Братство меча. Книги 1-3

Глава 1. Ведьмин камень

Ясные, жаркие, солнечные дни, по мнению Глеба Комолова, никак не подходили для визитов в официальные учреждения, и еще меньше — для ожидания начала этих визитов в салоне оставленной Князем на солнцепеке машины, в которой к тому же отсутствовал кондиционер. И, по закону подлости, нынешний день, конечно же, выдался именно таким. Обливаясь потом, «гладиаторец» нервно поерзал по заднему сидению Княжеской «Ауди» и с надеждой посмотрел на закрытые пластиковые двери бюро пропусков, за которыми битых полчаса назад скрылся Иван Есипов с паспортами. Гадать, как долго тот намерен выписывать три несчастные бумажки, было бесполезным делом — в бюрократической системе администрации города Тулы и Тульской области этот процесс смело мог затянуться еще на полдня, оставалось только ждать и пытаться не свариться при этом заживо. Распахнутые настежь дверцы машины, мягко говоря, не сильно увеличивали вентиляцию в салоне, а, жестко говоря, не влияли на нее вообще никак. Выходить наружу тоже было бесполезно — никаких источников тени поблизости не наблюдалось, а бросить автомобиль на попечение с трудом втиснувшегося на переднее пассажирское сидение ведьмака Глеб все никак не решался.

Тяжело вздохнув, «гладиаторец» покрутил на пальце перстень с кровавиком — уже не тот, который одалживала ему Инари, а другой, более подходящий по размеру и находящийся в его безраздельной собственности. Прошлой ночью, видимо, немного отдохнув от пертурбаций предыдущих дней, ведьмачка вспомнила-таки о своем обещании раздобыть для ученика отдельную бижутерию и взялась за дело. Сидя на кухне, тускло освещенной единственным люменом, Глеб зачарованно следил за тем, как, повинуясь жестам ведьмачки, налитая в тарелку вода поднимается в воздух и с неторопливой пластичностью влажной глины меняет форму, образуя ажурные переплетения рун, в оправе которых предстояло покоиться камню. Безмолвное действо завораживало, в чувство парня привела только внезапная резкая боль, когда Инари сделала неглубокий надрез на его ладони. Из надреза выступили несколько густо-красных капель, потом, словно под действием невесомости, капли медленно оторвались от кожи и слились воедино, кристаллизуясь и на глазах превращаясь в причудливо ограненный камень. Камень врос в оправу, и готовый перстень, холодный, словно кусочек льда, упал в подставленную ладонь «гладиаторца».

— Ну, вот, теперь я знаю, к кому в случае необходимости обращаться по поводу ювелирки, — пошутил парень, вертя в руках обновку и тщетно пытаясь отыскать признаки того, что тускло поблескивающий камень имеет органическое происхождение.

— Обойдешься, — как-то устало отозвалась ведьмачка. — И учти: потеряешь — переделывать не буду.

Глеб кивнул. Он, конечно, сомневался, что в случае чего Инари выполнит угрозу и оставит ученика без помощи, но проверять не хотел. Кровавик был ему слишком нужен, тем более что личный камень повиновался владельцу куда охотнее временно одолженного. Теперь, когда «гладиаторцу» появилось, с чем сравнивать, это стало очевидно. Процесс творения, похоже, вытянул из ведьмачки все остававшиеся после стычки с мангуири силы, потому что она даже не стала дожидаться, когда Глеб закончит проверку работоспособности перстня, а сразу побрела в комнату. В мире отпечатков «гладиаторец» видел, как Инари швырнула перевязи на кресло и трупом повалилась на диван. А спустя менее чем пять минут, когда до дивана добрался и сам Глеб, ведьмачка уже спала мертвецким сном и не подавала признаков жизни вплоть до самого утра. Утром же их почтил визитом сам Иван, тоже ночевавший где-то вне Земли Грифонов, и вкратце изложил план действий на ближайшие полдня. В итоге Инари была доставлена и оставлена в «гладиаторском» лагере с просьбой непременно дождаться возвращения Ивана, а Князь с Глебом, прихватив с собой Хорта, отправились реализовывать великие княжеские планы. И вот как раз сейчас процесс реализации был в самом разгаре.

На блекло-голубом, словно выгоревшем небе не наблюдалось ни единого облачка. Время близилось к полудню, и машина раскалилась до предела. Сквозь хлопковые камуфляжные брюки отчетливо ощущался исходящий от разогретого сидения жар. Снова вздохнув, «гладиаторец» бросил тоскливый взгляд в окно и в очередной раз задался вопросом, зачем Князю понадобилось, чтобы при его встрече с руководителем московских ликвидаторов непременно присутствовали и Глеб, и Хорт? В качестве рабочей силы для транспортировки увесистого доказательства проделанной работы? Тогда что-то не сходилась арифметика. Для переноса служившей доказательством головы забитого накануне мангуири Ивану вполне сгодился бы один Хорт — Глеб своими глазами видел, как ведьмак без особых усилий ворочает весящий больше центнера брезентовый сверток одной рукой. Или, как вариант менее действенный, но более спокойный для нервов, для тех же целей Князю вполне сгодились бы двое «гладиаторцев», причем преимущество второго расклада заключалось в том, что, в отличие от ведьмака, у княжеских подчиненных хотя бы были в порядке все документы. Хорт же сейчас по гениальному замыслу Ивана Есипова должен был попасть в здание администрации города Тулы и Тульской области, в обиходе обыкновенно именуемое Белым домом, по паспорту бывшего руководителя «Серебряного грифона» Евгения Заугольского.

Поначалу Глеб принял эту идею за неудачную шутку, но, когда Князь помахал у «гладиаторца» перед носом документами Джонни, парень начал понимать, что шутками здесь и не пахнет. Причем самое странное заключалось в отношении к авантюре самого Ивана Есипова — такого легкомыслия Глеб за ним отродясь не помнил. Чего стоила одна фраза: «Может, не обратят внимания?», выданная им в ответ на вопрос о том, каким образом охране будут объяснены такие мелкие расхождения между паспортной фотографией и обликом ведьмака, как фактически полное отсутствие половины лица. Опешивший Глеб даже не нашелся, что ответить, и в итоге решил просто не лезть не в свое дело, хотя на его непредвзятый взгляд спутать Хорта и Джонни — на что уж паршивыми бывали фотографии в паспортах — мог только совсем слепой охранник. Ничего общего, кроме примерно одинакового возраста у этой парочки не было.

Наконец, чудо свершилось — из недр бюро пропусков выбрался Иван и направился прямиком к машине.

— Что, не пускают? — поинтересовался Глеб у подошедшего Князя.

— С чего ты взял? — удивился тот, не распознав иронии или притворившись, что не распознал ее. — Все в порядке. Выдвигаемся.

Выдвинуться-то они выдвинулись, вот только проблемы, как «гладиаторец» и предчувствовал, начались сразу, стоило только подойти к посту ведомственной охраны. Сидевший за барьером вахтер долго изучал паспорт Джонни, потом не менее долго разглядывал стоящего перед ним ведьмака, после чего задал вполне предсказуемый вопрос:

— Что с лицом случилось?

— А что, не заметно? — угрюмо поинтересовался Хорт прежде, чем успел вмешаться Иван. — Котенок поцарапал.

— Знатные у вас котята водятся, — на полном серьезе сказал охранник, откладывая паспорт в сторону. — Извините, но по таким документам пропустить не могу.

— Почему? — наивно спросил Князь.

— Потому что несоответствие внешности получается. Откуда мне знать, кто тут у вас на фотографии заснят?

— Да он и заснят. Кто ж еще? Ну, не успел человек документы после травмы сменить, так ведь после такого не о ксивах в первую очередь думается, знаете ли. Может, все-таки пропустите в порядке исключения, а? У нас с Мареевым встреча назначена.

— Сказано же, нельзя, — раздражение в голосе охранника начало нарастать в геометрической прогрессии. — Свалили б вы по-хорошему, ребята. То есть, вы-то двое можете идти, а вот он, — охранник кивнул на Хорта, — пускай пока снаружи покурит, свежим воздухом подышит. Ему же лучше будет, честное слово.

Очевидно прочувствовав, что еще немного, и ему самому наравне с Глебом придется участвовать в дальнейшей доставке свертка к клиенту, Иван Есипов набрал в грудь побольше воздуха, намереваясь вступить в длительную дискуссию с вахтером, но тут в спор вмешалась третья сторона.

— Погоди, Саш, — от стойки, отгораживающей пустующую гардеробную, отделился неброский мужчина в сером пиджаке. Настолько неброский, что о его присутствии забывалось сразу, стоило только отвести взгляд. — Ребята, вы к Станиславу Олеговичу?

— Совершенно верно, — отозвался Князь.

— Фамилию напомните.

— Есипов, Комолов, Заугольский.

— Есипов… — мужчина кивнул, словно именно это и ожидал услышать. — Что-то принесли?

Иван молча указал на брезентовый сверток.

— Не бомба, надеюсь? — поинтересовался вахтер.

— Покажите, — попросил «серый».

Хорт взглянул на Ивана, и только после утвердительного жеста последнего начал разворачивать плотную ткань. При виде содержимого свертка вахтер негромко, но с чувством выругался, брезгливо морщась, хотя голова мангуири выглядела еще вполне неплохо. Легкий запашок тухлятины, приобретенный трофеем за прошедшую, не самую прохладную, ночь и часы, проведенные в багажнике оставленного на солнцепеке автомобиля, в расчет не шел. «Серый» одобрительно прищелкнул языком.

— Впечатляет, — вынес он вердикт. — Можете проходить. Все трое.

— Но… — попытался возразить вахтер.

— Я сказал, ВСЕ, — с нажимом повторил «серый». — Отметь их. А вы, парни, на будущее добычу получше упаковывайте — здешние уборщицы почему-то считают, что им платят не за то, чтобы они кровь с линолеума отмывали. Дорогу знаете?

Иван кивнул. Охранник, отмечавший пропуска в толстой потрепанной тетради, что-то пробубнил себе под нос о том, что Белый дом постепенно превращается в проходной двор, и возвратил паспорта с вложенными в них маленькими листками желтой бумаги.

— В пропусках проставите отметки о посещении и вернете при выходе, — дал он прощальное напутствие.

Немного поблуждав по узким коридорам и лестницам, Иван, наконец, остановился перед деревянной дверью, не отмеченной ни номером, ни табличкой с указанием владельца кабинета. Впрочем, Князя отсутствие опознавательных знаков никоим образом не смутило. Коротко постучав, он отворил дверь и вошел, а вслед за ним вошли и спутники. Внутри кабинет был столь же безлик, как и снаружи, а Станислав Мареев, не взирая на генеральское звание, куда больше походил на сферического в вакууме чиновника среднего звена. Глядя на гладко выбритого лощеного типа лет этак пятидесяти с небольшим хвостиком, вальяжно расположившегося в глубоком директорском кресле, Глеб подумал, что, если судить о подчиненных по начальству, то московские ликвидаторы нравятся ему куда меньше тугреневских. Может, из-за этой спонтанно возникшей неприязни, а может, и в силу объективных причин атмосфера в кабинете сразу же показалась парню гнетущей, напомнив ощущения, испытанные им в окрестностях дома из Бредни. То же постепенно нарастающее смутное беспокойство, то же ощущение наэлектризованности воздуха, от которого волосы встают дыбом на затылке… Нет, все-таки это не из-за неприязни, это здесь что-то не ладно. Глеб оглянулся в поисках источника тревоги, но ничего подозрительного в кабинете не наблюдалось. Единственным, что вообще привлекло внимание парня, был настольный канцелярский набор господина Мареева, а конкретно, явно выбивающийся из общего стиля пресс для бумаг. Пресс представлял собой друзу из нескольких кристаллов кофейно-черного цвета с тусклым стеклянным отблеском, и чем дольше Глеб смотрел на друзу, гадая, что же это за минерал, тем больше ему казалось, что камень пульсирует, едва заметно меняясь в цвете и размере. А когда «гладиаторец» краем глаза заметил, что и Хорт пристально смотрит в ту же сторону, он понял, что не одинок в своих суждениях. И еще… От друзы несло Силой, словно жаром от раскаленного асфальта. Глеб как бы невзначай сделал шаг вперед, поближе к столу, и тут же снова отшатнулся. Может, это и обман чувств, но шедшее от загадочного камня излучение буквально обжигало, и долго находиться рядом с ним было невозможно.

Между тем Иван, как ни в чем не бывало, поздоровался с ликвидатором, который даже снизошел до того, чтобы встать из кресла и пожать протянутую руку.

— Итак, каковы результаты? — прямолинейно поинтересовался Мареев, не тратя время попусту. — Я так слышал, что вполне удачны?

По жесту Князя Хорт в очередной раз распаковал ценный груз и поднял за загривок. Мареев с видом знатока осмотрел зависшее на уровне его лица доказательство и кивнул.

— Неплохо, — сказал он и, нажав на телефоне кнопку громкой связи, произнес, четко выговаривая слова:

— Александра, пришлите, пожалуйста, ко мне кого-нибудь из ребят. Нужно экспонат забрать… — после чего еще раз смерил голову оценивающим взглядом и добавил:

— Лучше двух человек.

«Ребята» не заставили себя долго ждать. Почти сразу после звонка Мареева в кабинет вошли двое сухощавых мужчин в серо-зеленой униформе с шевронами на рукавах. Шевроны представляли собой нечто весьма и весьма странное. Глеб одно время интересовался опознавательными знаками разных родов войск, но таких встречать ему однозначно не доводилось. Скрещенные мечи делили поле шеврона на четыре сектора, в двух из которых были изображены пятиконечные звезды, а еще в двух песочные часы. А над эфесами мечей располагалась аббревиатура: СБ ПВСиП. Глядя на подозрительно знакомое сочетание букв, «гладиаторец» задумался о том, насколько вероятно в нынешних условиях случайное совпадение в названиях того, что имелось на территории эпицентра взрыва, и тех, кто собирался последствия этого взрыва ликвидировать? Если честно, то в случайность не верилось вообще никак.

Тем временем один из ликвидаторов, введенный в заблуждение легкостью, с которой Хорт обращался с трофеем, попытался забрать у ведьмака голову зверя и, крякнув, просел под неожиданной тяжестью груза. Второй тут же подоспел ему на помощь, и уже вдвоем они унесли «экспонат» прочь.

— Что ж, действительно, неплохая работа, — подытожил Мареев. — А главное, оперативная. После такой не грех и поговорить о продолжении плодотворного сотрудничества…

Ликвидатор бросил выразительный взгляд на Глеба и Хорта.

— Подождите меня снаружи, оба, — мгновенно среагировал Иван, всем своим видом давая понять, что возражения не принимаются.

— Ты камень у этого типа на столе видел? — спросил «гладиаторец» у ведьмака сразу, как только за ними захлопнулась дверь.

— Да, — нехотя ответил Хорт.

— Как думаешь, что это такое?

— Понятия не имею.

— Он как будто дышит, а в кабинете полно Силы — по-моему, как раз от него.

Хорт в ответ лишь неопределенно пожал плечами, и Глеб решил все-таки отстать от ни в какую не идущего на контакт ведьмака, поскольку спрашивать его мнение про надписи на шевронах тем более было бесполезно. И все-таки что бы это могло значить? СБ… ну, тут на ум первым делом приходила «служба безопасности», хотя, возможно, были и другие варианты. А вот насчет остального вариантов не было. Вообще никаких. Глеб тяжело вздохнул и подумал, что лучше бы Иван вместо Хорта захватил с собой Инари. Во всяком случае, в ее компании было бы веселее ожидать конца совещания. А так только и оставалось, что пугать секретарш, которые время от времени пробегали мимо в обнимку с папкой документов и настороженно косились то на блуждающего по коридору подобно тени отца Гамлета «гладиаторца», то на неподвижно сидящего на корточках ведьмака. Глеб как раз успел сосчитать все виньетки лепнины на потолке и все дефекты жидких обоев на стенах, когда Иван, наконец, покинул кабинет.

— Пошли, — оглянувшись по сторонам, распорядился Князь.

— А пояснить ты ничего не хочешь? — поинтересовался Глеб.

— Хочу, но не здесь. Позже поговорим.

«Позже» по-княжески наступило тогда, когда, сдав на вахте пропуска с заковыристой подписью главы ликвидаторов, они вернулись к оставленной на стоянке машине.

— Итак, каково мнение присутствовавших на встрече ведьмаков о Марееве? — спросил Иван, усаживаясь за руль.

— Это ты под присутствием понимаешь те пять минут, в течение которых мы сдавали голову? — уточнил Глеб.

— А тебе их не хватило, чтобы составить мнение?

— Хватило с лихвой, и скажу сразу — Михалыча, царствие ему небесное, я бы в этом кабинете с куда большим удовольствием встретил.

— Я тоже, — неожиданно признался Иван. — Но выбирать партнеров нам не приходится, так что придется приспосабливаться к тем, которые есть в наличии. И это все? Других замечаний не будет? А вот лично мне шестое чувство подсказывает, что что-то там с ними неладно. Или ошибается?

— Так ты тоже заметил? — удивился Глеб. По поведению Ивана в кабинете Мареева он бы ничего подобного не сказал.

— Скажем так, чувство сохранения собственной задницы шепчет мне, что к этим ребятам следует получше присмотреться, — уточнил Князь. — Именно для этого я вас туда и потащил.

— А чего тогда заранее не предупредил?

— Потому что хотелось получить непредвзятое мнение. Ну, так что скажете? Я все еще слушаю.

— Что у этого козла пятизубый морион на столе лежит, словно так и положено, — хмуро сказал Хорт.

— Что еще за морион? — насторожился Иван.

— Камень.

— Догадываюсь, что не клетка с канарейкой. И что такого особенного в этом камне?

— Для человека — ничего.

— А для нечеловека? — сбить с толку Князя было не так-то просто.

— Какая разница? Вам это все равно не грозит.

Глебу показалось, что в голосе Хорта проскользнула насмешка. Иван, по-видимому, тоже почувствовал что-то подобное, потому что тон его мгновенно порезчал.

— Что нам грозит, а что нет, мы сами как-нибудь разберемся. Мне сейчас нужна общая оценка, и я именно ее от тебя жду!

— Это ведьмин камень для ясновидения, — после довольно долгого молчания буркнул Хорт. — Ничего больше.

То, что ведьмак соврал, Глеб знал точно. Достаточно было вспомнить разлитую по кабинету Мареева Силу и то, как смотрел на камень сам Хорт. Однако «гладиаторец» промолчал, решив не заводить дискуссию, пока не расспросит подробнее про загадочный морион у Инари.

— А еще надписи, — сказал он вслух.

— Какие надписи? — не понял Иван.

— На рукавах у этой парочки, что за головой пришла. Не обратил внимание?

— Нет. А что там?

— Там среди всего прочего то же самое сокращение ПВС, что и на доме в лесу. Ты не знаешь, как у Мареева полное название организации звучит?

— Понятия не имею. Надо бы попробовать пробить…

Князь глубоко задумался, и больше уже ни о чем не спрашивал, так что до бивака они добирались в глубоком молчании.

Издали «гладиаторский» лагерь на Земле Грифонов мало чем отличался от обыкновенного туристического кемпинга — россыпь разноцветных палаток, окружающих облупившийся от времени и непогод вагончик-бытовку, выглядела более чем мирно. И только вблизи становилось заметно, что внутри лагеря кипит деятельность, отнюдь не присущая обычным туристам. Большая часть собравшихся на Земле «гладиаторских» и «грифоновских» бойцов под четким руководством Кота и Михи отрабатывали навыки стрельбы из лука на изготовленных на скорую руку мишенях. Меньшая занималась заготовками на стрелы. Котовская Ленка и «грифоновские» Алина и Марья, на самом деле бывшая просто Машей, но предпочитавшая, чтобы ее называли полным именем на старорусский манер, были заняты плетением тетивы из синтетических нитей. Единственным существом, которого Глебу не удалось заметить при подъезде к биваку, была ведьмачка.

— Все, пока свободны, — буркнул спутникам Иван, загнав машину в расположенный чуть поодаль овражек, ввиду почти полного отсутствия могильного тумана приспособленный «гладиаторцами» под автостоянку.

Хорт сразу куда-то исчез, хотя Глеб все равно успел увидеть, как занимают надлежащие места в его экипировке нагрудная и поясная перевязи с мечами, которые ведьмаку перед отъездом пришлось оставить в Княжеском вагончике с клятвенным обещанием открутить голову любому, кто попробует до них дотронуться. Ничего не попишешь, быстро и удобно. «Гладиаторец» тоже не отказался бы научиться призывать в нужные моменты свою саблю, но вся беда заключалась в том, что по утверждению Инари призыву подлежало только ведьмацкое оружие. А о таком Глебу оставалось лишь мечтать.

Иван пешком направился к лагерю, кого-то озабоченно высматривая среди мельтешащего народа. Глеб последовал за Князем в расчете отыскать Инари и решить, что делать дальше. С утра ведьмачка в разговоре упомянула, что пора отправляться в Бредню, после чего всю дорогу до Земли Грифонов Иван пытался убедить ее пока не лезть в гости к майору Сергеенко. Вроде бы даже успешно, если за успех можно считать сказанное с кислым выражением лица «ладно».

Однако по мере приближения скопления палаток все яснее становилось, что изначально зрение Глеба не подвело — ведьмачки в лагере не было.

— Майкл, а куда Инари подевалась, не знаешь? — спросил «гладиаторец» у вышедшего навстречу приезжим временного руководителя «Серебряного грифона».

— Так она, вроде, уехала. Разве нет? — искренне удивился тот.

— Куда??? — взвыл Иван, подпрыгнув на месте.

— Откуда ж мне знать? Она передо мной не отчитывалась. Примерно через час после вашего отъезда уехали и они с Мишанькой. Потом он вернулся, но уже один.

— Так… — в обращенном к ничего не подозревающему Михе взоре Князя зажегся недобрый огонек. — И что бы это могло означать? Михаил Алексеевич, будь так добр, подойди-ка сюда!

Видя, куда поворачивается дело, Майкл предпочел потихоньку ретироваться, предоставив Ивану полную свободу слов и действий. Глеб как раз собирался последовать его примеру, но был остановлен Князем. Путем краткого разговора на повышенных тонах выяснилось, что Инари, по-видимому, все же отправилась в Бредню, причем в гордом одиночестве. Во всяком случае, именно там, в месте, где улица Каминского упиралась прямиком в заросли невесть откуда взявшегося леса, Миха ее высадил.

— С оружием? — умирающим голосом уточнил Князь.

— Ну, с мечами, — подтвердил абсолютно не понимающий, в чем заключается его вина, «гладиаторский» тренер. — А что?

— Да ничего, можешь идти, — слабо отмахнулся Иван, а когда Миха отошел на достаточное расстояние, сплюнул и пробормотал что-то невнятное.

— Ты чего? — удивился Глеб.

— Совсем спятила, говорю. Ну, неужто нельзя было подождать пару дней? Мареев должен был как раз все решить с Сергеенко мирным путем. Вернулись бы на базу — и гуляй, где заблагорассудится.

— Так она же не к Сергеенко пошла. Миха такой крюк заложил, что он, сидя у нас за забором, вообще не поймет, что кто-то рядом побывал.

— А почем ты знаешь уровень его понимания? Этот козел под нас копает, как крот, и только провокаций сейчас не хватало для полного счастья.

— Откуда дровишки?

— Из леса, то бишь, от Мареева. Видать, майору сильно вставило в одно место — пашет не хуже папы Карло. А из-за чего, ума не приложу. Долбанный пистолет, им же и потерянный, таких усилий не стоил. Ладно, если бы мы его отобрали…

— Может, мне сгонять, Инари поискать? — предложил «гладиаторец», которому постепенно начало передаваться беспокойство Князя. — Как бы и вправду не случилось чего.

— Даже не вздумай, — мотнул головой Иван. — Из лагеря ни ногой. Не хватало мне, чтобы еще ты куда-нибудь влип.

— Но…

— Никаких «но». Сама кашу заварила, сама пускай и выкручивается, — Князь вздохнул и с надеждой добавил, — лишь бы догадалась по-тихому это сделать…

В том, что Инари при необходимости сумеет выкрутиться, у Глеба сомнений почти не было, зато была неслабая досада оттого, что ведьмачка не сочла нужным взять его с собой в очередную вылазку, как будто он был всего лишь обузой. И эта переросшая в глухое раздражение досада не давала «гладиаторцу» спокойно оставаться на месте, побуждая хоть к какому-либо действию. Наплевать на приказ Князя и отправиться к Бредне парень все же не рискнул, поэтому его жажда деятельности вылилась в более мирные формы. Наткнувшись во время бесцельных блужданий по лагерю на собирающегося за дровами Кота, Глеб с радостью к нему присоединился. Заручившись благословением Князя, парни прихватили «УАЗик» в качестве средства передвижения, а также пару топоров в качестве орудий труда и отправились в граничащую с Осиновой Горой лесопосадку, где накануне во время осмотра поселка Глеб видел приличное количество сушняка. И тут жизнь, как это обычно водится, начала вносить в планы «гладиаторцев» изрядные коррективы.

Одна из таковых корректив, к примеру, выглядела как мирно высящееся посреди поселка девятиэтажное кирпичное здание с черными провалами окон. Глядя на медленно приближающегося урбанистического монстра, Глеб потихоньку гадал — начались ли у него галлюцинации, или все-таки сработал принцип горы, идущей к Магомету. Он же только-только вспоминал о НИИ ПВС, и вот оно, собственной персоной, прямо под носом. Еще бы Инари встретить, и будет вообще замечательно.

— Ни фига себе кто-то дачку отгрохал, — нервно пошутил Кот, высовываясь в окно, чтобы лучше рассмотреть достопримечательность. — У нас тут случаем не Абрамович прописался?

— Сомневаюсь, — признался «гладиаторец», тревожно прислушиваясь к усиливающемуся кашлю мотора. Могильный туман вокруг крепчал на глазах. — Стой. Останови здесь.

— Ты уверен?

— Еще как. Если этот драндулет заглохнет, выталкивать задолбаемся. И вообще, лучше бы его подальше куда отогнать от греха.

— Так нам и нужно было изначально подальше. Вон туда, к деревьям. А ты куда намылился?

— Хочу вблизи на это произведение архитектуры глянуть.

— Да что на него глядеть? — тоном знатока заявил Кот. — Стиль урбанус-вульгарис, к тому же изрядно покоцаное. А то можно подумать, ты развалюх в жизни не видел? И вообще, по-моему, это глюк. А если не глюк, значит, какая-нибудь засада. Здесь же раньше ничего не было. Гадом буду, если не так.

— Не будешь, — успокоил Шурика Глеб. — Я знаю, что его тут не было. И даже знаю, где именно оно было тогда, когда не было здесь. Ты присмотри за машиной, а я сейчас догоню.

— Эй, погоди, — встрепенулся Кот, когда понял, что его одноклубник и вправду собирается вылезти из «УАЗика», имея вполне конкретные виды на непонятную девятиэтажку. — А если там по поселку какая-нибудь хрень лазает? Что я потом Ивану буду говорить?

— Ничего, — отмахнулся «гладиаторец». — Я сам скажу, если вопросы будут. А за поселок можешь не беспокоиться — он пустой.

Кровавик на этот счет высказывался с железобетонной уверенностью — никого, кроме паразитов, в пределах его поля зрения не отражалось.

— Ладно, — Шурик не стал спорить. — Тогда я тебя вон с того конца посадки подожду. Ты только особо долго не валандайся. Что-то мне не светит в одиночку лесозаготовкой заниматься.

— Договорились, — пообещал Глеб.

Кот подался прочь, а Глеб, поудобнее взявшись за прихваченный из «УАЗика» топор, отправился исследовать изменения, произошедшие в топографии поселка Осиновая Гора.

При ближайшем рассмотрении малейшие сомнения в принадлежности здания отпадали окончательно — это был тот самый лесной институт, а не какой-нибудь двойник, ненароком затесавшийся в неподобающее ему место. Облезлое крыльцо за пять прошедших дней не поновело, и шесть выцветших букв названия все так же косо висели над входом, грозясь в ближайшем будущем свалиться окончательно. Бродячий институт стоял посреди небольшой площади, которой Глеб раньше в поселке не помнил: походило скорее на то, что какая-то неведомая сила просто взяла и удалила часть одноэтажных построек, освободив место для блудного гиганта. Окрестные дома, изгороди, кусты, деревья были покрыты кельтским мхом различной степени густоты, но передвигаться все равно было проще, чем в завешанном этим же самым мхом лесу.

Остановившись на почтительном расстоянии от отличающегося поистине неприличной свободой перемещения здания, «гладиаторец» начал прикидывать, стоит ли попробовать заглянуть внутрь. С одной стороны, Инари еще в «Княжеграде» категорически запретила ему это делать, с другой — она же сама где-то там, может, как раз и встретиться удастся. О том, каким образом отправившаяся в Бредню ведьмачка ухитрится оказаться в находящемся в Осиновой Горе институте, если только он не расположен одновременно в двух местах, Глеб как-то не подумал. Впрочем, в свете последних событий такого рода мистика его уже мало удивляла. Здравый смысл всячески напоминал хозяину про присущее зданию блудничество, свидетелем которого Глеб уже был и противопоставить которому ничего не мог, а любопытство и уязвленная гордость хором возражали, что, может быть, на входе вся эта аномалия никак не проявляется. В прошлый-то раз она сработала только когда они уже вглубь полезли… В итоге смысл, понимая, что оказался в проигрыше, махнул на все рукой и удалился, предоставив парню полную свободу действий.

«Просто гляну, что там делается», — решил «гладиаторец», осторожно пробираясь к входу. — «Просто гляну, и сразу обратно. Все равно разведку проводить надо…»

Возможно, если бы Глеб твердо знал, что Инари в здании института нет, он бы еще пару раз взвесил «за» и «против» прежде чем принимать решения, но «гладиаторец» этого не знал. А между тем, как раз в настоящий момент ведьмачка, которую он рассчитывал застать внутри, изучающей обитателей и экспонаты института, стояла посреди Бредни, задумчиво разглядывая деревья, мирно растущие на том самом месте, где по всем признакам прежде располагался девятиэтажный дом.

Ошибиться было невозможно — Инари никогда не плутала в лесах, а уж в рощице, притулившейся за «княжеградским» забором, не заблудился бы и слепой котенок. Поначалу, когда Миха только высадил ее у опушки Бредни и спешно уехал восвояси, пожелав напоследок удачи и даже не поинтересовавшись необходимостью помощи, ведьмачка сделала небольшой крюк и под прикрытием деревьев добралась до «Княжеграда». Количество людей на территории в сравнении с их прошлым визитом сильно уменьшилось, но все же они там имелись. Ведьмачка не стала проверять, были ли это люди Сергеенко или еще чьи-то, достаточно было того, что все они имели при себе огнестрельное оружие, а значит, не принадлежали к «гладиаторцам». Развернувшись, Инари бесшумно скрылась в лесу, направляясь уже непосредственно к НИИ ПВС. Найти дорогу не составило особого труда — мелкие ориентиры, по привычке отложившиеся в памяти ведьмачки, надежно указывали путь. А вот дальше началось непредвиденное. На том самом месте, где должно было располагаться огромное здание, виднелись только тающие в зеленоватом полумраке древесные стволы. Даже кельтский мох куда-то улетучился, оставив после себя лишь едкий запах, прочно впитавшийся в кору.

Инари раздраженно зашипела — такого расклада она не ожидала. Похоже, замещение за время их отсутствия решило все-таки завершиться. Что ж, придется идти другим путем. Ведьмачка извлекла из нагрудного кармана камуфляжа маятник, на наговор которого сегодня перед отправкой в Бредню потратила почти час. Изначально-то он рассчитывался на несколько иные цели и теперь после использования придется дожидаться, пока камень перезарядится, но что делать, если по-другому не выходит: для того чтобы определить что-то внутри дома, сначала не мешало бы определить местонахождение самого дома. Инари зажала между ладоней оплетенную тонкой серебристой паутинкой каверну и закрыла глаза, передавая камню малую толику Силы в качестве катализатора. Разбуженная каверна, нагревшись, заерзала в ладонях подобно стрелке компаса и крутилась долго, пока, наконец, не нащупала местоположение дома — похоже, где-то в пределах этого мира. Зацепившись за нестойкий ориентир, ведьмачка торопливо пробила к нему Дверь, уже по дороге выхватывая меч. Это было, конечно, рискованно, но каверна слишком быстро слабела, и времени на более точное определение координат и поиск безопасных подходов не оставалось.

Первым, что Инари увидела, вынырнув из ледяного мрака Междумирья, была удивленная физиономия Глеба.

— Привет, — как ни в чем не бывало, сказал «гладиаторец». — Ты опять от кого-то сбежала?

— Где дом? — мрачно спросила Инари, опустив оружие и оглянувшись. Ничего похожего на злополучный институт в окрестностях не наблюдалось. Лишь низенькие одноэтажные постройки в окружении блеклой зелени и вездесущий запах кельтского мха. Ей даже не потребовалось уточнять, какой именно дом она ищет, Глеб и так все понял.

— Только что тут был, потом резко и без предупреждения улетучился, и сразу ты появилась. Спугнула, наверное.

В другое время ведьмачка, возможно, и оценила бы попытку пошутить, но сейчас у нее было не то настроение.

— А ты, вообще, что здесь делаешь? — напустилась она на парня. — Я же тебе четко и ясно сказала держаться подальше от этого места.

— Не от этого… — уточнил Глеб.

— Хорошо, не от этого, а от дома в целом. Он здесь был?

— Был.

— Так какого черта ты к нему полез? В лагере не сиделось?

— Вообще-то мы за дровами поехали. Откуда мне было знать, что этот поселок придется по душе всяким бродячим институтам?

— А с каких это пор дрова растут в поселках?

— Дрова, — хмуро сказал «гладиаторец», — растут везде. Главное уметь их находить. Если не веришь, могу доказать.

— Можешь, можешь, — вздохнула Инари, идя на попятную, поскольку что-то ей подсказывало, что ругань с учеником положения вещей в лучшую сторону не изменит. — После коновязи Каер Морхен я в этом, в общем-то, не сомневаюсь.

— То-то и оно. Кстати, пока ты не вообразила всяческие картины разрушения, тут рядом имеется вполне неплохая лесопосадка. Так что поселковые изгороди и сараи пока еще поживут.

Ведьмачка глянула на погасшую безжизненную каверну, которой теперь требовалось не меньше часа, чтобы вернуться в нормальное рабочее состояние, от души выругалась, понимая, что институт на данный момент она упустила окончательно и бесповоротно, и махнула рукой, смиряясь с проигрышем:

— Ну, так пошли в эту твою лесопосадку. Мне тоже немного развеяться надо.

Кот не терял зря времени. Пока Глеб отсутствовал, он уже взялся разделывать невысокую сухарину. Покосившись на молчащую ведьмачку, «гладиаторец» стал помогать одноклубнику. Шурик даже не поинтересовался, откуда у них вдруг появилось подкрепление, словно так и полагалось, а Инари постояла, посмотрела и все так же молча начала перетаскивать нарубленные куски сухого дерева к «УАЗику».

— Злишься? — улучив момент, спросил Глеб.

— Не на тебя.

— Это радует. А на кого тогда?

— Ни на кого.

— Что-то не похоже… — В ответ только молчание. — Значит, в институте ты так и не побывала?

— Нет. Как ваша поездка прошла?

— По большей части скучно, за исключением одного момента, — воспользовавшись переменой темы, «гладиаторец» решил сразу расставить все точки над «и». — Вопрос на засыпку — что такое «морион»?

— Морион?

— Да. Пятизубый.

— Где это ты его откопал?

— Посреди стола в кабинете у одной ликвидаторской шишки.

Глеб вкратце пересказал основные эпизоды визита к Марееву, при этом к его удивлению стычка с вахтером заинтересовала ведьмачку куда больше, чем сообщение о загадочном камне.

— А Иван и вправду думал, что будет иначе? — фыркнула она, забирая очередную охапку дров, подброшенных добрым Котом. — Тогда это предсказуемо глупо. Нельзя же считать окружающих законченными идиотами. Странно, что вас после этого вообще пропустили.

— А что с морионом?

— А что с ним? Камень как камень.

— То есть, ничего особенного? — переспросил Глеб, чувствуя себя немного обманутым. То, что Хорт и в самом деле мог говорить правду, как-то не пришло ему в голову.

— Ничего. Обычный ведьмин камень для ясновидения тем, у кого к этому дар имеется, и для подпитки Силой, когда приличных источников рядом нет, всем прочим. А для человека — просто забавная побрякушка. Остальное — не более чем сказки.

— Какие сказки?

— Глупые, — отрезала ведьмачка, хотела еще что-то добавить, но не успела. Со стороны Гостеевки раздался вибрирующий, больно режущий уши вой.

Глава 2. В деревню, в глушь, в Кимовск!

Вой становился то громче, то тише, временами и вовсе переходя в плаксивые всхлипы, но эти всхлипы издавало явно не человеческое горло. Инари швырнула дрова наземь и схватилась за меч.

— Сирена, что ли? — удивился Кот. — Ни фига себе орет!

— Не похоже, — засомневался Глеб, пытаясь рассмотреть вдали очертания поселка, хотя сделать это из низины было проблемно. — Скорее на что-то живое смахивает.

— И еще какое живое, — согласилась ведьмачка. — На открытое место не выходить!

— Почему? — не понял Шурик.

— По бубну! — рявкнула Инари. — Сиди на месте, кому сказано! Не высовывайся!

Впрочем, парень уже и сам сообразил, что происходит неладное. Трудно было не сообразить, видя, как по небу, вдруг померкшему и затянувшемуся призрачной серой дымкой, прямо в их сторону мчится крылатая чешуйчатая тварь. Виртуозно выругавшись, Кот нырнул в кусты со скоростью, которой позавидовал бы любой его четырехлапый тезка. Вроде бы парня даже не заметили. Крылатая тварюга спикировала на оставленный на открытом месте «УАЗик», проскрежетала когтями по крыше, содрав краску, и, видимо убедившись в несъедобности цели, снова взмыла в небо. Выскочив из-под защиты деревьев, ведьмачка проводила ее взглядом.

— Лишь бы не к лагерю, — еле слышно пробормотала она.

Однако лагерь «гладиаторцев», похоже, не входил в список первоочередных целей летающего монстра. Заложив в воздухе крутой вираж, тот направился в сторону города и вскоре скрылся из вида.

— И что это было? — поинтересовался Глеб, когда нежданный визитер превратился в слабо различимую точку на горизонте. — Дракончик?

— Скалистый демон, — пояснила Инари, все еще глядя вслед твари.

— Да ну? — ядовито заметил Кот, вылезая из кустов. — Правда, что ли? А я, наивный, всегда полагал, что демоны — это те, которые с рогами и копытами.

— Это черти, — машинально поправил его Глеб. — А демоны — они разные.

— Да ладно, — не поверил Кот. — Рога-то все равно должны быть. Какой может быть демон без рогов?

— Безрогий, какой же еще. И вообще, рога — дело наживное, главное, чтобы было, кому и куда наставить. Вот копыта…

— В лагерь поехали, — выданная ведьмачкой короткая фраза разом обрубила зарождающуюся было дискуссию о комплектности иномирных зверушек.

— А может, лучше за этой тварюгой? — предложил Глеб. — Для верности. Вряд ли она просто размять крылышки полетела.

— И как ты это себе представляешь? — поинтересовалась Инари. — Можешь точно сказать, куда именно он направился?

— Нет, — честно признался «гладиаторец».

— Вот и я не знаю. А город у вас большой.

— А, может, как-то можно…

— Нельзя!

Кот был полностью согласен с Инари по поводу дальнейшего плана действий, так что Глебу ничего не оставалось, кроме как принять политику большинства. Правда, возникла одна небольшая проблема: «УАЗик» ни в какую не хотел заводиться. Напрасно Шурик крутил ключ в замке зажигания и выжимал педаль газа. Мотор коротко недовольно урчал и снова затихал.

— Да что тебе еще надо, дорогуша? — Кот с откровенной ненавистью посмотрел на приборную доску автомобиля.

— Могильный туман, — вдруг сказала ведьмачка. — Сильный. Сейчас ты его не заведешь.

— Зашибись. И что делать?

— Пешком идти, — Инари посмотрела на парня так, словно сомневалась в его умственных способностях.

— А машину здесь бросить?

— Если так хочется, можешь попробовать на руках дотащить, но тут мы тебе не помощники.

Пробовать Кот не захотел, так что в итоге неудавшиеся лесорубы возвратились к биваку и без дров, и без автомобиля. Лагерь вовсю готовился к противовоздушной обороне. Девушек спровадили в вагончик, а остальные были заняты тем, что правили луки. Как ни странно, ни единого вопроса к ведьмачке по поводу неизвестного летуна не последовало: вероятно, Хорт уже успел всем прояснить все, что нужно. И Глеб, честно говоря, не возражал бы, чтобы ему тоже кто-нибудь что-нибудь объяснил, поскольку пока он знал только название почтившей их мир своим присутствием твари и то, что Инари не намерена гоняться за ней по всему городу. Скудная информация, если честно.

— Ну, вот, мы в лагере, — попробовал закинуть удочку «гладиаторец». — И что дальше?

— Ждать, — ответила ведьмачка, демонстративно усаживаясь на лежащее у погасшего костра бревнышко, подумала и добавила, — а тебе еще и щит отрабатывать. Против нападения с воздуха он очень даже хорошо подходит.

— Правильно! Все будут бой вести, а я под щитом отсиживаться. Гениально! Может, лучше что-нибудь атакующее покажешь?

— Сначала с защитным сладь, — переубеждать Инари было бесполезно. — А потом и о нападении поговорим.

Тяжело вздохнув, Глеб поплелся за вагончик, чтобы не светиться со своими магическими экспериментами перед всем лагерем, да и поближе к роднику все удобнее было брать Силу. Там-то Иван его и отыскал.

— Куда машину заиграли? — спросил он сходу, не обратив особого внимания, на периодически возникающие над «гладиаторцем» вспышки.

— У поселка оставили. Она ехать ни в какую не хотела. Могильный туман накатил, вот и пришлось оставить.

— Нет, ну вы издеваетесь?

— Даже и не думали. А что?

— А то, что так просрать транспорт, это иметь талант надо! Я, конечно, в ваших способностях никогда не сомневался, но чтобы настолько откровенно…

— Да никто ничего не просирал. Кот по интеллекту предыдущих хозяев машины переплюнул, ключи забрал — как туман схлынет, пригоним обратно.

— Вот только попробуйте не пригнать, — не предвещающим ничего доброго тоном пообещал Князь, помолчал и спросил. — А вы точно в Осиновой Горе были?

— Точнее не бывает.

— А как тогда вам ведьмачка на хвост села? Она же, вроде, в Бредню отправлялась.

— Понятия не имею. Если так интересно, у нее спроси.

С досады Глеб даже ухитрился развернуть полноценный Каф, правда, радости при этом никакой не испытал.

— Развелось, понимаешь, Копперфилдов, — проворчал Иван, глядя на отделенного от него частой сетью разрядов подчиненного. — Хоть бы чего полезного наколдовали.

— А чего тебе не хватает? Манны небесной?

— Вот без лишайника я как-нибудь обойдусь, спасибо. Лучше уж банки с консервами и главное, чтобы не на голову падали.

— Ну, у тебя и запросы, — удивился Глеб.

— Это я еще до неприличия скромен, — потупился Князь.

— Оно заметно. И что делать будем?

— С консервами?

— С птахой перепончатокрылой.

— Ждать, — коротко ответил Иван, как будто нарочно сговорился с Инари.

— Чего? У моря погоды?

— В том числе и ее, — серьезно согласился руководитель.

В итоге, правда, выяснилось, что ведьмачка и Князь ждали несколько разных событий. Солнце уже клонилось к закату, когда птаха, как про себя окрестил демона Глеб, протянулась обратным курсом в сторону Гостеевки, таща в лапах что-то издали похожее на крупную собаку. Инари проводила низко летящую зверюгу заинтересованным взглядом.

— К гнездовью возвращается, — решила она. — Это хорошо. Идем!

Последнее относилось к Глебу.

— Куда? — тут же насторожился Иван.

— В Гостеевку.

— А туда еще зачем? Ну, что тебя сегодня на приключения тянет?

— У него там гнездо, — внятно, словно для маленького ребенка, повторила Инари. — Либо в деревне, либо в окрестностях. Либо, в худшем случае, по ту сторону прорыва. Вот это и надо сейчас попытаться выяснить.

— Только выяснить?

— А потом уже решать, что делать, — отчеканила ведьмачка. — Брать на гнезде или устраивать засаду.

— А может, пока не делать ничего? — с надеждой поинтересовался Князь.

— Почему?

— Тут Мареев со своими орлами прямо рвался в бой, вот и пускай вкалывают, раз такое желание имеется. Зачем отнимать у человека любимую работу?

— Это про любимую он тебе сам сказал?

— Конечно, — возмутился Князь, покосившись на Глеба, усиленно делающего вид, что его вообще нет поблизости. — А кто же еще? Вот Комолов подтвердит — я у него в кабинете полчаса просидел и, не поверишь, большую часть этого времени он мне рассказывал про то, как любит свою работу и не хочет, чтобы ему мешали ее выполнять.

— Не поверю, — призналась Инари, равнодушно выслушав прочувствованный монолог Ивана, и, обращаясь к Глебу, повторила:

— Идем.

— Погоди, — Князь перегородил ведьмачке дорогу. — Ты, что, и вправду собралась ликвидировать эту милую зверушку?

— Собралась. А у тебя есть другое предложение?

— Не трогай ее пока, — почти умоляюще попросил Иван. — Она еще живой пригодится.

— На кой ляд?

— А вот это уже мое личное дело. Сказано же — нужна.

— А мне нужно ее упокоить, пока проблемы не начались. Причем у вас же, — Инари обошла Князя и двинулась дальше. — Голову приносить или не надо?

— Ну, что за подход? — возмутился Иван, снова обгоняя ведьмачку. — Чуть что, сразу упокоить. Гринписа на тебя нет.

— Нет, — согласилась Инари, хотя Глеб не был уверен, что она вообще знает, что такое Гринпис. А интересно, кстати, с чего бы это Князь вдруг начал так рьяно защищать обосновавшуюся по соседству зверюгу?

— Ну, хоть до утра это может подождать? — не успокаивался Иван.

— До утра? — ведьмачка задумалась. — До утра, пожалуй, может.

— Вот и отлично. Комолов, будь добр, задержись на пару минут, потом догонишь.

Князь и Глеб проводили взглядами удаляющуюся спину ведьмачки.

— Вся надежда на тебя, — сказал Иван, когда Инари отошла на достаточное расстояние. — Убери ее отсюда. Куда угодно. Хотя бы на день. Она же мне весь бизнес попортит со своим альтруизмом.

— Какой еще бизнес? Зачем тебе скалистый демон понадобился в живом виде?

— В качестве дополнительного стимула для Мареева, — пояснил Иван таким тоном, словно «гладиаторец» спрашивал у него некие прописные истины. — Если этот дятел сам с ним расправится, то флаг ему в руки, если же нет, будет повод поторопиться с оформлением наших удостоверений.

— А ты не думаешь, что этот дятел может заинтересоваться, с какого перепугу мы справляемся с ликвидаторской работой лучше самих ликвидаторов? — поинтересовался Глеб.

— Думаю, — отрубил Князь, — но это уже не твои проблемы. В общем, настоятельно прошу вас временно исчезнуть из города.

— Куда?

— Не знаю, но желательно куда-нибудь подальше.

Глеб задумался.

— Кимовск подойдет? — уточнил он осторожно.

— А что в Кимовске?

— Бабушка моя живет. Сто лет уже у нее не был, а сейчас к тому же пара вопросов появилась, так что есть повод навестить. Мы все равно туда собирались, когда все устаканится.

— Точно! — вскинулся Иван. — В такие времена, как сейчас, бабушек без присмотра оставлять нельзя, особенно в Кимовске. Сам знаешь — люди старые, сердце слабое… Езжайте, непременно езжайте, и чем быстрее, тем лучше.

— Машину дашь? — поинтересовался «гладиаторец», живо представив себе все прелести поездки в междугороднем транспорте, если тот сейчас вообще ходил.

— Конечно! — от переизбытка чувств Иван был готов на любые жертвы. — «УАЗик» берите.

— Так ведь он того… не заводится.

— Так тебе же еще ведьмачку надо убедить уехать. Глядишь, как раз туман подразвеется.

— А что насчет водителя? — совсем уже принаглел Глеб. Но по-другому не выходило — права у «гладиаторца» имелись только категории «А», «УАЗ» к мотоциклам не относился никаким боком, а трепать стоящую в гараже «Хонду» по кимовским дорогам, которые не ремонтировались со времен Второй мировой войны, чтобы не облегчать жизнь потенциальному неприятелю, ни малейшего желания не было. Тем более, кто его знает, какой там в Кимовском районе туман.

— Кота бери, — не слишком долго задумывался над поставленной проблемой Иван. — Скажешь, я разрешил. Если заартачится, тогда Миху, но лучше все-таки убедить Кота. Миха мне тут нужнее будет. Еще вопросы есть?

Глеб помотал головой и бросился догонять Инари, попутно размышляя, как аргументировать внезапную и срочную необходимость поездки в Кимовск и при этом не слишком соврать.

— Чего еще ему от тебя понадобилось? — мрачно спросила ведьмачка у «гладиаторца», когда тот, догнав-таки ее почти на полпути к Гостеевке, пошел рядом.

— Да понимаешь, тут такое дело… — на парня снизошло нечто, весьма похожее на вдохновение. — Помнишь, я тебе про свою бабушку рассказывал? Ту самую, у которой камень деда Антипа хранится?

— Помню. И что?

— А то, что она в Кимовске живет, помнишь? Так вот, сегодня Ивану звонили знакомые ребята как раз таки из Кимовска и проговорились, что что-то там неладное происходит. Гул какой-то стоит и звери странные по городу крутятся.

— И что в этом такого таинственного, что при мне нельзя было сказать?

— Ничего особенного, просто, возможно, Иван не счел это такой уж серьезной новостью. По его-то меркам Кимовск далеко, так что на наше положение влиять не должен.

— Далеко? — ведьмачка хмыкнула. — Ну-ну. Для того же демона чуть больше полутора часов лету. Это называется не далеко, это называется рукой подать.

— Ну, тому же демону еще надо знать, в какую сторону лететь, чтобы дотуда от Тулы добраться, — возразил «гладиаторец». — Вряд ли у него под лапой имеется подробная карта области.

— Порой в жизни бывают такие совпадения, что порой просто диву даешься. Так какие именно звери крутятся, не уточняли?

— Информация, конечно, получена как минимум из вторых рук, а, скорее всего, даже и из третьих, — бодро начал «гладиаторец», торопливо припоминая подробности тугреневского ночного кошмара, — но по примерному описанию складывается такая картина: звери внешне похожи на слепых ободранных свиней, утыканных иголками и разгуливающих на курьих ножках. Ничего не напоминает?

Ведьмачка развернулась так резко, что Глеб едва успел затормозить.

— Ты уверен?

— Насчет чего?

— Насчет описания. Ничего не напутал?

— Вроде нет… — «гладиаторец» вдруг подумал, что, возможно, выбрал не совсем верный способ. Уж слишком встревоженной казалась Инари. С одной стороны это, конечно, хорошо — больше шансов увезти ее прочь из города, как того хочет Иван. А с другой… не переборщил ли он? Интересно, что за зверюги такие ему пригрезились? Помнится, не так давно ведьмачку стая хоулеров волновала куда меньше.

— Скольких зверей видели? — продолжала допытываться Инари. — Давно? Попытки нападения были?

— Эээ… Не знаю, — честно признался Глеб.

Инари задумчиво обернулась к Гостеевке, немного постояла и сказала:

— Ладно, посмотрим, какое сегодня везение у нашего демона. Если додумался не оставаться в деревне, значит, молодец, жить будет… пока.

— Так ты его все-таки не собираешься бить?

— Собираюсь. Но на данный момент, если выбирать между демоном и слепышами, то слепыши важнее. К тому же ты ведь, помнится, все равно собирался в Кимовске побывать?

— Ну, да… — пробормотал парень.

При ближайшем рассмотрении в Гостеевке никаких признаков демона не обнаружилось. Впрочем, точно так же там не обнаружилось признаков человеческого присутствия.

— Все-таки повезло, — констатировала Инари, облазав все поселковые закоулки. — Еще денек-другой у него будет, чтобы одуматься и сбежать домой.

— Интересно, а куда люди подевались? — вслух задумался Глеб.

— Скорее всего, туда же, куда и обычно при лешачьих проказах, — отозвалась ведьмачка. — Как можно дальше от места их действия.

— Ты думаешь, тут опять они?

— Похоже на то, хотя сравнивать пока не с чем — Иван про свое обещание отыскать еще одно место, кажется, забыл окончательно.

— А как ты вообще эти проказы определяешь? Ничего же нет.

— Ты уверен? А если оглянуться повнимательнее?

Следуя совету, Глеб оглянулся, но ничего вокруг не поменялось, хоть смотри, хоть не смотри. Единственной примечательной вещью в пустом поселке была наэлектризованность воздуха, сильно напоминающая ощущения, которые «гладиаторец» испытывал в Бредне. Тогда ведьмачка, помнится, назвала это эхом от заклинания. Интересно, а кто мог оставить такое эхо здесь?

— Ну, так что? Ничего не чувствуешь?

— Эхо, как в Бредне. А больше ничего.

— А больше ничего и не надо. Это они и есть.

— Ты думаешь?

— Я почти уверена.

— И что мы с этим будем делать?

— Да ничего пока. Сначала посмотрим, что такое этот ваш Кимовск, и много ли там слепышей водится.

— Прямо сейчас?

— А что?

— Ничего. Просто Иван нам только «УАЗ» дает, а он, если туман у Осиновой Горы еще не схлынул, как бы не на ходу. К тому же ехать, на ночь глядя…

— А когда это ты успел транспорт выпросить? — удивилась ведьмачка.

— Да вот, решил сразу уточнить. На всякий случай, — замялся «гладиаторец», понимая, что поторопился с сообщением об автомобиле. Впрочем, Инари не стала заострять эту тему.

— Туман вполне мог и поредеть, — сказала она. — Времени уже достаточно прошло. Один раз транспорт забрать получилось, значит, удастся и во второй раз. Во всяком случае, попробовать надо.

— Ладно. Осталось только Кота, как главного водителя, подвигнуть на подвиг.

Кота долго подвигать не пришлось.

— А что в Кимовске? — только и задал он риторический вопрос.

— По официальной версии — звери, — ответил Глеб, — а на самом деле — хрен его знает, никакой информации нет. Ты только Инари об этом не говори. Иван просил временно исчезнуть с ней из города, вот и пришлось рассказывать, что в Кимовске нелады.

— Ясно. Тогда, раз ничего серьезного, я с собой Ленку прихвачу. Пускай развеется, а то что-то совсем загрустила. Не возражаешь?

— Может, лучше не надо? Неправдоподобно получится — едем, вроде, в самое пекло, а собираемся, как на пикник.

— Так ведь ты сам сказал, что там ничего серьезного!

— Небольшая поправка — я не говорил, что ничего серьезного нету. Я говорил, что не знаю, что там вообще, а это разные вещи. В том числе там может оказаться целый зоопарк, который только нас и ждет.

— Ладно, — Кот с явной неохотой отказался от своей идеи. — Значит, едем втроем. И надолго?

— Как минимум с ночевкой, а там как выйдет. Ваня вообще сказал, что, чем дольше мы будем отсутствовать, тем лучше.

— Короче, можно сушить сухари, — Шурик вздохнул. — Машину выталкивать тоже втроем будем, как я понимаю?

— Если придется выталкивать, то, по-видимому, да. Но, может, еще и не придется. Выяснять надо на месте.

На месте выяснилось, что могильный туман все-таки решил проявить совесть и временно потесниться, дав возможность «гладиаторцам» забрать транспорт. Дрова в лагерь завозить Кот не стал.

— Ваня обойдется, — только и сказал он.

— А нам-то они на кой? — удивился Глеб.

— А может, шашлыки придется жарить. Вон, Инари кого-нибудь подстрелит…

Ведьмачка на заднем сидении сделала вид, что пропустила исполненные надеждой предположения Шурика мимо ушей.

— Так тогда уголь, а не дрова понадобятся, если настоящие шашлыки делать, — пояснил «гладиаторец».

— А у нас будут по-сибирски, — блеснул Кот знанием подробностей тюменских похождений одноклубников.

— Нда, рецепт пошел в массы, — пробормотал себе под нос Глеб, глядя в окно и запоздало размышляя, что делать, если их на трофейной машине остановит какой-нибудь пост ГАИ. Права-то у Шурика были точно, а вот насчет документов на автомобиль — уже сомнительнее.

— Конечно нету, — даже удивился Кот в ответ на заданный вопрос. — Откуда мне их взять?

— Кто ж тебя знает? Может, из воздуха?

— Не. Из воздуха это вам по статусу положено, а я в этом деле пас, — после некоторого раздумья решил Кот.

— Нам это тоже не светит.

— Тогда не парься и будь счастлив. Будем надеяться, что в связи со взрывом дежурства гаишников отменили.

Частично надежды Кота, конечно, оправдались — разъездных постов ГАИ путешественникам по дороге не встретилось ни одного, а вот стационарные никуда не делись. Шурик, несмотря на им же данный совет не париться, испытывать благосклонность судьбы не собирался, а потому, пользуясь повышенной проходимостью «УАЗа», объезжал скопления подозрительных построек чигирями и огородами как минимум за версту. В итоге изрядно удлинившийся маршрут автомобиля один в один напоминал след выползшей на прогулку пьяной змеи, зато непредвиденных встреч и нежелательных вопросов удалось избежать.

Попутно Кот развлекал спутников рассказами о событиях, произошедших за время их отсутствия. Глеб, которого из всего вороха сплетен интересовали лишь отношения Ивана с Мареевым, о которых Шурик ничего толком сказать не мог, слушал монолог приятеля вполуха и насторожился только когда среди мешанины фактов и домыслов всплыла фамилия Кустова. Оказалось, что так хорошо зарекомендовавшие себя вчера луки были очередным подгоном от замдиректора музея «Куликовские древности». Сделать их он за такой ограниченный промежуток времени определенно не мог, так что, скорее всего, раскулачил какие-то запасники. «С чего бы это мы вдруг оказались в такой милости у музейных?» — терзался сомнениями Кот.

Глеб пожал плечами. Он, конечно, предполагал примерную причину конкретно кустовской милости, а точнее, благодарности, но кто его знает, как там, в действительности, дело обстоит. Ведь недаром же говорят, что чужая душа потемки? Пускай Князь сам разбирается в причинах и следствиях всяких щедрых жестов.

— Кстати, а как он вообще поживает? — поинтересовался «гладиаторец» вслух. — От пропавшей «Газели» сумел отбрыкаться?

Вообще-то Глеб сомневался, что Кот будет в курсе таких подробностей, но, как оказалось, ошибся.

— А ему и отбрыкиваться-то пока что не пришлось, — с широкой ухмылкой сообщил Шурик. — У них там сейчас такой сыр-бор, что не до «Газели». У них там, оказывается, даже директор пропал.

— Это как?

— Обыкновенно. Жил в районе Московского вокзала и улетучился вместе с остальным районом. Так что Кустов теперь исполняющий обязанности директора. Вот так вот карьеры и делаются. Учись.

— Сам учись. Это ты у нас, вроде как зам, а я просто мимо проходил. А про Наталью, кстати, он как объяснил? Это ж не машина все-таки была, а сотрудник. Или про нее тоже после директора забыли?

— Наталья — это та, которая у вас на болоте испарилась?

— Она самая.

— Тогда не забыли. Но по удачному стечению обстоятельств ее квартира располагалась все на том же пропавшем участке застроек. Так что Кустов долго заморачиваться не стал — сказал, что она с вами и не уезжала вообще, что, дескать, вечером накануне отзвонилась ему, и сказала, что приболела. В итоге, вуаля, ищите сотрудницу там же, где и директора!

— И что, неужели Петрович подтвердил?

— Ну, это уже не ко мне вопросы. Я им при допросе свечку не держал. Хотя… — Кот ненадолго задумался, — я бы на его месте подтвердил. И на твоем тоже.

— Это еще почему?

— А потому, что мне точно были бы не нужны лишние проблемы. А они, как правило, возникают, когда ты пытаешься объяснить милиции, как твоя спутница таинственным образом исчезла на болотах, расположенных за две тысячи километров отсюда, во время разборок с кикиморами.

— А ты часто этим занимаешься?

— Нет, но у меня богатое воображение.

— Вот в это верю, — признался Глеб.

Шурик посмеялся и снова завел старую пластинку о том, кто что вчера сказал и кто что вчера сделал с едва ли не посекундным хронометражем событий.

На закате «УАЗ» въехал в пределы Кимовска. На взгляд Глеба городок не сильно изменился по сравнению со своим довзрывным состоянием. Только на тополях, начавших сбрасывать жухлую листву, теперь красовались роскошные бороды кельтского мха, но аномальной растительностью такого плана «гладиаторца» удивить было уже затруднительно. Что же касается самих улиц, то они и раньше не баловали взор многолюдьем. Схожий как две капли воды с декорациями к фильму про город-призрак, затерянный в пространстве и во времени, Кимовск медленно умирал, повторяя судьбу множества других шахтерских городков, основанных в 20-е-30-е годы в рамках реализации плана ГОЭЛРО и брошенных на произвол судьбы по выяснении странного факта, что экономика должна быть экономной, а ввозить из других регионов природный газ и мазут выгоднее, чем добывать низкосортный бурый уголь из вечно подтапливаемых пластов. Большая часть трудоспособного населения городка давно уже предпочитала искать заработка в Москве, меньшая — в Туле. В самом Кимовске оставались только закоренелые экстремалы, бюджетные служащие, которым кусок хлеба с маслом гарантировало государство, и старики, которым все то же государство гарантировало хоть какую-то пенсию, доставляемую фактически на дом, так что переезжать куда-то уже не имело смысла. А поскольку экстремалы и служащие размножались все-таки медленнее, чем вымирало старое поколение, население города естественным образом, неторопливо, но верно, шло на убыль, а сам город тихо дряхлел. Признаки упадка были заметны во всем — в увеличившемся числе ям на разбитом асфальте, в окончательно осыпавшейся с низких трехэтажных домов штукатурке, в разросшихся кустах, — и это еще при том, что Глеб, занятый выпавшей на его долю ролью проводника, не слишком пристально глазел по сторонам. Глазеть было попросту некогда. Коту, как тот скромно и главное вовремя признался, прежде доводилось бывать в Кимовске всего пару раз и то проездом. В результате ни о какой ориентации на местности речи даже не шло. Нет, Глеб, конечно, тоже не мог похвастаться точным знанием названий всех улиц и переулков города, но ему этого и не требовалось. Чтобы спокойно изъясняться с местными по поводу выбора направлений, достаточно было запомнить расположение ключевых точек города. Правда, это правило касалось только местных. Для Кота же фразы вроде «к стадиону» или «до дома культуры» не значили ровным счетом ничего, так что после недолгих экспериментов выяснилось, что в данном случае куда эффективнее оказывается резкий тычок пальцем в нужном направлении, для верности сопровождаемый пояснением: «Вон за тот угол».

А военные патрули в Кимовске все-таки встречались. «Гладиаторец» четко это понял, когда за очередным поворотом они как раз на один из таких и наткнулись. «Кажись, попали…» — только и успела оформиться в голове у Глеба вредная мыслишка. О чем, подумал Кот, сказать трудно, но самообладания ему хватило для того, чтобы, сделав физиономию кирпичом, не сбавляя и не прибавляя скорость, гордо проехать мимо патруля. Трое пацанов — как пить дать срочники — лениво проводили взглядами автомобиль, словно так и было надо. Вопрос, кого это понесло болтаться по городу аккурат перед самым началом комендантского часа, их, по-видимому, не заинтересовал.

— Раздолбаи, — вздохнул Глеб. — А если бы мы были вражескими шпионами, что тогда? Конец родной стране? Вот так подумаешь, и страшно становится — кто нас защищает? Им же самим в случае чего защита нужна будет.

— Не, это не раздолбаи, — задумчиво сказал Кот, наблюдая в боковое зеркало, как скрывается вдали горе-патруль. — Раздолбаи — они хоть что-то делают. По-своему, через пень-колоду, но делают. А это салаги и олени по совместительству. Тут и гадать-то не надо — все и так с первого взгляда видно. Эх, дедов на них нету…

— Ну, не скажи, — не согласился Глеб. — Ничего хорошего в дедовщине нет и быть не может по определению. Это все равно, что у нас взять и начать трепать молодёжь — доспех за себя и за старших в порядок приведи, это принеси, то перетащи, на тренировке выложись — и все это без малейших объяснений, просто потому, что дядя сказал «надо», и потому, что за неисполнение по шее схлопотать можно. Как думаешь, многие после такой постановки вопроса захотят остаться? А если к этому добавить еще и невозможность куда-либо уйти, тогда что получится?

— Началось сравнение теплого с мягким, — проворчал Кот. — Ты, братишка, не путай. Это ж совсем разные вещи. Во-первых, мы все-таки, что бы там Ваня не говорил, банальный клуб по интересам, участие в котором — дело сугубо добровольное. Ну, или было таковым до сих пор… Теперь-то не буду даже загадывать, как оно дальше получится. Во-вторых, что, собственно говоря, из первого и проистекает, к нам приходят люди, уже примерно представляющие, чего они хотят и что их ждет. Хотя разочарований, конечно, все равно хватает. А, в-третьих, с чего ты взял, что у нас нет дедовщины? Нет, такой, чтобы просто поиздеваться над кем-то и в морду дать, такого, конечно, нету, ну, так она и в армии изначально не для того предназначалась. Сам посуди — когда на одного сержанта сваливается целая толпа оленей, тупо желающих кто обратно домой к маме, а кто наоборот исключительно в круиз по бабам, каким Юлием Цезарем надо быть, чтобы за ними за всеми уследить и донести до сознания правильную политику партии? Да тут и Цезарь повесился бы. Вот тут то и должно вступать в игру старшее поколение, на пальцах, собственном примере, а, если словами не доходит, то и посредством тумаков разъясняя, что надо делать, а чего не стоит. Вот сие и есть дедовщина в ее классическом варианте, и у нас то же самое. Или ты хочешь сказать, что видел, как Ваня бегает и лично объясняет каждому новобранцу, с какой стороны браться за меч и почему нельзя оставлять кольчугу на ночь на траве?

— Не видел, — признался Глеб. — Но до тумаков-то у нас, во всяком случае, не доходит.

— Исключительно от того, — торжествующе заявил Шурик, — что к нам пока, тьфу-тьфу, не загоняют огулом всех, кого ни попадя. А если начнут, вот ты, к примеру, сможешь спокойно смотреть, как какой-нибудь умник оставляет меч ржаветь в луже?

— Пожалуй, нет.

— Вот то-то и оно. А если этот гений в придачу русского языка не понимает? Как ты будешь ему объяснять, что он не прав? Так что, как ни крутись, а без волшебного пенделя тут не обойтись. Во блин, ты глянь, уже стихами заговорил! Еще немного, и поэмы писать начну.

— Ага, ты главное нужный поворот не проскочи… Пушкин.

— Слушай, а чего этот город вдруг так вырос? — наконец дошло до Кота. — Вроде, когда мы через него на автобусе проезжали, он быстрее заканчивался. Очередная аномалия или какая-нибудь хитрая диагональ?

— Это не аномалия, это ты уже третий круг по частному сектору нарезаешь, — утешил приятеля Глеб.

— Правда что ли? А я думал, это у них такая типовая застройка, что все дома друг на друга похожи. Чего ж ты раньше-то молчал, Сусанин?

— Да просто хотелось дослушать лекцию о пользе дедовщины. Вот здесь сверни направо, и четвертый дом будет наш.

— Кстати, а твоя бабушка вообще знает, что к ней должны гости нагрянуть?

— Пока нет, но скоро узнает, — стараясь, чтобы это звучало как можно оптимистичнее, ответил Глеб.

Нет, в принципе, «гладиаторец» никогда не сомневался в гостеприимстве своих родственников, тем более что важную часть этого гостеприимства — запас продуктов — гости сейчас везли с собой, затарившись в придорожном магазинчике. Хотя, с другой стороны, предупредить бабушку о визите, наверное, все-таки стоило. Правда эта идея уже изрядно запоздала. Кот как раз остановил «УАЗ» напротив указанного ему дома.

Собрав пакеты с продуктами в охапку, Глеб выбрался из автомобиля. Низенький одноэтажный дом, крытый шифером и, словно изгородью, отгороженный от дороги раскидистыми сливовыми и вишневыми деревьями, ничуть не изменился за прошедшее с последнего приезда «гладиаторца» время. Только с погреба заливисто лаяла, оповещая округу о прибытии посторонних, уже не Белка, а какая-то рыжая собака. Лаяла до тех пор, пока к ограде не подошла ведьмачка. Сразу наступила тишина, собака поджала хвост, прижала уши и, пятясь задом, скрылась в конуре. Входная дверь дома открылась, и на крыльцо выглянула старушка в поношенном цветастом фартуке.

— Что там такое, Лапа? — подслеповато щурясь, спросила она, потом заметила стоящих у ворот людей и всплеснула руками. — Глеб? Батюшки, да ты ли это?

— Здравствуй, ба, — немного смущенно сказал «гладиаторец», поднимаясь по тропинке к дому. — Мы вот тут мимо проезжали, решили заскочить, тебя навестить. Как ты тут жива-здорова?

— Да уж помаленьку скрипим, слава богу, — отмахнулась старушка. — Намеднись вот думала доехать, вас с матерью навестить, да сказали, что автобусы, мол, сейчас не ходят. Чрезвычайное положение объявлено, — с гордостью произнесла она официальную фразу.

— Есть немного, — согласился Глеб. — И у нас тоже. А вообще у вас тут как? Тихо?

— А кто ж его знает? Вроде как всегда все. А что по-другому быть должно, нам-то и вовсе не сказали. Да что ж это мы все на пороге и на пороге, а друзья твои и вовсе застеснялись? Зови-ка их в дом.

Глеб обернулся. Остальные, действительно, не торопились подходить. Ведьмачка, преодолев половину подъема, изучала окрестности, не обращая ни малейшего внимания на угрожающе ворчащую из конуры Лапу. Шурик вообще мыкался возле машины.

— Инари, Кот! Да идите же сюда.

Шурик мотнул головой.

— Вы ступайте, а я за автомобилем пригляжу, — сказал он.

— Нет, так не пойдет, — моментально среагировал Глеб. — Ехали-то мы вместе, значит, и в гости вместе пойдем. Давай-ка сюда — никто здесь машину не тронет.

Судя по тому, с какой тщательностью Кот проверил замок на двери «УАЗика» прежде чем отойти, в последнее утверждение он не верил. Притихшая в конуре, словно мышь под веником, Лапа пропустила ведьмачку мимо и только потом снова разразилась надрывистым лаем.

— Да что с тобой сегодня? — замахнувшись, прикрикнула бабушка. — Ты не бойся, доча, она не кусается.

— Постараюсь не бояться, — с ухмылкой пообещала Инари, смерив собаку взглядом, от которого та снова затихла, смолкнув на половине рулады.

— Что это с ней, в самом деле? — тихо спросил Глеб. — Надрывается, как будто зверя чует.

— Да не обращай внимания, — мотнула головой ведьмачка. — Они меня всегда так встречают. Не любят эльфью кровь, и всего-то. Ну, что? Будем в дом заходить, или так снаружи стоять и останемся?

— Проходите, проходите, конечно, — заторопилась бабушка, настежь распахивая входную дверь. — Глеб, внучек, ты бы хоть друзей-то своих представил…

— Ах, да, — спохватился «гладиаторец». — Знакомьтесь. Бабушка, это Шурик и Инари. Ребята, это моя бабушка Вера.

— Здравствуйте, — вежливо сказала Инари, а Кот ограничился тем, что просто кивнул.

Раскладывая на кухонном столе привезенные продукты, Глеб слышал, как бабушка, задержавшись на терраске, то ли о чем-то оживленно расспрашивает ведьмачку, то ли что-то не менее оживленно рассказывает ей, и при этом называет Инной, по-своему переиначив непонятное имя. Начальной тематики разговора «гладиаторец» так и не уловил по причине приглушенности голосов, но когда Инари вслед за бабушкой Верой вошла на кухню, разговор их уже успел перекинуться на времена деда Антипа.

— Вот такие вот раньше люди жили, — говорила бабушка, завершая какой-то, видимо весьма поучительный, монолог. — Это нынче молодежь пошла, что ветром дунь — колышутся. А тогда народ покрепче сбивали.

— Это точно, — не поймешь, в шутку или всерьез согласилась ведьмачка, окинув оценивающим взглядом сначала Глеба, а затем и задвинувшегося в уголок Кота. — А Антип, он каким был?

— Дед-то? — оживилась бабушка. — Чудным был дед, правду говорю. Да ты садись, милок, что стоишь-то? Нету в ногах правды, за свой век еще успеешь настояться.

— Успею, успею, — кивнула на редкость покладистая ведьмачка и, пододвинув колченогий стул, уселась на него верхом, обняв руками спинку. — Так что такого чудного в вашем деде было?

Видимо, именно этого вопроса бабушка и ждала, потому что рассказ был начат тут же, без малейшей запинки, да такой подробный, что Глебу оставалось только диву даваться. Ему, в свое время, помнится, выдавали куда более скудную информацию, а тут было и про быков, и про медведей, и про бревна, тягаемые дедом в одиночку, причем, судя по описанию бревен, возраст деревьев, из которых они были изготовлены, зашкаливал далеко за сотню лет. Здравомыслящий Кот попытался было вклиниться с возражением, что и сейчас находятся извращенцы, которые таскают за собой на упряжи самолеты, но услышан не был. Впрочем, Инари такие подробности, похоже, не сильно впечатлили, во всяком случае, внешне интерес она проявила только тогда, когда речь зашла о видении сквозь стену. Но самый убойный с ее точки зрения факт бабушка заготовила напоследок.

— …И два палаша при себе носил постоянно. Здоровые такие, черные.

— Что еще за палаши? — настороженно переспросила ведьмачка.

— Оружие, — пояснил Глеб, видя, что термин Инари не знаком. — Наподобие сабли, но только с прямым лезвием.

— Сабли… — пробормотала Инари, подавшись вперед и сжимая руки до хруста в костяшках пальцев. — Черные, значит… Ну-ну. А выглядел он как? Вы его помните?

— Нет, милок, — покачала головой бабушка. — Да откуда? Его и мать-то моя не застала, фотографий тогда не было, а парсунами только дворяне да помещики обзаводились. Давно ушел дед, бабка еще на сносях была. Куда ушел, зачем, про то не говорила. Только на камень глядела и плакала. Даж я помню, как плакала, а столько лет уже прошло. Антип-то, когда уходил, камень с шеи снял да бабке оставил — мол, если не вернется, сыну отдать. Родилась-то, вишь, дочь, а он так и не вернулся. А бабка его ведь до последнего ждала, камень при себе держала, только когда помирала мне для памяти передала.

— Значит, он сейчас у вас находится? — Инари тряхнула головой, словно просыпаясь от глубокого сна. — А взглянуть на него можно?

— А то, милок! Конечно же, можно, — бабушка шустро засеменила вон из кухни и почти тут же вернулась с коробкой, перетянутой черной резинкой. — Вот, возьми, глянь. Я-то по молодости, когда еще девкой была, пробовала его надевать — все ж какое-никакое украшение, с ними-то тогда туго было. Только не по мне он пришелся. Так-то, когда в руках держишь, не замечаешь, а когда на шею наденешь, сразу тянуть к низу начинает, словно жернов, и холод от него ледяной.

— Все верно, — отстраненно произнесла ведьмачка, глядя на то, что лежало в коробке. — Не знал ваш Антип, что каресу прежде чем кому-то передать перечитывать на нового владельца надо. Не предупредила я его… Только откуда ж мне было знать, что он ее по наследству оставлять надумает?

Инари осторожно вынула из коробки подвеску с винно-красным камнем, и Глеб поразился изменениям, произошедшим с амулетом. В его воспоминаниях это был просто обычный камень, в меру прозрачный, с золотистой искрой внутри. Теперь же — то ли сказалось прикосновение ведьмачки, то ли собственный взгляд парня так изменился — камень излучал мягкий золотистый свет.

— Радомир… — еле слышно произнесла Инари, зачарованно следя за мерно покачивающимся камнем.

Глава 3. Вопросы наследственности

— Радомир, — повторила ведьмачка, и камень вспыхнул ярче, словно отзываясь на имя. — Значит, вот куда его занесла нелегкая… а я и не знала.

Глеб смущенно кашлянул, ощущая неловкость, словно он присутствовал при зрелище, не предназначенном для посторонних. Такого тепла во взгляде Инари «гладиаторцу» видеть еще не доводилось.

— Ты ее узнаешь?

— Еще бы не узнать. Ведь я сама ее делала, в знак дружбы. Кареса. Эльфийский кровавик. Первая из трех. Одна — Радомиру, другая — Велегоде…

Ведьмачка умолкла.

— А третья? — спросил Глеб, удивленный паузой. Но Инари уже вынырнула из волн памяти, и в глазах ведьмачки вновь заискрился светло-сиреневый лед.

— Не важно. Во всяком случае, эта точно радомирова, поскольку остальные две сосчитаны. Почетные у тебя родственники, оказывается, были. Теперь, хочешь — не хочешь, а планку держать придется. Вы разрешите вашему внуку забрать камень? — спросила Инари, обращаясь к бабушке Вере.

— Конечно, — удивленно ответила та, — если Глеб захочет, пускай берет. Все памятка будет. Только уж тогда не выкидывайте, все ж старинная вещь-то, семейная…

— Выкидывать? — ведьмачка усмехнулась. — Поверьте, эта вещь не из тех, которые выкидывают по доброй воле. Многие, напротив, дорого отдали бы, чтобы такой камушек заиметь, да только мало у кого получалось его заслужить.

Инари вернула камень в коробку, закрыла крышкой, перетянула резинкой и отдала Глебу.

— Держи. Надевать не вздумай, рано еще.

— Не заслужил? — иронично поинтересовался «гладиаторец».

— Пока не решила, на досуге подумаю. В любом случае, на тебя он сейчас не настроен, и ничего хорошего из экспериментов не выйдет, честное слово. Это не перстень, который приручить можно.

Впрочем, Глеб и сам уже успел почувствовать разницу. От коробки несло ледяным холодом… нет, скорее могильной стынью, такой, какую «гладиаторцу» не доводилось встречать даже в Междумирье. Жутковатое ощущение медленного вытягивания жизненных сил заставило парня торопливо положить упакованный камень на стол и незаметно потереть задубевшие ладони. Сверток тут же взял посмотреть Кот, и напрасно Глеб ждал от него схожей реакции — Шурик не проявлял ни малейших признаков беспокойства. Похоже, на людей кареса либо не действовала, либо действовала, но очень слабо.

— Ну, что ж, с Антипом разобрались, — между тем сказала Инари. — Теперь дело за зверями осталось.

— После ужина, — сразу же предложил Глеб. — Если они тут и вправду есть и не разбежались за прошедшее время, то еще часок-другой подождут.

— Что значит «если и вправду есть»? Ты же сам говорил…

— Я говорил то, что мне передали, — тут же выкрутился «гладиаторец», которому что-то подсказывало, что объяснять ведьмачке ситуацию еще рано, да и для окрестностей не безопасно. — А там кто его знает? Может, ребята что с чем перепутали в потемках?

— Хотелось бы мне знать, с чем здесь можно перепутать слепышей, — мрачно пробормотала Инари.

— Со свиньями-лунатиками? — предположил Глеб. Судя по равнодушному пожатию плечами, последовавшему со стороны ведьмачки, шутка не удалась.

— Свиньи лунатизмом не страдают, — на полном серьезе сказала Инари и вышла во двор.

— Какие свиньи? — поинтересовался у одноклубника Кот.

— Обыкновенные, — вздохнул «гладиаторец». — Те самые, которые вроде бы по округе бегают. На задних лапах и без кожи, зато в иголках.

Шурик глубоко задумался.

— А еще что-то про мое воображение говорили, — с уважением сказал он, наконец. — Снимаю шляпу и готов перекупить недокуренный косячок.

— Лучше помоги на стол собрать.

— Ладно, ладно, уговорил, — Кот нехотя отложил коробку и взялся за нож для нарезки хлеба, быстро настрогал буханку на тонкие ломти, сложил в хлебницу и потащил в зал на сервируемый стол.

— Инна — это твоя новая девочка? — тихо спросила бабушка у Глеба, улучив момент, когда они остались на кухне вдвоем.

— Придумаешь тоже, ба, — поперхнулся «гладиаторец», надеясь, что ведьмачка успела уйти достаточно далеко, чтобы не слышать предположений. — Просто хороший друг, и все.

— Вот и ладно, — вроде бы немного успокоилась бабушка. — Корявая она, внучек, попомни мои слова. Не будет с такой жизни. Если уж в нынешнем возрасте корявая, то что дальше станется? Да и мала для тебя, совсем еще ребенок. Таким только с ровесниками по танцам бегать, а не хозяйством заниматься. Тебе-то уже оседать надо, семьей обзаводиться, а с такой жены чего возьмешь? Одни гулянки на уме будут.

— Я учту, — пообещал Глеб, не зная, плакать ему или смеяться. Это ж надо было такое придумать, и, что забавнее всего, буквально из пустого места. — Честное слово, учту. Вот только в одном ты ошибаешься точно. Она взрослее, чем кажется. Намного взрослее.

— Скажешь тоже, — не поверила бабушка, очевидно пропустившая комментарии ведьмачки насчет каресы и Антипа мимо ушей, либо, что еще вероятнее, ничего в них не понявшая.

— Скажу, — подтвердил Глеб. — Не стоит так за нас беспокоиться. Не маленькие, сами разберемся, что к чему.

Нарезка сырокопченой колбасы заняла свое законное место на столе, туда же перекочевал сыр и овощной салат, а бабушка добавила початую бутылку перцовки и две стопки. Поглядев на такой расклад, Глеб вздохнул, покачал головой и достал третью. Он, конечно, догадывался, кого именно забыла посчитать бабушка, но сейчас такая забывчивость была явно не к месту. Теперь дело оставалось только за картошкой, которую поставили вариться прямиком в мундирах. На кухне становилось жарковато, и Глеб ретировался на улицу, откуда уже веяло приятной вечерней прохладой. Ведьмачка сидела на крыльце, сонно глядя в прозрачное небо.

— Ну, так что, не светит нам с тобой счастливая семейная жизнь? — насмешливо спросила она, когда «гладиаторец» притворил за собой дверь. — А жаль… жаль…

— Ты все слышала?

— Если я скажу «нет», ты поверишь?

— Вряд ли, — признался парень, прикинув толщину двери. Весьма хлипкой двери.

— Довольно таки забавное предположение, — задумчиво продолжила Инари, все так же глядя в небо. — Хотя… будь на твоем месте Радомир, я бы, возможно, даже подумала. Особенно случись это лет сто двадцать тому назад.

— Да не принимай близко к сердцу, — немного нервно посоветовал парень, пытаясь определить укрытое за ироничным спокойствием истинное настроение ведьмачки. Либо злится, либо наоборот забавляется — третьего не дано, но вот что именно из двух вариантов? — Это ж все не всерьез: сама знаешь, чего только старики не придумают. И при этом будут в твердой уверенности, что действуют исключительно для пользы окружающих. Мнение самих окружающих, разумеется, в расчет не берется.

— Знаю, — Инари вздохнула, после чего в сердцах добавила, — а Радомир все-таки сумел отличиться напоследок. Это ж надо было додуматься: снять охранный амулет! Дурень!

— Откуда нам знать? — встал на защиту предка «гладиаторец». — Может, ему тогда по-другому и нельзя было?

— Оттуда, что я его, вообще-то, лучше, чем ты, знала, — отрезала ведьмачка. — И, поскольку склонности к самоубийству я за ним не припоминаю, есть только два возможных варианта. Во-первых, он мог оставить амулет, если, реально оценивая опасность, был точно уверен, что возвратиться не получится при любом раскладе. Хотя тогда он и мечи мог бы смело оставлять в наследство. Тебе бы они не помешали. И, во-вторых, если, недооценив опасность, он был уверен, что точно вернется и ничего с ним не случится. Но в этом случае он также должен был быть уверен, что вернется уже после рождения именно сына, и что в этот промежуток времени сына надо будет от чего-то оберегать. А родилась, как мы уже знаем, дочь и тихо-мирно прожила всю отведенную ей жизнь. В общем, ни так, ни этак не складывается.

— А каким он вообще был? Раз уж ты его так хорошо знала…

— На тебя весьма похожим, — прищурилась ведьмачка, оторвавшись от созерцания неба и переключив-таки внимание на «гладиаторца». — И внешне, и по характеру. Такой же… непредсказуемый. И точно так же вечно во что-то влипал, так что скучать с ним не приходилось.

В окно ненавязчиво поскреблись.

— Народ, — сообщил в форточку Шурик, — дико извиняюсь, что нарушаю романтическое уединение, но здесь как бы все уже готово и стыть начинает. Давайте за стол, по-русски говоря.

Ужин проходил в молчании, изредка прерываемом парой-тройкой оброненных фраз. Бабушка неодобрительно косилась на стоящую перед ведьмачкой рюмку, видимо усиленно размышляя об особенностях воспитания современной молодежи, но Инари эти косые взгляды мало беспокоили. Первый глоток перцовки она, правда, делала с опаской, но уже затем, удостоверившись в качестве продукта, осушила наполненную в края рюмку залпом. Кот при виде такого зрелища одобрительно хмыкнул, а бабушка основательно посмурнела. Ведьмачка же блаженно зажмурилась и сообщила Глебу:

— Не полуночница, конечно, но пойдет.

Заручившись своеобразным одобрением, в следующий заход «гладиаторец» с чистой совестью налил ведьмачке порцию «с горкой», а себе с не менее чистой совестью уменьшил ровно в половину. Стойкость Инари к алкоголю была уже доказана опытным путем, а вот самому Глебу на предстоящей ночной прогулке очень не хотелось в случае чего изображать главного героя анекдота про четыре ружейных ствола и небо в попугаях. Впрочем, от третьей рюмки ведьмачка тоже отказалась, сказав, что иначе все местное зверье, даже находясь с наветренной стороны, передохнет от запаха алкоголя раньше, чем его удастся обнаружить. Вдохновленный сложным логическим построением Кот всерьез задумался над тем, а не пойти ли «гладиаторцам» на следующую организованную Иваном охоту (в том, что она будет, Шурик не сомневался) пьяными. Исключительно для профилактики. Ведьмачка предложила усилить профилактику еще двумя пунктами — голодные и небритые, заверив, что победы в честном бою гарантировать не может, но распугать зверей в таком случае удастся точно. Кот, окинув Инари задумчивым взглядом, парировал, что насчет небритости не уверен, зато все остальное персонально для нее организовать можно. На что ведьмачка скромно призналась, что алкогольное опьянение ей тоже не светит. Движимый здоровым скептицизмом Шурик решил проверить столь смелое утверждение, но Глеб предложил отложить проверку до возвращения в Тулу, если желание у Кота еще не иссякнет и ведьмачка будет не против. Судя по пожатию плечами, выданному Инари, ей было вообще все равно.

— А почему не здесь? — спросила она, когда за ней и Глебом закрылась дверь дома, и послышался скрип задвигаемой щеколды. — Разницы никакой. Насчет зверей — это вообще-то шутка была. А Кот к утру проспится, за руль сесть сможет спокойно.

— Ну, во-первых, я сомневаюсь, что у бабушки есть в запасе столько водки или самогонки, чтобы вас споить, а, во-вторых, пожалей ее нервы хоть немного. Она на тебя так смотрела, что просто сердце кровью обливается. Пожилой человек… старой закалки… надо же скидку делать на ее мировоззрение.

— Она раза в три моложе меня, — что-то прикинув в уме, сообщила ведьмачка.

— И что?

— Да ничего. Просто факт.

— Она все-таки человек, а ты почти эльф.

— Ну, если наполовину, по-твоему, означает почти, то да, — проворчала Инари. — Ладно, будем считать, что мы ее все-таки пожалели. Так в каком именно месте видели зверей?

— Точно не уверен… — Глебу даже не понадобилось делать вид, что он задумался. Вот только причина для размышлений была немного другой — «гладиаторец» срочно соображал, куда можно отвести ведьмачку, чтобы место хотя бы выглядело подозрительным. — Но, если я правильно понял объяснения Ивана, где-то в районе стадиона.

— Ну, тогда показывай, раз понял.

Приятной особенностью кимовского стадиона, непропорционально большого для такого крохотного городка и некогда благоустроенного, было наличие окружающего его лесопарка. Точнее, скорее леса, чем парка, поскольку под парком все же подразумевалось нечто благоустроенное специально для пребывания в нем человека, а благоустраивать попавший в ее ведение клочок первозданной природы администрация города явно не намеревалась, равно как и вывозить скапливающийся там мусор. В результате к настоящему моменту прилегающий к стадиону клочок природы больше всего напоминал свалку. Пнув пустую пластиковую бутылку, Глеб подумал, что, в общем-то, расчет оказался верен — Инари когда-то говорила, что зверей влечет тьма, а тьма скапливается на кладбищах и свалках, так что здесь ей было бы самое место. А значит, и звери, если кто-нибудь из них и в самом деле ненароком заглянул в Кимовск, вполне могли здесь отметиться.

— Очаровательно, — с нескрываемым сарказмом прокомментировала ведьмачка открывшуюся ее взору картину.

— Вот такие вот мы, люди, свиньи, — развел руками Глеб. — Хлебом не корми, только дай нагадить в родном доме.

«Интересно, — подумал он попутно, — а что сталось с самим стадионом? И остался ли он вообще, или уже разобран по кирпичику? Впрочем, там, кажется, были бетонные блоки… А с другой стороны, разве такие трудности нас остановят? В хозяйстве ведь и пулемет пригодится, если на халяву-то…»

Инари промолчала насчет того, что думает по поводу людей она сама, и погрузилась в изучение окрестных мусорных куч. Глянув, как бесшумно скользит между чахлых деревьев настороженная ведьмачка, время от времени припадая к земле, и что-то то ли вынюхивая, то ли более пристально выглядывая, Глеб задался вопросом — удается ли ей так удачно маскировать свое отвращение, или это отвращение просто уже давно и окончательно заглохло, смирившись с издержками профессии? Если вспомнить недавнюю прогулку по Склепу, то «гладиаторец» скорее склонялся ко второму варианту. Здесь, конечно, был не Склеп, но все же не намного приятнее.

Огибая особо крупные кучи мусора, «гладиаторец» двинулся к стадиону. То, что ни зверей, ни Дверей, ни прорывов в обозримых пределах в настоящий момент не имеется, было уже ясно, а вот имелись ли они здесь прежде, наверное, могла определить только Инари, и путаться у нее под ногами парню было не резон. Если что-нибудь найдет, сама скажет.

Стадион был окружен бетонным забором высотой метра в полтора, имевшим скорее номинальное, чем практическое значение. Часть секций уже завалилась, причем, судя по укрывающему их толстому слою перегнившей листвы, сквозь который лишь местами проглядывал родной грязно-серый цвет блоков, произошло это давно. Одним из таких импровизированных проходов Глеб и воспользовался, оказавшись на крутом склоне, в который, чуть ниже, удачно используя естественный рельеф местности, были врезаны трибуны. Конечно, можно было пойти в обход и войти на территорию, как и положено цивилизованным людям, через ворота… «Но, поскольку мы не цивилизованные и, в общем-то, уже не люди даже, — решил Глеб, — закоулки и черные ходы — это как раз для нас». Кроме того, он совершенно не был уверен, что цивилизованный вход не перекрыт цивилизованными железными воротами с цивилизованным навесным замком. Хотя, судя по состоянию самого стадиона, прекрасно обозревавшегося с высоты, на которой находился «гладиаторец», если таковая конструкция здесь когда-то и имелась, скорее всего, ее уже давно срезали и сдали в металлолом. Рынок, господа, а вы чего ожидали?

— Итак, подведем итоги, — послышался за спиной веющий легким ноябрьским холодком голос ведьмачки. — Зверей здесь нет и никогда не было. Только человеческие следы и с десяток дворняг, рывшихся в отбросах. Ты уверен, что те, кто звонил Ивану, точно говорили про стадион?

— Не уверен, — честно признался Глеб. — И потом, разве дворняги это уже не звери?

На последний логический выверт Инари даже не обратила внимания.

— Хорошо, — отчеканила она. — Тогда спрошу по-другому. Ты уверен, что ему вообще звонили?

В воздухе повисло тяжелое молчание. «Интересно, какой из ответов сулит меньше шишек?» — всерьез задумался Глеб. Видимо, размышления отразились на лице, потому что ведьмачка тут же добавила:

— Можешь не врать. У тебя это все равно плохо получается. Наследственность, как ни крути…

— Ты будешь очень злиться?

— Возможно. Ведь никаких звонков ни от кого не было, верно? Так какого черта ты меня сюда потащил?

— А кареса не повод?

— Этот повод мог бы спокойно подождать полгода как минимум. Какой еще будет вариант? Советую подумать получше.

— Да что там думать? — вздохнул Глеб, смиряясь с неизбежностью. — Ивану был нужен живым скалистый демон, поэтому он и попросил организовать наше временное исчезновение.

— Зачем ему нужен демон? — в голосе Инари прорезались незнакомые шипящие нотки. «Гладиаторец» с опаской покосился на ведьмачку, но, несмотря на мрачное выражение лица, глаза у нее все еще оставались нормальными, не белыми. Значит, если и злится, то пока в пределах разумного. Впрочем, ему и разумного может хватить с лихвой…

— Он считает, что это будет хорошим аргументом для Мареева ускорить выдачу нам удостоверений на ношение оружия в случае, если тот сам не справится. А если справится, то, тем более, зачем напрягаться? Ведь нам-то эта зверюга пока не угрожает.

— Совсем с ума посходили! — Инари, кажется, боролась с настойчивым желанием отвесить ученику оплеуху, но в итоге ограничилась тем, что пинком раскидала кучу прелой листвы. — Или уверены, что после мангуири всех будете направо и налево штабелями класть на раз-два? О, да пожалуйста! В следующий раз — все в ваших руках будет! Охотнички!

Последнее слово, сказанное с непередаваемыми акцентом и интонацией, в исполнении ведьмачки больше походило на ругательство.

— Да ведь никто ни на кого охотиться не собирался, — слабо возразил Глеб. — Задумка-то совсем обратная была.

И тут же съежился под колючим взглядом ведьмачки, понимая, что лучше было промолчать.

— Порой мне кажется, что человеческая кровь, текущая в жилах, означает полное отсутствие мозга, — сказала Инари, обращаясь скорее к себе, чем к Глебу. — Все, с меня довольно этой свалки. Вытряхивай из постели Кота и возвращаемся в Тулу.

— Прямо сейчас?

— Ты абсолютно правильно все понял.

— А может, все-таки утра дождемся?

— Ты можешь дожидаться чего угодно, в том числе и того момента, когда рак на горе свистнет, — отрезала ведьмачка. — Но в таком случае я ухожу сейчас, и договор об обучении считается расторгнутым. Желаю удачи.

Она и вправду развернулась и пошла прочь. С любой другой представительницей женского пола Глеб предпочел бы выждать, пока схлынет пар, но тут было небольшое различие. Всех остальных представительниц женского пола он хотя бы примерно представлял, где потом искать, поскольку их перемещения, как ни крути, были ограничены одним миром и финансовыми возможностями. Где среди кучи Пограничных миров спустя хотя бы четверть часа искать ведьмачку, он не представлял даже отдаленно, а если бы даже и представлял, добраться бы туда все равно пока не смог.

— Если ты не уберешь руку, я ее сломаю, — не соизволив обернуться, произнесла Инари, когда «гладиаторец» догнал ее и схватил за рукав. Это было сказано без малейшего выражения, и, возможно, именно поэтому Глеб сразу поверил.

— Прости, — сказал он, выпуская из пальцев грубую ткань. — Я дурак.

— Это какое-то великое открытие?

— Ну, а что мне было делать? Иван требовал, чтобы мы временно исчезли, оставив демона в покое.

— Что делать? — задумчиво протянула Инари, словно пробуя слова на вкус. — Может, попробовать все честно рассказать? Такой вариант тебе в голову не приходил?

— Нет…

— Что ж, во всяком случае, на сей раз все по-честному и прямо в глаза, — подытожила ведьмачка.

— Ладно, извини, я не прав. Но ты была так решительно настроена, что не факт, что честный разговор подействовал бы.

Инари не ответила.

— Признаю свою ошибку, сознаю свою вину… Короче, согласен на любую отработку. В разумных пределах, конечно, — торопливо добавил «гладиаторец» на всякий случай.

— Отработка будет, можешь не сомневаться, — обнадежила его ведьмачка тоном, не предвещающим ничего хорошего. — Только до нее еще дожить надо. А пока замолчи и послушай.

Глеб замолк, как и было указано, ожидая неизбежных нравоучений, однако Инари не произнесла ни слова, и внезапно до «гладиаторца» дошло, на что именно ему предлагали обратить внимание. В ночной тишине был четко слышен звук приближающегося мотора.

— Кажется, кто-то решил прогуляться?

Инари молча кивнула, а когда по растрескавшемуся асфальту дорожек с давно уже стершейся разлиновкой скользнул слабый отсвет фар, с силой надавила на плечо Глеба, заставляя пригнуться. Впрочем, парень уже и сам понял, что привлекать внимание ночных визитеров будет не самым благоразумным решением. Конечно, разглядеть в темноте посторонних визитеры могли бы только при наличии у них кровавиков либо приборов ночного видения, что, в общем-то, было равнозначно маловероятно, но рисковать все равно не стоило. Припав на колено, «гладиаторец» с недоумением следил за тем, как крытый брезентом «Урал» въезжает на территорию стадиона и останавливается посреди футбольного поля, а выгружающиеся из кузова автомобиля вооруженные люди рассредоточиваются по территории, подсвечивая местность фонариками. С каким-то странным хладнокровием Глеб отметил, что если кому-нибудь из проверяющих придет в голову слазить на трибуны, то придется бежать. Очень быстро. Потому что объяснять патрулю — «гладиаторец» почему-то был уверен, что это именно ночной патруль, — что они забыли в комендантский час на окраине города без удостоверяющих личность документов, зато с наточенным оружием, ему лично не хотелось. Инари, скорее всего, тоже.

Опасения однако оказались напрасными — проверяющие ограничились непосредственной территорией стадиона, то ли не зная о дополнительном «входе», то ли полагая, что с той стороны ничего подозрительного прийти не может. А зря… Наконец, основная часть визитеров передислоцировалась в подтрибунные помещения, расположенные практически напротив импровизированного наблюдательного пункта «гладиаторца» и ведьмачки. В былые времена в помещениях располагался тренажерный зал, ныне там, похоже, не располагалось ничего кроме особо крупной свалки мусора.

Патруль вошел внутрь помещений, недолгое время постоял там плотной кучкой и… исчез. Хватка ведьмачки на плече Глеба усилилась настолько, что казалось — еще немного, и кости не выдержат, дав трещины, однако «гладиаторец» почти не ощущал боли. Раз за разом он тер глаза в слабой надежде проснуться. Куда там. Кровавик с издевательской четкостью показывал два — ДВА!!! — человеческих силуэта. Один — за рулем «Урала», второй — в злополучном тренажерном зале.

— Ты это видела?

— Да.

— Но как…

— Понятия не имею, — честно призналась ведьмачка, после чего уже приказным тоном добавила:

— Сиди здесь. Слышишь? Ни шагу вправо, влево и во все остальные стороны. Чтобы, когда я вернусь, ты был вот на этом самом месте. Понял?

— А ты что делать собираешься? — не требовалось особых умственных усилий, чтобы понять — раз Инари пытается свести его самодеятельность на нет, значит, что-то замышляется.

— Не слышу ответа!

— Понял, понял, не маленький. Так что ТЫ задумала?

— Поживешь — увидишь… — в глазах Инари мелькнул хищный зеленоватый огонек.

— В том, что увижу, я даже не сомневаюсь. Ты только поосторожнее там, ладно?

Ведьмачка фыркнула и бесшумно скользнула вниз по склону — сначала по траве, а дальше по широким бетонным ступеням, на которых некогда прежде стояли скамьи для зрителей. Или их в итоге под веянием моды заменили-таки на пластиковые сидения? Глеб уже точно не помнил. Как бы то ни было, полосу препятствий Инари преодолела быстро и без последствий. Припав к земле у колес «Урала», ведьмачка выждала пару секунд, видимо проверяя, прошел ли ее маневр незамеченным. Похоже, прошел. А вот дальше было интереснее. «Урал» был развернут в сторону входа в подтрибунные помещения, и включенные фары освещали чернеющий провал входа. С дневным освещение бы, конечно, не сравнилось, но даже при таком проскочить внутрь и остаться незамеченным было нереально, если только водитель не ухитрился заснуть за рулем. В последнее, правда, верилось слабовато, и не только Глебу. Ужом проскользнув под брюхом машины, Инари выбралась на пассажирскую сторону «Урала» и быстро прильнула к капоту. Что произошло в следующий момент, «гладиаторец» толком не разобрал, но мотор автомобиля вдруг взвыл фальцетом и замолк. Одновременно с наступившей тишиной погасли и фары. Ведьмачка метнулась в сторону и почти у самых трибун резко упала ничком, буквально сливаясь с землей. Хлопнула дверца — это водитель вышел проверить, что же так внезапно случилось с транспортом. Подняв капот, мужчина немного покопался в двигателе, подсвечивая себе фонариком, потом оглянулся на вход под трибуны и озадаченно почесал в затылке. Воцарившаяся тишина, по-видимому, заинтересовала и второго, остававшегося в помещении гостя, поскольку он вскоре тоже выбрался наружу. После короткого разговора под капот заглядывали уже два озадаченных лица вместо одного. Пользуясь тем, что внимание неизвестных отвлечено, ведьмачка тихонько проскользнула внутрь бывшего тренажерного зала, секунд на пять задержалась на том месте, где только что исчезла толпа народа, торопливо наклонилась, то ли поднимая что-то с пола, то ли наоборот что-то туда положив, и двинулась дальше по помещению, а Глеб, пока еще помнивший обещание оставаться на месте, терзался вопросом — что только что произошло у него на глазах? Поначалу он подумал о внезапно повысившейся концентрации могильного тумана, но Инари вряд ли смогла бы это обеспечить, а связь между ее действиями и вышедшей из строя техникой явно прослеживалась. Так и не придя ни к какому выводу, «гладиаторец» начал медленно смещаться в сторону. Ему хотелось зайти в бок «Уралу», потому что, когда тот, только-только въехав на поле, разворачивался, «гладиаторцу» почудилась нарисованная на дверце автомобиля определенно не заводская пиктограмма. Выполняя хитрые маневры, он окончательно упустил из вида ведьмачку.

— Ну, и куда ты собрался? — вдруг вкрадчиво поинтересовались у него над ухом.

От неожиданности Глеб подпрыгнул едва ли не на полметра и выдернул из ножен саблю.

— Тихо ты, дурень, — тут же прошипела Инари. — Гостей спугнешь. На землю, быстро.

Распластываясь по сырой и холодной траве, «гладиаторец» мысленно обругал и себя за сдавшие нервы, и ведьмачку за идиотскую манеру подкрадываться со спины. Вслух высказываться было некогда: копавшиеся в двигателе «гости» заслышали шум и теперь шарили фонариками вокруг себя. Затем, убедившись в бесполезности данного действа, слава богу, не отправились на разведку, как это обычно любят изображать в приключенческо-фантастических фильмах, а грамотно отступили ко входу под трибуны, держа оружие на изготовку.

— Сматываемся отсюда, быстро, — еле слышным шепотом распорядилась ведьмачка, подумала и добавила, очевидно, персонально для Глеба, — и тихо.

— Ты как вообще оттуда выбралась так, что даже я не заметил? — напустился на Инари парень, когда и стадион, и парк остались далеко позади, а сами они засели передохнуть в чьем-то саду под не обихоженными сливовыми, кажется, деревцами. Может, впрочем, и вишневыми. Плодов на них не было, а Глеб был не настолько силен в ботанике, чтобы посреди ночи по листьям разбираться, что есть что. — Дверь пробила?

— Еще чего! — ведьмачка фыркнула. — Там в смежной комнате пролом в задней стене. Грех было не воспользоваться. Если бы знала заранее, не пришлось бы дурью маяться и на автомобили Бичи кидать.

— Кого?

Ведьмачка наглядно продемонстрировала короткий электрический разряд.

— Так ты его молнией шибанула? — удивился Глеб и заочно пожалел не вовремя попавшихся под руку визитеров. — Кардинально, ничего не попишешь. Еще повезло, что водителя не задело.

— Ничего, пережил бы. Там всего-то пару проводов должно было оплавить. Думаю, разберутся без проблем.

— Ты уверена?

— Вполне. Михалыч, доброго ему пути по Серым равнинам, в свое время был так увлечен идеей магических диверсий, что мы на их многострадальном «Урале» много чего опробовали. Кто же знал, что когда-нибудь это даже пригодится на деле…

— А внутри что? Куда все подевались?

— Ты не поверишь. Впрочем, я бы тоже не поверила, если бы своими глазами не видела, поэтому заранее прощаю.

— Что прощаешь?

— Там, аккурат на том самом месте, где все испарились, висит след от Двери. Рукотворной.

— То есть, их, что, затянуло в Дверь? Всех и сразу?

— То есть, я бы сказала, что они СОЗДАЛИ Дверь и вошли в нее, все и сразу.

Ведьмачка подумала и добавила:

— Хотя звучит это, как полнейший бред. Сколько их там было? Пятеро? Даже Старейшинам было бы трудно пропихнуть в рукотворную Дверь такое количество народа за раз, а я бы, честно сказать, вообще за подобный фокус не взялась. Чего уж про людей говорить? А на полу, точь-в-точь на том же самом месте, лежало вот это, — Инари вытащила из-за пазухи друзу из пяти кристаллов черного минерала. — Ничего не напоминает?

— Морион, — сказал Глеб, немного ошалело глядя на находку. Друза была явно меньше той, которую он видел в кабинете у Мареева, но по форме точно повторяла предыдущую. Странно, а говорят, что природа не терпит идеальных повторов. Но, если уж на то пошло, принадлежность ночных гостей теперь окончательно прояснялась. Осталось только одно небольшое подтверждение.

— Инари, а ты, когда автомобиль обихаживала, не обратила внимание, чем его двери разрисованы?

— Обратила. Мечи скрещенные, звезды и еще какая-то чушь.

Насчет чуши Глеб даже не стал уточнять. И так было ясно, что этой ночью на кимовский стадион принесло кого-то из ликвидаторов. А вот куда их понесло дальше и каким образом, это уже вопрос.

— А ты не пробовала в Дверь заглянуть? Куда она ведет?

Ведьмачка задумчиво посмотрела на «гладиаторца», то ли удивляясь перемене темы, то ли сомневаясь в его умственных способностях.

— Нет. Повторно вскрыть ее, конечно, можно, но я еще не настолько спятила, чтобы лезть к черту на рога лишь для того, чтобы напороться там на вооруженных чужаков.

— А жаль, — вздохнул Глеб и тут же поправился. — В смысле, не того, что не спятила, а того, что не посмотрела.

— Я так и поняла, — хмыкнула ведьмачка, — впрочем, от этого ничего не меняется. Можешь жалеть и дальше, все равно я туда не полезу. Во всяком случае, не сейчас.

— А когда? — тут же среагировал на оговорку «гладиаторец», уже почти поверивший, что Инари намерена пустить ситуацию на самотек.

— Утром посмотрим по обстоятельствам.

— Значит, в Тулу мы уже не возвращаемся?

— Нет. А зачем? Если Ивану так хочется погеройствовать, флаг ему в руки. И охапку чернолесского горецвета лично от меня, если геройство удастся, в чем, правда, я сильно сомневаюсь.

— Это что за несправедливость такая? — возмутился Глеб. — Как по шее получать за княжеские идеи, так мне, а как цветы дарить — так ему? Нечестно же!

— Судьба у тебя такая, — философски заметила ведьмачка, — оказываться не в то время и не в том месте, так что привыкай. А если так цветов хочется, могу хоть сейчас в Черный Лес закинуть. Заодно посплю немного, пока ты их по оврагам отлавливать будешь. Все-таки, что ни говори, в лесу на траве спится куда лучше, чем в этих кирпичных коробках.

— Нет уж, спасибо, без цветов я как-нибудь обойдусь. Раз ты сегодня такая добрая, мне бы лучше амуницию ведьмацкую самопризывающуюся.

— Ну у тебя и запросы, — присвистнула Инари. — А больше ничего не хочешь? Может, там, половину королевства какого-нибудь завалящего?

— Да зачем мне королевство? — удивился «гладиаторец». — Тем более половина? Если уж так вопрос поставлен, тогда лучше коня. А еще лучше кельпи.

Конечно, сказано это было скорее для поддержания разговора, и никакой кельпи был «гладиаторцу» даром не нужен, тем более здесь, в населенной местности. Вот в Сибири или в каком-нибудь из более-менее гостеприимных Пограничных миров — другое дело, но туда еще попасть надо. Впрочем, ведьмачка и не горела желанием преподносить ученику запрошенное на блюдечке с голубой каемочкой.

— Кельпи сам поймаешь, — сказала она. — После того, как научишься Двери пробивать. Если, конечно, не передумаешь к тому моменту.

— Ты это серьезно?

— Насчет чего?

— Насчет поимки. Их, что, еще и ловить надо?

Инари озадаченно посмотрела на «гладиаторца», видимо, не сразу уловив смысл вопроса, а потом расплылась в ухмылке.

— Конечно. А ты думал, они из воздуха берутся?

— Нет, но… Это как же такую дуру сцапать можно?

— Щенком, — сказала ведьмачка, как что-то само собой разумеющееся. — Потому что от взрослого единственная польза — это шкурка на меховое одеяло. Приручить ты его не приручишь. Впрочем, все это дело весьма далекого будущего, так что пока можешь не забивать свою светлую голову столь темными вопросами. Пошли лучше спать, пока ночь не закончилась. Только ты, чур, будешь проводником — в этом вашем частном секторе все дома на одно лицо.

Глава 4. Тульский феномен

Командующий ликвидационным подразделением Центрального федерального округа службы обеспечения безопасности пространственно-временных связей и перемещений проекта «Альфа», генерал-майор Станислав Мареев яростно грыз недокуренную сигариллу, почти не ощущая аромата кубинского листового табака. Тут не до ароматов было, тут бы хоть часть нервных клеток сохранить. Несмотря на специфику рода занятий, а может, как раз наоборот благодаря этой специфике, Мареев не любил сюрпризы, поскольку уже неоднократно убеждался на собственном опыте, что ничего кроме неприятностей они не предвещают. И все бы ничего, но в последнее время сюрпризы обрушились на стриженную под бокс голову генерал-майора подобно проливному дождю.

Начало сему стихийному бедствию было положено почти две недели назад, в четверг шестнадцатого июля, когда в четверть седьмого утра по московскому времени Мареев внезапно проснулся, словно кто-то рукой отвел от него сон. В пустой квартире стояла гулкая тишина. В голову пришла странная мысль, что никогда прежде он не слышал такой тишины, во всяком случае, здесь, в не знающей покоя ни днем, ни ночью Москве. Да, тройной стеклопакет окон фильтровал доносящиеся с улицы звуки, но не настолько же. Тишина вызывала смутное беспокойство. Тут, по-видимому, следовало бы сослаться на предчувствие уже случившейся, но официально еще не зарегистрированной беды, однако потом, тщательно перебирая в уме события того злосчастного утра, Мареев пришел к выводу, что никаких предчувствий у него не было. А что было? Нечто сродни назойливому ощущению, что ты что-то забыл, но даже не можешь толком вспомнить, что именно. Стоило ли относить это к области мистики?

Мареев не отнес. Убедившись, что пытаться повторно заснуть уже бесполезно, поскольку время подъема неотвратимо близится, мужчина встал, взял из оставленной на столе возле ноутбука золотистой пачки Партагас пахнущую влажной древесной корой и костровым дымом сигариллу, подошел к окну и закурил. С тех пор, как Надя съехала от него, забрав с собой Веруньку, в квартире можно было курить, где угодно, и никаких аллергий, никаких «от твоего никотина не только лошади, от него уже цветы дохнут». В воцарившемся покое заключалось, пожалуй, одно из главных преимуществ отсутствия жены.

За окном в прозрачном утреннем свете мягко поблескивал крышами свежевымытых машин Новый Арбат, деловитый, как спешащий на работу топ-менеджер, и лишь одно вносило крохотный диссонанс в эту умиротворяющую картину обыденной мирской суеты. Наметанный глаз Мареева выхватил из общего нагромождения деталей размытый силуэт птицы, широкими кругами парящей в бледно-голубом небе. Пернатые из подсемейства орлиных здесь были ни при чем. Мареев слишком хорошо знал нелепый вытянутый силуэт и приводящую весь научный сектор проекта в истерику манеру резко сбрасывать и столь же резко набирать высоту без единого движения крыльев. Этим утром над Новым Арбатом летала баньши. Собственно, по последним исследованиям тезка белой плакальщицы из ирландской мифологии была практически безобидна, человеком не интересовалась ни с гастрономической, ни со всех прочих точек зрения, а грозное имя получила исключительно за душераздирающие рулады, услышав которые настоящая баньши скончалась бы от зависти. Однако, несмотря на всю безобидность птахи из мира, занесенного в каталог «Альфа» под номером семь, а среди ликвидаторов именуемого Пущей, чаще всего с ехидным добавлением Беловежская, в Москве ей делать было нечего. Медленно выдыхая струйку дыма, Мареев отметил про себя, что пора устраивать очередную профилактическую головомойку Кеше Федосеенко, на чьем взводе лежали обязанности контроля воздушно-наземно-подземного пространства Центрального района столицы. Бывают, конечно, в жизни вещи, на которые можно и нужно закрывать глаза, а периодически проскакивающие в желтой прессе статейки о мутантах в канализации, подземных реках и метрополитене сам бог повелел списывать на байки диггеров и больную фантазию журналистов, но когда гости из иномирья начинают крутиться под окнами начальства, это уже, извините, перебор.

От размышлений Мареева оторвало пронзительное верещание будильника. Оставив недокуренную сигариллу в пепельнице и прихлопнув ладонью одно из страшнейших изобретений инквизиции, нагло маскирующееся под нужную в хозяйстве вещь, генерал-майор побрел в душ. Начинался очередной рабочий день, наполненный решением проблем, о которых, как на тот момент полагал Мареев, никто из жителей Земли, за исключением сотрудников проекта, не имел ясного и четкого представления. А спустя полтора часа, переступив порог рабочего кабинета, расположенного на пятом этаже того самого бледно-желтого здания на Лубянской площади, которое в свое время так печально ее прославило, он узнает о сигнале тревоги, поступившем из Тульского исследовательского корпуса, и о том, что прикомандированное к корпусу отделение майора Чернова не выходит на связь…

По технике безопасности проекта происшествие подобного рода априори предполагало выход ситуации на объекте из-под контроля и требовало оперативного вмешательства, хотя Мареев, досыта уже насмотревшийся на схожие ЧП, сильно сомневался в необходимости во что-либо там вмешиваться. Иное дело, если бы сигнал пришел из Смоленской или Костромской области — эти территории вечно были его головной болью. Здесь же примерную картину он себе уже представлял — перегоревшие в результате неправильного расчета поданной энергии предохранители, сработавшая аварийная сигнализация, виноватые физиономии яйцеголовых и лепет на тему «ну, вы же понимаете — неисследованная область мироздания, непредсказуемые физические и химические процессы, ошибки неизбежны…». Представлял, но группу оперативного реагирования все-таки выслал. Для соблюдения субординации. Парням понадобилось три часа, чтобы добраться до места, после чего последовал звонок от возглавлявшего группу полковника Шебанова.

— Шеф… — непривычное смущение в голосе ликвидатора не сглаживалось даже отвратительной связью. — А тут ничего, кроме леса. Какие наши дальнейшие действия?

— Какого леса? — машинально переспросил Мареев. Первой его мыслью было — ошиблись адресом, поскольку больше всего сообщение походило на идиотскую шутку, а такие Шебанову были не свойственны, так что этот вариант отпадал сразу.

— Осинового с примесью березняка. Иногда дубы попадаются.

— А что в лесу?

— Грибы. В основном сыроежки.

— Отставить грибы, — приказал Мареев, все еще цепляясь за логическое объяснение ситуации. — Вы куда вообще заехали?

— Туда, куда и отправляли. В Тулу.

— Так какого черта вы по лесам шляетесь, когда вам в центр надо?

— А мы и торчим в самом что ни на есть центре, — сообщил Шебанов. — Вокруг дома стоят, а вместо объекта деревья, ну и еще, похоже, что кроме него несколько кварталов прихватило. Аборигены на контакт идут плохо, что-то бормочут про взрыв и названивают в МЧС, местному мэру и в приемную Президента.

Мареев беззвучно выругался. Упоминание последнего адресата его совсем не порадовало. Конечно, даже если жалобу и зарегистрируют, она все равно будет спущена для разбора на службу безопасности проекта — в Кремле отлично знали, откуда растут ноги, уши и прочие части тела подобных феноменов, но лишний раз напоминать о себе в негативном ключе тоже было не лучшей политикой. И так каждый год норовят уменьшить финансирование проекта, упирая на то, что основную свою функцию он выполнил. Ну да, конечно. Подходящее место для эвакуации правящей верхушки с чадами и домочадцами на случай третьей мировой войны подыскано, а что может быть важнее? Хорошо хоть с Президентами пока везет. Прошлый, прагматик, при виде положенной ему на стол карты сравнительного анализа текущих земных и альтернативных иномирных месторождений нефти и природного газа, а также золотых и алмазных жил безоговорочно подписал бюджет проекта на пять лет вперед. Нынешнему, новатору, для убеждения в необходимости дальнейших исследований хватило подарков в виде чучела гиеноморфа и двух шкур алмазного барса, каждая размерами четыре на четыре с половиной метра, считая хвост. Вот уж воистину верно утверждение, что цену определяет не столько товар, сколько покупатель…

— Что делать-то, товарищ генерал-майор? — между тем гнул свою линию Шебанов.

— Пока сидите и не высовывайтесь, — принял, наконец, решение Мареев. — Разберемся.

Не успел он положить трубку, как запищал зуммер внутренней связи.

— Станислав Олегович, вас Гнацко просил зайти, — деловито сообщила секретарь.

— Спасибо, Настя, — вздохнул Мареев. Неприятности шли своим чередом.

В кабинете заместителя руководителя проекта «Альфа» по обеспечению безопасности Евгения Гнацко уже сидел Николай Вахлюев, курирующий объекты Тульской области от научного сектора, судя по лабораторному халату, небритости и раздражению, выдернутый с какого-то эксперимента, длящегося как минимум со вчерашнего дня.

— Вот, ознакомьтесь, — вместо приветствия бросил Гнацко, протягивая Марееву портянку факсовой бумаги.

Генерал-майор вкратце пробежался взглядом по документу. В принципе, ничего нового там не было — телефонограммы сообщений от жильцов таких-то домов таких-то улиц города Тулы. Взрыв, землетрясение, бесследное исчезновение части города, невесть откуда взявшийся лес, просьба разобраться в ситуации.

— Что скажете? — поинтересовался Гнацко, когда Мареев отложил факс.

— Что исчезновение действительно имеет место быть. У меня там в настоящий момент оперативная группа находится, так что информация подтверждается из первых рук.

— Каков был повод для отправки группы?

— Сигнал бедствия, поступивший с объекта, и потеря дальнейшей связи. Сигнал был принят в четверть седьмого, предположительно именно тогда, когда произошел взрыв.

— Да не могло там быть никакого взрыва, — вспылил Вахлюев. — Это же не Чернобыль, в конце-то концов!

— Тогда как вы объясняете случившееся? — вкрадчиво поинтересовался Гнацко.

— Не знаю.

— Вот и выясняйте. Вы, Станислав Олегович, назначаетесь председателем чрезвычайной комиссии. Через полчаса у меня на столе должен лежать предварительный список ее членов. Участие господина Вахлюева обязательно, остальных определяйте на свое усмотрение. Все, больше я вас не задерживаю.

Оказавшись за дверью кабинета Гнацко, Вахлюев громко и виртуозно выругался.

— Сколько сотрудников будешь с собою брать? — дождавшись, когда ученый спустит пар, спросил Мареев.

— А я почем знаю, сколько их там понадобится?

— Значит, пока планирую двух ассистентов. У тебя четверть часа на то, чтобы решить по фамилиям.

Оставив Вахлюева размышлять над вопросами комплектации исследовательской группы, Мареев заглянул к секретарю и распорядился отыскать в Туле какую-нибудь гостиницу и забронировать девять мест, а также связаться с Шебановым и сообщить, что его отряд, раз уж они все равно на месте, включается в состав чрезвычайной комиссии.

С оформлением документов Гнацко медлить не стал, и сразу после обеда генерал-майору с сопровождающими пришлось выдвигаться на место происшествия, а точнее изначально в администрацию города Тулы и Тульской области, которую уже успели предупредить о визитерах из столицы. Город встретил москвичей усиленными нарядами милиции, концентрирующимися в основном вокруг здания администрации, и очередным звонком от Шебанова.

— Товарищ генерал-майор, — совершенно серьезным тоном начал ликвидатор, — разрешите поинтересоваться, каковы наши полномочия в составе чрезвычайной комиссии?

«Проснулись…» — мрачно подумал Мареев, а вслух спросил:

— А какие вам полномочия требуются, товарищ полковник?

— Наблюдаем зомби класса разложения «А», — все так же невозмутимо продолжал Шебанов, — и милицейский патруль, пытающийся проверить у него документы. Ребята хотят знать, должны ли мы вмешиваться или продолжать не высовываться?

— Какой, к черту, зомби? — взорвался Мареев, забыв про сидевших рядом с ним ученых. — Откуда тут зомби взялся? Где вы вообще находитесь?

— Откуда взялся, не знаем, — прошибить спокойствие Шебанова было не так-то просто. — А мы, следуя Вашим инструкциям, для того, чтобы не привлекать внимания, устроили наблюдательный пункт в летнем кафе на расстоянии прямой видимости от зоны объекта и теперь ждем дальнейших распоряжений.

Марееву потребовалось не так уж много времени для того, чтобы взвесить все «за» и «против» досрочного раскрытия оперативной группой инкогнито, и на текущий момент минусов у этой идеи было определенно больше. Генерал-майор не мог точно знать, как на их присутствие отреагируют власти города, зато отлично представлял реакцию местных правоохранительных органов. Эти еще нигде и никогда не сносили покорно вмешательства в их деятельность, даже если вмешательство было исключительно благотворным. Так что игра пока не стоила свеч, тем более что никакой угрозы кроме шанса подцепить какое-нибудь инфекционное заболевание зомби для патруля не представлял.

— Не мешайте людям выполнять свою работу, — наконец, решил Мареев, отмахиваясь от настойчиво дергающего его за рукав Вахлюева. — Вплоть до дополнительного приказа активные действия дозволяются только в случае непосредственной угрозы личному составу.

— Все ясно, — рассудительно сказал ликвидатор, после чего стало слышно, как он кому-то сообщает: «Продолжаем смотреть спектакль. Прихвати и на мою долю кружку», и связь оборвалась.

— Так тут даже зомби водятся? — обрадовано завопил Вахлюев, стоило Марееву только отнять от уха телефон.

— Как видишь, водятся. А ты ехать не хотел, — подколол генерал-майор ученого скорее для галочки — о патологическом интересе Вахлюева к живым мертвецам знал едва ли не весь проект, так что грех было не воспользоваться случаем.

— Стас, ну, может все-таки дать ребятам отмашку, чтобы его скрутили? — жалобно спросил ученый. — Какая там стадия не сказали?

— Успокойся, — посоветовал Мареев. — Никуда твой зомби не денется. В крайнем случае, в КПЗ посидит. У меня сейчас более важные дела есть.

Дальнейшее ворчание обидевшегося на весь мир Вахлюева генерал-майор уже слушал краем уха, сконцентрировавшись на первоочередной задаче, а именно — контакте с городскими властями. Не сказать, что в администрации гостей встретили с распростертыми объятиями, но чуть позже, ознакомившись с перечнем делегированных комиссии, судя по подписи на распоряжении, лично Президентом полномочий, с видимым облегчением спихнули на них решение вопроса, приличия ради добавив нескольких сотрудников для консультаций и обеспечения взаимодействия с региональными управленческими институтами, а, говоря по-русски, попросту для надзора. Посему дальнейшее перемещение чрезвычайной комиссии по Туле происходило уже при непосредственном участии представителей администрации. Вежливо отказавшись от попытки туляков первым делом отправить комиссию в снятые номера отдохнуть с дороги, Мареев попросил сопроводить его и Вахлюева к месту проявления феномена.

Широколиственный лесочек, занявший окрестности исследовательского корпуса, выглядел достаточно скромно и по первым прикидкам представлял собою рощицу радиусом полтора-два километра.

— Это вы удачно озеленением занялись, — хмуро сказал Мареев, обращаясь к сидевшей рядом с ним мэру города — отчаянно молодящейся даме предпенсионного возраста. Та элегантно позеленела — перемена цвета была заметна даже сквозь толстый слой грима на лице — и прощебетала, что администрация города никакого отношения к случившемуся не имеет и находится в глубочайшем недоумении по поводу происшествия. В этом Мареев, в общем-то, не сомневался и со своей стороны точно так же не понимал, какое отношение к происшествию может иметь их исследовательский институт. По дороге к лесу ему успели еще раз пересказать версию о случившемся нынешним утром землетрясении. Или взрыве, но практически беззвучном, что само по себе уже странно. Последствия взрывов и землетрясений Марееву доводилось видеть, и не раз. В худшем случае эти последствия имели вид куч обломков, некогда бывших зданиями, но никогда обломки не ухитрялись обрастать деревьями в такой короткий срок. Так что, имея перед глазами результаты происшествия, генерал-майор скорее склонялся к мнению Вахлюева — никаким взрывом здесь и не пахло.

— Что скажешь? — поинтересовался Мареев у буквально прилипшего к ветровому стеклу ученого.

— Единственное, что я в данный момент могу сказать, — мрачно отозвался тот, — при дамах обычно вслух не произносится. Так что пока лучше отстань и дай глянуть поближе.

«Поближе» в данном контексте означало «надо тащиться в лес». Мэр сопровождать их отказалась наотрез, сославшись на плохое самочувствие и модельные туфли на высоком каблуке, и Мареева такой расклад вполне устроил. Он еще не знал, что именно обнаружится за плотной стеной теснящегося на опушке кустарника, и предпочел бы пока обойтись без посторонних. И по той же самой причине он отказался от щедрого предложения мэра по предоставлению членам комиссии сопровождения из числа обеспечивающих безопасность поездки ведомственных охранников и убедил рвущегося в бой Вахлюева не лезть на рожон и дождаться прибытия группы Шебанова для предотвращения сюрпризов. Впрочем, долго ждать не пришлось. Судя по времени, прошедшему от звонка до момента, когда из-за ближайшего поворота вырулил полковничий «УАЗ», парни отсиживались где-то совсем уж неподалеку. С поддержкой в виде четырех автоматных стволов Мареев сразу почувствовал себя увереннее. Теперь можно было и к осмотру приступить.

В лесу не оказалось ничего лишнего — в наличии были деревья, кусты, трава, в подтверждение утренних слов Шебанова затесалось даже несколько сыроежек вполне земного вида, и никаких следов цивилизации, словно ее детищ никогда и не присутствовало на этом клочке земли. Складывалось впечатление, что кто-то аккуратно вырезал кусок города и вставил на его место подходящий по размеру кусок леса. Предположение было бредовым, оно противоречило основополагающим принципам, на которых базировалась разработанная проектом технология передвижения между мирами и согласно которым недвижимые объекты были жестко привязаны к системе координат родного мира и перемещению не подлежали. И, тем не менее, это предположение хоть как-то объясняло то, что сейчас видел перед собой генерал-майор.

— Невозможно, — упорно зудел над ухом Вахлюев. — Дерн многолетний¸ никаких повреждений. На этом месте не было построек по крайней мере последние лет двести. Стас, такого же просто быть не может!

— Лесу об этом расскажи, — устало посоветовал Мареев. — Если сумеешь его убедить, что он не существует, я самолично выбью из Гнацко премию для тебя в десятикратном размере оклада. А пока будешь упражняться в красноречии, поразмысли на тему — что если исключения из третьего принципа Теслы все-таки случаются?

Вахлюев недоуменно посмотрел на генерал-майора.

— Но ведь… — начал он.

— Да, я знаю, что постоянство геосферы миров это аксиома, потому и говорю — поразмысли. Позже поговорим. Если ты тут еще не закончил, сядешь парням на хвост. Я в штабе буду.

Отдав Шебанову распоряжение точно определиться с границами леса, наложить их на план города и выяснить, как обстоят дела конкретно на месте нахождения исследовательского корпуса, Мареев поспешил вернуться к автомобилю. Определенно обрадованная его скорым появлением мэр в очередной — уже пятый или шестой раз — предложила оттранспортировать уважаемого председателя комиссии в гостиничный номер. Желание хоть ненадолго отложить решение выходящих за грани человеческого понимания проблем так и читалось в ее глазах. Мареев снова отказался. Некое шестое чувство подсказывало ему, что разобраться с Тульским феноменом, как он окрестил про себя происшествие, за один день не удастся, но генерал-майор был твердо настроен по возможности ускорить процесс. Задерживаться в Туле надолго не хотелось. Город, может быть, был и старинным — на целый год старше Москвы — но не в его вкусе. Мареев предпочитал мегаполисы.

Уже по дороге к зданию администрации города и области, где их группе было выделено несколько помещений, генерал-майору пришла в голову здравая мысль.

— Анна Игоревна, скажите, у вас здесь, полагаю, есть некие общественные организации, способные осуществлять слаженные действия?

В глазах мэра промелькнуло недоумение.

— Да, конечно, — осторожно ответила она. — Но… я правильно понимаю, что вы хотите привлечь ко всему этому, — мэр обвела широким жестом салон автомобиля, очевидно подразумевая под ним положение дел в целом, — общественность? Мне кажется, решение будет не самым удачным. Согласна, мнение населения нужно формировать как можно скорее и направлять в нужное русло, но, полагаю, для этого достаточно будет журналистов и телевидения. Мы уже дали им первые ориентиры и взяли на себя смелость оповестить о планируемой пресс-конференции. Осталось только определить удобное для вас время…

— Нет, вы меня поняли не правильно, — честно сообщил Мареев. — Конечно, решение принимать вам, но я подразумевал следующее: при наличии упорядоченных организаций целесообразно было бы сделать их представителям небольшой намек о пользе невмешательства, поскольку пикеты под окнами штаба не нужны мне, и предполагаю, что в еще большей мере они не нужны вам с губернатором. Что касается формы и степени намеков, надеюсь, вы сможете определиться с ними самостоятельно.

— Конечно! — взгляд мэра прояснился, и она затихла, видимо, уже прикидывая, на кого и каким именно образом следует надавить.

Мареев удовлетворенно откинулся на спинку сидения. Счет был «один-один», а скорее даже «полтора — ноль целых пять десятых» в его пользу, потому что, если туляки рассчитывали полностью спихнуть на него прелести общения с прессой, то жестоко ошиблись. Десять с изрядным хвостом лет, проведенные в руководящем кресле, выработали у Мареева иммунитет к представителям администраций всех уровней. В конечном счете всем им было нужно одно и то же — загрести жар чужими руками, потратившись при этом по минимуму. Сам Мареев, если когда и прибегал к подобному методу, то всегда считал, что работа наемников, кем бы они ни были, должна быть соответственно оплачена. От администраций ждать подобных широких жестов заведомо не следовало, если ситуация позволяла, то вопрос об оплате они предпочитали вообще заминать. Мареев же со своей стороны без дополнительной оплаты предпочитал делать только то, что заложено в его должностной инструкции, а ответы на журналистские вопросы в этот перечень не входили.

Д обравшись до своего временного кабинета — весьма неплохого, явно не секретаршу выселили с рабочего места — Мареев первым делом составил предварительный отчет для Гнацко и дополнительно послал запрос по поводу сферы деятельности Тульского исследовательского корпуса. Что-то ему подсказывало, что на местности отыскать сведения не получится, а Вахлюев вряд ли держит подобную информацию в памяти. Спустя час с электронного адреса Насти пришел краткий перечень опытов, проведенных в Тульском НИИ за последние полтора года, на девяноста листах. Пока Мареев, распечатав послание, листал отчет, пытаясь хоть что-то разобрать в китайской грамоте научных терминов, из новоявленного тульского лесочка подтянулись Шебанов и Вахлюев с полным полиэтиленовым пакетом лисичек и сообщением о том, что на месте предполагаемой и теоретически вычисленной диспозиции исследовательского корпуса не найдено ничего кроме леса.

Сообщение Мареева, в общем-то, не удивило. Нечто подобное он и предполагал с того самого момента, как увидел деревья. Вручив Вахлюеву стопку листов отчета, он попросил к завтрашнему утру перевести это на русский язык, на вопрос, куда девать собранные грибы, посоветовал, если получится, презентовать их местному мэру и с чувством исполненного долга отправился в гостиницу. В итоге до мэра, кажется, никто не дошел, а вся добыча осела на вахте администрации. Во всяком случае, назавтра именно охранники баловались аппетитно пахнущей картошечкой с грибами, а ликвидаторы на все вопросы отвечали загадочными ухмылками, которым позавидовала бы сама Джоконда.

Гостиница, найденная Настей через сайт в Интернете, находилась ближе к южной окраине города, неподалеку от автовокзала и, несмотря на всю претенциозность интерьера, рассчитывалась явно не на столичных гостей. Глядя, как неохотно при виде посетителей отрывается от полировки ногтей сидящая на ресепшене девушка, Мареев с ходу поставил заведению слабенькую четверочку. Немногим позже, осмотрев предоставленный ему номер изнутри и поужинав в ресторане, генерал-майор перевел четверку в разряд твердых, но добавить к ней плюс помешали ночь напролет раздававшиеся под окном рулады, словно все местные бродячие коты собрались поприветствовать гостей. Часов в пять утра, выглянув в окно, Мареев даже успел увидеть одного из «котов». Темно-серая зверюга телосложения действительно схожего с кошачьим, но по размерам напоминающая скорее матерого дога, с чувством собственного достоинства продефилировала наискосок по улице и скрылась где-то во дворах. Немного позже, после деликатного стука в приоткрывшуюся дверь номера заглянул небритый, не выспавшийся и от этого особо мрачный Шебанов, поинтересовавшись, сильно ли будет товарищ генерал-майор возражать, если его подчиненные нарушат запрет на применение огнестрельного оружия в жилой зоне и организуют сафари на парочку четвероногих засранцев, устроивших брачные игры не в том месте и не в то время. В ответ на вопрос, видели ли они, на кого придется охотиться, поступило уверение, что видели и запомнили не только облик, но и все использованные позы кошачьей Кама-Сутры. А если товарищ генерал-майор про размеры, так это даже лучше — отличные накидки на сидения служебного автомобиля получатся. Правда, говорят, что кошачий мех быстро истирается, но ничего, сколько-нибудь да послужат. Прикинув последствия встречи с «котами» кого-либо из местного населения, Мареев временно снял запрет, и ликвидаторы, прихватив мракометр, отправились на охоту. В итоге к восьми часам утра в активе полковника Шебанова были два кота-переростка дымчатой расцветки, один шакал и одно столкновение с милицейским патрулем, которому четверо вооруженных людей, грузящих в багажник камуфлированного «УАЗа» завернутое в брезент нечто, почему-то показались подозрительными.

Немного позже, когда Мареев, скомкано позавтракав, добрался до штаба и запросил всю имеющуюся информацию о зафиксированных по состоянию на восемь часов утра сегодняшнего дня происшествиях, начала вырисовываться стоимость первой ночи в городе, подвергшемся воздействию феномена. Двадцать шесть трупов из числа любителей ночной жизни с явными признаками нападения хищных животных, двенадцать брошенных посреди проезжей части автомобилей, владельцы которых пока не обнаружены, тридцать четыре телефонных обращения на дежурные номера МЧС и районных отделений милиции о странных существах, иногда просто блуждающих по улицам, а иногда и заглядывающих в окна верхних этажей высоток. Последней каплей в чашу терпения Мареева стало обнаружение в КПЗ отделения милиции Центрального района уже не одного, а двух живых мертвецов средней степени разложения, неудачно наткнувшихся на оцепление администрации города и области, принятых за бомжей и арестованных до выяснения обстоятельств. Впрочем, это было меньшим из зол. Отправив за мертвецами группу Шебанова, Мареев ненавязчиво поинтересовался, не желает ли госпожа мэр в связи со сложностью ситуации объявить если уж не чрезвычайное положение, так хотя бы комендантский час, а так же распределить военные патрули по всей территории города вместо того, чтобы устраивать тройное оцепление вокруг управленческих зданий?

Ответом генерал-майору был такой взгляд, словно он только что предложил госпоже мэру что-то неприличное — например, пройтись голышом по центральному проспекту города. Впрочем, подумать она все-таки обещала. За время беседы Мареева с мэром в штабе объявился отчаянно зевающий Вахлюев, воспринявший вчерашнюю просьбу председателя комиссии всерьез и всю ночь штудировавший отчет. Судя по предварительным выкладкам ученого, ничем предосудительным в Тульском корпусе не занимались, основной задачей было составление, систематизация и изучение коллекции биологических объектов, в основном доставляемых экспедициями иногородних подразделений. Реестр поступлений образцов к отчету не прилагался, но Вахлюев утверждал, что время прибытия партий с точностью до суток отлично читается между строк. Проводившиеся параллельно основному направлению работы собственные изыскания были направлены на исследование давно выявленной, но до сих пор толком не изученной обратной зависимости между обжитостью места, выбранного для создания червоточины между мирами, и затратами энергии и времени на этот процесс. На взгляд Мареева, направление было абсолютно бесперспективным. Закономерность существовала, знать о ней все знали, но объяснить, почему с кладбища, пустыря или какой-нибудь свалки червоточины открываются только так, а из церкви, скажем, сделать это практически невозможно, без привлечения мистики пока еще никто не смог. Ликвидаторы в таких случаях обычно отшучивались насчет сильного колдунства, с которым лучше в святое место не соваться. Ученые пожимали плечами, но ничего умнее тоже сказать не могли.

Если верить Вахлюеву, последние исследования сотрудниками корпуса проводились в заброшенных шахтовых выработках, по-видимому, признанными наиболее необжитыми местами.

— Странный выбор, на самом деле, — ученый шмякнул на стол где-то раздобытую карту области. — Если судить по отчетам, последний раз они были вот здесь… — Он ткнул пальцем в точку, изрядно отстоящую от областного центра. Какое-то поселение там, конечно имелось, но по сравнению с Тулой оно выглядело более чем скромно.

— Это что? — поинтересовался Мареев.

— Кимовск. Один из районных центров. Раньше, если верить путеводителю, был шахтерским городом, теперь тихо и мирно загибается. Шахты, соответственно, там есть по определению. С другой стороны, здесь, — Вахлюев снова указал на карту, но уже левее и раза в четыре ближе к Туле, — тоже шахты и тоже заброшенные.

— Тогда какого хрена они к черту на кулички поперлись? — поинтересовался генерал-майор, будучи не в настроении решать ребусы. — Там же километров шестьдесят, не меньше.

— Восемьдесят, — поправил Вахлюев, — против двадцати километров второго варианта. Похоже, что ближние шахты их не удовлетворили по каким-то параметрам, поскольку, судя по отчетам, первые исследования были именно здесь, и лишь потом их перенесли на дальнюю базу. И именно там на дальней они, в конце концов, что-то обнаружили!

Ученый торжествующе замолчал.

— Что именно ты понимаешь под словом «что-то»?

— Понятия не имею, но это было что-то здоровое. Вот, смотри, — Вахлюев положил на стол развернутый отчет и показал на столбцы цифр. — Обычно затраты энергии при уходе и возвращении бывают примерно равны, но в этот раз возврат им обошелся раза в два дороже. В исследовательской группе было четверо человек, значит, то, что они тащили с собой обратно, было примерно эквивалентно весу четырех взрослых мужиков.

— Триста килограмм минимум, — прикинул Мареев. — Впечатляет. И что это могло быть?

Вахлюев развел руками.

— Не представляю даже отдаленно, — признался он. — В отчете никакой информации. Полный вакуум, который я объяснить никак не могу. Должна же быть приложена хоть какая-то расшифровка такого скачка затрат, поскольку он бросается в глаза первым делом, и вместо этого гробовое молчание. Происшествие подозрительно и само по себе, а оттого, что выпало на последнюю перед аварией вылазку, становится вдвойне подозрительным.

— Сколько времени, получается, прошло?

— До взрыва? Считай неделя. В шахтах они были в прошлую пятницу.

— Что ж, — вздохнул Мареев. — Зацепка, конечно, слабенькая, но все-таки. Сможешь рассчитать по их данным координаты входа и выхода для ближних и дальних шахт? Попробуем на месте определить, что они там искали.

— Смочь-то смогу, — демонстративно зевнул Вахлюев, — но мне, знаешь ли, иногда и спать не мешало бы. Иначе я тебе такое насчитаю, что отправитесь вы прямиком в некрополь. Причем по частям.

— Ассистентов подключи к расчетам.

— Обойдутся. Малы еще. Пускай лучше фоновое d-излучение вокруг леса замеряют. Когда закончат, попробую составить общую картину.

— Ты их, что, вдвоем на замеры отправил? — забеспокоился генерал-майор, вспомнив о «котах», зомби, шакалах и прочих пока еще не выявленных прелестях города.

— Зачем вдвоем? Нам сопровождение выделили из местных стражей порядка.

— Лучше бы ты Шебанова подрядил. Надежнее было бы.

— Надежнее, — не стал отрицать Вахлюев, — только ты его раньше заграбастать успел. Кстати, может, нам под это дело усиления попросить? Что скажешь?

— Что ты, никак, собственной армией обзавестись решил. Вас всего-то трое. Сколько ж вам охранников на душу населения надо?

— Чем больше, тем лучше, — сгребая листы отчета в охапку, заявил Вахлюев. — Ладно, Станислав Олегович, вашу щедрость я вам еще припомню, а пока пойду лучше расчетами заниматься. Через пару часиков загляни — разбудишь.

— Будильник поставь, — посоветовал Мареев. — У него память понадежнее моей.

Впрочем, нарушать мирную дремоту ученого пришлось гораздо раньше указанного им срока. А именно тогда, когда в штаб примчались взмыленные вахлюевские ассистенты без ожидаемых результатов, зато с клятвенным заверением, что в лес они больше не сунутся даже под угрозой расстрела. Причем о том, что именно произошло в лесу, толком не могли рассказать ни они сами, ни выглядевшее самую малость получше сопровождение.

Путем перекрестного допроса вахлюевских подчиненных, Мареев выяснил три вещи: сначала в лесу было просто страшно, потом стало очень страшно, а под конец — ОФИГИТЕЛЬНО СТРАШНО. Закономерный вопрос «почему?» так и остался открытым. Ассистенты бормотали что-то невнятное насчет теней и звуков, описать которые затруднялись. Вахлюев недоуменно развел руками и предложил съездить и проверить. Мареев предложение отклонил, посоветовав ученому не отвлекаться от обещанных расчетов. Самому генерал-майору тоже было пока не до леса. За полдня обмозговавшая таки предложение мэр вкупе с начальником УВД по Тульской области и начальником отделения вневедомственной охраны при УВД по Тульской области горели желанием обсудить с уважаемым председателем комиссии состав и место дислокации патрулей, а попутно прозрачно намекали на необходимость срочного проведения пресс-конференции. Посланный на ликвидацию сидящих в КПЗ зомби Шебанов отзвонился и сообщил, что возникли небольшие проблемы в лице нанятого для зомби в порядке гаранта Конституции бесплатного адвоката, который теперь требует проведения медицинского обследования для официального признания подзащитных усопшими. Мареев, плюнув на кодекс ликвидаторов, распорядился пожелать адвокату удачи и возвращаться в штаб. Сообщения о столкновениях с неизведанным и так нарастали подобно снежному кому. На севере области видели ангелов. На юге — чертей. В пределах города была зафиксирована ящерица размерами с фуру, занимающаяся разграблением могил на городском кладбище. Гигантские черви на свалке, ходячие трупы и крысы-переростки на улицах города, какая-то крылатая гадость в частном секторе, слизистая дрянь в подвалах… Мареев методично складировал поступающую информацию во все увеличивающуюся стопку. Когда Шебанов вернулся, ему тут же был вручен список объектов, подлежащих предварительной проверке.

— Оформляем недельную командировку? — деловито спросил ликвидатор, измерив на глаз длину списка.

— Результаты жду к вечеру, — сообщил Мареев, не отреагировав на прозрачный намек.

Шебанов тяжело вздохнул и исчез, а генерал-майор вернулся к систематизации и анализу полученных сообщений. После обеда состоялась-таки пресс-конференция, о необходимости которой мэр напоминала с завидным постоянством вплоть до последней минуты, видимо опасаясь, что Мареев передумает и откажется. Правда, от Тульской области конференцию своим присутствием почтили не губернатор и не мэр, а всего лишь пресс-секретарь. Девушка оказалась смышленой, хотя и недостаточно владеющей информацией, но этот недостаток с лихвой компенсировался хорошо подвешенным языком. В итоге жаждавшие информации журналисты покинули конференцию, твердо уверенные в том, что ситуация под контролем и не требует усиленного освещения, а администрация города и области делает все необходимое для решения проблемы. От Мареева почти ничего не потребовалось — только сидеть рядом и деловым видом олицетворять действия администрации.

— Лихо вы их, — признался генерал-майор, когда зал опустел.

— О, ничего особенного, поверьте, всего лишь бонусы профессии — скромно ответила пресс-секретарь, рассматривая акриловые ногти, и, вдруг спохватившись, блеснула белозубой улыбкой. — Позвольте представиться — Александра. Ведь мы с вами теперь, как понимаю, надолго в одной упряжке?

— Боюсь, что да, — ответил Мареев, осторожно сжимая протянутую для приветствия руку. А зря — пожатие у пресс-секретаря оказалось крепким и не по-женски сильным. — То есть, я хотел сказать, приятно познакомиться, — тут же поправился он. — Станислав. — Несмотря на ощутимую разницу в возрасте, применение отчества в общении с Александрой вдруг показалось ему жутко неестественным. — И какая же профессия позволяет так расправляться с противниками?

— Полагаю, вы сразу подумали о психологе? Нет, по образованию я всего лишь юрист.

— В таком случае, вы, должно быть, очень хороший юрист, — предположил Мареев. — Тогда что же вы делаете здесь? Для очень хороших юристов лучшим выбором бывает построение карьеры, а не переквалификация в смежные профессии.

— А мы, как завещал Владимир Ильич, идем другим путем, — снова заразительно улыбнулась Александра. — Прошу меня простить, товарищ генерал-майор, но работа не волк, убежит — не поймаешь!

Подтверждая эту несколько искаженную прописную истину, она сбежала сама — только густая, от природы вьющаяся и удачно проколорированная шевелюра рыжим язычком пламени мелькнула в серой толпе. Мареев тряхнул головой, пытаясь сбросить наваждение. «Ведьма, — уважительно подумал он. — К зеленым глазам еще и рыжие волосы в придачу. Точно ведьма». Конечно, вместо классического ведьмовства здесь присутствовало удачное манипулирование эмоциями собеседника, но от этого легче не становилось. В руках пресс-секретаря было опасное оружие, и этим оружием она осознанно, а главное, без малейшего зазрения совести, пользовалась. Впору было начать изображать святую инквизицию…

Апофеозом же сумасшествия сегодняшнего дня стал звонок Гнацко, не к ночи будет помянут.

— Ну, и что они там все-таки натворили? — с ходу поинтересовался заместитель руководителя по обеспечению безопасности.

— А что, разве кто-то что-то натворил? — встречным вопросом ответил Мареев, подумав, что может хоть кто-то, наконец, разъяснит ему сложившуюся ситуацию, и все станет просто и понятно. Вот это надо говорить, вот это делать, а это непременно обходить молчанием…

— Только прикидываться умственно отсталыми не надо, — попросил Гнацко. — У меня на столе растет стопка рапортов из близлежащих подразделений, и если задаться целью и составить пространственно-временную модель событий, то получается постепенно расширяющаяся окружность с центром где-то в Тульской области. Поэтому я и спрашиваю, что там такого случилось, что встряхнуло чуть ли не полстраны? Только не говори, что тебе не хватило суток, чтобы разобраться.

— Не хватило, — честно признался Мареев. — Над проблемой работаем, — тут же добавил он, предвосхищая вопрос собеседника. — Нам подкрепление нужно. Ребята не способны быть в десяти местах одновременно.

— Думаешь, ты один такой умный? — проворчал Гнацко. — У меня штук пятнадцать требований о передислокации на рассмотрении лежит. Люди сейчас всем нужны.

— У нас тут на самом деле жарко.

— Всюду жарко. Местных военнослужащих подключай — там же должен кто-то расквартирован быть, если мне память не изменяет. Полномочия тебе на какой хрен давались, если ты ими не пользуешься?

— То есть, не дашь? — уточнил Мареев.

— У тебя пятнадцать минут на написание запроса, — после краткого раздумья решил Гнацко. — Дольше ждать не буду и точно обещать тоже, но попробовать — попробую. И разбирайтесь с этим делом побыстрее. Хотя бы с причинами — выводы уже потом делать будем.

— Что, все настолько хреново?

— Ну, как тебе сказать? У нас тут на каждом углу новоявленные пророки кричат об Апокалипсисе и Судном дне. У вас еще нет? Повезло.

Короткие гудки возвестили о том, что зам руководителя бросил трубку. Мареев посмотрел на телефонный аппарат, устало подумал «К черту…» составил заявку на выделение чрезвычайной комиссии дополнительных шестидесяти человек для обеспечения безопасности в проблемном регионе, оторвав секретаршу в приемной от болтовни по мобильному телефону, попросил ее скинуть заявку на факс Гнацко и взялся наводить справки об Александре. Свой человек в администрации ликвидаторам бы не помешал, а у рыжей пресс-секретарши, по первому впечатлению Мареева, помимо весьма неплохих внешних данных имелась и изрядная доля здравого смысла. Спустя час генерал-майор уже знал, что Александре Звонаревой двадцать семь лет, что она не замужем — во всяком случае, официально — и в сопровождении спутника ее никто из коллег тоже не видел, равно как и не слышал про такого — последний факт, похоже, всех удивлял больше всего. На работу приезжает на личном автомобиле. Исполнительна, ответственна, инициативна — между строк так и читалось «амбициозна», что окончательно убедило Мареева в правильности выбора кандидатуры. Доехав до цветочного магазина, генерал-майор купил самый дорогой из имевшихся букетов и отправился организовывать более близкие контакты с рыжеволосой ведьмочкой.

Контакты, правда, получились несколько сумбурными. С Александрой Мареев столкнулся в коридоре, на полпути к ее рабочему месту, располагающемуся этажом выше в другом крыле здания.

— Заблудились? — осведомилась девушка с едва уловимой улыбкой.

— Отнюдь, — Мареев протянул пресс-секретарю букет роз цвета шампанского. — Я именно там, куда и собирался попасть. Это вам, в благодарность за помощь на конференции и в надежде на дальнейшее плодотворное сотрудничество.

Александра перевела взгляд с генерал-майора на цветы, и легкое удивление, нарисовавшееся на лице девушки, сменилось восхищением.

— Какая прелесть, — с чувством произнесла она, принимая букет. — Это очень мило с вашей стороны. Я тоже надеюсь, что наше с вами сотрудничество будет успешным, ведь от этого, как я понимаю, зависит судьба всего города.

— Я бы даже сказал, всей области, — уточнил Мареев. — Кстати, коллега, разрешите осведомиться, что вы делаете сегодня вечером?

Александра загадочно улыбнулась.

— Обычно свободные от вселенских катастроф и прочих авралов вечера пятниц у меня зарезервированы под страйкбол, но я всегда готова рассмотреть неожиданно возникающие альтернативные варианты.

— Вы увлекаетесь страйкболом? — удивился Мареев.

— А что в этом странного?

— Да нет, ничего, — поторопился ответить генерал-майор, хотя представить в холеных руках пресс-секретаря макет огнестрельного оружия у него все равно не получилось. — Просто я хотел пригласить вас на деловой ужин, но если вы заняты…

— Нет-нет, я, знаете ли, считаю, что работа должна быть прежде всего, поэтому пропускать деловую встречу ради нескольких расстрелянных противников не в моих правилах. Поэтому, если вы еще не передумали, то в пять минут седьмого я буду готова составить вам компанию с тем только условием, что выбор ресторана останется за мной.

— Договорились, — подытожил Мареев и, уже уходя, задался вопросом — а кто все-таки сейчас кого пригласил? Слишком уж ловко у Александры получилось незаметно и ненавязчиво оставить последнее слово за собой.

Выбранный девушкой ресторан имел скромное название «Остап», на его вывеске и выставленном у входа штендере красовался Остап Бендер, и находился он в семи минутах ходьбы от Белого дома — на машине, разумеется, получилось еще быстрее. Хотя, как вскоре убедился генерал-майор, Александра при выборе руководствовалась не только и не столько территориальной доступностью заведения. Возможно, здесь имела место быть легкая ирония со стороны раскусившей намерения Мареева пресс-секретаря, но и кухня, откровенно говоря, оказалась весьма неплохой. Ресторан на первом этаже гостиницы «Тула» «Остапу» не годился и в подметки. Находившийся буквально в пяти шагах от Белого дома «Респект», в котором Мареев обедал последние два дня, тоже уступал конкуренту, хоть и не так ощутимо.

Разговор за ужином в основном велся на отвлеченные темы. Генерал-майор осторожно прощупывал собеседницу, пытаясь составить личное мнение об ее характере и сфере интересов, и никак не мог отделаться от мысли, что смотревшая на него непроницаемыми зелеными глазами и непринужденно поддерживающая беседу девушка точно так же прощупывает его самого. Мареев не мог точно предсказать, за кем останется победа в этой скрытой дуэли, но рассчитывал хотя бы на ничью.

— А все-таки, — вдруг сказала Александра, рассматривая генерал-майора поверх бокала с темно-рубиновым «Кьянти», — мне бы хотелось примерно знать, каким именно вы представляете себе наше дальнейшее сотрудничество. Не думаю, что вы решили потратить время и деньги только ради того, чтобы подробнее узнать о страйкболе.

— Мне нравится ваша деловая хватка, — с уважением отметил Мареев.

— Она многим нравится. А теперь я слушаю…

Решение пришло внезапно, и вполне возможно, что катализатором его послужил промелькнувший в памяти Мареева образ выделенной ему секретарши с мобильным телефоном в руке и отсутствующим взглядом.

— Не хотите ли временно поработать у нас в штабе? — спросил он у девушки, хотя изначально всего лишь собирался предложить ей одностороннюю поставку информации.

— Возможно, что хочу, — ответила Александра, — но для начала неплохо было бы немного узнать о своих обязанностях.

— Ничего сверхъестественного в них не будет, — заверил пресс-секретаря Мареев. — И уж, во всяком случае, браться за оружие вас точно никто не заставит. От вас будет требоваться поддерживать связь с вашими региональными средствами массовой информации, а так же с теми из административных и правовых организаций, с которыми мы сотрудничаем. Плюс, — добавил он, вспомнив накопившуюся у него на столе кипу бумаг, в которой в свете нынешней ситуации было не так уж много секретного, но доверить работу с которой имеющейся секретарше он так и не рискнул, — возможно, к ним еще добавится систематизация некой получаемой информации.

— На первый взгляд звучит не так уж страшно, — задумчиво произнесла Александра. — И все-таки, конечно, жаль…

— О чем именно вы жалеете?

Девушка снова наградила спутника непроницаемым взглядом.

— О том, что мне не придется браться за оружие, — не поймешь, в шутку или всерьез сказала она.

— Но вы, тем не менее, согласны?

— Разумеется, коллега, — ослепительно улыбнулась пресс-секретарь. — Только вы точно уверены, что сейчас озвучили весь круг моих обязанностей? Как мне показалось, изначально вы хотели поставить еще какое-то условие.

«Ведьма», — уважительно подумал генерал-майор.

— Разумеется, есть и еще одно условие, — сказал он вслух, — но оно не представляет собой ничего специфического, свойственного только нашей службе. Это условие — ваша лояльность к новому работодателю.

— Какого рода лояльность имеется в виду? — не моргнув, уточнила Александра.

— Делового, разумеется, — тут поправился Мареев, поняв, что именно подразумевает под лояльностью пресс-секретарь. Это было бы уже чересчур. Во всяком случае, вот так сходу… — Я хотел бы надеяться, что, если вам станет известна какая-нибудь сторонняя информация, способная ускорить или же наоборот грозящая замедлить проводимое нами расследование, вы известите нас о ней.

— В простонародье это называется стукачеством, — с улыбкой заметила девушка.

— Мне никогда не нравился простонародный жаргон за его грубость и прямолинейность. Вас так беспокоит этот пункт нашей договоренности?

— Отнюдь. Я всего лишь озвучила его истинную суть, которая, в принципе, ничего не меняет. Надеюсь, я могу рассчитывать уже завтра перейти в вашу команду?

— А у вас разве завтра не выходной?

— Должен был быть, однако наше руководство придерживается мнения, что, когда отчизна в опасности, такое понятие, как «выходной день», отходит на задний план. В особенности для рядовых сотрудников. Так что завтра я с куда большим удовольствием начала бы осваиваться на новом рабочем месте.

— В таком случае, я постараюсь это организовать, — пообещал генерал-майор.

Людей Гнацко все-таки выделил, хотя и урезав количество на треть. На следующий день под начало Мареева прибыло сорок человек, правда, большую часть контингента составляли не ликвидаторы, а контрактники, за время пути вкратце введенные новоявленными коллегами в курс дела.

— Что ж, это еще не самый худший вариант, — философски сказал Шебанов, наблюдая, как подкрепление с шутками и матом выгружается из «ЗИЛов». — Могли ведь и срочников подкинуть…

Переход Александры в штаб ликвидаторов обошелся куда меньшей кровью, чем ожидал генерал-майор. Мэр, видимо, тоже решила, что разведчик во вражеском стане администрации не помешает, поэтому была и руками и ногами за кадровую перетасовку, хотя Мареев и сомневался, что тульская администрация реально хоть что-то от этого выиграет. Оказавшись на новом месте, пресс-секретарь с головой погрузилась в работу, и генерал-майор с удивлением обнаружил, что действительно рад новому сотруднику. Александра ничему не удивлялась, задавала минимум вопросов, но любая запрошенная генерал-майором информация оказывалась у него на изрядно опустевшем столе максимум через полчаса и, как правило, уже с первичным анализом ситуации. Даже скептически похмыкивающий поначалу Шебанов в конце концов сдался и признал полезность Мареевского новоприобретения.

Связь с двенадцатой оперативной дивизией, действительно стоявшей в Туле, хоть и со скрипом, но удалось наладить, однако идея организации совместных патрулей оказалась провальной, поскольку фактическое взаимодействие военных и ликвидаторов в группе стремилось к нулю. Единственным их совместным достижением оказалось обнаружение пространственной аномалии на южной окраине города, причем крупно повезло, что первым в аномалию влетел все-таки ликвидатор. Поэтому, когда вокруг вместо урбанистического пейзажа вдруг распростерлась пустыня, результатом вместо метания по местности стало грамотное и быстрое отступление по собственным следам в родной мир. Опытным путем определили границы аномалии, поставили заграждение. «Дивизионщики» связываться с чертовщиной и брать под охрану объект отказались наотрез. В итоге Мареев предпочел отозвать своих людей и сформировать из них отдельные группы для контроля особо подозрительной местности, в том числе и территории вокруг аномалии, хотя бойцов катастрофически не хватало даже для этих целей. А следом прибавились еще два повода для головной боли. В первых же стычках со зверьем выявился феномен, который раньше нигде не фиксировался — в определенный момент оружие просто переставало стрелять безо всяких на то причин. Даже не убиваемые кажется ничем автоматы Калашникова. Открытие это произошло одновременно с выяснением того, что кое-где траектории перемещения ликвидаторских и дивизионных патрулей пересекались, и обошлось в итоге в шесть трупов «дивизионщиков» и два ликвидаторских — прочим кое-как удалось отбиться подручными средствами от стаи мохнатых двуногих тварей, во время нападения которых этот феномен как раз и решил сработать. Вахлюев, с которого в приказном порядке потребовали объяснения ситуации, честно признался, что понятия не имеет, что к чему. Есть, конечно, предположение, что, как и параллельно выявленные бессистемные сбои в работе двигателей внутреннего сгорания, это приурочено к колебаниям d-излучения, но пока теория не подтверждена. К тому же, как обойти эту проблему, он все равно не знает, а потому единственное, что может посоветовать — это обзаводиться альтернативными видами вооружения, основанными не на воспламенении пороха.

— Возвращаемся в развитое средневековье? — мрачно поинтересовался Шебанов, услышав описанную Вахлюевым радужную перспективу. — Топоры, вилы, рогатины? Товарищ генерал-майор, это не к нам вопрос. Я, когда контракт подписывал, пункта о записи в белорусские партизаны там не видел.

— Ну, во-первых, никто тебя в партизаны и не записывает, — не очень уверенно сказал Мареев. — Это ж не основное вооружение, а альтернативное, на случай таких вот непредвиденных обстоятельств — все лучше, чем штакетник и приклады в ход пускать. А во-вторых, зачем сразу вилы? Есть же эти… мечи там всякие, сабли…

— И продаются они на каждом углу, — подхватил Шебанов. — В бутиках «Все для охоты и рыбалки». Станислав Олегович, ты же, вроде, до начала нынешнего дурдома нормальным мужиком был, здравомыслящим. Где я тебе сейчас мечи раздобуду, хоть бы они и лучше штакетника были? Патроны могу, гранаты могу, пулемет, в принципе, если сильно попотеть, тоже сумею, но мечи — это уже перебор.

— Оружейный музей, — подал голос Вахлюев и, заметив устремленные на него непонимающие взгляды, пояснил. — Здесь же оружейный музей есть, это точно. Наверняка там что-нибудь из холодного оружия найдется.

А ведь это была весьма здравая мысль…

— Пошли к мэру, — распорядился Мареев, вставая из кресла.

Правда, в кабинете мэра мысль перестала казаться Марееву такой уж здравой, в особенности когда вызванный туда же директор Тульского оружейного музея начал оперировать стоимостью экспонатов и размерами неустойки, которую придется заплатить при их повреждении. Выслушивая расчеты, не задерживавшиеся в голове по причине наличия в них астрономического количества нулей, генерал-майор угрюмо подумал, что, кажется, им будет дешевле похоронить еще нескольких ликвидаторов, а еще лучше и дешевле — похоронить самого директора-барыгу. Судя по перехваченному взгляду Шебанова, мысли полковника развивались аналогично. Положение неожиданно спасла мэр.

— Станислав Олегович, — с поистине детской непосредственностью спросила она, — а вам непременно нужны старинные экспонаты? Может быть, подойдут современные аналоги?

— А у вас, Анна Игоревна, есть современные аналоги? — уточнил Мареев, подавляя желание выругаться. Нервы становились совсем ни к черту.

— Наверное, есть, если их еще не выбросили, — мэр смутилась. — Об этом лучше Виктора Васильевича спросить. Понимаете, мы реализовали ваше предложение о воздействии на общественные организации. В том числе среди прочих у нас имеются несколько военно-исторических центров, и у них для предотвращения эксцессов было изъято вооружение. Думаю, вам стоит взглянуть на конфискат, если он еще сохранился.

— Думаю, стоит, — согласился Мареев. — Надеюсь, вы организуете нам встречу с достопочтенным Виктором Васильевичем?

Глава 5. О пользе мозгов, а временами и их отсутствия

Загадочный Виктор Васильевич оказался уже знакомым Марееву начальником Управления внутренних дел по Тульской области. Что же касается конфиската, то после долгих поисков выяснилось, что каким-то чудом он все-таки уцелел. Глядя на кучу сваленного в самом дальнем углу подсобного помещения железа, уже тронутого ржавчиной, Мареев подумал о том, что либо в тульских военных центрах действительно состоят такие звери, что их боятся даже с подобными вот ломиками в руках, либо, что куда вероятнее, мэр и компания малость перестарались.

Шебанов порылся в куче и отобрал то, что выглядело более-менее прилично.

— Все равно мало, — подытожил он, окидывая оценивающим взглядом разложенное на брезенте оружие. — На шестнадцать человек, ладно, хоть что-то будет. А остальным?

— Лиха беда начало, — отозвался Мареев. У него уже полдня в голове крутились какие-то ассоциации, вызванные упоминанием тульским мэром военных центров, и, наконец, все встало на свои места. — Сдашь ребятам, пускай облагораживают и затачивают, а сам бери Марата за шкирку и завтра с утра дуйте обратно в Москву, на ВДНХ.

— Это еще зачем?

— Где-то с полгода назад я там видел магазинчики, где такая же ерунда продавалась. Если повезет, может, удастся чем-нибудь разжиться.

— А финансы на закупку выделишь? — деловито поинтересовался Шебанов.

— Выделю. Ты, главное, товарные чеки взять не забудь.

В итоге вылазка прошла удачно. Шебанов, по его собственному утверждению не только смел все, что было на прилавках — а было не так уж много, — но и, когда офонаревшие продавцы даже под дулом автоматов отказались выдать адрес мастерской, где оружие производилось, опустошил соседние отделы, скупив там весь садовый инвентарь, по накладным проходивший как топоры АО в сборке, производства Ижсталь.

— На кой ляд тебе топоры сдались? — поинтересовался Мареев, изучая предоставленные ему для отчета документы. — Сам же говорил, что в средневековье возвращаться не собираешься.

— Ну… — начал Шебанов, — я вот так подумал — дороговато они, эти твои сабли, обходятся. Топоры вон насколько дешевле получаются. А по эффекту ничуть не хуже.

— Ты уверен?

— Еще бы. Мне на даче дрова колоть приходилось, а тут то же самое. Берешь и бьешь.

Сраженный весомостью аргумента, генерал-майор предпочел не разводить дальнейшие споры по уже свершившемуся факту, решив, что Шебанову, как практику, польза от приобретенного инвентаря виднее. Оставалось только решить, что со всем этим добром делать. Примечательно, что теперь настроения в комиссии поменялись на прямо противоположные. Если Мареев был настроен скептически, то Шебанов наоборот пребывал в благостном настроении, по-прежнему утверждая, что для того, чтобы обращаться с пережитками средневековья, особого таланта не нужно. Справедливости ради следует отметить, что первый же проведенный в полевых, а точнее, городских условиях, эксперимент показал, что не все так просто. «Легче пристрелить» — таков был вердикт ликвидаторов, минут пять рубивших в гуляш никак не желавшего упокаиваться живого мертвеца.

— Легче, — философски заметил Мареев, выслушивая в своем кабинете сетования Шебанова, снова переметнувшегося в лагерь скептиков, — но, как уже замечено, не всегда реализуемо. Так что осваивайте: это же просто — берешь и бьешь.

Шебанов ликвидировался из кабинета, напоследок пообещав в порядке освоения вооружения прихлопнуть одного генерала, считающего себя гением черного юмора.

В этот и последующий дни жизнь, как ни странно это звучит, начала входить в накатанную колею. Вахлюев определился-таки с координатами перемещений тульских экспедиционных групп и выехал на ближние шахты. Гнацко с пугающей пунктуальностью звонил ежедневно по два раза — ровно в десять утра и в четыре вечера. Построенные по схеме «вопрос-ответ» диалоги настолько походили один на другой, что Мареев начал всерьез подумывать — не передоверить ли миссию общения с высшим руководством Александре, поскольку никакой новой информации генерал-майор все равно сообщить пока не мог. Мечи, топоры и прочие колюще-режуще-рубящие предметы были в приказном порядке назначены альтернативным вооружением ликвидаторских патрулей. Рецепт пошел в массы, и сразу же вслед за ними заткнутыми за пояс топориками стали щеголять представители правоохранительных органов и патрульные из оперативной дивизии. Освоение новых видов оружия шло ни шатко, ни валко на сооруженных на скорую руку манекенах и подвижных объектах типа зомби и шакалов. Эти, отдаленно похожие на тощих запаршивевших псов, твари в последнее время что-то слишком активно стали распространяться по городу. Согласие на их отлов Мареев давал с опаской, поскольку еще по прошлым разам помнил, что на этом этапе в развитие событий любят активно включаться общества защиты животных, которым, как правило, бывает глубоко фиолетово, что защищаемое ими животное само представляет опасность для общества. Однако то ли в Туле таких обществ не имелось, то ли они предпочли благоразумно промолчать в тряпочку, предоставляя ликвидаторам полную свободу действий. В общем, на протяжении упомянутых двух дней обстановка была слишком уж спокойной, и Мареев не мог отделаться от ощущения, что все это есть не более чем затишье перед бурей.

Ситуация резко изменилась во вторник. К тому времени «дивизионщики», вроде, убедились, что близость «гостеевской плеши», как окрестили пространственную аномалию по поселку, возле которого она расположилась, угрозы для здоровья не представляет, и несколько переменили трассы патрулирования, заглядывая теперь и в соседствующий с «плешью» поселок. Что они там рассчитывали найти, трудно было даже предположить. Ликвидаторы досконально изучили опустелое поселение еще в первый день обнаружения аномалии. Брошено оно, похоже, было недавно, возможно, что как раз после взрыва. Большая часть вещей оставалась в домах, следов мародерства не наблюдалось. Поиски сбежавших жильцов для обеспечения содействия в эвакуации оставленного имущества результатов не дали. Население двух десятков домов сельского типа словно сквозь землю провалилось.

С точки зрения ликвидаторов поселок угрозы не представлял. С аномалией было несколько хуже. Активности она не проявляла, расширяться, как это иногда бывало, не торопилась, зато по ту сторону «плеши» затаился неприветливый мир номер три — пустыня, границ которой до сих пор не было обнаружено. С точки зрения теории вероятности шанс того, что кто-то из странных тварей, населяющих эту иноземную пустыню, сумеет обнаружить крохотный пятачок аномалии и переместиться через него в наш мир, стремился к нулю, и, тем не менее, нуля не достигал. Из предыдущего опыта было точно известно, что иногда это происходит. Если честно, происходит куда чаще, чем хотелось бы, словно возникающие между мирами червоточины осознанно притягивают к себе зверей… Поэтому Мареев особо настоял на том, чтобы взятая в ограждение аномалия находилась под постоянным наблюдением. Позже возглавлявший прибывшее ликвидаторское подкрепление майор Пименов, на которого были возложены обязанности по организации городских патрулей, клялся и божился, что наблюдение за аномалией действительно велось денно и нощно, что никаких эксцессов не было, и, возможно, даже не привирал. Зато эксцесс резко возник, когда вошедшая в поселок патрульная группа «дивизионщиков» спугнула невесть откуда там взявшуюся стаю летучих обезьян. Дальнейшее развитие событий можно было реконструировать только приблизительно. Трое из патруля, видимо, быстрее сориентировавшиеся, сбежали с места происшествия, побросав оружие. Четвертый остался в поселке и был заочно списан в расход поднятыми по тревоге ликвидаторами. Собственно говоря, зная о наличии в поселке крылатых хищников, иной исход мог предположить только закоренелый оптимист, да и то вряд ли. Каково же было удивление выдвинувшейся на боевую разведку группы, когда они обнаружили в Гостеевке полную противоположность своих ожиданий, а именно — изрядно потрепанного, залитого кровью, но определенно живого «дивизионщика» в количестве одной штуки и трупы летучих обезьян в количестве десяти штук. Предположений о том, что расправу над тварями следует приписать чудом уцелевшему патрульному, ни у кого даже не возникло — все наличествующие трупы имели ярко выраженные резанные и колотые раны, из одного к тому же извлекли арбалетный болт. Изобразить такое при помощи топора не представлялось возможным. Скомканный допрос потенциального свидетеля выявил полную кратковременную амнезию, сильно смахивающую на результат микроинсульта или осознанное и упорное замалчивание информации, впрочем, и без того было уже ясно — в поселке успел побывать кто-то еще. И весьма удачно побывать.

— Одиннадцать обезьян замочить! — никак не мог успокоиться Шебанов, когда уже поздно вечером, неимоверно усталые, они с Мареевым и только-только возвернувшимся из очередного шахтного рейда Вахлюевым собрались в гостиничном номере, чтобы подвести итоги дня. — Без применения огнестрельного оружия! Это ж фантастика какая-то.

— Десять, — поправил Мареев.

— Одиннадцать. Парни нашли еще одну за пределами поселка. Причем от всех прочих последняя находка кардинально отличается.

— И чем же?

— Те, первые, зарублены, а эта застрелена из пневматики, причем предварительно хорошенько избита чем-то тупым.

— А разве из пневматики можно кого-то застрелить?

— Раз застрелили, значит, по-видимому, можно. В глаз попали, причем удачно так…

— Судя по разнообразию оружия, охотников все-таки было несколько, — сделал вывод генерал-майор.

— Надо думать, — взорвался Шебанов. — То, что один там не справился бы, это и ежу понятно. Там и четверым-то с огнестрелом пришлось бы попотеть. Можно подумать, ты не знаешь, что такое эти обезьяны.

Мареев знал — еще бы не знать, когда на спине у него до сих пор бурели кривые шрамы, оставшиеся на память об одном не очень удачном путешествии по пустыне. Генерал-майор зябко поежился, отгоняя неприятные воспоминания. В конце концов, это было давно и уже почти неправда.

— А какие-нибудь следы найдены? — вмешался Вахлюев. — Кроме трупов?

— Найдены… — Шебанов вытряхнул из смятой пачки Dunhill сигарету, посмотрел на нее, помял в пальцах и все-таки закурил. — С восточной стороны, от шоссе, к поселку подъезжал автомобиль. Легковой. Останавливался аккурат рядом с тем местом, где последнюю обезьяну нашли, потом развернулся и уехал. Все. То есть, не совсем все. Было еще кое-что, чего я так и не понял, может оттого, что информация через вторые-третьи руки дошла. Нашу группу там вел Чех — хоть и контрактник, но мужик с головой. Когда стало ясно, что без посторонних не обошлось, он отправил ребят осмотреть поселок, а сам решил еще малость потрепать этого склеротика — глядишь, чего вспомнит. Так вот, если ему верить, меньше чем через десять минут парни прикатились обратно в полукоматозном состоянии. Толком ничего объяснить не могли, только твердили что-то насчет тишины — мол, в ней кто-то есть, ждет в засаде и все время держится за спиной.

— Звучит как бред, — признался Мареев.

— Даже спорить не буду, у самого такая же мысль возникла, и не только у меня, кстати. Чех поступил по-умному — отобрал двоих, кто получше выглядел, — Никиту и Марата — и повторно загнал в поселок, уже под своим личным наблюдением.

— И что? — заинтересованный Вахлюев так сильно подался вперед, что едва не перевернул кресло, странная конструкция которого делала предмет мебели весьма неустойчивым.

— А то, что, по его словам, самым жутким зрелищем во всей картине маслом оказались сами парни. Говорит, ничего подобного даже в Чечне не видел, на что уж там обстановочка к оптимизму не располагала, а тут вообще из пустого места столько переживаний.

— А что в поселке?

— Да ничего. Дома, пустые улицы, тишина самая, что ни на есть обычная — все, как в любом другом заброшенном населенном пункте. Да что там, в других порой и хуже бывает. Взять те же лет семь назад, когда нас в Припять засылали — вот где действительно пустота на нервы давит, и то ведь ни разу никого не пробило ни на какую истерику.

— А что потом было? — Припять Вахлюева интересовала мало, зато в свежую информацию от Шебанова он вцепился словно клещ. — Как долго продлилось воздействие?

— До выхода из поселка. За его пределами все вошло в норму, правда, добровольно возвращаться за трупами все равно никто не захотел. Пришлось из-под палки, короткими перебежками, ну и так далее.

— Изумительно, — Вахлюев в предвкушении потер руки. — Это же локальное воздействие на мозг получается, причем избирательное, или… — ученый оценивающе посмотрел на неторопливо докуривающего сигарету полковника, — или на тех, у кого такой орган вообще имеется.

— В таком случае тебе там точно ничего не грозит, — не остался в долгу Шебанов. — Можешь прямиком с утречка выдвигаться на исследования. Глядишь, хоть какую-нибудь пользу отечеству принесешь. А заодно определись, что это вообще такое и чем его нейтрализовывать. Мне нужно, чтобы мои ребята работали, а не тряслись как кисельные барышни от любого шороха. Позор, да и только.

— Он займется, — оборвал излияния Шебанова Мареев, — а ты выясняй, кто в поселке побывал. Люди, которые максимум впятером, считай, что в рукопашную, смогли сладить со стаей летунов, заслуживают внимания.

— Попробую что-нибудь разузнать, — пообещал полковник, переключаясь на новый предмет размышлений. — У меня сложилось такое впечатление, что «дивизионщики» тоже не прочь разобраться, что к чему, — слишком уж их постороннее вмешательство заело, и, по-моему, у них есть какие-то наметки.

Вполне возможно, что наметки у представителей двенадцатой оперативной дивизии и вправду были, но делиться ими с посторонними они не собирались. Единственной какими-то окольными путями с дневным запозданием дошедшей до Шебанова информацией было сообщение о том, что майор Сергеенко с группой поддержки в лице четырех рядовых осчастливил своим визитом военно-исторические клубы города.

— И что эти бедняги им так полюбились? — задался риторическим вопросом Мареев, живо вспомнив, кому они сами обязаны частью имеющегося вооружения. — То обыски, теперь допросы…

— Понятия не имею, — признался Шебанов. — На мой взгляд, с тем же успехом у каких-нибудь студентов-физкультурников можно спрашивать алиби на вторую половину позавчерашнего дня. А что? Физическая подготовка имеется, ломиком в случае чего орудовать смогут — все приметы налицо. Кстати, если верить слухам, в одном из клубов у товарища майора произошло нечто непредвиденное.

— Неужели кто-то все-таки решился выставить его за дверь?

— Не совсем, хотя результат оказался схожим. Судя по расплывчатому описанию, ситуация примерно та же, что в Гостеевке — спонтанный неконтролируемый страх, причем подействовало только на «дивизионщиков», студентам — хоть бы хны. К тому же, но это уже вообще из разряда фантастики, говорят, будто у них по территории свободно разгуливают какие-то четвероногие уродцы — судя по описанию, явно наши клиенты.

— Вот это уже интереснее, — насторожился Мареев. — И где же такие студенты обретаются?

— Ты не поверишь. Если бы я верил в удачные совпадения, то назвал бы это совпадение особо удачным. Их клуб располагается в здании, которое граничит с лесом.

— С тем самым?

— А что, еще какой-то есть? То, что здесь называют парком, в расчет не беру, конечно. Заслал бы ты, что ли, туда Вахлюева с его оглоедами для сравнительного анализа, может, хоть там чего отыскать получится? Кстати, ведь в самом лесу, помнится, тоже какие-то глюки случались… Нет, зуб даю, ни черта это не совпадение.

— Зашлю непременно, только попозже — пускай пока с одним объектом толком разберутся. А студенты никуда не денутся.

— Если, конечно, лес не надумает дальше двинуться, — выдал мрачный прогноз Шебанов.

— Лес уже неделю на месте стоит. Если бы что-то должно было произойти, давно бы случилось, так что еще денек, думаю, потерпит. А пока… ты знаешь точно, где это здание расположено?

— Знаю. Со стороны, прямо противоположной той, через которую мы заходили.

— Отправь-ка туда кого-нибудь из тех, кто сейчас посвободнее и кто ситуацию оценить сможет. Пускай пока снаружи поглядят, что к чему.

Шебанов ненадолго задумался.

— Лучше, наверное, Чеха, — решил он, наконец. — Во-первых, они там все равно неподалеку крутятся. Во-вторых, если что, симптомы этой чертовщины он уже видел, отличить сумеет. А в-третьих, на него самого она, похоже, никак не подействовала, что тоже плюс. Вот пускай-ка они с Маратом и полюбуются на наших загадочных студентов.

Спустя примерно полчаса два ликвидатора прошли по обочине того, что осталось от улицы Свободы, миновали проморенные дощатые ворота, над которыми виднелась сделанная в старинном стиле вывеска «Военно-исторический клуб „Гладиатор“», спустились на два дома ниже по улице, перемахнули через покосившийся забор и, вернувшись дворами обратно, залегли в бурьяне. Через редкий штакетник, отгораживающий от дороги обветшалый дом, чей палисадник послужил им укрытием, объект слежки отлично просматривался. Вертлявый Марат, не способный, кажется, и секунды спокойно усидеть на месте, тут же подполз поближе, почти уткнувшись носом в покрытые шелушащейся синей краской перекладины.

— А неплохо пацаны устроились, — признал он, смерив взглядом частокол, огораживающий территорию клуба. — Целую крепость отгрохали. Забор свежий совсем, как бы не после взрыва и поставленный. И ставили с умом — для дела, а не для красоты.

— Не, — лениво сказал Чех, пренебрежительно глянув на двухэтажный деревянный дом, — это не крепость. Крепости — они каменные и вообще хрен возьмешь. А это так, развалюшка. Хотя забор, да, душевный.

В отличие от прочих зданий на улице Свободы, так невысоко оцененный контрактником дом не производил впечатления брошенного — из распахнутого настежь окна второго этажа доносились гудение электрических точил, жужжание дрелей и звон бьющих по железу молотков. А вскоре появились и другие признаки жизни. Через подоконник все того же расположенного на втором этаже окна перемахнул невысокий рыжеволосый парень в затертой, неопределенного серо-зеленого цвета одежде. Как тут же выяснилось, потенциальный клиент ближайшего травматологического отделения вовсе не пытался покончить жизнь самоубийством, что при падении с такой высоты вообще трудно было бы сделать. Вместо этого он ловко проскользнул по идущему вдоль всей стены карнизу шириной не больше ладони, перебрался на покатую крышу полутораэтажной пристройки и уже оттуда что-то неразборчиво крикнул, обращаясь к кому-то, кто находился во дворе. После чего, видимо получив ответ, тем же путем вернулся обратно.

— Охренеть, — кратко и емко высказался Марат. — Чего только не сделаешь, лишь бы по лестницам не бегать. Я бы своего брательника за такие фокусы прибил на месте, если бы отец меня не опередил. Сразу видно — без царя в голове ребята.

— Угу, — согласился Чех, осматривая окрестности и прикидывая, куда бы переместиться для обустройства более долгосрочного и комфортного наблюдательного пункта. — Я так кумекаю, мы здесь надолго зависнем. Надо бы… — он осекся, настороженно вскидываясь. Черт, что за разгильдяйство! Только сейчас, да и то совершенно случайно, в очередной раз окидывая взглядом заостренные колья забора, контрактник заметил, что за ними наблюдают. На крохотном пятачке свободной земли, остававшемся между деревьями и частоколом, припав на колено и настороженно сгорбившись, застыл человек. Чех не мог сказать, в какой именно момент он там появился — одно точно, когда ликвидаторы шли по дороге, его еще не было. Никакой особой маскировки у незнакомца, вроде, не имелось, и, тем не менее, каким-то образом он ухитрялся почти раствориться среди пятен света и тени, создаваемых просачивающимися сквозь древесные кроны лучами клонящегося к закату солнца. Стоило хоть немного расфокусировать взгляд, и наблюдатель исчезал, словно бы его никогда и не существовало. И этот странный постовой слишком уж пристально смотрел в сторону засевших в бурьяне ликвидаторов.

Внезапно Чех почувствовал себя очень неуютно. Он отлично понимал, что замаскирован куда лучше чужака, но, несмотря на это, контрактника не оставляло ощущение, что наблюдатель превосходно их видит.

— Глянь-ка лучше сюда, камрад, — невольно приглушая голос, сказал Чех, двинув Марата в бок локтем. — Между забором и ближайшим деревом. Как по-твоему, это тоже студент?

Однако стоило только ликвидатору обернуться, как незнакомец, подтверждая подозрения о том, что любое движение противников было ему превосходно видно, одним прыжком вскочил на ноги, оказавшись неимоверно высокого роста, и скрылся среди деревьев.

— Дьявольщина! — выдохнул Марат, запоздало хватаясь за пистолет. — А я и не заметил! Вот это маскировка!

— Меньше о заборах размышлять надо, — буркнул Чех, злясь больше на себя, чем на напарника — это ж надо было так прохлопать ушами, чтобы в каких-то десяти метрах на ровном месте человека не заметить, — и внимательнее по сторонам смотреть.

— У него мечи были, или мне приглючилось?

— Были. А еще морда рассажена по самое не балуй.

— Блин… — Марат хотел еще что-то добавить, но не успел. В воротах клуба «Гладиатор» отворилась небольшая калитка, выпуская наружу человека в камуфляже военного образца. Очень хорошо знакомого ликвидаторам человека. Страдающий провалами в памяти четвертый патрульный из Гостеевки оглянулся и торопливо направился в сторону ближайшего перекрестка.

— Так, а вот это уже верх наглости, — с каким-то зловещим удовлетворением прокомментировал Чех, радуясь появлению цели, на которой можно выместить нарастающее раздражение. — Амнезия, значит, закончилась?

— Слушай, нам же вроде было распоряжение не палиться, — торопливо напомнил Марат.

— Палево не палево, но этого склеротичного я так просто не отпущу. Ты за ним, я в обход. Быстро!

Марат выскочил на асфальт, а Чех ломанулся уже знакомыми дворами, рассчитывая перехватить патрульного на перекрестке. Результат превзошел ожидания контрактника. Перемахивая через последний забор, Чех едва не врезался в как раз завернувшего за угол солдата.

— Ты, что, совсем спятил, олень? — заорал тот, шарахнувшись назад и наткнувшись на подоспевшего Марата. — Куда прешь? Глаза разуй!

— Полегче на поворотах, рядовой Петрашов, — вкрадчиво сказал контрактник, отряхивая репьи со штанов. Те, кто хоть немного знал сержанта Алексея Чеха, заслышав такой тон, предпочитали сразу искать укрытие подальше и покрепче, поскольку ничего хорошего он не сулил. — Смотрю, вас теперь решили поодиночке на патрулирование засылать? Для экономии, не иначе?

— Никак нет, товарищ сержант, — вытянулся в струнку спавший с лица солдат. — И прошу прощения — обознался.

— Прощаю, — тут же согласился буквально лучащийся добротой Чех. — Человека с оленем перепутать — действительно, с кем не бывает. Ну, что? Поговорим о склерозах и методах их лечения?

— Не могу, товарищ сержант, мне на дежурство заступать надо.

— А может, мне лучше Сергеенко попросить тебя на гауптвахту посадить? — задумчиво продолжил Чех. — До выяснения обстоятельств?

— За что? — рядовому Петрашову почти удалось изобразить удивление.

— А вот за дачу ложных показаний, например.

Во взгляде солдата промелькнуло сомнение.

— Думаешь, не послушает? Очень может быть. Но вот нашего генерала послушает точно, можешь не сомневаться. Что в «Гладиаторе» делал?

— К знакомым заходил. В гости.

— А в поселке, значит, они к тебе на огонек заглядывали? Не ври, все равно уже все знаем. Почему сразу не сказал?

Солдат молчал, переминаясь с ноги на ногу. Чех вздохнул, борясь с горячим желанием начистить рядовому физиономию для укрепления субординации. Нет, все-таки с предполагаемым противником общаться бывает на порядок проще — зуб там надфилем подпилить или карандаш в ухо… Такие экспресс-допросы всегда удавались Чеху лучше воспитательных бесед, и тем не менее беседовать почему-то приходилось чаще, особенно в последнее время. Контрактник сплюнул и вытащил из нагрудного кармана рацию.

— Ладно. Пойдем другим путем, — сообщил он в пространство.

Шебанов вышел на связь почти сразу, выслушал отчет, буркнул что-то вроде: «Ждите, сейчас буду» и отключил рацию. Спустя менее десяти минут камуфлированный «УАЗ» свернул с проспекта Ленина на ту улицу, где ликвидаторы сторожили неудачливого патрульного. Вот эта оперативность и легкость на подъем в новом начальстве Чеху весьма нравились. Другого хрен вытащишь из кабинета, неси ему туда все на блюдечке да еще через десятые руки, потому как самого к нему на пушечный выстрел не подпустят, а с этим и заговорить можно, и на место происшествия ему не в падлу выехать. Нормальный, в общем, мужик. Свой для своих.

Вышедший из «УАЗа» Шебанов смерил оценивающим взглядом жмущегося к забору и как-то сразу поникшего солдата.

— Ну, и что мы здесь имеем? — задал он скорее риторический вопрос.

— Рядовой Петрашов, — доложил Марат, указывая на патрульного. — Тот самый, последний оставшийся в живых.

— Тот самый, значит? — протянул Шебанов, прищурившись. — Ну, садись в машину, последний оставшийся. Поедем к Сергеенко, поговорим по душам.

— Не надо к Сергеенко, товарищ полковник, — еле слышно проговорил солдат.

— Не надо, говоришь? А назови-ка хотя бы одну причину, почему мне этого не делать?

— Я и так все скажу, честное слово.

— Ну, тогда рассказывай, — распорядился Шебанов, опираясь о капот автомобиля и закуривая. — Все. С самого начала и как на духу. И учти, чтобы я переменил свое мнение, информация должна быть стоящей.

Петрашов опасливо покосился на ликвидаторов, снова уткнулся взглядом в асфальт и медленно, словно для каждого слова ему требовалось неимоверное усилие, заговорил.

Слушая изрядно смахивающий на фантастику рассказ четвертого патрульного, Чех машинально посматривал в сторону улицы Свободы и леса, небольшой кусок которого был еще доступен обзору. Лес выглядел мирно, а вот на улице царило какое-то подозрительное оживление. Если до сих пор она пустовала, то за время не такого уж длинного повествования по ней одна за другой проскочили три машины — сначала черная «Волга», потом, кажется, «КИА», тоже черная, сразу вслед за ней вишневая «Ауди», а в довершение всего мимо ликвидаторов гордо протарахтел зеленый в цветочек «Запорожец». При виде этого произведения авангардистского искусства замолчал даже рядовой Петрашов. Четверо мужчин проводили чудо советского автопрома задумчивыми взглядами — ликвидаторы с примесью изрядного удивления, солдат — с изрядной долей облегчения.

— Черт, и кто-то ведь еще на таком ездит, — с благоговейным ужасом произнес Марат, когда «Запорожец» скрылся из вида.

— Пенсионер какой-нибудь, — отозвался Шебанов. — Так что было дальше, рядовой Петрашов? Не отвлекайтесь от важной миссии заезда по ушам.

— А это все… — развел руками Петрашов. — Я зашел сказать ребятам спасибо, потом вышел, а тут они вот из кустов…

— А в поселке сказать, значит, не успел? — уточнил Шебанов.

— Нет, — честно признался солдат. — Вы же сами и помешали.

— Ладно, уговорили, — проворчал полковник. — Сержант Чех, возьмите на заметку в следующий раз на помощь к рядовому Петрашову не торопиться.

— Есть взять на заметку, — отчеканил Чех.

Шебанов внимательно осмотрел прокуренную до самого фильтра сигарету и щелчком послал ее в кусты, после чего спросил у патрульного:

— Ну, и что мне с тобой делать?

Тот пожал плечами и угнулся еще ниже.

— Расстрелять за измену Родине, — предложил добрый Марат.

— Предложение, конечно, интересное, — задумчиво сказал Шебанов. — Только это, к сожалению, будет слишком гуманно. Пускай лучше живет и мучается памятью о содеянном. Ступайте, рядовой Петрашов, на дежурство, на которое вы так торопились, и начальству о нашем разговоре помалкивайте.

— То есть, вы ему ничего не скажете? — недоверчиво переспросил солдат.

— Рядовой Петрашов, какая оценка у вас была по русскому языку в школе?

— Т-три…

— Оно и видно. В таком случае перевожу на народный разговорный. Берите ноги в руки и валите отсюда, пока я добрый.

В третий раз просить себя солдат не заставил.

— Да уж, — задумчиво сказал Марат, глядя вслед улепетывающему патрульному. — Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Теперь еще каких-то эльфов приплели…

— Скорее тупых папиных дочек, — поправил Чех. — Этих эльфов тебе в любой клинике пластической хирургии на раз-два наштампуют. Одна операция на уши, вторая на глаза, и всего делов-то, а дур, у которых башня напрочь сорвана и денег девать некуда, сейчас хватает. Кто-то ботоксом и силиконом колется, а кто-то вон уши растит.

— А магия? — не согласился Марат. — Она ж его точняк лечила, тут я даже спорить не собираюсь. Когда мы этого героя нашли, на него смотреть было страшно — одежда разорвана, все в кровище, а на самом ни царапинки. Не бывает так.

— Дуракам везет. Некоторые с седьмого этажа падают и живы остаются. Скажешь, тоже не бывает?

— Отставить трепотню, — распорядился Шебанов. — Показывайте лучше, где эти «студенты» с «эльфами» окопались.

Сопровождаемые полковником ликвидаторы возвратились обратно к объекту. За краткое время их отсутствия дом неуловимо изменился. Казалось, всего-то — закрылось окно, и стихли доносившиеся из него звуки, но теперь здание выглядело таким же нежилым, как и прочие уцелевшие. Калитка оказалась заперта изнутри. Ничего похожего на звонок поблизости не наблюдалось.

— Проклятье! — Чех раздосадовано саданул кулаком по доскам ворот. — Ведь каких-то десять-пятнадцать минут всего прошло. Куда они деться успели?

— Раз засов задвинут с той стороны, значит, кто-то там есть, — сделал глубокомысленный вывод Марат.

— И что, предлагаешь взять и постучать? — осведомился Шебанов. — Ну, постучи.

— А на фиг? — Чех смерил взглядом высоту ворот. — Можем и сами открыть, если вы, шеф, не против. Не похоже, чтобы у них там какая-нибудь сторожевая живность была.

Контрактник выжидающе посмотрел на Шебанова. Тот кивнул. Чех оживился.

— Марат, подсоби-ка.

Ликвидатор подставил сцепленные в замок руки, и Чех, получив дополнительную опору, легко перемахнул через ворота. Через тридцать секунд калитка была открыта, что, впрочем, не сильно помогло делу. Двор пустовал, входная дверь дома тоже была заперта. Здесь Марат все-таки исполнил свое заветное желание и постучался, но на стук никто не отреагировал.

— Все-таки слиняли, — признал ликвидатор. — Как же они отсюда выбирались?

— Тем же путем, каким мы сюда попадали, — отозвался Шебанов, изучая приколоченный над выкрашенным в красно-черный цвет уличным туалетом коровий череп. — Навряд ли здесь имеется подземный ход. Хотя место, конечно, оригинальное.

— Точняк, — подтвердил Чех, присмотревшись к воротам, — изнутри даже удобнее. На брус засова опереться можно. Вон, на нем как раз следы остались.

— Что ж, значит, визит вежливости откладывается до завтрашнего дня, — решил Шебанов. — Закрывайте обратно.

Можно, конечно, было отдать приказ о вскрытии двери, однако полковнику не хотелось раньше времени вступать в конфликт с неуловимыми обитателями дома, чем-то смахивающего на средневековую крепость. Люди, способные втроем справиться со стаей летучих обезьян, заслуживали того, чтобы к ним присмотреться, и, возможно, даже извлечь из них некоторую пользу. Оставив Чеха и Марата приглядывать за домом, чтобы не пропустить момент возврата хозяев, Шебанов вернулся в штаб.

Утро не принесло радостных новостей. Вышедший на связь в начале десятого Марат сообщил, что вместо ожидаемых студентов на улице Свободы объявился Сергеенко с отрядом вооруженных бойцов и расположился на территории клуба, похоже, так же желая пообщаться с его представителями. Чувствуя, что ситуация начинает выходить из-под контроля, Шебанов обрисовал положение дел Марееву, и тот лично выехал к дому с частоколом. Конечно, встречи с распростертыми объятиями никто не ожидал, но сегодня Сергеенко находился в особо встрепанных чувствах и нес какую-то околесицу насчет преступных группировок, с трудом вспоминая про субординацию. Впрочем, с первых же слов майора становилось ясно — никаких преступных группировок в природе не существует, зато имеется какая-то сильная претензия лично от Сергеенко в адрес обитателей данной территории, из-за которой тот и решил устроить им веселую жизнь, но, похоже, просчитался. Послушав майора, Мареев окончательно убедился в том, что студентов здесь сегодня ждать бесполезно, и что вчерашний визит к ним подчиненного Сергеенко действительно носил дружественный характер, но едва ли обошелся простым «спасибо».

Поскольку помещение все равно было вскрыто, ликвидаторы настояли на обыске. Единственным обнаруженным при осмотре здания стоящим трофеем стал трехглазый череп какого-то крупного животного, лежащий на столе в одной из комнат. Всю обратную дорогу Шебанов вертел в руках приглянувшуюся находку.

— Мутант какой-то, — высказался он, наконец.

— Убери его куда-нибудь, а? — попросил Мареев, у которого три глазницы черепа вызывали неприятные ощущения. Казалось, кость неотступно следит за ним. Пару раз, когда генерал-майор резко поворачивался в сторону спутника, ему даже показалось, что он успел заметить, как гаснут в черных провалах глазниц алые огоньки.

Шебанов недоуменно пожал плечами и положил череп рядом с собой на сидение. В салоне автомобиля воцарилось напряженное молчание.

— Это как же нужно было перебежать дорогу этому хмырю, чтобы он так настропалился, — вдруг сказал полковник, словно продолжая прерванный разговор, когда впереди уже замаячило здание администрации. Кто и кому, уточнять не потребовалось — Мареев и так все прекрасно понял.

— Не знаю, но они мне нужны, — категорично сказал он. — Хоть из-под земли доставайте.

— Зачем? — резонно поинтересовался Шебанов.

Генерал-майор пожал плечами и немного невпопад ответил:

— Вот это я и собираюсь узнать.

Собственно говоря, по большей части интерес Мареева к обитателям улицы Свободы объяснялся осознанием их возможной полезности в сложившейся ситуации, но была еще и меньшая часть, сформулировать которую затруднялся и сам генерал-майор. На первый взгляд, впрочем, равно как и на второй, она походила на обыкновенное человеческое любопытство, удовлетворить которое, как на тот момент полагал генерал-майор, будет несложно.

Насколько сильно Мареев ошибался, стало ясно уже к вечеру. Несмотря на полученную от комитета по делам молодежи при администрации города Тулы полную информацию о клубе «Гладиатор» и его официально зарегистрированном руководстве, отыскать хоть кого-либо из любезно представленного списка не удалось. Мобильные телефоны у тех, у кого они были указаны, не отвечали. По домашним адресам без тени беспокойства заверяли, что не видели мужей\детей от трех дней до недели. В музее «Куликовские древности», который, как вспомнили в комитете, тесно сотрудничал с клубом, его представителей вообще не видели с прошлой осени… впрочем, нет, кажется нынешний исполняющий обязанности директора как раз с кем-то из них в Самару ездил… Исполняющий обязанности, честно глядя в глаза, подтверждал — да, ездили, вернулись, расстались. Куда делись? А кто его знает. Наверное, на базу отправились — она у них тут неподалеку, на улице Свободы расположена. Нет? Ну, тогда ничем не можем помочь…

В общем, казалось, что клуб в полном составе провалился под землю. Мареев уже почти склонился к этой бредовой версии, когда ему перезвонил руководитель комитета по делам молодежи и спросил, может ли генерал-майор уделить минутку своего времени человеку, у которого есть для него некое предложение.

— Что за человек? — уточнил Мареев, настороженный уже самой формулировкой вопроса.

— Из военно-исторического клуба. Вы ими как раз интересовались, и я подумал…

— Из «Гладиатора»? — оборвал генерал-майор скомканные объяснения комитетчика.

— Да, — обрадовано подтвердил тот.

— Присылайте. И продиктуйте имя-фамилию. Я распоряжусь на вахте, чтобы пропустили, — Мареев вдруг ощутил азарт охотника. Некое шестое чувство подсказывало ему, что на ликвидаторов решил выйти настоящий руководитель клуба. Возможно, этакий серый кардинал, поскольку никто из официально перечисленных в списке людей, по большому счету мальчишек, по мнению генерал-майора не мог быть вхож в кулуары администрации и уж тем более не стал бы добиваться встречи с председателем чрезвычайной комиссии, да и не смог бы этого сделать. Впрочем, похоже было, что шестое чувство Мареева взяло отпуск на ближайшую неделю. Жуткое разочарование ждало генерал-майора, когда председатель комитета по делам молодежи, то ли Разуваев, то ли Раздеваев, начал диктовать фамилию, возглавлявшую лежавший перед Мареевым список.

— …Иван Владимирович, — закончил он за председателя, утешая себя, что, возможно, это не более чем подставное лицо. — Присылайте, жду.

Долго ждать, впрочем, не пришлось. Спустя двадцать минут в кабинет к Марееву уверенно вошел парень, с некоторой натяжкой сгодившийся бы ему в сыновья, и, без тени смущения расположившись в кресле, предложил собеседнику сотрудничество. Ивану Есипову было известно о затруднениях, возникающих у ликвидаторов при использовании по отношению к иномирным существам средневековых методов, а поскольку у его людей эти методы как раз таки были отработаны в совершенстве, он готов был предложить свои услуги.

«И во сколько же они обойдутся?» — вертелось на языке у Мареева.

— И что же вы рассчитываете получить взамен? — спросил он вслух.

«Гладиатор», оказывается, желал не так уж и многого. Во-первых, получить разрешение на ношение холодного оружия, а во-вторых, решить вопрос с майором Сергеенко, беспричинно аннексировавшим территорию клуба. «Прав был Шебанов, — машинально отметил Мареев. — Что-то они не поделили. Только и всего…» В-третьих, все вышеперечисленное было залогом успешного сотрудничества, однако за сами услуги оплата предполагалась поштучно в соответствии с прейскурантом, который будет утвержден позднее. Но если Станиславу Олеговичу срочно надо, то проект можно составить хоть сейчас — клуб с удовольствием примет его к рассмотрению.

— Надеюсь, вы понимаете, что мы не готовы сотрудничать с кем попало?

О, этот момент Иван Есипов прекрасно понимал и готов был развеять малейшие сомнения, взявшись за любое испытательное задание. Вообще-то генерал-майор рассчитывал, что, желая показать свою профессиональную пригодность, собеседник раскроет карты и проговорится о Гостеевке, но такой вариант его тоже вполне устраивал. В итоге Мареев сбагрил руководителю «Гладиатора» проблему, которая уже четвертый день висела под знаком вопроса. Получившая кодовое название «Чупакабра» из-за неуловимости цели проблема заключалась в гигантской ящерице, которая, как разоряла могилы прежде, не брезгуя, впрочем, и живой добычей в виде богомольных старушек, так и продолжала этим заниматься, невзирая на многочисленные патрули и даже попытки выследить ее при помощи мракометра. Перепоручая задание «гладиаторцам», Мареев предполагал, что не увидит их, по крайней мере, в течение ближайшего месяца. Каково же было его удивление, когда всего двое суток спустя в его кабинете снова появился Иван Есипов, да не один, а с сопровождением, имеющим при себе подтверждение удачной охоты на «чупакабру». Странное это было сопровождение. Чего стоил один верзила ростом в два с приличным гаком метра с изуродованным лицом, державший исполинскую голову ящерицы за загривок с такой легкостью, словно это была плюшевая игрушка. На его фоне второй сопровождающий, чернявый, поджарого телосложения парень с длинными, забранными в хвост волосами, несколько терялся, и в тот момент генерал-майор не счел нужным обратить на него особого внимания. Единственное, что он отметил, так это наличие на руке парня массивного перстня с темно-красным камнем, абсолютно не вяжущегося с походным стилем одежды, и тот нескрываемый интерес, который парень проявил к установленной на столе Мареева друзе мориона. Впрочем, интерес проявлял не только он. Иван Есипов вел себя так же, как прежде, а вот второй сопровождающий тоже косился в сторону друзы с таким видом, как будто и вправду что-то в этом понимал. Генерал-майор запоздало пожалел, что вообще выставил камень на всеобщее обозрение.

Собственно говоря, это было единственное изменение, которое он вообще совершил в вызывающем зубную боль своей нудностью кабинете. Переставлять мебель и загромождать помещение инвентарем казалось невежливым, а камень на столе вроде бы и не очень бросался в глаза, создавая при этом привычную атмосферу. Мареев вообще любил морионы. Друза окрашенного за счет примесей в черный цвет кварца была непременным атрибутом его рабочего кабинета, такая же, только поменьше, стояла дома на компьютерном столе, маленький кристалл всегда находился во внутреннем кармане пиджака. Вахлюев постоянно ворчал по этому поводу, намекая, что, пока неизвестны результаты длительного воздействия на организм аккумулируемой камнем положительной d-энергии, рисковать не стоит, но Мареев ничего не мог с собой поделать. Кофейная чернота мориона успокаивала, а иногда генерал-майору даже казалось, что он ощущает исходящее от камня тепло, хотя, конечно, это было всего лишь самовнушением. Как бы то ни было, черный минерал постепенно стал для него непременной частью интерьера, и Мареев испытал что-то отдаленно похожее на ревность, обнаружив, что кто-то еще может им так неподдельно интересоваться. Пожалуй, именно это ощущение и было главной причиной, по которой он постарался побыстрее спровадить из кабинета странную парочку «гладиаторцев», не попытавшись разузнать о них подробнее. Хотя, с другой стороны, что сверхъестественного он мог узнать здесь и сейчас? Паспортные данные посетителей были скрупулезно зафиксированы на вахте — вот от них и следовало начинать разматывать клубок, именно этим он и займется, уладив формальности с Иваном Есиповым. Черт его знает, каким именно образом руководителю «Гладиатора» удавалось так быстро решать поставленные вопросы, но ведь удавалось же едва ли не на уровне оперативной группы Шебанова. А вторая оперативная группа Марееву бы не помешала.

Уладить формальности, однако, оказалось не так просто. Парень на компромиссы не шел, упорно требуя в качестве залога дальнейшего сотрудничества решение проблем с Сергеенко и разрешение на ношение оружия, и тот факт, что больной на голову майор, в общем-то, не в подчинении у собеседника, его волновал мало. Зато сильно волновала незаконность дальнейшего участия в охоте на выходцев из иных миров. Воззвания к патриотизму и чувству гражданского долга на Ивана Есипова не действовали. Тонкие намеки на повышение расценок за вредные условия труда тоже. Нет, против повышения расценок как такового руководитель «Гладиатора» ничего не имел, но только в дополнение к разрешению на ношение оружия. К концу беседы генерал-майор даже начал опасливо вглядываться в сидящего напротив парня в поисках еврейских черт — слишком уж профессионально тот торговался.

— А в Гостеевке вам отсутствие разрешений не помешало, — раздосадовано выдал он под конец, когда все здравые аргументы уже закончились.

— А что случилось в Гостеевке? — уточнил Иван Есипов, глядя на собеседника таким невинным взглядом, что впору было выдвигать на «Оскар» в номинации «лучшая мужская роль».

В общем, разговор не сложился, а по уходу визитеров Мареев обнаружил, что у него заканчивается запас сигарилл… Жизнь совсем как мир в небезызвестной песне «Умы Турман» дала трещину, и дна у этой трещины не наблюдалось.

Пока генерал-майор, забрав с вахты данные посетителей, давал поручение Александре подготовить запросы по инстанциям, в штабе объявился стандартно взъерошенный Вахлюев. Сдав отчет и устно сообщив, что берет суточный тайм-аут касательно гостеевского феномена по причине возникновения свежей идеи насчет шахт, ученый уехал на кимовский разрез. Утром Марееву доложили, что связь с группой исследователей потеряна, а оставленный в точке отправления в качестве бакена морион исчез, причем вместо шахт бакен почему-то ставили на заброшенном стадионе. В итоге стадион остался, транспорт остался, двое ликвидаторов, оставленных на точке входа при бакене, остались, а самого бакена, равно как и переместившейся по нему группы, словно никогда и не существовало. И никаких следов постороннего присутствия.

— На стадион-то их как занесло? Болельщики хреновы! — в сердцах спрашивал Шебанов, поднимая по тревоге группу оперативного реагирования. К сожалению, вопрос был риторическим. Ответить на него мог только сам Вахлюев, а того для начала еще следовало отыскать.

Глава 6. Духи Черного Леса

Глеб проснулся оттого, что по лицу его назойливо шнырял солнечный зайчик. Поморщившись, «гладиаторец» перевернулся набок и с головой накрылся одеялом, намереваясь еще подремать. Время было раннее — часов восемь утра, день ясный, и взбирающееся по небосклону солнце упоенно светило в восточное окно, на котором Глеб, вернувшись с ночной вылазки, весьма удачно забыл задвинуть занавески. На придвинутом к противоположной стене диване посапывал Кот, с кухни, приглушенное затворенной дверью, доносилось громыхание посуды, свидетельствующее о том, что бабушка уже проснулась. Легкое призрачное прикосновение к виску парня показывало, что ведьмачка тоже скорее бодрствует, чем спит. Глеб сонно отмахнулся, как будто это его движение могло чем-то помочь. Не помогло. Прикосновение повторилось, уже настойчивее, потом буквально заплясал на шнурке онтар… Смиряясь с фактом, что вдоволь поспать сегодня ему не дадут, Глеб откинул одеяло и, отчаянно зевая, сполз на пол.

Ведьмачки в доме, похоже, не было. Бабушка в ответ на вопрос неодобрительно кивнула в сторону входной двери. Наскоро умывшись и дав обещание позавтракать немного позже, «гладиаторец» отправился на поиски Инари. Найти ее удалось только при помощи кровавика — настолько укромно оказалось выбранное ведьмачкой место на крыше амбара. Смерив на глаз расстояние от земли до покатого ската кровли, Глеб подумал, что приставная лестница ему не помешала бы, да только где ж ее взять? Инари-то с ее уже продемонстрированной прыгучестью наверняка было проще, а вот «гладиаторцу» пришлось вспоминать детство и изыскивать обходные пути. Сначала на забор, оттуда на черемуху, и уже с черемухи на крышу. Свернувшаяся калачиком, словно пригревшаяся на солнцепеке кошка, ведьмачка не обратила, казалось, ни малейшего внимания на появление ученика. Сонно щурясь, она рассматривала трофейный морион.

— Ты чего опять сбежала? — поинтересовался «гладиаторец», усаживаясь рядом.

Несмотря на раннее утро, солнце уже успело нагреть шифер — не до состояния раскаленного камня, но до приятной теплоты. Как раз то, что надо.

— Откуда сбежала? — отстраненно переспросила Инари.

— Из дома, откуда ж еще?

— А… я не сбегала, просто решила последовать твоему совету и не напрягать лишний раз старого человека, с утра вставшего не в том настроении. К тому же, здесь все равно лучше.

При желании с последним утверждением можно было поспорить, в особенности глядя на усеивающих крышу червячков сухого птичьего помета и куртинки мха, притулившегося во впадинах шифера, но желания у Глеба не было. Ведьмачка протянула парню морион.

— Что про него скажешь?

— Что это, очевидно, ведьмин камень, — с умным видом ответил «гладиаторец».

— Ведьмин, — согласилась Инари, не оценив юмора. — Вчерашнего рассказа, вижу, ты не забыл. И то хорошо. А больше ничего? Получше посмотри. Или, может, это мне уже мерещиться начинает?

«Гладиаторец» повертел в руках камень, не совсем понимая, что от него хотят услышать. Спрашивать было бесполезно — раз уж ведьмачка решила сравнить свое мнение с посторонним, подсказок давать она точно не станет. Еще неплохо было бы знать, что для мориона считается нормальным, а что нет. Глеб видел минерал второй раз за всю свою сознательную жизнь, а потому судить было трудновато. Вроде, камень как камень. От того, кабинетного, почти не отличается, только размеры поменьше, да Сила от него исходит, во-первых, слабее, а, во-вторых, неравномерно как-то, то почти затухая, то вспыхивая чуть-чуть пожарче.

— Он как будто разряжен, — высказался, наконец, Глеб. — Такое может быть?

— Значит, не показалось, — констатировала Инари. — Может, но только в том случае, если кто-то тянет из него Силу, причем постоянно. Камень пытается восстановиться и не успевает.

— Кто тянет?

— Вот это мне тоже хотелось бы знать. Не я однозначно, и не ты тоже. А больше, вроде, некому.

— Тех, кто его оставил, ты в расчет не берешь?

— А что они могут? — ведьмачка пренебрежительно передернула плечами. — Это же просто люди были.

— Ну, как тебе сказать? Переместиться куда-то, например, смогли…

— Возможно, что это вообще просто совпадение.

— Возможно вообще много чего, — возразил «гладиаторец». — Даже то, что стулья, когда от них отворачиваешься, превращаются в кенгуру. Проблема только в том, что такой бред не проверишь, в отличие от авторства Двери.

— А его ты как проверить собираешься? Пойдешь и спросишь?

Глеб живо представил себе, как он снова заходит в выхолощенный кабинет Мареева и нахально интересуется: «Скажите, Станислав Олегович, это ваши люди пробили Дверь на стадионе в Кимовске? А не подскажете, куда?» Картина однозначно была бы достойна запечатления на холсте…

— Ну, зачем сразу я? — поежившись, спросил «гладиаторец». — Можно Ивана заслать — он куда лучше умеет общий язык с чиновниками находить. А вообще, мне кажется, что на это даже растрачивать усилия не стоит — и так понятно, что они либо сами ее открывали, либо знали, что она там будет.

— С чего ты так решил?

— Сама суди. Если те, кто оказался внутри, еще могли влететь по незнанию и не успеть или не сообразить вернуться, то двое оставшихся снаружи — они-то почему не забеспокоились? Тем более что один фактически наблюдал, как его сослуживцы исчезают. Нет, думаю, если бы это оказалось непредвиденной случайностью, тревогу подняли бы сразу.

— Может и так, — без особого энтузиазма согласилась ведьмачка.

— И, продолжая мысль, если это было неслучайно, то вряд ли они будут сиднем сидеть у Двери…

— По-моему, я догадываюсь, куда ты клонишь.

— В таком случае, когда пойдем? Интересно взглянуть, что в Пограничных мирах так заинтересовало господина Мареева и иже с ним.

— Да хоть сейчас, — предложила ведьмачка. — Только оружие прихвати.

— Стоп, погоди, — спохватился Глеб. — Во-первых, под «когда» я имел в виду сразу после завтрака или через какое-то время после него. Ты вообще завтракала?

Инари пожала плечами.

— Какая разница? Не завтракала, так пообедаю или поужинаю.

— Ну, нет, так не пойдет. Завтрак будет, хотя бы в виде бутербродов с кофе. Это раз. А во-вторых, Кимовск — это все-таки город, пусть и маленький. Светиться посреди него днем с оружием, думаю, пока будет ни к чему. Тем более что в случае необходимости ты свои мечи все равно призвать сможешь. Верно?

Он был почти уверен, что Инари воспротивится против такого самоуправства, но ведьмачка только кивнула.

— Смогу, конечно.

— Вот и отлично. Значит, дело за малым. Пошли, проверим, чем у нас сегодня поживиться можно.

— Твоя бабушка не сильно обрадуется.

— Тебя это так беспокоит? — поинтересовался «гладиаторец».

— А тебя? — вопросом на вопрос ответила ведьмачка. — Вроде это твоя родственница, а не моя. Меня это беспокоит не больше, чем отсутствие еды.

— Еда меня беспокоит куда больше, — после некоторого раздумья признался Глеб. — К тому же, раз по официальной версии ты вроде как моя новая пассия, значит, имеешь полное право быть там же, где я. И, прежде чем я в очередной раз получу по шее, прошу заметить — это не моя выдумка. Короче, пошли.

— Пошли, — с кривой усмешкой согласилась ведьмачка.

Пророчество Глеба насчет бутербродов сбылось, поскольку завтрак, как выяснилось, был еще на раннем этапе приготовления. Пока варилось кофе и нарезались хлеб и колбаса с сыром, на кухне появился заспанный Кот и присоединился к процессу уничтожения бутербродов.

— Когда назад отправляемся? — украдкой зевая, поинтересовался он.

— Не сейчас, это точно, — отозвалась Инари. — Нам еще здесь дел хватает.

— Что-то нашли вчера?

— Что-то нашли.

Видя, что ведьмачка не намерена распространяться на эту тему, Кот замолчал, но ненадолго.

— Слушайте, если это не супер секретно, — сказал он, изучая налитый в кружку кофе, — может, мне вам компанию составить, а? На город заодно поглядим. А то второй порции лекций о том, как хорошо жилось лет этак сорок-пятьдесят назад и как хреново сейчас, я не переживу, и кто вас тогда обратно повезет?

Глеб вопросительно взглянул на ведьмачку. Та пожала плечами и сначала, кажется, хотела отказать, но последняя жалобная фраза Кота ее добила.

— Ладно, посмотрим, что из этого получится. Только учти — в случае чего держишься позади и на рожон не лезешь.

— Заметано, — заверил Шурик, разом повеселев.

— В таком случае пошли, — Инари решительно отодвинула опустевшую кружку.

Улицы Кимовска не отличались многолюдьем даже днем. За то время, которое понадобилось «гладиаторцам» и ведьмачке, чтобы добраться до стадиона, им встретилось всего несколько старушек, спешащих по своим делам. И никаких патрулей. На самом стадионе мало что изменилось. Машина стояла на том же самом месте, где остановилась ночью, а водитель и второй ликвидатор бродили по территории стадиона, что-то высматривая на земле.

— Это еще что за фигня? — удивился Кот.

— А ты как думаешь? — поинтересовался Глеб. — Могу предложить на выбор три варианта: клоуны, галлюцинация, мареевские ликвидаторы. Тебе какой больше нравится?

— Черт, что за люди. Вам тульских неприятностей мало? Решили и здесь кому-нибудь дорожку перебежать?

— Ну, почему сразу «решили»? Мы, вроде как, уже… — Глеб покосился на ведьмачку, молча показавшую ему кулак.

— Когда? Мы же только вчера приехали.

— Если тебя что-то не устраивает, можешь разворачиваться и возвращаться обратно, — предложила Инари.

— Не-не, — сразу пошел на попятную Кот. — Это был просто банальный интерес, так что не бери в голову.

— Вот и договорились. В таком случае выбирай место, какое тебе больше по душе, и присмотри за этой парочкой. В случае чего — ты здесь просто гуляешь, природой любуешься.

— Точно, — приглушенно пробормотал Шурик, вытаскивая из кармана пачку сигарет. — Место для любования природой самое подходящее. Хотя, нет, еще можно было на свалку отправиться. Вот уж где природа так природа.

— Если хочешь, могу показать дорогу, — предложил Глеб.

— А ну, тихо! — прицыкнула ведьмачка, к чему-то прислушиваясь. — Кот, ты просьбу понял?

— Угу. Гулять по окрестностям, наслаждаться красотами природы и любоваться дохлыми птичками, а заодно приглядывать вон за теми любителями спорта.

Ведьмачка кивнула и бросила Глебу:

— Пошли. Надо бы побыстрее обернуться — не нравится мне это затишье. Как перед грозой. Скоро что-то будет.

— В обход? — предложил «гладиаторец», вспомнив ночное заявление ведьмачки о проломленной стене.

— А ты хочешь напрямик попробовать? — поинтересовалась Инари.

Сочтя вопрос риторическим, парень не стал отвечать. Осторожно, стараясь не попасться на глаза рыскающим по стадионному полю ликвидаторам, они обогнули комплекс сооружений и, перебравшись через забор, находившийся в чуть лучшем состоянии, чем примыкающая к парку его часть, протиснулись в узкий пролом, бог весть каким образом возникший в задней стене подтрибунного комплекса. Внутренние помещения оказались примерно в том же состоянии, что и парк. Полнейшее ощущение разрухи, на полу кучи слежавшегося мусора, на стенах непритязательные граффити, по большей части представляющие из себя фаллические изображения с крылышками и без.

Когда-то раньше подсобные комнаты стадиона, подобно любым нормальным помещениям, имели двери, а двери имели замки. Но теперь от первых остались только проржавевшие петли, вторых же, соответственно, не было и в помине, так что единственное, что замедляло продвижение, это опасение поднять лишний шум, поскольку в почти пустых бетонных коробках эхом, кажется, сопровождалось даже дыхание. Конечно, единственные способные услышать посторонний шум личности в настоящий момент находились снаружи, но рисковать все же не стоило. Наконец, ведьмачка остановилась и выдохнула:

— Здесь.

Помещение внешне ничем не отличалось от прочих, и никаких следов Двери Глеб не заметил до тех пор, пока Инари не вскинула руку. Зато сразу после этого в комнате полыхнул багровая вспышка, и столб алого света взвился почти до потолка. Ведьмачка смерила открывшуюся Дверь оценивающим взглядом.

— Ладно, оружие, если что, там призову, — пробормотала она себе под нос и вступила в столб света, потянув за собой спутника.

Всего один шаг, и в лицо Глебу ударил порыв затхлого воздуха — ветром его назвать не поворачивался язык, поскольку ветер по определению должен нести свежесть, а здесь ею и не пахло — очередного Пограничного мира, на первый взгляд сильно напоминающего уже знакомую «гладиаторцу» Алагирь или, скорее, ее уродливо искаженную копию. Этот же первый взгляд показал, что в логические выкладки Глеба насчет действий таинственного ликвидаторского десанта вкралась одна весьма значительная ошибка. Ликвидаторы (во всяком случае, их часть) отнюдь не занимались никакими темными делишками. Чуть в стороне от Двери, между корней уродливого с шишковатыми наростами и бесформенными наплывами дерева, серела зола прогоревшего костра. У костра вполоборота к вновь прибывшим, положив на колени автомат, сидел человек в серо-зеленой ликвидаторской форме. Наученная горьким опытом общения с Сергеенко, Инари не стала дожидаться, когда ликвидатор сообразит, что именно только что попало в поле его периферийного зрения, и отшатнулась прочь, утягивая за собой «гладиаторца». Глеб успел увидеть, как ликвидатор начал оборачиваться, но не смог бы точно сказать, разглядел ли тот хоть что-то или просто уловил некое смазанное движение, на которое автоматически среагировал.

В отличие от шага через восстановленную ликвидаторскую Дверь, в этот раз их путь явно пролегал через Междумирье, хотя задержались они там ненадолго. Почти сразу холодная тьма снова сменилась тусклым, имеющим болезненный красноватый оттенок светом. Мир явно остался тем же самым, хотя на второй взгляд сходство с Алагирью даже усилилось. Схожая каменная стела, кажется, даже кренящаяся под точно таким же углом, схожая лишенная малейших признаков растительности площадка, ее окружающая. Деревья… туман… влажный и густой, словно кисель, воздух… Ведьмачка оглянулась и скривилась, поправляя призванные перевязи с оружием.

— Просто прелестно, — с нескрываемым сарказмом произнесла она. — И какого дьявола, интересно знать, они тут забыли?

— Это Алагирь? — неуверенно поинтересовался Глеб. — Или все-таки не она?

— Это Черный Лес. Добро пожаловать, чувствуй себя, как дома.

— Говоришь так, будто в гости приглашаешь, — «гладиаторец» против воли понизил голос до шепота. Атмосфера в «доме» была крайне неуютной, по коже парня бежали мурашки от пристальных взглядов, идущих со всех сторон одновременно, но скрещивающихся неизменно в той точке, где он находится. Куда ни отступи, взгляды тотчас же перемещаются следом.

— Можно и так сказать, — рассеяно отозвалась Инари, осматриваясь и что-то прикидывая в уме, — хотя гостей тут, смотрю, и без тебя хватает. Лучше будь хозяином, как и подобает настоящему ведьмаку. Радомиру в этом мире, кстати, весьма нравилось.

— Вполне верю. Только я все-таки не он, и мне здесь не нравится. Вылитый второй Склеп, только травка вместо камней.

— Каждому свое, — сделала вывод ведьмачка, — хотя, конечно, жаль. А нам сейчас вон туда. До их лагеря должно быть недалеко — километра два напрямик, не больше, и один из пяти, как мы уже выяснили, жив. Осталось с остальной четверкой определиться.

Глеб посмотрел в указанном Инари направлении и не заметил никаких особых отличий от любого другого, произвольно выбранного. Разве что небольшой уклон местности ощущался, да деревья росли чуть пореже, а местами и вовсе расступались, оставляя для обзора приличный кус неба. Абсолютно чужого, неуютного неба, по которому, то и дело образовывая странные воронковидные завихрения, катились низкие тяжелые тучи с расцветкой, варьирующей от свинцово-серой до почти черной. В изредка возникающих прорывах проблескивало что-то багровое. Молнии? Закат? Правда, в только что покинутом Кимовске было утро, но, как подсказывало Глебу шестое чувство, возможно, сохранившееся еще от деда Антипа, невесть за что полюбившего это жутковатое место, для Черного Леса время иных миров не было указом.

— А все-таки интересно, — начал размышлять «гладиаторец» вслух, пока они с ведьмачкой пробирались по склону небольшого распадка, — зачем им понадобилось охрану у Двери оставлять что с одной, что с другой стороны? Неужели и в самом деле боялись, что за ними кто-нибудь полезет?

— Вряд ли, — отозвалась Инари. — Во всяком случае, тот, который по эту сторону находится, не Дверь сторожит. Или Дверь, но не тех, кто через нее пройти должен. Ты же сам видел — его скорее окрестности интересовали, потому нас и прозевал. А зачем вообще оставили… ну, не знаю. Может, боятся, что не найдут потом? Хотя что тут искать? Как они ходят — там все следы, словно на ладони, ночью и то не заблудишься.

Некоторое время они шли молча, а Глеб все чаще поглядывал вверх, а не под ноги. Плотный облачный покров над головами путников жил своей собственной жутковатой жизнью — кипел, бурлил, закручивал водовороты, затягивающие того, кто рискнет подольше задержать на них взгляд, в такие неведомые глубины, что от одного их осознания становится не по себе.

— А что здесь с небом? — как бы невзначай задал парень беспокоящий его вопрос. — От одного вида мороз по коже.

— Какое небо? — удивилась ведьмачка. — Это ж хмарь одна, сквозь нее ничего и не видно толком. Ветер сейчас с запада, он обычно ясную погоду приносит. Если мы тут задержимся настолько, чтобы тучи успели разойтись, посмотришь. Тогда и удивляться будешь.

— То есть, хочешь сказать, что там еще похуже зрелище будет?

— Обыкновенное зрелище. Небо как небо, только красное, хотя именно это поначалу почему-то всех беспокоит.

— Красное? — засомневался «гладиаторец». — Да ладно. Разве так бывает?

— Бывает, и еще как. Я вот первые восемь лет жизни, помнится, наоборот не верила, когда отец говорил, что небо может быть синим. А оказалось, вполне может.

— Так ты раньше здесь жила?

— Жила и до сих пор время от времени забредаю. А что в этом удивительного? Все где-то живут. Более или менее долго.

Инари пригнулась, пристально вглядываясь в жесткую и колючую, как сено, траву, и уже приглушенно забормотала:

— А ведь они здесь были. Натоптано — словно табун лошадей к водопою ломился. Интересно, далеко ли смогли уйти?

— Что-то ты дюже пессимистично настроена, — заметил «гладиаторец».

Ведьмачка посмотрела на него так, словно он сморозил великую глупость.

— Это Черный Лес, — сказала она так, будто разъясняла некую прописную истину. — Здесь могильный туман повсюду, причем такой, какого в том, вашем, мире в самой глухой и насквозь прогнившей чащобе не всегда встретишь. Зверей тут тоже хватает, в том числе таких, которых без кровавика сразу и не заметишь. Что имели при себе люди, когда шли через Дверь?

— Много чего, — уклончиво ответил Глеб, зондируя почву в попытке определить, что именно желает от него услышать Инари. — Штаны, рубахи, ботинки, кучу железа…

— Да ты что, правда? Ни за что бы не догадалась. Хорошо, тогда ставлю вопрос по-другому: что люди при себе имели из оружия, когда проходили через Дверь?

— Автоматы, — вспомнил «гладиаторец». — Хотя, с учетом могильного тумана, их смело можно переименовывать в железные дубинки. И еще, кажется, я пару топоров у кого-то на поясе видел. Топоры в бою… мда… Интересно, они ими пользоваться-то умеют?

— Скоро выясним, — пообещала ведьмачка, к чему-то настороженно прислушиваясь. «Гладиаторец» последовал ее примеру, и постепенно слух вычленил из симфонии лесных звуков тонкую ниточку доносящегося издалека воя.

— Хоулеры? — шепотом спросил парень, заранее готовясь к неприятностям.

— Нет. Дуорги. Неужели не слышишь разницу? Голоса не такие хриплые и, как будто, стонущие. Их за это еще духами Черного Леса называют.

— А дуорги это как? Лучше или хуже хоулеров?

— Если количество равное, то разницы почти никакой. Разве что в обличье, но для тебя, скажем, есть какая-нибудь разница, будет ли зверье, с которым ты схлестнешься, о двух или о четырех конечностях?

— Конечно есть, — твердо сказал «гладиаторец». — В нашем ведьмацком деле все должно быть эстетично. В том числе шкура зверя непременно должна подходить по цвету к одежде ведьмака, а длина лап соотноситься с длиной клинка используемого оружия в пропорции один к полутора.

Инари засмеялась, как ни странно, вполне искренне.

— Ну, тогда не знаю, кого тебе и посоветовать, чтобы с такими короткими лапками был… — и, посерьезнев, добавила, — шаг прибавь. Надо этих героев отыскать, если еще не поздно.

— Думаешь, удастся? У них вся ночь в запасе была, и после рассвета сколько времени.

— Была. Только из этого не следует, что они все время куда-то ломились без передыху и напрямик. Посчитай сам — через Дверь прошло пятеро, здесь, в распадке, тоже следы пятерых, но одного мы только что встретили у Двери. Что это должно означать?

— То, что шестой уже был здесь? — предположил Глеб.

— А я бы сказала, скорее то, что они возвращались к Двери, где один и остался, в то время как остальные двинулись куда-то дальше. Такое разделение долгих расставаний не предполагает. Они где-то поблизости, — ведьмачка поднырнула под низко растущую ветку, остановилась и вскинула руку. — Туда.

Если бы не указание Инари, Глеб, наверное, еще не скоро обратил бы внимание на крохотное синее пятнышко, просвечивающее сквозь деревья. Но теперь он ясно видел и его, и двигающееся в его сторону рыжевато-бурой расцветки пятнышко покрупнее, бывшее пока далеко, но целеустремленно сокращавшее расстояние. «Гладиаторцу» весьма кстати вспомнилось, что вой раздавался как раз с этого направления. Поскольку никаких других признаков жизни поблизости не наблюдалось, вывод следовал только один.

— Дуорги?

— Они самые, — Инари сняла с пояса арбалет и короб с болтами и передала их Глебу. — Надо перехватывать стаю, пока они до людей не добрались. Когда дойдет до стычки, в ближний бой лезть не вздумай. Делай все то же, что и при мангуири.

— Правда? Вот жалость-то, — поерничал «гладиаторец», — а мне так хотелось кого-нибудь ножиком прирезать, раз уж сабли под рукой нету…

— Еще успеешь, — на полном серьезе отозвалась ведьмачка. — А пока хоть стрелять по зверю научись. Вперед. И держись подальше от рытвин в земле.

В том, что предупреждение основано не на пустом месте, Глеб вскоре убедился. Первый же встреченный по дороге ров — глубокий, конечно, но на вид совершенно безобидный — в кровавике сплошь отсвечивал темно-бурым, хотя глаз упорно не видел ничего подозрительного. Трава, кусты, молодые деревца, кучи наваленных веток — наверняка последствия какой-нибудь бури — и все. Или не все?

— Там на дне что-то есть, — сообщил «гладиаторец», догоняя Инари.

— Разумеется, — отозвалась та, не сбавляя скорости. — К краям не подходи — осыпаются. А то, что на дне, это дьявольские силки. Они в последнее время по всему лесу расползлись. Раньше, бывало, днем с огнем не сыщешь, а теперь, куда ни плюнь, всюду ловчие ямы.

— Ловчие, говоришь? И кого они тут ловят?

— Кто зазевается, того и ловят. В еде они не привередливы и размерами добычи тоже особо не смущаются.

Первая встреченная яма-засада силков не была единственной. Лес оказался буквально нашпигован ими, причем некоторые, как прикинул на глаз «гладиаторец», достигали в диаметре нескольких десятков метров. На дне таких котлованов размещались целые кладбища мертвых деревьев. Утешало только то, что расстояние между котлованами сохранялось приличное, позволяющее передвигаться без особых затруднений. Впрочем, затруднения вскоре пришли с совершенно иной стороны.

После первой подачи голоса дуорги затихли, но времени зря не теряли. Рыжевато-коричневое пятно, видимо взяв отчетливый след, двигалось вперед и только вперед, руководствуясь принципом «вижу цель — не вижу препятствий». Ведьмачка чертыхнулась сквозь зубы и перешла на бег, ухитряясь при этом передвигаться абсолютно беззвучно. Глеб таким умением похвастаться пока не мог, но все же старался свести шум от передвижения к минимуму.

Изменение темпа перемещения не замедлило принести свои плоды. Обогнув очередную яму силков, изрядно подтопленную стоялой, источающей запах тины и гнилого дерева водой, «гладиаторец» с ведьмачкой оказались на узком перешейке сухой и более-менее пригодной для передвижения земли, отсекая стаю дуоргов от ликвидаторов. Дальше начинался сплошной бурелом, причем, судя по устойчивому болотному амбре, пропитавшему все окрестности, тоже затопленный.

— Неплохое место, — заявила Инари, проверяя, легко ли вынимаются из ножен мечи. — Значит, так… выбирай себе дерево по душе и марш на макушку.

— Зачем?

— Чтобы не съели ненароком. Иначе кто же тогда будет влипать во все неприятности подряд и мне байки про слепышей в городе рассказывать? — заметив помрачневшее лицо «гладиаторца», ведьмачка добавила. — В бурелом дуорга не загонишь, значит, звери пойдут либо здесь, либо по той стороне ямы. Там пространство слишком широко, чтобы арбалетчик смог перекрыть. Здесь — в самый раз, значит, заманивать их придется сюда. Стрелять лучше с высоты, так что выбирай дерево, садись в засаду и отстреливай всех, кого увидишь. Справишься?

— Постараюсь, — коротко ответил Глеб, понимая, что в сущности Инари права. Хотя выглядело это все равно так, словно она пытается убрать его подальше от опасности. — Ты там поосторожнее, ладно?

— Как получится, — отозвалась ведьмачка таким тоном, что сразу стало ясно — никаких «поосторожнее» даже не предполагается.

— А они по деревьям точно не лазают?

Инари пожала плечами.

— Ни разу не видела дуорга на дереве, разве только на поваленном. Заодно и проверишь, потом расскажешь. Давай, удачи.

— Удачи, — эхом отозвался «гладиаторец» вслед исчезающей среди зарослей ведьмачке и пошел искать подходящее снайперское укрытие, но в итоге все-таки залег на земле, выбрав в качестве прикрытия растущий на краю затопленной ямы вяз. Причудливые капы, словно раковые опухоли, сплошь облепляли кособокий ствол на нижнем, лишенном настоящих веток участке протяженностью три-четыре метра, и это должно было облегчить подъем в случае, если потребуется срочное отступление. Единственным недостатком вяза было то, что он изрядно кренился, опасно нависая надо рвом, хотя на вид выглядел крепким и падать, вроде, пока не собирался. Тем не менее, для себя Глеб решил, что на дерево полезет только в случае совсем уж крайней необходимости. То, что говорила Инари насчет стрельбы с высоты, было справедливо для открытой местности, но неприемлемо для леса, где кустарник и невысокие молодые деревца подлеска создавали серьезную проблему, как для точного прицела, так и для полета болта, тем более выпущенного из арбалета с несильным натягом.

Имея в запасе немного времени, Глеб занялся обустройством своей позиции. Насторожив арбалет, он достал из короба десяток запасных болтов и воткнул их рядком в землю, чтобы сэкономить время при перезарядке, после чего начал обрезать мешающие обзору местности ветви кустарника, не выпуская при этом из вида рыжеватое пятно, которое по мере приближения начало распадаться на отдельные фигуры. А вот ведьмачка из поля зрения «гладиаторца» совершенно выпала, поэтому в один из моментов, когда Глеб, воюя с очередной веткой, случайно обернулся, он весьма удивился, обнаружив в непосредственной близости от Инари три явно человеческие фигуры. Сама прижавшаяся к земле ведьмачка как-то поблекла и едва различалась даже через кровавик, трое же выделялись четко, стояли в полный рост, настороженно оглядывались и, судя по позам, держали в руках огнестрельное оружие. Арбалет, впрочем, под эту позу тоже подошел бы, но Глеб почему-то не сомневался, что арбалетами там и не пахнет. Кого еще понесло шляться по Черному Лесу? Очередной десант ликвидаторов?

Впрочем, сейчас был не самый подходящий момент, чтобы это выяснять. Быстро приближающийся треск кустов возвестил о том, что пора приступать к работе. Дуорги шли клином и при ближайшем рассмотрении больше всего напомнили «гладиаторцу» мохнатых кенгуру, снабженных массивными головами хищников. Прильнув щекой к ложу арбалета, Глеб поймал в прицел силуэт ближнего из зверей и, сделав поправку на движение цели, нажал на спусковой рычаг. Попасть-то он попал, правда, немного не туда, куда рассчитывал, и не в того, в кого целился. Вместо бока вожака стаи болт угодил в ляжку шедшего предпоследним дуорга. Тот тонко взвизгнул и волчком завертелся на месте, пытаясь отгрызть торчащую наружу часть древка. Большая часть стаи проскочила мимо, даже не заметив потери в своих рядах, так что в итоге «гладиаторцем» заинтересовались только два зверя — подранок и тот, который следовал за ним — хотя и этого «только» Глебу хватило с лихвой.

— Уй, е… — было единственным, что он смог сказать, когда, торопливо перезаряжая арбалет, обнаружил, что сквозь кусты на него, плотоядно ощерившись, взирает уродливая морда со скошенным набекрень черепом и огромными немигающими глазами рептилии.

Позже «гладиаторец» не мог толком объяснить, каким именно образом уже в следующий момент он оказался на макушке вяза с арбалетом в обнимку и с запасными болтами в зубах. Дуорг озадаченно посмотрел вслед парню, коротко рявкнул… и тоже полез на дерево.

Проявление разносторонних талантов зверя не то чтобы оказалось для «гладиаторца» совсем уж сюрпризом — наличие какой-нибудь подлянки он предполагал заранее, но и приятным открытием назвать этот факт было трудно. Попытка довершить перезарядку арбалета в условиях наличия дефицита времени и отсутствия твердой опоры для равновесия привела только к двум упущенным болтам, а дуорг тем временем подбирался все ближе. Видя, что другого выхода нет, Глеб перехватил арбалет на манер дубинки и, искренне надеясь, что заклятие он-морате распространяется не только на ведьмацкие мечи, но и на прочую амуницию, сделал резкий выпад, наотмашь саданув по ощеренной морде зверя в расчете, что стальное плечо самострела сыграет роль клевца. Эффект от удара превзошел все ожидания. Сам по себе тот не был смертельным и не причинил дуоргу даже серьезной травмы, лишь разодрав кожу и соскользнув по сплющенному черепу, зато резкий перенос веса при выпаде «гладиаторца» стал последней каплей в чаше терпения балансировавшего на краю обрыва дерева, которое, жалобно застонав, тут же ощутимо просело. Глеб, распластавшись по ветвям и цепляясь за них руками, ногами и зубами, смог-таки удержаться на месте. Дуорг, не удержавшись, съехал со ствола и повис над ямой, отчаянно извиваясь в тщетной попытке взобраться обратно. Быстро сориентировавшись в ситуации, «гладиаторец» не дал ему шанса. Подползя поближе, он несколько раз ударил арбалетом по скребущим отслаивающуюся кору передним лапам. Хрустнули кости, и зверь, заверещав, рухнул вниз, с головой окунувшись в мутную воду. По затянутой ряской поверхности пошли вялые волны, но только часть из них зародилась там, где барахтался отфыркивающийся зверь. Было еще несколько очагов волнения, и сверху «гладиаторцу» было хорошо видно, как из каждого такого очага нечто, скрытое под ядовито-зеленой поверхностью воды, сначала медленно, а потом все быстрее двигается в направлении дуорга. Почуявший неладное зверь торопливо поплыл к дальней стене котлована, где выход из жуткого озерца казался более пологим. Не намеренный отпускать противника без дополнительного гостинца, Глеб уже положил в желоб арбалета очередной болт, когда пронзительное верещание сообщило ему, что спешить некуда. То, что скрывалось в глубине озерца, решило вступить в игру. Извивающийся дуорг грациозно взмыл в воздух, подхваченный почти невидимыми с такого расстояния, но, похоже, чертовски прочными жгутами.

— Это еще что за дрянь? — изумленно пробормотал «гладиаторец», глядя, как из-под заплесневелых коряг, словно расстоявшаяся квашня, выпячивается бесформенное зеленовато-бурое туловище, в сравнении с которым кикимора из тугреневских болот показалась бы мальком. Туловище с хлюпаньем разорвалось посередине, корчащегося и истошно подвывающего дуорга рывком затянуло в дыру, и края разрыва тотчас сомкнулись, не оставляя на жирно поблескивающей поверхности ни следа. Захватившая добычу тварь — «гладиаторец» решил, что это все-таки были дьявольские силки — начала медленно оседать, снова прячась в свое логово под корягами и ряской.

— Финито ля комедиа, — подытожил Глеб, борясь с подступающей тошнотой.

Пожалуй, следовало попытаться убедить себя, что увиденная картина является всего лишь примером суровой борьбы за существование в мире дикой природы Черного Леса, но пока что-то не удавалось. К тому же оставалась маленькая, но актуальная проблема — вернуться на грешную землю, не составив при этом компанию скорее всего уже покойному дуоргу. Был и еще один вопрос по поводу второго, раненого Глебом зверя, который не последовал за стаей и сейчас маячил рыжим пятном в некотором отдалении, но с ним «гладиаторец» все же предпочел бы разбираться, чувствуя под ногами твердую почву, а не ходящий ходуном ствол. Поэтому парень начал осторожно спускаться с ветки на ветку, стараясь избегать резких движений.

Задача оказалась не из легких, тем более что дерево при каждом движении «гладиаторца» начинало нехорошо потрескивать, как бы намекая, что еще не определилось, стоит ли ему окончательно падать или нет. На последних трех метрах спуска треск вроде бы прекратился за счет исчезновения весового рычага, но зато закончились и ветви. Сползая по капам, Глеб ободрал ладони, вспотел так, словно проделал пятикилометровый марш-бросок, и пришел к выводу, что вверх, да еще с приличным выбросом адреналина в кровь, лезть было куда проще.

В лесу царила тишина. Ни ведьмачки, ни ликвидаторов, ни стаи дуоргов в обозримых пределах не присутствовало. Не доверяя слишком уж мирной картине, Глеб медленно повернулся вокруг своей оси, пристально осматривая заросли, и оказался прав. Коричневато-рыжая фигура подраненного духа Черного Леса, по-пластунски разостлавшись по земле, ползла в его сторону, очевидно полностью полагаясь на защиту кустов.

— Ну, иди сюда, радость моя, — пробормотал себе под нос «гладиаторец», ловя в прицел крадущегося дуорга, и выстрелил сразу, как только увидел, что зверь вскидывается для атаки. Болт, со свистом пробив листву, впился в шею зверя. Вопреки ожиданиям дуорг не свалился замертво, да и вообще никак не свалился. Вместо этого он рявкнул, вскочил и напролом сквозь кусты бросился на противника, сильно припадая на левую лапу, что несколько облегчило «гладиаторцу» жизнь, в особенности после знакомства со здоровым хал-костом хоулера. Глеб ушел с траектории движения зверя, жалея лишь о том, что не может придать ему дополнительного ускорения ударом чего-нибудь увесистого. Разогнавшийся дуорг по инерции подлетел слишком близко к краю ямы, отчаянно заскреб лапами, пытаясь затормозить и развернуться, и скрылся из вида, съехав на дно котлована вместе с изрядным пластом земли, расширившим и без того просторное жилище дьявольских силков. Не спуская глаз с края ямы, Глеб снова перезарядил арбалет и осторожно приблизился на пару шагов, держа наготове оружие на случай если дуоргу удастся-таки выбраться на поверхность.

В мире отпечатков было хорошо видно, как зверь мечется по узкой полосе мелководья вдоль отвесного края ямы, высота которого не позволяла преодолеть препятствие в один скачок, а рыхлая осыпающаяся земля мешала найти промежуточную опору для второго прыжка. Затем, по-видимому, что-то услышав или почуяв, он припустил вдоль по периметру котлована, потом, нелепо взбрыкнув, повалился навзничь.

— Два — ноль в пользу охотников из засады, — сообщил «гладиаторец» в пространство, удостоверившись, что собственная расцветка дуорга начинает постепенно замещаться темно-бурой, присущей ловчим жгутам дьявольских силков, и отвернулся. Повторно наблюдать развязку драмы ему не хотелось, и без того по коже продирал мороз от почти человеческих стонов зверя.

Дуорг замолк далеко не сразу. Глеб успел сделать с десяток шагов по следу из примятой травы, прежде чем за спиной что-то смачно хлюпнуло и отчаянный визг, наконец, оборвался.

— Аминь, — пробормотал «гладиаторец» и отправился на поиски Инари.

Глава 7. Близкие контакты без рода и степени

Захолустный городишко, выбранный туляками, а вслед за ними и Вахлюевым для экспериментов по перемещению в иномирье, с первого взгляда вызвал у Шебанова антипатию. Этакая провинциальная дыра, в которой, согласно житейскому опыту полковника, как в знаменитом омуте из пословицы, под лоском внешнего благополучия должны были водиться черти. Не исключено, кстати, что кто-то из вышеупомянутых условно-мифических персонажей как раз и порезвился, организовывая ту патовую ситуацию, в которой к настоящему моменту оказались ликвидаторы, поскольку, по утверждению парочки уцелевших раззяв, ни один человек проникнуть в помещение через постоянно находившийся под наблюдением вход и выкрасть бакен не мог. Правда, после обнаружения альтернативного входа в виде приличной по размерам дырки в стене, в поле обзора оставленных охранников не попадавшей, уверенности в голосе ликвидаторов поубавилось, но Шебанову от этого легче не стало. А тут еще и мракометр — последняя модификация, по заверениям научного сектора идеальная для работы в полевых условиях — начал нести откровенную чушь. В отличие от предыдущих вариантов этот хитрый прибор работал в разных диапазонах d-излучения и вроде как должен был быть способен улавливать не только текущее присутствие иномирных объектов, но и следы их пребывания в недалеком прошлом. И вот это самое чудо научно-технического прогресса без зазрения совести уверяло, что в недалеком прошлом на стадионе побывало нечто не идентифицируемое. Когда полковнику доложили о подобном своеволии прибора, тот поначалу не поверил глазам и ушам. Конечно, неоправданной смелостью было утверждать, что за время существования проекта «Альфа» команде исследователей удалось выявить и впихнуть в стройную схему всех обитателей иных миров, но существовала общая шкала угрозы, в которую прекрасно вписывались, как давно известные представители флоры и фауны, так и недавно открытые. Точнее, прекрасно они туда вписывались до сегодняшнего дня. В настоящий же момент стрелка как бешеная металась от минимума к максимуму, не в силах определиться, имеется ли опасность в наличии вообще, или же она зашкаливает за все допустимые пределы. Шебанов на всякий случай потряс прибор, но ситуация от этого не улучшилась. Если верить мракометру, неопределяемое нечто побывало возле ликвидаторского автомобиля, вошло в подтрибунные помещения через находившийся под наблюдением вход, изрядно потопталось на месте, где, согласно утверждениям ликвидаторов, экспедиционная группа активировала червоточину, и вышло через несанкционированный выход в виде той самой дыры в стене. Не исключено так же, что траектория движения была строго противоположна описываемой, однако сути дела это не меняло. Исходивший от автомобиля фон четко свидетельствовал о том, что нечто с ним контактировало, а значит, перемещалось по стадиону во время присутствия там ликвидаторов и, тем не менее, ухитрилось остаться незамеченным. По ту сторону дыры следы раздваивались. Одна дорожка вела в обход стадиона, другая по его территории, но обе направлялись в одну и ту же сторону — к городскому парку, больше похожему на заросшую деревьями свалку. На входе в парк чувствительность мракометра приходилось снижать, поскольку стрелка выписывала такие вензеля, что оставалось только удивляться, каким образом она до сих пор удерживается на циферблате. Казалось, что загадочное нечто находится совсем рядом, однако дальше следы терялись.

Когда ликвидаторы во второй раз безрезультатно прочесали ограниченную территорию парка, Шебанов распорядился прекратить бесплодные занятия. Сейчас следовало решать куда более важную и насущную проблему — как и где искать группу Вахлюева, не ориентированную на долгое автономное пребывание в иномирье. Такого рода эксцесс на памяти полковника происходил впервые. Чего уж кривить, бывало всякое — сбивался частотный резонанс в оставленных морионах, отказывали приборы, но чтобы бакен исчез вообще… Всю дорогу Шебанов еще надеялся, что произошла ошибка или недоразумение. Как выяснилось, черта с два, а это значило, что шансы Вахлюева выбраться самостоятельно стремились к минимуму. Надо было как-то вытаскивать горе-исследователя в родной мир, и на данный момент единственной версией того, как это сделать, была отправка вслед за ним еще одной группы. Казалось бы, логичное и оправданное решение? Шебанов сказал бы точно так же, не имей он перед глазами выписки из докладной записки Вахлюева, оставленной тем перед отъездом в штабе. Шифровать записи ученый не иначе как учился у самого основоположника концепции межпространственных перемещений Николы Теслы — для кимовских шахт в докладной было указано ровно пять вариантов координат, для щекинских еще больше, но те, слава богу, сейчас полковника не интересовали. Оставалось только решить, какой из пяти вариантов Вахлюев решил испробовать на стадионе. Спрашивать у ликвидаторов, чем ученому не понравились шахты, было бесполезно. Единственным, чего от них смог добиться Шебанов, было подтверждение, что, да, в шахтах были, куда-то ходили. Вахлюев вернулся быстро, выглядел разочарованным, сказал, что будут пробовать в другом месте. Следуя его указаниям, ликвидаторы долго петляли сначала по сельской местности, потом по городу, пока, наконец, не достигли надгробного мемориала советского спорта. Здесь Вахлюев опять оживился и, забрав большую часть группы, куда-то отправился через червоточину. Вскоре после его ухода на автомобиле закоротило проводку. Пока ликвидаторы разбирались с возникшей неполадкой в твердой уверенности, что единственный вход находится в паре-тройке метров за их спинами и незамеченным туда все равно никто не проскочит, с направления северо-северо-запад, то бишь, если верить компасу, парк-парк-парк, донеслись звуки, свидетельствовавшие о постороннем присутствии. Следуя инструкции, ликвидаторы произвели грамотное отступление на заранее подготовленные позиции, расположенные в потрибунных помещениях, где и обнаружили отсутствие бакена.

— Чего же сразу-то не сообщили? — мрачно поинтересовался на этом этапе повествования Шебанов. Ответом ему было синхронное пожатие плечами. А вот не сообразили, а вот думали, что так и надо, потому как хрен чего угадаешь с этими учеными. Впрочем, в последнем пункте полковник был полностью согласен с ликвидаторами.

Отобрав из своей группы пару людей понадежнее, Шебанов отдал им распоряжение взять под контроль территорию объекта в целом и подход со стороны парка в частности. Теперь оставалась самая малость — определиться, с какого варианта координат начинать поиски. Еще раз просмотрев оставленный Вахлюевым список в поисках какой-нибудь пропущенной подсказки, полковник решил выверять записи в порядке очередности.

Первая же комбинация занесла ликвидаторов на болота.

— Пуща? — предположил Дэн, с сомнением оглядывая ютящуюся на топкой почве чахлую искривленную растительность, почерневшую, словно от недавнего пожара — если на болотах пожары вообще возможны. — Что-то сегодня она на себя не похожа.

— А не все ли тебе равно? — отозвался Шебанов. — Не отвлекаемся. Что там по приборам?

Дэн схватился за рацию. Леха включил мракометр и начал описывать постепенно расширяющиеся круги вокруг места перехода в расчете найти оставленные предыдущей группой метки из осколков мориона.

— Овод вызывает Знатока, — монотонно повторял Дэн в рацию. — Прием. Овод вызывает Знатока. Прием. Как слышите?..

— Тихо, как в могиле, — доложил он спустя минут пять. — Не похоже, чтобы кто-то был поблизости.

— У меня тоже полный пролет, — отозвался Леха. — По-моему, их тут даже не пробегало.

— Возвращаемся, — распорядился Шебанов.

Вторая цепочка координат вела в холодную каменистую Пустошь, и по закону подлости червоточина открылась прямо под носом у исследовавшего выбеленный скелет какой-то крупной твари одинокого гиеноморфа. Вряд ли хищник успел порадоваться такому неожиданному пополнению своего рациона. Три короткие автоматные очереди, зазвучавшие практически в унисон, скосили его, словно макет на полигоне.

— Ну и дура, — удивился Леха, разглядывая ребра, белеющие на высоте, превышающей человеческий рост. Слабо подергивающийся гиеноморф ликвидатора уже не интересовал. — Прямо Годзилла какой-то. Шеф, ты таких раньше видал?

— Видал, — ответил Шебанов. — В музее.

— Да ладно, — не сразу понял ликвидатор. — В нашем музее такого точно нет.

— В нашем нет, а в палеонтологическом есть. Шире на жизнь надо смотреть, старший лейтенант Иванов.

— Думаешь, это динозавр?

— Вряд ли, но тоже симпатично. Понадеюсь, что Вахлюев его не видел, иначе мы по расходам еще и туляков переплюнем. Он ведь не успокоится, пока это чудо к себе не перетащит. Что с метками?

— По мракометру отражается исключительно индейское национальное жилище, — сообщил Леха. — Фигвам называется.

— Эфир?

В эфире было то же самое жилище.

— Ладно, — подытожил Шебанов, помечая во второй строке списка каталожный номер мира. — Выходим на третий заход.

— Может, песика с собой прихватим? — предложил Дэн. — Зря что ли отстреливали?

— На кой ляд он тебе сдался? Можно подумать, в первый раз видишь. А чучело все равно сделать не разрешу.

— Ну, на нет и суда нет. Дайте тогда минутку, я сейчас.

Закинув за спину автомат, Дэн полез выбивать гиеноморфу клыки.

— Вот же юный таксидермист, блин, — вздохнул Шебанов. — У тебя, что, до сих пор их еще покупают?

— Если бы просто покупали, — хмыкнул ликвидатор. — С руками отрывают.

— То-то я смотрю, в последнее время руки у тебя не оттуда расти начали. Видать, неправильно пришили. И что, неужели так и не спрашивают, где ты таких волков-переростков находишь?

— Главное правильный подход. Я сразу намекнул, что если будут вопросы, канал прикроется. А кому же охота деньги терять. Вот и весь интерес сразу исчез, — деловито пояснил Дэн.

— Доиграешься ты когда-нибудь, барыга, — спрогнозировал Шебанов, глядя, как ликвидатор заворачивает в тряпку окровавленные клыки. — Мареев, если узнает, прибьет.

— Все там будем рано или поздно, — философски ответил ликвидатор. — К тому же ему еще узнать надо.

Собственно говоря, Шебанов ворчал больше для проформы. К слабости сибиряка Дэна, чьи внедренные на генном уровне инстинкты десятка поколений предков-хакасов, подкрепленные собственным шестилетним охотничьим опытом, заставляли с маниакальным упорством страдающего клептоманией хомяка грести под себя все, что более-менее походит на трофей, в отряде относились с пониманием. Понимание подкреплялось еще и тем, что предприимчивый Дэн, сплавляя добычу по одному ему известным каналам, честно делился с коллегами наваром, достаточным для того, чтобы прочие оперативники не только закрывали глаза на уход трофеев налево, но и сами периодически подбрасывали их в общую копилку. Как-никак экзотические шкуры, когти, клыки и прочая-прочая в последнее время были в цене.

Следующие координаты выбросили оперативную группу на крохотную прогалину посреди глухого леса. На первый взгляд, если не брать в расчет странного красноватого освещения, это снова была Пуща. А вот на второй…

— Охренеть, — кратко и емко высказался Дэн, случайно взглянув на небо. — Это еще что за постапокалиптика? Куда нас вообще занесло?

Ему никто не ответил. Шебанов с пока еще невнятным, но постепенно нарастающим дурным предчувствием смотрел на сереющую под одним из ближайших деревьев кучку золы от костра. Уже безо всяких меток было ясно, что на сей раз мир они угадали, поскольку разбивать бивак на поляне кроме вахлюевской группы было некому. Зола успела остыть, но костер явно разводили сегодня. Ликвидаторы были на поляне после того, как прошли все сроки их возвращения, и определенно не могли не иметь хотя бы общего представления о возникших проблемах. Что в таком случае могло заставить их уйти от червоточины — единственного места, откуда способна была прийти помощь, Шебанов не представлял даже отдаленно.

Пока полковник осматривал костер, Леха с не меньшим вниманием изучал шкалу мракометра.

— Шеф, здесь та же самая хрень, — не слишком уверенно сказал он наконец.

— Что еще за хрень?

— Та, которая на стадионе была.

Шебанов вполголоса выругался. Ему не нравились подобные совпадения. Точнее говоря, в подобные совпадения он вообще не верил. Преследование феноменом ликвидаторов должно было иметь какой-то смысл. Внезапно полковнику пришло в голову, что он, в общем-то, не удивился бы, узнав, что к феномену успел приложить свои шаловливые ручки Вахлюев. Нет, в повседневной жизни ученый не был склонен к авантюризму, но стоило ему уловить хоть малейший намек на нечто неизвестное науке, и тормоза рвало напрочь. Здесь же неизвестного хватало. Сам мир был новым, не включенным еще в каталоги проекта, и на фоне этого открытия даже феномен казался менее существенной деталью, хотя списывать его со счетов не стоило.

— Куда она ведет?

Леха описал мракометром три круга с постепенно увеличивающимся радиусом.

— Никуда. Похоже на точечное проявление.

— Замечательно, — вполне искренне порадовался Шебанов. Во всяком случае, одной головной болью в этом мире стало меньше. Оставалась самая малость — разобраться с Вахлюевым. — Младший лейтенант Майоров, отставить глазеть на небо. Лучше под ноги смотри. Что тебе твой разрекламированный охотничий опыт подсказывает?

Спохватившийся Дэн уставился в землю и забубнил, комментируя нечто, видимое ему одному:

— Вся прогалина вытоптана. Были здесь все и довольно долго, потом ушли. Кто-то один остался поддерживать костер… а вот это уже интересно… — ликвидатор замолчал, оглянулся и, пригнувшись, начал медленно обходить прогалину по периметру.

— К черту интересности. Куда они отправились, можешь сказать? — теряя терпение, переспросил Шебанов.

— Я так мыслю, туда, — Дэн указал на восток. — Это единственное направление, которое не перекрывается обратными следами. Плюс туда же потом очень торопился тот, который около костра был.

— Выдвигаемся, — распорядился Шебанов, поудобнее перехватывая автомат. — Соблюдать порядок передвижения по зоне повышенного риска. Майоров, с тебя общее направление. Иванов, прикрываешь тылы. И про показания прибора не забывать.

— Есть не забывать про показания прибора, — отозвался Леха, снова сосредотачивая внимание на шкале мракометра.

Дэн вел маленький отряд по лесу с целеустремленностью и азартом взявшего след охотничьего пса. В такие моменты Шебанов переставал узнавать своего починенного, над которым, казалось, окончательно брали верх инстинкты, более древние, чем вся история цивилизации, и мог только удивляться, каким образом тому удается что-то различить среди вытоптанной травы, или голых камней, или ржавой болотной жижи, не говоря уже о голом асфальте. Так ведь различал же и почти всегда безошибочно. Вот и сейчас Дэн застыл на месте еще до того, как Леха сообщил почему-то сдавленным шепотом:

— Снова феномен…

— Где? — буквально взревел Шебанов.

Мракометр в руках Лехи качнулся вправо-влево, как стрелка компаса, и замер, указывая направление на отдаленные кусты. Полковник жестом приказал группе разделиться. Дэн с оружием наизготовку начал крадучись обходить скопление кустарника с одной стороны, хотя скрытность теперь, пожалуй, была уже бесполезна — если феномен представлял собой нечто живое, он и так был осведомлен об их присутствии. Леха с зеркальной точностью скопировал действия товарища, двигаясь по другую сторону от кустов. Сам Шебанов оказался по центру. Таким образом, они как бы зажимали заросли в клещи с трех сторон, четвертая же оставалась не перекрытой. Именно ей и воспользовался для отступления феномен.

— Стой, мать твою разэтак! — выкрикнул оказавшийся ближе остальных Дэн, когда незамеченная ликвидаторами поначалу среди мешанины веток высокая фигура в камуфляже типа «лес» совершенно бесшумно бросилась прочь. — Оружие на землю, руки за голову, иначе стрелять буду!

Беглец никак не отреагировал, словно не хуже Дэна знал, что по человеку без причины стрелять тот не рискнет. Задержался он только на грани видимости, уже почти растворившись среди пятен тени и еще более глубокого сумрака, для того, чтобы оглянуться на ликвидаторов. Однако это проявление любопытства позволило и ликвидаторам рассмотреть потенциального противника. Сказать, что Шебанов удивился, означало не сказать вообще ничего. Полковник прекрасно отдавал себе отчет в том, что именно он видит, но в голове увиденное укладываться не желало, поскольку увиденного вообще не должно было быть в этом мире кипящего неба и кровавого света.

Беглец оказался молодой женщиной, точнее девчонкой лет пятнадцати-шестнадцати, не старше. У девчонки была поджарая спортивная фигура, белые волосы, казалось, светившиеся в полумраке, и странное, имеющее мало общего с человеческим, лицо. Впрочем, Дэна этот факт не смутил.

— Стой, дуреха, — крикнул он, опуская оружие. — Куда ломишься? Сюда иди, не обидим.

Девчонка широко ухмыльнулась, словно ей только что предложили нечто весьма забавное.

— Да сами вы идите, — отозвалась она хрипловатым, обладающим странным акцентом голосом и в мгновение ока окончательно скрылась из вида.

— Оставаться на местах! — рявкнул Шебанов, когда Дэн дернулся было вперед, намереваясь последовать за незнакомкой.

— Шеф, она ж того… — попытался возразить ликвидатор.

— От этого «того» так и несет провокацией. Никаких спонтанных действий. Иванов, что дает мракометр? — спрашивая, полковник уже почти наверняка знал ответ.

— Это она фонила, — подтвердил его подозрения Леха.

— Но как?.. — недоуменно переспросил Дэн.

— Молча, — буркнул Шебанов, пытаясь проанализировать случившееся. Как будто мало было наличия феномена на стадионе означавшего, что только что встреченная незнакомка успела побывать и там, каким-то образом ухитрившись переместиться между мирами. Полковник знал еще одно место, где успела отметиться она или кто-то очень на нее похожий. Поселок Гостеевка, где по показаниям рядового Петрашова трое «студентов» устроили кровавую баню стае летучих обезьян. «А ведь поселок никто мракометром не проверял», — с запоздалым сожалением подумал Шебанов. Теперь-то было ясно, что аномалия, скорее всего, проявилась бы и там, и вопрос о ней встал бы гораздо раньше, но что не сделано, того уже не наверстаешь. В пользу отечественного, а не иномирного происхождения беловолосой свидетельствовало и только что продемонстрированное ею знание русского языка. Шебанов, конечно, был патриотом, но не настолько, чтобы верить будто «великий и могучий», не сумевший приобрести статус международного даже в пределах родного мира, получил бы признание и широкое распространение по ту сторону червоточин, даже если бы там нашелся кто-то, способный воспроизводить звуки осмысленной речи, что до сегодняшнего дня вообще считалось невозможным. Хотя в разносортной фэнтезийной литературе, которой были сплошь и рядом заставлены полки книжных магазинов, параллельные, перпендикулярные, косые и прочие миры были густо заселены представителями самых разнообразных разумных рас, начиная с остроухих гламурных красавчиков, некогда созданных воображением одного английского профессора, и заканчивая такой экзотикой, как вампиры-вегетарианцы и добрые Темные властелины, реальность была куда проще и суровей. Ни одного мало-мальски разумного существа за годы исследований обнаружено не было, поэтому априори считалось, что в настоящее время цивилизация в мирах проекта «Альфа» отсутствует. Были признаки ее присутствия в прошлом — строения в некрополях, стелы с пока не поддающимися расшифровке руническими надписями, в хаотичном порядке разбросанные по всем известным мирам, но не более того. Во всяком случае, до сегодняшнего дня. Теперь же…

Что будет теперь, Шебанов домыслить не успел. Вязкая, угрюмая тишина леса вдруг взорвалась звуками яростной грызни каких-то крупных зверей, доносящимися с того самого направления, в котором отправилась беловолосая девица. В этом странном лесу звуки не порождали эхо, а потому место нахождения их источника можно было определить с весьма незначительной погрешностью. Ликвидаторы переглянулись.

— Кажется, девочка вляпалась в неприятности, — озвучил общее мнение Дэн. — Будем вмешиваться?

— Придется, — сквозь зубы процедил Шебанов. — Если не вмешаемся, боюсь, Марееву некого будет про Гостеевку расспрашивать. Вперед!

В процессе передвижения выяснилась еще одна особенность распространения звука в местной атмосфере. Казалось, что шум раздается совсем рядом, однако на деле до источника звука оказалось не менее трех сотен метров. За то время, которое оперативникам потребовалось для преодоления этого расстояния, шум, казалось, достиг своего апогея. Проламываясь сквозь кусты, ликвидаторы готовы были увидеть картины кровавой бойни, однако реальность превзошла все ожидания.

Никакой беловолосой незнакомки вблизи источника шума не оказалось и в помине. Зато раскидистое дерево, выделяющееся толщиной ствола даже среди своих вековых собратьев, словно новогодняя елка шарами, было украшено бойцами из вахлюевской группы, а вокруг импровизированной елки, дополняя картину празднества, водила хоровод свора мохнатых тварей кенгуроидного вида. Время от времени какая-нибудь из тварей делала попытку запрыгнуть на нижние ветви, и тогда ликвидаторы начинали отмахиваться от особо назойливого зверя, используя автоматы наподобие дубинок, после чего тварь спрыгивала на землю, и весь процесс повторялся заново.

— Замечательно, — с нескрываемым сарказмом произнес полковник. — Вот и пропажа нашлась.

— Уберите их отсюда! — донесся с макушки дерева срывающийся на фальцет голос Вахлюева, заметившего прибавление среди участников трагикомедии. — Христом Богом прошу — уберите!

Вряд ли твари понимали человеческий голос. Скорее один из осаждавших дерево уродцев просто не вовремя обернулся, так же обнаружив присутствие на поляне посторонних существ, на первый взгляд представлявших собой куда более доступную добычу, чем те, кто сидел на дереве. Зверь попятился, собираясь в комок для прыжка и тихо рыча. Остальные последовали его примеру.

— Кажется, придется и вправду убирать, — тяжело вздохнув, прокомментировал Шебанов. — По моей команде огонь на поражение. Готовьсь! Целься! Пли!

Ликвидаторы синхронно полоснули автоматными очередями по уродливым тварям как раз в тот момент, когда звери решили перейти в атаку, но вместо привычного для слуха треска выстрелов услышали лишь сухой щелчок срабатывающего вхолостую механизма. В лесу присутствовала аномалия аналогичная той, с которой ликвидаторы уже сталкивались прежде в Туле, аномалия, превращавшая в практически бесполезную железку огнестрельное оружие, проверить работоспособность которого заранее никому почему-то и в голову не пришло. Драгоценные секунды ушли на то, чтобы, побросав автоматы, выдернуть из-за пояса топоры. Кенгуроиды же за это время как раз успели преодолеть отделявшее их от противника расстояние.

Семеро зверей на троих. При наличии огневой поддержки это было бы полнейшей ерундой, однако поддержка приказала долго жить, и выполнить ее приказ в сложившейся ситуации было ох как не просто. Ни о какой стратегии и тактике в короткой, но яростной схватке речи даже не шло, об организации круговой обороны — тем более. Оперативники рассыпались по поляне, завязываясь в индивидуальные схватки с теми из зверей, что пришлись на долю каждого. Четверо вахлюевских ликвидаторов, похоже, не испытывали ни малейшего желания покидать убежище и вмешиваться в происходящее. Времени на то, чтобы глядеть по сторонам, особо не было, однако Шебанов сумел-таки заметить, что Леха подался назад, уводя за собой двух зверей, видимо в расчете обеспечить тыловое прикрытие каким-нибудь стволом потолще, и что кто-то из парней успел уравнять счет, поскольку на Дэна тоже наседают двое кенгуроидов, а тушка седьмого холмиком выступает из травы ближе к центру прогалины. И еще за краткое время боя Шебанову довелось окончательно осознать, что для упокоения зверей, подвижностью превышающих зомби и размерами шакалов, в отличие от колки дров, закупленные им топоры годятся плохо. Массивное клинообразное лезвие сосредотачивало в себе основной вес оружия, что усиливало удар, но одновременно и повышало инерцию при промахе, замедляя общую скорость атаки или же обороны. Вкупе с вертлявостью противника этот факт играл против ликвидаторов, и Шебанов в первый раз искренне пожалел, что, затариваясь оружием, не потратил дополнительно немного времени на поиски нормального туристического магазина и не прикупил вместо топоров ледорубы, которые, пожалуй, были бы посноровистее.

Однако сейчас приходилось выкручиваться тем, что есть. Одному нападавшему кенгуроиду полковник успел раскроить череп, после чего глубоко вошедшее в плоть зверя клинообразное лезвие завязло, а выдернуть оружие Шебанов уже не смог. Острая боль обожгла ему бедро, потом полковника ударили в бок, сшибая с ног, а сверху навалилась воняющая мокрой шерстью и тухлым мясом тварь, извиваясь и щелкая зубами. Шебанов мертвой хваткой вцепился в челюсти зверя, в кровь раздирая пальцы о зазубренные, как зубья пилы, и такие же острые клыки, не давая им сомкнуться на горле. Тварь зашипела и резко мотнула головой, пытаясь высвободиться.

Дальнейшее, пожалуй, следовало списать на бред, хотя и весьма правдоподобный. Сумрак леса разорвала вспышка ослепительно белого света. Раздался душераздирающий визг, запахло горелым мясом. Краем глаза Шебанов заметил метнувшуюся к нему темную фигуру — вроде бы человеческую, а не кенгуроидную — и тотчас же перед его лицом промелькнуло узкое вороненое лезвие меча, оставляющее за собой след из серебристых искр, и играючи скользнуло по шее хрипящего зверя, каким-то чудом ухитрившись не задеть вскинутых вверх рук полковника. В первую секунду казалось, что прикосновение не причинило никакого вреда и твари, но затем из перерезанной артерии брызнул темный фонтанчик, заливая Шебанова липкой, вонючей жидкостью. Зверь засипел, завертелся ужом, забыв про попытку нападения и отчаянно пытаясь высвободиться. Шебанов оттолкнул его прочь, едва успел прикрыться рукавом, когда задняя лапа кенгуроида, вооруженная тупыми когтями, проехалась ему по лицу, оставляя глубокие царапины, и перекатился на бок, едва не взвыв от вспышки боли в ноге. Вслед за этим тело полковника скрутила судорога, какую мог бы вызвать слабый разряд электрического тока, однако ощущение это исчезло так же быстро, как и нахлынуло, не оставив следа, а даже наоборот вроде бы забрав с собою часть боли. За пределами видимости послышались тошнотворно-хлюпающие удары. Зверь завизжал особенно противно и замолк, мелко и часто скребя лапами по спине Шебанова, потом прекратилось и это движение.

Кто-то подхватил Шебанова подмышки, приподнимая и пытаясь куда-то оттащить.

— Шеф, вы как, живы? — просипел над ухом Леха.

Полковник мотнул головой не столько из отрицания, сколько пытаясь отогнать зависшую перед глазами серую пелену, и заскрипел зубами, когда поврежденная нога особенно неудачно шевельнулась. Вокруг по-прежнему было шумно, только теперь, в исполнении человеческих голосов, этот шум больше напоминал перебранку.

— Отпусти его, — ревел кто-то из вахлюевских ликвидаторов. — Отпусти, или хуже будет, слышишь, тварь?

— Ты, что, совсем спятил? — вклинивался в тираду сорванный до визга голос самого Вахлюева. — Не смей, это же Контакт, понимаешь? Отойди! Пропусти меня!

Шебанов снова тряхнул головой, собираясь с мыслями. Что бы там ни происходило, это явно требовало его вмешательства.

— А ну, тихо! — гаркнул он так громко, как только был способен в настоящий момент. И, припомнив, что чертов псих от науки требовал куда-то его пропустить, добавил. — Всем оставаться на местах!

Наступила тишина. Опираясь на подставленное плечо Лехи, Шебанов приподнялся и обвел мутным взглядом открывшуюся перед ним картину. Та была поистине достойна запечатления в масле с названием, варьирующим на тему «Приплыли». Среди трупов зверей, темными холмиками выступающих из жесткой травы, серела ликвидаторская форма. Над телом того, кому сегодня не повезло, сжавшись, словно приготовившаяся к прыжку кошка, сидела та самая беловолосая девица, с которой они уже имели честь сегодня повстречаться. Шебанов даже почти не удивился, увидев ее. Удивился он другому — ладонь девицы, положенная на грудь «трупа», сияла ярким золотистым светом, глаза полыхали белым огнем, а вокруг, накрывая и девицу, и распростертое тело, мягко мерцал сплетенный из изящных голубоватых паутинок купол. Вокруг купола в странных позах, будто по приказу ведущего из старой детской игры про волнующееся море, застыли четверо ликвидаторов из вахлюевского отряда и сам Вахлюев. Это означало, что недостает только Дэна. Шебанов сморщился, чувствуя, как подкатывает к горлу тошнота — то ли от собственного отвратного самочувствия, то ли не только от этого.

Застывшая сцена сохраняла свою неизменность не более двух секунд. Шебанов не успел еще определиться, как поступать, когда все разрешилось само собой. Никаких внешних предпосылок к этому, казалось, не было, просто беловолосая внезапно одним прыжком вскочила на ноги и шарахнулась прочь, не выпуская из поля зрения ликвидаторов. То, что произошло дальше, было почти невозможно описать словами, а уж поверить в увиденное тем более. Воздух над примятой окровавленной травой внезапно расступился, открывая кромешную тьму — ни дать ни взять, та же червоточина, хотя ничего похожего на переходник в экипировке беловолосой не наблюдалось. Девица шмыгнула в темноту, и края реальности снова сомкнулись, как будто ничего сверхъестественного и не произошло. Одновременно с этим заочно списанный полковником в расход Дэн пошевельнулся и приподнялся с земли, обводя окруживших его ликвидаторов слегка ошалелым взглядом. Выглядел он паршиво, но на потенциального мертвеца пока не тянул, что почти сразу и подтвердил гениальнейшим вопросом:

— А вы чего боевые трофеи не собираете? Меня ждете?

— Вот же барыга чертов… — с облегчением пробормотал Леха.

— Майоров, что с самочувствием? — спросил Шебанов, кое-как дохромав до вяло отмахивающегося от приставаний Вахлюева Дэна.

— Вроде нормально, — неуверенно сказал тот, — только ради Бога уберите от меня этого маньяка, иначе я за себя не ручаюсь.

— Ну уж нет, голубчик, — с действительно маниакальным воодушевлением в голосе отозвался ученый, потроша армейскую аптечку. — От меня ты не избавишься до тех пор, пока я не буду уверен, что ты проживешь еще хотя бы сутки, поскольку цинковых гробов мы с собой не прихватили, а без них возить трупы по нынешней жаре весьма неудобно. Тебя это, кстати, тоже касается, — добавил Вахлюев, смерив Шебанова оценивающим взглядом.

— Вот со мной точно полный порядок, — раздраженно заявил полковник, — можешь успокоиться.

— Оно и заметно. Главное в обморок не упади, пока до тебя очередь дойдет.

Спорить было бесполезно, поскольку Вахлюев снова полностью сконцентрировался на Дэне, а лезть под руку во время оказания медицинской помощи Шебанов не стал бы ни при каких обстоятельствах. Хотя на тему того, кто падал в обморок и отсиживался на деревьях, а также вообще лез, куда не просят, создавая лишние проблемы, он бы охотно подискутировал. Но пока дискутировать было не с кем, а потому полковник оглянулся по сторонам, ища на ком бы выместить нарастающую злость. В поле зрения попали четверо вахлюевских сопровождающих, с которыми по прибытию в Тулу Шебанов собирался иметь серьезный разговор. А сейчас им не мешало бы и поработать — не все же на деревьях отсиживаться.

— Живо очистить поляну от падали! — рявкнул полковник. — Развели, понимаешь, бардак во временном лагере!

Ликвидаторы молча переглянулись и принялись оттаскивать прочь трупы зверей, а Шебанов, израсходовавший на крик последние силы, тяжело опустился на землю. В ноге пульсировала постепенно усиливающаяся боль, хотя и весьма странная, свойственная не свежей ране, а скорее уже подживающей. Вахлюев, аккуратно разрезавший мокрый от крови рукав Дэна, вдруг издал изумленный возглас.

— Халтурите, парниша, — недоуменно пробормотал он. — На тебе же ни царапины!

— А я вам что пытался сказать? — буркнул Дэн. — Может, наконец, отстанете?

Но отставать Вахлюев определенно не хотел. Вместо этого он принялся буквально обнюхивать рукав дэновой куртки.

— А чья тогда кровь? — с торжеством в голосе, словно улучив ликвидатора во вранье, спросил он, размахивая перепачканной ладонью. — Кровь чья?

— Отвали от него, в самом-то деле, — проворчал Шебанов. То, что подсыхающая на руках Вахлюева кровь принадлежит не зверям, было видно даже с того расстояния, на котором находился полковник. У кенгуроидов из ран текло что-то черное и отвратительно пахнущее — именно этой дрянью была густо заляпана форма Шебанова. То, что демонстрировал Вахлюев, имело нормальный цвет, присущий обычной крови. В том числе и человеческой.

И, кажется, полковник начинал догадываться о том, каким образом это можно соотнести с отсутствием ран у Дэна. Если вспомнить о том, что сделала беловолосая — если это и в самом деле была она же — в Гостеевке, не догадаться было трудно. Мысли Вахлюева, похоже, шли в том же направлении, потому что он вдруг переключился на ногу Шебанова. Здесь даже вспарывать ничего не пришлось. Штанина и так превратилась в лохмотья, а под лохмотьями была бурая корка запекшейся крови как минимум недельной давности.

— Поздравляю вас, батенька, — вынес вердикт Вахлюев, бегло осмотрев рану. — Вы — покойник, хотя и весьма активный.

— Ты чего гонишь? — со злостью переспросил Шебанов, менее всего сейчас предрасположенный к шуткам.

— У тебя повреждение бедренной артерии, — уже совершенно серьезно сказал ученый. — Без наложения жгута и оказания срочной медицинской помощи — смерть от потери крови в течение двух-трех с половиной минут. Ты однозначно уже прожил дольше, и, я думаю, всему научному сообществу интересно будет узнать, каким именно образом тебе удалось остановить кровотечение без помощи традиционных методов.

— Воздух здесь, видать, такой целебный, — угрюмо буркнул Шебанов.

— Это точно, — согласился Вахлюев, демонстративно скривившись, когда ликвидаторы протащили мимо обгорелый труп кенгуроида. — Воздух такой, что прямо хоть сейчас здравницу возводи. Болотом, правда, припахивает, но это уже мелочи. А вон тот бедняга не иначе как на высоковольтный провод напоролся. Что поделать, цивилизация уже и досюда добралась.

— Чья бы корова мычала, — пробормотал полковник, раздумывая над тем, стоит ли накладывать на рану повязку, или в нынешнем ее состоянии это уже бесполезно, — а вот ты бы лучше помолчал. Поскольку, если бы кучка идиотов вместо того, чтобы лезть, куда их не просят, осталась в Туле и занималась делом, ничего бы вообще не произошло.

— Если бы кучка, как ты говоришь, идиотов никуда не полезла, — с видом оскорбленного достоинства ответил Вахлюев, — не свершилось бы открытие века.

— Какое-такое открытие? Что ты псих и маньяк? Так это я тебе и так мог бы сказать, и не стоило для этого черт знает куда лазать.

— Псих? Не отрицаю, — Вахлюев был подозрительно добр. — А как тебе обнаружение иномирного разума? Дьявольщина! Ты, что, хочешь сказать, что не заметил даже ту беловолосую очаровашку, которая с тобой контактировала?

— Заметил. А ты бы заметил ее еще в Туле, если бы не ловил ворон, а делом занимался.

— Это когда? — недоуменно переспросил ученый.

— А вот поразмысли на досуге, — предложил Шебанов, придя к выводу, что без повязки все-таки можно обойтись, проследил, как проштрафившиеся ликвидаторы укладывают в кучку последнего кенгуроида, и скомандовал:

— Возвращаемся к точке перехода!

— То есть, как это «возвращаемся»? — спохватился ученый. — А как же исследование нового мира?

— У меня приказ привезти тебя к Марееву. Потом, если переживешь беседу, можешь заниматься, чем хочешь, хоть мир исследуй, хоть зайцев саперной лопатой гоняй. А сейчас следуешь за нами.

— А, может, можно…

— Нельзя!

Больше кардинальных возражений со стороны Вахлюева не поступало, однако он все же настоял на том, чтобы прихватить с собой одного из кенгуроидов. Соперничая по мрачности с жутковатым небом этого странного мира, ученый плелся в центре державшейся сплоченно группы ликвидаторов. Шебанов хромал следом, прикидывая, хватит ли оставшейся в переходнике энергии для перемещения восьмерых человек. Индикатор зарядки показывал примерно пятьдесят процентов от максимума. Расход энергии на перемещения, похоже, был больше расчетного… Чисто теоретически, должно было хватить впритык, но в свете последних сюрпризов лишний раз рисковать не хотелось, поэтому Шебанов предпочел остановиться на альтернативном варианте.

— Успокоился? — улучив момент, осведомился он у ученого. Тот в ответ что-то невнятно буркнул. — На вашем переходнике как с зарядами?

— Нормально.

Полковник протянул Вахлюеву свой прибор.

— Тогда синхронизируй резонаторы, возвращаться будем по нашему бакену.

— Если его тоже не сперли, — оптимистично добавил Дэн.

— Типун тебе на язык, пророк недоделанный, — проворчал Леха.

До поляны с червоточиной удалось добраться без происшествий. Правда, когда дошло дело до вскрытия прохода, Вахлюев попытался сделать финт и отправить первой возвратной партией оперативников.

— Нет уж, голубчик, — покачал головой полковник, раскусив расчет ученого. — Вперед пойдешь ты, а мы двинемся следом, иначе тебя еще лет сто ждать придется. Иванов, Майоров, отправляетесь с ним.

Испустив тягостный вздох, Вахлюев включил резонатор на своем переходнике. Спустя тридцать секунд воздух расступился, открывая черную червоточину.

— Ну, кажись, все в норме, — с облегчением заявил Дэн.

— Угу, — проворчал ученый. — Давайте уже вперед. Время — деньги.

Ликвидаторы вошли в червоточину с оружием наизготовку, за ними последовал Вахлюев, и щель между мирами закрылась. Шебанов засек время, давая первой партии возможность спокойно отойти на безопасное расстояние. Минуту спустя он запустил переходник. Вскрытие червоточины заняло немногим больше времени, чем только что понадобилось Вахлюеву, однако, несмотря на закономерные опасения полковника, обошлось без эксцессов. Четверо вахлюевских ликвидаторов, волоча за собой кенгуроида, шагнули в проход, за ними, последний, как капитан терпящего бедствие корабля, Черный Лес покинул полковник Шебанов.

Глава 8. Полнейший ильмен

Последний синеватый силуэт исчез, когда его изрядно прихрамывающий обладатель вступил в кромешную тьму рукотворной Двери — точь-в-точь такой же, какие создавала Инари, и края Двери сомкнулись. Укрывшемуся в кустах Глебу был отлично виден весь процесс, благо место в непосредственной близости от сцены «гладиаторец» успел занять заранее. Двигаясь напрямик через лес по кровавику, парень, сам того не ожидая, снова оказался на той поляне, куда они перенеслись изначально, вскрыв ликвидаторскую Дверь, только сейчас у погасшего костра уже не было сторожа. Зато к поляне как раз приближалась группа ликвидаторов. «Гладиаторец» галантно ушел с их пути, но все же из любопытства задержался поблизости и получил возможность понаблюдать за ликвидаторским способом открытия Дверей. Ведьмачка бесшумно возникла из красноватого сумрака и присоединилась к нему сразу после того, как Черный Лес покинула первая троица, так что уход последних пяти ликвидаторов они уже наблюдали вместе.

— Анорра ильмен! — только и сказала в сердцах Инари, когда алое сияние погасло.

— Полнейший ильмен, — согласился Глеб. — Однако наука с техникой не стоят на месте. Этак скоро сюда толпы туристов водить начнут. Из числа любителей экстрима.

— К черту туристов, — сквозь зубы процедила ведьмачка. — Пусть водят — может, хоть немного количество идиотов уменьшится. Возвращаемся!

Окунувшись в черноту Междумирья, парень едва не взвыл — все предыдущие перемещения, включая побег от Тысячеглазого, когда казалось, что хуже уже некуда, разом показались ему цветочками в сравнении с тем, что происходило сейчас. В кромешной тьме бушевала самая настоящая буря, черт его знает каким образом успевшая начаться за тот недолгий период времени, что они пробыли в Черном Лесу. Осколки льда, которые нес с собой налетающий штормовыми порывами ветер, резали лицо почище лезвия бритвы. Одно радовало — закончился этот ад быстро, хотя очутились они в итоге не возле стадиона, как предполагал «гладиаторец», а во дворе бабушкиного дома. К счастью, бабушки в этот эпохальный момент во дворе не оказалось, так что оценить эффектность появления внука из чистого воздуха ей не довелось. Зато фокус был сполна оценен Лапой, перед носом которой по стечению обстоятельств как раз и оказалась открыта Дверь. Врут или заблуждаются те, кто утверждает, что у животных скудная мимика. При виде появившихся из ниоткуда вчерашних гостей ее хозяйки, да еще и в весьма потрепанном виде, на морде собаки попеременно отразилось сначала глубочайшее изумление, потом растерянность, а вслед за ней и ужас. Истерически взвизгнув, Лапа ретировалась в убежище с такой скоростью, что Глеб едва успел заметить, как скрылись в недрах конуры ее упитанные окорочка и пушистый хвост.

На губах ощущался солоноватый привкус. Терзаемый весьма даже не смутными, а вполне определенными и нехорошими предчувствиями, «гладиаторец» провел ладонью по лицу и чертыхнулся, обнаружив, что пальцы окрасились в маслянисто-красный цвет.

— Все так паршиво, как я думаю? — поинтересовался Глеб, выжидающе глядя на ведьмачку — тоже исцарапанную, но вроде бы не особо сильно. — Или все-таки немного получше?

— Не знаю, как ты думаешь, — флегматично отозвалась Инари, — но жить будешь точно. Только ополоснуться бы тебе не помешало.

Вот в этом вопросе «гладиаторец» был согласен с ней на сто десять процентов из ста, потому и направился к ближайшей колонке. Появляться в нынешнем своем состоянии перед бабушкой он не рискнул.

— И все-таки главную задачу мы так и не выполнили, — задумчиво сказал парень, когда, умывшись, он уступил место у колонки ведьмачке. — Спасти спасли всех, кого только было можно, а вот чего ради они вообще туда полезли, так и не выяснили.

— Последние трое явно искали тех, кто прошел до них, — ответила Инари. — А вот с теми, предшествующими, все куда интереснее. Больше всего похоже на то, словно и они тоже кого-то искали.

— Кого?

— А я почем знаю? Анорра ильмен… поговорить бы с ними!

— Ты это серьезно? — осторожно осведомился Глеб, разом вспомнив Междумирье и солдата из группы Сергеенко. У того хотя бы был пистолет, а тут автоматы, причем много автоматов.

— Нет, — призналась ведьмачка, — хотя было бы замечательно, если бы это все-таки удалось сделать. Есть там, кажется, пара людей, с которыми можно спокойно завести беседу, не рискуя получить пулю в лоб, осталось только придумать, как остаться с ними один на один. Ладно, чем мечтать, пошли лучше Кота отыщем. Сомневаюсь, чтобы он что-то полезное высмотрел, пока нас не было, — ну, а вдруг?

Стадион в настоящий момент больше всего напоминал разворошенный муравейник. Глядя на скопление людей, высвечивающееся в подтрибунных помещениях, «гладиаторец» втихаря порадовался, что Инари перестраховалась и предпочла не возвращаться по своим следам. В противном случае результат бы, скорее всего, мало чем отличался от их прошлого появления посреди «княжеградского» двора. Что же касается Шурика, то его в парке не наблюдалось.

— Неужели влип? — высказал Глеб первое пришедшее в голову предположение.

— Скорее сбежал куда-нибудь, чтобы глаза не мозолить, — не согласилась скептически настроенная ведьмачка. — Раз к дому не вернулся, скорее всего, где-то поблизости отсиживается. Значит, так… Ты местность знаешь лучше, поэтому пробегись по окрестностям. Если получится встретить Кота, вдвоем ждите меня где-нибудь в безопасном месте.

— А как ты собираешься это место отыскать? — поинтересовался Глеб.

— Можешь не беспокоиться, уж тебя-то я найду где угодно.

— Звучит многообещающе.

— Хватит шутить, лучше принимайся за дело, — отрезала Инари. — И, кстати, верни-ка мне все-таки ведьмин камень. На всякий случай.

Расчет ведьмачки оказался верен в том плане, что «гладиаторец» не только неплохо знал окрестности, но и в придачу хорошо знал Кота, а потому, поразмыслив, отправился прочесывать все близлежащие летние и стационарные забегаловки кафешного типа. В одной из них пропажа и обнаружилась, причем уже в компании двух девиц и трех бутылок пива.

— Ну, ни на минуту нельзя оставить одного, — вздохнул Глеб, подходя к столику. — Здравствуйте, девушки.

Ответом ему были две синхронные улыбки, призванные походить на голливудские, но по причине отсутствия фарфоровых накладок на зубы, более похожие на обычный оскал.

— Ничего себе минута! — возмутился Кот. — А четыре часа не хочешь? И вообще, пока вы там неизвестно чем занимаетесь, я вот всеми силами контакты с местным населением навожу.

— Это-то как раз заметно, — «гладиаторец» кивнул в сторону входа. — Давай отойдем, мне тебе кое-что сказать надо.

— Девушки, вы уж нас извините — мужской разговор, — виновато развел руками Кот, украдкой бросив на друга испепеляющий взгляд. — Я ненадолго, честное слово.

— Тебя тут немного для другого оставили, — напомнил «гладиаторец», когда от столика их отделило приличное расстояние.

— Так было другое, было. А потом я встретил любовь всей своей жизни. Вон та, которая в платиновый цвет выкрашена.

— Да ты что, правда? Поздравляю. А Ленка, значит, уже по боку?

— Нет, ну, Ленка это Ленка, а это… Черт, да куда тебе понять… Ладно, о вкусах спорить не буду, но твоя-то пассия хотя бы всегда рядышком. Кстати, а куда ты ее сейчас задевал?

— Моя, как ты говоришь, пассия, это мое личное дело, — отрезал Глеб. — А об остальном не при свидетелях. А то твоя любовь до гроба, смотрю, уже соскучилась, — добавил он, вовремя заметив, как платиновая блондинка поднялась из-за столика и начала продвигаться в их сторону грациозной походкой скучающей пантеры или, по-русски говоря, еле передвигая ноги.

— Сашуль, ну ты скоро? — капризно спросила она, видя, что маневр раскрыт и подслушать ничего не удастся. — А то мы с Нинель в солярий опаздываем.

— А зачем солярий летом? — недоуменно переспросил Глеб.

Лицо у блондинки вытянулось так, словно собеседник только что сморозил какую-то чушь.

— Чтобы загорать, — томно хихикнув, ответила она. — В солярии ведь ЗАГОРАЮТ.

— На солнце тоже, — просветил ее «гладиаторец». — Вон его сколько на улице, и все бесплатное.

— Нет, — блондинка поджала пухлые губы, — на солнце загорать вредно. Это во всех ЖУРНАЛАХ пишут.

— Действительно, — вдруг поддержал свою «любовь» Кот. — Это ты, братишка, какую-то ерунду мелешь. В конце концов, все му… то есть, журналы разом не могут ошибаться. Ташенька, ты ступай, конечно. Такое важное дело нельзя откладывать. Я тебе перезвоню, хорошо?

— Замечательно! — с придыханием произнесла Ташенька. — Сашуль, ты просто прелесть. Так здорово, что мы с тобой познакомились. А сейчас чмоки-чмоки, мальчики, нам надо бежать…

Несмотря на множественное число в обращении, воздушный поцелуй она все-таки послала персонально Коту и удефилировала прочь, нарочито покачивая бедрами. А за ней, крепко сжимая в руках трофейные пивные бутылки, ретировалась и Нинель.

— Зараза, — раздосадовано сказал Шурик, проводив девиц взглядом. — Хоть бы пиво оставили в качестве компенсации, так ведь нет, уволокли. Крохоборки.

— В солярии допьют, — подколол друга Глеб. — С массажистом.

— И ты тоже хорош, — тут же переключился Кот. — Четыре часа где-то шлялись, мог бы и еще часок погулять для приличия. Все ведь так хорошо начиналось, а после твоей кислой физиономии им сразу солярий понадобился.

— Успокойся, здесь все равно кладовок в аренду не сдают, а кусты пострижены.

— А заднее сидение автомобиля на что?

— На то, чтобы на нем ездили, вообще-то.

— Господи, и где только такие наивные люди берутся? В общем, проехали. Ленке молчок, ладно? А то вдруг когда явочная квартира в Кимовске потребуется. Тебе-то жить проще, а вот у меня, к примеру, здесь бабушек нет. Кстати, а где ты и в самом деле амазонку потерял?

— На стадионе осталась.

— Черт! Там же…

— Знаем. Видели. Поэтому меня и послали отыскать тебя и отсиживаться в безопасном месте.

— Да уж, послали, так послали, — согласился Кот. — Ладно, первый пункт, будем считать, выполнен. Что же касается второго, то, по-моему, эта кафешка под описание вполне подходит. Единственная реальная угроза в ней это окончательный и бесповоротный спуск последних грошей, оставшихся от зарплаты, но что-то мне подсказывает, что под опасностью имелось в виду несколько другое. Ты как думаешь?

— Скорее всего, — кивнул Глеб, гадая, что же все-таки сейчас происходит на стадионе в целом, и чем занимается конкретно Инари в частности. Было у «гладиаторца» смутное подозрение, что она решила все же реализовать свою дурацкую идею и выйти на контакт с кем-нибудь из ликвидаторов. И еще было у него такое же смутное предчувствие, что ничем хорошим эта затея не кончится.

— Значит, остаемся здесь, — подытожил Шурик. — Пошли за стол, иначе последнее оставшееся пиво и то согреется.

— Как твоя экскурсия? Дала что-нибудь познавательное?

— Еще как. Дай только божественный напиток добью, чтобы не вскипел, и все расскажу.

С этими словами Кот плюхнулся обратно на место и начал сосредоточенно опустошать бутылку. Глеб замялся. Тратить деньги было жалко, а просто сидеть и смотреть, как Шурик пьет в одиночку, обидно. В итоге «гладиаторец» взял-таки себе бутылку нефильтрованного пива, стоившую раза в полтора дороже, чем в магазине, и пакетик соленого арахиса.

— Рассказывай, — напомнил он, усаживаясь напротив приятеля.

— Пять, — сказал Шурик.

— Чего пять?

— Дохлых птичек в кучах мусора на той свалке, которая косит под парк. И одна кошка. Хотя, не исключено, что я кого-то не заметил.

— Кот, не дури, а, — попросил Глеб, видя, что сквозь серьезное выражение Шурикова лица пытается пробиться ухмылка. — Мне птички как-то по боку, если это не отряд боевых дятлов, конечно. Что на стадионе было?

— Сначала только те два кадра, которых вы уже видели, а потом прибыли еще пятеро на внедорожнике. Выгрузили какой-то прибор навроде металлоискателя и прочесали с ним всю территорию. Особенно долго обнюхивали машину — ту, первую — потом полезли в подвалы. Оттуда выбрались, видать, через какой-то запасной выход, потому что я этот момент проглядел и спохватился уже тогда, когда они откуда-то из-за кустов вырулили и резко почапали в мою сторону. В общем, пришлось брать ноги в руки и линять, пока не спалили. На этом моя разведывательная деятельность закончилась.

Кот залпом допил остатки пива, с сожалением заглянул в бутылку и попросил у проходившей мимо официантки еще одну, потом посмотрел на стол и заинтересованно спросил:

— А это что за абстрактное искусство?

Задумавшийся над новой информацией Глеб обнаружил, что машинально выкладывает из ядрышек арахиса ликвидаторскую эмблему.

— Да так, ничего, — ответил он, изничтожая свое творение. — Просто медитирую.

— У ЭТИХ на двери машины такая же мандала была, — проявил наблюдательность Шурик.

— Знаю.

Похоже, Кот ждал объяснений, однако «гладиаторец» предпочел отмолчаться. Глядя в коричневатое стекло бутылки, он прикидывал так и этак, и при любом раскладе у него получался один и тот же итог. Похоже, прав был Иван, когда говорил, что здешние ликвидаторы будут посерьезнее тугреневских. В отличие от Михалыча и его отряда, людям Мареева, пускай и при помощи технических приспособлений, удавалось делать то, для чего ведьмакам требовались только природные способности. Они могли открывать Двери, хотя, судя по сегодняшнему происшествию, не свободно, где заблагорассудится, а по неким определенным условиям. И еще они каким-то образом сумели вычислить путь, которым вчера ночью двигалась ведьмачка. Тут не было ни малейших сомнений. Ликвидаторский поисковик в точности повторил все перемещения Инари по стадиону, и точно так же, как Инари застала врасплох «гладиаторца», он едва не озадачил Кота. С той только разницей, что Шурика выручило дневное время суток. И еще Глебу очень хотелось бы знать, распространяются ли эти поисковые способности ликвидаторов только на ведьмаков или эльфов, или же на все зверье разом. Если на все, то это уже получалось что-то наподобие кровавика, но, в отличие от кровавика, в придачу способное считывать следы. «И тут догнали, — с непонятно откуда взявшимся раздражением и чуть ли не ревностью подумал „гладиаторец“. — Хотя мангуири они даже со всеми этими наворотами не смогли выследить. Или не захотели? Может, просто проверка на вшивость была, а Иван уже обрадовался? Ну, тогда мы еще посмотрим, кто кого проверял. В конце концов, без своих железок они все равно полный ноль, а иногда, как уже выяснилось, и с ними тоже». Данный вывод немного успокоил парня, хотя, с учетом последней поступившей информации решение ведьмачки задержаться на стадионе беспокоило его все больше. Прошел час, за ним второй, а Инари не возвращалась…

Вопреки опасениям «гладиаторца» вступать с ликвидаторами в контакт ведьмачка не собиралась — ей вполне хватило общения, состоявшегося в Черном Лесу, где, если бы не щит Каф и не своевременное приказание ликвидаторского вожака, последствия этого самого общения могли бы быть весьма интересными. Однако не вступать в контакт вовсе не означало напрочь про них забыть. Напротив, оставаясь на стадионе, Инари намеревалась, по возможности оставаясь незамеченной, попробовать разобраться в планах, действиях и намерениях ликвидаторов. Ночью действовать было бы куда проще, но сейчас над стадионом на безоблачном небе все еще светило солнце, а потому приходилось подстраиваться под суровую прозу жизни. Оживленно, почти до ругани, спорящие о чем-то ликвидаторы находились возле так и не сдвинувшегося ни на сантиметр со вчерашней ночи автомобиля, и с такого расстояния разобрать что-либо из их разговора не представлялось возможным, даже имея острый слух дроу. Причем один из споривших держал в руках железку весьма похожую на ту, которую ведьмачка уже видела в их экипировке в Черном Лесу, и с помощью которой ликвидаторы весьма уверенно определили ее присутствие поблизости. Что бы это ни было, расстояние действия у него явно было меньше, чем у кровавика, однако Инари не была уверена, может ли оно оказаться настолько меньше, чтобы позволить ей подобраться к людям вплотную. Однако попробовать стоило. Ведьмачка двинулась в обход сооружения в сторону уже испытанной трещины. Она почти ожидала встретить там охрану, поскольку не заметить такого явственного входа ликвидаторы не могли, но, как ни странно, окрестности пролома пустовали. Возможно, потому, что подтрибунные помещения им больше не требовались? Инари беспрепятственно пробралась внутрь. Пустые комнаты с голыми бетонными стенами работали, как резонаторы, усиливая как звуки, произведенные внутри них, так и те, что попадали в них извне. Последние для человеческого уха, пожалуй, все равно оказались бы слишком слабыми, но Инари уже могла вполне отчетливо слышать голоса ликвидаторов, причем эти голоса приближались.

— …Ты меня вообще слушаешь? — раздраженно спросил Шебанов, глядя на то, как Вахлюев осматривает, ощупывает и чуть ли не обнюхивает трофейного кенгуроида, кажется, прямо сейчас собираясь приступить к вскрытию. С тем же успехом полковник мог обращаться к покойному кенгуроиду, причем не исключено даже, что от того удалось бы добиться большей реакции. Убедившись, что Вахлюев отвечать не намерен, Шебанов взял ученого за шиворот и отволок в сторону, ближе к трибунам.

— Пусти, не мешай, — попытался было отмахнуться тот.

— Погоди, — полковник хорошенько встряхнул собеседника, возвращая его к реальности. — Никуда твой кусок мяса не денется. Максимум — протухнет немного, так тебе его не на котлеты пускать.

— Ну, что еще надо? — раздраженно спросил Вахлюев, с сожалением отрывая взгляд от торчащих вверх голенастых лап зверя.

— Надо чтобы ты сейчас спокойно, без лишнего шума, сел в транспорт и поехал назад в Тулу, — отчеканил Шебанов. — Но для начала все-таки спрошу: это хоть не зря все было?

— Конечно не зря! — даже возмутился от возможности такого предположения ученый. — Мир новый нашли? Нашли. В контакт с разумной иномирной сущностью вступили? Вступили.

— К черту новый мир, — честно ответил Шебанов. — Их и так уже выше крыши. А с иномирными сущностями ты бы и в Туле смог поконтактировать, если бы ушами не хлопал. Про туляков что-нибудь смог выяснить? Где именно они шлялись?

Вахлюев с сожалением покачал головой.

— Ни в одном из пяти вариантов никаких следов, но у меня все-таки подозрение на последний. Шестое чувство, если можно так выразиться. Надо бы его поподробнее осмотреть.

— Не сейчас, — почти угрожающе оборвал собеседника Шебанов.

— Да кто бы сомневался, — вздохнул Вахлюев. — Я всегда знал, что с тобой каши не сваришь. И что, неужели даже не хочешь выяснить, чем разумная иномирная сущность поджарила нападающего зверя? На спрятанный в рукаве электрошокер это было, прямо скажем, не похоже, а ведь могло бы пригодиться в условиях отсутствия огнестрельного оружия…

— Тебе на кого не перевести стрелки, лишь бы самому проблему не решать, — буркнул полковник, отмечая какое-то странное оживление среди оставленных у «ЗИЛа» ликвидаторов.

— Ну, а чем плохо-то? — Вахлюева понесло так, что не остановишь. — Вот представь, что в следующий раз наваливается на вас такая же стая, а вы ее шаровыми молниями! Дешево и сердито!

Нет, пожалуй, Шебанову все-таки почудился скептический смешок, донесшийся из бетонного саркофага подтрибунных помещений. Возможно, он и сам бы посмеялся над буйной фантазией ученого, если бы обстановка располагала. Тем временем Дэн с Лехой посовещались, после чего Дэн с еще одним ликвидатором поспешили куда-то прочь, а Леха двинулся к полковнику, знаками предлагая ему и Вахлюеву помолчать. Шебанов вопросительно поднял брови. Ликвидатор показал ему шкалу мракометра, после чего кивнул в сторону трибун. Шебанов едва сдержал ругательство — прибор явно показывал присутствие разумной иномирной девицы здесь и сейчас. «Вот зараза, — со злостью и невольным уважением подумал он, — чтоб нам так мотаться».

К несчастью, показания мракометра так же увидел и Вахлюев, а уж сложить два и два он сумел. Прежде чем его успели остановить, ученый бросился внутрь бетонных катакомб. Соблюдать молчание дальше было бесполезно. Шебанов вкратце в образных выражениях разъяснил ближайшей стене, что он думает по поводу психов от науки, и последовал за одним из типичных представителей этого подкласса. Было слышно, как ученый взывает в полный голос:

— Пожалуйста, не бойтесь! Мы хотим мира!

Ответом ему была тишина, что Вахлюева отнюдь не смутило.

— Я сейчас войду, — сообщил он. — Надеюсь, вы не будете против? У меня нет оружия.

— Кретин, — вполголоса прокомментировал Шебанов, а ученый, не дождавшись никакой реакции, без особых раздумий скрылся в темных комнатах. Полковник, наплевав на междумирную дипломатию, бросился следом за ним. Замусоренное помещение пустовало. Вахлюев, очевидно не веря глазам, обошел его по периметру.

— Сбежала, — разочарованно доложил он.

— Надо думать, — отозвался полковник. — А ты и вправду верил, что она будет тебя дожидаться?

Судя по выражению лица ученого, именно на это он и рассчитывал. Бегло исследовавший комнату мракометром Леха не стал здесь задерживаться, а сразу двинулся дальше. Навстречу ему уже спешил Дэн.

— Упустили, — с ходу сообщил ликвидатор. — Чуть-чуть не успели. Такое чувство, будто она знала, что мы идем.

— Та же самая? — уточнил Шебанов.

— Ага. Эту нахальную мордаху трудно с кем-то спутать.

— Она ушла через червоточину или просто ушла? — перебил ликвидатора Вахлюев.

— Она ушла через кусты, — терпеливо сказал Дэн. — Причем ни одна веточка даже не шелохнулась. Чтоб я так жил…

— Даже не надейся, — отрубил Шебанов, заметив как на физиономии ученого начало формироваться хитрющее выражение.

— Не верю своим ушам, — голосом провокатора протянул Вахлюев. — Ты хочешь сказать, что позволишь ей вот так свободно разгуливать по городу?

— Нет, я всего лишь хочу сказать, что твои похождения на сегодня закончились. Сейчас ты усаживаешься на заднее сидение нашего «УАЗа» и там дожидаешься отправления назад в Тулу. Мне и без твоего участия головной боли хватит. Майоров, Иванов… и ты… — полковник указал на того из вахлюевских ликвидаторов, который казался ему посообразительнее. — Отследите маршрут гостьи. Если удастся, разрешаю выйти на контакт, но на рожон не лезть. Максимальное время, которое могу выделить, — три часа, затем в любом случае возвращаетесь сюда. Всем все ясно? Тогда свободны.

— А мне, что, так и сидеть под арестом? — тоскливо переспросил Вахлюев.

— Угадал, — раздраженно бросил полковник, дохромал до «УАЗа» и тяжело опустился на переднее сидение, осторожно вытянув поврежденную ногу, в которой снова усиливалась боль. В этот момент Шебанов отчаянно завидовал Дэну, по какой-то необъяснимой причине удостоившемуся куда большего внимания таинственной беловолосой целительницы.

Глава 9. Не время для массажистов

Близился к концу третий час отсутствия ведьмачки. Сидя за столом, уставленным штабелем пустых пивных бутылок, Глеб аккуратно выкладывал из разрезанного на тонкие полоски пакетика из-под арахиса большой вопросительный знак рядом с законченной таки ликвидаторской эмблемой. Кот, недолго грустивший после поспешного бегства своей платиновой любви до гроба, сконцентрировался на новой цели и в настоящий момент вовсю обхаживал симпатичную разговорчивую официантку. Оставшийся в полном одиночестве «гладиаторец» откровенно заскучал. А вместе со скукой на него постепенно начало накатывать ощущение сна наяву, схожее с тем, которое предшествовало видениям в Склепе во время допроса солдата. От нечего делать Глеб стал отстраненно наблюдать за процессом. Постепенно скудная обстановка летнего кафе растаяла, и сквозь нее проступила болотистая местность, отдаленно напоминающая окрестности башни Вельмины. По болотам пробирались четверо в серо-зеленой ликвидаторской форме. «Гладиаторец» заинтересованно подался вперед. Не столь важно, была ли разворачивающаяся перед ним сцена делом прошлого или будущего, она в любом случае заслуживала внимания.

Ликвидаторы шли неуверенно, часто сверяясь с картой, компасом, какой-то массивной штуковиной, сильно смахивающей на металлоискатель, — вероятно, аналогом того прибора, который Кот видел в действии на стадионе, и иногда резко меняя направление. Походило на то, что они и сами толком не представляли, в какую сторону им надо двигаться. В конце концов, зигзагообразный маршрут вывел их на пологую возвышенность, заросшую чахлым, болезненного вида, но густым лесом. За деревьями Глеб не сразу разглядел странное сооружение, смахивающее на врезанный в склон холма дольмен. Промеж грубо отесанных вертикальных камней, словно вход в преисподнюю, чернела дыра размера, достаточного для того, чтобы в нее мог протиснуться взрослый человек. Из дыры тянуло промозглой сыростью, и по мере того, как ликвидаторы приближались к входу, в душе «гладиаторца» нарастала безотчетная тревога. Что-то таилось за этой пародией на ворота, что-то такое, чего лучше не тревожить. Глеб попытался крикнуть, предупредить людей о надвигающейся опасности, но не смог издать ни звука. Более того, когда луч фонарика скользнул по влажным каменным стенам коридора, ведущего куда-то вглубь холма, «гладиаторец» почувствовал, как его мягко, но неотвратимо тянет назад, прочь от уходящих в темноту людей…

— Ты чего? — Кот, наконец, перестал трясти друга за плечи и встревожено пощелкал пальцами у него перед лицом. — Накрыло?

— Что? — недоуменно переспросил Глеб, оглядываясь по сторонам и с трудом соображая, где он находится. — Нет, все в порядке. Просто… просто задремал.

— Вот я и говорю — накрыло, — подытожил Кот. — Идти сможешь?

— Смогу даже бежать, если понадобится. Говорю же — в порядке все.

— Вот и отлично. Тогда пошли отсюда!

Вцепившись в рукав Глеба мертвой хваткой, Шурик потащил приятеля прочь с таким упорством, что сомнений не оставалось — пока «гладиаторец» был занят изучением событий не то прошлого, не то будущего, в настоящем что-то случилось.

— В чем дело-то? — поинтересовался парень, когда, удалившись от кафе на приличное расстояние, Кот замедлил-таки шаг.

Шурик обернулся, и лицо его исказилось неподдельным ужасом.

— Ты представляешь? Она на свадьбу намекать начала!

Кто эта загадочная «она», Глеб почему-то понял сразу.

— Ну, после такого порядочный человек, как правило, и в самом деле женится, — подколол он приятеля.

— Так я ж и сделать еще ничего не успел! — возмутился Кот. — Так, одна прелюдия. И вообще, — подумав, добавил он, — я бы, может, и женился… еще на ком-нибудь… так ведь эта чертова моногамия…

Шурик обреченно вздохнул, развел руками и уже нормальным, деловитым тоном спросил:

— Ну, и куда дальше, раз безопасное место теперь перестало быть таким?

— Кому как. Лично я и назад вернуться могу.

— Нет, не можешь. Она знает, что мы были вместе!

— Ну и что?

Такой, казалось бы, простейший вопрос вверг Кота в полную прострацию.

— Ну… э…

— Ладно, назад никто не пойдет, — сжалился Глеб над приятелем. — Предлагаю лучше вернуться к автомобилю. Там, вроде как, тоже не очень опасно было.

Альтернативное предложение было воспринято Котом с энтузиазмом, однако вернуться не получилось. Благодаря кровавику Глеб вовремя заметил подозрительное скопление людей вокруг бабушкиного дома и утянул Шурика в кусты.

— Ты чего? — попробовал было возмутиться тот, но, выглянув из кустов, осекся и смог только протянуть:

— А как ты узнал?

— Шестое чувство сработало, — расплывчато ответил «гладиаторец».

Сиротливо стоящий у забора «УАЗик» осматривали двое ликвидаторов. Еще один, поднявшись на крыльцо, в настоящий момент стучался в дверь дома.

— Кажись, мы основательно влипли, — высказал Кот то, что и так было очевидно.

— Не то слово, — отозвался Глеб. — У меня там оружие осталось. Если обнаружат…

Он замолчал и выразительно провел пальцем по шее, в очередной раз жалея, что его сабля в отличие от ведьмацкой амуниции не призывается. Скольких бы проблем можно было избежать. Нет, надо все-таки как-то менять вооружение… Ликвидатор тем временем все продолжал стучать, но пока безрезультатно. Похоже, что бабушка весьма удачно куда-то отлучилась.

— Что делать-то будем? — между тем не успокаивался Кот.

— Не знаю, — огрызнулся «гладиаторец». — Если хочешь, можешь подумать ради разнообразия. А мне и здесь неплохо.

Шурик и вправду глубоко задумался.

— Знаю! — внезапно сказал он с гордостью. — Можно отсидеться у Ташки.

— А это кто?

— Что значит «кто»? Та самая, платиновая.

— Так она же, вроде, в солярии.

— Ну и что? А, может, уже вернулась? Или вообще не ходила? — Кота сегодня явно тянуло на приключения, и спорить с ним было бесполезно. Глеб не стал даже пробовать, справедливо решив, что квартира блондинки в качестве места укрытия будет служить, во всяком случае, не хуже какого-нибудь соседского двора. Скромно отойдя в сторонку, Кот приступил к телефонным переговорам и вскоре вернулся, сияя, словно начищенный медный таз.

— Она дома, — торжественно сообщил он. — И не одна.

— С массажистом что ли? — машинально переспросил Глеб.

— Дался же тебе этот массажист, — возмутился Шурик. — Подружка у нее, подружка. А это значит, что хватит обоим. Главное не тормозить.

— Симпатичная хоть подружка-то? — уточнил Глеб, припомнив встреченную в кафе гламурную швабру. Общение с очередной подобной красоткой было весьма и весьма сомнительным удовольствием.

— Сейчас выясним, — оптимистично заявил Кот. — Слушай, у тебя после посиделок что-нибудь из наличности уцелело? Неудобно как-то с пустыми руками заявляться в гости, а у меня только заначка на заправку автомобиля осталась и что-то еще по мелочи.

На бутылку шампанского и коробку шоколадных конфет совместными усилиями денег наскрести удалось, и вскоре Шурик уже стучал с заговорщицким видом в деревянную дверь квартиры, расположенной на втором этаже двухэтажного дома, приютившегося в тупичке, которым заканчивалась улица Шахтерская. Таша открыла не сразу, выдержав регламентированный промежуток времени минут в пять минимум, а открыв, не смогла скрыть кислого выражения лица при виде Глеба.

— Ты, что, не предупредил ее, что не один будешь? — улучив момент, спросил «гладиаторец» у приятеля.

— Нет, а на фиг? — удивился тот. — Ей же поляну не накрывать, так какая разница — один или два гостя?

— Действительно, — согласился Глеб. — Разницы ну абсолютно никакой. Знаешь, пойду я лучше погуляю, гляну, что в городе поменялось, воздухом свежим подышу. За тобой через сколько зайти?

— Да что ты, в самом деле-то? — раздраженно зашипел Кот. — Заходи давай, хоть шампанское оприходуем — зря что ли покупали. А потом можешь гулять, где хочешь, если не передумаешь.

Глеб и так-то сомневался в том, что переменит решение, а когда выяснилось, что у Таши гостит та же самая подружка, которая сопровождала ее в кафе, желание «гладиаторца» куда-нибудь исчезнуть, не дожидаясь распития спиртного, только укрепилось. Кот, словно почувствовав настроение приятеля, тут же взял командование банкетом в свои руки, где-то раздобыл четыре фужера, хлопнул пробкой от бутылки и начал разливать пенистый напиток, ухитряясь одновременно подмигивать обеим девушкам. Выпить, правда, не получилось. Стоило Коту только предложить тост за удачное знакомство, как в дверь зазвонили. Долго. Настойчиво. Таша, переменившись в лице, метнулась в прихожую. Несмотря на открытую дверь и близкое расстояние, до находившихся на кухне долетали только обрывки торопливых фраз, сказанных девушкой.

— Опять что ли кобеля приволокла? — с ехидцей осведомился мужской голос.

Нинель сдавленно прыснула, прикрыв рот ладонью.

— Ой, мальчики, — восторженно сообщила она, — кажется, вы попали.

— А это что за явление Христа народу? — спокойно поинтересовался потягивающий шампанское Кот, кивнув в сторону прихожей.

— Это Фикса, — пояснила Нинель, — Ташкин бой-френд. Он за нее вечно конкурентам фейсы чистит. Если не сам, так с братвой.

— А, понятно, — зевнул Шурик. — Очередной Отелло.

Неизвестный Фикса между тем рвался на кухню, несмотря на истерические нотки, проскальзывающие в Ташином голосе. Глеб отставил фужер и как бы невзначай размял кулаки. Судя по звукам, братвы в настоящий момент в пределах данной квартиры не наблюдалось, а уж с одним оскорбленным бой-френдом они с Котом должны справиться. Может, даже мирно удастся разойтись, тем более что ничего предосудительного еще и произойти-то не успело.

Наконец, в дверях кухни возник тощий, как вяленая рыба, плюгавый парень с жидкими сальными волосами, сходство которого с таранью дополняли выпученные глаза. Картинно подбоченившись, Фикса обвел помещение хозяйским взглядом, однако рассчитываемого психологического эффекта не добился. Кот невозмутимо посмотрел на свежеприбывшего, как на пустое место. Глеб сделал вид, что неимоверно заинтересован эстетическими качествами фантика от конфеты. Что касается Нинели, то та и вовсе получала от происходящего какое-то садистское удовольствие.

— Что, — бросил Фикса через плечо, — одного уже мало? По двое таскать начала, шлюха?

— Расслабься, мужик, — добродушно посоветовал Кот. — Выпей, закуси. Или у тебя какие-то проблемы?

— Проблемы? — прошипела ходячая пародия на таранку. — Нет, это у тебя проблемы, козел. Да ты хоть знаешь, кто я такой?

— Массажист? — предположил Глеб.

Фикса приобрел шикарный бордовый оттенок и, вероятно в качестве бонуса, проблемы со слухом.

— Массажист? — снова переспросил он, переключая внимание на второго присутствующего «гладиаторца». — Ага, щас я тебе такой массаж устрою, что по гроб жизни из больнички не вылезешь.

— Зая, не надо, — взвизгнула Таша, повиснув на приятеле. — Перестань, пожалуйста! Они вообще с Нинкой пришли, я их даже не знаю.

Глеб вопросительно взглянул на Кота. Тот едва заметно кивнул.

— Отвали, курва, с тобой отдельный базар будет! — Фикса оттолкнул девушку и булькнул от неожиданности, когда Глеб выплеснул ему в лицо полный фужер шампанского. Воспользовавшись моментом, Кот коротко и резко ударил под дых слепо колотящего по воздуху руками ревнивца. Издав звук, схожий с тем, который обычно бывает, когда бьют по наполовину спущенному футбольному мячу, тот сложился вдвое. В довесок Шурик вмазал противнику кулаком по удачно подставленной шее и отступил на шаг назад, чтобы полюбоваться результатом. Нинель восхищенно зааплодировала, однако Таша ее восторгов не разделила. Набрав в грудь побольше воздуха, она снова завизжала, беря ноту на октаву выше, чем при обращении к Фиксе.

— Караул! Убивают! Милиция!

— Погромче кричи — глядишь, и услышат, — посоветовал Кот, доливая в свой бокал остатки шипучего напитка.

— И это вместо благодарности за прекращение оскорблений, — вздохнул Глеб, увернувшись от запущенной в него чашки.

— А, не парьтесь, — махнула рукой Нинель, пододвигая к себе непочатый Ташин бокал. — У нее банальная истерика. Скоро пройдет.

— Что-то мне расхотелось ожидать этого счастливого момента, — признался Кот.

— Пошли все-таки отсюда, а? — предложил Глеб. — Лучше экскурсию по городу устроим.

— Пошли. Только давай этот мешок с мусором с собой захватим, — Шурик толкнул носком ботинка в бок находящегося в отключке Фиксу.

— А он тебе на кой ляд сдался?

— Да ну… — Кот покосился на затихшую Ташу. — Сейчас оклемается, опять начнет права качать. Пускай лучше на свежем воздухе полежит — глядишь, мозги на место встанут, если есть чему вставать.

Вдвоем «гладиаторцы» вытащили Фиксу из квартиры, спустили по лестнице и уложили на газоне под сенью раскидистого каштана, а сами отправились восвояси. Восхищенно поглядывающая на Кота Нинель увязалась за ними, вызвавшись послужить бесплатным экскурсоводом. Фикса пришел в сознание примерно через четверть часа и, будучи в препоганом настроении и твердой уверенности, что неприятель все еще в доме, вызвал подкрепление для повторного штурма квартиры. Еще через четверть часа все к тому же злополучному дому подошла ведьмачка…

Настроение у Инари тоже, надо признать, было не самым лучшим. Услышанное на стадионе частично повеселило ее — это ж надо было так размечтаться, чтобы предположить, будто люди способны освоить заклинания — а частично и прояснила тот вопрос, на который ведьмачка не смогла найти ответ в Черном Лесу. Однако эта небольшая удача не могла перевесить усталость от вскрытия нескольких Дверей подряд, к которой примешивалось раздражение от только что выявившегося неприятного сюрприза. Что-то в городе глушило надетый на Глеба онтар, не позволяя обнаружить его текущее местоположение, поэтому оставалось только идти по следам. Ведьмачка уже успела побывать в летнем кафе и возле дома бабушки Веры, но ни там, ни там ни одного из «гладиаторцев» не оказалось. И вот теперь след вел в подъезд этого уродливого двухэтажного дома, причем на выходе раздваивался. Получалось, что Глеб либо возвращался в дом дважды, либо успел уйти уже и отсюда. О том, с какой стати его понесло шляться по городу, ведьмачка еще собиралась побеседовать с учеником, а пока следовало решить, какой из вариантов проверять сначала. Инари выбрала первый, казавшийся более быстрым.

Поднявшись на второй этаж, она остановилась перед деревянной дверью, за которую уводил след онтара. По ту сторону двери высвечивались четыре человеческие фигуры, доносились скомканные обрывки разговора, ведущегося на повышенных тонах. Ни один из голосов ведьмачке знаком не был. Потом раздался звук удара и короткий всхлип. Женский. Продолжения Инари ждать не стала. Не то, чтобы она собиралась вмешиваться в чужие дела, но окончательно убедиться в отсутствии в квартире Глеба все же следовало.

Ведьмачка пнула дверь ногой, рассчитывая постучать погромче, поскольку стука кулаком спорившие могли запросто не услышать, однако у той были свои планы. Словно только и ждавшая приложения силы, дверь с грохотом распахнулась. На шум в прихожую выглянул бритоголовый верзила габаритами примерно схожий со стоявшим здесь же в прихожей шкафом.

— Охренеть. Ты, вообще, кто? — ошарашено протянул он при виде ведьмачки.

— Я ищу человека, — сдержанно объяснила Инари. — Высокий, с темными волосами. Зовут Глебом. Он здесь был?

— Ну, заходи, раз ищешь, — хмыкнул верзила, сделав приглашающий жест.

Ведьмачка сделала несколько шагов вглубь квартиры, осматриваясь. Единственный след онтара вел на кухню, но уже из коридора было ясно, что Глеба в настоящий момент там нет, а значит, эту версию можно было отбрасывать окончательно и двигаться дальше. Инари тяжело вздохнула и обернулась. Верзила уже успел закрыть дверь и теперь загораживал выход, всем своим видом как бы спрашивая: ну, и что ты сделаешь? Демонстрировать человеку, что именно она может сделать, ведьмачке не хотелось.

— Зря ты нарываешься, — покачав головой, сказала Инари. — Отойди и не вмешивайся, а то ведь и под раздачу можешь попасть.

Явно не воспринявший ее слова всерьез верзила расплылся в ухмылке.

— Кроха, что у тебя там? — раздраженно донеслось из комнаты.

— Да овца какая-то, — отозвался верзила. — Похоже, из этих новомосковских психов. Одного из твоих приятелей ищет.

— Правда, что ли? — из комнаты, таща за собой за волосы заплаканную девушку, вышел тощий парень. За ним показался еще один, коротко стриженый и со сломанным носом. Мельком оценив прибавление в стане противника, Инари снова сконцентрировала внимание на Крохе, который в силу своих габаритов и близости к входной двери был все же первоочередной мишенью.

— А с чего ты решил, что я из Новомосковска? — поинтересовалась она.

— А откуда тебе еще взяться, такой красивой? — с издевкой переспросил тощий, недоуменно посмотрел на всхлипывающую у его ног девушку, словно гадая, откуда она вообще взялась, и пинком отпихнул ее прочь. — Кто еще будет с этим допотопным барахлом нянчиться?

Он ткнул пальцем в перевязи ведьмачки.

— Как знать… — вздохнула Инари. — А взялась я оттуда же, куда сейчас уйду. Если ты тут главный, убери этого дрессированного медведя с моей дороги.

— А если не уберу? — заинтересовался тощий. — Что тогда?

— Тогда на выбор — или сломанные руки, или выбитые зубы. Тебя что больше устраивает? Можно, впрочем, и все сразу организовать.

— Ути, какие мы суровые, — гоготнул Кроха, отлипая от двери и неторопливо надвигаясь на ведьмачку. — Фейс попроще сделай. Что-то ты дюже спокойная. Или все еще на помощь своих кобелей рассчитываешь?

— На помощь? — задумчиво переспросила Инари. — А зачем? С тремя щенками я и сама как-нибудь справлюсь.

— Ты кого щенками назвала, курва? — прошипел тощий.

— А разве здесь кроме вас кто-то еще есть?

— Значит, сейчас будешь извиняться, — обнадежил Кроха, подойдя вплотную и заставляя ведьмачку отступить к стене. Инари тяжело вздохнула, чувствуя, как поднимается внутри глухая злость. Не кровавый туман ярости, несущей разрушения всему, чему не посчастливится оказаться у ведьмачки на пути, но для людей и этого будет более чем достаточно. Ведьмачка еще раз вздохнула… и отпустила злость на свободу, как спускают с поводка бойцовского пса. Дальнейшее произошло почти одновременно. Ведьмачка единым неуловимо быстрым движением ускользнула от попытавшегося сгрести ее в охапку Крохи и перехватила его правую руку. Выворачиваемый сустав сочно хрустнул, и двухметровый качок рухнул на колени, визжа неестественно высоким голосом и мотая головой, а Инари с ноги съездила по лицу противника, окончательно валя плюющегося осколками зубов верзилу на пол. Забившаяся в угол девушка вторила Крохе пронзительным визгом. Сломанный нос, попытавшийся перехватить ведьмачку, отлетел к противоположной стене, отброшенный белоснежной молнией, сорвавшейся с выставленной в его сторону ладони. Сверху на тихо поскуливающего парня, словно крышка гроба, обрушилась вешалка с плащами, запахло паленой шерстью. Когда Инари обернулась к тощему, тот нервно икнул, попытавшись амебой расплыться по обоям. Получилось не очень удачно. Затянутые, словно бельмами, молочно-белой пеленой огромные глаза ведьмачки полыхали, как галогеновые лампы, что было особенно заметно в слабо освещенной прихожей.

— Не подходи, — просипел тощий, судорожно выхватывая из кармана выкидной нож. — Не подходи! Хуже будет!

— Тебе? Да, — согласилась ведьмачка, обнажая меч. — Оружие бросил! Иначе руку отрублю.

В реальности угрозы тощему даже не пришло в голову усомниться. Меч был настоящий, остро отточенный, а пример неповиновения как раз в данный момент шепеляво матерился на полу.

— Ты что? — торопливо заговорил тощий, отбросив нож, вскинув руки ладонями вверх и безуспешно пытаясь улыбнуться. — С дуба рухнула? Это ж шутка была, прикол такой…

— Хорошая шутка, — без тени улыбки подтвердила ведьмачка. Она не повышала голоса, и, тем не менее, тощий превосходно услышал ее сквозь визг и перемежающиеся матом стоны Крохи. — Удачная. А теперь забирай эту падаль и выметайтесь отсюда. Вперед! — Она кивнула в сторону входной двери.

Тощий не заставил просить себя дважды. Растолкав Сломанного носа, он с помощью приятеля выволок находящегося в прострации Кроху из квартиры. К этому времени девушка, кажется, уже сорвала голос и только прерывисто всхлипывала, забившись в угол и дрожа. От слез макияж размазался и основательно смылся, открывая собственный грязновато-желтый цвет кожи. Ведьмачка с отвращением посмотрела на сжавшееся в комочек существо, весьма и весьма отдаленно напоминающее человека, поморщилась и ни о чем не стала спрашивать.

С лестницы еще доносилось копошение выгнанной из квартиры троицы. Встречаться с ними повторно у Инари не было ни малейшего желания. Открыв окно на кухне, ведьмачка перемахнула через подоконник, повисла на вытянутых руках и спрыгнула вниз на газон. Обогнув дом, она взяла второй ответвляющийся от подъезда след и скрылась из поля зрения, прежде чем на крыльцо вывалились изрядно потрепанные Фикса с сотоварищами.

Спустя час у подъезда появились идущие по следу ведьмачки ликвидаторы.

— Слушай, Алексеич, а ты уверен, что эта иномирная малолетка над нами не издевается? — поинтересовался Дэн, разглядывая темные стекла выходящих во двор окон. — Сначала кафешка, потом домик в деревне. Теперь опять какая-то явочная квартира или чердак…

— Это ты у меня спрашиваешь? — мрачно отозвался Леха. — Ну, тогда отвечу: пока не войдем, не узнаем. И, как мне что-то подсказывает, о себе мы сейчас узнаем много нового и интересного. Выдвигаемся на позиции.

С оружием наизготовку ликвидаторы нырнули в подъезд и поднялись на второй этаж, встав по обе стороны от двери, на которую реагировал мракометр. По кивку Дэна третий ликвидатор — по дороге оперативники уже успели выяснить, что его зовут Юрием, и переименовать в Юрца — нажал на кнопку звонка. Трель за закрытой дверью была отчетливо слышна, но никакого ответа не последовало. Повторная попытка так же дала отрицательный результат.

— Кажись, хозяева в отлучке, — прокомментировал Леха, напоследок стукнув по двери кулаком. Та приоткрылась. Ликвидаторы переглянулись и снова вскинули автоматы.

— Грешно не воспользоваться гостеприимством, — приглушенно пробормотал Дэн. — Только смотрите в оба, ребята.

В прихожей царил умеренный разгром, в воздухе витал слабый запах паленого, на светло-бежевом линолеуме чернели пятна крови.

— Меняю свое мнение, — мрачно заметил Леха. — Кажись, хозяева никуда не отлучались. По ходу, их банально схарчили.

— Крови маловато, — засомневался Дэн, присев возле одного из пятен и подбирая с пола осколок зуба. — Скорее, тут кому-то не менее банально, но весьма основательно набили морду. Возможно, даже кому-то из хозяев. Может, это наша искомая гостья и сработала?

— Попридержи воображение, — буркнул Леха, оглядываясь. — Итак, что мы имеем? Вход через дверь. Выход… — он прошел на кухню, задумчиво осмотрел колышущиеся от сквозняка тюлевые занавески открытого настежь окна, и продолжил, — выход через окно второго этажа.

— Да ладно, — не поверил Дэн.

— Не нравится? Предложи другую версию, — Леха протянул напарнику мракометр.

Дэн походил по кухне и неуверенно сказал:

— Может, она просто в окно выглядывала?

— Хорошо так выглядывала, — подтвердил Леха. — Я бы даже сказал капитально. Аж стена снаружи фонит. Не иначе, увлеклась и выпала.

— И этот тип еще что-то про мое воображение говорил, — ни к кому конкретно не обращаясь, сообщил Дэн. — Слушай, если ты так живо все представляешь, придумай тогда, зачем она вообще сюда приходила? Чтобы из окна выпрыгнуть?

— Ну, может, встретиться с кем-то собиралась? — предположил Леха не менее неуверенно. — А потом возникли непредвиденные обстоятельства.

— Хорошие такие обстоятельства, — не удержавшись, парировал Дэн. — Я бы даже сказал капитальные.

— А чего ты от меня ждешь? — Леха начал злиться. — Решать задачи при стремящихся к нулю исходных данных я не подряжался. Одно ясно — от балды в третьем доме справа встречи не назначаются. Значит, хозяева должны были быть в курсе. Если получится что-нибудь разузнать о хозяевах, может, и остальное начнет проясняться.

— Кстати, о птичках. Похоже, что хозяева возвращаются, — заметил Юрец, выглянув в прихожую и прислушавшись. — Сейчас разузнаем. И о них, и о себе.

— В основном о них, — недобро прищурившись, заверил Дэн. — В основном о них.

Хозяева, правда, оказались довольно странными. Распахнув злополучную дверь пинком, в квартиру ввалилась разношерстная компания, вооруженная цепями и обрезками труб, но, завидев ликвидаторов, резко затормозила.

— Ну, и который из них твоя баба с мечами? — кинул один из авангарда куда-то назад. Сквозь толпу протолкался тощий долговязый парень с глазами навыкате.

— А вы еще кто такие? — зло спросил он у незваных гостей.

— Взаимный вопрос, молодой человек, — важно ответил Дэн, напуская на себя деловой вид. — Вы хозяин этого помещения?

— А тебе что за дело? Валите отсюда, пока не огребли.

— Заткнись, а, — миролюбиво посоветовал парню Дэн, переходя обратно на нормальный язык. — Если не можешь предъявить доказательства своего правообладания территорией, лучше сам исчезни на время.

Пучеглазый покраснел, как вареный рак.

— Щас увидишь, — пообещал он. — И права, и обладания, и кое-что еще. Мужики, у них страйкбольные пушки — зуб даю. Вали этих уродов.

— Не советую, ребята, — покачал головой Леха. — Не создавайте себе лишних проблем.

Обладатели цепей и обрезков труб переглянулись и сделали неправильный выбор. Вскоре им пришлось убедиться, что, во всяком случае, приклады у автоматов настоящие и что орудуют ими ликвидаторы умело.

— Ну, вот почему так всегда? — задался риторическим вопросом Дэн, оглядывая сложенные штабелем слабо матерящиеся тушки нападавших. — В Африке любой пацан может с «Калашом» ходить, а у наших твердая уверенность, что если без официальных регалий, значит, все, что крупнее пистолета, либо пневматика, либо страйкбол. Совсем народ расслабился.

— Не то слово, — подтвердил Леха, выудив из общей массы пучеглазого и поднимая его за шиворот. — Но нам от этого только лучше. Ну что, родное сердце, побеседуем о страйкбольных пушках и бабах с мечами?

— Да вы че, мужики? — торопливо загнусавил тот. — Ну, обознались мы — с кем не бывает? А вы вон сразу в драку.

— Мы-то ниче, — зловеще сказал Дэн, — а вот ты еще пацанам зуб задолжал. Это я так, на всякий случай напоминаю. Юрец, ты тут присмотри, чтобы все пучком было. Если кто дернется — гаси, не стесняясь. А мы маленько перетрем с этим героем. Пошел, живо!

Ликвидатор указал на открытую дверь комнаты. Пучеглазый попытался было еще что-то пролепетать, но, получив ощутимый тычок дулом автомата промеж лопаток, осознал свою неправоту, и дальнейших проблем с ним уже не возникало. Единственной проблемой, вставшей перед ликвидаторами, было поспеть за ходом мыслей допрашиваемого и отсечь ненужную информацию. Когда необходимые сведения закончились, буквально пылающий желанием помочь пучеглазый пошел повторять их по второму кругу. Повторил бы, наверное, и по третьему, если бы изрядно подуставшие оперативники не вышвырнули его из квартиры, дав пинка для ускорения, после чего тем же способом выпроводили и всю остальную компанию.

— Итак, что мы имеем теперь, после краткого допроса? — задумчиво вопросил Дэн, захлопнув дверь, и покосился на Леху.

— Что имеем, то и имеем, — проворчал тот. — Вынужден признать, насчет мордобития ты был прав, плюс визитная карточка в виде разряда молнии — точно наша гостья порезвилась. А вот с остальным проблемы. С другой стороны, теперь, зная о конфликте, понятно, почему она вышла через окно — решила, видимо, не проверять подъезд на наличие засады. Вот куда подалась дальше — это уже вопрос.

— Небось на дальнейшие поиски этого самого «человека Глеба», — Дэн перегнулся через подоконник. — Ну, что? Хоть какая-то зацепка появилась. А подготовка у нее хорошая. Для бабы так сигануть… В общем, здесь нам делать больше нечего.

— Возвращаемся? — с надеждой спросил Юрец.

— Куда? — удивился Дэн. — Мы еще ни с кем в контакт не вступили.

— Ну, если десятка идиотов тебе для контакта не хватило, — вздохнул Леха, — тогда вперед. Только что-то мне подсказывает, что твой контакт помотает нас по дворам еще пару часиков, после чего сядет на какой-нибудь автобус и покажет кукиш.

— Вот когда сядет, тогда и будет, о чем говорить, — парировал Дэн. — А пока — вперед.

— Я в окно не полезу, — категорично заявил Леха. — Предлагаю выйти нормальным человеческим способом. А след и на газоне можно взять, если только она не по воздуху улетела.

Притворив за собой дверь в очередной раз опустевшей квартиры, ликвидаторы спустились во двор. Выпровоженной гоп-компании видно не было, но из-за ближних кустов доносился приглушенный мат и звуки ударов. Давший опрометчивую клятву Фикса расплачивался за ошибку зубом, а возможно, и чем-то еще. Воистину, сегодня был неудачный день для массажистов.

— Кстати, — вдруг сказал Юрец, рассеяно прислушиваясь к долетающим из кустов звукам, — меня сейчас одна мысль посетила… Если вашему шефу верить, и эта девица на самом деле в Туле была, как она сюда-то попала?

— А чего тут гадать? — начал было Дэн. — Через черво…

Он осекся и очень глубоко задумался. По единственной известной ликвидаторам технологии, основанной на совмещении одинаковых координат двух миров, перемещение подобным способом в пределах одного мира не представлялось возможным.

— Червоточины действуют только между мирами, — не менее задумчиво заговорил Леха, ловя за хвост упорно ускользающую мысль. — Значит, внутри него она, как ни крути, добиралась своим ходом, а расстояние тут такое, что пешочком не пройдешь.

— На автобусе приехала? — уже не так уверенно предположил Дэн.

— Ты сам-то в это веришь?

Дэн пожал плечами, всем своим видом говоря, мол, чего не бывает в этой жизни?

— А я вот все про «УАЗик» встреченный думаю, — между тем продолжал Юрец. — Видели же, как там натоптано было? Считай, как на стадионе. Всюду, где она просто проходила, одна или две полосы, а там вся территория фонит, включая автомобиль. С чего бы это?

— Да хрен его знает, с чего, — буркнул Дэн. — Может, ей машина понравилась, вот и лапала.

— А крыльцо дома понравилось еще больше, — подхватил Юрец. — Прям так понравилось, что и уходить не хотела.

— А ведь что-то в этой мысли есть, — прищурился Леха. — Думаешь, она там окопалась?

— Чем черт не шутит? Все лучше, чем закладывать крюки похлеще бешеных собак. Если хозяева вернулись, расспросим. Если нет, так хоть засядем где-нибудь поблизости в кустиках, да посмотрим, что к чему. Вот нутром чую, неладно что-то с этой машиной.

Дэн тяжело вздохнул, глядя на пустынную улицу, вдоль по которой уводил след.

— Возвращаемся к автомобилю, — наконец решил ликвидатор. — Быстро.

Глава 10. Куда ведут русские дороги?

Сидя под деревом в скверике с видом на комплекс памятных сооружений над братской могилой времен Второй мировой войны, Глеб сонно щурился, глядя на золоченый купол миниатюрной часовенки, входящей в состав комплекса. Солнце, успевшее спрятаться за верхушками деревьев, не вызывало больше бликов на куполе, и рассеянное освещение придавало ему тусклый цвет настоящего древнего золота. Кот с Нинелью примерно четверть часа назад удалились осматривать какой-то особо приватный памятник старины, и, похоже, осмотр проходил успешно. Неподалеку в траве шуршала в поисках чего-нибудь съедобного спустившаяся с дерева белка — ненормально здоровая и упитанная.

— Ты наша или вражеская? — сурово спросил у зверька «гладиаторец».

Белка с презрением посмотрела на человека, только что не покрутив коготком у виска, и, гордо задрав пушистый хвост, снова вернулась к своему занятию. Вздохнув, Глеб заложил руки за голову и закрыл глаза, погружаясь в атмосферу тишины и покоя. Мемориал не пользовался у местных особой популярностью — то ли из-за того, что был расположен на окраине города, то ли из-за напряженной обстановки последних двух недель. Во всяком случае, никто кроме белки не рвался составить «гладиаторцу» компанию, и сейчас его подобный расклад вещей вполне устраивал. Вот сидеть бы так и сидеть, ни о чем не беспокоясь… но что-то подсказывало парню, что благословенные тишина и покой продлятся недолго. Справедливости ради следует отметить, что интуиция его не подвела. Тишина и покой закончились сразу же, как только эта мысль успела окончательно оформиться. Встревожено застрекотала и порскнула прочь белка.

— Хорошо сидится? — хмуро поинтересовался голос, который Глеб ожидал услышать еще несколько часов назад.

— Вполне, — отозвался парень, приоткрывая один глаз, чтобы оценить обстановку.

Ведьмачка стояла рядом, скрестив руки на груди, и исподлобья рассматривала «гладиаторца».

— Какого дьявола ты тут вообще делаешь? — невпопад спросила она. — И где Кот?

— Шурик где-то поблизости, — решил Глеб начать с ответа на второй вопрос. — Наводит знакомства с аборигенками. А касательно остального… так ты сама сказала отсиживаться в безопасном месте. Вот и отсиживаемся.

— А кусты возле дома твоей бабушки, трактир и квартира чья-то тоже безопасными местами побывать успели?

— Ну, в трактире я Кота отыскал, — уточнил «гладиаторец». — А квартира… Ты, что, и к Таше заглядывала?

— Заглядывала, — резче, чем следовало бы, ответила Инари. — А что, нельзя?

— Да нет, можно, наверное. Ну, и как?

— А что ты у меня-то спрашиваешь? Обыкновенно. Баба как баба. Если умыть и синяки свести, то, может, и посимпатичнее зомби будет.

— Какие синяки? Откуда?

— В следующий раз сам спросить можешь.

— Да не будет следующего раза. И вообще, это Котовская знакомая, я тут ни при чем. Просто предложили за компанию зайти.

— Не будет, значит, не будет. Ваше дело. Если никаких девиц в планах больше не стоит, уезжаем. Сейчас. Думаю, Ивану хватило времени, чтобы поиграть с демоном в бирюльки.

— А ликвидаторы? Ты что-нибудь выяснила?

— Они сами ничего толком не знают. Просто искали тех, кто побывал здесь раньше.

— Раньше вчерашних?

— Ага.

— И что всех так на зеленя вдруг потянуло? — удивился Глеб, припомнив жутковатый пейзаж Пограничного мира. — Вроде, для пикника поближе и поприятнее места найти можно.

— А там никого и не было, кроме того отряда, который мы встретили.

— Может, стоит им сказать, чтобы зря не мучились?

— Сказать? — усмехнулась ведьмачка. — Ну, попробуй, попробуй, а я посмотрю. Дай только место подберу, куда пули не долетят, а потом можешь приступать.

— Пули? — Глеб резко выпрямился. — Инари, что случилось-то? В тебя стреляли?

— Раз я здесь, значит, не случилось ничего. Ты с Котом говорил? Он успел что-нибудь увидеть?

— Еще как успел.

«Гладиаторец» вкратце пересказал Инари похождения Шурика и в конце добавил свои выводы.

— Знаешь, у меня такое подозрение, что они каким-то образом сумели взять твой след.

— А что тут подозревать, когда и так все ясно видно? Видать, и люди иногда на что-то годятся… Больше ничего не было?

— Вроде нет. Разве лишь… — Глеб замялся, вспомнив свое очередное видение.

— Давай, выкладывай, — распорядилась ведьмачка, заметив его колебания.

И Глеб выложил все вплоть до того момента, когда в видение вмешался торопившийся убраться из кафе Кот. Закончив рассказ, он взглянул на задумчиво молчавшую Инари.

— Как думаешь, что это может значить?

— Это может значить, да, собственно говоря, и значит, что ты уже начинаешь прорицать не только во сне, но и наяву. Быстрый прогресс, ничего не скажешь. В особенности если учесть, что тебя никто не обучал.

— А по поводу самого происшествия?

— А что, разве было какое-то происшествие? С ними же в твоем присутствии ничего не случилось. Возможно, что и после тоже. Вышли из гробницы и спокойно домой отправились. Сомневаюсь даже, что это вообще был Пограничный мир. Болот и здесь, у нас, хватает, а погребений даже побольше будет. Кроме Склепа, могильников я пока нигде еще не встречала, ну а уж Склеп, думаю, ты бы ни с каким другим миром не перепутал.

— Это точно, — вынужден был согласиться Глеб. — На Склеп он ну никак не тянул. Выходит, прорицание не должно обязательно что-то означать?

— Скорее, оно не обязательно должно означать что-то важное, — поправила Инари. — Далеко не всегда то, что ты увидишь, будет иметь к тебе хоть какое-то отношение.

— А можно это умение как-нибудь настроить на нужную волну? Ну, чтобы видеть по заказу, только то, что требуется?

— Понятия не имею, — призналась ведьмачка. — Я не умею прорицать. Вообще.

Она замолчала, наклонила голову, словно к чему-то прислушивалась, и с вновь нарастающим раздражением добавила:

— Надеюсь, Кот сам вернется? Или его за уши оттаскивать придется?

— Вернется, куда он денется, — заверил Глеб, заложив руки за голову и поудобнее откинувшись на ствол дерева. — Дай человеку хоть немного времени — пятнадцать минут в таком деле все же маловато.

— Зато чтобы комаров накормить, их вполне хватит, — отозвалась Инари, все еще заинтересованно прислушиваясь. — Вот и он, похоже, так же решил.

— Между прочим, подслушивать не есть хорошо, — заметил «гладиаторец».

— Пыхтеть надо потише, — без малейшего смущения отозвалась ведьмачка. — Тогда и подслушивать не будут.

Шурик вернулся спустя минут пять, довольный донельзя и в гордом одиночестве.

— А куда Нинель делась? — поинтересовался Глеб, глядя на сияющую физиономию приятеля.

— Ушла в сторону моря, — сообщил Кот. — Молодец девочка. Четко чувствует время, когда исчезнуть надо. С такой прямо даже приятно иметь дело. Кстати, мне тут Ваня звонил. Видать, что-то у него, наконец, склеилось, так что босс зовет всех обратно на баррикады.

Инари кивнула без малейшего удивления — возможно, что разговор она тоже успела услышать.

— Ну, все один к одному, — добавил Глеб. — Похоже, ты была права. Пора возвращаться.

— Ага, — согласился Кот. — Этот город на уши поставили, пора вплотную заняться Тулой.

— Так-таки весь город? — скептически переспросила ведьмачка. — Дюже быстро как-то.

— Ну, может и не весь, — гордо выпрямился Шурик, — но против одного местного авторитета мы успели восстать. И повергли его в прах.

— Вот насчет одного вполне верю. Кстати, а этот ваш авторитет случаем не такой тощий и пучеглазый был?

— Похоже на него, — согласился Глеб.

— Тогда понятно, чего он так плевался.

— А ты где с ним познакомиться успела? — насторожился Кот.

— Предполагаю, там же, где и вы. В квартире у одной девицы.

— Так Фикса опять к Таше вернулся? — переспросил Глеб, переглянувшись с Шуриком. — Как бы он ее все-таки не прибил.

— Ну, даже если и прибьет, — отозвался Кот. — Тебе, что, жалко? Пускай сами разбираются, им, я так понимаю, не впервой.

— Если вас это успокоит, — хладнокровно сказала ведьмачка, — то, когда я уходила, она еще была жива.

— А он? — уточнил Глеб, почуяв некую недосказанность.

— В принципе, тоже, и даже почти цел. Лучше скажи, мы отправляемся к машине, или так и будем здесь загорать?

— Не, — Кот озабоченно посмотрел на небо. — Загорать уже поздно — солнце садится. Ехать надо. И так уже опять на комендантский час попадаем, как бы не влипнуть.

— А ты после посиделок в кафе рискнешь за руль сесть? — уточнил Глеб.

— Не только рискну, но и сяду. Если нас остановят, то тест на алкоголь будет наименьшим из зол. Более того, в нынешнем нашем положении я бы о нем вообще не парился.

— Чисто теоретически, можно еще разок здесь заночевать, а возвращаться уже с утра, — предложил Глеб, однако ни у Шурика, ни у Инари этот вариант энтузиазма не вызвал.

— Вы как хотите, а я отправляюсь сейчас, — твердо сказала ведьмачка.

— Так никто и не спорит, — отозвался Кот. — Главное, чтобы эти ликвидаторские гаврики у автомобиля не додумались засаду оставить.

— А на кой ляд им ваш автомобиль сдался? — удивилась Инари.

— Он-то, может, и не на кой, а вот мы сами очень может быть, что и сдались. Иначе чего они вообще у дома делали?

— Ну, у меня найдется штук десять разных предположений, — задумчиво сказал Глеб. — Но, чем гадать, лучше, по-моему, взять и проверить. И чем быстрее мы это сделаем, тем больше шансов потихоньку слинять.

Никакой охраны возле автомобиля, вопреки опасениям «гладиаторцев», не оказалось. То ли ликвидаторы, несмотря на длительное выслеживание, все еще не поняли, кого они ищут, то ли решили добираться до цели иным путем, то ли просто на все плюнули с высокой колокольни. Глеб, по правде говоря, предпочел бы, чтобы к истине был ближе третий вариант. Заскочив домой, парень забрал саблю, отказался от ужина, но по какому-то наитию захватил с собою колбасу, сыр и хлеб на бутерброды и пообещал в скором времени наведаться в гости еще раз. Бабушка в порыве чувств даже посоветовала ему в следующий приезд «снова привозить с собой Инну», на что «гладиаторец» честно ответил:

— Это уж как получится.

Едва успев отъехать от дома, Кот глянул в зеркало заднего вида и присвистнул.

— Опаньки, — внезапно севшим голосом сказал он, — а ведь это мы вовремя успели…

Обернувшись, Глеб понял, что имеет в виду приятель. Троица ликвидаторов как раз на всех парах вывернула из ближайшего проулка и, немного не доходя бабушкиного дома, остановилась, провожая разочарованным взглядом удаляющийся автомобиль.

— Все, — решительно заявил Кот, прибавляя газу. — При таком раскладе я по главной дороге вообще ни под каким соусом не поеду ни километра. Вспоминай партизанские тропы, старожил.

— Думаешь, у них есть полномочия патрули ДПС подключать? — засомневался Глеб.

— Не знаю и не хочу проверять. А если даже не ДПС, а они сами на хвост сядут, тебе от этого легче станет?

— Если они сядут нам на хвост на партизанской тропе, легче не станет тем более.

— Ну, там нас еще найти надо будет по лесам и оврагам, — Коту его идея, определенно, нравилась все больше и больше. — Инари, а ты чего молчишь? Скажи хоть что-нибудь.

— А что говорить-то? — осведомилась сохранявшая спокойствие ведьмачка. — В том, что с этими людьми лучше не встречаться, я полностью согласна. А каким путем от них уходить, решайте сами. Я местность еще хуже вас знаю.

— А чисто теоретически, если совсем прижмет, ты сможешь нас через Дверь протащить? — уточнил Глеб, взвешивая все варианты.

— Двоих смогу, но только в крайнем случае и только без машины.

— Нет, — помотал головой Кот, когда узнал примерную технологию. — Без машины не годится. Оставляем этот вариант как запасной на случай, если других уже не останется, а пока лучше бы попробовать без колдовства выкрутиться.

— Ладно, — вздохнул Глеб. — Уговорил. Сворачивай здесь, — он кивнул на узкую улочку с разбитым асфальтом, которую Шурик как раз собирался миновать. — Поищем заправку где-нибудь на окружной дороге, а потом по грунтовкам двинемся. Только предупреждаю сразу — я кимовские задворки тоже не самым лучшим образом знаю.

— Ладно, куда-нибудь все равно выедем, — оптимистично отозвался Шурик. — Любая дорога куда-то ведет. Может, и не в Рим, но главное, чтобы не в болота.

— Вот как раз этого гарантировать не могу, — осадил приятеля Глеб. — Поживем — увидим.

Вскоре, однако, стало ясно, что беспокойство «гладиаторца» было не напрасным, а Кот изрядно переоценил возможности, как проводника, так и наших родных дорог. Возможно, что у римлян, которым приписывалось авторство поговорки, они и в самом деле непременно куда-то выводили, хотя более вероятно, что практичные имперцы просто не торопились называть этим гордым словом любой более или менее уплотненный участок земли, по которому хотя бы раз кто-то прошел или проехал. Как бы то ни было, выбранная «гладиаторцами» грунтовка, проведя их через заросшие сорняками луговины, некогда бывшие совхозными полями, и изрядно поплутав по лесочку, закончилась абсолютно неожиданно, приведя после очередного поворота к лежащему аккурат поперек колеи стволу дерева.

— Кажись, приехали, — прокомментировал Глеб.

Кот чертыхнулся, озабоченно глянув вверх, туда, где среди крон проглядывали крохотные лоскутки наливающегося густой синевой неба.

— Как-то не вовремя сюрпризы начинаются, — заметил он.

— Действительно, — поддержал Глеб. — Рановато еще. Куда интереснее было бы, начнись они через пару часиков, ближе к полуночи.

— Не ерничай, а. И вообще, кто дорогу указывал?

— Так я честно предупреждал, что обходные пути плохо знаю, к тому же был здесь в последний раз черт знает когда. На тот момент все деревья еще тихо и мирно на своих местах стояли.

— Уговорил, — тяжело вздохнул Кот, — отмазка принимается. Придется еще кого-то крайним делать.

Он сдал «УАЗ» назад, вывернул руль, разворачивая машину, и от неожиданности упустил педаль сцепления. Мотор взревел вхолостую и смолк.

— Забавно, — заметила ведьмачка в навалившейся ватной тишине.

— Это еще что за хренотень? — Кот ошарашено смотрел на сереющий в сгущающемся сумраке частокол деревьев на месте узкой дороги, по которой они только что проехали.

— Блудничество? — неуверенно предположил Глеб.

— Нет, — отозвалась Инари, — нас ведь никуда не перенесло. Сработал самый обычный морок. Посмотри через кровавик и поймешь.

«Гладиаторец» активировал перстень и недоуменно хмыкнул. Невооруженному глазу только что казалось, что заступившие им обратный путь деревья растут так густо, что и идущему пешком человеку удастся протиснуться только с огромным трудом, зато в мире отпечатков грунтовая дорога спокойно уводила туда, куда и должна была вести — назад, к опушке леса. Глеб на всякий случай обернулся, но упавший ствол, по всей видимости, был настоящим, поскольку остался лежать на том же самом месте, где и лежал.

— То есть, вернуться мы все-таки можем спокойно, — уточнил парень.

— Верно мыслишь.

— Не знаю, как вы, — тоном, свидетельствующим о зарождающейся панике, ответил Кот, — но я уж точно спокойно не вернусь. Может, у вас там чего и видно, только мне-то откуда знать, какое дерево настоящее, а какое глюк?

— Сейчас все подскажем, — пообещал Глеб.

— Нет уж, чем подсказывать, садись-ка лучше сам за руль и езжай, куда считаешь нужным.

— Так у меня прав нет.

— Ну и что? Гаишников, чтобы их проверять, вроде, пока не наблюдается и дорожных знаков тоже. Только не рассказывай, что в трех педалях и одном рычаге запутаешься.

— Постараюсь не запутаться, — в конце концов, согласился Глеб, понимая, что это, пожалуй, и вправду будет лучшим выходом. В отличие от Шурика он хотя бы видит, куда следует ехать, а гонок по проселочной местности все равно не предполагается, так что проблем вроде бы возникнуть не должно. В итоге Кот занял пассажирское место, а Глеб сел за руль и осторожно тронулся с места. Спустя весьма небольшой промежуток времени Шурик пробормотал нечто сильно смахивавшее на «маньяки» и закрыл глаза — вероятно, по его представлению автомобиль как раз приближался к неприступной стене леса. Уверяя себя, что автомобиль отличается от мотоцикла только количеством колес и что учиться никогда не поздно, Глеб вел ставший вдруг неповоротливым «УАЗик» по разбитой колее. Получалось, вроде, неплохо.

— Ну, что? — спросил, наконец, Кот, не открывая глаз. — Лес закончился?

— Ага, — не то в шутку, не то всерьез отозвалась ведьмачка. — Теперь болото началось.

— Откуда он вообще взялся-то? — спросил Глеб, не отрывая взгляд от дороги. — Ведь его же навести кто-то должен, если я правильно понимаю, а здесь кругом ни одной живой души.

— Может, раньше навели, — предположила Инари, — а мы под раздачу попали. А может, само место такое. Не переживай, скоро все закончится. Они редко на большие расстояния действуют.

Морок, может, и должен был вскоре закончиться, а вот лес почему-то кончаться и не думал. То ли из-за снижения скорости, то ли из-за повышенного вследствие принятия на себя временной роли водителя внимания к окрестностям, Глебу вдруг показалось, что образованный деревьями тоннель искажается и вытягивается до бесконечности, словно в дурном сне. Навязчивое ощущение того, что пространство необъяснимым образом искривилось, замкнулось, и теперь они обречены вечно двигаться в никуда по узкой полосе свободной от растительности земли, прошло только тогда, когда впереди, наконец, замаячила вожделенная опушка леса. Глеб едва заметно перевел дыхание, переключился в нормальное зрение и, убедившись, что морок тоже благополучно сошел на нет, заглушил мотор и растолкал Кота.

— Принимай вахту.

Шурик пересел было за руль, но почти сразу стало ясно, что в темноте по незнакомой местности можно только блуждать, надеясь на удачу, а та, похоже, уже отправилась на боковую. Новая выбранная Котом дорога, шедшая, казалось бы, перпендикулярно первой и державшая направление в чистые поля, в итоге, хитро извернувшись, снова уперлась в лес. На сей раз перекрытый путь и наведенный морок не вызвал ничего, кроме раздражения.

— Интересно, это только у меня складывается такое впечатление, что там дальше кто-то что-то пытается спрятать? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Глеб.

— Не только, — ответила Инари, вглядываясь в темноту. — Один раз можно было бы считать простым совпадением, но когда есть и второй, то это уже явно нарочно сделано. А если еще и третий обнаружится…

— Все, никаких третьих, — запротестовал Кот. — Мы тут не компанию для выпивки ищем, а бензобак у меня не безразмерный. Дожидаемся утра на месте, а то вас вечно на приключения тянет. То к ликвидаторам куда-то полезли, теперь тут…

— Приятно слышать критику от человека, чуть было не наставившего рога массажисту, — парировал Глеб.

— Так ведь не наставил же. Наоборот, даже сшиб в итоге, и все же нормально обошлось…

— Ага, — фыркнула Инари. — Совершенно.

— А что, не так, что ли? — Кот помолчал, глядя сквозь лобовое стекло в обступающую автомобиль вязкую темноту, и сказал, словно уговаривая самого себя. — Ладно, во всем надо искать плюсы. Зато, если кто и пытался нам на хвост сесть, теперь им точно ничего не светит. С утра, наверное, можно будет и на трассу вырулить. Быстрее получится, да и искать нас к тому времени, небось, уже перестанут.

— Если вообще начинали, — добавил Глеб.

На какое-то время в салоне автомобиля воцарилась тишина, потом Кот глубоко вздохнул, согнулся в три погибели, пошарил под сидением и достал полную полуторалитровую бутылку пива.

— Ну, — сказал он, оценивающе поглядев на емкость, — не пьянства окаянного ради, а чтобы скрасить время до рассвета. Будете?

— Водку? Теплую? В подъезде? Из мыльницы? Будем! — решительно ответил Глеб. — Он еще спрашивает.

— Почему в подъезде? — заинтересовалась Инари. — И почему водку?

— Шутка это такая, — пояснил Шурик, вскрывая бутылку, тут же зашипевшую и начавшую плеваться пеной. — Блин, все-таки растряслась на колдобинах. Мыльницы нету, поэтому пьем по старинке, из горла.

Подавая пример, он сделал пару основательных глотков и скривился.

— Ну, вот. Теплое, как по заказу. Эх, хотел ведь на заправке прикупить чего-нибудь съедобного, но денег оставалось только на пачку «Орбита». Надо было все-таки поэкономнее в кафе быть. Только кто ж знал…

— Не знал ты — знали за тебя, — обнадежил приятеля Глеб, вытаскивая из пакета прихваченные от бабушки съестные припасы.

— О! — обрадовался Кот, увидев изрядно помятые ингредиенты для бутербродов. — Вот теперь жить точно будем.

Некоторое время неудачливые путешественники просто молча сидели, передавая по кругу пластиковую бутылку. Свет в салоне Кот включать не стал, и при отсутствии контраста в освещенности притерпевшиеся к темноте глаза людей все еще были способны различать смутные очертания окружающих деревьев и более светлые клочки неба, проглядывающие среди крон. Глеб, наплевав на перспективу близкого знакомства с местными комарами, опустил боковое стекло, и в салон, вытесняя смесь запахов бензина и автомобильного освежителя воздуха, начала заползать ночная свежесть. Где-то далеко, на самой грани слышимости, со стороны перекрытой дороги раздавалось монотонное стрекотание. Постепенно подозрительный шум усиливался, и становилось ясно, что в нем сплетаются несколько урчащих голосов.

— Лягушки, что ли? — приглушенно спросил Кот, тоже, видать, обративший внимание на жутковатый концерт. — Ничего себе разорались.

— Это полуночники, — отозвалась ведьмачка и, заметив недоуменные взгляды, пояснила. — Ну, еще их козодоями называют. Птицы такие.

— Прибил бы этих птиц, — признался Кот, подавшись вперед и пытаясь что-то высмотреть среди деревьев. — У меня от их верещания все нутро переворачивается.

— К утру замолчат, — обнадежила парня Инари. — Глеб, по твоим воспоминаниям, лес в ту сторону, — ведьмачка указала на перекрытую дорогу, — далеко продолжается?

— Понятия не имею, — честно сказал «гладиаторец». — А что?

— А то, что полуночники в дебри никогда не забираются, а эти где-то поблизости находятся. Значит, там должна быть довольно широкая прогалина.

— Ну, и что? — зевнул Кот. — Может, вырубка какая или поляна? Одно только странно — почему впереди они кричат, а сзади все тихо, хотя уж там-то места открытого полно.

— Вот и мне то же самое хотелось бы знать, — кивнула Инари и обернулась к Глебу. — Ну, что, прогуляемся?

— Куда вас опять понесло? — жалобно спросил Шурик. — Неужели нельзя хоть раз спокойно дождаться утра?

— Дожидайся, — разрешила ведьмачка, выбираясь из автомобиля. — Разве кто возражает? А мы пока глянем, что тут такого интересного прячут.

— Да глядите на здоровье, — буркнул Кот, переползая на заднее сидение. — Я вроде никого силком не держу. Охота колобродить всю ночь — флаг вам в руки. Разбудите, когда вернетесь, и сделайте заодно одолжение — если по дороге кого из этих певунов встретите, шуганите, чтобы впредь неповадно было.

Шурик демонстративно захлопнул все дверцы «УАЗика», поднял стекла и едва успел притвориться спящим, как вдруг, словно в ответ на его пожелание, заунывное верещание козодоев захлебнулось, сменившись встревоженным «фьюр-фьюр-фьюр», которое тоже почти сразу оборвалось. Разом насторожившаяся Инари, перехватив вопросительный взгляд Глеба, жестом приказала парню молчать и следовать за ней. С первых же шагов, сделанных по ночному лесу, на «гладиаторца» нахлынуло неприятное ощущение, уже знакомое ему по Бредне и частично по Осиновой Горе, — ощущение, неизменно сопровождающее блудное здание научно-исследовательского института.

— Я бы очень хотел ошибаться, — еле слышно сообщил Глеб спутнице, — но, кажется, где-то поблизости наш бредневский НИИ бродит.

— Я бы очень хотела, чтобы ты не ошибся, — в тон ему ответила Инари, — поскольку к домику у меня по-прежнему куча вопросов, но, по-моему, это все-таки не он. Ты слишком уж хорошего мнения об этой развалюхе, если веришь, что она, считай, за сотню километров переместиться может.

— Так до Осиновой Горы переместилась, — напомнил «гладиаторец». — И спокойно куда-то дальше отправилась.

— Переместилась, — вынуждена была признать ведьмачка. — Но то, что ощущается здесь, скорее похоже на эхо от морока.

Бегло осмотрев спил ствола поваленного дерева — именно спил, причем довольно свежий — Инари двинулась дальше вдоль обочины грунтовой дороги, держась под прикрытием деревьев. Глеб последовал примеру спутницы и занял вторую обочину. В скопившейся в колеях разбитой дороги стоялой воде копошилась какая-то многочисленная мелочь, придавая лужам, если смотреть на них через кровавик, элегантный сиреневый окрас. По пути «гладиаторцу» с ведьмачкой еще несколько раз попадались преграждающие дорогу завалы, но теперь уже не из поваленных деревьев, а из беспорядочно сваленных в кучу ветвей. Потом лес внезапно закончился, и довольно долгое время путники молча рассматривали то, что открылось их взгляду.

— Да, бывают в жизни и такие обломы, — наконец, сказал Глеб.

Инари не ошиблась — просека действительно была, она тянулась через лес, насколько хватало взгляда. А по центру просеки шла самая что ни на есть банальная земляная насыпь, уже поросшая травой и мелкими березками. Вид этой насыпи послужил для «гладиаторца» своеобразным катализатором воспоминаний. Теперь Глеб, кажется, начинал припоминать, что несколько лет назад слышал о новой ветке железной дороги, которую собирались тянуть к Кимовску. Большая часть выделенных на проект средств стандартно ушла куда-то на сторону, причем прокуратура их искала долго и упорно, но то ли не нашла, то ли не захотела найти. Во всяком случае, никакой ветки точно не появилось, и сейчас, похоже, «гладиаторец» с ведьмачкой смотрели на единственный результат проведенных работ, а перекрытые дороги были всего-навсего подъездными путями к строящемуся объекту, которые теперь уничтожались за ненадобностью.

— Вот зараза, — пробормотала Инари. — Действительно, порой тайны объясняются весьма банально.

— Это точно, — согласился Глеб. — Хотя… ведь морок все равно же ставили не суровые парни из ремонтно-строительного управления.

— Не они. И полуночников не они гоняли. Зато теперь ясно, что с местностью эти чудеса никак не связаны и ничего загадочного в ней нет.

— А морок…

— Дался тебе этот морок, — раздраженно начала ведьмачка и осеклась. Тишину ночи разорвал пронзительное гудение автомобильного сигнала. Особого разнообразия вариантов личностей, имеющихся поблизости и способных подавать сигналы, не наблюдалось. Глеб с Инари переглянулись и бросились назад к оставленному «УАЗику». Там уже вовсю горели фары, клином разбивая темноту и с головой выдавая присутствие в лесу посторонних. Если, конечно, здесь было кому этим присутствием заинтересоваться.

Возле автомобиля на первый взгляд, равно, впрочем, как и на второй и на третий, не наблюдалось ровным счетом ничего подозрительного, однако отпускать клаксон Кот, кажется, не собирался. Глеб подошел и постучал в окно, потом помахал рукой… Потом, когда реакции не последовало и после этого, сообразил, что Шурик его попросту не видит и ни черта не слышит в поднятом им самим шуме. Обойдя автомобиль, «гладиаторец» вступил в зону света от фар и снова замахал руками. Гудение прекратилось, дверь приоткрылась, но Кот наружу так и не выбрался.

— Ты чего? — с тревогой спросил Глеб, заглядывая внутрь. Шурик ошалело посмотрел на приятеля, вытянул вперед дрожащую руку и, отстукивая зубами морзянку, пробормотал:

— Т-там…

— Что там? И где это «там» находится? — в указанном Котом направлении не имелось ничего, кроме кустов, а, зная Шурика, Глеб мог с полной уверенностью сказать, что кустами его напугать невозможно.

— Л-люд-д-ди, — проклацал Кот, заикаясь не хуже Антона.

— Знаешь, после такого тарарама я бы не удивился, если бы они появились, но здесь никого нет. Гарантирую.

— Ж-живых нет, а эт-ти есть. П-прив-видения… Я ж не спятил? — жалобно взмолился Шурик.

— Ну, как тебе сказать? — Глеб озабоченно посмотрел на абсолютно пустое пространство перед капотом автомобиля, на которое упорно указывал Кот. Потом по какому-то наитию отключил кровавик и увидел…

— Офигеть, — ошарашено выдохнул «гладиаторец». — Инари, это что такое?

— А что там? — поинтересовалась ведьмачка.

— Отключи перстень и сама поймешь.

— Да я уже без него. Лес, как был лесом, так и остался. Даже морок, и тот улетучился.

— Правда, что ли? — Глеб неуверенно посмотрел на клинообразный столб света от фар, гадая заразно ли сумасшествие, или прав был папа дяди Федора, говоря, что с ума сходят поодиночке, и если он все-таки был прав, у кого тогда сейчас неполадки с головой? По обочине дороги и дальше среди деревьев, проходя сквозь стволы и кусты и даже не замечая этого, двигались слабо светящиеся фигуры, явно человеческие. Попадая в свет фар, они расплывались, почти совсем исчезая из вида, но, миновав его, снова обретали форму и объем. — Ты серьезно ничего не видишь?

— Такими вещами не шутят. Что я должна видеть?

— Мертвых людей, — зловеще ответил «гладиаторец», напряженно, до боли в глазах, всматриваясь в силуэты, которые замедлили свое движение, а потом и вовсе остановились и сбились в кучку, словно о чем-то совещаясь. — Ну, может, не совсем людей, но то, что не живых, это точно.

— Не дури, — с легким беспокойством в голосе сказала ведьмачка. — Здесь никого нет.

— Мне бы твою уверенность…

Чем дольше Глеб присматривался к светящимся фигурам, тем больше ему казалось, что разливающееся вокруг них сияние вырисовывает очертания совсем иной местности, ни капли не похожей на окрестный лес, однако стоило чуть поднапрячь зрение, и мираж расплывался. Возможно, пришло в голову парню, картинка обрела бы большую четкость, если убрать посторонний источник света.

— Выключи фары, — распорядился Глеб, обращаясь к Шурику.

— Это еще зачем? — подозрительно поинтересовался тот.

— Раз прошу, значит надо. Хочу наших привидений получше рассмотреть.

— Нечего там рассматривать, — замахал руками Кот. — А то еще накличешь…

— Чего накличу-то? — поинтересовался «гладиаторец».

— Да фиг его знает. Но в кино все неприятности обычно начинаются как раз после того, как кто-нибудь что-нибудь получше рассматривает. Ну их. Пускай идут, куда намылились.

— Меньше надо голливудские ужасники смотреть, — вздохнул Глеб. — Ладно, не хочешь — не выключай. Я и так разберусь.

Двинувшись в сторону загадочных призраков, которые, закончив совещание, снова куда-то целеустремленно зашагали, «гладиаторец» обнаружил, что ведьмачка последовала за ним.

— А ты-то зачем идешь? Ты же их не видишь.

— Не вижу, — согласилась Инари. — Но лучше побуду поблизости. На всякий случай.

Расчет «гладиаторца» оказался верен. По мере того, как свет от фар затухал, призрачная картина становилась все яснее, перекрывая собой окружающую реальность. Теперь Глеб куда отчетливее видел унылую болотистую местность, сильно схожую с той, которая являлась ему в предыдущем видении, и теперь он был окончательно уверен, что четверка призраков — это ликвидаторы. Ясность видения создавала дополнительные проблемы. В то время, как ликвидаторы передвигались по своему призрачному миру, не испытывая ни малейших затруднений, «гладиаторец» то и дело спотыкался и оступался, поскольку зачастую рельефы местности не совпадали — впадине в призрачном мире могла соответствовать возвышенность в реальном, и наоборот. Ведьмачка никак не комментировала его акробатические этюды, только поддержала пару раз, когда он совсем уже готов был упасть. Спустя некоторое время ликвидаторы снова замедлили шаг, и один из них указал на восток. Отыскав взглядом то, что так заинтересовало преследуемых призраков, Глеб, мягко говоря, слегка опешил.

— Инари, — осторожно начал он, — а ты очень удивишься, если я скажу, что они идут к башне Вельмины?

Глава 11. О блудных призраках, пропавших сержантах и найденных неприятностях

— Для начала скажи, кто эти загадочные «они», — рассудительно ответила ведьмачка. — А потом я подумаю, удивляться или нет.

— Ликвидаторы. Если не ошибаюсь, те же самые, которые в гробницу спускались. То-то смотрю, мне местность знакомой показалась.

— Не помню я в тамошних окрестностях ни гробниц, ни могильников, — проворчала Инари. — Это, во-первых. А, во-вторых, не могли люди через защитный барьер пройти, чтобы до башни добраться. От барьера же, сам помнишь, ничего увидеть просто невозможно.

— Пройти, наверное, не могли, — согласился «гладиаторец». — А что если они уже внутри барьера в Алагирь вышли?

— Тогда интересно было бы посмотреть, что было бы, выйди они туда ночью. Там нигде поблизости Стража не наблюдается?

— Вроде, нет, — картинка снова начинала расплываться, и Глебу приходилось все сильнее напрягать глаза, чтобы хоть что-то разглядеть.

— А жаль…

Покосившаяся старая башня призрачно замерцала и окончательно растворилась в сумраке ночи, прочий болотный пейзаж продержался немного дольше, но затем тоже последовал ее примеру.

— Все, — подытожил Глеб. — Похоже, больше кино не будет.

— Его и так оказалось больше, чем достаточно, — отозвалась Инари, хмурясь. — Свет, видать, клином сошелся на этой развалюхе. Десять лет простояла, никого не трогая, а теперь и Зарина ею вдруг сразу заинтересовалась, и люди полезли. С чего бы? А ты уверен, что это именно она была?

— Ну, если мне покажут еще несколько альтернативных построек в средневековом стиле, возведенных посреди болота, я, может, подумаю и повыбираю, а пока вариантов нет. Это точно она. А вообще, интерес действительно странный: там же ничего особенного нет, кроме привидения. Вряд ли всем так резко захотелось с призраком пообщаться.

— В присутствии призрака я тоже сильно сомневаюсь, — добавила ведьмачка. — Можешь даже не переубеждать. А вот то, что Зарина не обмолвилась о прогулке по Алагири посторонних, вдвойне странно. Обычно она про любого, кто в урочище появляется, сразу узнает. Неужто тут проглядела? Или ты будущее прорицал?

— Ну, уж не знаю, — развел руками «гладиаторец». — Дата там нигде не светилась. Можно, конечно, сходить и спросить, а заодно и гробницу поискать. Глядишь, удастся на местности сориентироваться, посмотрим, что там такого интересного искали или будут искать.

— Сходить стоит, — поразмыслив, сказала Инари, — но в порядке очередности. Гробница, если она действительно где-то возле башни есть, никуда уже не денется, а вот Иван деться вполне даже может. Так что с утра отправляемся в Тулу, как и решили, а там посмотрим.

«Гладиаторец» с ведьмачкой вернулись к «УАЗику», где Кот уже измаялся, ожидая их, но покинуть автомобиль так и не решился.

— Ну, что там? Как? — с беспокойством спросил Шурик, всматриваясь в лица пришедших, словно ожидал увидеть там как минимум признаки одержимости злым духом.

— Нормально, — пожал плечами Глеб. — Ребята оказались скромными. Звали мы их, звали посидеть в теплой компании у костерка — так нет, отказались.

— Издеваешься, — уверенно сказал Шурик, присмотревшись к приятелю.

— А как ты догадался?

— Легко и молча, — расплывчато ответил Кот. — Так что насчет привидений-то?

— Улетучились твои привидения. Сказали, что скучно им с такими, кто юмора ситуации не понимает, и улетучились. А ты чего ожидал?

Судя по нарисовавшемуся на Котовской физиономии облегчению, ожидал он именно чего-то подобного. Ну, может и не ожидал, но надеялся точно.

— То есть, они ушли? — уточнил он.

— Ага. Но обещали вернуться, — обнадежил приятеля Глеб. — Так что можешь пока тихо-мирно отправляться на боковую. Во всяком случае, я сейчас намерен вплотную заняться именно этим.

Остаток ночи прошел спокойно, за тем только исключением, что Кот, у которого увиденный феномен окончательно отогнал сон, то и дело беспокойно ерзал на сидении и всячески мешал пытавшемуся подремать Глебу, снова и снова сообщая о возвращении призраков, которые теперь мерещились ему в каждой тени. В конце концов, «гладиаторцу» все это окончательно надоело, и он последовал примеру ведьмачки, с самого начала расположившейся на ночлег на траве. Здесь оказалось сыровато, но зато гораздо спокойнее.

Утром, вопреки прогнозам Инари, морок не развеялся, но, поскольку метод борьбы с ним был уже известен, никого этот факт особо не обеспокоил. Глеб довел автомобиль до границы леса, а дальше за руль снова пересел Кот. К одиннадцати часам утра они уже подъезжали к Земле Грифонов. Подготовленный событиями последних дней к любым сюрпризам, Глеб подозрительно всматривался в скопление палаток, начиная с того момента, когда оно только показалось на горизонте, но лагерь никаких сюрпризов не преподнес. Там находились именно те, кто и должен был быть — «гладиаторцы» и «грифоны». И еще одно, самое продуманное на свете существо…

Меньше всего Глеб ожидал встретить на Земле именно Шурку из политехнического военно-исторического клуба «Император» и даже не сразу признал ее в холеной девице, прохаживающейся по лагерю и о чем-то беседующей с Иваном. Однако это была она — невероятно изменившаяся с момента их последней встречи два года назад на бугурте Куликова поля. От прежней рыжей сорвиголовы, рвавшейся с фальшионом в самую гущу сражения и валившей противника наравне с мужчинами, не осталось и следа, разве только где-то глубоко, под плотным слоем внешнего лоска — так, что сразу и не разглядишь.

— Ого! — одобрительно сказал Кот, оценив преимущества Шуркиной шифоновой туники, открывавшей взгляду все, что только можно, и тонко намекавшей на то, чего нельзя. — А Ваня и правда зря времени не терял. Где это у нас такие красавицы водятся, и почему я их раньше не видел?

— В «Императоре», — коротко пояснил Глеб. — Во всяком случае, прежде они водились именно там.

— О, это я многое упустил. Срочно дезертирую и перебегаю в лагерь конкурентов.

— Можешь не торопиться. Во-первых, раз она здесь — не исключено, что это она дезертировала. А во-вторых, когда я в последний раз ее видел, она весьма активно подбивала клинья к Чайнику. Хочешь рискнуть и составить конкуренцию?

Кот всерьез задумался, видимо прикидывая, стоит ли игра свеч. То, что перебегать дорогу руководителю «Стального сокола», ввиду отсутствия у Генки Васильева каких бы то ни было тормозов, было чревато приобретением кучи неприятностей, знали, пожалуй, все реконструкторы Тульской области, и даже кое-кто за ее пределами.

— И давно она этим подбиванием занималась? — уточнил он.

— В позапрошлом году точно, как потом — понятия не имею. Мне, веришь ли, ни о процессе, ни о результатах никто не докладывался.

— Тю! — Шурик разом повеселел. — А я-то уже перепугался. За два года знаешь, сколько всего случиться могло?

— Знаю, но мое дело, как говорится, предупредить, а дальше решай сам. Останови здесь — пойду отчитываться о прибытии.

Предоставив Коту возможность спокойно отогнать опустевший автомобиль на стоянку в овражек, Глеб поспешил вдогонку за Иваном, который как раз направлялся к торчащему на пригорке кресту. Ведьмачка последовала за ним.

— Опаздываете, — констатировал Князь, смерив оценивающим взглядом подошедших путников. — Я вас еще вчера ждал.

— Возникли непредвиденные обстоятельства, — пояснил Глеб. — Привет, Шур, что-то тебя давно не видно и не слышно.

— Привет, Комолов, — весело кивнула девушка. — Что поделать — мы пока не столь знамениты, как некоторые. Это только вы с Иваном способны так заинтересовать отдельные структуры, что на вас уже досье собирать начинают.

— Кто начинает? — опешив, спросил парень.

— Мареев, кто ж еще, — пояснил Иван, видя, что Шурка не намерена отвечать, пристально разглядывая ведьмачку. — Вполне ожидаемый поворот событий, кстати. Можешь говорить спокойно, Саш, здесь все в курсе.

— Да я уже вижу, — задумчиво протянула Шурка, — и теперь понимаю, кажется, из-за чего вчера вечером у Стаса такой сыр-бор поднялся. Ребята, а вы не хотите меня познакомить с вашей новой соратницей?

— Мое имя Энар, — сухо сказала ведьмачка. — Этого, думаю, более чем достаточно для знакомства. Иван, что насчет демона?

— Демон почти вызрел, — отозвался Князь. — Скоро можно будет и за него браться. А вообще, как сосед он мне очень даже нравится. Тихий, мирный и изрядную долю экзотики в серые будни вносит.

— Змия тебе для экзотики, значит, уже не достает? — уточнил Глеб.

— Ну, Змий — это так, хомячок домашний. А тут целый дракон.

— Не мели чушь, — со злостью сказала Инари. — Ничего хорошего в соседстве с ни с драконом, ни с демоном быть не может.

— Не может, — согласился Иван. — И, тем не менее, во всем надо искать положительные стороны. Даже в таком соседстве. Вот Шурочка, например, сейчас вовсю пытается найти положительные стороны в близком общении с человеком, который ей в отцы годится, верно?

На лице Шурки промелькнуло недовольство, тут же сменившееся загадочной улыбкой.

— А зачем их искать? — вкрадчиво промурлыкала девушка. — Они и так все на виду, надо только хорошенько приглядеться. Знаете, с вами приятно общаться, но пора мне, пожалуй, возвращаться на рабочее место. Что-то засиделась я у больной бабушки, как бы подозрения не начались. Да и папик, наверное, уже соскучился… хотя, надо отдать должное, вы ему скучать не даете… в общем, адьес, господа. Звонками прошу не беспокоить — если что срочное будет, сама на связь выйду.

Она резко развернулась, встряхнув хитро покрашенными в несколько оттенков рыжего цвета волосами, и быстро пошла прочь. Припозднившемуся Коту осталось только разочарованно проводить взглядом удаляющуюся девушку.

— Все-таки упустил, — раздосадовано сказал он. — Кто в курсе — она еще вернется?

— Вернется, никуда не денется, — многозначительно отозвался Князь, закуривая. — Но гормоны можешь попридержать. Шурка профессиональной хватки не потеряла — она сейчас на птицу более высокого полета замахивается.

— Это Чайник-то птица высокого полета? — опешил Кот. — Сделай одолжение, не смеши мои тапочки.

— Генка? — на сей раз удивляться пришлось Ивану. — А он тут с какого бока? Нет, я не о нем. Совсем не о нем. Значит так, судя по всему, лагерь скоро можно будет сворачивать. Саш, проследи, чтобы все вещи второстепенной надобности упаковали. Сниматься придется по первой отмашке, так что постараемся максимально сократить время на подготовку.

— Есть небольшие проблемы, господа, — изрядно понизив голос, продолжил Князь, когда Кот отправился выполнять его поручение. — После краткого курса демонотерапии проблему с удостоверениями, вроде, решить удалось. Во всяком случае, списки предполагаемых дружинников с меня взяли, теперь на очереди собеседование. Но! — он поднял указательный палец, подчеркивая важность момента. — Сложилась весьма странная ситуация с Сергеенко.

— Кто бы сомневался, — тяжело вздохнул Глеб.

— Кто? Ну, я например. Однако сомнения оказались напрасными, а шизофрения у товарища майора, по-моему, прогрессирует семимильными шагами. Если вкратце — он выдвинул Марееву встречное требование. Желает, чтобы мы вернули ему его человека.

— Какого человека? — терзаясь нехорошим предчувствием, спросил Глеб.

— Сержанта Вересаева Сергея Викторовича, если тебе это о чем-то говорит.

— Вряд ли. А откуда мы должны его вернуть?

— Оттуда, — внимательно изучая собеседников, проговорил Иван, — куда его похитили двое призраков в камуфляже белым днем, посреди нашего двора, прямо из-под носа у майора.

— А при чем здесь мы? — подала голос ведьмачка.

— А при том, что на данный момент у меня имеются только две кандидатуры тех, кто мог провернуть подобный фокус, причем одна из них постоянно находилась у меня на глазах. Значит, остается единственный вариант. Так куда сержант делся?

— Понятия не имею. В следующий раз тебе расскажут, что летающих по небу лосей видели. И что, опять с нас объяснения будешь спрашивать?

— Вы, что, уже и лося в полет отправить успели? — подозрительно прищурился Иван.

— Нет.

— В таком случае не уходи от темы. Вы оба можете поклясться, что пальцем не прикасались к этому черту?

— А с каких это пор я должна тебе в чем-то клясться? — в глазах ведьмачки начали разгораться не предвещающие ничего хорошего огоньки. — Мы не знаем, что с ним сейчас и где он сейчас находится. Этого достаточно.

— Кому-то, может, и достаточно, — отрезал Князь. — Мне нет.

— Значит, тебе не повезло. Но со своим невезением разбирайся сам. Не знаю, как Глеба, но меня оно точно не касается.

— Смею заверить, что оно касается всех нас, — вкрадчиво проговорил Иван, — поскольку является одним из гарантов дальнейшего успешного сотрудничества с гостями из Москвы и вообще беспроблемной жизни.

— Я ни с кем не сотрудничала и сотрудничать не собираюсь, — отрезала ведьмачка. — А со своим невезением, повторяю еще раз, разбирайся сам. Мне важнее людская безопасность, на которую тебе, смотрю, совершенно наплевать.

— Откуда такой интересный вывод?

— Оттуда, что если бы было иначе, демон давно бы уже был мертв. Весь город, как на пороховой бочке живет, а ты все пытаешься выгоду получить.

— Вот только давай без нравоучений, а? — фыркнул Иван. — Тебе-то проще — если что, уйдешь в лес лет на пятьдесят и дело с концом, а нам здесь еще жить придется, так что без прикрытия тылов я своим людям ни чего делать не позволю, пускай от нашего бездействия хоть потоп случится. Тебе, кстати, тоже, до тех пор, пока ты в нашей команде.

— В таком случае можешь меня вычеркивать из команды сразу, — сквозь зубы сказала Инари, — потому что спокойно смотреть, как гробят людей только из-за того, что тебе не дали каких-то бумажек, я не собираюсь.

С этими словами ведьмачка развернулась и решительно зашагала прочь.

— Ненавижу альтруистов, — констатировал Иван, глядя ей вслед. — Ну, и что мне с ней делать?

— Может, прислушаться к мнению профессионала? — предположил Глеб. — Мне, честно говоря, тоже не по душе эта выжидательная позиция.

— Ну, и в чем она профессионал? В разделывании тушек — да, спорить не буду. Вот только сейчас вопрос не в том, как очередную тушку разделать, а в том, чтобы нам за ее разделку не впаяли по первое число. А еще мне бы все-таки хотелось знать, что вы такое сделали с сержантом Вересаевым, что его даже ведьмачка не берется обратно вернуть?

— Ничего, — честно глядя в глаза Князю, ответил «гладиаторец».

— Совсем-совсем? Знаешь, я, конечно, не Станиславский, но так и тянет сказать: «Не верю». И жизнь этот факт отнюдь не облегчает.

— Сочувствую.

— К черту сочувствие, лучше иди и попробуй ее на что-нибудь более полезное для общества переориентировать. Пусть там икебану составит или вышивкой крестиком займется…

— Мне, знаешь ли, прошлой переориентировки за глаза хватило, — признался Глеб. — Второй раз испытывать судьбу как-то неохота.

— Переживешь, — обнадежил подчиненного Князь. — Куда ты денешься?

— Пока не знаю. Вот когда денусь, тогда и выясню, — пообещал «гладиаторец», исчезая с глаз раздраженного начальства.

Переориентировать ведьмачку, как и следовало ожидать, не удалось. Хотя, надо признать, Глеб не очень-то и старался, особенно когда выяснилось, что она снова собирается на поиски блуждающего НИИ. Однако и порадоваться парень тоже не успел.

— Остаешься в лагере и отрабатываешь Каф, — сказала ему не блещущая благодушием Инари. — Чтобы, когда вернусь, щит был доведен до совершенства. Ясно?

— Но… — попытался было возразить «гладиаторец» и замолчал, обнаружив, что обращается уже к пустому месту.

— Да, сегодня, похоже, у всех неудачный день, — философски заметил оказавшийся поблизости Миха. — Впрочем, вчера было не лучше.

— Это точно, — машинально согласился «гладиаторец» и спохватился. — А что было вчера?

— Сплошное невезение. Ване какой-то очередной разнос в администрации устроили, после которого он обозлился на весь белый свет, а мы со Степанычем вхолостую в Москву смотались, — судя по тону, каким это было сказано, за последний факт Миха явно переживал больше.

— А в чем здесь-то невезение? Съездили, развеялись — все не в лагере по хозяйству вкалывать. Или Иван из вредности отказался стоимость бензина возмещать?

— Да нет, с бензином-то все нормально, — мотнул головой Миха. — А вот с оружием хуже. Мы ж мотались клинки из лавки с ВДНХ забирать, а их, оказывается, уже все подчистую вымели. Еще и разузнать пытались, откуда поставки идут.

— А ты чего ждал? Это ж рынок — принцип «кто раньше встал, того и тапочки» работает безотказно. Наоборот радоваться надо, что кроме нас еще кто-то решил обороноспособность укреплять.

— Я бы радовался, — согласился Миха, — если бы только это укрепление не шло за наш счет. А так радость моя омрачается размышлениями на тему, где теперь брать нормальное железо.

Парень критически осмотрел свой меч, прошедший не один десяток турниров и вид имевший соответственный, тяжело вздохнул и со стуком вдвинул его обратно в ножны.

После ухода ведьмачки в лагере на некоторое время воцарилось затишье. Иван тоже куда-то исчез, предоставив свободным от дежурства «гладиаторцам» возможность спокойно заняться своими делами. Миха тут же подбил большую часть мужского населения Земли Грифонов на внеплановую лучную тренировку. Меньшая часть, где-то раздобыв пиво, занялась его планомерным изничтожением под аккомпанемент шестиструнной гитары. Глеб, которому второй вариант коротания времени осточертел еще со вчерашнего дня, да и первый не внушал энтузиазма, снова отправился на облюбованное им укромное местечко на берегу ручья, однако одиночество «гладиаторца» продлилось не долго. Минут через пятнадцать к ручью плавно переместился Зверек в компании Зеленого Змия, которого парень твердо вознамерился посредством колбасных обрезков научить ходить на задних лапах. Дракончик со своей стороны упорно не желал понимать, чего от него хотят, и безрезультатно пытался взлететь к маячащему в соблазнительной близости от его носа угощению. Точнее, пытался до тех пор, пока не увидел, чем занимается Глеб. После этого колбаса была забыта напрочь. Тоненько пискнув, Змий склонил голову набок и с любопытством уставился на варьирующие по продолжительности вспышки голубоватого света с таким видом, словно что-то в этом понимал.

— Вот же магическое животное, — раздосадовано проворчал Зверек после нескольких безуспешных попыток переключить на себя внимание. — Глеб, прекращай эти фокусы. Я из-за них перспективного ученика теряю.

— Ты его и так потеряешь, — обнадежил одноклубника Глеб, не отрываясь от постановки Кафа. — Это же дракон — гордая птица, а не цирковая лошадь, чтобы трюки выполнять.

— Правда? — Зверек с сомнением оглядел перепончатокрылую «птицу». — А как по мне, так больше на ящерицу смахивает.

— Ну, хорошо. Дракон — гордая ящерица, — не стал спорить Глеб. — Все равно суть дела не меняется. Ящерицы дрессировке тем более не поддаются.

— Ты слышал этого скептика? — потирая руки, осведомился Зверек у Змия. — Ну что, будем ломать стереотипы?

— Куирр, — отозвался дракончик без малейшего энтузиазма, встряхнулся, похлопал крыльями и цапнул обрезок колбасы, которым Димка, забывшись, размахивал прямо перед его мордой.

— Ах ты, зараза, — с чувством сказал парень, наблюдая, как довольный Змий торопливо уплетает добычу. — Я к тебе со всей душой, а ты…

— Уирр, — подтвердил дракончик, облизываясь и выжидающе посматривая на Зверька.

— Обойдешься, — помотал головой тот, поняв намек. — Кто не работает, тот не ест. Пора привыкать к суровой прозе жизни.

— Кииии, — просительно протянул дракончик, поцарапав лапой штанину Димкиных джинсов, и вдруг насторожился, глядя в сторону Гостеевки. — Иииир? Ирр!

— О, обратно воздушная тревога, — обыденным тоном констатировал Зверек, торопливо сгребая Змия в охапку. — Советую куда-нибудь убраться с открытого места. Сейчас демоны летать будут.

— Откуда такой пессимистичный прогноз? — поинтересовался Глеб.

— От штатной загоризонтной РЛС, — Димка несильно встряхнул поджавшего лапы Змия и, видя непонимание, нарисовавшееся на лице одноклубника, пояснил. — А, ну ты же не в курсе. Он тут начал предсказывать появление нашего соседа со стопроцентной до сих пор точностью. Видать, родственную душу чует, что весьма и весьма облегчает жизнь. Э нет, никакой колбасы. Вот если прогноз подтвердится, тогда получишь даже с процентами.

— Уже подтвердился, так что проценты можешь высчитывать, — сказал Глеб, глядя на чернеющую на горизонте точку. — Осталось только выяснить, куда этот сосед намылился.

— Если сильно хочется, выясняй, — разрешил Зверек. — На поминки мы тебе, так и быть, скинемся.

— Да можете хоть сейчас начинать, — крикнул Глеб вслед поспешившему в лагерь Димке. — Если что, закуска с меня.

Поднятый по тревоге лагерь моментально опустел. Девушек укрыли в вагончике, мужской состав расползся по палаткам. Глеб, несмотря на показную браваду, тоже не собирался испытывать судьбу, поэтому подыскал себе убежище под деревьями на берегу Упы. Оттуда было прекрасно видно, как скалистый демон сделал два широких круга над скоплением палаток и снова двинулся куда-то на юг. За то время, пока демон осматривал лагерь, Глебу представилась прекрасная возможность наконец-то рассмотреть демона, поскольку прошлая их встреча своей скоротечностью не способствовала долгим разглядываниям. На дракона тварь, по мнению «гладиаторца», совсем не была похожа, скорее на какое-нибудь хищное млекопитающее, вроде того же увеличенного примерно на порядок семаргла, не столь элегантное, зато впечатляющее размерами. И у Глеба почему-то не возникло ни малейших сомнений, что, как и семаргл, демон в случае необходимости очень резво способен перемещаться по земле. А вот с полетами у него как раз сейчас было не ахти — тварь передвигалась рывками, то теряя высоту, то снова ее набирая. Видать, за минувшие дни кто-то уже успел прилично потрепать крылатую зверушку.

— И это еще мы за тебя не брались, — выбравшись из укрытия, сообщил Глеб удаляющемуся демону. — Вот, если возьмемся, тогда…

Правда, что именно будет «тогда», «гладиаторец» и сам точно не представлял. Демона определенно надо было каким-то образом спускать на грешную землю, поскольку в воздушном бою у него имелось явное преимущество, но вот как это сделать… Пока что ничего определенного парню в голову не приходило. Решив, что, поскольку избиение демона все равно откладывается на неопределенный срок, время подумать у него еще будет, Глеб отправился вытряхивать одноклубников из убежищ.

Визит демона ознаменовал собой конец кратковременного периода затишья. Вскоре в лагерь вернулся мрачный, как грозовая туча, Иван.

— Собирайся, — приказал он Глебу.

— Куда? — поинтересовался «гладиаторец».

— Поедете с Михой солью закупаться. Килограммов сто должно хватить с запасом.

— Сколько? — недоверчиво переспросил «гладиаторец», думая, что ослышался. — Это ты решил кому-то хвост присыпать или мы запасы на зиму готовим?

— Это мы исправляем последствия вашего неведения об отдельно взятых личностях из группы майора Сергеенко, — хмуро сказал Князь. — Говорят, на свалке завелись здоровые червяки, вроде того, которого вы с Темкой по Бирючине гоняли. Придется теперь наводить близкие знакомства.

— Не вижу взаимосвязи, — чистосердечно признался Глеб, осмыслив полученную информацию.

— А зря, поскольку связь очевидна: мы не можем предоставить запрошенные от нас сведения, значит, приходится предоставлять нечто альтернативное, как компенсацию за решение проблемы. Ослизни, как раз, и выступают в качестве компенсации, и надо постараться, чтобы компенсация оказалась разовой. Уж очень не нравится мне реакция господина Мареева на складывающуюся ситуацию — как будто мы ему только на руку играем.

— Легко, — заверил «гладиаторец». — Провалим задание — второе уже точно никто не даст.

— Но-но, я вам провалю, — вскинулся Князь. — Чтобы никаких диверсий и форс-мажоров. С червяками должно быть покончено быстро и, желательно, без шума и пыли.

— Угу, — вздохнул Глеб. — Я так и понял. Везет мне в последнее время на прогулки по свалкам. А все-таки, причем тут вообще соль?

— Да вы что, сговорились все, что ли? — раздраженно спросил Иван. — У меня создается впечатление, что ликвидаторскую лекцию в Тугреневке я один слушал, а остальные просто массовость создавали. Так вот, если верить Михалычу и компании, а я им верить склонен, ослизни вполне неплохо валятся соляными зарядами.

— Валятся они, может, и неплохо, — не стал спорить Глеб. — Только из чего ты собираешься их валить? В особенности если там могильный туман?

— Об этом, — с достоинством ответил Князь, — я подумаю, пока вы будете ездить за покупками.

Как и следовало ожидать, закупка «гладиаторцами» сотни пачек поваренной соли произвела настоящий фурор в близлежащих магазинчиках, не рассчитанных на мелкооптовую торговлю. Продавщицы поначалу удивлялись запросу, потом начинали понимающе улыбаться и пытались попутно всучить странным покупателям годовой запас спичек, крупы и макарон. Но, в конце концов, в багажник машины была утрамбована последняя упаковка соли из третьей по счету торговой точки, и ребята с чувством исполненного долга вернулись на Землю Грифонов, где выяснилось, что иногда давать Ивану время на размышления бывает вредно. Окинув удовлетворенным взглядом разгруженный товар, Князь распорядился приступить к вымачиванию стрел в крепком соляном растворе.

— Думаешь, поможет? — скептически поинтересовался Глеб, представив себе сию картину. — Это ж не яд все-таки.

— Кому как, — коротко ответил Князь. — Вода вон тоже не кислота, но порой весьма удачно помогает. В общем, не попробуем — не выясним, так что за дело, господа.

— Можно еще заговорить, — предложил «гладиаторец», вспомнив прошлую стычку с ослизнем и эффектный результат вмешательства ведьмачки. — Как бы от воды их не повело. А то получим вместо дополнительной убойности черт-те что и сбоку бантик.

— Червякам будешь зубы заговаривать, когда встретитесь, а пока делай то, что просят, — отрезал Иван.

Глеб развел руками, показывая, что ему вообще все равно, и пошел выполнять Княжескую просьбу, больше походившую на приказ.

Спустя два часа Иван не выдержал сам.

— Ну, долго вы еще? — спросил он, останавливаясь возле «гладиаторцев», которые, сидя кружком, гипнотизировали взглядами корыто с тузлуком, таким крепким, что опущенная в него картофелина не просто всплывала, а пулей выскакивала на поверхность. Стрелы тоже стремились всплыть, но им было труднее по причине положенного сверху гнета.

— Вымачиваем, — деловито сказал Кот, кивнув на корыто.

— Их уже не только вымочить, их засолить десять раз можно было.

— О, а у тебя появились какие-то инструкции с нормами времени? — оживился Шурик. — Это же замечательно. Давай их сюда.

— Как только напишу, сразу же дам, — пообещал Князь. — Аж в трех экземплярах. А пока письменных распоряжений нет, действуйте согласно устным, которые выглядят следующим образом: хватит тянуть резину. Глеб, Кот, Миха, Антон — собирайтесь и выезжаем на охоту за червяками.

— Впятером? — подозрительно уточнил Глеб, чувствуя, что расклад ему как-то не нравится. В особенности с учетом того, что идти, похоже, предстоит без ведьмачки.

— Я, что, на дурака похож? — поинтересовался Иван, всем видом давая понять, что вопрос был чисто риторическим.

Глава 12. Особенности национального демоноборчества

— Не, что Ваня не дурак, это, конечно, понятно, — задумчиво сказал Кот, когда был оглашен список участников облавы. — А вот насчет остальных девятерых еще стоит подумать.

— Семерых, — поправил Глеб. — У нас с Хортом это прямая обязанность, так что тут все вопросы отпадают. Сам-то зачем согласился, если уж на то пошло?

— Понятия не имею, — честно признался Шурик. — Наверное, кошачий охотничий инстинкт проснулся после чупакабры.

Впрочем, похоже было, что инстинкт проснулся не у одного Кота. На охоту за ослизнем собирались практически все те, кто участвовал в добыче мангуири, хотя Глеб все равно удивился, обнаружив в составе команды Артема, настроенного решительно и, видимо, твердо намеренного взять у червяков реванш за Бирючину.

Сборы не были долгими — все что требовалось, это прихватить оружие и походную аптечку. Каждый втайне рассчитывал, что медикаменты ему не пригодятся, однако здравый рассудок подсказывал, что лучше перестраховаться. Последней, поверх всего прочего, Глеб положил в сумку с вещами пачку соли.

— А это еще зачем? — удивился заметивший поступок одноклубника Кот.

— Лучше пусть будет, — отозвался «гладиаторец». — Не доверяю я Ваниному методу подготовки боеприпасов.

— А ты какой вариант предлагаешь? Сверху их присаливать?

— Я бы вообще предложил дождаться возвращения Инари, потому что два ведьмака все-таки лучше одного, хоть и грызутся постоянно. Однако мое мнение сегодня, кажется, решили игнорировать, поэтому поступим проще. Иван пусть делает то, что считает нужным он, а я буду поступать так, как считаю нужным я. Во всяком случае, пока что мы друг другу не противоречим.

— Сурово, — констатировал Кот, закидывая сумку в багажник «УАЗа». — Знаешь, по-моему, на тебя как-то отрицательно влияет общение с твоей боевой подругой. Таким же корявым становишься.

— Жизнь заставляет, — философски заявил Глеб, забираясь на пассажирское сидение автомобиля. — И не таким станешь, когда только-только вылезаешь из леса, а тебя сразу за шкирку и на свалку за червяками отправляют.

— Это да, — как-то задумчиво согласился Шурик.

К объекту выдвинулись на трех машинах. Возглавлял процессию Иван на «Ауди». «УАЗ» вел Кот, а в хвосте пылила Михина «Волга». Ехать было недалеко — свалка начиналась практически сразу за городским кладбищем, уже начиная конкурировать за территорию с крайними могилами. Глеб не стал бы говорить за остальных, но ему самому по мере приближения все больше бросалось в глаза царившее на свалке неестественное затишье. Если раньше мусорные отвалы казались белыми от кормившихся на них чаек, в жизни не видевших речки крупнее Упы и вряд ли даже отдаленно представлявших себе, каково это — плавать и ловить рыбу, то сейчас, как «гладиаторец» ни старался, ему не удалось заметить ни одной птицы.

«Ауди» Ивана плавно свернула на грунтовую дорогу, проходившую по краю кладбища, пропылила по ней метров двести, опасно кренясь из стороны в сторону, и остановилась. Кот тоже затормозил, хотя «УАЗу» с его-то проходимостью можно было смело пытаться проехать и по самой свалке. Выбираясь наружу, Глеб ожидал худшего, но пропитавший окрестности запах у «гладиаторца» ассоциировался больше с затхлым подвалом, чем с огромной мусорной кучей. Да, запах гнили присутствовал, но не был определяющим, а уж после воспоминаний о прогулке по Склепу воздух и вовсе начал казаться парню чистым и свежим, хотя остальные его энтузиазма и не разделяли.

— Г-гадость какая, — пробормотал Антон и скривился, подозрительно принюхиваясь.

— А никто и не обещал французских духов, — хладнокровно ответил Иван, проверяя, легко ли вытаскивается из кобуры пистолет. — Значит, так. Разделяемся. Миха, Глеб, Кот, Еж, Артем — пойдете по левой стороне, мы обследуем правую. Червяков при встрече бить обязательно, остальных — по мере возможности.

— Бомжей тоже? — хмуро уточнил Миха.

— Сомневаюсь, что ты здесь хоть одного бомжа встретишь, — проворчал Иван, — так что хватит косить под дурачка. Если больше вопросов нет, тогда вперед. Раньше начнем — раньше закончим.

— А вот в этом как раз таки сильно сомневаюсь я, — буркнул Кот с таким расчетом, чтобы не быть услышанным Князем.

Спустя примерно полтора часа Глеб был готов признать, что прогноз Шурика сбывается. Вроде бы и площадь свалки была не такой большой, и кровавик работал, а вот ослизней, хоть ты тресни, не попадалось.

— Может, их тут вообще нету? — с тайной надеждой предположил Миха, пнув кучу шлака.

Глеб уже почти совсем готов был с ним согласиться, как вдруг, словно назло, увидел вдали — то ли за очередной мусорной кучей, то ли внутри нее — нечто огромное, червеобразное, имеющее зеленый со слабой примесью желтого цвет. По форме и размеру это нечто больше всего походило именно на искомого ослизня.

— Нам, кажись, туда, — сказал «гладиаторец», указывая на силуэт.

— Класс, — вздохнул Ежик, смерив взглядом гряду рукотворных холмов. — А вот мне еще интересно — если этот мутант-переросток под землей сидит, его выкапывать или как? И если выкапывать, то чем?

— Как вариант, можешь вежливо предложить выйти самому, — отозвался Кот, начиная взбираться на холм. — Если мне память не изменяет, здесь недавно мусор утрамбовывали, так что для того, чтобы закопаться под землю, червяк должен быть особенно суровым.

— Они такие и есть, — заверил Глеб, беря наизготовку лук.

Охотники вскарабкались на маковку мусорной кучи и остановились, обозревая окрестности, — ни дать, ни взять, богатыри в дозоре, только боевых коней не хватало. С занятой позиции было видно, как что-то шевелится среди мусорных отвалов в указанном «гладиаторцем» направлении, затем раздался уже знакомый Глебу и Артему по Бирючине крик, похожий на гудок паровоза, и движение исчезло, равно как и цветное отражение в кровавике.

— Попался, голубчик, — удовлетворенно заявил Ежик, больше всего, кажется, обрадовавшийся тому, что искомая тварь обнаружилась на поверхности.

— Вперед, на червяка, — скомандовал Миха, поправляя перевязь.

Остальная команда встретила лозунг с умеренным энтузиазмом.

— Какой тактикой будем валить? — уточнил Глеб.

— Интеллектом, — серьезным тоном ответил «гладиаторский» тренер. — Обходим с четырех сторон, чтобы никуда не делся, и расстреливаем — вот и вся тактика.

Артем скептически покачал головой, видимо припомнив прошлое свое общение с ослизнем, после которого простая Михина стратегия не выглядела такой уж простой. Прочим, не видевшим червяка в действии, было, конечно, легче. Глебу ситуация тоже не нравилась, но по иной причине. Он все вглядывался вдаль, пытаясь высмотреть, куда делся ослизень, но уже не находил никаких признаков червяка. Что самое интересное — некое неопределимое копошение продолжалось аккурат в том месте, где исчезла тварь, но то, что создавало иллюзию движения, по цвету почти не отличалось от мусорных куч, на фоне которых все это происходило. Как если бы оно само было неживым. А по мере приближения к холму, за которым скрылся ослизень, к движению, кажется, добавилось и звуковое сопровождение.

— Тихо! — предостерегающе вскинул руку парень и замедлил шаг. — Слышите?

Новоиспеченные охотники замолчали, и в наступившей тишине стало совершенно ясно, что слух Глеба не подвел. Из-за ближайшей кучи мусора — как раз оттуда, где «гладиаторцу» виделось движение, — доносилось не то урчание, не то поскуливание.

— Оно? — неуверенно спросил Кот.

Глеб покачал головой — вообразить скулящего ослизня он не мог при всем желании. Звуки явно издавал не червяк, а кто-то, кто имел, по крайней мере, голосовые связки. Теперь, с ближнего расстояния, парень мог различить серый со слабым коричневатым оттенком силуэт зверя, почти сливающийся с тусклым фоном мира отражений. Черты зверя в кровавике казались тусклыми и размытыми, но они даже отдаленно не походили на веретенообразную форму ослизня.

— Расходимся, — распорядился Миха, окончательно беря на себя командирские функции. — Берем его в клещи.

— Погоди, — невольно понижая голос, оборвал тренера Глеб. — А ты уверен, что это вообще тот, кто нам нужен?

— А кому тут еще быть? — неподдельно удивился Миха.

— Сейчас выясним… — парень пригнулся и крадучись, чуть ли не ползком, двинулся к верхушке холма. Остальные, немного помедлив, все-таки последовали за ним. Выбрав себе укрытие за тракторными шинами, наваленными беспорядочной кучей, «гладиаторец» приподнялся и осторожно огляделся.

Нет, все-таки они не совсем ошиблись — в зажатой между двумя мусорными отвалами глубокой яме, на дне которой маслянисто поблескивала лужа неизвестной жидкости, смотревшейся тошнотворно даже с такого расстояния, ослизень присутствовал. Вот только тратить силы на его избиение уже не требовалось, поскольку червяк и так был дохлее дохлого, и благодарить за это, похоже, следовало одно знакомое «гладиаторцам» существо. Над распотрошенной тушей ослизня, скорчившись и трясясь всем телом, сидел скалистый демон. Выглядела зверюга препаршиво — еще хуже, чем, когда Глеб видел ее несколькими часами раньше. Кожаная перепонка на обоих крыльях была подрана и висела лохмотьями, а сам демон пестрел подозрительными тускло-желтыми пятнами, сильно смахивающими на ту жижу, которой истекал ослизень. Как бы подтверждая догадку «гладиаторца», демон ткнулся мордой в зияющую в брюхе червяка дыру, вытянул оттуда скользкий ком внутренностей и проглотил его, по-птичьи дергая головой, после чего принялся кататься по натекшей лужице мутной жидкости.

— Вот засада, — с чувством прокомментировал Миха. — Этот гад съел нашего червяка!

— А ты эту дрянь сам хотел съесть? — осведомился Кот. — Ну, так там еще полно осталось. Можешь попросить поделиться.

— Чего делать-то будем? — поинтересовался тренер, сделав вид, что не заметил сарказма со стороны Шурика. — Иван, вроде бы, давал напутствие бить остальных по мере возможности…

— Я бы предложил, — сказал Глеб еще тише, потому что ему вдруг показалось, что демон насторожился и прислушивается, — слинять отсюда, пока помимо червяка не съели кого-нибудь еще. Это, во-первых. А, во-вторых, я вообще не уверен, что «остальные» в понимании Ивана распространялось на скалистых демонов. Он эту зверюгу от посягательств охраняет активнее, чем собственную жену, да и встретить ее на свалке вряд ли ожидал.

— Не знаю, кому как, — заявил Кот, с беспокойством поглядывая на замершего на дне ямы демона, — а мне предложение нравится. Раз уж мочить его мы все равно не собираемся, давайте хоть дразнить не будем.

Напряженный до мелкой дрожи Артем торопливо закивал головой, выказывая полное согласие с выдвинутой идеей.

— Тогда отступаем, — распорядился Миха, что было весьма своевременно. Демон вышел из ступора и, показывая, что о незваных визитерах ему прекрасно известно, рванул вверх по склону со скоростью, конечно, не дотягивающей до скорости пули, но тоже внушающей уважение.

— Твою мать! — только и успели синхронно прошипеть Кот и Ежик, так же синхронно метнувшись в разные стороны от несущейся на них твари. Артем, шмыгнув за насквозь проржавевший остов «Жигулей», зияющий дырами и приобретший равномерный рыжевато-бурый цвет, притворился шлангом. Миха выстрелил в замедлившегося на крутом подъеме демона и, обнаружив, что промахнулся, отбросил лук, с рычанием схватившись за меч. Выстрел Глеба оказался удачнее, но на демона вонзившаяся в основание шеи стрела видимого эффекта не оказала, кроме, разве что, смены приоритетности целей. Если изначально он выказывал явный интерес к «гладиаторскому» тренеру, то теперь резко развернулся в сторону Глеба, совершив во время очередного прыжка поистине акробатический трюк. Никакого желания становиться героем, в особенности посмертно, Глеб не испытывал, а потому без малейших колебаний вскинул ладони навстречу демону, переплетая пальцы в знаке Каф.

Что-то похожее на Щит у него получилось, но это слабое подобие защитного купола продержалось всего пару секунд, после чего взорвалось, отбрасывая зверя прочь. Демон кубарем скатился вниз по склону. Кот и Ежик выстрелили ему вслед, но промахнулись. Поминающий родню демона вплоть до седьмого колена Миха за шкирку выволок Артема из укрытия и даже успел отвесить пацану подзатыльник для приведения в чувство, после чего рявкнул:

— По цели залпом пли!

Три стрелы, одна за другой, с крайне небольшой разницей во времени взрыхлили грунт вокруг мечущейся по склону в поисках более пологого подъема тварь. Четвертая, пущенная Артемом, пролетев от силы метра три, с легким стуком упала на землю. Пятая — Михина — вонзилась зверю в правый бок чуть пониже лопатки. Демон яростно взвыл. Глеб почти надеялся, что, встретив отпор, тварь бросится прочь, спасая то, что еще уцелело от ее шкуры, однако либо на демонов вообще не распространялась общезвериная манера поведения, либо конкретно у этого индивида инстинкт самосохранения был напрочь снесен, как у бешеной собаки. Вместо отступления зверюга с удвоенной яростью бросилась на того, кто оказался к ней ближе всех. Ближе всех оказался Ежик.

— Ильмен твою разэтак, — только и охнул Глеб, наблюдая, словно в замедленной съемке, как истыканный стрелами, будто не до конца ощипанный цыпленок перьями, демон, распластавшись в прыжке, летит на замершего в ступоре «грифона».

Времени на раздумья не оставалось. Собрав воедино последние крохи энергии, Глеб прыгнул к Ежику, ставя Каф между ним и демоном, однако что-то пошло не так. Яркий, как вспышка молнии в темноте, имеющий привкус и запах разогретого железа, поток Силы пришел, казалось, одновременно извне и изнутри «гладиаторца», закрутив его в своем водовороте. Сквозь застившую глаза кровавую пелену Глеб сумел разглядеть вместо ожидаемого полотна синеватых молний языки белого пламени. В тот же миг время возобновило свой нормальный ход, Ежик растерянно охнул, а демон со всего маха влетел в самое сердце бушующего пламени и с воем завертелся на месте. Огонь прожил недолго, но зверю и этого хватило с лихвой. Жалобно и хрипло взвыв, демон пулей проскочил мимо Глеба и мгновенно скрылся среди мусорных куч.

— Ушел, зараза! — разочарованно выдохнул Миха, готовый, повинуясь охотничьему инстинкту, броситься вдогонку за потенциальной добычей, хотя бы даже и в одиночку.

— Далеко не уйдет, — устало отозвался Глеб, выпрямившись и наблюдая, как серо-коричневый силуэт демона, который ему удавалось не потерять из вида только до боли напрягая глаза, окружают пять синеватых фигур, причем, судя по росту, одна из них точно принадлежала Хорту. — Там его как раз Иван перехватил.

День у демона сегодня явно выдался неудачный — в его распоряжении была вся свалка и целая куча направлений для беспрепятственного отступления, и при этом он ухитрился выбрать тот единственный путь, на котором столкнулся с остальными пятью охотниками. Разговор был недолгим — менее чем через полминуты демон распростерся по земле бесформенной тушкой, а затем и вовсе погас. Пять синеватых фигур еще немного потоптались возле тушки, после чего четверо из них отправились дальше, уходя из поля зрения кровавика, а одна осталась — Глеб, кажется, догадывался, кто это был. Как пить дать, Князь поджидал несостоявшихся демоноборцев над трофеем с целью проведения основательной головомойки. Но и трофей, и негодующий Князь для ребят разом отошли на задний план, когда Ежик, кажется, до сих пор не осознавший, что все уже закончилось и закончилось благополучно, вдруг осел на землю в полубессознательном состоянии.

Откровенно говоря, Глеб и сам не возражал бы последовать примеру «грифона». Самочувствие его сейчас было даже хуже, чем после огненного смерча, организованного им на болотах Алагири. Перед глазами в белесом тумане плавали черные точки, в ушах шумело, а из тела словно разом вынули все кости. По шевелению губ стоявшего рядом Кота «гладиаторец» догадался, что тот что-то говорит, но не смог разобрать ни слова.

— Чего? — переспросил Глеб.

— Как ты это сделал? — Шурик неопределенно махнул руками, видимо, пытаясь изобразить магический жест.

— Не знаю, — чистосердечно признался парень.

— Зато было круто, — с уважением заметил Артем. — Прямо как в кино.

— Кино не кино, — отозвался Миха, пытавшийся привести Ежика в чувство, — но то, что доктор прописал, это точно. Молодца, виртуозно сработал.

Глеб покачал головой, не разделяя энтузиазма одноклубников. Вышедшее из-под контроля заклинание беспокоило его, а в особенности пугало ощущение постороннего вмешательства в процесс. Способность адекватного восприятия реальности постепенно возвращалась к нему, и одновременно с этим возникло неприятное ощущение жжения в области груди. Коснувшись пальцами камуфляжной ткани куртки, Глеб нащупал в нагрудном кармане нечто теплое и податливое. Вытащив из кармана остывающий бесформенный сгусток стекловидного вещества, «гладиаторец» долго смотрел на него, пытаясь сообразить, что это вообще такое. Подсказку дали два уцелевших кристалла из тех, что Глеб подбирал в Алагири, помутневшие и размягчившиеся, но еще сохранившие форму. Непонятная стекловидная масса была как раз тем, что осталось от остальных камней. Похоже, вызвавший их расплавление процесс был аналогичен тому, который происходил с хрусталем в Тугреневке, с той только разницей, что поднятые Глебом камни хрусталем точно не были. Переборов подсознательное отвращение, «гладиаторец» убрал сплавленный комок обратно в карман в расчете показать Инари и поинтересоваться ее мнением.

Тем временем Коту и Михе удалось-таки привести Ежика в вертикальное положение, хотя вид у парня по-прежнему был слегка ошалелым.

— Ну, что? Пошли получать благодарность? — тяжело вздохнув, предложил «гладиаторский» тренер.

— Лишь бы без занесения в грудную клетку была, — в тон ему ответил Шурик.

Прибыв на место, ребята обнаружили Князя, все еще сидевшего в скорбной позе над бренными останками крылатой твари.

— Ни на минуту нельзя оставить одних, — мрачно сказал Иван, оглядев выстроившуюся перед ним пятерку. — Нет, я даже не буду спрашивать, каким образом вы его здесь откопали… но какого черта вы его вообще трогали?

— Он первый начал, — совершенно по-детски ляпнул Артем.

— Я не спрашивал, кто чего начинал, — отрубил Иван. — Я спросил, какого черта ВЫ его трогали? Или хотите сказать, что это не вы только что пытались его в ежа превратить? — Князь кивнул на стрелы, все еще торчащие из боков твари.

Над свалкой воцарилось напряженное молчание.

— Знаешь, Вань, — наконец, сказал Миха, — я понятия не имею, на что ты рассчитывал, но если на то, что мы при встрече будем тупо подставляться под удар только из-за того, что эта хрень тебе еще зачем-то нужна живьем, то зря. Он и так чуть было Ежа не загрыз. Скажи спасибо, что Глеб его своими фокусами окучил, иначе точно кранты настали бы.

Во взгляде, которым Князь одарил Глеба, было все, что угодно, кроме благодарности. «Гладиаторец» постарался изобразить физиономию кирпичом, как будто ничего другого он и не ожидал. Насколько удачно получилось, судить было трудно.

— Вань, ну что ты в самом-то деле, а? — осторожно начал Кот. — Горюешь так, словно мы, как минимум, твою любовницу грохнули.

Реплика была несвоевременной. Судя по тому, что продолжения не последовало, Шурик и сам это понял.

— Любовницу? — с истерическими нотками в голосе переспросил Князь. — Если бы. Вы, господа, если вам, конечно, интересно, только что угробили один из наших главных козырей в партии, разыгрываемой с потенциальным работодателем.

Он хотел еще что-то добавить, но потом только бессильно махнул рукой и пробормотал:

— В общем, поздравляю нас всех… — после чего не то погрузился в размышления, не то просто впал в ступор.

— Между прочим, этот козырь и так еле живой был, — преувеличенно бодро зашел на вторую попытку Кот. — Не сегодня, так завтра сам бы сдох от здешней экологии, а точнее, ее отсутствия. Вон, мужики свидетели.

Слова «гладиаторца» вывели Ивана из состояния прострации. Князь обвел туманным взглядом свалку, словно пытаясь сообразить, как он вообще тут оказался, затем его внимание снова сфокусировалось на пятерке охотников и хладном трупе демона.

— Есть одна замечательная русская поговорка, — ледяным голосом сказал он, — которая гласит, что инициатива наказуема. И, по-хорошему, надо было б мне сейчас с вас стребовать живой экземпляр такого же зверька в качестве компенсации…

— Ты это серьезно? — с беспокойством поинтересовался Кот. — Если да, то погоди немного, я за ведром воды сгоняю — говорят, при перегревах помогает.

— Нет, — Иван понемногу начинал успокаиваться. — Хотя желание есть, и сильное, отрицать не буду. Но при том цейтноте, в котором мы сейчас находимся, это делу все равно не поможет, поэтому придется выкручиваться, как есть. Что там с ослизнями?

— Пока только один, — доложил Глеб. — В изрядно погрызенном состоянии.

— И у нас два, — подытожил Князь. — Итого три… Негусто как-то.

— Ничего себе негусто, — возмутился Миха. — Три такие дуры на два квадратных километра — если тут хоть столько наберется — по-моему, в самый раз. Это ж не дождевые червяки, чтобы по десять штук в каждой лопате обнаруживаться. Да и харчили они, как мне что-то подсказывает, не землю и не травку, так что больше вряд ли прокормиться могло.

— Чем гадать, — сказал Иван, ткнув в сторону «гладиаторского» тренера незажженной сигаретой, — лучше ступайте-ка и еще раз по местности прошвырнитесь. Если никого не встретите, будем считать, что территория зачищена.

— Вань, — очень ровным голосом сказал Миха, — я тебе очень советую: посмотри повнимательнее на Ежа и обдумай свое предложение еще раз.

В его тоне было что-то такое, что заставило Князя последовать совету.

— Хорошо, — поправился он, наконец, насмотревшись на вялого и смурного «грифона», все еще плавающего где-то вдали от реального мира, — уговорили. Еж остается здесь, со мной, а остальные отправляются на повторный осмотр местности. Сейчас же.

Продолжать спор «гладиаторцы» не стали, хотя, как они и предполагали, повторный поиск оказался безрезультатным для обоих отрядов. В итоге Князю, скрепив сердце, пришлось признать, что популяция ослизней на свалке ограничивалась тремя уже упокоенными особями. Объявив о завершении поисков, Иван педантично сфотографировал каждый из трупов с разных точек, поставив рядом для масштаба Кота, чтобы червяки казались побольше. Скалистого демона попытались утрамбовать в багажник «УАЗа», но в итоге под тушу пришлось пожертвовать и часть заднего сидения, обмотав демона двойным слоем брезента, чтобы не перепачкать салон кровью и жижей, пропитавшей шкуру зверя. Более-менее пришедший в себя Ежик, поглядев на все это дело и принюхавшись, наотрез отказался ютиться на одном сидении с тварью, пускай даже и упокоенной, и переместился в Михину «Волгу». Глеб тоже с удовольствием переместился бы куда-нибудь, но свободных мест больше не оставалось, поэтому пришлось составлять компанию Коту, до предела опустив боковые стекла, чтобы хоть как-то развеять шедший с заднего сидения запах.

В таком благоухающем состоянии они и вернулись на Землю Грифонов. Контролировавший выгрузку демона Иван, подозрительно пошмыгав носом, распорядился оттащить тушу подальше от лагеря.

— Тут есть два варианта, — пропыхтел Кот, когда они с Глебом и Михой волокли брезент к берегу Упы, в тень от раскидистых ив. — Или эта прелесть своим ароматом привлечет к нам кучу гостей, или наоборот всех распугает. Не знаю даже, что лучше.

— Мне больше второй вариант по душе, — признался Глеб. — Потому что, как что-то мне подсказывает, нам этим красавчиком еще отчитываться перед работодателем предстоит.

— Только, пожалуйста, без меня, — сразу заявил Кот. — Мне и одной поездки в его компании хватило.

— Не знаю, чем Ваня завтра отчитываться собирается, — поморщился Миха. — По такой погоде его к завтрашнему утру уже раздует. Одно дело с отрезанной головой возиться, и совсем другое с тушей, у которой кишки бродить начинают.

— Если хочешь, можешь выпотрошить, — предложил Кот.

— Не хочу, — честно ответил тренер, придавив край брезента камнем. — К тому же откуда я знаю: может, Иван специально кому подарочек готовит?

По возвращении в лагерь их поджидал сюрприз. Глеб все высматривал ведьмачку в надежде, что она уже вернулась — времени-то прошло более чем достаточно. Однако Инари видно не было, зато прямо на входе они столкнулись с Шуркой, сменившей шифоновую тунику на скромную хлопковую блузку в стиле сафари. При виде девушки Кот буквально расцвел, благо Ленки поблизости не было. Однако Шурка проигнорировала его включенное на полную катушку обаяние и обратилась к Глебу.

— Комолов, притормози, мне с тобой перекинуться парой словечек надо. С глазу на глаз, — добавила она, демонстративно покосившись на с готовностью остановившегося Шурика.

— Шур, а это обождать не может? — уточнил Глеб, с сожалением принюхиваясь к доносящемуся от костра запаху гречневой каши с тушенкой. — Непременно прямо сейчас надо?

— Непременно, — жестко отрезала девушка.

Кот, удаляясь, наградил приятеля взглядом, вполне способным на месте убить слона, окажись таковой в пределах досягаемости.

— Ну? — со вздохом спросил «гладиаторец», оборачиваясь к Шурке. — И что тебе так срочно понадобилось.

— Фу, Комолов, — наморщила нос та. — Не в обиду будет сказано, но от тебя сейчас так несет, что и бомж рядом встать постесняется.

— Ну, ты же стоишь, значит, не все еще потеряно…

— Так я не бомж, — абсолютно логично заметила девушка. — А помыться тебе все же не мешало бы. Такое впечатление, что ты по помойке лазал.

— Было немного, — признался Глеб. — Ты меня затормозила только для того, чтобы об этом сообщить?

— Не только. Тут говорят, что у вас очередная охота удачно прошла. Не хочешь похвастаться трофеем?

— Не хочу, — честно сознался «гладиаторец». — Шур, я сегодня считай, что целый день мотался по городской свалке, как ты правильно угадала, с утра ничего не ел и чертовски устал. Если тебе так хочется посмотреть на трофей, то либо сама сходи вон к тем кустам, либо попроси Кота, чтобы провел экскурсию. Думаю, он-то возражать не будет.

— Комолов, не дури, а! — в зеленых глазах Шурки зажглись опасные огоньки. — Если бы у меня было время и желание поиграть в соблазнение матерым мачо наивной секретарши, я бы уже начала игру. А мне сейчас с тобой поговорить надо, и как можно дальше от Ивана. Поэтому давай показывай, что вы там такое страшное прихлопнули.

— Ну, пошли тогда, только побыстрее, — сдался Глеб. Торопливо вернувшись к реке, он приподнял брезент, к которому уже начинали примериваться мухи.

— Так вот ты какая, белая горячка, — задумчиво сказала Шурка, без особой брезгливости разглядывая ощеренную пасть и затянутый белесой пленкой глаз демона, слепо таращащийся в пустоту. — Если нос меня не подводит, вы с ним по одной и той же свалке гуляли. Надо же, как просто решился вопрос… А Стас уже всерьез собирался снайперов из Москвы выписывать.

— Опасаюсь даже спросить — этот загадочный «Стас» случаем не…

— Мареев Станислав Олегович, — отчеканила Шурка, с насмешкой взглянув на парня. — Слышал про такого?

— Представь себе, даже видел, — отозвался Глеб, задумчиво изучая мутно-зеленую воду реки. — И не очень впечатлился, если честно. А ты-то как с ним ухитрилась пересечься?

— Поначалу по работе. А потом грех было не воспользоваться удобным случаем.

— По работе? — эти слова применительно к ликвидаторам вызывали у «гладиаторца» лишь одну ассоциацию. — Так «Император» тоже пытается к ним клинья подбить? И как успехи?

— А при чем тут вообще «Император»? — картинно приподняла брови Шурка. — Это мое личное сотрудничество и мой личный интерес. Кстати, можешь поздравить — перед тобой секретарь московской комиссии по чрезвычайным ситуациям, и этот секретарь исключительно из личной приязни желает предупредить, что сия чрезвычайная комиссия чрезвычайно активно копает твою подноготную.

— Только мою?

— Не только. Еще ее почему-то резко заинтересовал Джонни, правда, не наш, а какой-то другой, несмотря на полностью совпадающие паспортные данные. И еще… — Шурка ухмыльнулась. — Еще, насколько я знаю, они разослали официальные запросы во все клиники пластической хирургии в Туле и близлежащих регионах. Предмет интереса — эльф женского пола ориентировочного возраста от пятнадцати до двадцати одного года.

— Вот на последнем фронте им вряд ли что-то светит, — хмыкнул «гладиаторец».

— Ну да, — согласилась Шурка. — Они тоже пришли к такому выводу, когда из Кимовска группа вернулась с рассказами о ваших похождениях в городе и в иных мирах, поскольку никакая пластическая операция магических способностей все-таки добавить не в состоянии. В общем, Стас буквально жаждет поговорить с вами тремя и желательно в обход Ивана. Как он там выразился? Если уж вмешательства все равно не избежать, хотелось бы его хотя бы контролировать.

— А тебя он прислал на переговоры? — уточнил Глеб.

— Нет. Он вообще не в курсе, что я с кем-то из вас знакома. Так что тут я по собственной инициативе — мало ли, вдруг случилось чудо, и тебе Ивановский способ ведения дел наконец-то надоел? — Девушка внимательно взглянула на собеседника. — Слушай, Комолов, а если откровенно, как ты вообще до такой жизни докатился?

— Ну, наверное, примерно так же, как и ты до шпионажа в пользу Ивана, — предположил парень.

— Я? До шпионажа? — Шурка расхохоталась. — Не смеши мои кроссовки. Это правильнее было бы назвать сплавом побочного продукта. Не на мемуары же мне получаемую информацию копить? А так хоть какой-то дополнительный доход.

— Зачем же ты тогда с ликвидаторами связалась, если не из-за информации? — удивился Глеб.

— А вот это уже мое личное дело, — отрезала девушка. — В общем, основную мысль ты понял. Если передумаешь, звони — я тебе мобильник Стаса надиктую.

— Я подумаю, — пообещал Глеб, уже наверняка зная, что думать не будет. Связываться с ликвидаторами, в особенности через голову Князя, у него ни малейшего желания не было. — Шур, а среди той побочной информации, которой ты не хочешь засорять мемуары, не проскакивала мыслишка, разъяснившая бы, по какой конкретной причине вся эта каша заварилась?

— Они сами точно не знают, — пожала плечами Шурка. — Наверняка известно, что озеленяющий взрыв произошел в той шарашке, что на Красноармейском проспекте торчала. Шарашка относилась к тому же ведомству, что и Стас с компанией, но что именно могло рвануть, неизвестно. Единственная зацепка, которую они раскручивают, это информация о том, что незадолго до аварии их тульские коллеги приволокли из параллельного мира какую-то здоровую дуру, которую они предпочли не протоколировать в отчетах. Координаты мира они как раз и пытались выяснить в Кимовске.

— А зачем было в такую даль тащиться? — удивился Глеб.

— Это ты у меня спрашиваешь? Понятия не имею. В общем, насколько я поняла, попытка не удалась. А самое грустное, что все это исключительно теоретические выкладки, поскольку шарашка благополучно улетучилась и проверить на практике ничего не возможно, о чем вся комиссия по чрезвычайным ситуациям хором скорбит, когда их соглядатаи от нашей родной администрации не слышат.

— В одном я могу твоего Стаса порадовать, — сообщил «гладиаторец». — Шарашка не улетучилась. То есть, улетучилась, но не совсем, и теперь мотается по городу, как ей заблагорассудится. Если хочешь, можешь подбодрить Мареева со ссылкой на источник, пожелавший остаться неизвестным. Правда, не уверен, что посещение этой шарашки будет очень хорошей идеей… — добавил парень, припомнив блудничество и исполинский силуэт Тысячеглазого.

— А информация проверенная? — деловито спросила Шурка, разом насторожившись.

— Более чем. Я его своими глазами видел два раза — сначала посреди леса, как раз в районе Красноармейского проспекта, а второй — на Осиновой Горе, откуда оно на моих глазах и улетучилось. В первый раз мы даже внутрь заходили — погром там зверский, и такое впечатление, что с момента этого погрома несколько лет уже прошло.

— А принцип и логика перемещения не известны? — с надеждой уточнила девушка. — Даже наметок никаких?

Глеб покачал головой, решив не упоминать, что Инари в последний раз ухитрилась определить местоположение здания каким-то своим способом. Полученная от ликвидаторов информация и так была им полностью компенсирована.

В лагерь парень вернулся в одиночестве. Шурка, сославшись на кучу дел и нежелание видеть лишний раз Княжескую физиономию, улетучилась. Кот, обихаживаемый соскучившейся за два дня Ленкой, посмотрел на Глеба, как на врага народа. «Гладиаторец» сделал каменную физиономию и сосредоточился на выскребании из котелка остатков уже остывшей каши, попутно пытаясь свести воедино все имеющиеся на данный момент сведения о происшествии двухнедельной давности. Все еще скудные, конечно, сведения, но уже хоть что-то. Во всяком случае, главное их подозрение подтверждалось — все неприятности начались с блуждающего НИИ. Вот что именно за дрянь и откуда приволокли туда ликвидаторы, это, конечно, вопрос куда более интересный. У Глеба, правда, имелись смутные подозрения, что его видения касательно гробницы на болотах, несмотря на скептицизм ведьмачки, могут иметь какое-то отношение к причинам аварии, но дальше подозрений дело пока не шло. Парень не мог даже точно сказать, что именно искали ликвидаторы в гробнице, и где она находилась — были ли это болота Алагири или какого-нибудь другого Пограничного мира. Проверить это можно было бы, совершив повторный визит в Алагирь, но без участия Инари эта вылазка все равно не представлялась возможной. А Инари как сквозь землю провалилась.

«Да за это время десять институтов сверху донизу обыскать можно было», — раздосадовано подумал «гладиаторец», снова плетясь к ручью на отработку Кафа. Он был прав во всем, кроме одного — ведьмачка даже и не думала заниматься поисками и обысками блуждающего НИИ. В настоящий момент она находилась в Черном Лесу на той самой поляне, через которую не далее как вчера попадали в Пограничный мир ликвидаторы, и очень внимательно слушала Николая Вахлюева…

Глава 13. Загадки бродячего института

Нет, изначально-то Землю Грифонов Инари покидала с самыми благими намерениями. Выйдя из лагеря, она направилась к Осиновой Горе, не слишком надеясь встретить бродячее здание там, но рассчитывая хотя бы взять его след. Предчувствия ведьмачки полностью подтвердились: площадь, на которую в прошлый раз выбросил ее маятник, по-прежнему была пуста, а разбуженная каверна четко указывала направление на «Княжеград». Инари тяжело вздохнула. Похоже было, что история похождений института выходит на второй виток.

«Может, оно вообще только так и может перемещаться?» — без особой надежды на собственную правоту предположила ведьмачка, чувствуя, как к глухому раздражению от неудачи начинает примешиваться иное неприятное ощущение, хорошо ей знакомое. Слабое пока что жжение в спине могло означать только одно — грядет очередной приступ. Как всегда не вовремя и что-то слишком уж быстро после предыдущего. Инари вытащила из нагрудного кармана пузырьки с аспирином и анальгином, задумчиво взвесила их на ладони и снова убрала обратно. Все-таки окончательного доверия к человеческим таблеткам у нее не было, так что ведьмачка решила использовать их лишь в совсем уж крайнем случае. Теперь оставалось еще решить, каким способом добираться до предполагаемого места нахождения блудного института.

Второй раз тратить заряд маятника для перемещения на столь близкое расстояние, а потом вновь ждать его восстановления — это, по мнению Инари, было уже чересчур, поэтому ведьмачка отправилась под стены «Княжеграда» пешком, знакомыми окольными путями. И вот уже в конце этих путей жизнь, как оно всегда и бывает, начала вносить в построенные Инари планы собственные коррективы. Внешне коррективы выглядели, как камуфлированный «УАЗ», припаркованный фактически на пересечении улиц Свободы и Льва Толстого, там, где разбитый асфальт граничил со стеной леса. Видимо из нежелания привлекать внимание случайных свидетелей автомобиль постарались загнать как можно глубже под сень деревьев, так что он был почти полностью укрыт низко нависающими ветвями и с трудом различался среди скользящих пятен света и тени.

Маскировка оказалась настолько удачной, что ввела в заблуждение даже ведьмачку, хотя здесь скорее сказалось то, что ее внимание было и без того отвлечено. Инари как раз шла через заросшие бурьяном дворы заброшенных домов, тянущихся по противоположной от «Княжеграда» стороне улицы Свободы, когда ей в глаза бросилась неестественная примятость травы у забора напротив стен «гладиаторской» базы. Бегло осмотревшись, ведьмачка пришла к выводу, что потоптались здесь недавно. От забора открывался прекрасный вид на входные ворота «Княжеграда», сам же наблюдатель при этом мог остаться практически незаметным. И еще широкая полоса примятой травы вела вдоль покосившихся заборов в сторону лежащего чуть дальше перекрестка, вот только у того, кто прошел, а скорее — Инари была в этом почти уверена — пробежал здесь перед ней, с заметанием следов на местности дело обстояло гораздо хуже, чем с выбором мест для засады. Уделявшая больше внимания истоптанной так, что уже не подняться, растительности, чем происходящему по другую сторону забора, Инари заметила автомобиль и вальяжно раскинувшегося на водительском сидении человека только, когда оказалась у самого перекрестка. Ведьмачка едва слышно чертыхнулась сквозь зубы и, осторожно раздвигая крапиву и лопухи, подобралась вплотную к забору, стараясь получше рассмотреть автомобиль через щели в штакетнике. Эмблема на двери «УАЗа» явно была ликвидаторской…

Хотя автомобиль был развернут лобовой частью в сторону перекрестка, водитель, казалось, не проявлял ни малейшего интереса к происходящему на дороге, поэтому Инари решила рискнуть. Перемахнув через покрытый непонятными надписями забор, она оказалась на пустынной улице Льва Толстого, где выждала некоторое время, наблюдая, не последует ли какой реакции от сидевшего в «УАЗе» ликвидатора. Фигура за рулем автомобиля не меняла своего положения. Тогда Инари торопливо пересекла открытое асфальтированное пространство, дворами пробралась к следующему перекрестку, опять выдержала небольшую паузу и метнулась под своды леса. Похоже, ее маневр так и остался незамеченным.

Скептически покачав головой, ведьмачка направилась вглубь леса, но почти сразу настороженно замерла, услышав голоса. Переговаривающиеся даже не пытались остаться незамеченными, поэтому вычислить место их нахождения не составляло особого труда. Голоса доносились с того направления, в котором просто обязано было находиться здание НИИ. Ведьмачка крадучись двинулась на звуки, попутно отметив, что над лесом снова висит пелена лешачьих проказ, которая при всем при этом нисколько не мешает ни водителю, оставшемуся на опушке, ни тем, кто бродит по лесу. Либо расчеты Ивана относительно леших и их предпочтений трещали по швам, либо и среди ликвидаторов раздолбаи были не так уж редки. А вскоре стало ясно, что удача сегодня как минимум не на стороне ведьмачки, а как максимум вообще отправилась погулять. Вокруг того места, где институт располагался в прошлую их встречу, витал характерный запах кельтского мха, свидетельствуя о том, что здание здесь все же успело побывать, причем не так давно. Самого здания на полагающемся ему месте, разумеется, не было, зато в качестве компенсации имелась ликвидаторская троица. Двое, с автоматами наперевес, осматривали окрестности — не из подозрительности, а скорее по въевшейся привычке. Третий, невысокого роста, настороженно водил перед собой массивным, плоским металлическим прибором. Этого третьего ведьмачка уже встречала в Черном Лесу, причем именно он тогда призывал остальных не трогать ее.

Досадливо скривившись, Инари опустилась на одно колено, прижимаясь к стволу дерева. Люди здесь и сейчас были совершенно не к месту — сами тратя время впустую, они мешали и ей заняться делом. Подойти на расстояние, достаточно близкое для активации каверны, так, чтобы остаться незамеченной, Инари не могла, но и уходить ни с чем из-за такой глупой ситуации не собиралась. Уповая на то, что ликвидаторы все-таки тоже не дураки и вряд ли станут долго топтаться на пустом месте, ведьмачка решила ждать до победного конца. Наконец, ее расчет, кажется, начал оправдываться.

— Васильич, ну, сколько уже можно эту прогалину обнюхивать? — нетерпеливо спросил один из вооруженных ликвидаторов. — Жди — не жди, все равно ничего лишнего тут не появится, а время-то того, уходит.

Невысокий раздраженно мотнул головой.

— Здесь очень интересный расклад проявляется, — сказал он, встряхнув прибор и осуждающе посмотрев на него, словно подозревая безобидный инструмент во всех смертных грехах сразу. — По всему периметру зоны идет очень сильное излучение. Местами девять, а местами и все десять из десяти баллов. Есть только одно маленькое «но», которое меня смущает — я не вижу ни одного следа, выводящего из этой зоны. Если что-то здесь и было, то оно принципиально не могло ни попасть на этот клочок местности, ни покинуть его.

— Прилетело и улетело? — с готовностью предположил второй из вооруженных.

— Не уверен, — невысокий с явной неохотой оторвался от своего занятия. — Я бы скорее сказал, появилось и исчезло. Ладно, здесь, пожалуй, все. Осталось промерить эту загадочную крепость раздора и можно ехать на плешь. Пошли.

Он еще раз окинул взглядом прогалину, тяжело вздохнул и махнул рукой. Дальнейшее произошло очень быстро даже по меркам ведьмачки. Всплеск тьмы Инари почувствовала всего за пару секунд до того, как местность начала меняться. Будь ведьмачка там, на прогалине, она, пожалуй, успела бы среагировать. Невысокий, видимо что-то увидевший в приборе, тоже успел попятиться к деревьям, а вот двое других так и остались на открытой местности, когда та внезапно исчезла, заменившись обветшалой громадой красного кирпича. Блуждающее здание института решило временно вернуться на свое исконное место.

В мгновение ока ведьмачка вскочила на ноги: такой удачи она даже не ожидала. Теперь бы еще убрать куда-нибудь последнего из ликвидаторов, чтобы не путался под ногами, потому что в непредсказуемости его поступков Инари успела убедиться еще по Черному Лесу и кимовскому стадиону. И сейчас непредсказуемость ликвидатора только получила лишнее подтверждение. Казалось бы, что должен сделать человек, на глазах у которого пропало двое других и из ниоткуда возникло черт-те что? Забеспокоиться? Убежать? Начать звать на помощь? Невысокий не сделал ничего из вышеперечисленного, вместо этого он оглянулся и… торопливо вошел в здание.

— Анорра ильмен! — в сердцах выдохнула ведьмачка. Ну и как после этого было не сомневаться в здравомыслии представителей ликвидаторской братии? Совать голову в пасть льву, не умея при этом расправиться даже с мышью… Инари понадобилось не больше минуты, чтобы добраться до входа, но в холле института ликвидатора уже не оказалось. Ведьмачка оглянулась и прислушалась, пытаясь сообразить, куда мог подеваться человек. Шум шагов донесся из коридора первого этажа, потом внезапно оборвался и тотчас возобновился этажом выше — блудничество сработало как-то вяло. Одновременно с этим с того же второго этажа, словно приливная волна, заполняющая собой все низменности, хлынула застарелая тьма, какую, пожалуй, только в глубинах Черного Леса и можно обнаружить, а где-то в недрах родился гул, сопровождающийся дрожью стен. Шаги, сначала звучавшие ровно, замедлились и затихли, словно тот, кому они принадлежали, к чему-то прислушивался или приглядывался, затем участились, потом человек перешел на бег. Ведьмачка взлетела на два пролета по уцелевшей лестнице. Если внизу еще сохранялось хоть какое-то подобие дверей, перекрывающих вход на этаж, то здесь они вообще отсутствовали вместе с частью стены. В зияющем провале виднелось отнюдь не одно из помещений. Всю дыру заполняла полупрозрачная стекловидная масса, поблескивающая множеством граней и постоянно меняющая оттенки. Из дыры волнами исходила тьма. Инари протянула руку, собираясь коснуться стекловидной массы, и резко отдернула ее, когда граненая поверхность вдруг ощетинилась тонкими иглами. Камень, стекло или что это там еще было, даже чисто теоретически не смогли бы реагировать на движение, и все же реакция была. Отступив на пару шагов, ведьмачка подняла с пола попавшийся под ногу обломок бетона, задумчиво взвесила тот в руке и запустила им в разверстое отверстие. Снаряд погрузился в стекловидную массу с легким хлопком. По поверхности, преломляя грани, начали разбегаться круговые волны. Сначала они были слабыми, но по мере удаления от центра волнение усиливалось и не затухло даже, достигнув краев отверстия. Вместо этого колебания передались самим стенам, которые начали морщиниться и двигаться, словно ткань занавески на сквозняке. Инари еще попятилась, наблюдая за происходящим со смесью любопытства и тревоги. Такого ей никогда прежде не доводилось видеть, и определенно ничего подобного исходящему от стекловидной массы излучению в прошлый раз в здании не наблюдалось. С институтом происходили какие-то перемены, и Инари не была уверена, что это перемены к лучшему.

Не спуская глаз с постепенно успокаивающейся поверхности стены, ведьмачка набрала пригоршню бетонного крошева и боком проскользнула в коридор. Ликвидатора не было не только видно — его не было уже и слышно. Последняя слабая рябь на стене затихла, и мелкий камушек, брошенный Инари, отскочил от твердой поверхности, как ему и полагалось. Похоже, аномалия решила взять небольшую передышку. Заглянув в первую из дверей по этой же стороне коридора, ведьмачка не обнаружила внутри ни малейших признаков загадочного стекловидного вещества. Впрочем, дыры в стене там тоже не было. Ведьмачка озадаченно хмыкнула и вернулась на лестничную площадку, но дыры не оказалось и там — только самая что ни на есть обычная покрытая трещинами грязно-розовая краска. Инари чертыхнулась, на всякий случай ощупав вполне реальную, холодную и шершавую стену. Сюрпризы блудного дома уже начинали ей надоедать.

По-хорошему, сейчас следовало решить, заняться ли поиском спусков в подземелье, откуда все еще доносился еле слышный гул, то становившийся чуть громче, то почти совсем затихавший, или вместо этого искать очередного чудака, сунувшегося не туда, куда следовало бы. Инари как раз пришла к выводу, что не подающий признаков жизни ликвидатор обойдется и без ее помощи, когда откуда-то из угрюмых недр заброшенного здания донесся отчаянный вопль, явно человеческий. Крик многократным эхом отразился от стен, не давая возможности однозначно определить, где находится его источник, за тем только исключением, что исходил он с того же этажа, на котором находилась ведьмачка. С одной стороны, судя по громкости, это должно было быть где-то недалеко, с другой — сквозь кровавик Инари никого не видела. Тем временем крик все продолжал звучать, хотя, казалось, ни чьих легких не хватило бы, чтобы вытягивать звук так долго, не делая ни единого перерыва на вдох. Но, в конце концов, вопль все же оборвался булькающим стоном, и наступила звенящая тишина. Тяжело вздохнув, Инари выдернула из ножен мечи и скользящим шагом двинулась по коридору, решив все-таки осведомиться о самочувствии ликвидатора — если, конечно, еще осталось, у кого осведомляться.

Коридор, как и в прошлый раз, казался бесконечным, однако постепенно в нем все же начали происходить изменения. Сначала вдоль стен и под потолком возникли россыпи эльфийских лампадок, потом впереди и чуть левее направления движения ведьмачки возникло размытое зеленоватое пятно, очертаниями напоминающее лежащего человека. Все бы ничего, вот только человек не мог приобрести такую расцветку ни при каких условиях, и в то время как лампадки хаотично передвигались, это пятно оставалось на прежнем месте.

Странное образование заинтересовало ведьмачку, однако пока что Инари не видела никаких возможностей приблизиться к нему, поэтому продолжала движение по коридору, заглядывая в каждый из встречающихся по левой стене проемов. Вскоре ее расчет оправдался — от основного коридора ответвился узкий проход, начинающийся лестницей из трех ступеней и идущий практически параллельно первому. Из прохода отчетливо тянуло мертвечиной. Ведьмачка без малейших колебаний двинулась на запах. Ход резко свернул налево и уткнулся в массивные железные двери. Когда-то, будучи в исправном состоянии, они служили серьезной преградой, но сейчас искореженные металлические створки были распахнуты настежь, открывая взгляду огромный зал, заполненный уходящими под потолок стеллажами и деревянными ящиками самых разных размеров — частично разломанными, частично уцелевшими, но разметанными по помещению подобно детским кубикам. Единственное освещение в зале составляли мерцающие оранжевые лампы на потолке, то ярко вспыхивающие, то почти гаснущие, погружая внутренности помещения в оранжево-бурый сумрак. В моменты вспышек света на покрытой вмятинами внутренней поверхности дверных створок становились видны царапины, смахивающие на следы от когтей.

Держа оружие наготове, Инари вошла в помещение. Неподалеку от входа, среди древесной трухи и обломков не ошкуренных досок, лежал скорченный, иссохший человеческий труп в некогда темно-синем лабораторном халате. Так заинтересовавшее ведьмачку зеленоватое пятно накладывалось на него и в точности повторяло контуры тела. Инари подтолкнула труп острием меча, пытаясь понять, что же именно там может светиться. Внешних признаков наличия серебрянки не наблюдалось, а других паразитов, интересующихся мертвечиной, ведьмачке не было известно. Реакция на прикосновение оказалась неожиданно бурной. «Труп» резко дернулся, вскидывая костлявые руки. Инари отшатнулась, и скрюченные пальцы ухватили лишь пустой воздух. «Мертвец» недовольно засипел и, ловко извернувшись, вскочил на четвереньки, завертев головой из стороны в сторону. Инари медленно отступила в сторону, с любопытством наблюдая за неизвестной тварью, которая пятилась назад, не выпуская ведьмачку из поля зрения. Несмотря на человекообразную внешность, это явно был не ходячий мертвяк и уж точно не потерянный ликвидатор. Плюс ко всему прочему тварь явно обладала зачатками интеллекта, поскольку, оценив ситуацию, не попыталась напасть на вооруженного противника, а все так же на четвереньках шустро засеменила к стене, вскарабкалась по ней с поистине паучьей ловкостью и замерла в углу под самым потолком. Можно было бы, конечно, попробовать сбить ее оттуда, но поскольку никакой агрессии тварь пока что не проявляла, Инари решила временно оставить ее в покое. Когда ведьмачка двинулась по залу, вслед ей из-под потолка донесся уже знакомый отчаянный вопль. Во всяком случае, теперь становилось окончательно ясно, что это был не предсмертный крик ликвидатора.

— С тобой я еще разберусь, — пообещала Инари твари, лавируя между разбитыми ящиками, содержимое которых, представлявшее собой однородную слежавшуюся массу, было рассыпано по полу и слабо похрустывало под подошвами сапог. Чем оно было, когда было еще свежим, ведьмачка не взялась бы даже гадать.

Снизу накатил очередной всплеск гула, бывший сильнее прежних, вплоть до ощутимых вибраций пола. К блудничеству он, возможно, никакого отношения не имел, но по времени совпало удачно: как раз тогда, когда сотрясение пола достигло апогея, за стеной возникла синеватая человеческая фигура и, как ни в чем не бывало, двинулась куда-то по своим делам… задом наперед.

— Это еще что за индейские хитрости? — в сердцах спросила ведьмачка у стены. Та, разумеется, промолчала, так что все, как и всегда, предстояло выяснять самостоятельно.

Инари глянула вперед, где в дальнем конце зала за стеллажами угадывались очертания еще одной двери, потом обернулась назад, попутно отметив, что тварь в халате сползла обратно на пол и следует за ней, держась на приличном расстоянии и всячески прикидываясь элементом интерьера. Такое любопытство, проявляемое обитателем института, сильно напоминало привязчивость обычного зомби, хотя ума у твари явно было побольше, чем у банального мертвеца.

Поскольку прилипчивая тварь деваться пока все равно никуда не собиралась, Инари решила для начала заняться блудным ликвидатором, пока того опять куда-нибудь не перебросило. Смысла возвращаться на основную дорогу ведьмачка не видела, поэтому решила попробовать дальнюю дверь. Выбор оказался удачным — короткий и прямой, как стрела, коридор вывел ее в залу, которая служила перекрестьем сразу нескольких ходов. Толстый слой пульсирующего кельтского мха искажал очертания стен, однако Инари готова была поклясться, что и в действительности помещение, в которое она попала, не принадлежит прежнему НИИ, поскольку слишком уж фантастические формы просматривались сквозь плотный ковер шевелящейся растительности. В углах залы матово поблескивали наплывы уже знакомого ведьмачке стекловидного вещества, посреди, в обширном углублении, чернело озерцо, распространяющее запах селитры…

Инари резко обернулась, начиная подозревать очередные происки блудничества, однако вокруг ничего не изменилось: тварь маячила позади, держась на безопасном расстоянии, а ликвидатор продолжал пятиться по соседнему коридору и вскоре уже должен был тоже оказаться в зале. Чего именно он так опасался в остававшемся позади пространстве, по-прежнему оставалось непонятным. Ведьмачка двинулась ему навстречу и вскоре уже могла лицезреть напряженную спину человека, а тот даже не подозревал об ее присутствии, лихорадочно шаря фонариком по полу, стенам и потолку. Если в покинутом ведьмачкой разоренном хранилище присутствовало хоть какое-то освещение, то здесь для человеческих глаз вовсе царила кромешная темнота.

— Ну, и какого черта ты вообще сюда полез? — осведомилась Инари у ликвидатора.

Невысокий подскочил на месте и обернулся еще в полете, выставив перед собой так и не выпущенный из рук прибор и, похоже, всерьез собираясь использовать его как оружие. Затем, рассмотрев, кто перед ним, ликвидатор буквально расцвел и если не бросился к ведьмачке с распростертыми объятиями, то исключительно лишь по причине направленного в его сторону меча, да и тот был скорее воспринят, как досадное препятствие, нежели как оружие.

— Дьявольщина! — с облегчением воскликнул ликвидатор. — Это же просто великолепно! Как же я рад встретить вас здесь!

— Правда, что ли? — саркастично переспросила Инари. — Не могу сказать, что это чувство взаимно. А кто тебя вообще сюда звал?

— То есть как «кто»? — опешил ликвидатор. — Это, вообще-то, наша собственность… была, и… и… — Он осекся и смолк, резко побледнев.

— Что «и»? — мрачно поинтересовалась Инари.

Ликвидатор икнул и молча ткнул трясущимся пальцем куда-то за плечо ведьмачки. Поскольку никаких подозрительных звуков, кроме возни назойливого «мертвеца», Инари не слышала, оборачиваясь, она уже примерно предполагала, кого именно увидит. Ожидания оправдались — на стене почти под самым потолком сидела приставучая тварь в лабораторном халате и пристально смотрела вниз.

— Пшел отсюда, — прицыкнула ведьмачка, чувствуя горячее желание чем-нибудь все же шибануть преследователя, хотя бы просто для острастки.

«Мертвец» разразился сиплым смешком и, торопливо перебирая конечностями, что придавало ему дополнительное сходство с гигантским насекомым, скрылся за углом.

— Вот и молодец, — добавила Инари вслед беглецу.

— П-простите, а кто это был? — слегка заикаясь, поинтересовался ликвидатор.

— Ты у меня спрашиваешь? Раз уж это ваша собственность, так сам и ответь. Кто это был?

Вопрос привел ликвидатора в полное замешательство.

— Не знаю, — сказал он, наконец. — Это не наше.

— А что тогда из всего этого ваше? — ведьмачка обвела рукой темный коридор. Невысокий оглянулся и особенно долго смотрел в сторону залы, в которой скрылся «мертвец».

— Я уже не уверен, — честно признался он. — Это место вообще весьма странное — коридоры, которые удлиняются на глазах, двери, которые никуда не ведут… или ведут туда, куда не должны, и эти тени… Та тварь, которую вы прогнали, она здесь не одна!

— Догадываюсь, — отозвалась Инари. — Но, судя по тому, что ты еще жив, с самым интересным местным обитателем вы не пересеклись.

— А кто это? — поинтересовался ликвидатор.

— Не важно, ты его все равно не знаешь, и знакомство организовывать я не собираюсь. А сейчас, во-первых, перестань «выкать», а, во-вторых, спокойно, без лишнего шума, иди вон туда, — Инари ткнула мечом в направлении выхода в залу. — И не заставляй меня применять силу.

Ликвидатор с интересом посмотрел в ту сторону, куда указывала ведьмачка, но с места даже не двинулся.

— Зачем? — спросил он.

— Что «зачем»?

— Зачем нам туда идти?

— Затем, что там пока еще находится выход, в который ты сейчас и выйдешь, чтобы мне, наконец, можно было спокойно заняться делом, а не вытаскивать из неприятностей очередного героя-смертника.

— Я не просил меня ниоткуда вытаскивать, — оскорблено заявил ликвидатор. — Я, вообще-то, и сам способен о себе позаботиться. А вот вам стоило бы быть повежливее с людьми, которые старше вас по возрасту. Впечатление, знаете ли, не самое лучшее складывается.

— Правда, что ли? — пожала плечами ведьмачка. — Старше, говоришь? Ну-ну, оно и видно. А так, если сильно хочется, заботься сам, кто ж тебе мешает? Удачи.

Она демонстративно развернулась и пошла назад по коридору. Запала ликвидатора хватило ровно до тех пор, пока Инари не завернула за угол, затем сзади послышались торопливые шаги.

— Передумал? — поинтересовалась ведьмачка, когда невысокий догнал ее и пошел рядом, подозрительно косясь на обомшелую стену.

— Нет, просто подумал, что вам здесь будет весьма некомфортно без освещения.

Ведьмачка хмыкнула, решив не разочаровывать ликвидатора сообщением, что единственным, кто хоть что-то потеряет от отсутствия света, будет он сам.

— Что в подвалах может так гудеть? — спросила она вместо этого.

Невысокий развел руками.

— Если теоретически, то ничего, — сказал он. — Здесь даже подвалов-то как таковых нет — один цокольный этаж. Там подсобные помещения располагались и котельная, но летом ее вряд ли кто-то запускать бы стал, да и шума от нее такого не бывает.

— Не ври. Я своими глазами видела, какая шахта от лифта под землю уходит. Глубина такая, что дна не разглядишь, так что этаж там не один — это уж точно.

— Я тоже много чего видел, чего здесь быть не должно, — ответил ликвидатор. — Например, тот зал, через который мы только что прошли. И что теперь? Кстати, если позволите, я задам один нескромный вопрос, по поводу которого мы с коллегами так и не пришли к единому мнению. Вы сами из какого мира будете?

— Из серо-буро-козявчатого.

— Странно, — задумчиво сказал невысокий. — А сарказм чисто русский…

— Слушай, ты можешь хоть немного помолчать? — спросила ведьмачка вдвойне раздраженно, потому что как раз в этот момент НИИ подкинул им очередной сюрприз. Вместо хранилища коридор вывел их прямиком на лестничную площадку, по всем остальным приметам один в один похожую на ту, с которой Инари попадала на второй этаж.

— Слава Богу, — выдохнул ликвидатор при виде проржавевшего турникета и пластиковых входных дверей, смутно белеющих в холле этажом ниже. — Хоть что-то здесь еще осталось стабильным.

— Ты так полагаешь? — мрачно осведомилась Инари. Она не разделяла оптимизм спутника, который можно было списать только на недостаток освещения, мешающий человеку обнаружить, что обстановка холла сейчас представляет собой точное зеркальное отражение своего изначального вида, включая разрушенную лестницу и кучи мусора на полу. У ликвидатора же, кажется, не промелькнуло и тени сомнения. Радостно сбежав по лестнице, он перемахнул через турникет и застыл, буквально прилипнув к стеклу, сквозь которое в холл вползал дрожащий красноватый полумрак.

— Что там еще? — спросила ведьмачка, уже заранее не ожидая ничего хорошего. Хотя бы потому, что такой оттенок света она до сих пор встречала только в Черном Лесу, но присутствие за стенами Леса она бы сразу почувствовала. Сейчас же Инари не чувствовала вообще ничего — даже ни единой путевой стелы, которая помогла бы определить их местоположение.

— Полный армагеддец, — честно ответил ликвидатор слабым и одновременно исполненным благоговения голосом.

Подойдя, Инари обнаружила, что невысокий ни капли не приукрасил истинное положение вещей. Сквозь стекло виднелась унылая слабохолмистая местность, определяющим цветом которой был зеленовато-черный. Местами однообразие окрестностей нарушали выходы на поверхность базальтовых столбов, плотно прилегающих друг к другу подобно ячейкам в пчелиных сотах. Небо застилали клубы винно-красных облаков, с завидным постоянством раздираемых алыми ветвистыми молниями, которые и порождали те вспышки света, что докатывались до институтского холла. На глазах у ведьмачки земля вдали содрогнулась и просела, а из трещины высоко в небо взметнулся столб черного дыма.

— По-моему, это не Тула, — невольно понизив голос, заметил невысокий.

— Да, есть пара-тройка отличий, — согласилась Инари, окинув собеседника задумчивым взглядом.

— Я туда не пойду, — торопливо сказал тот, видимо, на всякий случай.

— А кто тебя спрашивать будет? — удивилась ведьмачка. — Впрочем, можешь радоваться — я тоже думаю, что тебе туда не надо. Стой здесь, никуда не девайся.

— А вы? — нервно спросил тот.

— А я — это я. Просто стой и все. Неужели это так трудно сделать?

Ликвидатор неуверенно покачал головой и посветил фонариком в зияющий чернотой коридор первого этажа.

— Там никого нет — во всяком случае, пока, — обнадежила его Инари, толкнув входную дверь. Та поддавалась нехотя, словно разбухла или перекосилась на петлях. Ведьмачка налегла на створку всем весом, и та, наконец, распахнулась, впустив в холл горький, с привкусом пепла, воздух Пограничного мира. В том, что это все же какой-то из Пограничных миров, Инари почти не сомневалась, несмотря на отсутствие путевых стел. В свое время среди ведьмаков ходило невесть откуда взявшееся мнение, что помимо уже известных миров существуют другие, ткань которых достаточно крепка, чтобы в ней не образовывались прорывы, и которые в результате до сих пор не обнаружены. Этот мир вполне мог бы оказаться одним из них. Инари он не понравился с первого же взгляда, но она и не собиралась надолго в нем задерживаться — только определиться с местоположением, чтобы потом в случае необходимости иметь возможность сюда вернуться для более подробного осмотра.

Ворвавшийся в открытую дверь сквозняк взметнул облако пыли, вместе с ним извне докатились раскаты грома, сопровождаемые свистом, шипением и звуками, напоминающими эхо отдаленных взрывов. Впрочем, эта какофония сама по себе вряд ли произвела бы на ведьмачку особое впечатление. Хуже было другое — выглянув за дверь, Инари обнаружила, что покинуть здание ей будет затруднительно, да и запоминать текущее местоположение бесполезно. Прямо за полуразрушенным крыльцом института зияла пропасть с отвесными стенами. Дно пропасти покрывал слой жидкой грязи — темно-бурой, с красноватыми прожилками, на поверхности которой неторопливо возникали и лопались огромные пузыри. До противоположного края разлома было никак не менее десяти метров.

Пейзаж казался абсолютно безжизненным, однако желтеющее в кровавике продолговатое пятно на уступе, расположенном практически над самой грязевой лужей, подсказывало, что первое впечатление обманчиво. Заглядевшись на него, Инари едва не упустила из вида второе такое же пятно, принадлежавшее гигантской перепончатокрылой сколопендре, которая спикировала из поднебесья, целясь не то в открытую дверь, не то в стоявшую на пороге ведьмачку.

Инари отшатнулась от входа, закрывая проем Кафом, хотя силы можно было и не тратить. Институт имел собственное мнение по поводу происходящего. Входная дверь безо всякого стороннего вмешательства резко захлопнулась прямо перед носом у сегментированной твари. Та, обманутая видимой хрупкостью преграды, со всего разгона врезалась в стекло и взорвалась, забрызгав его зеленовато-желтой с примесью бурого цвета жидкостью. Дверь даже не шелохнулась.

— Гадость какая, — высказался ликвидатор.

Ведьмачка кивнула, глядя, как пятно исчезает прямо на глазах, не то испаряясь, не то впитываясь в стекло. Наконец, то окончательно вернуло себе былую прозрачность, но тут же пошло рябью, которая затем распространилась на всю поверхность двери, а после перекинулась и на стены с потолком. Здание встряхнулось, словно исполинский зверь, и замерло.

— Вы это видели? — ошалело переспросил ликвидатор. — Оно, как будто…

— Тихо! — рявкнула ведьмачка, вскидывая руку. Из коридора первого этажа раздался звук, который ей весьма не понравился. Больше всего он был похож на треск рушащейся стены.

— Оно, кажется…

— Помолчи, кому сказано!

Треск определенно приближался. Невысокий укоризненно взглянул на ведьмачку.

— Такое впечатление, что оно живое, — наконец, договорил он.

Из коридора вырвалось облако пыли и бетонной крошки, тотчас заскрипевшей на зубах, но даже сквозь нее было видно, как стены схлопываются подобно обложке закрываемой книги. Холл тоже пришел в движение, затрещала деформирующаяся лестница, а входная дверь распахнулась, словно в молчаливом намеке на единственный путь к спасению. Намек подействовал — ликвидатор крепко выругался и, с прибором в обнимку, бросился мимо ведьмачки к выходу из здания, куда до этого наотрез отказывался идти.

— Нашла идиота на свою голову! — в сердцах выдохнула Инари, выскакивая на крыльцо вслед за невысоким — как раз вовремя, чтобы успеть увидеть, как он заполошно машет руками, пытаясь сохранить равновесие на краю обрыва.

— Анорра ильмен! — прошипела ведьмачка. На долю секунды у нее возникло горячее желание пустить все на самотек — если уж ликвидатору так не терпится попасть на Серые равнины, то скатертью дорожка, — но затем здравый смысл все же взял верх над спонтанным порывом. Схватив падающего человека за шиворот, Инари утянула его за собой в Черный Лес. Через Междумирье, как и полагается.

Попытки сопротивления ликвидатор смог начать оказывать только тогда, когда ледяной мрак сменился влажной духотой тяжелого воздуха Пограничного мира. Впрочем, к этому моменту Инари и сама уже его отпустила, отскочив на безопасное расстояние. На ногах невысокий все-таки не удержался, но теперь, даже при всей жесткости чернолесской травы, это не было фатально. Стоя в стороне, Инари молча наблюдала за тем, как ликвидатор привстает и начинает растерянно оглядываться, видимо, не до конца соображая, где он и что с ним.

— Проклятье, — наконец, сказал он, нервно хихикнув. — Мракометр я все-таки выронил.

— Скажи спасибо, что сам за ним не нырнул, — отозвалась ведьмачка.

Слова ее, казалось, привели невысокого в чувство. Он снова оглянулся, на сей раз уже более осмысленно, особое внимание уделив небу, не узнать которое, увидев хоть раз, было бы весьма затруднительно.

— У меня есть смутное, но устойчивое подозрение, что здесь я уже был, — констатировал он в итоге.

— Был, — подтвердила ведьмачка. — Не далее, как вчера. И, если не прекратишь дурака валять, то вообще рискуешь насовсем тут остаться.

— Это вряд ли, — рассудительно ответил ликвидатор.

— И с чего ты так уверен?

— Потому что, если бы вы действительно желали меня где-нибудь оставить, то спокойно могли это сделать еще пять минут назад, над той пропастью, — ликвидатор кашлянул и потер шею, на которой осталась красная полоса от вдавившейся в кожу ткани воротника. — Спасибо, конечно, за то, что не реализовали сию возможность…

— Вместо благодарности в следующий раз лучше хорошенько подумай, прежде чем лезть туда, откуда не сможешь выйти, — саркастично посоветовала Инари. — Вероятность того, что рядом окажется кто-то желающий помочь, будет весьма невелика.

Невысокий кивнул и хитро покосился на ведьмачку.

— А все-таки интересно, как вы это делаете? Как можно перемещаться между мирами без технических приспособлений?

— Так же, как ходить без костылей, если ноги целы, — отрезала Инари. — Только калекам это знание ничем не поможет. Чем беспокоиться о том, что тебе все равно не светит, лучше честно признайся, что вы такого сотворили с домом, чтобы довести его до нынешнего состояния?

— Мы, — это слово ликвидатор особенно подчеркнул, — не делали с ним ничего, поскольку до сегодняшнего дня элементарно не могли его отыскать. А вот что с ним сделали до нас, это нам и самим хотелось бы узнать. Кстати, а вас-то это по какой причине интересует?

— По той, что мне не безразлично, что происходит в нашем общем мире. В особенности если кто-то так упорно пытается его угробить.

Невысокий удивленно посмотрел на ведьмачку и задумался на довольно длительное время.

— Знаете, я не думаю, что это был специальный умысел, — осторожно сказал он, наконец. — Скорее смахивает на случайное происшествие, повлекшее за собой весьма непредсказуемые последствия. А вот о причинах этого происшествия, к сожалению, пока мы можем только догадываться, поскольку никаких свидетелей не осталось, да и материальных остатков, скажем прямо, не много. Кстати, вы и вправду могли бы нам помочь с вашими способностями и, как я понимаю, весьма неплохим опытом.

— Сначала расскажи, что вам известно, — посоветовала Инари. — А потом уже посмотрим.

Невысокий задумчиво почесал нос, вздохнул и заговорил. Рассказ, несмотря на все подробности, оказался совсем не таким длинным и информативным, как хотелось бы ведьмачке, однако кое-что интересное из него она все-таки почерпнула.

— Значит, вам известно точное место, в которое эти ваши исследователи перемещались?

— Ну, почти точное, — поправил ее ликвидатор. — У нас было пять вариантов координат, мы их как раз начали проверять позапрошлой ночью, когда случилась одна пренеприятнейшая история, — ликвидатор кашлянул и покосился на Инари. — Впрочем, думаю, что о ней вы знаете лучше меня.

— Знаю, — не стала отрицать ведьмачка. Вытащив из кармана морион, она показала его ликвидатору. — Это ваше?

— Весьма смахивает на нашу потерю, — признал тот. — И, кажется, я догадываюсь, где вы его взяли. Надо было, наверное, очень постараться, чтобы стащить его из-под носа у наших дежурных?

— Не очень, — с усмешкой ответила Инари. — Если ваше, значит, забирай. — Она перекинула камень ликвидатору. — И приношу свои извинения — откуда мне было знать, что его не просто так потеряли? Сколько миров вы успели проверить до того, как застряли здесь?

— Все. Ни в одном ни малейших признаков. У меня было подозрение на этот, но если вы говорите…

— Его можете спокойно вычеркивать. Здесь нет ничьих следов, кроме ваших. Значит, остаются еще четыре… — Инари задумчиво посмотрела на ликвидатора. — Мне нужно, чтобы ты показал мне эти миры. То, что ВЫ там ничего не нашли, это еще не показатель.

— А разве вы сами не можете… — заикнулся было невысокий.

— Не могу. Мне нужно знать мир и место, в которое перемещаться. В отношении ваших сотрудников я не знаю ни того, ни другого.

— Координаты я могу достать хоть сегодня. Мне бы только до рабочего места добраться, — оптимистично заявил ликвидатор.

— А заодно ты достанешь ту штуковину, с которой по мирам ходите вы, — продолжила за него ведьмачка, — поскольку мне твои циферки все равно ни о чем не скажут. И сделаешь это не сегодня, — она передернула плечами и незаметно поморщилась от усиливающегося жжения. Нет, следующий день однозначно был для нее потерян, не имело ни малейшего смысла хоть что-то на него загадывать. — Сделаешь ты это послезавтра. К полудню приходи на опушку леса — туда, где сейчас ваш автомобиль стоит. Приходи один. Если увижу хоть кого-то крутящегося поблизости, договоренность буду считать расторгнутой.

— А вы уверены, что нам не потребуется дополнительная охрана? — с подозрением уточнил невысокий.

— Уверена. А сейчас пошли, буду возвращать тебя в родной мир.

Ликвидатор кивнул.

— Понимаю, — заявил он. — После вчерашнего инцидента вы опасаетесь идти на контакт с нашими сотрудниками. Но я могу вас заверить, что эти опасения беспочвенны — все они абсолютно адекватные личности.

— По тебе не скажешь, — оборвала его Инари. — Вперед, кому говорю!

Вытолкнув Вахлюева из Двери где-то возле «княжеградского» забора, ведьмачка вернулась обратно в Черный Лес, искренне полагая, что за один день, который она потратит на то, чтобы отлежаться, ничего серьезного в Туле произойти не должно. Как же она ошибалась.

Глава 14. О пропажах, открытиях и дурных предчувствиях

Спустя примерно час после отъезда оперативной группы Шебанова в Кимовск, просматривая принесенные Александрой подшивки документов, сформированные по его вчерашнему запросу, Мареев убедился, что загадочное исчезновение Вахлюева было только началом отмеренных на сегодня сюрпризов. Касательно двоих из троицы посетителей, побывавших накануне в его кабинете, особых вопросов не возникало, хотя биографии их, несомненно, заслуживали внимания, а вот с третьим все было куда интереснее. С фотографии, занимавшей половину верхнего листа папки, помеченной «Заугольский Е.В.», на генерал-майора смотрело узкое лицо человека лет пятидесяти с крупным носом, мясистыми губами, тяжелыми веками, наполовину прикрывающими темно-карие глаза, глубокими складками морщин вокруг глаз и рта и коротко стриженными темными волосами, едва тронутыми припозднившейся сединой. Иными словами, даже если абстрагироваться от виденных вчера Мареевым шрамов, никаких сомнений относительно того, что на фотографии изображен совершенно иной человек, не было.

— Ну, это уже верх наглости, — с невольным уважением сказал генерал-майор, обращаясь к венчавшей стопку бумаг друзе мориона. Быстро пролистав документы, он окончательно убедился в том, что и без того подозревал. Настоящий Заугольский так же имел прямое отношение к реконструкции, хотя и не к той организации, которая в последнее время упорно попадалась Марееву на пути. Отложив папку в сторону, Мареев задумался, рассеянно вертя в руках пачку сигарилл. У столь откровенной подмены определенно должна была иметься серьезная причина. Насколько генерал-майор успел узнать Ивана Есипова, тот вряд ли стал бы прибегать к подобным махинациям исключительно ради острых ощущений. Значит, этого третьего непременно нужно было провести на встречу, вот только зачем? Показать его ликвидаторам? При всей оригинальности чужака эта цель вряд ли оправдывала затраченные на нее средства. Или, может, расчет был как раз в обратном? Может, это ликвидаторов собирались показать чужаку? Мареев покачал головой. На первый взгляд версия выглядела бредово, но уже со второго в ней вроде бы начинала проступать некая логика. Если, конечно, допустить предположение, что объединению «Гладиатор» удалось выйти на контакт с кем-то, кто весьма неплохо осведомлен о происходящем, и, не ограничиваясь одной осведомленностью, весьма активно в это самое происходящее вмешивается. Такой расклад мог объяснить и нежелание светить реальные данные третьего визитера, и не поддающееся объяснению «исцеление» в Гостеевке, и ту оперативность, с которой «Гладиатором» была истреблена неуловимая чупакабра.

От размышлений генерал-майора оторвал навязчивый трезвон телефона.

— Слушаю, — коротко сказал Мареев, поднимая трубку.

— Станислав Олегович, — донесся до него сквозь треск помех голос Марата, — у нас здесь некоторые проблемы.

— «Здесь» это где?

— На плеши. Тут, похоже, очередная волна паникерства прошла — возле объекта никого из охраны. Зато есть одна пренеприятнейшая крылатая зверюга… — где-то на заднем плане, прерывая доклад, послышалась автоматная очередь и приглушенный мат. — Которую мы как раз только что упустили, — после некоторой паузы констатировал Марат.

— Ну, так ловите, — совершенно логично посоветовал генерал-майор, беря ручку и пододвигая к себе лист бумаги. — Что за зверь-то хоть?

— Не знаю, таких еще не встречали. Что-то здоровое, летучее и явно хищное.

— Расплывчатые какие-то приметы.

— А его и рассмотреть толком никто не успел, — пожаловался Марат. — Приедем с вахты — фоторобот составим. Только нам бы кого-нибудь на подмену к плеши прислать…

— Посмотрим, — коротко отозвался Мареев, положил трубку, ненадолго задумался и включил селектор внутренней связи.

— Александра, — произнес он в микрофон, — будьте добры, свяжитесь с майором Пименовым и сообщите, что на вверенном ему объекте отсутствует охрана. Также… — генерал-майор помедлил и посмотрел на лежащую перед ним папку с делом Заугольского. — Также подыщите мне специалиста, способного составить фоторобот, и дайте координаты руководителя той организации, которая осуществляет охрану вашего здания.

В итоге к тому моменту, когда в кабинете Мареева появился вернувшийся с вахты Марат с более подробным описанием встретившейся им крылатой нечисти, на столе генерал-майора уже лежал портрет неизвестного посетителя кисти — точнее, ноутбука — неизвестного же специалиста, составленный на основе сложения информации полученной от разысканных и вызванных в кабинет к Марееву вахтеров вчерашней смены.

— О, а ведь этого я знаю, — с удивлением сказал Марат, вглядываясь в распечатанный фоторобот.

— Правда? — осведомился Мареев, не до конца веря в вот так сходу отловленную удачу. — И кто же это?

— Понятия не имею, но он крутился возле того дома, где мы за студентами следили. Здоровый такой, метра два с гаком, а прятался до того ловко, что мы его и не сразу заметили. Чех подтвердить может.

— Что ж, в том, что он там отметится, я даже не сомневался, — вздохнул генерал-майор. — Значит, так. Портрет размножить и раздать по патрулям. При встрече в конфликт не вступать, сразу докладывать мне. Задача понятна?

— Так точно, шеф, — Марат помолчал и спросил, кивнув на принесенный им набросок крылато-когтистой зверюги. — А с этим что делать?

Собственно говоря, особого разнообразия вариантов того, что можно сделать с очередным подарком из параллельного мира, у Мареева не было. Но реализация самого оптимального из них затруднялась тем, что действия мракометров не распространялись на воздушные цели, так что отслеживать сбежавшую из Гостеевки тварь пришлось исключительно визуально. В результате высланный на облаву отряд смог лишь визуально проводить крылатую зверюгу взглядом и помахать на прощание ручкой, когда та скрылась обратно в червоточине. Следовать за ней Мареев, которому с лихвой хватило острых ощущений от пропажи Вахлюевской команды, охотникам категорически запретил, распорядившись в профилактических целях организовать засаду на выходе из червоточины, присоединив пару человек к уже имеющейся охране. Тут-то и выяснилось, что охрана у плеши в очередной раз отсутствует.

— Ну, не могут парни там долго находиться, — хмуро доказывал вызванный для дачи объяснений Пименов. — Волны эти чертовы одна за другой так и идут. Вот найдете, как нейтрализовать, тогда и сторожа будут, и все тридцать три удовольствия.

Определенный здравый смысл в этом требовании, конечно, имелся, но имелась так же и проблема: прежде чем продолжать поиск способов нейтрализации приступов паникерства, следовало для начала отыскать того, кто должен был этим самым поиском заниматься. Иными словами, весь вопрос упирался в скорейшее возвращение в Тулу Николая Вахлюева, а вот в этом скорейшем возвращении генерал-майор совсем не был уверен. А значит, следовало подыскивать какую-то альтернативу.

Пожалуй, как минимум последнюю мысль он все-таки высказал вслух, потому что Пименов, подозрительно посмотрев на него, уточнил:

— Это какую такую альтернативу?

Мареев помедлил с ответом, переведя взгляд на тихонько сидящего в углу Марата.

— Если я правильно помню, — сказал он, наконец, — у нас имелась пара-тройка человек, которые паникерству не были подвержены. Чех — точно. Кто еще?

Марат с Пименовым всерьез задумались.

— Я, конечно, не до конца уверен, — задумчиво протянул Пименов, — но, вроде, на Леху Чижова из третьего патруля и Макса с Олегом из шестого контрактного это тоже не особо действует. Во всяком случае, накрытую территорию они покидали последними.

— Кто-то в любом случае должен был оказаться последним при отходе, — резонно заметил Мареев.

— Не, — помотал головой Пименов. — Это не то. Разницу все равно же видно.

— Хорошо, — Мареев записал названные имена. — Кто еще?

Ответом ему было молчаливое пожатие плечами.

— Негусто… — отметил генерал-майор, глядя на столбик из четырех имен, сиротливо притулившийся в углу листа.

— Студенты, — невесело ухмыльнулся Марат. — Похоже, все до единого.

— Студенты — это отдельная история и отдельный разговор. Сейчас речь идет о наших сотрудниках. Еще какие-нибудь мысли есть?

— Петрашов, — неуверенно сказал Марат. — Не совсем наш, но все-таки ближе к телу.

— Это еще кто такой? — удивился Пименов.

— Это из «дивизионщиков», — пояснил ликвидатор. — Тот, который в деревне оставался и со «студентами» контактировал. Может, удастся его временно к нам выцепить? Олень еще тот, но все лучше, чем вообще ничего.

— Посмотрим… — решил Мареев, после некоторого раздумья добавив все-таки в список еще одну строчку.

Спровадив Марата распространять по патрулям фоторобот вчерашнего незнакомца, а Пименова — формировать обладающую повышенной паникоустойчивостью смену охраны для плеши из имеющихся в наличии сотрудников, сам Мареев взялся разыскивать майора Сергеенко. Как результат, спустя полчаса после окончания обеденного перерыва вышеуказанный майор с кислым выражением лица сидел в кабинете Мареева, всем своим видом давая понять, что сделал собеседнику великое одолжение, выкроив для него минуту свободного времени, а генерал-майор тем временем пытался переварить полученную от Сергеенко информацию. Разговор, начавшийся с попытки временно позаимствовать у «дивизионщиков» Петрашова, свернул в итоге в весьма неожиданное русло, а все из-за того, что Мареев, вспомнив о выдвинутых Иваном Есиповым условиях сотрудничества, попытался исподволь выведать у Сергеенко причины возникшего конфликта. Реакция оказалась бурной. То ли у майора информаторы работали не хуже Шебановских, и ему было известно о заинтересованности ликвидаторов в «студентах» с улицы Свободы, то ли у него уже просто накипело, и было без разницы, кому высказывать претензии… Как бы то ни было, Мареев, признаться, слегка опешил, когда от него открытым текстом потребовали вернуть «дивизионщикам» похищенного человека. Сразу после этого, правда, выяснилось, что конкретно к ликвидаторам по поводу похищения у Сергеенко никаких претензий нет, есть только уверенность, что, поскольку они со всяческой чертовщиной все равно связаны, то и эту проблему могут решить на раз-два. А еще есть уверенность в том, что «студенты» имеют к похищению самое прямое отношение, поскольку, во-первых, исчезновение произошло на их территории; во-вторых, там и до этого всякая чертовщина творилась — Сергеенко сам свидетелем был; ну, а, в-третьих, потому что они вообще козлы — в особенности руководитель их.

Последний аргумент сразил Мареева наповал.

— И как же это похищение произошло? — осторожно поинтересовался он.

Рассказ Сергеенко по своей фантастичности вполне мог соперничать с повествованием, услышанным ликвидаторами от Петрашова, хотя по продолжительности был несравненно короче. Если совсем уж постараться, то его можно было бы вообще уложить в одно предложение — посреди двора разверзлась черная дыра, из которой выскочили двое призраков в камуфляже и тут же скрылись обратно, утащив с собой одного бойца из сопровождения майора.

— Как выглядели призраки? — устало спросил Мареев, потому что первым пришедшим ему в голову предположением было, что в «студенческом» дворе по известной одному черту причине засветился кто-то из ликвидаторов. Дыра явно была червоточиной, а кто еще мог бы ее открыть? Как, впрочем, почти сразу оказалось, кто-то мог. И одной из этих «кого-то» была уже заочно знакомая генерал-майору личность. Описание рослой беловолосой девицы с мечами и арбалетом Мареев выслушал, не моргнув глазом. Второй из призраков — чернявый длинноволосый парень с мушкетерской бородкой — тоже кого-то ему напоминал. Мареев пододвинул к себе папку с делом на Комолова Глеба Константиновича и, вынув фотографию, показал ее Сергеенко.

— Это случаем не ваш призрак?

— Похож, — признал майор, впившись взглядом в снимок. — Кто он?

Мареев не ответил.

— Мы постараемся решить ваш вопрос, — сказал он, перевернув фотографию лицевой стороной вниз. — Как я понимаю, это единственные ваши претензии к хозяевам территории? Если да, то, думаю, что их можно снимать. Вы ведь не полагаете всерьез в ком-то из них способности к телепортации?

Судя по выражению лица, как раз это Сергеенко и предполагал, но, в конце концов, явно пересиливая себя, процедил сквозь зубы что-то отрицательное насчет телепортации и положительное насчет снятия охраны с объекта. На том и расстались. Сразу после его ухода Мареев начал звонить Ивану Есипову, решив, что тому должно быть лучше известно о мотивах действия подчиненных. С четвертого раза руководитель объединения «Гладиатор» появился-таки в сети, с пятого — взял трубку. Внимательно выслушал Мареева и на этот раз даже не пытался отрицать свою причастность к происходящему, только ровным-ровным голосом сказал, почти дословно процитировав самого генерал-майора:

— Мы постараемся решить эту проблему.

— А как вы ее, черт возьми, вообще организовали? — так и подмывало спросить Мареева, но вопроса он все же не задал.

К концу дня в ворох новостей добавилась одна положительная. Из Кимовска пришло короткое сообщение от Шебанова о том, что поисковая операция прошла успешно. А спустя два часа объявились и сами оперативники, притащив в кабинет к Марееву живого Вахлюева и какого-то дохлого зверя, на первый взгляд смахивающего на саблезубого кенгуру.

— Это что? — только и спросил генерал-майор, кивком указав на торчащие из-под нескольких слоев брезента голенастые лапы. Недовольно сопевший ученый сделал вид, что не расслышал вопроса, поэтому отвечать пришлось Шебанову.

— Это… — полковник сделал задумчивую паузу, — новый хищный вид, который, несомненно, войдет в каталоги под именем кенгуроида Вахлюева обыкновенного. В смысле, кенгуроида обыкновенного, поскольку это-то сокровище у нас как раз единственное и неповторимое. Во всех отношениях, — добавил он и скривился, осторожно опускаясь в кресло.

— Что случилось? — резко спросил Мареев.

— Да ничего особенного. Так, если совсем вкратце… Нашли новый мир. Едва не угробили двоих наших. Познакомились с этими, — Шебанов, не глядя, махнул рукой в сторону зверя. — Наткнулись на старых знакомых из Тулы…

— «Гладиатор», — Мареев поймал себя на том, что уже даже не спрашивает, а просто констатирует факт. — А в Кимовске-то они что забыли?

— Не знаю, что они забыли в Кимовске, — признался полковник. — Но, думаю, нам с Дэном нужно сказать спасибо, что их эльфа что-то забыла в свежеоткрытом мире. Иначе о результатах поездки тебе сейчас кто-нибудь другой докладывал бы.

— Какая эльфа? Та самая, беловолосая?

— Ну, если их не клонируют где-нибудь в соседнем подвале, то да, та самая.

Шебанов сжато изложил события минувшего дня, не вдаваясь в излишние подробности и время от времени поглядывая на Мареева в ожидании реакции на описываемые события. Впрочем, после общения с Сергеенко никакими червоточинами, возникающими на пустом месте без использования техники, генерал-майора удивить было уже нельзя.

— Инна, значит, — сказал он, когда Шебанов закончил пересказывать беседу со старушкой, у дома которой был замечен принадлежавший «гладиаторцам» «УАЗ». — Вот и познакомились, хоть и заочно.

— И второго теперь можно пробить, — заметил полковник. — Данные-то его теперь знаем.

— Не торопись, — Мареев передал ему одну из папок. — Лучше сюда взгляни.

Шебанов прочитал название на обложке и присвистнул:

— Оперативно, ничего не скажешь. Это откуда?

— Он уже был здесь. Среди тех, кто сдавал голову ящера, — пояснил Мареев.

— Точно! — полковник хлопнул себя по лбу. — А я еще думал — что-то фамилия дюже знакомая. Легки на подъем ребята, ничего не скажешь — с утра в одном городе зажгли, вечером уже в другом. И если бы только в городе…

— Во всяком случае, личности двух ключевых фигур из трех начинают проясняться, — задумчиво сказал Мареев. — Осталась самая малость — найти их и убедить сотрудничать напрямую.

— До сих пор их вмешательство, конечно, было положительным, — пояснил он, перехватив скрестившиеся на нем недоуменные взгляды Вахлюева и Шебанова. — Но мне все же хотелось бы, чтобы мы контролировали этот процесс.

Тот же самый вопрос, как-то неожиданно для самого Мареева, всплыл и вечером, когда они с Александрой ужинали в «Остапе». Пожалуй, уже потом подумал генерал-майор, у него просто назрела потребность хоть кому-то излить душу, а Александра на удивление хорошо умела слушать. Вот и сейчас она не попыталась его прервать, хотя рассказ — или, скорее, размышления вслух — затягивался и со стороны, вероятно, выглядел сумбурно. Просто молча слушала, неторопливо потягивая вино из бокала и не отводя от собеседника пристального взгляда зеленых глаз. А потом задала гениальный по своей простоте вопрос:

— А почему бы не попробовать выйти на них через кого-нибудь из знакомых?

— Через знакомых? — переспросил Мареев. — И как вы это себе представляете?

Александра пожала плечами.

— Если уж про Москву говорят, что она большая деревня, то наша Тула и вовсе спит под одним одеялом. Кроме того, представители подобных неформальных движений, как правило, все друг друга знают, во всяком случае, в пределах города точно. Военно-исторический клуб здесь не один, так что обходные маневры, думаю, организовать будет возможно.

— Возможно, — вздохнув, согласился генерал-майор. — Только для начала на этих знакомых тоже надо через кого-то знакомого выходить. Насколько я понимаю, как раз в неформальных движениях отношения «свой-чужой» очень сильно развиты, ведь так?

— Да, — задумчиво, как будто что-то для себя решая, сказала Александра. — Для вас, пожалуй, это и вправду будет проблемно. — И сменила тему, переключив внимание собеседника на пополнение тульской фауны и пространственные аномалии. Если по поводу аномалий Мареев по вполне понятным причинам предпочитал отмолчаться, то в разговоре о выходцах из параллельных миров ничего предосудительного он не видел — все равно об их существовании Александре было уже известно, и единственное, что удивляло генерал-майора, так это то, что женщине вообще может быть интересна такая тема не с профессиональной позиции, а чисто по жизни. Однако вскоре ему предстояло удивиться еще больше, когда очаровательная пресс-секретарь со знанием дела принялась рассуждать о технико-тактических характеристиках холодного оружия. Причем в вопросах последнего она проявила поистине феноменальную осведомленность, оперируя не только кучей названий, большую часть которых Мареев слышал первый раз в жизни, но и формулами расчета оптимального баланса, предпочтительными стилями боя применительно к каждому и вероятностью их применения по отношению к разным типам зверей. И красной нитью в ее рассуждениях проходило то, что генерал-майор и сам уже начинал понимать — человеку, первый или второй раз видящему перед собой вживую средневековое вооружение, лучше не экспериментировать и предоставить привилегию общения с ним профессионалам, а самому вооружиться рогатиной покрепче.

— Вы все это знаете? — не сдержался наконец Мареев. — Откуда?

— У меня весьма широкий круг интересов, — с улыбкой пояснила девушка, глянув на озадаченное лицо собеседника.

— А военно-историческая реконструкция в них случаем не входит?

— Неужели вы, Стас, действительно такого плохого мнения обо мне? — туманно отозвалась Александра, и Мареев так и не понял, был ли это положительный или отрицательный ответ. — Думаю, вам просто не следует торопиться. Некоторые вопросы имеют свойство решаться сами собой, в особенности, если противоположная сторона тоже заинтересована в их скорейшем решении.

— То есть, вы предлагаете просто подождать? — уточнил Мареев.

— Именно так, — подтвердила девушка. — Напористость — она не всегда дает положительные результаты, особенно против людей, не привыкших подчиняться. Здесь же вы имеете дело именно с такими, и с этим фактом стоит считаться.

— Что-то я смотрю на вас, Александра, — наполовину в шутку, наполовину всерьез сказал Мареев, — и никак не могу понять — на чьей вы все-таки стороне?

— Ну, уж не на стороне зверей точно, — парировала девушка. — Давайте пока что завершим скучный и бесперспективный разговор. Лучше, если это не будет разглашением сверхсекретной информации, расскажите мне еще про Припять.

Все дальнейшие попытки вернуть беседу в прежнее русло она попросту игнорировала, так что Марееву не оставалось ничего иного, кроме как смириться и понадеяться, что он правильно понял намек, и Александра, действительно, намерена приложить некие усилия к выходу на реконструкторов. А наутро вчерашняя беседа и вовсе вылетела у него из головы, потому что только-только найденный Вахлюев снова ухитрился пропасть. Причем не где-нибудь в очередной глухомани, а в центре города, замеряя уровень d-излучения в растущем на месте прежнего исследовательского центра лесочке, прямо на глазах у сопровождающих.

— Просто взял и растаял в воздухе, — клялись и божились примчавшиеся в штаб с докладом ликвидаторы.

Мареев с Шебановым переглянулись — ситуация была слишком уж знакомая, да и место действия почти совпадало…

— Никаких призраков не было? — подозрительно уточнил генерал-майор. — В камуфляже? С мечами?

Ликвидаторы синхронно замотали головами. Не было никого. Вообще. Шебанов тяжело вздохнул.

— Опять во что-то впутался, — с уверенностью сказал он. — Может, его пристрелить, чтобы не мучался?

— Сначала найди, — посоветовал Мареев, — и если он переживет мою с ним беседу, можешь добить.

С чего начинать поиски на этот раз было вообще непонятно, поэтому для затравки Шебанов в сопровождении Лехи и Дэна выдвинулся на осмотр места происшествия. Как вскоре выяснилось, выбор был правильным. Ликвидаторы едва успели расписать в подробностях, кто где стоял и что делал непосредственно перед пропажей, как посреди поляны разверзлась червоточина, из которой резво — словно кто-то невидимый наподдал ему хорошего пинка для ускорения — вывалился невероятно довольный Николай Вахлюев.

— О! — искренне удивился он, увидев перед собой мрачных оперативников. — А вы что здесь делаете?

— Я сам задаюсь этим вопросом, — угрюмо сказал Шебанов. — Значит, так… Держи руки на виду. Дэн, Алексей, ведите его к машине!

— Я, что, арестован? — с подозрительным благодушием поинтересовался ученый.

— Пока еще нет, но все к тому идет.

— И это вместо благодарности, — укоризненно заметил Вахлюев, ни к кому конкретно не обращаясь. — А я, между прочим, с риском для жизни вашу работу выполнял и отыскал пропажу. Даже две, если совсем уж точно.

— Какую такую пропажу? — устало переспросил Шебанов, купившись на нехитрую уловку.

— Ну, во-первых, исчезнувший институт, а, во-вторых, вот…

Вахлюев вытащил из кармана друзу мориона и помахал ею перед носом у полковника. Никаких опознавательных знаков на друзе не было, но в том, что перед ними тот самый, пропавший, бакен, из-за которого и начались проблемы, ни у кого сомнений не возникло.

— Ты где ЭТО взял? — спросил Шебанов, чувствуя, как его руки сами тянутся к горлу чертова служителя науки. Заикнись Вахлюев о том, что лично причастен к исчезновению бакена и организации суматохи, и жить бы ему осталось ровно столько, сколько требуется тренированному бывшему спецназовцу для того, чтобы свернуть шею противнику.

— Где взял, там больше нету, — довольно жмурясь, словно вылакавший сливки кот, ответил ученый и шмыгнул на заднее сидение автомобиля. — Поехали, что ли? У меня еще куча дел в этом мире.

— Скажи спасибо Стасу за то, что ты ему зачем-то нужен, — честно сказал Шебанов. — Иначе никаких дел у тебя бы уже не было — ни здесь, ни где-нибудь еще. Поехали.

В течение всего времени пути полковник гипнотизировал Вахлюева убийственным взглядом, но ученый вел себя вполне пристойно, никаких попыток к исчезновению не делал и только рассеянно вертел в руках добытый морион. А Шебанов никак не мог отделаться от мысли, что чего-то во всей этой картине не достает. И, наконец, он, кажется, понял, чего именно.

— А мракометр твой где?

— Потерял, — как нечто само собой разумеющееся сообщил Вахлюев.

— Потерял? — саркастично переспросил Шебанов.

— Выронил, — пояснил ученый. — Когда чуть было в пропасть не свалился.

— Жалко, что не свалился, — буркнул Шебанов, и тут до него дошло… — Какая пропасть? Где?

— Пропасть самая обычная. Глубокая. А где — понятия не имею. Кажется, в очередном свежеоткрытом мире.

— Еще один? — взвыл с водительского сидения Дэн. — Чтоб грибы после дождя с такой же частотой вылазили. Что за мир-то хоть? Приличный?

Вахлюев сделал глубокий вдох и, судя по откровенному лицу, собирался расписать свое очередное открытие во всех подробностях, но, поскольку Дэн уже выворачивал на стоянку возле Белого дома, ограничился тем, что честно сказал:

— Хреновый.

Продолжение последовало уже в кабинете у Мареева, где Вахлюев, поглядев на мрачные лица собравшихся и, видимо, почувствовав, что аргументы, объясняющие его отсутствие должны быть очень убедительными, выложил все о своих сегодняшних похождениях, умолчав лишь о договоренности с эльфийкой насчет прогулки по мирам. После того, как он замолчал, в кабинете воцарилась гробовая тишина, в которой, несмотря на глушившие звуки пластиковые окна, можно было услышать, как проезжают по соседней улице автомобили. Мареев думал о том, что прогноз Александры, кажется, начинает сбываться. Шебанов думал о том, что при такой заинтересованности эльфы в происходящем на дальнейшие исчезновения Вахлюева можно махнуть рукой — его и без них найдется кому спасать. О чем точно думали Дэн и Леха, остается тайной, покрытой мраком, но вряд ли это были судьбы мира.

— То есть, она не против с нами сотрудничать, — наконец, сказал Мареев.

— Не так, — поправил его Вахлюев. — Я бы скорее сказал, что она не против, чтобы мы с ней сотрудничали. До тех пор, пока наши интересы совпадают.

— Ничего себе запросы, — не сдержавшись, присвистнул Леха.

— Во всяком случае, она того стоит, — нехотя, признал Шебанов.

Мареев кивнул.

— Никаких своих координат она, конечно, не оставила, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал он, обращаясь к Вахлюеву. Тот кивнул, торопливее, чем следовало. Мареев отметил это чисто машинально — похоже было, что в рассказанной истории не все чисто или ученый опять задумал какую-то каверзу. С одной стороны Вахлюева сейчас следовало бы приструнить, чтобы впредь неповадно было. С другой же он пока был единственным связующим звеном между ликвидаторами и эльфийкой, так что Мареев, немного поразмыслив, решил сделать вид, что ничего не заметил.

— Когда в следующий раз исчезнешь, хотя бы телефон у спасительницы спроси, что ли, — посоветовал он. — И заняться этим можешь хоть прямо сейчас.

— Нет уж, лучше послезавтра, — сразу же среагировал Вахлюев, подтверждая подозрения генерал-майора о том, что что-то тут неладно. — У меня и так куча дел накопилась.

— В кои-то веки о делах вспомнил, — буркнул Шебанов. — С чего бы это вдруг?

Ученый стойко проигнорировал подкол в свой адрес.

— Если снова надумаешь мотаться по мирам, координатор с собой взять не забудь, — с полнейшей серьезностью напутствовал его Мареев. — А то что это за открытие такое, в которое даже не известно, как вернуться без посторонней помощи?

— Да был координатор, — с досадой признал Вахлюев. — Только, когда с обрыва падаешь, не до него становится. И как называется мир, я спросить у нее тоже не вспомнил…

— Постапокалипсис, — предложил Дэн. — Длинновато, конечно, и заумно, но, если понадобится, всегда можно переименовать в Полный Пэ. По сути как раз подходит.

На том и сошлись.

— Приставьте к нему кого-нибудь в качестве ненавязчивого хвоста, — распорядился Мареев, когда ученый спешно покинул кабинет. — Что-то мне подсказывает, что у этой занимательной истории еще будет продолжение.

А спустя два часа первые плоды начала давать идея с фотороботом псевдо-Заугольского. Один из патрулей в районе улицы Свободы наткнулся на кого-то, подходящего под прилагающееся к распечатке описание по всем параметрам, и тут же связался с Маратом, а тот в свою очередь сразу вышел на Мареева. Самым подозрительным во всем сообщении было то, что этот подходящий по всем параметрам кто-то был замечен на улице Свободы в обществе майора Сергеенко. После того, как Мареев увидел, с какой неохотой идут реконструкторы на сотрудничество с ликвидаторами, с которыми, в отличие от «дивизионщиков», у них пока не было никаких конфликтов, это казалось более чем странным. Выехавший на указанное место Шебанов уже никого не нашел. Усеянный окурками двор «гладиаторской» базы был пуст. Коровий череп кто-то снял с двери туалета, и теперь он, расколотый и с отбитым рогом, валялся возле сцены. На входной двери красовались ошметки грязи, очертаниями повторяющие отпечатки подошвы ботинка размером не менее сорок шестого, однако те, кому принадлежали следы, на территории отсутствовали. Покидая «Княжеград», Шебанов распорядился закрыть калитку на внутренний засов, чтобы не привлекать к брошенному зданию со вскрытой дверью излишнего внимания.

Вернувшись к Марееву с докладом, он обнаружил генерал-майора в состоянии глубокой задумчивости. Как оказалось, Сергеенко опередил его и здесь, позвонив буквально за пять минут до возврата полковника и сообщив, что он окончательно снимает все свои претензии к объединению «Гладиатор», и что те могут спокойно возвращаться на принадлежащую им территорию. Причем мысль о возврате подчеркивалась особенно настойчиво.

— Думаю, ему очень хотелось донести это через нас до адресата, — саркастично заметил Мареев.

— Будешь им звонить?

— Уже позвонил, — Мареев задумчиво вертел в руках друзу мориона.

— Что-то, по-моему, это смахивает на банальную западню.

— Я дал ВСЮ информацию. Пусть думают сами — не маленькие уже. К тому же, если вспомнить сегодняшнюю компанию господина Сергеенко, не исключено, что он действительно снял претензии просто потому, что получил информацию о пропаже из другого источника.

— Чего же тогда этот источник сам не сообщил, что путь для возвращения свободен? — удивился Шебанов.

Мареев пожал плечами.

— Видимо, нас сочли более авторитетными, — сказал он. — Это, конечно, льстит. — Потом немного помолчал, глядя в кофейную дымку, клубящуюся в глубине кристалла, и добавил:

— Что-то действительно затевается. Не уверен, что западня, и не уверен, что Сергеенко играет в затевающемся такую важную роль, как он сам полагает. Но что-то скоро должно произойти.

— Да здесь каждый день что-то происходит, — в сердцах сказал Шебанов. — Причем не по одному разу.

Мареев покачал головой. Он сам не смог бы толком объяснить, откуда у него появилась постепенно крепнущая уверенность в грядущих переменах. Она просто была и все, точь-в-точь как то нехорошее ощущение двумя неделями ранее, когда он еще не знал о случившейся аварии, но уже предчувствовал ее. Возможно, это решила-таки проснуться интуиция генерал-майора, подстегнутая исходящей от ведьмина камня энергетикой. Как бы то ни было, вскоре стало ясно, что и на этот раз он не ошибся — в Туле действительно что-то затевалось, и это что-то обещало затронуть все стороны разворачивающегося конфликта.

Глава 15. Цена вмешательства

Возвращения ведьмачки в лагерь на Землю Грифонов Глеб так и не дождался, зато ближе к вечеру исчез еще и Хорт. Выяснилось это, когда ведьмак зачем-то понадобился Ивану, но в лагере его не оказалось, и никто не мог сказать толком, когда и куда он делся.

— Я начинаю думать, что проваливаться сквозь землю в момент самой острой необходимости — это для них обоих нормальное явление, — раздраженно сказал Князь. — Что ж, обойдемся своими силами. Собирайте лагерь, мы возвращаемся на базу. Не прошло и полгода, как один псих в погонах все-таки решил оттуда свинтить.

— Ты это серьезно? — осторожно уточнил Глеб. Он, конечно, не владел всей информацией, но никаких предпосылок к изменению патовой ситуации не видел. Ни он, ни Инари ничего не говорили насчет участи пропавшего сержанта как-его-там, а из других источников Сергеенко едва ли мог хоть что-то узнать. И, в отличие от Князя, Глеб не верил в то, что ликвидаторы станут заморачиваться решением такого скользкого вопроса. Так что же теперь изменилось? Почему Сергеенко решил пойти на попятную?

— Более чем, — хмуро ответил Иван. — Такими вещами не шутят.

— Но почему? Это тебе Мареев сказал, что «Княжеград» свободен?

— Мне он, а ему один мой знакомый майор.

— А если…

— Информация уже проверена, — голосом, по температуре стремящимся к абсолютному нулю, оборвал «гладиаторца» Князь. — База, действительно, свободна. И я намерен приложить максимум усилий к тому, чтобы она и дальше сохраняла такое состояние.

— Выставишь охрану на стенах и будешь держать оборону? — с ехидцей поинтересовался Кот.

— Тоже вариант, — мрачно буркнул Иван. — Хотя есть и другие способы.

Правда, распространяться насчет этих способов он не пожелал.

Эвакуированных на Землю Грифонов вещей оказалось так много, что за один заход в имеющийся в наличии транспорт они не влезли. Кот долго чесал затылок и удивлялся, утверждая, что вывезено все это было за один раз, причем в нагруженных автомобилях еще и на гармошке играть можно было.

— Размножились, — с совершенно серьезным видом предположил Степаныч. — Тут такая благоприятная экология, что даже вещи размножаться начинают.

— Лучше бы эта экология на деньги в кошельке влияла, — проворчал Кот. — А то они от нее, кажется, наоборот дохнут. Ладно, в любом случае придется еще раз возвращаться. Поехали, пока Ваня про трофейный труп не вспомнил — лично я его на базу перетаскивать не собираюсь.

Когда они вывернули на улицу Свободы, Глеб, сидевший на пассажирском сидении ехавшего первым «УАЗа», до боли в глазах всматривался в заборы, подворотни и подступающий вплотную к дороге лес, пытаясь отыскать признаки человеческого присутствия, но безрезультатно. Улица, как и прежде, была пустой, однако сейчас эта пустота вызывала у «гладиаторца» тревогу.

— Прямо мороз по коже продирает, — нервно хмыкнув, сказал Шурик, словно уловив состояние приятеля. — С чего бы это?

— Не знаю, — честно ответил Глеб. — Но что-то здесь не так, хотя и все по-старому.

— Думаешь, засада? — Кот снизил скорость и подозрительно посмотрел на приближающуюся угловую башенку «княжеградской» ограды.

— Нет. Засады нет точно, — мотнул головой Глеб, невольно сжимаясь в комок. Они уже достигли проморенных ворот базы, и теперь двухэтажное деревянное здание нависало над ними подобно темно-серой скале, грозящей обрушиться на головы тех, кто неосторожно осмелится к ней подойти. Поначалу «гладиаторец» предположил, что это некая особо убойная концентрация лешачьих проказ испытывает на прочность упорно не поддающихся ее влиянию людей, но потом засомневался. Насколько он понимал, глядя со стороны, лешачьи проказы полностью выбивали подверженного их действию человека из колеи, напрочь отбивая способность здраво мыслить. Здесь же не было ничего подобного — никаких смазанных движений на грани видимости, никакого ощущения постороннего присутствия за спиной. Было странное искажение пропорций, придающее давно знакомому зданию пугающий вид, было вызванное этим явлением закономерное беспокойство, но к нему примешивалось также и любопытство. Глеб пару раз сморгнул, и наваждение прошло — дом принял прежний облик, и даже дневной свет, кажется, стал ярче.

И ворота, и калитка были заперты, но когда Глеб, перемахнув через забор, отодвинул засов и «гладиаторцы» въехали во двор, стало ясно, что впечатление нетронутости обманчиво.

— Твою мать… — только и сказал Миха, окидывая взглядом царящий на территории базы бардак. Потом они заметили вскрытую входную дверь дома.

Чего-то подобного все, конечно, подспудно ожидали, но одно дело ожидать, а другое увидеть в реальности результаты вторжения. Кот что-то невнятно прошипел сквозь зубы и метнулся вверх по лестнице. Глеб последовал за ним, боясь увидеть, что может твориться внутри, и зная, что видеть все равно придется. Все три двери, выходящие на площадку второго этажа, были взломаны, в кабинете Ивана — все перевернуто вверх дном, так что степень сохранности имущества вряд ли смог бы сходу определить даже сам Князь. По костюмерной тоже, казалось, прошелся торнадо, но здесь — Кот сказал это с полнейшей уверенностью — ничего ценного они не оставляли. Все железо «гладиаторцы» вывезли во время эвакуации, а тряпки, если что из них и пропало, были делом наживным. Куда больше Кота и Миху интересовало состояние мастерских. Состояние оказалось не самым лучшим. Намертво прикрученные к верстакам станки уцелели, однако, большая часть мелкого инструмента, того, который не успели переправить в тайник на чердаке, исчезла. Сам чердак тоже основательно почистили от старых заготовок и бракованных деталей.

— Сволочи, — с чувством выдал Кот, не досчитавшись наполовину готового польского гусарского шлема с латунными накладками и узорным забралом, над которым он корпел в последнюю перед бегством из «Княжеграда» неделю, а перед уходом убрал на самую верхнюю полку в рабочий шкаф над верстаком.

— А он-то им на кой ляд сдался? — растерянно вопрошал парень. Кто подразумевался под этим расплывчатым «они», ему уточнять не потребовалось. И так было ясно, кому именно «Гладиатор» обязан уменьшением производственных активов.

— В металлолом сдадут, — подколол Кота Степаныч, впрочем, довольно вяло. Его собственная кираса от максимилиановского доспеха тоже сделала ноги.

— Зачем? — по-прежнему недоумевал тот. — Это ж копейки. Если готовой вещью сдавать, совсем другое дело было бы.

— Готовой вещью сдал бы ты, а металлоломом они, — хмуро пояснил Миха. — Еще и пивка на вырученные деньги, наверняка, выпили. Не знаю, что там Ваня придумал, но, если его задумка сумеет этих уродов отвадить, то я реально за.

Выгрузив первую партию груза, они оставили Миху колдовать над замком, а сами возвратились на Землю Грифонов. Иван выслушал доклад о ситуации в «Княжеграде» с каменным выражением лица, не произнес ни слова, но было видно, как у него на скулах заиграли желваки.

— Знаешь, Вань, — с чувством сказал Кот, — теперь я с тобой полностью согласен. С этим беспределом, действительно, надо что-то делать.

— Сделаем, — холодно отозвался Князь. — Все в свое время сделаем. А пока занимайтесь перевозкой вещей. Комолов, иди за мной.

С этими словами Иван развернулся и зашагал прочь. Кот издал тяжелый вздох и обреченно махнул рукой, принимая судьбу таковой, какая она есть. Глеб пожал плечами, со слабым укором совести посмотрел, как Шурик со Степанычем грузят в «УАЗик» скатки палаток, и пошел вслед за Князем.

— Мне срочно нужна ведьмачка, — сказал Иван, как только «гладиаторец» догнал его.

— Зачем? — недоуменно выдал Глеб первое, что пришло ему в голову.

— За сараем, — угрюмо ответил Князь. — Раз говорю, значит, нужна. Впрочем, возможно, сгодишься и ты сам, если сумеешь ответить на один вопрос.

— Смотря какой вопрос, — осторожно ответил «гладиаторец».

Иван немного помолчал, собираясь с мыслями.

— Вся эта лешачья фигня, обладающая хорошим отпугивающим эффектом, весьма непредсказуема, — наконец, сказал он. — То она здесь, а потом, глядишь, и ее уже нет. Можно ли каким-нибудь способом обеспечить ее постоянное присутствие?

— Ого, ну у тебя и запросы, — присвистнул Глеб. Собственно говоря, задумка Князя была проста до гениальности и обещала стать результативной. Вот только возможно ли ее вообще осуществить?

— Свое мнение о моих запросах можешь оставить при себе, — милостиво разрешил Князь. — А я жду ответа.

— Ответ прост: понятия не имею, — честно сказал «гладиаторец». — И не уверен, что ответ Инари будет сильно отличаться от моего. Эта фигня, как ты ее называешь, только сейчас проявилась. Ведьмаки про нее вообще до сих пор не знали, как же они смогут давать хоть какие-то советы насчет управления ею?

— Итак, отбросив все домыслы и рассуждения, в сухом остатке получаем расписку в полном неведении, — подытожил Князь. — Смысл ясен, можешь приступать к поискам ведьмачки.

— И как, по-твоему, я должен ее отыскать среди десяти миров, не считая этого? — поинтересовался Глеб, стараясь, чтобы сарказм не лез наружу подобно ежовым иглам.

— Понятия не имею, — достойно ответил Князь, — но завтра в девять утра она должна быть у меня в кабинете. Свободен.

— Да пожалуйста, — легко ответил парень и отправился помогать Коту, все еще не оставляющему надежды утрамбовать в перегруженный автомобиль последние сумки. Искать Инари он даже и не собирался. Чисто теоретически она должна была оставаться в пределах этого мира и даже в пределах города, но на практике могла оказаться где угодно, так что «гладиаторец» решил поступить по методу Магомеда и ждать, когда гора сама соизволит придти к нему.

— Чего он от тебя хотел? — негромко спросил Кот, мотнув головой в сторону Князя, уже успевшего переключиться на не вовремя попавшегося ему под руку Артема.

— Да так, — сам не зная зачем, соврал парень. — Просто очередная профилактическая головомойка.

Кот понимающе кивнул и сочувственно похлопал приятеля по плечу.

Доехав до базы со второй порцией груза, Глеб предпочел остаться там и составить компанию Михе, чтобы не выслушивать гарантированное возмущение Ивана по поводу выбранных им способа и территории ведения поисковых работ. Миха, конечно, тоже возмущался, но хотя бы по иному поводу, и по большинству пунктов Глеб был с ним солидарен.

В третий заезд в «Княжеграде» уже стало более людно — вместе с остатками груза вернулся и кое-кто из «гладиаторцев». Остальные частью решили добираться своим ходом, а частью отправились по домам. Иван прошелся по базе, осмотрел свежеврезанный замок и тоже уехал, предварительно поручив Коту восстановить график круглосуточного дежурства на территории базы, начиная с сегодняшнего вечера. В итоге в первые смены дежурства вошли те, кому не посчастливилось повстречаться на пути Шурика, пока он, проводив Ивана и заперев ворота, возвращался в дом и поднимался на второй этаж. Глеб в число этих невезучих не вошел, но он все равно рассчитывал задержаться на базе до тех пор, пока не будет точно уверен в том, что ситуация действительно благополучно разрешилась. Да и ведьмачку не мешало бы дождаться, а «гладиаторец» почему-то был уверен, что после Земли Грифонов Инари скорее будет искать его здесь, чем на улице Руднева. Поэтому парень решил сделать широкий жест и поменялся дежурствами с печально вздыхавшим Артемом, по своему обыкновению ухитрившимся влипнуть.

По мере того, как за окнами смеркалось, «Княжеград» начинал пустеть. Последним уехал Миха, и Глеб как раз запер за ним ворота, когда его внимание привлек холмик песка на опустевшей стоянке для автомобилей. Подойдя ближе, парень убедился, что холмик не насыпной. Скорее это походило на то, что что-то вздыбило укатанный, утрамбованный песок снизу. Глеб слегка копнул холмик носком берца, предварительно проверив вздутие через кровавик на предмет отсутствия какой-либо живности. Под слоем песка обнаружилось то, что он меньше всего рассчитывал там найти, — розоватый кристалл наподобие тех, которые Глеб подобрал в Алагири, и которые так бурно отреагировали на применение им колдовства на свалке. Первой мыслью и наиболее логичным объяснением было то, что он сам же его здесь и выронил, хотя Глеб даже предположить не мог, когда именно это произошло. «Гладиаторец» еще раз поддел носком ботинка выглядывающий из песка камень, и тот отчетливо хрупнул, словно от чего-то отломившись. Это становилось уже интересно. Опустившись на колени, парень разгреб песок, углубляя ямку, и изумленно присвистнул, обнаружив тонкую жилку все из того же розоватого камня, покрытую бугристыми наростами, придающими ей сходство с веткой, несущей готовые вот-вот распуститься почки. Жилка располагалась неглубоко под поверхностью земли и тянулась в сторону высящегося за забором леса.

— Ты чего? — вскинулся Кот, едва не опрокинув чашку с чаем, когда Глеб пулей влетел в мастерские.

— Спустись и сам посмотри, — предложил парень и, схватив саперную лопатку, снова скатился по лестнице.

Шурик, видимо, уже по голосу приятеля почувствовал, что сюрприз будет не из приятных, поскольку во двор вышел вооруженный заточенным мечом. Правда, если он рассчитывал встретить живого противника, то его ожидания не оправдались.

— Что это за фигня? — слегка разочарованно спросил Кот, глядя, как Глеб торопливо роет траншею в направлении забора. — Судя по твоему энтузиазму, она должна быть как минимум золотой.

— Насчет золота не уверен, — честно признался парень, окинув взглядом откопанную часть странного образования протяженностью метра полтора. В таком виде оно еще больше напоминало окаменевший побег или, возможно, корневище. — Но эта фигня пробирается на нашу территорию.

Кот с беспокойством посмотрел на приятеля, кажется, сомневаясь в ясности его рассудка.

— Это же камень, — осторожно сказал он, наконец. — Чудной, конечно, но камень. Он не может никуда пробираться. Где его положили, там и лежит.

В подтверждение своих слов Кот постучал пальцем по одному из утолщений и шарахнулся прочь, когда утолщение раскрылось, выпуская наружу кристалл, размером чуть поменьше того, который первым привлек внимание Глеба.

— Действительно, очень чудной камень, — согласился «гладиаторец», держась на почтительном расстоянии.

— Ну, и что это за засада? — Кот опасливо обтер пальцы о штанину джинсов. — Ты же у нас теперь специалист по всякой необъяснимой дряни — так что давай рассказывай.

— Легко, — отозвался Глеб. — Это — необъяснимая дрянь, незаконным образом проникшая на нашу территорию, откуда я и предлагаю сейчас ее ликвидировать, поскольку соседство с такой настырной необъяснимой дрянью лично меня совсем не устраивает.

— И как ты собираешься это сделать? — всерьез заинтересовался Шурик. — По-моему, у нее свои собственные планы на будущее.

— Это уже ее личные проблемы, — отрезал Глеб, примериваясь лопатой так, чтобы отколоть жилку как можно ближе к бревнам забора, в щель между которыми она каким-то хитрым образом умудрилась проникнуть.

— Поаккуратнее там, — посоветовал Кот, пятясь. — Вдруг она какая-нибудь хищная или просто не в духе?

— Если бы она была не в духе, ты бы уже ходил без руки, — резонно заметил Глеб и двинул лопатой по узкой полосе камня. Жилка, хрустнув, дала трещину, второй удар эту трещину расширил, с третьего камень окончательно раскололся. Глебу показалось, что разлом сопровождался легким сотрясением земли под ногами, но, скорее всего, это было просто иллюзией.

— Отлично, — оптимистично заявил Кот, все еще соблюдая дистанцию. — Полдела сделано. Осталось эту фигню выкинуть.

— Чем командовать, лучше бы поднять помог, — буркнул Глеб, расшатывая получившийся обрубок.

На подобный героический поступок Кот решился не сразу, но, в конце концов, убедившись, что камень более не горит желанием совершать какие-либо движения, все-таки подошел и помог вывернуть добычу из рыхлой почвы.

— А зачем выкидывать? — задумался он вслух. — Может, оставить как трофей? Красивая штука, вроде. Необычная такая. Можно вместо вешалки пристроить.

— Только не здесь, — торопливо сказал Глеб.

— Почему? — последовал закономерный вопрос. Вот что следовало на него ответить? Что по подозрению Глеба именно дальние родичи этого ведущего себя чересчур вольно минерала каким-то образом ухитрились спровоцировать мощное спонтанное заклинание во время стычки с демоном? На Инари этот аргумент, возможно, и подействовал бы, но в том, что он подействует на далекого от магии человека, «гладиаторец» сильно сомневался. Проверять же свою правоту на деле парню не хотелось: несколько мелких камушков в совокупности едва не вывернули его наизнанку, того же, что лежало перед ним сейчас, вполне могло хватить, чтобы в клочья разнести «Княжеград».

— Я думаю, что лучше пока оставить его где-нибудь в сторонке и посмотреть, что будет дальше, — предложил Глеб вслух. — Если за день или за два не прорастет, значит, будем считать, что сдох, и переведем в разряд трофеев.

Кот вдруг хихикнул.

— Знаешь, — сказал он. — Я вот сейчас представил, что было бы, услышь нас кто со стороны. Стоят, понимаешь, над самым обычным камнем два прямых клиента в дурку и еще размышлять пытаются.

— А ты поменьше размышляй, — посоветовал Глеб. — Лучше придумай, куда его убрать, чтобы в глаза не бросался.

Оставив Шурика решать поставленную задачу, «гладиаторец» обошел двор в поисках схожих холмиков, но ничего не обнаружил — то ли найденная ими жила была единственной, добравшейся до «Княжеграда», то ли остальные просто удачно шифровались. Кстати, интересным был и вопрос, откуда эта жила вообще взялась. Заметив расположение вырытой траншеи относительно стены здания, Глеб двинулся в обход забора с внешней стороны. Вскоре к нему присоединился Кот, сообщив, что камень он спрятал в кустах, предварительно замотав в брезент. Причем поблизости от тех же самых кустов он заметил парочку торчащих из земли розовых кристаллов.

— Но от забора это довольно далеко, и ближе, вроде, нигде не подходит, — тут же добавил он.

Тем не менее, Глеб все же предпочел проверить информацию лично. Выходы кристаллов на поверхность, действительно, не приближались к «княжеградскому» забору, соблюдая некую дистанцию, но помимо двух, замеченных Котом, «гладиаторец» обнаружил еще и третий камень, которого, как клялся Шурик, совсем недавно здесь не было.

— По-моему, нас окружают, — слегка нервно заметил Кот.

— Поживем — увидим, — отозвался Глеб, подумав, что в чем-то Иван был прав, когда говорил, что ведьмаки пропадают именно тогда, когда они больше всего нужны. Сейчас для него совсем не лишним оказался бы совет Инари, потому что как поступать в сложившейся ситуации он не представлял даже отдаленно. С одной стороны, что-то подсказывало ему, что сами по себе выказывающие необъяснимые признаки жизни камни не представляют большой опасности, иначе она давно бы уже проявилась. С другой, если они и вправду служили катализатором для заклинаний, получалось, что все окрестности «Княжеграда» представляют собой пороховой погреб, готовый вот-вот рвануть. Легче от этой мысли, конечно, не становилось, однако и сделать «гладиаторцы» сейчас ничего не могли.

Глеб как раз хотел предложить возвращаться на базу, когда заметил, что Кот чересчур уж внимательно смотрит куда-то поверх его плеча.

— Что еще? — спросил парень, обернувшись.

— По-моему, там кто-то шарится…

Среди деревьев двигался зеленоватый силуэт, который вполне мог бы сойти за человеческий, если бы не передвигался, причем весьма ловко, на четырех конечностях.

— Как думаешь, что это? — свистящим шепотом спросил Кот.

— Не знаю, — так же тихо ответил Глеб, — и не хочу проверять. Отходим.

Они едва успели отступить на пару шагов, когда обладатель силуэта выбрался на открытое место.

— Ч-черт… — еле слышно выдохнул Кот. — Ни фига себе… Это же зомбь!..

То, что предстало перед ними, когда-то, вероятно, в самом деле, было человеком, но те времена давно канули в Лету. Существо было невероятно тощим и походило на обтянутый темно-бурой кожей и едва прикрытый ветхими лохмотьями темно-синей ткани скелет. С той только разницей, что нормальные скелеты обычно мирно покоятся там, где бывают положены, а этот упокаиваться пока не собирался. Шустро перебирая конечностями, существо двинулось к застывшим на месте «гладиаторцам», но, преодолев метров пять, тоже замерло, прижавшись к земле и вперившись в людей пустым взглядом впалых глаз.

Первыми нервы не выдержали у Кота.

— Пшел отсюда! — истошно заорал он, замахиваясь на существо мечом. «Скелет» испустил пронзительный вопль и шмыгнул обратно в кусты, а Кот шарахнулся в прямо противоположную сторону. Глеб догнал приятеля только возле «княжеградского» забора и едва успел протиснуться в калитку, которую как раз собирались захлопнуть у него перед носом.

— Ты чего? Он же сбежал давно, больше тебя напугался.

— Мне п-плевать, — честно, хотя и не совсем твердо ответил Кот, тщательно проверив засов на воротах, как будто это могло им чем-нибудь помочь. Впрочем, не похоже было, чтобы эта процедура успокоила даже его самого. Следующие два часа он провел за остывшей кружкой чая, вздрагивая от каждого шороха, доносящегося извне, и каждые четверть часа обходя дозором территорию. Потом со злостью сказал, что нервы становятся ни к черту, заявил, что зомби, живые камни и прочая окрестная дрянь вместе с ними могут идти куда подальше, а он идет спать, сунулся было в гостевую кладовку, но почти сразу вернулся назад, застелил одну из скамей в столовой войлочной подстилкой, на которой и проворочался до рассвета. Глеб заснуть даже и не пытался, так и просидев всю ночь за столом, подперев подбородок кулаком и с надеждой глядя на входную дверь. И вот, уже часов в восемь утра, когда даже Кот, наконец, сдавшись и перестав артистично изображать крепкий сон, встал, дверь — совсем, как в песне про счастье — скрипнула. Появившийся на пороге Хорт с отвращением посмотрел на Глеба и угрюмо буркнул:

— Тебя ждет Энар.

— Где? — обрадовано вскинулся «гладиаторец».

— Там, — ведьмак мотнул головой в сторону входа. — Возле перехода в Сумеречье. Сказала, чтобы ты поторопился.

Глеб уже начал подниматься из-за стола, когда его коснулась странная до беспокойства мысль.

— А почему она сама не пришла? — спросил он у ведьмака.

— Раз не пришла, значит, не смогла, — хмуро ответил тот. — Ты идешь или нет?

Разумеется, Глеб пошел. Мысли о том, чтобы не выполнить просьбу Инари, у него не возникло, равно как и о том, что эта просьба может исходить совсем не от ведьмачки. По той же самой причине доверия не проверил он и подходы к прорыву и, что что-то не так, понял лишь тогда, когда на него навалились с двух сторон, заламывая руки за спину, а в лицо едва не уткнулось дуло автомата.

— Забирайте, — криво оскалившись, сказал Хорт коренастому человеку лет сорока в военной форме. Человека этого «гладиаторец» никогда раньше не видел, но майорские погоны наводили на нехорошие мысли, да и вся обстановка в целом к хорошим как-то не располагала.

— Почему? — еле слышно спросил Глеб у ведьмака, но тот, ничего не ответив, отступил под тень деревьев, а затем и вовсе исчез из вида.

— Ну, что? — мрачно сказал человек с майорскими погонами, подтверждая догадки Глеба насчет его личности. — Побеседуем насчет таинственных появлений и исчезновений?

— Каких появлений? — сыграл под дурачка «гладиаторец» и едва не взвыл от острой боли в вывернутых суставах. Усилившееся давление на спину заставило парня согнуться в три погибели и опуститься на колени, с трудом переводя дыхание. Майор присел рядом на корточки.

— Где Вересаев? — четко и раздельно спросил он. — Тот, которого вы уволокли. Где он?

— Не знаю, — сквозь зубы выдохнул Глеб, лихорадочно соображая, что ему делать. — Не знаю, ни кто он, ни где. И никого мы не уволакивали.

Военных у прорыва, вроде, было пятеро. Во всяком случае, в пределы видимости «гладиаторца» попадали трое, включая майора, и еще двое его держали. Соответственно шансов высвободиться силой не было никаких, особенно из такого положения, как сейчас, уткнувшись носом в землю.

Майор покачал головой, вздохнул, встал и, отступив на пару шагов, сделал едва заметный жест рукой. Глеба снова подняли и поставили на ноги, но не успел он перевести дыхание, как ему под ребра врезался кулак одного из до сих пор бездействовавших солдат. Перед глазами в резко нахлынувшей темноте заплясали искры, складываясь в созвездия, не способные присниться ни одному земному астроному даже в самом кошмарном сне. За первым ударом последовали еще несколько — после четвертого «гладиаторец» уже перестал считать и только напрягал мышцы живота, пытаясь хоть как-то ослабить удары. Потом его хорошенько встряхнули.

— Куда вы дели Вересаева?

— Не знаю…

Признаваться в реальной судьбе сержанта было самоубийством — Глеб это пока еще понимал, хотя совсем не был уверен, что дальнейшее молчание не станет еще более изощренной формой суицида. Если бы ему удалось высвободиться, единственным шансом уйти от преследования был бы побег в прорыв, точного положения которого «дивизионщики», скорее всего, не знали, но пока «гладиаторца» держали слишком крепко, а потом — это он тоже понимал — могло стать уже поздно. Тем временем в самом стане «дивизионщиков» происходили перемены. Оставшийся незадействованным в допросе солдат, которого Глеб, если бы у него было время и возможность получше присмотреться, скорее всего даже узнал бы, стараясь не привлекать внимания остальных, отступал к ближайшим кустам, пока, наконец, совсем не скрылся из вида. Маневр его так и остался незамеченным.

— …где Вересаев?

Майор спрашивал это уже в пятый раз. Или в десятый? Глеб мотнул головой, пытаясь разогнать плавающий перед глазами туман. Внутри, заглушая боль от ударов, росла глухая, неконтролируемая ярость. И на волне этой ярости решение пришло само собой — Глеб не задумывался о его правильности, да и было ли о чем задумываться, когда оно было единственным, что он мог противопоставить превосходящему по силе противнику? Поэтому, когда майор в очередной раз сгреб его за грудки и рванул на себя, едва не дыша в лицо, «гладиаторец» единым махом сбросил всю имеющуюся у него энергию, как делал это в Алагири, только вместо направленного потока пламени представил воздушный вихрь, расшвыривающий в стороны окружающих его «дивизионщиков». Основная надежда парня была на то, что где-нибудь поблизости окажется хотя бы самая завалящая жила «алагирьского» камня, способная уловить и усилить заклинание. Надежда оправдалась. Пугающие первобытной мощью потоки Силы вырвались из-под земли с секундной задержкой, закручиваясь тугими жгутами и сливаясь в единую всесокрушающую лавину. О воздушном вихре тут, посреди разгула вырвавшихся из-под контроля стихий, конечно, никакой речи уже не шло. Когда земля начала горбиться и морщиниться складками под ногами, Глеб испугался по-настоящему. Последней осмысленной мыслью было: «Лишь бы базу не задеть…»

Немного оправившийся после ночных страхов Кот как раз рискнул выбраться во двор и, убедившись в отсутствии поблизости бродячих «скелетов», взялся заравнивать оставшуюся после их с Глебом вчерашних земляных работ траншею, удивляясь, куда могло понести в такую рань его приятеля, когда за забором раздался нетерпеливый гудок автомобиля. Отодвинув засов, Шурик распахнул створки ворот перед Ивановой «Ауди».

— Что у вас тут за разгром такой? — раздраженно спросил не выспавшийся Князь, заметив наполовину закопанную еще не утрамбованным грунтом рытвину в земле.

— Вань, ты не поверишь… — начал было Кот, но закончить не успел.

Поначалу он даже не узнал влетевшего в открытые ворота взволнованного парня в военной форме. Потом до него дошло, что это тот самый Костик Петрашов, который предупреждал их о готовящемся визите майора Сергеенко. И на сей раз, похоже, их ждали проблемы не меньшего размера.

— Мужики, — тяжело переводя дыхание, выдохнул Петрашов, мотнув головой в сторону высящихся за забором деревьев. — Там Сергеенко вашего взял… Того монгола, который с вами в поселке был. Требует с него возвращения сержанта Вересаева!

— Твою мать, — с чувством сказал Князь. — Утро начинается… Где они?

— Там! — Петрашов выскочил за ворота, за ним последовали Князь и Кот, но в лес они не успели даже зайти.

Взрыва никто не услышал, но земля под ногами всколыхнулась так, что всех одновременно отшвырнуло к забору, а стекла в «Княжеграде» взорвались облаком мелких осколков. Затем над лесом взвился бешено крутящийся огненный смерч, ударился в небо, растекся, превращаясь в черную тучу, из которой на землю хлынули черные потоки дождя, потом налетевший мощный порыв ветра разметал ее в клочья, и все стихло.

— Офигеть… — еле слышно выдохнул Петрашов, потирая ребра.

— Я так понимаю, это второй дубль ликвидаторского взрыва… — не то вопросительно, не то утвердительно заметил Иван.

— Не уверен, — просипел Кот, чье сомнение усугублялось тем, что нечто подобное он уже видел на свалке, только в несравненно меньших масштабах.

Вся троица переглянулась и почти одновременно бросилась в лес к эпицентру катастрофы…

Тупая боль в висках выбросила Инари из состояния тяжелой дремоты. Онтар колотился в такт задыхающемуся в агонии сердцу, пытаясь достучаться до хозяйки. В Туле происходило что-то неладное. Устало выругавшись, ведьмачка с трудом поднялась на ноги. Сейчас, когда костер не горел, в пещере, служившей ей домом во время появлений в Чернолесье в последние две сотни лет, царила непроглядная тьма. Впрочем, не для кровавика и не для эльфийского зрения… Ведьмачка со злостью двинула кулаком по почерневшему от копоти камню и шагнула в Дверь, ориентируясь на зов онтара и думая о том, как много хорошего узнает сейчас о себе «гладиаторец», не способный и дня прожить самостоятельно…

Окрестности эпицентра взрыва своим видом больше всего напоминали старые фотографии с места падения Тунгусского метеорита, с той только разницей, что после падения метеорита поваленные деревья уцелели, здесь же они были искорежены и обуглены. Именно поэтому Кот не сразу понял, что на клочке выжженной земли, где трава пеплом рассыпалась под ногами, лежат не одни только обломки древесных стволов.

— Нет, — выдохнул он, чувствуя, как съеденный за завтраком бутерброд настойчиво просится наружу из спазматически сжавшегося желудка. — Да нет же…

Разбросанные по земле человеческие тела и по цвету и по текстуре мало отличались от горелого дерева — почерневшие, безволосые, чудовищно исхудавшие, словно невыносимый жар выпарил из них всю жидкость, неестественно изломанные; одежда частью сгорела, частью расплавилась, образовав грубую, растрескавшуюся корку. Разобрать, кто есть кто и где, не представлялось возможным.

— Пятеро… — чужим голосом сказал Князь, тупо глядя на ближайшего к нему безгубого мертвеца с провалившимся носом, скалящего потрескавшиеся зубы. — Сколько, говоришь, тут ваших было?

— Ч-четверо, — слегка заикаясь, ответил Петрашов. — Пятый — ваш…

— Значит, все здесь и остались.

Иван шагнул вперед и обо что-то запнулся. Поворошив носком ботинка рассыпающуюся в пепел траву, он поднял черненую монгольскую саблю с ассиметричной гардой. Принадлежность оружия не оставляла места для сомнений. Кот отчаянно выругался и пнул ствол поваленного дерева, подняв легкое облачко золы.

— Кто в милицию звонить будет? — спросил он, всеми силами стараясь сохранить спокойствие.

Его, казалось, никто не услышал. Рядовой Петрашов с ошалелым видом бродил среди мертвецов, видимо начиная осознавать, что, задержись он хоть немного в лесу, и трупов было бы уже шесть. Князь же просто стоял в ступоре, сжимая обгорелую рукоять сабли. Появление из разверзшейся посреди пустого места Двери ведьмачки не произвело на всю троицу ни малейшего впечатления — с тем же успехом она могла бы свалиться с неба или выбраться из-под земли.

Инари окинула мрачным взглядом кольцевой вал, образованный искалеченными деревьями, скрюченные тела мертвецов и находящихся в состоянии шока живых, и лицо ее закаменело.

— Доигрался… — холодно сказала ведьмачка в пустоту, потом подошла и начала переворачивать один труп за другим.

— Т-ты что делаешь? — вскинулся Кот. — Их же нельзя трогать!

— Я никого не трогаю, — отозвалась Инари, вынув из сжатого кулака одного из мертвецов чудом уцелевший онтар. — Я забираю принадлежащую мне вещь. Она была отдана вполне конкретному ведьмаку и никому другому прикасаться к ней я не позволю.

Она выпрямилась, еще раз посмотрела на почерневшие и иссохшие, как мумии, тела, покачала головой, пробормотав: «До чего ж глупо…», и, решительно развернувшись, пошла прочь.

— И это все, что ты можешь сказать? — срывающимся голосом крикнул Кот, бросившись ей наперерез. — Глеб к тебе, как к человеку, относился, а ты… Только о глупости и можешь говорить, да? Где ж ты была, когда он на Сергеенко нарвался?

Ведьмачка подняла взгляд на парня, и тот отшатнулся, потому что в глазах Инари бушевало белое пламя.

— Я много чего могу сказать, — без эмоций, но с сильным акцентом произнесла она, — только тебя это не касается. Отойди с дороги.

— Оставь ее… — устало приказал Иван.

Кот нехотя отступил в сторону и внезапно, словно что-то надломилось в нем, судорожно всхлипнул, сжимая ладонями виски. Ведьмачка прошла мимо, не сбавив и не ускорив шага, и, не обернувшись, исчезла среди уцелевших деревьев. Князь, наконец, разжал руку, и сабля с глухим стуком снова упала на землю. Князь долго рассматривал выпачканную сажей ладонь, потом медленно вытащил из кармана мобильный телефон, растерянно посмотрел на него, словно пытаясь сообразить, что это вообще такое, и все-таки набрал номер.

— Станислав Олегович, — произнес он безжизненным голосом, — это Иван Есипов. У нас здесь очередной взрыв, сопровождаемый вывалом леса. В лесу пять трупов. Опознание затруднено, но по утверждению Константина Петрашова, примерно на этом месте должны были находиться четверо из их дивизии, включая майора Сергеенко. Так же, по моей информации, в этот район отправился один из моих людей. Я понимаю, что трупы — это юрисдикция правоохранительных органов, но полагаю, что трупы, возникшие в результате продолжения запущенного вашим учреждением катаклизма, окажутся вам интересны, а правоохранительные органы, судя по масштабности фейерверка, и так скоро здесь будут.

Ответа Мареева он дожидаться не стал — просто отключил телефон и сказал Коту и Петрашову:

— Уходим. Константин, ты с нами или остаешься?

Петрашов потерянно кивнул, и, судя по тому, что за «гладиаторцами» он все-таки пошел, этот жест означал согласие с первым вариантом. Кот, прежде чем покинуть место происшествия, подобрал саблю Глеба и еще долго стоял бы, глядя на трупы, если бы не дополнительный оклик Князя.

Что происходило в лесу дальше, никто точно не знал. Приехавший чуть позже Миха поначалу не поверил известию, сочтя его за дурацкий розыгрыш, но неверие «гладиаторского» тренера прошло сразу же, как только Кот кинулся на него с кулаками. Выбиравшаяся до магазина Ленка, вернувшись, сообщила, что подъезды к лесу забиты автомобилями, но есть ли среди них ликвидаторские, она с уверенностью утверждать не могла. На базу ни они, ни милиция, во всяком случае, так и не заглянули.

Кот, которого начала колотить дрожь, забился в угол темной и тихой мастерской с саблей, бутылкой водки и телефоном и, глотая спиртное прямо из горлышка и не ощущая градусов, обзванивал всех, кого только смог вспомнить. К вечеру «Княжеград» наполнился народом, но на этот раз многолюдье не принесло с собой привычного шума.

Когда закончилась первая бутылка водки, Кот взялся за вторую. Поначалу казалось, что алкоголь его вообще не прошибает, зато потом спасительное опьянение нахлынуло черной волной, сметающей все воспоминания и даже само осознание реальности. В конце концов, Миха со Зверьком отобрали у захмелевшего парня саблю и телефон и, словно ребенка, довели его до швейной мастерской, где силком уложили на старый продавленный диван. Кот еще некоторое время что-то невнятно бормотал, но вскоре забылся тяжелым сном.

Князь все это время безвылазно просидел у себя в кабинете, заперев дверь и отключив телефон. Случись кому-нибудь все же попасть внутрь, он бы увидел только смутный неподвижный силуэт в темной комнате с плотно зашторенными окнами, впрочем, и во всем остальном «Княжеграде» света и оживления было не намного больше.

Не все уроки требуют больших аудиторий и яркого освещения. Некоторые куда лучше усваиваются в одиночестве при закрытых дверях, и сегодняшний для «гладиаторцев» оказался как раз из таких: в жизни за все приходится платить, в особенности за право творить историю. И иной раз эта плата за вмешательство может оказаться слишком высокой.