Больше, чем химия

Глава 2

Анастасия

– Ты его знаешь? – Подозрительно спросил Хохриков.

Я медленно кивнула.

– Пашка. Торопов. – Ответила, глядя на своего сокурсника во все глаза. – Откуда?

Павел слабо улыбнулся.

– Привет, Насть. – А голос все тот же, с легкой хрипотцой.

Не выдержала, в два шага добралась до него и обняла поперек пояса. Очуметь, сам Пашка-Торопыжка на заводе в какой-то Тивже. Его руки тоже на секунду прижали меня к твердому телу и тут же отпустили. Костлявый до чего стал. Откормить бы.

Отступила назад и вновь посмотрела на него.

– Откуда ты здесь? – Потребовала ответа.

Он пожал плечами.

– Работать приехал. – И снова криво усмехнулся, как будто совсем не хотел отвечать на вопросы. Как будто и видеть меня не рад. Ладно, может у него жена и семеро по лавкам, но и я к нему вроде бы и никогда насильно не клеилась.

– Так! – Выдержка шефа, кажется, закончилась. – А теперь мне, несмышленому, объясните, кто, чего, и когда. А для начала, откуда вы друг друга знаете?

Я повернулась к Хохрикову.

– Учились мы вместе. На одном курсе. Только Павла после третьего курса отправили в Москву, как самого перспективного студента в университет при государственном НИИ учиться и работать. – Пояснила я.

Яков, выслушав меня, тоже как-то криво усмехнулся.

– Понимаю теперь. – Пространно ответил он, потом прокашлялся и уставился на меня. – Так, значит. Насть, вы тут сами разбирайтесь. Проверишь Павла в работе…

– Зачем проверять? – Изумилась я. – Он лучшим химиком на курсе был.

Хохриков нахмурился.

– Проверишь, я сказал. Последишь за ним, потом отчитаешься. – Он строго на меня посмотрел и вышел из лаборатории. И что это было?

Я вновь повернулась к Торопыжке.

– И все-таки, как ты здесь оказался? – Не стала я делать вид, что меня не и интересует его жизнь.

– А ты? – Не соизволил он ответить на вопрос.

– Я здесь в школе учителем работаю. – Мне-то скрывать было нечего.

Пашка вдруг открыто улыбнулся. Первый раз.

– Ты всегда детей любила. – Напомнил он. – Своих-то много? – Спросил.

Так, контакт есть. Я прошла и села на стул, стоящий у микроскопа.

– Нет своих. – Покачала я головой.

Он сел рядом.

– Муж не хочет? – Даже нахмурился.

– И мужа нет. – Усмехнулась я. – Стала бы я терпеть, если бы мужик детей не хотел…

Пашка окинул меня с головы до ног задумчивым взглядом.

– Развелась?

– Эмм, – удивилась я такому вопросу. – А с чего ты взял, что меня замуж брали?

– Ну, как…? – Теперь смутился Павел. Даже скулы порозовели. – Ну… Ты ж детей… Ну я и подумал…

Ясно все. Я вздохнула и посмотрела на часы. Так, если еще к Ольке хочу сегодня успеть, то надо бы поторопиться. С нашими жизнями потом разобраться можно.

– Ладно, Паш. Пойдем забор воды сделаем, а потом, когда время будет, поговорим. Ага? – Я прекрасно видела, что о себе он говорить не хочет, и настаивать не хотела, хоть любопытство и грызло.

Когда мы шли по цехам с колбочками, на нас глазели абсолютно все. Видимо, впервые на моем лице при приеме на работу потенциального сотрудника-эксперта не было зверского выражения. Я была спокойна и в Пашке уверена.

Он и правда, все делал очень тщательно, соблюдал всю возможную чистоту и не пропустил ни одного резервуара. Уже потом в лаборатории не ошибся с реагентами ни на грамм и сделал идеальное заключение. Как же приятно работать с человеком, который знает, что делает.

– Отлично. – Закрыла на компьютере отчет. – Завтра же скажу Хохрикову, чтобы оформлял тебя постоянным сотрудником.

Торопыжка все так же слабо улыбнулся.

– Спасибо. – Вдруг сказал он, вкладывая в это слово… Много всего вкладывая.

Я секунду подумала.

– Паш, у тебя все хорошо? – Все же не смогла не спросить. Нет, понятно, что если он здесь, а не в столице, то что-то произошло. Не мое дело, конечно…

Он отвел глаза.

– Нормально все, Насть.

Настаивать я не стала. Захочет – расскажет. Быстро попрощавшись, я выбежала из здания, прихватив Савельича, чтобы тот довез меня до Гариных. Эх, машину что ли купить? Маленькую какую-нибудь. Зря я что ли права в институте получала?

Хотя, ежели мне на завод не мотаться, так и машина не нужна. До школы я и пешком прогуляюсь. И вообще, ходить полезно для фигуры в целом и здоровья в частности.

У Гариных было тихо. Значит, Сашка спала и посюсюкаться не удастся.

– Ты чего такая поцарапанная? – Спросила Олька шепотом и поманила меня на кухню.

Я огляделась. Чего это она такая тихая? Неужто, младенческие колики прошли? Прокралась на кухню, где Оля заваривала чай.

– Как она? – Спросила тихонечко.

– Хорошо. Толик сегодня с работы пораньше приехал. – Она поставила вазочку с домашним печеньем, которые ее муж делал сам. Я тут же схватила одно. – Решил дочь сам уложить. Сейчас оба спят. Сашка в кроватке, Толик на коврике на полу. – Рассмеялась она.

Я взглянула на время. Предвечерний сон у Александры составлял примерно час-полтора. Ну, ничего. Я подожду. Да и печенье здесь вкусное.

– Как кот? – Спросила Ольга, усаживаясь напротив.

Про кота я ей вчера рассказала, надеясь, что подруга меня пожалеет и пушистую скотинку себе заберет. Зря надеялась. Но теперь еще и Олька переживала за акклиматизацию животного.

– Плохо со мной представители противоположного пола уживаются. – Вздохнула я и рассказала про утреннее происшествие.

– Ох, а я бы и не догадалась на березу посмотреть, даже если бы на улицу выглянула. – Покачала она головой, выслушав рассказ. – А Савельич как?

– Живой. Но приложила я его хорошо. Крепкий мужик, хоть и за пятьдесят уже. – Я с сожалением отодвинула от себя вазочку, чтобы вечером сладкого не наесться сверх нормы. – А мне химика дали. – Обрадовала подругу.

Олька с интересом уставилась на меня.

– И кто это? Познакомились уже? Понравился?

– С чего ты взяла? – Я постаралась выглядеть, как обычно.

– Ну…, – Олькины уши порозовели. – У тебя взгляд такой стал… Заинтересованный. Я еще у тебя такой не видела.

– Вырастила на свою голову. – Вздохнула я. – Это мой одногруппник. – Призналась.

– Кто? Химик? – Переспросила Олька.

– Да. Он до третьего курса с нами учился. Лучший на потоке. Все время в каких-то экспериментах участвовал, постоянно что-то новое изучал… А потом его в столицу забрали в середине курса. Он тогда с другом квартиру снимал и нас всех позвал попрощаться. – Я печально улыбнулась. – Мы там выпили все. А он… Ну в общем, поцеловал он меня тогда. Точнее, всю ночь тогда с ним целовались. А утром я его на поезд провожала.

Олька шмыгнула носом и выдавила из себя.

– Как романтично… И он сейчас к тебе через столько лет приехал? – Спросила она.

Да здравствует нереальная чукотская наивность!

– Нет, Оль. Он приехал сюда работать. И, судя по его виду, он совершенно не ожидал меня здесь встретить. – Улыбнулась я.

Все-таки молодец Гарин. Смог вложить в свою женщину глубокое чувство защищенности и доверие ко всему мужскому полу. Вот только к реальной жизни это мало отношения имеет. В реальной жизни мужики от тебя если что и хотят, то это чтобы ты пришла вечерком, а через пару часиков ушла. Вон, Витька Липовкин прекрасно мне все объяснил.

Сашка проснулась через полчаса, позволив мне с ней наводиться. Прекрасная девчушка вырастет. Уже сейчас улыбается, и рожицы корчит. И красивая. Родителей бог внешностью не обделил и на ней природа не отдохнула, как на мне. Поцеловала на крохотной ладошке каждый пальчик и отдала ребенка ревностно глядящему на это Толику. Я его прекрасно понимала. Будь у меня такая кроха – тоже бы никому не отдала.

Домой идти не хотелось, так как там меня никто не ждал, кроме кота с неблагозвучным для деревенского уха именем. Но пришлось. Скотинку пушистую надобно накормить, парничок полить, так как неделя выдалась засушливая. Ужин приготовить и… съесть, на одних печеньках долго не проживешь.

Сначала я принялась за огород. Все полила, закрыла от утреннего тумана. Утром напоминалку на телефон поставлю, чтобы не забыть открыть. Кота, который кричал на террасе благим… мявом, запустила домой и положила ему еды в миску. Сама заглянула в холодильник и… Хорошо, что я вчера вечером котлет с избытком нажарила. Сейчас вприкуску с помидором ушли аж четыре штуки. Холодными.

Подумав немного, решила, что завтра времени опять будет мало, а потому нужно приготовить что-то быстрое и сытное. И приготовила. Картошки пожарила. Мясо с грибами и овощами потушила. Салатик накрошила, но не заправила. Подумала над тем, что обязательно завтра объемся и отправилась спать.

Лишь в ванной, стоя в одном белье перед зеркалом отчего-то расплакалась. Это ж надо перед парнем, который мне всегда нравился, через столько лет предстать страшной, не накрашенной и поцарапанной. Почему-то царапины выглядели особенно обидно. Страшной и не накрашенной он меня и во время учебы видал. А вот поцарапанная мохнатым вандалом, я перед ним предстала впервые. И это он еще не видел, что я бедра ссадила, пока с березой обнималась.

А потом, уже улегшись в кровать, я задумалась. Вопросов от сегодняшнего дня было много, а я привыкла анализировать каждый прожитый день. Это позволяло оставаться честной с самой собой и не ударяться в панику в сложных ситуациях. Когда себя не обманываешь – жить куда легче. И ты добрее, и на людях смысла не видишь срываться.

Почему он приехал в богом, но не Догилевыми, забытую деревню после жизни в столице? Пять лет назад я ему нравилась настолько что он не побрезговал меня целовать, нравлюсь ли я ему до сих пор? И самый главный вопрос: почему меня это все вообще волнует?

Вывод был неутешительным: несмотря на то, что прошло достаточно много лет и событий, Пашка меня до сих пор волнует. И привлекает. Причем не просто, как мужчина, но и как человек. Как оказалось, для меня это важно. Даже тот единственный парень, который имел… неудовольствие меня… лишить одной не особо важной мембраны в организме, внешне был очень привлекателен, но вот всего остального в нем было мало. Да и решилась я на все это, потому что честно надеялась, что забеременею. Но нет. Видимо, день был неподходящим…, как и человек. Плюнув, решила больше не экспериментировать, надеясь, что все само как-то решится.

До сих пор ничего не решилось, зато прошлое, в лице Торопыжки, вернулось. Застонала, умостившись лицом в подушку. Господи, ну почему все так? Он мне даже снится уже перестал. Раньше, пока училась, постоянно меня в снах преследовал, но уже года три не снился вообще. И я даже не сомневалась, что и сегодня привидится. Закон подлости всегда работает на полную. Да и вообще, уснуть бы сегодня. Нервы-то не на шутку расшалились.

Уснуть действительно было сложно. Если бы я так за день не вымоталась, то так бы ночь и прокуковала. А мне к моей расписанной котом физиономии еще темных кругов под глазами не хватало, видимо, для полного счастья и неземной красоты.

К собственному удивления, я выспалась. И встала вовремя. И кот по березам больше не скакал, как сумасшедшая галка. Наоборот, Эраст аристократически навалил кучу под порогом, всем своим видом демонстрируя свое отношение к тому, что я все двери и окна на ночь закрыла, не выпуская эту сволочь на волю. Пришлось неаристократически навалять коту веником и убирать созданное им произведение современного искусства.

К моменту приезда Степана Савельевича я успела и в огороде все сделать, и позавтракать, и накраситься и косу заплести. Даже сама себе в отражении зеркала понравилась… бы, если бы царапины на лице не портили всю картину.

– Ты чего это сегодня… такая? – Удивился Степан, увидев меня.

– Какая? – Спросила настороженно.

– Ну, такая. Прибранная вся. – Нашелся он. – Витьке что ль ответить решила?

Я фыркнула и рассмеялась. Сказал тоже…

– Нет, Савельич. Просто, я ж на заводе скоро работать не буду, вот по этому поводу и принарядилась. – Сгладила я ситуацию.

Степан пригладил усы и серьезно на меня посмотрел.

– Химик что ль понравился? – Спросил он. – Так они все у тебя на работе не держатся. А девка ты ответственная, на такой работе даже хахаля держать не будешь. – Вынес он вердикт.

– Да не хахаль он. – Нахмурилась. – А работник он хороший. Я Пашку давно знаю. И вчера он все замеры хорошо сделал.

Савельич снова пригладил усы.

– Ну, это хорошо, что хорошо. Так, глядишь, и замуж тебя выдадим. – Вынес он вердикт.

– Но-но-но! – Тут же вскипела я. – Не надо меня никуда выдавать.

Степан покосился на меня и вздохнул.

– Мужика б тебе толкового. Бестолочь с тобой не уживется. А этот умный, вроде. – Начал он говорить, вроде как и не со мной.

– Савельич, прекрати, а… – Попросила. – Ну кому я нужна?

Мудрый мужик улыбнулся и выдал.

– Человек всегда кому-то нужен, даже если не знает об этом. Ненужных людей нет. Все нужны. – Кривовато пофилософствовал он.

Ну да. Ох уж эта деревенская логика. Все куда-то приспособить, чтоб ненужным не валялось. И вещи, и живность, и людей.

Одновременно с нами к заводу подъехала и машина Хохрикова. С переднего сиденья выбралась Анжелика. Тоже, видимо, решила документацию посмотреть и забрать. А что? Лабораторный журнал у нас в идеальном порядке. Пусть смотрит.

– Привет! – Махнула она мне рукой. – Идем, в директорский кабинет. Документы подпишешь.

Я обрадовалась, что меня, наверное, уволят, но нет. Едва я вошла в кабинет, как Лика выдала мне бумагу.

– О переводе? Куда? – Нахмурилась я.

– Будешь главным химиком. – Торжественно объявили мне.

– Я и так главный химик. В школе. Потому что единственный. – Обиделась. – А на заводе зачем разделять обязанности?

– Ну как? – Анжелика нахмурилась и бросила быстрый взгляд на Якова, который стоял у двери. – Будешь за новеньким присматривать, зарплату больше получать…

Я вздохнула. Нет, ну я на такое не пописывалась. Вернула бумагу обратно.

– Нет, Лик. Пашка меня прекрасно заменит. Пару недель я готова за ним присматривать, но это больше для того, чтобы убедиться, что он навыки не потерял. И он, как специалист куда лучше меня. Да во всей области, наверное, такого не сыскать. – Призналась.

Анжелика с минуту обдумывала мои слова, а затем уставилась на меня немигающим взглядом серых глаз.

– Насть, ты хорошо подумала? – Вдруг спросила она.

Я недоуменно на нее посмотрела.

– Да, конечно. А что? – Спросила.

Лика снова бросила быстрый взгляд на Хохрикова и повернулась ко мне.

– А то, что у этого Павла судимость и к нам он пришел с отметкой. – Ошарашила она меня. – Как бы он чего не натворил.

– Как судимость? У Пашки? – Я дошла до ближайшего стула и примостилась на него.

– Да. – Анжелика тоже села.

У меня в голове тут же сопоставилось поведение Торопыжки и его нежелание говорить о себе. Теперь ясно почему.

– Он… сидел? – Понадеялась я на условное.

Подруга тяжело вздохнула.

– Да. Два года в колонии.

– Ох, – я зарылась руками в волосы, растрепав косу. Бедный, бедный Пашка. Как же так? Прикусив губу, решительно посмотрела на Анжелику. – Я хорошо подумала. Сегодня же оформляйте его на мое место. Две недели я пригляжу.