Бриллиантовый взрыв

Глава 1

Такси притормозило напротив украшенного неоновой рекламой подъезда, из салона вынырнул черный сапожок и стал осторожно нащупывать ровное твердое место. За последние сутки Москва буквально утонула в снегу, под которым могло оказаться все, что угодно, а каблуки такие высоченные…

Метель не унималась с самого утра, и как только Анна выбралась из машины, ветер рванулся ей навстречу, разметал полы короткой шубки. Охнув, она постаралась как можно плотнее закутаться в искусственный мех и с досадой подумала, что это уже совсем ни на что непохоже, весь декабрь пришлось как лягушке прыгать по лужам, нахлобучив на себя зонт, а теперь, видишь ли, зима спохватилась и устроила беспредел, что тем, кто родился в Греции, например, или в Новой Зеландии сказочно повезло – зелень, босоножки, бабочки в окно и…

И тут ветер как будто специально, в издевку, завертелся колесом, поднял в воздух целый ушат снега и обрушил его на Анну. Тряхнув головой, она торопливо зашагала ко входу в галерею, надеясь спасти хотя бы остатки прически.

Там на фоне ярко освещенных прозрачных дверей стояли, сбившись в кружок, несколько человек. Видимо, кого-то поджидая, они отслеживали каждую подъезжающую машину и, нетерпеливо притоптывая, курили. Одна из девиц смерила Анну оценивающим взглядом, скорчила сочувственную гримаску и шепнула что-то на ухо своей соседке – та понимающе захихикала.

Мой контингентик-то, усмехнулась Анна и, расправив свой псевдокаракуль, с безмятежным видом проследовала мимо.

– Ваше имя? – услышала она, как только вошла в фойе.

К кому относился вопрос, Анна не поняла, но на всякий случай обернулась:

– Мое?

– Ваше, ваше, – строго повторила женщина, перевесившись через высокий столик.

– Аглая Нежинская, – ответила Анна, рассматривая ее тщательно уложенную халу и толстые очки на цепочке.

Администраторша поводила пухлым пальцем по разложенным перед ней спискам и с подозрением протянула: – Такой фамилии нет.

– А… тогда – Анна Нежданова! – спохватилась Анна. – Могу показать паспорт.

– Ну знаете ли, – пробормотала женщина и снова нырнула в бумаги…

Анна занервничала – вдруг ее забыли включить в число приглашенных и сейчас выставят вон, и ей придется снова идти мимо тех дамочек. Вот уж они порадуются.

– Да, есть… Нежданова! – Администраторша растянула рот в дежурной улыбке. – Добро пожаловать на презентацию. Верхнюю одежду можете оставить в гардеробе, там. – Она махнула рукой вправо, и Анна покорно зашагала в указанном направлении.

Псевдоним «Аглая Нежинская» она придумала, когда начала печататься в разных женских интернет-журналах, стряпая по заказу всякие, с позволения сказать, эссе типа «Чем выстлать дорогу в загс», «Феромоны – лучшие друзья девушек» или «Глубокий вырез короткой юбке не помеха».

Каждый раз, обдумывая новую тему, она сначала выговаривала экрану монитора все, что наболело, увлекалась, забывала о времени, а на следующий день, натянув треники и опрокинув в себя чашку крепкого сладкого кофе, снова бежала к компьютеру, перечитывала, кое-что добавляла.

Однако сроки, как обычно, поджимали, и она принималась за создание очередного «шедевра» для своего контингента. Оставалось только кликнуть мышкой – этот шаг всегда давался ей с трудом – чтобы отправить первый вариант в «Корзину».

Там накопилось уже много всякого, но Анна никому ничего не показывала. Можно было, конечно, давно завести блог в популярной соцсети и публиковаться, но зачем – чтобы глумились? Она хорошо помнила, как однажды, сразу после окончания факультета киноведения, отправила известному продюсеру один из своих сценариев. Такого презрительного, издевательского ответа Анна не пожелала бы никому. Итак, миг – и экран снова пуст.

– Ну, Аглашка, давай, твори, – приговаривала Анна и, вооружившись очередной чашкой кофе, начинала…

Йоркширская терьериха Мотильда забиралась при этом в кресло и укоризненно на нее смотрела.

Обычно Анне требовалось минут двадцать, чтобы приготовить «блюдо» к употреблению, и здесь она тоже отрывалась по полной – выбирала самые банальные примеры, делала дикие, примитивные выводы, громоздила штамп на штампе и приправляла свое варево модными словечками и пошлыми шуточками. В результате контингент визжал от восторга, называл ее смелой, оригинальной, суперсовременной.

В общем, рейтинг она держала, народ на сайт валом валил, требовал еще и еще, только терпение вещь не вечная – ей уже стукнуло тридцать, да и тайная страничка переполнена.

Настоящая она была в «Корзине».

Анна в этом не сомневалась, но Аглашкина шкурка все больше к ней прилипала, уравновешивала, что ли, примиряла с действительностью. Вот и сейчас она возьми, да и назовись Аглаей Нежинской.

Отыскав гардероб, Анна избавилась от своей шубейки и явила на всеобщее обозрение свой новый красный костюм с юбкой-тюльпаном. Этот тренд сезона обошелся ей недешево, но психологи в умных книжках призывали баловать себя, не забывать про женскую ауру, и она старалась – не реже одного раза в месяц, вооружившись позитивным настроем, заставляла себя пропахивать снизу доверху близлежащий торговый центр.

Костюмчик сидел на ней как влитой, но имел, как ей казалось, один существенный недостаток – был слишком кричащим. Где-то, когда-то она слышала, что одежда такого рода может притянуть к владелице разные события, и не только положительные. Подруги смеялись над ее суеверными бреднями, однако Анна до сих пор костюм не обновила. И вот только сегодня решилась.

Решилась, потому что у нее не нашлось другого подходящего наряда. Было, правда, одно длинное черное платье, но после стирки оно местами вытянулось и потеряло форму, еще был зеленый брючный костюм, который с большой натяжкой тоже мог бы сойти за вечерний, но там на груди, в самом центре, красовалось большое масляное пятно… Так что красный прикид наконец-то увидел свет. Помявшись у огромного зеркала и придя к выводу, что прическа почти не пострадала, а сапожки очень даже смотрятся, Анна подмигнула своему отражению и направилась к главному выставочному залу.

Над распахнутой дверью гостей встречал плакат:

Так вот куда она попала со своим «тюльпаном»…

А ведь день начался как обычно – Анна проснулась в двенадцатом часу и, не вставая с постели, стала медитировать:

«Я на берегу чистейшего горного озера, прогретый солнцем песок ласкает спину, легкий ветерок овевает лицо, плеск волн убаюкивает, мне тепло и спокойно. К берегу подплывает лодка, из нее выходит женщина, окруженная золотым сиянием – это сама богиня изобилия Лакшми. Она взмахивает рукой, и передо мной возникают столы, уставленные яствами, и сундуки со сверкающими драгоценными каменьями. Лакшми улыбается, протягивает мне наполненный до краев рубиновый кубок и пророчит исполнение всех моих желаний. Я подношу кубок к губам, выпиваю густой, терпкий напиток и…»

И вдруг всю эту красоту и гармонию нарушил жуткий вибрирующий звук, Лакшми замерла и растворилась.

На тумбочке ползал и надрывался Айфон, последнее приобретение Анны. Сейчас она готова была шмякнуть его о стену, ведь он прервал ее на самом важном месте – вот-вот все мечты должны были осуществиться! – хорошо хоть она успела выпить из рубинового кубка, который сама же и придумала, посчитав, что это придаст медитации еще большую силу.

Анна тянула время, ожидая услышать голос помощницы главного редактора, всякий раз напоминающей ей, что наступает срок сдачи материала, надеялась, что та устанет и отключится сама, но телефон не умолкал.

– Алло, – в конце концов не выдержала она.

– Добрый день, – раздался в трубке приятный мужской голос. – Это Аня?

Она оторопела:

– Да… я.

– Еще раз добрый день. Это Андрей Махович. Вы меня не забыли?

Конечно она его помнит, еще как помнит! Это же тот самый загадочный красавец, с которым она познакомилась на дне рождения у своей подруги Ирки – коллекционер, бизнесмен, или что-то в этом роде. Тогда все женщины были от него без ума, а он обратил внимание на нее, но дальше легкого флирта дело почему-то не пошло, хотя Анна и дала ему свой номер телефона.

– А-а, Андрей, очень рада! – воскликнула она. – Как у вас дела?

– У меня замечательно, а вы как поживаете?

Анна машинально поправила волосы:

– Спасибо, не жалуюсь.

– А я все это время крутился как приговоренный, но теперь, слава богу, все позади. Знаете, столько сил ушло на подготовку презентации, на которую, кстати, я и хочу вас пригласить. Соберется очень солидная публика, весь цвет, так сказать, и вам как журналистке наверняка будет на чем отточить свое перо.

Тут Анна вспомнила: он действительно говорил тогда что-то про грандиозную выставку, которую готовил:

– Да-да, вы рассказывали.

– Так вы придете?

– Обязательно приду, – выпалила Анна и подумала, что он позвонил неспроста, они скоро увидятся и тогда, может быть…

– Буду вас ждать. Начало в четырнадцать ноль-ноль.

– Хорошо, только… – Анна хотела уточнить, что она, мягко говоря, не совсем журналистка и занимается вовсе не светской хроникой, но Андрей уже отключился.

И вот она оказалась здесь…

Перед входом в зал был установлен металлоискатель, а по обеим сторонам от него застыли верзилы в черных костюмах и черных бабочках, нелепо топорщившихся на их бычьих шеях.

Отдав им на растерзание свою сумочку, Анна благополучно прошла досмотр и на секунду притормозила на пороге. Потом, пробормотав себе под нос слова из известной оперетты «Лакеи в горячке, шампанское во льду», воинственно выставила грудь вперед и вошла.

В нос тут же гостеприимно ударил аромат сигар, приправленный ассорти из запахов дорогих вин и парфюма. Эта адская смесь до отказа заполняла помещение, почти вытеснив сухой застоявшийся воздух, обычно присущий такого рода заведениям.

Самые разнообразные звуки, пытаясь слиться в единое целое, наслаивались один на другой и создавали настоящую какофонию: приглушенный шепот, восторженные женские возгласы, сдержанные смешки, стук каблуков, перезвон бокалов и телефонов.

Между стеклянными витринами и беспорядочно наставленными искусственными пальмами, словно сверкающие яхты султана Брунея, курсировали расфуфыренные дамы под руку с напыщенными кавалерами. Все старательно друг другу улыбались, слегка кивая, некоторые останавливались и перебрасывались двумя-тремя фразами.

– Вы видели новую коллекцию фарфора Тахиро Кана в «Японском доме»? – шелестел справа приятный женский голос. – По-моему, она великолепна!

– Да, видела, а как же. И не только видела, но и купила два сервиза, один себе, другой свекрови, она обожает авторскую посуду, – манерно обмахиваясь веером, ответствовала ей другая дама.

Сколько Анна не бывала на подобных мероприятиях, а вливаться в млеющую от восторга толпу снобов так и не научилась, да, собственно, и не жалела об этом. В конце концов у нее здесь свой интерес – подхватить модные веяния, определиться со вкусами и пристрастиями своих читательниц, чтобы отшлифовать свои «нетленки».

Кругом мелькали медийные лица, в основном, конечно, «пустышки», как их окрестила Анна, у которых ничего кроме этого самого лица и не было, ни петь, ни свистеть они не умели, зато умудрялись заползать в светские хроники и с понтом комментировать других, чаще всего это были персонажи различных реалити-шоу, считавшие себя уже состоявшимися и очень яркими «звездами». Иногда, впрочем, попадались действительно любопытные личности – парочка именитых актеров, несколько представителей шоу-бизнеса, диктор телевидения, один режиссер со всей своей фамилией. Со сдержанными улыбками они принимали восторженное, навязчивое внимание окружающих и с любопытством рассматривали экспонаты, да и одеты они были неброско, очень сдержанно. Только одна балерина, высокая, плечистая, с внушительным бюстом и, похоже, без нижнего белья, откровенно купалась в лучах своей сомнительной славы.

Медленно продвигаясь по залу, Анна стала сканировать взглядом публику, выискивая Иркино платье – синих пятен вокруг было предостаточно всех оттенков, однако подруги нигде не наблюдалось. Наверняка кокетничает с кем-нибудь в укромном уголке, решила Анна. О том, что ее тоже пригласили на презентацию, Ирка не преминула сообщить днем по телефону.

Как раз в это время Анна металась по квартире, соображая, как удалить с лица следы ночного бдения, но Ирку было не остановить:

– Я себе такое макси отхватила! Цвет электрик, ну просто прелесть… Представляешь, говорят, даже сама Пугачева приедет, она уж такого не пропустит… Да, кстати, тут вчера, когда мы курили в перерыве планерки, главный про тебя такое, гад, выдал, что ты, мол…

Анну передернуло.

– Я вовсе не хочу знать, что говорят у меня за спиной, я и без того о себе достаточно высокого мнения! – зло процитировала она своего любимого Оскара Уайльда.

– Да-а? Э-э… – запнулась Ирка, – тогда увидимся в галерее. Я потом такую желтуху отгрохаю…

Мысленно послав воздушный поцелуй гениальному ирландцу, афоризмы которого всегда оказывались кстати, Анна обогнула стайку длинноногих прелестниц и очутилась перед баром – сплошь сделанный из стекла, формой он напоминал розу, белую заледеневшую розу, на ее искусно выполненных прозрачных лепестках громоздились разнообразные бутылки и бокалы, а в самом центре на стеклянном стуле восседал белобрысый паренек со стеклянной же розочкой в петлице.

А вот и шампанское во льду, инсталляция на тему, усмехнулась про себя Анна и, чтобы, чего доброго, не угодить впросак, собралась ретироваться куда подальше, ведь вполне возможно, что в таком баре и заказывать-то полагается нечто особенное, да и вообще, этот изыск выглядел странновато для данного случая.

Однако бармен, заметив ее взгляд, блуждающий по винно-ликерному изобилию, учтиво осведомился:

– Чего-нибудь желаете?

– А что у вас есть? – задала Анна совсем уж глупый вопрос, ведь ясно же было, что у них имеется все, что душе угодно.

Паренек улыбнулся и хотел было ответить, но тут к стойке подлетела высокая фигуристая брюнетка в сногсшибательном чайно-розовом платье с пикантным вырезом на спине.

– Толик, бокал «Кристалла» и «Лагавулин» со льдом, – отчеканила она, откинув за плечо водопад блестящих волос.

Бармен смущенно глянул на Анну и бросился обслуживать клиентку. Та полоснула Анну победоносным взглядом и в ожидании заказа с удивлением и высокомерным сожалением уставилась на ее юбку-тюльпан. Затем на мгновение встретилась с ней глазами и тут же отвернулась.

Лицо брюнетки показалось Анне знакомым…

Таким взглядом и убить можно, хихикнула она про себя, ну что ж, дуэль так дуэль, вызов принят: вы промазали, мой выстрел следующий.

И как только «фигуристая», вцепившись пунцовыми ногтями в бокалы с выпивкой, прогарцевала в своих массивных лабутенах в глубь зала, Анна шмякнула на стойку свой ридикюльчик и потребовала:

– «Кровавую Мэри», пожалуйста.

Толик удивленно приподнял бровь, но заказ выполнил, и через мгновение перед Анной нарисовался высокий запотелый бокал с ярко-красной жидкостью, в которой призывно потрескивали аккуратные кубики льда. Она уже собралась заглотить все это залпом, как сзади ее окликнули:

– Аня?!