Бремя прошлого

45

Дэниел О'Киффи находил очень странным, что его невестка так неожиданно уехала, хотя Лилли и пыталась убедить его в том, что Сил вдруг затосковала по дому.

– Я подозреваю, что она соскучилась по ярким огням Лондона и по какому-нибудь молодому человеку, – говорила она мужу.

– По Лондону? При всех-то нью-йоркских развлечениях? – удивлялся Дэн. – А как же Финн, который так ее развлекал и познакомил с десятком молодых неженатых красавцев? Хотя я не уверен, что Финн этого хотел.

Дэн вспоминал о том, как искал Финн общества Сил и какими глазами смотрела на него она; ему самому хотелось, чтобы на него так смотрела Лилли. Он подумал, что, может быть, его брат берег Сил для себя.

– Все дело в Финне, – уверенно сказал он. – Каждому дураку было видно, что она влюбилась в него и в его красноречие. Не думаете ли вы, что они поссорились? Ей-богу, если бы он обошелся с нею плохо, я вздул бы его так, что он свету Божьего не взвидел бы.

– Я уверена, что Финн здесь ни при чем, – слишком поспешно возразила Лилли.

– А я нет.

Дэн подошел к серванту и налил себе виски.

– Проклятие! – прорычал он, залпом осушив стакан. – Если это Финн стал причиной ее бегства, то я ему задам. Все эти годы мы ждали ее приезда, и вот этот молодой подонок вынуждает ее уехать домой. Беда Финна в том, что он не может пропустить ни одной юбки. У него целая вереница баб в Нью-Йорке. Он их называет кобылами. И, возможно, он мечтал о новом пере в своей шляпе, решив загнать в эту конюшню и Сил.

– Он всегда ревновал меня к вам, Дэн, – подстрекательски заметила Лилли.

Если она не могла сделать это сама, то подумала, что было бы неплохо, если бы с Финном расправился Дэн. Ей очень хотелось увидеть разбитый нос Финна или узнать, что ему выбили пару зубов или, по крайней мере, стерли с его красивого лживого лица эту самодовольную улыбку.

– Ревновал?

Дэн налил себе еще один стакан виски, удивленно глядя на жену.

– За то, что вы женились на мне. На дочери хозяина Большого Дома. Вы же знаете, он всегда думал, что нравится мне. Но я выбрала вас, и он решил поиграть чувствами моей сестры. Он ревнует меня, Дэн, как вы этого не видите? Причина этого – ваши успехи и женитьба на мне. Он хотел жениться на Сил, чтобы сравняться с вами…

– Да я и сам думал, что это прекрасная идея! – Он шлепнул себя рукой по лбу, почувствовал угрызения совести и опустошил очередной стакан, – Погодите-ка! – Дэн на минуту о чем-то задумался. – Вроде бы вы говорили мне, что он привязывался и к вам, Лилли?

С покрасневшим лицом, сжав тяжелые кулаки, Дэн пристально посмотрел на жену.

– Нет, нет, никогда, – поспешно возразила Лилли. – Он всегда понимал, что я предпочитала вас, Дэн.

– Я знал, что вы виделись с ним, прежде чем встретились со мной, – проговорил он, внезапно проникаясь подозрением.

– Да, я… один или два раза, – вынуждена была признаться Лилли. – Он приходил к Джону поговорить о редких книгах, унаследованных им от Корнелиуса Джеймса.

– Вы никогда не говорили мне об этом, – заметил Дэн, не сводя с нее тяжелого взгляда.

Лилли понимала, что дело заходит дальше, чем ей хотелось бы, и нетерпеливо, вызывающим тоном, каким говорила с ним в последние дни, бросила мужу:

– Это же пустяки. Ничего серьезного.

Дэн проследил взглядом за женой, быстро направившейся к двери.

– Ничего серьезного, – повторила она. – Сил скоро вернется. Ей просто понадобилось на некоторое время уехать в Арднаварнху. Смерть повлияла на нее сильнее, чем она это показывала.

– Куда вы направляетесь? – спросил Дэн, шагнув вслед за нею к двери.

– Господи, я собираюсь переодеться к обеду, Дэн. Вы ведете себя так, будто из-за внезапного отъезда Сил мир раскололся надвое. Говорю вам, нет никаких оснований для вашей тревоги.

Шурша юбками, она выскользнула из комнаты, оставив его в раздумье на пороге. Дэн почти сразу снова подошел к серванту и налил еще один стакан. Он взглянул на часы. Было семь тридцать. В восемь должен был прийти Финн. Он не мог дождаться его прихода.

Ровно в восемь Финн легко взлетел на ступени парадного подъезда и позвонил. Он улыбнулся, удивившись, что дверь ему открыла не служанка, а сам брат.

– Есть проблемы с прислугой, Дэн? – спросил он, входя за ним в вестибюль. – Но это же невозможно в этом доме. Разве здесь не платят прислуге больше, чем в любом другом доме Бостона? Да еще при более коротком рабочем дне и лучших условиях труда?

Он рассмеялся, бросив пальто на спинку стула и по-дружески обнимая брата.

– У тебя такой вид, словно ты побил мой рекорд по части выпивки, – заметил Финн, проходя в столовую и более пристально глядя на брата. – Правда, совсем ненамного, сказал бы я.

– Не настолько, чтобы не понимать того, что говорю, – холодно возразил Дэн.

На лице Финна отразилось удивление.

– Рад слышать это, старина. Я пришел сюда, чтобы провести вечер за цивилизованным разговором, а не для того, чтобы слушать бессвязные речи перепившего ирландского политика.

– Что ты имеешь в виду, черт побери?

Дэн с угрожающим видом шагнул к брату, и Финн поспешил смягчить остроту перебранки:

– Я просто пошутил, Дэн, только и всего.

Не предлагая выпить насторожившемуся Финну, Дэн налил себе очередной стакан. Между братьями, казалось, потрескивали электрические разряды напряженности, и по коже на голове Финна пробежал предупреждающий холодок. Его что-то ожидало, и ему оставалось лишь надеяться, что не то, о чем он подумал.

– Где Сил? – спросил он, взглянув на часы и пытаясь разрядить ситуацию. – Она обычно ждет меня в это время.

– Больше не ждет, старина. Сил упаковала вещи и уехала несколько часов назад. Уехала в Арднаварнху или, точнее сказать, бежала от тебя.

– Не может быть, – тихо проговорил Финн, и озадаченный Дэн подумал, что брат выглядит как человек, на которого обрушился сокрушительный удар.

– Именно так. Можешь спросить Лилли. Возможно, она назовет тебе действительную причину ее бегства, хотя мне и не говорит.

– Мы обещали друг другу пожениться, – сказал Финн. – Я купил ей кольцо…

– Она ничего мне об этом не говорила. Как и своей сестре, насколько мне известно. Но зато я понял, что многого не знаю о Лилли.

В этот момент в дверях показалась Лилли. На ней были великолепное голубое шелковое платье и жемчуг, а волосы были собраны в безупречный шиньон. Братья не спускали с нее глаз, пока она с беззаботным видом шла по комнате к креслу у окна, в которое и опустилась.

– Сегодня слишком жарко для весеннего дня, – заметила она, обмахиваясь веером.

– Лилли, что случилось? – спросил Финн.

– Не знаю, что вы имеете в виду.

Она вздрогнула, увидев в его глазах жгучую боль. И быстро добавила:

– Сил выразила сожаление, что не попрощалась. Ей очень захотелось вернуться домой. Это вполне понятно, ведь прошло еще так мало времени со дня смерти па.

– Это неправда, и вы это хорошо знаете, – раздраженно воскликнул Финн. – Мы решили пожениться. Она ни за что не уехала бы, не поговорив со мной.

Лилли смотрела на него испуганными голубыми глазами.

– Если, конечно, к этому не приложили руку вы, Лилли, как обычно все запутав.

– Я не знаю, что вы имеете в виду, – повторила Лилли. – Вам одному известно, что произошло между Сил и вами. Дэн говорил, что у вас целый табун «кобыл» в Нью-Йорке. Сил узнала об этом и не захотела оказаться в числе ваших трофеев.

– Вы ей сказали об этом? – угрожающе нависнув над Лилли, спросил Финн.

– Да нет же, черт побери! Мне неизвестно, откуда она узнала об этом. Но как вы могли ожидать, что леди, одна из Молино, потерпит такое? Неужели вы думали, что она будет сидеть здесь и улыбаться, как жена какого-нибудь мужика из провинции, делая вид, что все в порядке?

– Вы лжете, Лилли! – взорвался Дэн. Он стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, и смотрел на них, сдерживая ярость. – Сил ничего не знает о женщинах Финна, как не знали и вы, пока я только что не сказал вам об этом. Так что же именно произошло между вами и Сил? Говорите, Лилли, почему бы вам не рассказать нам все? Положите конец нашим мученьям. Ведь явно что-то происходит, и я хочу знать, что именно!

Дэн так стукнул кулаком по столу, что прекрасная тарелка мейсенского фарфора упала со стола и разлетелась вдребезги.

– Вы опять взялись за свое, Лилли? – спросил Финн. – Подумали, что игра все еще продолжается и что теперь ваша очередь выиграть? Но позвольте вам сказать, моя дорогая Лилли, этому не бывать. Вы всегда будете в проигрыше. Я думал, что Сил – единственный человек, кого вы действительно любите. Но я ошибся. Даже драгоценной маленькой Сил не было позволено стать у вас на пути.

Финн повернулся и шагнул к двери, но Дэн преградил ему дорогу.

– Что все это значит? – гневно спросил он.

– Спроси свою жену, – ответил Финн, оттолкнув его плечом в сторону. Выйдя в холл, он пошел к лестнице.

– Куда ты? – окликнул его Дэн.

– Спроси свою жену, – повторил Финн, уже поднимаясь по ступенькам.

Лилли устремилась за Финном. Она увидела его на средней площадке лестницы и поняла, куда он направлялся.

– Нет! – крикнула она, пытаясь его догнать. – Нет, Финн!

– Куда он? – в недоумении спросил Дэн. – Что здесь происходит?

– Остановите его, Дэн, остановите! – кричала Лилли. – Он хочет взять ребенка.

– Почему он хочет взять Лайэма? – схватив Лилли за плечи, спросил Дэн и понял, что в ответе не нуждается, прочитав его в глазах жены.

Он оттолкнул ее и бросился по коридору за братом. Финн стоял у кроватки Лайэма и смотрел на спящего ребенка. Плечи его опустились, и вид у него был такой, как у человека, только что потерявшего все, что ему было дорого.

– Прочь от ребенка! – прошипел сквозь стиснутые зубы Дэн. – Вон из детской, ублюдок!

Финн устало пожал плечами. Теперь Дэн знает все. Он отомстил. И месть его была жестокой. Он прошел мимо него к двери и дальше по коридору. Дэн рванулся за ним.

– Клянусь Богом, я убью тебя! – кричал он. – Раньше я говорил, что сделаю это за Сил, но теперь это будет за Лилли!

– Не будет ли лучше для нас обоих, брат, вместо этого убить Лилли? – спросил Финн, ожидая его на верхней площадке лестницы. – Не я и не ты – это она должна ответить за все.

Дэн сорвал с себя куртку и, сжав кулаки, злобно заходил кругами вокруг брата.

– Подходи, ты, кусок пьяного дерьма! – выкрикнул он.

Дэн обрушился на брата, как разъяренный бык, со своими громадными узловатыми кулаками и с налившимся кровью лицом.

Из разбитого носа и рассеченной брови Финна хлынула кровь. Он понимал, что Дэна ему не одолеть. Дэн был настолько пьян и так озверел, что вполне мог его убить.

– Полно, Дэн, полно, – проговорил он, вытирая кровь. Финн пятился вниз по лестнице, не отрывая глаз от брата. – Твоя взяла. Чести, которой они заслуживают, сподобился ты. И Лилли. Но настанет день, когда я вернусь за своим сыном.

Дэн взвыл от боли и набросился на брата. Финн увернулся. Размахивая кулаками, Дэн мчался за ним вниз но лестнице, падая на ступеньки и поднимаясь снова, пока не замер, грохнувшись с глухим стуком на пол.

Финн посмотрел на брата, потом на Лилли, молча стоявшую на площадке, первого этажа. Он схватил телефонную трубку и вызвал врача, объяснив, что произошел несчастный случай и что нужна срочная помощь. Печально посмотрев на потерявшего сознание брата, он направился к двери.

– До свидания, Лилли, – холодно сказал Финн. – И не забывайте о том, – добавил он, – что я когда-нибудь приду за своим сыном.

Лилли смотрела на уходившего Финна. Она понимала, что значило на этот раз его «до свидания». Между ними все было кончено, но теперь должна была начаться война за сына Она посмотрела на лежащего под лестницей мужа и вдруг поняла, что тот не шевелится.

– Дэн! – громко закричала она, упав на колени рядом с мужем.

Глаза его закатились, он был очень бледен и учащенно дышал. Предчувствуя недоброе, она горько разрыдалась.

Потом она молча сидела в душной маленькой комнате для посетителей в больнице, пока врачи делали все, что могли, чтобы спасти ее мужа, Лилли думала о Финне и о том, что ждало ее теперь.

Когда Дэн пришел в себя, он узнал, что у него сложный перелом левой ноги и повреждение позвоночника. Несмотря на то, что чувствовал себя очень плохо, он ясно помнил все, что произошло, и при виде жены его охватила ярость.

– Не пускайте эту женщину ко мне, – сказал он перепуганным больничным сестрам.

Через неделю, в гипсовом корсете от шеи до кончиков пальцев на ноге, он долго разговаривал с отцом О'Бэриом из церкви святого Стефана и благодарил Бога за то, что венчался не в католической церкви. Дэн нанял человека для выяснения подробностей прошлого Лилли и очень удивился тому, о чем мог давно узнать из газет, если бы когда-нибудь читал в них отдел скандальной хроники. Через несколько недель был начат бракоразводный процесс на основе обвинения его жены в адюльтере.

Лилли приняла бумаги из рук ухмылявшегося молодого желтолицего судебного исполнителя. Холодно отослав его с угрозой вызвать полицию, она поднялась с документами в свою комнату. Как политик, Дэн постарался избежать крупного скандала, сохранить репутацию семьи и не назвал имени брата. Представив себе, что подумала бы ее мать, если бы увидела ее теперь Лилли разразилась слезами, спрашивая себя, что она сделала не так.

На следующий день горничная упаковала ее вещи, и Лилли вместе с няней и Лайэмом вернулась в свой дом на Маунт-Вернон-стрит.

«В конце концов, даже лучше, чтобы Лайэм рос в доме отца», – говорила себе в утешение Лилли, стараясь выкинуть из головы мысль о действительном отце ребенка, как когда-то, много лет назад, вычеркнула из своей жизни Роберта Хатауэя и его сына. Лайэм принадлежал ей. Одной ей, и никому больше. Она оставит за спиной свое порочное прошлое и посвятит жизнь ему, станет примерной матерью, такой, какой была ее дорогая мамми. Она запишет сына в хорошую школу, и он пойдет по стопам своего отца, блестящего ученого, прямо в Гарвард. И никто не отнимет его у нее.

Лилли сходила к своему адвокату, чтобы убедиться в том, что рождение Лайэма зарегистрировано правильно, как Адамса, и сказала ему, что хочет сделать завещание. Она завещала все своему сыну и его возможным детям.

Она потеряла все, что любила, кроме своего сына, и теперь убедилась в том, что Финн никогда не сможет доказать, что Лайэм его сын, и отобрать его у нее.

Единственным оставшимся у нее другом был Нэд. Она не видела его много лет и даже не знала, где он теперь живет, но знала привычку его антрепренера Харрисона Роббинса завтракать в «Дельмонико», когда он бывал в Нью-Йорке, и позвонила ему в ресторан.

Харрисон чуть не застонал, когда услышал ее повелительный голос. Он думал, что избавился от нее, когда она вышла замуж.

– Нэд семейный человек, – холодно сказал он Лилли. – У него есть жена и ребенок, о которых он должен заботиться, кроме того, близятся новые гастроли, которые будут очень трудными даже для такого выносливого человека, как Нэд. А теперь Нэд получил заслуженный отпуск, и никто не знает, куда он уехал.

– Я должна с ним повидаться. Случилось нечто важное… Мне необходимо поговорить с ним, Харрисон. Обязательно.

Харрисон снова глубоко вздохнул. Когда Лилли чего-нибудь хотела, она всегда добивалась этого. Он обещал дать знать Нэду о ее просьбе.

– Что случилось? – спросил встревоженный Нэд, когда Харрисон позвонил ему в Нантакет.

Харрисон пожал плечами.

– Не знаю, и если вы хотите знать мое мнение, вы будете большим глупцом, если встретитесь с нею.

Он подавил вздох, понимая, что Нэд приедет.

Лилли была одна в своем огромном доме. Вид у нее был спокойный и безмятежный. Всю дорогу в поезде Нэд с тревогой думал о ней: может, она заболела или что-то случилось с ее сыном… И почувствовал большое облегчение, увидев, что она выглядит хорошо.

Лилли налила чай в цветастые китайские чашки.

– Мне нужно было с кем-нибудь поговорить, а вы ведь мой единственный друг, – начала она. – Кроме того, я должна вам кое-что сказать…

Она чуть не сказала: «Прежде чем придет судебный исполнитель», но нервы ее сдали и вместо этого она спросила:

– Как поживает ваша жена?

– Отлично. Через пару месяцев появится ребенок. Она уверяет, что будет еще одна девочка.

Нэд потянулся за сандвичем.

– Счастливая Джулиет, – печально сказала Лилли. Она поняла, что не может больше молчать. – Дэн начал бракоразводный процесс. Он обвиняет меня в адюльтере, и я прихожу в ужас, думая, что он может назвать ваше имя как соответчика.

Нэд удивленно посмотрел на Лилли.

– Но это же вздор. Мы с вами были вместе до вашего замужества. И после этого не встречались.

– Вы что, готовы идти в суд и доказывать это?! – воскликнула она. – Должна сказать вам, Нэд, что я к этому не готова. Дэн хочет развестись со мной и использует для этого все средства. Он – потерпевшая сторона, и если он обвинит меня, то с него будут взятки гладки. Если бы мы с вами стали защищаться, то нам пришлось бы давать показания в открытом судебном заседании. Вы же знаете эти мелкие газетенки, любая пикантная подробность нашей с вами жизни будет достоянием жирных заголовков.

Лилли повернулась к нему с умоляющим лицом.

– Подумайте о наших детях. Как мы можем подвергнуть их этому испытанию? Почему не дать Дэну тихо получить развод? Все будет сделано за один день. Я на некоторое время увезу Лайэма, и к тому времени, как мы вернемся, все позабудется. Пожалуйста, Нэд.

Лилли взяла его руку и приложила к своей холодной щеке.

– Прошу вас, если вы меня по-прежнему любите…

Нэд подумал о грозившем ему скандале, – ему, театральной звезде, подумал о жене, о детях и о том, чего это может им стоить. Потом посмотрел на Лилли, одинокую и беспомощную, не имевшую никого, на кого она могла бы опереться. Его сердце было полно любви к ней, и, как всегда, он понял, что сделает все, чего она ни попросит.

У Лилли вырвался глубокий вздох облегчения. Теперь люди будут думать, что ее любовником был Нэд. И никогда не свяжут ее имя с Финном, и Лайэм будет в безопасности.

Нэд вернулся в Нью-Йорк и рассказал обо всем Харрисону.

– Дело будет бесспорным, – добавил он, не глядя ему в глаза.

– Бесспорным? Но, черт побери, Нэд, вы же потом и близко не подходили к этой женщине…

Нэд пожал плечами.

– Так надо, – сказал он, почти не разжимая губ. – Дело, возможно, будет слушаться, когда я буду на гастролях, и поэтому я прошу вас позаботиться о Джулиет.

– Вы имеете в виду – сказать ей? Вы, должно быть, рехнулись. Она убьет меня вместо вас.

Нэд улыбнулся:

– Разве не для этого существуют антрепренеры?

Дэн провел четыре месяца в больнице и выехал оттуда в инвалидной коляске. Еще четыре или пять месяцев ушло на разработку суставов и на тяжелые тренировки, прежде чем он снова смог ходить, но и то только с палкой. Его закадычные друзья и коллеги, а также отдавшие за него свои голоса жители Норт-Энда печально качали головами, видя его хромавшим с палкой в руках.

– Подумать только, такой приятный молодой парень, – с симпатией говорили они, – такой красивый и удачливый…

Финн прочитал о разводе в газетах. Он не мог не заметить этого сообщения, оно пылало на первых полосах всех скандальных листков города с изображением прекрасного лица Нэда Шеридана, заклейменного негодяем, отбившим чужую жену. Фотографии Лилли в газетах не было, хотя упоминалось, что речь идет о госпоже Адамс, богатой бостонской вдове, вышедшей замуж за Дэна.

Он бросил газеты в корзину для бумаг и обхватил голову руками, думая о Лилли и о своем брате, ставшем калекой в той глупой пьяной драке. Дэн не пожелал его видеть.