Глава X Тайное бракосочетание императора Александра II

В истории Российского государства царствование старшего сына Николая I императора Александра II Освободителя ознаменовалось рядом радикальных реформ буржуазного характера и прежде всего Манифестом от 19 февраля 1861 года об отмене крепостного права. За время правления этой неординарной политической личности капиталистическая Россия добилась существенных успехов в своем цивилизованном развитии.

Для современных россиян император Александр II Николаевич интересен не только своей политической и государственной деятельностью, но и семейной биографией. В первом браке он был женат на Гессенской принцессе, в православии Марии Александровне, а во втором, морганатическом, браке — на княгине Екатерине Михайловне Долгорукой. Впервые в истории Российского Императорского Дома Романовых сам монарх заключил морганатический брак, соблюдая все необходимые требования закона и церкви, хотя тайно, без опубликования официального сообщения об этом акте.

11 апреля 1818 года в 11 часов утра пушечные выстрелы с Тайнинской башни московского Кремля возвестили о том, что у гостивших в первопрестольной великого князя Николая Павловича и великой княгини Александры Федоровны родился первенец. Его назвали Александром. На крещение новорожденного 5 мая с юга прибыл император Александр I.

Зимой старший сын Николая Павловича жил с родителями в Аничковом дворце, а летом в Павловске, у бабушки, императрицы Марии Федоровны, которая наблюдала за воспитанием своего внука. С июля 1824 года, когда Александру исполнилось шесть лет, началось его военное воспитание под руководством генерала К. Мердера.

В конце декабря того же года у цесаревича появился еще один наставник — известный поэт, друг А. С. Пушкина, Василий Андреевич Жуковский. К этому поручению поэт отнесся серьезно. Прежде всего он с Александром отправился летом 1826 года путешествовать за границу и там беседовал с выдающимися педагогами Европы. Вернувшись в Россию, Жуковский к осени составил «План учения», Николай I его одобрил, и в конце 1826 года началась учеба.

Все годы учения цесаревича В. А. Жуковский разделил на три периода: первый, отроческий (8–13 лет) — время предварительного образования ума и сердца; второй, юношеский (13–18 лет) — изучение всех наук и третий период (18–20 лет) — самостоятельное образование. В. А. Жуковский строго следил за порядком обучения. Учебное время разделялось на два полугодия: первое — с нового года до половины июня, второе — от начала августа до Рождества. В конце каждого месяца и каждого полугодия проводились экзамены по пройденному материалу.

Учебный день великого князя и его товарищей (графа Иосифа Виельгорского и Александра Питкуля) был строго распределен по часам. Они вставали всегда в 6 часов утра; затем молились и завтракали; ровно в 7 часов приходили учителя и начинались занятия, продолжавшиеся до 9 часов. От 9 до 10 часов — время для отдыха и визитов. От 10 до 12 — вновь урока, от 12 до 14 — прогулка или верховая езда в манеже. От 17 до 19 часов снова шли уроки. Вечером, от 19 до 21 часа, ученики занимались гимнастикой или брали уроки танцев, в 21 час ужинали, а в 22 часа ложились спать. Перед отходом ко сну они делали обзор дня: под руководством воспитателя разбирали каждое занятие за день и результат записывали в журнал. Этот вечерний журнал в конце каждой недели представлялся императору и императрице. На полугодичных экзаменах всегда присутствовал государь. Великий князь занимался успешно, и экзамены всегда проходили хорошо. Карл Мердер, вспоминая о них, писал в дневнике: «Все в Александре Николаевиче было прекрасно: его ответы, скромные манеры, в особенности выражение его очаровательной физиономии, воодушевленной благородным желанием сделать удовольствие его родителям».

Кроме К. Мердера и В. А. Жуковского, к наследнику были приставлены преподаватели, под руководством которых он обучался грамматике, чистописанию, арифметике, истории, географии, рисованию, физике, анатомии, а также французскому, немецкому, английскому и польскому языкам. Под руководством графа М. М. Сперанского цесаревич изучал государственное право, а граф Е. Ф. Канкрин прочитал ему курс о финансах. Обстоятельно Александр знакомился с историей внешней политики России и европейских государств. Большое внимание обращалось и на физическое воспитание великого князя: его обучали гимнастике, фехтованию, верховой езде и ручному труду. В апреле 1835 года император Николай I присутствовал при экзаменах уже совершеннолетнего Александра, которые цесаревич выдержал блестяще. Довольный монарх щедро наградил его наставника, В. А. Жуковского. Обучение великого князя продолжалось еще три года.

Путешествием по России в 1837 году завершилось воспитание наследника престола. В следующем году Александр Николаевич путешествовал по странам Западной Европы: Германии, Швеции, Дании, Италии, Англии.

13 марта 1839 года цесаревич Александр прибыл в Дармштадт, где встретился с великим герцогом Людвигом II. В театре сын Николая I увидел младшую дочь герцога, пятнадцатилетнюю принцессу Максимилиану-Августу-Софию-Марию Гессенскую и был очарован ею. Вернувшись из театра, тотчас изложил свое впечатление в письмах к родителям в Петербург. Весной 1840 года наследник вновь уехал в Дармштадт, где состоялась помолвка с принцессой Марией. В декабре этого же года принцесса Гессенская, приняв православную веру, стала великой княжной Марией Александровной и 16 апреля 1841 года стала супругой великого князя Александра Николаевича.

Наследник начиная с 1842 года все чаще принимал участие в управлении империей: он присутствовал на заседаниях Государственного Совета и Синода. Великий князь занимался и военными делами: он был командиром пехоты гвардейского корпуса. Управление государственными делами император впервые поручил наследнику в 1815 году, когда сам отправился с супругой за границу.

19 февраля 1855 года был опубликован Манифест о смерти Николая I и вступлении на престол 37-летнего Александра II. В ознаменовании начала своего царствования новый император по древней традиции даровал народу различные льготы и прощения.

Из-за Крымской войны коронация Александра II состоялась лишь год спустя; в марте 1856 года Москва стала готовиться к торжествам, а 26 августа с большим успехом их провела.

Помимо буржуазных реформ 60–70-х годов важным событием международного значения в царствовании Александра II явилась Русско-турецкая война 1877–1878 годов, закончившаяся освобождением болгарского народа от османского ига.

Отмечая наиболее значительные моменты политической биографии императора Александра II с ее трагическим финалом, нельзя не рассказать подробнее о морганатическом браке монарха, об этом «особом случае» в его жизни.

Частая беременность императрицы Марии Александровны [65] расстроили и без того хрупкое здоровье супруги Александра II, а суровый петербургский климат гибельно влиял на ее слабые легкие. Прошли годы счастливой супружеской жизни, и императрица заметила, что муж охладел к ней. Гордая и замкнутая, она страдала молча, сохраняя в душе признательность к тому, кто посвятил ей свою первую любовь. Сам же Александр Николаевич предавался любовным увлечениям, которые быстро сменялись. Но однажды, встретив дочь князя Долгорукого Екатерину Михайловну, царь испытал настоящее чувство.

Начало истории этого счастливого романа российского монарха относится к августу 1857 года, когда тридцатидевятилетний Александр II, направляясь на маневры войск в Волынь, остановился в Тепловке — родовом имении князя Михаила Долгорукого в окрестностях Полтавы. Здесь и произошла первая встреча российского монарха со своей будущей возлюбленной.

Однажды, когда император расположился на веранде со своими адъютантами, мимо пробежала девочка.

— Кто вы, дитя мое? — окликнул ее Александр.

— Я Екатерина Михайловна, — пролепетала она, растерявшись. — Мне хочется видеть императора.

Это рассмешило государя. Он взял девочку на руки, поболтал с ней несколько минут и велел отвести к родителям. Увидев ее на другой день, царь был очарован ее грацией, манерами и большими глазами испуганной газели. С самым любезным видом, как бы обращаясь к придворной даме, царь попросил показать ему сад. Они долго гуляли вместе. Девочка была в восторге. Этот день навсегда остался в ее памяти.

Два года спустя Александру II привелось снова вспомнить о ней. Князь Долгорукий в результате денежных спекуляций потерял все свое состояние. Это сильно отразилось на его здоровье, и он вскоре скончался от нервного потрясения. Чтобы оградить семью от требований кредиторов, государь принял имение Тепловку под императорскую опеку и взял на свой счет воспитание шестерых детей покойного князя.

Екатерина II ее младшая сестра Мария поступили воспитанницами в Смольный институт благородных девиц, основанный Екатериной II.

Во все времена русские императоры и императрицы не оставляли этот институт своими милостями, следуя традиционной фамильной обязанности. Они интересовались жизнью воспитанниц, их работами и играми и часто принимали участие в их чаепитиях.

В этом аристократическом учебном заведении юные княжны Долгорукие вскоре стали выделяться своей красотой. Изящные, с правильными чертами лица, они были представительницами двух различных типов женской красоты. Лицо старшей, Екатерины, как бы выточено из слоновой кости, было очаровательно в роскошном обрамлении каштановых волос. Младшая, Мария, обещала стать красавицей-блондинкой. Александр II часто и охотно беседовал с ними. Вскоре, однако, заметили, что к старшей он относится с особенным вниманием.

Семнадцати лет Екатерина Михайловна окончила институт. Получая скромную пенсию, она поселилась у старшего брата Михаила, женатого на прелестной неаполитанке, маркизе Черче Маджиоре. Зимой они занимали на Бассейной, а летом жили в очень скромном доме в Петергофе.

Однажды весной, когда Екатерина в сопровождении горничной шла по Летнему саду, она встретила императора, совершавшего обычную прогулку с одним из адъютантов. Государь подошел к ней и, не обращая внимания на прохожих, наблюдавших за ними, увлек ее в одну из отдаленных аллей. После этого они встречались довольно часто в Летнем саду, в извилистых аллеях Елагина острова или под тенью векового леса в окрестностях Петергофа.

Осенние дожди принудили двор вернуться в столицу. Здесь встречи юной княжны с ее августейшим другом стали еще регулярней. Три-четыре раза в неделю она тайно являлась в Зимний дворец, собственным ключом открывала низенькую дверь и проникала в уединенную комнату с окнами на площадь. Потайной лестницей эта комната соединялась с царскими апартаментами первого этажа.

Об этой связи скоро стало известно в петербургских салонах. Однако открыто обсуждать интимную жизнь царя было небезопасно, так как третье отделение Тайной канцелярии, управляемое графом Шуваловым, повсюду имело уши.

Супруга старшего брата Екатерины Михайловны вскоре узнала, что в придворных сплетнях называют и ее имя, обвиняя в содействии сближения императора с молодой княжной и в покровительстве этой связи. Возмущенная клеветой, боясь за будущее Екатерины, она решила увезти ее в Неаполь, где жила семья Черче Маджиоре. Несколькими месяцами раньше это средство могло оказаться спасительным, но теперь оно еще сильнее разожгло страсть любовников, которые ежедневно обменивались письмами.

С первого взгляда может показаться непонятной такая сильная любовь между людьми, столь различными по возрасту и положению. Конечно, в глазах Екатерины Александр был окружен ореолом славы и могущества. Это император, самодержавный государь всей России, помазанник Божий. Она не могла не поддаться очарованию, видя его таким величественным, окруженным блестящей свитой и всей пышностью придворных церемоний.

Осенью 1872 года Екатерина Михайловна сообщила императору, что она беременна. Александр был потрясен этим известием. Его беспокоило сознание того, что положение Екатерины Михайловны станет поводом для разного рода сплетен, перешептываний за его спиной. Кроме того, ему казалось, что материнство грозило Екатерине смертельной опасностью.

Но все обошлось прекрасно. Беременность проходила без осложнений, внешний вид Екатерины Михайловны так мало изменился, что даже невестка ее, в доме которой она жила, не замечала ее положения.

11 мая Екатерина Михайловна почувствовала первые приступы родов. Чтобы сохранить все в абсолютной тайне, император решил, что при первых симптомах Екатерина Михайловны переедет в Зимний дворец в интимные апартаменты Николая I, служившие обычным местом их встреч. Не предупредив свою невестку и даже горничную, молодая женщина одна направилась в карете в Зимний дворец, куда вошла по обыкновению через потайную дверь, открыв ее своим ключом.

Предупрежденный император немедленно спустился к ней, и они провели вместе около часа. Внезапно боли утихли, и Екатерина Михайловна спокойно уснула на диване. В этой уединенной комнате, где со времен Николая I ничего не изменили, не было даже кровати.

Екатерина Михайловна осталась одна. В ее распоряжении находился только ветеран-гренадер, охранявший дверь этой комнаты. В три часа ночи он разбудил императора. Доверенный слуга побежал за врачом и повивальной бабкой. Екатерина металась в страшных мученьях Александр, бледный от волненья, держал ее за руки и старался ободрить нежными словами. Наконец прибыл доктор Красовский в сопровождении акушерки. Прежде чем он начал осматривать Екатерину Михайловну, царь сказал ему тоном, каким обычно отдавал приказание:

— Если это необходимо, пожертвуйте ребенком. Но ее спасите какой бы то ни было ценой.

Только в половине десятого утра Екатерина Михайловна родила сына. Был воскресный день. Весь двор ожидал императора к обедне, и он был вынужден на время покинуть свою возлюбленную.

Ребенок, красивый и здоровый, получил при крещении имя Георгий. В тот же день его перевезли в скромный дом в Мошковом переулке, где жил генерал Рылеев, начальник личной охраны царя. Это место было мало посещаемо. Кроме того, у генерала Рылеева постоянно несли караул жандармы, которые не разрешали никому здесь задерживаться.

Новорожденный был доверен заботам русской кормилицы и гувернантки-француженки.

Несмотря на всю таинственность обстановки родов, известие о них распространились. Германский посол, князь де Реус, содержащий вокруг царя штат осведомителей, первый узнал об этом событии. Он же сообщил об этом невестке Екатерины Михайловны, для которой этой весь явилась полной неожиданностью.

Императорская семья и особенно приближенные цесаревича были потрясены. К их негодованию примешивался страх перед возможностью введения в царскую семью этого незаконнорожденного ребенка. Императрица Мария, которая, конечно, узнала об этом событии, ничем не проявила своего отношения к нему. Молчаливая, холодная и замкнутая, она ни с кем не делилась своими переживаниями. Но с этого времени ее скрытая болезнь начала быстро прогрессировать.

В обществе строго осуждали поведение императора. Если раньше на эту романтическую связь смотрели сквозь пальцы, то теперь невозможность продолжать ее игнорировать приводила в негодование. Всех возмущала и большая разница в возрасте возлюбленных, и неспособность государя быть господином своих страстей. Слабое здоровье императрицы вызывало беспокойные мысли: сегодняшняя любовница могла вскоре стать законной супругой императора, и, кто знает, не будет ли она претендовать на более высокую роль?

Общее недовольство усилилось к концу 1873 года, когда фаворитка государя родила второго ребенка, девочку, которую назвали Ольгой.

На этот раз начальник Тайной канцелярии Петр Шувалов передал государю все сплетни, ходившие об этом событии в обществе. Император выслушал его холодно и надменно и, казалось, нисколько не был смущен тем, что говорят и думают об его личной жизни.

Но некоторое время спустя начальник Тайной канцелярии совершил серьезную оплошность. Он упустил из виду, что система доносов, которую он так успешно насадил во всех слоях общества, применялась также и к нему.

Однажды вечером, беседуя в кругу своих друзей, Шувалов резко высказался в адрес Екатерины Михайловны. Он говорил, что император находится всецело под ее влиянием, смотрит на все ее глазами и способен на безумства, чтобы доказать ей свою любовь. На другой же день весь этот разговор был передан генералу Рылееву, который поспешил сообщить о нем императору.

Александр ничем не высказал Шувалову своего недовольства, но твердо решил удалить его от своей особы и, следовательно, лишить его поста начальника Тайной канцелярии.

Немного времени спустя, в начале июня 1874 года, когда император находился на Эмских водах, граф Шувалов явился к нему с обычным докладом. Александр принял его очень сердечно.

— Поздравляю тебя, Петр Андреевич, — сказал он.

— Могу ли я узнать, чем вызвано поздравление Вашего Величества?

— Ты назначаешься моим послом в Лондон.

Несколько дрогнувшим голосом Шувалов рассыпался в благодарностях.

Александр II был чрезвычайно озабочен судьбой своих незаконных детей. Чтобы скрыть их происхождение, он приказал окрестить их тайно, собственноручно уничтожил акт о крещении. Но, поразмыслив, он представил себе неудобства и унизительное положение этих несчастных детей, которые были ему так дороги. Основные законы империи предоставляли Александру необходимые способы создания детям Екатерины Михайловны законного положения: «Император всероссийский есть самодержавный монарх, обладающий неограниченной властью. Сам Господь приказывает подчиняться его верховной власти не за страх, а за совесть». В отдельных случаях личные распоряжения государя могли даже находиться в прямом противоречии с действующими законами. Таким образом, каждое решение, подписанное царем, независимо от его содержание приобретало характер и силу закона.

Императорские указы обычно объявлялись через правительствующий Сенат, но государь имел право решать, чтобы тот или иной из его указов не был объявлен никому.

Некоторое время он раздумывал над тем, какую фамилию дать своим детям. Через предков со стороны отца, в частности, через Владимира Мономаха, Екатерина Михайловна примыкала к потомкам Рюрика. Один из наиболее знаменитых ее предков, князь Юрий Долгорукий, в 1147 году основал Москву. Вдохновленный этим славным воспоминанием, Александр II пожаловал детям своей любовницы имя «Юрьевских», прибавив к этому титул «светлейших князей».

Император собственноручно подписал тайный указ и поручил хранить его своему верному генерал-лейтенанту Рылееву.

«Указ правительствующему Сенату.

Малолетним Георгию Александровичу и Ольге Александровне Юрьевским даруем мы права, присущие дворянству, и возводим в княжеское достоинство с титулом „светлейший“.

(Подпись) Александр Царское Село, 11 июля 1874 года».

Этим указом Александр II дал своим детям не только имя, которое косвенно прикрепляло их к материнской линии, но и право именоваться Александровичами, таким образом, официально признавая себя их отцом.

Испытания Балканской войны сильно изнурили Александра физически и не менее тяжело потрясли его морально. Постоянное присутствие Екатерины Михайловны стало так необходимо Александру, что он решился поселить ее в Зимнем дворце, под одной крышей с императрицей.

Во втором этаже дворца княгине Долгорукой отвели три большие комнаты, расположенные над личными апартаментами императора и непосредственно соединенные с ними внутренней лестницей.

Императрица Мария Александровна, занимавшая покои, находившиеся рядом с комнатами Александра, вскоре узнала об этом соседстве, но без единой жалобы подчинилась новому испытанию. Терзаемая горем, внутренним недугом, чувствуя приближение смерти, императрица все же находила в себе силы казаться все более надменной и недоступной.

Только один раз она открылась своему единственному другу, графине Александре Толстой, которая была воспитательницей дочери императрицы, великой княгини Марии. Указав на апартаменты своей соперницы, несчастная императрица проронила с горечью:

— Я прощаю оскорбления, наносимые мне как монархине, но я не в силах простить тех мук, которые причиняют мне как супруге.

Водворение фаворитки царя в покои Зимнего дворца вызвало страшное негодование в обществе и стало главной темой салонных сплетен. Хотя Екатерина Михайловна жила очень уединенно, укрывшись в своих апартаментах и стараясь избегать посторонних взглядов, тем не менее ее присутствие во дворце постоянно чувствовалось: она не могла не пользоваться услугами дворцового интенданта, царскими конюшнями, царской кухней и прислугой.

Прежние осуждения, забытые было за тревогами Балканской войны, с новой силой обрушились на Александра II его возлюбленную. На Екатерину Михайловну возлагали громадную долю ответственности за печальный ход общественных событий. Ее обвинили в том, что она отвлекала императора от его высоких обязанностей, ослабляя его волю, лишая сил и решимости. В подтверждении этих упреков враги Екатерины ссылались на внешний вид Александра.

— Как страшно изменился он физически, — говорили они. — Впалые щеки, согнутый стан, неверные движения, тяжелая отдышка — вот до какого состояния она довела царя!

Эти обвинения, очень преувеличенные, стали выражаться в еще более резкой форме, когда в сентябре 1878 года княгиня Долгорукая родила вторую дочь, Екатерину.

3 июня 1880 года, в 8 часов утра, скончалась императрица Мария Александровна. Уже больше месяца больная не могла нормально дышать — она едва и чуть слышно вздыхала. Легкое напряжение от кашля погасило ее последний вздох. Это произошло так незаметно и быстро, что не успели даже позвать к умирающей ее детей. Император в это время был в Царском Селе.

Четыре дня спустя останки государыни были перенесены из Зимнего дворца в собор Петропавловской крепости со всей пышностью, обычной при погребении царей.

По установившейся традиции Александр II и его старший сын собственноручно несли гроб от церкви до катафалка. Какие мысли волновали тогда императора? Какое место занимала в них память о покойной? Какие образы вставали перед ним? Дальнейшие события вскоре ответили на эти вопросы.

Несмотря на звание придворной дамы, княгиня Долгорукая воздержалась от присутствия на похоронах императрицы и осталась в Царском Селе. В течение довольно продолжительного времени Александр не возобновлял с Екатериной Михайловной прежних разговоров о браке. Но она твердо верила, что по истечении требуемого приличием срока он на ней женится. Вернувшись в Царское Село на следующий день после погребения, царь ни словом не коснулся этого щекотливого вопроса. В последующие дни он подолгу беседовал с Екатериной Михайловной о последующих переменах, которые в связи со смертью императрицы придется ему ввести в жизнь двора и в привычные условия своей семейной обстановки, но ни слова о том, что касалось их обоих.

7 июля, ровно месяц спустя после того дня, когда Александр нес на плечах гроб своей жены, он сказал своей возлюбленной:

— Петровский пост кончается в воскресенье 18-го, я решил, что в этот день мы наконец обвенчаемся.

Александр никого не привлекал к предварительному обсуждению намеченных им планов. Совещаясь с кем-нибудь по тому или иному вопросу, император ничем не обнаруживал своих намерений, которые становились известными только из его распоряжений. Также поступил Александр II в данном случае. Самые преданные из его друзей, граф Адлерберг и генерал Рылеев были предупреждены только 15 июля. Протоиерея Зимнего дворца, отца Никольского, оповестили в самую последнюю минуту. Кроме этих лиц никто не знал о предстоящем венчании.

Когда Александр объявил о своем решении Адлербергу, тот от удивления не мог вымолвить ни слова.

— Что с тобой? — спросил император.

Министр двора пробормотал:

— То, что мне сообщает Ваше Величество, так серьезно нельзя ли это несколько отсрочить?

— Я жду уже слишком долго. Четырнадцать лет тому назад я дал слово жениться на ней и не отложу этого больше ни на один день.

Собрав всю свою храбрость, Адлерберг спросил:

— Сообщили ли Ваше Величество об этом Его Высочеству цесаревичу?

— Нет. Ведь он в отъезде. Я скажу ему, когда он вернется, через две недели. Это достаточно скоро.

— Но, Ваше Величество, он будет ей жестоко оскорблен. Ради Бога, подождите его возвращения.

Александр возразил коротко и сухо, тоном, не допускающим возражений:

— Напоминаю тебе, что я хозяин над собой и единственный судья своих поступков.

Венчание проходило 18 июля в три часа пополудни в Большом Царскосельском дворце. Император, в голубом мундире гвардейского гусара, направился за княгиней Долгорукой в маленькую комнату, где они обычно встречались. Екатерина Михайловна была одета в очень скромное, суконное бежевое платье, голова ее оставалась непокрытой.

Были приняты все меры к тому, чтобы никто из караульных офицеров и ни один дворцовый слуга не могли заподозрить происходящего. Через длинные коридоры Александр II Екатерина Михайловна дошли до маленького уединенного зала, немеблированного, выходящего окнами во двор. Протоиерей, протодьякон и певчие уже были там. Посреди комнаты стоял импровизированный алтарь в виде простого стола, на котором находились все необходимые предметы для обряда бракосочетания: Крест, Евангелие, две свечи, венцы и два обручальных кольца. Граф Адлерберг, генерал-адъютант Баранов и генерал Рылеев ожидали прихода императора у дверей маленького зала.

Служба началась тотчас же: Баранов и Рылеев, исполняя роль шаферов, держали венцы над Александром и княгиней Долгорукой. Протоиерей повторил три раза торжественную формулу, старательно упоминая каждый раз императорский титул супруга по специальному приказанию царя:

— Обручается раб Божий, благоверный государь император Александр Николаевич с рабой Божией Екатериной Михайловной.

Когда служба была окончена, священник воздержался от обращения к новобрачным с обычным предложением: «Облобызайтесь». Они не поцеловались, не обменялись ни словом и удалились. Молчаливая процессия быстро проследовала обратно подлинным коридорам дворца, ведущим к вестибюлю. Здесь Александр обнял жену и пригласил совершить с ним прогулку в коляске.

Стоял один из тех прекрасных дней, когда северное лето распускается и чаруется мягкостью красок, спокойной лазурью и той особой прелестью, которая в несколько часов искупает всю тоску бесконечной зимы. Коляска въехала в тень высокого леса, соединяющего императорский парк с павловским.

Только тогда Александр прервал молчание. Повернувшись к жене, он сказал:

— Слишком долго пришлось мне ждать этого дня. Четырнадцать лет. Какая пытка. Я не мог дольше выносить ее. Мне казалось все время, что непосильная тяжесть давит мне на сердце.

Внезапно лицо его омрачилось.

— Меня пугает это счастье, — сказал он. — Как бы Бог не отнял его у меня слишком скоро.

После минутного молчания он прибавил, обращаясь к Екатерине Михайловне:

— Если бы мой отец знал тебя, он бы сильно тебя полюбил.

Потом, наклонившись к сыну и жадно глядя на него, государь произнес:

— Гого, дорогой мой, обещай, что ты меня никогда не забудешь.

Ребенок, не понимая, не знал, что ответить. Но отец настаивал, умоляя:

— Обещай мне это, дорогой мой, обещай.

Ребенок повторил вслед за матерью:

— Обещаю, папа.

Смягчившееся лицо императора снова изменилось. Очевидно, какая-то мысль не давала ему покоя.

Вечером этого же дня государь приказал составить брачный акт, копию с которого он засвидетельствовал собственной подписью.

«С подлинным верно: Копия.

Александр.

Царское Село, 18 июля 1880 г.

АКТ

Тысяча восемьсот восьмидесятого года, восемнадцатого июля, в три часа пополудни, в часовне Царскосельского дворца, Его Величество Император Всероссийский Александр Николаевич изволил вторично вступить в законный брак с фрейлиной, княгиней Екатериной Михайловной Долгорукой.

Мы, нижеподписавшиеся, бывшие свидетелями их бракосочетания, составили настоящий акт и подтверждаем его нашими личными подписями.

18 июля 1880 года».

В подлиннике подписи: генерал-адъютант граф Александр Владимирович Адлерберг, генерал-адъютант Эдуард Трофимович Баранов, генерал-адъютант Александр Михайлович Рылеев. Обряд бракосочетания был совершен протоиереем большой церкви Зимнего дворца Ксенофонтом Яковлевичем Никольским.

Одновременно Александр подписал следующий тайный указ:

Вторично вступив в законный брак с княгиней Екатериной Михайловной Долгорукой, мы приказываем присвоить ей имя княгини Юрьевской с титулом «светлейшей». Мы приказываем присвоить то же имя с тем же титулом нашим детям: сыну Георгию, дочерям Ольге и Екатерине, так же как и тем, которые могут родиться впоследствии. Мы жалуем их всеми правами, принадлежащими законным детям, согласно пункту 14 Основных закон империи и пункту 147 учреждения императорской фамилии [66].

Этим указом Александр II устанавливал законное происхождение своих детей от Екатерины Михайловны.

Он решил и материально обеспечить будущее своей жены и детей, у которых не было личного состояния, составив следующее завещание:

«Государственные процентные бумаги, опись которых присеем прилагается, помещенные от моего имени министром двора в Государственный Банк 5 сентября 1880 года, в сумме три миллиона триста две тысячи девятьсот семьдесят рублей, есть собственность моей жены, ее светлости, светлейшей княгини Екатерины Михайловны Юрьевской, урожденной Долгорукой, и наших детей. Ей одной я даю право распоряжаться этим капиталом при моей жизни и после моей смерти. Александр.

Ливадия, 11 сентября 1880 года».

В Ливадии вместе с императором отдыхал и его сын Александр, цесаревич. Между отцом и сыном состоялась беседа, в ходе которой наследник поклялся отцу быть Екатерине Михайловне и ее детям надежной защитой в случае смерти императора. Тогда же Александр написал цесаревичу письмо следующего содержания:

Ливадия, 9 ноября 1880 года.

Дорогой Саша.

В случае моей смерти поручаю тебе мою жену и детей. Твое дружественное расположение к ним, проявлявшееся с первого же дня твоего с ними знакомства и бывшее для нас подлинной радостью, убеждает меня в том, что ты их не покинешь и будешь их защитником и добрым советчиком. При жизни моей жены дети должны остаться лишь под ее опекой, если же Бог призовет ее к себе до их совершеннолетия, я желаю, чтобы их опекуном стал ген. Рылеев и еще одно лицо по его выбору и с твоего согласия. Моя жена ничего не унаследовала от своей семьи. Все имущество, принадлежащее ей в настоящее время, движимое и недвижимое — приобретено ею лично, и родственники ее не имеют на это имущество никаких прав. Моя жена может распоряжаться ими по собственному усмотрению. Из предосторожности она передала мне все свое состояние, и мы условились, что если я переживу ее, оно будет поровну распределено между наши детьми и передано им мною после их совершеннолетия или при замужестве наших дочерей.

Пока наш брак не будет признан официально, капитал, который я поместил в Государственном Банке, принадлежит моей жене, согласно свидетельству, которое я ей выдал. Вот мои последние желания, которые, я уверен, ты добросовестно исполнишь. Да благословит тебя Бог за это. Не забывай меня и молись за душу того, кто тебя так нежно любил! Па [67].

Вернувшись в Петербург с юга, Александр II энергично занялся государственными делами. В начале 1881 года он особое внимание уделил подготовке Конституции Российской империи.

В конце февраля, в субботу, Александр вышел из своего рабочего кабинета и, зайдя к жене, сказал ей со вздохом облегчения:

— Это сделано. Я подписал Манифест. В понедельник утром он появится в газетах и, надеюсь, произведет хорошее впечатление. По крайней мере, русский народ увидит, что я дал ему все, что было возможно. И все это — благодаря тебе.

— Я счастлива, — ответила Екатерина Михайловна.

На следующий день, в воскресенье 1 марта, после обедни и работы со своими министрами император, наскоро позавтракав, зашел в комнату жены. Держа на коленях одну из своих дочерей, Александр сообщил княгине, как он намерен провести этот день.

Через полчаса он поедет в Михайловский манеж, чтобы присутствовать на разводе караулов. Оттуда он отправится к своей кузине, великой княгине Екатерине, живущей вблизи манежа. Без четверти три он будет дома.

— Если хочешь, мы поедем вместе в Летний сад, — предложил царь.

Екатерина Михайловна согласилась, и было условлено, что ровно в три четверти третьего она будет дожидаться его, одетая для прогулки.

Александр выехал в три четверти первого из Зимнего дворца в карете, сопровождаемый шестью казаками. Седьмой помещался на козлах. Слева от кучера. Трое полицейских чинов, в числе которых был полковник Дворжицкий, следовали за царской каретой в санях.

По традиции, идущей еще от Павла, император каждое воскресенье присутствовал на разводе караулов в манеже Инженерского замка…

Александра окружала блестящая свита великих князей и генерал-адъютантов. Иностранные послы тоже были в числе приглашенных. Во время развода император удостоил каждого из присутствующих любезной улыбкой или дружеским словом. Давно уже у него не было такого спокойного настроения.

После развода Александр отправился к своей любимой кузине, великой княгине Екатерине, где выпивал чашку чая. В четверть третьего он снова сел в карету и поспешил в Зимний дворец, сопровождаемый той же охраной. По Инженерской улице кортеж доехал до набережной, обычно пустынной, расположенной между Екатерининским каналом и садами Михайловского дворца.

Несколько полицейских агентов, мальчуган, тащивший по снегу небольшую корзину, офицер, два-три солдата, какой-то молодой человек с длинными волосами и маленьким свертком в руке — и больше никого на этой широкой, тихой улице. Орловские рысаки царского экипажа пошли полным ходом, так что сопровождавшие его казаки принуждены были галопом следовать за ним.

Когда царская карета поравнялась с молодым человеком, он бросил свой пакет под ноги лошадям. Взрывом были убиты двое казаков и мальчик, тащивший корзину, разворочена задняя часть кареты. На снегу темнели лужи крови и валялись осколки выбитых стекол.

Император, который остался цел и невредим, поспешил к раненым. Со всех сторон сбегался народ. Соскочившие с саней полицейские схватили покушавшегося, который упал, пытаясь бежать.

Полковник Дворжицкий, начальник эскорта, умолял царя сесть в сани и уехать как можно скорей. Но Александр хотел видеть террориста и пострадавших от взрыва.

Когда он приближался к преступнику, кто-то из толпы спросил испуганно:

— Вы не ранены, Ваше Величество?

Царь ответил:

— Нет, со мной ничего не случилось, слава Богу.

Тогда покушавшийся поднял на него глаза и со злой усмешкой крикнул ему:

— Не слишком ли рано вы благодарите Бога?

В ту же минуту какой-то неизвестный, стоявший у перил канала, в двух метрах от царя, бросил что-то ему под ноги. И второй взрыв поднял вихрь дыма и снега. Когда облако рассеялось, все увидели, что на земле, среди прочих жертв, лежит Александр II. Он пытался приподняться, опираясь на руки; лицо его было окровавлено, пальто изорвано, ноги обнажены и раздроблены, кровь ручьем текла из его ран; кругом валялись клочья вырванного мяса. Открытые глаза Александра ничего не видели, губы бормотали бессвязно:

— Помогите мне… Жив ли наследник?… Снесите меня во дворец… Там умереть…

С большим трудом царя уложили в сани полковника Дворжицкого и отвезли в Зимний дворец.

На месте преступления осталось 17 человек убитых и раненых.

Княгиня Юрьевская спокойно сидела у себя, ожидая возвращения супруга, когда вбежавший слуга испуганно крикнул:

— Идите скорей, княгиня, Его Величеству плохо.

Ни на минуту не теряя присутствия духа, Екатерина Михайловна подбежала к шкафу с лекарствами. Передав слуге несколько пузырьков с медикаментами, которыми Александр Иногда пользовался, она быстро спустилась в кабинет императора. Как раз в это время туда вносили Александра. Казаки опустили свою бесчувственную, окровавленную ношу на кровать, выдвинутую на середину комнаты.

Екатерина Михайловна, не растерявшись, давала необходимые распоряжения, принимая участие в оказании помощи раненому. Она растирала ему виски эфиром, подносила к его губам кислородные подушки, помогала лейб-медику Боткину накладывать повязки на ноги, чтобы приостановить беспрерывное кровотечение.

Прибывшие члены императорской семьи уступили княгине Юрьевской первое место у постели умирающего. Дыхание все реже вылетало из его груди, и зрачки уже не реагировали на свет.

Воспользовавшись минуткой, когда, казалось, он пришел в себя, протоиерей Рождественский дал ему последнее причастие. Затем раненый снова потерял сознание. В половине четвертого Александр скончался, и руки женщины, которую он так любил, закрыли его глаза навсегда.

В ту же минуту, согласно существовавшим законам, цесаревич становился императором. Ему представился случай тотчас же проявить свою власть.

В то время как слуги приступали к последнему туалету усопшего, министр внутренних дел граф Лорис-Меликов спрашивал Александра III, должен ли он, согласно инструкциям, полученным накануне, опубликовать завтра в официальном органе врученный ему царем Манифест.

Без малейшего колебания Александр III ответил:

— Я буду уважать волю отца. Велите печатать завтра же.

Но глубокой ночью министр внутренних дел получил распоряжение приостановить печатание Манифеста. Это явилось результатом тайного совещания сторонников К. П. Победоносцева, знаменитого обер-прокурора священного Синода, фанатичного защитника неограниченной царской власти. Оно состоялось в Аничковом дворце. Уступая настояниям своих приближенных, молодой император решил отсрочить исполнение отцовского завещания до тех пор, пока обстоятельства не позволят ему отречься от него публично. Потребовались, однако, вся энергия и пламенное красноречие К. П. Победоносцева, чтобы добиться от Александра III такого решения.

В последующие дни Победоносцев усилил свое давление на Александра III. Яркими красками он рисовал ему святотатственность новых течений, говорил, что самодержавие является опорой православной веры, проповедовал необходимость немедленного возврата к «мистическому идеалу московских царей» и не переставал повторять:

— Бегите из Петербурга, этого проклятого города. Переезжайте в Москву и переносите правительство в Кремль, но раньше всего удалите Лорис-Меликова, великого князя Константина и княгиню Юрьевскую.

И тогда государь, испуганный, безмолвный, ускользал на несколько часов от упорной настойчивости Победоносцева, его приближение продолжало твердить ему то же самое.

В это время останки убитого императора находились еще в Зимнем дворце. Покойный был одет в мундир Преображенского полка, но, вопреки похоронному ритуалу царей, не было ни короны на голове, ни орденов. Однажды в беседе с Екатериной Михайловной Александр сказал:

— Когда мне придется предстать перед Господом, я не хочу иметь вид цирковой обезьяны, да и не время будет тогда изображать величество.

Ежедневно утром и вечером у гроба служили панихиды. 18 марта, накануне перенесения тела в собор Петропавловской крепости, Победоносцев присутствовал на последней панихиде. Вернувшись домой, он писал одной своей приятельнице:

«Сегодня присутствовал на панихиде у катафалка. Когда служба закончилась и все покинули церковь, я увидел, как из соседней комнаты вышла вдова покойного. Она едва держалась на ногах и шла, опираясь на руку сестры. Рылеев сопровождал ее. Несчастная упала перед гробом.

Лицо императора покрыто газом, который запрещено было подымать. Но вдова порывистым движением сорвала вуаль и покрыла долгими поцелуями лоб и все лицо покойного. Потом она, шатаясь, вышла. Мне было жаль эту бедную женщину».

В тот же вечер Екатерина Михайловна вновь пришла к гробу усопшего. Она срезала свои роскошные волосы и положила их под руки покойному. Это был последний дар ее любви.

Непосредственный участник похорон Александра II Морис Палеолог писал: Тот день был холодным… Меж длинных гранитных набережных пышно раскинула Нева свой ледяной убор… Луч солнца сиял на золотом шпиле Петропавловской крепости, привлекал взоры к куполу собора и к бастионам государственной тюрьмы.

Внезапно раздаются три пушечных залпа из крепости, поднявшей черный флаг с императорским гербом. Весь город звучит колоколами. На Адмиралтейской набережной показывается погребальное шествие. Впереди отряд конной гвардии. За ним тянется вереница церемониймейстеров, несущих ордена и царские регалии: короны, скипетры, державы, знамена и мечи Москвы, Киева, Владимира, Новгорода, Смоленска, Казани, Сибири, Астрахани, Херсона, Польши, Ливонии, Эстонии, Курляндии, Карелии, Финляндии, Грузии и т. д. Перед каждым знаменем двое конюших ведут бранного коня, под черной попоной, с гербовым щитом данной провинции.

За этой вереницей следует корона, сверкающая бриллиантами, рубинами и топазами; она так высока и тяжела, что старый князь Суворов с трудом несет ее на золотой подушке. Это императорская корона России.

Вся историческая деятельность русских монархов, начиная с Владимира Святого и первых русских князей до последних Романовых, проходит таким образом передо мною. Никогда еще не был для меня так понятен смысл наименования царей «собирателями земли русской».

Эту большую символическую картину дополняют представители трех основных сословий империи: дворян, купцов и крестьян, со своими эмблематическими знаменами. У меня перед глазами как бы схематическое строение всего русского народа.

Два взвода кирасир заканчивают эту часть шествия.

Небольшой перерыв.

Потом пение, свечи, псалмы. Приближается духовенство.

Сильное впечатление производит эта длинная величественная процессия в одеяниях из черного бархата, расшитого серебром. Под суровым покровом мирт и византийских риз митрополиты и архиереи кажутся движущимися иконами.

За ними следует траурная колесница, запряженная восьмью черными лошадьми в креповых уборах, с белыми султанами.

Вокруг нее — 30 пажей с горящими факелами.

Внутри колесницы, по церемониалу, четыре генерал-адъютанта окружают гроб, задрапированный покрывалом из горностая и золота.

За гробом следует император Александр III с непокрытой головой, стройный и величественный, с Андреевской лентой через плечо. Великие князья его сопровождают.

Императрица Мария Федоровна, ее юные дочери, великие княгини, и придворные дамы следуют за гробом в траурных каретах. Процессия заканчивается отрядом гвардейцев.

Генерал Шанци ведет нас прямо в собор крепости. Мы успеваем прибыть туда в одно время с траурной колесницей. Император и великие князья снимают гроб и на плечах несут его к катафалку.

В освещенной церкви, перед таинственно сверкающим иконостасом, начинается дивная заупокойная литургия. Императорская фамилия размещается вправо от катафалка, придворные сановники, министры, генералы, сенаторы, представители гражданской и военной власти занимают центр. Иностранные послы со своим персоналом стоят позади царя…

Хор запел «Вечную память». Священник прочел отпущение грехов и приложил ко лбу усопшего полоску пергамента с начертанной на нем молитвой.

Остается отдать последний долг прощания.

Поднявшись по ступенькам катафалка, с глазами, полными слез, Александр III склоняется над гробом и запечатлевает последний поцелуй на руке отца. Царица, великие князья и княгини поочередно делают то же.

Послы со своим персоналом приближаются к гробу, но в это время главный церемониймейстер, князь де Ливен, просит нас остановиться.

В глубине церкви, из двери, примыкающей к ризнице, появляется министр двора, граф Алдерберг, поддерживая хрупкую молодую женщину под длинным креповым вуалем.

Это морганатическая жена покойного императора, княгиня Екатерина Михайловна Юрьевская, урожденная княгиня Долгорукова.

Неверными шагами продвигается она по ступенькам катафалка. Опустившись на колени, она погружается в молитву, припав головой к телу покойного. Несколько минут спустя она с трудом поднимается и, опираясь на руку графа Алдерберга, медленно исчезает в глубине церкви…

После смерти Александра II княгиня Юрьевская покинула Россию. Она подолгу жила в Париже, ведя жизнь богатой иностранки.

Молва не приписывала ей никаких романов.

Трое ее детей от Александра II, казалось, поглощали всю ее нежность. Она умерла в Ницце 15 января 1922 года.

3 апреля 1881 года в Петербурге состоялась публичная казнь участников покушения на императора Александра II. В соответствии с решением Особого Присутствия правительствующего Сената для суждения дел о государственных преступлениях пять членов террористической фракции организации «Народная воля», организаторы и участники покушения на царя — А. И. Желябов, С. Л. Перовский, Н. И. Кибальчич, Т. М. Михайлов, Н. И. Рысаков, — были приговорены к смертной казни через повешение.

В память о мученической смерти императора Александра II на месте его убийства построили храм. Он строился более 20 лет и 19 августа 1908 года был построен храм Спаса на Крови.

Существует предположение, что если бы террористы не убили Александра II, то он бы короновал Екатерину Долгорукую, и тогда бы их дети Георгий, Ольга и Екатерина получили бы великокняжеские титулы.

Георгий Александрович, князь Юрьевский, служил в гвардии столицы. Если Александр III, нарушив обещание, данное отцу, отрицательно относился к морганатической супруге Александра II, своей мачехе, то Николай II, наоборот, проявлял заботу о сводном брате и сестрах своего отца, помогал деньгами, при его поддержке они вернулись в Россию. Женатый на графине Зарнекау, князь Юрьевский прожил сорок один год и умер в Петербурге, оставив сына.

Екатерина Александровна, младшая дочь Александра II, имела долгую жизнь. В первом браке она была замужем за князем Барятинским, а после его смерти — за князем Оболенским. Она умерла в 1959 году в Англии, прожив восемьдесят один год.

Загрузка...