Болотная ведьма. Трактирные истории

Глава 7

Габриэль Нол

Он продолжил жить. Ходить на работу, помогать больным, ругаться с травниками, кроить бюджет. Но не жил. Словно бы и не стало его. Когда погибла Мила, его Милочка, а потом пропал только-только родившись их сын, Гейб думал, что сойдет с ума. Не сошел. Сыскари ничем не смогли ему помочь. Кажется, даже и не искали. Он тогда оббегал весь Каралат. Он достал Сыск до печенок. Он ничего не смог добиться. Ничего не смог узнать. Сначала даже хотел покончить с собой. Попробовал запить горькую. Не получилось. Однажды вечером шел в припортовый трактир и на его глазах поскользнулась на рыбьих потрохах, упала на деревянный настил беременная женщина. Не смог он не кинуться на помощь. Рефлексы были сильнее его. С женщиной, начавшей рожать прямо на воняющих рыбой досках, и ее ребенком в результате все было в порядке. Благодаря тому, что оказался рядом умелый лекарь. Не прошел мимо, замкнувшись в своем горе. Тогда он понял, что должен жить. Просто ради того, чтобы жили и растили детей вот такие рыбачки. Ради того, чтобы не оставались дети сиротами. На следующий день Гейб вернулся в лекарню и принялся за работу. Больше он не позволял себе и капли вина. Пусть, пусть нет больше Милы и, скорее всего, его сына, но он-то жив. И должен жить, чтобы там за Гранью они встретили его радостно. Встретили не упрекнув даже взглядом.

Мила часто говорила ему, что его дар принадлежит людям, что он самый лучший человек, которого она знала. Мила говорила, что гордится им и счастлива, что он обратил на нее внимание. Такую неудельную. Да какая ж она неудельная? Милая Мила, как он любил шутить над ней, была служительницей в городской лечебнице. Одной из лучших, кстати. Расторопной, с чуткими руками, неиссякающим оптимизмом и здравым цинизмом. Ему так повезло, что она ответила ему взаимностью. Два года счастья и безмятежности пролетели как один день. Поженились они практически сразу и вскоре Мила забеременела. А потом ее не стало. Ни ее, ни малыша. Как ни бились лекари, но организм, ослабленный родами, просто не смог бороться с невесть откуда взявшейся инфекцией. Его жена умерла в горячке через несколько часов после рождения сына. И за эти несколько часов малыш пропал.

Сейчас Габриэль сидел за столом в приемнике и торопливо заполнял результаты утреннего обхода в карточки больных. У них в лекарне на каждого пациента была заведена карта его болезней, чтобы, если человек снова окажется здесь, тот, кто будет его лечить мог быстро узнать о нем все. Естественно, все, что касается здоровья. Это было очень удобно, потому что позволяло быстро принять решение о лечении, не дать настой с аллергическими компонентами и многое другое.

Вот, например, госпожа Росса. Дородная купчиха, которая сама привыкла стоять за прилавком и контролировать каждую монетку, гонять продавщиц и ругаться с поставщиками, попала к ним лишившись чувств прямо среди бела дня. Гейб долго объяснял женщине, что не в ее возрасте и, гхм, простите, весе, скакать по ярмарке на самом солнцепеке. Осталась бы в лавке, а на торжище отправила помощников. Но нет же, это же главная осенняя распродажа. Они должны занять лучшее место, прямо посреди площади, а не жаться к стенам в теньке. Вот и схлопотала солнечный удар, который усугубило повышенное давление. Гейб влил в нее столько настойки боровника*, что у женщины не просто давление опустилось. Она малость опьянела. Нашлась и ее история в карточках. Оказывается, госпожа Росса уже неоднократно попадала к лекарям в руки после таких вот «ярмарок». Гейб прописал ей ежедневно принимать отвары ромашки и диету. Тут он понадеялся, что женщина, сбросив вес, будет менее подвержена таким скачкам давления, ну или займется личной жизнью, а не только работой.

*боярышник

Сначала лекарь даже не понял, о чем говорит ему молодой стражник, настолько ушел в раздумья. А тот просил его прийти назавтра днем к капитану Лудиму.

— Неужели? — Габриэль даже пару ударов сердца пропустил, но потом по лицу парня понял, что новости не хорошие.

— Я ничего не знаю, но капитан настойчиво просил вас посетить его. Простите, — отчего-то извинился тот.

Гейб нашел в себе силы кивнуть.

На следующий день он отправился к стражникам. В кабинете капитана, с которым лекарь до этого не встречался, кроме него находился еще и молодой маг. Он представился имперским сыскным Табом Равном. Гейб не совсем понял, что здесь делает сыскарь, да и не до того было. Он поздоровался и вопросительно посмотрел на Лудима.

— Простите господин, но новости у меня плохие. Мы нашли тело вашего сына.

Мужчина словно в ледяную прорубь нырнул. Он на несколько склянок забыл как дышать, в глазах потемнело. Очнулся он уже сидя в кресле. Молодой маг как-то воздействовал на него.

— Как вы определили, что это мой ребенок? Я ведь до последнего надеялся…

— Женщина, которая выкрала и убила вашего ребенка, все рассказала и во всем призналась, — отозвался стражник.

— Кто она? Зачем вообще? Зачем ей это было нужно?

— Это ваша бывшая жена Йолма Парат.

— О боги… Но…как? Как эта сумасшедшая вообще нашла меня? Зачем?

— Вот, выпейте. Это не алкоголь, — Лудим уже навел справки о лекаре и спиртное ему предлагать не стал. Тот, прежде чем попробовать, понюхал содержимое чашки.

— Боюсь отвар этого корня мне не поможет. К тому же господин маг уже чем-то успокоил меня. Не стоит смешивать магическое и органическое воздействие одной направленности, — привычно начал объяснять лекарь и сам себя заставил замолчать.

— Хорошо, — капитан стражи отставил кружку в сторону. — Йолма попала к нам при краже другого ребенка. Нет-нет, его мы найти успели.

— Слава богам, хоть этот малыш не пострадал.

— Давайте я дам вам почитать признательные показания, так будет проще, чем пересказывать.

Гейб взял протянутое ему дело и погрузился в чтение. Через некоторое время он поднял глаза на стражника и произнес:

— А ведь это я виноват, что пострадала моя Мила и сын. Я ведь подозревал, что Йолма сходит с ума, но пожалел, решил не сдавать в лечебницу как душевнобольную. Надеялся, что мое отсутствие со временем приведет ее нервную систему в порядок. Оказалось, что все только усугубилось. Я, я и только я виноват в том, что пострадали не только мои родные, но и другие люди.

— А также вы виноваты в исходе нидлундов.

— Да, и это я. Что⁈ — очнулся лекарь.

— Не вините себя, — сказал маг. — Душа человека — штука загадочная, и о душевных болезнях мы все еще знаем очень и очень мало. С этим могли бы помочь разве что в храме, но не в лекарне.

— Но ее могли держать за запертыми воротами, чтобы она не причинила вреда!

— А кто в тот момент мог знать, что она начнет людей убивать?

— Я! Я мог догадаться! Она всегда была немного тронутой и упрямой. Желание иметь ребенка превратилось в прямо-таки в манию!

— Мы, к сожалению, уже ничего не можем исправить, кроме как предоставить показания в суд, выслушать приговор и посмотреть на его исполнение.

— Что ей грозит?

— Смертная казнь.

— Хорошо, — кивнул мужчина. — Я могу забрать тело сына, чтобы похоронить его рядом с матерью?

— Мы не трогали места, где он захоронен. Когда бы вы хотели это сделать? В моих полномочиях, именно в этом случае, выдать разрешение на перезахоронение, — откликнулся Лудим.

— Можно завтра? Я немного соберусь с мыслями…

— Конечно. Приходите завтра за три часа до заката вот по этому адресу, — стражник протянул ему бумажку с адресом. — Это Раскатный район. Мы будем там и поможем. Вам все же лучше не делать этого всего одному.

— Да, спасибо, — лекарь взял протянутый листок, сложил, даже не взглянув, и отправил в карман, — А вы не могли бы, господин маг, посмотреть и проверить родство? Может, все же…

— Это мне доступно, я сделаю это для вас, — кивнул Табола.

Выйдя из Крепости Стражи, Гейб отправился обратно в лекарню. Сейчас он не мог находится один, черные мысли никак не хотели оставлять его. Лучшим способом отвлечься всегда была работа. В лечебнице люди, которым он нужен. Вот он и поможет. Всё лучше, чем изводить себя чувством вины. Толку, по-крайней мере, больше. Нет, ну как же он не догадался? Нужно было еще тогда пристукнуть гадину в порыве ревности ли, оскорбленных чувств… Если бы он мог, он бы вернулся в прошлое и удавил ее еще в колыбели. И рука бы не дрогнула.

«Так, стоп Гейб,» — обратился он сам к себе, — «Вот этого не надо! Так ты и себя маньяком сделаешь. Мила бы не одобрила».

С этими мыслями он и подошел к лечебнице, у главного входа которой сейчас выплескивался скандал. Орала какая-то барышня, которая потеряла мать, доставленную накануне именно сюда. Служительницы хлопали глазами и даже пары слов вставить не могли. Барышня требовала кого-то не ниже старшего лекаря, а остальных слушать отказывалась.

— Я старший лекарь Габриэль Нол, — громко представился мужчина, чем сразу убавил звук в округе пятидесяти шагов вдвое.

Девушка поперхнулась очередным воплем и повернулась к нему. Как только она вдохнула поглубже, набирая воздух для очередного включения сирены, Гейб ее перебил.

— Давайте пройдем в кабинет, где вы мне все расскажете и будем разбираться.

— Д-да, — поперхнулась барышня, — П-пройдемте.

И опершись на подставленный локоть прошла в лечебницу вместе с лекарем.

Девушка называлась красивым и редким в этих местах именем Мария. Она искала провапшую невесть куда мать, которую накануне забрала лекарская пролётка. Барышня была уверена, что сюда. Они вдвоем, плюс старая нянька, которая еще Элену, маму Марии, знала в пеленках, жили в ремесленном районе, держали кондитерскую. Да не просто плюшки и пироженки. Они делали удивительную нежную пастилу и леденцы! Не из жжёного сахара на палочках, а настоящие — с соком, цветные, витые. У них заказы были «даже от высоких родов»!

— Не «Хрустальные сладости Элены» случайно? — спросил Габриэль.

— Да-да! Это мы! Мама своим именем назвала! — гордо сказала девушка.

— Мария, что случилось с вашей мамой и когда вы вызвали лекаря?

— Почувствовала она себя плохо еще днем. Сейчас осень, много яблок и груш и их нужно срочно перерабатывать, иначе пропадут. Мы даже закрылись на два дня и наняли помощниц. Вы знаете, старая нянюшка уже не может помогать в полную силу, у нее руки болят. Вот соседские девочки и даже мальчишки нам и помогают. Все медяшка в дом. Мальчишки вообще за сладости работают, — улыбнулась девушка.

— Не отвлекайтесь, пожалуйста, что было с мамой?

— У нее днем голова начала кружиться. Я отправила ее немного отдохнуть. Вроде полегчало, а вечером стало совсем плохо, ее начало рвать, всю шатало. Я отправила Ниду за лекарем.

— Как быстро она вернулась?

— Почти сразу. Повезло, что лекарская пролетка дежурила чуть ли не за углом. Лекарь, я не запомнила как его зовут, осмотрел маму, сказал, что что-то с сердцем и ее нужно в лечебницу. Они с помощником так быстро погрузили ее в экипаж, что я успела только торбу с вещами на первое время собрать. Уже чуть не на ходу закинула. Сказали, что везут сюда. А тут ее нет.

— И не было. Я вчера дежурил в приемном. Женщину точно не привозили.

— Но… как же? Что же с мамой? ГДЕ ОНА?!!!

Гейб налил в кружку остывший взвар, высыпал туда успокоительный порошок и протянул девушке.

— Вот. Выпейте маленькими глотками. Это немного успокоит. И пойдемте в Стражу.

— Не в Сыск?

— Нет.

Толку в Сыске лекарь не видел никакого. Он неоднократно бывал там, когда пропал сын. Так, не думать. Не сейчас. Надо идти к капитану.

Второй раз за день подойдя к казармам стражи Габриэль чувствовал себя увереннее. Сейчас нужно помочь этому человеку. Сейчас он не потерпевший. Сейчас он спокоен.

К счатью, капитан оказался на месте и к нему лекаря пропустили сразу после доклада. Маг тоже еще был здесь. Они с удивлением уставились на Гейба и девушку, но выслушали.

— Вы искали в других лечебницах? Может что-то перепутали в спешке. Ситуация все же была достаточно нервная. Или лекарь мог повезти в ту, что ближе, — поинтересовался маг. Именно он взялся за допрос.

— Господин Равн, — вмешался Габриэль. — У нас не такой большой город. Беспечатный. Здесь всего три лекарни. Главная городская — наша. Лечебница для бедных в Раскатах, но видели бы вы ее. Пять комнат по десять коек, недостаток персонала и лекарств, грязь кругом. Платная лекарня для тех, кто способен рассчитаться за комфорт и каждую клизму. Пролетки есть только у нас. Госпожу Элену не повезли бы в Раскаты, а Платная сначала бы прислала к девушке человека за деньгами, а потом уж принялась лечить.

Мария подтвердила, что за деньгами никто не приходил. Да и не настолько она была в расстроенных чувствах. Чай не высокородная, чтобы по каждому поводу в обморок падать. Девушка с детства помогала матери на кухне, за прилавком и в зале. Чтобы она ударилась в панику и себя не помнила, надо было постараться.

— Он точно сказал, что везет в Городскую. Только вот сейчас я вспоминаю, что лекарь даже не представился. Зашел, грязь с сапог не отряхнул, руки не вымыл, сразу к маме. Я еще подумала, что лекари обычно сначала приказывают тазик с водой и мыло. Даже, если кровью истекаешь. Сначала руки помоют, а потом подойдут.

— Естественно, кто ж грязными руками в рану полезет! Так пациента убить можно, а не вылечить, — вставил свое слово лекарь.

— Говорите, руки не вымыл? — уточнил Табола.

— Да. Я еще удивилась, потому что заранее воды погрела.

— Я решусь еще кое-что сказать. Судя по симптомам, описанным Марией, сердце у госпожи Элены в порядке. Все говорит об отравлении. Кружащаяся голова, потемнение в глазах, холодные кончики пальцев, покраснение носа, а затем неудержимая рвота. Не могу определиться, чем именно травили, но то, что к сердцу это не имеет никакого отношения — точно, — вмешался лекарь.

— Опишите того, кто к вам приехал. Расскажите все, что помните, — кивнув Гейбу, продолжил сыскарь.

— Невысокий, обычный какой-то, уши только торчат. Он в платке был, как лекари все носят, но он сполз и ухо оттопырилось.

— Как одет?

— Да обычно. Почти как вы. Холщовые штаны, рубашка, жилет, перевязь как для ножен, но без них. Плащ, платок на голове. Сумка еще через плечо лекарская. Вот как у господина Нола.

Через плечо Гейба действительно была перекинута вместительная кожаная сумка с крышкой-клапаном. Откинь ее и там окажутся вшитые отделения для перевязочного материала, баночек-скляночек с настоями, горшочки с мазями, скрутка с инструментами. Лекарь всегда автоматически брал ее с собой. Это уже была даже не привычка, а рефлекс.

— Как выглядел помощник?

— Я на него вообще не посмотрела, маме вещи собирала в лекарню. Они чуть без них не уехали.

— Сама пролетка?

— Обычная. Как все больничные экипажи. Темного цвета, с ладонью на дверце, краска сзади облезла, лошадка такая каурая, кажется. Без верха только.

Такие экипажи пару лет назад ввел новый градоначальник. Лечебниц действительно было не много. На тот момент всего две: городская и платная. В районах с бОльшим достатком пользовались услугами семейных или частных лекарей, которых вызывали по мере надобности.

В Раскатном районе градоправитель лекарню учредил не так давно и выделил небольшой бюджет из городской казны. Да, скромный, но хоть что-то. Здесь, в основном, штопали рыбаков, получивших травмы, помогали в родах, лечили детей от простуд и разбитых коленок. Местные жители были благодарны. Раньше-то и того не было. Сюда в обязательном порядке шли на стажировку новые в городе лекари или ученики. Гейб брал здесь одну-две смены в неделю. Получал за это пару серебрушек в несколько месяцев, да и те тратил на травы сюда же. На эту работу его сподвигла Мила. Она трудилась здесь два-три дня в неделю бесплатно. Мыла палаты, помогала с перевязками, занималась роженицами и родильницами.

Словом, до лечебницы надо было еще и добраться. А если человек с тяжелой травмой? Или сам тяжелый, что не поднять? Градоначальник и придумал держать небольшую конюшню при Главной городской, благо пара сараев там была. Купил лошадей, старые экипажи, которые перекрасили в черный с белой ладошкой на дверцах (символ лекарей — белая длань Навы, заступающая проход за Грань), сделали из парусины натягивающийся верх, как у фургонов бродяжников. Внутри вдоль одного борта была установлена лавка, чтобы уложить пациента. Градоправитель нанял возниц, они же помощники, и обязал лекарей работать в экипажах раз-два с седмицу. За то доплачивалось отдельно, поэтому от дежурств не отказывались.

Лечебные экипажи обычно стояли по одному-два в разных районах. Их места дислокации были хорошо известны горожанам. Туда и бежали, если срочно нужен был лекарь.

— Господин лекарь, — обратился Таби к Гейбу.

— Просто Гейб.

— Хорошо. Гейб, а где должны дежурить экипажи?

— Точно не там, где его нашла девушка. Я поэтому сразу и повел Марию сюда. Вчера я дежурил на приемке. Было несколько сложных случаев. Переломы со смещением, рассечение, проникающее ранение в живот. Также ушибы, синяки, пара алкогольных отравлений и так далее. Драка в кабаке. И все четыре пролётки мотались от припортового до нас полночи.

— Мария, во сколько точно увезли вашу матушку?

— За нар до полуночи. Я запомнила, потому что, когда вернулась на кухню, наводить порядок и призывать всех продолжать работать, у соседки первые петухи запели.

— Да, тогда и начали доставлять раненых, — уточнил Гейб.

— Н-но, что с моей мамой? Вы ее найдете? — глаза Марии наполнились слезами. Она только что осознала, что ее мама пропала.

Табола, предчувствую истерику, кастанул успокоение.

«Я тут этим заклинанием пользуюсь уже чаще, чем уборной!» — промелькнула мысль.

— Будем искать, — ответил Лудим. — Господин Равн, прошу вашей помощи.

Маг кивнул, а потом обратился к девушке.

— Нужно сделать вот что. Сейчас мы с вами пойдем в Городской Сыск и вы напишете заявление о пропаже. Расскажете все там. Нужно завести официальное дело. Я вам помогу и поспособствую, чтобы вас сразу не завернули. А пока подождите в приемной. Я скоро.

Мария кивнула и вышла.

— Может, я звезду сразу отправлю обследовать дом и кондитерскую, искать экипаж? Зачем тебе эти танцы с Сыском? — произнес Лудим.

— Потому что, пора выходить из подполья. Если Сыск настолько плох, нужно докладывать и переформировывать. Я же не всегда буду в городе и браться за все исчезновения, кражи и так далее. Да и они, между прочим, зарплату получают из государственной казны! Только все со своими проблемами бегут в Стражу. Тот же Гейб, — маг кивнул на мужчину, — ничего от них не добился. А могли бы! Могли найти и предотвратить. А сколько еще таких вот случаев? Таких и других? Живительный пинок им всяко не помешает.

— Наверное, мне стоит отправится с вами, чтобы сразу дать показания по экипажам, — откликнулся лекарь.

— Да, спасибо.

Когда мужчины удалились в Сыск, Лудим еще долго смотрел на дверь. Потом вызвал к себе командира звезды Лароша. Тот был опытным служивым, внимательным и незлобивым, к тому же имел кое-какой опыт в сыскном деле. Капитан решил отправить его отряд в Ремесленный район и начать опрашивать местных на тему пропавших людей. Неважно кто, когда и при каких обстоятельствах. Пусть начинают собирать информацию, разговаривают с людьми, осматриваются на месте. Тем более, Ларош местный, вырос там. Ему охотнее расскажут, несмотря на статус стражника. Следующим посетившим кабинет был мальчишка-гонец. Он недавно пришел в Стражу и сейчас учился. Ставить его в звезду или на дежурства было рановато. Парень был мелкий и легкий, конь его на своей спине и не ощущал. Идеально. С ним Лудим отправил письмо градоправителю в поместье, где в нескольких строчках описал свои подозрения и свежие «сплетни», попросив прервать отпуск.

Перевертыша тревожили нехорошие предчувствия.