Брачный реванш

Глава вторая

Выскользнув из парадного зала, Леката забежала в свою спальню, надела плащ, прихватила фонарь, сумку с задушенными слугой мышами и отправилась за городские стены. Наваждение отпустило: уже не хотелось жадных прикосновений, сердце не стучало несправедливо осужденным, не ныла грудь, осталось лишь отвращение к себе, усталость да разочарование. Нет, она с самого момента знакомства поняла, что наместнику Максису нельзя доверять, но что он падет настолько низко, Лекате и в голову не приходило. Впрочем, к чему себя выгораживать, в произошедшем виноват не он один, она же могла прекратить действо в любой момент, но не сделала этого. Или не могла? Дурман оказался сильнее разума. Сильнее всего: прошлого, планов и жажды свободы. Чуть не плюнула в сердцах. Идиотка, и добавить нечего! Сама виновата! Не стоит вешать на других свою глупую неосторожность. Вздохнула. Максис не был груб, даже настойчив не был, и если бы она вовремя отвергла его поползновения, вряд ли он зашел бы так далеко.

Добрела до ворот. Бодрый часовой окинул ее строгим взглядом, но Леката протянула ему монетку, и он едва заметно кивнул, приближаясь к механизму для подъема решетки.

– С той стороны пущу только на рассвете, даже если королевскую казну предложите, – назидательно напутствовал он, когда женщина выходила за пределы города.

– Ничего… – еле слышно отозвалась Леката. – Не спешу обратно.

Отчего-то вдруг почувствовала себя обиженной маленькой девочкой, которой хочется спрятаться в углу чулана, чтобы все оставили ее в покое. Вымыться бы и пореветь в одиночестве. Тяжело вдохнула и махнула рукой: что сделано, то сделано. Ничего не изменишь, и смысла терзать себя понапрасну нет. Надо обдумывать пути отступления.

Миновала редкие домишки и свернула в лесок. Ночь выдалась удивительно приятной: несмотря на холод и ветер с моря, на улице было комфортно. Луна светила так ярко, что фонарь казался лишним. Тем не менее, Лекате стало не по себе. Ей и раньше частенько приходилось ходить по ночному лесу, но именно этот бор вблизи города Трамута вызывал невнятный трепет и холодок по спине. То ли листья в нем шуршали по-особенному, то ли талый снег пах не так, как в других местах. Поежилась, уловив крик неясыти, плотнее закуталась в плащ, высвободила полы из плена колючих веток кустарника и продолжила путь.

Рассказывали, что когда-то давно местный владыка возжелал захватить мир и, открыв в этом лесу врата, призвал на помощь монстров. Тех, что вынимают души из тел, а плоть терзают бесконечными мучениями. К несчастью, пришлые враги не разбирали, кто свой, а кто чужой, и люди быстро поняли: набедокурил один, а пострадают все. С большим трудом соседи-привратники закрыли портал, а вот тварей уничтожили не всех. Коренные жители частенько жаловались на пугающих существ, обитающих среди дубов и елок.

Лекате было плевать на легенды. Чаща обещала встречу, ради которой стоило забыть страх. Шла третья ночь на новом месте, а значит, должен прилететь он. Невесть откуда возникший друг и вот уже много лет единственный спутник во всех без исключения путешествиях Лекаты. Еще вчера днем она нашла подходящую поляну и оставила там свой шейный платок – отчего-то казалось, что приятель находит ее по запаху – а сегодня спешила увидеться.

Добрела до места, уселась в ожидании. Поежилась от ночного холода. Ничего, Гримм наверняка скоро прилетит.

Леката не знала матери – та умерла через две недели после родов, оставив дочь на попечении отца. С родителем тоже не повезло: когда Лекате исполнилось десять, отца казнили. Утверждали, что он покушался на короля, и заговор раскрыли. На этот раз судьба сжалилась над девочкой, король отдал ее на воспитание дяде по матери, сохранив за дочерью бунтовщика немалое фамильное состояние целиком. Дядя частенько говаривал, что с таким приданым она самая завидная невеста на Землях Привратников. Смеялся, что готов отказаться от родства ради таких деньжищ.

В молодости он был человеком шебутным и частенько переезжал с места на место, таская племянницу с собой. В одной из таких поездок, ровно через год после смерти отца, Леката и встретила Гримма – огромного серого филина, желтоглазого ночного красавца. Даже не встретила – подобрала. Одной лапой птица уже шагнула за врата в мир живых. Девочка выходила ее и уехала – оставлять было жалко, но дядя строго-настрого запретил брать приятеля с собой. Каково же было удивление Лекаты, когда и на новом месте Гримм нашел ее. Узнала по отметине, отрубленному пальцу на левой лапе. С тех пор филин путешествовал следом за ней. Не бросил даже тогда, когда она убежала от дяди и обосновалась в Южном Пределе, стране, где принадлежность к профессиональной гильдии была гораздо важнее чистоты крови.

Леката вздохнула. Втянула носом запах влажного дерева и талого снега. Она давно выучила чужой язык, освоила дело, Карлин и Гримм стали ее семьей, но в минуты, когда все валилось из рук, ей казалось, что стоило остаться тут, у привратников, и жизнь была бы другой, походила бы на спокойную тихую реку. А потом Леката вспоминала, почему ударилась в бега, и все становилось на свои места.

Где-то сверху зашуршали ветви, и на бревно тяжело приземлилась большая птица: филин с отрубленным пальцем на левой лапе.

– Ну, здравствуй, братец, – добродушно поздоровалась Леката и полезла в сумку за мышами. Протянула одну птице, и Гримм жадно схватил угощение клювом.

– Чувствую себя здесь лишней, – сообщила Леката доверительным тоном, будто не с филином разговаривала, а с давним другом. – И местным не нравлюсь… Но Карлина бросить не могу.

Вздохнула.

– Т-ты-т-ты, – то ли проухал, то ли пролаял Гримм.

Леката махнула рукой. Достала из сумки еще мышь и протянула птице.

– Гильдия всех нас выбросит как мусор, как только не сможем хорошо выполнять работу. А у Карлина и сбережений-то почти нет. Все на лечение сына ушло. Одна надежда на эту крепость. После нее и на покой можно.

– Т-ты-т-ты, – откликнулся филин и ткнул клювом сумку Лекаты. Она послушно извлекла оттуда еще пару мышей.

– Т-ты-т-ты, – настойчиво повторил собеседник, проглотив корм.

– А что я? – пожала плечами Леката. – К наследству пока не подобраться, а большая часть заработка гильдии уйдет, я же только с ученичеством распрощалась.

Достала последнюю мышь и протянула птице.

– Прилетай чаще, – осторожно погладила Гримма по жестким гладким перьям на голове. – Я, кажется, натворила дел, и все будет непросто. Понадобится удача и дружеская поддержка.

Филин потерся клювом о протянутую руку Лекаты. Она слабо улыбнулась и прикрыла глаза. Отчего-то вспомнился отец. На ее день рождения, незадолго до своей казни, он привез тряпичную куклу с восковым лицом, руками и ногами. У той были огромные изумрудные глаза, изящный носик и пухлые губы. Когда отца увозили дознаватели короля, Леката, пытаясь лишний раз обнять его на прощанье, оставила куклу на крыльце под жарким солнцем. Вернулась слишком поздно. Руки и ноги игрушки неестественно изогнулись. Восковое лицо оплыло и стало больше походить на уродливую маску: глаза превратились во впалые грязно-зеленые пятна, а рот напоминал трещину, бездонный кровавый провал. Не решилась забрать ее к себе в спальню, кукла так и осталась ждать возвращения хозяина на крыльце. Ждала и Леката, день за днем, раздражая воспитателя и слуг, постоянно выглядывала в окно. А через месяц приехал дядя и поволок ее в столицу смотреть на отцовскую казнь.

– Т-ты-т-ты, – отозвался филин.

– Ничего, приятель, – Леката снова погладила его по голове. – Что-нибудь придумаем.

Дождалась, когда птица улетела по своим делам, и направилась обратно. Оставалось только надеяться, что Максису, как и любому другому мужчине с подобным подходом к противоположному полу, хватит ума сделать вид, что ничего не произошло. До рассвета нужно было немного поспать, утром смыть с себя всю вечернюю грязь и снова вернуться на стройку. Изотий пообещал ответ на ее прошение от короля Русовуса через недели две-три, и лучшего средства от волнений ожидания, чем работа, Леката не знала.

Возвращение в город обошлось в две монетки и милую улыбку часовому. Мужчина поворчал-поворчал, но поднял решетку. Леката поспешила в гостевой дом наместника Максиса, Карлин давно привык к ее ночным отлучкам, но заставлять волноваться наставника не стоило. После того как тот потерял сына, никого, кроме ученицы, у него не осталось.

В общей комнате дома ждал сюрприз. В кресле подле стола с догорающими в канделябре свечами дремал Максис. Леката усмехнулась. Вероятно, наместник пришел получить добавки. Поздно. Дурман уже рассеялся. Собралась было осторожно обогнуть незваного гостя и проскочить на лестницу, ведущую в спальни, но не тут-то было. Мужчина проворно схватил ее и усадил к себе на колени. Ей осталось только шумно вздохнуть. Попыталась встать, но сильные руки удержали на месте. В нос ударил запах гвоздики с можжевеловыми нотами.

– Не успел поцеловать тебя толком на прощанье, – прошептал Максис и рванул завязку плаща. Осторожными ласковыми движениями снял его с плеч и пробежался губами по шее Лекаты: от уха до основания.

– Ты и взять-то меня толком не смог, – огрызнулась женщина, старясь увернуться от ласк. – Так, подмешал гадости в вино, побаловался как умел, и на этом запал кончился, – опять попыталась встать. – Отпусти, ни к чему этот театр.

– Никакого театра, – покачал головой хозяин дома, но хватку ослабил. – Не отказался бы от продолжения вечера. И еще: я ничего никуда не добавлял. Смирись с тем, что все получилось само собой. Вино просто придало легкости твоим мыслям…

Леката поднялась на ноги и смерила Максиса брезгливым взглядом.

– Точнее, отняло их совсем. Будь я в себе, ни за что бы не отдалась такому, как ты! – выпалила гневно, но посмотрела на наместника, и пыл угас. Максис вовсе не был так плох, как хотелось верить. Напротив, выглядел очень даже. Вполне мог решить, что она без ума от него, а не от выпитого. Вздохнула примирительно: – Никому бы не отдалась, не до этого мне сейчас.

– Понял тебя, Леката, – мужчина встал с кресла и мягко улыбнулся. Подошел к ней вплотную и заглянул в глаза. – Если передумаешь, я к твоим услугам.

Осторожно убрал с ее лица непослушную прядку и нежно коснулся губами ее губ. Задержался чуть дольше, чем позволяли приличия, но все же не стал настаивать на продолжении.

– Добрых снов, гордая пташка… – прошептал он и, прихватив канделябр, отправился к выходу.

Леката вздохнула с облегчением – одной заботой меньше – и зашагала вверх по лестнице. Тело ныло, а в голове властвовала волшебная пустота. Усталость не давала толком подумать о произошедшем этим вечером, но когда одежды были сброшены, а тело утонуло в объятиях мягкой подушки и теплого одеяла, одна за другой начали приходить невеселые мысли.

Итак, она умудрилась попасть в лапы надменному шалопаю, от которого зависела ее работа в ближайшие три года. Еще, конечно, можно было переиграть, по контракту гильдия давала на решение десять дней, но для Карлина эта работа осталась последней возможностью обеспечить старость, и оставь Леката наставника сейчас, его наступающая слепота станет всем заметна. Нужно терпеть. Придется верить, что после сегодняшнего вечера Максис отметил ее в списке бывших с ним женщин и больше никаких поползновений совершать не будет. А там, глядишь, все и забудется.

Вздохнула с облегчением. Других пагубных последствий этой близости в голову не приходило, и Леката, в конце концов, заснула. Завтра ждал новый день, и надо было поспать хотя бы чуть-чуть.

***

Слуга разбудил Максиса еще до рассвета. Наместнику показалось, он только закрыл глаза, а новый день уже начался. Принц Изотий планировал отбыть, не дожидаясь завтрака, и требовалось завершить формальности: забрать у него поручения для торговцев, разрешения собирать подати и другие подписанные бумаги. Второпях запихиваясь во вчерашний костюм и собираясь переодеться после отъезда важного гостя, Максис обнаружил, что парадные штаны испачканы в крови. Несильно, всего несколько капель, но зато в самом пикантном месте. Не пытаясь разобраться спросонья, что к чему, наместник нацепил костюмную куртку, прекрасно скрывающую ненужные подробности, и отправился на встречу.

Изотий фыркал, будто жеребец перед скачками, и вышагивал туда-сюда около кабинета в нетерпении. Рядом стоял сонный секретарь. В глазах его читалась такая тоска, что Максису показалось, предложи он сейчас убить принца и лечь спать, этот верный пес согласится не раздумывая.

– Ваше высочество, – наместник отвесил почтительный поклон, пропуская мужчин в кабинет, – прошу прощения за то, что заставил вас ждать.

– Пока это единственная ваша провинность, наместник, – бодро ответил Изотий и задорно улыбнулся.

Подошли к столу, и секретарь извлек из сумки внушительную стопку бумаг с сургучовыми печатями.

– Договоры с местными, – объявил Изотий, протягивая Максису первую партию.

Наместник взял документы и проворно пробежал глазами каждый, благо уже рассвело и не требовалось зажигать свечи. Большую часть подписанного они обговорили с министрами и королем еще во время визита в столицу, но убедиться в правильности перенесения договоренностей на бумагу было бы нелишне.

– Разрешения, поручения и остальная мелочевка… – продолжил принц, протягивая еще одну часть.

Максис принял и другую стопку. Не желая утруждать Изотия, потянулся к нескольким оставшимся у секретаря листкам. Принц опередил наместника.

– Это контракты с гильдией, – пояснил он и криво усмехнулся. Выразительно посмотрел на секретаря: – Голубчик, вы свободны.

Тот поклонился и тут же исчез за дверьми. Рот Изотия скривился еще больше.

– Слушаю о твоих достижениях, Макс, – поддел принц. – Какие цифры?

– Шесть, три, девять, – выпалил хозяин дома.

– Мои поздравления! – Изотий протянул ему последние бумаги.

– Не с чем, – развел руками Максис. – Я спросил о них, она сказала. Ничего больше не потребовалось.

Принц ухмыльнулся и потер подбородок:

– О таком пути я и не подумал… Что ж, пусть так, – извлек из кармана куртки запечатанный конверт: – Отец велел отдать тебе перед самым отъездом, понятия не имею, что там.

Максис кивнул и взял конверт. У него были предположения, но озвучивать их Изотию он не собирался.

– Расписку твоего отца пришлю курьером или отдам при следующей встрече, – сообщил принц.

– Лучше курьером, – уточнил наместник. – Когда еще будет наша встреча…

– Есть подозрение, что скоро, – покачал головой Изотий и направился к выходу. – Не задерживаю вас больше, Максис.

Хозяин дома отвесил вежливый поклон и направился к себе переодеться к завтраку.

Четверть часа спустя на подходе к столовой его нагнал Курт. Дом приятеля ремонтировали к планируемой через месяц свадьбе, и тот частенько ночевал у наместника. По-деловому собранный, он явно намеревался серьезно говорить с кем-то о деньгах сразу после завтрака. Максис добродушно усмехнулся.

– В бой, Курт? С кого затребуешь отчет?

– С Лекаты, – скорчил дурачливую рожицу советник, но тут же снова вернулся к серьезной маске. – Вчера пришли счета от поставщиков и гильдии. Я изучил и ужаснулся. Крепость нас разорит. Сунулся было к Карлину, но он отправил к ученице. Надеюсь, ты вчера ублажил ее достаточно, чтобы сегодня она была сговорчивее. После розового порошка архитекторша не должна была отказать…

Максис нахмурился.

– Ты добавил в вино розовый порошок? – остановился, схватил приятеля за плечо и посмотрел в глаза. – С ума сошел.

– Подожди, – Курт осторожно убрал руку Максиса. – Ты же сам мне его дал. Велел жене в первую брачную ночь подсунуть. Сказал, будет безотказна, как весенняя кошка. Что тебя не устраивает?

– Идиот! – выдохнул Максис. – Жене велел! Жене! Девственнице, чтобы не смущалась и хотела тебя, балбеса, как никого. А ты жахнул его постороннему человеку, – покачал головой и протяжно застонал. Снова посмотрел на приятеля: – Иногда я думаю, что ты делаешь некоторые вещи специально, чтобы испортить мне репутацию.

– Ладно тебе, – отмахнулся Курт и снова направился в столовую. – Леката уж точно не девственница, так что вам порошок был только на пользу. Удовольствия больше.

Наместник отрыл было рот, чтобы продолжить отчитывать приятеля, но так и не сказал ни слова. В горле вмиг пересохло. Связалось воедино все: и кровь на одежде, и порошок, и слова Лекаты, и ее едва заметная неловкость в самый важный момент. Она просто не знала, что делать… Опыта недоставало.

Закрыл глаза и глубоко вдохнул. Вот так и получают врагов на всю жизнь… Женщины трепетно относятся к невинности, и эту выходку ему точно припомнят, и не раз. Не похожа Леката на всепрощающую деву, скорее на злобную гарпию, что будет преследовать, пока жертва не выбьется из сил. Не Курт идиот, нет, а он, Максис, потому что позволил сиюминутному влечению взять верх над разумом. Отключил голову и не подумал о последствиях.

Послышались голоса, и Максис поспешил в столовую. Страдать, злиться и искать пути отступления будет позже, пока лучше сделать вид, что ничего не произошло.