Бонавентура. Ночные бдения

1

Роман был выпущен в свет издательством Ф. Динемана в серии «Журнал новых немецких оригинальных романов», с двойной датой — на титульном листе серии стоял 1804 г., на отдельном титульном листе романа — 1805 г. Издательство располагалось не только в маленьком саксонском городе Пениге, но и в Санкт-Петербурге, столице Российской империи. Известно, что издательство Ф. Динемана, указывая эти два города в качестве своего местопребывания, поступало так с полным правом, — существует рассказ о позорном изгнании владельца издательства из Петербурга в 1806 г. за ввоз книги, не разрешенной здесь к продаже. Таким образом, деятельность издательства относится к малоизвестным пока сторонам русско-немецких культурных отношений. Можно для примера указать на издававшийся в те же годы немецкий журнал «Константинополь и Санкт-Петербург», среди авторов которого встречаются и литераторы, сотрудничавшие в серии издательства Ф. Динемана.

21 июля 1804 г. в весьма популярной лейпцигской «Газете для элегантного света» был (вероятно, в рекламных целях) опубликован фрагмент «Ночных бдений» — «Пролог Гансвурста к трагедии „Человек“», а 26 марта 1805 г. там же был издан текст под названием «Альманах дьявола», также нечто вроде рекламы будущего издания, которое, однако, не состоялось. Никто не сомневается в том, что Бонавентура — автор «Ночных бдений» и сочинитель «Альманаха дьявола» — одно и то же лицо.

Полный текст романа был в XIX в. большой редкостью (в 1877 г. он был, впрочем, переиздан); напротив, в XX в. его издавали чрезвычайно часто. Из изданий начала века выделяется издание под редакцией Э. Франка (1912), который воспроизвел в новом наборе все особенности первого издания, включая опечатки и перевернутые буквы, и тем самым создал нечто подобное репринту оригинала (не осуществленному, кажется, и по сей день). Из изданий последних десятилетий примечательно вышедшее под редакцией В. Паульзена в штутгартском издательстве «Филипп Реклам юниор» (Bonaventura. Nachtwachen / Hrsg. von W. Paulsen. Stuttgart, 1964), постоянно возобновляемое; оно включает в себя и «Альманах дьявола». По этому тексту выверены включенные в русское издание тексты.

Популярность книги в XX в., помимо ее очевидных литературных достоинств, объясняется оживленно обсуждаемой проблемой ее автора. Такая дискуссия разгорелась в начале века, перед первой мировой войной, — тогда были предложены, в качестве кандидатов в авторы книги, и самые немыслимые по всем соображениям имена писателей, среди них Жан-Поль, Клеменс Брентано, Э.-Т.-А. Гофман. Тем не менее, когда споры об авторе «Ночных бдений» разгорелись с новой силой, — в последние 10—15 лет, — эти же и многие другие писатели были выставлены в качестве возможных авторов вторично, причем нередко доказательства занимают толстые тома. Подробнее об этом можно прочитать в настоящем издании в статье А. В. Гулыги. Поскольку в основе всех известных доказательств лежат позитивистские приемы сбора отдельных фактов, доводов, параллелей, как правило, без внимания к целому и без вникания в стилистический облик произведения, уместно сослаться на старинный отзыв выдающегося немецкого литературоведа-позитивиста Вильгельма Шерера (1841—1886), который, рецензируя переиздание «Ночных бдений» (в 1877 г.), конечно, не мог догадываться о тех бурях споров, какие разразятся над этим сочинением впоследствии, и позволил себе положиться на свой здравый смысл и стилистическое чутье: «Это произведеньице вполне укладывается в развитие Шеллинга. Как в известном стихотворении Шеллинга «Последние слова пастора из Дроттнинга», перед нами разворачиваются мрачные картины смерти; вспоминаешь, что как раз в это время натурфилософ обратился к практической философии, что он поставил перед собою цель исследовать начало зла в природе, что к этому началу он относил прежде всего смерть, что на историю он в это время взглянул как на великую трагедию, разворачивающуюся на трагических подмостках мира сего ‹…› За привычным аппаратом романтической литературы встают глубокие мысли; изложение никогда не бывает тривиальным по тону; поэзия, искусство, государство, философия, мир материальный и духовный — этим не исчерпывается интерес автора ‹…›» (Scherer W. Kleine Schriften. В., 1893. Вd. 2. S. 254).

Необходимо предварить отдельные примечания следующим замечанием. Стилистической особенностью текста «Ночных бдений», — кстати говоря, чрезвычайно затрудняющем поиски его подлинного автора, поскольку можно без конца спорить об ее непреднамеренности или, наоборот, о глубоко ироничной преднамеренности, — является то, что почти все без исключения имена собственные, названия произведений, даже пословицы, которые встречаются в тексте (и вообще все, что в нем можно комментировать), принадлежат к культурному языку этого времени, начала XIX в., вообще, непрестанно упоминаются в текстах этого времени, фигурируют в них в качестве своего рода престижных марок, или показателей культурного уровня. Всегда это «одни и те же» имена и названия произведений, — их репертуар довольно широк, но все же замкнут и, как представляется, достаточно обозрим для того, чтобы, например, можно было ставить вопрос о создании общего лексикона таких имен для немецких литературных текстов начала XIX в. Это же означает еще и следующее: подобные имена, встречаясь в таких текстах, никогда не отсылают к личному опыту автора, с одной стороны, к самой культурной реальности, с другой. Подобно тому, как гомеровский Стентор или библейские «сыны Енаковы» попросту входят, в качестве имен нарицательных, в немецкий язык той эпохи, точно так Корреджо или Брейгель Адский служат в «культурно-приподнятом» немецком языке того времени общими знаками известных типов художественно-эстетической реальности, какие вошли в общий опыт людей того времени, но, так сказать, на знаковом уровне, без раскрытия своей внутренней сущности, без необходимости ее раскрывать, — все эти явления, как знаки, как бы украшают интерьер сознания людей того времени. Все эти знаки в тексте «Ночных бдений» — не личный, а общий, типичный опыт эпохи; при этом искушенность автора в области таких знаков на деле велика.