Брачный контракт кентавра

Глава 3

– Глупости, Таня не мошенница, – бросилась я защищать Привалову, – она несчастная сирота.

– Ладно, пусть так, – неожиданно согласился Костин. – И где она?

– Ее пальто на месте, – сопротивлялась я.

– Круто! Конечно, она оставила зонский наряд, который ей абсолютно не нужен, только внимание милиции привлекает, – мрачно сказал Вовка.

– Что за дикое слово ты сказал – «зонский»? – остановила я приятеля.

Майор молча взял чайник, налил в него воды, потом снова заговорил:

– Ну да, извини за сленг. Если человек попал на зону, ему приходится ходить в казенной одежде. Раньше, при советской власти, правила были строгими, никаких послаблений не допускалось, на общем построении стояла однородная масса людей в бушлатах с номерами на груди и в темных ботинках. Еще непременно полагалось носить головной убор, насколько помню, у мужиков зимой были шапки-ушанки, а у женщин – платки. Потом, в связи с перестройкой, система слегка расшаталась, и кое-какие начальники стали смотреть сквозь пальцы на пуховики и прочий «неустав». Но остались места, где начальство требует казенных нарядов. Похоже, твоя Татьяна мотала срок на такой зоне. Очень уж специфического вида полуперденчик висит у нас в прихожей. Если присмотришься, обнаружишь на уровне третьей пуговицы характерные дырочки – там раньше была пришита бирка с номером. И сидор!

– Кто? – перебила я Костина.

Майор глянул на меня исподлобья.

– Не кто, а что. Вещевой мешок. Не спрашивай, отчего его сидором зовут, я не знаю. Воровка не соврала в одном: она человек без близких родственников. Или папа-мама-муж решили никаких дел с зэчкой не иметь. Отмотавшую срок красавицу никто у ворот не встретил, нормальную одежду ей не привез, вот и вышла она на свободу в чем была. Шмотки приметные, от них за версту Главным управлением исполнения наказаний несет, ну и решила мамзель приодеться. Все понятно? Иди проверь шкаф, наверняка обнаружишь пропажу каких-нибудь вещей. А я пока чайку попью, сухарик погрызу…

Костин схватил коробку с заваркой, выудил оттуда один пакетик, опустил его в кружку и пропел:

– «Куда спешит веселый гном? А гном бежит купаться!»

Я молча выскользнула из столовой.

Через полчаса мне пришлось признать: майор не ошибся. Из большого шкафа у входа «ушел» мой далеко не новый плащ на синтепоновой подстежке и черные ботильоны на платформе. В гардеробной на втором этаже тоже обнаружились потери: я лишилась темно-синих джинсов, шерстяной кофты, пары колготок и трусиков с изображением обезьянок. (Кстати, я понимаю, что взрослой женщине положено носить белье шелковое, кружевное, но мне больше по сердцу изделия из обычного хлопка, без жесткой, царапающей кожу отделки. Хотя уместно ли, говоря о нижнем белье, вспоминать о сердце?) А еще я лишилась сумки, правда, очень старой, которую давно не ношу из-за того, что ее неудачно починили в мастерской – прикрепили оторванную ручку колечком, которое не подошло по цвету.

– Считаешь раны? – язвительно спросил Вовка из коридора.

Я нехотя ответила:

– Угу.

– Не расстраивайся, – неожиданно проявил сочувствие майор, – с каждым такое могло случиться. Мошенники отличные психологи, буквально считывают с лица информацию. Сия Таня глянула на тебя и сообразила: «О! Эту берем на жалость!»

– Странно как-то… – пробормотала я. – Смотри, здесь висит новая кожаная куртка Лизы, пальто Юли из дорогого магазина, а воровка прихватила старый плащ, который я не выкинула лишь потому, что в нем удобно с собаками гулять. Еще она отобрала сильно поношенные джинсы и ботильоны не первой свежести, а могла бы спокойно умыкнуть вон те Катины замшевые сапоги и надеть элегантный брючный костюм. По какой причине Таня не тронула дорогие шмотки?

– Размер не подошел. Или не хотела привлекать к себе внимание слишком дорогим нарядом, – пожал плечами Вовка.

Но я не успокаивалась.

– На подоконнике стоит коробка с драгоценностями. Сам знаешь, никаких раритетных бриллиантов у нас нет, но все вещицы – золотые сережки, браслеты, цепочки, – хоть и не эксклюзивные, не антикварные, стоят хороших денег. Если Привалова грабительница, почему она оставила ювелирку? А в столовой не тронуто серебро: сахарница, солонка, чайные ложки. Получается, уголовница влезла в дом лишь для того, чтобы спереть никому не нужные лохмотья?

Костин пожал плечами.

– Будем считать, что нам повезло. Вероятно, ее кто-то спугнул. Хочешь подарок на день рождения?

– На дворе апрель, – напомнила я, – до лета далеко.

– Заранее преподнесу, – расплылся в улыбке Костин.

В душе возникло чувство благодарности к майору. Вот он какой заботливый! Увидел мое расстроенное лицо и решил меня порадовать. Интересно, что он купил?

– Тащи, – разрешила я.

– Далеко ходить не надо, – загадочно сказал приятель. – Готова?

– Да! – кивнула я.

– Зажмурься, – приказал Вовка, – и слушай. Торжественно клянусь не рассказывать ни одной живой душе о твоей глупости. Эй, выдай реакцию!

Я открыла глаза.

– А где же подарок?

– Ничего себе! – возмутился Костин. – Неужели этого мало? Представь, во что превратится твоя жизнь, если Сережка узнает о визите больной сиротки.

Я поежилась.

– Да уж! Спасибо за презент. Но надеюсь получить от тебя летом еще и сувенирчик.

– Не надо жадничать, – подвел черту майор. – Кстати, не хочешь сварить борщ? Супец можно и ночью похлебать.

Я вспомнила про обязанности хозяйки и пошла чистить овощи.

Около полуночи в мою спальню влетела Лиза и потребовала:

– Давай!

Я отложила книгу и с удивлением на нее посмотрела.

– Что?

– Деньги на куклу, – выпалила Лизавета.

– Неужели ты до сих пор увлекаешься Барби? – улыбнулась я.

Лизавета уперла руки в боки.

– Иногда мне кажется, что я зря рассказываю дома о своих проблемах. Никто меня не слушает! Ладно, проглочу обиду и повторю: в школе устраивают благотворительный аукцион. Мы все сделаем игрушки, а потом их продадут. Выручка пойдет на оборудование спортплощадки.

Я слезла с кровати. Порой я думаю, что основная цель директора школы, в которой непрожеванными кусками заглатывают не совсем свежие знания Лиза с Кирюшей, это заставить родителей постоянно что-то делать. Лично я оформляла стенд для музыкального класса, писала доклад для районной олимпиады по истории, чертила план пожарной эвакуации и раскрашивала фломастером устрашающее пособие, украсившее потом кабинет биологии (честно скажу, меня чуть не стошнило, пока я прорисовывала вены, артерии, нервы и прочий ужас на огромном плакате с изображением человека без кожи; на мой взгляд, намного проще было пойти в магазин и приобрести анатомический атлас). Но директриса Зоя Гавриловна не ищет легких путей, она обожает повторять:

– Дети не должны иметь свободного времени, в минуты праздности у школьника возникают преступные мысли.

Поэтому руководитель школы находится в постоянном творческом поиске: что бы еще придумать, дабы озадачить всех в радиусе километра? И пожалуйста, очередная забава – шитье игрушек! А теперь, дорогие родители детей школьного возраста, положа руку на сердце ответьте, что вы предпочтете: просто дать денег на покупку спортинвентаря или легкой рысцой потрусите в магазин товаров для рукоделия, а потом несколько вечеров убьете на шитье тряпичного уродца? Я бы предпочла отделаться рублями. Кстати, чуть не забыла! От вас же еще потребуется участие в аукционе – будете зевать в зале, слушая вопли доморощенного торговца «раритетами», и на протяжении нескольких часов маяться от скуки. Ей-богу, день, когда Лиза и Кирюша наконец-то покинут школу, станет для меня намного большим праздником, чем тот, когда они впервые отправились в поход за знаниями.

– Лампа, ты заснула? – возмутилась Лизавета.

Я побрела к шкафу, в котором держу свой «сейф» – круглую жестяную коробку из-под сдобного печенья. По пути в голове продолжали крутиться пустые размышлизмы вроде: «Не злись, Лампа, осталось потерпеть чуть больше года – сейчас уже апрель, впереди летние каникулы, а в сентябре начнутся занятия в выпускном классе». Очень скоро я навсегда забуду про мытье окон в кабинете классного руководителя и перестану ломать голову над тем, что принести в клювике педагогам на праздники…» Думаете, последнее – ерунда? Вовсе нет! Нынче не отделаешься коробочкой конфет, как делали мои родители, теперь приходится проявлять выдумку. Господи, еще немного – и я навсегда лишусь «радости» сидеть на классном собрании и слушать фразы типа: «Кирилл невнимателен, не слушает педагога, и ему давно пора постричься»; мне не придется подписывать дневник с малорадующими родительский взор отметками и странными замечаниями: «Не решил уравнения, заданные во вторник, 5 сентября, на среду, 7 сентября». Из моей жизни наконец-то исчезнут утренние крики: «Лампа! Скорей придумай что-нибудь, у нас на первом уроке будет комиссия, надо за десять минут написать доклад об историческом наследии китайского философа Сяо Мяо. Как, ты его не знаешь? Вот мне из-за тебя двойку и поставят!» Все это мне осталось терпеть год с небольшим…

– Пока ты доползешь до своей кассы, я успею принять душ, – деловито заявила, вклинившись в мои мысли, Лиза. – Сделай доброе дело, положи деньги в мою сумку.

– Мгм, – поленившись открыть рот, промычала я. Лизавета убежала.

Я вытащила коробку, подцепила крышку и моментально сломала два ногтя. Главное, никогда не расстраиваться по мелочам и не задавать себе вопрос: ну почему мне так не везет? Надо крепко усвоить одну истину: если сегодня все валится из рук, то это просто день такой; чем хуже вам сейчас, тем прекраснее будет завтра; чтобы выбраться из ямы с водой, надо опуститься на самое дно и сильно оттолкнуться ногами. Ногти не зубы, отрастут!

Проведя с собой курс психотерапии, я предприняла вторую, на сей раз удачную попытку открыть коробку. Но вместо денег увидела лист белой бумаги, на котором печатными буквами было выведено: «Прости, пожалуйста, на этот шаг меня толкнули злые обстоятельства. Взяла пятнадцать тысяч рублей, непременно отдам. Таня Привалова».

Под запиской я нашла тридцать пять тысяч, а утром тут было пятьдесят. Я схватила одну купюру, отнесла ее Лизе, потом вернулась в свою спальню и пересчитала заначку. Татьяна не соврала, она взяла именно пятнадцать тысяч рублей.

Дремота улетела прочь. Скажите, вы встречали когда-нибудь такую странную воровку? Она усыпила хозяйку и пошла бродить по пустому дому, хорошо зная, что ее никто не побеспокоит. У Приваловой было много времени, в гардеробной лежат пустые дорожные сумки, их можно было набить вещами. Но все мало-мальски ценное осталось на местах, Таня прихватила лишь не самую лучшую одежду (похоже, ей действительно очень хотелось избавиться от казенной экипировки и вещмешка), а найдя «сейф», не очистила его до дна, нет, взяла только часть денег. Настоящий вор никогда так не поступит!

Коттедж тихо погрузился в крепкий сон.

Апрель в этом году какой-то истерический – тепло и холод сменяют друг друга с калейдоскопической скоростью. Утром температура устремляется вверх, днем неожиданно падает, к вечеру снова поднимается. У основной массы людей от таких скачков начинается мигрень и развивается слабость. Наша семья не исключение – и Сережка, и Юлечка, и Катюша, и Вовка жаловались сегодня на головную боль, а Кирюша с Лизаветой потеряли добрую половину своей активности. Поэтому домашние быстро разбрелись по спальням. Но у меня совершенно пропало желание последовать их примеру и залечь под одеяло, тем более что днем я выспалась. Мысли, мысли…

Почему Татьяна пришла именно в наш дом? Нет, давайте копнем еще глубже: по какой причине бывшая заключенная отправилась в Мопсино? Железная дорога пролегает от деревни в десяти километрах. Если Привалова ехала с зоны и решила, так сказать, переодеться перед тем, как попасть в столицу, то, сойдя с поезда, ей следовало пойти в Калинино или расположенный по другую сторону путей Любимовск. Но воровка не направилась в шумные городки с вокзалами, ее, в отличие от большинства преступников, повлекло в небольшое местечко, до которого ей понадобилось добираться на рейсовом автобусе, а потом еще топать пешком пару километров от остановки. И Мопсино давно перестало быть простым селом, поселок теперь хорошо охраняется (правда, парни с «берданками» стоят только у центральных ворот). К тому же на пути от шоссе расположено еще Груздево, а вокруг него – ни забора, ни секьюрити. Но Таня упорно шагала в Мопсино. Думаю, увидев пост на воротах, она взяла чуть правее и перелезла через ограду.

Если сложить все вышесказанное, получается: Привалова стремилась попасть именно в Мопсино, шла в поселок за старой одеждой и суммой денег, не поражающей воображение, рисковала быть пойманной охраной из-за поношенного плаща. Почему? Оставим этот вопрос без ответа и зададим следующий, не менее острый: по какой причине Татьяна выбрала именно наш дом? В поселке есть много богатых особняков, некоторые из них щеголяют медными крышами, что сразу сообщает домушнику о большом материальном достатке их владельцев. Домик семьи Романовых и примкнувший к нему флигель Костина – один из самых заурядных. Ну неужели грабительница так глупа? На соседнем участке возвышается трехэтажная кирпичная махина, в которой живут Диана Ловиткина и ее муж Илья, бизнесмен. Очень милая пара, хозяева мопса Тихона, который использует любую возможность, чтобы сделать подкоп под штакетником и со счастливым визгом прибежать к нам. Тиша рвется к нашей стае, и я не имею ничего против собаки, а еще нам всем нравятся эти соседи. Илья и Диана (женщина выглядит молодо, я воспринимаю ее как ровесницу) не скрывают своего материального благополучия, на их участке устроены водопады, альпийские горки и прочие примочки, столь любимые ландшафтными дизайнерами, вотчина же Романовых намного проще. Но Татьяна рискнула углубиться в поселок, не залезла в дом на краю, а зашла к нам. Значит, ее цель – избушка семьи Романовых? Нет, не верю! Привалова не знала, что дом продан и кто его купил. Увидав меня на пороге, она искренне изумилась и спросила про неких Вету и Федора Сергеевича. Татьяна явно рассчитывала увидеть этих людей.