Бремя белых

Бремя белых

15 августа 2012 года

Борт самолета "Аэробус-340"

Где-то над Южной Атлантикой

Самолет качнуло – довольно сильно, так, что все находившиеся в этот момент в проходе едва не попадали с ног. Проклятая воздушная яма, чтоб ее так, в этой части океана погода обычно скверная и воздушные ямы не редкость. Так мы и впрямь в авиакатастрофу попадем, не в выдуманную, а в реальную.

Самолет наш принадлежал – если судить по раскраске и эмблемам на фюзеляже – авиакомпании Virgin и шел – по крайней мере, пока – по обычному трансатлантическому маршруту. Отклониться от курса мы планировали примерно через тридцать минут.

Полет проходил штатно, самолет вел экипаж, который не раз "ходил" по трансатлантическим маршрутам и знал как нужно лететь и что отвечать диспетчерам, чтобы не вызвать подозрений. Подозрения могли сорвать операцию только во время посадки на самолет в аэропорту одного из штатов юга США – это если бы американские специалисты по безопасности полетов вдруг задались вопросом – а почему это на зафрахтованный частными лицами самолет садятся одни мужики, в возрасте от двадцати пяти до сорока пяти? Причем такие мужики, что только при их виде пропадает желание задавать всяческие вопросы. Но нет, то ли 9/11 произошло уже очень давно и успело позабыться, то ли наши друзья порекомендовали не проявлять интереса к этому рейсу – как бы то ни было, посадка пассажиров прошла штатно.

Едва самолет, зарываясь носом в ослепительное, без единого облачка, голубое небо, взлетел и занял трансатлантический эшелон, все начали доставать экипировку. Из соображений секретности все садились в самолет в гражданской одежде, с собой не имели ничего острого, ничего режущего, даже ничего жидкого. Оружие, снаряжение и экипировка были загружены заранее в запломбированных контейнерах в грузовой отсек самолета. Это создало неудобства – проникнуть из пассажирского салона в грузовой отсек было можно, конечно – а вот вытащить в салон контейнер с грузом – нельзя. Пришлось организовывать живую цепочку и с шутками-прибаутками разгружать контейнеры прямо в грузовом отсеке, поднимая содержимое в салон. Если бы не воздушные ямы – все было бы нормально – а так кое-кто уже разбил в кровь лицо о переборки. Первая кровь в операции – дай Бог, чтобы и последняя.

Над Атлантикой – примерно в тысяче миль от берега – к нам пристроились два истребителя. Обычные Суперхорнеты, палубные истребители ВМФ США взлетевшие с авианосца, который находился неподалеку – то ли шел в Персидский залив, то ли возвращался из него. Увидел я их вообще то случайно – просто от нечего делать взглянул в иллюминатор – и увидел остроносую серебристую птицу, висящую чуть ниже и левее нашего самолета. Увидел их и не только я …

– Проверяют что ли? – демонстративно небрежно сказал я и зевнул. Тут очень важно не допустить паники, не допустить и минуты неуверенности в себе и в своих силах. Проверяют – значит все согласовано, все идет по плану, беспокоиться не о чем. Согласитесь, что если вы выполняете заказ правительства – пусть и тайный – это одно, а если действуете на свой страх и риск – совсем другое.

Возможно, и в самом деле проверяли. За прошедшие два года я обрел немало друзей и в Пентагоне и в "Туманном дне" и кое-какие гарантии – неофициально, разумеется – я получил. Бардак, происходивший в той стране, куда я направлялся всех изрядно достал, стоимость добываемого там сырья на рынке неуклонно росла, а безопасность персонала там, да и во всей Африке столь же неуклонно снижалась. Аль-Каида, окончательно убедившись что на Ближнем Востоке ей быстро и легко ничего не обломится перенесла основной вектор операций сюда, в Африку. Здесь не было американских войск, здесь не было международных коалиционных сил, здесь во многих местах не было нормального правительства вообще – короче, стоило только посильнее пнуть и все разваливалось как карточный домик. По крайней мере, таким было содержание доклада, в подготовке которого я принимал самое активнейшее участие и который сейчас ходил по "Туманному дну" и кажется, даже попал на Пенсильванию авеню 1600. Изначально я заплатил за этот доклад немалые деньги, чтобы аналитики представили ситуацию так, как нужно мне. Но по мере того как собиралась информация, как она анализировалась и превращалась в сухие строки аналитических выкладок и длинны ряды цифр статистики, я с ужасом убеждался, что можно было и не платить – все действительно было так или почти так, как мне было нужно. Нужно было спешить – иначе потом придется выбивать исламских экстремистов с огромного, разодранного войнами и распрями континента. Это вдобавок к тому дерьму, что происходит в Афганистане и на Ближнем Востоке – наверняка мы оттуда никогда не выберемся…

Облачились довольно быстро – благо экипировка была самой новой, такой какой нет даже в армии, приспособленной для того, чтобы быстро надевать ее по тревоге. Вместе со всеми одевался и я – болгарский АКМС с подствольником и прицелом "Рефлекс" на цевье, десять магазинов к нему, пистолет "Глок", шесть гранат – четыре осколочные и две светошумовые, тактическая рация, дэй-пак на три дня, в нем – помимо прочего еще патроны, в пачках. Ночной монокуляр – на всякий случай он был у каждого. Если не считать подствольника – стандартная экипировка "гардов" в Ираке и Афганистане. Благо, из тех кто был сейчас со мной в самолете, Ирак прошли все и превратились из просто патриотично настроенных и вооруженных граждан в настоящих волков войны, знающих и что такое убивать и что такое умирать. Ими и командовать то почти не надо – в своей тактической группе все понимают друг друга с полуслова, задачи выучили намертво. Это уже не то стадо, что предстало передо мной на ферме "Редбуш" два года назад – это уже мощная боевая группировка, прошедшая специальную подготовку и обкатанная на войне. В чем-то они даже превосходят американских морских пехотинцев – безусловно, лучших солдат в мире. По крайней мере если выбирать, с кем я пойду в бой, в серьезный бой – то я не колеблясь выбрал бы сейчас их, тех людей, что сейчас со мной.

Взглянул на часы. Пора…

– Командиры групп ко мне!

Все воинство, что летело со мной сейчас в самолете, было поделено на четыре тактические группы: леопарды, тигры, львы и слоны. Слоны – так называлась группа прикрытия, у них было наиболее мощное вооружение из всех – пулеметы у каждого третьего, противотанковые и противобункерные гранатометы, тяжелые снайперские винтовки М107. Леопарды Тигры и Львы должны будут после приземления захватывать обозначенные им как цели объекты, а Слоны оказывать огневую поддержку тоем, кому это потребуется. Если не потребуется сейчас – может потребоваться потом, во время городских боев. В свою очередь в каждой тактической группе имелись свои подгруппы – обозначенные на американский манер цветовыми кодами – "голубые", "красные", "золотые".

– Итак, внимание. Если есть вопросы – задавайте сейчас, потом будет не до вопросов. Все идет штатно, работаем по основному плану. Через – я посмотрел на часы – семнадцать с небольшим минут – первый пилот дает сигнал "Мэйдэй" (прим автора – в авиации то же что и SOS ). Согласно правилам ИКАО (прим автора – Международная организация гражданской авиации ) диспетчер, отвечающий за зону, где находится подавший сигнал бедствия самолет, обязан посадить его немедленно, вне очереди на любой ближайший аэродром. Какой ближайший аэродром будет у нас, вы знаете, объяснять не надо. Тем более, что эти придурки на одном поле с гражданскими самолетами держат и свою военную авиацию. Посадка будет тяжелой, придется отключить один из двигателей. После того, как самолет подрулит к заданной точке рядом с военным сектором, десантируемся и начинаем работать. Цели первого приоритета – охрана аэродрома и самое главное – вышки. На вышках находятся ДШК, если мы не уберем их в первые же секунды – никто из нас живым отсюда не уйдет. Поэтому, весь огонь – на вышки, до гарантированного подавления. После подавления вышек и целей первого приоритета, тигры берут под контроль вертолетную площадку, и все что находится на ней, львы – ангары, леопарды и слоны – занимаются казармами с личным составом. По технике, по складированным боеприпасам не стрелять без крайней нужды, все это нам понадобится…

За два года до этого

18 августа 2010 года

Поместье "Редбуш"

Южно-африканская республика

– Ну, что скажешь?

Я поднял глаза. С удовлетворением отметил, что Марина наконец то сняла камуфляж, в котором она любила щеголять больше, чем в обычной женской одежде. А я не любил, когда она надевала этот проклятый камуфляж, я вообще не люблю, когда женщины надевают камуфляж и стреляют, тем более в людей. Не женское это дело война.

А вот Марина думала совсем иначе. У нас вообще на многие вещи взгляды расходились, оттого мы уже успели пару раз серьезно поссориться. Пока нас притягивал друг к другу секс, но сколько это продлится – я не знал. А поскольку отношения эти я терять не хотел – вчера я принял для себя решение – обходить острые углы и стараться не конфликтовать по пустякам. Ну нравится даме в армейском камуфляже ходить – пусть ходит. И конечно, же как только я принял это решение (озвучивать его я не стал), Марина камуфляж свой сняла, одевшись весьма фривольно для этой, до сих пор богобоязненной части света.

– Кто это писал?

– В основном Эдриан. Ну и я.

– Хорошо…

– Вот видишь…

– Хорошо для голливудского сценария – резко оборвал я – или для приключенческого романа. Как сценарий боевой операции это не годится никуда.

Вообще, я ожидал любой реакции. Более всего я ожидал взрыва неконтролируемого гнева – как это обычно бывает у женщин. Тарелкой об стену, а то и об голову. Но того, что произошло я не ожидал никак. Марина просто взяла стул, села прямо передо мной, оседлав стул "наоборот" и тихо спросила:

– Почему?

– Потому что его писали люди, совершенно не представляющие себе, что такое настоящая боевая операция. Все ваши знания исчерпываются стрельбищем и голливудскими фильмами. Может, книгами. Ваши люди – лучшие из них служили в армии и полиции, их довольно много, они знают как воевать и как бороться с партизанами – но как захватить и удержать власть они не знают. Мне продолжать?

– Продолжай – по глазам Марины я видел, что ей это действительно интересно

– Прежде всего. Давай определимся с тем, что мы хотим. Мы хотим не просто завалить какого то черномазого президента – это можно сделать за пару месяцев. Мы хотим захватить и самое главное – удержать власть. Создать новое государство. Так?

– Так.

– Теперь вопрос на миллион баксов. Кому это нужно?

Марина недоуменно смотрела на меня

– Кому? Нам, брандваагу. Всем тем, кто устал от преступности, кто устал от бардака, кто устал от насилия. Даже многие черные пойдут за нами…

– Стоп, стоп, стоп… Давай, определимся. Прежде всего, нам нужно новое государство. Если нам нужно новое государство – нам нужно, чтобы после его появления на политической карте мира его признали бы другие государства. Второго эмбарго нам не надо. Логично?

– Правильно, но сейчас же…

– Нет коммунизма? Согласен, времена сейчас другие и политика более циничная. Но для того, чтобы новообразованное государство могло жить – его должны признать Соединенные штаты Америки. Если признают США – признают все, почти автоматически. Если не признают – государства не будет, чтобы мы ни делали. А для того чтобы США нас признали – образование нового государства должно решать одну или несколько серьезных внешнеполитических проблем США и должно быть подготовлено лоббированием на высшем уровне. Пока все что я говорю – логично?

– Логично.

– Теперь пойдем далее. Одна из проблем, которая официально не озвучивается, но которую безусловно надо решить – это проникновение Китая в Африку. Пока мы намертво застряли на Ближнем Востоке – Китай все больше и больше заходит в Африку. Причем, не проливая кровь и даже не платя больших денег. Они просто платят деньги и покупают – предприятия, людей, государства. Те деньги, что по местным меркам считаются большими и даже очень большими по меркам Китая – не деньги вовсе. У Китая, самые большие в мире золото-валютные резервы, подходящие к двум триллионам долларов, в Китае созданы крупнейшие по мировым меркам банки, в Китае огромный переизбыток населения, которое можно бросить на освоение Африки. Это проблема номер один. Проблема номер два – проникновение в Африку агрессивного ислама. Пока больше это проблема севера и центра Африки. Президент Египта Мубарак стар, лидер Ливии Каддафи тоже. Про Сомали страшно даже думать. Судан фактически уже под тайной властью Аль-Каиды. Нужно создавать противовес на юге. Мощное государство, управляемое белыми с серьезной армией и дружественным США режимом подходит в этом случае идеально. Это проблема номер два. Проблема номер три – частные военные компании, созданные под Ирак и Афганистан. Сейчас вся эта военная сила, по численности превосходящая даже армию США полностью задействована, людей в каких-то моментах даже не хватает. Как только конфликты в Ираке и Афганистане закончатся – США получат у себя в стране более ста тысяч человек, с оружием, прошедших войну, привыкших убивать, многих – с серьезными проблемами с психикой. Это – крайне взрывоопасный материал, "вьетнамский синдром" в квадрате. С этими людьми что-то надо будет делать. Многие из них так и не смогут вернуться к мирной жизни. В этом случае, отправить их в новое, недавно созданное и расширяющееся путем применения военной силы государство буде оптимальным решением проблемы. К тому же, наличие американского персонала в вооруженных силах нового государства будет гарантировать то, что государство останется проамериканским. Я прав?

– Вообще то да… – по глазам Марины я видел, что она серьезно задумалась над тем, что я сказал. Молодец, все больше и больше ей восхищаюсь.

– Теперь далее. С кем вы собираетесь претворять в жизнь свой план?

– У нас…

– У нас несколько тысяч активных членов брандваага, вооруженных и полностью подчиняющихся своим командирам. Это тоже бред. Все что я видел за последние дни – все это напоминает техасских или аризонских минитменов. Они умеют стрелять? Да, умеют. Они подчиняются командам? Да, подчиняются. Они армия, способная решать боевые задачи? Нет, это просто вооруженная группировка. Причем националистического толка – после нам все мировые СМИ будут это тыкать в лицо. У нас нет армии, Марина – а нам возможно придется сражаться с армией.

– Ты хочешь сказать, что тот чернокожий сброд, что сейчас служит…

– И тем не менее – это армия. Пусть плохая, пусть многие разбегутся при первой же серьезной заварушке – но пока это армия, с боевой техникой, с ВВС и ВМФ. Ничего этого у нас пока нет и быть не может, все, что у нас есть – это пехота. Значит, эту пехоту мы должны подготовить по нормативам спецназа. САС, Дельта, разведка КМП США – это уровень, которому должен соответствовать каждый. Поняла?

– Пока нет

– Людей надо обучить. Просто приезжать сюда по выходным, стрелять на стрельбище под пиво и отрабатывать простейшие тактические сценарии – это не есть обучение, поняла? У нас же есть деньги, включи воображение. Мы должны создать две компании. Одну – по добыче природных ископаемых и геологоразведке, чтобы можно было совать всюду свой нос не вызывая подозрений. Вторую – частную военную компанию, причем сделать ее если не лучшей в мире – то вывести ее на равный с лучшими уровень. Этакий "Блэкуотер" для Африки. Мы должны обучить людей и обкатать их в реальных боевых действиях. Это можно сделать в двух местах – в Ираке и Афганистане. Так мы получим немалую прибыль и готовую к боевым действиям армию, завяжем полезные знакомства и контакты, которые позволяя нам в будущем получить помощь. Причем за все заплатит дядюшка Сэм. Можем и мы заплатить – денег хватит, чтобы нанять тот же Blackwater. Если у нас будет частная военная компания – мы сможем хоть тоннами закупать и складировать оружие третьего класса (прим автора – автоматическое, по правилам BATF ), создавать собственную авиацию, закупать броневики, свои полигоны, учить людей, получать контракты на охранные услуги. И каждый, кто готов воевать с нами должен пройти через эту компанию.

– Не все согласятся, ты должен понимать.

– Значит, это балласт – жестко отрубил я – пока для нас это будет балластом и не более того. Говорить громкие речи и даже стрелять по неграм – это одно, воевать – совсем другое. Я не говорю, что те кто не сможет плохие люди, потом они нам пригодятся – но сейчас, на этом этапе это балласт.

– Поняла… – похоже, действительно поняла. Хотя националистической мути в голове много, но все же Марина – это юрист, окончивший один из лучших университетов мира. Это не проходит просто так.

– Помимо государства, мы должны тихо заручиться поддержкой бизнеса. Если мы приходим и говорим, что будет страна с британской системой законодательства, с защитой прав инвесторов, что люди смогут вложить деньги без риска их потерять из-за очередного военного переворота или межплеменных столкновений – это встретит понимание. Здесь много всего – но богатство этой земли уравновешивается высочайшим уровнем риска. Для китайцев этого риска не существует – они могут позволить себе потерять десять, сто даже тысячу человек на пути к своей цели. Мы такого позволить себе не можем. Если мы дадим гарантии, что китайцев здесь не будет – кое-кто надавит через свои связи на власти США, чтобы те осадили назад, когда начнется. Бизнес превыше всего. Нужны связи и с местными авторитетами среди черных – из наиболее лояльных и здравомыслящих. Все понимают, что право голоса на выборах не накормит тебя и твоих детей, а вот если тебя ограбят и убьют – вот это реальность, которая перевешивает все политические права и свободы. То, что здесь происходит, давно надоело всем – и белым и черным. Черный олигарх еще более ненавистен, чем белый олигарх. Дальше. Причем здесь использование ядерного оружия как гарантий?

– Но мы же должны обезопасить себя!

– Обезопасить себя ядерным оружием, угрожая им всему миру и, прежде всего США не получится. Моя страна не любит, когда с ней разговаривают с позиции силы. И никогда этого не забывает. Несколько смешанных десантных групп из Дельты и морпехов – и ядерного оружия у нас нет. А если взорвется хоть один заряд – будет еще хуже. Лучшая гарантия безопасности – это когда все что происходит, отвечает интересам наиболее сильных игроков. Так что про ядерное оружие пока забудь – мы должны справиться без него…

Марина оперевшись на спинку стула – в такой позе ее хоть на обложку журнала снимай – внимательно смотрела на меня.

– Ну, что скажешь?

– А что тут сказать? Я уже говорила, что лучшего военного советника за такое скромное жалование не найду. С чего начнем, советник?

22 августа 2010 года

Сана, Йемен

К тому моменту, как самолет Эмирейтс Эрлайнс, почти новый Аэробус-320 начал заходить на посадку в международном аэропорту Табриз, я наконец-то проснулся…

После того, как решение было принято и я стал военным советником армии, которую еще предстояло создать, огромная куча дел навалилась на меня подобно каменной глыбе – я даже перестал завидовать белой завистью штабным, отсиживающим свои задницы в безопасности. Это только с вида кажется, что у них нет работы – на самом деле работы на них сваливается столько… что лучше автомат в зубы и … вперед.

Целый день я затратил на звонки в Вашингтон – искал отца. Когда мне сказали, в какой он дыре, я чуть было не лишился дара речи – вот где-где, а там ему было делать совершенно нечего. Еще полдня потратили на поиски аппарата спутниковой связи…

Отец был немногословен как всегда – возможно, кто-то мешал ему разговаривать своим присутствием рядом с аппаратом. Просто спросил как дела, и, узнав что я хочу с ним увидеться, назначил дату и место встречи. Напоследок сказал, чтобы не брал с собой много вещей – сигнал возможной опасности и необходимости быть бдительным. Учту – в той стране, в которую я лечу, бдительность и в самом деле не помешает.

Прямых рейсов не было, пришлось вылететь сначала рейсом Кейптаун-Дубай, а потом из Дубая уже – до Саны, столицы объединенного Йемена, расположенного совсем рядом. Удивительного в этом ничего не было – Дубай давно стал деловым и финансовым центром, визитной карточкой и въездными воротами для всего ближнего Востока. Дубаи стал тем же самым, чем до семидесятых годов был "восточный Париж" – город Бейрут.

Пересадки в Дубае пришлось ждать два часа, выходить из кондиционированной прохлады аэропорта в уличное пекло не хотелось – так и просидел в зале ожидания. Заодно зашел в аэропортовский дьюти фри*, купил несколько больших бутылок джина Бифитер – подарок отцу и тем кто с ним. Для морпеха, находящегося вдали от родины, да еще в мусульманской стране, где хороший алкоголь днем с огнем не сыскать, лучше подарка не придумать. Продавец из местных посмотрела на меня как на алкоголика и кяфира, но джин продала и даже упаковала в фирменные пакеты с изображением "седьмого чуда света" – семизвездочного, единственного в своем роде отеля "Бурдж-аль-араб", чтобы легче было донести.

Кстати, есть нечто общее между африканским "кафр" и мусульманским "кяфир", не находите?

Интересно, что все-таки отец вместе со своей группой делает в Йемене? Если спецгруппу морской пехоты США без большой огласки направляют в какую– либо страну – жди беды…

Пока сидел, наслаждался прохладой и свежевыжатым апельсиновым соком, потянуло на философию. На что люди тратят деньги? Кто на что. Вот здесь например, местный шейх тратит деньги на строительство. Благодаря ему в городе строится столько новых небоскребов, сколько не строится нигде в мире за исключением Китая. Здесь открываются банки, страховые компании, Дубай за десять лет превратился в мировой туристический центр. Тот же отель "Бурдж аль-араб", небоскреб в виде паруса яхты, построенный на намывном острове, единственный в мире семизвездочный отель. С нуля– а теперь какие деньги приносит? Возьмем Боинг-777, на котором я летел – совсем новый, комфорт в эконом-классе такой, какого у некоторых американских авиакомпаний и в первом не дождешься. Аэропорт – по сравнению с аэропортом Дубаи американские аэропорты – сущий свинарник, мало того – еще и в постоянной готовности к терактам. По сравнению с тем что здесь… даже сравнивать не хочется.

А на что тратит деньги моя страна? Соединенные штаты Америки? На войну! В Ираке воюем, в Афганистане воюем, того и гляди в Иране начнется, в Мексике неспокойно, мой отец какого то черта в Йемене делает. Конца-края всему этому не видно. Дома – за что ни возьмись… ладно, в общем.

До международного аэропорта Табриз, воздушных ворот Йемена нас вез самолет попроще, Аэробус-320, тоже почти новый. Как взошли на борт (кстати, почти нас и не обыскивали, заставлять носки снимать никто и не подумал) – отрубился сразу. Как в черную дыру провалился. Устал…

Международный аэропорт Табриз располагался чуть ли не в десяти километрах от столичного города, с одной стороны были невысокие коричневые горы, с другой пустыня. Жара… даже африканская жара не могла сравниться с этим. В Южной Африке было просто жарко и все, жаркий воздух – а тут солнечные лучи буквально сбивали тебя с ног. На такой жаре можно яичницу жарить просто разбив несколько яиц на сковородку и выставив ее на солнце. Хорошо, что я уже привык к африканской жаре – иначе можно было свалиться от солнечного удара прямо у трапа самолета.

Сам аэропорт располагался в длинном, двухэтажном, постройки готов наверное семидесятых здании. Два крыла – и между ними диспетчерская вышка, выкрашенная в национальные мотивы под минарет. Аэропортовский автобус – старый советский Зил-130 с полуприцепом, были также видны и новые китайские автобусы у края летного поля – но за нами почему то прислали вот это. Потом узнал почему – отношения с соседями у Йемена были не безоблачными – вот и гадили как могли.

Что сразило наповал в аэропорту – так это одежда местных. По йеменской моде мужчины одевают юбку, как и шотландцы – только у йеменцев юбка (фута) длиннее, по длине ниже колен и всегда черного цвета, без каких-либо украшений. С непривычки такое одеяние диким кажется.

В отличие от аэропорта Дубаи, Табриз представлял собой эклектичное сочетание восточного базара и бесплатной столовки в южном Бронксе. Было видно, что в аэропорт вложены деньги – подвесной потолок со светильниками "под звездное небо", справочные компьютерные терминалы. И тут же – сидящие прямо на полу женщины, визжащие и бегающие по аэропорту чумазые дети, ужасная вонь. В общем – за тысячелетия тут мало что изменилось.

Таможеннику подарил бутылку джина – тот воровато огляделся, спрятал бутылку куда-то под стол, штампанул паспорт, махнул рукой – проходи. Визами здесь голову не морочили – привлекали туристов, хотя здесь туристов могла привлечь лишь первобытная экзотика. В местном киоске купил туристические карты страны и отдельно Саны – сойдут и такие.

Вышел на площадь перед аэропортом, отмахнулся от назойливых таксистов – ограбить могут запросто, а я и языка не знаю – подошел к автобусу, на котором слово Сана было написано по-английски. Водитель – веселый усач в засаленных джинсах (господи, хоть один нормально оделся) взял за проезд пятнадцать долларов США – доллары здесь ходили свободно и принимались к оплате как и в большинстве государств мира.

Встреча с отцом была назначена на четырнадцать ноль-ноль по местному, у входа в отель Шамир. Времени еще было предостаточно, больше двух часов – поэтому я решил немного прогуляться по улицам и посмотреть что же такое Йемен.

Вообще, если верить туристическим проспектам и интернету, столица Йемена Сана – это прежде всего город очень старый. Узкие улочки, построенные из местной глины дома. Когда то Сана была городом очень развитым – и на ее улицах можно встретить немало "небоскребов" построенных пятьсот-семьсот лет назад. Глинобитные дома оригинальной архитектуры, в которых по пять а то и шесть этажей – это сильно, так по-моему даже в Европе в те времена не строились.

На самом деле – ничего подобного, по крайней мере в тех местах, где прогулялся я. Здания, постройки от сороковых до восьмидесятых годов прошлого века, заново строится совсем мало – строительный бум Дубаи досюда не дошел. Автомобили – старые советские, поновее японские и еще новее – китайские, новых совсем мало. Много маленьких фургонов, японских и китайских, что побольше машины – почти все советские. На улицах полный бардак, если поблизости нет полицейского – про правила все забывают.

Большие желтые ящики, повешенные на высоте примерно метр семьдесят на стенах домов – это почтовые ящики, если повесить их ниже – туда местная детвора обязательно накидает мусора. Большие и массивные корзины для мусора – если сделать меньше, их обязательно перевернут. Многие йеменцы сидят прямо у стен домов, на грязном тротуаре, что-то курят, жуют, некоторые и спят прямо на такой жаре. С тротуаров же торгуют нехитрой снедью, иногда фрукты лежат сваленные прямо на землю и так торгуют. Лавки – просто на первом этаже домов три стены есть, а четвертой нет, тут внутри товар и тут же продавец на перевернутом ящике сидит. Торгует. Как они ночью от воров спасаются – не знаю. Все жуют кат – местный жевательный наркотик, как пожуют – плюют прямо под ноги, на тротуар.

Тут же рядом текут нечистоты – канализация если и есть, то в более цивилизованных европейских районах. Здесь же все течет на улицу. Вонь, рои мух.

Везде суетятся дети, что-то кричат, хватают за одежду – детей тут столько, сколько я ни разу в жизни не видел. Похоже в стране больше детей чем взрослых. Женщины все носят паранджу. Полно нищих…

По привычке пару раз проверился как смог – на первый взгляд никто не следит, хотя могу и ошибаться. Для того, чтобы провериться нормально нужно знать город и не бояться в нем заблудиться – а сейчас я как раз заблудиться и боялся. Далеко в старые кварталы я забредать не решился – и ровно без десяти минут вышел к отелю Шамир – одному из самых чистых и цивилизованных заведений в городе.

Встал я на углу, в тени – там второй этаж у отеля, в котором кстати находится самый шикарный ночной клуб Саны, гораздо больше чем первый, нависает над тротуаром примерно двухметровым навесом и под ним можно спрятаться от палящего солнца. Нищих здесь не было, спящих тоже –гоняли видимо. Не успел занять место и насладиться хотя бы относительной прохладой – услышал гудок автомобильного клаксона. Обернулся – увидел машущего мне рукой отца.

Отец был в штатском – какая-то светло-серая легкая куртка и джинсы, обязательные темные очки – у меня их не было, и я уже успел об этом пожалеть. Встречал он меня на обычном старом внедорожнике Мицубиси Паджеро, светло-сером, с гражданскими номерами.

Что безусловно радовало – в машине был кондиционер и он работал.

Особой радости напоказ при встрече ни он ни я не высказали – отец просто кивнул мне и указал на место рядом с собой. Было видно, что он нервничает и напряжен.

– Что?

Ни говоря ни слова отец завел мотор и мы встроились в поток движения, весьма скудный. Машин в Сане было немного.

– Ехать далеко?

– Далеко – коротко бросил отец – почти до самого Адена. Пристегнись…

* беспошлинный магазин, цены там бывают очень выгодными

22 августа 2010 года, вечер

Восточнее Адена, провинция Абьян, Йемен

Кэмп Фокстрот

Успокоился отец только когда мы были уже на побережье – у самого Адена. Город мы проскочили, не заезжая – он на полуострове расположен и окружен со всех сторон горами – и двинулись дальше. А уже через десять минут наш внедорожник свернул с дороги и, проехав с километр по положенным на землю бетонным плитам остановился около чек-пойнта. Длинный, серый, уходящий далеко в обе стороны бетонный забор выше человеческого роста, бетонные блоки, положенные так чтобы не прорваться с ходу. Советский бронетранспортер БТР-70 в пятнистой камуфляжной окраске "пустыня", грозно уставившийся раструбом ствола крупнокалиберного пулемета в сторону трассы и … несколько американских солдат с карабинами М4 и пулеметами. Кто-то прятался от зноя под палаткой, подвешенной на нескольких стальных штырях, чтобы давать тень караульной группе, кто-то держал под контролем нашу машину.

Отец опустил стекло в джипе

– Все в порядке, он со мной.

Старший поста с сержантскими погонами показался мне смутно знакомым – но ни я его ни он меня не узнал. Невиданное дело – ни у одного из солдат на форме не было нашивки с именем. Сержант, проверив какие-то документы махнул рукой и отошел в сторону…

За забором была самая настоящая военная база, крупная даже по американским меркам. Какие-то панельные строения, ряды ангаров, снова строения. Все дороги на базе были выложены бетонными плитами, вдалеке виднелась диспетчерская вышка, на вид рабочая и там же торчал целый лес антенн…

Техника… В основном здесь были вертолеты – на бетонке ровными плотными рядами стояли и русские Ми-8, наши СиНайт, СиСтэллион, боевые СуперКобры. Чуть дальше у больших ангаров было не меньше трех С130 и несколько легких двухдвигательных С-27. Прямо у забора в ряд стояла техника, как колесная так и гусеничная. В основном Хаммеры, МРАПы и LAV-25 с различными надстройками, но встречалась и советская. Все выкрашено в пустынный, светлый цвет, обвешано решетками, на многих решетках есть опаленные дыры – от гранат РПГ7, техника значит не новая. У ангаров стояли внедорожники Хаммер, почти все – вооруженные пулеметами и гранатометами, с большими надстройками на крыше, прикрывающими пулеметчика со всех сторон, бронированные по иракскому варианту. Народа на базе было много – обслуживалась и заправлялась техника, пока мы ехали к дальним ангарам – один из вертолетов взлетел. В целом все это походило на подготовку к какой-то боевой операции.

Командование базы размещалось в длинном трехэтажном здании, сильно похожем на жилой дом – подъезды, балконы. Построен он был видимо еще в те времена когда здесь были русские – с торца угадывался рисунок красного флага и какие то надписи на арабском, сейчас это почти все затерлось.

Отец остановил машину прямо рядом с первым же подъездом, мы вышли. У каждого подъезда стоял пост из двух морских пехотинцев, четко козырнувших нам – мы честь не отдавали, просто кивнули, потому что ни у меня, ни у отца не было головного убора. Нам ответили тем же, документы проверять не стали.

Поднялись на самый верх, на третий этаж – там на лестничной площадке была еще одна лестница, стальная, грубо окрашенная из стальных прутьев. Вела она наверх, в какой-то люк.

– Вот там и есть наш клуб, мы его назвали "зеленая зона". Сейчас там никого нет – не время. Лезь наверх, а я сейчас…

Клуб "Зеленая зона" и впрямь был обставлен так, как только это возможно в спартанских, походных условиях. Часть крыши была завешена маскировочной сетью, по краям крыши были уложены ящики и мешки с песком. Едва ли не половину крыши занимала абсолютно ровная площадка, на которую мог приземлиться средний вертолет, есть такие площадки, быстросборные, из алюминиевых плит. Сейчас там никого и ничего не было. По остальной же части крыши в живописном беспорядке были распределены те же ящики из-под боеприпасов, пляжные шезлонги, непонятно как тут оказавшиеся, обычные старые стулья. Морская пехота обустроила быт как умела.

Бросив свою поклажу на один из ящиков я подошел к краю крыши – и смотря с высоты третьего этажа убедился, что база эта по размерам еще больше, чем мне раньше представлялась. Господи, да тут техники больше чем на полк! Стоящая в шеренгу у забора техника была не единственной из тех что здесь имелась. Дальше, за летным полем было большое, огороженное пространство – и там тоже все было забито техникой, стоящей шеренгами, машина к машине.

Я оглянулся подтащил стул к самому краю, уселся в раздумье. Что бы это ни было – ничего хорошего ждать впереди не стоило. Новый темнокожий президент, когда только шла предвыборная кампания, пообещал вывести войска из Ирака за шесть месяцев. Потом этот срок непонятным образом удлинился – но войска все же стали выводить. Теперь, похоже, выясняется, что президент не сказал нам главного – войска выводятся всего лишь в соседнюю страну…

На крышу поднялся отец, каким то чудесным образом он умудрился протиснуться в тесный люк, еще и с чашками чая в руках. .

– Ну и как ты думаешь, на что все это похоже? – спросил он, подтаскивая ящик и усаживаясь рядом

– На большое дерьмо, которое еще впереди – коротко ответил я

– В яблочко! – батя отхлебнул из дымящейся чашки с чаем – впереди и в самом деле очень и очень большое дерьмо…

– Что это такое?

– Это? Это бывшая военная база, использовавшаяся совместно Советским союзом и Южным Йеменом. Сейчас – временная база амфибийных сил "Кэмп Фокстрот", скорее всего она будет постоянной. В пятнадцати километрах севернее еще одна такая база, там базируются рейнджеры и армейский спецназ. Слышал что в Ираке происходит?

– Только то что в новостях.

– Ну так восполняй пробелы в знаниях, сын. Мы уносим ноги из Додж-Сити, оставаться в Ираке смысла нет, президент на это никогда не пойдет. Есть договоренности со всеми основными группировками действующими в Ираке, о графике вывода войск. Если его сорвать – снова будет кровь. Только на условиях четко оговоренного графика вывода войск поддерживается режим прекращения огня. Все группировки – шииты, сунниты, курды копят силы для схватки друг с другом…

– То есть получается мы уходим побежденными?

– Да какая нахрен разница? Победители, побежденные… Армия и морская пехота свою задачу выполнили так, как могли и так как ее нам поставили. Теперь новый приказ – выходить по графику. Сразу после этого там начнется такая свалка, какой не было со времен Ливана. Багдад будет вторым Бейрутом. Турки сразу атакуют Курдистан, он им не нужен, скорее они его оккупируют и присоединят к себе. Но просто так этого им сделать не удастся, Турция получит гражданскую войну. Сирийцы будут претендовать на суннитские районы Ирака, Иран – на шиитские, а возможно и на все. Если мы ничего не сделаем – там уже в следующем году начнется бойня.

– И что мы делаем?

– Есть план… – отец допил чай и поставил чашку – вообще я сам до конца не все знаю но… В общем, Корпус морской пехоты, спецназ и вертолетчики выходят в те страны, где обеспечена хоть какая-то безопасность. Как например Йемен. Там создаются базы – под видом тренировочных центров для местной армии и тому подобного. Таким образом, получается некий костяк безопасности региона. В самом же Ираке безопасность будет обеспечивать правительство Ирака, демократически избранное, с активной помощью американских военных советников и частных военных компаний. Этих самых частников потребуется в два-три раза больше, чем было до этого потому что американской армии непосредственно в стране не будет. Кроме того – будет и национальная армия с национальными силами безопасности. Все-таки чему-то мы их научили, не зря же столько денег потратили. Таким образом будет поддерживаться порядок – причем не только в Ираке, но и в других странах региона. Самый главный принцип новой архитектуры безопасности в регионе – безопасность это такой же товар как и другие, за безопасность надо платить. У правительства Ирака уже сейчас золото-валютные резервы около ста пятидесяти миллиардов долларов, у других стран региона они не меньше. Бесплатно бороться с терроризмом мы больше не будем, этот проект должен окупать себя. Да и нет ни хрена никакого терроризма, есть люди, которые пытаются дестабилизировать обстановку в регионе и захватить власть, используя террористические методы. Ну и …

Отец задумался, говорить или нет, потом все-таки заговорил

– В любом случае Йемен – один из ключей к международной торговле нефтью, большая часть добываемой нефти идет через Красное море. Этот путь можно отлично контролировать из Йемена так что если что…

– Но ведь есть дальний путь – через мыс Доброй Надежды….

– Он более длинный и дорогой.

– Но реальный. Некоторые суда и сейчас идут через него. Опасаются сомалийских пиратов…

Отец пожал плечами

– Командованию виднее…

Но это же гениально! Два основных пути для транзита нефти и грузов! Один ближний – через Красное и Средиземное море. Второй дальний – в Атлантику через мыс Доброй надежды, огибая весь африканский континент.

На данный момент расклад таков, что Красное море мы перекрываем через Йемен. Но остается путь через мыс Доброй надежды, который мы перекрыть не сможем. Южноафриканская республика не находится под контролем США, более того там все сильнее исламские настроения среди черных. Ислам вообще начал ползучую экспансию на африканский континент…

А если переиграть?

Предположим, что на юге африканского континента возникает сильное и дружественное США государство, управляемое белыми. Оно договаривается с США о совместных действиях и в случае необходимости перекрывает и второй, дальний путь.

В итоге перекраивается вся геополитика.

У стран, торгующих нефтью не останется ни одного пути как доставить нефть в Европу. Ни одного! Нет трубопроводов, вся нефть возится танкерами, а за короткое время трубопровод не построишь, на это нужны годы. Без нефтяных доходов они долго не проживут. Но самое главное – автоматически под удар подпадает еще один игрок.

Китай лишается всех морских путей экспорта в Европу, а они ему жизненно необходимы. Есть три основных морских экспортных пути – через Красное и Средиземное моря, через Южную Африку и третий, через Панамский канал. Если все три контролируются США и союзниками – Китаю можно диктовать любые условия. У него остаются только две альтернативы – экспорт сушей через Россию, но русские железные дороги такой поток грузов просто не смогут пропустить и еще один путь – опять через Россию, севером через Арктику. Это еще проблематичнее.

Получается если найти в Вашингтоне антикитайское лобби, и подать дело именно так– я найду еще одного сильного союзника! А оно в Вашингтоне есть, к гадалке не ходи. Только последние торговые войны чего стоили…

– О чем это ты задумался? – голос отца вернул меня в реальность

– Да так…

– Вот и я – да так. По-моему, мы думаем об одном и том же. Только ты еще думаешь о глупостях.

– О каких?

– О Южной Африке. Если ты там прожил столько времени – значит ты о ней думаешь. И ты на что-то решился.

– Эта страна заслуживает лучшей судьбы.

– Брось – раздраженно махнул рукой отец – это все полная ерунда. Если кто-то и должен влезать во все это дерьмо – так только не ты. Есть поинтереснее места, где можно приложить свои усилия.

– Например?

– Например… Ты карту помнишь? Есть такой островок – Сокотра. Отсюда не так уж далеко.

– Ну и?

– Мы там тоже есть. Сейчас там передовая база морской пехоты, но скоро будет еще круче. Там будет пункт постоянной дислокации седьмого отряда SEAL со средствами усиления, там же будет дивизион LRCC* и Си Кобры. Кроме того – возрождается сто восемнадцатая эскадрилья**, только базироваться она будет не на кораблях, а в основном на земле. Речь идет даже про то, чтобы разместить там несколько наших Харриеров. Места хватит, русские здесь в свое время много всего понастроили только спасибо сказать можно. Подновить, подремонтировать немного – и готово, заезжай.

– Что там есть, в этом Сомали кроме пиратов? И кучи нигеров с автоматами?

– До черта нефти.

– Чего… – вот тут я был реально удивлен – какая там, к чертям нефть?

– Нефть на шельфе. Его и не изучали толком никогда. В седьмом году открыли первое месторождение, об этом мало кто знает. Сейчас мы готовимся к зачистке Сомали – по крайней мере все к этому идет. Ты думаешь, все эти вертолеты отсюда – они куда летают? На Сокотре готовится передовая база вторжения, в самом Сомали базироваться смертельно опасно, это мы уже проходили. Тем более нам на сейчас раз нужно только зачистить прибрежные районы и не допустить нападений на планируемые нефтяные прииски пиратов и террористов. Сами вышки, и береговую инфраструктуру если она будет, охранять предполагается тоже силами частников и, конечно же, за деньги.

Значит, наша армия наконец то стала учиться не только транжирить деньги и выбрасывать их на ветер, но и считать, и, самое главное – зарабатывать. Не скажу, что это плохо, от многих глупостей можно уберечься, если сесть и посчитать, перед тем как делать.

– Могадишо не хватило…

– Тогда мы воевали из-за большой глупости. Сейчас мы воюем за реальные интересы страны – прищурился отец – не забыл что это такое?

– Не забыл. Проблема в том что их каждый понимает по разному.

– Да нет. Они везде одни и те же. Ты в городе бывал – все машины, которые новые там какие?

– Китайские?

– Вот именно что китайские. Зайди на любой шук*** – там почти все китайское. Техника бытовая, машины, часть жратвы – да все.

– Господи… Для того чтобы в этом убедиться, не надо ходить на шук. Зайди в любой американский супермаркет – и ты увидишь там ровно такую же картину.

– Да нет, разница есть… Она в том, что мы за то что покупаем, платим, платим реальные деньги и немало. А тут…

– Хочешь сказать, что тут бесплатно?

– Не совсем. Я недавно разговаривал с одним парнем из твоей бывшей конторы. Он рассказал, что китайцев, которые торгуют по всему Персидскому заливу и Африке субсидирует правительство Китая – конкретно под это. Дают деньги в кредит через государственные банки под обеспечение заключенных торговых контрактов – а обратно их потребовать забывают.

– То есть мы сюда приходим с оружием, а китайцы – с дешевым шмотьем?

– Вот именно. И не знаешь, что лучше. Китай очень скоро будет играть здесь роль не меньшую, чем в свое время – русские. Они уже ведут работу не на уровне шуков – на уровне правительств и армии. Предлагают поставки оружия, военных советников. И ждут, когда мы уйдем из региона – чтобы встать на наше место. Поэтому-то мы здесь и встаем.

– А моя бывшая контора что здесь забыла?

– Что забыла… У них в Адене целая контора сейчас. Вроде как антитеррористический центр. Сидят там где раньше русские советники сидели.

Полный бардак… По закону ЦРУ не имеет права проводить какие либо операции на территории США, а ФБР – за его пределами. Правила эти конечно постоянно нарушались – но тайно, а если кого то ловили за руку, тот должен был подать в отставку. Теперь, после 9/11 – полный бардак. Делится огромный бюджет на борьбу с терроризмом – и каждый хочет отхватить от него кусок пожирнее и послаще. Поэтому сейчас каждый сует нос в чужую тарелку и особо этого не скрывает. И еще. Если раньше каждый занимался своими делами и особо в них никого не посвящал – то сейчас, после 9/11 объявили, что одной из основных проблем, приведших к трагедии, был недостаточный обмен информацией. И теперь – по секрету всё и всему свету.

– Народа там много?

– Много. Человек пятьдесят точно есть.

Одним глотком я допил свой чай…

– Ты, как я понимаю, наконец-то решил остепениться…

– Не совсем.

– Может, хоть познакомишь со своей новой герлфренд?

– Познакомлю. Приезжай.

– Она из Южной Африки?

– Да.

Отец встал на ноги, прошелся по крыше, раздраженно отпихнул попавшийся под ноги ящик.

– Не делай глупостей.

– Ты о чем?

– Ты знаешь. Белая южноафриканка. Стоит только тебе влезть во все это дерьмо – и обратно уже не вылезешь. Там хуже, чем в Ираке.

– Чем же.

– Тем, что там народ сильно отстал в цивилизованном развитии. Если в Ираке было самое настоящее государство, причем довольно процветающее – то там не было ничего. Здесь почти все иракцы хоть как то учились в школе, они умеют читать и писать они умеют жить, черт побери, в цивилизованном обществе. То что здесь происходит – это издержки борьбы за власть, только и всего. Тот же самый исламский экстремизм – это одна из форм борьбы, там даже на нижних ступенях мало настоящих фанатиков. Фугас на дорогу подкладывают те, кто за это получил бабки в ближайшей мечети. А вот в Африке все застыло на уровне родоплеменного строя. Там вырезают соседей, жрут за ужином их мясо – и делают это с большим удовольствием.

– Может, им тоже надо дать шанс?

– Может. Но я бы предпочел, чтобы шанс им давал кто-нибудь другой.

– Да никак это сам Эдриан де Вет заглянул к нам на огонек… – грянуло за спиной

Я обернулся – так и есть. Ганнери-сержант КМП США Томас Дж. Блейз, собственной персоной. Первый мой командир. Здоровенный, шумный, всегда выглядящий так будто он обгорел, а солнце. При этом – совершенно отмороженный, готовый полезть хоть в ад, если ему прикажут.

– Semper Fi, сэр… – ответил я. Отец дружески хлопнул ганни по плечу – нравы здесь были простые, как и в Африке: все белые друг другу братья.

– Как?

– Десять штук. Усрали их местные шимпанзе изрядно – но до базы доползут. Ремонтировать придется серьезно.

– Сколько?

– Десять за каждый, дешевле не отдали.

– За такое то дерьмо…

Отец махнул рукой

– Черт с ними, это в пределах…

Ганнери-сержант Блейз повернулся и безошибочно нашел взглядом мои покупки из аэропорта Дубаи

– Намечается изрядная вечеринка – подтвердил я

– Тогда собираем людей…

Народ собрался довольно быстро настоящий морской пехотинец всегда носом чувствует, где наливают. Человек тридцать, кого-то я знал, но многих – нет. Уже здесь я узнал, что двоих из тех с кем я в свое время служил, в живых уже нет. Кинерли подорвался на фугасе под Фаллуджей, Марка Нормана смертельно ранили во время специальной операции по захвату одного из локальных командиров исламского сопротивления. Вообще, несмотря на приличный джинн в больших количествах, как только речь заходила про Ирак – настроение сразу портилось, у всех и капитально…

Сколько времени то прошло… А ведь ни хрена не изменилось. Сначала здесь сидели британские офицеры – Аден до шестидесятых был британским, в горных пещерах хранили британское атомное оружие. Потом сидели русские – люди, которые были нашими врагами – но это были настоящие, заслуживающие уважения враги. Потом ушли русские – и за десятилетие, пока на этот регион никто не обращал внимания здесь столько всякого дерьма случилось…

Теперь здесь сидим мы, американцы. И говорим ровно о том же самом, о чем говорили те, кто сидел здесь до нас.

Бремя белых…

– Батя… – я позвал отца, о чем-то разговаривавшего с невысоким очкариком в форме без погон – пойдем, свежим воздухом подышим…

Завалились на вертолетную площадку – тут и в самом деле было посвежее

– Какой чертовщиной занимается Блейз? – в упор спросил я

– А это… Понимаешь, тут раньше две страны было: Северный и Южный Йемен. Каждая спонсировала повстанцев в тылу друг друга. Теперь мы скупаем их оружие – пока не полыхнуло. Блейз например наткнулся на десять легких внедорожников с вооружением в хорошем состоянии, договорился по цене. Сейчас их выкупим, пригоним на базу…

– А потом? На переплавку?

– Зачем? Они пойдут нашим новым друзьям в Сомали и других странах региона. Для них достаточно и такой техники – тем более что с нашей они не справятся. А что?

– Да ничего… – я перескочил на другую тему – у меня появилась мысль. Почему бы мне не создать частную венную компанию. Ведь сейчас у Дельты у САС, у тюленей – у всех есть дружественные частные военные компании. Почему бы не создать такую компанию, дружественную морской пехоте США.

– Ты серьезно?

– Абсолютно…

Отец помолчал

– Идея здравая, конечно… Да и я ребят знаю, и ты для них не последний человек…

– Мне нужна помощь.

– Какая?

– Пара телефонов в Вашингтоне. По которым я мог бы позвонить и неофициально поделиться своей идеей. С людьми, имеющими отношение к КМП и у которых крепкие связи на самом верху. И которые потом мне помогут с контрактами.

– А твое ФБР?

– Как вариант. Там тоже есть неплохие ребята. Но ФБР я займусь сам.

– Помогу. Только не делай глупостей…

Одной глупостью больше – одной меньше…

* Light river combat craft – подразделение, относящееся в ВМФ США и воюющее на речных путях, используя высокоскоростные и очень хорошо вооруженные (два М134 Миниган, один М2 Браунинг, по два спаренных или одиночных М240) лодки

** 118 эскадрилья – специальное подразделение ВВС, использующее легкие вертолеты морского базирования с пулеметами и гранатометами. Было создано в восьмидесятые годы для защиты судоходства в районе Красного моря. Тогда шла тяжелая война между Ираком и Ираном, обе страны торговали нефтью и обе страны пытались закупорить основной путь экспорта нефти. Для США же было жизненно важно этого не допустить. Иранцы часто использовали легкие катера для атаки на танкеры, вот 118 эскадрилья и охотилась на эти катера, используя вертолеты способные летать в ночное время и в чрезвычайных условиях.

*** шук – базар

25 августа 2010 года

Вашингтон, округ Колумбия

Удостоверения сотрудника ФБР у меня не было, даже просроченного – поэтому впервые я не только увидел собственными глазами, но и на себе прочувствовал, какие же муки испытывает современный путешественник, желающий пересечь океан и попасть в "землю свободных и отважных". А если он летит еще и из арабской страны, через тот же Дубай…

Кстати – хотите открою вам секрет, как просто и беспроблемно повторить 09/11? Да проще простого. Это les miserables* с обычных рейсов шмонают только так, заставляют носки снимать и воду выливать. А вот те, кто летают через бизнес-терминалы, имея свои собственные самолеты – табу. Их не только не обыскивают – власти даже не знают, кто и куда перемещается на этих бортах. Возьми к примеру подержанный Boeing 737 BBJ, загрузи его взрывчаткой по самое не хочу для усиления эффекта и лети. И слова тебе никто не скажет.

Вот так вот.

Хорошо, что в международном аэропорту Даллес мы часто проводили тренировки, как в самом ближайшем аэропорту к месту нашей дислокации. Соответственно, меня узнали сотрудники ФБР, находившиеся в аэропорту и прервали экзекуцию на полдороге. Поговорили о том о сем – приятно, что меня здесь еще помнят…

В аэропорту я взял такси, с трудом объяснившись с таксистом (пакистанец, кажется) добрался до города, там попросил остановить у первого общественного телефона. Набрал по памяти номер, надеюсь он не изменился.

– Александер – сухой, ничуть не изменившийся голос

– Приятно слышать голос старого друга… – отозвался я

Трубка на мгновение замолкла

– Сам знаешь где – наконец сухо ответил мой старый друг, который и притащил меня в ФБР – через три часа…

Трубка замолкла…

Понятно, линию прослушивают, все разговоры пишут… Старая добрая Америка, где ты? Что-то ее не видно после 9/11…

Я вернулся в такси, хлопнул дверью.

– Квантико. И побыстрее.

"Сам знаешь где" – этот значит на территории академии ФБР в Квантико, штат Виргиния. Примерно сорок километров на юго-запад от Вашингтона. Полная и безраздельная вотчина ФБР и Морской пехоты США, встречаться там куда безопаснее, чем в каком-нибудь кафе на Пенсильвания Авеню. Чужих там не любят – а вот своим всегда рады…

Такси наконец вырвалось из удушающего объятья вашингтонских пробок, помчалось по хайвею. Знакомый до боли путь, который я проделывал сотни раз. Но мне почему то казалось, что я приехал куда-то не туда. Не на родину – а в чужую и не слишком приветливую страну. Все казалось каким то ненастоящим – глянцевый блеск новеньких машин, назойливые вывески МакДональдсов и БургерКингов у дороги, рекламные щиты, знаки. Это такси – желтый крейсер, нервничающий водитель. Может, у него с грин-картой** не все в порядке?

Сейчас я понял то, о чем предупреждал меня отец. О том, что когда я сюда вернусь – все будет казаться чужим. Африка, в которой я прожил всего пару лет, измученная и обильно политая кровью земля, исполненная ненависти атмосфера стала для меня ближе и роднее, чем сильная и безопасная Америка.

Водитель остановил чуть ли не за полкилометра до въезда на территорию комплекса.

– Извините, сэр – дальше не повезу.

Понятно, страх пересилил-таки жадность.

Просунул в стеклянную перегородку купюру в сто долларов, сдачи ждать не стал. Прогуляюсь…

На пропускном пункте меня конечно же не узнали – немало времени прошло, а там народ часто меняется. Вообще, в Америке если кто-то идет пешком, а не едет на машине – это уже повод для подозрений.

Ронять меня на землю и держать под прицелом автоматов меня конечно не стали – но вот у вышедшего навстречу морского пехотинца кобура была расстегнута.

– Да, сэр? – вопросительно уставился на меня он. Акцент южный, гнусавый получается не сэр, а что-то типа "са-а-а". Луизиана или Техас.

– У меня здесь назначена встреча.

– С кем, сэр?

– Помощник директора ФБР Кертис Александер. Собственной персоной

Морпех задумался – человек, которого я назвал, был не рядовым агентом, он занимал в иерархии Бюро очень высокую должность. В Бюро достаточно сложная система взаимоотношений, а у морской пехоты и Бюро – еще более сложная. Не раз морские пехотинцы получали нагоняй сначала от руководства ФБР, а потом и от своего командования, за то, что создали проблемы. Вот и сейчас – морпех не знал, как ему поступить.

И я решил ему помочь.

– Агент Монро здесь?

Морпех снова задумался. Агента Монро здесь знали довольно хорошо, потому что он частенько занимал морпеховскую учебную базу для проведения занятий со своими людьми. Информация о том здесь он или нет, вряд ли бы как-то повредила безопасности базы.

– Полагаю что здесь, сэр.

– Тогда найди его по связи и скажи, что агент Эдриан де Вет здесь.

– Оставайтесь здесь, сэр… – морпех пошел в караульное помещение звонить.

Но ждать мне пришлось недолго… В череде самых разных машин, едущих в сторону академии ФБР появился черный Шевроле Субурбан с синими и красными мигалками под хромированной обрешеткой капота – на таких машинах, причем бронированных теперь ездило высшее руководство Бюро. Рядом со мной Шевроле тормознул, открылась задняя дверь…

– Садись!

Упрашивать меня долго не пришлось. Только я завалился на сидение рядом со своим старым другом – машина тронулась с места, перемигиваясь подкапотными мигалками. Пост охраны мы миновали без досмотра – машину эту очевидно знали.

– Мик, давай в городок – негромко сказал Кертис

– Понял, сэр…

Городок или "Роббери-таун", так его многие называли был одной из достопримечательностей академии. Прямо посреди леса был выстроен небольшой квартал на три улицы, с банком, с закусочной, с МакДональдсом – типичный пригород на среднем Западе. Все это использовалось для тренировки сотрудников ФБР – тут отрабатывали самые разные упражнения, но без применения боевого оружия. Пулеуловителей здесь не было, а портить дорогой реквизит было нельзя. Задания здесь отрабатывали "всухую" либо просто с угрозой оружием, либо с лазерными имитаторами стрельбы.

Водитель высадил нас около банка Хокана, прямо у телефонной будки под плакатом Догвуд Инн. Это и было то самое место о котором знали мы оба. Как-то раз – я только начинал в ФБР – это здание… сильно пострадало из-за моих действий. С трудом удалось добиться того, чтобы стоимость ремонта не вычитали из моего жалования.

Субурбан поехал дальше – я знал что он будет ждать на улице Дж. Эдгара Гувера – а мы с Кертисом присели на небольшой лавочке у почтового офиса, не обращая внимания на суету вокруг. Занятия здесь продолжались – мимо проехала машина, затем еще одна, и наше появление не могло их отменить…

Кертис постарел, почти полностью облысел. Вообще, изменился он сильно, сильнее чем можно было ожидать. А чего еще ждать, если уик-энд – это просто два дополнительных рабочих дня.

– Слышал я, ты неплохо поднялся? – начал Кертис

– О чем ты?

– О наследстве. Согласись, не каждому обламывается пятьдесят миллионов.

– Не каждому. И мне не обломились.

Кертис недоуменно посмотрел на меня

– Там трастовый фонд – коротко объяснил я – условия такие, что я имею право только на проценты от него. Дед был большим шутником.

– Понятно – кивнул Кертис – нам нужны кое-какие объяснения.

– Нам – это кому? – подозрительно прищурился я

– Нам – это Бюро. Мне. Директору. Черт возьми, ты что, забыл правила?

Я усмехнулся

– Да как тут забыть. Я кстати уже уволен?

– Как ни странно нет, хотя могли бы. Ты все еще официально числишься как сотрудник ФБР, временно отстраненный от исполнения своих обязанностей.

– И какие объяснения я должен дать? Относительно того, хочу ли я на прежнее место работы?

– Нет… – Кертис раздраженно махнул рукой – кое о чем другом. Прежде всего – у меня теперь новая должность. Меня можно сказать тоже сослали. Я теперь представитель от ФБР в Объединенной антитеррористической группе в ранге инспектирующего агента.

– Такие должности дают перед выходом на пенсию. Чем же ты провинился?

– Много чем. В последнее время появилось слишком много парней, которые сперва делают, потом думают. И эти парни, как только речь заходит о правилах проведения уголовного расследования презрительно кривятся. Не знаю, до чего мы дойдем – но точно, что ни до хорошего.

– И ты один так думаешь?

– Да нет. Так многие думают. Но сейчас Бюро с его старой доброй полицейской работой задвинуто на задворки, а бал правят парни типа "пропустите с оружием".

– А как же новый президент?

– Да брось…

Невесело…

– Но ты так и не сказал мне, в чем я провинился…

– Видишь ли… Министерство безопасности Родины прислало нам меморандум, в котором ты указан в списке подозреваемых в террористической деятельности.

– Чего?

– Что слышал. Директор встал на дыбы и потребовал объяснений. Сам понимаешь – если действующий агент ФБР подозревается в террористической деятельности – это конкретное дерьмо. А если его уволить – получается, что Бюро это косвенно подтвердит. Негропонте*** никаких объяснений не представил – а потом и вовсе его вышибли. Но вонь от этого дерьма осталась и с ним надо что-то делать.

– И как же я умудрился связаться с УБЛ? ****

– Дело не в УБЛ. Дело в неонацистах. Ультраправых.

– В ком?

– Слушай, не прикидывайся, а?! – вышел из себя Кертис – ты решил, что все, что там происходит, не отслеживается?

– Отслеживается? – начал выходить из себя и я – а вы вообще знаете, что там происходит? Или только отслеживаете? Может, пора что-то сделать, а не отслеживать и наклеивать ярлыки?!

– И ты что-то уже сделал?

– Да, черт возьми, сделал! Сделал и собираюсь делать дальше! Кто-то должен что-то сделать, не всем же наблюдать…

Я остановился – резко. Ну, сукин сын! Вывел на эмоции и добился того, что я потерял контроль над собой и сказанул лишнего.

– В общем и целом так, Кертис. У меня есть планы заняться бизнесом. Создам частную охранную компанию и буду оказывать услуги – там это очень востребовано. Создам горнорудную компанию и буду добывать полезные ископаемые. Заработанные деньги я постараюсь потратить на то, чтобы сделать юг Африки хоть немного лучше, чем он есть сейчас. Официально тебя спрашиваю – ФБР имеет что-то против этого?

– Не имеет. Если ты и впрямь собираешься делать именно это.

– Именно это и ничего другого. Если вы не возражаете. Но остаются вопросы – что делать с той кучей дерьма, которую походя вывалило на меня Министерство безопасности Родины. Подавать в суд или?

– Или. Я все-таки не последний человек. Из списков подозреваемых в терроризме мы тебя вычеркнем

– Премного благодарен – издевательски поклонился я – и еще. Заявление об отставке из ФБР мне прямо сейчас можно написать?

– Если ты не возражаешь.

И тут я все понял. Господи, до чего же… Они ведь просто боятся, что я начну поднимать какой-либо шум. Потому что раньше ко мне бы не прислушались, а теперь прислушаются. Когда у человека есть больше миллиона долларов – к нему вообще очень тщательно прислушиваются, этакая народная американская традиция. Вот они и боятся – как бы я не начал рассказывать про то, что творится в ФБР, рассказывать всю правду.

Господи… Какое же здесь везде дерьмо…

Заявление об отставке я написал прямо в здании академии, в административном корпусе, не на положенном бланке, а на обычном листе бумаги. Коробило жутко – понимание того, к чему привела моя служба в ФБР, мой риск. Черт ведь я же постоянно был на переднем краю, рисковал своей задницей, реально рисковал в отличие от некоторых, которые за столом "инспектирующего агента", а то и "заместителя директора" высиживают. И итог? Теперь от меня руководство сторонится как от чумного из-за старых обвинений по той стрельбе в школе, из-за новых обвинений в сотрудничестве с крайне правыми экстремистами и из-за опасений, что у меня хватит сил дать Бюро здоровенного пинка как раз в тот момент, когда будет рассматриваться бюджет на следующий год. Вспомнился сразу один парень из отдела по борьбе с организованной преступностью – он подался в частные детективы, в специалисты по корпоративной безопасности. Как то через год мы встретились – судя по новенькому джипу БМВ дела у него были на высоте – и я спросил у него, каково работать на гражданке. Он тогда подумал, а потом сказал: "Знаешь… На гражданке радует хотя бы то, что тебя имеют не бесплатно…".

Вот и мне не стоит падать духом. В конце концов, на моем личном счете скопилось не менее миллиона долларов США, у отца есть еще миллионов десять. Это если не считать доставшихся мне от дедушки ценностей – пока мы их не пустили в оборот, не желая привлекать к себе внимание. По своей работе я знал, что все сделки с золотом, алмазами и бриллиантами находятся под особым контролем потому что таким образом любят переводить деньги исламские террористы, минуя официальную банковскую систему. У меня нормальная кредитная история, связи в ФБР и в спецназе КМП США. Наконец у меня есть одна из самых красивых женщин на этой планете, и еще я знаю, где лежат шесть портативных ядерных взрывных устройств, каждое из которых можно толкнуть какому-нибудь шейху или тому же УБЛ за пятьдесят – семьдесят миллионов долларов США.

И пошли все в одно всем известное место.

Все, кроме агента Монро и тех ребят, с которыми я служил здесь. Они то в отличие от придурка Александера мне плохого не сделали. А раз мне скоро сюда будет закрыт доступ – ничего мне не мешает в последний раз зайти на базу отряда и навестить старых друзей.

* отверженных (фр)

** грин-карта – вид на жительство

*** Джон Негропонте – министр безопасности родины, мастер грязных дел. Начинал он как специалист по Латинской Америке и наделал там немало бед.

**** УБЛ – общепринятое в правоохранительных органах США сокращение Усама Бен Ладен