Бракованная жена. Я украла дочь ярла

ГЛАВА 9

Я рывком села на постели, сбрасывая с себя остатки сна, и тут же заозиралась по сторонам, выискивая Лейлу.

К счастью, обнаружилась она неподалеку. Кроха, сидя на коленях на расстеленной на каменном полу шкуре играла с не пойми откуда взявшейся деревянной птичкой, а рядом с ней, устроившись по-турецки, был тот самый беловолосый юноша.

И кажется, время они проводили друг с другом очень весело.

Мягкий свет раннего утреннего солнца ласково заглядывал в пещеру и вставал золотым ореолом в волосах Лейлы. Ее личико светилось восторгам, а глаза сияли сапфирами на белоснежной коже.

— Хельтайн, я хочу еще одну игрушку, — с улыбкой сказала она Нелюдю.

Он в ответ щелкнул ее по носу и усмехнулся.

— Все, что пожелает моя госпожа.

В ответ она заливисто рассмеялась, польщенная его словами, а у меня при взгляде на эту идиллию внутри свернулось незнакомое удушающее чувство.

— Лейла, — напряженно позвала я, протягивая ей руку. — Подойди ко мне, кроха.

— Мама! — воскликнула она, оборачиваясь. — Ты проснулась! Хельтайн смастерил мне птичку, посмотри, какая красивая!

Дочка подбежала и, забравшись мне на колени, гордо продемонстрировала свой подарок.

Птичка и правда была вырезана искусно. Но она была меньшим из того, что меня сейчас волновало. Чертов Нелюдь в пещере ведьмы — да. Странные глаза Лейлы — очень даже. А какой-то гребаный кусок дерева? Нет. Нисколько.

Я поймала взгляд дочки и, справляясь с дрожью от ее ненормально ярких глаз, проговорила:

— Лейла, не стоит брать вещи от незнакомцев и заговаривать с ними.

— Хельтайн — не незнакомец, — удивилась она. — Он мой жених!

Что?

Мой разум с визгом дал по тормозам, вышел из машины сплюнул и крикнул: «Я сваливаю».

Тело одеревенело, и я подняла взбешенный взгляд на Нелюдя-извращенца-педофила. Он в ответ очаровательно мне улыбнулся.

— Лейла, посиди тут, мне с твоим «женихом» нужно переброситься парой слов, — недобрым тоном сказала я.

Хельтайн тихо рассмеялся.

— Вы можете спокойно говорить при моей невесте, матушка. От будущей жены у меня секретов нет.

Да, он издевается!

— Она тебе не невеста, — сощурившись, отрезала я, загораживая дочь от его взгляда. — Она маленькая четырехлетняя девочка. А я тебе никакая не матушка.

— Будет тебе, матушка. Я понимаю, что ты крайне рада обзавестись таким сыном, как я. Но мне даже неловко от таких восторгов, — хмыкнул в ответ Нелюдь.

Я сейчас буду кого-то бить. Больно бить.

Ссадив Лейлу на шкуру, я подлетела к Хельтайну, схватила его за руку и буквально выволокла из пещеры.

— Слушай сюда, Хельтайн, — угрожающе прорычала я, пронзая его уничтожающим взглядом снизу вверх. — Не знаю, что ты с ней сделал…

— Не нужно благодарностей. Спасение твоей дочери для меня пустяк, — сверкая лукавой усмешкой, перебил он меня и склонил голову на бок.

Я сжала зубы и всмотрелась в его лицо, пока разум нехотя возвращался из «отрыва» и подсовывал мне под нос факты, с которыми было трудно спорить. А факты таковы, что именно Хельтайн вытащил Лейлу из воды.

Никогда мне не забыть, как Туман сначала звал за горизонт, а затем стал стремительно двигаться к берегу, показывая мне направление Лейлы.

И лишь с приходом Хельтайна ей удалось открыть глаза, пусть они и стали… Яркими.

Я стиснула кулаки и протяжно выдохнула, призывая себя к спокойствию.

— А теперь сначала, — процедила я, кое-как совладав над собой. — Что происходит с моей дочерью, и почему ты называешь себя ее женихом?

— Лейла моя нареченная, — ответил он неожиданно безо всякой издевки. — Я услышал ее Зов.

Зов… Он упоминал о нем вчера.

Я нахмурилась.

— Что еще за Зов?

— Объяснить будет трудно, только если ты часом не тритон.

Вытаращившись на него, я сделала нетвердый шаг назад, не веря своим ушам.

Тритон?! Гребаный тритон?! Мы сейчас о тех самых тритонах, которые похищают женщин северных островов и делают с ними черти что?!

Я была опасно близка к истерике. В горле уже клокотал удушающий смех, а живот сводило судорогой.

Нет. Нет-нет-нет… Это какое-то безумие…

Как моя кроха, моя Лейла, могла быть суженой чертова тритона?! Почва буквально ускользала из-под моих ног. Каждый день… Каждый гребаный день в этом гребаном мире на меня сваливалось одно потрясение за другим. Муж, Туман, кровожадная любовница, дочь, злобные ведьмы, а теперь еще и тритон!

Это уже слишком.

Из меня вырвался смешок, и я запустила пальцы в волосы, до боли сжала корни, и зажмурилась. В горле запершило. И я готова была то расхохотаться, то ли зарыдать, но вдруг мои плечи твердо сжали чужие пальцы.

— Абигайль, — позвал меня Хельтайн бархатистым голосом. — Посмотри на меня.

Его голосу невозможно было сопротивляться, он словно подчинял волю.

Теряясь в накатывающих на меня эмоциях, я вскинула на него взгляд и тут же утонула в его бездонных голубых глазах.

— Дыши. Тебе нужно дышать, — проговорил он мягко. — Ты удивлена, расстроена и разозлена. Но я, клянусь, что не причиню вреда ни тебе, ни твоей дочери.

Только сейчас я поняла, что грудь жгло от нехватки воздуха, и я с шумно вдохнула и сразу же почувствовала, как понемногу меня начало отпускать.

— Вот так, — подбодрил он меня. — Ты умница. Продолжай дышать. Обещаю, я пальцем не трону Лейлу, пока она не повзрослеет и сама того не захочет. Поверь мне.

Поверь мне…

Эти слова словно сдернули с меня странное наваждение. Я сбросила с плеч его руки, а на моих губах появилась мрачная усмешка.

— Поверить тебе? — переспросила я. — Ты мужчина. Как я могу тебе верить?

Мужчины врут. Мужчины предают. А тем более красивые мужчины.

И отдать мою четырехлетние кроху в лапы подлому красавчику? Я еще не лишилась рассудка, чтобы сделать такую глупость.

— Тогда не верь, — неожиданно сказал Хельтайн, и я бросила не него подозрительный взгляд, не понимая, что он задумал. — Просто смотри, матушка.

И почему у меня возникло такое ощущение… Словно ему было нужно что-то вроде моего благословения? Не знаю, откуда оно взялось, но я поверила в него, не раздумывая. Но поняла я не только это.

Разум с благословенной холодностью вдруг четко констатировал — от тритона мне не избавиться. Он найдет нас, куда бы мы не пошли. А раз так… Раз так, то я буду действовать на опережение и сделаю все, чтобы он отступится сам.

— Хорошо, — проговорила я, вновь встречая его взгляд. — Я буду очень внимательно следить за тобой, Хельтайн. И вот, что ты должен запомнить. Если ты куда-то уходишь, ты должен говорить Лейле, когда вернешься и держать свое слово. Тебе нельзя лгать ей, бить и оскорблять ее. Не называй ее невестой, пока она станет достаточно взрослой, чтобы понять смысл брачных клятв. И путаться с другими женщинами тебе тоже нельзя. Раз ты ее суженый, будешь хранить ей верность. Поклянись мне, а если нарушишь клятву, то немедленно оставишь Лейлу в покое.

Ни один мужчина не в состоянии выполнить то, о чем я просила. Они просто неспособны на это. И задумчивый оценивающий взгляд Хельтайна подсказал мне, что я права.

— Две клятвы за два дня, — с усмешкой пробормотал он, словно говорил сам с собой. — Вы, островитяне, крайне недоверчивы.

Я ждала. Ждала, когда он отступится, но к моему величайшему удивлению тритон вдруг протянул мне руку. Я покосилась на нее, как баран на новые ворота.

— Ты требуешь клятву, матушка, — фыркнул Хельтайн. — Так давай принесем ее.

Слабо понимая, что именно он от меня хочет, я пожала его ладонь и заметила, что на бледной коже его запястья была черная точка размером с комара. Ногти на его пальцах вдруг удлинились, превращаясь в когти. И пока я переваривала эту метаморфозу, острый коготь уже впился в мою кожу.

Я зашипела от боли, а он размеренно начал:

— Я, Хельтайн, клянусь тебе, Абигайль, что…

Тритон повторил мои требования слово в слово, и стоило ему замолчать, как кровь вдруг пришла в движение. Она растеклась по нашим ладоням, а затем устремилась к его руке, в место чуть ниже первой отметины, и превратилась в новую точку.

— Теперь ты довольна, матушка? — усмехнулся он.

— Буду довольна, когда ты нарушишь клятву, — отрезала я.

— Этого не случится. Никогда.

В ответ я лишь фыркнула. В конце-концов, он всего лишь мужчина.

Уйдя к высокой скале, я сидела на самом ее краю и наблюдала за набегающими на берег волнами и пляшущий над ними Туман. Было в нем что-то магическое, в Тумане, магическое и успокаивающее. Когда я смотрела на него, все невзгоды и тревоги отступали, и оставались лишь мы вдвоем — я и Туман.

Мне всегда нравилось смотреть на воду, даже тогда, когда я еще была просто Наташей, а теперь наблюдение за ней стало моей единственной отдушиной.

Повинуясь порыву, я протянула руку и завороженно стало наблюдать, как он оставляет свой вольный танец и движется ко мне, отвечая на мой немой зов и желая коснуться моей плоти.

— Что значит быть твоей «Дочерью»? — спросила я его. — Почему именно я? Почему из всех людей, именно меня ты вырвал из моей жизни и притащил сюда?

Ждать ответа было глупо. Но я почему-то все равно ждала, что он заговорит. Однако рядом раздался другой, скрипучий, голос.

— Знаешь ли ты, что такое Туман для нас? — спросила меня Бальба.

Я не слышала, как она подошла, будто колдунья была бесплотным призраком. Устало выдохнув, я убрала руку, и Туман тут же вернулся к игре с волнами. Злиться на колдунью у меня уже не было сил. Но и разговаривать с ней желания не было, поэтому я промолчала в надежде, что она уйдет.

Она не ушла.

Бальба встала рядом со мной и взглянула на горизонт. Ветер раздувал ее платье и доносил до меня ее запах — запах полевых трав и голубики. Приятный аромат, чего не сказать о его обладательнице.

— Туман наш защитник и хранитель, — проговорила она. — Многие века он окутывал шхеры [1] и не давал людям с материка добраться до наших земель. Туман — яд для всех, кто не был рожден на островах. Без него нас бы давно захватили. Но Туман слабеет.

Похоже разговора все же не избежать. Растерев лицо, я уточнила:

— Что значит «слабеет»?

— Отступает от наших берегов, — недовольно ответила колдунья и посмотрела на меня, ее взгляд я ощутила всем телом. — Поэтому ты здесь, Наталья, принявшая имя Абигайль, Туман отыскал тебя и выбрал своей дочерью. Ты должна вновь вдохнуть в него жизнь.

Русло, в которая потекла беседа мне, не понравилось, а особенно это выражение «вдохнуть жизнь». Уж не скажет ли сейчас Бальба, что мне предстоит взойти на жертвенный алтарь и напитать его своей кровью?

С нее станется. Кто знает, кого она уже сварила в своем котле.

Я напряглась, а ведьма продолжила:

— В день весеннего равноденствия, до которого осталось сорок оборотов луны, ты должна будешь исполнить ритуал.

— Что за ритуал? — спросила я с растущим беспокойством.

— Танец, — хмыкнув, отозвалась колдунья, будто прочтя мои мысли.

Я покачала головой.

— Туману придется найти себе другую Дочь. Я своим танцем отпугну его и заставлю бежать до самого материка. Из меня не лучшая плясунья.

— Туман никогда не ошибается. Он выбрал тебя. И только тебе под силу вернуть ему силу. А откажешься и вскоре увидишь, как Туманные Острова начнут тонуть в реках крови, а Лейла окажется под каким-нибудь варваром, который захочет воспользоваться ее красотой.

Ее слова вспыхнули перед моими глазами слишком живо. Как наяву я увидела горящие поселения, орущих женщин, мужчин в доспехах, которые врываются в замок и уничтожают все на своем пути.

За что мне все это? Почему я?

Ком встал в горле, и я уронила лицо в ладони, готовая завыть от отчаяния.

— Я не могу, — прошептала я. — Не могу. Это не для меня.

— Можешь, Абигайль. Ты можешь, — проговорила ведьма, а затем толкнула меня в спину, и я с визгом полетела вниз.