Братство магов. Мертвый некромант

Глава 2

Голова наутро болела нещадно. Все перед глазами плыло, стоило только Фридриху оторвать голову от подушки, в ушах начинало звенеть, и привкус во рту навевал мысли о кошачьем дерьме. Раньше Бати не пил. Конечно, алкоголь ему пробовать доводилось. Бывало, когда они с отцом отравлялись на ярмарку, то могли позволить себе по бокалу ячменного напитка, иногда получалось выпить и по большим праздникам, когда старший Бати спускался в подвал дома и, нацедив там графин домашнего вина, угощал своего неразумного отпрыска, но чтобы так и в таких количествах, – никогда.

Прошедший вечер Фридрих помнил с трудом. Сначала они заказали вторую порцию пива и внимательно слушали рассказы нового приятеля о нюансах студенческой жизни. Дик оказался студентом факультета некромантии и был на последнем, шестом курсе. Но самое главное, он был доволен жизнью и не видел ничего дурного в некромантии.

– Я по-своему уникален, – хохотал он, отхлебывая из кружки и отправляя вслед за пивом горсть ржаных сухариков с большого плетеного подноса. – Душа компании, знаю массу анекдотов, а главное, в отличие от большинства своих сокурсников, трезво смотрю на жизнь. Ну, некромант, ну, с трупами вожусь и не вижу тут ничего плохого. Те же могильщики имеют со смертью больше дел, чем штатный некромант при разыскной страже, и ничего, здороваются с ними, дружбу водят и пикники на природе устраивают. Так, спрашивается, чем мы, некроманты, хуже?

Слушать Дика было так забавно и интересно, что Фридрих и не заметил, как опустошил сначала одну, потом вторую кружку пива, а потом алкоголь полился рекой. Зал «Жареного гуся» к вечеру был заполнен до отказа. Усталые рабочие заскакивали в бар поиграть в карты и промочить горло. Посетителей все прибавлялось, и уже ближе к вечеру на маленький выступ перед кухней взобралось несколько человек с гитарами, барабаном и гармоникой и устроили концерт.

Захмелевший с непривычки Байк даже пустился в пляс, чем безмерно повеселил компанию кожевников, отдыхавших за соседним столиком после тяжелого рабочего дня. Выскочив на середину зала, Марвин начал весело отплясывать под задорные мотивы.

– Видал, Класу, – один из рабочих нарочито громко обратился к своему приятелю, с пренебрежением поглядывающему сквозь полуопущенные веки на весело танцующего Байка. – Как деревенщина пляшет? Слыхал, что они обсуждают? Поступление в Магический университет! Место деревенщины где? В навозе копаться да хвосты коровам вертеть, а они все туда же, в маги!

Вмиг в зале повисла тишина. Ярко светящие до этого свечи будто затухли, в помещении повеяло холодом. Испугавшийся Фридрих быстро обернулся к Дику и потерял дар речи.

В мгновение ока молодой некромант преобразился и будто вытянулся до потолка. Зеленые веселые глаза превратились в два черных бездонных колодца, кожа стала мертвенно-белой, на ней явственно проступили трупные пятна, а плащ, ранее ярко-синий, превратился в черную непроглядную тьму.

– Я не позволю!.. – голос Дика загрохотал, будто каменная лавина, обрушившаяся со склона, и ударом молота врезался в барабанные перепонки. – Я не позволю ни при каких обстоятельствах оскорблять моих друзей! Легко обидеть маленького и слабого, а ты, тварь, попробуй оскорбить меня.

Бледный работяга, испуганно дрожа, судорожно закивал, не в силах вымолвить ни слова.

– Ну, так что? – громыхал некромант, фигура которого теперь подпирала потолок зала «Жареного гуся». – Попробуй.

– Простите, господин маг, – падая на колени, залопотал его приятель. – Мой друг устал и напился. Более такого не повторится.

– То-то же. – Дик немного успокоился и сел за стол, а вслед за этим ушло и наваждение. В зале вновь стало тепло и светло, а глаза студента из угольно-черных обрели свой знакомый зеленый оттенок. – Чтобы загладить свою вину, вы оплатите наш счет. Ясно?

– Угу, – пискнул наконец обретший дар речи нахал. – Все как пожелает господин маг.

– И больше такого не повторится?

– Ни в коем случае.

Замершие было музыканты вновь заиграли какую-то веселую мелодию, и постепенно все вернулось в свое привычное русло. Между тяжелыми деревянными столами снова забегали половые, а приготовившийся было к худшему бармен довольно кивал, ссыпая монеты в большую деревянную коробку, и, блаженно улыбаясь, подсчитывал вечернюю выручку.

– Что это было? – тихо поинтересовался Марвин, возвращаясь за стол и осторожно присаживаясь рядом с Диком.

– Наука для наглецов, – поморщился тот. – Не терплю вот таких, независимо от их статуса и размеров кошелька. Все порядочные люди должны относиться друг к другу с уважением.

– Нет, ты не понял, – хихикнул захмелевший Байк. – Я про магию.

– Ах, это? – Дик дружелюбно улыбнулся. – Ничего такого, что могло причинить вред. Штуку эту изобрел один студент с нашего факультета и назвал «Крикливый властелин», шума много и эффектно, а опасности ноль, но в случае с такими наглецами иногда очень полезно. В общем, самый обычный фокус. Потом, когда будет время, я тебя научу.

– Ничего себе фокус, – восторженно воскликнул Фридрих. – Но если это фокус, то чему же учат на старших курсах?

– А вот поступите, доучитесь и узнаете. Ну что, господа будущие маги? Моя кружка опустела, да и ваши, похоже, скоро покажут дно, и, раз уж наши друзья за соседним столиком платят, закажем еще по парочке?

При этих словах Дик как бы невзначай обернулся и посмотрел на присмиревшего хама. Поймав взгляд некроманта, тот судорожно затряс головой в знак согласия.

– Ну и чудно. Половой! Повторите заказ, и на этом, пожалуй, все. Расчет получите вон с тех господ.

Получив очередную порцию пива, Дик откинулся на спинку стула и прикрыл глаза.

– Засиделся я с вами, – наконец произнес он, – а мне завтра в университет. Выспаться бы.

Стук в дверь принес страдающему похмельем Бати немыслимые страдания. С сожалением посмотрев на храпящего и пускающего пузыри Марвина, он встал с кровати и, с трудом переставляя ноги, отправился открывать дверь.

– Кто там? – поинтересовался он, оттягивая щеколду.

– Фридрих и Марвин тут живут? – низкорослый и невероятно широкоплечий блондин в ярко-синем плаще с интересом поглядывал сквозь образовавшуюся щель на измочаленную фигуру Бати.

– Они самые, – не сдерживая икоты, признался Фридрих.

– Вот ваши подорожные с печатями о прибытии. – Достав из-под плаща свернутые в трубку документы, студент-некромант вручил их в дрожащие руки Фридриха. – Дик передал.

– А сам он где?

– В карцере.

– Это как в карцере? – опешил от такой новости молодой человек. – Что он натворил?

– Да ничего, – дружелюбно усмехнулся студент. – Явился пьяный в здание академии и заснул на лестничном пролете. Как его через ворота пропустили, ума не приложу.

– А дальше?

– А дальше шел мэтр Маркус, декан его факультета. Увидел он храпящего Дика прямо под статуей Истинного мага да попытался разбудить. В общем, отнесли его проспаться в карцер, а заодно подумать о правилах поведения в здании университета.

– Так его что, отчислят? – испугался за нового товарища Фридрих.

– Ну, это вряд ли, – снова добродушно усмехнулся студент. – Может, отправят на недельку в лабораторию или ближайший анатомический театр, мертвечину ворочать, но он и не в такие передряги попадал, и ничего, выкручивался.

Попрощавшись с неожиданным посетителем, Бати закрыл дверь и, положив документы на прикроватную тумбочку, начал тормошить храпящего Марвина.

– Вставай, вставай, тебе говорю, чертов алкоголик. Чего так надрался? Нам еще к стражникам идти отмечаться, а запах – как от винного погреба моего батюшки, когда он один раз разбил там кувшин с брагой.

Марвин зашевелился на постели и нехотя открыл один глаз.

– На себя посмотри, – хриплым голосом заявил он. – Краше только в гроб кладут.

– В гроб, не в гроб, но вставать надо.

Когда друзья, наконец, выбрались на улицу, время было сильно за полдень.

– Кушать охота, – признался Марвин, прислушиваясь к бурлению в желудке. – Интересно, а сколько мы вчера потратили?

– Да вроде немного. – Бати постарался припомнить количество монет в каблуке. – Парни за соседним столиком оплатили всю гулянку.

– Тогда, может, перекусим?

– Давай. Заодно и толстяка Малькома навестим. Я его вчера на перекличке не видел, – и, решив навестить Пекаря, друзья зашагали по улице.

Мальком нашелся буквально через пару минут. Важно шествуя с большим свертком, полным пирожков, он стремительно удалялся от ворот Магического университета.

– Мальком, – Фридрих радостно замахал рукой. – Мальком, постой.

– А, это вы? – толстяк остановился и, добродушно улыбаясь, выставил перед собой сверток: – Хотите пирожков?

– Спрашиваешь! – Байк сноровисто запустил руку внутрь куля и, подцепив сразу два, принялся уплетать их за обе щеки.

– Ну как? – с гордостью поинтересовался сын пекаря.

– Объедение, – Байк выставил большой палец вверх, продолжая уничтожать лакомство.

– Сам испек, – гордо признался толстяк. – По папиному секретному рецепту. Таких пирожков ни в одной лавке не найдете. Только у нас.

– А что это тебя, Мальком, на вчерашней сходке около входа в университет не было? – поинтересовался Фридрих, благодарно принимая из рук толстяка пирог со сладкой начинкой.

– Все мое увлечение едой, – толстяк печально опустил голову и, нашарив на дне свертка пирожок, отправил его в рот. – Сначала я думал, пойду, запишусь, а потом решил покушать. После того как покушаешь, очень хочется поспать, а как поспишь, снова хочется покушать. Ну, а когда опомнился, вечер уже был. Зато сегодня сходил, – расплылся он в улыбке, – поесть только с собой взял на ход ноги.

– И когда твое собеседование?

– Пятнадцатого.

– А у нас четырнадцатого, выходит, на день раньше.

– Выходит.

– Ну вот, первый голод я утолил. – Марвин сыто рыгнул и отряхнул крошки с одежды. – Можно теперь и к стражникам.

– Вам данные оставить? – вдруг проявил сообразительность толстяк.

– Ага. К воротам идем.

– Но вам не к воротам. Все вновь прибывшие отмечаются в центральном пункте рядом с городской ратушей. Есть еще, конечно, один пункт у северных ворот, но там по большей части воришек в подвале держат. Пользуют подвал как городскую тюрьму. Давайте, чтобы вы не заблудились, я вас провожу. – Добродушно улыбающийся и временно сытый толстяк Мальком призывно замахал рукой и, не дожидаясь решения друзей, довольно бодро зашагал по улице.

С трудом поспевая за Пекарем, друзья выбежали на ратушную площадь, которая была под завязку набита народом. Прямо напротив ратуши был сооружен помост с высокой мачтой виселицы, на которой болталась веревочная петля. На помосте стояли трое.

– Что тут происходит? – Фридрих поймал на удивление проворного толстяка за рукав.

– Вора вешают, – усмехнулся тот.

– А почему не руки рубят?

– Если не простой карманник, а растратчик или фальшивомонетчик, то прямая ему дорога к пеньковой тетушке. – Мальком вытащил из свертка последний пирожок и, надкусив, прислонился к стене. – Погодите, сейчас будет потеха.

Друзья остановились и, последовав примеру сына пекаря, вытянули шеи и прислушались, но различить что-то кроме шума толпы было сложно. Трое на помосте выглядели крайне примечательно. Один из них, палач в красном колпаке, закрывающем лицо, ждал, прислонившись плечом к столбу, и явно скучал, изучая свои холеные ногти. Рядом стоял давешний капитан королевской стражи, при параде, в шлеме с плюмажем и пурпурном плаще, отороченном мехом. Доспехи капитана, не те будничные, в которых он нес службу среди пыли и грязи южного квартала, а новенькие, начищенные до блеска песком и ветошью, ярко блестели в лучах весеннего солнца. Большой двуручный меч, торчащий резной рукоятью из-под плаща, придавал его фигуре важности и официальности. Третий, здоровенный детина с черной, как смоль, густой бородой, был раздет по пояс и стоял на жестких неструганых досках босяком.

И вот представление началось. В том, что для жителей города это было чем-то сродни выступлению заезжих циркачей на весенней ярмарке, Фридрих почему-то не сомневался. Все люди вокруг, от мала до велика, будь то зеленые юнцы или седые старики, улюлюкали, смеялись и даже аплодировали приговоренному, а тот хмуро взирал сквозь густые кустистые брови на ликующую толпу, скрипел зубами от бессилия и, наверное, готов был расплакаться.

– А что он натворил? – поинтересовался у толстяка Марвин.

– Да пес его знает. – Мальком пожал плечами и указал на гордо возвышающегося над толпой капитана: – Вон тот парень в доспехах сейчас все подробно расскажет. – И действительно, мужчина поднял руку в тяжелой кольчужной перчатке, призывая собравшихся у помоста к тишине.

– Добрые жители Мраморного Чертога, – голос капитана тоже изменился. Конечно, до вчерашнего фокуса Дика-некроманта ему было далеко, но и без того ораторские способности стражника внушали уважение. – Перед вами казнокрад и мошенник Зарина Прус! – Толпа у помоста взревела в едином порыве негодования, кое-кто полез в котомки за тухлыми яйцами и гнилыми помидорами. – Тише, добрые жители Мраморного Чертога, – поспешил успокоить их капитан. – Прус подорвал доверие короля тем, что пять лет кряду воровал из городской казны. Все это время негодяй выходил сухим из воды, придумывая разные способы мошенничества, и задерживал отчеты, и вот две недели назад он был пойман с поличным. Поскольку кража королевских денег является одним из самых страшных преступлений, то по протоколу сто двадцать пять от сего дня, второго весеннего месяца, сборным судом города он приговорен к казни через повешение. Вся личная собственность Зарина Пруса, как и собственность его семьи, будь то имущество движимое и недвижимое, будет продано на аукционе завтра в полдень на большой торговой площади. Полученный от продажи доход уйдет в казну короля, чтобы хоть как-то компенсировать растраты мошенника. Привести приговор в исполнение.

Внезапно послышалась все нарастающая барабанная дробь, вскоре она уже заглушила крики толпы, заставив друзей боязливо съежиться и прижаться к стене.

– Это королевские барабанщики, – наклонившись над ухом Фридриха, прокричал Пекарь, пытаясь заглушить барабанный бой. – Виртуозы. Таких во всем королевстве по пальцам пересчитать можно, и все состоят на службе у его величества. Парочку даже хотели переманить в соседнее королевство. Но наш правитель щедро платит, потому менять хозяина им нет нужды.

Схватив несчастного за связанные за спиной руки, палач поволок его к виселице под свист и улюлюканье собравшихся внизу горожан.

– Знаешь, Мальком, – стараясь перекричать толпу, обратился к толстяку Бати, – мне что-то расхотелось смотреть. Может, пойдем?

– Да ладно тебе, – добродушно отмахнулся сын пекаря. – Дел-то на пять секунд. Задергает вор ногами, и мы сразу в путь.

Как ни странно, но бородач не сопротивлялся, видимо, смирившись. Дождавшись, пока палач подведет его к петле, он встал на воротца люка и позволил надеть себе на голову холщовый мешок. Барабаны участили бой, а потом резко замолчали…

Более отвратительного хруста Фридрих не слышал ни разу. Только однажды вспомнилось что-то отдаленно похожее, когда его отец случайно зажал палец в колесе, и, чудом его не лишившись, ходил с повязкой почти полгода.

В какой-то момент приговоренный перестал биться в конвульсиях и затих, повиснув на веревке, будто старая тряпичная кукла, а зеваки, заглянувшие посмотреть на казнь, начали не спеша расходиться, в голос обсуждая увиденное.

– Вот так у нас сурово поступают с казнокрадами и мошенниками, – гордо выпятив грудь, произнес Мальком. – Ну что, пошли. Время поджимает.