Боксер, Пашка, я и космический отщепенец

- Ежик, тебе не кажется, что жизнь стала какая-то... какая-то обыкновенная?

Да и мы давно уже ничего не делали... великого, а? Ты как считаешь?

- Может, пойдем в поход?

- В поход? На северный полюс! На сломанных лыжах! М-м-м!

Диалог Кроша и Ежика.

Событие века.

(Смешарики)

Пролог

В городе N стояла невероятная жара. Асфальт в буквальном смысле плавился под колесами машин, становясь податливым словно пластилин в руках ребенка. Даже прохожие, прячась под зонтами и головными уборами, ступая на дорогу, ощущали очевидную мягкость покрытия.

Миловидная молодая женщина, стоя у светофора, с тревогой наблюдала как ее четырехлетний сын, весьма упертый для своего возраста мальчик, усердно, закусив кончик языка, старается оставить следы от своих сандалий такие же, какие оставляли многочисленные шины, проносящихся мимо автомобилей. Белокурые волосы мальчишки торчали в разные стороны из-под кепки, выдавая намек на модную работу парикмахера.

- Паша, - осторожно одернула мама сына. - Не ломай.

Мальчик тут же прекратил свое занятие. Вот только мама сильно ошибалась полагая, что ребенок вдруг ни с того, ни с сего послушал ее приказа. Вовсе нет! Просто Паша во все глаза принялся рассматривать появившегося будто из ниоткуда и вставшего рядом дяденьку.

Дяденька надо отметить привлекал не только внимание маленького мальчишки, но и прохожих в принципе, а женщин и девушек в частности. Высокий, статный, смуглый. Паша решил, что дядя наверняка из Африки. В Африке все длинное. Жирафы, например, и горы еще. И только в Африке кто-то мог так загореть.

Мужчина, меж тем, почувствовав пристальный взгляд, повернулся и неожиданно растерялся, наткнувшись на красивый женский профиль в обрамлении светло-русых волос. Погруженный в собственные мысли, он не обратил на случайных спутников внимание, и вот теперь оторопел. Она была красива, даже слишком. Хотя вероятнее всего, красива она была именно на его субъективное восприятие. Позабыв о желании не привлекать излишнего внимания, он не спеша оглядел незнакомку от макушки, до ступней. Внизу, рядом со стройными ногами женщины, обнаружились яркие любопытные глаза мальчишки, крайне пристально изучающего мужчину в ответ.

Пашка приветливо улыбнулся дяде. Тот мгновение поразмыслил и тоже улыбнулся. Мальчик потянул маму за руку, желая показать ей общительного длинного африканца. Женщина немедля обернулась, автоматически привлеченная жестом сына, ее зеленые глаза равнодушно оглядели случайного спутника и, может быть, смотри она подольше, смогла бы отвлечься от раздумий и обратить внимание на того, кого так хотел показать Паша, но этому пока не было суждено произойти.

Светофор равномерным пищанием возвестил о возможности пешеходов, наконец, преодолеть перекресток. Молодая мама снова погрузилась в насущные проблемы и потянула за собой ребенка, увлекая его в направлении автобусной остановки. Ее память не сохранила никаких ярких впечатлений от встречи со смуглым незнакомцем, спустя пару минут она бы не смогла сказать, что вообще такого видела. Вот только незнакомец не повторил бы тех же слов о красивой русой женщине.

Часть первая

В которой будет установлен внеземной контакт, свершится пара похищений, одна женская и одна собачья истерика, двое случайно поженятся, семилетний мальчишка наконец-то найдет благодарных слушателей, и трагически, практически бессмысленно погибнут два ни в чем не повинных таракана.

1. Тигровая фигня

Человек, пустивший слух о том, что дети - цветы жизни, никогда не общался с моим кактусом. Если б довелось, знаменитое высказывание загнулось, так и не успев родиться. И даже гениальное продолжение в виде "сорвал букет, подари бабушке" в моем случае не котировалось, ибо бабушка открещивалась от неуправляемого цветика как могла. Она все больше предпочитала общаться с ним в присутствии основной тормозящей силы, то есть меня. Зато дедушка... О! Когда дедушка и внук объединяли усилия, окружающий мир переворачивался с ног на голову и быстренько, а главное добровольно, катился в Тартарары. Почему добровольно? Как говаривал знаменитый сыщик в нашем кино: "элементарно, Ватсон!" Оба мужика, будучи наделенными неограниченным количеством обаяния, пользовались этим самым обаянием повсеместно, не задумываясь, и все тихонечко сходило им с рук

Вот сейчас, например, я стояла на кресле, в котором всего пару минут назад, блаженно развалившись, смотрела Трансформеров, наша замечательная, невозмутимая бабушка расположилась возле шкафа и глотала вторую таблеточку валерьянки, а по полу носился здоровый страшный и почему-то полосатый монстр. Пашка с дедушкой скромно стояли возле стеночки, потупив ясны взоры в пол.

- Ну и что это за фигня? - наконец решила я нарушить чудовищный скрежет когтей по паркету.

- Это Адольф, - торжественно продекламировал папа.

- Похож, - равнодушно заметила от шкафа мама и закинула в рот еще валерьянки.

Пашка громко вытер замерзший нос рукавом:

- Он не фигня, он тигровый боксер!

- Это в корне меняет ситуацию, - согласилась бабушка и потянулась за добавкой.

- Мамуль, это четвертая! - воскликнула я.

- Да? - бабушка перевела удивленный взгляд на пузырек и отложила его в сторону. - Вас не было пятнадцать минут. Где вы его взяли? - кивнула она на тигрового Адольфа, который прекратил, наконец, носиться по залу и расположился под окном, прислонив пятую точку к батарее.

- А мы лед в большой луже перед калиткой разбивали, машина вдоль домов такая дорогая тонированная ехала, возле нас остановилась, дверь открылась, оттуда выпал Адольф, его паспорт, потом дверь закрылась и машина уехала, со свистом так даже, - объяснил мой кактус.

- А, - протянула я. Последнее замечание совершенно не давало позитивных предчувствий относительно песика. - А в паспорте прям такое имя написано?

- Не-е, - махнул рукой Пашка. - Там ерунда какая-то, это у него на ошейнике выведено.

- Можно мы его оставим, ма-а-ам? - принялся канючить мой цветик. - Он большой уже, его никто не возьмет! Смотри, какой он несчастный!

Я перевела взгляд на карие, отдающие нагловатой безалаберностью глаза. Представила, как моя видавшая виды девятка останавливается возле какого-нибудь дома, открывается дверь, выпадает Адольф, за ним паспорт, дверь закрывается и, учитывая мое везение, машина глохнет... Я с жалостью закинула эту мысль на дальние полки сознания. Адольф между тем, видимо осознав, что вот прямо сейчас решается его судьба и зависит она исключительно от меня, подскочил и радостно на меня гавкнул. Мне и до того-то его своеобразного вида рожица не импонировала, а вот после этого басового "гав", и вовсе стало не по себе.

- Ты не бойся! Наташ! Это он по-дружески, - успокоил меня папа.

- Смотри, какой хорошенький! - подтвердил Пашка.

"Хорошенький" еще раз внушительно гаркнул. Я осторожно спустилась с кресла, уперев руки в бока, и смело приблизилась. Вот, что помню о собаках, так это то, что хозяина надо показать сразу. Ну ладно. Будем хозяином. Протянула руку и коснулась черной макушки, погладила, потом почесала между ушей. Широкая пасть устрашающе распахнулась, оттуда высунулся длинный шершавый язык и лизнул мою ладонь. Я тяжело вздохнула. Сзади с топотом подлетели детские сапоги, Пашка обхватил меня обеими ручками и прижался.

- Я знал! Ты самая лучшая мама в мире!

- А ну марш в коридор разуваться! Гавнюки такие! - наконец-то пришла в себя бабушка...

В девятом часу вечера я припарковала машину во дворе нашей многоэтажки и поочередно выпустила наружу сначала кактус, цветущий от счастья и гордости, что у него есть такой большой, страшный, веселый, да и вообще со всех сторон классный собак, а следом и самого собак, отличающегося, как я уже успела выяснить, повышенной прыгучестью. Он даже передвигаться умудрялся не бегом, а скачками вверх-вниз.

- Я буду звать тебя Адольф Купированные Уши Бессовестные Глаза Короткий Хвост, - пробубнила я.

- Чего, мам? - повернулся ко мне улыбающийся Пашка.

- Я говорю, поводок ему надо купить и намордник.

- А! Да! - согласился мой ребенок. - Надо! Вот в школе все обзавидуются!

Я с сомнением взглянула на прыгающего по грязи тигрового монстра. Отцы и дети. Не понять нам друг друга.

Уже наверху в квартире выяснилась одна немаловажная деталь, скрытая доселе пеленой блаженного неведения. Оказалось, что Адольф боится воды, да не просто боится, а панически не переносит слова "мыться".

Понятно это стало, после того, как ничего не подозревающая я счастливо крикнула страшный глагол во все горло. Но вместо радостного повизгивания, ну или на крайний случай безоговорочного повиновения, получила здоровую, плохо пахнущую лужу на полу и пса, умудрившегося за доли секунды втиснуться под кровать в дальней комнате. Нашел же!

- Мам, ты его напугала! - Пашка смерил меня обвиняющим взглядом. И кто, спрашивается, тут родитель? Я подбоченилась, состроила грозное выражение.

- Ты будешь лужу мыть?

Сынка благоразумно ретировался к Адольфу на кровать, а я, кряхтя, полезла за половым ведром и тряпкой. Это ж надо было столько выпить.

Утром, найдя адреса зоомагазинов, мы отправились за всяческими принадлежностями для новоявленного члена семьи. Последнего взяли с собой, в квартире оставлять как-то не хотелось, мало ли я еще чего о нем не знаю.

Найдя подходящее место для парковки, поставила машину и заглушила двигатель. Пашка отстегнул ремень, выскочил на улицу. Адольфа, семейно посоветовавшись, оставили сторожить машину. Помимо заложенного в бюджет поводка и намордника, продавщица умудрилась убедить новоявленных покупателей, что песику просто необходим мячик и четыре теплых ботинка. При этом эти самые четыре ботинка стоили как шесть моих. Сложно было что ли прежним хозяевам пинком его в башмаках вышибить? Нет же! Жадные люди. Пока я отвлекала девушек своим невежеством в вопросах собаководства, Пашка самозабвенно учил местного и, судя по надписи на клетке, говорящего попугая произносить "Овечкин - баран". Птица с мировой печалью в глазах равнодушно таращилась на моего парня. Не мало, верно, попугай повидал на своем веку, ну или послушал.

- Овечкин. Знакомая фамилия, - продавщица закончила считать сдачу и задумчиво изучала клетку. - Футболист?

- Да нет, - махнула я рукой. - Одноклассник.

- А, - протянула девушка. - Бывает. А ребенок с фантазией, - заметила она с некоторой долей уважения. - Мишенька таких слов еще не слышал. Все чаще как-то "чмо", да "козел", ну, или матом.

- Да, с фантазией нынче туго.

- Вы башмачки примерьте, если не подойдет, привозите, поменяем.

Прямо сказка о Золушке. Я представила себя в виде крестной феи Адольфа и тут же с ужасом отогнала безобразную мысль.

- Пашенька, пойдем, птичка не хочет с тобой разговаривать.

Сынка разочарованно вздохнул и поплелся следом.

Я вышла на улицу и повернула к машине. Издалека взору предстала чудеснейшая картина, достойная кисти лучших постмодернистов, ну или журналистов-фотографов. Наша серенькая девятка стояла там, где мы ее оставили, Адольфа внутри не было видно, а у багажника примостился невысокого роста человечек в черной куртке с надвинутым на голову капюшоном. Человечек мирно отковыривал два новеньких значка: "Самара" и "Лада".

- Стой, сволочь! - что есть мочи заорала я и припустила к автомобилю. Черный, не оглядываясь, ринулся через дорогу. - Это мои фигнюшки! Я за них деньги платила!

На полпути к машине я остановилась. Что толку бежать за хмырем? Все равно не догоню и уж тем более не брошу Пашку. Вдвоем мы дошли до машины.

- Ма-ам, по-моему, он и Адольфа украл!

Сынка приподнялся на цыпочки и заглянул внутрь машины через стекло.

- И поделом, - пробубнила я, отпирая замок.

Но зарождающейся надежде о мести воришке и освобождении от писающего зайчика суждено было погибнуть на корню, ибо Адольф тихо спал на полу между передними и задним сиденьями. Он так крепко посапывал, что его пришлось расталкивать, чтоб Пашка смог сесть на свое место. Еще одно замечательное качество в копилку уже известных о песике.

- Дольф! Ты проспал вора! - радостно сообщил кактусенок.

Тигровый монстр сказал раскатистое "гав" и засунул нос в пакет с покупками. Я села на водительское сиденье, пристегнулась и повернула ключ. Девятка громко проширкала, что, в общем, пребывало в порядке вещей, заводилась моя ржавенькая раза со второго как минимум. На панели затрещал мобильный, тихо ругнувшись, я подхватила трубку и ответила:

- Да?

- Наташик. Это Илоночка.

Улыбнулась стандартному приветствию. Вообще, старшего HR-менеджера отделения и мою хорошую подругу все, кому не лень, за глаза, да и в глаза тоже, величали Лунтиком. Однако сама Лунтик с этим фактом мириться не собиралась и сама себя иначе как Илоночка не называла.

- Привет.

- Ты где? - взяла меня за рога Лунтик.

- У зоомагазина завожусь.

- Чего?! А, ладно! О личных тараканах позже. Прелесть моя, выручи начальницу.

- Судя по формулировке, отказаться не имею права?

- Ну не совсем, конечно, но почти.

- Ну?

- Сходи на свидание.

- Куда?! - опешила я.

- Свидание. Наташик, это когда мужчина и женщина...

- Я в курсе, что такое свидание! Ты упала?

- Нет. Я ценного сотрудника заарканила.

- Меня, - улыбнулась я самодовольно.

- При чем тут ты? Я такого лида, на днях нашла! Палыч закачался, а я Коляну обещала за потрясного сотрудника любое желание. Поверь, Наташик, я не знала, что Колька и в самом деле подкатит мне настолько хорошего человечка, и тем более понятия не имела что желание Кольки - сходить на свидание с симпатичной, худенькой, одинокой, хозяйственной женщиной, которая хочет замуж. Кроме тебя у меня нет свободных, худеньких, хозяйственных.

Я застонала.

- Лунтик, я не хочу замуж!

- За кого это?! - высунулся между сиденьями Пашка. Монстр гаркнул в такт сынкиным словам. Кажется, у боксера стало входить в привычку поддакивать кактусенку.

- Кто это у тебя там такой мужественный?

- Это Адольф.

- Кто?

- Неважно! Я не пойду.

- Ну, Наташи-и-к, ну, пожалуйста!

- Лунь, иногда вы с Пашкой ведете себя одинаково.

- Это значит "да". Я знала, что ты не откажешь.

- А твой Колян в курсе всех деталей?

Зная Илону, следующую реплику предугадать не составило труда.

- Он ничего не говорил про цветы жизни.

Чувствую, о тигровых боксерах он тоже не подозревает.

- Ага. Ну и? Где, когда?

- Отлично. Через два часа ты свободна?

Я оглянулась на недоуменное личико Пашки и квадратную физиономию пса. Оба напряженно взирали на меня. В голове появилась приятная мысль, не очень здравая, грозящая выговором на работе, но приятная.

- Я свободна прямо сейчас.

- Наташик! Я твоя должница!

- Сомневаюсь...

2. Галантный дядя Коля

У Коляна, в быту Николая Рожкова, оказался, в общем, не такой уж плохой вкус. Я с грехом пополам припарковала нашу серенькую возле милого кафетерия с невыговариваемым названием, в теории французским. Вообще, если присмотреться, добрая половина кафе в городе уперто косят под французские, а потому их хозяева частенько в названиях изголяются над басурманским как фантазия дозволит. Я заглянула в зеркало заднего вида. Макияж в норме. Две пары глаз внимательно наблюдали за мной.

- Пойдем, Паш. Нас с тобой пирожными накормят.

Сынка с сомнением покосился на здание.

- Мам, не уверен. Давай ты зайдешь, а я из-за угла оценю. Может он нам подойдет?

С некоторых пор ребенок начал мыслить как наша бабушка, которая последние четыре года пыталась настойчиво найти непутевой дочке "достойного мужчину".

- Прелесть моя, мама замуж не хочет.

- Все женщины так говорят.

- Ты-то откуда знаешь?

- Бабушка сказала.

Кто б сомневался откуда ноги растут.

- Поверь маме, не все.

- Все.

- Не все.

- Все.

- Тфу! - в сердцах воскликнула я. - Адольф, жди здесь! Ты запасной вариант.

- Давай ему окошечко приоткроем! - лихо повернул в новое русло разговора Пашка.

Я кивнула. Будка ДПС рядом. Снаружи с ржавенькой отколупывать больше нечего. А внутри... Даже если попадутся сильно наглые черные капюшоны и вскроют, дрыхнущий собак со страшной квадратной сплющенной мордой должен отпугнуть. Вид внушительный.

Кафетерий встретил нас ярким насыщенным запахом булочек, взбитых сливок, ванили и самого кофе. Девушка у входа указала на зал для некурящих. Пашка, задрав голову, разглядывал внутреннюю отделку.

- Ого! Ты меня сюда никогда не водила.

Я пожала плечами.

- Ну, вот... привела.

- Мам, может все-таки сделаем по-моему? Если что, в машине посижу.

Я стиснула ладошку своего ребенка. Ни за что в жизни не оставлю его одного! Первого сентября-то сердце разрывалось, как он там без меня. Тем более не собиралась сидеть где-то с мужиком, а сына оставлять в машине.

- Как он выглядит?

- Теть Луня сказала: "коренастный, мужественный, кареглазый, но очень милый парень в бежевой стильной толстовке и узких джинсах". Короче, ищем низенького, ушастенького, курносенького мужчинку в бежевой толстовке и узких джинсах.

Пашка принялся деловито оглядываться. Коляна мы увидели одновременно. Парень сидел и напряженно изучал вход. Мне захотелось оказаться рядом с подругой и отвесить ей хороший подзатыльник! Ладно, фиг с ними с внешними данными, как говорится, мужчина должон быть не симпатичнее макаки, но, - екарный бабай! - он же мне в младшие братья годится. Я присмотрелась. Точно. Симпатичненький такой субтильный маленький братик.

- Убью Луню!

- Н-да-а, - протянул кактусенок. - Не-е, мам, не годится! Какой-то он не такой... Назвать его "папой"?

Я представила лицо юноши, услышавшего это страшное до определенного возраста слово из уст семилетнего мальчишки.

- Нет. Не надо. Это уже чересчур... Он, в каком-то смысле тоже жертва обстоятельств.

- Как скажешь, - Пашка пожал худенькими плечиками.

Мы подошли к столику. Предполагаемый Колян уставился сначала на меня, потом на Пашку, потом опять на меня.

- Привет, - обворожительно улыбнулась я. - Николай Рожков?

Парень оторопело кивнул. Ну да, не каждый день им интересуются молодые мамы. Сейчас мальчику станет совсем плохо.

- Я Наташа, Илона мне про Вас очень много рассказывала! Это мой сын - Пашенька.

Пашенька не очень искренне и не очень добро улыбнулся.

- Привет, дядь Коль.

"Дядя" поперхнулся, в глазах его заплясали искорки ужаса. Мне стало безумно жаль мальчика: он походил на испуганного щенка, выброшенного плохими хозяевами на улицу. Такому мстить - прямая дорога в сообщество живодеров. Мой цветик, меж тем, отодвинул стул, расположился прямо напротив Коляна и деловито раскрыл меню. Я села на соседний стул.

- Тебе сколько лет? - сыночка высунулся из-за черной папки.

- Д-двадцать два.

- Ты что заикаешься?

Я ударила Пашу под столом ногой и для пущего эффекта добавила к удару грозный взгляд.

- Н-нет, - все в том же духе продолжал сдавать позиции семилетнему пацану Коля.

Сынка надул на меня нижнюю губу, скрылся за меню снова и после минутной паузы торжественно объявил:

- Я буду чай с земляникой, тирамису и сэндвич домашний!

- Так ты программист? - решила я немного вывести из ступора неудачливого хозяина банкета.

- Ну... да, - Колян начал потихоньку приходить в себя. - Да. Илона просто не сказала...

- Что у меня сын есть?

- Ага, - он смутился.

- Мой тебе совет, больше не пользуйся Лунтиком как джином. Я ее давно знаю. Загадаешь мир во всем мире - она сотрет род человеческий с лица земли, руководствуясь идеей, что именно он и является источником бед на планете.

- Ну, или пиши желание на бумажке очень подробно, - встрял Пашенька, на что я опять состроила грозный взгляд.

- А что?! - возмутился сынка. - Я в фильме такое видел! Она любит ирландский кофе, - прыгнул цветочек на новую тему, кивнув в сторону любимой мамы.

Колян переводил странный взгляд с меня на кактусенка и обратно, по-видимому, стараясь в полевых условиях спланировать достойный план побега. Однако, какие бы мысли ни крутились в данный момент в его голове, особой необходимости в них не было, поскольку дальнейшие события никак не поддавались планированию, логике, да и вообще разумному пониманию.

В холле раздались крики девушки-администратора, чей-то визг, потом грохот и, наконец, ужасающий скрежет когтей по полу. Я не стала оборачиваться, вместо этого взмолилась высшим силам, чтобы то, о чем я подумала, не осущесатвилось. Тщетно.

- Адольф! - радостно закричал Паша.

Тигровый монстр, бесстрашно улепетывающий от охранника, с разбегу втиснулся под маленький круглый столик между наших ног. Стол не выдержал столь грубого обращения и треснулся на бок. Адольф, потеряв укрытие, диковато оглянулся по сторонам и запрыгнул на руки Коляну. Последний икнул от водрузившейся на него самым наглым и неожиданным образом тяжелой туши.

- Это ваша собака? - заорал подоспевший охранник.

- Не кричите на него, - строго отчеканил мой заботливый сыночка. - А то он написает.

Глаза Коляна расширились от ужаса. Он попытался спихнуть боксера, но Адольф, обладая завидным по силе инстинктом самосохранения, только поудобнее примостил попу на спасительных коленях. Я решила, что пора вмешиваться в межвидовой конфликт.

- Извините, пожалуйста, - обратилась я к грозному дядечке-охраннику. - Мы уходим.

- Да уж будьте добры!

- Спасибо, - не понял сарказма цветик. - Дольфик! Идем.

Прыгающий зайчик не воспринял всерьез команду маленького хозяина и посильнее вжался во вдруг ставшего таким родным Коляна. Я проматерилась про себя и вознамерилась схватить нерадивого пса на руки.

- Не надо. Я донесу, - вскочил неожиданно галантный Рожков. - Он тяжелый.

Под любопытствующие взгляды посетителей мы вышли на улицу.

- Куда его? - кряхтя, поинтересовался Коля.

Я открыла заднюю дверь нашей девятки.

- Запихивай.

- Мам, он стекло спереди до конца вниз опустил!

Коля втиснул не оказывающего сопротивления Адольфа и захлопнул дверь. Теперь они с Пашой вдвоем хлопали на меня несчастными глазами.

- Я хотел тирамису! - воскликнул цветик и надул губу.

- А меня туда теперь вообще не пустят! - поддакнул щенообразный "братик". Губу, конечно, он не надул, но сдавалось мне, что собирался.

С заднего сиденья мужественно гаркнул собак.

- А у тебя и то, и другое, - пробубнила я Дольфу в ответ.

- Чего? - не понял сынка.

- Я говорю, садитесь, поехали пирожными закупаться.

Мужики послушно забрались в мою серенькую.

- А у тебя машины нет? - поинтересовался Паша.

- У меня есть велосипед, - гордо выдал Колян...

Вечером, уже после ухода сытого и повеселевшего Рожкова, позвонила подруга.

- Ну?

- Чего "ну"? - мягко начала я.

- Ты чего там с парнем сделала? Он звонил, угрожал расправой, про какого-то Дольфа твердил...

- Я тоже сейчас тебе расправой буду... Нет. Я лучше сразу тебя убью! Ты, какого черта, мне подростка на велике подсунула?!

- Почему подростка? Ему двадцать три.

- Двадцать два!

- Не будь ханжой! И велик у него, между прочим, раза в два дороже твоей колымаги.

- А такие бывают? - весь мой гнев испарился, мозг начал обрабатывать новую, довольно неожиданную информацию.

- Наташик! Говорю, мужика тебе надо!

- Не надо.

- Надо!

- Не надо!

- Надо. Кто такой Дольф?

- Боксер.

- Немец?

- Собака.

- Прелесть моя, война закончилась.

- Не немец - собака, боксер - собака, тигровый.

- А! - обрадовалась Луня. - Как интересно! Щеночек?

- Не очень...

- Ладненько, подробности изложишь завтра...

3. Десептиконы, автоботы и боевая мам

В последние два месяца, за которые мой кактусенок сумел таки почти без четверок закончить первый класс, о тигровом немце выяснились две немаловажные вещи. Во-первых, вместо мытья прыгучее чудовище вылизывалось яки последний кот, так что я с радостью о воде больше не заикалась. Во-вторых, при приближении вечерами к гуляющим нам таинственных незнакомцев отважный собак смело прятался за мои ноги и сидел там, пока угроза, боязливо поглядывая на его устрашающую морду, не проходила мимо.

А с Коляном мы подружились. Он на поверку оказался веселым человечком, безмерно наивным почему-то в его возрасте, но веселым. Пашка, отхвативший свой язык либо у меня, либо у бабушки, бессердечно пользовался им против Рожкова, на что тот не обижался. Жаль того же не скажу о первой цветиковой учительнице, ибо в школу извиняться за сынкин сарказм бегала я часто. Хорошо, что мои мучения прервались на целых три месяца!

- Мама! - заорал Пашка.

- Что? - вторила я, едва не вывернув серенькую на обочину.

- Я забыл!

- Что?

- Учебники забыл и тетрадку, и ручку! Все забыл!

Адольф гавкнул, подтверждая слова невинного ребенка. Я облегченно выдохнула. Это ж надо было так заорать, артист Малого и Большого.

- Не страшно, малыш. Я все взяла.

Пашка разочарованно напыжился. В зеркало заднего вида я рассмотрела, как мой бесценный и теперь крайне недовольный мамой цветик одними губами прошептал: "вот блин!" Собак укоризненно покосился на меня, мол испортила каникулы, так испортила, аж хуже некуда! Ничего, ничего, Дольфушка, переживет. За две недели же выскочат знания из разумной головушки и весь первый класс на смарку. Я хитро улыбнулась, взяла с панели атлас и закинула его на заднее сиденье.

- Не дуйся, штурман. Лучше с картой сверься.

- Я не дуюсь! С чего ты взяла? - с этими словами сын засунул нос в дорожную книгу...

Солнце клонилось к горизонту. Я выключила музыку, свернула на первую попавшуюся грунтовую дорогу за посадки, отделяющие поле от пыльной трассы и остановилась.

- Ужин? - поинтересовался сынка.

Я кивнула.

Паша довольный долгожданной передышкой и возможностью, наконец, немного размяться раскрыл пошире дверь, выпустил Адольфа, вышел сам и заразительно так потянулся. Заглушив двигатель и выдернув холодильник из прикуривателя, я последовала примеру ребенка. Пыльный дорожный воздух неприятно ударил в нос. Среди деревьев слышалось приятное щебетание, прерываемое изредка неприятным карканьем.

Я вынула из сумки салфетку, кружку, термос, из холодильника достала картошку с котлетами и колбасу. Собак крутился возле моих ног и пытался умыкнуть хоть что-нибудь съестное. После нескольких безуспешных попыток до него, наконец, дошло, что его квадратный морда лица не пролазит в доступные щелочки, тогда он попытался воспользоваться для преступных целей языком. Никогда бы не подумала, что у песиков такой длинный язык.

- Дольф, ты прям как змея! - обрадовался Пашка, влезая на водительское сиденье. Я насыпала в пакетик собачьего корма, налила в чашку воды и поставила на землю. Монстр принялся усердно чавкать. Кактусенок тоже. Я улыбнулась и налила себе сладкий чай. Славный начинался отпуск! Отдохнем: море, палатка, воздух. Правда с Адольфом надо еще кемпинг найти, но да ладно, на месте разберемся - с собаками много кто ездит.

Небо над головой разрезал странный шум. Мягкий, вибрирующий, низкий. Я задрала голову и чашка едва не выпала из рук, я судорожно сжала ее в ладони. Прямо на нас, колеблясь словно в легком воздушном мареве, летело нечто, размером с две моих девятки, по форме сильно напоминающее конус. Острый конец неизвестного объекта был направлен прямо на нас. По-видимому, этот последний факт, интуитивно убеждающий в высокой вероятности лобового столкновения с НЛО, и заставил действовать быстро.

Я захлопнула рот, выкинула чашку, залетела с водительской стороны машины, выдернула за шкирку кактусенка и с криком "Адольф" понеслась в сторону поля. Резкая воздушная волна настигла нас несколько мгновений спустя, сбив с ног. Я упала в траву и подмяла под себя Пашку. Земля вполне ощутимо содрогнулась, хотя быть может, это всего-навсего под влиянием адреналина обострилось мое восприятие действительности. Я приподняла голову и постаралась разглядеть сквозь деревья трассу. Как назло дорога была совершенно пуста. Моя серенькая стояла там же, где мы ее оставили, целехонькая. Первый шок прошел, вспомнился воздушный поток, марево, я спешно осмотрела руки на предмет ожогов, однако все было в порядке. Затем, лежа в траве, я сообразила, что меня кто-то упорно пытается приподнять, к тому же Паша еще уперся ручками в грудь.

- Мам! Что это было? Слезь с меня! Ты тяжелая!

Я перекатилась на спину и наконец поняла, что приподнять меня пытался перепуганный до чертиков Адольф дабы втиснуться в самое надежное на его взгляд укрытие, подвинув при этом кактусенка.

- Дольф, найди себе другое место! - недовольно проговорил маленький хозяин, вскочив на ноги и сосредоточенно ощупывая уши. Понять действия ребенка не составило труда, барабанные перепонки действительно побаливали.

- Что это было? - повторил Паша. Я молча осмотрела и ощупала его всего на предмет повреждений. Добравшись до головы, обратила внимание на расширенные глазищи полные восхищения и невероятного благоговения. Проследила в направлении сынкиного взгляда.

В сотне метров от нас лежала та самая конусовидная ерунда, только теперь нос ее был наполовину зарыт в землю и размер ее был не так уж и велик, как мне показалось изначально. Вот и вправду, у страха глаза велики.

- Круто! - выдал мой цветик. - Мам, ты это видела?

- Да, - не задумываясь согласилась я. - Поехали отсюда.

- Ты что? А вдруг это какой-нибудь секретный самолет разбился! Или нет! Круче! Инопланетяне какие-нибудь! Автоботы! Нет! Еще круче! Десептиконы!..

Выяснять, почему десептиконы круче автоботов я не стала, вместо этого схватила кактусенка за руку и поволокла его к нашей ржавенькой, пока он еще и до черепашек ниндзя не додумался. Адольф семенил рядом, вплотную прижимаясь к моей левой ноге.

- Мам! Ну, просто бегом глянем! И уедем! Помнишь, как в фильме? Если сейчас не сядешь, потом до конца жизни будешь жалеть, что не села...

- Надеюсь, что при этом жизнь останется долгой, очень долгой, - пробубнила я.

Сынка выдернул ручку и побежал обратно. Проклиная все, на чем свет стоит, я рванула за ним.

- Стой! Пашка, стой! Мать твою, то есть меня! Стой тебе говорят!

Поймать беглеца мне удалось в десятке метров от чудо-самолета.

- Пашка! А если он взорвется?

- Не взорвется!

- С чего ты это взял? - я снова поволокла сопротивляющегося цветика к машине.

- А с того! Если б он собирался взорваться, давно бы это сделал! Мама, а если там человеку, пилоту помощь нужна?

Я резко остановилась. Как там у Лукаса? Воистину, чист и светел ум ребенка. Не зная как быть, я завела Пашку за спину, где уже прятался Адольф (как только помещался, подлец такой) и сделала несколько осторожных шагов по направлению к дымящейся инопланетной фигне, но прежде чем я приблизилась, из ямы вышел человек. Не вылез, не выполз, а именно вышел спокойным таким прогулочным шагом, заложив руки за спину.

- Фу! Блин! А я думал инопланетяне, - расстроился из-за спины ребенок.

Человек, невысокий мужчина, меж тем покинул полосу серого дыма, причем шел он в нашем направлении и довольно целеустремленно. Я сцапала Пашку и понеслась обратно к машине. Черт меня дернул слушать семилетнего оболтуса и смотреть "Звездные войны".

Над головой раздался еще один такой же свист-гул, снова что-то зашипело. На этот раз, наученная опытом, я, не оборачиваясь, летела к нашей ржавенькой на всех парах и молилась, чтоб вот именно сейчас она завелась с первого раза. На трассе завизжали шины, Паша опять заорал, что все супер-круто, а потом мы полетели на землю, сбитые с ног чем-то тяжелым... или кем-то.

Верным оказалось второе предположение, ибо этот самый кто-то стал сердито шипеть и щелкать над самым ухом. Я попыталась выползти, да только мои поползновения породили еще большую волну змеиного языка. Потом шипящий слез, дышать стало чуть легче, я перевернулась на спину и уперлась взглядом в прищуренные карие, горящие ледяным спокойствием глаза - это был тот самый мужчина, прогулочным шагом вышедший из дыма. Он опять прощелкал, только намного короче и кажется вопросительно.

Я испуганно вытаращилась на неизвестного. Паша айкнул под боком.

- Мам, мне ж больно! Ты чего так в руку влепилась. Понимаешь, чего он говорит?

Я отрицательно покачала головой.

- Русские, - с легким шипящим акцентом сказал мужчина.

Я закивала.

Сбоку что-то грузно щелкнуло, раздались еще как минимум два мужских голоса, спокойно произносящие фразы на том же змеином языке.

- Блин! Круто! Дольф, ты только посмотри! - обрадовался кактусенок. - Еще корабль!

Собак же, явно не разделивший восторгов маленького хозяина, попытался запихнуть голову под мою попу. В глазах мужчины промелькнул интерес. Двое вновь прибывших остановились рядом с нами и уважительно обратились к шипящему. Он им коротко что-то объяснил, потом обернулся ко мне.

- Ты никому ничего не расскажешь.

Утверждение, надо отметить, было крайне убедительным, так что я энергично закивала головой, выражая крайнюю степень согласия, но тут голос решил подать мой цветик.

- Инопланетяне! Настоящие! Кр-р-руто! Овечкин сдохнет от зависти!

Трое иноземных мужиков хмуро взглянули на мой бесценный кактус, и я остро осознала, что пора уносить и себя, и сына, пока он еще чего не ляпнул. Резво подпрыгнув и схватив в охапку Пашку (откуда только силы взялись?) я что есть мочи рванула к машине, благо перед падением не добежали до нее всего ничего, с пяток метров. Адольф, обогнал нас и сиганул на заднее сиденье, туда же я зашвырнула цветик и захлопнула дверь. Подняв облако пыли, я обогнула машину и, буквально упав за руль, завела. Родная не подвела, загудела с первого раза.

Со скрежетом рванула заднюю, потом переднюю, с разгона поднялась на трассу, едва не въехав в иномарку, безмятежно летящую по встречной полосе, потянулась, захлопнула переднюю пассажирскую дверь и только после этого позволила себе взглянуть в зеркало. За нами никто не гнался. Я облегченно выдохнула. С заднего сиденья на меня ошарашено сверкали две пары глаз.

- Ну, мам... Ты вообще! Как в боевиках, - благоговейно выдохнул Паша.

Я не ответила, в голове проносились тысячи мыслей, кровь стучала в висках. Я уставилась на дорогу впереди и попыталась успокоиться. Серое полотно, разделенное белыми ровными линиями, исчезало под колесами - это движение помогало, приводило в порядок. Я не сводила с мирной картины глаз, а потом... потом наша ржавенькая плавно оторвалась от земли. Пашка сказал свое незыблемое: "кр-руто!" Адольф не по-мужски пискнул и скрылся на полу, а я мертвой хваткой влепилась в руль.

4. Свидетелей принято забирать

Машина поднималась в воздух выше как на ускоряющемся лифте. Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее. Меня вжало в кресло, Паша рухнул на Дольфа, уши заложило. Я с трудом пролезла между сидений и накрыла сопротивляющегося кактусенка собой.

Подъем прекратился так же неожиданно, как и начался. Осторожно, дабы не навредить ни себе, ни сыну, я приподняла голову и осмотрелась. Сквозь окна проникал белый искусственный свет. Паша попытался влезть на сиденье обратно и недовольно хрюкнул, когда опасливая мама не позволила ему совершить столь опрометчивый поступок.

- Сначала я, - уверенно изрекла эта самая мама, чем вызвала еще большее недовольство сына.

- Как всегда! Как что интересное, так...

Я грозно шикнула, заставив цветик на время умолкнуть. Дольф вытащил голову из-под переднего кресла и подозрительно на меня покосился. Я встала на колени, выглянула в окно, но ничего кроме белой стены и светящегося диодами потолка не увидела. В помещении, где теперь находилась наша машина, стояла абсолютная тишина, нарушаемая, наверное, только нашей возней. Я поднялась на сиденье и огляделась уже шире, однако, то ли к сожалению, то ли к счастью, ничего нового не увидела. Все те же кипельно белые стены и того же цвета пол.

- Мам, давай выйдем, а? Мне надоело тут лежать. Адольф плохо пахнет!

Вместо ответа я повторно шикнула. Паша насупился пуще прежнего. Я потянулась через водительское кресло, вынула из боковой двери походный нож в чехле, засунула его сзади за ремень, аккуратно приоткрыла дверь и выглянула наружу. В нос ударил приятный запах, словно мы вдруг оказались в сосновом лесу, отчего на мгновение немного закружилась голова. Кактусенок высунул нос рядом.

- Странный воздух у инопланетян.

- Он не странный, - я еще раз принюхалась. - Он чистый, кислорода содержание выше. И может это не инопланетяне вовсе.

- Вот ты наивная! Ты что "Секретные материалы" не смотрела?

Это кто, интересно, тут наивный!

- По-моему я кому-то слишком много смотреть позволяю!

- Ты сама их купила.

- Я себе купила, в память о детстве.

Пашка фыркнул. Я вылезла наружу, осторожно обошла кругом небольшое помещение, по центру которого красовалась наша серенькая. Сынка попрыгал.

- Ты что делаешь?

- Проверяю инопланетный корабль на прочность.

Я не стала вникать в глубокие цветиковы рассуждения, мое внимание отвлекла обнаруженная, и поначалу не замеченная, в стене дверь. Я медленно приблизилась и оглядела ее в поисках ручки. Тщетно. Ручки не было, да это и не имело значения, поскольку дверь вдруг сжалась, став тонкой, и исчезла в стене прямо перед моим носом. Я уперлась в красивые немного бледные губы. Подняла взгляд повыше. Серьезные карие глаза внимательно изучали мое лицо. Я выдала свою самую обворожительную улыбку и отступила. Ничего более умного на тот момент в голову не пришло.

- Следуйте за мной, - коротко и шипяще бросил мужчина.

- Куда это? Вы кто? Где мы? И зачем? - не слишком осторожно поинтересовалась я.

- Я Сишати. Это мой корабль. Следуйте за мной, - он развернулся.

- О! Это многое объясняет, - пробубнила я в широкую спину.

- Круто! - прокричал Пашка. - Адольф пошли!

Я поймала летящий реактивный цветик за руку и завела его за спину.

- Ну, ма-ам! - возмутился ребенок.

- А позвольте уточнить, - высунулась я за косяк к удаляющейся спине. - Сишати - это кличка или расовая принадлежность?

Хозяин корабля обернулся, недовольно прощелкал что-то и произнес.

- Имя.

- А-а, - протянула я и снова вернулась к брыкающемуся кактусенку. Шаги в коридоре возвестили о том, что - хм, - Сишати топает обратно.

- Вы хотите остаться в грузовом отсеке? - недовольно спросил он, вновь явив свой суровый лик.

- Не-а! - сообщил Пашка.

Я промолчала, ибо мне не хотелось ни в грузовом, ни вообще оставаться.

- Тогда повторяю, следуйте за мной.

Кактусенок энергично кивнул и с криком "Адольф, пошли" кинулся к машине. Однако отважный собак не спешил покинуть укрытие. Владелец корабля снова что-то сердито зашипел. Кажется, мы начинали его раздражать.

- Глубокоуважаемый! А Вы не могли бы вернуть нас на место? - закинула я удочку.

- Нет. Ребенок не станет молчать.

Я испуганно выдохнула. На Земле свидетелей принято убирать.

- Не волнуйтесь. Вам понравится на Сиросэкаи, как только мы закончим нашу миссию.

Сиро... чего? Понравится? Типа нас умыкнули насовсем... Мне стало нехорошо.

- Офи-иге-еть! - протянул из-за дверцы ржавенькой Пашка. Послышался писк и ужасающий скрежет когтей по металлу.

Гостеприимный похититель обернулся к машине. Я застонала. Мой цветик, кряхтя, выволакивал за ошейник сопротивляющегося питомца наружу. Дольфушка упирался четырьмя конечностями во все попадающиеся вертикальные поверхности.

- Можно быстрее? У меня дел много, - подлил масла Сишати. Я хмуро покосилась на него. Можно подумать мы напрашивались?

- Вы инопланетяне, да? - пыхтя поинтересовался Пашка.

- Да.

Я подошла и тоже ухватилась за ошейник. Двойными усилиями нам удалось вытащить монстра из машины.

- Адольф! Мать твою! Двигай попой! Тут же брошу!

- Нельзя, - серьезно отчеканил кактусенок. - Мы в ответе за тех кого...

- А подзатыльник?

- Когда у тебя кончаются аргументы, ты прибегаешь к грубой силе. Это нецелесообразно.

Я стиснула зубы. Откуда слово такое взял? Адольф меж тем с ужасающим скрежетом ехал по беленькому железному полу.

- Давай я лучше толкать, - изобрел новую тактику сынка. Он забежал к монстру с тыла и уперся обеими руками в собачий зад. Прошлым летом мы вот так же толкали нашу ржавенькую на обочину после того как она заглохла на перекрестке. Адольфу только аварийки не хватало. Я представила, как он равномерно моргает обоими глазами. Сердито отогнала идиотскую фантазию. Минуты за две мы втроем доскрежетали до двери. Я скосилась на Сишати. Он с любопытством лицезрел развернувшееся действо.

Пашка остановился и устало выдохнул.

- Мам, может, ты его на руки возьмешь?

- Еще чего! Я его лучше тут оставлю!

Сбоку зашипел хозяин, в два шага преодолев разделяющее нас расстояние, схватил песика под мышку, вышел в коридор. Адольф икнул и перепугано вытаращился на неизвестного. Я ухватила Пашкину рученку, завела его за спину и побежала следом за вежливым инопланетным гуманоидом.

Коридор тянулся совсем недолго. Мы миновали два поворота и остановились рядом с дверью. В стене на уровне груди маячила прозрачная панель. Пощелкав по ней, наш хозяин, открыл вход и отступил в сторону.

- Проходите.

- Вы нас тут запрете? - поинтересовался Пашка.

- Нет, если вы постараетесь не мешать.

Я пораженно уставилась на мужика.

Заглянула внутрь комнаты, которую нам выделили инопланетяне. Не очень просторно, но миленько так, чистенько. Кровать большая, одна, стол, разноцветное все, пестрое.

- Ого! - кактусенок забежал внутрь. Опущенный на пол Адольф, с разбегу сиганул под кровать, однако излюбленный маневр у собак не вышел, ибо он со всего маху треснулся лбом о прозрачную перегородку, которая на поверку оказалась непосредственно остовом инопланетной кровати, по конструкции напомнивший стеклянный параллелепипед, поставленный на пол. Дольфушка не растерялся и забрался поверх разноцветного одеяла за сынкину спину.

- Только у вас там, на земле, корабль все равно разбитый остался, - решил помочь дяденьке ребенок.

- Уже нет.

Интересно, мне показалось или на лице мужчины вправду промелькнула добрая улыбка? Карие глаза серьезно взглянули на меня. В них плескалась насмешка.

- С ножом поаккуратнее, - надо же! Я совсем забыла о своем оружии. - Не пораньтесь, - с этими словами он развернулся и ушел. А я так и осталась стоять с открытым ртом и смотреть ему вслед.

5. Высшие и сотня вопросов

Неожиданно в голову пришла здравая мысль. Я залезла в карман и вытащила сотовый.

- Мам, он наверняка не работает.

Я тяжко вздохнула и печально уставилась на замечательную надпись: "Сеть не обнаружена"

- Я ж говорил, - ответствовал сынка. Я устало потерла лицо свободной ладонью, прошла в комнату и брякнулась на кровать рядом с цветиком. Он обнял меня за шею.

- Ты, главное, не расстраивайся. Все хорошо будет! У тебя есть я, и еще Адольф.

Я покосилась на начавшего приходить в себя пса. Улыбнулась и погладила Пашкины ручки.

- Да. Это самое важное.

Цветик довольно потрепал боксера по макушке.

- Вот видишь. Пойдем лучше погуляем, раз нас не заперли.

Я пожала плечами.

- Пошли.

Нас прервал осторожный стук ботинка по полу. Мы обернулись на дверь. В проходе стоял высокий смуглый молодой парень. Его серые миндалевидные глаза изучали нашу троицу с нескрываемым любопытством. Он нарочно постучал носком ботинка, привлекая внимание.

- Привет. Вы кто? - проявил участие сынка. - И чего такой длинный?

Я уставилась на "гостя". Последнее Пашкино замечание, кажется, немного смутило его.

- Я Кагараши. Врач.

- Мы здоровы! - поспешила убедить я. В груди неприятным комком вырос страх. Странно, предыдущего я совсем не испугалась, хотя тот и старше был.

Врач что-то прошипел, потом произнес.

- Я не лечить. Я привить... - Он замялся, видно не зная нужного слова и, отчаянно жестикулируя, затараторил чего-то на своем шипящем.

- Чего? Чего? - не очень добро протянул Пашка. Адольф в подтверждение гаркнул. Парень подпрыгнул. Я перестала его бояться, ибо Дольфушка последнее опасное существо на Земле, да что там на Земле! Во всей вселенной не сыскать худшего хищника.

- Простите, как Вас?

- Кагараши.

- Так что Вы хотели?

Врач снова залопотал на своем, сделал несколько шагов по направлению к кровати, выудил из-за спины коробку с двумя таблетками и бутылку с водой, к моему удивлению обычную такую земную пластиковую бутылку.

- А в Матрице они были разных цветов!

Я пропустила замечание цветика мимо ушей. Врач указал на первую таблетку, потом на меня, на вторую и на Пашку. Я отчаянно отрицательно замотала головой. Глотать какую-то ерунду из рук инопланетного гуманоида? Тем более давать ребенку? Да ни за что в жизни!

- Через мой труп!

Кагараши нахмурился.

- Добровольно нет? - спросил он. И вот это первое "добровольно" возродило, сгоревший было, клубок страха.

- Что это? - ткнула я пальцем в таблетки.

Возле двери кто-то засмеялся.

- Это для вашей иммунной, вывести ее до нашего состояния. На Сиросэкаи то же детям при рождении дают. Во-первых, от вас меньше гадости будет, к несчастью, наши клетки идентичны, во-вторых, мы в силу специфики работы имеем на корабле разные образцы и в случае утечки умрете вы или сразу, или медленно и мучительно. Мы не вырабатываем сыворотки против неопасных для нас возбудителей. Это не более, чем музейные экспонаты. Лучше проглотите.

Невысокий широкоплечий мужчина опирался на косяк. Я смутно припомнила, что он был одним из тех двоих, что в поле вкупе с главным нашим похитителем хмуро таращились на Пашку. Его прищуренные глаза, по цвету напомнившие глаза Сишати только чуть более светлые, внимательно, по-доброму наблюдали за нами.

- А если нет? - осторожно спросила я. Речь была вполне аргументирована, но учитывать банальную ложь всегда стоило.

- Добровольно не захотите, Кагараши найдет иной способ. Он, правда, по этому поводу очень переживает, но если наш юный врач решил сохранить ваше здоровье, то с пути его не свернешь. Не тот сиросэкай.

Я перепугано вытаращилась на грозного и длинного Кагараши. Он что-то зашипел мне на своем змеином и снова зажестикулировал.

- А Вы кто? - повернулась я к мужчине в дверях, чтобы хоть как-то потянуть время, так необходимое для принятия решения. Он улыбнулся.

- Шуаи. Я... Как это по-вашему? - он на секунду призадумался. - Специалист по животным. Фауна.

- А первый дядька? - подал голос Пашка. Вокруг глаз Шуаи появилась сеточка морщин.

- Сишати - капитан. Он не сказал? Хотя это на него похоже.

- Глотать! - Кагараши всунул мне под нос коробочку. Настырный какой, а! Я тяжело вздохнула.

- Давайте так, многоуважаемый переживающий врач, я съем, а Пашка только если мне плохо не станет. Ага?

Парень нахмурился, потом кивнул. Я взяла продолговатую таблетку в руку, оглядела ее и повернулась к Шуаи.

- А вы раньше давали их людям?

- Низшим? Никогда, прецедентов не было, не переживайте. Я говорил, физически мы почти идентичны.

- Вы уверены?

Он высокомерно кивнул.

- Низшая, глотай! Ничего с тобой не будет.

Низшая! Что это за обращение, вообще, такое? Я вздохнула, проглотила, запила водой и уставилась на врача.

- Вы обещали Пашке не давать, пока я не решу, что со мной все хорошо!

Он кивнул, убрал коробочку с бутылкой за спину, что-то прошипел и растворился в коридоре. Пашка вскочил с кровати, подошел поближе к инопланетянину. Как они там себя называют? Сиросэкай.

- Дядя! А чего Вы маму низшей называете? Вы, между прочим, тоже не очень высокий!

Я икнула. Гуманоид расплылся в улыбке и присел на колени, оказавшись лицом к лицу с кактусенком.

- Ты тоже низший. Не из-за роста. Из-за эволюционной ступени.

- Чего?

- Это значит, малыш, - постаралась угомонить я сынку, - что у нас люди друг к другу не очень хорошо относятся.

- А у Вас хорошо? - обратился Пашка к Шуаи.

- Очень хорошо! - однако я успела заметить, как в глазах мужчины промелькнуло странное выражение, словно он сказал не всю правду.

- Это нам теперь Вас высшим называть надо?

Сиросэкай отрицательно покачал головой.

- Достаточно будет того, что вы не будете обращаться к каждому из нас во множественном числе.

- Кр-руто! Я тоже всегда думал, почему вежливо обязательно "Вы", а не "ты". А на корабле вас много?

- Нет.

- Сколько?

- Четверо, не считая вас.

- А корабль большой?

- Нет.

- А как он называется?

- "Рыжая звезда".

- Почему рыжая?

- Капитан так захотел.

- А куда мы летим?

- Если, по-вашему, в систему красного карлика.

- А что это?

Шуаи застонал и поднялся. Как я его понимала! Когда сынку что-то интересует, он выясняет это тщательно и нудно.

- Это звезда такая, а вокруг нее планеты крутятся.

- Как Солнце?

- Нет. Солнце живет не так долго.

- А сколько живет Солнце?

Гуманоид оглянулся по сторонам в поисках укрытия.

- Пашенька! - позвала я ребенка. - Не приставай к дяденьке. Он попозже тебе расскажет.

- Да, - согласился спасенный. - Я пошел. Дела.

Я кивнула. Мужики, вообще, имели тенденцию линять, как только цветик начинал проявлять к ним доверие в виде сотни другой простых и коротких вопросов. Вот и Шуаи убежал, мы вновь остались втроем.

- Ты слышал, Адольф? Вот здорово! Система красного карлика, - зачарованно повторил волшебное название цветик. Дольф гавкнул и уставился на маленького хозяина любопытным взглядом. Я нащупала на своей руке пульс. Сердце работало как обычно.

- Мамуль! Пошли погуляем! А?

- Ну, пошли, - согласилась я. - Только Адольф пойдет сам или останется тут!

Пашка согласно кивнул. Тигровый заяц после недолгого колебания определился, что с нами надежнее.

Корабль и вправду оказался не таким уж большим. Коридор тянулся прямо, мы лишь трижды круто свернули, пройдя мимо двери грузового отсека и вернувшись к исходной точке. Выходил треугольник. Поскольку открывать двери мы не умели, увидели не так уж и много, по сути, ничего. После получасового блуждания наткнулись на Сишати. Точнее не наткнулись, а налетели, то есть я налетела. Пашка-то шел позади, а я врезалась прямо в твердую грудь. И снова удивительно правильной формы бледные губы оказались на уровне моих глаз. Я подумала, что такие и не грех было бы поцеловать. Нижняя чуть полнее верхней. Бурная фантазия на фоне абсолютного отсутствия секса и все еще бурлящих гармонов начала рисовать красочные картины. Я тряхнула головой, обозвала себя извращенкой и подняла взгляд выше. Карие темные, почти черные глаза внимательно изучали мое лицо. И как только я раньше не заметила их цвет точнее. Может дело в сравнении? У Шуаи глаза светлее.

- Привет, - растеряно ляпнула я и отступила.

- Ты правда капитан? - без предисловия выступил вперед цветик.

Сишати утвердительно кивнул, ни на секунду не отрываясь от меня. Я заворожено смотрела в ночные глаза.

- А как двери открывать? - продолжил задавать важные вопросы Пашка.

- Если код не стоит, прикоснись к нижнему правому углу панели.

- А ты где был?

- В рубке.

- А где рубка?

Капитан наконец взглянул на мой прилипчивый репей.

- Ты хочешь в рубку?

- Очень! - закивал сынка.

- Зачем?

Пашка нахмурился и на несколько секунд задумался. Я пораженно смотрела на своего ребенка. Даже мне никогда не удавалось поставить его вот так, одним единственным вопросом, в тупик.

- Не знаю. Посмотреть, - наконец, определился он.

- Пошли. Но если что тронешь, запру в комнате, - взгляд капитана был не злой, не сердитый, но в искренности его слов, сомневаться не приходилось. Я на всякий случай взяла ребенка за руку, мало ли чего этим ребятам в голову придет? Горло перегрызу. Хотя было что-то в Сишати, что заставляло доверять ему. Не зря, наверное, он капитан. А может все дело в застоявшихся гормонах озабоченной землянки.

- Сколько тебе лет? - спросил Пашка спину Сишати.

- Пятьдесят пять.

- Ого? - я поперхнулась. А выглядит максимум на тридцать! - Почти как нашему дедушке! - продолжил ребенок.

- Мы живем дольше, в отличие от низших.

- А откуда язык наш знаете?

- Мы - исследователи, ученые по-вашему, изучаем системы, ищем формы жизни.

- Здорово! А давно вы нас нашли?

- Очень!

- А врач ваш почему язык не знает?

- Он молодой еще.

- А! А...

- Паша! - вступилась за терпеливого дядю я. - Остальной триллион вопросов чуть позже.

Капитан серьезно обернулся ко мне.

- Пусть спрашивает. Нас можно.

- А кого нельзя? - с радостью отреагировал репейничек.

- Других сиросэкайи.

- А почему?

- Потому что вы низшие.

- А почему вас можно, для вас мы тоже низшие? - моя голова начала медленно вскипать и от цветиковых вопросов, и от капитанских ответов.

- Мы особенные.

- Чем?

- Мы отщепенцы.

- А что это значит?

- Мы вне закона.

Я резко дала по тормозам. Адольф, в привычку которого уже вошло прятаться за мой тощий зад, от неожиданности впечатался в последний.

- Нас похитили четыре инопланетных бандита? - возмущенно подумала я вслух.

- Офи-иге-еть! - сынка не изменял себе.

6. Маша, Адольф и Паша

Сишати пожал плечами, повернулся к нам спиной и начал удаляться. Пашка потянул меня следом. Я очнулась от созерцания белого пола и поплелась. Да и какие, собственно, иные варианты? С тремя членами команды мы уже познакомились. Оставался четвертый. Таблетка пока никак на организм ощутимо не действовала, не считая небольшой слабости от повышенной температуры, но это я с успехом игнорировала. В пеленочном возрасте сынке было все равно болею я или нет, ему нужно было внимание в любом случае. Адольф решил, на всякий случай, примоститься за попой кактусенка, что со стороны выглядело, по меньшей мере, странно, учитывая размеры обоих.

Рубкой оказалось помещение не многим больше той комнаты или, наверное, правильнее выражаться каюты, где нас поселили. При слове "рубка", мне почему-то представилась продолговатая просторная комната с прозрачной внешней стеной, открывающий вид на просторы космоса, с кучей мигающих лампочек. Что ж... Глупая землянка ошиблась. Комната и вправду была продолговатой, но никакого "лобового стекла" не было. Вместо него от самого потолка до пола тянулись три огромных экрана, и епархию звезд показывал исключительно правый боковой. На центральном постоянно сменяли друг-друга разноцветные строки, словно кто-то вдруг решил, что раскрашенный во все мыслимые оттенки радуги Far Manager, выглядит красивее, обычного. На левом экране мигали сотни точек с подписями. Может карта? Хотя, кто их инопланетян знает?

Пашка, как и было обещано капитану, держался тихо. И только блестящие глазищи выдавали плещущийся через край энтузиазм и восхищение. Дольф, глядя на нас, тоже освоился и начал потихоньку передвигаться по рубке, припадая к земле и принюхиваясь словно лисица.

Помимо Сишати и уже знакомого нам с сынкой Шуаи тут присутствовал третий инопланетянин и последний член команды. Врача в рубке не было. И хорошо. Я ему не доверяла. Никто из присутствующих не спешил проявить вежливость и представить нам низенького довольно жилистого молодого мужчину (его мы тоже уже успели лицезреть на Земле). Он не обращал на нас никакого внимания, сидя к нам спиной за... Уж не знаю как называются у них эти штуки с прозрачными креслами и такими же прозрачными панелями спереди, по которым каждый то и дело резво пробегает пальцами. Да и признаться, плевать. Я - низшая и хочу домой на Землю! Я с печалью вспомнила о родителях, на глаза навернулись слезы, тряхнула головой, отгоняя предательскую влагу и ненужные пока мысли. Как любит повторять Луня: Наталья - ты неисправимая, абсолютная до идиотизма оптимистка! Да, я такая. И оставаться дальше такой... Проблемы будем решать по мере их поступления, а пореветь можно, когда цветик уснет.

Еще раз тряхнула головой и огляделась. Капитан внимательно наблюдал за мной. Я стушевалась под этим пристальным взглядом. Захотелось возненавидеть Сишати. Нельзя. У меня сын, к которому пока все относятся не просто терпимо, а даже хорошо. На глаза опять навернулись слезы. Я заморгала. Все-таки стресс сказывается. Чтобы как-то отвлечься решила сама проявить любезность, раз никому в голову не приходит.

Я ухватила Пашку покрепче за руку и зашла к мужчине сбоку.

- День добрый!

Он взглянул мне в лицо, нахмурился.

- Прошу прощения, что отвлекаю. Я на секунду. Нас не представили. Я Наташа, это мой сын - Паша, - мужчина как-то странно смотрел на нас. Я стушевалась, но виду не подала. Может земная вежливость тут не катит?

- Очень приятно, красавица и молодой человек, - наконец произнес он.

Пашка склонился в вежливом поклоне в лучших традициях европейских домов, прямо, глядя в глаза собеседнику. Откуда только узнал?

- Я Наши. Разрешите навестить вас позже?

- Будем рады видеть в нашей скромной каюте, - я сжала губы в тонкую линию, стараясь не рассмеяться. Пашка, репейник такой, откуда манер англицких набрался?

- Благодарю.

- Не смеем больше отвлекать.

Я зачем-то сделала книксен и отволокла вежливый кактус в сторону, спиной чуя три пары любопытных глаз. Адольф не считается. Ему было не до нас. Он обегал рубку по периметру и с каким-то подозрительным рвением обнюхивал углы.

Дверь открылась (к слову, их тут, как и экрана, было три) и в помещение медленно вперевалочку вошло худющее, размером с лисицу, существо неизвестной породы. Дольфушка, в это самое время находящийся всего в паре десятка сантиметров от входа, в котором явилась шутка инопланетной природы, вытаращил глаза и попятился. Весь его внешний вид утверждал, нет, кричал о том, что ничего страшнее в своей жизни собак еще не видел. Существо с огроменными тарелкообразными глазищами произнесло что-то нечленораздельное, по звуку напомнившее земное кошачье "мяв", и стало приближаться к Дольфушке, видимо проявляя любопытство. Признаться, никогда в жизни не думала, что однажды буду лицезреть песика в предобморочном состоянии. Не этого конкретно, конечно, а вообще, в принципе... Ничего. Увидела. Понравилось.

- Кр-руто! - понравилось не мне одной. Цветик подался вперед со своего места. Отважный собак меж тем развернулся и, тоже издав что-то вроде "мяв", на всякий случай кинулся спасать свою тигровую попу. Я уже приготовилась, как обычно работать бесплатным щитом, однако Дольф удивил. О нет, он не передумал прятаться, он просто сменил место дислакации. Проще говоря, разбежавшись, сиганул со всего маху верхом на опешившего Сишати. Капитан что-то зашипел и попытался стянуть с плеч когтистые лапы. Наверное, ему бы это удалось, если б причина собачьей паники все с тем же звуком, изгибаясь как змея, не побежала в направлении Дольфиного укрытия. Собачья истерика разыгралась не на шутку. Тигровый попытался залезть повыше. Раздался взрыв смеха. Это остальные члены команды пришли в себя и согнулись пополам на своих местах. У Сишати, наконец, получилось отодрать от себя тигровое недоразумение. Он зажал его под мышкой и встал.

- Низшая, это плохая порода домашнего зверя, - отчеканил наш хозяин.

- О нет! Боюсь, что дело не в породе. Дольф уникален.

- И неповторим, - подтвердил сынка. - Только если что, не кричите на него, а то он...

Я сгребла кактус в охапку и зажала ему рот ладонью.

- А то что? - продвинулся в нашем направлении сиросэкай. Мозг лихорадочно заработал, пытаясь сообразить как не выдать страшную тайну питомца. Не дай Бог, узнают, да выкинут на просторы вселенной.

- А то он пугается, - нашлась я. - Сильно.

В глазах капитана промелькнуло сомнение, однако допытываться он не стал. Инопланетный собачий страх меж тем приблизился к креслу Сишати и изящно на него запрыгнул.

- Кто это? - отодрал мою ладонь Пашка.

- Нарашека, - пожал плечом капитан. - Маленькое безобидное древесное создание.

- На-ра-ше-ка, - протянул мой ребенок. - Красиво. А зовут как?

- Маша.

Я поперхнулась.

- Маша?

Мужчина склонил голову набок и поправил под мышкой сползающего Адольфа.

- Да. По-вашему "дикий зверь".

- А, - понимающе протянула я. - Хорошее имя.

- А можно ее погладить? - поинтересовался Паша.

- Можно, - кивнул Сишати. - Маша ласковая очень.

Ага. Значит, ребенок угадал. Создание пола женского. Хотя, кто их инопланетян знает? Я, кажется, начинала повторяться. Тряхнула головой. Кактусенок добежал до капитанского сиденья и, мурлыча что-то, стал гладить лысое серо-фиолетовое создание с огромными ушами и тонкими непомерно длинными пальчиками на лапах, количество коих на каждой я насчитала четыре.

- Маша, Ма-аша... - Приговаривал ребенок. - А зачем ей такие большие глаза?

Я вспомнила сказку про Красную Шапочку. А еще зубы и уши.

- Нарашека - создание ночное.

- Налашека, - тоненько пропела следом за капитаном Маша. Пашка отпрыгнул.

- Ой! Она говорящая.

- Конечно, говорящая, - подал голос Шуаи. - Они все звуки повторяют.

- Маша, скажи "Овечкин - баран"! - обрадовался цветик.

- Маша скаш-ши Офещкин палан! - повторило создание, ластясь к сынкиному боку.

- Кр-руто! - подпрыгнул мой ребенок и на радостях схватил фиолетовую Машу на руки. - Мам, ты слышала?

- Кто такой Овечкин? - Наши не сводил с нас любопытных глаз.

- Баран! - отчеканил кактусенок.

- Палан, - согласилась Маша. По-моему, зверьку было не важно что повторять, большее значение имело кто гладит. Сишати опустил более-менее успокоившегося Адольфа на пол. Тот тут же зажался в ближайшем углу.

- Нам работать надо. Идите в каюту. Кагараши вас накормит, - капитан покосился на обнимающихся Пашу и Машу. - Нарашеку можете взять с собой.

Спустя полчаса я сидела в каюте на кровати и опасливо поглядывала то на дымящуюся в тарелке зеленую жижу, то на длинного врача, то на Адольфа тупо смотрящего в точно такую же тарелочку на полу. Сынка поводил ложкой в своем блюдце.

- По-моему это не вкусно.

- Низшие! Есть! - ткнул пальцем Кагараши и добавил. - Полезно!

- Оно заметно, - согласилась я. - А котлеток нет?

Врач сначала непонимающе нахмурился, потом прошептал "котлеток", прижав палец к уху, и спустя мгновение скривился так, что Пашка засмеялся.

- Плотоядно нет! Есть! - ткнул пальцем в тарелку настырный парнишка еще раз.

- Мам, может из машины забрать холодильник?

Соображалка кактусенка сработала лучше моей. Кое-как нам совместно удалось вбить эту идею Кагараши. Спустя еще полчаса, мы, быстро перекусив, развалились на кровати. Маша лежала между нами. Адольф, которого обычно пинками не сгонишь с мягких поверхностей, угрюмо вылизывал сытую попу в углу. Кагараши удалился еще на стадии вынимания страшных продуктов на маленький столик, закрыв за собой дверь. Или правильнее сказать сбежал? Не знаю.

- Мам, это самое здоровское, что с нами случалось! Это как в фильмах, только по-настоящему! И в школу ходить не надо!

- Ну уж дудки! От учебы ты не отлынишь! У инопланетян, наверняка, найдутся учебники, у нас пока твои есть. Я этим займусь.

Пашка тяжело вздохнул. Мы замолчали. Машка залезла сынке на грудь и свернулась там клубочком, он обнял ее. Я перевела взгляд на горящий диодами потолок.

Мысли сами собой вернулись к родителям, к работе, к отпуску, к Луне и даже к Коляну. В груди начал пыльным клубочком сворачиваться и разрастаться шар горечи, обиды, страха и тоски. Из уголка правого глаза беззвучно скатилась слеза. Я осторожно стерла ее и повернулась к Пашке. Ребенок мирно спал в обнимку с новым питомцем. Я поднялась, убавила свет, как научил длинный врач, переложила кактусенка поудобнее, разула и накрыла сверху одеялом. Нарашека проснулась и взглянула на меня своими огромными глазищами.

- Спи, - грустно улыбнулась я ей и погладила нежную фиолетовую кожу.

- Шпи, - повторил зверек и снова свернулся клубочком, теперь уже под Пашиным боком. И вот это пищащее "шпи" стало последней каплей. Уж не знаю почему именно оно, но факт оставался фактом. Я сползла на пол возле кровати, вцепилась пальцами в волосы, уперла локти в согнутые колени и заревела. Я ревела обо всем, что произошло, ревела за свою жизнь. Я позволила себе то, чего не позволяла уже давно, я жалела себя. Адольф, тихо цокая когтями, вылез из своего угла и ткнулся влажной мордой мне в бок. Лег рядом. Я всхлипнула и заревела с новой силой. Как же так вышло? Почему именно мне, одинокой матери, суждено было попасться под руку этим гуманоидам? Да еще и бандитам, оказывается. Со стороны не похожи даже. Но что, собственно, я могу знать о инопланетных уголовниках?

Неожиданно чьи-то сильные руки обняли меня и прижали к твердой груди. Я подняла голову, сквозь пелену слез уставилась в ласковые ночные глаза. Они с неясной нежностью изучали мое красное зареванное лицо. Я пожалела, что не выключила свет совсем.

- Как ты зашел? - всхлипнула я.

- В дверь.

Не совсем тот ответ, но не менее логичный. Совсем не соображала. Это же его корабль. Он снова притянул мою голову к груди. Я послушно ткнулась носом в мягкую длинную серую кофту. От него пахло морем, полынью и еще чем-то терпким обволакивающим, еле уловимым. Я с жадностью вдохнула новый приятный запах. Одернула себя и попыталась отстраниться, слезы все еще катились по щекам, пропитывая широкую рубашку. Он сжал меня сильнее.

- Я вас не мог оставить там. За нами охотятся. Вы свидетели. Этот сиросэкай не пожалеет никого. Как только я улажу дела, я верну вас, обещаю.

- Да? - я говорила ему в грудь, голос из-за этого казался приглушенным.

Пашка причмокнул во сне и перевернулся на бок.

- Да, - шепнул он мне в ухо. - Если твой сын научится молчать.

Я усмехнулась сквозь слезы.

- Это сложно. А кто на вас охотится и за что?

- Где его отец? - вместо ответа спросил капитан.

Я повела плечом. Он все еще не отпускал меня.

- Кто знает, где-то в Африке или в Индии.

- Он там работает?

- Нет. Мы были молодыми. Сергей, как ветер, всегда хотел быть свободным, наслаждаться и жить исключительно сегодняшним днем. Он и не скрывал от меня.

Сишати что-то прошипел, только я не поняла сердито или раздраженно.

- Давно Паша его видел? - ого! Он назвал мой репейничек по имени! Не "низший".

- Он его еще пока не видел.

Капитан снова что-то зашипел.

- Ты успокоилась?

Я кивнула.

- Утром разреши Кагараши дать мальчику таблетку.

Я снова кивнула. Он снял мои руки со своей талии. Совсем не заметила, что обнимаю. Поднялся и неслышно ушел. Только на груди темнело влажное пятно от моих слез. Я прерывисто вздохнула и потрепала Адольфа между ушей.

7. Влюбленная землянка

Кое-как вскарабкалась на кровать рядом с сыном и нарашекой, закрыла глаза и постаралась задремать. Ночь я дергалась, просыпаясь от каждого лишнего шороха или причмокивания. В итоге к восьми утра (по моим часам) вымоталась окончательно, ворочаясь с боку на бок. Желание встать и размяться пересилило желание спать, поэтому я тихо поднялась, стараясь не разбудить ребеночка, перешагнула через убитую сном тушку пса и отправилась в закуток с душем. Вчера разглядеть и разобраться с инопланетной ванной не было ни сил, ни времени. Сейчас горячая вода оказалась бы не лишней. Зайдя внутрь и оглядевшись, я пришла к неутешительному выводу, что гуманоиды вообще не загоняются по поводу ванн, джакузи и тому подобного, по крайней мере на этом корабле точно. Система проста, как три копейки. Встаешь на пол, сверху вода льется, прям как в дождик. Спасибо, хоть регулировать горячую холодную можно. Правда, пока я разобралась как это делается дважды обожглась и единожды окатилась ледяной водой.

Я нажала на прозрачной панели в стене белое пятнышко, вода перестала литься и передо мной встала новая проблема. Как гуманоиды сушатся? Покрутилась на месте. Ничего подходящего не нашла. Вспомнила о своих вещах в машине и о своем мягком розовом махровом полотенце с полоумной белочкой из "Ледникового периода". Приняла решение.

Поверх мокрого тела натянула джинсы, свою белую майку, правда она тут же промокла, впитав воду, но да ладно, до машины немного. Влетела в кеды, посмотрела Пашку, открыла дверь, воровато огляделась, проверяя нет ли кого вокруг. Вид все-таки у землянки не очень приличный, как у официантки в дешевом баре после игры "облей девочку". Бегом добежала до грузового отсека, проскользнула внутрь и опять врезалась в уже ставшие такими родными моим глазам бледные губы. Отпрыгнула и испуганно уставилась на капитана. Он зашипел, потом тряхнул недовольно головой.

- Ты что тут делаешь? - при этом взгляд его маячил несколько ниже моего подбородка. Я покраснела и скрестила руки на груди.

- Там душ, а полотенца нет, и я сюда пошла, - я нахмурилась, надеясь, что он понял.

Понял, усмехнулся.

- Низшая, там... как это назвать по-вашему... сушилка. Бери вещи. Я покажу.

Я судорожно кивнула и скользнула мимо, краем глаза зацепив его обжигающий взгляд, брошенный на мое тело. Интересно, а сколько они уже в космосе тут без своих гуманоидных женщин болтаются? В частности вот этот капитан. А еще, интересно, мы во всех смыслах с ним совместимы или... Я сердито одернула себя. Нашла о чем думать! О сыне думать надо! И чуть-чуть об Адольфе. Все-таки привязалась... Екарный бабай! Ну почему давешний Колян не выглядел так же как этот капитан? Подстава, блин.

Открыла багажник, вытащила оттуда рюкзак и увесистую спортивную сумку с нашими вещами. Они тут же с поразительной легкостью перекочевали на плечи Сишати. Я растерялась. После стольких лет самостоятельного перемещения всех тяжелых предметов и одиноких срывов на истерику по ночам пока сын спит, вдруг появляется вот он и... Я не знала как себя повести, что подумать, и тем более что сказать.

Причина моей растерянности меж тем спокойно шла к выходу легкой, по-кошачьи мягкой походкой. Я побежала следом. В каюте он тихо положил сумки возле кровати, прошел в ванную.

- Подойди ближе.

Я послушно приблизилась. Он указал еле заметное зеленое пятно на все той же панели, с которой я экспериментировала, пока принимала душ. Прикоснулся, из пола поднялась волна теплого воздуха, разметав мои волосы. Сишати повернулся и вопросительно взглянул на меня. Я кивнула головой. Да, поняла Вас, капитан. Он еле заметно улыбнулся, но не ушел, продолжая изучать мое лицо. Я не могла оторваться от этого взгляда. Ветер забросил прядь волос мне на нос, закрыв обзор. Я кончиками пальцев отодвинула их. В ночных глазах появилось странное выражение, вместившее в себе нежность, страсть, покровительство и немного властности. Ни один мужчина раньше так на меня не смотрел. Я тонула, терялась в этом взгляде. Сердце в груди забилось быстрее. Глубоко и часто задышала. В памяти отчетливо всплыли прикосновения сильных рук накануне и запах, такой притягивающий, неповторимый.

Майка на груди начала медленно высыхать. Я вдруг осознала, что никогда никого не хотела, как вот сейчас хочу его. Голова закружилась, по спине побежали мурашки, низ живота затопило горячей патокой. Он понимающе усмехнулся и... вышел. Я зажмурилась, треснула себя кулаком по колену.

- Дура! Дура! - одними губами беззвучно шептала я. - Полная дура!

- Ма-ам! - позвал с кровати ребенок.

Я выпрямилась по стойке смирно.

- Да, мой хороший?

- Ты чего там делаешь?

- Моюсь.

- От нас капитан сейчас вышел?

- Да, милый, он вещи принес.

- Вещ-щи плинес-с, - пропела Машка.

- Какие?

- Хахие?

- Наши.

- Наш-ши.

Это уже походило на какое-то шипящее эхо.

- Правда Маша здоровская?

- Плафта Маш-ша толофская?

- Правда, малыш, - я оттянула майку, чтоб она окончательно высохла и можно было выйти в комнату, выудить из сумки смену.

- Плафта, малыш-ш.

Дольф как-то натянуто тоненько гавкнул. Нарашека повторила и этот звук, чем наверняка повергла пса в ужас. К счастью, я этого не видела.

- Дольф, ну посмотри какая она хорошая, - по комнате прошелся грохот.

- Она холош-шая.

- Дольф, иди сюда. Она же ласковая. И ты ей нравишься! - собачий писк возвестил, что чувство не взаимно.

- Ты ей нлафишьс-ся.

- Дольф, ты не поместишься туда!

- Тольф-ф, ты не пометишьс-ся тута.

Я решила прервать радиопостановку, пока сынка не наградил собак сердечным приступом. Кто его откачивать будет? Не думаю, что тощий длинный врач станет суетиться. Последний, легок на помине, появился на пороге каюты одновременно с моим выходом из душевой. У них тут стучаться не принято?

Без лишних слов Кагараши протопал ко мне, сунул под нос воду, таблетку и командно гаркнул:

- Ты дать низший есть!

- Хау, бледнолицый вождь! - в том же тоне ответила я.

Он сурово нахмурился.

- Да поняла, я поняла!

Врач кивнул, развернулся на сто восемьдесят и вышел.

- Это мне?

- Да, малыш.

Пашка выпил, мы позавтракали остатками колбасы. Маша отогнала Адольфа от его тарелки с кормом и с большим удовольствием заела половину. Я понадеялась, что команда не оторвет мне уши за корабельного питомца, если вдруг обнаружится, что слопала она не то, что можно.

Пока я размышляла над этим вопросом, нарашека выгнулась, потянулась и проследовала к выходу. И вот поразительно, дверь открылась, стоило зверьку просто приблизиться.

- Так вот как ты вчера зашла в рубку, - тихо протянула я.

- Ого! Прямо ключ от всей дверей! - обрадовался Пашка.

Маша выдала свое иноземное "мяв" и скрылась в коридоре.

- Пошли за ней! - сорвался с места цветик и со всего разбега впечатался в Наши, появившегося на пороге. Нет. Все-таки у них тут точно не принято стучать.

- О! - не растерялся ребенок. - Ты решил к нам заглянуть?

Мужчина отрицательно покачал головой.

- Капитан велел позвать. Скорость снизили, приближаемся к планете. Маленькому низшему будет интересно.

Сказать, что я удивилась, ничего не сказать. Для капитана важно, что интересно моему кактусу? С ума сойти. Внутри раскололось нечто огромное и холодное, теплая волна затопила грудь. Мы втроем проследовали за Наши.

В рубке царило оживление, даже длинный врач сидел тут и что-то тихо шипел, прижав пальцы к правому уху. Мужчины сосредоточенно переговаривались между собой и с со своей техникой, изредка кидая взгляды на нас с Пашкой и Адольфом, скромно примостившихся в уголке. Машка сидела прямо перед тремя экранами и таращила свои плошки на правый. Любопытно, откуда она узнала, что мы подлетаем к какой-то там планете? Или она не знала.

В любом случае смотрела она верно, поскольку именно там разворачивалось самое интересное. В кромешной темноте приближался большой освещенный ровно наполовину шар, затянутый плотной пеленой, которая то и дело вспыхивала разрядами молний. На ум пришло единственное знакомое из курса экологии определение - атмосфера. На освещенной стороне поверхность имела серые, бурые, грязно-охристые оттенки, которые, находясь в постоянном движении, перемешивались и сменяли друг друга, рождая причудливые узоры. Из-за самой планеты выглядывал край небольшого шара, рассмотреть который не получалось. Может спутник? Не знаю.

Пашка потянул меня к креслу Сишати. Я дернула его на себя.

- Мам, я спрошу, - прошептал он.

- Не надо, - еще тише ответила ему я.

Капитан услышал, глубокие ночные глаза внимательно взглянули на меня. Я затаила дыхание. Он перевел взгляд на сынку.

- Это система красного карлика. Я тебе говорил, мы сюда летим.

- Это планета?

- Да.

- А как называется?

Сишати прощелкал что-то безумно сложное и длинное.

- Ш-ш-ш... чего? - не понял ребенок.

Мужчина улыбнулся, от этой улыбки у меня сердце провалилось в желудок. Как сказала бы Луня: кто-то тут втрескался по самые лопухи!

- Назови ее сам, как хочешь. Не знаю, известна ли она низшим или еще нет.

Ребенок просиял.

- Тогда "Наташа"! Как маму!

Я покраснела. Что-то последнее время я начала слишком часто это делать. Капитан снова взглянул на меня.

- Наташа, - он впервые в жизни произнес мое имя, мягко, шипя, нараспев. И, кажется, мне понравилось. По крайней мере, испытанное мной чувство эйфории точно возвещало об этом. - Хорошо.

Наши развернулся в кресле и обратился к капитану. Тот тут же откликнулся, нахмурился, отдал Кагараши короткий приказ. Врач подпрыгнул с места и на всех парах понесся в нашем направлении, мы с Дольфом от неожиданности отступили к стене. Пашка таких мелочей не пугался. Подлетев, парень схватил нас за руки и поволок за собой. Я уперлась пятками в пол.

- Идите, он вас посадит, - услышав пояснение Сишати, я расслабилась и перестала сопротивляться. Он подвел нас к пустому полу слева от капитана.

- Куда? На пол что ли? - пробубнила я.

- Мам, смотри! - ребенок указывал пальчиком на вдруг вылезшие сантиметрах в шестидесяти друг от друга два пустых прозрачных мятых пакета. В глубине пола, прямо под ногами что-то ощутимо щелкнуло и пакеты с хрустом стали заполняться, расширяться, приобретая форму кресел. Несколько секунд спустя шуршание прекратилось, а перед нами предстали полноценные с виду удобные сиденья, такие же прозрачные как и все сиросэкайское. Кагараши ткнул пальцем.

- Сидеть!

- Гав! - ответила я. Мне почему-то представилось, что для врача мы вроде рабочих овчарок, которых нужно как следует выдрессировать. Я тряхнула головой, отгоняя как обычно не слишком умную мысль. Не удержалась, бросила мимолетный взгляд на Сишати. Он не смотрел на нас, но на губах его играла улыбка. Кактусенок разбежался и сиганул в новый предмет мебели. Мебель мягко приняла его в себя и с хрустом облепила, так что мой ребенок стал сильно смахивать на сосиску в тесте.

- Кр-руто! - сказал Пашка и попытался перевернуться.

- Кл-луто! - подала от экранов голос нарашека.

Кагараши недовольно зашипел. Я осторожно села во второе кресло. Оно точно так же приняло меня внутрь, сомкнув мнимые подлокотники на талии. Шуаи коротко шикнул. Врач метнулся на место, и едва он успел сесть, как корабль начало трясти и кидать из стороны в сторону, по крайней мере это я поняла исходя из той простой причины, что картинка на экране подпрыгивала. Сама же я никаких изменений не ощущала, все ровно, прямо и тихо.

8. Удачное приземление и почти поцелуй

На правом экране клубилась серая мгла, толстые, режущие глаз, разряды появлялись и исчезали в пугающей близости. Корабль подбрасывало, словно он был маленьким мячиком в руках капризного ребенка. А затем... Затем мы ощутили все те броски, что ранее были видны лишь на экране. Теперь стало ясно предназначение кресла, оно и вправду гасило каждый удар. Волосы упали мне на лицо. Я вжала голову в спинку и обернулась к кактусенку. Пашка с улыбкой от уха до уха и круглыми восхищенными глазищами наблюдал то за картинкой на экране, то за слаженными четкими действиями Сишати и команды. Убедившись, что ему ничто не угрожает, я нашла Адольфа. Несчастный собак съезжал по полу то вправо, то влево, то пребольно приземлялся на пузо. Я поморщилась.

- Дольф, ко мне!

Питомец бросил на меня возмущенный взгляд.

- Иди, сюда! - хлопнула я по груди и грозно сдвинула брови. Дольфушке хватило доли секунд для выбора между приобретением устойчивого положения в пространстве и собственной обидой на хозяйку. Победу одержал первый вариант. Тигровый скрежеча разъезжающимися когтями подбежал ко мне и запрыгнул на колени. Я обхватила его, прижала покрепче к себе.

- Молодец, мам! - одобрил сынка.

- Да ну? - буркнула я, пытаясь выглянуть на экран из-за широкой собачьей головы. Но ничего, вернее никого, кроме, распластавшейся по полу, Машки разглядеть у меня не выходило. Нарашека растопырила свои длинные пальчики и они поразительным образом держались (или прилипли) к железу, не давая ей даже пошевелиться, только широкие уши ходили из стороны в сторону, как локаторы, улавливая каждую команду или слово мужчин. Мне стало интересно, понимает ли она их речь? Нашу с кактусенком она просто повторяет. Надо будет спросить потом у Сишати или у Наши, или Шуаи, точно не у Кагараши... наверное, все таки у Сишати, он в любом случае ответит и нравится он мне... Нет. А все-таки насколько мы совместимы в плане секса?

- Мам, смотри! - выдернул меня из неприличных раздумий цветик. Я одной рукой опустила Адольфу голову и выглянула на экран. Первое, что бросилось в глаза - черный горизонт, окутанный облаками, сквозь которые проникал грязно-желтый свет. Облака перемещались по небу с ужасающей скоростью. Разве бывает, чтобы они так неслись? То тут, то там били яркие разряды. Земля приближалась. Теперь корабль встряхивало не так часто. В поле видимости экрана попадали горы, отбрасывающие длинные тени.

Капитан что-то зашипел. Шуаи вскочил с места, рванул к выходу и исчез из рубки. Теперь мы не опускались вниз, мы скользили над поверхностью к высоченным зарослям черной гигантской травы. Растения мотало и било из стороны в сторону, словно там снаружи бушевал сильнейший шторм, хотя, скорее всего, так и было.

Пашка все это время не отрывал расширенных глаз от экрана. Я с ужасом подумала о том, что теперь заставить его молчать будет в десятки, нет, в сотни раз сложнее. Хорошо бы связаться с родителями. Они скорее всего уже волнуются.

Корабль тряхнуло последний раз и картинка на экране перестала меняться. Капитан закончил набирать что-то на своей клавиатуре, встал с кресла, потянулся. Я заворожено наблюдала за ним. Он улыбнулся Пашке.

- Понравилось?

- Да еще бы!

- Та ещ-ще пы, - повторила отлепившаяся от пола нарашека.

Сишати подошел к цветику и мягко провел по ручкам кресла, они с хрустом разлепились, освобождая ребенка. Наши и врач, переговариваясь, быстрым шагом покинули рубку.

- Низшая, отпусти пса.

- Ниш-ая, пусти пс-са.

Ну вот, снова "низшая". Я с печалью вспомнила как он произнес "Наташа". Разлепила пальцы, Адольф мешком картошки бухнулся на пол.

- По-моему, он не хотел отпускаться, - констатировал неоспоримый факт цветик.

- Не хотел пускатьс-ся.

Сишати поднял бровь и произнес что-то вроде "хм". Я погладила кресло так же, как это сделал капитан только что. Оно послушно разомкнуло свои мягкие объятия.

- А что мы будем тут делать? А мы наружу пойдем?

Мужчина моей фантазии нахмурил брови, потом ухмыльнулся.

- Искать определенную форму жизни. Пойдем.

- Кл-луто! - без подсказки объявила нарашека.

- Маша! Я тебя люблю! - обрадовался такому взаимопониманию кактусенок.

- Маш-ша. Я тепя люплю, - согласился инопланетный зверек и с разбега сиганул Пашке на грудь, обняв тонкими лапками за шею и повиснув на нем.

- А можно я ее себе оставлю? - состроил капитану невинные глазки цветик.

Адольф недовольно гаркнул. Я представила компанию нас четверых, гуляющих во дворе и погром в квартире, если, не дай Бог, нарашека опять проявит любопытство к бесстрашной собак. Стало нехорошо. Я закрыла глаза, застонала и бухнулась обратно в кресло. И плевать на приличия. Я, конечно, во всех смыслах классная мама, но Маша вкупе Дольфушка - это как-то перебор. В том году от тарантула еле избавилась. Сынка выудил тонущего его, вернее ее, из соседского родительскому дому бассейна, обозвал Василисой и велел кормить исключительно живыми мухами. Кто-нибудь, вообще, когда-нибудь пробовал поймать муху и при этом не задушить ее на смерть? Короче, это сложно. Зато теперь я могу участвовать в соревнованиях по ловле живых мух на скорость и количество. Ценный навык!

Кресло мягко обвило меня.

- Мам, тебе нехорошо?

Я засмеялась.

- Нет, прелесть моя, все нормально.

- Ты против Маши?

Я оторвала руку от лица и уставилась в огромные желтые глазищи. Вздохнула.

- Нет, малыш. Как я могу быть против Маши?

- Так можно, я ее себе возьму?

Мы оба обернулись к капитану, занятому внимательным изучением моей низшей персоны.

- Нарашека свободная, - наконец, произнес мужчина, оторвавшись от созерцания моих глаз, - она сама пришла к нам. Если она захочет уйти с тобой, это только ее решение.

- А-а, - со значением протянул кактусенок, - я не знал.

Я облегченно выдохнула. Дал отсрочку, на том спасибо.

- А куда все ушли?

- Одеваться. Приступаем к работе.

- А посмотреть можно?

Сишати улыбнулся.

- Можно.

- А где?

- Рядом с грузовым отсеком, где ваша машина, есть еще дверь. Туда.

Сынка потоптался на месте.

- Мам, ты догонишь?

Я вздохнула.

- Догоню, только ничего не трогай и никуда не лезь.

- Хорошо! Дольф, побежали! - уже от входа прокричал Пашка, обнимая хрупкое тельце Маши. Адольф гавкнул и помчался следом. Я осталась с Сишати наедине.

Он внимательно изучал меня сверху вниз, затем медленно склонился, провел ладонью по креслу. От этого движения по спине побежали мурашки. Ручки освободили мою талию, но я так и осталась сидеть, завороженная взглядом ночных глаз. Он усмехнулся и что-то тихо прошипел на своем языке. Мне вдруг отчаянно захотелось знать, что они там говорят между собой, и почему Сишати так странно смотрит на меня уже не в первый раз.

Сильные руки, с тонкими длинными пальцами осторожно оперлись на подлокотники по бокам от моих плеч, он склонился. Немного смуглое лицо оказалось на уровне моего. Я разглядела загнутые черные ресницы, небольшой еле заметный шрам возле носа, и темно зеленые крапинки в радужке, которые придавали его взгляду ту самую поразительную бархатную темноту.

Он внимательно изучил мои глаза, спустился чуть ниже к носу, потом перешел ко рту. В горле пересохло. Меня вновь окутал его, теперь ни с чем несравнимый, запах. Бледные губы приоткрылись, длинные ресницы порхнули вверх, открыв совершенно черные глаза. Я прерывисто вздохнула. Уголок его рта дернулся, намекая на улыбку. Он что-то прошептал, переложил ладони мне на талию, легко поднял с кресла и поставил на ноги.

- Идем. Мальчика нельзя оставить надолго.

Шатающейся походкой я последовала за широкой спиной. Оценивать все, что сейчас произошло, мозг напрочь отказывался. Он, по-моему, отказался хоть как-то действовать еще во время первого столкновения с этим инопланетным мужчиной, так дико взбесившим все спящие до этого момента гормоны.

Стоп. Мальчика нельзя оставить одного?

- Ты неправ.

Он притормозил и повернулся, удивленно приподняв бровь.

- В чем?

- Пашка если сказал, что ничего не сделает, он ничего не сделает. Мой сын всегда держит слово. Он понимает, что мне сложно.

В его взгляде вновь появилась неопределенная нежность, интерес и покровительство.

- И ты не злоупотребляешь этим, - скорее утвердительно, чем вопросительно произнес капитан. Я не стала отвечать. Так понятно, что нет.

- Вы с ним хотите выйти?

Я удивилась такому вопросу, однако виду не подала.

- Это не опасно?

- Нет.

- А что вы ищите?

- Наташа ступит на планету Наташу, - он задорно улыбнулся и ускорил шаг.

Вот же екрный бабай! Когда ему надо, я отвечаю. Когда мне надо, молчит в тряпочку. Хотя за произнесенное дважды мое имя можно простить или нельзя? Я отогнала эту мысль, поскольку мы вошли внутрь небольшого помещения.

9. Прогуляться по Наташе

Сынка в обнимку с Машей стояли рядом с Кагараши, занятого облачением в некое подобие скафандра, и пристально наблюдали за каждым его действием. Врач недовольно шипел и посвистывал себе под нос, изредка нервно передергивая плечом. Адольф изучал помещение, руководствуясь исключительно показателями собственного носа, чем, я думаю, подливал масла в булькающий котел неудачного настроения длинного высшего.

- Капитан, Кагараши такой высокий. Я на Земле таких не видел, - обрадовался нашему появлению примерный цветик, сгенерировавший за время отсутствия новую порцию вопросов.

Я с сомнением задрала голову на врача.

- Прелесть моя, у нас тоже высоких людей много.

Сишати на секунду задумался, потом абсолютно серьезно произнес:

- Последние несколько поколений дети с подобным ростом встречаются все чаще. Для таких как Кагараши - это своего рода невезение. Красивый сиросэкай - низкий, светлокожий.

С каждым новым словом капитана кроличья нора увеличивала глубину и ширину. Как же должно быть больно будет упасть, когда она, наконец, закончится. Надеюсь, приземление будет таким же как у Алисы. Я умудрилась на мгновение поменяться ролями с любопытной сынкой.

- Низкие как Шуаи?

Он спокойно кивнул.

- Да. Или как Наши. А такие как мы с Кагараши изначально не приемлемы для общественных постов, потому вынуждены искать альтернативу. Единственный для нас способ добиться уважения обоих миров - за пределами родной планеты.

Я с удивлением взглянула на Сишати. Учитывая мой рост и тот факт, что он на каких-то пятнадцать-двадцать сантиметров выше, назвать этого мужчину слишком высоким язык не поворачивался.

- "Обоих миров"?

- Нас две своего рода расы: суши и воды. Я и команда принадлежим воде.

Я внимательно изучала замеченный совсем недавно возле носа шрам. Хотелось спросить о его происхождении. Пашка, с жалостью взиравший на Кагараши, не дал.

- Бедный! Зато у него кожа светлая.

Капитан хмыкнул.

- Мы с ним смуглые.

- А я думал...

- Сиросэкаи - холодная планета, по периметру экватора пролегает единый океан, у нас не рождалось темнокожих предков.

Я с печалью подумала об отпуске, палатке в багажнике, море, солнышке, несостоявшемся загаре. Странные они гуманоиды.

- Мама говорит, солнце - важный витамин.

Сишати улыбнулся.

- Для низших да.

Кагараши в удручающем молчании снарядился и направился к широкому выходу, еле заметно проглядывающему в противоположной стене, капитан остановил его, что-то прошипел, чем ввел врача в еще более ужасающее состояние духа.

Причину его недовольства нам довелось понять буквально через несколько мгновений, когда Сишати выудил из неглубокого отделения необычного вида костюм с широким капюшоном и прозрачной гибкой маской во все лицо, и врачу кинул два таких же. Не нужно быть инопланетным гением, чтобы понять, что нас отдали на попечение Кагараши. У капитана свои дела. А может он просто не хочет, чтобы я вмешивалась или узнала то, что низшей землянке знать не положено. Ведь не отвечает же он на мои вопросы относительно своей миссии на этой планете. Я вздохнула.

Сишати меж тем обрядился и исчез за беззвучной пастью двери. Кагараши всунул мне и Пашке в руки по костюму.

- Спасибо, - проявил вежливость цветик, опустив Машу на пол.

- Пожалуйста, - хмуро пробубнил врач.

Я промолчала. Кактусенок справился со своим, превышающим на несколько размеров родной, костюмом раза в два быстрее меня. Так что вскоре они уже вдвоем с Кагараши выросли над душой яки заядлые болельщики зенита, будь он неладен.

- Мама, рукав вот там, а это дырка в капюшон для шеи!

- Низшая, глупый! Слушать мальчик!

- Нет, мам, сначала маску, потом капюшон...

- Ботинки! Низшая!

- А ну молчать! - заорала я и резко выпрямилась. - Низшая! Мам! Тоже мне умники. Сама оденусь. Все мозги вынули.

Кагараши презрительно поджал губы, развернулся и исчез за дверью, куда ранее ушел Сишати.

- Не кричи на него, мам. Он же высокий. Ему, наверное, в детстве доставалось.

- И все-то ты знаешь! - рассердилась я не на шутку.

- Не все. Не нервничай. Это вредно.

Я сжала челюсти. Рассудительный ребенок. Вырастила на свою голову!

Ребенок оказался не только рассудительным, но и несказанно внимательным, поскольку смог спокойно открыть дверь, набрав определенную последовательность оттенков. Сзади жалобно заскулил Адольф. Пашка обернулся.

- Дольф! Будь мужчиной, ты остаешься за главного и отвечаешь за Машу, - сейчас я слышала его голос где-то в глубине своей одежды.

Нарашека, все время нашего переодевания возлежащая на полу по центру маленького помещения, подняла уши и взглянула на цветик.

- Скорее уж пусть Маша следит за Адольфом, - тихо прошептала я. Зверек перевела локаторы в мою сторону.

- Мам, не порть Дольфу репутацию, - серьезно нахмурился Пашка.

- По-моему, он и без меня с этой задачей справляется на ура.

- Это не важно. Важно верить в человека, и тогда человек поверит в себя.

Кажется, очередная мудрость, почерпнутая цветиком из голливудского блокбастера. Мы шагнули с ним за порог и оказались в прозрачном длинном мягком узком коридорчике со ступенями до земли.

- Ого. Прям как те кресла, - Пашка с благоговением провел по мутновато-прозрачной стене ладонью в перчатке, пальцы которой смешно топырились в разные стороны на его маленькой ручке. Внизу стоял хмурый Кагараши, каждый шаг приближал нас к нему. Он дождался пока мы спустимся, мягко прикоснулся к стене в месте окончания ступеней и коридор открылся. Сильный порыв ветра ворвался внутрь и сбил нас с Пашкой с ног. Я попыталась подняться. Однако с каждым новым порывом попытки проваливались. Врач молча помог сначала мне, и как только убедился, что я противостою лоб в лоб неуправляемой стихии, наклонился к сынке, взяв его под локти, поставил на ноги впереди, обнял одной рукой, прижав к себе, и уже не отпускал. На спине Кагараши нес продолговатый вытянутый рюкзак. Вереницей мы выползли наружу. Я едва не грохнулась снова. И на этот раз ураган, бушующий на этой планете, был не причем.

- Ого! Мам! - прокричал в костюмном капюшоне сынкин голосок. - Так вниз прямо тянет.

- Низшие, сила притяжения...

Кагараши осекся, пытаясь подобрать нужное слово, но было понятно и так. Фантазия нарисовала нас с Пашкой в виде маленьких железных человечков, додумавшихся ступить на большой круглый магнит. Я тряхнула головой, отогнав шальную мысль. За пределами костюма шумело, грохотало и взрывалось нечто невидимое. Хотя, наверное, не так. Шумело, грохотало и взрывалось не нечто невидимое, а вся природа вокруг.

- Кагараши, а где Сишати и другие?

- Я здесь, - услышала я глубокий спокойный голос капитана. - Не хотите вернуться?

- Ну, уж не-ет, - протянул Пашка.

Сишати хмыкнул.

- Долго не стойте. Минут десять и все. Оглядеться вам хватит.

Я послушно повернулась вокруг своей оси, стараясь удержаться на ногах.

Мы стояли на маленькой треугольной поляне, рядом возвышался уже знакомый по форме сиросэкайский конус с хоботком лестницы до поверхности планеты, легко противостоящей ударам ветра несмотря на кажущуюся невесомость и прозрачность. Справа и слева от нас, заключая поляну в своеобразный полукруг, танцевала гигантская невероятно гибкая черная трава. Толщина самого маленького стебля превышала мою руку. Она поднималась к небу выше корабля и, ветвясь, прогибалась до самой земли. Ураган бил и рвал ее нещадно, порой кладя пластом в ощутимой близости от нас троих.

Прямо перед нами, в просвете между зарослей, тянулась вдаль вереница округлых низких гор, отбрасывающих справа налево длинные тени. Тусклый призрачно желтый свет, проникая сквозь бесчисленные облака, окрашивал окружающую природу в зловещие оттенки.

- Прямо фильм ужасов какой-то! - протянул в капюшоне цветик. Я готова была подтвердить эту мысль многократно.

С неба сорвался разряд и вошел в землю где-то в гуще черной травы. Раздался грохот, от которого заложило уши.

- Вы в порядке? - голос капитана звучал обеспокоено.

- Да! - радостно проорал Пашка.

- Хорошо.

Новый порыв принес косые струи ливня, таки сбившего меня с ног. Хотя ливень - это не совсем удачное определение, скорее это был сильный поток воды, словно мне в спину вдруг направили водяную пушку для разгона буйных демонстрантов. Я упала на колени и поморщилась от резкой боли.

- Мам! С тобой все нормально?

- Что там? - дальше капитан перешел на шипящий, видно обращаясь к Кагараши.

- Отлично все, просто упала.

- Заходите. Достаточно с вас.

Врач молча потянул меня за шиворот. Тоже, подлец, сильный оказался. Поставил на ноги словно тряпичную куклу, будто и не тяжелая я, и шторма нет, и сила притяжения нормальная.

В глубине зарослей слева снова захрустело. В паре метров от моего носа о землю хлыстом ударила травинка, оставив на каменной почве черный плоский предмет, похожий на раздавленное кофейное зерно, размером с две моих головы.

- Ого! Что это? - закричал сынка.

- Побежали отсюда! - вторила ребенку я.

- Мам! Кагараши! Что это? - дернул он за рукав врача.

Последний что-то просвистел.

- Чего? - не поняла я.

- Судя по описанию это семя, - ответил за него Сишати. - Возьмите и уходите.

Пашка, довольный, с помощью парня доковылял до черной тарелки и отодрал ее от камня. Именно отодрал, поскольку она приклеилась к почве.

Спустя полчаса мы сидели в каюте и изучали обнаруженное чудо природы планеты Наташи. Маша с Адольфом развалились в разных углах каюты. Нарашека на кровати. Собак же, видимо решив сыграть на нашей совести, оскорблено свернулся калачиком возле выделенного командой ему горшка, который пришлось поставить внутри каюты поскольку ихнее высочество трусило писать в коридоре за дверью.

- Дольф, иди сюда. Смотри сколько места! - похлопал рукой по полу возле кровати Пашка.

Адресат фыркнул, тяжело прерывисто вздохнул и отвернулся. Тоже мне! Артист Малого и Большого. Кажется, я это уже про кого-то говорила. Я склонилась к костюму ненавязчиво прихватизированному мной во время раздевания, нырнула ухом в капюшон.

- Эй, капитан!

Ответом была тишина.

- Мам, это в маску, наверное, надо.

Я последовала сынкиному совету.

- Да? - раздался удивленный голос. - Где вы?

- В каюте. Мы больше никуда на этой планете не дойдем, - поспешила успокоить Сишати я. Вот интересно, зачем?

- Я слушаю, - он что-то зашипел. В маске раздались короткие ответы на три голоса.

- А когда ураган закончится?

Он хмыкнул.

- Никогда.

Я растерялась.

- То есть как это? Совсем совсем никогда?

- Я запутался, низшая. В вашем языке никогда бывает не совсем?

- Чего? - не поняла я вопроса.

Капитан что-то сердито зашипел. Я услышала отчетливые смешки. Кажется, этот бас принадлежит Шуаи.

- Низшая, мы работать! - О! Этот голос и акцент я с некоторых пор узнаю где угодно!

Сишати холодно отчеканил несколько коротких замысловатых фраз. Смех тут же прекратился. Кагараши больше не подавал признаков жизни.

- Неважно, ураган не кончается. Только дождь идет попеременно.

- Это не дождь, это водопад. А почему?

- Планета повернута к звезде всегда одной стороной. Температуры на освещенной и неосвещенной частях разные, это создает ветер. Понятно?

- Понятно, - я энергично закивала головой, хотя очевидность в моем мозгу еще не была достигнута. Одно я осознала четко:

- Из всех планет во вселенной в мою честь обозвали ту, где можно снимать фильм ужасов!

Он засмеялся.

- Поверь, ей подходит это имя.

- Это намек на мою жизнь?

- А ты оглянись, - Сишати продолжал смеяться. - Мне нравится. Вы похожи с этим миром.

- Очень смешно, - беззлобно пробубнила я. Мне импонировал наш разговор.

- Мам, - склонился ко мне сынка. - По-моему, он нам подходит.

- Кто? - не понял капитан.

10. Голод не тетка, к открытиям потянет

Я зажала ребенку рот ладонью.

- А-а, - извилины усиленно сворачивались и распрямлялись. - Душ, - ляпнула первое попавшееся слово мужского рода.

- Душ?

- Д-да. Мы искупаться хотели.

- Хорошо, мойтесь, мы заканчиваем.

Повисла тишина. Я отложила маску в сторону вместе с костюмом. Пашка укусил меня за палец, я со свистом втянула воздух и отдернула руку.

- Я нечаянно, - без предисловий в своем стиле извинился кактусенок. - Так что думаешь? По-моему, он подходит. Вот Колян не очень и предыдущий, как его там... Емеля...

- Егор.

- Ну да, жлоб на лексусе!

- Еще раз скажешь слово "жлоб", подзатыльник отвешу.

- Не важно. Короче, Сишати классный. Он мне нравится.

- А меня спросить ты не забыл?

- А чего тебя спрашивать. И так все видно.

Моя ладонь сделала обширный полукруг, идя на сближение с сынкиной пятой точкой. Он проворно подпрыгнул и хмыкнув отскочил с кровати. Дольф грозно гавкнул из добровольной ссылки возле горшка.

- Кл-луто! - обрадовалась проснувшаяся Маша.

Пашка засмеялся. Я, поджав губы, попыталась поймать кактус, но он проворно скакал зайцем по каюте. Вещи летели по сторонам. За мной следом, откинув гордость и громко лая, гонял Адольф. Нарашека со своими чудо пальчиками залезла на стену и, повиснув вниз головой, вторила каждому собачьему "гав". Спустя несколько секунд небольшое помещение отчетливо напоминало банальный земной смерч, захвативший в свою воронку все, что попалось на пути. В разгар этого безобразия в каюте собственной нетленной персоной объявился капитан.

- Что... - Ему не дали договорить. Пашка, не сумевший затормозить вовремя, с криком "поберегись" сиганул с кровати прямо на Сишати. Я попыталась остановится, но споткнулась о скомканное на матрасе одеяло и с тянущейся "а" полетела следом. Адольф, шедший за мной по системе нос в попу, прыгнул просто так, до кучи. Раздался глухой удар. Четыре тела треснулись об пол лопатками капитана.

- Кл-луто! - повторила уже откуда-то с потолка Маша. Вот бывает же! Из всего Пашкиного жаргона она додумалась запомнить именно это слово.

Сишати застонал. Я испуганно отодвинула заливающегося смехом кактусенка и взглянула в глаза мужчине. Он улыбался. Я подозрительно нахмурилась. Где-то на моей спине вскочил и залаял собак. Я хрюкнула.

- Дольф! Слезь с меня, подлец!

Капитан перешел на смех.

- Маша! - позвал он мягко. Сверху со знакомым "мяв" упало еще одно туловище (или спрыгнуло, мне было не видно). Дикий собачий визг возвестил о том, куда именно упало туловище. Адольф тут же освободил меня. Мы сели.

- Ну и что это означает?

Я покосилась на родео устроенное нарашекой, где жеребцом выступал Дольф, а наездником она сама.

- Это она начала! - сдал меня кровинушка. Еще и пальцем показал.

- Понятно, - Сишати поднялся на ноги. - Я зашел предупредить. Нас не будет ближайшие шесть часов. Останетесь тут одни, только для вашей же безопасности, ничего не трогайте, сидите в каюте.

Я кивнула. Пашка тоже. Капитан исчез за дверью так же тихо как и появился. Сынка проворно поднялся на ноги и, дойдя до неугомонной звериной парочки, отлепил Машу от спины пса. Адольф тут же скрылся в душевой.

- Как думаешь, долго он там просидит?

Я пожала плечами.

- Не знаю, малыш.

- Я есть хочу.

Дошла до стола, приоткрыла холодильник и тут же его захлопнула. Замечательные запахи, ударившие в нос, возвестили о том, что еды там больше нет.

- Сиди здесь, - велела я сынке и выскочила в коридор. Бегом кинулась к соседнему с грузовым помещению (так и не выяснила как оно называется), но ни капитана, ни команды уже не обнаружила. К Пашке вернулась с пустыми руками, но с вполне гениальной мыслью.

- Бери ключ от дверей. Пошли искать кухню.

Охочий до исследований кактус радостно подпрыгнул.

- Дольф, пошли.

Собак не подал признаков жизни из укрытия, мы не стали тревожить его и без того расшатанную психику.

Разведку начали от рубки, где коридор разделялся на две части, как все земляне, отправившись налево. За первой же дверью скрывалось обширных размеров помещение, по периметру коего тянулись мутновато-прозрачные от потолка до пола параллелепипеды из все того же странного материала. Внутри на хаотично устроенных полках хорошо просматривались удивительных форм предметы, какие-то растения, колбы с жидкостями, камни.

- Это, наверное, шкафы, - осенило светлую головку цветика. - Смотри, мам, тут и надписи есть. Они же исследователи. Собирают, наверное.

Я оглядела разноцветные каракули, ровными рядами, украшающие поверхность "шкафов".

- Это точно не кухня. Пошли дальше, - вывела сынку с Машей в коридор.

Следующая на этой стороне дверь скрывала почти такое же помещение с той разницей, что предметы внутри параллелепипедов были другие. За дверью напротив хранилища (надо же мне было как-то идентифицировать для себя это безобразие) располагалась похожая на нашу каюта. Пашка бесцеремонно заскочил внутрь к одной из стен, на которой красовалась небольших размеров картина.

- Мам, это Шуаи!

Я осторожно приблизилась к холсту, с которого и в самом деле улыбался наш знакомый сиросэкай в обнимку с пожилой парой и молодой, низенькой девушкой.

- Как думаешь, это его девушка?

Я с сомнением покачала головой.

- Больше на сестру похожа. Пошли, так нельзя делать. Нас сюда не приглашали.

Ребенок послушно поскребся в коридор.

Следующие две двери по левой стороне мы знали - грузовой отсек с девяткой и выход к хоботку лестницы. За дверью справа оказалась еще одна каюта, хозяин которой любил, нет, обожал все разноцветное. Такое буйство красок не наблюдалось ни в нашей каюте, на в пристанище Шуаи. На почти таком же холсте стоял счастливый Кагараши в обнимку с низеньким пожилым мужчиной.

- Это, наверное, семейные портреты, - подумала вслух я.

- Похоже, - согласился Пашка.

Нарашека повернулась к нам и что-то прошипела на языке команды.

- Прости, милая, мы тебя не понимаем, - развела я руками.

Маша вздохнула и снова взглянула своими глазищами на картину.

Дальше коридор повернул направо, и первая же дверь привела нас в помещение с небольшим столом по центру.

- Ур-ра! - крикнул сынка. Я засмеялась.

- Ул-ла! - повторила нарашека.

- Ну и где тут еда? - философски протянул кактусенок.

Маша проворно соскользнула на пол, подошла к узкой боковой дверце, тут же послушно открывшейся перед ней, и взглянула на нас. Кажется, у меня отпали всякие сомнения насчет мыслительных процессов этого зверька. Продолговатое помещение было холодильной камерой. На полках лежали в избытке овощи и фрукты, по большей части родные земные, вода в пластиковых бутылках. Это никак не напоминало исследовательские трофеи. Пашка сцапал ближайшее яблоко, потер об себя, надкусил и с хрустом прожевал.

Маша дошла до дальнего угла, остановилась рядом с закрытой, в отличие от остальных, полкой и взглянула на меня. Послушно приблизилась. Нарашека что-то прощебетала. Я, зная об особенностях поведения кресел и лестницы, мягко провела ладонью по покрытому инеем шкафу. Он с хрустом разжал свои объятия. Внутри, к моему несказанному удивлению, оказалось мясо. Обычное такое земное мясо в пакетиках. Маша встала на задние лапки, передними вынула нижний пакет и направилась к выходу.

Чтобы обнаружить плиту, разобраться с ней и приготовить обед мне понадобилась чуть больше полутора часа. За это время нарашека слопала два куска свинины, если верить магазинным надписям на упаковках.

- Машка! Так ты оказывается наша, родная! - восхищался кактусенок, поедая очередную порцию жареных ребрышек. Я же про себя решила, что Кагараши по возвращению ответит мне за ту пакостную зеленую бурду в тарелочках.

- Любопытно, Машунь, а тебя тоже врач пытается кормить овощами? - прошептала себе под нос я.

Пообедав и убрав за собой, мы приступили к дальнейшим исследованиям.

Первая же дверь напротив кухни перед нарашекой не открылась, так что узнать, что она скрывает у нас не вышло. Дальше коридор снова повернул направо. Здесь вторая часть корабля практически зеркально отображала первую. Камера для выхода наружу, грузовой отсек, каюта Наши с семейным портретом, два хранилища, и, наконец, рубка. Круг замкнулся.

- А где капитанская комната? - разочарованно выдал и мою тоже мысль цветик. - где машинное отделение? - второе меня не интересовало.

- Ну, одна-то дверь не открылась. Может там и то и другое.

- Вот еще дверь, - ткнул пальчиком мой ребенок в еле заметный проход прямо напротив рубки в стене меж двух коридоров.

- Я не заметила.

Мы поднесли нарашеку поближе. Дверь бесшумно съехала в пол. Глазам предстала маленькая комната в форме трапеции с двумя подвешенными от потолка ярко-голубыми капсулами в человеческий рост. Противоположную от двери стену занимал шкаф, похожий на те, что мы видели в хранилищах.

- Что это?

Я пожала плечами.

- На каюту не похоже, - продолжил мыслить вслух ребенок.

Побродив, но так и не разобравшись в хитроумной сиросэкайской технике, мы удалились в отведенные нам апартаменты, напротив первого исследованного хранилища. Адольф, к тому моменту все же решившийся покинуть свое убежище, по-царски возлежал на цветном покрывале.

- Фу-у! Дольф! Помойся сначала! - возмутился ребенок. Я сгребла из цветиковых рук нарашеку и запустила ее на кровать. Пса как ветром сдуло. В коридоре за открытой дверью послышался топот, злое шипение и глухие удары. Пашка открыл рот и двинулся в том направлении. Какое-то шестое чувство заставило меня схватить его и закрыть рот ладонью. Голоса не принадлежали ни капитану, ни одному из членов команды. Обернувшись по сторонам, я бегом затолкала сына в шкаф, скинула ему на голову все белье с кровати и закрыла дверцы. В это мгновение в комнату ворвались трое мужчин одного со мной роста.

11. Прыжок без парашюта

Сиросэкайи точно. Кто еще тут мог очутиться и так противненько шипеть? Не то чтоб я стала вдруг расисткой... Интересно, если ненавидишь евреев, ты антисемит, а если сиросэкайев? Я тряхнула головой, отогнав глупую мысль, и оглядела гостей. У каждого морда кирпичом и глазюки прищуренные такие. Вот попадалово. Главное, чтоб сынку не нашли! Пока я размышляла, играя в переглядки с желтым коммандос (уж больно яркие у них костюмчики), в каюте появилось еще одно действующее лицо, вернее появился. Исходя из почерпнутых от капитана знаний, этот сиросэкай мог считаться самым красявчатым красавцем иной планеты. Но поскольку я относилась к расе низших земных женщин, обозначила гостя про себя просто и ненавязчиво - шибздик. Да и как иначе обозвать мужика, на которого смотришь сверху вниз в буквальном смысле?

Шибздик гордо подбоченился, хмуро осмотрел меня с ног до головы и что-то прошипел. Я ни черта не поняла, но решила пока повременить с тем фактом, что мы с ним не одной крови, задрала нос повыше и скрестила на груди руки. Будем корчить королеву. А там сам пусть догадывается. Шуаи заикался, что они в социальном плане выше нас смертных, возможно к пыткам не прибегают.

От моего вызова мужик окончательно свел брови на переносице и начал отдавать приказы налево и направо. К горлу липким комком подкатил страх. Ребята рассредоточились по каюте. Один из них тут же раскрыл шкаф. Я затаила дыхание, как вдруг из душевой раздался спасительный возмущенный "гав". Про обыск все забыли. Адольф влетел в комнату и, перемахнув через кровать, запрыгнул мне на руки. Я с трудом поймала увесистую тушку.

Желтые окружили меня и зашипели. Главный коротышка снова задал какой-то вопрос. Я презрительно поджала губы. В принудительном порядке от меня оторвали пса, сбросив его на пол за ненадобностью, и повели на выход. Я краем глаза отметила, что всех сиросэкайи увела с собой. Только бы ушли, а там можно и о себе подумать.