился:

— Это богохульство!

Джимми помолчал:

— Что именно? Демон и Брюс Ли, или что ты похож на Сатану?

— Я Иисус Христос. Я не похож на Сатану!

— О, — произнёс Джимми. — Это же не плохо. Скорее это комплимент. Я имел в виду, что у тебя есть определённый стиль. И хотя нет ничего плохого в том, чтобы быть похожим на Сатану из-за того, что у вас есть что-то общее, это совсем не значит, что ты больше не ты. Эй! У меня идея.

— Связано ли это со случайными поступками, которые ты очевидно намеревался совершить?

— Закрой глаза, — приказал Джимми.

Иисус даже не моргнул.

Джимми надулся, выпятив нижнюю губу:

— Я обещаю, что не сделаю ничего плохого.

Иисус вздохнул:

— Видишь ли, когда ты так говоришь, мне становится не по себе.

Джимми рассмеялся:

— Мой психотерапевт тоже так говорил! — Улыбка сползла с его лица. — Вопрос. Это был не… ты, верно? Типа, ты же не перевоплощался в женщину по имени Рейчел с пышными волосами и желанием пытаться заставить меня принимать антипсихотики? Потому как если ты превращался, то всё, что я сказал, защищено конфиденциальностью между доктором и пациентом. Здесь, в Аду, мы очень верим во врачебную тайну.

— Я не перевоплощался!

Джимми облегченно выдохнул:

— О, чувак, как камень с души. Я не хочу, чтобы ты знал о той… штуке. Которую я сделал. И о которой рассказал Рейчел. Если кто-нибудь узнает, это может привлечь к расследованию ФБР. Это явно было незаконно, но я всё равно это сделал. Случайно. — Его глаза метались из стороны в сторону. — Проехали! Закрой глаза. Я обещаю, будет весело, и это никоим образом не заставит тебя думать о гвоздях в руках и ногах.

— О мой отец, — простонал Иисус. Он выглядел так, словно собирался сбежать, поэтому ногой Джимми закрыл дверь и поднял бровь, глядя на Иисуса. — Отлично, — прорычал он и закрыл глаза.

Джимми замахал руками перед лицом Иисуса. Ноль реакции. Отличненько. Он тихо подошел к кровати — толстый ковёр заглушал его шаги, взял с кровати подушку и крепко ухватился за наволочку.

А потом ударил подушкой Иисуса Христа по лицу.

— Бой подушками! — завизжал он, когда Иисус отшатнулся к стене. — Смотри, как нам весело! — Он снова ударил Иисуса подушкой.

— Какого хрена ты делаешь! — воскликнул Иисус, пытаясь защититься от нападения, но тщетно. Джимми был экспертом в искусстве борьбы подушками.

— Пытаюсь заставить тебя расслабиться! — прокричал Джимми, задыхаясь и продолжая бить Иисуса подушкой. — Сила Королевы Ада исцелит тебя! Сила Королевы Ада исцелит тебя! — Джимми на мгновение остановился. — Догнал, что я сделал? Потому что обычно именно твоя сила исцеляет…

Но Джимми так и не успел закончить важную мысль. Потому что Иисус прыгнул за него и схватил другую подушку. Прежде чем Джимми успел собраться с духом, Иисус ударил его подушкой по голове, сбив с ног. Джимми врезался в стену и рухнул на пол.

— Вот блин, — услышал он, как Иисус ахнул. — Блин, блин, блин. Я не хотел!

Джимми ошеломленно на него посмотрел:

— Не хотел? Святое господня. Мне бы не хотелось увидеть, что произойдет, если бы ты хотел. Это было чертовски грубо. Ты намного сильнее, чем кажешься, — он встал с пола и прислонился к стене. — Срань господня, — рассмеялся он про себя. — Это то, что ты говоришь, когда срё…

Он снова получил подушкой по лицу.

Не желая отставать, он повалил Иисуса на пол, оказавшись в довольно компрометирующей позе. Иисус приземлился на спину, Джимми — сверху на него, руками упираясь в пол по обе стороны головы Иисуса. Что-то промелькнуло на лице Иисуса — что-то сложное, мимолетное, — и он поднял голову в попытке поцеловать Джимми.

— Вау, — сказал Джимми, отпрянув назад, когда губы Иисуса коснулись его собственных. — Эй, нет. Погоди-ка.

Иисус пристально на него уставился:

— Что? Что не так?

— Всё так, — мягко поправил Джимми. Он отодвинулся от Иисуса и лёг на спину рядом с ним. — Слушай, ты классный парень. Даже если бы ты не был Иисусом Христом, я всё равно считаю тебя крутым.

— Но… — с горечью произнёс Иисус.

— Но тебе шестнадцать, а мне двадцать три. И это определённо не круто. Ты ещё ребенок, чувак. Я не связываюсь с малолетками.

— На самом деле мне не шестнадцать.

— Верно, — медленно произнёс Джимми. — В теории, но на практике? Тебе шестнадцать. Но даже если бы не было, я всё равно не поцеловал бы тебя. Я с Сатаной. И я его не обманываю. Мы моногамны.

Иисус презрительно рассмеялся:

— Ты считаешь, что Сатана моногамен.

— Э-э, да? Потому что я его знаю. И полностью ему доверяю. Он мне не изменит, и я никогда не изменю ему. Он… — Джимми на мгновение задумался. — Он такой… постоянный, и такого у меня никогда не было. — Он пожал плечами. — И кроме того, он знает, что если бы даже подумал о ком-то другом, то я бы выпустил ему кишки. Мы так сильно любим друг друга. Это, вероятно, нездоровые отношения, но нас устраивает.

Иисус тяжело вздохнул:

— Прекрасно. Неважно. — Он стиснул зубы, скрестил руки на груди и смотрел на всё, кроме Джимми.

— Эй, — сказал Джимми, протягивая руку и касаясь тыльной стороны ладони Иисуса. — Всё в порядке. Я на тебя не сержусь. Мы дурачились. Просто ты удивил меня, вот и всё. — Он убрал руку, когда Иисус напрягся, затем опустил взгляд на тело Иисуса и увидел довольно знакомую проблемку. Если бы тем утром кто-то сказал ему, что он возбудит Иисуса, он бы не поверил. — Так вот что происходит.

— Что? — спросил Иисус, опасно сверкнув глазами.

— Когда ты в последний раз трахался?

Иисус сердито покраснел:

— Ты не можешь просто так о таком спрашивать.

— Почему нет?

— Это личное.

— Но мы же друзья. А друзья не хранят друг от друга секретов. — Очередная наглая ложь. У Джимми были миллиарды секретов, но Иисусу не нужно этого знать.

— Мы не друзья, — возразил Иисус.

— Уже близко, — сказал Джимми. Он сел рядом с Иисусом, опершись на руки. — Ну же, расскажи. Когда ты в последний раз с кем-то спал? Может, поэтому ты… ну, понимаешь. Злой. Ты весь такой зажатый.

Иисус перекатился на бок подальше от Джимми и сказал что-то, чего Джимми не расслышал.

— Чего-чего?

Плечи Иисуса были подняты к ушам, бедра прижаты к животу.

— Я сказал, что никогда не занимался сексом. Вот. Теперь счастлив?

— Ого, — выдохнул Джимми. — Как, чёрт возьми, такое возможно? Чувак, ты существуешь уже тысячи лет!

Иисус посмотрел на Джимми через плечо и ухмыльнулся:

— Ты забыл, кто мой отец?

— Какое это имеет отношение к делу?

— Он буквально Бог.

— Ну и что? Когда я знал его как Терренса, Бог, казалось, был в восторге от идеи, что я и Сатана будем вместе. И не то чтобы он думал, что мы будем хранить целибат. Он видел, что мы не храним целибат. Вчера во время его звонка я давился членом Сатаны.

— Мерзость! — воскликнул Иисус. — Что с тобой не так?

Джимми пожал плечами:

— Полагаю, много чего. Почему ты думаешь, что у него были бы проблемы с тем, чтобы ты нашел кого-то, когда он так стремился помочь мне?

— В этом-то всё и дело, — отрезал Иисус. — Он заботится обо всех, кроме меня.

Джимми рассмеялся:

— Что? Нет, всё не так. Ты его ребёнок. Конечно он о тебе заботится. Он тебя любит.

— Бред сивой кобылы. С тех пор как он создал людей, он любит их больше, чем когда-либо любил меня. Он постоянно говорит о них, даже когда они его бесят.

— Я в это не верю. Разве весь смысл Бога не в том, что он полон любви со здоровой дозой мстительности?

— Так можно подумать, — пробормотал Иисус. — Но он заискивает перед всеми на Земле, всегда присматривает за ними, — он хмуро уставился в потолок. — Он не обращает на меня внимания.

— Ты пробовал поговорить с ним об этом? — Спросил Джимми. — Если у кого и есть прямая связь с Богом, так это у тебя.

Иисус закатил глаза:

— О, конечно. Да, мы всё время говорим о своих чувствах.

— Видишь? Тогда в чём проблема?

— Это был сарказм!

— Оу. Не знал, что ты можешь быть саркастичным. Эту информацию не включили в Библию. Не то чтобы я её читал, — быстро добавил он, — но я слышал, что ты немного стервозный. Кажется, это было в новостях или что-то в этом роде.

— Ты не понимаешь, — сказал Иисус, скрестив руки на груди. — Ты пытаешься быть единственным Сыном Божьим, которого он послал умирать из-за глупых людей. Он знал, что произойдет, и всё же отослал меня.

Джимми тихо присвистнул:

— Чувак, это отстой. Я не думал об этом в таком ключе. Но я всё понимаю. Мой отец однажды сказал, что я должен извиниться перед деревьями за то, что трачу их кислород для разговоров. Если подумать, это почти так же плохо, как быть распятым. По крайней мере, в тот момент мне так казалось.

Глаза Иисуса расширились:

— Твой отец и правда тебе такое сказал?

Джимми неловко пожал плечами:

— Наверное, да. Я не… Я был не таким, каким он хотел меня видеть, понимаешь? Он хотел, чтобы я возглавил мастерскую по ремонту пылесосов и мет-лабораторию, когда стану старше, но пылесосы — это скучно, а метамфетамин — плохо. Когда я сказал ему, что хочу заняться чем-то другим, он заявил, что сожалеет обо всём, связанным со мной, включая то, что он вовремя не вытащил из моей матери и не позволил мне стечь по её ногам.

— Срань господня, — выдохнул Иисус.

— Что есть, то есть, — тихо произнёс Джимми. — Но дело вот в чём. Это не я, а он виноват. Да, я оказался не таким, как он хотел, но он не имел права решать, кем я буду и что буду делать со своей жизнью. Я сам себе хозяин. Я вырос таким, какой я есть, не из-за него. Я вырос таким, какой я есть, вопреки него, — он похлопал Иисуса по колену. — Я не стану притворяться, что понимаю, какие у тебя отношения с Богом. Должно быть, жить в его тени полный отстой. Но разве ты не должен самому себе быть тем, кем ты хочешь быть?

— Это не так-то просто.

— А почему это не может быть просто? — спросил Джимми. — Бог — это… ну. Бог. Но ты же Иисус, мать вашу, Христос. Ты знаешь, как это круто? Типа, миллиарды людей знают, кто ты. Ты знаменит.

— Это не так уж круто, — пробормотал Иисус.

— Круто, — настаивал Джимми. — Они продают свечи с твоим лицом, а потом зачем-то ставят их на обочине. Вот откуда ты знаешь, что у тебя получилось. — Он покачал головой. — Слушай, чувак. Родители — отстой. Большую часть времени они не знают, что делают, и именно нам приходится страдать из-за этого. И в то же время они ожидают, что мы будем лучше, чем они, и всё это в рамках установленных ими границ. У некоторых это получается, и они молодцы, но остальные из-за этого облажались. Не ты один чувствуешь себя так. Родители — самое худшее, что может случиться с детьми.

Иисус закрыл глаза:

— Я пытаюсь говорить с ним. Я даже пытаюсь молиться ему, но он меня не слышит.

— Ты хочешь продолжать пытаться?

Иисус открыл глаза:

— О чём ты?

— Он того стоит?

Иисус отвернулся:

— Я не знаю.

— Тебе не обязательно выяснять это прямо сейчас, — сказал ему Джимми. — И, может, ты никогда этого не поймешь. Но чувак, ты не можешь позволить дерьмовому родителю помешать тебе жить так, как ты хочешь. Ты лучше этого, — Джимми прикусил нижнюю губу, размышляя. — Если бы ты мог сделать что-то в мире… нет, во вселенной, что бы это было?

Не задумываясь, Иисус Христос ответил:

— Я хочу потрахаться.

Джимми моргнул:

— Хм. Хорошо. Во-первых. Слышать, как из всех людей именно ты произносишь слово трахаться, — это хардкор. Одобряю. Во-вторых, я могу тебе с этим помочь.

Иисус резко повернул к нему голову.:

— Но ты же сказал, что ты с Сатаной.

— Не сам. Не обижайся, но ты не совсем в моём вкусе. Я предпочитаю папочку-медведя с рогами, большим красным членом и склонностью к пыткам.

— Это очень точно, — сказал Иисус.

Джимми мечтательно вздохнул:

— Да, он очень хорош. — Он покачал головой. — Но мы говорим не обо мне и Сатане. Сейчас речь о тебе, Иисус. — Его глаза расширились. — О, чувак, у меня есть офигенная идея.

— От твоих слов у меня мурашки по коже, — сказал Иисус.

Но Джимми не слушал. Он вскочил и подбежал к панели на стене. Он замолчал на мгновение, высунув язык между зубами, затем начал печатать, и его пальцы запорхали по экрану. Джимми оглянулся через плечо и ухмыльнулся.

— Готов?

Иисус приподнялся, отчего волосы упали ему на лицо.

— Готов к чему?

— Пижамная вечеринка, на которой мы говорим о том, как тебе потрахатся! — объявил Джимми и нажал зелёную кнопку в нижней части экрана.

Комната мгновенно преобразилась. Исчезла тёмная мебель, плакаты на стенах, ковёр и плотные шторы. С комичным пуф! появилась большая двухъярусная кровать, заваленная оборчатыми подушками с блестящими ондатрами — официальным талисманом любых ночевок. Вокруг каркаса кровати были обмотаны гирлянды из лампочек. Потолок покрылся пластиковыми зелёными звёздами, мерцающими так же ярко, как и настоящие. Джимми сбросил ботинки, и белый ворсистый ковёр на полу щекотал кожу между пальцами ног. Стены были увешаны плакатами с изображениями блестящих, смазанных маслом полуголых мужчин и женщин. Под окнами стоял письменный стол, заваленный журналами с красочными обложками, кричащих нечто вроде: ТЫ И ПРАВДА ЕМУ НРАВИШЬСЯ, ИЛИ ОН ОСТАЁТСЯ ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ЧУВСТВУЕТ, КАК В ЕГО ДУШУ ВТОРГАЕТСЯ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ СТРАХ СМЕРТИ? и ДЖОРДЖ КЛУНИ ХОЧЕТ, ЧТОБЫ ВЫ НАЧАЛИ УТИЛИЗИРОВАТЬ ОТХОДЫ И СНОВА ВЛЮБИЛИСЬ В ЗЕМЛЮ (И В НЕГО?!?!) и ПРОЙДИТЕ ТЕСТ И УЗНАЙТЕ, ВЫ АКТИВ, ПАСИВ, УНИВЕРСАЛ ИЛИ НИ ТОТ НИ ДРУГОЙ и ЧТО ОЗНАЧАИТ, ЕСЛИ ОН НЕ ХОЧЕТ ОСТАВАТЬСЯ НА НОЧЬ? ВСЕ ХУЖЕ, ЧЕМ ТЫ ДУМАЕШЬ!

— Ого, — поражённо сказал Джимми, оглядывая комнату. — Я великолепен. — Он подошёл к комоду, стоявшему у дальней стены. Открыв верхний ящик, он принялся рыться в содержимом. — Нет, — пробормотал он, перекидывая вещи через плечо. — Нет. Не. Не-а, нет. Это не то… Ага! — Он обернулся, держа в руках одежду.

— Я это не надену, — сказал Иисус, усаживаясь и настороженно глядя на Джимми.

— Это ты так думаешь, — прошептал Джимми и набросился на Иисуса.

*****

Десять минут спустя, скрестив руки на груди, сердитый Иисус Христос стоял в чёрно-коричневой пижаме с капюшоном в форме головы енота и пушистым хвостиком.

Не желая оставаться в стороне, Джимми надел такую же, только зелёную и с большим матерчатым панцирем на спине. Капюшон был обмотан синей банданой вокруг войлочных глаз.

— Ты черепашка-ниндзя? — с несчастным видом спросил Иисус.

— Ага. Я черепашка-ниндзя. Почему, спросишь ты? Понятия не имею! Ладненько! Так, бой подушками можно вычеркнуть. А теперь нам нужно лечь на живот и болтать ногами в воздухе, разговаривая о мальчиках и выясняя, как тебе потрахаться.

— Не буду я это делать, — сказал Иисус.

— Будешь. Потому что это весело, и если кому-то и нужно немного веселья в жизни, так это Иисусу Христу. — Джимми ещё шире улыбнулся, когда в дверь спальни постучали. — Точно по расписанию! — Он подскочил к двери и распахнул её.

Там, с подносом кексов с розовой глазурью и белой посыпкой, стоял Карл, дворецкий Сатаны и его правая рука. Его тонкие усики-карандаш подёргивались под глазами-бусинками. На нём были джинсы и рубашка, застёгнутая до самого горла, а волосы были зачёсаны назад и выглядели жирными. Карл был пироманом и провёл большую часть своей жизни на Земле, поджигая всё, до чего мог дотянуться. К несчастью, погибло семьдесят шесть человек, но Карл немного смягчился с тех пор, как попал в Ад. Он был одним из лучших пекарей подземного мира. Сатана даже дал ему тележку для продажи своих изделий. Но поскольку он был Сатаной, у неё не было колёс. Карл, казалось, не возражал. Он разразился слезами, когда Сатана подарил ему тележку. Карл горячо поблагодарил Дьявола и сказал, что если бы ему был дан такой дар на Земле, он, возможно, не чувствовал бы необходимости плавить здания и людей.

Выпечка Карла была известна на весь Ад, но не больше, чем его кексы.

— Секретный ингредиент — любовь, — однажды рассказал он Джимми. — А не мышьяк, как думают некоторые по имени Донна.

— Карл! — воскликнул Джимми, когда мужчина вошёл в комнату. — Они выглядят восхитительно. Огромное спасибо. Ты знаком с Иисусом?

— Нет, — сухо ответил Карл. — Не имел удовольствия. — Он поставил поднос на стол и повернулся к Мессии, затем сдержанно поклонился. — Иисус, вы оказываете нам честь, находясь в нашем доме. Сатана сказал мне перед тем, как отправиться на Землю, чтобы у вас было всё, что нужно во время вашего пребывания здесь. Если позволите, вы выглядите просто… воспламенительно.

— О, Карл, — сказал Джимми. — Ты просто прелесть. Но сегодня мы никого не будем поджигать. И он не воспламенительный. Он же енот. Есть разница.

— Они горят так же легко, — прошептал Карл, оглядывая Иисуса с ног до головы. — Поверьте. Я знаю. — Он облизнул нижнюю губу и провёл языком по усам, а потом взглянул на Джимми. — И вы, моя Королева. Надеюсь, держитесь подальше от неприятностей.

— Далеко-далеко, — сказал Джимми, ведя Карла обратно к двери. — Думаю, у нас есть всё, что нужно. Возьми выходной на остаток дня. Ты заслужил.

Карл ещё раз поклонился:

— Спасибо, Королева Джимми. Если вам ещё что-нибудь понадобится, я буду на кухне. Я совершенствую новый рецепт черничных булочек. Мне нравится смотреть, как они пекутся, пока я тушу сигареты о свои яички.

— Ты такой весёлый, — сказал Джимми, затем встал на цыпочки и поцеловал Карла в щёку. — Не терпится попробовать булочки, когда ты закончишь. Держу пари, это будут лучшие булочки, которые кто-либо когда-либо пёк.

Карл коснулся щеки в том месте, где Джимми прижался губами:

— Моя Королева благословила меня, — прошептал он. — Я должен сжечь что-нибудь, чтобы запомнить это чувство навечно. — С этими словами он развернулся на пятках и закрыл за собой дверь.

Джимми обернулся и увидел, что Иисус разглядывает кексы.

— Почему на всех них нарисовано моё лицо? — спросил он.

— Я подумал, ты захочешь заесть свои чувства, — сказал Джимми, подскакивая к столу и останавливаясь плечом к плечу с Иисусом. — Мне это всегда помогает. А теперь хватай кекс и давай начнём пижамную вечеринку!

*****

Они лежали на животах на ворсистом ковре и болтали над собой ногами. У Иисуса в уголке рта была размазана глазурь. Джимми посмотрел на разложенные перед ними журналы, постукивая блестящей розовой ручкой по подбородку.

— Ладненько, — сказал он, проглатывая последний кусочек кекса. — Сначала о главном. Тебе шестнадцать, и я чувствую себя некомфортно, помогая подростку заняться сексом, потому что это отвратительно. Можешь хоть немного состариться?

Иисус вытер рот и закрыл глаза. Воздух вокруг них слегка сгустился, а затем Иисус открыл глаза:

— Сделано. Теперь мне восемнадцать.

Джимми на него покосился:

— Да ладно? Я не вижу никакой разницы.

Иисус фыркнул:

— Потому что я прибавил всего пару лет.

— Хм, — протянул Джимми. — Всё ещё чувствую себя немного странно. Типа, восемнадцать — законный возраст в большинстве мест, но это такое произвольное число. Почему тот, кому только что исполнилось восемнадцать, способен принимать лучшие решения, чем за день до этого?

Иисус вздохнул и закрыл глаза, воздух снова сгустился. Крошечные морщинки появились вокруг его рта, а волосы стали немного короче, убранными назад и более уложенными.

— Теперь мне двадцать три, как и тебе.

— Чёрт. Нереально круто. За это спасибо. Теперь у меня нет проблем с тем, чтобы найти тебе партнёра для секса, поскольку двадцать три года позволяют нам принимать разумные решения во всём. — Джимми посмотрел на дневник от Lisa Frank, лежавший поверх журналов. Он был открыт на розовой странице, надпись вверху которой гласила: «ПЛАН: КАК ПОМОЧЬ ИИСУСУ ПОТЕРЯТЬ ДЕВСТВЕННОСТЬ». — Ладно, во-первых, самый важный вопрос. И ничего страшного, если ты не ответишь или вообще не знаешь ответа. Мы что-нибудь придумаем. Никакого давления, хорошо?

Иисус проглотил остаток кекса:

— Если ты уверен.

— На сто процентов, — твёрдо ответил Джимми. — Никогда не делай то, чего ты не хочешь.

— Я не хочу заниматься вот этим.

— Кроме этого. Потому что я люблю тебя и хочу для тебя только лучшего. — Джимми задумался и начал грызть ручку. — Как бы сказать так, чтобы ты понял. Хм-м. Точно! Знаю. Итак, некоторым мальчикам нравятся девочки. Некоторым мальчикам нравятся мальчики. А некоторым мальчикам нравятся девочки и мальчики. Некоторым мальчикам нравится, когда женщина по имени Жестокая Ванда душит их одной рукой, а другой втыкает в уретру металлический стержень.

Иисус уставился на него разинув рот.

Джимми покачал головой:

— Да, это немного более продвинутый уровень, ты к такому пока что не готов. Но ничего! Как только примешься за дело, то сможешь выяснить, какие у тебя кинки. Правило номер один! — Он опустил ручку на страницу и начал писать. — Никогда никому не позволяй заставлять чувствовать себя плохо из-за того, что ты хочешь попробовать в постели, пока есть открытое и честное общение, согласие и ничего противозаконного.

Иисус сглотнул:

— Это первое правило?

— Ага, — сказал Джимми, рисуя маленькие сердечки вместо точек над всеми i. — Это хорошее первое правило, потому что согласие очень важно, даже если ты занимаешься ванильным сексом. И ты в любой момент имеешь право сказать «нет». То, что ты согласился в начале, не означает, что ты не можешь передумать позже. Твой партнёр или партнёры должны немедленно остановиться, несмотря ни на что.

— Это… звучит разумно, — неохотно признался Иисус.

— Во-вторых! — воскликнул Джимми, размашисто выписывая цифру 2, довольный, что всё идёт хорошо. — Что или кто тебе нравится? Никакого осуждения.

— Что ты имеешь в виду?

— С кем ты хочешь заняться сексом? Ты натурал? Квир? Ищущий? Сексуальность — это спектр. Большинство людей думают, что они прочно застряли на одном конце спектра или на другом, но я думаю, что всё куда подвижнее. Влечение может быть запутанным, но опять же, пока всё законно, ты можешь чувствовать себя так, как захочешь.

— Я… не знаю?

— Ищущий, — записал Джимми. — Вот и хорошо! И даже если ты не ищущий, не нужно вешать ярлык, если не хочешь. Что касается меня, то я стопроцентный гей, но это не значит, что я не могу оценить других, к которым меня не влечёт. — Он нахмурился, а потом взглянул на Иисуса. — А может, ты вообще не хочешь заниматься сексом? Если ты асексуал, это тоже круто. Это не для меня, но я люблю асексуальных братьев и сестёр.

— Нет, — быстро ответил Иисус. — Я не асексуал. — Он яростно покраснел. — Я… э-э-э. Я хочу заняться сексом. Я хочу много секса.

— Отлично! — сказал Джимми, записывая Иисус Христос хочет перепихнуться. — Это очень полезная информация. Спасибо. Итак, мы поговорили о согласии и влечении. Мы выяснили, что ты не асексуал. Не хочу наседать, но третья вещь, о которой мы должны подумать, — что ты хочешь от секса.

Иисус застонал:

— Мне очень некомфортно.

Джимми плечом толкнул Иисуса в плечо:

— Да, я понимаю, но если ты не можешь говорить об этом со мной, то, возможно, ты не сможешь поговорить об этом с сексуальным партнёром. Это может означать, что ты ещё не готов. Ты должен уметь говорить о том, чего хочешь, чтобы никто не сделал неверного предположения.

Иисус положил подбородок на руки:

— Отлично.

— Хорошо, — сказал Джимми. — А теперь: ты хочешь просто заняться сексом? Или ищешь что-то большее, например, отношения?

Иисус пробормотал что-то, чего Джимми не разобрал.

— Ну-ка погромче.

Иисус тяжело вздохнул:

— Я же сказал, что хочу потрахаться. Я не ищу себе парня или девушку. Я просто хочу избавиться от девственности.

Джимми нахмурился:

— Ты уверен, что делаешь это потому, что хочешь? Или только потому, что ты пытаешься отомстить отцу?

Иисус прищурился:

— А это важно?

— Конечно же. Послушай, Ис, ты не можешь просто… девственность — это обобщённый образ, верно? Это не такая уж священная вещь, как некоторые люди ее изображают.

— Тогда в чём проблема с…

— Но, — перебил Джимми, — как только ты её потеряешь, то уже никогда не сможешь вернуть. Твой первый раз будет только раз. Ты ничего не сможешь сделать, чтобы это изменить. И честно? Скорее всего, первый раз будет отстойным. Типа, пиздец каким отстойным. Это будет мерзко и грязно, и может даже немного больно. Ты не будешь знать, что делаешь, и как я тебя ни подготовлю, всё пойдет не так, как ты думал. Ты можешь даже кончить и задаться вопросом, из-за чего вокруг секса такой ажиотаж.

Иисус смягчился:

— Так вот как это было для тебя, дитя моё?

— Ладненько. Правило номер три. Никогда больше не называй меня «дитя моё». Это странно.

— Прости, — поспешно сказал Иисус. — Старые привычки умирают тяжело. — Потом, скривив губы, добавил. — Не так тяжело, как я, но ты же знаешь, как это бывает.

Джимми прохрипел.

— Охуеть. Чувак, это было мрачно. Одобряю. Ты ещё освоишься, вот увидишь. — Как только он достаточно оправился, то продолжил. — Мой первый раз не был плохим, но и хорошим тоже. Не так, как сейчас. С Сатаной я открыл множество дверей, о существовании которых даже не подозревал. Я не буду говорить, что находится за этими дверями, потому что не хочу отпугнуть Иисуса Христа, но прикол в том, чтобы узнать, что тебе нравится и как этого достичь. И то, чего ты хочешь сейчас, может оказаться не тем, чего ты захочешь в будущем. Это как… представь себя исследователем, пробирающимся сквозь джунгли в поисках Золотого города. Ты должен пройти через множество лиан, змей и жуков, проникающих тебе под кожу, чтобы найти то, что хочешь.

— Звучит ужасно, — сказал Иисус с ужасом.

— Может, отчасти так и будет, — согласился Джимми. — Но плохой секс только сделает хороший секс намного лучше. Но опять же, не заставляй себя делать то, к чему ты не готов. — Он посмотрел на страницу. — Ты уже делал что-нибудь с кем-нибудь? Не секс, а что-то вроде поцелуев?

Иисус застонал:

— Была… когда я жил на Земле, у меня была подруга. Её звали Мария Магдалина. Она была одной из моих последовательниц. Мы… вроде как немного целовались.

— О, — сказал Джимми, нахмурив лоб. — Она же… не твоя мама?

— Что? Нет! Какого хрена?

— Не знаю, чувак. Я всегда думал, что Дева Мария — это Мария Магдалина. Как, чёрт возьми, на Ближнем Востоке ты познакомился с двумя женщинами по имени Мария? Это странно.