Брачная ночь длиною в жизнь

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Корал среагировала на известие даже хуже, чем предполагала Виктория.

– Ты это назло мне сделала? – холеные пальцы с ярко-алым маникюром с такой силой сомкнулись на тонкой ножке высокого хрустального бокала, что та жалобно хрустнула и тягучее пурпурное вино разлилось по скатерти.

Зная, что Корал ни за что не станет устраивать сцен на людях, Виктория предусмотрительно пригласила ее в маленький, но дорогой ресторан. Ей и в голову не придет расплатиться за разбитый бокал, подумала Виктория, увидев, как Корал надменно кивнула официанту, сменившему скатерть.

Стоило ему отойти, Корал вновь зашипела на дочь:

– Как это на тебя похоже, Виктория. – Сощуренный взгляд придавал ее хорошенькому личику хищное выражение. – Ты поступала так с самого своего рождения.

– Не преувеличивай моих заслуг, мама, – непринужденно проговорила Виктория. Такие стычки не были для нее редкостью. За годы совместной жизни она научилась абстрагироваться от материнских эскапад. Хотя каждый раз на душе оставался горький осадок.

– Подобная выходка не делает тебе чести, доченька, – ядовито процедила Корал, сузив глаза и поджав губы. Будь ее воля, она бы обрушила на голову Виктории шквал обвинений. Но опуститься до скандала в публичном месте Корал позволить себе не могла.

– Мама, успокойся ради бога, мне от тебя, – сделав ударение на последнем слоге, произнесла Виктория, – ничего не надо. – Я просто хотела, чтобы ты знала…

Услышав непривычную твердость в голосе дочери, Корал почла за лучшее несколько смягчить тон.

– А что думает об этом Зак? Полагаю, отец – он?

– Конечно, отец – Зак. Он рад. – Виктория чувствовала себя очень напряженно, как всегда в обществе своей матери.

– Ты теперь к нему вернешься, – с облегчением произнесла Корал. Ей показалось, что она нашла путь к примирению со своей грешной дочерью.

– Совсем нет. – Виктория постаралась говорить не слишком эмоционально. – Наоборот. Я собираюсь воспитывать ребенка сама. Мы разводимся.

– Ты с ума сошла, девочка! – Корал в Ужасе посмотрела на нее. – Фамилия Хардинг что-нибудь значит для тебя? У него же куча денег, разве можно отказываться от такого богатства?

– Давай не будем это обсуждать, мама, – прервала ее Виктория. – Ни сейчас, ни после.

Корал промолчала, так как принесли их заказ: копченую утку с салатом – здешнее фирменное блюдо.

Элегантная, сдержанная, хорошо воспитанная леди… Она же всю жизнь играет какую-то роль… Неужели ей самой это не надоело, недоумевала Виктория. А может быть, это и не роль? Может, в ней уже не осталось ничего настоящего, искреннего?

– Теперь понятно, почему ты скрывалась последнее время. – Корал отрезала маленький кусочек мяса и глянула на дочь исподлобья. – Стыдно было признаться?

– Я не собиралась прятаться. – Виктория глубоко вздохнула. – Просто я пошла работать.

– Работать?! – поразилась Корал.

– В цветочный магазин. – Глядя, как вытянулось лицо матери, Виктория испытала мстительное удовлетворение.

Разговор прервался. Остаток трапезы прошел в полном молчании. Тишина была выразительней, чем любые слова. Виктория настояла, что она сама оплатит счет.

Наконец обе женщины вышли на освещенную солнцем улицу.

– Когда… – Корал скорчила гримаску и ткнула пальцем в округлившийся живот Виктории?

– В конце декабря, – коротко ответила Виктория. Разговор дался ей нелегко и, слава богу, подходил к концу.

– На Рождество я еду на Багамы.

И это называется, мать, вздохнула про себя Виктория. Корал не только не откажется от своих планов, но даже из вежливости не собирается выказать хоть какое-то подобие участия и заинтересованности. У нее даже мысли не возникло предложить какую-нибудь помощь…

Да, Корал в своем репертуаре.

– Правда? – Виктория заставила себя вежливо улыбнуться. – Надеюсь, ты хорошо проведешь время. Ты пробудешь там до Нового года?

– Да. – Корал подняла руку, и тут же возле нее остановилось такси. Хотя Виктория готова была поклясться, что никаких машин вокруг не было. Ей всегда казалось, что ее мать ухитрится найти транспортное средство даже посреди Сахары. – Тебя подвезти?

Предложение было сделано столь неприязненным тоном, что Виктория поспешила ответить:

– Нет, нет. Мне надо еще заглянуть в магазин.

Корал с облегчением кивнула, подставила нарумяненную щеку для поцелуя и села в такси, даже не оглянувшись. Виктория продолжала стоять, наблюдая за уличным движением. Детские воспоминания волнами накатывали на нее, она снова почувствовала себя маленькой девочкой, никому не нужной и нелюбимой. Жуткое чувство!

– Как все прошло? – глубокий мужской голос вырвал ее из задумчивости.

– Зак, – она удивленно поглядела на него, – как ты здесь оказался?

– Просто сейчас чудесный субботний вечер, и делать мне абсолютно нечего, – непринужденно ответил он, беря ее под руку. – Выпала редкая возможность прогуляться, поглазеть на витрины…

Виктория недоверчиво посмотрела на его красивое лицо. Заку Хардингу всегда находилось чем заняться, жизнь его была насыщена до предела, «глазеть на витрины» было совсем не в его стиле.

– Ты приехал сюда, потому что подумал, что я расстроюсь после разговора с матерью? – полуутвердительно-полувопросительно произнесла она. Неудивительно, что он узнал об их встрече: оперативности его осведомителей могла бы позавидовать любая контрразведка.

– Зная эту людоедку, я в этом не сомневался, – немедленно согласился он. – Пусть хотя бы остаток вечера принесет нам удовольствие. Чем бы ты хотела заняться? Я в твоем полном распоряжении, Тори.

Виктория замешкалась. Этот мужчина походил на хамелеона: то он нежен, то деспотичен… К тому же ей не следовало забывать, что, пока они не утрясли все юридические формальности, он оставался ее противником.

– Моя яхта стоит сейчас в Хенли. Как насчет прогулки по реке.

– Зак, – Виктория обратила к нему обеспокоенное лицо, – я не думаю, что это хорошая идея.

Как же он привлекателен! Виктория не могла не заметить, что все женщины, независимо от возраста, восхищенно заглядываются на него. Еще бы! Зак хорошо одет, подтянут. Ему идут джинсы и спортивная рубашка. Он вообще чертовски красив.

А она безобразно располнела. Это она заметила еще утром, собираясь на встречу с матерью.

– Чем же она плоха? – нахмурился Зак. – У тебя что, назначена еще какая-то встреча?

Виктория замешкалась на секунду. Беда в том, что ей до безумия хотелось принять его приглашение. В конце концов, она его жена. Что бы там ни было у него с Джиной, но женился-то он не на ней.

– Нет, не назначена. – Виктория напомнила себе, что на ней дорогой модный костюм, который ей очень к лицу.

– Тогда решено, – с облегчением выдохнул Зак.

Как всегда, он все решил сам. Виктория смотрела на красивое лицо мужа и размышляла о том, как бы все сложилось, люби она его чуть поменьше…. Или он ее – чуть посильнее…

Хенли представлял собой прелестный средневековый городок со старинными кабачками и уютными маленькими магазинчиками.

«Ягуар» подъехал прямо к причалу, у которого была пришвартована яхта.

– Что будешь пить? – Зак заглянул в холодильник, набитый всевозможными деликатесами.

– Что-нибудь безалкогольное. – Виктория вздохнула, заметив бутылку очень дорогого шампанского. – Я предпочитаю пока не употреблять алкоголя… Пока ребенок не родится.

– Может, хоть полбокала?

– Ни одного, – улыбнувшись, отказалась она. – Я знаю, что вреда от этого не будет, но хочу быть уверена, что не делаю ничего, что может причинить ему вред.

Он некоторое время молча смотрел на нее, потом погладил по щеке и сказал:

– Этот малыш даже не подозревает, как ему повезло.

Виктория резко отстранилась.

– Какое уж тут везение: иметь разведенных родителей.

– А мы еще не развелись. – Мечтательное выражение исчезло с его лица.

– Все еще впереди.

Черт! Как она может быть одновременно такой мягкой, чувственной, прекрасной и такой несговорчивой? Прямо какая-то железная леди, расстроенно подумал Зак. Он постарался, чтобы его голос прозвучал как можно ровнее:

– Разве мое мнение не имеет значения? Я не хочу развода, Тори.

– Конечно, ведь, женившись, ты приобрел все, что нужно в жизни, – поддела его Виктория, – жену, наследника, надежных партнеров в бизнесе… – о Джине она решила благоразумно промолчать.

– Партнеры у меня были независимо от нашего брака, – усмехнулся Зак. – Я не имею обыкновения смешивать работу и дом. Мои дела не связаны с нашими отношениями… Однако, – его лицо разгладилось, – я пригласил тебя сюда не для споров.

– В самом деле? А зачем же? – ехидно поинтересовалась Виктория.

– Не будь ты беременна, я бы устроил тебе хорошую трепку.

– Мечтать не вредно…

– Ну, мечтаю я, положим, совсем о другом, – загадочно ответил он.

С ним снова произошла метаморфоза, в голосе зазвучали бархатистые чувственные нотки.

– Давай закончим этот разговор. – Спохватившись, что разговор принял опасное направление, Виктория отступила на шаг, но было поздно.

Он обхватил ее лицо руками и целовал долго и страстно. Ее губы приоткрылись, отказываясь внимать голосу рассудка.

– Ты великолепна, – шептал он. – Как тебе удается быть одновременно скромной и чувственной, сексуальной и робкой. Ты сводишь меня с ума, маленькая мама. Поцелуй меня, Тори. Скажи, что ты хочешь меня, скажи…

Он покрывал поцелуями ее лицо, глаза, шею. Не в силах сопротивляться, она полностью отдалась ласкам, которых жаждала сама. Он расстегнул ее блузку и осторожно, почти робко, погладил грудь.

Что он делает? Что она делает? Виктория откинулась на спинку дивана, но Зак, не разжимая объятий, продолжал ее целовать. Его губы сулили неземное блаженство.

– Я хочу тебя, Тори. Я так хочу тебя!

– Не надо… Я не могу… – все было бессмысленно. Дрожащими пальцами он раздевал ее, повторяя:

– Ты хочешь, ты можешь… Ты моя, Тори…

Яркий луч света, упав на лицо Виктории, привел ее в чувство. Она вывернулась и оттолкнула от себя Зака. Он потерял равновесие и с грохотом полетел на пол. Виктория вскочила и стала торопливо поправлять на себе костюм.

Внезапно она сообразила, что Зак лежит без движения.

– Зак? – она в испуге смотрела на распростертое возле ее ног тело. – Зак, что с тобой? – Ужас охватил ее. Тут она заметила кровь на его подбородке. – Зак!!!

Ее отчаянный крик возымел действие: он поморщился, его веки дрогнули.

– Зак, милый, прости… Господи, что я наделала!.. – Виктория всхлипнула. Черные глаза раскрылись и посмотрели на нее.

– Обо что я так стукнулся?

– Наверно, об угол шкафа, – пролепетала Виктория. В глазах ее стояли слезы. – Зак, прости, я…

– Успокойся и вытри слезы. – Он с трудом приподнялся и сел. – В следующий раз, когда захочешь сказать «нет», просто скажи словами. Драться вовсе не обязательно.

Насмешка, прозвучавшая в его словах, заставила ее почувствовать себя еще больше виноватой. Но ведь она не хотела толкнуть его, напомнила себе Виктория. Это произошло случайно. Просто она испугалась… Испугалась чего?..

– Может вызвать врача? – предложила она.

Судя по его взгляду, она сморозила явную глупость.

– Спасибо, не надо.

– Давай я помогу тебе встать, – постаралась исправиться Виктория. Вышло опять не то.

– Спасибо, я как-нибудь сам. Всего лишь небольшая шишка.

Однако, поднявшись на ноги, он пошатнулся, и ей пришлось поддержать его обеими руками и проводить на палубу. Некоторое время он просто сидел и глубоко дышала.

– Выпьешь что-нибудь? – заговорила Виктория.

– С удовольствием, – ответил он и тут же добавил, усмехаясь: – Только не что-нибудь безалкогольное. Я бы предпочел что-нибудь покрепче апельсинового сока. Шампанское будет как раз: отметим – впервые в жизни меня избила женщина.

– Я же едва дотронулась до тебя… – запротестовала Виктория, но Зак прервал ее:

– Едва? Тогда будем считать, что мне повезло.

Он сам откупорил шампанское. Виктория тоже выпила немного, чувствуя, что и ей нужно что-нибудь покрепче апельсинового сока. Она никогда не забудет, каким он был беззащитным, когда лежал на полу.

Виктория нежилась в теплых лучах заходящего солнца. Она успела промыть Заку царапину на подбородке, он сдержанно поблагодарил и не делал больше попыток к ней приблизиться. Их беседа носила, что называется, дружеский характер, что, с одной стороны, ее вполне устраивало, а с другой – казалось несколько обидным.

Когда они вернулись назад к причалу, наступили сумерки. Виктория чувствовала себя просто превосходно. Она испытывала искреннюю признательность к Заку за прогулку, в чем поспешила признаться. Он выглядел немного сконфуженным.

– Не за что. Я сам получил удовольствие, – с улыбкой ответил он.

– Не сердись на меня, – попросила Виктория.

– Не бери в голову. – Он наклонился и легонько коснулся ее губ своими. – Без труда не выловишь и рыбку…

– Но рыбку ты не выловил, – мстительно заметила Виктория.

– Мне было очень приятно находиться в твоем обществе. Мне нравится быть с тобой, Тори. Всегда нравилось. Этого достаточно?

Интересно, с Джиной ему тоже «нравилось», чуть было не вырвалось у нее, но вслух она произнесла:

– Зак, я же не дурочка. Не стоит нам больше встречаться. К добру это не приведет.

– Почему? – серьезно спросил он. – Боишься, что войдешь во вкус?

Они уже подошли к машине.

– Зак, я не могу, и ты не должен…

– Ах ты, моя робкая Тори, снова норовишь спрятаться в свою ракушку, чтоб никто-никто не смог достать тебя? Но ведь мне уже это удалось. Ты стала моей женой, мы провели прекрасную ночь…

– А потом ты оставил мою постель и отправился к другой, – прервала его Виктория. Нельзя позволить ему снова приручить ее. – Послушай, Зак. Я действительно думаю, что встречаться нам больше не следует. Чего только душу травить! Мне не нравится эта идея…

– Ты ничего не понимаешь, моя милая, идея прекрасна! К тому же не забывай о нашем соглашении. Я свои обязательства выполняю. Выполняй и ты свои.

– Так нечестно, – возмутилась Виктория.

– Нечестно? Что же тут нечестного? – необычно эмоционально проговорил он. – Да и вообще, кто сказал, что будет легко? Тебе было хорошо с твоими родителями? Моя мать умерла, когда мне не было и десяти лет – это честно? И честно ли то, что мой отец запил с тоски?

Виктория испуганно взглянула на него.

– Ты мне никогда не рассказывал.

– Я тебе многого не рассказывал. А ты ни разу ни о чем не спрашивала.

– Отчего умерла твоя мать? – осторожно спросила она. Еще в начале их знакомства она узнала, что его родители умерли, но ни разу не поинтересовалась их судьбой. Они разыгрывали друг перед другом красивую пьесу: музыка, театры, дорогие рестораны… Но толком так и не поговорили.

– При родах моей младшей сестры. Ей очень тяжело далась та беременность, она долго лежала на сохранении… Но это не помогло… Мне не хочется сейчас вспоминать об этом… Давай как-нибудь потом… – Тень пробежала по его лицу, и Виктория поняла, что он не хочет пугать ее.

– Расскажи сейчас. Я не испугаюсь. С моим ребенком все будет хорошо, – она погладила свой живот.

Сначала ей показалось, что он откажется. Но Зак посмотрел на тихую спокойную реку, покачивающиеся на воде лодки и заговорил снова:

– Моя мама была очень красивой. Любящей, доброжелательной, но у нее было очень хрупкое здоровье. После моего рождения она болела очень долго. Врачи предупреждали, что ей нельзя больше рожать. Но, как все итальянки, она мечтала о большой семье. Уверен, что это она уговорила моего отца попробовать еще раз. Это было ошибкой, за которую она заплатила жизнью. Девочка родилась недоношенной и тоже вскоре умерла. Отец словно помешался. Дед с бабкой настояли, чтобы я пожил с ними. Потом я сам решил вернуться.

Виктория не могла отвести глаз от его фигуры, вырисовывающейся рядом с ней темным силуэтом. Слезы навернулись ей на глаза. Зак продолжал:

– К тому времени острота горя притупилась, но он потерял волю к жизни. Он почти не замечал меня. Он начал пить – бутылку, потом две бутылки за вечер. Никакой организм такого не выдержит, вскоре он умер. На его похоронах я не плакал, слез больше не было.

Воображение Виктории нарисовало ей страшную картину детства Зака: мертвая мать и отец, все больше и больше теряющий связь с окружающим миром.

Широкие плечи вздрогнули, голос звучал напряженно.

– В семнадцать лет я стал наследником огромного состояния. Не дай бог никакому подростку ощутить на себе такое бремя. Я был зол на весь мир и вытворял такие штуки, что порой самому становилось страшно.

Виктория тихонько вздохнула, боясь проронить хоть слово.

– Правда, страшно, – повторил Зак, криво усмехнувшись. – Но, к счастью, у меня было несколько друзей, которые не боялись сказать мне правду в глаза. Постепенно злобный юнец остепенился и взял дело в свои руки. До этого бизнесом управляли две пожилые женщины, мнившие себя профессионалами. Дать им действительно умный совет было некому. На них сильно влиял один тип, любивший рисковать за чужой счет. И кончилось тем, что они потеряли десятки тысяч фунтов из состояния моего отца.

– И ты их, разумеется, выгнал…

– Само собой… Я собрал горстку единомышленников, и мы начали поднимать дело по новой, практически с нуля…

По дороге они мало разговаривали. Виктория опасалась, не жалеет ли Зак о своей откровенности. Он ведь такой скрытный, такой гордый. Открыть душу ему было нелегко. Узнав о его тяжелом детстве и бурной молодости, Виктория почувствовала жалость. Это было опасно, очень опасно для нее: а вдруг вся эта история лишь ловушка, придуманная специально для того, чтобы ее разжалобить?

Хотя уже совсем стемнело, улицы Лондона были залиты неоновым светом и полны людей. На бархатно-черном небе сияли миллионы звезд. В воздухе витали цветочные ароматы. Виктория вдруг занервничала: а что, если Зак попросит пригласить его на чашечку кофе? С ее стороны будет просто невежливо отказать, но в то же время пускать его в дом чревато неожиданностями.

– Спокойной ночи, Тори, – прервал ее тревоги Зак. Она недоуменно вздрогнула, удивленно пролепетала что-то в ответ и смотрела ему вслед, пока «ягуар» не отъехал от дома.

После свежего речного воздуха квартира показалась темной и душной. Виктория обнаружила, что страшно устала и проголодалась. Она согрела молоко и, поставив на поднос чашку и прихватив пару нежных бисквитов, отправилась в ванную комнату.

Виктория нежилась в теплой воде, пила горячее молоко и, как всегда, когда оставалась одна, разговаривала со своим будущим малышом:

– Привет, мой сладкий! Ты кто, мальчик или девочка? Впрочем, мне все равно. Я тебя уже ужасно люблю и хочу, чтобы ты был здоровым, сильным и красивым.

С удивлением она заметила, что плачет. С наступлением беременности у нее вообще глаза все время были на мокром месте. Виктория сама не знала, по кому проливает слезы. Может, ей жаль ребенка, которому суждено родиться без отца? Может, она жалела маленького Зака, в десять лет оставшегося без матери со слабым и безвольным отцом, утопившем в бутылке свою тоску. А может – свою мать, которая никогда никого не любила?

Но больше всего ей было жаль саму себя. Она любила Зака, хотела его, да и что скрывать – боялась судьбы матери-одиночки.

Может, стоит попробовать еще раз?

Нет, это слишком рискованно. Страшно представить, что ее сын или дочь будет жить в доме, где мать погружена в вечную депрессию из-за постоянных измен отца. А надежда на то, что Зак в одночасье сможет перемениться, слишком мала.

Дело было не только в Джине. Виктория легла в постель и закрыла глаза, но сон не шел к ней. Ей бы хотелось делить с мужем все, быть ему другом, любовницей и женой, советчиком.

Ей снова вспомнился голос Зака, его искаженное лицо, когда он рассказывал ей о своей матери. Неизвестно, что тяжелее: никогда не знать родительской любви и чувствовать себя нежеланным ребенком или, испытав ее, вдруг оказаться никому не нужным сиротой.

Интересно, что сейчас делает Зак? Виктория испугалась этой мысли и принялась убеждать себя, что ей это совсем не важно.

Как он вел себя с Джиной? Голос рассудка окончательно заглушили растрепанные чувства. Не надо было соглашаться на эту встречу. Слишком многих нервов она ей стоила.

Наконец сон одолел ее. В ночных кошмарах она блуждала по каким-то коридорам в поисках несуществующего выхода. Проснулась она совершенно измученной. Единственной мыслью было то, что выкинуть Зака Хардинга из своего сердца и из жизни будет необычайно трудно.