Бремя Верности

Двойное наследование (Дэвид Аннандейл)

Глава 01

Крепостные зубцы Стелларум-Вигил – башни Звёздного Бдения – были одной из самых высоких точек Императорского дворца. Башня торчала из серо-бурой пелены, устилавшей небо Терры. Здесь, в разреженном воздухе, обычным, лишённым аугметики, людям приходилось надевать дыхательные маски. Здесь барьер атмосферы, скрывающий звёзды, источался почти до нуля – и ночью они сияли торжественной чистотой серебра. Лишь одна звезда светила божественно-красным. Отсюда можно было наблюдать первый мир-кузницу и оплакивать его потерю. Изгнанники – ряды закутанных в алое фигур у зубцов башни – собирались здесь часто. Они стояли неподвижно, лишь сонно подрагивали механодендриты и парящие в воздухе сервочерепа. Как только Марс восходил над горизонтом и до самого его заката царило только безмолвное почтение. Все дела были отложены. Ничто не могло отменить наблюдение священного мира.

Однако техножрецы, какими бы неподвижными они ни казались, не стояли бездеятельно. По нейросфере мельтешили данные, показатели альбедо, массы, орбиты. Значки, отмечающие прохождение планеты через созвездия. Однако вслух не произносилось ни единого слова. Ничего, что выходило бы за рамки математики, но горе можно выразить и в цифрах.

Посол Веторел принимала участие в церемонии еженощно. Следила, как красная планета пересекает небо по дуге, и ощущала ту же боль, что ощущали её собратья – адепты Механикума. Марс был так ярок, его свет – так чист, что вонзался в сердце, словно острый нож. И самая его видимость беспрестанно напоминала, как далёк он теперь. Веторел служила на Терре во благо Механикума ещё задолго до раскола и своего назначения послом Кейна, и свет Марса всегда служил ей той слабенькой нитью, что связывала с родной планетой. Веторел всегда знала, что, окончив труды, сможет туда вернуться. И вот Марс стал недосягаем. Марс достался предателям – и у тех, кто верен Механикуму, не нашлось сил, чтобы вернуть его обратно. Они могли только смотреть, как родная планета движется по небу. Скорбь. Боль. Ощущения, ставшие неожиданностью для многих из тех, кто стоял на стене. Оказалось, что, как ни избавляйся от органики в теле, от боли в душе так просто не отделаешься. В этом Веторел, пожалуй, повезло больше: она и не ждала, что не будет чувствовать ничего из этого. Она была человеком – и дочерью Марса, и не видела тут никакого противоречия.

Механикум парадоксален в самой своей сути. Преданность науке подразумевала поклонение Омниссии – машине и богу, как единому и неделимому целому. И точно так же преданность Веторел Империуму подразумевала преданность Механикуму. Преданность выживанию человека и славе искусственного творения. Однако в безмолвном течении ритуала текли и другие струи, другие эмоции, связанные с потерей. Столь же острые, как скорбь, но при этом несущие опасность. Отчаяние, горечь, сомнение, подозрительность. И с каждым восходом и с каждым закатом родного мира они становились сильнее. Едкие, распространяющиеся словно раковая опухоль, они были тем, чему Веторел приходилось противостоять. И она боялась, что не сможет более гасить эти взаимные упрёки, споры, что можно вернуть Марс без посторонней помощи. Было бы много проще, если бы Марс попал в руки ксеносов. Однако теперь его нужно вернуть хотя бы потому, что сам Механикум оказался разделён – и раскол нашёл себе символичное политическое воплощение в форме двойного наследования.

Даже само это выражение было ошибочно. Кельбор-Хал жив. Он по-прежнему называет себя генерал-фабрикатором, вот только полномочия его Терра более не признаёт. Как только Кельбор-Хал выказал свою приверженность Гору, Совет возвёл на его место Загрея Кейна. И теперь фабрикаторов стало двое. Тот, который правил Марсом, объявлен ложным. Тот, которого признала Терра, оказался в изгнании. Душа Механикума разрывалась на части. Для высшего жречества выбор оказался прост, однако слишком много адептов рангом пониже не знали, на чью сторону встать. Позиции Кейна были весьма шаткими.

Веторел уже давно размышляла, что делать с тем, что может произойти, – фактически, с того самого момента, как начался исход с Красной планеты. Двойное наследование было недопустимо. И уравнение это требовало решения. Оставшись нерешённым, оно будет порождать всё новый и новый хаотичный код и насилие.

«Вызвать из памяти запись альфа-эпсилон три-четыре-четыре-пять. Условное обозначение: первая встреча. Начать воспроизведение».

Глава 02

Вызов привёл её на нижний уровень плавильного комплекса, под литейную, в которой делали макропушки для оборонительных укреплений дворца. Стены вибрировали от работы цехов и почти не заглушали бесконечный грохот и звон, словно невообразимо огромные молоты били по наковальням размером с гору. Шипящие водопады расплавленного металла падали с верхних уровней и стекали в боковые каналы. Полуобгоревшие сервиторы за пультами управляли потоком – и раскалённые реки уходили в сточные туннели, которые вели дальше под землю. Более неприметного и всеми забытого места не сыскать. Веторел предположила, что потому это место и выбрали для встречи. То, что здесь будет обсуждаться, не должен услышать никто посторонний.

Генерал-фабрикатор появился из большого подходного туннеля напротив. Едва взглянув на него, Веторел оценила всю мощь преображения Кейна. Впервые они встретились на Терре за два года до раскола. Тогда внешне он был таким же, как она, – по большей части человеком. Теперь же это была сгорбленная машина. Торс с четырьмя конечностями вставлен в похожую на бак раку. Должно быть, Кейн рассматривал падение Марса как прямой результат слабости человеческой плоти. И таково стало его искупление – и перевооружение.

Веторел ощутила, как затрепетала душа перед столь высоким совершенством. Её смертное тело на его фоне выглядело печальной тщетой, и Веторел подумала, как можно усомниться, что Кейн – истинный генерал-фабрикатор Марса. Самое его существо выражало волю Омниссии.

Загрей Кейн. Я наслышан о твоих трудах в тронном мире, адепт.

Вокс-коробка Кейна скрежетала, но его человеческие губы, навечно запечатанные железом, не шевельнулись. Она благодарно склонила голову.

Загрей Кейн. У тебя есть имплантат памяти.

Веторел. Да, есть.

Загрей Кейн. Значит, в будущем твои воспоминания о нашем разговоре останутся безупречными. Ты превосходно исполняла роль посредника между моими кузницами и решала политические вопросы. Теперь ты нужна мне для нового задания в качестве посла Механикума в Совете Терры.

Веторел снова склонила голову, благодаря за оказанную честь. Любой другой жест был бы здесь чрезмерным. Но по органическим цепям её тела прокатилась волна изумления и твёрдого намерения доказать, что её выбрали не зря.

Веторел. Вы не хотите общаться с ними лично?

Загрей Кейн. Притяжение Совета колоссально. Я не могу позволить, чтобы меня туда засосало. Совет будет отнимать время, которого у меня нет. У тебя же есть и другие преимущества. Внешне ты в общем выглядишь человеком. Для Совета это имеет значение. Машинам они не доверяют. И в качестве посла ты станешь прекрасным мостом меж двух берегов.

Веторел. Я стану этим мостом. Я стану вашим голосом во всём.

Загрей Кейн. Голосом Механикума. Моё присутствие будет… минимальным. Весь авторитет должен исходить от тебя. Мы будем советоваться по мере необходимости, и я…

«Остановить воспроизведение».

«Перейти к записи альфа-эпсилон три-пять-ноль-ноль. Условное обозначение: одобрение тактики. Начать воспроизведение».

Та же самая пещера неделю назад. Веторел вжилась в роль. Теперь она лучше понимала, что нужно сделать для общего блага Механикума и Империума. Она снова стояла перед Кейном, возвышенная своей новой властью, но при этом раздавленная ещё большей ответственностью.

Веторел. Разногласия внутри жречества очень сильны.

Загрей Кейн. На Терре – как и везде. Двойное наследование сводит на нет все мои усилия объединить миры-кузницы. Раскол грозит стать глубже.

Веторел. Значит, вы согласны с моим предложением? Лучше обострить кризис и разрешить его, чем пытаться замедлить. Мы должны решить это уравнение.

Загрей Кейн. Мы решим его.

Генерал-фабрикатор подкрепил своё одобрение потоком кода.

«Остановить воспроизведение».

Глава 03

Марс зашёл. Красный свет родного дома пропал. Церемония завершилась. Техножрецы покидали башню всегда в молчании, пронизанном болезненным осознанием ухода, и возвращались к своим обязанностям на Терре. Они не разговаривали, и ничто не говорило об их знакомстве между собой, их объединяло только само присутствие на церемонии. Так происходило каждую ночь с самого начала. Но в эту ночь ритуал был нарушен. Два жреца не ушли. Они остались на своих местах у зубцов стены в нескольких метрах справа и слева от Веторел, выжидая пока уйдут остальные. Затем подошли к ней.

Веторел. Магос Горрантор. Магос Пассакс.

Она поприветствовала их, используя плотскую речь. У Веторел было предчувствие, что в предстоящем разговоре важны будут такие тонкости, которые нельзя передать столь однозначными выражениями бинарика. Горрантор поклонился.

Горрантор. Посол Веторел, у нас есть вопросы. Вы должны предоставить на них ответы.

Вот тебе и все тонкости.

Оба жреца были высоки ростом. Горрантор был худым, тогда как фигура Пассакс была настолько крупной, что на её фоне он казался почти скелетом. Его стройное тело служило настоящим олицетворением двойственности: левая сторона оставалась органической, хотя и опутанной густой сетью электу, тогда как правая была целиком машиной с завитыми пучками механодендритов, выходящих из плеча и бока. Линия раздела представляла собой идеальную прямую точно посередине лица. Ширина металлической половины черепа была на несколько миллиметров уже, чем органической, отчего казалось, будто плоть счистили, дабы обнажить железо под ней. У Пассакс вообще не осталось никаких видимых признаков человека. Она передвигалась на шести суставчатых насекомьих ногах. Туловище её было мощно бронировано, а инструменты на концах гнущихся во все стороны пальцев легко могли заменить оружие. Лицевая пластина всё ещё носила отметины от лазожогов, полученных в боях на Марсе. Если голос Гаррантора ещё как-то походил на человеческий, то голос Пассакс звучал монотонным механическим скрежетом, словно в железном барабане перекатывали щебень.

Пассакс. На Терру прибыло немало представителей Коллегиа Титаника.

Веторел. Значит, вы слышали. Да, прибыло.

Горрантор. Означает ли это приготовления к марсианскому походу, посол?

Веторел (вздохнув). Нет.

В одно это слово она вложила всю усталость от последних заседаний Совета. Она повела рукой над парапетом.

Веторел. Они здесь потому, что участвуют в переброске легионов титанов для обороны северо-востока сегментума Соляр.

Горрантор. Неутешительно. Посол, вы добиваетесь решения нашего дела?

Горрантор повторил титул Веторел снова, что прозвучало скорее как выражение сомнений и раздражения, но она решила пропустить это мимо ушей.

Веторел. Я изложила запросы Механикума чётко и ясно. И продолжаю действовать в этом направлении.

Горрантор. Что это нам дало? С каждым циклом от тех, кто обслуживает военные нужды Империума, требуют всё больше и больше. Что мы получаем взамен?

Пассакс. Мы не рабы Императора!

Веторел. Да, мы не рабы.

Горрантор. Тогда почему к нам относятся, как к рабам?

Пассакс. Плюс есть проблема с нашей верой. Её не уважают.

Веторел. Я бы не стала…

Горрантор (перебивая). Терранские секуляристы даже не скрывают своего презрения к нам.

Пассакс. Где равноправие, которое обещано нашим соглашением?

Вот так и проигрываются войны, подумала Веторел. Таким отношением к союзнику, после которого тот начинает понимать позицию врага. Тем не менее, своё беспокойство она выказывать не стала.

Веторел. Всё, что вы сказали, верно.

Горрантор. И принцепсы собрались здесь не для того, чтобы отвоевать Марс.

Веторел. Нет.

Хорошо, что Горрантору не пришло в голову уцепиться за дальние последствия переброски сил. Что присутствие такого числа принцепсов на Терре значит и к чему их отсутствие где-то ещё может привести.

Веторел. Смею вас заверить, я разделяю ваши обиды, как и генерал-фабрикатор. Скоро наши дела поправятся.

Пассакс. Каким образом?

Веторел. Следующее заседание Совета станет решающим.

С этими словами Веторел оставила Пассакс и Горрантора и, отойдя подальше, глубоко вздохнула. Большего сказать она им не могла, и ничего из сказанного не изменило бы тот факт, что дело дошло до крайней точки. По крайней мере, ни один из магосов не зашёл дальше выражения недовольства. Пока…

«Вызвать из памяти запись альфа-эпсилон три-пять-ноль-один. Условное обозначение: осознание неоптимальности. Начать воспроизведение».

Глава 04

Именно там, в полости под литейной, среди рокота механизмов, они дали ход совсем другой машине. Веторел поведала Кейну, что задумала. Когда она закончила, генерал-фабрикатор долгое время словно обдумывал услышанное.

Веторел. Так мы заставим Совет прислушаться.

Загрей Кейн. А ты готова к возможным последствиям, посол?

Веторел. Готова. Я осознаю всю необходимость таких действий. Но основная тяжесть ляжет не на мои плечи.

Фасетчатые глаза генерал-фабрикатора смотрели мимо неё – в быстро темнеющее будущее Механикума.

Загрей Кейн. Принято. Все прочие наши действия потерпели неудачу. Священный Марс по-прежнему вне досягаемости, как и единство, которое потребно для его возвращения. Подтверждаю. Иного выбора у нас нет.

Веторел. Нет.

«Остановить воспроизведение».

Глава 05

Быстрым шагом Веторел приближалась к дверям огромной палаты заседаний Совета Терры. Она шла по середине коридора столь широкого и высокого, что там легко бы поместился «Боевой Пёс». Делегации по бокам коридора взывали к членам Совета. Она уже привыкла не обращать на них внимания. Проблемы Механикума были настолько далеки от граждан Терры, что к ней относились скорее как к диковине.

Справа, в нескольких сотнях метров от дверей, она увидела совсем другую группу людей. Они выделялись строгой выправкой и накрахмаленной формой. Геральдические символы благородных орденов гордо украшали начищенные парадные горжеты. Это были представители Коллегиа Титаника – легионов титанов. Командиры богомашин, способных ровнять с землёй вражеские крепости и обращать в бегство целые армии. Многие из них не отрываясь смотрели на неё. Веторел замедлила шаг и двинулась по центральному проходу.

Веторел. Уважаемые принцепсы. Жаль, что нам приходиться встречаться в не лучших обстоятельствах.

От группы отделились двое. Она знала обоих. Бассаний из Игнатума и Тевера из Агравидес. Огненные Осы и Боевые Бичи – благородные легио главного мира-кузницы. Правда, их не было на планете, когда смерть невинных прокатилась по её равнинам. Бассаний уважительно склонил голову.

Бассаний. Мне жаль, что мы встречаемся на Терре, а не на Марсе, посол Веторел.

Веторел. Как и мне.

Тевера (дыша с трудом). Как и всем нам.

Принцепс Тевера потеряла способность управлять своим телом много лет назад. Её иссохшее тело поддерживал экзоскелет. Говорила она с усилием. В отличие от Бассания, своим титаном она управляла из амниотического бака, соединённого с манифольдом. Время от времени Тевера умолкала, когда экзоскелет заставлял её лёгкие вдохнуть.

Тевера (дыша с трудом). Мы явились сюда, чтобы нас услышали… Время и методы этой переброски сил… неприемлемы.

Среди остальных прокатился ропот согласия, но Тевера и без того знала, что её поддержат.

Тевера (дыша с трудом). Этот конфликт – между примархами и легионес астартес.

Веторел. Конфликт, частью которого стали мы все. Неужели вы думаете, что возможен какой-то нейтралитет?

Бассаний. Мы понимаем, в чём природа этой угрозы. Мы понимаем, что сегментум Соляр нужно оборонять, но что будет с мирами-кузницами?

Тевера (дыша с трудом). Без защиты наших махин они будут оставлены на милость изменников… На такие жертвы трудно пойти.

Веторел. Труднее некуда.

Бассаний. А кто говорит с нами? Кто говорит за нас? Кто в этом вопросе кем командует? Кто кому подчиняется? Этими вопросами должен заниматься военный совет Императора и его верных сынов. По какому праву нами командуют эти бюрократы верховные лорды?

Веторел. По праву необходимости. Но я понимаю вас – и у Коллегиа Титаника есть голос в Совете. У Механикума есть голос. Я.

Бассаний. И вас услышали?

Веторел запнулась.

Веторел. Не достаточно чётко.

Тевера (дыша с трудом). Это нужно исправить.

Веторел. Согласна. Нужно.

Поняв, что большего от неё не добиться, Бассаний снова коротко поклонился. Остальные командиры титанов смотрели на неё пристально, но усугублять ситуацию не стали. Это временное перемирие заставило Веторел ещё острее почуять всю шаткость своих позиций – и позиций генерал-фабрикатора Кейна.

Посол глубоко вздохнула и вошла в двери огромного зала.

Глава 06

Веторел вошла в битком набитый политический театр, где сценой служили вместе с центральным возвышением и ряды кресел, расположенные уступами. Десять тысяч лордов губернаторов, дворян, военных чинов, управленцев и чиновников могли собраться здесь одновременно, рассевшись в соответствии со своим положением в иерархии Империума.

Далёкий голос (на заднем плане). Всем делегатам просьба занять свои места! Заседание совета скоро начнётся!

Веторел ещё не приходилось видеть зал заседаний полным, хотя кризис с каждым днём давил всё сильнее и сильнее. Она представила себе, какой гам стоял бы при полном зале. Достойный аккомпанемент тому организационному параличу, который очень легко наступит, если всем голосам суждено будет быть услышанными. Но голоса не слышали. В итоге они звучали скорее как шум волн этого бюрократического океана. Те немногие голоса, с которыми действительно считались, принадлежали верховным лордам, сидевшим в центральных кругах зала. В центре палаты стоял грандиозный дискуссионный стол с троном первого лорда Терры – Малькадора Сигиллита во главе. Сам Малькадор был на месте, глядя на остальных сверху холодным, непроницаемым взглядом.

Далёкий голос. Всем делегатам просьба занять свои места!

Заняв своё место в третьем ряду, Веторел стала обдумывать текущий политический тупик. Она понимала, что кампания по отвоеванию Марса невозможна на этом этапе, но сейчас важно, в какой форме будет изложен этот отказ. Частое неуважение к тем, кто остался верен Механикуму, и высокомерное небрежение к вопросам Коллегиа Титаника закладывали фундамент для новой катастрофы. Могут ли они положить конец Совету всего лишь через десять лет после его создания? Вот поэтому сегодня она выступит и заставит их слушать.

Голоса стали тише – заседание Совета началось.

Возможность представилась очень скоро. Рентелл, грандмаршал-провост Адептус Арбитрес, выразил беспокойство внезапным притоком офицеров Коллегиа Титаника в Императорский дворец. Широкоплечий и громкоголосый, он говорил с полной уверенностью человека, привыкшего командовать. Его влияние, измеряемое силой Арбитрес, стоящих на страже имперских законов, было немалым, однако держался он так, словно и правда верил, что стоит всего лишь на одну ступеньку ниже примархов.

Рентелл. …Эти уважаемые люди находятся здесь по повелению Совета, это так, но перед кем конкретно они несут ответственность – остаётся неясным. И возникают некоторые юридические разногласия…

Рентелл прервался, чтобы набрать воздуха, – и Веторел вскочила, словно грандмаршал уже изложил свою точку зрения и не собирался говорить дальше.

Веторел. Не могу не согласиться с маршалом Рентеллом! Это лишь один из вопросов, касающихся Марса, которые стоят перед Советом. Вопросов, которые я ставила перед уважаемыми лордами много раз! В результате войны, как я полагаю, мы оказались в ситуации, когда Олимпийское соглашение ещё действует и в то же время находится под угрозой! Обещания, которые оно олицетворяет, должны исполняться! Механикум и Империум – равноправные партнёры. Марс – не вассал Терры! Что касается благородных легионов титанов, уверена, что Совет понимает, что ясность и уважение особенно нужны в эти нелёгкие времена.

Собравшиеся заговорили неодобрительно.

Произнося речь, Веторел одновременно взглянула на своё выступление со стороны и ужаснулась, насколько быстро приспособилась к политической атмосфере, в которой пришлось вариться. Она говорила на языке окольных намёков, завуалированных нападок и тонких нюансов. Так далеко отходить от машинной ясности прежде ей ещё не приходилось. Постыдно, но только так можно было смазывать шестерни этой политической махины.

Веторел. Исходя из вышесказанного, я предлагаю: на тот период, пока продолжаются враждебные действия со стороны вероломного магистра войны, временно учредить Адептус Механикус.

Опустилась тишина.

Лорды Совета воззрились на неё онемело. Их молчание кругами разошлось по залу, будто слова «Адептус Механикус» оказались волшебным заклинанием, лишавшим всех, кто услышал, дыхания. Взгляд Малькадора стал пристальнее. На миг выражение его старческого лица изменилось, и Веторел показалось, что на нём мелькнуло удивление.

Первым заговорил Симион Пентазиан, магистр Администратума.

Симион Пентазиан. Каким целям он будет служить, посол Веторел?

Симион Пентазиан был небольшим и сморщенным человечком. Голова его казалась сдавленной с боков, и он постоянно хмурился. На физиономии магистра всегда была написана такая сосредоточенность, что нельзя было сказать, важен для него обсуждаемый вопрос – или речь идёт о каком-то пустяке. Любую упущенную мелочь он почитал за личное оскорбление.

Веторел. Его целью, милорд, будет гарантия жречеству официального голоса в вопросах, касающихся будущего Империума. Чада Марса всегда стремились к самоуправлению в рамках соглашения. С потерей главного мира-кузницы самоуправление более не идёт в расчёт.

Рентелл ощерился.

Рентелл (иронично). …И кто же станет во главе этого нового Адептус?

Веторел. Генерал-фабрикатор Кейн – естественный выбор, даже с учётом того, что это отнимет у него огромную долю времени и внимания. Как я уже сказала, это лишь временная мера.

Симион Пентазиан. Совет и сам прекрасно знает, как нужно делать упор на слова «временная мера»!

Пентазиан развернулся к остальным верховным лордам, выражая все то презрение, которое обычно припасал для нарушителей закона.

Симион Пентазиан. «Временная мера» – лишь способ дать другим привыкнуть к тому, что очень скоро станет постоянным.

Рентелл. Согласен! Это попытка захвата власти – и весьма неуклюжая, к тому же! Нельзя оставить себе самоуправление и при этом требовать возведения в Адептус, иначе в Совете у нас появится орган, который имеет голос, но Совету не подчиняется. Орган, лояльность которого уже вызывает вопросы!

Веторел окаменела.

Веторел. Я вам не позволю…

Рентелл. Вы мне не позволите что?

Рентелл поднялся, чтобы негодование его стало видно всем.

Рентелл. Вы не позволите нам иметь вполне обоснованные сомнения по поводу Механикума и всех его дел? Разве на Марсе не идёт своя гражданская война? И разве сам Марс не находится в руках предателей? Разве изгнанники не привезли с собой на Терру никакой смуты? Ваше жречество воюет между собой, посол. И что же, ваше предложение на самом деле ставит цель восстановить нашу уверенность в них?

Ответом на вопросы маршала послужил нарастающий гул в рядах. Отдельные выкрики перешли в рассерженный хор.

Рентелл. А после Адептус Механикус что будет дальше? Другие тоже захотят получить такой же статус, становясь союзниками генерал-фабрикатора в Совете? Это что, завоевание политическими методами?

Веторел (в ярости). Это просто смешно!

Симион Пентазиан. Что именно смешно? Увеличение числа Адептус?

Пентазиан, оставшись сидеть, подался вперёд. Каким-то образом это движение словно передало его хмурость всему залу – даже самым верхним рядам.

Симион Пентазиан. Каждый новый Адептус принижает само значение этого слова. Неужели мы хотим наполнить Совет голосами настолько, что в этой возне ни один голос не будет услышан и ничего нельзя будет довести до конца?

Он не смотрел на Рентелла, но намёк был очевиден. Основание Адептус Арбитрес ещё не кануло в Лету, а Адептус Терра противилось ему с самого начала. Веторел с удивлением услышала свои собственные сомнения из уст никого иного, как верховного лорда, однако понимала, что на этом заседании уже потерпела неудачу.

Пентазиан откинулся на спинку кресла и покачал головой. Магистр Администратума нравился не многим. Он не был харизматичным оратором. Для прочих лордов Совета он был тем, чья цель в жизни, казалось, заключается в том, чтобы объяснять, почему ничего сделать нельзя или невозможно. То, что он вообще умудрялся заставлять чудовищный организм Администратума работать, уже было подвигом на грани чуда.

Симион Пентазиан. Нет, нет! Предложение посла несостоятельно!

Толпа шумно поддержала его решение.

От Симиона Пентазиана все всегда ждали отказа, однако сегодня его возражения были встречены с одобрением. Он и Рентелл перетянули Совет на свою сторону. Прочие дебаты были уже пустой формальностью. Веторел чисто механически ещё защищала своё предложение, но мысленно уже оставила текущие споры в прошлом. Её гамбит зашёл в тупик – и само это уже влекло за собой определённые последствия.

Голос из толпы. Вали обратно на Марс!

Заседание закончилось шумным осуждением. Когда Веторел покидала зал заседаний, шелест волн перешёл в разъярённый гул, словно штормовое море изо всех сил билось о скалы. Сегодня её голос услышали – и грубо отвергли.

«Вызвать из памяти запись альфа-эпсилон пять-пять-ноль-два. Условное обозначение: допустимые жертвы. Начать воспроизведение».

Глава 07

В записанных в памяти воспоминаниях Веторел стояла перед Кейном. Машины литейной грохотали без умолку.

Загрей Кейн. И как мы поступим, когда предложение будет отвергнуто?

Веторел не сводила глаз от льющегося металла и думала о разрушительной стороне творения. И понимала, что легко может оказаться частью того, что будет разрушено в его процессе.

Веторел. Тогда мы поступим так, как должны.

Загрей Кейн. Я приду на помощь.

Расплавленный металл шипел и падал. Жар припекал.

Веторел (вздохнув). Я знаю, но механизм – вот что важно. Не рука, которая им управляет.

Сервитор-посыльный нашёл Веторел на винтовой лестнице над огромным залом. Он остановился на две ступени выше и протянул инфопланшет. Сообщение было от Малькадора. Сигиллит хотел её видеть. Сервитор развернулся на механических ногах и двинулся вверх. Веторел последовала за ним.

Двумя этажами выше посыльный открыл дверь и вывел посла на длинный узкий балкон. Колонны парапета отбрасывали длинные тени. Малькадор под капюшоном стоял на середине балкона, навалившись на посох, и смотрел вдаль поверх нижних крепостных стен Императорского дворца. Посыльный замер возле Сигиллита. Малькадор махнул – и сервитор отправился к дальнему выходу. На Веторел Малькадор даже не взглянул.

Малькадор. Вы с Кейном понимаете, что делаете?

Веторел. Понимаем, господин регент.

Малькадор. Следовательно, ваше предложение не служило изначальной позицией для торгов и совсем другой цели?

Веторел. Нет, господин регент.

Малькадор. То есть вы хотите именно этого?

Веторел. Да, господин регент.

Малькадор. И будете продолжать бороться?

Веторел. Будем.

Исходи эти вопросы от кого-то другого, они звучали бы излишне или даже надменно. Однако тихая и мрачная торжественность в голосе Малькадора превращала слова в ритуал. Он не ставил разумность Веторел под сомнение. Престарелый псайкер прекрасно разбирался в холодном разуме аугментированных и просто испытывал её готовность идти до конца. Ответы Веторел, соответственно, звучали словно клятва.

Малькадор повернулся к ней лицом.

Малькадор. Выша целеустремлённость делает вам честь, посол.

Веторел. В отличие от моим намерений?

Малькадор. Этого я не говорил.

Веторел. Это увёртка, господин регент?

Малькадор. Нет. Я… Я лишь оцениваю возможные последствия, к которым могут привести отказ или согласие создать Адептус Механикус. Как и вы.

Веторел. Я уверена, что отказ от создания Адептус приведёт к катастрофе. Это единственный способ разрешить двойное наследование. У Механикума не может быть двух глав.

Малькадор кивнул.

Малькадор. Есть ещё кое-что, что, надеюсь, вы понимаете. Сегодня на совете вы не достигли своей цели, однако ваши слова уже сами по себе стали объявлением о намерениях. После которого уже сейчас начали разворачиваться события. Вы могли подумать, что магистр Пентазиан и грандмаршал Рентелл отреагировали так из своих собственных мелких измышлений и, вполне разумно, частично из политических инстинктов. Но, позвольте вас уверить, посол Веторел, верховные лорды – не только прожжённые политики. Они верят в Империум. И костьми лягут на его защиту. Их возражения имеют основание. Они назвали ваше предложение «захватом власти». Именно это Совет считает вполне вероятным – вполне настоящей угрозой. Вне зависимости от вашей мотивации, создание этого Адептус очень сильно изменит баланс сил на Терре.

Веторел. Силы Механикума, даже разделённого, существуют вне зависимости от того, будет Адептус или нет. У этого уравнения есть более одного решения. Но Совет не может позволить, чтобы марсиане объединились по-другому.

Сигиллит крепко сжал посох и долгим взглядом посмотрел на Веторел.

Малькадор. Интересно, что вы имели в виду. Под тем, что вы сегодня выпустили в мир, тоже есть сила.

Веторел. Генерал-фабрикатор и я никогда и не думали, что может быть иначе.

Малькадор. Так я и думал. Рад, что оказался прав, но с последствиями теперь придётся иметь дело всем нам. Ситуация вокруг Механикума и Марса уже весьма шаткая. Ваша верность уже ставилась под сомнение прежде. Теперь же она – предмет откровенных подозрений.

В грядущие дни с обеих сторон будет немало подозрений, это она понимала. Как и понимала, что в центре этой бури будет стоять сам Кейн.

Веторел. Всё сказанное вами верно, господин регент. Но наше предложение должно получить одобрение.

Малькадор. Возможно. Значит, будем молиться, чтобы все мы приняли правильное решение. Желаю вам всего хорошего, посол Веторел.

Он с трудом зашагал прочь – и хрупкая фигура Сигиллита растворилась в тенях между колоннами.

Веторел ещё постояла, предаваясь неторопливым размышлениям. Да, она понимала, как её предложение выглядит со стороны верховных лордов. Она также понимала, как предложение может выглядеть со стороны остальных преданных Механикуму. Веторел с самого начала знала, что первый шаг будет неудачным, однако, несмотря на весь свой реализм, чувствовала, что хочет увидеть хотя бы намёк на продвижение дела в Совете. Тогда у Загрея Кейна будет хоть что-то, на что опереться в грядущих испытаниях. Даже если это что-то – лишь зыбкие надежды самой Веторел.

Глава 08

Когда подошёл час восхождения Марса, Веторел прибыла на стену Стелларум-Вигил пораньше. Она стояла у середины стены, прислонившись спиной к парапету, лицом к закутанным в рясы участникам ритуала. У них обязательно найдутся вопросы. У них обязательно найдутся обвинения. Веторел хотела, чтобы все видели, что она пришла сюда дать на них ответы. Все глаза – и живые, и бионические – смотрели на неё. Начало церемонии, когда должно было наступить молчание, только близилось, но молчание уже наступило. Адепты Механикума заполнили пространство у стены башни, в центре которой стоял их посол. Но никто не проронил ни слова. Ни малейшего всплеска бинарика. Не было никакого обмена информацией вообще. Веторел нервно оглянулась. Невысказанные, оставленные на милость домыслам, такие вещи порождают напряжённость. Она ждала до последней секунды, но потом сдалась и повернулась к небу. Окинув взглядом зубцы стены, Веторел увидела на некотором расстоянии справа, что к наблюдателям впервые присоединилось некоторое число принцепсов и модерати титанов. Марс взошёл – и церемония началась. Наступило время совместных дум и траура, как несчётное число раз до этого.

Веторел всматривалась в красную блёстку на горизонте. Она горевала о своей священной родине, но думала совсем о другом. Сегодня ночью Марс напоминал меньше о потерях, но больше – о распрях, которые раскол породил на Терре. Все служители Омниссии на Стелларум-Вигил были изгнанниками, поскольку остались верны как Марсу, так и Императору. Тамон Вертикори самолично показал, что одно не противоречит другому. Что это одно и то же, потому что Император суть живое воплощение Омниссии.

Время шло. Марс достиг зенита, потом начал опускаться к горизонту. Чем ближе подступал момент исчезновения красной искорки, тем более вязким становилось молчание. Концом ритуала служил момент, когда Марс пропадал за зубчатой линией дворцовых шпилей, – и тогда молчание наконец нарушилось.

Веторел опустила глаза и обнаружила, что перед ней стоит магос Горрантор.

Горрантор (сердито). Что вы наделали? Ваши действия подрывают Олимпийское соглашение! Вы ослушались воли Омниссии!

Веторел. Магос, вы ошибаетесь, оценивая мою веру так низко.

Горрантор. С чего бы нам думать по-другому? Вы предложили узаконить контроль Терры над жречеством. Мы станем рабами – и о Марсе забудут!

Веторел. Моё предложение заключается вовсе не в этом. Оно послужит лишь… А…

Веторел поняла вдруг, что техножрецы поверят в то, что мера будет временной, ничуть не больше, чем Рентелл и Пентазиан. И потому вернулась к главному вопросу.

Веторел. У Адептус Механикус будет возможность заставить Совет прислушаться к марсианским проблемам.

Горрантор. Ровно настолько, насколько Совет прислушивается к вам сейчас!

Веторел. Совет смотрит на нас – и видит беженцев. Насколько достоверно это впечатление – не играет роли. Важно лишь… А…

Она заглянула за спину Горрантору и увидела, что вокруг собралась толпа. Светящиеся линзы мультиоптики наводили на неё фокус. Со всех сторон слышалось металлическое шевеление. И Веторел осознала, насколько отсутствие внешних машинных переделок действует против неё. Для тех, кто считал, что она выступила сегодня против соглашения и Механикума, столь человеческая внешность посла значила куда как много.

Веторел (нервничая). Ради блага Марса и Имериума, Адептус Механикус должен стать реальностью. Дай Омниссия вам всем узреть необходимость этого.

Горрантор схватил её своей машинной рукой за рясу.

Горрантор. Мы станем рабами!

Веторел (тяжело дыша). Отпустите меня, магос Горрантор! Если хотите пустить спор по замкнутому кругу… то делайте это без моего участия! Очевидно, что ничто из сказанного мной не убедит вас в том, что мои действия выражают абсолютную верность Омниссии и воле генерал-фабрикатора Механикума. Думайте что хотите, но Адептус Механикус должен стать реальностью – и я буду бороться за то, чтобы это случилось!

Она двинулась прочь – и техножрецы расступились, чтобы дать ей пройти. Её окружили бормотание готика и шипение бинарного канта. Веторел прервала спор, но спор никуда не делся и сейчас медленно разогревал толпу. Хорошо: вопрос стал достоянием общественности и предметом обсуждения. К следующему заседанию Совета её поддержка вполне может вырасти. Веторел находилась на полпути от парапета, когда Горрантор ответил.

Горрантор. Нет!

Веторел обернулась. Магос стоял на том же месте, где она его оставила, и смотрел на неё через расширяющийся проход в толпе.

Веторел. Что значит «нет»? Вы забываетесь, магос!

Горрантор. Нет! Мы не можем позволить вам расторгнуть соглашение! Мы не можем позволить вам повредить Механикуму и независимости Марса!

Веторел ощутила за спиной какое-то движение. Она развернулась – и обнаружила, что Пассакс преградила ей путь. Металлические конечности магоса потянулись к Веторел, закрутились пилы, вспыхнули плазменные резаки. Веторел дёрнулась назад, но механодендриты обвили её руку и держали крепко.

Загрей Кейн. «Я приду на помощь».

Веторел. «Я знаю».

Это была не та измена, что расколола Марс. Горрантор и Пассакс искренне верили, что Веторел – изменница, еретичка. Нахлынуло отчаяние, но она не поддалась. У неё не было оружия, но посол не была беспомощной. Она перенаправила энергию, что курсировала по скрытым под кожей электротату – и в мгновение ока в пленённой руке скопился мощный заряд биологического и механического электричества.

Веторел вскрикнула и послала разряд по механодендритам Пассакс. Разряд вызвал перегрузку в электроцепях магоса – и конечности скрючила судорога. Веторел прыжком освободилась. Слева и справа началось быстрое движение, среди собравшихся адептов распространялась тревога. Кто-то решился придти ей на помощь, однако многие другие начали отступать, не понимая, на чьей стороне истинная преданность Марсу. Горрантор остался на месте – свидетель расправы, которую сам подстроил, но предоставил другим исполнить задуманное. Какой-то адепт схватил Пассакс за руку. Раздвижные пальцы магоса изогнулись в обратную сторону и хлестнули заступника Веторел плазменной горелкой, заставив того отступить.

Прежде чем кто-нибудь ещё успел придти на помощь послу, сквозь толпу единым усилием протолкнулась троица электрожрецов и бросились к ней. В боевой ярости жрецы скинули рясы. Лица их превратились в маску ненависти. Электрожрецы пришли на Стелларум-Вигил вовсе не для того, чтобы скорбеть, а для того, чтобы совершить убийство. Они выставили перед собой электрососущие посохи. Веторел пригнулась и бросилась в сторону, нырнув под замах одного жреца, но получила удар вскользь от искрящего накопителя другого. Касание было мимолётным, однако посол сразу же ощутила спад движущей силы. Руки и ноги стали непослушными, тело скрутила судорога. Электротату начали темнеть, гася сознание и контроль над телом. Спотыкаясь, она двинулась к толпе, но та отпрянула. Нападение электрожрецов было слишком яростным и скоординированным. Для остальных адептов смерть несчастного и беззащитного посла уже была делом решённым, и никто не горел желанием бросаться в схватку, исход которой уже был предопределён. Если судьба уготовила послу смерть, значит Омниссия посчитал её ненужной, тем самым лишь подтвердив её ересь.

Атака была механически выверенной. Веторел теперь двигалась лишь при помощи слабой, неаугментированной плоти, и электрожрецы разом окружили её, вопя в крайней степени возбуждения. Накопитель посоха ткнул Веторел в рёбра – и по торсу поползла холодная тьма, уходя дальше в конечности. Ощущение было такое, словно её выключили, словно её отсоединили от питания в самом примитивном и полном смысле. Веторел опустилась на колени, а затем рухнула наземь.

Она еле сумела приподнять голову и увидела, что Горрантор наконец-то шагнул к ней. Человеческая половина его лица была столь же бесстрастной, что и металлическая. Оно не выражало ни удовольствия, ни даже на удовлетворения. Горрантор был верным слугой Омниссии, который шёл исполнить неприятный и чёрный долг.

Горрантор. Загрей Кейн не достоин быть нашим генерал-фабрикатором! Предавая казни его посланника-марионетку, мы отвергаем его дарованную Террой власть! Мы поступаем так ради спасения Меха…

Лазерный выстрел не дал Горрантору закончить.

Горрантор (вопя от боли). А-а-а-а-а-а!!!

Луч попал ему в голову, заставив умолкнуть, и выжег в металле черепа дымную борозду, из которой посыпались искры. Горрантора развернуло – и он рухнул замертво.

Воздух над головой Веторел прошили новые лучи, попадая в электрожрецов и в магоса Пассакс, хотя от её толстой брони они лишь отскакивали.

Веторел подтянулась на руках и поползла. Остальные адепты начали разбегаться подальше от схватки, не желая даже узнать, чем всё закончится. Веторел нашла в себе силы подняться на ноги. В толпе оказались и другие убийцы – вторая волна, которая теперь пыталась помочь первой, но оказалась под огнём, причём не преданных Механикуму защитников, а офицеров в военной форме Коллегиа Титаника.

Бассаний (издали, едва слышно). Легио Игнатум, выдвинуться и открыть огонь!

Всего принцепсов было четверо, каждого сопровождали по два модерати с лазкарабинами в руках. Небольшие отряды врезались в толпу с двух сторон. Их атака была прекрасно скоординированной и безжалостной. Они сражались так же чётко, как управляли своими титанами. В полуобморочном состоянии Веторел даже померещилось, будто над ними выросли исполинские духи богов-машин. Фантастические силуэты, которые шли сокрушить новый мятеж. В нарастающей неразберихе боя Пассакс удалось снова подобраться к Веторел. Её голос теперь превратился в злобный хрип машины.

Пассакс. Мы сохраним Механикум!

Она схватила Веторел своими мощными руками, механодендриты оплели шею и грудь посла. Та не могла даже шевельнуться и стала задыхаться.

Малькадору Веторел сказала, что они с Кейном готовы к любым последствиям. Это и были те последствия. Её смерть будет лишь первой. Пассакс выпустила инструментальный придаток из-за спины. Придаток оканчивался адамантиновым сверлом – и кончик его кровожадно завертелся у Веторел перед глазами.

Раздалось четыре плазменных выстрела. Сгустки плазмы поразили Пассакс в бронированные бока и спину. Вокс-коробка магоса испустила тошнотворный электронный визг. Из грудины вырвалось пламя, руки судорожно раскрылись. Веторел снова рухнула. Умирающий магос осела на пол мёртвой грудой. Она даже не упала, просто превратилась в груду дымящегося металла. Дым окутал сломленный силуэт магоса, руки сплелись вместе, словно в молитве.

Веторел сумела снова подняться и, когда принцепсы подошли к ней, уже стояла прямо. Бассаний и Тевера с плазменными пистолетами наготове встали рядом, чтобы подхватить её, если она снова начнёт падать, но сохраняли при этом почтительное расстояние.

Веторел (тяжело дыша). Я… Я у вас в долгу… Как и сам Марс.

Душа её страдала ещё сильнее, чем тело. Адепты Механикума снова проливали кровь друг друга. Убитые жрецы верили, что поступают праведно. Теперь даже правоверные ополчились на своих. Этому нужно положить конец! Именем Омниссии, этому нужно положить конец! Принцепс Тевера помогла ей идти. Судя по лицу Бассания, на душе у него скребли те же самые кошки, что и у Веторел.

Бассаний. Тут не может быть никаких долгов. Мы сделали то, что было нужно сделать.

Веторел глянула на тела, усеявшие Стелларум-Вигил, и прокляла кровавую цену своих недавних решений.

Веторел (едва сдерживая слёзы). Значит, вы согласны с моим предложением?

Бассаний. Да. Выслушав изложенное вами и должным образом обдумав. Угроза независимости Марса есть, это верно. Но если не останется Империума, с которым можно её обсудить, что тогда?

Тевера (дыша с трудом). Представьте Совету своё предложение ещё раз. На этот раз его примут. Мы сделаем так… чтобы его приняли.

Веторел. Его принятие породит новые конфликты, новую кровь верных.

Бассаний. Мы знаем. Сегодня у вас не было рычагов, чтобы воздействовать на Совет. Теперь будут.

Веторел покачала головой.

Веторел. Верховные лорды наложат вето на любое действие, которое сочтут преждевременным. Империум в состоянии войны. У них есть такое право.

Бассаний. Они не смогут наложить вето на легионы титанов. У нас нет голоса в их палате.

Веторел. Тогда вы должны понимать, насколько далеко нам, возможно, придётся зайти. Вы должны понимать, какую грань нам, возможно, придётся перейти, чтобы защитить будущее Марса.

Тевера кивнула.

Тевера (дыша с трудом). Мы понимаем.

Веторел. Тогда – хорошо.

Ложь. Ничего хорошего, особенно в том, что они трое, как она догадывалась, собирались сделать, не было.

Глава 09

Симион Пентазиан (ударив три раза в пол). К порядку! К порядку!

На следующем заседании Совета присутствовали все принцепсы, кроме Бассания, который должен был позаботиться о другом деле. Принцепсы сидели в длинном ряду на одном из самых нижних рядов вместе с Веторел, о чём отдельно договорился генерал-фабрикатор Кейн. Они наблюдали за работой Совета молча и не двигаясь, словно стояли по стойке «смирно», пока Совет упорно ходил вокруг да около решения их судьбы. Рентелл осуждал стычку на Стелларум-Вигил.

Рентелл. Покушение на жизнь посла Веторел – акт недостойный и трусливый, однако стало очевидно, что изгнанники с Марса принесли свои внутренние распри в стены самого Императорского дворца. Это более чем неприемлемо!

Веторел. Свои внутренние распри?

Рентелл. Разве прошлой ночью это была не ваша гражданская война?

Веторел. Если вы правда считаете, что война эта исключительно марсианская, тогда ваше невежество – вот истинная опасность для Терры!

В толпе раздался смех. Среди собравшихся делегатов прокатились смешки и тихие разговоры. Даже Симион Пентазиан слегка улыбнулся, когда Рентелл опустился обратно в своё кресло.

Симион Пентазиан. Мы отклонились от темы. Диспозиция сил Коллегиа Титаника – вот что должно быть определено сейчас.

Веторел. И кто будет это определять, достопочтенные верховные лорды Терры? По какому праву и чьей властью? Согласно положений Олимпийского соглашения, легионы титанов не действуют по приказу Совета, а лишь добровольно соглашаются удовлетворять его многочисленные просьбы. Если Совет Терры не даст Марсу право решать его собственную судьбу, то как долго, по вашему мнению, Терра сможет выстоять против магистра войны без помощи Механикума? И как долго вам будет дозволено вести себя так, словно вы лично командуете могучими титанами?

Рентелл. Ваши угрозы не идут на пользу вашему делу. Более того, они не учитывают реалии нашего положения. У Марса нет голоса в Совете потому, что сам Марс находится в руках предателей.

По рядам палаты заседаний прокатилась волна шума. Тевера и Веторел обменялись усталыми взглядами. Пентазиан поднялся со своего кресла.

Симион Пентазиан. Мы опять уходим в сторону, обвиняя и оскорбляя друг друга вместо того, чтобы действовать на благо Империума. Но в одном я согласен с послом Веторел: текущее состояние вопросов подчинения не разумно.

Рентелл подскочил.

Рентелл. Не хотите же вы сказать, что одобряете создание нового Адептус?

Симион Пентазиан. Ни в коей мере. Учитывая, что Марс в настоящее время для нас утрачен, я считаю, все мы должны принять тот факт, что соглашение, подписанное между Террой и Механикумом, более не может считаться имеющими силу. Все его положения недействительны. Мы обязаны приложить все силы, чтобы составить новое соглашение и установить централизованную власть. Да, Коллегиа Титаника требуется чёткая и ясная вертикаль подчинения – и эта вертикаль должна начинаться здесь, в Совете Терры.

Толпа завопила, поддерживая Симиона.

Веторел. Нет! Вы не можете нам этого навязывать!

С Веторел уже было достаточно. Она в последний раз попыталась вразумить Совет, но – бесполезно. Пентазиан и Рентелл занимали очередь, чтобы распотрошить труп Механикума ещё до того, как тот умер, а остальные верховные лорды шли у них в поводу. Веторел переглянулась с Теверой и кивнула. Пора. Рентелл сел прямее, наслаждаясь свалкой, которая, как он думал, вот-вот начнётся.

Рентелл. Посол Веторел, как представитель адептов Механикума, находящихся на Терре, вы…

Распахнулись двери, оборвав Рентелла. Скрежеща гусеницами по полированному мраморному полу, на политической арене появился Загрей Кейн. Он распахнул свои механические руки и раскрыл ладони. Генерал-фабрикатор явился без оружия, как велел закон, тем не менее самое его существо служило воплощением машинной силы. Самое его естество было угрозой, и Веторел видела всё яснее, почему он решил до поры не участвовать в дискуссии. Самое его присутствие ускоряло кризис.

Представители Коллегиа Титаника встали как один. Веторел наблюдала, как палату заседаний и особенно дискуссионный стол верховных лордов накрывает осознание. Неожиданно для всех оказалось, что на заседании Совета присутствует организованная военная сила. Безоружная, но от того не менее грозная. Малькадор Сигиллит, сидевший во главе стола, с болезненным трудом поднялся на ноги и просто поставил свой посох на пол. Он воззвал к Кейну, чья лязгающая туша добралась до возвышения.

Малькадор. Очень хорошо подумай о том, какие действия ты предпримешь дальше, Загрей.

Загрей Кейн. Я не буду предпринимать никаких действий.

Генерал-фабрикатор не взобрался на платформу. Он остался там, где был, наблюдая сам и давая наблюдать за собой. Тевера развернулась в своём экзоскелете и обратилась к рядам выше.

Тевера (дыша с трудом). Я принцепс «Разжигателя войны» Тевера из Легио Агравидес! Мы пришли сюда, чтобы быть услышанными… Так услышьте наш голос и внемлите! Если создание Адептус Механикус на этом заседании не будет одобрено… тогда Коллегиа Титаника поймёт, какое место ей отведено. И мы больше не будем послушными марионетками Совета Терры. К своему вечному стыду вы покинули священный Марс – родной мир моего легио! Теперь же вы требуете, чтобы мои товарищи… тоже покинули свои миры, чтобы те горели, беззащитные, под ударами предателей… Если не будет Адептус Марса, то не будет и титанов для тронного мира… Мы покинем войну Соляра и немедля вернёмся в свои вотчины!

Голос из толпы. Смерть предателям!

Палата заседаний взорвалась яростным рёвом и проклятиями. Члены Совета и зрители старались перекричать друг друга. Гвалт накрыл Веторел. И она, и Кейн, и принцепсы стояли в молчании, словно нерушимые скалы в море гнева. Теперь вы нас услышали, подумала Веторел, но послушаете ли? Вряд ли.

Рентелл вскочил. Спорить с внушительным генерал-фабрикатором он не счёл удобным, так что обвиняюще ткнул пальцем в сторону Веторел.

Рентелл. Вот кто вы есть! Это государственная измена, мятеж! Я велю вас казнить за это!

Веторел. Это не мятеж. Это решение уравнения. Мы видим необходимость создания Адептус Механикус. Если вы этого не видите, тогда вам нужно показать её так, чтобы вы поняли. Двойному наследованию нужно положить конец!

Рентелл. Ладно! Мне это всё надоело!

Рентелл повернулся к остальным верховным лордам.

Рентелл. Позвольте мне вызвать арбитраторов! Я арестую марсиан и предам их суду за преступления против трона!

Рёв стал громче. Большинство голосов звучало одобрительно, но были и те, что призывали к осмотрительности, к терпению и требовал времени, чтобы рассмотреть все возможности. Голоса тех, кто видел ту грань, которая вот-вот могла быть пройдена. Верный трону глава культа Механикус и многочисленные старшие принцепсы Коллегиа Титаника в цепях обрушат боевой дух имперцев по всей Галактике. Теперь Веторел видела, что часть Совета начала понимать, откуда грозит опасность, но этого было мало. Да и было уже слишком поздно.

Глухой раскатистый удар тряхнул зал, отчего длинные люменовые канделябры на высоком потолке качнулись. Веторел и офицеры титанов прекрасно заметили удар, но не подали и виду.

Новый удар, на этот раз сильнее, такой, что дрогнули стены. Делегаты Совета на верхних рядах начали переглядываться в замешательстве, и в это время от новой встряски с потолочной кладки посыпалась пыль. И тогда на Терре услышали самый громкий голос Марса.

Рёв боевого горна перекрыл гвалт палаты заседаний, и все, кто его услышал, замолкли. Звук шёл издали, но купол палаты всё равно задребезжал. Рёв был глухим, однако проникал в самую душу, напоминая о самом великом, что можно встретить на войне.

Чуть погодя последовала новая встряска. Шаги звучали всё ближе.

Глаза Пентазиана расширились.

Симион Пентазиан. Что происходит, посол?

Веторел. К нам шагает «Император» «Магнификум Инсендиус» Легио Игнатум.

Слова Веторел были просто констатацией факта. Но смысл их был огромен.

Титан шагал к великой палате заседаний.

Рентелл уставился на неё в ужасе.

Титан взревел. Боевой горн прозвучал громче, ближе – и миг потрясённой тишины опустился на палату заседаний. Тысячи в один миг задержали дыхание, вслушиваясь в приближение бога-машины.

Глава 10

Одна из самых колоссальных машин войны из когда-либо созданных грозно шагала к политическому сердцу Империума. Она переступила через укрепления, возведённые для защиты Повелителя Человечества, словно их и не существовало, и теперь шагала по широкому проспекту внешнего дворца, гоня перед собой толпы разбегающихся граждан. На её огромных орудийных руках вращались стволы пушек длиной с магнитопоезд и плазменные ускорители массы, которым вполне по силам было сдвинуть звездолёт.

Титан взревел. Его рёв был таким громким, что казалось, от него одного может рухнуть дворец. Орудия на стенах неуклюже вели за ним стволами, которым полагалось вообще-то стрелять наружу. Кустодийская гвардия и вспомогательные имперские гарнизоны пытались взять титан в «клещи», но эта одна-единственная махина была из Коллегиа Титаника – и ничто в радиусе сотни километров не могло остановить её поступь.

Палату заседаний охватила паника. В палате не было окон, и никто не мог увидеть, что приближается, однако звука было достаточно. Все присутствующие знали, какой холокост может устроить своим врагам титан «Император».

Титан взревел – его глас был способен потрясти небеса. Конец близился. Бежать было некуда, молить о пощаде – некого. Пентазиан пробрался к Веторел.

Симион Пентазиан. Остановите его! Я приказываю вам остановить его!

Веторел осталась на месте.

Титан взревел.

Веторел. Кто приказывает нам?

Она произносила слова так, чтобы они звучали между призывами боевого горна. Грохот шагов титана звучал маршем наступающей смерти.

Веторел. Кто приказывает Механикуму? Кто приказывает титанам? Двойное наследование – это результат слабой марсианской логики и пугливой терранской надменности – и оно может стать погибелью для всех нас.

Титан взревел.

Веторел повернулась к Малькадору. Сигиллит смотрел на неё, не отводя глаз. На его лице, которое не выражало ничего, лежала тень. Он не сказал ни слова. Он позволил ситуации разрешиться самой по себе. Он так уверен, что есть грань, которую Механикум и Коллегиа Титаника не посмеют перейти, подумалось Веторел, или эта грань давно уже осталась далеко позади? Ни послу, ни принцепсам назад дороги уже не было. Последствий этого дня уже не избежать. Она чувствовала, что Сигиллит оценивает её, ждёт, чтобы увидеть, готова ли она раз и навсегда к тому, что сейчас запустила в движение. Или одобряет, подумала Веторел. Может, он тоже этого хочет?

Титан взревел.

Рёв горна перекрыл вопли в палате заседаний. Люди лезли друг на друга, чтобы добраться до выходов с рядов, убежать от того, от чего нельзя было убежать. Но звук этот заставил их застыть на месте. Он был так близко, что, казалось, шёл из-под самого купола и отовсюду сразу. В наступившей тишине Веторел вновь заговорила.

Веторел. Двойное наследование должно получить своё решение. Адептус Механикус – его решение. Может быть только ноль или единица. Одновременно того и другого быть не может. Иначе будет неопределённость. А если есть неопределённость, о какой верности может идти речь вообще?

Она сделала паузу.

Веторел. А если нет верности…

Титан взревел. Боевой клич титана прозвучал в последний раз. Ещё шаг – и, казалось, «Магнификум Инсендиус» сомнёт купол своей колоссальной бронированной ногой.

Рентелл вскинул руки.

Рентелл. Довольно!

Он с трудом прошёл обратно к столу и рухнул в кресло.

Рентелл. Довольно.

Остальные верховные лорды, часть которых уже была на полпути в выходам из зала, согласно закивали, съёжившиеся и такие маленькие рядом с остальными членами Совета.

Веторел кивнула Тевере – и та заговорила в вокс-бусину.

Тевера (дыша с трудом). Принцепс Бассаний, стоп машина.

«Магнификум Инсендиус» остановился. Дрожь прекратилась. Но даже сейчас Пентазиан выглядел так, словно видел тень «Императора», которая легла на внешние стены палаты заседаний. Лицо его было серым как пепел.

Симион Пентазиан (мямля и с трудом подбирая слова). Мы… выражаем согласие… на предложение посла Веторел. Адептус Механикус будет основан, чтобы разрешить специфические разногласия престолонаследия среди марсианского контингента на Терре.

Тогда заговорил Малькадор. Голос его звучал жёстко и непреклонно.

Малькадор. А что Механикум предлагает в ответ? Скажите, посол, собираетесь ли вы держать Совет в заложниках бесконечно? Адептус Механикус станет голосом в Совете, но это не может быть только голос.

Рентелл. Согласен! Такому нельзя позволить случиться вновь.

Рентелл больше не рисовался. Он уже достиг своего предела. Веторел услышала в его голосе признание и решимость. Если давить и дальше, то его долг, как командующего арбитраторов, вынудит его дать отпор. И тогда начнётся настоящий кошмар. Малькадор кивнул, медленно рисуя круг посохом на мраморном полу возвышения.

Малькадор. Будут выставлены условия. Если генерал-фабрикатор Загрей Кейн сейчас будет возведён в ряды верховных лордов, он обязан пойти на некоторые уступки в качестве жеста доброй воли. Но эти моменты мы обсудим, только когда офицеры легионов титанов покинут палату заседаний.

Это была та цена, которую необходимо было заплатить. Кейн должен вернуть доверие, а дерзость Веторел гарантирует, что цена этого доверия будет действительно высока.

Глава 11

Веторел встретилась с Бассанием и Теверой у подножия «Магнификум Инсендиус». «Император» остановил свою поступь всего в каких-то ста метрах от стен огромного зала. Он стоял посреди проспекта Имперского Пробуждения шириной в милю. Сильный ветер трепал его флаги. Низкие облака рвались о вершину его зубчатых стен. Бог-машина стоял лицом к палате заседаний. Снова как часовой, но уже – грозный часовой. Плотная толпа на проспекте держалась от титана подальше, однако защитные отряды Игнатум стояли настороже вокруг похожих на бастионы входов в его ногах. Дворцовые адепты и чиновники замедляли шаг и, запрокинув головы, словно заворожённые, глазели на колосса – источник своего недавнего ужаса.

Бассаний горделиво, по-хозяйски стоял возле бога-машины. Тевера расположилась рядом.

Бассаний. Вы этого надеялись добиться, посол?

Веторел. Адептус Механикус становится реальностью, как и Адептус Титаникус. Марс был обещан всем нам в будущем в обмен на наше искреннее сотрудничество при обороне Терры сейчас.

Тевера (дыша с трудом). Но легионы титанов по-прежнему не имеют своего голоса. Мы попадаем в зависимость… от Загрея Кейна и союзов, которые он заключит, преследуя собственные цели.

Веторел. Нет, вы получаете инструмент влияния через Загрея Кейна. Он блюдёт все древние клятвы, все древние узы между жречеством и верными командирами богов-машин. И он настаивает, чтобы Терра признавала ваши заслуги. Это и есть самый древний союз, обновлённый во времена величайшей нужды Империума и названный Адептус.

Веторел указала на огромный зал заседаний.

Веторел. Совет постановил, что легионы должны защищать сегментум Соляр, – и они будут его защищать. Но вопросы развёртывания сил легионов будут находиться в ведении генерал-фабрикатора. В обмен за эту службу он сделает всё, чтобы меньшие миры-кузницы не остались без защиты. Их будет оборонять и укреплять Адептус Механикус, пока титаны шагают на войну.

Бассаний. А что с Олимпийским соглашением? Ему конец?

Веторел. Соглашение…

Она замолчала и перевела взгляд в сторону Стелларум-Вигил, думая о том, когда увидит в небесах свой утраченный родной мир, до появления которого осталось ещё несколько часов.

Веторел. Соглашение остаётся в силе. Хотя сам Марс его и не соблюдает. Я верю в Омниссию и в то, что мы, горстка верных, вернём Красную планету, когда придёт время. До тех пор домом Адептус Механикус останется Терра.

Бассаний. Но что это значит для нас?

Веторел. Это значит, что вертикаль командования в ходе текущей войны будет ясной и чёткой. Ни Механикус, ни Титаникус не смогут влиять на решения Совета, игнорируя их по собственному желанию. Решения, которые мы будем помогать принимать, также будут и решениями, которым мы обязаны подчиняться. Это не самый идеальный исход, но я считаю, что это лучшее, что мы можем получить в настоящее время.

Оба принцепса обменялись взглядами. Затем Тевера вновь повернулась к Веторел.

Тевера (дыша с трудом). Значит, мы победили?

Веторел. Победили? Кого? Победы не будет, пока не побеждён Гор.

Она подумала о том, что уже потеряно, о том, что уже уничтожено.

Веторел. Не думаю, что Империум когда-нибудь ждёт победа и триумф. Те дни давно миновали.

Бассаний. Значит, мы приобретаем влияние и теряем свою самостоятельность. И ради чего?

Веторел. Получаем мы больше, чем теряем. В этом я уверена. Двойное наследование закончено. Теперь есть только Адептус Механикус – и не временно, а навсегда. И будет только один генерал-фабрикатор. И все чада Марса, кто остался предан своей вере, должны подчиняться его указам. Ради блага всего человечества.

Веторел подняла глаза на «Императора». Тот замер всего в паре шагов от катастрофы. Точно так же, как на Стелларум-Вигил её отделял один удар от смерти и провала. Путь в будущее был узок и покрыт мраком, но они уже вступили на него. Остался только один путь – и вёл он через горнило войны.