Часть 1 Советский человек сам создает себе трудности и сам их героически преодолевает

Глава 1.
А оно нам надо?

Таки когда к Вам в гости приходит друзей, Вы себе думаете, что их приходит просто так, навестить уважаемого лепрекона и никак по-другому? Даже если этих друзей — тибетский йети? Или горный баньши? Азохен Вей, Вы таки сильно ошибаетесь! Йети, а тем более баньши, никогда ничего не делают просто так. Если они что-то делают, значит таки им это что-то нужно и никак иначе.

Что могло быть нужно молодому Вове Бешеному у еще не старого Баруха в восьмидесятом году? Вове таки был нужен наблюдательный пункт у окна, а никак не краснодарский чай с травками. Чтобы Вы себе представляли, из окна еще не старого Баруха отлично видны подходы к дому Ирочки Неймарк. И, чтобы Вы себе ни думали, но молодой не совсем человек с повадками собственных родителей, вполне может успеть перехватить своих конкурентов немного раньше, чем тех увидит Ирочка...

Как! Вы не знаете, кто родители Вовы Бешеного? Таки его папа тибетский йети, а мама горная баньши, чтобы Вы понимали! И Вова очень достойный наследник обеих рас. Вы и его самого не знаете? Ну, юноша, таки Вы совершенно не правы! Не делайте мне смешно, при Вашей профессии лучшего травматолога города Вы просто обязаны знать. И дарить таки ему подарки на Пурим, Песах и Хануку. Что Вы несёте, как это йети не празднуют Пурим, Песах и Хануку? Вы просто плохо знаете тибетских йети, они таки это празднуют. И Пасху они тоже празднуют. И Рамазан, а вы что себе думали? Нет таких праздников, чтобы их не праздновали тибетские йети. А если тибетский йети женат на лепреконке... Что Вы такое говорите, какая же Ирочка русалка! Речная? Таки это же со стороны отца! По деду со стороны матери она, между прочим, лешачка. Но, его жена, Ирочкина бабушка, была чистокровной лепреконкой, а значит и сама Ирочка — лепреконка, что бы Вы за это себе не думали.

Таки при Ирочке Вова до сих пор само смирение и добродетель, но в ее отсутствие — это уже как получится и немножко мишугеле. Во всяком случае, старый Барух не советовал бы Вам иметь Вову конкурентом в вопросах, связанных с Ирочкой.

Вы знаете, она и сейчас красавица. А в те годы ее добивалось очень много молодых мальчиков. Ха, мальчиков! Вполне себе даже мужчин! Людей, гномов, троллей, тифлингов... Даже четверо эльфов, два дроу и один наг! Но она выбрала Вову, и никто не посмел сказать слова против. Нет, вру, один обр таки сказал слово против, но это были уже его проблемы. В конце концов, Вова сам собрал его обратно, он же говорил таки клятву Гиппократа.

Или Вы думали, она совсем сама выбирала? Таки предложение было очень сильно ограничено. Какая бы она не была красавица, Вы должны себе знать, что против йети нет приёма...

Я понимаю, что Вы для нее совсем молодой, но помните за их сына, когда будете выбирать себе невесту!

Таки да, их сына зовут Олегом. Что значит, не хотите о нем слышать? Вы что, пытались его ограбить? Или, упаси Вас боже, побить? Нет? Тогда Вам совершенно нет таких вещей, чтобы его бояться. Олег очень хороший мальчик! И, между прочим, лепрекон из хорошей семьи, что бы Вы себе за это не думали. Он таки сама доброта. Если не пытаться его обидеть, конечно. Но, я Вам скажу, надо быть совсем большим идиётом, чтобы пытаться обидеть внука горной баньши.

Когда Олегу было всего четыре года с ним произошла одна история, которую Вам будет полезно положить себе в уши. В то время способности его бабушки еще не прорезались у ребенка в полную силу, а силой своего дедушки он тоже еще владел на свои четыре года, А чего Вы таки хотите, ребенок есть ребенок.

Да, Вы чего-то хотите? Нет, этого я никак не могу, Вы должны меня понять, возможности старого лепрекона совсем не безграничны. Может быть, моя внучка сможет Вам помочь? Нет? Вам уже удобно? Ну и прекрасно! Пока остальные гости будут до нас ехать, я таки успею дорассказать Вам эту историю. Мы, вообще-то, имеем достаточно много времени.

Но я опять отвлекся. А что бы Вы себе думали, у старого Баруха таки немного склероз, и он забывает, за что начал говорить.

Я уже сказал Вам, что Олегу было четыре года? Ему было четыре года, и он возвращался с прогулки до своей квартиры. Детям очень полезно гулять, чтобы Вы ни думали за эту тему. Но когда Вам четыре года, гулять одному Вам не хорошо. Вы гуляете с мамой или с папой. Или, на худой конец, с бабушкой, хотя скажу Вам по секрету, гулять с горной баньши... а оно Вам надо? Мальчику тоже было не надо, и он таки гулял с мамой. И возвращался тоже с мамой, потому что у них не было таких причин возвращаться отдельно.

Тогда они жили на восьмом этаже, и ездили до него на лифте. Нет, когда Олег гулял с папой или дедом, он ходил домой по лестнице, а если с бабушкой, то по наружной стене дома. Вы знакомы с его бабушкой? Нет? Думаю, Вы, таки, говорите правду, при Вашей профессии, пережить встречу с ней представляется весьма проблематичным... Но с мамой мальчик ездил на лифте, чем был всенепременно доволен. Таки и в этот раз они поехали на лифте.

И кто бы, Вы думали, решил поехать с ними на том лифте? Не стоит пытаться угадать, все равно не сможете! Настоящий лесной тролль! Вы скажете, что старый Барух врет, и лесных троллей вывели еще при царе Петре? И таки будете почти правы. Но только почти. Увы, нет таких вещей, которых можно сделать окончательно. Сколько-то этих тварей спряталось по лесам и таки дожило до наших времен. А когда началась борьба за права разумных существ, таки они стали ходить по улицам, как у себя в чаще. И нет таких законов, чтобы им мешать. Вы при случае спросите нашу доблестную милицию, какой процент сексуальных преступлений приходится на их долю, и Вы сильно удивитесь.

Вы скажете, зачем Ирочка поехала в одном лифте с лесным троллем, если она не горная баньши, а всего лишь её невестка? И опять будете почти правы. Но опять почти, есть таких вещей, которых можно не всегда предугадать. Лесной тролль забыл спросить Ирочку за ее желания. Он забежал в лифт последним, нажал на кнопку, и стал делать то, что всегда делает лесной тролль, когда видит женщину. Вы спросите, почему Ирочка не сопротивлялась? Таки она сопротивлялась! Но что может противопоставить лесному троллю женщина, если она не горная баньши и не кицунэ? Что Вы такое говорите, что значит не противопоставить, а подставить! Это же не шалава какая! Это же приличная женщина из хорошей семьи! А, кроме того, чтобы Вы себе понимали, пережить близкое общение с лесным троллем сможет далеко не каждая шалава. А если какая и выдержит, то без всяких гарантий и без какого-либо удовольствия, поверьте моему слову.

А теперь ответьте старому лепрекону, что таки делать четырехлетнему мальчику, когда у него на глазах насилуют и убивают его маму? Ничего? Забиться в угол и не подавать признаков жизни? Наверное, Вы правы, но Вы таки можете себе представить, что внук тибетского йети и горной баньши забился в угол и не подает признаков жизни? Старый Барух не может, а он прожил долгую жизнь и видел много разных вещей.

Ребенок выпустил свои крохотные коготки и уколол насильника в то место, до которого мог дотянуться. Таки да, немного выше ног, и немного ниже поясницы. Вы можете мне не верить, но когда Вам в задницу входит десять когтей горного баньши — это больно. И таки очень мешает общаться с женщиной. Даже если баньши всего четыре года, и коготки у него еще маленькие. Они же маленькие только для горного баньши! Что бы Вы сделали на месте глупого тролля? Раздавили бы мелкую помеху? Повернулись бы к ребенку лицом и раздавили? Таки Вы, простите меня великодушно, не умнее этого тролля. Когда нога тибетского йети — хорошо-хорошо, пусть таки маленького, но, всё же, тибетского йети, — входит Вам спереди чуть ниже того места, откуда у Вас растут ноги, это уже не просто больно. Это, поверьте старому лепрекону, очень-очень больно. После этого Вы таки никого не раздавите и никого не изнасилуете. Я Вам скажу, что Вы таки свернетесь калачиком, будете держаться за ушибленное место, тихо скулить и жалеть о том, что Ваша мама очень далеко и не может родить Вас обратно. Таки, глупый лесной тролль был намного больше и сильнее Олега, но он так и сделал. Он таки лежал, таки скулил и таки жалел.

А когда мама Олега пришла домой и рассказала папе Олега о подвиге сына, папа не стал хвалить ребенка, а пошел до лифта. И глупый лесной тролль пожалел еще и о том, что его предки спаслись от царя Петра. А когда он открыл глаза в больнице и увидел, кто его лечащий врач...

Так что я Вам не советую пытаться обидеть кого-нибудь из семьи Бешеных. И особенно из их женщин. И таки ухаживать за их невестами тоже будет не совсем благоразумным решением...

Однако вернемся к нашей истории. В восьмидесятом году Олег совсем еще не родился, а Вова даже не был женат на Ирочке, и вообще ни на ком не был женат, и приходил до Баруха, чтобы обеспечивать себе отсутствие конкурентов в борьбе за ее руку и сердце.

Но на этот раз Вова не сел у окна и не стал смотреть на Ирочкин дом. Азохен Вей, он сел таки за стол и стал пить краснодарский чай.

— Боря, — сказал мне Вова, — мы собираемся в горы.

Как Вы считаете, может тибетский йети удивить лепрекона, пусть очень даже молодого, тем, что собирается в горы? Таки и я думаю, что нет. Кого, скажите мне пожалуйста, он вообще сможет этим удивить, чтобы тот удивился?

— Вова, — говорю я, — чтобы ты ни думал, но скажи, куда мы идем и когда мы идем. Таки я успею собраться?

— Боря, — отвечает мне Вова, — мы идем следующим летом. И мы идем без тебя. Только я и родители. Такой маршрут не переживет ни один лепрекон в мире. А также ни один орк, гном, эльф или человек. Это реально может пройти либо тибетский йети, либо горный баньши. Ну и я, я всё-таки и то, и другое. Но даже у нас будут проблемы.

Вы таки можете представить путь в горах, где могут быть проблемы у горного баньши? А у тибетского йети? Старый Барух может. Теперь может. А тогда, когда он был молодым Барухом — не мог. И это если учесть, что молодой Барух считался таки не последним альпинистом в нашем городе, и даже во всем Союзе и никак иначе. Сама Ривочка, жена Вити и мать Вовы Бешеных, не брезговала пойти с Барухом в одной связке! А когда с Вами в связке согласна идти горная баньши, у Вас есть таких причин считать себя альпинистом!

— Вова, — говорю я, — что таки за маршрут, где у вас могут быть проблемы, а я просто сделаюсь покойником? И чем я могу вам помочь, чтобы вы там не сделались покойниками? Если ты пришел до меня с этим, то я ставлю лавку своего отца против пластинки мацы, что я могу вам помочь.

— Боря, — отвечает мне Вова, — мой папа не лепрекон, но он сумел договориться с «Комсомольской правдой» о финансировании трансгималайского перехода. Семь восьмитысячников в одном маршруте, из них пять без спуска вниз. Всё в альпийском стиле. Даже круче, это туристский поход. Запредельной сложности.

Он таки достал карту и таки показал мне маршрут. И я таки понял, что я не выживу, если пойду на этот маршрут. И таки понял, что умру от зависти, если на него не пойду.

— Нам нужно снаряжение, — между тем продолжал Вова, — лучшее, что есть в мире. Ты поможешь его найти и купить.

— Почему я? Это не мой гешефт. Есть лепреконы, которые имеют таких гешефтов... Вова, скажи мне своим ртом, чтобы я услышал своими ушами: почему я?

— Потому что ты лучший. Это раз. Потому что ты альпинист. Это два. И потому что ты мой друг. И не только мой. Это три. Мы хотим иметь лучшее снаряжение, а не то, что смогут достать поставщики. И хотим быть в нем уверены. Я тебя убедил?

— Не смеши мои тапки, Вова! Мне предстоит бороться за фамильное дело. И, чтобы ты ни говорил, вы таки мне даете верный шанс обойти Соломона. Так?

— Таки да, Боря, — издевается этот чертов йети!

— Таки да, Боря, — хором говорят от двери его родители. Это ж надо так удивить бедного лепрекона, я очень даже их не заметил, что они пришли и никак по-другому.

— Проблема в том, Боря, — уточняет Виктор, — что мы не уверены, существует ли, вообще, нужное нам снаряжение. Или это дело далекого будущего.

Ну, скажите мне, пожалуйста, каких действий должен был делать несчастный Барух в таких ситуаций? Таки правильно! Налить гостям свежего краснодарского чаю с травками, еще раз посмотреть на карту и сказать:

— Я имею сказать вам пару слов. Я не имею таких причин, чтобы не найти этих вещей. Даже если мне придется продать мои любимые шлепанцы и купить машину времени. Но я имею немного таких условий. Если я найду еще и таких вещей, которые помогут одному сумасшедшему лепрекону выжить там в вашей компании, я таки иду с вами.


Глава 2.
Жизнь изобретателя легка и приятна, а самый легкий путь к лаврам Кулибина — разгром Англии

Таки что Вы думаете? Это легко сказать, что я не имею причин не найти нужных вещей. Причин я не имею. Но не имею же и вещей. И таки надо искать, где их можно делать и никак иначе. Это будет очень даже непатриотично говорить, но то, что производила тогда наша промышленность, годилось только на попить водовки в летнем лесу, и никак иначе. Я готов заложить бессмертную душу одного старого лепрекона, что с таких вещей даже Витя Бешеный в автономном режиме стал бы покойником меньше, чем за месяц. Но мне таки было немножко жалко Витю Бешеного и еще жальче свою бессмертную душу. Так что я даже не думал за патриотизм и сразу обратился к мировой закулисе, что бы ни подумали об этом наши компетентные органы. Увы, мировой альпинизм, чтобы Вы себе понимали, честно следовал в кильватере спортсменов страны развитого социализма, ибо горные баньши таки обитают только на Кавказе, а тибетские йети давно уже совсем не тибетские, а очень даже памирские. Как давно? Вы таки не знаете? Боже, чему же Вас учат в школах! Уже больше семисот лет! Как почему? Нет, молодой человек, я рассказываю Вам свою историю, а не учебник истории! Вы ощущаете головой разницу? Если Вы придете домой, то возьмете себе учебник и почитаете глазами!

Так о чем мы говорили? Ах да, альпинисты свободного мира слепо копировали себе вещей с того, в чем ходили великие Виктор и Ривнадтодохорат Бешеные. Что? Вы не знаете полного имени Ривочки? Ривнадтодохорат! Что значит, не можете выговорить? Таки что в этом сложного? Если бы я просил Вас говорить ее родовое имя или хотя бы отчество и девичью фамилию, Вы бы еще имели таких прав немного возмущаться! Это же приличная горная баньши из уважаемого клана, а не кикимора какая! Шесть слогов — это таки самый минимум!!!

Но пока Вы, юноша, демонстрируете свою таки вопиющую необразованность, повесть старого Баруха зашла в тупик, в силу того, что зашли в тупик поиски Баруха молодого. Я мог привезти много разных хороших вещей. Но там, куда мы собирались идти, а Вы таки должны понимать, что именно мы, а не они, собирались идти этот маршрут мечты и суицида и никак иначе, так вот там, куда мы собирались идти, этих вещей было категорически недостаточно хорошо, чтобы Вы об этом себе ни думали.

Что оставалось делать бедному лепрекону, попавшему в такой просак? Если бы на моем месте был бы орк, эльф или человек, он бы купил таких вещей, каких есть, и считал, что решил такой вопрос. Но когда так сделает лепрекон, он недостоин фамильного дела даже если он его сможет выкупить, хотя кто ему продаст. Только так, что бы об этом ни думали себе все, кто угодно.

А молодой Барух был таки лепрекон, а не какой-нибудь глупый орк или гоблин. Что сделал молодой Барух? Он пошел к Осе Никлому! Ося тогда не был еще Остап Флинт, а был-таки порядочный шлемазл. А кто из гениев, скажите старому Баруху, в пятнадцать лет не был шлемазл? Но таки он и тогда мог до завтрака из двух старых ведер и немножка гвоздей собрать разделяющихся боеголовок с жутким тротиловым эквивалентом и таки запустить их до Америки. А после завтрака отозвать этих штуков домой, потому что у них здесь гнездо и родитель, и потому, что возражают компетентные органы. Если бы не эти органы и Осина мама, золотая женщина, здоровья ей и долгих лет, которая готовила завтраки так, как она их готовила, Америка не пережила бы Осину юность ни за какие деньги. И Англия, между прочим, тоже, и даже раньше.

— Ося, — сказал я ему, — я имею тебе дать работу, но за нее надо будет подумать. И никак иначе.

— Дядя Боря, — ответил мне ребенок, — таки я возьму эту работу, но скажите, нужны ли для этой работы гвозди, и в чей гроб мы их будем заколачивать?

— Ося, — опять сказал я ему, — не можно быть таким кровожадным. Нам не надо иметь гроб и гвозди, но нам будет нужно много хороших вещей, из которых мы будем делать еще лучших вещей, только я таки не знаю, как.

— Таки давайте придумаем как, потому что мы это умеем и никак иначе.

И мы таки позвали Вову Бешеного и сели пить краснодарский чай с травками и разговаривать за такие темы, какие нас интересовали. На свете оказалось слишком много таких вещей, за которые мы не могли решить, что делать.

Вы себе думаете, что снаряжение альпиниста — это кусок веревок и гроздь разных таких железок? Вы очень сильно не правы. Снаряжение альпиниста — это, в первую очередь палатки, спальники и одежда. Если Вы не имеете правильной железки, Вы всегда придумаете, как без нее обойтись, даже если это трудно и никак по-другому. Но если Вы не имеете правильной одежды, Вы умрете от холода и ветра, и никто Вам не поможет, как бы он этого ни хотел. Вы мне скажите, что тибетские йети и горные баньши не могут иметь таких проблем с ветром и холодом за какую-то там одежду. А еще Вы мне скажете, что не так давно они имели только тех вещей, в которых их родила мама, и ходили в них по горам сколько хотели. И Вы таки будете почти правы, это даже не будет разжиганием расовой розни, потому что будет самой настоящей истиной. Но Вы забываете, что тибетские йети ходили не выше пяти с половиной тысяч метров, а горные баньши жили на Кавказе, где, чтобы Вы себе понимали, выше и не бывает. А пять с половиной тысяч и восемь тысяч — это две большие разницы и никак иначе. Когда Вы имеете восемь тысяч — Вы имеете другой холод, другой ветер и другой кислород. И Вы таки можете замерзнуть, даже если Вы баньши или йети. И Вам надо иметь много хороших вещей, чтобы не мерзнуть, как мерз мой дедушка зимней ночью, когда бабушка не пускала его домой, чтобы не ходил по неправильным гостям.

Мы сидели, думали, и не могли ничего придумать, как не мог ничего придумать мой дедушка, когда мерз под собственной дверью.

— Дядя Боря, — сказал, наконец, Ося, — я имею сделать всех железных вещей, которых Вам хотелось из любых металлов. И Вы можете иметь с меня всяческую поддержку и уважение и никак по-другому. Но я не могу делать одежду, которая не пускает воду снаружи, но пускает пот изнутри, и не оставляет в себе. Потому как таких материалов еще не изобрели и не собираются. Я могу изобрести таких материалов, и делать их на продажу, но это будет стоить денег, которых немножко нет ни у Вас, ни у «Комсомольской Правды». Дешевле таки сделать машину времени!

— Ося, — ответил я, немного подумав головой, — таки сделай мне машину времени, и я договорюсь с кем надо, чтобы ты не отзывал своих боеголовок из Англии. Сделаешь там Британскую Впадину и будешь себе счастлив, как пьяный эльф в цветущем лесу. А я схожу в будущее и куплю всех вещей, каких нам надо, и перестану тебе морочить голову за эти проблемы.

— Дядя Боря, — сказал Ося, — я пока Вам не скажу за машину времени, мне таки надо немного ее придумать. Но я Вам точно скажу, что идите ногами и ищите мага. Потому что без мага это будет не машина времени, а куча гвоздей и два старых ведра, и она ничего не сможет сделать, кроме Британской Впадины. А оно Вам надо?


Глава 3.
Если умеешь кинуть пять молний — остановись на одной

Таки я шел по улице и думал. Легко сказать: «Идите ногами и ищите мага»! А где его искать, скажите, пожалуйста? Хорошие маги, между прочим, на дороге не валяются. Да что Вы говорите! Вы таки считаете, что старый Барух не знает, где находится магических мастерских? Знаете, юноша, это же просто себе неуважение и никак иначе! Это Вы себе не понимаете, что тридцать лет тому их там и близко не находилось! Они, чтобы Вы таки думали головой, и сейчас полуподпольные, а советская власть этих гадостей терпеть не могла и уничтожала со всей строгостью пролетарских законов и никак иначе. И за любое занятие магией Вы бы имели десять лет расстрела без права переписки. И все маги таки работали в компетентных органах, кроме тех, которые служили в армии. А если какой маг не служил и не работал, то он прятался лучше, чем красавица-лепреконка во время погрома.

И где в таких условиях бедный лепрекон может найти мага, согласного работать налево? Почему налево, спросите Вы? А Вы всерьез себе думаете, что нам позволили бы создать машину времени ради закупки альпинистского снаряжения? Не смешите мои ботинки, юноша!

Но я таки шел по улице и думал. А раз я шел по улице, значит, я знал, куда и к кому шел, и имел при себе конкретных планов.

И я пришел до конкретного дома в конкретном месте, постучал в дверь конкретным образом и дождался, пока меня похлопают по плечу, и предложат войти и выпить чаю. И не какого-нибудь цейлонского. И даже не краснодарского с травками. А настоящего номер 36 из пятидесятиграммовой пачки, заваренного по специальному рецепту. И Вы должны себе понимать, предложение этого чая таки означало, что меня рады видеть глазами и готовы слушать ушами. А в противном же случае у меня не было таких причин тревожить серьезных людей своими глупыми вопросами.

— Боря, что ты сидишь грустный, как гоблин за решеткой? — спросил меня хозяин, наливая по третьей кружке.

— Таки у меня есть проблема, и я не имею ее решения, — сказал я и объяснил своих проблем.

— Боря, тебе, похоже, надоело на свободе, как лешему в городе? И ты хочешь в тюрьму сильнее, чем русалка в реку?

— У меня нет таких причин хотеть в тюрьму. Но у меня и нет причин не сделать нужных вещей. Зато у меня есть таких идей, что всё можно сделать законно, и никак по-другому. Но чтобы сделать что-то законно, надо иметь таких возможностей. Мне нужен тот, кто умеет это делать. А время действий придет тогда, когда он будет понимать, что нет таких оснований чего-либо бояться.

— Уговорил. Я напишу тебе адрес того, кто тебе может помочь. Как Вы поладите — не моё дело. Но советую быть осторожнее. Он опасен, как голодный огр для жирного хоббита.

— Таки спасибо, — я назвал хозяина по имени.

— Таки не за что, Боря, — он усмехнулся в усы и протянул на прощание руку, — скажешь, что от меня, а то еще убьет, не разобравшись...

Вы считаете, что я сразу побежал по полученному адресу? Таки Вы меня недооцениваете! Даже молодой Барух был не настолько глуп, чтобы идти к незнакомому магу без страховки. Как говорит мой недавний собеседник: «кто пренебрегает страховкой, лежит мертвый, или ходит беременный». А старый Барух не хочет лежать мертвый и, тем более, ходить беременный. Поверьте, молодой Барух тоже этого не хотел и никак иначе. Поэтому молодой Барух пошел не к незнакомому магу, а к своему очень даже знакомому другу и заказчику Вове Бешеному.

— Вова, — сказал я, — ты знаешь, кто нам нужен. А у меня немножко есть, где его искать. Но у него вряд ли сразу появится таких желаний, чтобы нам помочь. Зато у него может появиться таких желаний меня немножко убить. Ты же себе не хочешь, чтобы твоего несчастного друга убили? Тогда ты пойдешь со мной туда, где мы будем иметь этот разговор. Потому что при тебе никто не имеет глупых желаний на мой счет. А если вдруг и имеет таких желаний, то не имеет таких возможностей и никак иначе.

И мы поехали до нужного адреса, и таки мы поехали на автобусе. Я очень даже не люблю автобусы, чтобы на них ездить, но ничего не можно было сделать. Маг жил слишком далеко, чтобы идти до него пешком, а мы не имели других машин, чтобы их использовать. Автобус тащился, как беременный гоблин по болоту, но таки за час довез нас туда, куда хотел. Это был даже не пригород, а село, каких бы официальных бумаг ему ни числилось. Единственная улица никогда не слышала за таких вещей, как асфальт и бетон, и была вполне себе довольна покрытием из пыли, смешанной с навозом. Низенькие деревянные домишки безнадежно мечтали если не за капитальных, то хотя бы за каких-нибудь ремонтов. Издалека доносилось надрывное мычание коровы, возомнившей себя похмельным оборотнем и никем другим. Отдельные куры гуляли себе по улице, как лепрекон по фамильной лавке. А посреди дороги таки лежал маленький дедок непонятной расы и что-то невнятно хрипел за империю, собак и архангелов.

— Дедушка, Вам плохо? — спросил Вова, поднял дедка и посадил на лавочку у дороги.

— Бестолковики, — сказал дедок, окидывая нас совершенно счастливым взглядом. — откуда Вы взялись? Мне хорошо. Было. Пока не пришел глупый йети и не стал мне мешать лежать на улице. Но, все-таки, это приятно, когда за тебя переживают. Культурная пошла молодежь... И что вы забыли в наших пенатах?

Говорил он таки непривычно: тихо и слегка растягивая концы слов. При этом он немного прищуривал левого глаза, будто раздумывая, не прицелиться ли в нас из чего-нибудь такого стреляющего и неприятного.

— Таки нам нужен Сергиус Рарус Бестирий. Вы не подскажете, куда нам пойти, чтобы иметь с ним разговор по вполне себе важному делу?

Взгляд дедка перестал быть счастливым и сделался немножко очень цепким и совсем даже настороженным.

— На фиг пойти! Рарус по пятницам не принимает.

— Таки сегодня четверг, и что бы Вы себе ни думали, но почему бы ему не сделать по этому поводу исключение и никак по-другому?

— Чего? — удивился дедок. — Ты сам-то понял, что сказал? Положите меня, где взяли, и свалите подальше.

— Если я правильно себе понимаю, Вы и есть товарищ Бестирий, и мы имеем до Вас таки интересных дел, а не каких-нибудь глупых гешефтов.

— Не хочу я иметь с вами никаких дел! Сказал же — проваливайте!

— Уважаемый Сергиус, разве у Вас есть таких причин быть грубым? А товарищ — я прошептал ему на ухо фамилию, — очень хорошо о Вас отзывался.

— Кто?!! — заорал дед, мгновенно становясь на метр выше ростом, вдвое шире в плечах и на сорок лет моложе. — Да я вас...

Это долго рассказывать, но, чтобы Вы себе ни думали, действие заняло совсем даже не минуты, а очень только секунды. Вова забросил меня за спину, и таки героически заслонил собой. С рук Бестирия сорвалась яркая ветвистая молния и, отскочив от груди йети, поджарила курицу, ни разу не ожидавшую таких проблем на родной улице.

— Архангел! — взревел Бешеный, и выпущенные на всю длину когти горного баньши вспороли воздух в таком себе миллиметре от носа отпрянувшего назад Раруса.

Вова прыгнул вперед, занося руку для следующего удара. Вы не поверите, но архангел таки увернулся и попытался очень даже ударить в ответ. Вова, не блокируя удар, пробил навстречу, и задиристого мага унесло в кусты у обочины.

— Ирод! Ты пошто курей молоньями бьешь, архангел долбанный! — возопила неизвестно откуда взявшаяся старушка-хоббитша, и, подхватив несчастную курицу, начала охаживать клюкой запутавшегося в растительности Бестирия.

Азохен Вей! Всё это очень красиво смотрелось, но таких безобразий нам было категорически не надо.

— Вова, перестань делать котлету из пожилого архангела. Нам не нужно котлет, нам нужен этот поц, желательно живым и хотя бы частично здоровым. Бабушка, нате Вам два рубля про новую курицу, возьмите себе старую в виде подарка, и идите домой ногами. Пусть Ваша клюка не имеет больше кровожадных планов и никак иначе. Уважаемый Рарус, Вы таки не в курсе, что против йети нет приема?

— В курсе, не в курсе, — проворчал Бестирий, выбираясь из кустов уже в виде мелкого деда, — а проверить надо. Хотя и больно. Так зачем я вам потребовался? А самогона он прислал?

— Нет, самогона до Вас не передавали. До Вас передавали только кофе. Но, таки настоящий бразильский в зернах. Из настоящей Бразилии. Это Вам не какой-нибудь пишерц с нашей фабрики. А у нас есть до Вас серьезный разговор, но мы не хотели иметь его на улице. Мы хотели иметь его в помещении, как все такие разговоры, о чем бы их ни говорить.

— Черт с вами, пошли, — выдохнул Сергиус и засеменил таки вдоль по улице.

— Вы два молодых идиота — вещал через час архангел, уютно развалившись в удобном кресле у себя на кухне. Нам с Вовой пришлось сидеть на двух маленьких табуреток, но мы сидели на них и слушали ушами, потому что Бестирий говорил в тему, а не что попало. — А этот ваш Ося идиот еще больший. Вот ты, — он ткнул пальцем в Вову, — что ты забыл в этих горах? Родительские гены играют? Или шило в заднице? Ладно, хочешь сдохнуть — дохни. Но на кой хрен вы собрались утащить с собой весь мир? Вы хоть представляете себе, что значит переместиться во времени? Вы же там хрен знает что наделаете, а здесь всё изменится на фиг. Плюс выбросы хроноэнергии. Магической энергии, между прочим! Знаете чем это чревато? Это не мои предположения, это научно установленный факт. Лет пятьсот назад вас бы сожгли на костре только за саму идею! И правильно бы сделали! Вы что, не могли придумать что-нибудь попроще? Или творческий понос покоя не дает? Так сделайте очистительную клизму!

— Уважаемый Сергиус, мы уже всё поняли за машину времени. Мы же не совсем идиёты, что бы Вы об этом себе ни думали. Не можно, значит не можно, какие могут быть вопросы. Если у нас нет таких выходов, значит, будем искать других, которых будет не таким неудобным. А может, Вы знаете таких выходов, за которых стоит думать головой вместо этого?

— Может и знаю. Завели все-таки, черти. Слушайте сюда. Вам не нужна машина времени. Ко всему, что я уже сказал, добавлю: во времени можно быстро перемещаться только в одном направлении — назад. Обратно — с естественным ходом. А вам надо вперед. Но! Вы рассматриваете только наш мир. А миров много. Каждый мир развивается по-своему, и время там течет по-своему. Между ними можно перемещаться в обе стороны. Теоретически можно подобрать мир, похожий на наш, но опережающий нас лет на сто, сходить туда и купить то, что вам надо. Даже проблемы со сбросом энергии решаются на удивление хорошо. И, на ваше счастье, мне это интересно. Но! Есть две проблемы.

Бестирий замолчал и неторопливо допил себе кофе из кружки.

— Первая проблема — тут нужно применение магии, что без специального разрешения чревато. Вы об этом думали? Или есть желание пообщаться с КГБ?

— Я имею таких идей, чтобы решить эту проблему, не садясь в тюрьму и даже не продавая свои сандали.

— Ладно, раз у лепрекона есть идеи, значит, проблему он решит. Вторая — нужна магическая энергия. Много магической энергии. Вы знаете, что это за энергия? Знаете? Интересно, откуда... Так вот, чтобы набрать нужное количество энергии зла, надо замучить сотню детей на глазах у их родителей. Кто будет собирать энергию?

— Мы не имеем таких желаний мучить детей. Можно мучить одного глупого лепрекона, и собирать его боль и злость. Просто будет немного больше времени, чтобы собрать таких энергий, сколько надо.

— И йети, — добавил Вова.

— Один глупый лепрекон сойдет с ума, не снабдив нас и сотой долей того, что надо! А если вдруг не сойдет, то нужное мы наберем, может быть, лет через восемьдесят. А с йети, вообще, бесполезно. Если бы с вас можно было взять энергию зла, кроме вас в мире никого бы не было. Вы бы всех перебили. Против йети нет приема, но в йети нет зла. Вообще. Ни капли. Так что не годится.

— Я пока не имею таких решений, как собрать нужных энергий, — сказал я, — это проблема, над которой надо подумать. А что Вы скажете, нужна только боль, или можно что-нибудь другое?

— Любые отрицательные эмоции: боль, обида, гнев, ненависть, зависть, злость. Даже злорадство годится. Любые. В общем, так: придумаете, где взять энергию и решите с разрешением — тогда и приходите. Поработаю вашей очистительной клизмой


Глава 4.
Всё, что нас не убило — горько об этом жалеет

Мы вернулись от Бестирия поздней ночью, а утром я взял телефон и начал звонить, куда мне хотелось. Секретарша, судя по голосу — дриада, категорически не хотела соединять меня с шефом и никак иначе. Впрочем, этого можно было предсказать, дриады славятся своим упрямством и тупостью, они на две трети деревянные, а чего Вы себе хотите? Зато аккуратные и исполнительные, как никто. Лучшие секретарши получаются из гномих, но при советской власти, чтобы Вы знали, использовать гномих за такие работы считалось верхом расточительности, и правильно. Все гномихи работали-таки на железной дороге. Их одевали в таких форменных оранжевых жилеток, чтобы они меняли шпалы под проходящим поездом и никак по-другому. За неимением гномих секретаршами работали дриады, а общаться с ними себе дороже, если ты сам не дриад и не их начальник.

Пришлось назвать ей свою фамилию, но и это совсем даже не помогло. Когда я уже устал от этих глупых разговоров, она записала меня на прием на два часа дня, и это было таки даже больше, чем я хотел.

Теперь надо было идти до Оси, чтобы переориентировать его за новых технических задач. Иначе он соберет машину времени и умотает в какой-нибудь сорок первый год бить Гудериана, не зная, что у него не получится. То есть, что бить Гудериана получится, а вернуться обратно — нет. И как, скажите старому лепрекону, делать нужную машину, если Ося не будет ее делать, а будет бить Гудериана?

Оси не было дома, и я присел на лавочку у подъезда, а что было делать? Во дворе стайка ребятишек гоняла себе мячик. Четверо орчат раскатывали сборную команду из двух гномят, трех человечков, лепрекончика и эльфенка. А что они хотели? Таки футбол — орочий вид спорта, так же, как регби — гномий, а биатлон — эльфийский. Такова жизнь, что бы мы о ней не думали. Лепрекончику, вообще, лучше было бы играть в шахматы и ни во что другое. Человеки, правда, иногда в спорте удивляют, но редко и ненадолго, хотя и стараются. Вот и сейчас человеческий парнишка умудрился отобрать мяч у одного орчонка, обыграть другого и очень даже пробить в сторону двух булыжников, заменяющих таких ворот. Между булыжников он таки не попал, грустно сплюнул на землю и поплелся уже до своих булыжников. Один орчонок побежал за мячом, двое других что-то зло выговаривали обведенному.

Ко мне в голову пришла какая-то очень даже полезная мысль, немножко постучалась, но, не застав никого дома, ушла таки обратно.

— Дядя Боря, — радостно закричал Ося еще с другой стороны улицы, — у меня есть вещей, которых надо Вам показать. Я таки могу завтра иметь машину, которая ходит в прошлое. А до будущего надо еще подумать.

— Не надо подумать до будущего, Ося, — сказал я. — Ты придумал много хороших вещей. Но последний раз мы придумали глупостей. Мы таки нашли валяющегося на дороге архангелаа, который очень даже маг, и он всё сказал за эту машину. Эта машина не ходит в будущее, потому что ни одной машине не можно ходить в будущее. А машина, которая ходит в прошлое, идет обратно слишком медленно, чтобы это нас устраивало. Так сказал Бестирий, а я ему верю, пусть он и хотел поджарить меня молнией. Мы не будем собирать машину времени. Мы будем собирать машину в параллельный мир и никак иначе.

— Дядя Боря, — удивился Ося, — что есть такое параллельный мир, и где там англичане, на которых можно послать пару ведер и немножко гвоздей? Я не слышал за такое, но если это сказал тот, кому Вы верите, я соберу руками такую машину, и когда оно надо.

— Слушай Ося, — я таки догнал уходящую мысль и затащил ее обратно в свою голову, — собирать машину мы будем немного потом. А сейчас мне надо плоских фляжек по одному литру, сделанных из чистейшего синестрита. Но мне их надо очень даже много. И мне их надо до следующего воскресенья или никогда.

— Дядя Боря, — возмутился Ося, — ты меня обижаешь! Ты получишь фляжек, сколько надо, каких надо и когда надо, или я съем свою шляпу, что бы мне это не стоило. Только синестрит стоит двухсот денег, а их нет у меня в текущем времени.

— Их есть у меня, Ося. Возьми два червонца, и ни в чем себе не отказывай, — и я протянул ему сотню, поскольку синестрит стоил именно столько, и ни копейкой больше или меньше.

Ося ушел домой, а у меня оставалось еще времени, чтобы иметь один небольшой разговор. Дети уже закончили катать мячик и куда-то разбежались. Только маленький лепрекон уныло пинал качели. Я подошел до него:

— Привет. Что ты пинаешь эту железку, как будто с нее падают золотые монеты? Ты таки хочешь делать гешефт, или мне не стоит иметь с тобой этот разговор?

— Я уже имею гешефт, — сказал ребенок, — но я готов иметь с Вами этот разговор, если он не просто так, а по интересу. Меня зовут Ися Гинзбург, чтобы Вы знали.

— Меня зовут Барух Воткин и я имею, что тебе предложить за правильные деньги. Но я имею предложить не только тебе, но и всем твоим друзьям, сколько их есть. Собери их всех вечером здесь, и мы будем иметь таких разговоров.

— Скажите мне, дядя Барух, какой мне смысл собирать друзей, и почему мне не можно всё сделать одному?

— Ися, ты не можешь всё сделать один, но ты таки будешь иметь процент с каждого, кто придет сюда вечером, и этот процент ты получишь от меня, а твоим друзьям я буду платить отдельно, чтобы им не знать за твой процент.

— Хорошо, дядя Барух! Мне нравится такой гешефт, и мы будем иметь вечером этих разговоров.

Мне уже нужно было ехать до назначенного приема, и я направился туда, потому что это было надо, а не потому, что я туда хотел.

Я вошел в приемную немного закрытого НИИ и сказал секретарше:

— Таки здравствуйте. Моя фамилия Воткин, и я имею на два часа разговор с Вашим шефом, как мы договаривались.

Дриада допустила меня до кабинета. Кабинет зама по науке был похож сам на себя, как тролль на русалку. Оружием, развешенными по стенам можно было полностью экипировать большой гномий хирд, и еще таки осталось бы на сотню людей-меченосцев и отряд прикрытия из дроу-арбалетчиков и лучников-эльфов. Некоторая разнокалиберность оружия могла бы немножко помешать регулярным частям, но для летучего отряда, действующего в тылу врага, это было самое оно, что бы ни думали на эту тему штабные крысы средневековья. В углу стояло чучело Мастера игр по исторической реконструкции, слегка прикрытое изрубленными доспехами.

На столе, именно «на», а не «за», сидела высокая статная черно-бурая кицунэ в форменном кимоно спецназа Условно Независимой Дальневосточной Республики времен противостояния в Манчжурии. Похоже, даже девятихвостая. Дама крутила в руках впечатляющего вида кинжал с надписью на ручке крупными буквами: «хозяйственный».

— Уважаемая Наталь... — Кинжал легонько чиркнул меня по волосам и воткнулся в дверной косяк. Двойник кинжала материализовался в руках кицунэ. Совсем даже точно, девятихвостая!

— Ша! Ника! Просто Ника! Можно Ника Ветеранша! И, как говорите Вы, лепреконы, никак иначе! Значит, это ты утверждаешь, что твоя фамилия Воткин и считаешь, что тебе это сойдет с рук? Ты думаешь, я не знаю Беню Воткина?

— Уважаемая Ника! Вы таки знаете Беню Воткина, и я знаю, что Вы знаете Беню Воткина, но я таки Вас не обманывал, что бы Вы об этом себе ни подумали. Меня зовут Барух Воткин, а Беня, долгих лет ему и здоровья — мой уважаемый отец, и никак по-другому. Я не имею таких причин отказаться поработать Вашей мишенью, но я имею до Вас серьезный разговор, а не просто так.

— Ты еще повыеживайся! Если серьезный разговор — излагай и уматывай! Если нет — сразу уматывай. И побыстрее!

— Мне известно, что Ваш институт вел исследования за тему межмирового континуума и проекционных переходов, что бы это ни значило. И что тема закрыта из-за отсутствия нужного оборудования. Или я таки не прав?

Второй кинжал воткнулся в косяк на два сантиметра ниже первого. В руках появился третий.

— Охренеть! Темы исследований закрытого НИИ известны каждому лепрекону в городе! Секретные темы, между прочим. Слушай, ты, как там тебя, Барух, да? У тебя есть три минуты, чтобы объяснить мне, почему я не должна тебя немедленно убить.

— Уважаемая Ника, я же не имею разговор за продать Вашу секретную информацию. Не держите меня за гоблина-шантажиста, я совсем даже не он. Я имею разговор за восстановить тему и имею таких причин Вам в этом помочь.

— Дуба, — кинула кицунэ в селектор, — принеси нам чаю со зверобоем. Да не перепутай опять с мятой, дура! Все ветки пообрубаю! Итак, Барух, я тебя внимательно слушаю. Только учти, тема давно закрыта. Финансирование снято. Заведующий лабораторией уволился. А оборудование надо заказывать у немцев за бешеные деньги в валюте. Или ты случайно прикупил склады Сименса? И какой твой интерес?

— Таки с Вас помещение, открытие темы, лимиты на магическую энергию с разрешением на использование, оплата оборудования, и три ставки: завлаб, ведущий инженер и техник-испытатель. Вся оплата в рублях и по очень скромным ценам. И, только не надо кидаться кинжалами, это действует мне на нервы, как бы Вам это ни нравилось, еще по тем же ценам оборудование за исследования тиристорного управления синхронизированными асинхронными электроприводами, что бы это ни значило. И всё очень быстро.

— Где ты возьмешь немецкое оборудование?

— Разве я сказал: «немецкое»? Я сказал «оборудование». Вам таки надо «Сименс» или работать? Работать оно будет лучше, а табличку «Сименс» изготовим отдельно и прикрутим шурупами, чтобы было как родное. Мы договорились, или мне надо иметь разговор с ВНИИ «Электропривод»?

— Ладно. Попьем чайку и обсудим детали.


Глава 5.
О детях я знаю только как их делать!

До встречи с детьми оставалось еще времени, и я отправился до Бешеного, чтобы сказать, что мне надо иметь от него помощь, и какую именно. Вовы дома не было, и пришлось-таки идти туда, где его можно было найти. Вова стоял возле моей калитки и на пальцах объяснял какому-то глупому орку, что матримониальные планы надо иметь в другом районе, а никак не в этом. Пальцы отламывались с характерным треском. Вова аккуратно укладывал очередной палец в мешочек со льдом, внимательно следя за тем, чтобы охлаждение было равномерным и по всей поверхности. Потом отламывал следующий...

— Вова, — сказал я, — ты теряешь время зря. Ирочка никогда не заинтересуется орком, она приличная девочка из хорошей семьи, и ей не нужны орки. Что до меня, то я, вообще, подозреваю, что ей не нужен никто, кроме одного глупого йети, ну или, если хочешь, горного баньши. Перестань гадать на этом несчастном, он же ни разу не ромашка, и пойдем пить чай, у меня есть до тебя серьезный разговор и никак иначе.

— Хорошо, — сказал Вова, открыл свой саквояж и стал пришивать пальцы обратно, — одну минуту.

— Не торопись! Мы таки имеем немного времени. Если ты опять перепутаешь порядок пальцев, придется всё переделывать, а это займет больше таких минут, которых никак не можно терять сейчас.

— Не перепутаю. Я все-таки врач.

— Ты хороший врач, Вова! Но таки в позапрошлый раз ты торопился и пришил эльфу гномью руку, а гному эльфячью, и они оба были немножко недовольны. А мы таки потеряли почти час, пока ты перешивал всё обратно. И это еще хорошо, что на них всё заживает как на кицунэ. Когда ты что-нибудь оторвешь лепрекону, он будет таскать тебя по судам и милициям, как моя прабабушка таскала по дому своего любимого пуделя. Я таки договорился с участковым, что он не будет иметь к тебе таких претензий, если всё приживется, но о чем договорился один лепрекон, всегда может передоговориться другой, и ты это знаешь.

— Готово. Теперь больному нужен здоровый крепкий сон и немного амнезии. — Бешеный анестезировал орка рукой по голове и положил его на лавочку у обочины. — Мы пойдем к тебе пить чай?

— Нет. Мы пойдем до Осиного двора, где будем иметь нужную встречу. Там я скажу до детей, каких вещей мне от них надо, а ты поймешь, каких вещей мне надо от тебя. Уже совсем нет времени и желаний объяснять тебе отдельно.

— Каких детей?

— Таки самых настоящих детей. Людских, эльфячих, гномских... Больше всего, думаю, будет лепреконов. Но не уверен: это как Ися сделает.

— Ничего не понял. Ты открываешь на лето пионерский лагерь и хочешь, чтобы я работал там воспитателем?

— Можно и так интерпретировать. Это почти верно, но не совсем. Лагерь будет трудовой и городской. И нам таки придется детям платить за работу. Что очень даже совсем обидно — самим. Тяжпром выделил нам всего три ставки, и они уйдут на другое, как бы ни хотелось их прикарманить.

— Какой тяжпром?

— Ради бога, Вова! Всесоюзный ордена Трудового красного знамени научно-исследовательский и проектный институт ВНИПИ «Тяжпромэлектропроект» имени Фуада Борисовича Якубовского.

— Это где архангел работал?

— Таки да! Только не работал, а работает. С понедельника. Заведующим лабораторией межмирового континуума и проекционных переходов, что бы это ни значило. Только Рарус про это еще не знает. Ося тоже не знает, хотя тоже там работает. Не могут же люди делать нужных нам машин за бесплатно.

— Погоди, Боря. А с энергией-то что делать?

— О, цорес! А куда я тебя веду, шлемазл ты лохматый! Бестирий что сказал? Нужно сто детей. Вот сейчас там и соберется сто детей, которых нам нужно.

— Я не буду мучить детей!

— И снова здравствуйте! Вова, ты таки доведешь меня до цугундера! Разве я говорил: «мучить»? Я говорил: «соберется». Еще я говорил: «нужно». А «мучить» я не говорил, что бы ты об этом ни думал. Чтобы иметь много энергии надо иметь сто детей и немножко думать головой. Еще разрешение на сбор и сосуды из синестрита. Разрешение у нас есть, сосуды Ося уже делает, дети сейчас соберутся, а головой я успел подумать за всех, пока ты делал из орка конструктор «лего»! Кроме того, я успел сегодня поработать ножевой мишенью для девятихвостой черно-бурой кицунэ. Поэтому перестань морочить мне голову глупыми вопросами, она и так почти болит. Тем более, что мы уже пришли.

— Дядя Барух,- подскочил к нам Ися, — я собрал всех своих друзей, как Вы говорили, и собрал немного своих врагов, пусть тоже работают, мне их ни разу не жалко. И еще мальчишек с соседней улицы, они пришли иметь с нами драку, но я им сказал, что иметь гешефт интереснее, чем драку, и они согласились. Всего у нас сто пять ребят и четыре девчонки. Девчонкам можно иметь этот гешефт, или пускай идут до дому и плачут себе от зависти?

— Зачем заставлять девочек плакать от зависти, если можно доставить им удовольствие. Пусть таки делают гешефт, как все остальные, и даже лучше. Ребята, — обратился я уже ко всем детям, заполнившим двор, как русалки бочку с водой в пустыне. — Я имею дать Вам заработать немного денег. В следующее воскресенье у нас будет большой футбол. Наши играют с бразильцами. Не надо шуметь, я понимаю, что Вы это себе знаете. В субботу я дам вам таких фляжечек. Вы должны будете принести этих фляжечек на матч и ходить по стадиону, где вам вздумается, но лучше там, где болельщики, чтобы они почернели. Нет, почернеть надо не болельщиков, а фляжечек. После матча вы сдадите мне черных фляжечек, а я вам дам денег за этих фляжечек. Чем чернее фляжечка, тем больше денег и никак по-другому. За совсем черную буду давать пятьдесят копеек, чтобы вы были довольны. На стадионе буду я и дядя Вова, — я показал на йети, — если придет плохих мальчиков или плохих дядей и будет иметь до вас таких претензий, Вы скажите за это дяде Вове, и он решит этих вопросов. Если придет таких дядей в форме, скажите мне, этих вопросов решу уже я.

— А как мы попадем на стадион? — спросил кто-то из детей.

— Вы имеете таких проблем? Если Вы беретесь делать гешефт за деньги, так делайте его, не задавая глупых вопросов. Вы еще будете иметь таких гешефтов на других матчах, и не только по футболу, если у нас получится.

Когда дети разошлись, ко мне подошел Ися.

— Дядя Барух, какой процент я имею с остальных, и когда его можно забрать?

— Таки пять процентов с их фляжек сразу после расчета с ними.

— Я думаю, надо со всех фляжек, с моих тоже, Вы же не можете сказать, что я себя не собрал. И не пять, а десять процентов. Но зато я проведу всех на стадион, иначе половина попадет не туда, куда надо, а таки очень даже в милицию.

— Ися, ты еще такой маленький, а уже такой жадный. Не можно же так! Пять процентов со всех фляжек. А проблемы с милицией я решу сам.

— Дядя Барух, я маленький, но я лепрекон, а гешефт есть гешефт, что бы Вы ни говорили. Восемь. Вы решите проблемы, но таки матч кончится, а фляжки останутся пустыми.

— Ты хочешь выкупить фамильное дело за один гешефт! Так невозможно! Семь. И проводка на стадион твоя.

— Я не против, но одного гешефта не хватит. Семь с половиной, и мы договорились.

— Хорошо, хотя ты меня просто таки грабишь!

Ися ушел. Таки этот мальчик выкупит отцовское дело раньше, чем я!

Зато до меня пристал Вова:

— Боря! Я понял, что ты от меня хочешь. Я не понял, зачем всё это надо!

— Вова, ты когда-нибудь ходил до футбола? Ты видел таких болельщиков, и что они там делают? Они же переживают за каждый неточный пас, как не переживает мать за своего ребенка! Они же плачут за пропущенный гол, как не плачут на похоронах своих родителей! Бразильцы порвут нашу сборную, как лесной тролль эльфийскую девственницу. Они девяносто минут будут размазывать нас по полю, как масло по бутерброду. И все девяносто минут полсотни тысяч человек будут рыдать, ругаться, колотить кулаками по скамейкам и излучать энергию зла. Ее там будет очень даже больше, чем нам надо, поверь бедному лепрекону. А если ее немного и не хватит... таки это не последний матч!


Глава 6.
Мы тут с товарищами посоветовались, и я решил

Вы себе думаете, это очень приятно, когда Вас бьют носком ботинка по голени, не имея таких причин это делать? А этот чертов архангел так и сделал. Крутил себе руками синестритовую фляжку, приговаривая «очень даже ничего», а потом без всяких предупреждений стукнул меня по ноге, и очень даже больно. А когда я решил сказать своих претензий, еще и удивился:

— Кто-то предлагал мучить одного глупого лепрекона, чтобы получить десять гекталитров магической энергии, а теперь шипит от первого тычка.

— Таки если у Вас есть таких причин меня бить, то всегда пожалуйста, только скажите заранее, и я даже себе не обижусь!

— И мы не получим ни грамма энергии. — он опять повертел фляжку, посмотрел на свет, понюхал и изрек. — Ладно. Остап, твоё изделие годится. Утечки нет совсем. Более того, оно само втягивает свободную энергию, не требуя дополнительной работы мага. Хоть открытым храни. Это дорогого стоит. За оставшуюся неделю мы с тобой увеличим ему радиус охвата, и будет шедевр. А теперь, Барух, изложи еще раз помедленнее и по-русски, во что ты нас всех втравил. И, если можно, без этих ваших леприконских построений фраз и присловий.

Таки Вы представляете, я должен думать за то, что делать, я должен думать за то, что говорить, и я еще должен думать за то, как это говорить! Между прочим, старый Барух имеет одну голову. И у молодого Баруха тоже была одна голова и совсем не больше. Но какой лепрекон не может говорить как ему надо, если у него есть для этого таких причин? Таки молодой Барух тоже этого мог.

— При ВНИПИ Тяжпромэлектропроект восстановлена лаборатория межмирового континуума и проекционных переходов. Завлабом назначен ее старый заведующий, д.т.н. Сергиус Рарус Бестирий. Ведущим инженером Остап Никлом. Техником-испытателем Барух Воткин. Оклады по верхней шкале тарифной сетки. Плюс доплаты за работу с магической энергией. Вам, Сергиус, еще и за научное звание. Ну, и аккорды, конечно. Задача лаборатории — изучение параллельных миров и возможности экспедиций в них...

— А совсем по-русски можешь? И покороче.

— Могу и совсем. Ося делает институту нужные приборы. Плюс, всё для нас. Место и официальные документы, включая разрешение на работу с черной энергией, институт дает. Лимиты на энергию тоже дает. Фляги и прочие емкости для сбора «грязи» делает Ося. Дети собирают ее на спортивных матчах. Сергиус с Осей разрабатывают и изготавливают аппаратуру, находят подходящий мир, подбирают параметры переноса и забрасывают туда одного-двух из нас для получения необходимого. И возвращают обратно. Всё. Финансовые стороны операции непринципиальны.

— Слушай, Боря, — сказал Витя Бешеный, глядя на меня задумчивым взором, — а нельзя как-нибудь попроще добыть палатку, пару спальников и немного одежды? Тебе не кажется, что ты стреляешь из пушки по воробьям?

Я посмотрел на задумавшегося архангела и решил, что уже можно таки говорить нормально, а не как неудобно.

— Таки какая разница, если воробьев убивает, а заряды не стоят много денег? В мире, обгоняющем нас на сто лет или немного меньше, есть таких вещей, которых нет у нас, но которых нам надо. Энергия нам обходится по пятьдесят копеек литр, чтобы Вы себе представляли. Плюс семь с половиной процентов такому мелкому вымогателю. Таки за нужную тысячу литров мы заплатим пятьсот тридцать семь с половиной рублей и ни копейки больше. Всяких фляжек и оборудований оплатит Тяжпром, нам еще с наваром. Работу Оси и Сергиуса Раруса — тоже оплатит, причем отдельно, что бы Вы за это ни думали. И даже мою, что необязательно, но пригодится на черный день. Остальное войдет в себестоимость товара, этих финансовых проблем пусть «Комсомольская Правда» думает головой, если она у нее есть. Таки закупка в Германии будет дороже, и надо еще иметь валюту и доставку. И не говорите, что немцы сделают лучше, чем в будущем, вы только насмешите мои галоши!

Мы таки сидели в квартире Бешеных и проясняли эту ситуацию, что вышла с моих переговоров за эти дни. Мы — это хозяева, я, Ося и архангел. Мы никуда не торопились, потому что нам не нужно было никуда торопиться. За окном было воскресенье, а субботу я проспал совсем, когда закончилась сумасшедшая пятница. Да, я был молодой, но Вы попробуйте себе съездить в четверг до черта на куличках, разнять там драку йети и архангела, вернуться домой, а в пятницу организовать новую лабораторию (ну хорошо, восстановить старую, Вам что, есть таких разниц?) в закрытом НИИ, производство фляжек из синестрита и маленьких гешефтов для сотни детей! Один этот мелкий проходимец стоит трех кицунэ! Знали бы Вы, до чего же я не люблю иметь дело с лепреконами, всю душу тебе вынут, и скажут, что было так и никак иначе. Точно Вам говорю, я сам такой, а что делать. И я посмотрю-таки, как Вы не проспите субботу! И, между прочим, хотя мы атеисты и ни разу не религиозные, а шабат есть шабат! А вот сегодня мы таки собрались, хотя за архангелом пришлось съездить в пригород и таки поубеждать...

— Боря, я не сомневаюсь, что ты отыграешь всё это в лучшем виде, — не сдавался Бешеный-старший. — И что по деньгам выжмешь максимум прибыли. И снаряжение будет фантастическим. Но ты пойми, все эти игры с магией до добра не доведут. Энергия эта поганая, которую надо как-то собрать, и куда-то выбросить. Не дай бог, в вещи что-то попадет, утечки всякие... Любое магическое вмешательство вредно. Не себе, так тому миру нагадим! Тоже нехорошо.

— А вот тут я Вас поправлю, Виктор Тенцингович, — и кто бы, Вы себе думали, пришел мне на помощь? Таки Бестирий! Ни разу не ожидал. — Со сбором энергии мой молодой коллега проблему решил идеально. Тут только польза, половину милиции со стадиона можно убрать. Ее, конечно, не уберут, но работы ей будет сильно меньше. Агрессию эти фляжечки подавляют, хоть и косвенно. Надо такие урны на улицах ставить, насколько чище станет, даже представить трудно. Утечки из этих фляжек быть не может по определению. Стараниями Баруха все исследования будут проходить в специальной лаборатории, именно под них в свое время и создававшейся, так что они вполне безопасны. Баруху нужно еще спасибо сказать за восстановление лаборатории. Государственного масштаба дело. За вещи тоже можете не волноваться, магическое воздействие будет направлено не на них. Остается сброс энергии. Из-за этого я параллельные миры и предложил. Любые магические воздействия в пределах одного мира выбрасывают энергию в этот мир. А при перемещении между мирами можно сбрасывать энергию в межмировое пространство. Причем, это пространство энергию буквально всасывает, поскольку там ее концентрация нулевая. В общем, всё, что мы делаем правильно. Просто надо сместить акценты: мы проводим серьезное научное исследование, имеющее большое практическое значение. А ваше снаряжение — всего лишь побочный эффект одного из экспериментов, какая разница, в какой мир и зачем посылать первую крупную экспедицию. А то, что этот побочный эффект позволяет окупить исследования — решающий фактор при выборе.

И как Вы себе думаете, неплохо он завернул? Я бы не догадался за такие высокие материи до получения медали. А что? Я таки герой, возродил направление исследований государственного масштаба. И что бы мне не иметь медали или очень даже ордена? Еще бы решить таких текущих проблем, и всё будет в порядке и никак иначе. Вот скажите, почему факт заслуживания ордена не имеет влияния на необходимость решать таких проблем, которые есть здесь и сейчас? Не знаете? И Барух не знает. Даже теперешний Барух, старый. А уж тогдашнему, молодому, Баруху... Таки молодой Барух не стал уточнять мелких деталей, и стал говорить про реальных дел.

— Может, мы перестанем говорить за большую науку и решим, каких вещей нам надо делать завтра? Таки нам надо тысячу таких фляжек и заполнить их энергией. И у нас всего сто девять детей, на которых столько не можно повесить за раз. Я решаю таких проблем с детьми, а вы имеете сделать тысячу фляжек, чтобы мне было за что решать.

— А нам чем заняться? — спрашивает Витя.

— В понедельник помочь Осе перевезти своих инструментов в институт. А в воскресенье подстраховать детей на матче, чтобы не было таких проблем со шпаной, или этих проблем было у шпаны. Таки все знают: один йети хорошо, а два — лучше. А добрым словом горной баньши можно добиться гораздо большего, чем просто добрым словом...


Глава 7.
Против йети нет приема. Как и против лепрекона

Вы таки когда-нибудь видели йети-спортсмена? Тибетского йети. Нет? И никто не видел, между прочим. Если бы лохматые были в спорте, там бы больше никого не было. Сила, реакция и скорость движения у них таки сильно лучше, чем у других рас. Любой тренер по любому спорту имеет таких мечтов видеть йети глазами в своей команде. И никогда не видит. Не имеют они этих глупостей специально что-то кому-то доказывать и тратить на это время. А потому к спорту относятся совсем даже индифферентно, что бы тренеры за это ни думали. Альпинизм и горный туризм для йети не спорт, а очень даже образ жизни. А что такое «болеть» йети просто не понимают и никогда не поймут, им оно не надо.

— Боря, — спросил Виктор, — а нам обязательно идти на футбол? Я и так знаю, что одна команда забьет голов меньше, чем другая. А в данном случае даже известно, какая именно.

— Мы не идем болеть за наших или, упаси боже, против. Мы идем работать, а это две большие разницы!

Накануне мы таки раздали детям фляжек, чтобы они были готовы.

Этот маленький проходимец таки придумал, чтобы не платить за билеты до футбола! Когда я раздавал детям фляжек, я был удивлен, как мой прадедушка, когда узнал, что женат на моей прабабушке! Что за глупый вопрос? Он ее и не видел до этого! Он думал, что женится совсем даже не на ней, а на своей любимой женщине. Это долгая история и немного не о том, что Вам интересно.

Таки дети брали не по две-три фляжки, как я рассчитывал, а по шесть и никак не меньше. Каждый ребенок имел на себе форменную разгрузку ОМСБОНа НКВД, только карманы были не под магазинов, а под наших фляг. Таки по шесть карманов на ребенка, как Вы себе догадались. Поверх этих разгрузок было надето просторных оранжевых жилеток, как у гномих-шпалоукладчиц. Вы спрашиваете, откуда старый Барух знает за разгрузок ОМСБОНа? А что Вы себе хотели? Когда старый Барух был молодым, и совсем даже мальчиком, он таки служил срочную, и его там кое-чему учили...

— Ися, — сказал я, — ты правильно придумал за разгрузок, но зачем нужно этих оранжевых жилеток, и как ты в них будешь ходить на стадион? И, кстати, где ты взял разгрузок, чтобы нам за них не иметь таких проблем с милицией.

— Дядя Барух, разгрузок я взял в военторге, они там лежали достаточно долго, чтобы их отдали задешево. Оранжевых жилеток надо, чтобы не было видно разгрузок, и чтобы видно детей, а на стадион мы будем ходить ногами через служебный вход, потому что мы все там завтра работаем, и никак иначе. Таки Вы не говорили, что не можно ходить до болельщиков с креветками и пивом, а также с газировкой и мороженым.

— Можете ходить до них хоть с ножом у горла. Если таких дополнительных гешефтов не мешает нашему делу, зачем я должен быть против?

— Тогда не надо обижать оранжевых жилеток, потому что это торговая форма и никак по-другому.

За неделю этот мелкий жулик навербовал еще человек шестьдесят, и был доволен, что стребовал с меня еще своего процента, уже за них. Зато дети разобрали почти всех фляжек, а оставшиеся сто с небольшим Ися тоже прибрал к рукам, загрузив до припасенной тележки.

На футбол пошли все, кроме Оси и Бестирия, которым хватало других дел. Я зря боялся за местную шпану. Ривочка прямо у входа выловила за ухо такого мелкого орчонка крайне противного вида и что-то ему сказала по-орски. Орчонок пискнул и исчез, а минут через пятнадцать нарисовались два вполне себе взрослых орка в кепках и наколках. Старый Барух таки не знает орского до сих пор, но Ривочка никого не порвала и когти выпустила только один раз, в самом начале разговора. И оранжевые жилетки больше не имели нужды в охране. Всё-таки, доброе слово горной баньши — великая сила! И упаси Вас боже услышать ее недоброе слово!

Мы таки были совсем готовы, и судьи уже могли начинать игру. Собственно, это есть их работа, и они от нее не отказались. Я Вам уже говорил, что футбол — орочий вид спорта, и никак иначе. Таки были одни орки. Черные орки в желтых футболках красиво обводили зеленых орков в красных футболках. Наши орки метались от одного противника к другому, как лешачиха на городской кухне. Атаковать они даже не пытались. Стадион ревел, в испуге замирая за каждый удар по мячу. Разноцветные дети в оранжевых жилетках носились, как угорелые, разнося казенный товар и наполняя наших фляжек «грязью».

План строился на том, что бразильцы таки выиграют. Но наши должны были сопротивляться, как республиканцы в Испании. Чтобы у болельщиков возникала и опять-таки рушилась надежда. А тут было избиение младенцев, и ничто иное. Первый гол бразильцы забили на седьмой минуте. Второй на двенадцатой. Мне таки стало страшно, и, отправив первого попавшегося сорванца в оранжевой жилетке за отошедшим Вовой, я протолкался до скамейки тренеров нашей сборной. Это было несложно: что милиция, что сами тренеры смотрели только по полю. Маленький усатый человечек причитал, как хоббит над раздавленной капустой:

— Снимут... Точно снимут... Если б два — ноль проиграли... или три — один... оставили бы... а так — точно снимут...

— Таки не желаете иметь разговор за то, как помочь Вашей беде, — обратился я к нему.

Он посмотрел на меня взглядом побитой собаки.

— Тут даже лепрекон ничего не придумает... Разве что, Вы купите сборную Бразилии... Нет, не реально... они не продаются...

— Что Вы обо мне думаете. Зачем мне покупать черных орков в желтых футболок. У нас не можно иметь рабов уже скоро тысячу лет. Но у нас можно поставить на ворота йети. Это Вам шанс и никакой другой.

— Вы издеваетесь?

— Нет. Вон идет йети, которого можно просить за Ваши ворота.

— Он хоть правила знает?

— Вам есть разница? Он йети. И он будет стоять на воротах, а не бегать по полю. А что, у Вас есть других решений?

— Вова, — сказал я подошедшему Бешеному, — как ты относишься к футболистам?

— Я к ним не отношусь, — ответил Вова. — Я никогда не позорил свою страну.

— Тебе придется немножко к ним поотноситься. А то наши слишком быстро проигрывают, а оно нам не надо. Надо стать вон в те ворота и не давать мячику залететь за ленточку. При этом никого не обижать, и лучше совсем не трогать. Только ловить мячик и выбрасывать подальше к бразильцам, как твой дедушка гранаты к немцам в сорок первом.

— Ладно, раз ты говоришь надо, значит надо.

— Позвольте, — еще пытался возражать тренер, — но...

— А что делать? Сейчас наши будут иметь еще пять голов до своих ворот, и Вам не видать своего места, как эльфячьего хвоста. Матч товарищеский, Вы можете делать любых замен. Таки будем Вас спасать или иметь глупых разговоров?

На поле что-то происходило. Судья свистел и показывал рукой на середину штрафной. Кое-кто из зрителей, махнув рукой, стал пробираться к выходу.

— Пенальти! Давайте Вашего йети! — тренер подпрыгнул, и часто махая руками, помчался к полю, крича о замене.

На Вову напялили (и где только взяли его размерчик) трусов и футболок и таки вытолкали на поле.

Вова неторопливо пробежался до ворот, и встал, как ему удобно. Уходившие развернулись, присмотрелись к происходящему и стали пробираться обратно.

Судья свистнул, и орк таки сильно пробил до левого верхнего угла этих ворот, как он умел. Полубаньши лениво вытащил из воздуха мячик, немножко наколотый на коготь.

Судья засвистел, как гаишник на проштрафившийся мерседес, и долго что-то объяснял новому вратарю. Потом таки опять показал на пенальти. Вова согласно кивнул и вернулся до ворот. Сцена повторилась, только на этот раз мячик остался немного целым и невредимым. Йети выбросил его очень даже до противоположных ворот. Дальше всё шло, как в начале, только совсем даже без голов. А что делать? Вова таки ловил всё, что летело в его сторону, и выбрасывал куда попало, а его визави в противоположных воротах ловить было просто нечего и никак иначе. Зрители, как Вы понимаете, крыли матом сборную и болели за вратаря.

После перерыва зеленокожие таки немножко зашевелились. Шесть-семь орков постоянно кучковались у ворот бразильцев, как будто у них там было гнездо, а трое-четверо делали вид, что защищают Вову, как будто это ему было надо. Бразильцы творили чудеса за расстрел ворот, и мне даже стало их жалко, хотя я тоже никогда не позорил родину. Но Вова честно ловил всё, что ему кидали, и бросал дальним оркам всё, что ловил. Орки делали таких неуклюжих попыток атаки, но совсем неправильно. Потом стали немного кидать мячик друг другу и чуть-чуть изображать некое подобие игры, а Вова стал кидать мячи еще дальше. У бразильских ворот таки начали образовываться сутолоки, как на коммунальной кухне. Стадион рыдал, ругался, стучал кулаком по скамейкам и излучал-таки энергию зла. Наконец, зеленые каким-то чудом протолкнули мячик внутрь ворот и начали обниматься, словно хотели иметь групповуху. Болельщики довольно орали и тоже обнимались. После бури совершенно бесполезной радости, зрители задергались с новой силой.

— Барух, Вы гений. Каждый провал атаки приносит нам литров десять, — произнес неизвестно откуда появившийся Бестирий, — продолжайте в том же духе. Я, пожалуй, посмотрю.

Вам будет приятно, когда Вас называют гением? А мне таки приятно, что бы Вы об этом ни думали. Но, между прочим, таких авансов надо оправдывать! Я протолкался до Вовиных ворот и, дождавшись очередной остановки и сказав йети пару слов, отправился до тренеров.

Матч таки катился к концу, как бронепоезд под откос. Судья добавил пару минут. Вова, поймал мячик, размахнулся, выбросил его в поле и помчался вперед, перепрыгивая через всяких подвернувшихся орков, своих, чужих и прочих. Он таки догнал эту заготовку для кожаного глобуса на линии штрафной бразильцев и, не давая ему приземлиться, стукнул до ворот, что есть силы. Что значит, что делал вратарь? Я же не говорил, что вратарь не поймал мячик! Он таки его поймал! Но я же говорил, что Вова стукнул по этому мячику, что есть силы. Вы можете себе представить, что такое удар йети по мячику со всей силы? Таки гол — это когда в воротах мячик, а сам по себе или в объятьях орка, совершенно непринципиально, что бы Вы ни думали.

Амэхайя! Именно ничьей мне и не хватало для полного счастья. Я таки совершенно серьезно и без всяких ироний.

— Валера, — сказал я тренеру, — Таки я забираю своего йети.

— Вы что! — заорал он. — Сейчас же будут пенальти!

— Валера! Пенальти не будут. Бразильцы не знают, что я забираю йети. Вы сейчас пойдете до них и предложите не иметь пенальти, и они согласятся, а что им делать! И таки будет ничья, которая Вас устроит, и их устроит, и всех устроит. А главное, она устроит меня, как бы Вы меня ни ругали. Лучшее — враг хорошего, Валера, и Вам его не надо.

И что было делать бедному тренеру? Он таки пошел до бразильцев и таки договорился.

Как это зачем мне нужна ничья? Вы до сих пор не поняли? Очень даже прискорбно, юноша! Мне нужны отрицательные эмоции окружающих, или где? Ну, не забили бы эти глупые зеленые орки в своей крайней атаке. Что бы мы с этого имели? Немного огорчения? А так... Сначала волна бурной радости. Да, таки не нужна. Но к ней в придачу злорадства больше, чем того огорчения. Потом опять злорадство в предвкушении пенальти. Что почему? Только такой глупый идиёт, как Вы, будет думать за результат пенальти. Не можно же забить йети. А эти наши глупые орки хоть один-то раз забьют, хотя они и очень сильно глупые! Раньше или позже, так или иначе, но забьют. А главное, как зрители бесились и плакали, за эту отмену...

И, опять же, ничья с Бразилией — это приятно, я все-таки не йети!

Таки, что Вы говорите! Вы думаете, Вы один такой умный? Во-первых, после развала Союза МОК и ВАДА приравняли участие йети в спортивных соревнованиях к принятию допинга и никак иначе. А во-вторых, то была все-таки сборная СССР. А сборной России не поможет даже йети!

Что Вы меня отвлекаете всякими глупостями! У старого Баруха есть немножко склероз, но его все еще трудно сбить с мысли. Мы таки получили тысячу шестьсот антрацитово-черных фляжек. Вы скажете, откуда столько? Этот мелкий, но весьма предприимчивый, мишигеле в перерыве смотался до Оси и выгреб у него всё, что было, включая экспериментальные образцы. А Вы думали, архангел приехал футбол посмотреть? Оно его интересует?

Естественно, этот поц потребовал оплату за всё плюс свой процент! Пришлось-таки отдать ему восемьсот шестьдесят рублей и ни копейкой меньше! Почему ему? Таки больше ни один ребенок к нам не появился. Что Вы не понимаете, юноша? Ах да, Вы же не лепрекон! Он рассчитался со всеми из денег за продажу мороженого! Я даже думаю, что они работали за бесплатный футбол, жилетки и разгрузки. И с двух гешефтов он таки имел не меньше тысячи чистого навара и никак иначе. Азохен Вей, это больше, чем месячный оклад всей нашей лаборатории по верхней тарифной сетке со всеми доплатами, кроме аккордов. Таки очень способный паршивец, что бы Вы о нем ни думали! Между прочим, на этом он покинет нашу историю. Как, что с ним стало дальше? Вы не знаете сеть продуктовых супермаркетов «ИГРА»? Или Вам надо расшифровать первые две буквы?


Глава 8.
Тут товарищи посоветовались, и за меня решили

Таки у нас теперь было всё, что нужно, всё, что не нужно и всё, что не нужно, но может пригодиться. Остап с Бестирием ушли до лаборатории и месяц оттуда не возвращались. Только один раз архангел позвонил до меня по телефону и сказал:

— Барух, нам нужно пять килограмм меканиртрона.

Вы таки знаете, что такое меканиртрон? Я тоже не знаю, но я его нашел, купил и принес, сколько надо и в подарочной упаковке. Сергиус вышел, забрал коробку и ушел, где был раньше. Меня туда не пускали, потому что не пускали никого. Я занимался своими текущими гешефтами и составлял с Бешеными списки снаряжения. Таки было, чем заниматься, я Вам скажу!

Через месяц эти два шлемазла вызвали меня в институт, и архангел торжественно произнес, как с трибуны на партсобрании:

— Барух! Предварительные исследования и теоретическая часть работы закончена. Нам удалось стабилизировать канал конвертации через нейтринное межрегсигнальное пространство, как неупорядоченной, так и упорядоченной, и даже ментально упорядоченной материи нашего субэнтропийного континуума, а так же автоматизировать реверс этого процесса, и, что особенно отрадно...

— Профессор, — перебил я, — чтобы Вы ни думали за моих умственных способностей, но пусть меня сожрут пьяные гоблины, если я понял хотя бы за одно слово, кроме «умеем», «через» и «особенно отрадно». Можно еще раз то же самое, но помедленнее и по-русски? И таки желательно, с этими нашими леприконскими построениями фраз и присловиями.

— Дядя Боря, — вмешался Ося, — мы умеем послать тебя куда надо и прислать назад, независимо от таких желаний и возможностей у тебя...

— Никакого образования! Ты же научный сотрудник! — возмутился Рарус, — ладно, хрен с тобой. Короче — технические проблемы решены все. Выставляем таймер. Ты заходишь в камеру. Ося настраивается на нужный мир. Нажимаем на кнопку — ты там. Через расчетное время — ты опять здесь. Можно и без таймера, по команде с этой стороны. Мы уже умеем определять ряд параметров параллельных миров отсюда. Например, можно ли там жить. Два мира, физически похожих на наш, мы нашли. Чтобы научиться получать подробную информацию, надо еще поработать. И нужна связь хотя бы с одним миром. Надо доставить туда небольшой прибор. Еще лучше — два прибора в разные миры. Так что, идем с тобой к Нике и выбиваем разрешение на экспериментальный выход.

— А кто нам мешает забросить дотуда этот приборчик без грузчика, кто его носит? Зачем ходить ногами, когда можно таки машиной?

— Дядя Боря, его нельзя бросить машиной. Он портится между мирами, как нам не нужно. Его надо нести в такой коробке до места, где достать наружу и настроить под этот конкретный мир. И подумать так, чтобы он работал три дня и ни минутой меньше, и чтобы местные не жгли его кострами, как бы они этого ни хотели.

— Если его надо положить, значит, его надо положить, и мне не можно отказаться. Не вижу таких проблем, чтобы не пойти до начальства и не сделать таких бумаг.

В приемной секретарша сразу кивнула нам на дверь:

— Вас ожидают!

Вы себе думаете, мне это таки понравилось? Почему нас ожидают, если мы ни разу не предупредили? Или кицунэ имеет предвидеть, как баньши и ничуть не хуже? Но идти обратно нам было не нужно и даже не можно. Нам было надо идти до кабинета и смотреть глазами, кто нас предвидел.

Ну и кто, как Вы себе понимаете? Ривочка Бешеная устроилась в угловом кресле, как у себя дома, и гранила алмазным надфилем когтей на левой руке. Таки баньши могут предвидеть всё, что им угодно, а не только всякие мелочи. Правда, никогда не знаешь, хотят ли они сказать, что видели. Хозяйка кабинета, как обычно, сидела на столе, играя кинжалом.

— Ну? — кицунэ окинула нас обвиняющим взглядом, — докладывайте.

— Уважаемая Ника! — оно мне надо, кинжал над ухом? — Мы имеем к Вам разговор за нашу работу...

— Ша! Не надо мне лепреконских глупостей! Заведующий лабораторией, доложите по форме!

За что Сергиус с Никой говорили следующий час, я не понял слов, и оно мне ни к чему. Я их не знаю и знать не хочу, всё равно не скажешь губами даже за большие деньги. Ривочка доточила когтей на левой руке и точила их на правой. Я сходил до Дубы, и сделал чаю, чтобы она не перепутала травок. Когда ученые говорят за науку, им не до всех, и не надо мешать. Диспут закончился очередным «Ша!», и никак иначе.

— Значит, в новый мир, — подвела итог замдир, — кто пойдет?

— Барух, — ответил Сергиус.

— Охренели? Он лепрекон или йети?

— Вы себе думаете, я имею таких желаний туда идти? Таки я их не имею. Но я не имею таких причин, чтобы не идти и не иметь опыт для таких экспедиций. Я же не сказал, что пойду один, как эльф на эшафот. Я не йети, но что мне мешает взять с собой йети для защиты и охраны? Мы пойдем с Вовой, или я что-то себе не понимаю?

— Уже лучше. Но! Незнакомый мир. Неизвестен уровень. Неизвестны обитатели. Неизвестен язык. Хватит?

— Мне не нужно иметь таких разговоров до местных аборигенов. Мне нужно положить прибор и идти обратно. Что я не могу говорить прибору по-русски, и зачем ему это что-то говорить словами?

— Ладно, ты пойдешь. Но прикрытием пойдем йети и я. — сказала кицунэ тоном, с которым не можно было спорить.

— И я. — раздалось из угла. — А Вову не брать.

— Ривочка, а почему...

— Какой идиот тут собрался спорить с баньши? — усмехнулась Ника. — Итак. Я, Барух, Ривнадтодохорат. Послезавтра, в десять утра.


Глава 9.
Любая женщина может из ничего сделать прическу, салатик и скандал

Таки что мы имеем в сухом остатке? Мы имеем идти не знаю куда, и в очень интересных компаний. Вы ходили прогулки в таких компаний? В них безопасней, чем в бункере нашего президента, когда Ося будет делать Британскую Впадину! Как почему?

Вы что себе знаете за черно-бурых кицунэ? А, вообще, за кицунэ? Когда англичане пришли открывать Японию, они хотели сделать так, как привыкли, и никак иначе. То есть немножко поубивать часть туземцев, а остальных очень даже организовать работать. У англичан уже было таких винтовок, и они себе думали за простое решение вопроса. У японцев не было винтовок, но у них были кицунэ. Нет, черно-бурых не было, только рыжих, но англичанам хватило, и два или три века японцев таки никто не трогал, а только торговали.

За это время японцы стали думать за себя слишком много, и полезли в тайгу отбирать у России Хабаровск. Полезли за Хабаровск, а нашли черно-бурых родственников на всю свою больную голову. Таки чему Вы удивляетесь, надо знать историю, а не просто так.

Вы спрашиваете, что там делали кицунэ? Вы не поверите, они там жили! Кицунэ и лесные йети! При чем тут Бешеные? Лесные йети — это Вам совсем даже не тибетские йети и даже не их родственники. Они совсем, как человеки, только большие и лохматые. Лесные с йети рядом не лежали! С кицунэ рядом они лежали. Это их мужчин! И что, что не похожи, почему Вам не нравится? Вот такие они разные! Нет, рыжие имеют совсем других мужчин: маленьких, желтых и узкоглазых. И никак иначе!

Зачем Вы меня постоянно отвлекаете? Не нужно меня отвлекать, я сам запутаюсь! Таки черно-бурые выбили рыжих за Амур быстрее, чем гоблин успел сказать: «мяу». Что Вы такое говорите? Гоблины не говорят «мяу» и что? Какая Вам разница, что говорят гоблины, их нам не интересно.

Почему выбили? Таки у рыжих всегда один хвост, а у черно-бурых их может быть до девяти. Как, причем хвост? Юноша, что у Вас стояло в школе по расоведению? Единица? Таки, учитель Вам сильно льстил! Хвост кицунэ в боевой форме, как, между прочим, и косы, — это оружие и никак иначе! У черно-бурой кицунэ девять хвостов, две косы и два меча в руках. Вы себе считаете? Тринадцать боевых единиц! И они могут использоваться все одновременно и независимо друг от друга! Только не спрашивайте меня, как, этого не знают даже друиды! Как и того, что такое их хвосты и косы. В мирной форме нет ни того ни другого. А те, кто видел глазами кицунэ в боевой форме, совсем даже не разговаривают. А сколько боевых единиц у рыжих? Таки пять и никак иначе! Еще черно-бурые больше, сильнее и быстрее. Вам еще нужно что-то объяснять или как?

И не забудьте за эмпатию. Таки да, ограниченную, но эмпатию! У рыжих и такой нет! Ну да, огнестрельным оружием кицунэ не пользуются, а оно им надо? Вы считаете, что им мало того, что есть?

Баньши, вообще, не используют оружия и что? Ах, про баньши Вы знаете! Ну, хоть что-то Вы себе знаете!

Тогда ответьте мне, что может угрожать бедному лепрекону, что ему мало в охране кицунэ и надо еще и горных баньши? Хорошо, пусть одну, но таки горную баньши? Даже молодой Барух поставил бы вазу династии Цинь против Вашей зажигалки: Ривочка видела что-то очень даже плохое, и никак иначе.

Я не имел таких причин не доверять Нике и Ривочке, но в этом конкретном случае я не имел и таких желаний ходить без своего альпенштока, что бы они себе об этом ни считали. И хотел иметь при себе беруши, если кто-то рядом со мной захочет громко кричать. Особенно если этот кто-то будет Ривочка.

Вова пришел-таки нас провожать, надеясь очень даже сесть на хвост. Но архангел его сразу предупредил:

— Вова, даже не думай! Всё просчитано. Запаса энергии на тебя не хватит, разве что на твою руку. Дам тебе очки, после открытия канала пять минут сможешь смотреть, что там происходит. Барух, — перешел он к делу, — надо будет одновременно нажать на эти два рубина, а потом вот на этот изумруд . — Прибор выглядел как чаша империи Чжинь, и даже со всеми камушками. — И всё. Настроится он сам. Потом, хоть утопите его в море, он ничего не боится, кроме огня и межмирового пространства. Остап, пакуем. Автоматический возврат через час. Готовы? Пошел отсчет! Десять... девять... восемь...

Таки, по крайней мере, одному лепрекону удалось почувствовать себя вампиром при телепортации. Каких таких ощущений, юноша? Я таки говорил Вам за беруши? Они очень даже пригодились. Слева от меня раздался атакующий визг спецназа ОДУ УНДВР, а справа — боевой вой горной баньши...

Что? Вы не знаете за ОДУ УНДВР? Чтобы Вы понимали, это самая засекреченная спецслужба дальневосточников. Особое диверсионное управление Условно Независимой Дальневосточной Республики и никак иначе. Таки чем оно занималось, никто не знает и сейчас, через семьдесят лет после ее вхождения в СССР. Для всех мыслимых и немыслимых операций у республики были совсем даже другие службы. Но при упоминании спецназа ОДУ, самураи кланяются и делают себе харакири. Такой вот у них, японцев, странный менталитет.

Вы себе знаете, почему я взял альпеншток? Ах, Вы не знаете! А Вам приходилось бывать в гостях у лепреконов или как? Таки Вы обратили внимание, что они в каждой комнате имеют палочек? Разве я сказал: «деревянных»? Я сказал: «палочек». Если она швабра, то деревянная, а если она кочерга, то очень даже железная. А таки трость может быть совсем себе слоновой кости. Нет таких причин придираться до материала. А что Вы себе думаете, зачем нам этих палочек? А Вы, вообще, хоть иногда думаете? Послушайте старого лепрекона, это вполне даже себе полезное занятие.

Таки Вы знаете, бедного лепрекона все хотят обидеть. Даже сейчас, в гуманный век демократии и защиты прав разумных существ, не проходит месяца, чтобы какой-нибудь эльф или гоблин не попробовал залезть до этой лавки. Никто не защищает права лепреконов, кроме родной милиции, да и та когда уже всё случилось. Ладно, гоблины, они сразу убегают, как только им скажешь что-нибудь хорошее по голове. Эльфы кидаются в бой, как будто не они пришли до моих товаров, а я пытаюсь отобрать у них их священное дерево! Я уже не говорю за орков, те умеют только грабить, драться и водить машины. Причем машины водить они таки умеют хорошо, а грабить и драться очень даже плохо. Чему Вы удивляетесь? Моя внучка в свои двенадцать лет вполне себе справляется с тремя орками голыми руками. Хотите проверить? Нет? Очень разумно. Но ведь у орков нет таких причин, чтобы прийти втроем, а не больше! И что тогда делать бедной девочке, чтобы защитить старого и совсем беспомощного деда? Теперь понимаете? Правильно, надо взять палочку, и пусть глупых орков имеют много разных проблем.

Но это сейчас. А раньше было совсем даже хуже. Вы таки слышали слово «погром»? Нет? Это потому, что погромов не было уже почти век. И потому, что вас таки никогда не громили! У Вас нет причин помнить таких слов. А лепреконы будут помнить этих слов всегда! И при этом лепреконам не можно было иметь оружие!

Каждого лепрекона с детства учат защищать себя палочкой и без палочки. И таки мы это умеем.

А что такое альпеншток? Это палочка. Довольно длинная палочка. Конкретно я имею таких палочек очень даже легких и прочных, из синестрито-титановой трубы и с острым синестритовым наконечником. Нет, что Вы такое говорите, я взял только один, зачем мне больше одновременно, чтобы защищать себя, когда надо?

А как не защищать? Слева от меня крутится живая мясорубка дальневосточной кицунэ. Справа носится торнадо горной баньши. А на бедного Баруха наседают три всадника на маленьких лошадках и пытаются тыкать в него разных острых железок. Вполне себе человеки, только очень грязные и пахучие. Послушайте старого лепрекона, если попадёте в средневековье, не пытайтесь применить химических оружий. На местных не подействует, они сами такое оружие и с очень даже высокой поражающей способностью. Двое по краям тыкают в меня таких пик из дерева и железа, а средний, одетый немножко побогаче других, размахивает совсем даже ничего себе сабелькой.

Меня таки учили работать троих, но меня не учили работать конных. Кто в двадцать первом веке грабит лепрекона на лошади? Вы думаете, во второй половине двадцатого века грабили на лошадях? Я Вам скажу больше, и раньше прежде, чем грабить, слезали с лошади. А эти не слезают! Но они таки и не хочут грабить, они хочут убивать, а это две большие разницы.

Я отбил удар пики, и ушел себе направо, одновременно отклоняя древком саблю. Левый бросил коня вперед, но из ниоткуда появилась большая волосатая рука и аккуратно лишила его головы. Только йети может иметь таких мыслей, хватать добычу через межмировых пространств, как через картонных стенок. Человеки немножко удивились, и, кажется, чуть-чуть задумались такими кочанами, что были у них на плечах, хотя делать это им было совсем не можно и сильно не вовремя. Я стукнул среднего тупым концом по голове, а левому воткнул наконечник в глаз, как будто оно так и было, и, наконец, огляделся.

Уже никто ни на кого не нападал. Вокруг было разбросано много таких частей тел, которые недавно были у разных человеков и лошадей. Ривочка тщательно чистила когтей кусочком чьей-то рубахи. Ника делала то же самое для своих мечей. У подножия холма полтора десятка высоких человеков в островерхих железных шлемах добивали таких же глупых всадников, что напали на нас. Или мы на них, я не успел понять, да мне и не надо. Зато мне надо прояснить ситуацию и никак иначе.

— Уважаемые дамы, — спросил я, доставая прибор, и нажимая на камушки, — из кого вы сделали этот салат, и зачем это нужно? Может, мы имеем пару вопросов к этому шлемазлу, который ударил своей глупой головой мою палку? Кстати, Ника, Вам не кажется, что иметь таких сабель, как его, на стене Вашего кабинета будет очень даже правильно?

Кицунэ взяла в руки длинную узкую железку с маленькой рукоятью и переменилась в лице.

— Хазарская сабля! — выдохнула она, — и в каком состоянии!!! Барух, это царский подарок!

— Всегда пожалуйста, уважаемая! Разве я сказал другое? — а то сын владельца антикварной лавки не умеет оценить таких сабель. Я Вам лепрекон, а не последний поц, как тот глупый огр, который пытался украсть старый топор для колки дров, решив, что это флорентийская алебарда! — Или Вы себе думаете, что Баруху жалко для Вас старой железяки?

— У нас гости, — произнесла баньши.

Высокие человеки добили мелких всадников, и трое пошли до нас. Между прочим, совсем не высокие, очень даже среднего роста. Человеки как человеки. Прямо таки древние русичи с гравюр, носившие таких кольчуг и белых штанов.

Тот, что шел первым не имел шлема, зато имел бритую голову, прядь волос на ней и длинных усов. И серьгу на ухе с двумя не самыми плохими изумрудами. Очень даже с хорошими, я таки умею оценить.

— Здравы будьте, вои не знаемые, — произнес он, поклонившись, — спасибо вам за помощь ратную. Я князь киевский Святослав Игоревич, возвращаюсь в Киев из похода далёкого в страну Булгарию да на греков византийских. Прошу отведать явств наших походных, хоть и просты они для дев красных, но хороши для воев великих, коими вы являетесь. Много воев хороших легло сегодня от стрел и мечей поганых печенежских. Все б головы сложили, кабы не подмога ваша нежданная. Так справим же тризну по погибшим вместе, скрепив дружбу верную.

Как Вам нравится таких ситуаций? Это таки князь Святослав! Отношения мы выясняли с печенегами и никак иначе. Если я себе правильно думаю, речка эта — Днепр, а год сейчас 972 от рождества христова. Вы будете смеяться, но мы таки вмешались в историческое событие! И за что с этим князем разговаривать, когда нет немножко времени подумать? Между прочим, есть за что подумать, мы имеем здесь немного странностей. В нашем мире печенеги были гоблины и орки, и никак не человеки. И у князя ни оборотней, ни эльфов не видно. Таки кто мне скажет, куда они подевались?

— И ты здрав будь, княже, — поклонилась в ответ кицунэ. — Меня эллины древние Никой звали, когда дарила я им победы воинские. Спутники мои — Барух и Ривнадтодохорат тем же занимались у народов разных. Но забыли нас неблагодарные смертные, перестали быть они воинами, поклонились распятому, богу рабов и трусов. А послал нас тебе на помощь Перун Громовержец, бо задумал недоброе Куря поганый. Хотел он тебя с дружиной малой убить, а из головы твоей чашу сделать, чтобы пить из нее кумыс кислый на пирах печенежских. Но невместно нам тризны справлять, не всё мы дело сделали, для которого к вам пришли. Много дружинников твоих сего дня стрелами да мечами посекло не до смерти. Надо залечить их раны тяжкие, не пришло пока их время.

И как Вы себе думаете, чем боевой командир отличается от глупого чиновника? Таки да, командир думает за своих бойцов, а не за сколько хапнуть. Историки писали за то, что Святослав был воин, а не правитель. Вы себе удивитесь, но они были правы. За правителя не скажу, но воин — точно! Услышав за исцеление ран, князь перестал разливать славословий, буркнул что-то типа: «пошли», и помчался назад до своего воинства, однако посматривая, чтобы мы немножко не потерялись.

Таки мы теперь боги и никак иначе. Интересно, что Ника думает за то, что она ни разу не крылатая, а очень даже себе хвостатая, хорошо еще, что в мирной форме этого не видно. И чем она собирается лечить раненых, если ни Вовы, ни его саквояжа поблизости не наблюдается?

Ника взяла у меня прибор и вытащила маленький пузырек. Между прочим, очень даже хорошая стилизация за венецианское стекло. А гравировка стилизована под Русь: «И Вам не болеть. ОДУ УНДВР». Таки теперь я знаю еще за одну традицию легендарного спецназа, а то раньше знал только за фигурку толстой полярной лисички с аналогичной гравировкой. Должен Вам сказать, у меня таки появилась ощущение, что наша зам по науке имеет еще таких секретов, что за них лучше не спрашивать и совсем даже не думать.

Кицунэ капнула в чашу каплю жидкости из пузырька, долила вина из подставленного князем кувшина, достала с кармана кимоно серебряную чайную (таки да, чайную и серебряную!) ложечку и попробовала полученную смесь. Таки правильно, если у князя было таких сомнений, то теперь он их не имеет.

— Слушай меня, княже. Вели дать воям своим посеченным по одной ложке напитка сего, Живой да Купалой сделанного, и исцелятся их раны чудесным образом! С тех воев начни, что одной ногой уже в Ирии.

Двое дружинников бережно взяли чашу и ложечку и отправились-таки выполнять Никины заветы. Но я Вам скажу, мне очень даже не нравилось, как князь смотрел на наши чашу и спецназовский пузырек. Нет, оно нам не страшно, но убивать дружину Святослава как-то обидно. А что делать? Таки прибор нам здесь оставить — только за. А с пузырьком могут быть проблемы. Если там то, что я думаю, а что там еще может быть, скажите Вы мне, то кицунэ его насовсем не отдаст. Или отдаст? Кто их, кицунэ, поймет... Однако Нику я недооценил...

— Прими, княже, дар наш: чашу чудесную, да зелье знатное, да ложку заговоренную. Береги их, как зеницу ока! Многим воям твоим они еще жизнь спасут. Видел ты, что делать надо, в другой раз без нашей помощи управишься. И Курю поганого, — кицунэ показала на оглушенного мной всадника, — тоже в дар от нас прими. Не бери за него выкуп, князь, не нужна тебе добыча печенежская. Казни его казнью лютой за коварство его на устрашение врагам твоим. А еще, княже, послушай совета моего доброго. Не дели землю свою между сыновьями своими. Иначе пойдет войной брат на брата, и убиет Ярополк Олега, а Владимир Ярополка, и будет плач большой по земле русской. Поставь одного сына старшим над всеми, чтобы едина земля твоя была, когда ты в Ирий уйдешь. И гони с земель своих жрецов бога распятого, что устами лживыми людей смущают. Не нужна Руси вера чужая, греческая, не спасение несет она, а лишь кровь и боль. Знай князь, отца твоего, Игоря-князя, не древляне убили, а христиане киевские да варяжские. А нам пора расстаться с тобой, ибо не нужна тебе боле помощь наша, а нужна она другим людям воинским, что за правду бьются в землях далеких.

Я Вам говорил, что у кицунэ отличное чувство времени? Нет? Таки оно отличное! Особенно, если кицунэ имеет часов на руке. А Ника таки их имеет. Так что она закончила свою речь как раз вовремя.

— Вова, — сказал я, — Ты таки произвел на Курю неизгладимое впечатление. Конечно, спасибо, но ты уверен, что не мог сейчас не иметь руки?

— Ты не успевал, — ответил Вова.

— Надеюсь, за три дня Святослав чашу не потеряет, — пробурчала Ника.

— За три века тоже, — хмыкнула Ривочка.


Глава 10.
Салатик уже был. Остались скандал и прическа

Если начальство говорит за час отдыха, то будем иметь час отдыха и никак иначе. А почему нет? А если другое начальство говорит за три, то я опять-таки только за, и никак не против. Азохн Вей! Как это, мне не начальство? Я здесь работаю или как? Таки завлаб мне начальство, а зам по науке тем более. По крайней мере, когда они говорят за дело, а не просто так. Кицунэ, конечно, начальство большее, но архангел лучше имеет знаний в таких экспериментах. В итоге мы три часа отдыхаем и моемся, а то от нас пахнет почти как от печенегов. Я-то еще ничего, а дамы таки немного испачкались... Кроме того, в лаборатории неожиданно появился очень даже знакомый мне человек и положил на стол завлаба пятидесятиграммовую пачку номер 36 и кофе для Бестирия.

— Вам подбросить ребят для прикрытия, или ограничиться стиральным порошком? — спросил он.

— Сами справимся, — буркнула Ника.

— Как скажете, коллега, — произнес человек, усмехаясь в усы, — Барух, береги себя, как драконица яйцо. Ты дорог мне, как память. «И вам не болеть». — Поклонился он дамам и исчез. Таки умеют же некоторые...

Вам приходилось участвовать в чайной церемонии черно-бурых кицунэ? Таки Вы себе не знаете, что такое блаженство. Нет, даже не просите, я не имею таких причин пытаться это описать. Есть таких вещей, которые надо ощущать, а не слушать. Даже Сергиус Рарус изменил своему кофе и пил чай. Но что такое три часа по сравнению с вечностью. Таки они кончились, и пришло время заниматься делами, что бы мы о них ни думали....

Новый мир встретил нас идиллией. Такая себе очень даже живописная полянка посреди самого, что ни на есть, эльфийского леса. Светлого и ласкового... Таки правильно понимаете, такой лес — это эльфы, а эльфы — это стрелы и никак иначе.

Но пока никто не стреляет, можно оглядеться и найти место для обороны. Ну, хотя бы за тем очень себе симпатичным холмиком.

Холмик поднял голову и произнес:

— Ду ю шпик инглиш? Шпрехен зи дойч? Парле ву франсе?

Голова была очень даже симпатичная, намного симпатичней эльфов с луками, только немножко большая. Примерно как половина лепрекона. И совсем ее не портили драконьи челюсти с двумя рядами зубов. Очень даже хороших зубов, вполне себе здоровых, я таки немного в этом понимаю, мой дедушка по маме был-таки стоматологом, и не самым плохим, так что вполне себе здоровых зубов, только очень больших. Длинные светлые волосы спускались с двух сторон костяного гребня, идущего ото лба совсем даже на загривок, и были объединены на затылке в такую единую косу, переброшенную вперед на шею. Что Вы перебиваете, коса была совсем не короткая, а очень себе длинная. Очень-очень длинная. Просто шея была длиннее, метра этак три и под самой головой имела таких специальных расширений, за которых удобно перебрасывать косу.

— Но лучше по-русски, — откуда-то вынырнула вторая голова, точно такая же, только немножко русоволосая. Ее коса была закручена в такой пучок на затылке прямо посреди гребня. — Вы на Барби не обращайте внимания, она у нас блондинка. Совсем глупая, даже по-русски не говорит. Меня зовут Мирославой. А это... — голова огляделась, — Рашка, ты где? Рашка!!!

— А? Что? Где? Еда? — голов стало три. Третья поражала буйством рыжих кудрей, кое-как собранных в две косички.

— Пока не знаю, — произнесла Мирослава, — вряд ли. К тому же мы худеем. Это Рахиль, — обратилась она к нам.

— Азохен Вей! — воскликнула Рахиль. — Таки это ты худеешь, А я совсем даже не худею. И не имею таких причин, чтобы не позавтракать этими цудрейтерами.

— Уважаемая Рахиль, — сказал я, видя, что мои спутницы несколько напряглись, — я имею сказать Вам таких причин, по которым Вам никак не можно сейчас позавтракать. Таки сейчас Вы сможете только поужинать и никак иначе.

— И в чем Вы видите глазами разницу? — заинтересовалась Рахиль.

— Рашка! Нельзя наедаться перед сном! — воскликнула Мирослава, — опять растолстеем, и останемся здесь навсегда. Нам осталось сбросить какую-то тонну, и мы сможем отсюда улететь!

— Таки что нам мешает отсюда улететь, скажи мне ради бога! Мы могли взлететь уже полторы тонны тому назад, но тебе всё время есть таких причин, чтобы морить нас голодом. Надо найти таких предлогов, чтобы кого-нибудь съесть, и таки съесть.

— Вотс зе мете?– оживилась блондинка. — Выл вы хэв дина тудей?

— Да? И кого ты собираешься съесть? — спросила русая.

— Маленького таки нельзя, он немножко разговаривает. Надо съесть, кто не разговаривает, и всем будет хорошо, что бы ты ни говорила!

— Ну, ни хрена себе, логика — хором произнесли Ника и Ривочка, — а тому, кого съедят?

— Тому уже не будет таких возможностей быть плохо. Ему таки будет всё равно, чтобы вы ни думали. Что??? Мира, они все немножко разговаривают! Мы таки опять не будем сегодня кушать!

— Сколько можно тебе говорить, не называй меня Мирой! Я Ми-ро-сла-ва! Понятно. В крайнем случае, Слава! — интересно, и чего она так орет? Но таки не буду лезть со своим уставом. Очень уж в этом монастыре монашки себе крупные.

— Конечно, Мирочка. Извини, Мирочка! — с издевкой в голосе пропела Рахиль, — Я таки не буду называть тебя Мирой, а только Мирочкой, в крайнем случае, Славкой, как того наглого шлемазла, которым мы позавтракали позавчера. Шмок был первостатейный, совсем как ты, и ничем таки не лучше!

— Ты еще издеваешься, жидовка проклятая? Ну, я тебя!!! — И русоволосая начала таки отчаянно материться. Надо же, такая была симпатичная девочка, и вдруг вся из себя антисемитка!

Что Вы себе думаете? Через минуту к ней присоединились и рыжая, и, Вы себе представьте, блондинка. Таки Барби ругалась неинтересно, «шит», «фак» и никакой такой экзотики. Зато две другие делали таких выражений, и таких интонаций, что даже гномы сожрали бы свои кирки от зависти. Но мы же не гномы, чтобы не только знать таких слов, но и иметь от них много удовольствий.

— ША!!! — заорала Ника. — Молчать!!!

Холмик вскочил на четыре когтистые лапы и оказался вполне себе даже одним существом об три замолкшие головы. Шесть глаз внимательно уставились на нас.

— Вот только попробуйте назвать нас Змеем Горынычем. Съедим всех троих, и наплевать, что вы говорящие! — нарушила, наконец, тишину Мирослава.

— А что, называют? — спросила Ривочка.

— Задолбали! Просто задолбали!

— Таки да, — поддержала Рахиль, — И, между прочим, совершенно не правильно, что бы вы ни думали. Разве мы таки змей? Мы таки совсем даже дракон. И змей — он, а мы очень даже она. Драконша о трех таких разных личностях. Мира — всегда правая, я вся такая левая, а Барби — совсем себе странная...

— Тупая она, а не странная. Чего Вы хотите от блондинки. — Добавила Мирослава. — Ты опять назвала меня Мирой!!!

Но кицунэ была начеку.

— Ша, я сказала! Прекратить скандал!

— Да, — поинтересовалась Рахиль, — и что мы с этого будем иметь?

— Таки это уже деловой разговор и никак иначе. А что бы вы хотели иметь?

— А что вы таки можете предложить?

— Смотря что вас интересует, а главное, сколько!

— Нас много что интересует, но за это нужно немного подумать.

Пока я торговался с Рахилью, Мирослава о чем-то шепталась с Ривочкой. Я немного прислушался, и таки понял, что надо.

— Уважаемые дамы. Таки я вам имею сказать пару слов. Нам не надо таких скандалов, и вам их тоже не надо, чтобы вы за это ни говорили. Зато вам надо иметь причесок, а не просто кос. В нашем мире давно не носят таких кос, а носят причесок. Мы делаем вам разных причесок, а вы не делаете при нас скандалов.

— Таки мало — заявила Рахиль!

— Мы таки скоро уйдем, и вы можете опять делать скандалы, а причесок у вас останется.

— У вас есть таких причин не добавить вот этот наперсток? — Рахиль показала на прибор, который я уже достал и даже нажал на все нужные камни.

— Мы никак не можем отдать вам этот наперсток, потому что самим нужно, и это не наперсток, а носить на шее.

— Тогда мы не согласные, — заявила Рахиль.- Я хочу наперсток, который носить на шее.

— Это ты не согласная, а я согласная, — опять взвилась Мирослава.

— Барух, — умоляющим голосом произнесли Ника и Ривочка, — отдай им чашку, и пусть помолчат.

Таки, как Вы себе понимаете, мы договорились. Где можно иметь лучшее место для прибора, чем на шее треглавой драконши, которая имеет голодовок в глухой чаще?

Загрузка...