Бретёр

III

Прошло несколько месяцев с того вечера. Лучков ни разу не был у Перекатовых. Зато Кистер посещал их довольно часто. Ненила Макарьевна его полюбила, но не она привлекала Федора Федоровича, Маша ему нравилась. Как человек неопытный и невыболтавшийся, он находил большое удовольствие в обмене чувств и мыслей и добродушно верил в возможность возвышенной и спокойной дружбы между молодым человеком и молодой девушкой.

Однажды тройка сытых и резвых лошадок примчала его к дому г-на Перекатова. День был летний, душный и знойный. Нигде ни облака. Синева неба по краям сгущалась до того, что глаз принимал ее за грозовую тучу. Дом, построенный г-м Перекатовым на летнее жительство с обыкновенной степной предусмотрительностию, был обращен окнами прямо на солнце. Ненила Макарьевна с утра велела затворить все ставни. Кистер вошел в гостиную, прохладную и полумрачную. Свет ложился длинными чертами по полу, короткими и частыми полосками по стенам. Семейство Перекатовых ласково встретило Федора Федоровича. После обеда Ненила Макарьевна отправилась на отдых к себе в спальню; г. Перекатов уместился в гостиной на диване; Маша села подле окна за пяльцы; Кистер против нее. Маша, не раскрывая пялец, слегка приложилась к ним грудью и подперла голову руками. Кистер начал ей что-то рассказывать; она слушала его без внимания, как будто ждала чего-то, изредка взглядывала на отца и вдруг протянула руку.

– Послушайте, Федор Федорович… да только говорите потише… папенька заснул.

Действительно, г-н Перекатов, по обыкновению, заснул, сидя на диване, закинув голову и раскрыв немного рот.

– Что вам угодно? – с любопытством спросил Кистер.

– Вы будете надо мной смеяться.

– Помилуйте!..

Маша опустила голову, так что только верхняя часть ее лица осталась не закрытой руками, и вполголоса, не без замешательства, спросила Кистера: отчего он никогда не привезет с собой г-на Лучкова? Маша не в первый раз упоминала о нем после бала… Кистер молчал. Маша боязливо выглянула из-за переплетенных пальцев.

– Могу ли я откровенно сказать вам мое мнение? – спросил ее Кистер.

– Отчего же нет? разумеется.

– Мне кажется, Лучков произвел на вас большое впечатление!

– Нет! – отвечала Маша и нагнулась, как бы желая рассмотреть поближе узор; узкая золотая полоска света легла ей на волосы, – нет… но…

– Что но? – проговорил Кистер с улыбкой.

– Вот видите ли, – сказала Маша и приподняла вдруг голову, так что полоска пришлась ей прямо на глаза, – вот видите ли… он…

– Он вас занимает…

– Ну… да… – сказала Маша с расстановкой, покраснела, отвернула немного голову в сторону и в таком положении продолжала говорить, – в нем есть что-то такое… Ведь вот вы смеетесь надо мной, – прибавила она вдруг, быстро взглянув на Федора Федоровича.

Федор Федорович улыбался самой кроткой улыбкой.

– Я вам всё говорю, что только мне вздумается, – продолжала Маша, – я знаю, что вы мой… (она хотела было сказать «друг») хороший приятель.

Кистер наклонился. Маша помолчала и робко протянула ему руку; Федор Федорович почтительно пожал кончики ее пальцев.

– Он, должно быть, большой чудак, – заметила Маша и опять облокотилась на пяльцы.

– Чудак?

– Конечно; он меня и занимает как чудак! – хитро прибавила Маша.

– Лучков – благородный, замечательный человек, – с важностью возразил Кистер. – Его не знают у нас в полку, не ценят, видят в нем только наружную сторону. Конечно, он ожесточен, странен, нетерпелив, но сердце у него доброе.

Маша жадно слушала Федора Федоровича.

– Я его привезу к вам. Я скажу ему, что вас бояться нечего, что смешно ему дичиться… Я ему скажу… О! да я уже знаю, что сказать… То есть вы, однако ж, не думайте, чтоб я… – Кистер смешался; Маша тоже смешалась… – Да и, наконец, ведь он только вам так… нравится…

– Ну, конечно, как многие мне нравятся.

Кистер плутовски посмотрел на нее.

– Хорошо, хорошо, – промолвил он с довольным видом, – я вам его привезу…

– Да нет…

– Хорошо, я ж вам говорю, всё будет хорошо… Уж я устрою.

– Какой вы… – с улыбкой заметила Маша и погрозилась на него. Г-н Перекатов зевнул и открыл глаза.