Бои без правил

XIV

– Ну что, ма? – спросил Саша, усаживаясь завтракать.

Этот вопрос он задавал матери по нескольку раз в день всю последнюю неделю – с тех самых пор, как нашел, наконец, собачника, продававшего щенка мастифа.

На щенка вообще-то Татьяна Николаевна согласилась почти сразу, но когда она узнала, сколько просят именно за эту собачонку, с ней едва не сделалось дурно. Саше пришлось начинать уговоры заново.

Конечно, можно было поступить проще – взять деньги у Коса или Пчелы. Но делать этого ему отчего-то не хотелось. И вовсе не потому, что Белов так уж осуждал их способы добычи денег, нет. Но вот – не хотелось…

Каждый день он звонил продавцу и просил ещё денек отсрочки, и каждый день по сто раз задавал матери один и тот же вопрос:

– Ну что, мам?..

Сегодня был решающий день – больше собачник ждать не хотел, – и Белов утроил усилия. В успехе он не сомневался, видел, что мама уже сопротивляется, скорее, по инерции, поэтому заранее договорился и с продавцом, и с Космосом – чтобы привез его со щенком домой.

Время поджимало, надо было ещё успеть к сроку добраться до загородного дома собачника, и Саша украдкой поглядывал на часы.

– Нет, я тебя не понимаю, Саш. Тебе о невесте пора думать, а ты все… – ворчала Татьяна Николаевна, возясь у плиты.

– Так я думаю, мам! Вот веришь – каждое утро встаю и начинаю думать!

– Вот и думай! – Она поставила перед сыном тарелку и пожала плечами. – И потом, ну почему так дорого? За эти деньги корову купить можно.

– Ну мам, я же говорил – это древнейшая порода, с такими ещё кельты на колесницах сражались!

– Какие ещё кельты? Она хоть пушистая? – с надеждой спросила Татьяна Николаевна.

Саша помотал головой и, дожевывая обжигающе-горячую сосиску, невнятно ответил:

– Гладкошерстная…

– Это что, как такса что ли?.. – разочарованно протянула мама.

Нет, похоже, собака за такую несусветную цену в принципе не могла вызвать у неё ни малейшей симпатии.

– Примерно! – засмеялся он и поднял руку над полом. – Только она в холке сантиметров семьдесят – вот такая примерно – и весит как… ну почти как я!

Татьяна Николаевна с ужасом представила себе такое чудовище в их квартире и предприняла последнюю попытку отговорить сына.

– Нет, Саш, лучше мы эти деньги на взятку в институт потратим! Будешь у нас студентом, вулканы изучать…

Сын взял её за руки и заглянул в глаза:

– Ну мам… Мамуся… Мамырлих…

– Какой ещё «мамырлих»? – засмеялась Татьяна Васильевна.

– Мам, взаймы, а?.. Я через месяц отдам!

– Ну вот еще! – она шутливо шлепнула сына по затылку. – Выдумал тоже – в семье деньги занимать! Мы что, чужие? Ладно, горе ты мое, когда нужно-то?..

– Сегодня, мам! Прямо сейчас! – вскочил со стула Саша.

– Ну-ка, сядь и доешь, – нахмурилась мать и вздохнула: – Сейчас принесу…

XV

Слухи о том, что какой-то парнишка разделал как бог черепаху самого Муху, всплывали в разных концах Москвы. О самом герое никто из братвы ничего толком не знал, но о том, что он корешок Пчелы и Космоса, было известно многим.

К ним нередко обращались за подробностями – кто он, да откуда, да с кем работает, – вот и сегодня у Космоса опять спросили про Белова.

Сегодня они с Пчелой объезжали точки, собирая деньги, которые их люди натрясли с торгашей за неделю. Небольшой рыночек у метро был последним пунктом их маршрута. Пчела принял плотный сверток и залез в «Линкольн» – пересчитывать «капусту», а Космос неторопливо покуривал с пацанами.

– Говорят, у вас какой-то крутой появился? Муху отбуцкал… – спросил его качок в адидасовском костюме. – Что, начнете теперь порядки наводить?

– А что их наводить? – хмыкнул Космос. – У нас и так порядок. Это у вас там чехи волну гонят! Только и слышно – того подрезали, другого перерезали…

– Да наверху мудрят, все разговоры с ними трут.. – отмахнулся его собеседник. – Чую, закончится вся эта байда капитальным разбором, вот и все дела! Ты мне лучше вот что скажи – этот пацан ваш… Как там его?..

– Саня Белый.

– Во, Саня Белый! Он как, вообще, – расти-то думает? Может, встретится с ним, потолковать, а?

– Бесполезняк, – нахмурился Космос. – Я и сам хотел его к нашим делам подтянуть – по нулям! Он вообще пацан упертый, у него своя жизнь…

– Смотри, Космос, только Муха это дело так не оставит, – покачал головой парень. – Это – к гадалке не ходи!..

– Ничего, – грозно набычился Космос. – Кто с пером к нам придет – от ствола и скопытится!

Тут коротко и резко просигналил «Линкольн», и Пчела из машины кивнул – все, мол, нормально, можно ехать. Парень в «Адидасе» протянул руку.

– Ладно, посмотрим, как оно пойдет. Давай, Космос, береги себя и своих друзей! И удачи тебе в нашем нелегком деле…

– Бывай, – Космос пожал протянутую руку.

Машина медленно выбралась с рынка и вырулила на улицу. Космос, ведя «Линкольн», то и дело неодобрительно косился на друга. Слов нет, Пчела, конечно, классный пацан, но то, с каким трепетом он относился к деньгам, Космоса ужасно раздражало.

Он посматривал, как Пчела тщательно разглаживал, перебирал и складывал мятые, засаленные червонцы и четвертные, и едва сдерживался, чтоб не высказаться по этому поводу.

– Видал?! – радостный Пчела встряхнул толстенной пачкой перед самым носом друга. – Эх, вот если б это все – нам! Да, Космосила?

– Может, когда-нибудь и ты будешь общак держать, – лениво предположил он.

– А что?!. – хохотнул друг, засовывая деньги в сумку на поясе. – Легко!

Космос скривил в усмешке губы:

– Пчела – Великий и Ужасный!..

– Ладно тебе… Куда сейчас?

– Сейчас бабки сдадим – и за Белым, – взглянув на часы, ответил Космос.

– А где он?

– За городом где-то, по Каширке – адрес там, на пачке, – он кивнул на лежащую на «торпеде» пачку «Мальборо». – Он сегодня мастифа покупает.

– Кого?..

– Собаку.

– Вот чудила! – засмеявшись, покрутил головой Пчела. – И сдалась ему эта псина!.. Он бы ещё слона купил! Самому жрать нечего, а он – мастифа!.. За Филом-то заскочим?

– Нет, у него сегодня какой-то медосмотр… Космос врубил свою любимую Си Си Кэтч и, как обычно, настроение у него быстро улучшилось. Не прошло и пяти минут, как он, уже беспечно посмеиваясь, рассказывал Пчеле о каком-то недавнем инциденте.

– Ну, я ему тут же – а ты с кем работаешь? Этот черт мне в наглянку – с Парамоном. Ты понял, Пчел?! Какой на хрен Парамон?! Я с ним только вчера говорил – он вообще не в курсах.

– Вот пес! А ты что?

– А что я? – самодовольно усмехнулся Космос. – В моську ему, и все дела. Я ж пацан решительный – ты знаешь!

«Линкольн», плавно качнувшись, остановился на светофоре, справа от них, противно заскрипев тормозами, встала серая «девятка». Пчела повернулся на звук и присвистнул:

– Оп-паньки…

В соседней тачке сидели люберецкие, и среди них – Муха. Пчела толкнул локтем друга. Космос взглянул направо и озадаченно пробормотал:

– Встреча на Эльбе, блин…

– Картина Репина «Не ждали»… – поддакнул Пчела.

Люберецкие, разумеется, узнали приметную машину. Пассажиры «девятки» – а их было трое – тоже молчаливо и угрюмо рассматривали соседей. На обеих машинах почти синхронно поползли вниз боковые стекла. Запахло жареным.

И в этот момент загорелся зеленый глазок светофора. «Линкольн» рванул вперед, сразу же подрезая «девятку». Нахально ухмыляющийся Пчела тотчас высунул в окошко недвусмысленно согнутую в локте руку: – На!!!

– Йо-хо-о-о-оП. – завопил Космос.

В «девятке» в первый момент оторопели. И тут же Муха яростно взревел:

– Суки! Вот суки!!. Ну ни хрена себе!! Что вообще происходит-то?! Фома, газуй!!!

Сидящий за рулем флегматичного вида бугай послушно вдавил педаль газа в пол. «Девятка» с натужным ревом устремилась в погоню. Но уже через пару секунд стало ясно – бесполезно! «Линкольн» без видимых усилий уходил все дальше и дальше, издевательски виляя из стороны в сторону.

– Газуй, тебе говорят! – орал Муха на водителя. – Ну!!!

Тот безнадежно покачал головой:

– Нет, не догнать. У них же движок литра три, не меньше…

К Мухе сзади наклонился третий и озабоченно пробасил:

– Вконец оборзели. Я думаю – мочить их пора!

Взбешенный Муха закинул руку за спину и схватил советчика за шею.

– Думаешь?!! – разъяренно прошипел он. – Ты думаешь? Твое дело ногами махать, а не думать, ясно?! А думать за тебя другие будут!!

Муха оттолкнул опешившего приятеля назад и, с тяжелым сопением уставился на дорогу перед собой. На его скулах перекатывались желваки.

– Так, значит. Эти мухоморы пусть пока плавают, а с Беловым я сам разберусь, – наконец мрачно изрек он. – Всем передайте, чтоб его не трогали…

XVI

В физкультурном диспансере было многолюдно и шумно – здесь проводился плановый медосмотр. Коридоры старого тесного здания были заполнены молодыми людьми атлетичного вида – борцами, боксерами, штангистами и пловцами.

Такое огромное количество прямо-таки пышущих здоровьем парней здесь, в стенах медицинского учреждения, выглядело довольно странным и неуместным. Наверное, так же несуразно выглядела бы на старте марафонского забега толпа бабулек с палками и авоськами.

Большинство спортсменов относилось к этому мероприятию как к пустой формальности, а посему и вели себя соответствующе – балагурили, смеялись, заигрывали с проходящими по коридорам хорошенькими медичками…

– Филатов! – позвал, выглянув из кабинета, врач с наголо обритым черепом.

Фил зашел в кабинет и плотно прикрыл за собою дверь. Здесь было неожиданно тихо и даже, из-за опущенных штор, сумеречно.

– Здравствуйте, – кивнул он доктору и сразу прошел к креслу энцефалографа.

Эта процедура была ему давно привычна, вот только бритоголовый врач был ему совсем не знаком. «Новенький, должно быть», – подумал Фил.

– Будь и ты здоров, молодец! – сверкнув золотыми зубами, улыбнулся доктор. – Ну, присаживайся…

Фил уселся в широкое кресло, и врач нацепил на его голову резиновый обруч с пучком проводов, тянущихся к ящику энцефалографа. Бритоголовый доктор нажал на кнопку, прибор, негромко загудев, выдал широкую бумажную ленту, покрытую змейками энцефалограмм.

Нацепив на нос очки, врач принялся изучать результаты исследований, на глазах мрачнея.

– Та-а-ак… Именно этого я и боялся, – озабоченно пробормотал он, снимая с головы пациента обруч с датчиками.

Филу стало не по себе.

– Что-то не так? – встревоженно спросил он.

– Как посмотреть… – неопределенно двинул плечом доктор и шагнув к Филу, оттянул его нижнее веко. – Головные боли часто беспокоят?

– Только когда перепью, – он попытался отшутиться, но врач и не думал улыбаться. Филу пришлось пояснить: – Вообще-то это шутка – я не пью, совсем.

– Это ты своему тренеру расскажешь… Сколько лет занимаешься?

– Давно, лет десять – это точно.

– Ты же камээс? – доктор задавал вопросы, не отрывая глаз от бумаг пациента.

– Там запись старая, я весной мастера получил, – Фил ткнул пальцем в значок на лацкане пиджака.

– Молодец, – врач отложил в сторону медицинскую книжку, снял очки и в задумчивости потер переносицу.

Фил молчал, с тревогой ожидая продолжения разговора.

– Ну что я тебе могу сказать, Филатов… Не ты первый, у многих к этому времени в коре головного мозга происходят изменения. К сожалению – необратимые.

– Это что значит? – растерянно улыбнулся Фил.

– Это значит, парень, что с боксом тебе придется завязывать. В противном случае последствия могут быть самыми печальными… – доктор положил на плечо оторопевшего парня руку и заглянул ему в глаза. – Тебя сколько по голове долбили, а? То-то! А в результате – множественные микроскопические кровоизлияния и… Короче, продолжишь выступать – станешь как Мохаммед Али. Видел, как он в Лос-Анджелесе олимпийский огонь нес? Болезнь Паркинсона – это, брат, не шутка, ясно?

– Да при чем здесь Мохаммед Али? – подскочил с кресла Фил. – Доктор, вы на меня посмотрите – я же здоров как бык! Да я головой могу стены ломать!

– Только не у меня в кабинете. Ладно, что я тебя как маленького уговариваю? – поморщился врач. – В общем, так: я отправлю свое официальное заключение в твое общество, а там пусть решают – что с тобой делать!

– Да пиши куда хочешь! – вдруг сорвался Фил.

Чертыхаясь про себя, он пулей выскочил из кабинета.

– Ну и дурак!.. – доктор, покачав головой, скомкал его энцефалограмму и с досадой швырнул её в урну.

В коридоре Фил быстро остыл. Ему было ясно: если в общество поступит бумага из диспансера – все, это конец. Его спишут в два счета, и никакие уговоры там не помогут. Если что-то и можно было сделать, то только здесь, в диспансере. Лишь этот бритоголовый док мог решить его судьбу. Нет, надо было во что бы то ни стало попытаться с ним договориться!

Фил развернулся и снова открыл дверь кабинета.

– Доктор, так что – вариантов вообще никаких? – примирительным тоном спросил он. – Неужели ничего нельзя сделать?..

– Зайди-ка, – кивнул врач.

Он встал из-за стола, подошел к Филу и плотно прикрыл за ним дверь.

– Ты вот что, Филатов, ты духом-то не падай, – ободрительно улыбнулся он. – Можно ведь не только на ринге выступать, как ты считаешь?

– Ну, наверно… – не понял тот.

– Я вижу, парень ты хороший, жалко, если вот так пропадешь. Поверь, я многих спортсменов знал… Некоторые чемпионами были, а теперь по пивнухам пасутся, – бритоголовый доктор говорил мягко, участливо и убедительно. – Но тебе, Валера, если хочешь, я мог бы помочь. Правда, с одним условием – чтобы все осталось строго между нами…

– А это смотря о чем говорить будем.

– Договоримся!.. – сверкнул золотыми зубами врач и дружески похлопал Фила по плечу. – Ты что-нибудь слышал об экстремальных боях?..

Они долго беседовали за закрытыми дверями – очередь в коридоре уже начала роптать. Наконец Фил вышел из кабинета, сжимая в руке бумажку с адресом. В дверь тут же сунулась чья-то нетерпеливая голова.

– Можно?..

– Минутку, – врач затворил дверь и снял трубку телефона.

– Гришаня? Здорово, старый, – весело говорил он. – Ну что, нашел я тебе ещё одного. Прикинь – боксер, мастер спорта, полутяж, не парень – картинка! Да, я его к тебе отправил, прямо сейчас. Запиши – Филатов Валерий. А?.. Нет, не думаю. По-моему, это как раз то, что надо – олух полнейший! Я, говорит, могу стену головой пробить! Так что, Гришаня, с тебя причитается… Ну да, как обычно… А? Ага… Ну давай, не кашляй!..

Доктор нацепил очки, одернул халат и, открыв дверь, позвал:

– Следующий!…

XVII

Дело у собачника было поставлено по-хозяйски, на широкую ногу. Небольшой двор весь был заставлен клетками, в некоторых из них сидели собаки – причем не только мастифы. Белов успел заметить и пару доберманов, и одинокого грустного ньюфаундленда.

Сам хозяин – плотный краснолицый мужчина лет пятидесяти – тоже производил впечатление человека основательного и солидного. Он встретил покупателя у калитки, сдержанно поприветствовал и пригласил его в дом, щенок был там.

– Знаете, я так давно об этом мечтал, – Саша был заметно взволнован. – Это просто праздник…

– Да это для тебя праздник, а для меня как… со слезами на глазах, – проворчал собачник. – Как дите ведь родное отдаешь в чужие руки… Ну, вот он.

В комнате на табуретке сидел щенок – невероятно милый и забавный. По бокам его сморщенной курносой мордочки висели огромные, как лопухи, уши.

– Ай, красавец!.. – восхищенно пробормотал Саша.

– Красавец, – согласился хозяин.

Белов присел на корточки перед щенком и обхватил ладонями его симпатичную морду.

– Ах ты мой хороший, родной… Бойцовский… – радостный Саша трепал его за уши, гладил, и даже прижался щекой к его теплой шерстке. – Дай, Джим, на счастье лапу мне…

– Квартира-то у тебя есть? – вдруг спросил собачник.

– Двухкомнатная, – кивнул Саша.

– Двухкомнатная? – с сомнением покачал головой хозяин. – Н-да… Это, конечно, хоромы…

– Да вы не беспокойтесь, я в принципе знаю, что значит такую скотину в доме содержать. Мне мастифы просто очень нравятся – это моя собака, понимаете?..

– Ладно, – вздохнул мужчина. – Я поначалу к тебе заходить буду. Помогать, там… Как кормить, чем…

– Хорошо, я понял.

– А насчет цены… Ты помнишь, да?

– Ну да, как договорились – в рассрочку… Тысячу я сейчас отдам, а потом все остальное донесу…

– Да, конечно, только вот рассрочка мне эта… – снова засомневался собачник.

– Ну мы же уже договорились, да? – Саша заметил, как мнется хозяин, и испугался, что тот может передумать.

– Угу… Мне, понимаешь, главное – чтобы щенок в хорошие руки попал… Ладно, все! Я вижу, ты на него запал!

– Еще бы! – с облегчением засмеялся Белов.

– Погоди-погоди… – хозяин глянул в окошко и друг засуетился. – Там, кажется, подъехал кто-то.

– Так мы договорились? – опять встревожился Саша.

– Да погоди ты! – с досадой отмахнулся собачник и быстро вышел из комнаты.

Спустя пару минут он вернулся в сопровождении какого-то длинноволосого мужчины спортивного вида.

– Вовремя, ну надо же как вовремя!.. – суетливо приговаривал собачник. – А то у меня тут тоже покупатель… Вот она какая! – показал он на щенка новому гостю.

Тот протянул руку Белову:

– Александр.

– Саша, – представился тот.

Александр наклонился к щенку и принялся осматривать его со всех сторон. Все это Саше совсем не нравилось.

– Ну что, тогда я деньги отдаю, да? – Белов протянул хозяину свернутые купюры.

– Да обожди ты… – отвел его руку собачник и шагнул к Александру. – А уши заметьте, а? Настоящие. Да вообще все – окрас, шерстка на животе, видите? Порода.

Белов видел: щенок уплывает прямо из-под носа.

– Нет, понимаете, я хотел бы собаку прямо сейчас забрать, – он снова протянул деньги.

– Обожди, говорю!.. Вот, парень тоже ищет мастифа… – объяснил он ситуацию длинноволосому.

– Подождите, ребята, здесь какое-то недоразумение, – доброжелательно улыбнулся Александр. – Давайте-ка присядем и разберемся. Не против?

– Так мы же договорились уже, правильно? Как же так? – недоумевал Белов.

– Ну что значит – «договорились»? – пожал плечами хозяин. – Вон человеку пес для дела нужен!

– А зачем тебе мастиф-то? – спокойно спросил Александр.

– Не знаю, не решил еще… Да мало ли… – не сразу нашелся как ответить Саша.

– Ну запало ему! Вот хочу мастифа – и все тут! – ответил за него собачник.

– Ничего подобного! – сердито зыркнул на него Белов. – Я просто про кельтов много читал. Они настоящими бойцами были и собак, опять же, любили… У них на вооружении были как раз бордосские доги и вот… мастифы.

– А ты знаешь, сколько с ним головной боли и забот?

– Ну конечно, представляю… Я же в погранвойсках служил, у меня там была собака – овчар, так что я понимаю…

– Я молодому человеку сразу сказал: для меня ведь не деньги главное, главное – чтобы щенок в хорошие руки попал! – встрял в разговор собачник. – Поэтому я, когда его увидел, и цену сбавил и на рассрочку согласился… На самом-то деле такой пес полторы тонны стоит. Вы меня понимаете?

– Погоди, мы же договорились, ты что?! – Белов начал терять терпение.

– Ну ты же видишь – человек пришел! – хозяин тоже повысил голос.

– Так человек после меня пришел!

– Слушай, ну ты же не в очереди!

– Это нечестно!

Перепалку остановил Александр.

– Погоди, не кипятись. Ты в этой ситуации абсолютно прав, – обратился он к Белову. – Только я не знаю, почему хозяин не предупредил тебя, что я сегодня подъеду. Вот что, у меня деловое предложение – пусть собака сама себе хозяина выберет! Ты не против?..

– О! Действительно! – поддержал хозяин. – Давайте по закону! К кому подойдет – тот и хозяин!

Белову доводилось слышать, что в подобных спорных ситуациях опытные собачники именно так и поступают. Ему ничего не оставалось, как согласиться.

– Ну ладно, – неохотно кивнул Саша. – Только по-честному – собаку не звать!

Белов и Александр расселись в разных углах комнаты, а хозяин поставил щенка между ними. Тот стоял, поджав хвост и бестолково крутил лобастой головой.

– Ну, давай, дурачок! Ищи себе хозяина, – усмехнулся собачник.

Щенок словно понял его, повернулся и подошел к ногам Александра.

– Ну вот – разобрался! Чует, паршивец! – радостно воскликнул хозяин.

– Сам выбрал, ребята! – развел руками Александр.

Белов, не сказав ни слова, встал и вышел. Во дворе его догнал хозяин:

– Ты чего, парень? Ты же видел – все по-честному! Не обижайся, со следующего помета самый лучший щенок твой будет, обещаю. Я и цену тебе сброшу, ну?..

Саша даже не взглянул в его сторону. Собачник схватил его за рукав:

– Слышь, ну что ты как маленький?

Белов вырвал руку и презрительно процедил:

– Да пошел ты!.. Жлоб.

Теперь ждать Космоса не было никакого смысла – один, без щенка, Саша прекрасно добрался бы домой и сам. Поэтому он вышел на проселок и зашагал в сторону шоссе.

Белов был зол. То, как лихо собачник сплавил щенка этому патлатому спортсмену, и как нагло кинул при этом его, Сашу, прямо-таки взбесило его. Хорошо еще, что хватило ума уйти сразу. Попадись сейчас ему под руку этот наглый жучила – огреб бы по полной программе!

Докурив одну сигарету до фильтра, Белов тут же закурил другую. Сзади послышался шум мотора приближающейся машины, Саша, не оборачиваясь, поднял руку. Рядом с ним остановилась новехонькая иномарка, и из неё вылез Александр. Белов мгновенно напрягся.

– Погоди, тезка, разговор есть, – Александр, огибая широкий капот своей машины, решительно направился в его сторону.

– Не понял, – нахмурился Саша и отшвырнул сигарету, готовясь, на всякий случай, дать отпор.

– Сейчас поймешь, пойдем, – он легонько подтолкнул его к задней двери своего авто и, открыв её, кивнул внутрь. – Забирай!

На заднем сидении автомобиля лежал лопоухий щенок мастифа – тот самый.

– Я не могу, – расплылся в улыбке Белов. – У меня ведь только тысяча…

– Давай-давай, бери, – похлопал его по плечу Александр. – А остальное отдашь потом. Вот тебе моя карточка – позвони, как сможешь.

– Спасибо, – Саша взял карточку, отдал деньги и с чувством пожал руку своему странному тезке. – Спасибо вам…

– Подбросить? – улыбнулся тот.

– Да нет, вон ребята мои едут, – из-за поворота действительно вырулил коричневый «Линкольн» Космоса.

– Ну тогда давай, забирай, – ещё раз хлопнул его Александр и сел за руль.

Саша вытащил из машины щенка и, хлопнув дверью, радостно крикнул вдогонку рванувшей с места иномарке:

– Спасибо!!!

Он и шага не успел сделать, как рядом с ним остановилась другая машина. Из неё вывалились Пчела и Космос.

– У, зверюга!! – схватил мастифа за морду Космос.

– Не хрена себе щеночек! – воскликнул Пчела, похлопывая пса по загривку. – Это каким же он станет, когда вырастет?

– Тихо-тихо, не тискайте, вы что! – отшатнулся Саша. – Задушите, черти!..

– Санек, а ты поднимаешься, я смотрю, – Космос кивнул вслед иномарке Александра. – Такие знакомства!..

– Ты хоть знаешь, кто это был? – усмехнулся Пчела.

– Кинолог, наверное, какой-то… – пожал плечами Белов.

Космос и Пчела переглянулись и прыснули со смеху.

– «Кинолог»? Ну да – потому что в кино снимается! Это, Саня, чемпион Москвы по каратэ, понял?! И каскадер к тому же. Ты хоть ничего ему не брякнул?..

– Нет, он только мне визитку дал.

– Какую визитку, что ты гонишь?! – хохотнул Космос.

– Ну ладно, все – поехали!..

Они загрузились в «Линкольн» – Космос с Пчелой, как обычно, спереди, Белов со щенком – сзади.

В машине Саше пришлось подробно рассказать о своем знакомстве с Александром: и о споре из-за щенка, и о неожиданном подарке. Пришлось даже предъявить визитку, чтобы убедить сомневающихся друзей. Только после этого они отстали, дав, наконец, Белову возможность вволю повозиться со своим симпатичным приобретением.

XVIII

Так вышло, что со своей бедой Фил остался один. Ребята мотались где-то по своим делам, и посоветоваться ему было не с кем. Решив не откладывать дело в долгий ящик, Фил, как и советовал бритоголовый доктор, прямо из диспансера отправился по адресу, который тот записал ему на клочке чьей-то энцефалограммы.

До старого, заброшенного аэроклуба за кольцевой дорогой ему пришлось добираться часа два. Сначала на электричке, а потом ещё и на маршрутке, которой не было так долго, что Фил даже стал подумывать, а не плюнуть ли ему на эту затею? Но тут, наконец, появился раздолбанный «рафик» и доставил его прямо к воротам аэроклуба.

Оказалось, что Фила там уже ждали. Охранник спросил его фамилию и тут же проводил к боссу – представительному седовласому мужчине, назвавшемуся Григорием Алексеевичем. Тот встретил Фила чуть ли не с распростертыми объятиями и сразу повел показывать свое хозяйство.

Место для боев было оборудовано в огромном старом ангаре. Меж покореженных останков спортивных самолетов и вертолетов расположился ринг, если так можно было назвать большой – метров десять в поперечнике – квадрат из матов, затянутый черной полиэтиленовой пленкой. Не было и привычного для Фила ограждения из канатов, площадку обрамлял только низенький, по колено барьерчик.

– Я стопроцентно убежден, Валера, что будущее – именно за такими боями! – разглагольствовал Григорий Алексеевич. – Публика жаждет острых ощущений, ей осточертело академическое топтание на ринге! Она желает видеть живой поединок, в котором бойцов не сковывают никакие ограничения! Только это – настоящее зрелище! На Западе экстремальные бои собирают огромные аудитории и, соответственно, огромные деньги. У нас пока делаются только самые первые шаги, но и сейчас уже наши бойцы зарабатывают колоссальные суммы! Денег хватает, проблема в другом.

Седой положил руку на плечо Фила и доверительным тоном пожаловался:

– С кем мне приходится работать, Валера? В подавляющем большинстве наши бойцы – самоучки, понахватавшиеся азов в разных левых каратистских секциях. Энтузиазма у них хоть отбавляй, но… Понимаешь, у них нет школы! Весь их арсенал – три-четыре разученных удара, а это, согласись, маловато! Качество боя – вот что меня тревожит! И вот почему я так рад нашему знакомству. Поверь, у тебя с твоей школой и с твоим мастерством в нашем деле – блестящие перспективы! Ты будешь чемпионом! Представляешь – первым абсолютным чемпионом по экстремальным боям!! Я уж не говорю о том, что твои заработки будут просто несоизмеримы с нынешней жалкой стипендией!

Чем дольше слушал Фил не замолкающего ни на минуту Григория Алексеевича, тем чаще ему приходило на ум – нет, не зря говорится: нет худа без добра!

Из аэроклуба он уехал в твердой уверенности, что сегодня ему вообще крупно повезло, и что он напал на золотую жилу.

Фил поджидал друзей на обычном месте – в беседке, предвкушая, какой фурор вызовет у них его новость. Когда на дороге показался «Линкольн», он развалился на лавочке и принял важный вид.

– Теофило, ты чего это такой загадочный? – подозрительно посматривав на друга, спросил Пчела.

– Пацаны, какой сегодня день? – невозмутимо ответил вопросом на вопрос Фил.

– Пятница, по-моему, – пожал плечами Пчела.

– А число?

– С утра шестое было, а в чем дело-то? – Космос с недоумением посмотрел на друга.

– Так вот, запомните этот день, пацаны… – со значением произнес Фил и вдруг вскочил и завопил: – Потому что сегодня родился новый чемпион по экстремальным боям без правил!!!

Никто не подхватил его радостного вопля. Пчела озадаченно присвистнул, а Космос наклонился к нему и участливо спросил:

– Это ты, Теофилушко, да?..

– А кто еще? – усмехнулся тот. – Ты что ли, космическое чудовище?!

Он, дурачась, принял боевую стойку и, ныряя из стороны в сторону, угрожающе двинулся на Космоса. Но друг не подхватил его игры. Он только хмыкнул и отошел в сторону, пробормотав:

– Ну-ну…

Фил обвел озадаченным взглядом всех троих.

– Вы что, не рады?.. – не без обиды спросил он.

– Погоди, Фил, остынь, – отозвался Белов. – Эти твои бои, это что – тотализатор? За деньги драться?

– За большие деньги, Сань, – подчеркнул Фил. – За очень большие…

– Ну и сколько тебе очень больших обещали? – ерничая, поинтересовался Пчела.

– А вот это, парни, коммерческая тайна, да и потом, не хочется вас расстраивать.

Пчела демонстративно развел руками:

– Да-а-а… Ну что тут скажешь, если человек с головой не дружит…

Он вышел из беседки и затеял шуточную возню с Космосом, изображая жестокую схватку каратистов.

– Кья!.. Йо!.. Банзай!.. – поочередно вскрикивали они.

Ничего не понимая, Фил обернулся к Белову.

– Сань, что это они, а?..

Саша хлопнул друга по плечу и улыбнулся.

– Не обращай внимания – просто завидуют. Ты вот что, Фил, – сядь-ка и расскажи все по порядку…

XIX

Фила отговаривали без малого час – ни в какую. Его не убеждали никакие доводы – ни необходимость беречь отныне свое здоровье, ни полное отсутствие у него опыта в такого рода боях, ни сомнительность обещаний больших заработков. Фил стоял на своем: это предложение – его шанс, и он его ни за что не упустит.

К тому же оказалось, что первый бой предстоит ему уже сегодня вечером. Фил считал, что отступать западло, да и поздно.

На бой решили ехать вместе. Поддержать друга, а заодно и присмотреться – что там и как. А потом, всем им было просто любопытно посмотреть, что это за штука такая – подпольные бои без правил.

Пока ехали, балагурили и хохмили, стараясь как-то подбодрить задумчивого и отрешенного Фила. И так старались, что сами не заметили, как завелись. От былых тревог не осталась и следа, все были уверены: Фил не даст себя в обиду, все-таки не мальчик для битья – как-никак мастер спорта!

Приезжающие в аэроклуб машины заезжали прямо в ангар, паркуясь среди останков авиатехники. «Линкольн» остановился у какого-то раздолбанного вертолетика. Фил отправился искать Григория Алексеевича, Белов подошел к тому, что осталось от гордой винтокрылой машины, а разом посерьезневший Космос принялся оглядываться по сторонам. Что-то ему в этом ангаре не нравилось…

– Что, Косматый, стремаешься? – спросил его Пчела.

– Да ладно, прорвемся… Сань, ну куда ты?! – Космос оглянулся на Сашу и ткнул Пчелу в бок. – Иди, забери его.

Тот подошел к Белову, они переглянулись и вдруг юркнули в кабину, захлопнув дверцу пере; самым носом Космоса.

– Штурман, подготовиться к взлету! – давясь от смеха, скомандовал Саша.

– Есть, командир! – ответил хихикающий Пчела и принялся дергать за уцелевшие ручки и рычаги.

– Полетели!!.

Под сводами ангара грянула музыка, и раздался вопль толпы – начинались бои.

Фил вышел во второй паре, к тому времени друзья уже стояли у самого ринга и встретили его появление радостными воплями:

– Давай, Фил!

– Наваляй ему!

В соперники Филу Григорий Алексеевич поставил Кота – одного из лучших своих бойцов. Когда тот появился на площадке, Космос и Пчел переглянулись: этого парня они видели сегодня Мухой – в «девятке» на светофоре.

Бойцы сошлись в центре ринга и сразу, без традиционного рукопожатия, вступили в схватку. Публика, обступившая площадку, взревела.

Рядом с Пчелой стояли два слегка поддатых мужика лет сорока в фирменных спортивных костюмах. Один из них, накачанный дядька со стриженой ежиком седоватой головой, обратился к своему приятелю – красномордому толстяку:

– Ну что, по стольнику?

– Давай, для начала, – согласился тот. – Кто твой?

– Боксер. Я вообще этих каратистов не воспринимаю – так, кузнечики!..

– Да это же не каратист! Это киккер! Киккер, ты понял?! Он ногами знаешь как работает? От твоего боксера сейчас пух посыплется!..

Пчела с неприязнью покосился на толстого и переключился на ринг – бой набирал обороты.

Кот, маневрируя по площадке, старался держать дистанцию и не подпускать соперника. Фил пытался навязать ближний бой, но Кот встречал его ногами в корпус и по бедрам. Несмотря на все старания, Филу пока лишь пару раз удалось достать противника – и то несильно, вскользь. Было очевидно, что ему трудно приспособиться к манере ведения боя Кота.

– Давай, Валера! Работай, работай! – закричал Пчела.

– Ваш новичок-то? – спросил его стриженый ежиком седой.

– Какой он новичок? Он мастер спорта!

– Я вижу, он Кота сделает, – одобрительно кивнул мужчина. – А этих кузнечиков я не воспринимаю.

– Сейчас увидите, как ваш боксер рухнет, – встрял в разговор толстяк и завопил: – Мочи боксера! !!

Бой набирал обороты, толпа вокруг ринга орала, свистела и улюлюкала. Никто не заметил, как в ангар въехала ещё одна машина – серая «девятка». Из неё неторопливо вышли Муха, Швед и водила Фома. Последним, настороженно поглядывая по сторонам, показался старший лейтенант милиции Каверин.

– Узнаешь тачку? – Муха показал Фоме на припаркованный по соседству «Линкольн».

Тот мрачно кивнул и, на ходу достав нож, процарапал на крыле ненавистного автомобиле длинную и широкую борозду.

Муха двинулся вперед, вытянув шею и высматривая в толпе пассажиров «Линкольна», но его притормозил Каверин.

– Слушай, Серег, я тебя прошу – ты остановись. Я этого Белова на себя беру, – он замялся подбирая слова. – Знаешь, я нахожу на него кое-что, ну там – по ментовской линии… Понял, да? Мы со Шведом уже решили все…

– Нет, я не понял – а при чем здесь ты и Швед? – Муха вперил в Каверина тяжелый, неприятный взгляд. Он помолчал немного и, улыбнувшись, приобнял брата. – Ладно, Вовка, все нормально, не бери в голову…

Он пошел к рингу, а Каверин остался стоять, озадаченно почесывая затылок. Швед, проходя мимо, выразительно посмотрел на старлея, словно говоря: «А что я тебе говорил?..»

Бой приближался к своей кульминации. Подсевшие соперники начали пропускать серьезные удары, лица обоих были уже в крови. Фил успел побывать на полу – он зевнул подсечку, упал, но тут же сгруппировался и вскочил на ноги. Коту не удалось использовать эту его ошибку. Но, тем не менее, это был звоночек – и звоночек тревожный!

– Фил, соберись! – проорал Космос и вдруг увидел на противоположном конце ринга Муху.

Он молча повернул голову Белова в ту сторону.

– Вижу, – сказал он.

И Муха тоже заметил Белова.

Сашин враг смотрел на него через ринг с наглой, ядовитой, недоброй усмешкой. На его губах играла улыбка, но глаза были полны ледяной ненависти.

Космос наклонился к самому уху Белова и предупредил:

– Никуда не уходи. Чувствую, ночка будет – ай-ай-ай!..

– Не каркай! – огрызнулся тот.

И в этот момент, словно подтверждая слова Космоса, не спускавший с Саши глаз Муха щелкнул пальцами, и стоящий позади него Фома вложил в его опущенную руку нож.

Это было сделано совершенно открыто, даже демонстративно. Муха словно предупреждал Белова: время честных поединков один на один прошло, теперь начнутся совсем другие игры!

Фил пропустил удар, и толстяк рядом с Пчелой радостно рассмеялся:

– Мочи боксера!!

Пчела неприязненно покосился на него – этот боров уже начал его доставать.

– Фил, не стой! Работай!! – крикнул он. Толстяк повернулся к седому:

– Еще двести против твоего. Будешь ставить? Тот неохотно ответил:

– На сотне остановлюсь.

– Очкуешь? Правильно.

– Да пошел ты, – поморщился седой.

Тут Филу удалась коронная связка – крюк слева в корпус и прямой в голову. Кот отлетел в сторону, обливаясь кровью.

– Ты понял?! – тут же восторженно завопил стриженый ежиком дядька. – Ты понял, а? Погоди, боксер ещё свое возьмет – у него дыхалка покрепче!

– Дерись, фуфло!!! – непонятно кому проревел толстяк.

Пчела не выдержал:

– Эй, дядя, завязывай выражаться, слышь?! Толстяк не обратил на него никакого внимания, и это задело Пчелу. В этот момент Кот сделал выпад, Фил отскочил и натолкнулся на толстого. Тот пихнул его в спину, Фил отлетел вперед и напоролся на мощный встречный удар Кота.

– Ах ты сука жирная!! – взвился Пчела и из всех сил въехал толстому в брюхо!

На него тут же налетел кто-то из дружков толстяка, в дело включились Космос и Белов, и через несколько секунд дралась уже добрая половина взвинченной до предела публики! Взбудораженная жестоким зрелищем толпа вывалила на ринг и принялась самозабвенно мутузить друг друга. Неразбериха наступила полнейшая.

– Космос, Фила уводи! Фила! – прокричал Саша, пытаясь прорваться к Пчеле, на которого навалилось сразу трое.

Белов, отчаянно работая кулаками, пробивался на выручку к Пчеле и не видел, как в это время к нему самому пробивался Муха – с ножом в руке.

На ринге творилось настоящее безумие. Перекошенные от ярости лица. Утробные, звериные крики и рычание. Ожесточенная ругань, проклятья, мат…

И вдруг – бах! бах! – один за другим прогремели два выстрела. Посреди дерущихся с поднятым пистолетом стоял стриженый ежиком седовласый сосед Пчелы и что-то сипло кричал. Усиленный высокими сводами ангара звук выстрелов оказался оглушительным. Толпа бросилась врассыпную.

Белов схватил упиравшегося Пчелу, проорал ему в ухо:

– Едем к черту!

Расталкивая мечущихся в панике людей, они подскочили к Филу, подхватили его под руки и кинулись к машинам. У вертолета их догнал Космос:

– Быстро в машину!

Он рванул дверцу, плюхнулся за руль, и «Линкольн» тут же взревел мотором. Одна за другой хлопнули двери – все были на месте, и, отпихнув стоявшую поперек дороги «девятку» Мухи, старый поцарапанный лимузин выбрался из ангара. Отъехав от аэроклуба на безопасное расстояние, «Линкольн» остановился под уличным фонарем. Надо было осмотреть Фила.

– Что-то я не понял: кто стрелял, Космос? – спросил Белов, вылезая из машины.

– Да этот, по-моему, у которого грудь колесом, – ну, седой… – неуверенно ответил тот.

– Это с ежиком на башке, что ли? – Ну да…

Саша присел перед Филом на корточки и заглянул ему в лицо. У несостоявшегося чемпиона по боям без правил была разбита переносица, заплыл левый глаз, опухшие губы почернели от запекшейся крови. Его колотила мелкая дрожь.

– Ну как ты, Фил, нормально? На-ка, оденься, – он снял куртку и протянул её оставшемуся в одной майке другу.

– Я-то нормально… Кеды вот потерял… – растерянно пробормотал Фил.

– Ладно – кеды. Я кепку посеял… – вздохнул Пчела. – Жалко, клевая была кепка… Неожиданно Фил обвел всех беспомощным взглядом и нерешительно спросил:

– Пацаны, а какой сегодня день, а?.. Космос, Пчела и Белов испуганно переглянулись.

– Беда… – выдохнул Космос.

– Ты что, Фил?.. – дрогнувшим голосом спросил Саша.

– Ничего не помню… – опустил голову он.

Лица друзей вытянулись. Повисла тревожная, тягостная, растерянная пауза. Что тут можно было сказать?

– А я ведь и когда туда ехали ничего не помнил… – вдруг задумчиво проговорил Фил.

Он поднял глаза, в них искоркой сверкнула смешинка, и всем сразу стало ясно – да он же просто валяет дурака! Друзья с облегчением рассмеялись.

– А как меня зовут?.. – снова начал было Фил.

– Да кончай ты… – отмахнулся смеющийся Белов.

– Зоофил… – хмыкнул Пчела.

– А Кота-то ты порвал! – похвалил друга Космос.

– Ну! Как грелку прямо! – поддакнул Саша.

– Угу, только грелка дала сдачи… – невесело усмехнулся разбитыми губами Фил и, кряхтя, полез в машину.

XX

Когда в ангаре вспыхнула всеобщая драка, Каверин стал пробираться к машинам. «Черт, все-таки зря я сюда приперся! – распихивая локтями дерущихся, думал раздраженный старлей. – А все Муха, чтоб ему…»

Тут прогремели выстрелы, началась паника, и Каверин удвоил свои усилия. Он хорошо представлял, что может за всем этим последовать – появится милиция, начнутся разборки… Нет, встреча с коллегами никак не входила в его планы на вечер. Надо было срочно отсюда сваливать!

Он добрался до вертолета и оглянулся в поисках своих. Ни Мухи, ни Шведа, ни остальных Каверин не увидел, зато он увидел, как Белов с компанией тащили к машине своего полуживого друга. Старлей шагнул за корпус вертолета – они пробежали мимо, не заметив его. Через минуту их «Линкольн» сорвался с места.

– Володя! – к нему с вытаращенными глазами подскочил взъерошенный Фома. – Там Муха…

– Ну что еще? – недовольно спросил милиционер.

– Там Муху убили…

– Что?!! – Каверин рванул назад, к рингу.

– Какой-то хрен седой… с «тэтэшником»… Пацаны его взяли… Там они… – семеня следом, пояснял Фома.

Муха лежал на спине, раскинув руки, и, неподвижно глядя в высокий сводчатый потолок ангара, едва заметно улыбался.

«Доигрался, раздолбай…» – с мимолетным раздражением растерянно подумал Каверин.

Он присел над телом брата на корточки и откинул в стороны полы его куртки. На левой стороне груди алело огромное кровавое пятно.

Оно выглядело ужасающе. Каверина охватил мгновенный приступ отчаянья и ярости. Обхватив обеими руками голову, старлей прикрыл глаза.

«Серега… Как же так? Вот суки! Суки! Кто посмел? Кто?!.»

И тут вдруг, как озарение, пришла спасительная догадка – Белов! При этом Каверина нисколько не интересовало – мог ли в самом деле Белов совершить это убийство.

Но он был абсолютно уверен в одном: так или иначе, но причиной смерти его брата был именно Белов! А значит, он и ответит за эту смерть!

Старлей поднялся на ноги и окинул холодным взглядом понурившуюся братву. Его мозг моментально проанализировал и просчитал ситуацию. Уже через минуту в голове выстроилась цепочка всех его шагов на несколько дней вперед. План был готов – настала пора действовать!

– Ствол где? – мрачно спросил он.

– Вот… – кивнул Швед на валявшийся у его ног ТТ.

– Никто его не трогал? – Нет.

– Отлично, – Каверин натянул перчатки и, осторожно подняв пистолет за ствол, сунул его в пластиковый пакет. – Где этот стрелок?..

К нему подтащили упирающегося седого со скрученными за спиной руками.

– Мать вашу, мужики, я же в воздух стрелял! – возмущенно кричал он. – Не я это, гадом буду!.. Это пацан какой-то, он рядом со мной стоял!

– Заткнись! – цыкнул Каверин и сунул седому под нос свое служебное удостоверение.

Увидев милицейские корочки, тот моментально изменил тон. Его отпустили, и седой умоляюще приложил руки к груди.

– Нет, ну вы поймите, товарищ… У меня же и в мыслях ничего такого не было, я только остановить хотел… И потом, я вверх стрелял, клянусь, – вы же все это проверите…

– Какая разница, – раздраженно поморщился Каверин. – За незаконное хранение огнестрельного – пятерка как минимум, даже если ствол чистый.

Вдруг на седого кинулся Швед.

– Это ты, сука, Муху завалил! – яростно зарычал он, схватив и без того дрожавшего от страха мужика за грудки.

– Тихо! – рявкнул Каверин и отпихнул Шведа от седого. – Тихо, говорю, тихо… – уже спокойнее повторил он, осаживая жестким взглядом взбешенного Шведа.

– Вот что, орел молодой… – поманил старлей седого в сторонку. – Значит так – ствол твой я конфискую. Ты сейчас едешь домой и говоришь супруге, чтобы не волновалась. А утром – на самолет и чтоб месяц в Москве не показывался, понял? Потом я тебя сам найду, когда можно будет вернуться…

– Конечно, конечно, – энергично закивал головой седой. – Я готов, честное слово… Хотите, прямо сейчас поедем – я заплачу, сколько скажете…

– Об этом мы с тобой после поговорим, – Каверин строго взглянул на жалко улыбающегося мужчину. – А пока чтобы духу твоего здесь не было!.. И главное – не трепись ни с кем, ты понял? Все, дуй отсюда, голубь!

Седой, с трудом веря в такую удачу, рысцой припустил к своей машине, а Каверин повернулся к братве и уверенно скомандовал:

– Все, поехали!..

Каверин вернулся в ангар ранним утром – уже в милицейской форме и, разумеется, без люберецкой братвы.

На месте преступления работала следственная бригада. Эксперты осматривали площадку, подбирая и складывая в пластиковые пакеты все, что могло хоть как-то помочь раскрытию убийства.

Возглавлял бригаду неплохо знакомый Каверину следователь прокуратуры Сиротин – совсем ещё молодой мужик, но уже неопрятно-толстый и какой-то рыхлый. Он встретил старлея у входа в ангар и с участливо-кислой миной протянул ему руку. Каверин понял: Сиротину уже известно, что убитый – его родственник.

– Где он? – хмуро спросил милиционер.

– Пойдем… – кивнул куда-то в сторону следователь.

Они подошли к закрытому казенной простынкой телу. Сиротин не без труда нагнулся и откинул край покрывала. Теперь глаза Мухи были закрыты, руки сложены на груди и перевязаны бечевкой. Исчезла и еле заметная улыбка – за ночь смерть стерла с его лица все следы былых страстей и эмоций.

Каверин молча смотрел на брата, и в его сердце не было ни жалости, ни злости. Он просто ждал. Ждал удобного момента, чтобы начать действовать.

– Сочувствую… – пробормотал, наконец, следователь, стягивая с головы кепку.

– Так судьба распорядилась… Знаешь, он словно сам смерти искал, – задумчиво проговорил Каверин.

Он ещё помолчал немного и повернулся к Сиротину:

– Оружие нашли?

– Нет, – уныло покачал головой тот. – Даже гильз не нашли, как испарились…

– Подобрали, значит, злодеи-преступники… – недобро хмыкнул милиционер и коснулся рукава Сиротина. – А знаешь, Леш, я ведь, наверное, смогу тебе помочь в этом деле. Давай-ка отойдем в сторонку…

XXI

На второй день после драки в аэроклубе Белов собирался в институт. Сегодня должно было решиться – примут у него документы на вечерний или нет.

Он сидел на пуфике в прихожей и пытался завязать шнурки. Сделать это было непросто – у ног крутился щенок, хватая хозяина то за шнурки, то за штанину, то за пальцы. Саша, засмеявшись, схватил мастифа за уши и наклонился к самой его морде.

– Ну что, Вень, пойдешь вместе со мной в институт, а?

– Комиссию пугать! А, Венька?.. – Белов вскинул голову и крикнул матери: – Нет, мам, мне «Венька» не нравится! Ну какой он Венька?.. Он – Вулкан! Вулканище!.. Да, Вулкан? – он потрепал собаку по голове и поднялся. – Ну все, я пошел!

– Саня, возьми зонт, дождь будет! – отозвалась с кухни Татьяна Николаевна.

– Да ладно! Не сахарный – не растаю! – взял папку с бумагами и шагнул к выходу.

– Погоди, я принесу…

– Не надо, мам, я ушел!

Через секунду она появилась в прихожей с зонтом в руках, но увидела захлопывающуюся дверь. Женщина вздохнула и наклонилась к щенку.

– Тоже мне – Вулкан!.. Ну что, Вулкан, будем дружить?

Вдруг зазвонил телефон. Мама легонько потрепала собаку по загривку и сняла трубку.

– Здравствуй, Валера. Нет, он в институт пошел. Да вроде обещали принять на вечерний… В виде исключения – как воина-интернационалиста, что ли… Вернется? Часа через полтора, наверное… Ну конечно заходи! До свиданья.

Только она положила трубку, как раздался звонок в дверь.

– А вот и хозяин твой за зонтиком вернулся… – подмигнула она щенку, взяла зонт и вернулась в прихожую.

Татьяна Николаевна открыла дверь и оторопела. На пороге стояли двое милиционеров в форме, а за ними – ещё двое в штатском.

– Вы к кому? – растерянно спросила она.

– Здравствуйте, – холодно кивнул первый милиционер. – Белова Татьяна Николаевна?

– Да…

– Капитан Касьянов, разрешите войти? – не дожидаясь ответа, капитан двинулся прямо на женщину, ей волей-неволей пришлось посторониться.

– А что случилось? – спросила она его в спину.

– Ваш сын дома?

– Нет, а в чем дело? – она тревожно заглядывала в глаза то одному, то другому. – Скажите же – что случилось?..

– Татьяна Николаевна, ваш сын обвиняется в убийстве по сто второй статье, – официальным тоном сообщил молодой в цивильном костюме.

– Да вы что?! – ахнула она.

– Покажи ордер, – кивнул он другому штатскому.

Тот открыл папку, вынул ордер и протянул его Татьяне Николаевне. Зажав зонтик под мышкой, она трясущимися руками взяла бумагу.

– Простите, нам придется тут у вас небольшой беспорядок навести… – извинился тот, что вручил ей ордер. – Ничего не поделаешь – служба.

А капитан тем временем уже побывал на кухне, заглянул в туалет, в ванную, снова появился в прихожей и коротко приказал:

– Ты давай здесь, а Васильев – в ту комнату. Лейтенант, иди за понятыми.

Татьяна Николаевна с ордером и зонтиком в руках остановила штатского.

– Вы что-то напутали!.. Какое убийство?! Он только из армии пришел, в институт собирается…

– Да вы успокойтесь, пожалуйста, – участливо кивнул мужчина. – Пройдите в комнату, присядьте… Давайте мне зонтик. Я вам сочувствую, правда.

– Это недоразумение, ребята, это недоразумение… – повторяла как заведенная Татьяна Николаевна. – Это просто какое-то недоразумение…

А в это время в Сашин подъезд вошел Космос. Лифт поднял его на нужный этаж, он шагнул на лестничную площадку и увидел милицейского лейтенанта, названивающего в чью-то дверь. Тот оглянулся на шум остановившегося лифта и воскликнул:

– О! Ну-ка иди сюда! Космос не двинулся с места:

– А что такое?..

Милиционер сам подошел к нему и строго спросил:

– Местный? Документы есть?

– У меня только права.

– Давай, – протянул руку лейтенант. Космос подал ему права. Милиционер раскрыл документ и весело взглянул на него:

– Это что за имя такое – Космос?

– Греческое, – буркнул он.

Лейтенант сунул корочки в карман и скомандовал:

– Пошли, Марс, понятым будешь.

– Не-е-е, – покачал головой Космос, – я спешу, извините…

– Давай без разговоров, я тебя долго не задержу. Пойдем-пойдем… – и лейтенант решительно направился к квартире Беловых.

Когда Космос переступил порог, шмон в квартире уже шел полным ходом. Он сунулся в одну комнату, в другую – везде вовсю орудовали шустрые ребята в штатском. В прихожей появился второй понятой – встревоженный старик, сосед Беловых:

– Что у вас стряслось. Танечка? Сашка набедокурил?

Из кухни выглянула заплаканная Татьяна Николаевна, увидела Космоса и кинулась к нему:

– Космос, что же это?..

– Спокойно, тетя Таня, спокойно… – он обнял испуганную женщину, проводил на кухню и усадил на табурет. – Все уладится, вот увидите…

– Вы же с ним всегда вместе, Космос? А эти говорят, что убил он кого-то… Ты видел?

– Да ошибка это, ошибка! Бред какой-то! – он присел напротив и подал стакан воды. – А он где?..

– В институт ушел. Вот только он ушел – эти заходят и говорят: убил кого-то… – Татьяна Николаевна снова заплакала.

На кухню заглянул лейтенант.

– Понятой, ты где? Ну-ка давай в комнату. Вы тоже, пожалуйста.

– Тетя Таня, вы успокойтесь только, все будет хорошо, – Космос поднялся и пошел за лейтенантом.

В Сашиной комнате царил жуткий кавардак. Полки вдоль стены были пусты – книги грудой лежали на столе, валялись на полу. В аквариуме плавала модель самолета. Тахта была завалена разбросанной одеждой. В шкафу осталась только парадная форма сержанта погранвойск. Капитан торжественно вынул её и осторожно, двумя пальцами через платок, достал из внутреннего кармана кителя пистолет.

– Та-а-ак… – довольно протянул он. – Понятым видно? Фиксируем, – и он начал деловито и споро диктовать примостившемуся на краешке стола штатскому. – Пистолет ТТ, калибр – девять миллиметров, одна обойма, восемь патронов… Отчетливый запах пороха. Срочно проверить ствол по нашей картотеке…

Татьяна Николаевна смотрела на пистолет круглыми от испуга глазами.

– Космос… – беспомощно пробормотала она. – Что же это, Космос…

– Спокойно, тетя Таня, вы только не нервничайте, – вполголоса ответил он, взяв её за руку.

Космос уже решил, что и как ему надо делать. Протокол он не подпишет – без его подписи эта бумажка не будет иметь никакой силы. А смогут ли менты его заменить – это ещё вопрос! Изъятие-то пистолета уже произведено, и новый понятой видеть его никак не мог! Это обстоятельство могло стать отличной зацепкой для Сашки.

Штатский за столом закончил оформлять бумаги и протянул ручку соседу Беловых:

– Протокол изъятия подпишите, пожалуйста. Да вы не переживайте, это простая формальность.

Вот здесь…

Виновато взглянув на окаменевшую Татьяну Николаевну, старик трясущейся рукой поставил подпись. Оперативник подал ручку Космосу.

– Теперь ты.

– Я не буду, – мотнул головой Космос. – Надо ещё доказать, что это его пистолет.

Милиционеры переглянулись. Грозно нахмурившись, к парню шагнул капитан.

– Причем здесь это – его, не его? Ты факт изъятия видел? Вот и зафиксируй то, что видел.

– Я не видел, – опустив глаза, угрюмо сказал Космос и отошел к окну.

– Как – «не видел»?! Ты что, слепой?! – рявкнул капитан.

Космос молчал, поглядывая в окно.

– Ты что это имеешь в виду, а?.. – угрожающе поднялся из-за стола штатский. – Как его фамилия? – бросил он лейтенанту.

Тот замешкался, полез в карман за правами, и тут Космос увидел, как из остановившегося автобуса на противоположной стороне улицы вышел Белов. Космосу хватило пары секунд, чтобы оценить этот факт и понять, что за этим последует: Сашку заметут прямо сейчас, и тогда вытащить его с нар будет уже стократ сложнее. Надо было во что бы то ни стало его перехватить!

Он повернулся к операм и, виновато улыбнувшись, сказал:

– Давайте, я подпишу.

– Так-то лучше… – хмыкнул капитан. Схватив протянутую ручку, Космос торопливо черкнул подпись на протоколе.

– Все? Я могу идти? – он попятился спиной к выходу.

– Иди, – неодобрительно взглянув на него напоследок, кивнул штатский.

Космос выскочил в прихожую и услышал сзади насмешливый окрик лейтенанта:

– Эй, Юпитер! Права забыл!..

Чертыхнувшись про себя, он вернулся в комнату и взял у улыбающегося лейтенанта свои документы.

– Спасибо. До свидания, – выпалил он и, кивнув Татьяне Николаевне, шагнул обратно в прихожую.

Он очень спешил, но, увидев там жалобно поскуливающего щенка и милицейскую фуражку на тумбочке, Космос все-таки остановился. Решение созрело мгновенно. Он воровато оглянулся по сторонам, потом быстро взял с тумбочки фуражку капитана, положил её на пол и усадил в неё щенка.

Закрыв за собою дверь, Космос, не дожидаясь лифта, опрометью бросился вниз по лестнице. Скатившись вниз, он вылетел во двор и резко остановился – прямо напротив подъезда стоял милицейский «воронок», а рядом с ним скучали двое сержантов. Космос повернул голову левее и увидел Белова, идущего к своему подъезду напрямки, через детскую площадку.

– Эй, парень, огонька не найдется? – окликнул Космоса один из ментов.

Он двинулся навстречу сержанту, на ходу вынимая из кармана зажигалку. В этот момент его заметил Белов и приветственно замахал ему рукой. Милиционер, достав сигарету, склонился к ладоням Космоса, а он тем временем поверх его головы пытался остановить Сашу. Состроив гримасу, он беззвучно кричал другу: «Стой! Назад!! Уходи!!!»

Белов ничего не мог понять, но странное поведение Космоса и присутствие милиции сделали свое дело – он сначала притормозил, а потом и вовсе остановился.

– Спасибо, – выпрямился сержант, довольно попыхивая сигаретой.

– Не за что, – выдавил кривую улыбку Космос и, стараясь не спешить, двинулся навстречу Саше.

Поравнявшись с другом, он тихо, но отчетливо проговорил:

– Иди за мной, потом объясню… – и, не останавливаясь, пошел дальше.

Белов, чуть помешкав, двинулся за ним следом. Он догнал друга за углом:

– Что случилось, Кос?

– Саня, у тебя полный дом ментов! – повернулся к нему мрачный Космос.

– С чего это там менты?..

– У тебя «тэтэшник» нашли!

– Чего?!. – ошарашенный Саша встал как вкопанный.

– Поехали отсюда! – Космос схватил друга за рукав и поволок прочь от дома.

А в это время капитан Касьянов искал в прихожей свою фуражку. Он нашел её на полу, под табуретом. Внутри его форменного головного убора лежала аккуратная кучка собачьих экскрементов, а рядом с ней сидел крохотный щенок, наивно и бесхитростно глядевший на оторопевшего милиционера.

– А как у вас собачку-то зовут? – крикнул капитан Татьяне Николаевне.

– Веня… – бесцветным голосом ответила она.

Скрипнув зубами, милиционер вытряхнул содержимое своей фуражки в унитаз и с чувством сказал собаке:

– Нет, ты не кобель, Веня. Ты сука!..

XXII

То, что услышал Саша от Космоса, поначалу повергло его в шок. Нелепость обвинений в убийстве была настолько очевидна и вопиюща, что Белову просто-напросто не верилось в реальность произошедшего. Нет, он, конечно, поверил рассказу друга, тем более что сам видел у своего подъезда уазик с милиционерами. Но вот в то, что кто-то там, в милиции, всерьез смог предположить, что он, Саша Белов, способен убить человека, не верилось совершенно!

Он что, бандит, уголовник? Или был хоть раз замешан в чем-то подобном?! Какие у них есть основания для таких страшных обвинений?! И откуда, наконец, взялся этот чертов пистолет?! Ну подбросили, это ясно, но почему именно ему? Неужели только из-за той драки?..

«Линкольн» бесцельно колесил по городу. Друзья искали выход из сложившейся ситуации.

– Ну если я не виноват, что они могут сделать, Кос?.. – растерянно спрашивал Саша. – Пойду и скажу: кончайте ерундой заниматься, там и отпечатков моих нет…Ну правда, в конце концов!

– Нет, дядя, поздно пить Боржом, – покачал головой хмурый Космос. – У тебя же ствол нашли. Остальное – дело техники.

Белов подавленно молчал – что тут возразишь?

– Ты не кисни, Сань, я попробую прояснить через старших, что к чему.

– Тот седой, я видел, в воздух стрелял, – задумчиво сказал Саша. – Кто ж тогда Муху убил?

– Да может, он и убил! – дернул плечом Космос. – Пару раз в воздух шмальнул, а потом в него. А повесить на тебя решили… Пригнись!

Впереди показался припаркованный у светофора милицейский «Жигуль». Саша тут же подогнул ноги и нырнул вниз, под приборную панель. Космос сбросил скорость, настороженно поглядывая на стоявшего около своей машины гаишника.

– А почему на меня-то?.. – неловко вывернув голову, косясь на друга снизу вверх, спросил Саша.

– Хрен его знает, товарищ майор… Я вот что думаю: тебе на дно лечь надо! У меня дача пустая есть – знакомых моего предка, Царевых, они сейчас из Москвы уехали – поехали туда?

– У меня экзамены скоро… – неуверенно пробормотал Белов.

– Какие экзамены?! – хмыкнул Космос. – Забудь, зона – твой университет. Восемь лет строгача как минимум.

Светофор, наконец, загорелся зеленым, и «Линкольн» плавно тронулся с места.

– И что мне теперь, всю жизнь прятаться? А мать? Что с ней будет?.. – снова подал снизу голос Саша.

Космос хлопнул друга по плечу:

– Вылезай. Знаешь, Сань, по любому – сдаться ты всегда успеешь. Сейчас важно разобраться, что вообще к чему. Выждать надо. Короче, едем!..

Дача оказалась настоящим загородным домом – двухэтажным, просторным, с гаражом и верандой. Дом, однако, был довольно ветхим и каким-то запущенным – видимо хозяева сюда не заглядывали уже очень давно. Впрочем, Белов не обратил на это никакого внимания – его мысли были заняты совсем другим.

Допотопный навесной замок на двери подернулся ржавчиной, и Космосу пришлось попыхтеть, прежде чем он сумел его открыть. Наконец, ключ провернулся, и друзья вошли вовнутрь.

– Заходь, Сань! Тэкс… – огляделся по сторонам Космос. – Ну что, начнем с кухни? Пошли…

На кухне он первым делом заглянул в холодильник и озадаченно пробурчал:

– Блин, пусто… Придется поголодать, Санек. Завтра привезу хавки. Давай наверх.

По скрипучей и гулкой лестнице они поднялись на второй этаж.

– Слушай, а здесь кто живет? – спросил Белов.

– Я ж тебе говорил – Царевы…

– А кто они?

– Ну кто?.. Академик он какой-то… – равнодушно пожал плечами Космос. – Кто его знает?

– Кос, а они не приедут? Что я им скажу-то?

– Не приедут. За бугром они, не беспокойся, – похлопал его по плечу друг. – Ну что, жить можно?

– Можно… – без особого энтузиазма согласился Белов.

В спальне Космос прежде всего выдернул телефон из розетки:

– Так будет спокойней, – объяснил он.

– А это что, Кос? – Саша показал на странную трубу у окошка.

– Где?.. А, телескоп…

Космос распахнул дверцы шкафа, достал оттуда подушку с одеялом и бросил их на диван.

– Хочешь, здесь ложись, а хочешь – внизу. Здесь лучше: дорогу из окна видно, но вообще-то тут тихо.

Он плюхнулся на диван и вдруг, что-то вспомнив, хохотнул:

– Слышь, Сань, пока ты в армии был, мы здесь так фестивалили!.. Пчела Надьку Ланге трахал, а у той приступ эпилепсии начался. Он испугался, ну правильно – можно же пацана понять, да? Прикинь: ночь, и вдруг крики такие: «Пацаны-ы! Пацаны-ы! Она мостик делает!»

– А ты с кем говорить хочешь? – перебил его Саша. Ему сейчас было не до веселья.

– Есть у людей завязки на Петровке, – многозначительно кивнул Космос и, вскочив с дивана, подошел к хмурому Саше. – Ты, Сань, главное, не дергайся. Я тебе обещаю – все, что надо, сделаю! Надо будет бабки собрать – соберем! На раз можно до пятидесяти штук поднять, а ребята сунут кому надо. Думаешь, ты один такой?! Люди из-под таких сроков уходили, ты что!..

– Космос, только ты к матери загляни или позвони лучше. Скажи ей: я никого не убивал, подстава это.

– Ладно, – снова с готовностью кивнул он и поморщился. – Расстроилась она!.. Смотреть было больно. Не обыск, а цирк какой-то устроили…

– Скоты… Да, и вот ещё что, – Саша достал из бумажника визитку и протянул её другу. – Возьми щенка и отвези его тому человеку, Александру, помнишь? Фиг знает, как все обернется, нельзя, чтоб пропал.

– Ага… Сань, а может, посоветоваться с ним?

– Нет, ты ему ничего не говори. Просто скажи, что я не могу пока за щенком следить – и все.

Космос вздохнул и протянул Белову руку.

– Ну давай, брат, не падай духом. Выкрутимся… – он задержал Сашину руку в своей, словно собираясь что-то добавить, замялся и вдруг порывисто обнял его.

Через мгновение Космос выскочил из комнаты и, гремя башмаками, сбежал вниз по лестнице.

Белов остался один. Он кругами ходил по скрипучему полу старого дома, не находя себе места. Подошел к книжному шкафу, но оказалось, что тот забит справочниками по астрофизике, толстенными звездными атласами и прочей сугубо научной литературой. Все, что ему удалось найти – это несколько старых номеров «Огонька» и увесистую «Историю Рима».

Со своей добычей Саша завалился на диван. Но то ли чтиво оказалось слишком скучным, то ли мысли его были слишком далеко – ни книга, ни журналы не смогли отвлечь от навалившихся проблем. Более того – прочитанное вообще не достигало его сознания.

Белову было тоскливо и одиноко, его точили Две неотвязные мысли. Накрылся институт – это уже было абсолютно ясно, и с этим, видимо, надо было смириться. А ещё было жаль маму. Саша представлял, сколько боли принес ей сегодняшний обыск и невероятное по своей жестокости обвинение против сына! И сейчас мама, как и он сам, одна-одинешенька, и ей так же тоскливо, одиноко и, возможно, страшно.

В довершение всех эти невеселых мыслей где-то по соседству заунывно и монотонно пиликала скрипка, с маниакальным упорством повторяя один и тот же музыкальный пассаж. Постепенно эти звуки стали просто невыносимы, и Саша подошел к окну, стараясь высмотреть в окнах соседних домов скрипача-садиста. Звуки определенно доносились из дома напротив, но кто именно столь безжалостно терзал благородный инструмент, а заодно и Сашины нервы, он разглядеть так и не смог.

Раздраженно повернувшись, Белов зацепил громоздкую трубу возле окна. Телескоп завалился набок, и Саша едва успел его подхватить. У него тут же возникла идея: заглянуть в окна дома напротив с помощью этой бандуры. Конечно, было сомнительно, что телескоп можно использовать на таких явно неастрономических дистанциях, но заняться все равно было нечем, и Белов решил попробовать.

Подтащив треногу поближе к окошку, Саша водрузил на неё трубу и направил телескоп на соседский дом. Ему пришлось довольно долго крутить колесики на окуляре, но, в конце концов, он отчетливо, словно на расстоянии вытянутой руки, увидел кусок стены с облупившейся краской.

Осторожно двигая трубу, Белов стал заглядывать в одно окно за другим.

Ненавистного скрипача он обнаружил в окне мезонина. Им, к немалому удивлению Саши (он почему-то ожидал увидеть какого-нибудь долговязого юнца с копной кучерявых волос), оказалась невысокая худенькая девушка в сером домашнем халатике. Она стояла в глубине комнаты, спиною к окну и, изредка поглядывая на пюпитр с нотами, сосредоточенно повторяла одну и ту же сложную музыкальную фразу.

Белов, затаив дыхание, следил за ней. Было в этом бесконечном повторении одного и того же что-то завораживающее, гипнотизирующее. Наконец, девушка отложила в сторону инструмент, устало провела ладонью по лбу и опустилась в стоящее у окошка кресло-качалку.

Теперь Саша мог видеть её лицо. Девушка сидела абсолютно неподвижно, откинув назад голову и закрыв глаза. Ее утомленные руки свободно свисали с подлокотников кресла, плечи были опущены, подбородок поднят. Девушку трудно было назвать писаной красавицей, да и тень усталости на лице была слишком заметной, но Саша вдруг поймал себя на том, что любуется незнакомкой.

Тут её кто-то позвал, скрипачка поднялась и вышла из комнаты. Белов стал спешно обшаривать окна дома и увидел, как на первом этаже женщина пенсионного возраста (бабушка – решил он) накрывала на стол. В столовую вошла девушка, села за стол, и бабушка поставила перед нею дымящуюся тарелку с супом.

Саша сейчас же вспомнил, что не ел с самого утра, его рот наполнился слюной, а пустой желудок заурчал – жалобно и неприлично громко. Нет, смотреть на то, как едят соседи, было категорически невозможно!

Оторвавшись от телескопа, Саша спустился вниз по лестнице и зашел в кухню. Он обшарил все шкафы и шкафчики, но из съестного смог найти только старую сахарницу с окаменевшим слоем сахара на дне. Отковыриваться он не желал, Белову пришлось плеснуть в сахарницу воды и как следует разболтать содержимое. Только тогда он смог «поужинать».

Голодный и злой Саша вернулся в комнату и завалился с книжкой на диван. Скрипку больше не трогали, поэтому вскоре он уснул. На его размеренно вздымающейся груди покоилась так и не прочитанная «История Рима».

XXIII

Следователь Сиротин сидел в своем узком и длинном, как пенал, кабинете. На столе перед ним стояла видавшая виды печатная машинка. Аппарат, призванный облегчить работу правоохранительных органов, снова подвел. Сиротин с тоской посмотрел на хаотическое переплетение рычажков с буковками, никак не желавших становиться на свои законные места, и, вздохнув, полез в стол за отверткой и пассатижами.

В дверь коротко постучали. Сиротин взглянул на часы – это, вероятно, был свидетель по делу об убийстве в Раменском, тот самый парень со странным именем Космос, которого к тому же ещё и угораздило стать понятым при обыске. Предстояло составлять протокол, а машинка, похоже, приказала долго жить!

Вновь раздался стук в дверь – на сей раз громче и настойчивей. Сиротин сунул инструменты обратно в стол и раздраженно рявкнул:

– Да!

– Можно? – на пороге появился губастый долговязый парень с повесткой в руках.

– Входи, – не слишком любезно пригласил гостя хозяин кабинета.

Космос подошел к столу и положил на стол следователя повестку:

– Вот, явился…

– Вижу, – буркнул Сиротин и вдруг радушно улыбнулся посетителю: – Послушай, Космос… э-э-э… Юрьевич, а ты случайно в печатных машинках не разбираешься?

– Не-е-е… – широко улыбнувшись, покачал головой Космос и кивнул на стул: – Сесть можно?

– Присаживайся пока что. Сядешь потом, – разочарованно ответил следователь дежурной шуткой.

Космос с невозмутимым видом уселся боком к столу. Он поднял глаза – над головой следователя висел портрет Горбачева. Внезапно на какое-то крохотное мгновение Космосу показалось, что молодой генсек ободрительно ему улыбнулся. Он понял – все обойдется, разговор пройдет чисто.

Сиротин расписал засохшую ручку на клочке бумаги и начал допрос:

– Ты Мухина Сергея Дмитриевича знаешь?

– Мухина? Сергея Дмитриевича?!. – с наигранной серьезностью переспросил Космос и покачал головой. – Нет, не знаю.

– По кличке «Муха», – подсказал Сиротин.

– А-а-а… Муху знаю, – с готовностью кивнул он. – Вернее – просто знаком.

– У них с Беловым был конфликт? Драка была?

– Может, и была, Муха со многими дрался.

– Была, была. В Люберцах вроде?..

– Не, я, правда, не знаю.

Разговор только начался, а Сиротин уже понял, что парень ничего не скажет. Будет вилять, ломать комедию, запираться – но приятеля своего не сдаст. Оставалось только надеяться, что он – по молодости и неопытности – хоть где-нибудь, да проколется.

– Ну-ну, – хмыкнул следователь. – Тогда скажи мне, молодой человек, где ты был в эту субботу? Только не говори, что девушку провожал на Ждановскую, опоздал на метро, и шел пешком, а потом началось землетрясение.

– А вы откуда знаете?.. – удивленно вскинул брови Космос. – Мы как раз в субботу с девчонками отдыхали. Но не на Ждановской, а на Университете.

– Как девушек звать?

– Лена, Наташа, Оля, Света, – не задумываясь, отбарабанил Космос.

– А ещё кто с тобой был?

– Я, Саша Белов и Витя Пчелкин.

– Трое? А подружек, значит, четверо? – недоверчиво прищурился Сиротин.

– А я с двумя обычно… – гордо развернув плечи, ухмыльнулся Космос.

– Адреса их назвать можешь?

– Я ж говорю, мы с ними в парке Горького познакомились, – он беспомощно развел руками, – так что адресами не обменивались.

– Угу. Значит – Таня, Марина… – записывал следователь. – Кто еще?..

Космос задумался на секунду и медленно по вторил, загибая под столом пальцы:

– Не-е-е… Лена, Наташа, Оля и Света… Беседа продолжалась ещё около получаса, но результат оказался нулевой. На сей раз предчувствие Сиротина не обмануло – парень и в самом деле ни в чем не прокололся.

XXIV

Космос, Пчела и Фил прикатили на дачу только после обеда. К этому времени Белов уже ни о чем, кроме еды, думать не мог.

– Жрачки привезли? – нетерпеливо спросил он друзей вместо приветствия.

– Вот! – встряхнул рюкзаком на плече улыбающийся Фил.

– Что, оголодал, горемыка?.. – ехидно хихикнул Пчела.

Они поднялись на второй этаж. Фил, сбросив рюкзак на пол, начал выгружать припасы, и Саша тут же жадно накинулся на еду. Пчела развалился на диване и принялся лениво листать «Историю Рима». Настроение у всех было неважное. Космос, как заведенный, расхаживал по комнате. Из приоткрытого окна доносились все те же звуки скрипки.

– Опять пилит? – кивнул за окно Космос.

– У меня уши в трубочку уже… – энергично двигая челюстями, с досадой отмахнулся Саша. – Ну что там?

– Пока ничего. Я все утро в прокуратуре проторчал.

Саша прекратил жевать: – Ну?

– Про Муху спрашивали, следак знает, что ты с ним дрался, – озабоченно сообщил Космос.

– Пацаны, если бы я знал, что все так получится, – насупился Фил, – ни за что бы вас туда не взял.

– Да ладно! – махнул Космос на Фила и повернулся к Белову, беспокойно покусывая губы. – Сань, я тебя очень прошу, сиди здесь, как мышонок. Кроме ментов, люберецкие тоже наверняка шевелятся. За Муху они голову винтить на раз будут.

– Вопрос, кто его замочил? – задумчиво спросил Пчела. – Я же видел – тот мужик в воздух стрелял.

Космос заглянул в подзорную трубу.

– Космос, а ты не видел? Эй, оглох что ли?!

– Слушайте лучше, что следаку говорить надо, – выпрямился он, – Мы с телками были на Университете, вернулись утром. Телок сняли в парке Горького. Понятно? Зовут их – запоминай, Пчел, – Лена, Наташа, Оля и Света. Откуда они, кто такие – мы не знаем.

– Ага, особенно по мне видно, что я с телками был! – невесело ухмыльнулся Фил, коснувшись своего разбитого лица.

Все дружно грохнули беззаботным смехом. Действительно, с такой физиономией – и к телкам!

– Это верно, ты на Виктора Хару похож. После пыток на стадионе в Сантьяго! – сквозь смех подколол друга Космос.

– Хорош ржать, жеребцы! – беззлобно улыбнулся Фил.

Отсмеявшись, Космос сменил тон.

– Теперь с тобой, Фил, – повернулся он к боксеру. – Значится так… Тебя в том ангаре все равно все видели, да и рожа у тебя, Шарапов… Короче, тебя с нами не было. Поэтому если тебя прижмут насчет боев – ты не отпирайся. Да, скажи, дрался, но чисто из спортивного интереса. Скажи – хотелось с каратэкой повозиться. Кто кого, и все такое… Пчела, как телок звали?

– Каких?.. А-а-а, этих… Лена, Наташа, Оля и Света.

– Молоток! – кивнул Космос и хлопнул по плечу Фила. – Ну все, пацаны, погнали. Подъем, подъем… Мне к людям надо. Надо же вытаскивать отсюда этого… узника совести!

XXV

К вечеру скрипичные пассажи из дома напротив утихли. Скрипачки тоже нигде не было видно. Саша обшарил все окна и не нашел в соседнем доме никого, кроме хлопотавшей на кухне бабушки. Эта маленькая старушка с детским лицом кого-то ему навязчиво напоминала. Он напряг память и вспомнил старый-престарый фильм – «Сказку о потерянном времени». Там взрослые актеры изображали внезапно состарившихся детей. Так вот, бабушка скрипачки удивительным образом походила на одну из тех постаревших пионерок.

Белов ещё раз пробежался взглядом по окнам соседского дома – нет, девушки нигде не было. А увидеть её хотелось. Саша отошел к столу и стал бесцельно перебирать бумаги на столе. Вдруг он заметил телефонный справочник дачного поселка. Он метнулся к телескопу и навел его на стену соседнего дома. «Ул. Лесная, д. 4» – прочитал он неровную надпись на фанерной табличке. Не раздумывая, Саша включил телефон в розетку и набрал номер из справочника. Трубку, к его досаде, подняла бабушка. – Але!..

Он молчал. «Алекнув» ещё несколько раз, бабушка положила трубку. Дождавшись, когда она выйдет из комнаты, Саша снова набрал тот же номер. Но и на этот раз первой к телефону добралась шустрая бабуля.

– Але! Вам кто нужен?! – она, похоже, уже начала сердиться.

Саша молчал, с улыбкой поглядывая на забавную старушку.

– Ну, молчите, молчите… – и она раздраженно пожала плечами и припечатала аппарат трубкой.

Услышав сигнал отбоя, он тоже положил трубку. Бабулю надо было как-то отвлечь, и Белов незамедлительно придумал, как это можно сделать.

Он бегом спустился вниз и выскочил на улицу. Подобрав с земли камешек поувесистей, он с силой швырнул его в ворота соседей и опрометью бросился назад, к телефону. Саша пулей взлетел на второй этаж и тут же снова набрал номер. Как только пошел вызов, он прильнул к окуляру телескопа. На сей раз он добился своего – к телефону подошла девушка.

– Да?

– Здравствуйте. Простите, что так поздно, – слегка запыхавшимся голосом заговорил Саша. – Вы только не пугайтесь, пожалуйста, хорошо? Вы меня не знаете. Я тут давно уже слушаю, как вы играете – мне очень нравится.

– А вы кто?

– Я… сосед ваш.

– А вы какой сосед – справа или слева?

– И не справа, и не слева, но это не важно. Вы, правда, здорово играете, я буквально наслаждаюсь! Вот только по этому отрывку я никак не могу вспомнить, что это?

– Спасибо, это «Каприз» Паганини. А вы что, только ради этого и звоните?

– Ну да, я же чувствую – что-то капризное очень, – не слишком удачно сострил Саша и сознался: – А ещё почему-то очень хотелось услышать ваш голос.

– Очень мило, – рассеянно улыбнулась девушка. – Услышали?.. А теперь – до свиданья.

– Секунду! Подождите!.. Я ещё хотел сказать, что… – Саша замялся, совершенно не зная, что говорить, и вдруг неожиданно даже для себя самого зачастил торопливой скороговоркой: – Ну, в общем, короче: я помню чудное мгновенье – передо мной явилась ты, как мимолетное виденье… И… ну, чисто как гений красоты. Вот.

Девушка наконец-то рассмеялась и с легким лукавством спросила:

– Вас случайно не Александр зовут?

– А вас не Анна?

– Нет, не Анна, – опять засмеялась скрипачка. – Скажите, а если мы случайно встретимся, как я вас узнаю?

– Ну-у-у… Допустим, у меня в левой руке будет журнал «Огонек».

– Хорошо, договорились, – улыбаясь, кивнула девушка. – А теперь извините, мне пора. До свидания.

– До свидания.

В телефонной трубке запиликали короткие сигналы отбоя. Саша снова прильнул к окуляру телескопа и увидел, как в комнату вошла бабушка.

и что-то сказала. Девушка кивнула в ответ и подошла к окну.

Она взялась за шторы, но не задернула их сразу, а замерла, с веселым недоумением оглядывая соседские дома. Саша отчетливо видел: она пытается угадать – в каком из них обитает её недавний собеседник. И оттого, что эта милая девушка думала сейчас о нем, Белову стало одновременно и радостно и как-то по-особенному одиноко…

Спустя пару минут она все-таки закрыла окно, и сквозь голубую ткань занавесок Саша увидел колеблющийся силуэт раздевающейся девушки. Кровь тут же ударила в голову, в ушах зашумело, он едва сдерживался, чтоб не вскочить и не заорать от обуревающего его желания!

Наконец, свет в соседнем доме погас. Белов застонал и, обхватив руками голову, заметался по комнате. Мужское естество бушевало в нем подобно двенадцатибальному шторму, мутило разум, искало выхода. И тогда Саша упал на пол и принялся с бешеной скоростью отжиматься.

Этой ночью Белову не спалось. Он то ложился, то вставал, то курил в окошко, то выходил на улицу и жадно вдыхал прохладный и чистый осенний воздух… А потом сел к телескопу и навел его на невыносимо яркий диск Луны. И долго, очень долго вглядывался в затейливый орнамент лунных морей и океанов, стараясь угадать в нем знакомые черты…

XXVI

В узком, как пенал, кабинете под портретом Горбачева разговаривали двое: следователь прокуратуры Сиротин и старший лейтенант милиции Каверин.

– Заколебали эти щенки, мозги парят… Сговорились – и долдонят одно и то же, – жаловался хозяин кабинета, доставая из сейфа бутылку коньяка. – Филатов, кстати, сознался, что в бое участвовал, но его к этому делу все равно никак не пристегнешь. Даже по «хулиганке» не проходит… Ты дверь-то закрыл?..

– Закрыл, закрыл… Ты, Леш, не суетись и не нервничай. Обыск был? Был. Ствол нашли? Нашли. Все нормально, – не слишком убедительно успокаивал его Каверин, протирая платком мутноватые стопки. – Подавай Белова в розыск, вот что я тебе скажу. Все районки на уши, трассы, вокзалы, все полностью пусть отслеживают. Он же пацан еще, где-нибудь да засветится. К матери пойдет или к девчонке своей…

Они сели за стол, и Сиротин разлил коньяк. Мужчины взялись за стопки и следователь вопросительно взглянул на опера:

– Ну, Володь, за что?

– Как за что? – усмехнулся милиционер. – За успех нашего безнадежного предприятия! Вот увидишь – я не я буду, но Белова этого мы упрячем на всю катушку!

Каверин поднял стопку, мельком взглянув на портрет, и ему вдруг на миг показалось, что Михаил Сергеевич как-то очень неодобрительно нахмурился.