Бремя версий

27

Весь отдел продолжал ударно трудиться. Сорокин спуску никому не давал. Правда, немного поутих Зинченков. Это было понятно, ожидали результатов назначенных экспертиз.

За заботами не заметили, как наступил вечер пятницы. Игорь от нетерпения считал часы. Ирина обещала приехать в субботу утром. Чтобы обезопасить себя от обязательных трудов в субботу, он заранее договорился с Куницыным, что тот его прикроет, и, если будут искать, соврёт, что они вдвоём на выезде по делу об убийстве. Якобы, нужно проверить важную оперативную информацию.

Конец дня Игорь посвятил магазинам. Это был настоящий покупательский рейд. Следуя списку, Игорь закупал еду, питьё, средства для мытья посуды, шампуни и, по совету смекалистой продавщицы, даже какую-то новомодную моющуюся пластиковую скатерть. В четырех раздутых до неприличия пакетах всё было доставлено домой.

Никогда старый холодильник не вмещал в себя такого изобилия съестных припасов. В стенном шкафчике спрятались бутылки красного и белого сухого вина и дагестанский коньяк в плоском флаконе.

До позднего вечера пришлось заниматься уборкой. Выметалась пыль из углов и паутина за трубами в санузле, щёткой с моющим средством оттирался кафель над ванной и над раковиной в кухне. Дважды пришлось вытаскивать к мусорным бакам мешки с разным хламом, который накопился между делом, и в обычных обстоятельствах заметен не был.

Непривычные занятия укатали Игоря не хуже тренажёрного зала, и спал он просто, что называется, мёртвым сном.

Проснувшись, он первым делом открыл окно, выходящее прямо в кусты сирени. На плотных темно-зелёных листьях сверкали капли, значит ночью прошёл дождик, а он и не услышал. Дышалось легко, но безоблачное небо обещало очередной жаркий день.

Всё складывалось прекрасно. Он торопливо позавтракал и поспешил в сторону вокзала. До приезда Ирины оставалось всего полчаса, а нужно успеть купить цветы.

На пятачке перед вокзалом шла бойкая торговля. Принарядившиеся ради выходного дня бабули выложили весь свой товарец: от вязаных носков до яблок и зелени. Яблоки по их уверениям, разумеется, были только что с ветки, а зелень с грядки.

Сейчас Игоря интересовали цветы, поэтому он поспешил на тот фланг самодеятельного торжка, где предлагалось всё многоцветие средней полосы, даруемое нашей немилостивой природой на исходе лета. Выбрал самый большой букет гладиолусов. Помнилось с детства, что именно из них состояло школьное жертвоприношение на каждое первое сентября. Бедных первоклашек из-за этих переносных клумб бывало и не видно, одни уши торчали.

Резные чашки цветков были большие и сильные, хоть в салат нарезай. Игорь, не удержавшись, понюхал, но особого аромата не ощутил.

Почти бесшумно подкатила электричка. Выпорхнувшая из вагона Ирина долго смеялась и оттирала платочком с его носа желтую пыльцу, оставленную торчащими по все стороны пестиками или тычинками. В таких ботанических подробностях Игорь слабо разбирался.

Игорь подхватил её рюкзачок, она взяла его под руку. Молодые стройные, да ещё с букетом, они привлекали внимание редких прохожих, которые им в след тихо улыбались, может быть, припомнив свои счастливые дни.

Подходя к дому Игорь, пародируя экскурсоводов, просил посмотреть, то налево, то направо, хотя кроме пышно разросшихся кустов и сплошных деревянных заборов разглядывать было нечего.

Квартирка Ирине понравилась, она прошла в комнату, заглянула на кухню и оценила усилия, затраченные Игорем на уборку.

–А горячую воду не отключили? Хочу душ принять с дороги, – Ирина стояла в дверях ванной.

–В этой гостинице я директор, – цитируя известный фильм, изрёк Игорь, – поэтому горячая вода есть круглый год, спасибо газовой колонке. Сейчас включаю.

Пока Ирина плескалась в душе, Игорь на скорую руку собирал на стол. Потом Ирина приоткрыла дверь и, сославшись на рассеянность, попросила у Игоря какую-нибудь рубашку, чтобы накинуть вместо забытого халатика. Он принёс свою голубую льняную рубашку с короткими рукавами, но, когда увидел со спины обнажённую и вдобавок отразившуюся в затуманенном зеркале Ирину, не сдержавшись начал целовать её шею и плечи. Ирина, легко повернулась и припала к его рту жаркими губами. Игорь, сжав её в объятьях, ответил долгим поцелуем. Не прерываясь и не разнимая рук, он шагнул назад из ванной, увлекая за собой Ирину, она послушно шагнула следом, и он почувствовал, как её пальцы расстёгивают ремень на его джинсах. Когда они приблизились к дивану, ничто из одежды им уже не мешало и, дав волю чувствам, они предались друг другу. Сколько длился этот любовный взрыв, Игорь не ощутил. Всё было как во сне. Они долго лежали, заменяя разговор поцелуями и ласками. Потом Ирина невесомо перебралась через Игоря и закрылась в ванной. Он так и лежал счастливый и как-то светло опустошённый, закинув руки за голову. Ирина вышла уже в рубашке, которая доходила ей до бёдер, и пожаловалась на голод. Игорь подскочил и, натянув трусы и майку, начал хлопотать у стола. Ирина села на угловой диванчик, поджав под себя ноги, и лукаво улыбнулась, Игорь улыбнулся в ответ, только теперь соображая, что халатик был, конечно, забыт не по рассеянности, а скорее по расчётливости.

Запив гору бутербродов с сыром и колбасой и овощной салат бутылкой красного вина, они почувствовали, что если не пойдут сейчас же на прогулку, то просто возлягут на тот же диван и уснут. Быстро собравшись, они убежали на улицу.

Старинный городок весь состоял из холмов и спусков. Пошли в сторону центра, который размещался в низине. Часть улиц была заасфальтирована, и Игорь хорошо знал, как несутся по этим гладким водостокам дождевые струи в ливень. Но сейчас солнце высушило и раскалило серую корку асфальта, и даже пробивающие сквозь трещины в нём одуванчики пожухли в ожидании очередных осадков. Солнце пропекло и протоптанные по косогорам козьи тропинки, которыми, не сговариваясь, испокон веку в этом городе пользовались и стар, и млад. Игорь уже изучил все их хитросплетения и провёл Ирину стороной к мосткам через речку. Мостки эти по-местному звались «лавы», именно так, во множественном числе. Лавы сносились по весне половодьем, но каждый раз заботливо восстанавливались к лету. Зимой все без забот просто ходили по льду. Старожилы уверяли, что ледовые маршруты повторяются веками. Ирина не очень доверяла шатким мосткам, но Игорь, взял её за руку, и они прошли, отражаясь в спокойной и теплой даже на вид речке, все сорок метров до другого берега.

Теперь предстояло взобраться на крутой холм, сохранившийся на месте земляного вала старого городища. Ирина, было, возроптала, но Игорь, знавший, за что приходится страдать, всё-таки увлек её, потащив наверх.

На макушке холма, где ощущался свежий ветерок, им пришлось поотдуваться, но, когда дыхание восстановилось Ирина, осмотревшись, даже охнула.

Далеко внизу, перед ними расстилалась сказочная картина. С окрестных далёких холмов вниз, к центру города, сбегали извилистые улицы, часто скрытые от глаз сросшимися купами деревьев. Крыши домиков едва выныривали из сплошного зелёного ковра, укрывшего кварталы. Только в одном месте, как силикатные кирпичи, брошенные в траву, выпирали пятиэтажки нового микрорайона. Но общего впечатления от величественности места это вторжение современности испортить не могло. Её особо подчеркивали, как насчитала Ирина, шесть церквей. Своими белыми колокольнями, касаясь синевы неба, они, поставленные древними мастерами на разной высоте холмов и в разное время, словно доброй силой окружали городок, как бы охраняя его. Добавляла прелести река, изгибавшаяся под холмами и внезапно выныривающая из-под деревьев в самых неожиданных местах. Солнце отражалось в ней золотом. Игорь подсказал: краеведы утверждали, что сам город имеет в поперечнике всего три километра, а русло реки петляет по нему целых тринадцать.

Все улицы направлялись к центру, и там, где они натыкались на реку, пролегли деревянные лавы. Только в двух местах над рекой встали современные мосты на железобетонных опорах.

Городская площадь широким клином раскинулась между берегами реки, имея на узкой оконечности сквер с памятником Ленину, а на широкой – огромный пятиглавый собор, который сейчас реставрировался и ощетинился строительными лесами. Два объекта людского поклонения сосуществуют на этом месте почти сто лет и в этом противостоянии неумолимо дополняют друг друга.

По сторонам площадь окаймляют старинные краснокирпичные торговые ряды. Цепочки их лабазов тянутся от храма к обелиску, или, может, наоборот, и своей вековой житейской мудростью учат калашинцев существовать между земной и духовной властью.

Давно открывший для себя это удивительное место Игорь, жалевший, что не прихватил с работы бинокль, скромно помалкивал, давая Ирине полнее почувствовать всю особость этого чудом сохранившегося пейзажа. Не сговариваясь, они присели на выгоревшую на солнцепёке траву и, обнявшись, просто любовались, находя всё новые и новые удивительные точки на панораме города.

Спустившись с холма, они долго гуляли по тихим улочкам, тротуары которых напоминали туннели в смыкающейся поверху буйной растительности придорожных деревьев и яблоневых веток, тянущихся из-за заборов.

На некоторых деревянных домах под карнизами сохранились поржавевшие, но ещё читаемые жетоны страховых обществ. Ирина с трудом разобрала на одном идущие по окружности буквы: «Россiя». Скольким же поколениям эти стены и крыша дали домашнее тепло и защиту от непогоды? Сколько войн и революций они пережили? Возникала мысль о коренных устоях, на которых всё и держится, хотя за повседневной суетой мы это забываем.

Игорь чувствовал, что Ирине городок нравится, ему это было приятно. Он надеялся, что она смягчится и не будет требовать, чтобы он непременно уехал в Москву.

Для него не составляло секрета, что за внешней исторической красотой города живут современные люди со своими проблемами и страстями, люди, которым свойственно, как и во все века, злословить, напиваться, драться и красть. Хотя он ни с кем такую двойственность города не обсуждал, но для себя давно решил на своей должности пытаться защищать то доброе, что даёт существовать абсолютному большинству и, по мере возможности, противостоять злой воле. Ощущая, что выскажи он такое вслух, это прозвучит выспренно, Игорь держал свои мысли при себе, и только иногда, встречая подобные рассуждения в книгах, радовался, что он не одинок.

День заканчивался, опускались сумерки. Напоследок он провёл её по своей дороге среди лип, но шёл, молча, ничего не стараясь объяснить.

Ирина это почувствовала и поняла, что Игоря в этом городе держит не просто упрямство или стремление к карьере, а свой собственный подход к жизни, от которого он не откажется даже ради неё.

Ужинали дружно и опять всухомятку. Игорь по особому рецепту приготовил кофе, и они выпили несколько рюмок коньяка из плоской бутылки.

Для сна Игорь разложил диван-кровать, застелив белое свежее бельё. По летней жаре можно было спать без одеяла, просто под простынёй. Не сговариваясь, они, сняв одежду, улеглись в обнимку, ощущая горячими телами слабую прохладу от приоткрытого окна.

Когда утром Игорь открыл глаза, Ирины рядом уже не было. Он поднялся и вышел на кухню. Ирина, в лёгкой кофточке и летних брюках, сидела за чашкой чая и набирала текст в мобильном телефоне. Подойдя, он поцеловал её в макушку. Она подняла голову и улыбнулась.

Пора было завтракать. Игорь начал готовить омлет, Ирина нарезала в салат овощи. Сели за стол, обмениваясь незначительными фразами. Казалось, что они вместе много-много лет, всю жизнь.

Программа дня у Игоря выработалась незамысловатая. Сначала сходить на речку и искупаться, а потом пообедать в кафе с кавказской кухней.

Но оказалось, что у Ирины другие планы и, с учётом дальней дороги, ей пора отправляться на вокзал. Игорь только развёл руками, и возражать не стал.

До очередного поезда оставалось сорок минут, поэтому к вокзалу шли не спеша, Игорь помахивал рюкзачком, Ирина рассказывала про учёбу, но всякие медицинские премудрости Игорь пропускал мимо ушей.

На счастье, для этого состава калашинский вокзал был конечным, поэтому было много свободных мест. На подъезде к Москве возвращающиеся с грузом урожая дачники займут все проходы и тамбуры. На платформе они обнялись и поцеловались. Ирина разместилась в середине вагона у окна. Игорь стоял снаружи, глядя на неё, и думал, что возвращаться в опустевшую квартиру ему неохота.

–Ты пришли смс, когда доберёшься, – попросил он в открытую фрамугу вагонного окна.

–Конечно, – откликнулась Ирина и помахала рукой.

Стукнули закрывающиеся двери, и поезд тронулся, увозя хорошее настроение.

Игорь развернулся и, наступая на собственную короткую тень, побрёл обратно.