Брат (СИ)

Глава 5

Он не помнил, как добрался до вокзала. Все его мысли были о брате и Анне. Чувство вины грызло изнутри, не позволяя расслабиться и вздохнуть спокойно. Ведь это, скорей всего, из-за него, из-за того, что он упрятал его в тюрьму, Анна так и не смогла сообщить Андрею о будущем ребенке. Это из-за него, Сергея, она оказалась в таком ужасном положении! Если бы Лавров не провернул свою аферу, то все у них могло сложиться иначе.

Дорогу до Москвы Сергей провел в полудреме. Расслабиться и заснуть не давала вновь проснувшаяся совесть. Когда же он прибыл в столицу, то от злости на себя, на Анну, на Андрея, рычал на каждого встречного — даже на бабушку, которая вздумала перейти дорогу в неположенном месте. И, чем ближе Лавров подъезжал к дому, где жила семья Котовых, тем злость его становилась сильнее. Ворвавшись в квартиру, он бросился в зал. Анна в этот момент вела урок.

— Как ты могла нас всех обмануть? — с порога начал он, не стесняясь присутствия постороннего ребенка. — Мы к тебе отнеслись по-человечески, а ты чем отплатила?!

Федорова лишь открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба, и прижимала руку к груди. Ее карие глаза поблескивали: было видно, что еще немного, и она разрыдается. Вскоре так и произошло. Анна с перекосившимся от горя лицом вдруг закричала, да так громко, что испугала свою маленькую ученицу:

— Хватит! Заткнитесь! Вы ничего не поняли!

— Чего это я не понял? — Сергей скривился и чуть не сплюнул на пол.

На крик подоспела Вика, которая тут же схватила маленькую Алену и увела ее из зала.

— Что я должна была сказать? Что?! Признаться? В чем? Да, я встречалась с парнем по имени Андрей! Да, он отец моего ребенка! — Анна закрыла лицо руками, уже не сдерживая рыдания — ее плечи начали содрогаться все сильней и сильней. — Я… пыталась… дозвониться… до него… он не взял трубку… он…

— Сергей! Как ты можешь?! Ты с ума сошел!

Ермолаева толкнула его в плечо и подскочила к Федоровой, но та вырвалась и убежала в коридор. В два прыжка вернувшись к «Котову», Вика наградила его двумя смачными оплеухами. Затем испепелила взглядом и покинула комнату.

Лавров стоял ни жив, ни мертв. Из коридора до него доносился мягкий, будто обволакивающий голос Вики, которая пыталась успокоить Анну. Но, видимо, та была настроена решительно. Вскоре хлопнула входная дверь, и этот звук прозвучал для Лаврова, как приговор.

Вика влетела в зал. Ее глаза метали молнии, губы были сжаты в нитку, щеки налились краской… Она набросилась на Сергея с кулаками, ругая его то дураком, то дебилом, то тупицей.

— Надо же! — кипятилась она. — Из-за этого дуболома мы провалили задание Светлого! Держите меня семеро, а то я сейчас линчую его, не отходя от кассы!

Сергей вяло защищался от ее тычков, приговаривая, что все обойдется, и Анна вернется максимум через тридцать минут. Но в ответ Ермолаева больно его ущипнула. В ответ Сергей резко схватил ее в объятья и крепко прижал к себе. Вика попробовала вырваться, но у нее ничего не получилось. Наконец, обмякнув в его руках, она слабо спросила:

— Ну почему ты так на нее взъелся? Как можно быть таким жестоким?

— Да ты понимаешь, Вик… это мой Андрюха виноват… это он сделал ей ребенка… братан мой…

Сергей разжал руки и отвернулся от Вики. Он не хотел встречаться с ней взглядом. Между его бровей пролегла скорбная складка.

— Твой брат? — удивилась Вика. — Это тот, которого ты накрячил насчет папашиного наследства и законопатил в тюрьму?

— Вик, ну что у тебя за выражения, — виновато вздохнул Лавров, не смея поднять глаз.

— Какие поступки — такие и выражения, — отрезала Вика. — Ну так что?

— Да, это тот самый Андрей, — еле выдавил из себя Лавров. — Я… не знаю, освободил ли его Никита или нет… И боюсь, что…

— Учти, если через тридцать минут она не вернется, то будешь искать ее, пока не найдешь. А теперь давай звони своему Никите или кому там еще.

Лавров нехотя подошел к стационарному телефону. Рядом с ним лежал потрёпанный блокнот — записная книжка «Котовых». Вика присела на диван и напряженно уставилась на настенные часы. Они безразлично отмеряли время…

Через полчаса Федорова не вернулась, зато домой пришел Артур — настолько уставший, что еле волочил ноги. Казалось, что ученик, к которому он ходил, выжал из него все соки, оставив только кожуру. Поэтому Кривошапкин очень вяло отреагировал на просьбу Вики зайти в гостиную. Он медленно снял дубленку и, кряхтя, повесил ее на вешалку, так и не обратив внимания на взволнованный голос Ермолаевой. Но когда просьба повторилась в более грубой форме, Артур тут же «проснулся» и молодой козочкой поскакал туда, куда его настойчиво звали.

Увидев раскрасневшуюся напарницу, он вмиг насторожился и спросил, что случилось. Вика, криво улыбаясь, в подробностях рассказала о стычке Лаврова и Федоровой и не без удовольствия понаблюдала за тем, как быстро эмоции на лице Артура сменяли друг друга. Сначала грешник нахмурил брови и стиснул губы, затем сморщил нос и сузил глаза, а в конце, так же, как и Ермолаева, кисло улыбнулся.

— И куда же делся наш мудрейший и тактичнейший компаньон? — едко изрек Артур. — Пошел самостоятельно искать Федорову?

Вика отрицательно качнула головой.

— Нет. Он созвонился со старыми коллегами Котова и выяснил, где сейчас находится его брат.

Артур повернулся к Вике и ядовито ухмыльнулся.

— В тюрьме, как я понимаю?

— Да, на Пресне вроде бы. Сергей как раз поехал туда.

Кривошапкин поправил очки и оттянул ворот свитера, чтоб легче дышалось.

— Встречаться с братом, которого он так подставил? Вот идиот!

— Артур, зря ты так осуждаешь его. Да, он виноват перед братом, но мы-то с тобой чем лучше? Ты почему-то забываешь, каких грязных дел сам натворил при жизни…

Заметив, что у напарника на щеках выступили яркие пятна, Вика тут же замолчала и взволнованно произнесла:

— Ты как? Может, водички?

Кривошапкин хотел отказаться, но ноющая боль в левой половине груди заставила изменить решение. Облизнув губы, он прохрипел:

— Лучше валидола из домашней аптеки притащи — кажется, у Инны Васильевны проблемы с сердцем.

— Хорошо-хорошо! Потерпи немного!

Только она вылетела из комнаты, как раздался звонок в дверь. Вика проигнорировала его, и звонок повторился. И тогда уже Артур, чертыхаясь, поплелся в коридор.

На пороге стояла Веслава Ковальчик и протягивала лучшей подруге собственноручно испеченную шарлотку. Поверх большого блюда она натянула пищевую пленку и прицепила, судя по всему, рецепт. Но, заметив, насколько бледен Артур, она тут же позабыла о шарлотке и с охами-ахами втиснулась в квартиру. На шум из кухни выбежала Вика с блистером таблеток.

Когда Артур принял лекарство, и все более-менее успокоились, Вика рассказала Ковальчик, что Анна пропала и кто она такая на самом деле. Ковальчик тут же обрушила свой праведный гнев на жестокосердных родителей Федоровой и напросилась в помощницы. Артуру пришлось согласиться.

Решив отправиться на переговоры к родителям девушки, они начали собираться, но Веслава, попросив подождать ее, внезапно выскочила из квартиры. Кривошапкин с Викой недоуменно переглянулись и, нахмурившись, синхронно посмотрели на свои наручные часы.

— Думаешь, стоит ее ждать? Может, пойдем уже?

Ермолаева нетерпеливо поправила шарфик и подтянула перчатки. Артур ничего не ответил и, пожав плечами, засунул руки в карманы. Мыслями он был далеко отсюда. Его неприятно взволновало то, что у него едва не случился сердечный приступ.

Тут на пороге появилась запыхавшаяся Ковальчик — уже одетая — и не одна, а с Петром Ильичом. Залихватски улыбаясь, она тряхнула головой — вмиг зазвенели серьги-кольца в ушах — и произнесла:

— Я нашла того, кто согласился отвезти нас, куда мы захотим.

Кривошапкин с Ермолаевой вновь переглянулись, и грешница виновато улыбнулась, признавая свою неправоту.

Мороз жалил щеки, забирался под куртку, заставляя идти быстрее, но… Именно это «но» не позволяло перейти на бег. Скользя по тонкой корочке льда, которая образовалась за ночь на тротуаре, Вика ругала себя за то, что в спешке надела кроссовки, а не сапоги с шипованной подошвой. Теперь приходилось выписывать на льду пируэты, чтобы не упасть. Чертыхаясь себе под нос, она доползла до скамейки и, схватившись за спинку, перевела дыхание. Вспоминая теплое нутро старенькой «Ауди Петра», Вика с тоской посмотрела на здание поликлиники, которое было еще далеко от нее. Осталось около двухсот метров, но это расстояние казалось бесконечным из-за льда. Тяжело вздохнув, она развела руки в стороны — для равновесия — и медленно пошла к больнице.

В холле оказалось намного теплее, чем на улице, поэтому щеки вмиг покраснели больше прежнего. Расстегнув куртку, Ермолаева оглянулась вокруг в поисках санитарки Евгении Кузьминой, с которой познакомилась в первый рабочий день. За эти полторы недели они подружились. Кузьмина оказалась интересной собеседницей, в прошлом закончившей факультет психологии. Почему на старости лет женщина устроилась работать в поликлинику, для Вики так и осталось загадкой. Хотя она и не спрашивала, не до того было. Приходилось быть очень внимательной, чтоб ничего не перепутать и сделать все правильно. Евгения же ей так помогала, что Ермолаева представить не могла, как бы она со всем управилась, если бы не подружилась с отзывчивой санитаркой.

Не найдя Кузьмину, Вика вышла из холла в коридор и практически бегом направилась к служебной комнате. Затормозив перед дверью, Вика едва успела отскочить в сторону, когда та резко распахнулась — на пороге стояла Евгения с неизменным ведром и тряпкой.

— Котова, чего ты пришла? Сегодня же не твоя смена — суббота же. Или забыла?

«Алиса» отрицательно качнула головой.

— Нет, не забыла. Может, зайдем в комнату? Мне необходимо поговорить с тобой.

Санитарка села на узкую скамью, стоящую у стены напротив шкафчиков, и, отставив ведро в сторону, произнесла:

— Давай, рассказывай, что произошло. Ведь не просто так сюда заявилась.

Ермолаева кивнула и облокотилась о шкаф.

— Помнишь, я тебе рассказывала об Анне Федоровой?

— Да, что-то припоминаю…

— Представляешь, она пропала, и я не знаю, где ее искать. Ты не знаешь, к Марии Ивановне она не приходила?

Евгения пожала покатыми плечами и нахмурилась.

— Так Мария Ивановна сегодня не работает — поменялась сменами с другим врачом. А почему ты родителям Анны не позвонила? Вдруг они что-то знают.

Ермолаева отвела взгляд и, засунув руки в карманы, хмыкнула.

— Ты же знаешь, как они к ней относятся. Что эти родители могут знать? — затем резко обернувшись, она с жаром продолжила: — А ты сможешь выяснить, кто Марию Ивановну заменяет? И приходила ли к ней Федорова?

Кузьмина еще больше нахмурилась, цокнула пару раз языком, после чего произнесла:

— Почему сама не спросишь?

«Котова» еще раз отвернулась и, покраснев, смущенно прошептала:

— Ты же знаешь, меня здесь недолюбливают… к тому же, я практически никого не знаю. Помнишь, я рассказывала… временная амнезия из-за того, что ударилась головой о камень…

Тяжело вздохнув, Евгения встала — скамья тут же облегченно скрипнула — и, схватив ведро, пошла к выходу. На пороге она развернулась и смерила Ермолаеву задумчивым взглядом.

— Ладно уж, что с тобой делать? Сиди здесь, пойду, выясню что-то о твоей Анне…

Вика тут же счастливо улыбнулась и, когда за Кузьминой закрылась дверь, вытащила из кармана куртки телефон и набрала номер Артура…

Лавров в очередной раз хмуро осмотрел комнату — серые стены, серые пол и потолок. Встав с пластмассового стула, он потянулся и размял плечи. Спина от долгого сидения так затекла, что стало трудно дышать. Может, виной тому не спина, а сердце? Ведь стоит признаться хотя бы самому себе, что он боится… Боится посмотреть в глаза брату, которого засадил в тюрьму из-за обычной зависти и жадности. Несмотря на то, что Сергей всю жизнь стремился к тому, чтобы отец гордился им, тот все равно больше любил Андрея. Даже после того, как брат загремел в тюрьму за драку в пьяном виде. Это злило Лаврова настолько, что он решился на аферу с наркотиками…

Он тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли. Достал мобильник и позвонил Артуру. Раздались короткие гудки. Лавров прервал вызов, и в этот момент телефон сам зазвонил, и на экране высветилось: Артур Кривошапкин.

— Сергей, ты звонил? Я с Викой разговаривал. Что-то случилось?

— Нет, вот жду, когда Андрея приведут… Нашли Анну?

Артур замолчал на секунду и нехотя продолжил:

— Нет. В больнице ее нет. Вика проверила всех врачей, к кому она могла прийти — ее никто не видел. Родители тоже не знают, где она. Федорова не звонила и не приходила к ним — в общем, пусто.

Нахмурившись, Лавров побарабанил пальцами по пластмассовому столу и протяжно выдохнул.

— Черт… Ладно, я расспрошу брата — может, он сможет чем-то помочь. Кстати, как там у тебя дела с ее родителями? Убедил их?

— Практически. И я благодарю провидение за то, что со мной поехала Ковальчик. Она рассказала им настолько проникновенную историю о своем сыне и о том, что до сих пор сожалеет, что не успела помириться с ним… Задело даже меня. Мне кажется, после такого только совсем черствые люди не захотят воссоединиться со своим ребенком.

— Да уж, — тяжелые шаги за стеной, затем скрип открываемого замка заставили Сергея на минуту замолчать, после чего быстро произнести: — Перезвоню позже, Андрюху привели. До связи!

Дверь открылась, и и в комнату втолкнули коренастого парня. Бледная кожа, неровно остриженные светлые волосы и недоверчивый взгляд — все настолько не вязалось с привычным образом брата-балагура, что Сергей сначала подумал, что тюремщики ошиблись и привели не того. Но цвет глаз, телосложение — все говорило о том, что это Андрей, только немного повзрослевший и ожесточившийся. Держа руки за спиной, он медленно подошел к столу и криво усмехнулся в лицо «Котову».

— И что товарищу менту от меня надо? Еще одно дело хотите повесить?

«Котов» дернул плечом и, сдвинув брови, глухо произнес:

— С чего ты взял, что я мент?

Андрей, продолжая усмехаться, быстро коснулся пальцем своего носа.

— Так у меня нюх на них… Или вы, товарищ мент, хотите сказать, что я ошибся?

Кивнув на свободный стул напротив, Сергей вновь побарабанил по столу, стараясь скрыть дрожь в руках.

— Садись, и давай уже на «ты»… Что ж, правда в твоих словах есть — я работал в ментовке, но сейчас уже нет. Меня зовут Сергей Котов. Я от Анны Федоровой. Ты знаешь такую?

Андрей медленно повернул голову: он был настолько напряжен, что, казалось, еще одно слово, и он взорвется.

— Что ты сказал?

Лавров, сцепив пальцы, прокашлялся и медленно повторил:

— Я от Анны Федоровой… Она пропала и…

Брат вернулся на прежнее место и, скрестив руки на груди, исподлобья посмотрел на Сергея.

— С чего ты взял, что я знаю, где она? Я не видел ее с полгода, а, может, и больше.

— Возможно, ты не знаешь, где она, но тебе известно что-то другое… У тебя же был роман с ней в Сочи?

— И? — замолчав, Андрей скрипнул зубами и дернул головой. Сергей тоже молчал, ожидая, что он еще скажет. Наконец, парень сел на стул и, продолжая смотреть на собеседника исподлобья, сказал: — Она… ей что-то угрожает? Давно она пропала?

— Нет, сегодня. В обед ушла из дома и пока еще не вернулась.

Облегченно вздохнув, заключенный взлохматил волосы и откинулся на спинку стула — тот сразу же протестующе затрещал.

— И ради этого ты приехал сюда? Паникер… — внезапно став серьезным, он сузил глаза. — Кстати, а кем ты Федоровой приходишься?

«Котов» как можно непринуждённее пожал плечами и выдавил из себя улыбку — не хватало еще, чтобы брат начал ревновать. И так чувство такое, что на пороховой бочке сидишь!

— Друг семьи… И мы бы не волновались, если бы Анна не была на последнем месяце беременности.

— Бере… Чего?! Кто же… — глаза парня медленно округлились, и он закашлялся.

— Может, воды? — предложил Сергей.

Грешник уже приподнялся со стула, когда Андрей отрицательно качнул головой.

— Нет… не надо. Я… Она…

Напрягшись, Сергей осторожно проговорил:

— Ты, наверное, хочешь знать, кто отец…

Брат резко поднял голову и хмуро посмотрел на «Котова». Тот даже неловко завозился на стуле — настолько взгляд был тяжелым.

— Зачем ты пришел сюда? Чтобы сказать, что я отец ребенка? Ты что, издеваешься? Где я и где она? — Андрей обвел комнату рукой и вновь взглянул на Лаврова. — Что мне толку от этой новости?

— Анна, как только приехала из Сочи и узнала, что беременна, пыталась связаться с тобой, но…

— Но я уже был в тюрьме, — глухо сказал Андрей. — Чего молчишь? Давай, спрашивай, что хочешь знать, и разойдемся тогда — настроения нет разговаривать.

— Ты, наверное, знаешь, что Анна с родителями практически ни чем не делилась. Даже про беременность сказала, когда аборт было уже поздно делать. Вспомни, пожалуйста, она что-то говорила про то, куда любит ходить, когда в плохом настроении?

— Ну, она очень редко была в плохом настроении, — Андрей задумчиво наморщил лоб. — Хотя… — он замолчал, видимо, что припоминания, затем минут вновь заговорил: — Я как-то спросил Анну, почему она все время в хорошем расположении духа. Ну, она и сказала, что рядом с морем невозможно грустить…

Сергей скептически хмыкнул и откинулся на спинку стула, как пару минут назад это сделал его брат.

— И чем это может помочь? В столице нет моря…

Лавров-младший зло сверкнул глазами, и «Котов» тут же замолчал.

— Не спеши перебивать, мент! — завелся Андрей. — Если бы ты дослушал, то все бы понял… Анна пожаловалась, что в Москве дела обстоят хуже, и единственное, что ее может успокоить там — это вид с моста «Багратион». Поищите ее там, может, найдете, — Андрей поднялся со стула. — Как понимаю, это все? Больше я вряд ли чем смогу помочь.

Лавров наклонился вперед и облокотился о стол. Его серьезный вид заставил Андрея насторожиться — нутром он почувствовал неладное. Парень непроизвольно отступил ближе к двери. Нахмурившись, Сергей пробурчал:

— Не спеши так… Я не только из-за Анны сюда пришел… Твой брат еще просил к тебе зайти.

— Мой брат?! — Андрей резко рассмеялся.

«Котов» молчал, дожидаясь, когда пройдет истерика или что-то на нее похожее. Внутри все сжалось, и каждый вдох приносил невыносимую боль. Хотелось подскочить к брату и залепить затрещину, как в детстве, но за что? Ведь хорошей оплеухи заслужил как раз он, Сергей. А Никита, конечно, гад — не только не отпустил Андрюху, так еще и рассказал ему все. Сволочь! Зачем?!

— Все? Закончил смеяться? Дашь мне продолжить?

Андрей, насупившись, скрестил руки на груди, подсознательно защищаясь.

— И чего моему братцу захотелось? Полюбоваться на то, что сделал? Кстати, как он там поживает в отцовской квартире? Не дует?

Лишь невероятным усилием воли «Котову» удалось успокоиться и выдохнуть воздух — оказывается, он даже не заметил, как задержал дыхание.

— Он… умер…

Андрей вздрогнул. Его лицо побледнело еще больше, а глаза округлились.

— Свистишь! Серега умер? Вот уж не поверю!

— Он просил передать тебе вот это, — Лавров залез во внутренний карман куртки и достал оттуда блокнот с ручкой. Написав на листке телефон и имя, он оторвал его и, встав, направился к двери. Около Андрея затормозил и, кивком указав на бумагу, произнес:

— Там указан телефон адвоката, который поможет тебе выбраться из тюрьмы. Позвони ему, скажи, что от Сергея Лаврова. И обязательно напомни о «Лунном теплоходе» и о тайнике, где тот прятал детские сокровища…

Парень недоуменно покачал головой, затем, схватив «Котова» за рукав, прошептал:

— Откуда… откуда ты знаешь Серегу? Почему…

Грешник аккуратно освободил руку из захвата и грустно улыбнулся.

— Прости, не могу сказать — дал обещание. Сергей просит у тебя прощения.

Произнеся это, Лавров вышел из комнаты и кивнул тюремщику, застывшему у двери.

— Через минуту можете забирать.

Как только он вышел из тюрьмы, зазвонил телефон. «Котов» медленно достал его из кармана, долго смотрел на экран, видимо, еще не придя в себя от встречи с братом, затем принял вызов.

— Сергей, узнал что-то?

— Да, Артур… Скорей всего, Анна сейчас на мосту «Багратион».

— Отлично! Мы с Веславой и Петром едем туда! За тобой заехать?

Лавров задумчиво поддел ногой грязный снег, лежавший неприглядной кучей у бордюра, и как-то отстраненно проговорил:

— Нет, мне надо побыть одному…

Завершив звонок, Лавров засунул руки в карманы, сгорбился и медленно побрел вдоль дороги — на душе было пусто и как-то одиноко. Ему очень захотелось повернуть время вспять и не звонить Андрею в Сочи, не вызывать в Москву… Возможно, сейчас он был бы счастливым дядей.