Бригада «Революционная Монголия»

Друзья приезжают на фронт

В строю оставалось семнадцать танков, и две машины удалось отремонтировать. Личный состав батальона Боридько отправился в тыл за новой техникой. Бригада ждала пополнения, подвозили горючее, боеприпасы, раненые отлеживались тут же в городе в подошедших госпиталях. Многие танкисты сумели «удержаться» здесь, избежать отправки в тыловые госпитали: оттуда невесть куда пошлют, а здесь наверняка в бригаду вернешься.

22 января 1944 года приехали шефы — делегация монгольских трудящихся во главе с заместителем Премьер-министра МНР товарищем Ломожабом.

Гости прибыли в горячее время: бригада вела наступательные бои, и, естественно, делегацию встретили работники тыла вместе с выделенными для торжественной церемонии подразделениями. Командование сделало все возможное, чтобы достойно принять высоких гостей.

Делегацию приветствовали офицеры штаба, командир батальона, сержанты, старшины, солдаты — танкисты и стрелки. В полном составе присутствовал экипаж танка «Маршал Чойбалсан»: лейтенант Леушин, старшина Токарев и сержант Окунев. Встреча получилась теплой, сердечной.

Разумеется, шефы не знали, что встречают их те, кто еще долечивается в медсанбате или остался в результате недавнего боя «безлошадным». Тем не менее и те и другие держались бодро, даже весело, радовали шефов бравым воинским видом.

Монгольская делегация приехала для вручения ордена Красного Знамени МНР, которым наградил бригаду Президиум Малого хурала 18 ноября 1943 года, орденов и медалей сорока лучшим танкистам, отличившимся в летних боях.

Майор Стысин отдал рапорт главе делегации. Гости поднялись на танк, ставший импровизированной трибуной, и товарищ Ломожаб обратился к танкистам с речью, а потом зачитал постановление Малого хурала МНР о награждении 44-й гвардейской танковой бригады «Революционная Монголия» орденом и Почетным Красным знаменем Совета Министров МНР.

Ответное слово было предоставлено мне, после чего товарищ Ломожаб вручил бригаде награды. Под громкое «ура» майор Стысин пронес вдоль строя врученный ему главой монгольской делегации алый стяг и, встав по команде «смирно» перед танком, на котором находились гости и представители командования, торжественно произнес:

— Клянемся вам, товарищи делегаты, и в вашем лице всему монгольскому народу, что врученный сегодня бригаде орден и Красное знамя наши богатыри-танкисты с честью пронесут в грядущих боях.

Один за другим подходили танкисты к танку-трибуне, мелькали знакомые лица — обветренные, дубленные морозом и огнем походных костров. Товарищ Ломожаб вручал ордена и медали, поздравлял воинов. От имени награжденных выступили гвардии лейтенант Ведерников и гвардии капитан Карабанов. Герои боев просили делегатов передать правительству МНР сердечную благодарность за высокие награды.

И снова традиционные подарки. А потом возникли «осложнения». Вся делегация в полном составе заявила, что желает принять участие в боевых действиях. Командование бригады было озадачено. Как же так? Подвергать гостей смертельной опасности? Но монгольские товарищи стояли на своем. Они все же побывали в батальонах.

Центральный Комитет Монгольской Народно-революционной партии, Совет Министров МНР, все трудящиеся республики с огромным вниманием следили за боевыми успехами бригады. Когда делегация возвратилась домой, корреспондент газеты «Унэн» обратился к товарищу Ломожабу с просьбой рассказать читателям о посещении подшефной гвардейской танковой бригады, о мужестве и высоком воинском мастерстве бойцов и командиров.

На страницах газеты «Унэн» печатались корреспонденции многих танкистов бригады. Экипаж танка «Монгольский арат», обращаясь к труженикам республики, рапортовал о своих боевых успехах. Танкисты заверяли аратов — самый многочисленный класс страны, что грозная машина будет и впредь беспощадно громить оккупантов.

Теплые слова благодарности всему монгольскому народу, и особенно интеллигенции, чье имя носила их боевая машина, высказали гвардии лейтенант Самышкин, старшие сержанты Летучев и Маркевич. Им тоже было чем порадовать друзей. Уничтожено три танка, четыре пулемета, несколько машин с войсками и грузами.

В то время, когда монгольские газеты печатали эти сообщения, бригада вела боевые действия юго-западнее Бердичева.

Зима на Украине неустойчива. То стоят морозы, хрустит крепкий наст под ногами пехотинца — можно, не проваливаясь, топать по снежной целине, трещат ночами в лесу деревья, будто идет редкая перестрелка, а то подует изменчивый ветерок, и повиснет над низинами густой туман, съедая снег, развезет землю, потечет жирный чернозем, земля превратится в хлябь, дороги — в болота, и в этом черно-буром месиве застрянет боевая техника: машины, тягачи, трактора, даже мощные танки, надсадно ревя, часто останавливаясь, с трудом пробираются вперед. Трудно наступать в такую пору.

А противник ведет себя в высшей степени нервозно, то и дело переходит в отчаянные контратаки, цепляется за каждую деревню, за каждый бугор; гитлеровцы прекрасно понимали, чем грозит очередной котел, воспоминания о Сталинграде бросали их в дрожь.

Исподволь готовило командование операцию, в строгой тайне держали ее люди, которым была доверена ее разработка. О ней не знали даже командиры наших подразделений и частей.

Бригада двигалась вдоль наметившегося котла, нанося удары потрепанной 17-й танковой дивизии. Ее уже не раз пощипали наши танкисты и летчики. Вдобавок у немцев нехватка горючего; случалось, они бросали исправные танки — баки пусты, а подвозить горючее из тыла трудно: над дорогами висит наша авиация, да и сами дороги бог знает во что превратила весна, которая наперегонки с нашими частями ведет свое решительное наступление.

Наконец пронеслась весть: противник окружен! Огромная вражеская группировка в кольце! Вот теперь-то все и начнется. Гитлеровцам передан ультиматум советского командования. Во избежание напрасного кровопролития всем войскам, оказавшимся в окружении, предлагается капитуляция; сдавшимся будет сохранена жизнь, оказана медицинская помощь. Громкоговорители большой мощности непрерывно передают текст ультиматума окруженным, самолеты сбрасывают сотни тысяч листовок, выбравшееся из-за облаков солнце подсвечивает листки, они кружатся, как стаи белых голубей.

Танкисты слушают ультиматум, покачивают головами, некоторые посмеиваются: с фашистами надо другим языком разговаривать… Срок ультиматума истекает, а признаков проявления доброй воли незаметно, что ж, фашизм есть фашизм.

Ультиматум отвергнут. Гитлеровцы надеются вырваться из котла, ожесточенно атакуют на разных направлениях, пытаясь прорвать кольцо; гитлеровское командование принимает срочные меры, чтобы помочь окруженным. Силами двух дивизий—16-й танковой и танковой дивизии СС «Адольф Гитлер» враг контратакует с внешней стороны кольца, стремясь вбить клин в направлении Медвина и Корсунь-Шевченковского.

Чтобы помешать этому, по приказу командующего 2-м Украинским фронтом 11-й гвардейский танковый корпус, куда входила бригада «Революционная Монголия», переброшен на новое направление, в район Беседки, Красиловки, Тыновки. Танкисты получили приказ не допустить прорыва противника на Ставище к окруженной группировке.

Корпус и бригада выполнили поставленную задачу: были освобождены населенные пункты Зозовка, Скыбин, Оратов.

Многие отличились в этих боях, но хотелось бы отметить А. Карабанова и К. Усанова. Эти люди умели не только руководить и командовать, не только были храбрыми и мужественными, они и мастерски владели оружием. Командир батальона капитан Карабанов, когда выпадала возможность, сам стрелял из пушки. Если он занимал место у орудия — горе фашисту, попавшему в прицел. В последних боях капитан Карабанов меткими выстрелами лично уничтожил «тигра» и «фердинанда», а его батальон, насчитывающий всего десять машин, сжег пять фашистских танков.

Командир 112-го механизированного батальона автоматчиков коммунист капитан Усанов со своими гвардейцами шел в атаку на броне танков. Заметив, что в районе деревни Тыновки накапливается немецкая пехота, Усанов соскочил с танка, увлек за собой бойцов и уничтожил гитлеровцев.

Этих офицеров за личную храбрость очень ценил командир бригады Гусаковский. Сам Иосиф Ираклиевич всегда находился там, где всего опаснее, и требовал того же от своих подчиненных.

В боях под Тыновкой первыми, как всегда, шли в огонь коммунисты и комсомольцы бригады. Группу автоматчиков-десантников окружили гитлеровцы, отсекли от основных сил. В самый критический момент, когда казалось, что силы на пределе, во весь рост поднялся парторг Захаров и повел за собой бойцов. В схватке с фашистами он уничтожил шестерых врагов. С исключительным самообладанием дрался с захватчиками коммунист лейтенант Текучев, награжденный за бои в Бердичеве орденом Красной Звезды. В течение трех дней взвод, которым он командовал, удерживал в окрестностях Тыновки высоту. Несколько раз гитлеровцы шли на приступ, но все их попытки оставались безуспешными.

После взятия Красиловки бригада «Революционная Монголия» была выведена из боя. Совершив марш по железной дороге, она сосредоточилась в районе Шепетовки, получила материальную часть, пополнилась личным составом и стала готовиться к предстоящим боям.

В этот период в бригаду пришло много писем из МНР. Трудящиеся интересовались боевыми делами части, носящей имя их Родины, просили подробнее информировать их о боевых делах. В ответ на запросы друзей командование бригады подготовило специальный доклад — своеобразный отчет о проделанной боевой работе. В нем были перечислены почти все экипажи, отличившиеся в боях, сообщалось, что в бригаде награждено орденами и медалями Советского Союза 367 человек, в том числе правительственными наградами МНР — 33 человека. В подготовке этого доклада приняли участие многие командиры, коммунисты и политработники.

Дул весенний порывистый ветер, освежал лица бойцов, разгоряченные длительным маршем. Танкисты, откинув люки, сорвав шлемы, вглядывались в затуманенную даль.

— С Днестра дует!

Да, впереди Днестр, полноводная река, до нее какая-нибудь сотня километров, и бойцы торопятся: все слышали об этой реке, а некоторые побывали в здешних местах, отступали отсюда в дымном июне сорок первого.

Для противника, прижатого нашими войсками к Днестру, река — важный рубеж. Гитлеровское командование, еще не оправившееся после разгрома под Корсунь-Шевченковским, оставляло отряды прикрытия, которым вменялось любой ценой сдержать войска Красной Армии.

Такие заслоны являлись серьезными препятствиями. Небольшой населенный пункт Панасувка встретил головкой отряд сильным огнем. Командир решил выслать разведчиков и разобраться в обстановке: создавалось впечатление, что в деревне полно гитлеровцев с танками и орудиями.

Разведка подтвердила: в Панасувке тридцать орудий и до двух батальонов пехоты, противник занял выгодные позиции.

Оставив часть танков для прикрытия фронта, комбриг приказал основным силам обойти село и ударить на Колодзеювку. Но и здесь танкисты и автоматчики бригады были встречены огнем. Пришлось прорывать прочную оборону противника. Значительную роль в этом бою сыграли саперы. Они разминировали дороги, разобрали завалы.

Атака на Колодзеювку в первый момент едва не захлебнулась. Но положение изменилось, когда лейтенант Самоукин поднял свою роту.

— За Родину! Смерть фашистам!

Одну за другой швырял лейтенант гранаты в подбегающих гитлеровцев. Увлекая бойцов, командир роты повел их в контратаку.

Автоматчики преследовали врага, их обгоняли танки. Коммунист лейтенант Остроухов с взводом тридцатьчетверок уничтожил пять орудий. Механик-водитель сержант Мосунов виртуозно управлял боевой машиной. Башенный стрелок сержант Петров расстреливал из пулемета вражеских артиллеристов. Гарнизон Колодзеювки был уничтожен.

Немцы, окопавшиеся на окраинах Панасувки, были застигнуты врасплох, и когда в тылу появились танки, бросились бежать. Бригада к исходу первого дня наступления вышла в район населенного пункта Стадница.

Боевая задача, поставленная командованием бригады, была выполнена. Прорвав вражескую оборону, танки вышли на оперативный простор, повернули на юг, уничтожая отдельные очаги сопротивления противника, устремились к Днестру.

Днестр в этих местах широк, течение быстрое. И хотя у танкистов накопился немалый опыт форсирования всевозможных водных преград, командиры подразделений призадумались.

Но пока танкисты скребли затылки, прикидывая, где и как перебираться на противоположный берег, пехота, привыкшая с ходу преодолевать любой рубеж, взялась за подручные средства.

Чем только не пользовались! Бревна, притащенные с пепелища, доски, калитки, снятые с петель двери, все, что мало-мальски держалось на воде, шло в дело. Иногда обычная доска спасала человеку жизнь. Разумеется, она не выдержала бы солдата, нагруженного скаткой, автоматом. Но на нее можно было положить весь груз, одежду.

Автоматчики вплавь пересекли Днестр. Когда подполковнику Гусаковскому доложили, что они уже на том берегу, он коротко приказал;

— Будем искать брод.

Офицеры переглянулись. Даже им, привыкшим к оригинальным и неожиданным решениям комбрига, это показалось невероятным. Ведь накануне разведчики излазили порядочный участок берега и ничего подходящего не нашли: мыслимое ли дело отыскать брод на такой широкой и быстрой реке! Но иного пути не было, отходя, немцы взорвали мосты.

Командир бригады приказал разведчикам и саперам отправиться на поиски брода. Вверх и вниз по течению ушло еще несколько групп. Наконец бойцы нашли удобное место для спуска танков к воде. И глубина реки как будто бы не превышает допустимой для тридцатьчетверок нормы. Бригада пройдет.

Но все-таки риск есть. Как всегда, наибольшая опасность выпадает на долю первого. Кто-то должен первым пройти в танке по дну, проложить курс на противоположный берег. На пути «первооткрывателя» подстерегают опасности; танк может угодить в яму, упереться в камень, и никто не знает, удастся ли спастись экипажу. Танкисты это понимали отлично, понимал и командир бригады, тревожно поглядывая на бойцов и командиров, обдумывал, кого послать.

— Разрешите мне? — попросил лейтенант Иван Кравченко.

Гусаковский долго молчал. Возражений у него не было, но ведь не так просто рисковать человеком! Лейтенант ждал, нетерпеливо посматривая на небо, оно было чистым, голубым после теплых дождей. Гусаковский проследил его взгляд и вздохнул: что ж, прав лейтенант Кравченко, ждать нельзя, неровен час, налетят фашисты. Гусаковский махнул рукой:

— Давай!

Танк осторожно, словно ощупывая гусеницами пологий спуск, подошел к урезу и, сердито фыркнув, двинулся по дну, погружаясь в воду. Танкисты стояли на броне и возле танков, сгрудились на берегу, затаив дыхание. Все знали, что экипаж Кравченко отлично подготовился, промазал щели, законопатил отверстия, чтобы вода не попала в машину, но мало ли что может произойти там, на неровном илистом дне, когда над задраенным люком толстый слой холодной быстрой воды.

Уже скрылась башня, только тонкий штырь антенны да удлиненная выхлопная труба режут серую гладь, показывают направление движения танка. Над рекой повисла напряженная тишина, танкисты молчали, командир бригады по рации помогал экипажу Кравченко выбрать правильное направление.

Труба и штырь посредине реки. Вдруг останавливаются. Кто-то, не выдержав, произносит страшные слова: не дай бог, мотор заглохнет, тогда все… Но танк двинулся снова, довольно быстро и уверенно, вот он уже показался весь, и на берегу грянуло дружное «ура». А танк, рассыпая фонтаны воды, с ревом вылетает на другой берег.

Бригада начала форсирование. Еще не успели просохнуть машины, а танкисты уже вступили в бой в глубине обороны противника.

В конце марта 11-й танковый корпус, в состав которого входила 44-я бригада, получил приказ овладеть Черновцами. Разведка донесла, что перед фронтом разрозненные очаги сопротивления, сплошной линии обороны у противника нет, а в самом городе не более полка пехоты и тридцать танков. Брать город было приказано 64-й гвардейской танковой бригаде.

Наступление на Черновцы началось днем. 64-я бригада завязала бои за город, а в самый напряженный момент «Революционная Монголия» ударила во фланг противнику, и совместный штурм решил исход боя.

30 марта 1944 года Черновцы были освобождены. Москва салютовала танкистам двадцатью артиллерийскими залпами. Взятие опорного пункта гитлеровцев на реке Прут открывало путь на Румынию и Венгрию.

Партия и правительство высоко оценили мужество и героизм личного состава бригады «Революционная Монголия», проявленные при форсировании Днестра и боях за Черновцы. На гвардейском стяге засверкала еще одна правительственная награда — орден Богдана Хмельницкого II степени. А через десять дней бригада была снова награждена. На этот раз — орденом Красной Звезды за успешные боевые действия в предгорьях Карпат, в результате чего гвардейцы вышли на границу с Румынией.

Вместе с нашими танками наступала весна. Холмы зазеленели, на лугах буйно шелестела трава, солнце припекало совсем по-летнему, а в садах вдоль дорог неистовствовала бело-розовая метель — цвели вишни, черешни, зацветала акация, теплый ветер нес волнующие запахи полевых цветов, и солдаты на привалах подолгу смотрели вдаль, прикрыв глаза от слепящих солнечных лучей, вздыхали: руки, привыкшие пахать землю, убирать урожай, ухаживать за скотом, чинить инвентарь в колхозных кузнях и МТС, давно уже делали постылую, но необходимую работу, а тянуло к той старой, мирной…

Но весна весной, а война войной. Она грохотала у Карпат, заглушая первые грозы. Крупный город Тернополь, где скопилось немало фашистских войск, окружен нашими частями, взят в плотное кольцо. Немецкое командование принимало всевозможные меры, чтобы вызволить окруженный гарнизон. Тридцать «тигров» клином двинулись на город, стремясь пробиться к окруженным. Бригада «Революционная Монголия» преградила дорогу фашистским танкам.

Первой внезапно столкнулась с противником рота старшего лейтенанта Георгия Шарипова. У села Жеребки-Шляхетски она напоролась на фашистские танки. Произошел встречный бой, с присущими ему особенностями и неожиданностями, бой, когда силы противника почти совершенно неизвестны, не «освещены» предварительной разведкой, бой скоротечный, нервный, где дело решают даже не минуты, а секунды и где побеждает подчас не тот, кто сильнее, а тот, кто оперативнее.

Командир батальона майор Орехов, услышав выстрелы танковых пушек, запросил у ротного обстановку. Шарипов видел только мелькающие между окраинными постройками вражеские танки и не смог доложить подробно. Орехов решил немедленно выехать в роту.

Село горело, ветер раздувал огонь, пожар разгорался, а в центре гремели выстрелы, где-то поблизости тарахтел пулемет отходившей тридцатьчетверки, постукивали автоматы десантников.

Танк командира батальона влетел на улицу, Орехов откинул люк, чтобы осмотреться, но дым, словно туман, затянул село. Орехов выскочил из машины, а в этот момент из-за горевшего дома выдвинулся немецкий танк и полоснул из пулемета. Пуля вошла комбату в бедро, раздробила кость. Орехов упал.

Механик-водитель с радистом наскоро перевязали командира батальона, пехотинцы-десантники оттащили раненого подальше, чтобы после боя эвакуировать. Здесь, на вспаханном поле, нашел Орехова капитан Дорофеенков и отвез его в армейский госпиталь, в город Збараж, где ему сделали операцию и направили на лечение в тыл.

Рота продолжала бой, ей на помощь пришла вся бригада. Гвардейцы дрались с гитлеровцами, пытавшимися пробиться к осажденному тернопольскому гарнизону. Бой длился до утра. Часть «тигров» уничтожили, остальные повернули в сторону тихого, зеленого городка Черткова. Их преследовали танки 1-й гвардейской танковой бригады и подразделения 20-й гвардейской мехбригады.

Чертков погружен в темноту, время далеко за полночь. Внезапно над крышами взвились ракеты: на улицах началась перестрелка. Немецкая пехота не смогла удержать городок и была выбита в течение часа. Война пощадила Чертков. Чистенькие, опрятные домики радовали глаз, высокий костел врезался в светлеющее небо. Утром улицы заполнились народом. Люди провожали взглядами запыленные танки, бронетранспортеры, грузовики; солдаты с радостным удивлением рассматривали уютный, утопающий в зелени городок. А сколько пепелищ, разрушенных, спаленных, уничтоженных огнем войны городов и селений видели они на своем солдатском пути!

Трудовой Чертков встречал освободителей широкими улыбками, жители угощали гвардейцев молоком, пирожками, а то и доброй чаркой вина. Женщины махали платочками, косынками.

Весной 1944 года в Монгольской Народной Республике поднялась новая волна патриотической активности трудящихся. Народ стремился своей помощью фронту ускорить час окончательной победы над фашизмом.

28 апреля 1944 года было опубликовано очередное постановление Совета Министров МНР и ЦК МНРП, подводившее итоги работы комиссии по сбору средств в фонд Красной Армии.

Монгольские друзья собрали еще 2 миллиона тугриков на вооружение, оснащение и содержание личного состава танковой бригады «Революционная Монголия» и авиаэскадрильи «Монгольский арат». Из Москвы в Улан-Батор была передана телеграмма:

Газета «Унзн» писала 24 мая 1944 года, что Совет Министров и ЦК МНРП призвали всех трудящихся принять личное участие в продолжающемся сборе средств в фонд Красной Армии.

И снова наши побратимы откликнулись на призыв партии и правительства, по всей стране прокатилась волна митингов и собраний, начался сбор средств в фонд Красной Армии.