Болатбек

Враги на аул напали в ночи,

И вот, не успев обнажить мечи,

Мужчины попали к злодеям в плен,

И с ними юный джигит Хасен.

Им руки связали;

В степной пыли

Они за конями врагов брели —

Родной аул остался вдали —

И даже глянуть назад не могли.

Какая страшная ночь была —

Кричали женщины: «О Алла!»

Но бросили их поперек седла,

Отторгнули от родных очагов,

От малых детей, седых стариков —

И вот они в логове у врагов.

Враги забрали много добра:

Упряжь, чаши из серебра:

Сабли, сверкавшие ярче лун…

Но им не попался конский табун:

Он на джейляу пасся тогда —

И миновала его беда.

Средь быстроногих, лихих коней

Был конь один — всех других сильней

Неукротимый, словно тулпар [17] —

Хасен от отца получил его в дар.

Счастлив джигита того удел,

Который таким скакуном владел.

Его Ак-Башкуром Хасен назвал —

Ветер копыта ему подковал;

Ярко светились его бока

Цвета кобыльего молока;

Был горделив наклон головы,

А грива длиннее степной травы…

В ночь, когда был разграблен аул,

Слышал Башкур отдаленный гул,

И в гуле этом — как эхо средь скал —

Имя свое Башкур услыхал.

Голос Хасена сквозь тьму, сквозь ночь

Издалека призывал помочь.

В землю копытом вонзился он,

Ржаньем лихим разразился он

И, разорвав паутину пут,

Будто на крыльях, пустился в путь.

Тщетно кричал табунщик-старик:

Топот копыт заглушил его крик…

Вот Ак-Башкур у подножия гор,

Мчится по следу во весь опор!

И не успел наступить рассвет —

К стану врага привел его след.

На берегу полусонной реки,

Брошены пленники, как тюки;

Тихо Башкур меж телами идет,

Мерно бренча удилами, идет.

Вот он, хозяин, — Хасен-джигит,

Рядом с товарищами лежит.

Замер Башкур, шею склоня,

Будто он просит: «Сядь на меня!»

Шепчет печально Хасен в ответ:

«Сел бы в седло я, да силы нет —

Тело скрутили арканом мне,

Лучше бы стать бездыханным мне!

Нет, не достану я до седла,

Лучше бы смерть поскорей пришла!..»

Тут наклонился Башкур над ним,

Зубами вмиг аркан ухватил

И через речку перескочил

Он с тяжкой ношей прыжком одним.

Топот услышав, проснулся враг,

Ринулся вслед сквозь кромешный мрак —

За светлым пятном, за белым конем,

Сметая все на пути своем.

Но где им Башкура в степи догнать?!

Отстала в ночи захватчиков рать,

Устала и повернула вспять.

Башкур к рассвету в родной аул

Принес хозяина своего,

Топнул копытом, гривой взмахнул —

Словно просил: «Развяжите его!.,»

И, плечи расправив, Хасен молодой

Сказал:

«Не могу я мириться с бедой,

Пока земляки изнывают в плену:

Я вам, старики, в глаза не взгляну:

Мне стыдно на воле гулять, пока

Доля сородичей столь горька!

За их свободу пойду на бой —

Пожертвовать я готов собой…»

Но возразили ему старики:

«Силы твои невелики,

Ты еще молод, рука слаба,

Не принесет победы борьба.

Лучше со смертью зря не играть,

Лучше соседей в поход собрать…»

Сказал Хасен: «Коль промедлю тут,

В рабство пленников продадут.

Нет, не могу я подмоги ждать,

Должен тотчас им свободу дать!..»

Как старики ни просили его,

Больше не слушал он ничего,

Меч пристегнул, доспехи надел,

Свой разоренный аул оглядел,

«Ждите, — сказал, — аксакалы, меня

Мы возвратимся к исходу дня!..»

…Мчится, как ветер, свищет камча,

Гневной отвагой горит его взор;

Вот доскакал —

И ударом меча

Снял он мгновенно вражий дозор.

Пленников быстро избавил от пут,

Колья и камни схватили они…

Вот уж враги отовсюду бегут —

В злобе великой были они.

Жаркая схватка неравной была:

Камни и колья против мечей,

И в рукопашной кровь потекла,

Щедро окрашивая ручей.

Но воля к свободе сильнее стократ

Любого оружья, мечей или стрел:

Ни злата не нужно ей, ни наград,

А если ты к тому же и смел

И стать рабом ни за что не хотел,

Нет для тебя никаких преград;

И рядом с братом сражается брат

И вот уже враг отступить готов,

Он лишь огрызается из-за щитов,

Он духом пал, и его отряд На мировую пойти бы рад,

Но нет пощады ворам ночным;

Уж не разбойничать больше им,

Не обездоливать мирный народ,

Не множить несчастных вдов и сирот…

Победой полной окончен бой,

Счастливый едет Хасен домой,

Над ним сияет свод голубой,

Степное солнце огнем горит,

И песню победы поет джигит.

Но вдруг откуда-то из-за скалы

Змеиный слышится свист стрелы —

Для дела черного рождена,

В спину вонзилась ему она.

Тихо сползает Хасен с коня:

«Вражья рука достала меня,

Я умираю, но не умрет

Мною от рабства спасенный род!»

Похоронили его друзья,

В землю зарыли его друзья,

Но до сих пор он известен всем —

Юноша храбрый, джигит Хасен;

Жизни своей он не пощадил,

Братьев от рабства освободил…