Бразильская история

Глава 7

Только выйдя из такси у дома Майи – большого белокаменного особняка, выходящего фасадом на один из самых уединенных участков побережья в Рио, – Филиппа задалась вопросом: что я здесь делаю? Португалка не вызывала у нее доверия и до того, как девушка увидела фотографию, а после таинственного звонка ее неприязнь к этой женщине только возросла.

Постаравшись сладить с нервами, Филиппа нажала на кнопку звонка. Темнокожая служанка открыла дверь и провела ее в гостиную с позолоченной мебелью.

Майя поднялась с обитого парчой диванчика и двинулась вперед скользящей походкой, напомнив хищного зверя. Бледное лицо и гибкое тело в облегающем брючном костюме «под леопарда» усиливали это впечатление.

– Насколько мне известно, у вас оказалось то, что принадлежит мне, – заговорила она. – Письмо и фотография.

От удивления Филиппа не смогла скрыть правду:

– Откуда вы знаете?

– Прошлым вечером Ролли обнаружил пропажу и вспомнил, что брал письмо с собой на ранчо Гимарайнша. Он позвонил туда сегодня утром и узнал, что его отдали вам. Ну же, мисс Смит, отдайте.

– Нет! Я должна показать его Лукасу.

– Так я и думала! – прошипела португалка. – Хорошо, что я сразу позвонила вам. Сначала я собиралась встретить вас в аэропорту, но решила, что это будет неумно. Ролли боялся, что вы покажете письмо Лукасу во время полета, но я заключила с ним пари, что этого вы не сделаете. Женщины любят все драматизировать, и я была уверена: вы подождете, пока окажетесь с ним наедине, прежде чем устраивать представление.

– Устраивать представление мне ни к чему, сеньора. Достаточно отдать письмо и фотографию, а выводы пусть делает сам.

– Как вы думаете, к какому выводу после этого он придет в отношении вас?

Филиппа широко раскрыла глаза:

– При чем тут я?

– При том же, что и я. Пусть я бывшая подружка Ролли, зато вы его бывшая невеста!

Увидев выражение лица Филиппы, Майя засмеялась:

– Удивлена, что я знаю об этом?

– Это не имеет никакого значения, – ответила Филиппа. – Можешь рассказывать Лукасу обо мне все, что угодно. Для меня главное, чтобы он понял, какова ты на самом деле! Воровка, передавшая все его расчеты конкуренту!

– Ах-ах, просто настоящая героиня! – Резкий голос Майи утратил мелодичность, как только с притворством было покончено. – Но я не верю в твою смелость. Не верю, будто тебе так уж безразлично, узнает Лукас или нет, что ты собиралась выйти за Ролли замуж.

– Мне все равно! – повторила Филиппа. – Для Лукаса я ничего не значу.

– Но он ценит твою честность и преданность. С этим будет покончено, когда я с тобой разделаюсь!

– После этого мы окажемся в одинаковом положении, не так ли?

– Обо мне не беспокойся, я выкручусь. – Майя зевнула, словно ей наскучил этот разговор. – В худшем случае Лукас подумает, что у меня был роман с Ролли. Я бы предпочла, чтобы он ничего не знал, но, в конце концов, это не так уж важно. Я могу легко все объяснить. Мой муж был болен, я чувствовала себя одинокой и несчастной. С Ролли начала встречаться, потому что он англичанин – стоило ему заговорить, как я закрывала глаза и представляла, будто снова с Лукасом.

Филиппа слушала ее с отвращением. У женщин вроде Майи необычайный талант к притворству. Видя перед собой бледное лицо и сверкающие глаза, в которых застыли слезы, она понимала, что Лукасу будет трудно ей не поверить.

– С другой стороны, – продолжала Майя, – тебе не выкрутиться из того положения, в которое я тебя поставлю. В конце концов, если бы ты была предана Лукасу, то рассказала бы о том, что когда-то была помолвлена с Ролли!

Филиппа судорожно сглотнула. Майя говорила так убедительно. Будь Роланд тем, кем казался, – стойким мужчиной, способным справиться с любыми трудностями, – она бы сразу сказала Лукасу правду. Но она промолчала, опасаясь, что Лукас обо всем сообщит Родригесу, история эта просочится в прессу, а следовательно, станет известна в Англии. Говорить это Майе она не осмелилась.

– Поступай как угодно, – холодно проговорила она. – Для меня важно одно – рассказать ему, какова ты на самом деле!

– Он никогда не поверит, что эти сведения переписала я. Он решит, что ты пошла на это, потому что все еще любишь Ролли.

– Мне безразлично, что он подумает обо мне. Главное, чтобы он перестал думать о тебе!

– А вот этого сделать тебе не удастся, – усмехнулась Майя. – И помочь ему заполучить контракт ты тоже не сможешь, так что проиграешь в любом случае. Ему ни за что не удастся предложить расценки меньше, чем у Ролли, а ты не сможешь помешать мне выйти за него замуж.

Филиппа в замешательстве смотрела на Майю: ее поведение было бессмысленным. Девушке важно было выяснить, в чем тут дело.

– Когда ты решила, что хочешь выйти замуж за Лукаса? – спросила она.

– В тот миг, когда увидела его снова.

– Почему же ты тогда не хочешь, чтобы он получил контракт? – Майя отвернулась, но Филиппу это не остановило. – Ты действительно боишься, что Лукас узнает о тебе и Ролли. Вот почему Ролли удалось шантажом заставить тебя разузнать для него, какие расценки предложит «Лангленд».

– Ты глупа, если думаешь, будто для Лукаса имеет значение, был у меня любовник или нет.

– Ему было бы не все равно, что ты увлеклась человеком, к которому он испытывает неприязнь и которому не доверяет. Как видишь, выкрутиться тебе не удастся. Мы с тобой в одинаковом положении.

Филиппа хотела открыть дверь, собираясь выйти, но Майя с силой захлопнула ее и преградила дорогу.

– В этом деле замешаны не только мы с тобой. Есть еще и третья…

Выражение, появившееся на лице Майи, подсказало Филиппе, что она рано начала праздновать победу.

– Я знаю, кто такой Ролли на самом деле. Знаю я и другое. Он не хочет, чтобы его матери стало известно о том, что он жив. Если ты расскажешь Лукасу обо мне, я позабочусь о том, чтобы миссис Марш узнала: ее сын находится в Бразилии!

– Но это бессердечно!

Майя зловеще улыбнулась:

– Достаточно мне позвонить в Лондон знакомому, и он немедленно отправится в Тервилл.

– Роланд никогда не простит тебя.

Майя усмехнулась. От одного взгляда на ее довольную физиономию Филиппу затошнило.

– Мне совершенно безразлично, что чувствует Роланд. Для меня он в прошлом. Лукас – вот мое будущее. – Майя протянула изящную руку. – Письмо и фотография. Я жду.

Филиппа вцепилась в сумочку, опасаясь, что Майя попытается вырвать ее силой. Вместо этого португалка изящным движением проскользнула мимо нее к телефону и сняла трубку:

– Я хочу заказать разговор с Лондоном…

– Подожди! – Дрожащей рукой Филиппа вынула письмо и фотографию и бросила на пол. – Я иду на это ради матери Роланда, – проговорила она и вышла из комнаты.

Снова оказавшись перед домом, она чувствовала полную опустошенность – словно ее использовали и выбросили, как ненужную вещь. Лукас… Роланд… имена и лица поплыли у нее перед глазами. Лучше бы ей никогда не слышать ни об одном из них. Она остановила проезжавшее мимо такси.

Когда Филиппа ехала по авенидо Рио-Бранко в сторону Копакабаны, ее охватила ненависть к этому городу. Век бы не видеть ни пальм, ни цветов гибискуса! Невыносимо яркое солнце, ослепительно белые здания, смех и болтовня темноглазых жителей Рио в разноцветных одеждах – все было ей отвратительно. Она с тоской вспоминала серые здания под пасмурным небом и серые улицы, заполненные надежными, неразговорчивыми людьми, рядом с которыми чувствуешь себя в безопасности.

«Я устала, – подумала она. – Мне не нужны ни любовь, ни интересная работа, нужно только одно – чтобы меня оставили в покое!»

Вернувшись к себе, она скинула туфли и бросилась на кровать. Но почти сразу же раздался стук, дверь отворилась и на пороге появился Лукас.

– Я попросил дежурного из регистратуры позвонить, как только вы вернетесь, – проговорил он. – Мне показалось, что вы меня избегаете.

Филиппа села, убрала со лба влажные волосы.

– Если вам нужно поработать, я…

– Перестаньте! Неужели вы не понимаете, что я беспокоюсь о вас?

– Беспокоиться не о чем.

– Зачем же тогда убегать с такой поспешностью, будто за вами гонится сам дьявол?

«Очень точное описание Майи», – уныло подумала она.

– Я уже вам сказала: мне нужно было кое-что купить.

– Не вижу пакетов с покупками, – сухо заметил он, пересек комнату и сел на край кровати.

Филиппа спустила ноги на пол и встала, слегка пошатываясь. Моментально очутившись рядом, Лукас положил ей на лоб ладонь.

– Лукас, оставьте меня! – Его близость привела девушку в такую панику, что она оттолкнула его и выбежала в гостиную. – Несколько часов сна, и со мной все будет в порядке.

– Сначала вам нужно поесть.

– Мне сейчас ничего в горло не полезет, – ответила она и села за стол.

– Тогда выпейте.

Лукас налил немного бренди, щедро разбавив содовой. Филиппа взяла у него стакан и сделала несколько глотков. Опершись о стол, Лукас внимательно смотрел на нее.

– Перед тем как уйти, вы сказали, что хотите поговорить со мной.

– Это были пустяки.

– Не лгите.

– Я не лгу. И перестаньте смотреть на меня с видом инквизитора!

Лицо у него посуровело. Филиппа поняла, что беспокойство за нее сменилось раздражением.

– Филиппа, еще немного, и мое терпение лопнет. Я знаю, вы устали, но не отстану, пока вы не скажете, что вас расстроило. Сегодня весь день вы сами на себя не похожи.

Вместо ответа, она вставила в машинку лист бумаги.

– Прекратите немедленно! – В его голосе звучала ярость. – Что с вами?

– Ничего. – Увидев выражение его лица, она поспешно поправилась: – То есть у меня был повод для беспокойства, но теперь все в порядке.

– Мне небезразлично все, что вас беспокоит. – Он подошел ближе. – Неужели вы не поняли?

Филиппа не поднимала глаз.

– Почему вы не оставите меня в покое? – прошептала она.

– То же самое я мог бы спросить у вас.

Пораженная, она забыла о своем решении не смотреть на него и взглянула ему прямо в глаза. То, что Филиппа в них увидела, заставило ее сердце учащенно забиться.

– Неужели вы не хотите спросить, что я имею в виду? – продолжал он. – Или вы знаете?

– Я больше ничего не знаю.

– Бедняжка.

От нежности, зазвучавшей в его голосе, на глаза Филиппы навернулись слезы. Увидев это, Лукас поднес ее руку к губам.

– Неудивительно, что вы не знаете. Меня нелегко понять, а когда я осознал, как вы на меня действуете, со мной стало еще труднее. Всю свою жизнь я стремился избегать привязанностей. Я видел, что сделала с отцом моя мать, – из мужчины он превратился в комнатную собачонку, готовую на все ради спокойствия и тишины в доме, – и поклялся, что со мной этого не случится. – Лукас сжал ее руку. – Брак моих родителей – не слишком вдохновляющий пример. Вот почему я всегда придерживался принципа «Люби и бросай»!

– Подарив на прощанье большой флакон духов или огромный букет роз, – не сдержавшись, добавила она.

– Именно! С тобой мне незачем притворяться.

– Секретаршам, как и слугам, все известно. Они…

– …Знают все слабости босса, – закончил за нее Лукас. – Тем не менее многие секретарши выходят замуж за своих боссов. Тебе не кажется это странным?

Сердце стучало так громко, что пульсировало все тело. Как Филиппа ни старалась, но не могла вымолвить ни слова.

– Ответь, Филиппа. Разве это не странно?

– В общем, нет, – проговорила она. – В конце концов, лучше дьявол известный, чем неизвестный.

– Значит, ты считаешь меня дьяволом?

– Конечно нет. Я никого конкретно не имела в виду.

– А я говорил конкретно о себе. – Он отпустил ее руку и сжал плечи. – С тех пор как мы оказались в Рио, я понял, какая это глупость – обобщения.

Намеренно сделав вид, что не понимает его, Филиппа спросила:

– Значит, в дальнейшем работать с вами будет одно удовольствие?

– Я говорил не о работе, а о любви. Филиппа, ради бога, перестань увиливать! Я люблю тебя, неужели ты этого не знаешь?

От огромных усилий, которые ей пришлось приложить, чтобы не броситься ему в объятия, Филиппе физически стало плохо. Она закрыла глаза, чтобы не видеть его так близко.

– Филиппа! – настойчиво проговорил он. – Я люблю тебя.

Она заставила себя открыть глаза:

– А как же Майя?

– Она – часть моего прошлого.

– Совсем недавнего прошлого.

– Это оттого, что я встречался с ней здесь? – Его губы изогнулись в улыбке. – Черт возьми, не мог же я сдаться на твою милость без всякой борьбы! Конечно, несколько раз я встретился с ней. Она красивая женщина, и я надеялся, что это поможет мне забыть тебя. – Он еще крепче сжал ей плечи, буквально впиваясь в них пальцами. – Но что бы я ни делал, ты не выходила у меня из головы. Я хотел быть рядом с тобой, хотел, чтобы ты поддразнивала меня, насмехалась надо мной, разговаривала со мной. Я боролся изо всех сил, но прошлой ночью, когда мы работали вместе, понял, что все напрасно. Ты как-то сказала, что мужчине, который занят только работой, нет дела до любви, а…

– А вы сказали, что не верите в любовь.

– Это доказывает, каким я был глупцом.

Лукас наклонил голову и щекой прижался к ее щеке; его дыхание согрело ей кожу. Филиппа остро ощущала его близость.

– Ты нужна мне, дорогая. Даже не представляешь, насколько я желаю тебя!

Филиппа снова закрыла глаза. Неужели сердце и впрямь может разбиться? Всего несколько часов назад она бы не поверила, что когда-нибудь сможет услышать эти слова и пожалеть об этом. И зачем только они прилетели в Бразилию! С другой стороны, если бы они оставались в Англии, он мог никогда не понять, что любит ее. Филиппа судорожно вздохнула. Какая разница? Из-за угроз Майи все стало невозможно. Она не могла построить свое счастье на горе больной и старой женщины.

– Скажи что-нибудь, – произнес Лукас охрипшим голосом. – Неужели ты не поняла, что я чувствую, в тот раз, когда я тебя поцеловал?

Он начал гладить ее плечи, отчего все мысли спутались. Но она должна думать! Она должна заставить его поверить в то, что не любит его. Только как это сделать, если каждая клеточка тела стремится оказаться в его объятиях? Спорить с ним было бесполезно. Ее единственная надежда – притвориться, что она не так поняла его, заставить его почувствовать себя одураченным.

– Лукас, вы ошибаетесь. Желать женщину – этого недостаточно.

– Для меня – достаточно. – Он коснулся ее губ своими, но Филиппа отвернула голову:

– А для меня недостаточно! Я не такая, как другие ваши женщины. Мне нужно больше, чем страсть. – Филиппа почувствовала, как напряглось его тело, и поспешно продолжала: – Я знаю, для вас страсти достаточно – вы доказали это связями, которые у вас были, но я не пойду на такое.

Он отстранился:

– Значит, вот как ты воспринимаешь мои слова, Филиппа? Просто страсть? Неужели ты не поняла, о чем я?

– Конечно поняла. Но из этого ничего не получится. – Она ненавидела себя за то, что сумела справиться с голосом и скрыть свои чувства. – Неужели вы не понимаете, о чем я, Лукас? Я не хочу стать одной из ваших подружек.

– Я люблю тебя, – тихо сказал он.

Она вцепилась в столешницу, чтобы набраться сил и продолжать свою игру.

– Для вас любовь и похоть одно и то же, а для меня – нет. Когда я думаю о любви, я мечтаю всю жизнь провести с одним мужчиной, делить с ним дом, воспитывать его детей. А с вами я этого не хочу! – Филиппа увидела боль в его глазах и испугалась, что не сумеет доиграть до конца и расплачется. – Не буду отрицать, меня тянет к вам, – продолжала девушка. – Но для брака этого недостаточно.

– Почему ты считаешь, что будущее, которое я хочу разделить с тобой, окажется повторением моего прошлого?

– Леопарду никогда не избавиться от пятен на шкуре.

– А глупая девушка так и останется глупой, даже если с виду кажется умной.

Зная, что долго ей не выдержать, Филиппа постаралась сказать что-нибудь пообиднее:

– Раз я такая глупая, сколько еще вы бы мной интересовались? Это вы глупец, Лукас. Неужели, с вашим-то знанием женщин и бизнеса, вы еще не поняли, что любовницу найти легче, чем хорошую секретаршу?!

Побледнев еще больше, он открыл дверь и вышел в коридор:

– Похоже, когда я вернусь в Лондон, придется искать и ту и другую.

– Куда вы? – окликнула его Филиппа.

– Искать любовницу, – отозвался он и со стуком захлопнул дверь.

Оставшись одна, Филиппа залилась слезами. Она никогда бы не поверила, что посмеет говорить с Лукасом так, как только что говорила. До чего же он был прав, назвав ее глупой. Любую женщину, которая его отвергла, по-другому и не назовешь. Но исход был предрешен; ей пришлось придерживаться правил, установленных Майей.

Майя! Не к ней ли отправился Лукас?

От этой мысли ей стало так больно, что Филиппа вскинула руки, словно защищаясь от удара. Стопка писем, которые Лукас забрал у портье, упала на пол. Подобрав их и начав складывать, девушка обратила внимание на то, что последнее адресовано ей. Она узнала отцовский почерк.

Филиппа вскрыла его и начала читать. Когда она дошла до середины, листки выпали из рук. Она смотрела на них так, словно слова были написаны кровью. Как оно и было на самом деле. Ее кровью.

Что за ирония судьбы! Почему Лукас не отдал ей это письмо сразу? Если бы она прочитала его раньше, то ни за что не отправилась бы к Майе; ни за что не отвергла бы его предложение.

Вся дрожа, она подобрала письмо с пола и перечитала.

«Я не сразу решился сообщить тебе эту печальную новость, но подумал, что, если ты узнаешь об этом вернувшись домой, тебе будет еще тяжелее. На следующий день после того, как ты улетела в Бразилию, миссис Марш разбил паралич и она впала в кому. Если бы существовала хоть какая-то вероятность того, что она сможет узнать тебя, я бы обязательно отправил телеграмму – знаю, ты бы хотела этого, – но она умерла, не приходя в сознание».

Филиппа медленно подняла телефонную трубку. Даже взяв ее в руку, она не стала набирать номер, а держала ее так, словно это змея. Но змею следовало уничтожить. Быстро, пока не передумала, Филиппа набрала номер офиса фирмы «Каллисто» и попросила к телефону мистера Мастерсона.

Мгновение спустя она услышала голос Роланда.

– Дорогая, я рад, что ты рано вернулась, – с притворным оживлением заговорил он. – Могу я увидеть тебя сегодня вечером?

– Не нужно притворяться, – глухо проговорила она. – Майя наверняка рассказала тебе о нашей сегодняшней встрече.

Только по потрескиванию в телефонной трубке было понятно, что Роланд никуда не делся. Филиппа подавила желание прекратить разговор, поскольку позвонила ему с определенной целью.

– Ты меня слушаешь? – спросила она.

– Да. Но не могу говорить по телефону. Нам нужно встретиться.

– Нет!

– Фил, прошу тебя. Я отдал бы что угодно, лишь бы ты не видела этого письма и фотографии.

– Не сомневаюсь, – сухо отозвалась она. – Тебе не хотелось, чтобы я узнала, каков ты на самом деле, – сначала ты был вором, а теперь стал шантажистом!

– О чем ты?

– Ты прекрасно знаешь о чем. Это была твоя идея – отправить Майю к Лукасу. Ты решил: раз тебе ничего не удалось узнать от меня, то она уж что-нибудь сумеет выведать у Лукаса!

– Неправда, я никогда не просил Майю достать эти расценки. Она просто воспользовалась возможностью.

– А то, что она шантажом вынудила меня молчать? Это тоже не твоя идея?

Наступила пауза.

– Я действительно рассказал ей о матери, – признался Роланд, – но мне и в голову не приходило, что она вот так воспользуется моими откровениями.

– Почему ты не попытался ее остановить?

– Никто не может остановить Майю, если она закусит удила. Я знаю, она расстроила тебя, но поступила так, чтобы защитить меня.

– Потому что любит тебя, полагаю? – Филиппа не смогла удержаться от ехидства. – Так вот, Роланд, тебя ждет большой сюрприз. Майя хочет выйти замуж за Лукаса. Вот почему она не хотела, чтобы он узнал о вашей связи. Она защищала не тебя, а себя!

– Она сама так сказала? – Он попытался спросить это безразличным голосом, но не сумел.

– Именно так и сказала. Когда она встретила Лукаса снова, то поняла, что все еще хочет его заполучить.

– Она сказала так, чтобы досадить тебе.

– Правда? – отозвалась Филиппа. – Если бы Майя любила тебя, она бы не пригрозила сообщить твоей матери, что ты жив.

– Майя думала обо мне, – возразил Роланд. – Она незнакома с моей матерью. Невозможно сочувствовать тому, кого ты не знаешь.

– Это верно, – согласилась Филиппа. – Слава богу, у нее никогда не будет возможности познакомиться с миссис Марш.

Он уловил в ее словах скрытый смысл.

– О чем ты?

– Я только что получила письмо от отца. – Она глубоко вздохнула. – Твоя мать умерла три дня тому назад.

Потрясение, испытанное Роландом после ее слов, было настолько сильным, что Филиппа ощутила его на другом конце телефонного провода.

– Это все меняет, не так ли? – проговорил он наконец.

Если в сердце Филиппы еще теплилась какая-то жалость к нему, этот вопрос уничтожил ее без остатка. Даже в такой миг он думал только о себе.

– Да, Роланд, – согласилась она. – Это меняет все.

– Что ты собираешься делать?

– Рассказать Лукасу правду. Единственным утешением для тебя во всей этой истории будет только то, что Майе не удастся выйти замуж за Лукаса. Думаю, после потери контракта тебя утешит возможность заполучить ее снова.

– Откуда ты говоришь? – неожиданно спросил он.

– Из номера.

– Значит, Лукасу уже все известно?

– Нет. Он вышел. Но узнает, как только вернется. Я обязательно дождусь его.

С чувством невероятного облегчения она опустила трубку на рычаг. Когда Лукас вернется, этот кошмар закончится. Филиппа широко распахнула руки в предвкушении будущего счастья.

Раздался телефонный звонок. Девушка отпрянула от аппарата, словно он ожил. Телефон зазвонил снова, но она по-прежнему не желала поднимать трубку. Еще одного разговора с Роландом ей не вынести. Телефон зазвонил в третий раз, и Филиппа заколебалась. Что, если звонит Лукас? Вздохнув, она ответила на звонок.

Голос, тщательно выговаривавший английские слова, сообщил, что мистер Пэджет должен обязательно явиться в министерство к четырем часам.

– Но осталось всего пятнадцать минут, – сердито возразила она. – Почему вы не сообщили заранее?

– Сеньор Родригес принял решение совсем недавно. Он узнал, что мистер Пэджет намерен еще больше снизить расценки, и желает немедленно поговорить с ним.

– Я не знаю, где сейчас мистер Пэджет. Если я могу чем-то помочь…

– Не могли бы вы сами доставить эти сведения?

Филиппа опешила от такой просьбы, но не увидела в ней ничего неисполнимого. Сказав, что постарается прибыть как можно скорее, она поспешно переоделась, захватила из ящика стола переработанные документы тендера и отправилась вниз искать такси.

Часы вдалеке пробили назначенный час, когда она вошла в пышно отделанную мрамором приемную сеньора Родригеса. В кабинете ее ожидал худощавый, щегольски одетый мужчина. Он представился как Карлос Диегос – тот самый, с кем она говорила по телефону.

– К сожалению, министра неожиданно вызвали домой, – извинился сеньор Диегос, – но он просил меня доставить вас к нему.

– Я зайду позже, – быстро проговорила она. – Возможно, к тому времени мне удастся связаться с мистером Пэджетом.

– Нет, нет. Сеньор Родригес попросил меня отвезти вас к нему домой.

Филиппа последовала за мужчиной к его автомобилю, низко посаженному «альфа-ромео», и вскоре они уже мчались по городу. Диегос прекрасно управлял машиной, и Филиппа нисколько не удивилась, услышав, что когда-то он был гонщиком. Оживленные бульвары остались позади, они начали подниматься в гору.

– Странно! – воскликнула она. – Я и не думала, что министр живет так высоко над городом.

– Здесь короче. На этой дороге не такой большой поток машин.

Несмотря на более короткий путь, было уже больше пяти, когда Диегос притормозил у отходящей в сторону узкой горной дороги, резко свернул на обсаженное деревьями шоссе и остановился у небольшой виллы.

– Но это же не дом министра! – воскликнула Филиппа.

Мужчина улыбнулся:

– Это мой дом. Мне нужно кое-что захватить, и мы поедем дальше.

– Но я приеду слишком поздно.

– Не волнуйтесь. Министр живет в пяти минутах езды отсюда. Пойдемте, я познакомлю вас с женой.

Девушке ничего не оставалось, как последовать за ним. Он ввел ее в кабинет, заполненный стеллажами с книгами. В комнате никого не оказалось, ставни уже были закрыты.

– Подождите здесь, мисс Смит. Я выясню, где жена.

Большими шагами он быстро подошел к двери. Прежде чем Филиппа успела сообразить, что происходит, дверь за ним закрылась и девушка услышала поворот ключа в замке.

На мгновение Филиппа застыла от изумления, но тут же подбежала к двери и начала дергать ручку. Дверь не открывалась. Тогда Филиппа забарабанила по ней.

– Выпустите меня! Сеньор Диегос, вы меня заперли!

Не услышав ответа, она подошла к окну и потянула на себя ставни, но они не поддавались. Филиппа содрала себе кожу на пальцах, прежде чем наконец справилась. Ставни распахнулись, и Филиппа увидела железную решетку на окнах.

Ее охватил страх. Подбежав к двери, она снова принялась стучать по ней.

– Сеньор Диегос, выпустите меня! Выпустите меня!

– Не сейчас, мисс Смит, – отозвался он. – Утихомирьтесь, пожалуйста. Вас все равно никто не услышит. Слуги ушли, а жена у меня глухая.

– Но зачем вам удерживать меня здесь?

На этот раз ответа не последовало. Она услышала только звук удаляющихся шагов.

В доме воцарилась тишина. Филиппа расхаживала по комнате. Она была здесь пленницей. Но чьей? Диегоса или того, на кого он работал? И что он собирается делать, когда наконец откроет дверь? Девушка поежилась и уставилась прямо перед собой, внезапно вспомнив давнюю картину: опрокинутая лодка, покачивающаяся на свинцово-серых волнах…