Глава 4. Сюрпризы радостные и не очень

Жизнь – она не зебра, а скунс. Но смешное прозвище прилепилось к Геннадию Васильевичу Рогожину не благодаря этому зверьку, а из-за детской сказки о приключениях поросёнка Фунтика и компании: в ней добряка бегемота звали Шоколад. Вот и стал с чьей-то лёгкой руки генеральный директор кондитерской фабрики «Сладкоежка» Бегемотом. Ладно бы он оправдывал это прозвище внешне – так нет же! Высокий, подтянутый, активный, без всяких жировых излишеств типа пивного брюшка или пяти подбородков… Современный бизнесмен, порядочный и честный, женатый и воспитывающий дочь, представитель лучшей половины «новых русских» – расчётливый, думающий и справедливый. Таким вот идеальным мужчиной в самом убойном возрасте – сорок пять лет – казался он всем своим подчинённым. Имидж – дело наживное.

Каких-то три года назад устроиться на работу к Бегемоту было плёвым делом – в любом кадровом агентстве могли предложить множество вакансий на «Сладкоежку», начиная от грузчика и электрика, заканчивая комдиром или главбухом. Перемены начались в конце 98-го, когда Бегемот уволил почти половину сотрудников, ввёл жёсткие требования к соискателям и начал бизнес по крупному. Он закупил в Германии три новых линии и технологию производства, наладив выпуск шоколадных батончиков и киндер-сюрпризов. Рынок требовал истинных русских продуктов – засилье изделий фирм «Марс» и «Чупа-чупс», производимых по лицензиям у нас, только подстегнуло Бегемота к выпуску конкурентно-способных товаров. Бегемот считал настоящим гением швейцарского промышленного дизайнера Генри Рота, который в начале семидесятых придумал «игрушку в яйце». Поэтому наибольшую ставку он и сделал на шоколадные яйца с сюрпризом – первый отечественный опыт, первая попытка выбросить на рынок альтернативу безумно популярному в мире товару…

За полтора года вышло три большие серии сюрпризов – «Персонажи русских народных сказок», «Зверушки с клюшками», «Космические ёжики». Серийные яйца Бегемот разбавлял мелкосерийными, то бишь пошёл по проторенной Европой дорожке. К тому же, он заключил договор с фирмой, выпускающей миниатюры солдатиков разных эпох, и начал вкладывать в яйца и солдатиков тоже.

Младшие клерки и обслуживающий персонал в «Сладкоежке» зарабатывали побольше университетских профессоров, и поэтому кто зубами, кто вставными челюстями держались за свои места. Тем не менее, увольнения периодически случались, и приход Бегемота в какой-нибудь из офисов или в цех подчас наводил панический ужас на всех работников предприятия.

Первыми, кто испытал на себе утренний неконтролируемый гнев главного начальника, оказались завскладом готовой продукции. Бегемот лавировал между штабелями упаковок, словно лев, высматривающий добычу. Он разглядывал чуть ли не каждую коробку, проводил по ней ладонью, будто лаская, приказывал подсобным рабочим достать ту или иную, и опять досконально изучал. Наконец, он подозвал ответственное лицо – женщину килограммов на девяносто нетто, и пробасил ей в лицо:

– Мы с вами вчера загружали «газель» до «Шереметьево». Помните?

Конечно, она помнила. Недавно, чтобы пресечь поползшие по фирме слухи, Рогожин официально заявил, что «мы торгуем с заграницей». Обычно всегда, когда проходит погрузка до «Шереметьево» – Рогожин присутствует на складе лично.

– Да, конечно. Что-то не так? – робко поинтересовалась зав складом.

– Мне нужна накладная. Ну, копия там. Что мы погрузили?

Геннадий Васильевич нервничал, это слишком бросалось в глаза. Он не мог спокойно стоять на месте, его глазки бешено бегали, руки терзали сигарету, и никто не смел сделать замечание, что курить на складе нельзя. Ещё бы ему оставаться спокойным – он ЗНАЛ, что обвинения Мамона – несправедливы. Он догадывался, что его подставляют. Он знал, что ничего не присваивал себе, и поэтому начал суетиться с самого утра. Если он не поймёт, куда делся товар, не отыщет его, то, как сказал Мамон, – лучше не думать, что будет с ним и его семьёй. Которую сегодня же необходимо вывезти из страны.

Он хорошо помнил вчерашнее утро. Он внимательно следил за тем, чтобы погрузили именно те, помеченные буквой «Б» коробки. Помимо них в Бельгию отправляли шоколад, но до него Рогожину дела не было. Затем Бегемот подозвал водителя…

– Вот, – протянула листки женщина-зав.

Да, именно это. Рогожин внимательно проглядел товарно-транспортную накладную. Грузоотправитель – «Сладкоежка», грузополучатель – «Шереметьево-плюс»… Водитель – Иванов.

– Иванова мне. Пусть зайдёт.

Через десять минут зашуганный мужик протиснулся в шикарный кабинет Бегемота. Он старался не подавать виду, что сильно перетрусил от такой чести – быть вызванным к Боссу.

– Ты вчера возил машину в аэропорт? – с ходу спросил Рогожин.

– Ну… Как вы сказали… – замялся мужик.

– Что значит как я сказал? У тебя накладная была? Была. И куда ты поехал?

– В… аэропорт «Шереметьево»…

– Один, два?

– Один раз ездил…

Рогожин, не стесняясь, грязно выругался. Потом плеснул себе «Паспорт-скотча» из хрустального графина, успокоился, выпил, ещё раз плеснул и закурил «Собрание».

– Расскажи, что произошло во время поездки.

– Я… уснул, – как-то сразу разоткровенничался мужик, – но я довёз груз в целости и сохранности! Богом клянусь!

– Что значит ты уснул? – не понял Рогожин.

– Меня сморило. Я подумал, что лучше десять минут покемарить, иначе чего доброго аварию устрою. Ну, остановился… Полчаса где-то поспал, потом дальше поехал… Там, на складе груз приняли, всё в точности, сколько написано, столько привёз… Богом клянусь!

– Сморило, говоришь… – Рогожин постучал пальцами по столу из красного дерева, – а бывало такое с тобой раньше? Чтобы вот так ехал, и вдруг в сон потянуло?

– Ну… – задумался мужик, – только не на работе. Я уж сам не знаю, как это получилось… Но ведь за это не сажают?

– Паспорт свой давай сюда.

– Увольнять собираетесь, начальник, да? – обречённо выдохнул мужик и вытащил из нагрудного кармана замусоленный документ.

– «Иванов Владимир Иванович». Пойдём-ка, Владимир Иванович, твою тележку посмотрим.

– Так она не моя, она ж тутошняя!

– Как бы сказала моя дочь, тормоз ты от Белаза! Ну, что мне с тобой делать? Увольнять жалко, а соображаешь ты плохо. Пьёшь?

– Да нет, что вы, начальник…

– На зоне что ли сидел? – Рогожин вышел из кабинета, и за ним засеменил мужик, – надо в отделе кадров разобраться. Как умудрились взять на работу человека с криминальным прошлым.

– Да не сидел я, Ге… бе… ме… товарищ начальник…

С «газелью» оказалось всё нормально. Ничего примечательного в ней Рогожин не обнаружил и отпустил Иванова с миром. Затем позвонил своему человеку на фирму «Шереметьево-плюс». Тот, конечно, понятия не имел о неувязке. Как, впрочем, НИКТО понятия не имел НИ О ЧЁМ. Слова Иванова подтвердились. Весь груз до Антверпена улетел по расписанию.

Но Бегемот не отчаялся. Подстава могла произойти где угодно. Начиная от офиса Мамона, где происходит упаковка товара в капсулы, продолжая цехом, где из капсул делают киндер-сюрпризы и заканчивая маршрутом «Антверпенский аэропорт – контора Сайленса». Предстояло провести небольшое расследование. И начинать надо немедленно…

* * *

Штеф появился из подземного перехода без пяти девять. Витька уже прохаживался взад-вперёд, оглядываясь по сторонам, и особенно акцентировал внимание на проезжающих машинах. Сперва Витька удивился, подумав, что Штеф ездит на метро. Потом решил, что он просто оставил машину на стоянке.

Штеф смело направился к нему. Он был один и тоже огляделся, но подозрительных людей в штатском или взвода ОМОНа, замаскированного под толпу иностранных туристов, не обнаружил.

– Ну салют, братан! – Штеф продолжил начатые вчера доверительные отношения, – тут будем трещать или куда двинем?

– Тут, – Витька вяло пожал руку своего врага, – я хочу расплатиться. Отдать свой долг.

Штеф распахнул куртку, прикрыл ей маленького Витьку, чтобы никто не видел, и прошептал:

– Суй в карман.

– Да нет. Я хочу расплатиться не деньгами, – пояснил Витька.

– А чем? – Штеф застегнул куртку, с большим интересом разглядывая «лошка». Далее так и просилась подколка насчёт натуры, но Штеф опять же промолчал. Витька не переставал удивляться этому бандиту. Ненормальный он какой-то, а всё потому, что слишком для бандита нормальный.

– Информацией, – выдал Витька свой супергениальный вариант.

– Информацией ценой в сорок три косаря?

– Нет. Ценой в три миллиона косарей, – спокойно возразил Витька, – но поскольку информация поверхностная, я и оценил её в свой долг. Ну что, если покупаешь, должен написать расписку, что ко мне претензий не имеешь. Если нет, я продам её кому-нибудь другому, а с тобой расплачусь деньгами.

Штеф взял Витьку за щетинистый подбородок и слегка приподнял, заглянув в глаза. «Взгляд стервятника» – подумал Витька и отстранил его руку.

– Хитришь, братан, ой, хитришь, – тихо процедил Штеф, – а почему сам не пойдёшь и не хапнешь свои три лимона? Или они… хе-хе… высосаны из вымени горного козла?

– А потому, что рискованно это всё. К тому же, у тебя есть люди… Бригада там, а я чего… как ты говоришь, лох.

– Ну, если твоя информация верна, не такой уж ты и лох, – отвесил «комплимент» Штеф, – выкладывай всё, а я проверю. Пока буду проверять, счётчик не включу. А потом дальше трещать будем.

– Ладно… – Витька не почувствовал подвохов, поняв, что в данном случае должен верить честному слову Штефа, – значит, так. Некий авторитет по кличке Бегемот потерял партию какого-то товара ценой в три миллиона долларов. Товар принадлежал авторитету по кличке Мамон. Вместо товара в Бельгию к господину с фамилией Сайленс… – тут Витька снова вспомнил молодого амбициозного Эрика Сайленса, – так вот, к нему прибыла пустая упаковка. Господин Бегемот обвиняется в том, что украл товар. И господин Мамон хочет поджарить всю его семью на вертеле, если он не вернёт украденное.

Витька наблюдал за реакцией Штефа. Перед встречей он ставил один к десяти, что Штеф поверит. Что ж, на то это и был экспромтный план, связанный с совершенно случайно подслушанным разговором.

Штеф нахмурился. Он не улыбался и сделал такое лицо, будто бы асфальт под его ногами начал плавиться. Сейчас он повторит великое «не верю», только на фене: «фуфло гонишь, братан!» И Витька, разумеется, не знающий, кто ещё может купить у него такую чушь и кто такие Бегемот и Мамон, отправится домой звонить дяде Джиму и тёте Диане.

– Это всё? – спросил Штеф, и тут Витька начал верить в свою счастливую звезду.

– Да, вроде того. Сразу предупреждаю, что источник информации проверенный и не продаётся, – Витька развёл руками.

– Лады, братан, – Штеф похлопал Витьку по плечу, – я проверю твою байку по своим каналам. Если она стоит того, что ты за неё просишь, ты это получишь. Не ссы, моё слово – закон.

– Я не верю в благородных бандитов, – отозвался Витька.

– А кто тут бандит? Ты что ль? – усмехнулся Штеф, – просто жить по понятиям не умеем.

– А по понятиям играть в карты с пьяным в стельку, да ещё на бабки? – вспылил Витька, чувствуя, что победа почти за ним.

– Карточный долг – это святое, если не в курсе. А я не мухлевал с тобой, братан. Не веришь? А зря. Ты же почти отыграл свои три косаря, что, не помнишь? В бутылку полез, когда был должен штуку, пять на кон поставил. Захотел отомстить… Я тебя понимаю, конечно, но справедливость, братан, она всегда на стороне сильнейшего. Бывай…

Штеф развернулся и быстро скрылся в переходе. Ошарашенный Витька застыл на месте, как приложение к памятнику Достоевскому.


Штеф на ходу тыкал в кнопки мобильника. Первое, что он обязан сделать, – сообщить боссу. Боссу, стоящему по сравнению с ним настолько высоко, что при его Божественном гневе никакие прыжки в сторону не спасут. Поэтому сперва сообщить, а потом уже думать – стоит ли риск абстрактных трёх миллионов или нет.

– Я! – традиционно ответил босс, о чём, впрочем, Штеф не знал, впервые звоня ему по собственной инициативе.

– Александр Григорьевич, это… Валера Степанов вас беспокоит, – с трудом вспомнил Штеф своё имя.

– Что? – последовал резкий недовольный вопрос. Конечно, какого чёрта батрак отвлекает хозяина от дел?

– Есть информация. Один… мужик знает, что вы с помощью Бегемота занимаетесь торговыми поставками в Бельгию. Ещё он знает, что вы наехали на Бегемота, который потерял товар на три миллиона.

– Что ещё за мужик? – насторожился Мамон. – Так, галопом ко мне с ним.

– С ним не выйдет, он не при мне.

– Пулей, Степанов, пулей ко мне! – прорычал Мамон и отключил связь.

Офис босса назывался совместным российско-бельгийским предприятием с длинным труднопроизносимым названием. Людям уровня Штефа вход туда был закрыт, о чём и сообщил охранник у ворот, указав на невзрачную «Шкоду», одиноко стоящую на парковке. Из неё вылез водитель и распахнул заднюю дверь, и Штеф сразу попал в объятия ещё одного мужика. Тот облапал Штефа, как девку, не нашёл ничего опасного и лишь затем оба покинули «Шкоду». Спустя пять минут к Штефу подсел Мамон.

– Откуда информация? – сразу же приступил он к расспросам.

– Один лох сплавил. Он не в курсе, что я ваш человек.

– Как давно?

– Час назад. Я сразу же звонить вам.

– Имя, фамилия, адрес лоха.

– Виктор Иноземцев, – далее последовал точный адрес Витькиной бабки.

– Информацию получил по телефону?

– Да, – чуть помедлив, подтвердил Штеф. Иначе бы пришлось долго объяснять, почему он не повязал Витьку на месте.

– Что конкретно он сказал?

Штеф точь-в-точь повторил слова Витьки.

– И больше ничего?

– Больше ничего. Сказал ещё, что источник информации проверенный и не продаётся.

– А ты ему сколько заплатил? – Мамон задавал вопросы, не глядя на Штефа.

– Пока нисколько, – врать больше нельзя, достаточно одной лжи, – он сплавил мне факты в счёт карточного долга.

– Если будешь молчать, – Мамон облизнул губы и первый раз повернулся к Штефу, – будешь жить. Сам понимаешь, что я не в бирюльки с тобой играю. Если кому начешешь или начнёшь копать рылом землю – выкопаешь себе могилку. Этот пункт понятен?

– Я что, на идиота похож? – посмел возмутиться Штеф.

– За комплимент спасибо, идиотов не держу.

– Я сегодня нужен или как? – осведомился Штеф.

– У тебя есть непосредственный начальник, – фыркнул Мамон.

Двое охранников проводили Штефа до ворот.

* * *

Рабочий день закончился как всегда в шесть вечера. Олеся выключила компьютер, попрощалась с трудоголиками, вкалывающими сверхурочно, и поспешила на улицу. Ломбард, куда нужно успеть, закрывался в семь, и поэтому она поймала такси до Москвы. Вообще, её всё устраивало в работе, кроме неудобства расположения. Вот и приходилось вставать с утра пораньше и переться как проклятая из своего Реутова в ихние Мытищи. Зато чумовая зарплата, два выходных и полуторамесячный летний отпуск окупали все её мучения. С другой стороны, в своей жизни Олеся всегда стремилась к большему. После трёх лет сидения на одном и том же месте она была совсем не против бросить эту работу и найти занятие, более достойное красивой, умной и честолюбивой девушки. Первые шаги в этом направлении уже сделаны…

Без пятнадцати семь таксист выгрузил её на Тверской-Ямской, и Олеся шустренько проникла внутрь магазина, чтобы успеть. Увидев скучающего консультанта-мужчину, Олеся обрадовалась, и первой же фразой очаровала его:

– Молодой человек, будьте любезны, помогите мне, пожалуйста.

– Конечно, к вашим услугам, – парень с бейджем на лацкане пиджака расплылся в ответ.

– Мне нужен профессиональный геммолог, эксперт по драгоценным камням. У вас, я надеюсь, оказывают подобные услуги?

– Конечно, пойдёмте со мной… Всегда очень рады… Ля-ля-ля, тополя…

Оценщик ютился в маленькой комнатке на втором этаже. Седовласый, лысеющий и очкастый старикан, сидящий за компьютером рядом с факсом, развеселил Олесю, и она невольно прикрыла рот ладошкой.

– Кондратий Михайлович… – произнёс парень, расшаркиваясь перед ним, и тут Олеся едва не согнулась пополам. Так этот ювелир ещё и Кондратий!

– Проходите, милочка, садитеся! – указал ей на стульчик достопочтенный старец, – чего у нас там с вами имеется?

– Да вот, – Олеся звякнула нацепленными на себя украшениями и выставила напоказ пальцы, – есть камешек. Хочу узнать мнение специалиста по поводу того, что это такое.

– Давайте сюда ваш камешек, – протянул сухую сморщенную руку ювелир.

Олеся вытряхнула из спичечного коробка свой маленький прозрачный артефакт. Кондратий покачал головой – какая неподходящая упаковка для… Впрочем, пока неясно, для чего.

Олеся с интересом наблюдала за действиями ювелира. Вот он надвинул на глаз лупу, включил яркую лампу, находящуюся над его головой, и принялся изучать камешек. Затем выключил лампу встал из-за стола и подошёл к окну, где на широком подоконнике стояли электронные весы. Поколдовав с минуту над ними, Кондратий вернулся за стол, снова включил лампу и извлёк из ящика микрометр. Проведя измерение, он часто-часто закивал головой, и снова начал пялиться на камешек через лупу. Спустя ещё какое-то время ювелир убрал свой инвентарь и аккуратно положил исследуемый объект на чёрную пластинку.

– Ну, как? – спросила Олеся, справляясь с волнением при помощи дёрганья застёжки своей сумочки.

– Вам нужно письменное заключение о камне со всеми данными?

– Да нет, хотя бы просто скажите, что это. Понимаете, мне показалось… – Олеся снова выставила свои окольцованные пальцы, – что это драгоценный камень. Но сейчас столько подделок!

– Это алмаз, милочка. Самый настоящий алмаз бриллиантовой огранки, – прочмокал ювелир, – но не самый хороший.

– Алмаз?! – Олеся поперхнулась, – вы уверены?!

– Да, я уверен, – кивнул Кондратий, – справка будет стоить вам ещё пятьдесят долларов, а так – двадцать за консультацию в кассу на первом этаже. Вот бланк.

– Подождите, – Олеся никак не могла поверить в то, что сказал ювелир, – это не может быть фианит или горный хрусталь? Объясните мне, почему вы сделали такой вывод.

– Кубический диоксид циркония, – менторским тоном зачмокал Кондратий, надев вместо лупы очки, – известный в народе как фианит, гораздо тяжелее алмаза. По размеру камня я определил, что он весит один карат. Фианит должен был весить один и три четвёртых карата. Но ничего подобного я не увидел. Потом. Корона и павильон камня прекрасно сходятся, рёбра и поверхность граней без царапин и сколов. Рундист имеет чистую белёсость… ну, и самый простой тест для круглых камней бриллиантовой огранки… Подойдите сюда, возьмите лупу, и попробуйте прочитать через камень, я его положу на книгу.

Олеся убедилась, что, действительно, через камень никакого текста не видно.

– А почему тогда вы сказали, что алмаз не самый хороший? – спросила она, садясь обратно.

– Небольшой брак в огранке, смещённая от центра калета. Бородатый рундист. Цвет не исключительно белый. И это я ещё не проверил флюоресценцию.

– Сколько он стоит? Хотя бы порядок, – нетерпеливо заёрзала на стуле Олеся.

– Надейтесь на четыре-пять тысяч долларов… Ну что, милочка, больше у вас нет интересных камешков? – ювелир хитро прищурился, – или будем справочку варганить?

– Не, пока не надо, – Олеся подобрала алмаз и сунула в коробок, – спасибо, до свидания, всего доброго!

– Заходите, если что! – бросил вслед Кондратий и улыбнулся.

Автоматически заплатив нужную сумму, она, больше не обращая внимания на молодого консультанта и его слащавые ужимки, быстро выбралась на улицу и поспешила к телефону-автомату.

– Привет, подружка! Как делишки, как детишки?

– А, это ты… – разочарованно протянула Ленка, – ты обиделась, да? Прости, я не хотела. То есть он не захотел, а я сказала всё, как надо.

– Меня проводил Андрей. А он остался у тебя, да? Расскажи мне, что было, страшно любопытно.

– Да ничего, ведь предки приехали. Они с Машкой улеглись у меня, а утром я их выгнала.

– А почему с Машкой? – не поняла Олеся.

– Он на ней жениться пообещал.

– Ню-ню, – рассмеялась Олеся, – дай мне его телефон, буду отговаривать.

– Зачем? – тормозила Ленка.

– Чтобы он женился на тебе. Или ты думаешь, он мне нужен? Фи, какая важность! Кстати, мой подарок уже обновила?

– Да-а… Сегодня в нём ходила гулять с Дашей.

Потребовалось десять единиц телефонного времени, чтобы выбить из Ленки номер Вадика. Но по нему мужской голос сообщил, что Вадик со вчерашнего дня не появлялся, и дал его мобильный. Выпросив у какого-то прохожего парня за красивые глаза сотовый, Олеся, наконец, дозвонилась до того, кто ей был очень нужен.

– Удивлён? – спросила она для затравки, – как после вчерашнего?

– А-а, ну да, – непонятно ответил Вадик, – а что?

– Вопрос есть на засыпку. Ты где яйцо достал, которое вчера подарил Дашке?

– Какое яйцо?

– Чего вы все тормозите! Да киндер-сюрприз этот дурацкий! Откуда он у тебя?

– А с чего это ты проявляешь свой недетский интерес к моему яйцу? – переспросил Вадик.

«Чёрт! Чёрт! Чёрт!» – подумала про себя Олеся. Надо было не так откровенно спрашивать. Он не дурак, этот Вадик, совсем не дурак! Надо остыть, успокоиться и думать. Но как тут успокоишься, когда ТАКОЕ ТВОРИТСЯ?

* * *

Отбутербродничав полный рабочий день, Витька потащился домой. Мыслями он витал далеко от окружающего мира и надумал по приезду немедленно огорошить дядю Джима, чтобы уже точно знать, стоит ли рассчитывать на него. История с карточным долгом в качестве способа раскрутки на жалость показалась Витьке не ахти какой. Поэтому он, битый час прохаживаясь с щитом на шее и кипой листовок в руке, сочинял другую историю про разбитую параличом немощную бабку Полю, которой нужны дорогущие лекарства. Затем паралич и лекарства сменились на осложнения после инфаркта и операцию на сердце, стоимость которой пятьдесят тысяч, например, аортно-коронарное шунтирование. Перелопатив множество известных ему недугов, Витька всё же остановился на операции по спасению бабки от тётки с косой. Осталось всё это на ломаном английском преподнести родственничкам, и тогда можно будет не беспокоиться насчёт Штефа.

Когда Витька подходил к своему подъезду, из него выбежали два каких-то парня и как две пули, просвистели мимо. Витька глянул им вслед и поднялся на второй этаж. Звонить в дверь он не стал – бабка, хотя и не такая больная, какой нарисовал её внук в мыслях, но всё же пожилой человек. Пусть сидит в своём кресле и вяжет ему очередной свитер…

Но, открыв дверь и пройдя в прихожую, Витька с ужасом понял, что помыслы злые и есть злой поступок. Бабушка Поля валялась у окна большой комнаты с телефонной трубкой в руке, а в районе её головы натекла приличная лужа крови. Почему-то Витька сразу же догадался, что деньги дяди Джима ей не помогут…

Ему стало дурно, и Витька проскользнул в ванную. Голова закружилась настолько сильно, что никакое окунание в холодную воду не помогало, и Витька побежал к холодильнику – найти лекарство.

Зато главное он просёк сразу – ему конец. Он ещё вчера рассуждал о том, что будет, если им заинтересуется милиция. Теперь же получается, что внук убил бабку ради квартиры в наследство. Пусть даже убил чужими руками – ещё припаяют организацию банды. И внук – самый удобный для ментов подозреваемый. Он знает, где лежит завещание и знает, что в нём написано. Он нанял убийцу, который совершил нападение на бабку под видом ограбления. Да никто не будет докапываться до истины, это всё сказки про честных и добропорядочных сыщиков для наивных чукотских юношей! И как он оправдается, когда алиби у него нет?

А может, бабка ещё жива? Витька сделал глубокий вдох из пузырька, поморщился и склонился над её телом, чтобы пощупать пульс. Руки тряслись, голова всё равно кружилась, и ничего не нащупывалось. Витька нашёл огромное зеркало в золотистой оправе и поднёс его к лицу несчастной. Вроде бы она не дышала.

И Витька совсем растерялся. Надо вызвать милицию и «03», но СТРАШНО. Спрятать труп бабки? Тогда как объяснить её исчезновение? Бабка ходит получать пенсию, платит за квартиру, треплется с соседями. Значит, надо смываться самому? Рано или поздно вонь даст о себе знать, труп обнаружат и объявят Витьку в федеральный розыск…

– Что же мне делать? – он заколотил кулаками по полу, – что же делать? Почему мне так не везёт, за что, Господи…

Самое простое решение – понять, кому нужна смерть бабки и попробовать отыскать её настоящих убийц – в голову не приходило. Ибо Витька, вчера сумевший взять себя в руки, сегодня не выдержал, и просто лежал на полу и стонал. Говорят, Бог не посылает нам таких испытаний, которые мы не можем преодолеть.

Так вот, враньё это.

Загрузка...