Брак по-тиквийски 5. Жених для Веры

Я просто смотрел

Летом семьи снова встретились в Риаведи. Приехал Дени, закончивший третий и последний курс, на вид совсем взрослый, в форме Высшей школы информатики с серебристым шейным платком в фиолетовую полоску – не то чтобы он собирался носить это на даче, но не похвастаться не мог: полоски означали окончание школы с отличным результатом. За прошедший год мальчик сильно изменился. Вот оно и произошло, подумала Тереза, и сердце защемило. Теперь не стоит чесать за ушком парня, у которого бушуют гормоны – от греха подальше.

Дени привез крутой велосипед, купленный на стипендию: старый был ему маловат и перешел к Тюлю, а раздолбанный велик Тюля спрятали в сарае. Для Дени это было последнее свободное лето: едва выпустившись, он заключил контракт и к осени должен был явиться на какой-то военный корабль и приступить к службе не то младшим программистом, не то помощником сисадмина – Тереза толком не поняла. Больше ему не видать таких длинных отпусков – разве что когда дорастет до старшего командира и обретет авторитет и умение договариваться с начальством. Потому Дени намеревался оторваться. Накататься на велосипеде на год вперед, находиться на охоту до изнеможения, нажраться шашлыков до отвала и накупаться в озере на всю оставшуюся жизнь.

Вера захандрила. Ее собственный велосипед после многих лет эксплуатации пребывал в состоянии еще более плачевном, чем бывший велик Тюля, а Дени жадничал и покататься не давал. Не из сугубой вредности, просто он слезал с велосипеда только для того, чтобы искупаться, поесть или поспать. Ну, и еще ради охоты или рыбалки, но в это время Вера не могла воспользоваться великом, потому что пропускать охоту и рыбалку тоже не хотела.

Пятилетняя Аннет смеялась над сестрой. Еще бы, ее-то трехколесный велик был новеньким и в полном порядке.

Аннет не спалось. Кто только придумал, что дети должны по ночам спать? Совершенно дурацкий обычай. Она соскользнула с кровати, тихонько высунулась в коридор – ага, голосов родителей не слышно, – прокралась в комнату сестры и с милой улыбкой принялась ее щекотать:

– Верка! Верка, проснись!

Вера взвизгнула и проснулась. Под конец ей снились ласки учителя и, увидев перед собой укоризненную мордашку Аннет, прижимавшей палец к губам, она почувствовала себя неловко.

– Верка, давай удерем на озеро! – горячо зашептала Аннет. – В прошлый раз там было так клёво!

По ночам на озере и впрямь красиво. И вода теплее, чем днем – или так казалось оттого, что воздух холоднее? Вот только родители запрещали ходить на озеро одним. А тем более – ночью.

– В прошлый раз папа нас отругал, – заметила Вера, позевывая.

Причем, что самое обидное, ругали в основном Веру, хотя заводилой была Аннет. Мол, ты старше, ты должна быть умнее и предусмотрительнее и удерживать свою глупую сестру от опрометчивых поступков. Удержишь эту егозу, как же!

– А мы шуметь не будем, они и не проснутся. И даже не узнают, что мы уходили!

– Не боишься? Вот вылезет из озера огромный змей и тебя съест!

Аннет скорчила рожицу:

– Нет там никаких змеев! Даже маленьких. Папа просто пугает. Пойдем, Верка!

Вера свесила ноги.

– Где мои тапки, мелкое чудовище?

Дени тоже лежал без сна, сложив руки под затылком и глядя на тонкую тюлевую занавеску, колышущуюся от легкого ветра в открытом окне. И думал, между прочим, о Вере. Раньше он не придавал значения тому, что Вера – девочка. Забавная приятельница, часто ехидная, порой великодушная, безрассудно храбрая, много умеющая. Такая же, как приятели-одноклассники, просто немного странная. А теперь, увидев ее после долгого перерыва, Дени понял, что Вера – юная женщина. Пускай она часто одевается, как мальчик, но невозможно не заметить, что под майкой топорщится грудь, а под брюками – бедра.

За время студенчества Дени набирался знаний не только по информатике. Это в общей школе все были детьми, за исключением нескольких переростков. Здесь же – для кого внезапно, для кого закономерно – наступила пора созревания. И тема «что с этим делать?» приобрела особую актуальность. Преподаватели считали неэтичным вмешиваться, пока к ним прямо не обратятся, но товарищи со старших курсов охотно помогали сориентироваться. Вечера в интернет-кафе с захватывающими картинами и видео… Первые откровения: вот, значит, для чего нужны женщины… Первые попытки повторить то, что на экране – пока не с женщинами, за отсутствием оных, а с кем получится…

А тут – Вера. Только как к ней подступиться? Ребята говорили, на женщин требуется много денег. Для живущих на стипендию – не вариант. Дени вздохнул. Разве можно уснуть, когда такие мысли?

Он отбросил одеяло, натянул треники и затормошил младшего брата:

– Эй, обормот! Хорош спать! Давай, что ли, до озера прокатимся?

Что-то же нужно делать, чтобы отвлечься. Наилучшее, по советам неравнодушных преподавателей – физическая активность и холодные ванны. Поплавать в озере – идеально: два в одном.

На озере было свежо. Заросли высокой травы и ярко-красных цветов колыхались под нажимом ветра – не пронизывающего, но весьма бодрящего. Вера с Аннет помнили, что цветы красные, но в неверном свете колоний симбионтов, облепивших деревья, окраска терялась, были видны лишь очертания.

Аннет скинула ночнушку и побежала к воде, весело повизгивая. Вера, подобрав подол, двинулась следом.

– Ой! – Аннет вдруг встала, как вкопанная, и зажала рот рукой. Спустя пару секунд отжала и продолжила громким шепотом: – Верка, здесь велики!

В прибрежных зарослях, искусно спрятанные, лежали два велосипеда. Вера узнала их сразу, старый и новый. Крутой велик Дени и второй – Тюля. Сердечко забилось.

– Аннет, – шепнула она. – Я прокачусь, а ты последи…

– Я тоже! – Сестренка подпрыгнула. – Не уезжай без меня! – И метнулась за своей ночнушкой.

– Аннет, ты же никогда не ездила на двухколесном, – попыталась урезонить ее Вера, но та уже лихорадочно регулировала раму под свой росточек:

– Я не упаду!

Вера мысленно махнула рукой. Отговаривать сестру – только разжигать азарт. Она перекинула ногу через раму, надавила на педаль и покатила по тропке, протоптанной вдоль берега. Щелкнула передачей… До чего классный велик!

Мимо пронеслась Аннет, сминая траву, с восхищенным гиканьем. Ее велосипед выписывал кренделя, угрожая рухнуть, но малышка каким-то чудом продолжала ехать.

– Смотри-ка! – закричала Аннет, когда они въехали на взгорок над озером. – Там голые купаются!

– Тихо! – шикнула Вера. – Не болтай глупости.

– Это не глупости, они и вправду голые!

Невольно Вера посмотрела в сторону озера. Там действительно плавали двое. То есть уже не плавали, а яростно гребли к берегу, услышав вопли Аннет. Сложив два и два, Вера пришла к безошибочному выводу: братья Хэнк.

К сожалению, разглядывая купальщиков, она отвлеклась от дороги. Взгорок кончился, и Вера вместе с велосипедом загремела вниз с обрывистого берега.

– Верка, ты куда? – охнула Аннет.

Ночью на озере тихо. Смех и шум Дени и Тюль услыхали издалека. И звонкий голос Аннет. Зохен бы с ними, пускай девки гуляют, раз родителям все равно, но Тюль, глянув в сторону берега, вдруг воскликнул:

– Дени, у них наши велики!

– Что-о?!

Проклятье, они на самой середине озера. Пока они доберутся до берега, Ильтены укатят за горизонт, и гоняйся потом за ними. Но тут кто-то из сестер рухнул с обрыва в воду. На драгоценном, свежекупленном велосипеде! Дени зарычал и попытался побить мировой рекорд по скоростному плаванию.

– Ну, зато теперь далеко не убегут, – оптимистично выдохнул Тюль, тщетно стараясь догнать брата.

– Мой велик, зохен! – Дени не разделял оптимизма Тюля.

Вера барахталась вверх ногами, запутавшись подолом в прибрежных кустах. Кто только придумал эти подолы? В штанах такого бы не случилось! Аннет, перепуганная, но сумевшая остановить свой велосипед, стояла над обрывом на четвереньках, пытаясь заглянуть вниз:

– Верка! Верка, ты живая?

Порванная цепь застряла меж камней, рама перекосилась. Дени заскрипел зубами.

Ветка обломилась, и Вера наконец полностью упала в воду. Прямо на останки велосипеда, погнув все, что еще не было погнуто.

– Ты! – не выдержал Дени и, подскочив, залепил ей пощечину, от которой зазвенела голова. Замахнулся снова…

– Ты чего делаешь, придурок? – заверещала Аннет и, спрыгнув вниз, пихнула его обеими руками в живот. – Я все маме расскажу! И папе тоже, понял? И твоему!

– Дени, ты с ума сошел? – сдавленно пробормотал Тюль. – Девочек нельзя бить. Папа нас убьет. А если останемся живы, сдаст на каторгу.

Дени словно ледяной водой окатило. Он в ужасе закрыл глаза. Зохен! Что он натворил?

– Эй, что это у тебя? – Аннет потянула ручонку, и Дени отпрянул, пока самое дорогое не осталось в цепких когтях крошки Ильтен. Зохен, он же голый! Еще и это! Что о нем подумают?

– Тюль, принеси одежду, – выдавил он сквозь зубы.

Тюль скрылся в кустах. Дени наклонился, подавая Вере руку:

– Ильтен, давай я тебе выбраться помогу. Зохен, я прощу тебе велик. Только не говори папе, что…

Она уцепилась за его руку, встала по колено в воде. Мокрая длинная ночнушка облепила тело. Дени сглотнул, попытался отвести взгляд и тут же пропустил удар в челюсть. От неожиданности он не удержался на ногах и грохнулся навзничь с громким плеском.

– В расчете, Хэнк. – Вера потерла кулак. – Не вставай, охладись, пока сестренка тебе краник не открутила.

Тюль приволок одежду. Дени поспешно натянул треники под любопытным взглядом Аннет.

– Давайте выбираться, – хрипло сказал Дени. – Тюль, вытащи велосипед.

– Твой велик – ты и тащи, – попытался откосить Тюль, но старший умел настоять на своем:

– Делай, что говорю! А я помогу Ильтен.

Вера окинула его скептическим взглядом. Мол, нужна мне твоя помощь, как рыбе зонтик. Но протянутую руку взяла. Зла она не держала: ответку Дени получил, да и ярость его можно понять. Ей самой было жалко такой классный велик. А еще было интересно, доведет ее Дени до ворот или не выдержит. Дорога длинная, ночь темная… Выдержал. Зубами поскрипывал, то сжимал, то разжимал руку, но довел и простился прерывающимся голосом. Ну и сам дурак.

– Что это у тебя с рожей? – осведомился Хэнк у сына за завтраком.

– С велика упал, – пробурчал тот, дотронувшись до распухшей челюсти.

Тюль хмыкнул, но ничего не сказал. Хэнк посмотрел на обломки велосипеда, молча посочувствовал. Картинка сложилась, лишних вопросов не было.

Ситуация за завтраком у Ильтенов куда больше отдавала трагедией. Увидев красавицу-дочь с синяком под глазом и всю в царапинах, будто с кошкой подралась, всплеснула руками даже не впечатлительная мама. Папа – тот схватился за сердце. Вечером девочка ложилась спать целая и невредимая, а наутро – здрасте пожалуйста.

– Что произошло? – потребовала ответа Тереза.

Девчонки переглянулись. Видать, не договорились, как врать.

– Ну, – Вера опустила взгляд, – я просто решила ночью погулять…

«Я решила», – отметила Тереза. Сдавать Аннет не хочет. Будто я не вижу, как у маленькой хулиганки бегают глазки.

– То есть вы, две бессовестных обормотки, поперлись посреди ночи незнамо куда, невзирая на запрет! – простонал Ильтен, не отрывая рук от сердца.

– Почему незнамо куда? – возмутилась Аннет. – Всего лишь на озеро.

Вера с укором посмотрела на сестру. Аннет ойкнула и прикрыла рот рукой. Ильтен усмехнулся, несмотря на боль. Попалась на примитивную удочку!

Тереза уперла руки в боки.

– И что дальше? Из озера выпрыгнуло чудище и покусало Веру? Не вздумайте нести бред!

– Я упала, – хлюпнула носом Вера. – С обрыва прямо в воду. А там кусты. И камни.

Аннет преданно закивала – дескать, так все и было, подтверждаю.

– Упала она, – пробурчала Тереза. – Пьяная, что ли, была? Как можно взять и упасть на ровном месте?

Вера покраснела. Но в интонациях мамы она разбиралась. Мама больше не сердится, просто досадует на непутевость дочери. Поверила.

– А за то, что ослушались запрета, два дня будете сидеть взаперти. – Ильтен наконец отнял руки от груди, но бледность не ушла. – Как вы могли так рисковать? А вдруг бы вас украли? Я же вас предупреждал: девочки – ценный товар. Вон хоть у матери спросите!

– Папа прав, – с непроницаемым лицом произнесла Тереза.

– Мы не дадим нас украсть! – заявила Аннет. – Мы сразу сбежим. Я ловкая, а Верка умная.

– Обе вы дуры, – в сердцах сказал Ильтен. – Три дня под замком.

– Папа, но ты же говорил – два! – взмолилась Вера.

– Сейчас будет четыре, – многообещающе проговорил он, и дочки сочли за лучшее смолчать.

Хэнк сидел в саду на лавке в тени дерева и стругал сыр на бутерброды к ужину. Лики нет, готовить некому. Бутерброды и то самому приходится делать, потому что старший сын, этакий бездельник, куда-то запропастился, а младший уже занят: заваривает чай.

– Где твой брат опять шляется? – недовольно спросил Хэнк. – Здесь ему не Тильгрим: ни баров, ни интернет-кафе.

– А что такое интернет-кафе? – поинтересовался Тюль.

И схлопотал подзатыльник.

– Вырастешь – узнаешь! Куда Дени свалил, я спрашиваю? Останется без ужина!

– Вроде он к Ильтенам пошел, – пробурчал Тюль, почесывая пострадавший затылок.

Хэнк успокоился. К Ильтенам – это он даже одобрял. Вот если бы к Вехерайсису Аннори, стоило бы и поволноваться. Не потому что артист мог научить плохому – всему, что можно, Дени уже в студентах научился, по глазам видно. А потому, что с Аннори станется незваного гостя не только спустить с лестницы, но и подстрелить. После пиратского нападения он завел ружье, и хотя заряжал его только солью, боясь кого-нибудь случайно убить, приятного мало получить такой заряд в мягкое место.

А на самом деле побеспокоиться было бы не лишним.

Расставшись ночью с Верой, Дени тут же об этом пожалел. И весь день с утра ждал, пока она выйдет, чтобы поговорить. Но никто не вышел – ни она, ни Аннет. Что у них там стряслось? Он притащил папино ружье с оптическим прицелом, забрался на дерево рядом с забором – на сам кованый забор с острыми пиками усесться не рискнул, – и пытался разглядеть, что делают девочки.

Вера сняла халат, и Дени, охнув, чуть не выронил ружье. Вовремя подхватил, а то с папы сталось бы вспомнить про давно не используемый ремень. Аннет с какой-то банкой прыгала рядом. Вера улеглась на кровать на живот, подтянув к себе толстую книжку, и Аннет принялась намазывать ее содержимым банки. Дени глазел на изгибы спины, затаив дыхание.

Царапины и ссадины, на которые Вера поначалу не обратила внимания, к вечеру разболелись, и мама велела обработать их заживляющей мазью по рецепту Алисанты. Все бы ничего, но Аннет, которой это было поручено, во время процесса напевала легкомысленную песенку из сериала с Вехерайсисом Аннори и щекотала Веру, отчего та вздрагивала и взвизгивала.

– Аннет, не щекотись! – взвыла Вера, брыкаясь.

– А ты перестань читать всякую фигню. – Сестра бросила осуждающий взгляд на книгу. – Поговори со мной, мне скучно!

– Это не фигня, а учебник по астрофизике.

Учитель дал Вере на лето несколько книг, как он выразился, полезных для дальнейшего образования в интересующей ее области.

– И прекрати петь всякую муть, – сморщилась Вера, когда Аннет опять затянула песенку. – Ты не даешь мне сосредоточиться.

– Это не муть, а хорошая песня, – запальчиво ответила Аннет, ткнув сестру мизинцем в подмышку, отчего она опять взвизгнула. – Про службу охраны безопасности, между прочим.

– Да ни один мент не станет делать то, о чем эта песня! Мне не веришь, так маму спроси. Тупая попса.

– Сама ты тупая, – оскорбилась Аннет. – И книжки читаешь тупые!

Она выхватила у сестры книгу и запустила в открытое окно.

– Ты что творишь, несносная девчонка? – Вера вскочила и зашипела, схватившись за больную спину.

Снаружи послышался дребезг и сдавленные ругательства. Аннет кинулась к окну, вылезла на подоконник.

– Верка, там Хэнк! – Она закатилась от смеха. – С дерева упал, вот болван!

Дени так увлекся наблюдением за Верой, что не успел вовремя среагировать на вылетевшую из окна книгу в твердом переплете. Лишь одним глазом заметил, как совсем близко мелькнула обложка со звездами и засветила ему в лоб. Он потерял равновесие, выронил ружье и рухнул вниз, безуспешно пытаясь цепляться за ветки.

– Верка, ты только посмотри! – насмехалась Аннет. – Он почитать сюда пришел! – Дени в растерянности сидел на земле с книгой в обнимку, и звезды крутились у него перед глазами. – Эй, Хэнк, здесь тебе не библиотека!

– Нечего ржать, – обиженно пробормотал Дени.

Его не услышали, ну и ладно. Он сгреб книжку и убрел, хромая.

– А ну хватит! – Вера больно ухватила сестричку за кудрявый хвост, и та ойкнула. – Разошлась, хохотушка! Это книга господина Ардена, к твоему сведению. Беги теперь за ней и возвращай!

– Как я побегу-то? – огрызнулась Аннет. – Мне папа не дает из дому выйти. Из-за тебя, между прочим!

– Из-за меня? Это ты меня на озеро потащила!

– А ты с обрыва сверзилась! Засмотрелась на голого Хэнка! – Аннет захихикала. – Глядела бы под ноги, никаких царапин бы не было, и никто бы ничего не заметил.

– Что за вопли? – дверь распахнулась и явила маму. Мама была зла: только успела заснуть, как ее разбудил грохот и ор. – Кто смотрел на голого Хэнка? И на которого из них, хотелось бы мне знать?

Тереза негодовала полночи. Как это Хэнк – неважно, какой – посмел показаться ее дочкам голым? И с какой целью? Она порывалась немедленно пойти к Хэнкам и устроить скандал. Ильтен с трудом отговорил разгневанную супругу. Ну, купались парни голыми, так не в одежде же купаться. Ну, загляделась девка на парня, так это же нормально, по возрасту пора. Оттого и свалилась с обрыва, а вовсе не потому, что неуклюжая, как ты, дорогая, сетовала.

– Мне это не нравится, – твердо сказала Тереза. – Я не хочу, чтобы мои дочери пялились на чужих парней.

Вера вздохнула. Маме никогда не нравилось, что она смотрит на мужчин, что мужчины смотрят на нее… А папе нравилось. И кого слушать?

А фигура у Дени неплохая. Спортивная, рельефная. И бороды нет. Пока. Увы, рано или поздно появится: старший Хэнк бреется.

Тереза все-таки высказала Хэнку претензию насчет его сыновей. Без скандала, цивилизованно. Но жестко. Мол, проведите с детьми воспитательную беседу, чтобы они моим девочкам свои причиндалы не демонстрировали. Особенно Аннет. Веру таким перформансом уже не удивить, тем не менее необходимость соблюдать приличия никто не отменял.

Хэнк был в шоке. За ремень не брался, но устроил детинушкам форменный допрос. Тюль раскололся. Да, ездили купаться. Но они не виноваты, девки сами явились. В одних ночнушках, между прочим. Хвала небесам, про обмен зуботычинами между Дени и Верой Тюль догадался умолчать.

Потом отец выгнал Тюля и внушительно сказал Дени:

– Мы с Ильтенами не для того столько весен дружили, чтобы ты все разрушил. Еще раз покажешь мелкой, что не надо, или, не дай судьба, тронешь – я тебе лично шею сверну.

– Папа, это случайность. Мы не нарочно!

– Знаю я ваше «не нарочно»! Почему хромаешь? Ильтены наподдали?

Дени покраснел.

– Пап, я просто упал.

– Что-то часто вы стали «просто падать», – снова передразнил Хэнк-старший. – То один, то другая. Еще кто-нибудь упадет – оторву уши. И насчет мелкой ты, надеюсь, понял. Держи лапы от нее подальше.

Дени помолчал.

– А от старшей?

– А на старшую у тебя денег не хватит! – фыркнул Хэнк.

– А у тебя?

Хэнк нахмурился.

– Папа, дай мне взаймы! Я верну… потом. С осени у меня будет жалованье. Нормальное, не то что стипендия. Я бы накопил за несколько лет, но ее же отдадут!

– Ты что, хочешь не просто пошалить, а жениться? – тихо спросил Хэнк, словно смертельно больного о его здоровье. – Сейчас? На Вере Ильтен?

Дени молча кивнул.

– А она хочет? – спросил он еще тише.

– Я не спрашивал. Какая разница? Да и с чего бы ей не хотеть? Мы всю жизнь вместе.

Хэнк отвернулся к окну и вздохнул.

– Не получишь ты ее, сынок. Госпожа Ильтен не согласится.

– Почему? – удивился Дени. – Госпожа Ильтен всегда тепло ко мне относилась. Кормила, учила разным вещам. Последние годы она нам почти как мама… Извини.

– Вот именно, – совсем глухо проговорил Хэнк после долгой паузы. – Она слишком хорошо тебя знает.

Остаток дня Хэнк провел в мрачных раздумьях за бутылкой. Рано, рано сын заговорил о женитьбе! И не в том беда, что он пока финансово несостоятелен. А скорее в том, что по жизни незрел. Не понимает Дени, что брак – это не просто женщина в твоей постели. Это женщина в доме, который ты считаешь своим. И если хочешь, чтобы он твоим и остался, надо поставить себя определенным образом. Показать, кто хозяин. Пример отца не поможет Дени: брак с дочкой Ильтенов – совсем не то, что его с Ликой. В молодости Хэнк тоже опрометчиво считал, что все женщины одинаковы – или, по крайней мере, что сойдет любая. Ни фига.

А Дени еще не мужчина. Лопоухий щенок, сходивший пару раз в интернет-кафе. Естественные желания возникают у всех, но в таком возрасте юноши обычно не помышляют о том, чтобы немедленно обзавестись женой. Это Ильтены виноваты. И он, Хэнк, хорош: позволил им убедить себя, что не произойдет ничего страшного, если его дети будут играть с девочкой. Вот и доигрались, девочка выросла. Не болтайся она все время рядом, Дени не думал бы так много о девочках. О девочках вообще и о Вере Ильтен в частности, сожри ее зохен и подавись.

Деньги в семье имелись: Хэнк немало зарабатывал, был на хорошем счету. Однако деньги – условие для женитьбы необходимое, но вовсе не достаточное. Главное в другом: стоит ли вообще затевать сватовство?

Промучившись почти весь день, к вечеру Хэнк решил: попытка не пытка. Велеть Дени оставить глупости и бросить все силы на карьеру – проще всего. Ну а если это – шанс, который будет упущен? Тупо и бездарно, просто оттого, что отцу неловко обращаться с просьбой. Надо поговорить с господином Ильтеном. В конце концов, он – специалист по устройству браков. Может, он скажет, что сомнения напрасны и все будет отлично. А если что не так – объяснит четко и внятно.

Еще некоторое время Хэнк колебался. Звонить или не звонить? Пригласить господина Ильтена к себе или самому пойти к нему? Условности этикета порой бесили Хэнка – он разбирался в них довольно смутно, так как не видел им логического обоснования. То ли дело на войне! Никакой этой мутоты.

– Сейчас Хэнк придет, – сообщил Ильтен, выключив трубку.

Тереза скорчила гримасу. Она только что вылезла из ароматной ванны, закуталась в махровый халат, намотала на мокрые волосы чалму из пушистого полотенца и наивно надеялась, что через некоторое – небольшое! – время окажется в постели с мужем. И что теперь? Срочно одеваться? Не встречать же гостя в халате. Шокировать Хэнка не впервой, но это даже по собственным понятиям Терезы неудобно. Дернул же его черт припереться на ночь глядя! До завтра не мог потерпеть?

– В беседке накрывать? – обреченно спросила она, стащив такую уютную чалму и потянувшись за расческой. – Или на кухне посидим?

Ильтен слегка кашлянул.

– Видишь ли, он попросился на чай с сигаретами. То есть…

– То есть – без меня! – Вопреки опасениям Ильтена, известие не разозлило Терезу и даже не расстроило, а наоборот, обрадовало. Она тотчас водрузила чалму на место и довольно улыбнулась. – Пусть Вера вам чего-нибудь соорудит: есть холодное мясо, вино… Все, я ушла. Буду валяться и ждать тебя.

На крыльце послышались шаги, и Тереза мгновенно взлетела вверх по лестнице. Раз – и нету, только дверь спальни хлопнула.

– Светлого солнца, господин Ильтен. – Хэнк поставил на стол большую бутылку с бесцветной прозрачной жидкостью.

Ильтен задумчиво побарабанил пальцами по губам, глядя на натюрморт. Он мог бы предсказать, о чем собирается говорить Хэнк. Вера наделала бутербродов с тонкими ломтиками дичи, добавила миску салата из разных видов зелени. Подумав, вино выставлять не стала. Соображает, одобрительно отметил про себя Ильтен.

– Сигарет нет, господин Хэнк, – промолвил он, пододвигая к столу кресло и чуть приоткрывая окно. – Никто из нас не курит. Извините, если это вас огорчает. Но, полагаю, вы пришли не за тем, чтобы покурить со мной под водку.

Хэнк хмыкнул, признавая его правоту. Устроился в кресле, помялся.

– Хотите побеседовать о Вере? – помог Ильтен.

Вера изумленно обернулась, нарезая овощи.

Хэнк мысленно зажмурился и как в воду с крутого берега ухнул:

– Дени хотел бы взять вашу дочь в жены.

Вера тихонько хихикнула. Конечно, хотел бы! Этого только слепой не заметит.

– Вот как, – произнес Ильтен, разливая водку по стаканам. – Почему же он сам об этом не скажет?

Понятно, почему: у мальчика нет денег. Не успел заработать, молод еще. Платит отец, он и выступает переговорщиком.

– Потому, господин Ильтен, что он не уверен в вашем ответе.

– А вы уверены?

Похоже, Хэнк для уверенности изрядно набрался. На координации движений не сказывается, все-таки мужик мощный и тренированный, но глаза слегка расфокусированы, и поза чересчур расслабленная для серьезного разговора.

– Я тоже не уверен, господин Ильтен. Просто меня это не смущает. Назовете сумму?

Ильтен поболтал водку в стакане. Ничего, нагреться не успеет – из окна задувает прохладный ветер. Хочется сказать «да» и задрать цену до небес. Но клятый профессионализм не дает.

– Вы знаете, господин Хэнк, что значительный отрезок моей жизни был посвящен подбору идеальных пар. Большую работу делает для диспетчера компьютер, однако согласитесь: за столько весен нельзя не научиться определять совместимость на глаз хотя бы примерно.

Хэнк кивнул, выпил и снова уставился выжидательно.

– Тем более, господин Хэнк, я хорошо знаю свою дочь и, так уж вышло, вашего сына. И вынужден сказать вам с полным основанием: ничего хорошего из их брака не получится.

Почему? – чуть не вырвалось у Веры. Нет, не то чтобы она страсть как желала выйти за Дени, но не имела и ничего против.

Ильтен опрокинул стаканчик и пояснил:

– Не сразу, господин Хэнк. Вначале все будет прекрасно. Но гормональная буря пронесется и утихнет, эйфория пройдет. Останутся мужчина и женщина примерно одного возраста, готовые сцепиться в драке за лидерство. Может быть, даже в реальной драке, не в переносном смысле.

Вера вспомнила, как они с Дени постоянно махались. Чаще не всерьез, но иногда… Совсем недавно он ее ударил в ярости. А она врезала в ответ. Блин, как говорит мама!

– Ваш сын во многом похож на вас, господин Хэнк. Он видит себя главой семьи, без всяких альтернатив. Но в этой семье ему главой не быть. Он попытается утвердить свое положение силой – так, как вы. Потому что у него нет ни жизненного опыта, ни большого ума, ни – пока еще – успехов в профессии. Ничего, что могло бы обеспечить его авторитет в глазах жены.

Вера неслышно вздохнула. И правда. Когда они были детьми, пытались играть в семью. И неизменно выходила свара, переходящая в потасовку. Мама говорила, что господин Хэнк бьет жену и ничего ей не разрешает. А Дени, должно быть, считает, что это нормально.

– Если ваш сын поднимет руку на Веру – а он так непременно сделает, – подчеркнул Ильтен, – она не воспримет это как доказательство авторитета. Она даст сдачи. Будет драка. Ваш сын проиграет по-любому, даже если победит. В последнем случае он просто проснется на следующий день без руки… или совсем не проснется. Наверное, это не то счастье, которого вы желали бы для ребенка?

– Да, – тяжело выговорил Хэнк. Ильтен очень точно сформулировал причину его сомнений. Вера – дочь госпожи Ильтен. Зохенка наполовину.

– Вашему сыну стоит подумать над тем, какой он хочет видеть будущую жену, через полдюжины весен. И я не ошибусь, если скажу, что это будет скромная девушка, не обязательно красивая, зато с покладистым и заботливым характером.

– То есть тряпка, – разочарованно пробормотала Вера – впрочем, достаточно тихо, чтобы ее не услышали и не прогнали.

– Можно было бы рассмотреть кандидатуру вашего второго сына, господин Хэнк. – Ильтен подсластил пилюлю. – Он не привык быть на главных ролях, умеет уступать. Он спокоен, надежен. Неизвестно еще, как и в какой области будет проистекать его профессиональная деятельность, но…

– Я не хочу замуж за Тюля! – возмутилась Вера, развернувшись от доски с ножом в одной руке, овощным клубнем в другой.

Папа посмотрел на нее недовольно. И Хэнк – тоже.

– Мне кажется, господин Ильтен, ваша дочь и Тюлю не подходит. Он и без того рохля, а она его затюкает окончательно.

– Ничего я не затюкаю! – Вера взмахнула рукой с ножом. – То есть… – она покраснела и снова резко отвернулась, только легкая юбка взлетела и опала.

Хороша девчонка. Характер мамкин, но как же ладно скроена! Дени можно понять.

– У меня другое предложение, – медленно проговорил Хэнк, глядя на нее. – Я человек немолодой, с богатым жизненным опытом и со сложившейся карьерой. То есть авторитет налицо. Если бы ваша дочь стала моей женой, мне не потребовалось бы больших усилий, чтобы убедить ее слушаться меня.

Вера выронила нож и попятилась. Глаза – во всю ширь. Они что, серьезно? Грозного отца мальчишек она побаивалась, а сейчас и вовсе перепугалась. Если он возьмет ее в жены, жизнь все равно что кончится, ее собственная жизнь. Ей придется жить так, как он захочет, и никак иначе. И противопоставить ему совершенно нечего, против лома нет приема. Глаза налились слезами.

– Папа! – Умоляющий писк.

– Вера, ступай в свою комнату! – сердито приказал папа. – Хватит лезть в мужской разговор.

Ничего себе, не лезть! Ее сейчас продадут старому Хэнку, а потом поздно будет локти кусать. Мама, конечно, закатит скандал, и на кого другого это наверняка повлияло бы, но Хэнк ни за что не отдаст ее обратно, коли уж договорится о браке и свидетели подтвердят. Она покачнулась.

– Вон отсюда! – повторил папа.

Он нечасто говорил таким тоном. У папы характер как раз покладистый. Не такой, конечно, как у Тюля, но маме он почти всегда уступает. Только когда голос у папы становится железным, лучше не испытывать судьбу и не спорить. Небесные силы, вот она дура! Надо было соглашаться на прошлое предложение. Она была бы сейчас замужем за приличным мужчиной, а старому Хэнку оставалось бы только облизываться.

Шмыгнув носом и бросив на отца последний жалобный взгляд, Вера исчезла за дверью. Ильтен с интересом посмотрел на Хэнка:

– Мне вот любопытно – это вы шутите так? Или на самом деле хотите попасть в книгу рекордов, став дважды женатым счастливчиком?

– Почему бы нет? По-моему, ваша дочка мне подходит.

– Но, к сожалению, вы не подходите ей. – Ильтен печально улыбнулся. – Вера будет с вами несчастна. Ей нужен муж, который учитывал бы ее мнение, который разделял бы ее интересы или хотя бы поощрял их. Это не ваш стиль, ведь так?

– Где ж вы такого мужчину найдете? – буркнул Хэнк.

Ильтен прикончил стакан, поставил на стол.

– Поверьте мне, найду. Как-никак, это моя работа.

Не иначе как чудо, что Хэнк не вспомнил о своем ружье. Спасительное чудо, с точки зрения Дени. Ибо если бы отец узнал, что его бестолковый сынуля притащился вчера домой без ружья, зато с дурацкой книгой по физике, получить ремня было бы за счастье в сравнении с другими возможными вариантами. Дени вовсе не собирался менять ружье на книжку, так случайно получилось, но поди объясни это разъяренному папе. Книгу он прихватил машинально. Когда он пришел в себя после падения, она была в руках, вот он и ушел вместе с ней. А ружье выронил, падая, и забыл о нем. Немудрено: в голове то разливалась муть, то вспыхивали звездочки, болезненно раня глаза.

Как только Дени осознал, что любимое папино ружье с бесценным оптическим прицелом осталось где-то в зарослях у дачи Ильтенов, ему поплохело. Он подорвался и побежал, хромая, туда, где его оставил.

На его счастье, девчонкам все еще запрещали выходить из дома, иначе те обязательно припрятали бы ружье, чтобы посмеяться над убогим. Вера, может, и не стала бы, будь она тут одна, но ее неугомонная сестра не упустила бы шанса для потехи. А так – девки сидели взаперти, и Дени удалось отыскать ружье, хоть и не сразу: вечер был темный, а трава высокая. Он с замиранием проверил оптический прицел – не разбился. Гора с плеч! Возможно, папа заметит, что с ним что-то не так, но Дени все равно не разбирался в тонкостях и не умел его настраивать. Если спросит, можно пойти в несознанку: мол, не видел, не трогал, а коли прицел сбился, так это, наверное, от ненадлежащих условий хранения. Или вообще от старости: этой штуке больше весен, чем Дени, папа же ее с Т2 привез, когда переводился оттуда.

Обнаружив ружье в целости и, следует надеяться, сохранности, Дени воспрял духом. Не так уж плоха жизнь: вот ружье, вот дерево, а вон окно Веры. Шоу должно продолжаться! Он решительно полез наверх.

Аннет не знала, что и думать: обычно спокойную, серьезную сестру будто подменили. Ворвалась в слезах, с красными щеками, плюхнулась на кровать и запричитала о своей трагической судьбе, оборвавшейся жизни и всяком таком. Что делать-то? Поржать над дурочкой? Или заплакать вместе с ней? Или попытаться ее развеселить?

– Верка, да чего ты убиваешься, как в фильме? – Аннет затормошила ее. – Что случилось-то? Тебя выдают замуж за старого Хэнка? – Она предположила самое невероятное. И чуть не онемела, когда услышала:

– Да!

Аннет попыталась выразить сочувствие всхлипом в унисон. Да ну, не получается. Она тряхнула головой, темные колечки кудряшек размотались под действием центробежной силы и снова свились.

– Верка, это фигня какая-то. Он уже был женат, – напомнила Аннет. – Второй раз нельзя. Папа говорит, что у тех, кто однажды потерял жену, больше заявления не принимают.

– Да-а, это когда через Компанию… А между собой могут и договориться…

– Не, мама не позволит.

– Да-а, а вдруг позволит? Не будет же она с господином Хэнком из-за меня драться.

– Как это не будет? Будет!

– Да-а, а если он победит?

– Ты чего? – Аннет аж всплеснула руками. – Не победит он никогда! Ты же сама говорила, что круче мамы никого нет. Что она его уже разукрашивала вдоль и поперек.

Вера хлюпнула носом. Мало ли что она говорила для красного словца. Нет, насчет того что мама когда-то разделала соседа в драке – правда. Но в иной раз все может обернуться по-иному. Кто из них круче – большой вопрос. И лучше бы, на самом деле, не пришлось его решать.

– Почему вдруг старый Хэнк? – Аннет переключилась. – Ты же за молодого собиралась.

– Ни за кого я не собиралась! – раздраженно отмахнулась Вера.

– Да? А он, по-моему, собирается. Глянь, снова на ветке торчит! Скоро гнездо себе совьет, как птичка. Будет летать и какать. – Аннет вновь увидела повод для веселья.

– Что? – Вера вскочила. – Дени здесь? – Она распахнула створку окна, повеяло ночной прохладой. – Эй, ты! Отдай мою книгу!

– Ты сама в меня ее бросила! – крикнул Дени. – Вот сама за ней и приходи.

Вера фыркнула. Такие подходы были ей знакомы. И не то чтобы она против использовать повод. Мало ли что он ей не подходит как супруг, попробовать-то можно. Но…

– Меня папа не пускает.

– Так он и меня не впустит!

Обмен шарами. Пока ничья.

– А зачем тебе ружье, Хэнк? – Вера зашла с другой стороны. – Неужели ты хочешь меня застрелить?

– Это чтобы лучше видеть тебя! – Он снова приложился к оптическому прицелу. – Ты красивая.

– Ага, особенно с синяком под глазом, – саркастически заметила Вера. – Ладно, Хэнк. Ты как хочешь, хоть все глаза тут прогляди до утра, а я – спать.

Она шагнула к кровати и потянула застежку платья, не сомневаясь, что Дени наблюдает за ней, боясь вздохнуть. Любопытно, хватит ли у него смелости и безрассудства влезть в окно?

– Ты что делаешь, отморозок? – внезапно послышался снизу рев Хэнка-старшего.

Вера испуганно взвизгнула, метнулась к кровати и мгновенно забралась под одеяло.

Хэнк сошел с крыльца Ильтенов, слегка пошатываясь. Разговор получился безрезультатным, но он особо на результат и не рассчитывал. Изучил уже эту семейку. Разочарование было легким и вполне компенсировалось таким же легким опьянением. Хэнк поразглядывал звезды на почти черном небе, подставив ветру разгоряченное алкоголем лицо… и вдруг увидел нечто, заставившее его протрезветь и покрыться холодным потом. На дереве за забором сидел его зохенов сын и целился из ружья в окно дачи номер 12. Хэнк со сдавленным воплем кинулся через двор, молясь, чтобы не опоздать.

– Ты что творишь, а?! – Он затряс дерево. – С ума сошел?

Дени в ужасе втянул в себя воздух. Папа!

– Пап, это не то, что ты подумал, – пролепетал он. – Я просто смотрел…

– Придурок! – Превозмогая проклятую силу притяжения, заставляющую ветки прогибаться под его весом, Хэнк вскарабкался наверх и вырвал ружье из рук Дени. – Дай сюда, кретин! Ты вообще представляешь, что будет, если кто-то увидит? Это тебе не зохенов бинокль, чтоб на девок пялиться! Это ружье, оно выстрелить может!

– Пап, оно разряжено. Я проверил!

– Я тебе дюжину раз говорил: всегда обращайся с ружьем так, словно оно заряжено! Быстро домой, и чтоб до утра спал, как младенец!