Болотница. Цикл "Северяне"

Пролог.

Человек стоял на скале, возвышаясь над раскинувшимся перед ним густым лесом. Верхушки деревьев освещала полная луна, выглядывающая из-за темного облака, медленно плывущего над землей. Холодный ветер рванул плащ, надетый на черной фигуре, взметнул его, сделав похожими на крылья за спиной. Человек смотрел вниз, свесившись со скалы, при этом он крепко вцепился в одну из ветвей росшего на самом краю дерева. Он следил за алыми огнями, вспыхнувшими внизу, среди густых ветвей. Они горели в нескольких местах одновременно. Огни некоторое время горели на одном месте, едва различимые, затем двинулись в сторону и вскоре исчезли в разных направлениях.

Человек отошел от края, выпрямился.

- Они уже идут, - услышал он тихий голос в шелесте ветра и оглянулся, словно за его спиной мог находиться кто-то, кого он совсем не ожидал увидеть. Но за ним никого не было. Тогда человек рассмеялся. Смех у него был густой и хриплый, похожий на воронье карканье.

- Я знаю, - ответил он ветру.

- Ты ничего не сможешь им сделать, - снова заговорил голос.

- Я все равно попытаюсь, ты же знаешь, - сказал он.

- Да, ты попытаешься, только в этот раз ты проиграешь. Ты не сможешь отследить их всех, я позаботилась об этом!

Человек снова рассмеялся.

- Как глупо и наивно думать, что если ты отправила несколько отрядов сразу, то я не выслежу нужный? Ты недооцениваешь меня, ведьма!

- Не ищи свою погибель, упрямец! – ответил голос.

Ветер рассмеялся прямо над головой мужчины. Снова дернул его плащ, словно пытаясь сорвать и унести прочь. Мужчина отстегнул плащ и сбросил его с себя. Ветер тут же подхватил одежду и швырнул ее вниз со скалы. Мужчина рассмеялся и прыгнул следом. Раскинув руки в стороны, похожий на черную птицу, он словно летел над землей. Лес стремительно приближался. Казалось, еще мгновение, и он упадет камнем, но внезапно человек рассыпался на темные части. Вот был его черный силуэт и через короткий миг в небо взмыли четыре черных, как ночь, ворона. Они хрипло раскаркались и, немного покружив над лесными вершинами, разлетелись в разные стороны.

Луна, последний раз глянув на землю, закатилась за темное облако. Где-то вдалеке ослепительно вспыхнула молния. Следом, неразлучный со своей сестрой, грянул гром.

Приближалась гроза.

Глава 1.

Я возвращалась домой уже не таясь, не скрадывая шаги и не опасаясь хрустом сухой ветки, попавшей под ноги, вспугнуть лесную птицу или длинноногого оленя, застывшего на опушке и при первом же подозрительном звуке, убегающего прочь в густую чащу. Смело наступив на тонкий наст, я расслышала характерный хруст ломающегося льда и поспешно перепрыгнула закованную холодом лужу, поправила на спине съехавшую котомку, когда слух уловил странный шорох и нечеловеческий тяжелый вздох, прорезавший тишину леса. Резко остановившись, прислушалась, оглядываясь и ожидая, не повторится ли этот вздох снова. И буквально через мгновение расслышала тонкий плач – словно где-то за деревьями, совсем рядом, лежал ребенок, чего, по сути, быть никак не могло. В этой глуши откуда взяться человеческому дитю, ведь до ближайшего поселения болотников далеко.

Стало любопытно и, несмотря на то, что я считала любопытство не самой лучшей чертой своего характера, медленно пошла на звук. Миновав несколько деревьев, сросшихся так близко, словно они выросли из одного ствола, я раздвинула лапы могучей ели и увидела лежащего прямо у самых корней, выглядывающих из-под земли, волка. Снег и хвоя вокруг дерева были в мелких капельках темной крови.

Я не отпрянула, когда зверь обратил на меня взгляд желтых злых глаз и даже когда глухо зарычал, осталась сидеть на корточках, разглядывая животное.

Волк был ранен, и не просто ранен. Весь его левый бок, которым зверь лежал ко мне, был изодран в клочья, представляя собой страшную картину обнаженной окровавленной плоти. Скорее всего, его в схватке порвали другие волки. Я не знаю, из-за чего могла произойти стычка, возможно, этот зверь когда-то был вожаком, а то и просто не поделили добычу – эта зима была как никогда холодная и зверья заметно поубавилось. Я продолжала смотреть на хищника, прикидывая в уме, что мне с ним дальше делать. Волк еле дышал, но морду от меня не отводил и следил за мной дикими, полными боли глазами. Я была уверена, что он будет защищаться из последних сил, которых, впрочем, у него оставались жалкие крохи.

- Кто ж тебя так? – произнесла я тихо, обращаясь к волку.

Зверь перестал на меня рычать и затих, а затем издал тот самый стон, что и привлек мое внимание. Я усмехнулась. Надо же, хищник, волчара, а плачет, как дитя малое. Кто б сказал, не поверила бы.

- И что мне с тобой прикажешь делать? – снова обратилась я к зверю, словно он мог мне ответить. Волк бессильно уронил голову на переднюю лапу. Я медленно потянулась к ножнам на поясе и прикоснулась рукой к холодной рукояти длинного охотничьего ножа.

- Добить, - мелькнуло у меня в голове, и рука непроизвольно сжалась в ответ на эту мысль, обхватывая пальцами рукоять. Но что-то удержало меня. Я не знаю, почему, но нож я так и оставила на месте и вместо того, чтобы убить раненого зверя, избавив его от мучений, я выбралась из-под ели и, сбросив со спины котомку, развязала узелок и достала из нее моток веревки. Затем скинула с себя толстую дубленку и быстро стащила длинную рубашку, бросив ее на землю. Мгновение и вот я снова стягиваю на груди одежду, стараясь не растерять драгоценное тепло. Вытащив из-за пояса короткий топорик, я направилась к соседней ели. Остановилась, оглядела пушистые лапы, укрывавшие землю. Это дерево было моложе чем-то, под которым умирал волк. Я протянула к ветвям руку, прикоснулась к зеленым иголкам и мысленно попросила у дерева прощения за то, что собиралась сделать. Затем в несколько ударов отсекла одну из ветвей и оттащила ее к логову волка. Застелив ветку своей рубашкой, подхватила веревку и снова нырнула к зверю под ветки.

Волк в этот раз только глазами выдал свое беспокойство от моего появления. Чуть слышно зарычал, но звук получился тихим и уже не таким угрожающим. Он слабел на глазах.

- Ты прости меня, - я размотала веревку и потянулась к звериной морде, - Но пасть тебе я все же замотаю. Очень уж не хочется, чтобы ты меня изловчился и хватанул! – Я быстро накинула петлю на тощую морду и затянула её, прежде чем зверь попытался укусить мои пальцы, оказавшиеся в опасной близости от его челюстей. Я почему-то рассмеялась этой его попытке и, убедившись, что зверь теперь полностью безопасен для меня, осторожно подняла его на руки и спиной попятилась назад, осторожно выбираясь из-под ели, стараясь при этом не зацепить раненый бок животного. Весил он едва в четверть своего веса, худой и ослабленный, он все же снова зарычал, когда я стала укладывать его на свою рубашку. Над головой пронзительно закаркал ворон. Я вскинула глаза и разглядела на одной из веток огромную черную птицу. Я еще никогда не видела таких крупных воронов, как этот. Птица посмотрела на меня черными глазами, еще раз каркнула для порядка и, наверное, сообразив, что здесь ей уже ждать нечего, сорвалась с дерева и взмыла вверх, тяжело махая крыльями. Я опустила голову и снова посмотрела на волка.

- Это она тебя караулила, - сказала я ему.

Волк тихо лежал на ветке.

- Потерпи, - только и сказала я и, надев на плечи котомку, взялась за импровизированные носилки, жалкое подобие волокуши и пошла вперед, таща за собой свой неожиданный груз.

До моей землянки пусть предстоял не близкий. Охотясь, сегодня я забрела намного дальше, чем обычно. Зверья было все меньше и меньше, вот и сейчас у меня в котомке, завернутый в шкуру, лежал всего один тощий заяц…

Я шла. Мерзлый снег хрустел под ногами, а я все думала о том, что заставило меня пожалеть волка и почему я вот теперь тащу его в свой дом. Ну, выхожу я его, заживут его раны, все равно ведь потом уйдет. Зверь он всегда остается зверем, тем более такой вот, вольный, дикий. Собака из него не получится. Был бы еще волчонок, так может и приручила бы, а этот уже матерый. Жить со мной он не останется, так зачем тогда тратить на него силы и еду? За такими мыслями, не заметила, как вышла на знакомые места. Скоро и домик должен был появиться, спрятанный среди деревьев.

Обогнув поваленное дерево, увидела первые кочки. Вот и болото, подумала я. Добралась-таки.

Глава 2.

Глава 2.

Раны моего незваного лесного гостя заживали, правда медленнее, чем я ожидала. Только через три недели он стал делать первые попытки подняться на лапы. Еще через неделю мог выходить за порог, но обычно далеко не отходил. Делал свои звериные дела и возвращался, хотя я думала, что при первой же возможности, едва оказавшись за стенами землянки, он убежит в лес, но нет. Каждый раз волк возвращался. Я все еще опасалась его, но пасть зверю размотала в первый же день его появления в моем доме, и он ни разу не сделал попытки меня укусить, хотя и продолжал рычать и свирепо щелкал зубами, если я неосторожно задевала его рану. А все остальное время лежал в своем углу и если не спал, то следил за мной подозрительным взглядом своих желтых глаз.

- Вот и правильно, - говорила я ему, наполняя его миску супом с потрохами, - Не привыкай ко мне. Когда поправишься, уйдешь подобру-поздорову. Я тоже не буду к тебе привыкать, только веди себя хорошо!

И он действительно вел себя хорошо. Словно понимал мои слова, обращенные к нему, хотя, что я говорю. Он и правда, все понимал. Это не все люди понимают, а звери, если с ними обращаться должным образом вопреки всему, поступают порой лучше, чем мы.

Время текло, мои припасы стали подходить к концу, и я поняла, что мне снова придется идти в поселение, что лежало за болотом в северной части леса. Собираясь в дорогу, я посмотрела на волка и зачем-то сказала ему, что приду только к вечеру. Собрала шкуры убитых мной зверей, в основном это были белки и зайцы, да еще несколько лис, я сбросила их в свой заплечный мешок, надеясь выменять свой товар на продукты. Оделась потеплее – несмотря на светившее солнце и ясный день, воздух был необычайно холоден и будто звенел, натянутой тетивой.

К моему удивлению, волк провел меня до дверей и сел на пороге, глядя мне в глаза. Я остановилась, занеся ногу и повернувшись к нему, нерешительно протянула к волку руку. Зверь посмотрел на мои пальцы, и впервые за все время, что жил у меня, не зарычал, как делал это раньше. Я мгновение медлила, не решаясь прикоснуться к хищнику, затем решительно погладила его по голове и улыбнулась. Наверное, я зря сделала это, ведь таким образом я приняла его дружбу, или это он принял мою, не знаю. Затворив за собой двери, я поспешила в путь, надеясь вернуться, домой дотемна.

Дорога моя пролегла через болотистую местность. На смену высоким раскидистым соснам и елям пришли низкорослые голые деревца, росшие на кочках вдоль тропинки, петлявшей меж стоячей воды. Сквозь голые стволы тропа проглядывала далеко вперед. Шагала я уверено, хотя в поселение ходила не часто. Во-первых, это было далеко, а во-вторых, нас там с бабушкой никогда не жаловали, хотя жители иногда и обращались к нам за помощью. Совета просили только когда уже не могли справиться своими силами, или их знахарь просто не знал, что делать. К слову сказать, знахарь в поселении был слабый. Силы почти не имел, но лечить некоторые болезни или живность всякую домашнюю был горазд. Отношения у меня со стариком были не самые лучшие. При встрече, хотя они и были редки, он всегда делал презрительный вид и едва смотрел в мою сторону. Жители тоже меня не жаловали, но я особо не обращала на них внимания. Но когда им действительно нужна была моя помощь, они приходили. Чаще всего тайком, чтобы никто не знал о том, что кто-то из поселения прибегнул к помощи болотницы – так называли меня его жители за глаза.

Я шагала быстро, отчего совсем скоро согрелась, и солнце уже казалось не таким холодным. Поросшие осокой кочки, окруженные стоячей водой, манили обманчивой твердостью. Я бросала редкие взгляды по сторонам, вспоминая, где таится трясина. Прикрытая коркой льда, она обманчиво манила меня свернуть с проторенной дорожки, но я только усмехалась и шагала вперед.

Когда солнце встало над моей головой, я, наконец, вышла на твердую землю. Снова впереди появились темные ели. Тощая береза зашелестела последними, чудом уцелевшими на ветвях, ржавыми листьями. Над верхушками высокого леса я заметила тонкий дым, поднимающийся из очага. Деревушка была уже совсем рядом. Еще пара поворотов, и я вышла на широкую вырубку, за которой показался первый дом, обнесенный деревянным забором с мой рост высотой.

Деревенька была небольшая, всего несколько дворов, да на окраине пару заброшенных, покосившихся домов, хозяева которых или умерли, или покинули поселение в поисках лучшей жизни.

Я прошла мимо и направилась прямиком к дому старосты. Прошла мимо покошенных домиков и, миновав пару огородов, наконец, вышла к владениям старосты, к своему удивлению, не встретив никого по пути. Только собака, что сидела на цепи, охраняя дом, залаяла мне на встречу. Наверное, жители сидели в своих теплых натопленных домах, подумалось мне с какой-то непонятной тоской.

Я поднялась на крыльцо, постучала в тяжелую дубовую дверь и, не дожидаясь ответа хозяев, толкнула двери вперед и прошла в теплую, пахнущую пирогами горницу. Одна из дочерей старосты, рослая девушка по имени Леля, накрывавшая на стол, встрепенулась и устремила на меня гневный взгляд карих глаз.

- А! Болотница! – произнесла она с насмешкой, - Явилась-таки! А мы все с батюшкой гадали, когда у тебя закончатся припасы, и ты придешь к нам! – она уперла руки в покатые бока и посмотрела на меня, а затем зычным голосом позвала отца.

Староста вышел из другой комнаты – в его доме их было несколько. Зажиточный, однако, подумалось мне.

- Лада? – почесывая толстый живот, Боян медленно приближался ко мне, покачиваясь и зевая. Наверняка только с печи слез, решила я, глядя на сонного старосту, - Давненько ты к нам не заходила! – он сел на скамью у стола и махнул рукой дочери, чтобы та продолжила его накрывать. Леля расставляла деревянные миски и изредка косилась в мою сторону, а я рассматривала сидящего передо мной толстого мужчину, еще молодого, но обрюзгшего, с взлохмаченной после сна бородой и густыми усами, спадавшими ему на грудь, где они в итоге сливались с основной массой, разросшейся на его лице.

Глава 3.

Глава 3.

Утро выдалось морозное. Под ногами хрустел снег, пока я, закутанная до самого кончика носа, скользила на лыжах по присыпанной за ночь снегом тропинке и благодарила богов, что его выпало совсем немного, иначе мы просто не смогли бы перебраться через заснеженное болото.

Я шла впереди, Варг следом за мной, а Ингвар замыкал шествие, таща сани Бояна. Иногда я оглядывалась через плечо на своих спутников. Видела, что Варг дышит тяжело. Конечно, с такой раной, какая была у него, следовало сейчас лежать у очага и отдыхать. Я, впрочем, так ему и предложила сделать, но мужчина только упрямо покачал головой, пристегивая к поясу дорогие ножны. Вещи свои они забрали, из чего я сделала вывод, что возвращаться в мой дом они, вероятно, не собираются и эта мысль приятно порадовала меня. Заметив появление трясины, я остановилась и повернулась к мужчинам. Они посмотрели на меня с выжиданием.

- Отсюда идите за мной шаг в шаг, - сказала я. Объяснять подробно не было смысла, так как обо сразу же поняли меня. Я посмотрела за спину Варга на его друга. Светловолосый воин покосился на меня, удивленно изогнув светлую, чуть темнее цвета волос, бровь и я поспешно отвернулась, отчего-то покраснев и удивившись подобной реакции. И что меня все так и тянуло лишний раз посмотреть на этого Ингвара. Будто я отродясь мужчин не видела.

- А ведь и вправду не видела, - сказало что-то внутри меня, пока я медленно скользила вперед, чтобы мои спутники могли поспеть за моим ходом, - Таких ты не видела. Что в поселении за мужики? Половина, как Боян, обрюзгшие, еще честь – древние старцы, да несколько молодых парней, из которых, впрочем, ни один не мог бы сравниться статью с моими незваными гостями. А этот Ингвар, подумалось мне, он очень красив. Вот мое сердце и решило пошалить, отбивая частый ритм.

Я мотнула головой, прогоняя ненужные мысли и огляделась вокруг. Топи выглядели укромными заснеженными полянками, но я-то знала их обманчивость.

- Почему ты живешь одна? – в спину мне спросил Варг, - Ты ведь совсем молодая, не страшно одной в лесу? Не одиноко?

- Я не всегда была одна, - ответила я, не оборачиваясь.

Он не стал больше расспрашивать, правильно сообразив, что я не стану распространятся на эту тему и остальной путь до поселения мы проделали в молчании.

Когда появившаяся подруга береза встретила меня своими голыми ветвями, припорошенными снегом, я повернулась к спутникам и кивком головы указала на выросшее, словно из-под земли поселение. Мужчины поравнялись со мной. Варг вытер рукавом проступивший на лбу пот – я видела, что ему нелегко дался этот переход через болота, и рана наверняка снова стала кровоточить, но жалеть его не стала. Сам этого хотел, вот и получай!

- Это та самая деревня? – спросил у друга Ингвар.

Варг устало облокотился о ствол березы.

- Я не помню. Прошло много лет, и тогда была весна! – ответил он, затем обратился ко мне.

- Доведи уже начатое до конца, - сказал он, и я вдруг с удивлением увидела, что глаза у мужчины разного цвета. Один – темно зеленый, а другой – ярко синий, как летнее небо. Как-то раньше я этого не заметила, наверное, потому что контраст не был столь очевиден, а сейчас он стоял близко, и зимнее солнце ярко осветило его лицо. Варг между тем продолжил, - Покажи нам, где живет знахарь, и я буду очень тебе благодарен.

- Да еще подскажи, где можно устроиться на ночлег, - Ингвар этими словами подтвердил мои догадки – в мою землянку эти двое больше не вернуться.

- Хорошо, - коротко ответила я и, скинув лыжи, подхватила их и зашагала вперед. Первым делом стоило вернуть сани Бояну, который уже вероятно с самого рассвета высматривает свое добро в окно. Я оставила воинов перед низкими воротами, а сама покатила сани к крыльцу. К моему удивлению, едва я поравнялась со ступенями, как навстречу мне выскочила Леля, словно она специально поджидала моего возвращения, хотя даже их сторожевой пес в этот раз не залаял, встречая гостей. Лицо молодой девушки было надменно вскинуто, губы презрительно сжаты. Она сбежала вниз по ступеням и набросилась на меня.

- И что это ты, скажи на милость, так долго? – она определенно отчитывала меня за сани.

- Вернула, как смогла, - ответила я. Леля открыла было рот, чтобы сказать еще что-то гневное, когда заметила моих спутников, стоявших у ворот. Ее рот так и остался широко раскрытым, затем плавно перетек в широкую улыбку. Я с удивлением наблюдала эти изменения и думала о том, что у Лели, оказывается, талант к скоморошничеству.

- Это кто? – спросила он у меня, кивая на мужчин. Девушка явно приметила и успела оценить и внешность, и богатые одежды обоих воинов, да и как я уже раньше говорила, в деревне не было большого выбора молодых мужчин. Лицо Лели раскраснелось, она толкнула меня локтем в бок и повторила свой вопрос.

- Я привела их, - ответила я, - Они ищут Скурата! – и тут неожиданно для себя самой добавила, - И, кстати, им надо остаться здесь у кого-то на постой. Может, спросишь Бояна? – предложила я и едва Леля услышала мои слова, как тут же вихрем взлетела на крыльцо, только хлопнула входная дверь. Я едва не рассмеялась ей вослед, а затем мне отчего-то стало не по себе. Как-то расхотелось оставлять воинов у Бояна, хотя, если подумать, дом старосты самый богатый и большой в поселении и вот уж где примут северян с должными почестями, так это здесь.

Леля вернулась на удивление быстро и не одна. Следом за ней спешила Ягода и сам староста в наспех накинутом полушубке. Они прошли мимо меня, Леля даже зацепила меня, словно ненароком, плечом. Сани стояли у ступеней, забытые всеми. Я повернулась к воротам – Боян и его дочери уже с льстивыми улыбками на лицах, приглашали моих спутников к себе на ночлег. Я заметила, что Леля особенно внимательно смотрит на Ингвара, а Ягода вовсю расстилается перед Варгом, при чем последний, в отличие от своего друга, смотрит на происходящее с каким-то легким раздражением. Скривившись от негодования, я поплелась прочь со двора, не сомневаясь в том, что надежно пристроила своих северян. Осталось только найти Скурата и привести его к Бояну и на этом попрощаться с мужчинами и поспешить вернуться в свою пустую землянку, пока не стемнело. Отчего-то от этих мыслей мне стало непривычно тоскливо. Я почти пробежала мимо ворот, как Варг остановил меня, позвав по имени.