Братья

Глава 1. Брат

Харчевня была темновата и дымновата, но по нынешней жаре казалась лучше остальных, потому что располагалась в прохладном каменном подвале. Пышнотелая подавальщица, ловко лавируя между столами и скамейками, смахнула с подноса на стол тарелку с заказанной курицей. Выглядела и пахла зажаренная на вертеле птица вполне прилично. В незнакомых местах Тэйнен всегда заказывала такую курицу. Во-первых, чтобы не сомневаться в происхождении мяса, а во-вторых, потому что ее трудно испортить даже очень бездарному повару.

Охотница надкусила крылышко, поглядывая на дверь. Роан запаздывал, что для него было необычно, но, в сущности, вполне объяснимо. Из-за многочисленных лесных пожаров ему наверняка пришлось добираться окольными путями, поэтому охотница особо не волновалась.

На ней была темная куртка, прошитая войлоком, и толстые мешковатые штаны. Вся эта одежда надежно скрадывала фигуру, а лицо пряталось под накладными усами и бородой. Никто не догадается, что под этим скрывается женщина. Единственным, что могло ее выдать, и порой выдавало, был голос, поэтому общаться Тэйнен старалась по большей части жестами.

А ведь когда-то она предпочитала облегающую кожаную одежду, тонкие, полупрозрачные рубашки и длинные косы, уложенные вокруг головы в замысловатые фигуры. Мужчины оборачивались, чтобы посмотреть ей вслед и восхищенно присвистнуть. Сейчас они разве что посмеивались вдогонку худосочному мужичонке.

Но лучше уж изображать из себя плюгавенькую личность мужского пола, тайком вздыхая по роскошным своим волосам, грубо обкорнанным прямо ножом, чем полоть монастырские грядки или безвылазно сидеть на женской половине дома. А с тех пор, как охотников объявили вне закона, другого выбора у нее просто не было.

Она уже ловила на себе подозрительные взгляды. На «праздношатающихся» полагалось доносить храмовой страже, причем некоторых особо ретивых доносчиков не убеждал даже мешок с нехитрым товарцем, прихваченный ею, чтобы в случае чего выдать себя за спешащего на ярмарку торговца. Тщательной проверки ей, конечно же, не пройти, но отбрехаться, сунув начальнику патруля в руку пару монет, вполне можно.

В этом селе Тэйнен надо было встретить Роана, с которым они запланировали поход на старые золотые шахты, ныне заполоненные липунами. Хозяин шахт дал Роану три десятка монет задатка, и обещал добавить три сотни, когда можно будет возобновить добычу золота. Лично Тэй еще собиралась поторговаться — если липунов окажется больше пары десятков, а так оно наверняка и случится, меньше чем за пять сотен лезть туда смысла не будет. А на случай чего придется звать на подмогу кого-то еще, и гонорар возрастет куда значительнее.

Они не боялись, что хозяин не заплатит запрошенного. Об охотниках ходили всякие нехорошие слухи, и, в первую очередь, шептались, что они маги, и наслать на человека жуткую порчу им как раз плюнуть. А уж завалить шахту или подпустить туда какую нежить пострашнее липунов и того проще.

На самом деле охотников боялась даже храмовая стража, приставленная как раз к делу их истребления. Ведь состояла она по большей части из вчерашних крестьян и горожан, не сумевших отказаться от столь высокой чести, и не умеющих толком пользоваться оружием. Разнять пьяную драку на улице или схватить неопытного вора они еще могли, а вот с мастерами по части убийства нежити, способными в случае чего применить свои навыки и к людям, предпочитали лишний раз не сталкиваться.

Когда-то охотники были чем-то вроде особого сословия. Они путешествовали по стране, убивая нежить за плату, хорошо зарабатывали и пользовались уважением простого народа. Были они, как и люди вообще, всякими — попадались и подлецы, и крохоборы, и бессребреники, но и те, и другие и третьи долго не жили. Постепенно сложился целый кодекс правил поведения, мастерство и секреты передавались от учителя к ученикам, но вдруг все закончилось.

Судя по всему, Пастырям надоело терпеть то влияние, которое приобрели охотники, а пуще того — то обстоятельство, что денежки крестьян и горожан попадали мимо храмов в их карманы. И вот два года назад храмовники решили, что все охотники являются еретиками, демонопоклонниками и подлежат уничтожению. Впрочем, чтобы не вызывать открытого конфликта, сразу же оговорили возможность, цену и условия покаяния. Для начала охотник должен был отказаться от своего ремесла и выплатить храму сто монет «покаянных». После этого мужчинам следовало вступить в одну из гильдий, обзаведясь таким образом «достойной профессией», а женщинам предписывалось выйти замуж или стать помощницами при монастыре.

Тех, кто не принял столь «заманчивое» предложение, а таковых, к слову, оказалось подавляющее большинство, объявили вне закона. Всякий встретивший охотника или знающий, где он скрывается, должен был донести об этом храмовым стражам. Те, кто скрывал местонахождение охотников, или, пуще того, нанимал их, карались смертью.

Теперь всю нежить полагалось гонять молитвами и освященными благовониями. На деле же месяц хождения храмовников кругами вокруг шахт поголовье липунов не сократил ни на штуку, скорее уж наоборот увеличил, вот хозяин и пошел на запретное. Нет, потом он, конечно же, позовет храмовников опять, и будет долго бить поклоны и сыпать щедрыми дарами на храмовый поднос в благодарность за избавление от напасти. А охотники к тому времени будут уже далеко, в одной из своих лесных сторожек, готовить новое снаряжение, и, если не повезет, лечить раны.

Так что никуда охотники не исчезли. Просто гонорары их возросли, да работа стала еще опаснее. Потому что единственной действенной мерой, предпринятой Пастырями против них, стал «запрет на праздношатание». Теперь каждый, кто покидал свой город или село, должен был иметь при себе документ с храмовой печатью, в котором указывалось, кто он, откуда, куда направляется и с какой целью.

И если мужчина еще мог как-то раздобыть или подделать эту бумагу, то женщинам пришлось и вовсе туго. Им Пастыри запретили покидать дом отца, брата или мужа, или же монастырь, а путешествовать они могли только по особому разрешению и в закрытой повозке. Естественно, тоже не в одиночестве.

Народ, конечно, негодовал, обнаружив, что теперь женщине нельзя и на базар выйти без мужа, причем больше всех возмущались как раз мужья, но перечить никто не посмел. Кто ж будет перечить, когда с недовольными в любой момент может разобраться гвардия, даже если их будет целый город. Да и защитников у нового порядка отыскалось немало.

Поэтому-то Тэйнен пришлось рядиться мужчиной и подделывать бумаги, чтобы добраться до места будущей работы. На проселочных дорогах в глуши все это отлично срабатывало, стража была из малограмотных крестьян, смутно представляющих себе храмовую печать. Но испытывать судьбу, идя через Астенед, где какой-нибудь излишне внимательный страж мог и разобрать в ее бумаге подделку, она не хотела, поэтому и ждала Роана, чтобы с ним вместе пробраться через лес в обход города. Идти в обход одной было бы решением еще менее разумным, чем соваться в город. Через Астенед пути до винаранского тракта двое суток, а лесом хоть и ближе, но через буреломы и болота может выйти и все трое суток, а значит, две-три, если не больше, ночи в лесу. Где может водиться любая нежить, даже такая, с которой и вдвоем-то можно не справиться.

Обглодав последнюю косточку и бросив ее в тарелку к остальным, девушка окончательно заскучала. Задерживаться долго на одном месте было для нее опасно, идти дальше некуда, следующей остановкой на тракте был уже Астенед. Оставаться на постоялом дворе на вторую ночь тоже выходило рискованно, хозяин мог заинтересоваться, чего это торговец, идущий на ярмарку, так долго торчит на постоялом дворе в нескольких часах пути от города. Да мало ли что. К тому же, деньги подходили к концу.

Что ж, если завтра до обеда Роан не появится, ей придется или все-таки топать в Астенед, продавать прихваченный с собой хлам ради храмовой отметки, или идти через лес одной. Оба варианта выглядели примерно одинаково опасно. Но почему же Роан не прислал вестника, не предупредил ее о задержке? Он определенно жив, иначе она поняла бы это по амулету, но что могло помешать ему сообщить ей новости?

Кое-какие слухи об охотниках все же были правдой. Они действительно занимались магией. Очень примитивной, конечно, и почти никто из них не был способен вкладывать в заклятия собственную силу, но амулетами и артефактами пользовались все без исключения, покупая их у торговцев или прямо у магов.

Маги стали изгнанниками еще раньше охотников. Собственно, в прежние времена именно они в основном и занимались уничтожением нежити. Они и много чем еще занимались, в старых текстах Тэйнен встречала рассказы о том, что когда-то маги изготавливали и поддерживали светильники для городских улиц, управляли погодой, лечили больных и даже будущее предсказывали. Пока их окончательно не объявили бесовством. Правда, многие (не зря же они предсказаниями увлекались) успели вовремя попрятаться по своим фортам в горах и в глубине лесов.

Несколько торговцев продолжали покупать у них амулеты и продавать их охотникам. А некоторые маги сами становились охотниками. Вот как Роан. Свой выбор он объяснял тем, что без исследования нежити и практических навыков создавать новые заклинания невозможно. А он их создавал, наверное. Тэй пару раз довелось увидеть, как от взмаха его руки десяток упырей вспыхивали не хуже пучков сухой травы, после чего добить их мечом было проще простого.

Уж создание вестника-то для мага Роана было делом пары секунд. Тогда почему же не было этого вестника? Сама Тэйнен посылать его боялась, мало ли что, вдруг дело тут в храмовниках, и вдруг среди них найдутся умельцы, которые выследят ее? Рассказывали ей пару таких историй, может, и были то байки, но менее страшно и беспокойно все равно не становилось.

Окончательно устав от задымленного подвала, Тэйнен выбралась по крутой скрипучей лестнице на воздух. Дневная жара уже спадала, пора было идти сговариваться с хозяином о местечке на вторую ночь.

Внимание трактирщика отвлечь, к счастью, удалось. Пришлось, правда, сочинить нехитрую байку. Толстяк даже посочувствовал мужичку, на чем свет костерящему запившего в Нагавале приятеля, просившего его дождаться, да так и не явившегося. И на голос внимания не обратил. А вот в комнате ее ждал сюрприз. Место у камина, которое она наметила для себя еще вчера, занял какой-то мужчина.

Одежда на нем была грязноватая и потертая, но по всему остальному его виду наблюдательная в силу своей профессии Тэйнен сразу поняла, что он не из тех, кто постоянно проводит ночи в общей комнате постоялого двора. А ведь давно уж пошли слухи про агентов, засылаемых храмовниками для выслеживания скрывающихся охотников… Неужели Роан успел ее выдать?

С трудом подавив приступ паники, девушка заставила себя рассуждать здраво. Хватать ее посреди постоялого двора агент не станет, побоится схватки и жертв, значит, надо бежать. В лес за ней он не сунется, а там уж как повезет. Потому что даже если крупно не повезет, хуже, чем у храмовников ей все равно не будет. Да и вообще, на должность тайного агента скорее всего подыскали бы кого-нибудь менее подозрительного на вид.

Мужчина поднял на нее глаза, ясные и голубые, как у Роана. На мгновение Тэйнен показалось, что это Роан и есть, но иллюзия быстро развеялась. Незнакомец был гораздо моложе, с более светлой кожей и тонкими чертами лица. Хотя сходство при всем при этом было безусловным.

Некоторое время они поиграли в гляделки, потом незнакомец тихонько кашлянул. Судя по всему, собирался что-то сказать, но не успел. Наружную дверь, уже запертую на ночь, сотряс богатырский удар, и зычный голос стража потребовал впустить отряд для проведения проверки.

— Бежим, — шепнул незнакомец, легко вскакивая со скамьи, одновременно подхватывая свою сумку, судя по длине, скрывающую в себе меч.

Терять было совершенно нечего. Тэйнен последовала за мужчиной к узкому окошку, выходящему на задний двор, и, подтянувшись на руках, протиснулась на улицу. Под ногами сочно чавкнули помои.

Постоялый двор фасадом выходил на тракт, а задней частью прилегал почти к самому лесу, отгородившись от него высоким, в полтора человеческих роста, забором из вбитых в землю толстых кольев. Пока Тэйнен прикидывала, что ей делать дальше, незнакомец разбежался, подпрыгнул и с легкостью подтянулся, перекинув через ограду одну ногу.

— Давай сюда, я тебя вытяну, — негромко сказал он.

Делать было нечего. Тэй подпрыгнула, ухватившись за протянутую руку, и через пару секунд тоже оседлала забор, не без труда умостившись между заостренными концами кольев.

— Прыгаем, там внизу мягко, листья опавшие.

Он первым подал пример. Охотница немного поколебалась. Оказаться ночью в лесу неизвестно с кем было страшно, даже страшнее, чем одной. А вдруг он храмовник? Или убийца какой-нибудь? Но, судя по крикам позади, стража уже активно интересовалась, куда пропали еще двое гостей, и отступать было поздно. Проверки иначе не избежать, а если выяснится, что она, вдобавок, женщина… Нет, лучше в лес с незнакомцем, так, по крайней мере, они будут один на один, и останется шанс в случае чего отбиться.

Внизу действительно оказалась мягкая подстилка из полусгнившей прошлогодней листвы, Тэйнен даже не отбила себе пятки. Мужчина, дождавшись, когда она поднимется на ноги, уверенно пошел в темноту.

— Здесь нас быстро найдут, — бросил он через плечо. — Надо зайти в лес.

Тэйнен внутренне съежилась от страха, зайдя под кроны вековых деревьев, шелестевших черными в темноте листьями. Если на открытых местах еще не вполне стемнело, то под пологом леса царил кромешный мрак. Тихо шуршали все те же опавшие листья, вроде бы гася звук шагов, но и не позволяя ступать бесшумно. То и дело похрустывали ломающиеся под ногами веточки.

Вокруг была тишина. Плохой знак, очень плохой. Если не слышно ночных зверей и птиц, значит, в лесу полно нежити. И нежить эта уже вышла на ночную охоту, распугав всех и заставив попрятаться. Тэйнен запустила руку в свой заплечный мешок, высвобождая из вороха тряпок меч. Шансов отбиться в темноте в лесу, конечно же, почти никаких, но это не означает, что она хотя бы не попытается.

Незнакомец тоже вытащил меч, прицепил ножны к поясу. Тэйнен предпочитала носить меч за спиной, и по первому, безотчетному движению мужчины поняла, что он придерживается таких же взглядов. Но сейчас оружие вообще, вероятно, следовало бы держать обнаженным.

Некоторое время они молча шли вперед, стараясь ступать как можно бесшумнее. Примерно через поллиги такого путешествия деревья расступились, и беглецы вышли на небольшую полянку, заросшую густой невысокой травой.

— Здесь можно переночевать, — спокойно предложил мужчина. — Идти через лес ночью бессмысленно.

— А куда мы, собственно, идем? — поинтересовалась Тэйнен, стряхивая на землю мешок и разминая плечи.

— Куда вы с Роаном и собирались — на золотые шахты в Ниддар. Не липунов, конечно, гонять, потолковать с хозяином. Кстати, я не представился. Я Криан, младший брат Роана.

— Откуда ты меня знаешь?

— Брат рассказывал.

— А как ты меня нашел? И как понял, что это именно я? — не унималась Тэйнен.

Мужчина уселся на траву, затем улегся и сладко потянулся.

— Я знал, что брат должен был в Тенкме встретиться со своей напарницей Тэйнен, — сказал он. — На постоялом дворе. И вот я приехал на этот самый постоялый двор, где на глаза мне попался некий мелкий торговец, отказывающийся от веселой компании и крепкой выпивки. Я сразу понял, тут что-то нечисто… — он внимательно посмотрел в ее помрачневшее лицо и рассмеялся:

— Нет, у тебя отличная маскировка. Просто я маг, и могу отличить мужчину от женщины в любой одежде.

Тэйнен нервно усмехнулась. Действительно, она могла бы и догадаться, что перед ней Криан, Роан пару раз упоминал о младшем брате, и уж тем более ей следовало догадаться, что Криан тоже маг. С другой стороны, как-то очень все складно выходило, подозрительно складно…

— Хорошо, — сказала она вслух. — Договорились. Идем в Ниддар. А что с Роаном, почему он не пришел?

— Роан пропал, — Криан сразу заметно помрачнел. — Мы должны были связаться с ним, когда он придет в Тамнию, по поводу продажи амулетов и покупки зерна. Но он не послал вестника, и моего не получил. Я надеялся встретить его в Тенкме, думал, что он просто прячется. Но, как видно, дела обстоят гораздо хуже.

— Ты думаешь, — Тэйнен пришлось сделать паузу, чтобы не выдать дрожь в голосе, — что его могли схватить храмовники?

— Думаю, да.

Они помолчали, потом мужчина решительно встал и пошел к деревьям.

— Наберу хвороста, — бросил он через плечо. — Нужно развести костер.

Тень, мелькающую за деревьями, Тэйнен заметила уже давно. Глупо было бы надеяться, что их крохотный костерок мог отпугнуть нежить, скорее уж наоборот. Эти твари, конечно, боялись огня, но не настолько, чтобы отказаться подзакусить сидящими около него людьми.

— Это ризза, — неожиданно сказал Криан. — Следует за нами почти от самого постоялого двора, голодная видно.

Тэйнен похолодела. Встречаться с риззой лицом к лицу ей еще не доводилось, а все рассказы об охоте на этих похожих на гигантских кошек тварей смело можно было относить к числу баек. Потому что все рассказывали, как кто-то убивал риззу, и никто ни разу не рассказал, как убивал ее лично он. Хорошо хоть твари эти были редкостью…

Нежить тем временем окончательно осмелела и вышла на полянку. Ее серо-черная шерсть сливалась с ночной темнотой, бликуя в свете костра, от чего контуры тела твари казались расплывчатыми и переменчивыми. Она сонно потянулась, выпустив и втянув тускло блеснувшие когти. Набрасываться на сидящих у огня людей нежить не спешила. Ждала, наверное, чтобы заметались в панике, оказавшись подальше от пылающих дров.

Ладонь Криана окуталась частой сетью тонких нитей, светящихся бледно-голубым. Чуткие пальцы легкими движениями собирали эти нити в мерцающий клубок. Ризза настрожила уши и внимательно уставилась на вожделенную добычу. Пышные белые усы твари зашевелились с удвоенной энергией. Похоже, Роан говорил правду — нежить обладала способностью чуять магию. Тэйнен внутренне сжалась в комок. Тварь, опустив морду и не отрывая от них взгляда, глухо зарычала. От этого звука девушке стало вдруг ужасно холодно.

Время сначала растянулось, а потом скомкалось и покатилось, как выброшенный раздосадованным писцом испорченный лист пергамента. Хищница прыгнула прямо с места, легко взвившись в воздух, Криан вскочил и швырнул светящийся клубок с ладони прямо в оскаленную морду. Уже на лету сгусток магии развернулся в подобие паутины. Сеть опутала нежить, и, оборвав прыжок, швырнула ее на землю. Ризза забилась и с воем закувыркалась по траве, когтями вырывая комья дерна, но путы разорвать не смогла.

— Сработало, — с удивленной радостью сообщил Криан.

Пока он ходил прикончить тварь, Тэйнен сидела на траве, даже не пытаясь подняться. В момент нападения она не испытала сильного страха, полагая, что мужчина по крайней мере знает, что делает. А узнав, что он действовал, рассчитывая, в сущности, лишь на удачу, впала в прострацию. Она была как никогда в жизни близка к гибели, и спас ее счастливый случай.

— Ты не был уверен, что сеть сработает? — вяло поинтересовалась она у вернувшегося к костру Криана.

— Я не был уверен, что ризза ее не разорвет. В любом случае, сеть дала бы нам фору для атаки.

Он был спокоен. Совершенно спокоен. Тэйнен испытала мучительное желание хотя бы пнуть его как-нибудь побольнее, вымещая стыд за собственный испуг, но, все еще сомневаясь в своей способности встать, только сердито буркнула:

— Мог бы предупредить.

— Извини, — виновато улыбнулся мужчина. — Я боялся говорить вслух, чтобы не спровоцировать риззу, пока не было закончено заклятие. А потом все произошло так быстро…

— Да уж ладно, — миролюбиво буркнула Тэйнен. — Я посплю пару часов.

— Спи, — согласился Криан. — Ризза почти наверняка разогнала всю остальную нежить, в этих краях крупнее нее никого не водится. Так что до утра нас вряд ли кто побеспокоит.

Довольно слабое утешение, когда все твои планы уже успели пойти прахом, и в итоге ты ночуешь в кишащем нежитью лесу в компании непонятной личности. Вполне возможно, ее спутник и в самом деле был братом Роана. Но могло статься и так, что она попала в лапы агента храмовников, который ведет ее прямиком на очистительный костер. В данный момент Тэйнен было все равно, она слишком устала, измучилась страхом и неопределенностью, так что, в принципе, ее устраивал даже костер, лишь бы наконец-то отдохнуть в тишине и покое, не вздрагивая от каждого шороха.

Проснулась она на рассвете, от вкусного запаха. Мужчина сидел у костра, задумчиво глядя на мерцающие жаром угли, над которыми с шипением поджаривалась какая-то птица.

— Хлеба у меня нет, — сообщил он, не повернув головы. — Но дичь попалась упитанная.

— У меня немного осталось, — протирая глаза, Тэйнен потянулась за своей сумкой.

— У тебя ус отклеился, — усмехнулся мужчина, наконец-то удостоивший ее взглядом.

Тэй схватилась за лицо. Конечно же, клей не выдержал ночевки на траве, накладные усы и бородка размокли от росы и наполовину отвалились. Больше для ее маскировки они служить не могли, осталось их только выбросить. И снова расставаться с монетками, надеясь, что торговец не побежит к храмовникам.

— А без усов ты гораздо симпатичнее, — усмехнулся Криан, стаскивая поджаренную тушку с вертела на несколько больших листьев темноцвета, и принимаясь за ее разделку.

Тэйнен живо заинтересовалась, куда он денет длинный, острый вертел. Маг ее не разочаровал. Превратив птичку в четыре отдельных кусочка, он подобрал вертел, поставил его вертикально на одну ладонь, и накрыл сверху второй. Словно ярмарочный фокусник, собирающийся проткнуть собственную руку, только результат вышел совершенно другим. Металлический прут сложился между ладонями, превратившись в металлический диск.

— Неплохой способ хранения, — хмыкнула Тэйнен, подбираясь с половиной каравая поближе ко все еще дымящемуся мясу.

— Согласен, — ответствовал маг. — Поделись-ка хлебцем.

Некоторое время оба сосредоточенно жевали, целиком поглощенные трапезой. Тэйнен хоть и пообедала вчера вечером на постоялом дворе, уже успела сильно проголодаться. Криану же пришлось бежать от храмовников прежде, чем он успел хотя бы перекусить.

Когда от птицы остались косточки, а от хлеба — несколько крошек, маг нарушил молчание:

— Надо идти. К северо-востоку отсюда есть охотничья сторожка, очень старая, пустует уже лет пять. Там можно будет переправиться через Асту и выйти на тракт к Винарану.

Тэйнен кивнула. Именно такой маршрут запланировал для них Роан. На тракт они выйдут в пустынном месте, как раз посередине дневного перехода, и даже смогут отправиться к Ниддару, обойдя стороной собственно Винаран. Но так идти придется все-таки не через дикий лес, а мимо деревень. Если Криан или как там его на самом деле зовут, агент храмовников, стражники могут поджидать ее в любой из них.

Можно, конечно, убежать. Но, во-первых, от мага убежать очень сложно. Тэйнен не льстила себе — от Роана ей бы ни за что не удалось скрыться, а этот его предположительно брат, судя по всему, по меньшей мере ничем ему не уступает. И, во-вторых, бежать ей было особо некуда. Неожиданное возвращение в Мирос вызовет нездоровый интерес, неизбежно ведущий к визиту храмовников, к Нагавалю и Астенеду ей лучше даже близко не подходить со своими сомнительными документами и отвалившимися усами, а в деревнях, где все друг у друга на виду, и вовсе делать нечего. Тут же выдадут храмовникам. Если сами не сожгут.

Избавиться от неожиданного спутника? Подумав, Тэйнен отмела и этот вариант. Если он знает, кто она такая, его коллегам это тоже известно. А избегание стражи это совсем не то же самое, что бегство от нее. Когда тебя ловят целенаправленно, скрыться сложнее, а ведь еще надо и на жизнь зарабатывать.

Выбор был неширок, и выбрала охотница единственное, что ей осталось — закинуть мешок за спину и топать за мужчиной в сторону пресловутой сторожки.

— Кстати, а откуда у тебя такое имя — Тэйнен?

Девушка, погрузившаяся в свои невеселые размышления, вздрогнула.

— Не знаю.

Уже вечерело, и им пришлось добавить шагу, чтобы успеть к сторожке до наступления темноты. Весь день в пути они молчали, странно, что маг решил нарушить тишину именно сейчас.

— То есть, тебя так назвали родители? Просто я слышал, что охотники часто сами придумывают себе имена позвучнее, вот и решил спросить.

— Меня всегда так называли, — мрачно сообщила охотница тоном, не допускающим продолжения беседы.

Тэйнен… она всегда знала, что это ее имя. Старушка-травница, растившая девочку с малолетства, старалась называть ее Тэй, но часто сбивалась на полное имя, а однажды, уговаривая что-то сделать, назвала «госпожой Тэйнен». И тут же наотрез отказалась объяснить причины такой любезности, отговорившись тем, что весь день провела в доме градоправителя, и просто заговорилась.

Но почему-то эта самая «госпожа Тэйнен» врезалась в память девочки. Может быть потому, что, уже повзрослев и став охотницей, Тэйнен так и не сумела отыскать никаких следов своей семьи. Она обошла пять окрестных сел, но нигде не вспомнили никакой сиротки, отданной на воспитание травнице, а сама старушка к тому времени уже умерла.

Правда, иногда ей снились сны. Чаще всего чердак с открытым окном, сквозь которое прямо в небо торчало какое-то непонятное приспособление. Во сне Тэйнен отчетливо хотела посмотреть через эту странную штуку, но никак не могла вспомнить, как же это надо делать и зачем. И иногда — круглая комната без окон, постоянно заполненная какими-то странными запахами.

Так или иначе, своего имени охотница предпочитала лишний раз не называть, для коллег и клиентов всегда представляясь Тайей из Мироса. Воспитательница так и не объяснила ей причин, по которым никогда не звала ее полным именем на людях, но девушка инстинктивно старалась поступать так же. Роану она представилась неожиданно сама для себя, потому что истинное имя было единственным, чем она могла ответить на его откровенный рассказ о себе.

Может быть, этот Криан даже что-то знает. Она не обязана ему верить, но почему бы не спросить?

— А почему ты спрашиваешь?

Настала очередь мага вздрагивать от неожиданности.

— Имя Тэйнен, то есть «бегущая вода», достаточно распространенное среди магов, — ответил он. — Я не встречал его у простых горожан и крестьян.

— Может быть, ты еще знаешь, что за торчащие в небо штуки ставят не чердаках? — иронически хмыкнула охотница.

— Знаю, — спокойно ответил мужчина, проигнорировав иронию. — Это телескоп, для наблюдений за звездами. А где ты видела такую штуку?

Пока Тэй мучительно размышляла, что бы ответить, они, наконец, вышли к сторожке, и разговор оборвался.

Старый домишко покосился от времени, столбы, расставленные для развешивания шкур добытых зверей, по большей части успели сгнить и упасть, сквозь дощатый настил проросла трава по колено. Но на берегу лежали несколько лодок, ради которых, собственно, они сюда и пришли.

— Лучше заночевать в домике, — предложил Криан. — И поутру заняться лодкой. А то сейчас мы тут впотьмах наконопатим. Да и встречаться с водной нечистью мне бы не хотелось.

— А она тут есть?

— Не знаю. Но проверять не хочу.

Тэйнен устало кивнула. Она никогда бы в этом не призналась, но от многочасовой прогулки у нее мучительно ныло все тело, требуя заслуженного отдыха. А желудок давно просил чего-то посущественнее пары сгрызенных прямо на ходу сухарей.

Каменный очаг в домике, к счастью, не успел развалиться, в углу до сих пор лежала изрядная куча дров, а на полке даже имелся котелок. В него охотница высыпала несколько пригоршней крупы, и вышла на улицу набрать воды.

Криан с сосредоточенным лицом осматривал ставни на окнах домика, оценивая их прочность. Поймав вопросительный взгляд спутницы, он кивнул на глубокие царапины, во многих местах покрывавшие стены дома.

— Для местной нежити наш приход — не тайна. Лучше подготовиться как следует.

Тэйнен кивнула, сбрасывая стоящее на углу сруба ведро в колодец. Судя по звуку, вода там внизу все-таки имелась. И, судя по тому, с каким трудом проворачивался ворот, ее было даже достаточно, чтобы наполнить ведро.

Криан обернулся слишком поздно. Край ведра уже показался из-за сруба, и оттуда прямо в лицо Тэйнен выметнулась черная тень, мгновенно оборвавшая и без того запоздавший крик.

Ничего не было удивительного в том, что в заброшенном колодце поселилась лакира. Удивился Криан, и то мельком, только тому, что охотнице на нежить не пришло в голову удостовериться в ее отсутствии там, прежде чем вытаскивать ведро. Потому мельком, что сразу же бросился к девушке в надежде все-таки успеть отодрать лакиру прежде, чем та превратит жертву в гниющий кокон для десятка своих личинок.

В результате он едва успел увернуться от полетевшей прямиком в него твари и послать ей вдогонку сгусток пламени. Лакира вспыхнула мгновенно, и шлепнулась на землю уже безжизненным обгорелым комом, испустившим облако вонючего черного дыма. Тэйнен лежала на земле, тяжело дыша, и потрясенно разглядывала свои руки. Вокруг ладоней до сих пор сохранялся бледно-голубой светящийся ореол.

— Ч-что это было?

Хороший вопрос. С перепугу девушка ударила нечисть волной чистой силы, не оформленной в заклинание. Все маги, даже малые дети, так могли. Но Тэйнен сумела не просто вызвать эту волну, она сконцентрировала ее в руках и дала ей нужное направление. Криан лихорадочно соображал. Роан был прав, эта охотница несомненно обладала способностями мага, но само по себе это еще ни о чем не говорило. Дети с такими способностями порой рождались и у родителей, не имеющих к магии никакого отношения, так же как и дети без всяких способностей у магов. Но случившееся только что явственно доказывало, что кто-то преподал Тэйнен азы обращения с силой. Да, примитивные, на уровне умения погасить свечку или перевернуть страницу книги, но тем не менее.

И имя, и этот вопрос про телескоп. Ее родители, несомненно, были магами. Когда храмовники объявили магию вне закона, ей было года два-три. Придя в форт, следовало просмотреть старые книги с записями о магах, работавших в прибрежных областях, откуда почти никто не успел спастись…

— Что это было? — уже уверенным голосом повторила Тэйнен, утверждаясь в сидячем положении и продолжая придирчиво изучать свои, только что переставшие светиться, ладони.

— Магия, — коротко ответил Криан, так и не сочинивший ничего более достойного. — Иди в дом, я сам наберу воды.

Ночь прошла спокойно. Утром Тэйнен и Криан вымылись и вычистили одежду, чтобы как можно меньше походить на «праздношатающихся», проведших две ночи вдали от нормальных постелей, и к концу перехода выглядеть как все прочие путешественники, вышедшие утром из Кронии.

Переправе тоже не помешало ничего, кроме дыры в днище лодки, в которую беспрерывно наливалась вода. Тэйнен упарилась на восходящем солнышке, вычерпывая ее ковшиком. Лес на другом берегу Асты совершенно ничем не отличался, разве что только был он более живым, полным пения птиц — обнадеживающий знак, говорящий о малом количестве нежити. Говорить об отсутствии мерзких тварей где бы то ни было давно не приходилось.

С тех пор, как ушли маги, поголовье всевозможной мрази на равнинах постоянно только увеличивалось. Когда Тэй начинала постигать азы профессии охотника, лесов, облюбованных нечистиками, было всего несколько, а сейчас уже не осталось тех, где монстров не водилось. С запретом деятельности охотников положение лишь усугубилось. И вот уже лет пять как никто вообще не рисковал высовываться из-за частокола после наступления темноты. А нежить нагло кружила вокруг селений на расстоянии полета стрелы, выискивая спящих стражей или подгнившие колья.

Криан уверенно шел, петляя между деревьями, так и не собираясь, судя по всему, осчастливить спутницу объяснениями по поводу вчерашнего инцидента.

— Лучше нам поспешить, — бросил он через плечо. — Если хотим попасть в Вилару до темноты. Когда они закроют ворота, никого уже не впустят. Там рядом старое и неспокойное кладбище, упырей и умрунов сколько угодно.

Тэйнен равнодушно кивнула. С Виларским кладбищем она познакомилась лет пять назад, местные Охотники вызвали ее и еще нескольких на помощь, для устранения непотребно расплодившихся в старых склепах гарпий. Одна из этих тварей оставила ей на долгую память изрядный шрам за левым ухом, но тогда работу они сделали. Даже, хотя и не сразу, получили оговоренный гонорар и еще десять монет каждому сверху. За задержку выплаты.

Теперь навряд ли кто рискнул бы сунуться на это кладбище впятером или даже вшестером, и не только потому, что сбор такого количества охотников был по нынешним временам мероприятием смертельно опасным. Справиться с разгулявшейся нежитью смогла бы разве что пара-тройка десятков.

В Вилару они пришли еще засветло, но стража уже нервно топталась у створок ворот, ожидая, когда же иссякнет поток идущих по тракту, и можно будет надежно запереться на ночь.

— Куда? Откуда? — равнодушно поинтересовался начальник стражи, преграждая им путь.

— На ярмарку в Астенед, из Винарана, — за двоих ответил Криан, протягивая оба документа.

Расчет оказался верен. Полуграмотный служака слишком спешил пропустить всех путников до сумерек, чтобы придирчиво рассматривать бумаги. К тому же жалованье его зависело от количества постояльцев и едоков в харчевне — единственном заведении, за счет которого, да еще огородов местных жителей, держалась осажденная нежитью Вилара.

Криан помнил Вилару совсем другой. В стороне от частокола еще видны были заросшие кустарниками развалины обгоревшего форта магов. Здесь когда-то была одна из крупнейших на Равнине алхимических лабораторий, поставлявшая в Винаран и Астенед лекарства и красители для кож и тканей. В самом селении о прежних тучных временах напоминали лишь каменные дома на главной улице, ныне по большей части пустующие, да огромный постоялый двор, где когда-то собирались приказчики богатых купцов. Сейчас в обветшавших комнатах теснились мелкие торгаши и крестьяне.

Их комната под самой крышей выходила окном как раз на развалины. Им еще повезло, что удалось отыскать отдельное помещение, те, что пришли чуть позже, оказались вынужденными ночевать в общей комнате, грязной и такой задымленной, словно каминную трубу не чистили со времен ухода магов. Да, скорее всего, так оно и было.

Криан смотрел в окно. Отец привозил его сюда три десятка лет назад, тогда они остановились в большой, светлой комнате на втором этаже, и из окон можно было увидеть не частокол, украшенный коровьими черепами, а прекрасные луга, на которых местные заводчики выпасали табуны племенных коней. Жители городка кланялись мэтру Раньяру, главе лаборатории, когда они шли по улице, вымощенной светло-серым камнем, всюду носились играющие дети, на крылечках домов сидели занятые рукоделием женщины, перебиравшие последние сплетни, чинно прогуливались купцы, обсуждающие цены на кожи и парусину. Теперь люди смотрели недоверчиво, ставни запирали еще засветло, нигде не было видно ни детей, ни женщин. Только стражи мерили улицу тяжелыми шагами.

— Что ты там рассматриваешь? — спросила Тэйнен, вернувшаяся из харчевни с парой мисок еды.

— Воспоминания, — пожал плечами Криан, отходя от окна и протягивая руку за своим ужином.

— Надо будет встать пораньше, — пожала плечами девушка, не продолжая темы. — Обойдем кладбище и к вечеру выйдем к деревне Мауке.

Каша была недоваренной и несоленой, но, по крайней мере, горячей. Прожевав несколько ложек, Криан почесал кончик носа, посмотрел на Тэй, уткнувшуюся в свою миску, и наконец решился сказать:

— Мы не пойдем в Мауку.

Девушка перестала жевать, уронив с ложки уже зачерпнутую кашу.

— А куда пойдем?

— Через кладбище и напрямик, к Ниддару.

— С ума сошел, — выдохнула Тэйнен. — Ты как угодно, а я еще жить хочу.

— Тэй, — устало сказал Криан, отставляя миску, — Я тоже. Именно поэтому нам нельзя соваться в деревни. Сама посуди, нас ловили в Тенкме, значит, они знали, где вы с Роаном должны были встретиться. Вполне может быть, что они знают и то, куда вы направлялись. И даже если слабо верят, что тебе хватит наглости все же навестить Ниддар и вашего трусоватого заказчика, все равно могут послать пару отрядов.

— В Мауку? — недоверчиво хмыкнула охотница.

— В первую очередь, — серьезно ответил маг. — Ловить нас по забитым путниками постоялым дворам, дело, как они уже успели убедиться, сложное и неблагодарное, особенно не зная нас в лицо. К тому же засаду тут устроить почти невозможно — все на виду. А вот в деревнях, где чужаков сейчас почитай и не бывает…

Тэйнен тяжело вздохнула, признавая правоту спутника. Действительно, трудно придумать что-то желаннее для них, чем ночевка в деревне, где нет стражи. И трудно придумать место более удобное для засады, чем деревня. Никакого шума.

— Но это слишком опасно.

— Маг и охотница. Есть ли нежить, с которой мы не справимся вдвоем?

Тэйнен не стала упоминать о том, что лично ее волнует далеко не нежить. Что за засада поджидала ее на пустошах? Решили не пугать понапрасну крестьян или не давать ей лишних шансов? Просто завести в безлюдное место и прирезать во сне? Слова Криана были неправдоподобно похожи на правду. Но зачем ему, магу, обычная охотница?