Большой прощальный поцелуй

13. Бесполезный пистолет

Ночная духота обволакивала тело Кейда черным влажным покровом.

Он лежал на спине, глядя в потолок, который не мог видеть, и прислушивался к дыханию Джанис.

Еще никогда он не чувствовал себя таким морально и физически опустошенным.

Разве об этом он мечтал?

Он слегка отодвинулся, и Джанис в то же мгновение подалась за ним, как будто и во сне не желала от него отрываться. Может, в чем другом она и не преуспела, но актрисой была превосходной. По каким-то непонятным ему соображениям она хотела, чтобы он поверил, что она все еще любит его. Она изо всех сил старалась укрепить в нем эту веру. И тем не менее ее старания оказались напрасными. Кейд испытывал стыд от того, что его так нагло обманывали. У него было чувство, что он вымазался в грязи.

То, что Джанис дала ему, для нее было сущим пустяком. То же самое она предоставляла Токо и Морану. Теперь он в этом не сомневался: уж слишком она старалась доставить ему удовольствие, угодить. Для чего-то он был ей нужен, вот она и изображала любовь.

Он отодвинулся на самый край постели. Пружины, прогнувшись под ним, качнули матрас, как судно, и он тут же вспомнил голосок Мими: "Эта женщина не любит вас. Все то время, когда вам казалось, что вы счастливы, она просто спала с вами... Да и, пожалуй, не с вами, а с серебряными кленовыми листочками у вас на плечах".

Интересно знать, что теперь думает Мими. Он почувствовал угрызения совести. Почему, собственно говоря? Все, что он сделал, она просила его сделать. Она любой ценой хотела отыскать Морана. Надо надеяться, что она довольна.

Он задыхался, не мог вздохнуть полной грудью. Осторожно, чтобы не разбудить Джанис, он встал и оделся. Возможно, у моря прохладнее, и там он сумеет все обдумать. Разговоры Джанис о дорогом курорте были рассчитаны на дураков. Во-первых, в коттедже было слишком мало комнат, чтобы в эту сказку можно было поверить. Во-вторых, пристань стоила больше, чем можно заработать за пять сезонов. И всего один катер. Нет, Джанис и Моран вели какую-то игру, и к ней был причастен Токо, которого в Бей-Пэрише обо всем информировал Джо Лейвел... Видно, именно по этой причине он и был убит.

Спускаясь ощупью по темной лестнице в холл, он впервые подумал, не Моран ли убил Лейвела. Ведь как раз тогда он услышал гул небольшого самолета, взлетавшего с аэродрома в Бей-Пэрише. Моран был летчиком.

В холле стояла мертвая тишина. На нижней ступеньке Кейд задел пистолетом за перила. Тишина усилила звук. Он стоял не дыша, глядя на дверь, за которой исчезли Моран и Мими, отлично понимая, что ревнует. И это после того, что у него только что было с Джанис!

Мужчины, решил он, сложные создания, почти такие же непонятные, как и женщины.

Потянувшись к задвижке на входной двери, он обнаружил, что она уже отодвинута. Кто-то еще не спал?

Моран? Мими? Юнец, которого он видел за стойкой?

Он зашагал по мягкому песку к пристани. Влажный воздух над темным заливом был холоднее и чище. Доносился слабый шорох волн, набегавших на берег, а дальше кое-где виднелись белые гребешки.

Внимание Кейда переключилось на катер, причаленный к Т-образному пирсу. На трубе была латинская буква в кружке, смутно знакомая Кейду. Он попытался вспомнить, где он видел этот знак, но не смог. Одно было несомненно: это был скоростной катер, а вовсе не судно строительного подрядчика.

Обернувшись, он посмотрел на коттедж. Только холл внизу был освещен, все остальные окна оставались темными.

Он изо всех сил старался выбросить из головы Мими. Конечно, Моран был негодяем. По словам мисс Спенс, у него было еще по крайней мере три жены. Судьба Мими никак его не касалась. Она по собственной воле сошла с судна, чтобы присоединиться к Морану. Переплыла ночью реку. Хранила свою чистоту для этого подонка.

Оставалось надеяться, что она будет счастлива.

Он собирался направиться на пирс, когда в одном из коттеджей зажегся неяркий свет. Значит, там кто-то был. И отнюдь не усталый бизнесмен со своей возлюбленной секретаршей.

Он поднял глаза на высокую ажурную стальную башню за коттеджем. Он впервые заметил ее. Крепкая, надежная. Скорее всего передающее устройство типа "берег-судно". Или мощная радиоустановка.

В роскошном кемпинге для рыболовов?

Его любопытство усилилось.

Маленькие суденышки, которые он заметил сразу, были старыми облупившимися шлюпками. Между ними втиснулось несколько новеньких скифов, один длиной в четырнадцать футов с мотором в пятнадцать лошадиных сил и двумя баками для горючего. На таком судне можно было отправиться в длительное путешествие.

Джанис где-то раздобыла денег. Того, что она получила от продажи старого дома, на все это не могло хватить.

На лбу у него снова выступил пот. Теперь он уже жалел, что не остался в Новом Орлеане. Приехав сюда, он ничего не добился. Желанное объяснение с Джанис превратилось в самый настоящий фарс, любовную интермедию, умело ею разыгранную, после которой он почувствовал отвращение к ней и к себе.

Пока ему не удалось узнать ничего нового, чего бы он ни знал, когда впервые услышал о появлении Джанис в Бей-Пэрише и о том, что она продала его собственность.

Он наклонился, чтобы проверить натяжение якорного каната своего вельбота, и сразу же почувствовал, что кто-то прячется за соседней тумбой. Он вытащил пистолет и заглянул туда.

На краю, свесив голые ноги вниз, сидела Мими. Она посмотрела на него заплаканными глазами:

– Вы?

При свете фонаря, горящего на пирсе, он увидел, что лицо у нее распухло от слез, а платье на груди разорвано и скреплено булавками.

Он сунул пистолет в карман, закурил и присел рядом с ней.

– Закуришь?

Она взяла сигарету.

– Спасибо.

Он прекрасно представлял себе, что произошло. Ему очень хотелось ее утешить. Крушение мечты – тяжелая штука!

Он-то это хорошо знал.

Мими молча попыхивала сигаретой. Затем, обтерев ладонью мокрые щеки, сказала:

– Все теперь ол-райт, больше не буду плакать.

– Все вышло не так хорошо, да?

Она кивнула головой.

– Да. Я была настоящей дурой. Наивной глупышкой, как вы однажды сказали.

– Почему?

– Джим меня совершенно не любит.

– Не любит?

– Нет.

Подбородок у нее предательски задрожал:

– Все, что ему требовалось в Каракасе, это приятно провести неделю. Я помогла ему в этом. Но я ему не жена.

– Он это признал?

Она покачала головой:

– Нет.

Она прижала руку к своей груди.

– Такое у меня чувство. Я это сразу поняла, как только мы остались одни.

Волнение мешало ей говорить.

– Никакой любви ко мне у него нет. Я для него всего лишь женщина. Вы понимаете, чего он немедленно потребовал от меня? А когда я заупрямилась, он свалил меня на кровать ударом кулака.

Горечь в ее голосе тронула Кейда.

– Почему же ты не воспользовалась своим ножом?

Признаться, его собственное настроение было очень похожим.

– Он отнял его.

Она внимательно разглядывала свои босые ноги.

– Но кроме ножа и нарядных босоножек он ничего не получил. – Она беззвучно расплакалась. – Забавно, как можно сильно желать встречи с человеком, а потом вдруг почувствовать, что ты его совершенно не любишь... Вот почему порвано мое платье. И теперь я не знаю, что мне делать.

– Может, вернешься назад в Каракас?

– Нет. Моя семья не примет меня.

Кейд вздохнул.

– Я пытался предостеречь тебя. Мисс Спенс с почты в Бей-Пэрише сказала мне, что, судя по обратным адресам, по меньшей мере еще три девушки, помимо тебя, подписывались под своими письмами "миссис Моран".

– И вы говорите мне об этом только сейчас?

– А ты бы поверила, если бы я рассказал тебе раньше?

Она немного подумала.

– Нет. – И продолжала беззвучно плакать.

– Где сейчас Моран?

– Не знаю. Он обзывал меня всякими бранными словами, пытался удержать, но я убежала.

Он посмотрел на коттедж. Окно в комнате Джанис было освещено. Она проснулась и увидела, что он ушел. Может быть, они с Мораном сейчас делятся впечатлениями.

Недавний ветер полностью улегся. Залив стал совершенно неподвижным, вода даже не плескалась у берега. Белые гребешки исчезли.

Кейд снова вспотел. Горло саднило, небо пересохло.

"Отдых и покой, полковник, – заявил ему врач в Токио. – Когда вернетесь в Штаты, приобретите себе лодку. Никаких волнений и неприятностей. Заберитесь в каюту вместе с женой и бутылкой рома и два месяца ни о чем не думайте".

Вот тогда он и приобрел "Си Берд". Выпил несколько бутылок рома. Даже переспал с собственной женой. То есть с бывшей женой. Отдых получился по меньшей мере оригинальным: обвинение в убийстве, Мими, словом, все атрибуты ночного кошмара.

Он боялся открыть рот, боялся, что отчаяние прорвется наружу.

Он продолжал сидеть на корточках возле Мими, у него затекли ноги, он поднялся и снова закурил.

Мими встала рядом с ним.

– Но вы-то что здесь делаете?

Он невесело улыбнулся.

– Я в той же лодке, что и ты, детка. Джанис продолжает спать с моими кленовыми листочками. У меня все еще есть что-то такое, что ей нужно.

– Что?

– Не знаю. Но любит она меня не больше, чем Моран тебя.

Характер латиноамериканки заставил ее забыть о слезах. Она упрямо вздернула подбородок:

– Тогда зачем они лгут? Почему просто не сказать нам, чтобы мы уезжали?

– Не знаю.

К нему снова вернулось ощущение, что он взбирается на стеклянную стену. Он испытывал неестественную усталость. Все утратило смысл. Что же это за возвращение домой?

Он смотрел, как черная вода лизала борт судна. Если бы баки были полны, то он нашел бы какое-нибудь решение, в конце концов, вернулся бы через внутренние водостоки в Новый Орлеан и передал дело в руки властей. Ему одному с ними не справиться.

Он обратил внимание на скиф с навесным мотором. Маленький порт Гранд-Айлс был всего в нескольких милях отсюда. Можно без труда дойти туда на скифе, но побег ничего не решит. И потом почему он должен бежать? Он не убивал Лейвела. Все, что он сделал, это возвратился домой.

Мими проследила за его взглядом и фыркнула:

– В Каракасе у меня была такая лодка. В Ла-Гуайре.

Кейд почувствовал, что в нем нарастает раздражение. У него было достаточно своих проблем и без Мими. Хорошо бы она возвратилась домой. А может, ему самому туда отправиться?

Впервые ему всего за несколько дней так сильно понравилась девушка. Возможно, потому, что в ней было то, чего не было в Джанис.

Он поднял глаза к небу, услышав знакомое гудение. Это был характерный звук, который ни с чем не спутаешь. Сейчас вспыхнут огни на посадочной полосе. Но они не вспыхнули. Вместо этого погас свет во всех окнах коттеджа, распахнулась дверь радиорубки и оттуда выскочила группа людей.

Потом все снова погрузилось в темноту.

Мими попыталась определить звук.

– Самолет?

Кейд продолжал изучать небо.

– Вертолет, – уточнил он. – По звуку, большой.

Он вытащил пистолет из кармана.

– Подожди меня здесь!

– Нет! – решительно запротестовала она. – Куда бы вы ни пошли, я с вами.

Раздался топот босых ног по палубе катера. Люди, поднятые по тревоге, в одних шортах, схватившись за поручни, вглядывались в ночное небо.

Кейд какое-то время переводил взгляд с зевающих людей на темный коттедж, затем зашагал назад по пирсу к полоске намытого пляжа. По звуку кружившего на одном месте вертолета он понял, что ему не удается обнаружить место посадки.

"Выпусти сигнальную ракету, глупец", – подумал Кейд.

Ночной кошмар продолжался.

Откуда-то из-за коттеджа раздался зычный голос, который мог принадлежать только Токо:

– О'кей, ребята, покажите ваши огни, чтобы Чарли мог сесть.

Совсем рядом выругался Моран:

– Я застрелю первого же негодяя, который попробует это сделать. Я мог бы догадаться, что вы постараетесь провалить операцию, организовав что-то в этом роде.

Луч фонарика устремился в небо, и тут же раздался выстрел.

– Я предупреждал! – крикнул Моран.

Кейд обошел неосвещенный коттедж; Мими трусила рядом.

Вертолет теперь кружил над посадочной полосой. Второй, третий и четвертый луч прорезали темноту, пилот стал спускаться. Тут же десятки пуль зацокали по металлической обшивке, а откуда-то из-за полосы Токо заорал:

– Отыщи Морана, Сквид.

Пискливый голос верзилы ответил:

– Будет сделано!

После второго шквала выстрелов раздался хор перепуганных голосов в вертолете. Никто не обратил на них внимания. Это был бизнес, их бизнес. В вертолете были иностранцы.

Недоумевающий Кейд наблюдал за происходящим. Луч прожектора двинулся вдоль пляжа и остановился на приземлившемся вертолете. Юнец с бронзовым лицом, которого он видел у Сэла вместе с Токо и Сквидом, стоял у люка. Он заслонялся от света, слепящего глаза, скорее раздраженный, нежели взволнованный, и уговаривал обезумевших пассажиров спуститься вниз по лестнице.

Затем кто-то в дальнем конце полосы выстрелил в прожектор, и он погас.

Кейд обогнул угол коттеджа, и тут его схватила за плечо чья-то мускулистая рука.

– Вы? – произнес Моран. – Как говорят, вам положено еще лежать в кроватке.

Он уловил отблеск синеватой стали в руке Морана и поднял собственный пистолет.

– Бога ради, объясните, пожалуйста, что здесь происходит, пока я окончательно не свихнулся, – попросил Кейд.

Моран развеселился.

– Теперь этот собирается меня убить! Кто-нибудь из вас, ребята, уберет от меня этого убийцу-садиста, пока я разберусь с полковником. Коротышка не соизволил по-джентльменски подохнуть в Пхеньяне. Надо же ему было притащиться назад!

– Будьте благоразумны, – спокойно повторил Кейд. – Что все это значит? Из-за чего весь этот шум?

– Из-за денег, – засмеялся Моран. – Из-за огромных денег.

В темноте Моран казался особенно огромным, он медленно надвигался на Кейда, пока пряжка его ремня почти прижалась к дулу пистолета Кейда.

– Что же ты не стреляешь? Стреляй!

Кейд быстро опустил пистолет, заподозрив неладное, и выстрелил в землю. Раздался лишь пустой щелчок.

Какого же он свалял дурака! Конечно, во всем виноваты его мечты о возвращении домой. В глубине души до самой последней минуты он надеялся, что они осуществятся.

Только сейчас он понял, почему Джанис так спешила выполнить свои супружеские обязанности. Ею руководила не любовь и даже не раскаяние. И конечно же не порыв страсти. Это был холодный расчет. Они с Мораном видели, что он вооружен и у него есть веские основания убить их обоих. Вступать в честную борьбу не хотелось ни ей, ни ему. Они предпочли расправиться с ним, как с уткой, севшей на пруд. В какую-то минуту безумной интермедии в спальне, когда его внимание полностью было отключено, Джанис разрядила его пистолет.

Он попытался воспользоваться дулом пистолета, но вороненая сталь пистолета Морана зловеще мелькнула в темноте и свалила его на землю.

– Попробуй-ка еще раз, коротышка! – издевался Моран. – Мне всегда хотелось отделать полковника.

Сквозь невыносимую боль он слышал громкий крик Мими. Где-то раздавались выстрелы, какие-то не то взрывы, не то сильные удары, возбужденный визг Сквида.

Моран подозвал двух парней.

– Эй, Фред и Рой, вы знаете, как с ним следует поступить. Смотрите, никаких отметин на лице и теле! И помните, если его вынесет на берег, я хочу, чтобы у него в легких была вода.

– Будет исполнено, – почтительно ответил один.

Кейду показалось, что он узнал голос молодого парня, которого видел за стойкой. Мими все еще кричала. Бедлам вокруг продолжался. Где-то вдали надрывался Сквид:

– Проклятие! Вы мне за это ответите! Вы слышали, что приказал Токо?

Кейд попытался подняться. Но в то же мгновение Моран с размаху ударил его ногой в лицо. Голос у него звучал почти ласково:

– Ложись, малыш. Ты свое получил. Ты больше не играешь.

Вторая волна невыносимой боли, казалось, расколола голову Кейда пополам. Нечто подобное он испытал, когда его самолет атаковали несколько истребителей, произошел взрыв и самолет полетел вниз.