Братья Кеннеди

ПАДЕНИЕ С ПЬЕДЕСТАЛА

Почти всю первую половину 1919 года Вильсон провел в Париже, руководя, как ему казалось, мирной конференцией. В ряде вопросов он действительно оказался конечным арбитром, но в целом мирное урегулирование не только не воплотило грандиозных замыслов президента, но пошло вопреки империалистическим интересам США. Сверхидея Вильсона заключалась в том, чтобы организовать по всем линиям капиталистический мир против революции. Он полагал, что в Лиге Наций капитализм обретет новый Священный союз, охраняющий, разумеется, реформированную систему частной собственности. Теоретически по этим вопросам у него была определенная ясность.

Еще в 1918 году, беседуя с равным по интеллекту профессором и родственником С. Эксоном, президент сообщил свои взгляды на будущее. Лига Наций нужна не «для уничтожения, а для упорядочения политики силы», с тем чтобы сократить коллизии на международной арене, которые ведут к социальным беспорядкам. «Следующий президент, – наставительно произнес Вильсон, – должен быть способен мыслить в масштабах всего мира. Он должен думать обо всем мире. Ныне таким мышлением обладают только рабочие лидеры, которые связаны с международными движениями. Мир радикально изменится, и я убежден, что правительства должны будут осуществить многое, что ныне выпадает на долю отдельных лиц и корпораций. Я убежден, например, что многие правительства должны будут взять себе все основные естественные ресурсы… водную энергию, угольные шахты, все залежи нефти и т. д. …Я говорю об этом именно потому, что не являюсь социалистом. Я думаю, что единственный путь предотвратить коммунизм – провести меры в таком духе».

В абстрактном мышлении В. Вильсон провел синтез внутренней и внешней политики капиталистических стран. Но то, что представлялось возможным в застольной беседе двух профессоров, встретило яростные возражения и сопротивление не только политиков, но и класса капиталистов, в первую очередь американского крупного капитала. Они, разумеется, все были против коммунизма, но Вильсон хватал слишком далеко и был определенно непрактичен. Он предлагал такие нововведения, которые противоречили господствовавшей тогда философии буржуазии. Стремясь предотвратить эвентуальную угрозу (а далеко не все буржуа были дальнозоркими), он предлагал поступиться реальными интересами – свободой наживы, сковать свою деятельность некими рамками. Ярким доказательством того, что идеи Вильсона были преждевременными, явилась скорость, с которой в США отменялись военные статуты, связывавшие руки предпринимателям в интересах упорядоченного веденпя военного хозяйства.

Вильсон смог претворить в жизнь только одну свою идею – Лигу Наций, которая далеко не удовлетворила американский правящий класс. Президент объявил своим партнерам на мирной конференции, что согласие их с Лигой Наций – краеугольный камень мирного урегулирования. Они с легким сердцем пошли на это, ибо в обмен за поддержку создания Лиги Вильсон санкционировал империалистические захваты держав Аптанты, о которых они в основном договорились еще до вступления в войну. Результат пеожпдапный. В 1917 году Вильсон писал Хаузу: «Англия и Франция придерживаются совершенно иных взглядов на мирное урегулирование, чем мы. Когда война закончится, мы сумеем заставить их принять нашу точку зрения, ибо к тому времени, помимо всего, в финансовом отношении они будут в наших руках». На деле получилось так, как отмечал В. И. Ленин: «Вильсон… оказался совершенным дурачком, которым Клемансо и Ллойд Джордж вертели как пешкой». Почему?

Руководители держав Антанты внутренне без особого трагизма относились к проблеме задолженности Америке. Они, вероятно, полагали, что давно расплатились с американскими шейлоками кровью своих солдат, защищая в Старом Свете и Новый Свет. Победители в Париже обещали, конечно, расплатиться. Но расплата по долгам, да еще с процентами,– процесс длительный, а мирное урегулирование не терпело оттяжки. Так, уже одна логика переговоров разорвала незыблемую в глазах Вильсона связь между долгами и политикой. Рычаг, на который тогда собирался опереться президент, оказался иллюзорным. Президент не заметил этого, а также и того, что значительная часть займов державам Антанты была оформлена уже после завершения военных действий.

Международная организация – Лига Наций, устав которой открывал все мирные договоры, сочиненные в Париже, по замыслу Вудро Вильсона и должна была внести организующее начало в мир, потрясенный войной и революцией. Она должна была сцементировать рассыпавшийся на глазах старый порядок. Президент был убежден, что успех Лиги Наций возможен при главенстве в ней США и участии с самого начала поверженной Германии. Святая простота! Правительства Антанты собирались продиктовать немцам Карфагенский мир, а в США не могли взять в толк, каким же образом устав Лиги (где, например, Англия с доминионами имела 6 голосов, а США – 1) обеспечит главенство Соединенных Штатов в мире. Председатель сенатского комитета по иностранным отношениям сенатор Г. Лодж, чья приверженность к Гарварду и ненависть к президенту были общеизвестны, с отвращением отозвался об уставе: «Как сочинение по английскому языку устав не заслуживает положительной оценки. Возможно, такое сочинение пройдет в Принстоне, но никак не в Гарварде».

Подход Вильсона к Лиге Наций пронизывало убеждение, восходившее к Руссо и Канту, о том, что универсальность демократических или республиканских правительств обеспечит в мире желанный порядок. Нелепая посылка, с точки зрения здравого смысла буржуа! Вильсон подспудно хотел, чтобы капиталистические страны через Лигу отныне полюбовно решали свои споры, не ослабляли себя рознями перед лицом назревавшей революции. Наивная идея! Капитализм не может существовать без войн, и господа капиталисты глухи к миротворческим призывам даже в их конечных интересах. Иные в США, приняв на веру вильсонизм, горячо советовали президенту пойти много дальше.

Старый друг Вильсона Д. Рекорд в марте 1919 года прислал ему письмо, объясняя, в чем недостатки Лиги Наций в плане чистого прогрессивизма. Оп писал: «Идея Лиги Наций не укрепит ваших позиций пи теперь, ни в истории, ибо она, как и вся ваша политика, не затрагивает корней проблемы. Войны вызываются существованием привилегий. В любом современном государстве управляют привилегированные, то есть те, кто контролирует экономику, владея железными дорогами, землями, банками. Таким путем эти люди приобретают громадные и незаработанные капиталы, для которых нет применения в собственных странах, ибо нищета рабочих ограничивает внутренний рынок. Люди, контролирующие эти избыточные капиталы, должны искать для эксплуатации новые страны и народы, а возникающие столкновения эгоистических интересов и приводят к войнам. Войны можно ликвидировать, установив царство справедливости, то есть уничтожить привилегии во всех великих державах. Я не верю, что вам удастся создать механизм для поддержания справедливости, то есть уничтожить привилегии во всех великих державах. Я не верю, что вам удастся создать механизм для поддержания справедливости в международных отношениях среди правительств, которые отказывают в справедливости собственным народам… Более того, возможно, если не вполне вероятно, что Лига Наций, учрежденная нынешними союзными правительствами, будет использована как международный бастион для привилегированных».

Автор письма заклинал президента дополнить его программу в международных делах «социал-демократической программой» внутри страны, включая национализацию основных отраслей промышленности и ограничение крупных состояний. Он понимал, что эту программу едва ли удастся претворить в жизнь, но неудача Вильсона будет носить только временный характер, а потомки признают в президенте «действительно великого человека».

Все это, как мы видели, Вудро Вильсон прекрасно понимал. Но практически, помимо абстрактных рассуждений с близкими, он ничего не сделал, и по основательной причине: он не хотел и не мог бороться против революции революционными методами. Пока задачей президента было объединить вокруг США и под их главенством капиталистический мир. Короче говоря, он пытался распространить через Лигу Наций новую «доктрину Монро» на весь мир. В период подготовки мирного договора президент учил экспертов американской делегации: «То же самое, что эта доктрина дала Западному полушарию, Лига Наций сможет дать остальному миру, и подобно тому, как «доктрина Монро» возникла как раз вовремя, чтобы оформить изменившиеся условия, таким же образом возникнет и разовьется Лига Наций».