Бродяга, Плутовка и Аристократ

I

«Каждый рождается на развилке без дорог, но почему-то ограничивает себя ими», – Откровение человеческое от Григория.

Прошла всего неделя, а Нейт достаточно окреп, чтобы встать на ноги. Точнее, на экзо скелет для ног, предоставленный доктором Романовым. С новой ногой он ходил неуклюже, постоянно спотыкался, падал, но вставал вновь, всячески отказываясь от костылей. Он даже не позволял себе помогать.

– Я должен научится сам! Не подходите! – твердил без конца.

– Совсем дурак?! – злился Гриша. – Ещё сильнее расшибешься! А на твою синюшную рожу смотреть вообще не хочется.

– Так не смотри! – саркастично ответил он. – Как раз скоро ослепнешь со своими книжками!

Гриша надулся, как мыльный пузырь, и гневно потопал на кухню. Попытки Лотти его успокоить были тщетны. Нейт медленно поплелся за ним, бурча себе под нос:

– Нашелся помощничек…

Дети озадачено смотрели на его металлические ногу, сверкающую в солнечной комнате. Благодаря стимуляторам кости срослись быстро, и боли при ходьбе он уже не чувствовал. Но, к сожалению, полностью исцелить колено они были не в состоянии. А его рука так и осталась с фиксатором, шевелить он ею не мог.

– Нейт, а это удобно вообще? – спросил шестилетний Серёжа, постучав по ноге.

– Вообще нет! Чувствую себя, как робот какой-то… Мили вон и та лучше меня ходить, – указал на годовалую девочку на коленках Эли.

Все залились хохотом.

– Мили и поумнее будет небось, – пошутил Гриша.

– Неа, Мили нас двоих обставила. Ходит лучше меня, а смекалистей тебя.

– Да ну тебя, – сказал, продолжив есть.

После завтрака по расписанию следовала прогулка во внутреннем дворике. Погода в Артеи в основном была солнечная, даже зимой. Поэтому, надев милые панамки, дети строем вышли из приюта. На улице стрекотали разные жучки, но Гриша опытным путём выяснил, что по большей части это были цикады. Троица тоже вышла наружу. Лотти, чтобы следить за ребятней, а Гриша присматривать за Нейтам.

Девочка внимательно наблюдала за тем, чтобы никто не поранился, не поссорился и главное не начал есть чего не следует. Нейтан же развалился на ступеньках, наслаждаясь приятным ветерком.

– Там должно быть тепло, – произнёс он, любуясь крышей. – Чисто теоритически я бы мог…

– Полезешь, убью детской лопаткой, – тут же пресёк Гриша.

– Понял.

Гриша не отводил взгляда от его экзо скелета и руки. Беспокойство и чувство вины теснились в нём, наводили на неприятные мысли. Лотти тоже украдкой посматривала в сторону Нейта, который казалось вовсе не беспокоился. Он расслабленно грелся под солнышком, вытянул здоровую ногу и облокотился на каменный порог, который приятно подогревал мягкое место. Пока дети играли, Лотти решила зря время не терять. Она взяла в руки спицы и принялась вязать.

– А что ты делаешь? – спросил Нейт.

– Да вот закончить свитер надо, а то клиент давно ждёт уже, – ответила она, не отводя взгляда.

– Клиент?.. – вступил в разговор Гриша.

– Угу. Я подрабатываю так. Вязать всё равно люблю, да и первые дни зимы скоро, а там свитера, варежки и носочки ручной работы особо ценятся.

Мальчики знатно удивились.

– А как ты вообще пришла к этому? И кто твои клиенты? – бросался вопросами Григорий.

– Случайно на самом деле. В прошлом году я как-то гуляла по округе, и один из соседей приметил мои перчатки. Они ему понравились, и он спросил, где можно купить такие же для своей дочки. И тогда я вспомнила, как ты рассказывал про одну книжку по экономике, и подумала: «Блин, Лотти, так это же и есть спрос». Я ответила, что сама сделала их и могу сделать его дочке такие же. Так и понеслось. Сначала я сделала пару изделий и прошлась с ним по соседям. Они ими заинтересовалась и теперь периодически заказывают у меня одежду. Но последнее время их уж очень много…

– Год назад?.. Л-лотти… можно не скромный вопрос?.. А сколько ты вообще заработала?..

Девочка отложила спицы и принялась считать в уме, складывая пальцы на двух руках. И тот факт, что она считала долго, вводил мальчик в ещё большее недоумение.

– Ну-у, какое-то время самостоятельно пожить я точно я смогу, – ответила она, улыбаясь.

Повисло молчание. Мальчикам отчего-то стало стыдно, что их подруга оказывается куда самостоятельнее их и имеет свой доход. Это была не зависть, а именно стыд.

– А куда Эли побежала после завтрака? – прервала тишину Лотти. – Вся запыхавшееся была, надеюсь ничего не случилось…

– Я видел у входа Атмос, наверное, на свиданку с Фарлем помчалась, – ответил Нейт.

Атмос – это транспортное средство на воздушной подушке, работающее от пара Земли.

– С Фарлем говоришь, – задумчиво издал Гриша. – А ведь он из нашего приюта, а живёт в Аристократии, хоть и был туп тупнем… но зато мордашка милая. Нейт, не помнишь кто его усыновил?

– Хмм, кажется, политик из нижней палаты совета. Давно это было, точнее не скажу.

– А-а, полненьких ещё такой, да? – вступила Лотти. – Его ведь уже взрослым усыновили, ему, кажется, пятнадцать было.

– Вроде бы они бездетны были, – продолжил Нейтан. – Им срочно наследник понадобился, а Фарль и воспитан был по всем правилам, и тест показал дипломатический уклон. В общем картина ясная. Только никак в толк не возьму, почему они искали ребенка в приюте Рабочего района?

– Ну-у, это же нижняя палата, – ответил Гриша. – Помощь рабочему классу все дела. Сюда сунулись для пиара только и всего.

– Странно для пиара искать наследника среди безродных… он ведь тоже в паспорте числится «из Норта».

– Думаешь странно? – переспросил Гриша. – Хм-м, может, влияние мамы? Она ведь аристократка, да и не простая, видимо, раз родовую фамилию сохранила, даже работая тут… в гетто.

«Гетто». Это слово нашло отклик в сердце Лотти.

Она не вмешивалась в их разговор, так как не слишком понимала тех дебрей, куда они сунулись.

– А вот это вероятно, – подтвердил Нейт. – Я давно заметил, что Роза нас воспитывала по какой-то особой методики, – он поймал вопросительный взгляд Гриши. – Ну, взгляни на нас, на младших. Мы явно умнее своих сверстников, которые живут в семьях. Все дети тут знают тонкости этикета, который в Рабочем районе не так-то популярны. Да и тесты часто показывают результаты больше свойственные аристократским детям. Фарль тому ярчайший пример.

– Это имеет смысл, – подумав, продолжил. – Слушайте, ребята, скоро ведь и нас тест ожидает… Вы как вообще?

– Пофиг, – равнодушно ответил Нейт.

– С тобой всё и так понятно. А что насчёт тебя, Лотти?

– Я на самом деле побаиваюсь… я не такая умная, как вы двое. И не талантливая вовсе.

Гриша подбирал слова, чтобы успокоить её, но не успел.

– Это не так, – обрезал Нейтан. – То, что мы больше знаем, не делает нас умнее. Просто в своё время начитались всякой требухи, а кто-то до сих пор зачитывается ею. А талант у тебя на лицо, Лотти… Ты всегда стремишься вынырнуть из системы и посмотреть на неё под совершенно иным углом, нежели я или Гриша. Ты словно искра… ты зажигаешь в людях нечто, что заставляет их искать ответ на вопросы, о которых они не задумываются и принуждаешь смириться со своей точкой зрения. Пусть на первый взгляд и не скажешь, но у тебя есть все задатки лидера, Лотти. Не стоит бояться теста, в конце концов он тебя не определяет полностью. Человек изменчив. Ты сегодня – не ты завтра. Он лишь один из путей, который открывается перед нами. Хотя если спрашивать моего мнения, – Нейт встал на ноги и посмотрел на ослепляющее солнце, – то никаких дорог нет… сплошное поле без тропинок и границ.

Лотти потеряла дар речь. Она хотела что-нибудь ответить, но в голове зациклилось одно слово: «Искра».

– С каким пор ты пророка Григория цитируешь? – удивленно спросил Гриша.

– Да ни с каких, – последовал безмятежный ответ. – Я, чтобы подсолить солдатке, так и не прочитал ни одного из его сочинений. Люблю смотреть, как она бесится, – ехидно добавил.

Гриша ударил ладонью по лбу. «Всё с ним понятно».

– Ты, правда, так думаешь? – вскочив, произнесла Лотти.

– Да, – уверенно подтвердил Нейт. – На всю тысячу процентов!

– Спасибо… ты меня успокоил… А? – она внезапно обернулась. – Саша! Не ешь песок! Выплюнь сейчас же!

Она ринулась к песочнице, где двухлетка Саша уплетал песочный кулич, приготовленный его подружками.

– Я конечно слышал, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Но чтобы так, – удивленно проговорил Гриша.

– Бабы, – с каменным лицом ответил Нейт.

Оба расхохотались на месте. После повисло молчание, и Григорий развеял его, подняв важную для него тему.

– Ты злишься на них, Нейт? На тех, кто сделал это с тобой, – зубоскаля, произнес Дангель.

– Трудно сказать… не спорю, я хочу их знатно отдубасить. Но чтобы прям злобы, я не чувствую.

– Тогда почему меня распирает от гнева?! Как ты можешь быть таким спокойным после всего того, что они сделали?

– Ты злишься, потому что мой друг, Гриш. А я спокоен, потому что не сожалею.

– Несправедливо, – сжав кулаки, выдавил. – Почему это мир такой несправедливый?! Жестокий! Неправильный! Нейтан… этот мир… я ненавижу его.

Нейтан стукнул его по плечу по-дружески и тот успокоился

– Гриш, не думай слишком много. А то голова взорвется.

Гриша сел на ступеньки, замолчав, а Нейтан продолжил смотреть на небо, бесконечное, голубое небо

«Разве этот мир так уж и несправедлив? Есть ли вообще в нём эта… несправедливость? Жестокость? Абсурд, да и только если подумать. Он не жесток и не несправедлив, просто нам самим удобнее так думать… ведь обвинить что-то кроме себя, куда проще, чем посмотреть в глаза правде, чем снять иллюзию. Если я и захочу наказать тех людей, то лишь в силу собственного эгоизма, а не с целью банальной мести».

II

– День теста уже завтра! – клокоча зубами, воскликнула Лотти. – Мама, я дико переживаю, что если я его провалю?!

– Это тест невозможно провалить, милая моя. Будь собой и всё пройдет превосходно. Ты ведь умница-красавица нашего приюта, – с улыбкой приободрила.

– Ты, правда, так думаешь?

– Конечно, дуреха, – сказал Гриша, тихонько стукнув её по голове. – Мы все так думаем и нечего тут переживать.

Лотти так обрадовалась его словам, что крепко обняла. Уже был вечер, все малыши удобно устроились в своих кроватях, а ребята постарше играли в карты тайком от Эли. Лишь самым старшим детям в виде исключения разрешили посидеть подольше. Нейт на время перевели в отдельную комнату на первом этаже, где он мог спокойно набираться сил. Но, как и Лотти с Гришей, он не спал. Его мало волновал предстоящий тест, он вовсе не акцентировал на нём внимание. Никто во всём приюте не понимал, что творится в его голове, даже Роза, женщина что вырастила его совершенно не представляла, как мыслит этот мальчик, чего он хочет и через какую призму смотрит на этот мир. Он был ребенком, но не мыслил соответствующее. Более того, он не мыслил, как это делают взрослые. Нейтан любил пошкодничать, но при этом в нужные моменты отличался необычайной собранностью. Он и сам понимал свою странность, с малых лет уже осознавал себя как иную личность, нежели его сверстники. Верно будет сказать, что до появления Лотти и Григория он был одинок. Лишь в них двоих он почувствовал что-то особенное, что-то роднящее.

«Почему я такой спокойный? С логической точки зрения моя жизнь разрушена. Я вряд ли смогу спокойно ходить и уж точно не буду владеть рукой… калека не принесёт никакой пользы миру. Если только в научной сфере или в сфере искусства, но никаких способностей к этому у меня нет. Наука – это больше про Гришу, тут я ему и в подмётки не гожусь. Но если всё так, почему нечто говорит мне: «нет смысла беспокоиться». Интересно, смогу ли я когда-нибудь снова забраться на стену? Хочу туда подняться…»

Так прошла ночь. Тест проходил в специально отведенном здании – университете имени Пауло Гильмеша во 2-ом квартале Рабочего района. Роза предварительно заказала Атмос, чтобы отвести детей в мирной обстановке. Наутро Эли пошла будить троицу, сегодня их освободили ото всех обязанностей, поэтому было время поспать подольше. Но зайдя в комнату Нейта, Эли ужаснулась и впопыхах побежала в кабинет Розы. Не стуча, она ворвалась в него с криком:

– Нейтан пропал!

– В каком смысле?! – ошеломленно воскликнула настоятельница.

– Его нет в комнате! Окно на распашку! Похоже, он так волновался, что решил удрать в тихую, – взволновано пробормотала Диш.

– На него это непохоже… Эли, сопроводи Шарлотту и Гришу до университета, – скомандовала Роза. – А я пойду искать Нейта.

– Поняла Вас!

Весь приют подняли на уши. Никто не знал, куда мог запропаститься бродяга, его друзья в том числе. Лотти судорожно перебирала пальцы, волнуясь то за себя, то за Нейта. Гриша в злости ходил из стороны в сторону, бросаясь нелестными словами:

– Я не знаю, куда этот придурок мог подеваться, мама… ни малейшего понятия.

Роза в панике размышляла, в какое место мог податься Нейт. Подсказку неожиданно бросила Лотти:

– Он как-то сказал… сказал, что любит подниматься на стену, чтобы подумать.

– Куда именно, милая?

– Заброшенный завод, – ответил Гриша. – Он там всё устроил, чтобы без проблем взбираться. Я пойду с тобой, ты ведь сейчас пойдешь за ним?

– Нет! – отрезала Роза. – Вам нужно поехать с Эли. Это не обсуждается.

Гриша возмущенно фыркнул. Как бы он не хотел пойти наперекор матери, не мог найти в себе на это сил. Тем более Атмос уже поджидал у порога. Для Лотти и Гриши приготовили парадную одежду. Григорий надел серый пиджак с такими же брюками на белую рубашку, даже галстук натянул. И, конечно же, главный атрибут современной моды Артеи – шляпу с короткими полями. Лотти же нарядили в желтое платье с рюшечками с широким подолом. Костюм Нейта так и остался висеть на вешалке в прачечной. Настоятельница поцеловала обоих в щёчки, оседлала личный парящий скутер – Атмос Лайт – и помчалась к стене.

Встревоженные дети уселись в транспорт.

«Дурак! Какой же дурак! – твердил про себя Гриша. – Почему просто не следовать правилам?! Так ведь гораздо проще, и проблем не придется доставлять».

– Что же тобой движет, Нейт? – пробубнил он полушепотом.

Роза на Лайте быстро добралась до завода. Время восемь сорок. Тест безотлагательно начинается в девять. Бросив аппарат, она спешно поднялась по явной тропе в своем выходном платье. Пучок волос развязался, и ветер начал трепать локоны по её лицу. Забравшись на самую стену, пурпурные глаза увидели Нейта, лежащего на бетоне. Он протянул здоровую руку к небесам, словно пытаясь за них ухватиться. Грустным взглядом мальчик смотрел в высь. Всегда создавалось ощущения, что он видит больше… чувствует больше. Роза в поту подбежала к нему и начала тараторить:

– Нейтан, что ты здесь делаешь?! Сегодня же день теста! Милый, если ты так переживал, мог просто со мной поговорить… ЗАЧЕМ БЫЛО УБЕГАТЬ?!

Нейт медленно перевел голубые глаза на её лицо. Оно было молодое и красивое. Ухоженная кожа, никаких морщин, большие глаза с яркими зрачками. Он холодно уставился на неё сквозь черные пряди. А после непривычно безэмоционально произнёс:

– Роза. Я просто хотел прийти сюда. Нет у меня никаких переживаний.

Она раздраженно продолжила:

– ПРОСТО ПРИЙТИ?!! Нейт, какой же ты эгоистичный ребенок! Ты думаешь хоть о ком-то, кроме себя?! Мы все так испереживались!

– А не ты ли ведёшь себя сейчас эгоистично? Тест решает мою судьбу, не твою. Если я рассудил, что мне лучше сейчас быть здесь, значит, так нужно.

Тут Розу отдернуло, и она понизила тон.

– Но это ведь важный день… неужели ты не мог поступиться со своим желанием, хотя бы сегодня?

– Кто я? – проигнорировал он. – Вот над чем я задумываюсь всякий раз, как смотрю на небо. Я размышлял об этом долгое время, с тех пор как начал осознавать своё существование. Но так и не нашёл ответа. И никакой тест не даст мне его… Чего я хочу? Для чего живу на белом свете? Лотти хочет изменить мир, Гриша в какой-то степени преследует такую же цель. Пусть они этого и не понимают ещё. Эли хочет семьи с Фарлем. Ты хочешь сделать этот мир лучше, продолжаешь следовать своему идеализму, который увел тебя из семьи Бен Кильмани.

Роза удивилась, ведь его слова были правдой. «Откуда?». Никогда прежде она не видела Нейтана таким: неестественно равнодушным и холодным. Если раньше только глаза отказывались показать эмоции, то теперь вся его мимика словно одеревенела.

– А чего хочу я? Я совершенно не знаю, – пусть лицо и глаза были пусты, но в его голосе отчетливо слышалась тоска. – Я читаю людей, как книгу, а смотря в своё отражение… не вижу ничего. Так неужели этот тест даст мне ответ? Кто Вы? Это первый вопрос в тесте, верно?

Информацию из теста стараются не передавать детям, чтобы они не могли подготовиться. Компьютер стим-тек постоянно их меняет по заданному создателем алгоритму. Но первый вопрос, и правда, неизменен: «Кто Вы?»

– Думаешь, они хотят узнать моё имя? Неужели у сверх компьютера нет доступа к личным данным? Или он хочет познакомиться? Нет. Это вопрос о цели жизни, то для чего пришёл в этот мир. Лишь наша цель определяет, кем мы являемся. Для тех, у кого нет цели, нет смысла приходить на тест. Поэтому тест обязательный, но если не прийти, наказание не последует. Общество ищет людей, которые горят целью, в которых есть голод, побуждающий стремиться к своими желаниями… Такие, как я, никогда не пройдут его так, как того хочет общество. Я никто и вот ответ, к которому я пришёл.

Настоятельница погрустнела, услышав это.

– Так вот что у тебя на душе, Нейт. Всё-таки я никудышная мать, раз не смогла понять тебя.

Нейт обеспокоенно вскочил.

– Это не так, Роза! Дело не в тебе… во мне.

– Вот оно как, – с улыбкой произнесла.

Она легла вместе с ним, прислонившись к его голове.

– Нейт, ты вовсе не никто, – Роза прижалась к нему. – И у тебя есть цель… и ты самый голодный мальчик из всех, которых я знаю. Если ты хочешь, я скажу тебе, кто ты.

Она прошептала ему ответ на ушко. Он раскрыл глаза в волнительном трепетании. Не сдержав эмоций, Нейтан прослезился. Роза в изумлении смотрела на его красные глаза, ведь это были чуть ли не первые его слёзы. Даже в детстве мальчик никогда не плакал. Ни боль, ни что-либо ещё не могли выдавить из него заветную слезу. Как будто слёзы были роскошью, которую нельзя растрачивать попусту. И в эти минуты, когда Нейт тихонько шмыгал, пряча лицо в её груди, она по-настоящему чувствовала себя его матерью.

– Ну что, теперь пойдём? – спросила она, когда он успокоился.

– Так и быть, – в привычной манере ответил. – Спасибо, Роза.

Она улыбнулась. Она не стала помогать ему встать, зная, что он не позволит. Спустившись к скутеру, они ринулись к зданию университета. Но опоздали. Время было уже почти половина десятого. Двери учебного заведения закрылись для посетителей. Роза яростно пыталась пробиться внутрь, стуча и крича. Наконец дверь приоткрылась, и из щели послышался голос:

– Сегодня не работаем, – грубым тоном ответили.

– Мы пришли на тест!

– К сожалению, тест уже начался. Я не в праве вас впустить.

Роза в гневе воскликнула:

– Именем семьи Бен Кильмани членов высшей палаты совета я приказываю нас впустить!

И тут мужчина содрогнулся. Эта фамилия несла в себе огромную, невообразимую силу для простого человека.

– П-простите, – трепещущим голосом издал он на этот раз. – Но я не могу впустить Вас даже несмотря на Ваше высочайшее положение… Эм, правила запрещают впускать людей всех классов.

– Да как ты?!

– Впустите их, – вдруг прогремел голос из-за спины.

Позади стоял худощавый мужчина в коричневом пиджаке. Его прямоугольное лицо украшали бакенбарды и очки с серебряной оправой. Горделивый вид сразу выдавал в нём аристократа.

– Я не могу. – вновь ответили ему.

– Я настаиваю, – спокойным голосом продолжил. – Именем семьи Флок Гильмеш членов высшей палаты совета. Всю ответственность я беру на себя.

Мужчина за дверью засуетился и начал открывать её. Роза пораженно смотрела на этого человека, как и Нейтан. Гильмеш провёл взглядом сначала по мальчику, а затем по Розе. Было видно, что настоятельница определенно заинтересовала его. Глаза его выражали дикое удивление, стоило ему только всмотреться в черты её лица.

– Больше постарайся не опаздывать, молодой человек.

– А? Да… Спасибо Вам.

Он кивнул и собирался уйти, как обронил следующее:

– Рад видеть тебя в здравии, дорогая Розалия.

Она побоялась ответить ему, но вежливо поклонилась. С виду казалось, что дух этого человека давил даже на неё, но Роза ловко скрыла это. Однако Нейт всё равно приметил странность.

Так бродяга попал в университет, где его провели в одну из множества аудиторий. Сев за стол, перед ним стоял компьютер с уже включенным интерфейсом. И вот теста для Нейта начался. Первый вопрос, как и ожидалось был: «Кто Вы?».

Мальчик с улыбкой медленно напечатал абсолютно банальный ответ:

«Я тот, кто смотрит на небо и ищет ответ».

III

На протяжении почти трёх часов в аудиториях стояла полная тишина. В каждом помещении теснилось около сотни детей, за которыми следили камеры и работники университета. Нависло гнетущее напряжение. Оно не спало даже к обеду, когда большая часть ребят закончила тест. Гриша и Лотти покинули лекционный зал под самый конец, и какого было их удивление увидеть Нейта, которого злостно отчитывала Роза:

– Почему ты вышел так рано?!

Нейтан, посвистывая, запрокинул руку назад.

– Ну, а чего там сидеть? Я либо знаю, либо нет, – пробубнил в ответ. – И, видимо, мне повезло, ведь того, что я не знал было гораздо больше.

Роза в недоумении смотрела на его безмятежный вид, и тревога пропала сама собой.

– Что с тобой поделать… – выдохнув, произнесла она.

– Хе-хе. О, Лотти, Гриша, вы наконец пришли! Сколько можно там копошиться?

Григорий сжал кулаки и набросился на него, начав колотить.

– Эй! Ты чего?! – в панике кричал Нейт.

– Хочу вскрыть твою черепушку и проверить действительно ли там ничего нет! Идиот! Как можно быть таким пофигистом?! Весь приют верх дном перевернулся! Куда ты делся, дурака кусок?!

– Дышал свежим воздухом, – с абсолютно серьёзной миной ответил мальчик. – Ты лучше скажи, как прошло? Ай, блин! Да хватит уже руками размахивать!

Роза оттащила его, пока Лотти дребезжала позади них, как осиновый лист. Волнение до сих пор одолевало её.

– ВСЁ НОРМАЛЬНО ПРОШЛО! А У ТЕБЯ КАК?! – продолжал кричать Гриша.

– Без проблем, – показал шаку, – Вышел спустя полчаса. Долго не мог уговорить экзаменаторов, чтобы отпустили. Они всё толдычат…

Гриша словил нервный тик. Нейт всё говорил, но его голос был фоном в буре эмоций, охвативших Дангеля.

«Вышел спустя полчаса?.. Да, он ах…!».

– Лотти, а ты как? – поинтересовался Нейт, прервав мысли Гриши.

Она не отвечала, слишком замкнулась в себе. Её лицо побелело от стресса. Держась за платье, она пыталась успокоиться.

– Лотти! – повторил он.

– А? Прости… Я-я в принципе справилась. Было много сложных вопросов, но, кажется, на большую часть смогла ответить.

– Это круто!

– Вот видишь, если бы ты постарался, – вновь заговорила Роза.

– А смысл то? Это же психологический тест, пусть в нём и намешено всякого. Как знаю, так и отвечаю. Остальное неважно.

– Я не удивлюсь, если на вопрос о сути теста, ты ответил, что его нет, – вставил Гриша.

– Так и ответил, – горделиво выдал мальчик. – Этот тест такой же глупый, как попытка войти в реку второй раз. Только добавил, что стим-тек барахлит временами.

– Нейт, – спокойно обратился Гриша, положив руку ему на плечо, – сегодня ночью я удушу тебя подушкой. Будь готов, – добавил с холодной улыбкой.

– Смешно. Стой… Ты меня пугаешь… ещё и этот твой ехидный оскал… убери, пожалуйста…

Испуганная моська Нейта вызвала смех как у Розы, так и у Лотти. Атмосфера в мгновение растворила их переживания.

– Нейт, ты сказал, что стим-тек барахлил. У меня такого не было, – задумчиво спросила Шарлотта.

– У меня тоже, – поддакнул Гриша.

– Да? Похоже, мне одному не повезло. После нескольких моих ответов он начал чудить. То экран скаканёт, то буквы сместятся, а один раз вообще ошибку выдал. Экзаменаторы были в шоке. Ещё и мужик этот…

– Мужик? – заинтересовался Дангель.

– Он приказал нас впустить, когда мы опоздали. Как его там звали…

– Николай Флок Гильмеш, – ответила Роза. – Глава семьи Гильмешей создателей стим-тек и теста.

– Тот самый гениальный врач?! – завопил Гриша. – Выдающийся хирург, психиатр и к тому же философ №1 во всей стране?! Ты его видел, Нейтан?! Какой он?! Величественный, небось?!

– Да обычный дядька. Только взгляд до дрожи пронял, будто бы я на операционном столе у него… жуть. Точно же! Ты ведь им восхищаешься?

– Ещё как! Он гений современности. Стим-тек показал, что его интеллект гораздо выше, чем у первых Гильмешей! Он способен проводить сложнейшие операции! А его последний философский труд «Голодная истина» просто невероятен! Он сопоставил воззрения пророка Григория и многочисленные данные по исследованиям интеллектуальных возможностях мозга. Используя мощи стим-тека, он вывел основополагающие критерии для истинного познания мира в метафизическом ракурсе! Представляешь?! Вот такущая книга, – показал руками. – Он умудрился наложить метафизику на реальный мир в вопросе гносеологии!

Гриша с диким энтузиазмом рассказывал о своём кумире. Он так загорелся, что напрочь забыл о тесте.

– Ну ты и чудак…

– Сам ты чудак. Просто такому тупню никогда не понять прелесть его философии.

– Куда уж мне…

– Ладно, дома договорите, – прервала Роза. – А то вы так до вечера можете. Нас Атмос уже ждёт.

Они вышли на улицу, и резкий пучок света ослепил их. На дороге уже ожидал беленький Атмос на воздушной подушке. Аппарат оккупировала толпа тринадцателок, они разглядывали его блестящие фары, отдающие голубоватым цветом, корпус в металлической оправе и ловили порывы воздуха, созданный двигателем. Вдруг заворожённый взгляд переметнулся на троицу, в особенности на Нейта. Он был самым неопрятным из всех присутствующих. Белые рубашка и штаны измялись, перепачкались в отходах заброшенного завода, на который он кое-как взобрался, изодрав здоровую ногу. К тому же многим не давал покоя его экзо скелет. Они смотрели на него с отвращением, перешептываясь и хихикая. «Какой он чумазый…» «Страшненький ещё…» «А ногу то его видели…Жуть просто… инвалид хе-хе». «А-а, я его знаю, этот тот безродный». «Безродный? Бе-е, ужас какой». «Чего его тогда к тесту вообще допустили?».

– Нейт, – обеспокоенно обратился Гриша.

Мальчик в ответ лишь улыбнулся, вся ситуация его только позабавила. Ему не было дела до чужого мнения, и уж тем более его никак не трогали насмешки. Он обернулся к детям и встретил их своими холодными глазами. Улыбка и пустой взгляд заворожили их, словно гипнозом.

– Ребят! – вдохнув воздуха, крикнул. – Воздух не сотрясайте.

Волнения резко прекратились. Нейт задрал голову и заковылял в сторону транспорта. Толпа разошлась перед ним, никто не решился смотреть в его ярко-голубые глаза.

Когда они добрались до дома, то их ожидал сюрприз. Дети приготовили огромный торт под руководством Эли, украсили приют мишурой и шариками. Всё это в спешке и нетерпении. Заготовки делались в тайне от старших ребят, взрослые пекли коржи для торта по ночам, а младшие всячески помогали при свете дня. Выйдя из Атмоса, Нейта, Лотти и Гришу встретили громкими аплодисментами. Хлопушки, словно гром, разразились по улице, а разноцветные конфетти посыпались на макушки. Все вместе они держали здоровенный поднос с тортом

– ПО-ЗДРА-ВЛЯ-ЕМ! – вместе прокричали дети и побежали обниматься.

– Вот гаденыши, когда только успели? – с восхищением воскликнул Гриша.

– Как же здорово! Спасибо большое, мои родные! – подхватила Лотти.

– Вкусный однако, – сказал Нейт, пережёвывая кусочек.

Они огляделись и увидели, как Нейт выскользнул из объятий и голыми руками принялся за торт.

– Совсем дурак! Где твои манеры, блин?!

– Спокойнее, Гриш… спокойнее. Сегодня же наш общий праздник. Имею право.

Тут он поймал леденящий взор Дангеля и перестал есть.

«Понял… мне, и правда, хана».

Они прошли в приют, где продолжили трапезничать. Гул не умолкал, ребятишки не переставали бросаться вопросами:

– А как это вообще было? Страшно?

– Не-а, вообще ни капельки, – смело ответила Лотти.

– Ты такая крутая!

– То-то же! А то вы меня постоянно за плаксу какую-то считаете.

– А кто это трясся до и после теста? – ехидничая, спросил Нейт.

– Не понимаю о чём ты…

– Как думаете сдали? – ненавязчиво поинтересовалась Эли.

– Ну-у, я точно прошёл на отлично. Уверен, Лотти тоже. Чтобы она не говорила, а котелок варит будь здоров… а этот, – кинул взгляд на Нейта, –провалил.

– Что?! – крикнули дети в унисон.

– Нейти ведь такой умный… Неужели так трудно?

– Идиота и ум не исправит. Он мало того, что опоздал, так ещё и вышел через полчаса… Бесишь…

Нейтан вообще не обращал на него внимания, он полностью посвятил себя нежному бисквиту. Весь следующий день троица провела в своё удовольствие. Гриша зарылся в библиотеке, у него успело накопиться несколько книг, которые он так и жаждал прочитать. К тому же Роза подарила ему коллекционную книгу любимого писателя-детективщика из прошлого. Шарлотта же уже долгое время неустанно трудилась над шарфом для Нейта, день рождение которого состоится через несколько дней. Это условная дата. Дата дня, когда Роза его нашла. Лотти вязала в игровой, украдкой присматривая за детьми. А бродяга Нейт в своём стиле просто сидел у открытого окна, размышляя о чём-то с особым усилием. Даже в полумраке, когда пришла ночь, он продолжал глядеть на луну с обеспокоенным видом.

– Нейт? – неожиданно обратился Гриша.

– А-а! Ты давно тут?! – ошарашенно выдал мальчик.

– Давно.

– Только не говори, что пришёл задушить меня подушкой?..

– Если бы, – посмеявшись, ответил он. – Прогуляемся?

Они вышли с парадного входа и уселись на ступеньки. Прохладный ветерок слегка щекотал их кожу, пробуждая сонные глаза.

– Ты сегодня задумчивее обычного, – начал Гриша. – Тревожит что-то?

– Не то чтобы… просто чувство на душе паршивое. А что насчёт тебя? И сам выглядишь побитым.

– Я тут подумал понимаешь… да неважно… Завидую я тебе, – сменил тему он. – Смог познакомиться с самим Гильмешем. Вот бы и мне когда-нибудь поговорить с ним.

– С твоей то головой. Уверен, ты сможешь его даже превзойти.

– Думаешь? Было бы здорово. Знаешь, хоть я и восхищаюсь им, но, если честно, я не совсем согласен с его философией.

– Хм? Ты о чём?

– В «Голодной истине» он выводит теорию иллюзорной реальности.

– Матричное строение мира? – додумался Нейт.

– Угу. Эта идея не нова, но она мне жутко не нравится. Ведь если она верна, то ничего не имеет значения… никакого смысла в жизни нет. Если всё это нереально. Если ты, мама и Лотти не существуете, тогда…

– Я не думаю, что такой гений, как Гильмеш, вдруг забрёл в солипсизм, – прервал его бродяга. – Скорее, ты немного неправильно его понял. Он не имел ввиду, что мир не реален, и никого не существует, совсем наоборот. Мир существует пока есть мы, то есть пока есть наблюдатель этого мира. Скажи, что там за углом?

Гриша посмотрел на другой конец улицы.

– Улица Дроуз.

– Ты уверен? Ты ведь не видишь её, лишь предполагаешь на основе своей памяти. Ты никак не можешь проверить это, не зайдя за угол. А на основе воспоминаний мы не в состоянии удостовериться. Эта улица существует лишь тогда, когда за ней кто-нибудь наблюдает. Можно сказать, что для нас с тобой её нет. Тебе не напоминает это принцип работы книги?

– Поясни…

– Мир в книге существует? Он проработан до мельчайших деталей, но как бы мы не старались, мы не можем заглянуть туда, куда нас не пускает автор. Мы всего лишь наблюдатели конкретного фрагмента истории. И вне этого фрагмента мир не движется. Он движется благодаря действиям главного героя или иных персонажей, на которых делает акцент писатель. В таком смысле каждый может быть главным героем в своей собственной жизни, являясь наблюдателем личного мира, двигаемого им. Разве реальность, где ты главный персонаж видится тебе бессмысленной? Пусть за твоей спиной пустота, но она бессильна перед твоей всемогущей способностью – быть наблюдателем. Пока ты меня видишь, Гриша, я есть. Пока ты видишь Лотти, она есть. И так просто мы не пропадём. Запомни, то, что ты наблюдаешь, ты, правда, наблюдаешь, даже если это всё ложь, даже если это мираж. Ты видишь мираж, и глаза тебя в этом не обманывают.

Григорий поразился. До этого момента ему не приходилось слушать мысли Нейта. Он всегда скрывал их. Такой ход размышлений несвойственен ему самому, такая легкость рассуждения ввела Гришу в ступор. То, как Нейт ловко распознал идею его кумира, даже не прикасаясь к его труду, заставила по-другому взглянуть на друга. С ещё большим уважением… и какой-то неестественной опаской. Луна сегодня была, как никогда, ярка. Под её холодным светом глаза цвета неба и морского дна сияли особенно красиво.

– Надо же… наконец я имею представление о том, как ты думаешь. Наверное, я должен поблагодарить тебя. Ты смог вернуть мне беззаветную любовь к Гильмешу, – ответил Гриша, улыбнувшись.

– Считай, это мой подарок тебе, – произнес с той же приятной улыбкой.

«Прощальный подарок, – проскочило в голове Нейта. – Ведь у меня такое чувство, что совсем скоро… я исчезну».

***

– Роза, это то, о чем я думаю? – встревоженно спросила Диш, будучи в кабинете настоятельницы. – Неужели…

– Да… Этот день должен был когда-нибудь настать, – проговорила она, сжимая кулаки.

На столе лежала одна единственная папка с надписью: «Документы на усыновления Нейтана из Норта. Проситель: Николай Флок Гильмеш»

IV

Утром этого же дня в университете имени Пауло Гильмеш.

– О-о, мы очень рады видеть Вас, Ваше высокоблагородие Флок Гильмеш! – заверещал ректор университета. – Не ожидал встретить такую важную персону в стенах нашей скромной альма-матер. Могу поинтересоваться, какова цель Вашего визита?

Гильмеш оглядел его. От чистых лакированных туфель до лысой макушки с несколькими волосиками. Он поправил багровый галстук и заговорил низким голосом:

– Такие люди, как я, редко выходят в свет. Сами понимаете, – добавил, поправив очки. – Но иногда это бывает полезно. Мне захотелось посмотреть, как проходит тест. Давно не бывал на таком волнительном мероприятии. Выискивать будущие светлые умы в толпе заурядностей всегда увлекательно. А тут, в Рабочем районе, это делать особенно полезно. Никогда не знаешь, кто из юных дарований может занять твоё место.

– И как? Нашли кого-нибудь? – поинтересовался ректор и протер лоб платком.

– Как сказать. Бросилась в глаза пара личностей. И кстати, я посмел поступиться с правилами и впустил на тест опоздавшего молодого человека. Надеюсь, это не вызовет… м-м, накладок?

Его фигура угрожала. Пусть он вовсе этого не желала, но тело само источало аристократскую харизму. Настолько Гильмеш был выше всякого.

– Конечно же нет! Мне доложили об этом. Но боюсь такому, как он, не было смысла приходить.

– Вот оно как. Настолько бездарно?

– Насколько это возможно. Вышел спустя полчаса и не ответил на многие вопросы.

– Грустно. А как в целом всё прошло?

– Всё на высшем уровне! Только вот… – промямлил ректор.

– Только вот что? – насел Николай, остановившись.

– Мы обнаружили странность в работе стим-тек. Поступили данные, которые мы не в состоянии понять, кажется, и сама машина на это не способна. Это единичный случай. Наши техники ссылаются на короткий сбой из-за загруженности системы.

– Вздор! – грубо отрезал Гильмеш. – Стим-тек абсолютен, он не может не обработать информацию с какого-то теста. Его мощи хватает на куда большее! Немедля же покажите мне эти данные?! Если сами истуканы не способны правильно работать, то не смейте очернять гений моих предков!

– Что Вы?.. как мы можем?

Ректор испугался и ещё сильнее начал натирать лоб. Он провел Гильмеша к техникам. В кабинете стояли процессоры, разогретые до предела; отовсюду тянулись кабели; а напротив входа были расставлены с десяток мониторов. Два техника в распахнутых голубых рубахах уставились в экраны. Комната была разогрета до предела. Как могли они боролись с духотой, но даже кондиционеры их никак не спасали.

– Приведите себя в порядок! – рявкнул ректор. – Перед вами не абы кто, а сам достопочтенный Николай Флок Гильмеш!

Работники засуетились и в спешке застегнулись.

– Оставьте это… – сказал Гильмеш.

Он отодвинул техника и сам сел за компьютер. Его руки с невероятной скоростью печатали коды. И вот он добрался до той самой системной ошибки и ужаснулся.

– Видите, – указал сотрудник. – Стим-тек входит в ступор, когда начинает обрабатывать данные этого ребенка. Мы перепробовали всё, но всегда один и тот же итог. Сбой программы, ошибка исходного кода и вылет системы.

– Это невозможно, – побелел Гильмеш. – Эти данные….

– Вы их понимаете?

– Ещё как… но… этого не может быть.

«Стим-тек – это полу искусственный интеллект, – размышлял Гильмеш. – Вопросно-ответная система. Для него не проблема прочитать обычного человека. Но то, как он ведет себя в этом случае… немыслимо… Некоторые вопросы в тесте не соответствуют заданному алгоритму, а ответы не поддаются его мощам. И сами эти ответы… по ним создается впечатление, что стим-тек отвечает на вопросы стим-тека. Стим-тек лишь псевдо-сознание. Копия интеллекта двух людей. Машина словно пытается проанализировать себя, но, как любое сознание, не способна сделать это в полной мере. Из-за этого произошла ошибка системы. Но человек не может мыслить так. Такого никогда не было».

– Чьи это данные?! – воскликнул он.

– Эм-м… сейчас, – засуетился техник. – Нейтан из Норта. Сирота из местного приюта Святого Норта.

«Нейтан из Норта. Неужели… я наконец нашел, что так долго искал… нашёл того самого».

Гильмеш в спешке покинул душный кабинет. Весь его вид источал воодушевление, на лице растеклась улыбка. Он трепетал в невиданном доселе предвкушении. Роясь в кармане, он пытался достать телефон-гарнитуру. Он злился, не мог нащупать аппарат и только сильнее давил на карман. И вот он достал его.

– Вызов: секретарь. Гамлет! – выкрикнул он в гарнитуру. – В срочном порядке собери всё, что сможешь на Нейтана из Норта. И подготовь документы на его усыновление! Чтобы сегодня же они поступили в приют Святого Норта в Рабочем районе. Воспользуйся моим положением, всем чем угодно, но достань мне этого ребенка!

V

Весь следующий день лил дождь. Стояла необычная для этого времени года бесснежная погода. По всем календарям через несколько дней – зима, но никаких подвижек к этому не было. Капли отбивали ритм по черепичной крыше, и пока снаружи мрак настигал улицы, внутри приюта царил привычный дух. Смех и топот разносились вдоль стен, из кухни веяло запахом наваристого супа, а около прачечной запах стирального порошка въедался в ноздри. Лотти и Эли вместе с остальными девочками устроили банный день, закрывшись в ванной от глазенок мальчиков. В особенности от глазенок пошляка Нейта.

– Тьфу, непруха, – разочарованно сплюнул он.

– Вчера я подумал, что ты при мозгах… Рад, что ошибся, – облегченно произнес Гриша.

– А сам то чего здесь стоишь тогда…

Они притаились прямо возле ванной комнаты, откуда открывался вид на полупрозрачные двери. За ними было нельзя что-либо разглядеть, лишь тени мелькали из стороны в сторону.

– Я слежу за тобой, – спокойно ответил он. – Мало ли что ты выкинешь.

– Ой, святоша нашелся! Небось посмотреть на аппетитные формы Эли пришел? В детстве то она той ещё доской была, и в комбинезоне своём вечно ходила. А сейчас, – прикинул в уме, – определенно появилось то, что заслуживает внимания. Понимаю Фарля.

– Угу, – задумался Гриша.

В описании Нейта, он немного поплыл, поэтому ответил, не осознавая.

– Ай, чего ты говоришь?!! Совсем дурак?! Она же нам как сестра!

– И Лотти тоже? – ехидно укусил Нейт.

– Сдурел?! Совсем озабоченный?!! – выкрикнул во весь голос.

– Лотти, ты слышала? – спросила одна девочка в ванной.

– Да-а. Похоже на голос Гриши.

– Гррриши! – зубоскалила Эли. – Вот и у этого созревание началось. Ну, я им сейчас устрою взбучку!

Она накинула на себе полотенце и вышла, громко хлопнув дверью

– Фигово. – запаниковал Нейт. – Спалились. Каждый сам за себя!

Сказал и со всех сил заковылял в соседнюю комнату – прачечную. Там он специально заготовил грязное бельё. Притвориться, что готовится к стирке. Этот план он долго вынашивал и тщательно создавал оптимальные условия для побега с учётом своей травмы. Ещё утром он спросил у Эли, где взять новый порошок, вложив в неё идею о желании помыть свою запачканную в день теста одежду. Гриша же не успел среагировать и был тут же пойман. Эли в одном розовом полотенце схватила его.

– Где твой сообщник? Говори и я пощажу тебя. Я же знаю, что это он тебя надоумил.

«Вот блин, – подумал Нейт. – Гришу то я не продумал… Если он расколется… если расколется… мне же пи…»

– Я просто мимо проходил, Эли, – ответил Григорий, стараясь не смотреть на неё. – Как ты могла подумать, что я буду подглядывать за вами… это же так низко.

В этот момент даже смирный Гриша ненароком опустил взгляд.

– Вот как. Благородно с твоей стороны, ничего не скажешь. Но за благородство придется платить. Понесёшь наказание один, но в двойном размере, – е ё лицо приняло прежде невиданный ехидный вид.

– Эй, Эли, тебе внизу не поддувает в одном-то полотенце, – внезапно вступился Нейт. – Сегодня прохладно.

Диш засмущалась, она попыталась спустить полотенце вниз и не оголять стройные мокрые ноги. Но чем ниже спускала, тем больше выпирала грудь.

– Нейт! Так ты всё же тоже здесь! – завопила она.

– Ты о чём? Я вещи стираю, – указал на корзину с бельём. – Я же утром упоминал, что нужен порошок. И, пожалуйста, Гришу верни на родину, я попросил его помочь.

– И правда, помню такое… Но его так просто не отдам. Он подглядывал, – зыркнула на мальца. – Мы слышали его голос возле ванной.

– Ясен пень слышали. Мы же в соседней комнате. Будто ты не знаешь, какой он голосистый.

Он завёл Эли в ступор.

«Ах, ты поскудник, – огорчилась Эли. – И не придерешься ведь».

На сей раз её пришлось уступить. Она отпустила охладевшего Гришу и вернулась к девочкам

– Сп-пасибо, Н-нейт… Если бы не ты, то быть мне в Душе. И-и это… Извини, что сорвал твои планы.

От стресса он в миг стал покладистее, настолько сильно Эли внушала страх, который родился ещё в детские времена.

– Нет, совсем наоборот! – радостно воскликнул бродяга. – Ты сделал его куда эффективнее! В следующий раз такую же тактику провернем, только чур ловят меня. С такого расстояния небось вид ещё лучше, – его глаза пошловато сверкнули.

Гриша наклонил голову в бок, как знак искреннего непонимания.

В это время в кабинете Розы уже сидел Гильмеш, одетый всё в тот же коричневый пиджак на чёрной рубашке. Роза старалась держаться достойно перед ним, но его аура подавляла. Сама мысль, что её любимого Нейта хотят забрать, была невыносима.

– Это так неожиданно, – заговорила она. – Как и Ваш приход, высокоблагородие Флок Гильмеш, так и желание усыновить ребенка в нашем маленьком приюте.

– Дорогая Розалия, не стоит так фамильярничать. В конце концов мы не чужие друг другу люди. Мы оба представляем высшую палату совета. Поэтому просто Николай. Розалия Бен Кильмани, – задумчиво произнес он. – Стоит признаться, я был удивлен, когда узнал, что такая талантливая женщина живёт здесь. Приятно осознавать, что статус портит не всех. Твой папа, Пьер, часто говорит о тебе, но ни разу не упоминал, что ты обосновалась в Рабочем районе. Он хоть знает об этом?

– Спасибо за такую нелестную похвалу. И да, папа знает, пусть мы с ним редко общаемся. Раз уж выдалась такая возможность… Вы что-нибудь знаете о том, как там мой братик?

– Эдмунд то? Я с ним всего пару раз пересекался, но со слов Пьера растет весьма и весьма приятным аристократом. Если же говорить о моем личном впечатлении, то он достаточно тихий… не чета тебе в его возрасте.

– Ещё раз спасибо. Я рада слышать, что мой брат в полном здравии. Но перейдем к сути. Николай, – выдавила она, – почему Вы так внезапно решили усыновить Нейтана?

– На самом деле сначала я хотел бы с ним поговорить. Прошу прощения, мои скорые действия могли вызвать определенные неловкости. Но если отвечать прямо на Ваш вопрос… то я бездетен, Роза. К сожалению, этот недуг даже я не в состоянии вылечить.

– То есть род Гильмешей?..

– Да. Вы всё верно поняли. Род Гильмешей вымрет на мне. История фамилии в два столетия закончится. Этого стоила ожидать. Каждый в нашей семье имел проблемы с размножением, болезнь передавалась с генами. Удивительно, что целых два столетия Гильмеши жили. И я бы хотел оставить после себя достойного приемника, который пусть и не будет мне родным по крови, но родным по духу и интеллекту. Он возьмёт на себе имя Гильмеш и продолжит великую чету.

– Как понимаю, об усыновлении Вы не собираетесь объявлять? – озадачилась Роза.

– Ни в коем случае. Возникнут вопросы, пересуды, – ответил он, вращая в руке ручку. – И если узнают, что мальчик не родной, то его не станут воспринимать должным образом.

– Но почему именно Нейт?

– А разве не очевидно? Результаты теста превзошли все мои ожидания. Если верить стим-тек, он идеальный кандидат на роль моего сына.

– Всё настолько превосходно? Могу я на них взглянуть?

– К сожалению, нет. Я не удосужился их привезти. Есть какие-то проблемы? Вы не доверяете моим словам?

– Вовсе нет. Как Вы можете думать об этом? Я же Вас знаю чуть ли не с рождения. Вы и Ваша покойная жена близкие друзья семьи Бен Кильмани, – услышав про жену Гильмеш заметно погрустнел. – Моё мнение в этом вопросе не имеет значения. Всё будет решать сам Нейт. Если он захочет, то он уйдет. Вы должны понимать важность мнения ребенка.

– Несомненно. Я же не дикарь, чтобы так просто забрать человека без его согласия. Так что, могу я с ним поговорить?

– Да, конечно, – неохотно выдавила она. – Пройдемте за мной.

Она провела его в гостевую, а сама ушла за Нейтам. Они, как и предполагало алиби, были в прачечной.

– О-о, здравствуй, мама, – поприветствовал Гриша.

Настоятельница ласково кивнула ему в ответ.

– Роза?

– Здравствуй. Нейт, – обратилась она, – пойдём со мной. Кое-кто хочет побеседовать с тобой.

– Ладно, – неуверенно и даже недоверчиво проговорил он.

Они прошли к гостевой. Увидев Гильмеша, Нейт ощутил то же холодное чувство, как при первой встрече. Он бросил вопросительный взгляд на Розу, которая не отваживалась посмотреть ему в глаза.

– Разговаривайте, Николай, – сказала она и удалилась.

– Так это ты, – удивился Гильмеш. – Значит, мой акт милосердия был не напрасен.

Он было собирался протянуть ему руку, но его взгляд зацепился за ногу и руку бродяги.

– Какой ужас… что же должно было произойти, чтобы так искалечиться?

– Обычные будни, – равнодушно ответил Нейт, сев напротив. – Я должен сказать Вам спасибо за тот раз.

– Не стоит. Моё имя Николай Флок Гильмеш. И я здесь, чтобы усыновить тебя.

Нейт задрожал от его слов. «Усыновить?.. Забрать меня?». Он нахмурился и пристально уставился в карие глаза Гильмеша, просверливая в них дырку. Этот апатичный взгляд показался аристократу знакомым. От него он почувствовал одновременно приятную и тоскливую ностальгию. Ностальгию, что пробирает до дрожи.

– Но прежде я хотел бы немного побеседовать. Не против?

– Почему именно я? – напрямую спросил Нейт.

– Прямолинейный. Это мне нравится. Твои результаты теста заинтересовали меня, мальчик. Ты показал недурственные способности.

– Лжете, – внезапно оборвал он. – Я тест провалил и это точно.

– Ты слишком строго к себе относишься. Не можешь же ты знать наверняка.

– Могу.

«Я не ответил на большинство вопросов, связанных со специальностью, для меня были важны вопросы о степени деструктивного поведении. Я специально отвечал максимально расплывчато. Стим-тек не мог поставить удовлетворительный результат. Какой бы идеальной машиной он не был… он не в состоянии проанализировать того, кто ничего толком о себе не сказал. Не соврал и не сказал правду… этот человек лжёт мне, что ему нужно?»

– Вот оно как. Обратная уверенность то же уверенность как ни крути. Только вот, чтобы её достичь нужно постараться. Только человек обладающим контролем, может быть уверен.

– И к чему же Вы ведёте?

– К тому, что ты, и правда, интересный мальчик. Играть со стим-теком, чтобы получить необходимый тебе результат. Это дорогого стоит.

«Раскусил»

– Осталось только узнать, зачем тебе это? Стим-тек смог вынести вердикт касательно профессиональной предрасположенности и модели поведения. Они, и правда, ужасные. Согласно им, ты находишься на самом дне пищевой цепочки общества. Но абсолютно бесполезных людей не существует. Даже отвечая случайным образом, шанс ответить на удовлетворительно равен 50%. Но никак не ниже 20%. Ты отвечал так, чтобы стим-тек не выявил высокий показатель лживых ответов, что свидетельствовало о твоей неблагонадежности как гражданина. Но и не так, чтобы показатели вышли за пределы крайней нормы правдивости. Ведь тогда, он смог бы сделать заключение хоть о какой-то черте твоего характера. Апеллируя невнятными ответами, ты заставил стим-тек попотеть. Он понимал, что что-то не так, но что именно так и не разобрался. В итоге система дала сбой и не смогла дать характеристику твоему сознанию.

– Я не понимаю о чём Вы, – ответил Нейт, откинувшись на спинку дивана. – Ни один человек не способен на такое. И уж 13-летнему мальчишке точно никогда не обхитрить сверхмощный компьютер. Не знаю, чего Вы ожидали от меня, но я не тот, кто Вам нужен.

– Мне нужен тот, кто сможет дать мне ответы, Нейтан, – пояснил Гильмеш, начиная собираться. – И я верю, что ты тот самый. Я узнал всё, что мне нужно из этого короткого диалога. Прости, что потратил твоё время.

Гильмеш вышел из комнаты, оставив Нейта в размышлениях.

«Почему? Почему, Роза?.. Ты ведь не отдашь меня этому человеку. Верно?»

Настоятельница ожидала наверху, в своем кабинете, погруженная в мысли. Казалось со всех сторон на неё давили стены и книжные полки, а спину сдавливала оконная рама. Но дверной стук пробудил её, развеяв напряжение.

– Проходите.

Гильмеш вошёл размашистой походкой и сел напротив неё.

– Вы поговорили?

Аристократ радостно кивнул.

– Вы убедились в том, что хотели?

– Более чем. Вы можете предоставить информацию об его родителях?

– Хотела бы… Но их нет. Нам неизвестно, кто его отец и мать или кто-либо ещё. Я нашла его младенцем.

– Вот оно как… печальная доля.

– Что думает Нейт насчёт усыновления?

– Он категорически против, если верить его агрессивному настрою.

Услышав эти слова, Роза с облегчением выдохнула.

– Вижу Вы и сами не хотите с ним прощаться. Привязались к нему, – улыбнулся Гильмеш.

Она притупила взгляд.

– Понимаю Вас. Но Вы же осознаёте, что ему не выжить с такой травмой?

– А-а? Я буду его оберегать! – внезапно ответила она. – Ах, простите… эмоции.

– Всё в порядке. Признайте, Роза, Вы не всегда будете рядом. А ему жить в этом мире. Если он останется здесь, то безграничный потенциал мальчика погибнет вместе с ним. А я могу дать ему наилучшее образование, достаток, уважение, возможности в конце концов. Возможности, которых в Рабочем районе не реализовать. И сверх этого… я могу излечить его руку и ногу. – её сердце стукнуло. – Они ведь неизлечимы здесь, верно? Мне достаточно лишь взглянуть, чтобы понять, что рукой он пользоваться не может, да и ходит еле-еле. Вы же не думаете, что лучший хирург во всей стране не способен провести операцию со 100% выздоровлением? Нейтан, против усыновления, это так. Но мы должны осознавать, что в-первую очередь он ребенок, а мы взрослые. Не мне решать, что ему лучше, но Вам. Дайте мне ответ, как будете готовы. Я долго ждал этого мальчика, подожду ещё.

Он собрал вещи и ушёл. Возле крыльца его поджидал личный Атмос с водителем.

– До свидание, Роза, – произнёс, надевая шляпу.

– До свидание…

После этого Роза не покидала кабинет весь день. Дети уже начинали беспокоиться не случилось ли чего. Эли одна управлялась с ребятнёй. Мало того, что мамы не было рядом, так и Нейт ходил как в воду опущенный. Плавно ливень перетёк в грозу. Раскаты грома пронзали дом, пугая малышей. Былая теплая атмосфера улетучилась, как дымка на ветру. Эли вечером заглянула к настоятельнице. Вид той был уставшим, думы утомили её, но не так сильно, как решение, которое необходимо принять.

– Роза, этот человек… он приходил усыновить Нейта, так?

– Да. Это Гильмеш.

– Вы же не отдадите его? – с надеждой спросила. – Хотя глупый вопрос. Конечно нет.

– Эли, это приют. А Гильмеш способен дать Нейту всё самое лучшее. Он сможет вылечить его. Пусть Нейт противится, но это он лишь характер показывает.

– И вот так просто?! – поразилась Эли. – Так просто Вы отдадите своего сына?!

Тут Роза вспомнила слова Марии Лизы, которые она произнесла перед уходом в отставку:

«Когда-нибудь его отсюда заберут, как только вскроется весь его гений».

– Я должна принять полезное решение, Эли, – собрав силы, ответила она. – Ему так будет лучше. Я лишь настоятельница приюта… не его мать. Он никогда меня такой не называл и не считал, так как всё прекрасно понимал, – она задыхалась с каждым словом, слёзы подступали. – И ты должна понять, Элизабет. И принять тоже. Собери его вещи. Завтра устроим прощальную вечеринку, а послезавтра отдадим в новую семью… настоящую.

Каждое слово сопровождалось болью в сердце.

– Мы его семья! – вдруг выскочило у Эли. – Ты его мать! Ты его вырастила!

– Элизабет Диш! – перешла на официальный тон. – Как настоятельница приюта я приказываю.

Эли опечалилась. Опустив голову и утирая слёзы, она прошла к выходу.

– Роза.

– Что ещё?..

– Вы знаете, почему Вы для него просто Роза?

– Я уже ответила на этот вопрос, – отрезала она.

Эли покачала головой.

– Однажды я спросила, когда была ещё ребенком. Кажется, он только-только говорить научился. Он сказал, что ты для всех мама. Что это слово потеряло значение, когда каждый ребенок выкрикивает его в твою сторону. Поэтому именно Роза… чтобы из всей этой толпы детей, его обращение ты точно услышала, точно знала, кто тебя зовёт. Он хотел быть особенным для тебя. Все дети кличут мамой, потому что так принято. А он, потому что, и правда, считает тебя таковой. Твоё имя для него и есть синоним слову мама.

Эли вышла, хлопнув дверью. А Роза. Роза прятала слёзы в этот дождливый день.

VI

– Нейтана… усыновляют? – дрожащим голосом спросил Гриша.

Приют вновь оживился, неожиданная весть застала детей врасплох, в особенности бродягу.

«Роза не могла, она никогда бы меня не отдала. Я не могу, не хочу в это верить».

– Да, сегодня устроим ему проводы, а завтра приемный отец его заберет, – ответила Эли, сжимая фартук.

– Нейт, ты знаешь, кто он? – тоскливо обратилась Лотти.

– Гильмеш, – с отвращением ответил он, отдернув голову.

Дангель поразился, и в след за этим чувством пришло некое огорчение.

«Значит, его… всё-таки его… не меня. Логично… особенно теперь, когда я наконец понял, что мы не ровня. Интересно, мне стоит радоваться или нет? Просто глядя на Нейта, не скажешь, что он рад».

– О-о! Тот самый Гильмеш?! – воскликнул один из детей. – Повезло тебе, Нейти!

– Тс-с, дурачок… Не видишь Нейти грустит. Он не хочет уходить.

Мальчик оглядел бродягу. Взгляд его был направлен к полу, а кулаки сжаты. Вся его фигура пропиталась не то злобой, не то отчаянием, не то странной смесью раздражения и обоих этих чувств. Но если подумать, то на первый план выходило всё же разочарование.

Лотти не могла поверить, что легендарная троица приюта распадется так скоро. В этом неверие она была не одинока. Проказник Нейт, который всегда вляпается в передрягу; рассудительный Гриша, что всегда остановит его; и душенька Лотти, способная вытащить их обоих. Это постоянство стремительно разрушалось, и не был далек тот час, когда от него могло остаться только воспоминание.

– Дети, – обратилась Роза. – Давайте, приготовим торт? Как раз к вечеру управимся, м-м?

– Да-а, мама!

– Нейтан, поговорим у меня? – неуверенно попросила она.

– Гриша, – проигнорировал Нейт, – я хочу сходить в душ. Поможешь?

– А-а?.. А-а. Да, конечно.

Нейтан никогда не просил о помощи, вот он и опешил. Роза не стала его останавливать. Она не нашла в себе духовных сил, чтобы взять его за руку, увести за угол и извиниться. Может, гордость не позволила ей, кто знает? Гордость определенно была свойственно её характеру, правда, она выходила наружу в самые неподходящие для этого моменты.

В душевой кабинке Гриша помогал другу вымыть спину, да и в целом позволял Нейту чувствовать себя более комфортно. Тот сидел на деревянной скамейке, пока Дангель поливал его теплой водой. Но вот взгляд его остановился на ноге, всей израненной, с ободранной кожей, красной и немного искривлённой. Прежде он не видел её такой, без экзо скелета, без брюк – голой и безобразной.

«И с такой ногой он ходит? Она просто ужасна. Если бы я его тогда не бросил… если бы был рядом, всё могло быть иначе».

– Кипяток, – произнес Нейт со спокойным видом.

– Что?..

– Ты мне кипяток на спину льешь, – вновь ответил он с легким раздражением.

– А-а! Прости-и! – завопил Гриша.

– Не думай о ноге, – внезапно выдал бродяга. – Это не твоя вина. Мы уже об этом говорили.

– Да-а… знаю. Нейтан, слушай. Может, это даже к лучшему? Гильмеш гениальный хирург, ему под силу прооперировать тебя. Наверное, поэтому мама приняла такое решение.

– Мне плевать, чем она руководствовалась, – холодным голосом брызнул мальчик. – Никто не в праве решать за меня. Моя рука, моя нога, – сумбурно перечислял, начиная кипятиться, – они результат только моего выбора! моей свободы! Я не позволю лишать меня этой свободы последствий! Даже, Розе.

– Она же любит тебя, дурака кусок! – не выдержав, вбросил Гриша. – Не говори так будто ненавидишь её! Все её действия во благо тебе! Думаешь, ей легко далось решение?! Уверен, ничего подобного! – он выдохнул и продолжил. – Тебе тяжело… понимаю… но-о….

– Если бы это было так… если бы по-настоящему любила, тогда она не позволила бы меня забрать. Мне во благо быть здесь и НАЧХАТЬ, ЧТО Я ОСТАНУСЬ ИНВАЛИДОМ.

– ДА ТЫ ЗАДРАЛ УЖЕ! ЭГОИСТ!!

Выкрикнул Гриша и бросил разбрызгиватель в стену. Он блеснул на Нейта глазами цвета морского дна; фыркнул, сдерживая желание съехаться ему по морде, и ушёл.

– Ну, и КАТИСЬ отсюда! – крикнул ему в след Нейт. – Катись! Катись… катись…

Он свернулся в клубочек, продолжая повторять одно и то же слово. Кое-как Нейтан помылся сам. Закончив, он поплелся в свою комнату, на пути в которую его перехватила Лотти. Она озадаченно окинула его взглядом от ног, кончиков пальцев рук и мочек ушей, пока не остановилась на густой чёрной шевелюре.

– Давай, тебя пострижём? – ненавязчиво попросила девочка.

– Зачем это? Не хочу.

– Да брось ты, – ответила, похлопав по плечу. – И правда, ведь оброс, а будешь красивым, и девочки потянутся, – улыбнувшись, дополнила Лотти.

– Делай, что хочешь, – отстраненно пробубнил он. – Ты всё равно упертая, проще согласиться сейчас, чем, когда ты будешь насильно меня стричь, – произнес, засветив еле заметную улыбку.

Шарлотта мигом сбегала в девичью спальню и забрала оттуда несколько разных расчесок, ножниц и даже прихватила гель для волос. По возвращению она усадила Нейта на стул, укрыла его плотной белой тканью и принялась ловко орудовать парой ножниц.

– Тебе покороче? – задорно спросила она.

– Как хочешь…

– Значит, оставим немного длинны на затылке, а чёлку подравняем. Объем на макушке тоже пусть будет, главное, чтобы не торчали, как ветки в гнезде, – хихикая, добавила.

Повисло молчание, прерываемое лишь щелчками ножниц. Лотти, напевала себе под нос какую-то незатейливую мелодию и тем самым приводила его голову в порядок. Клочок за клочком волосы цвета смолы подали на пол. И вот она закончила.

– Ну всё, – радостно утвердила Лотти. – Ещё пару таких стрижек, Нейт, и можно будет парик делать.

В ответ последовало тугое и неохотное угуканье. Нейта изнутри пробивала злость, которая в любой момент могла вырваться наружу, излившись на близких. Он сдерживал этот порыв как мог, но эти улыбки, это веселье… они убивало его. Ему так хотелось выплеснуть эти чувства, освободиться от этого неприятного ощущения тошноты внутри, однако страх навредить Лотти, Грише или кому-либо ещё был куда сильнее.

Мальчик сбросил с себя покрывало, убрал стул на место и косым взглядом просверлил Лотти. Намекая: «Уходи». Она всё прекрасно понимала, но… Резким рывком обняла его со спины.

– Ты чего делаешь?! – от неожиданности выдал Нейт.

– Не уходи, – еле слышимо пробормотала. – Не уходи… Нейт.

Он задрожал.

– Я и не хочу. От меня ничего не зависит. Отпусти, Лотти, – сказал, попытавшись выйти из объятий.

– Нет! – крикнула она, сильнее сдавив. – Если от тебя ничего не зависит, то хотя бы не делай вид, что ненавидишь всех!! Никто в приюте не желает тебе бесполезной жизни… никто не хочет тебя отпускать. И поэтому хватит… хватит… хватит, – она уткнулась в рубашку, и слёзы медленным ручьем потекли вдоль спины. – Но нам приходится улыбаться… приходится, понимаешь?

– С чего ты взяла, что я вас ненавижу? Это ведь всё Роза… эта она. Я знаю, что она хочет лучшего для меня. Я всё прекрасно понимаю.

Поступок Розы тяжело лёг ему на сердце. И на то были причины, достаточно веские, чтобы вызвать столь бурную реакцию.

«С рождения я не имел ничего, – произнес про себя Нейт, зарывшись в рыжих кудрях. – У меня не было имени, имени, данного мне от рождения… у меня не было дома, куда я мог бы вернуться. Не было ничего. Я был абсолютно одинок. Но она подарила мне всё: имя, дом, семью, чувство важности. Всё, что я имел по праву рождения была лишь свобода, свобода выбора и последствий, за которую я держался. Лишь эта свобода сближала мне с другими, теми, у кого хотя бы была эта частичка своего. Ведь только она была со мной с того момента, как я открыл глаза… лишь она доказывала мне, что я человек несмотря на отсутствие даже имени. Поэтому я не могу простить её… особенно её. Как она могла поступиться с моей свободой?»

– Лотти, – обратился он, легонько оттолкнув. – Я не ненавижу тебя, Гришу и всех остальных. Можешь быть спокойна. Я вас люблю, любил и буду любить. А теперь можно я побуду один и успокоюсь? Вечером вечеринка всё-таки. К тому же думаю, младшим нужна твоя помощь.

Она оставила его. До вечера Нейт не выходил из комнаты, он лежал на кровати, прибывая в напряженных размышлениях. К нему приходила Эли, чтобы собрать вещи; неоднократно стучалась Роза, желая объясниться; в надежде извиниться приходил и Гриша, но он опасался входить внутрь. Однако ко всем Нейт был глух. Звуки шагов, или того как кто-то мнется в проходе, никак не трогали его. Он пуще обычного зарылся в себе.

«Я тот, кто смотрит на небо и ищет ответ. Ты дала мне имя, сказала кто я… тогда почему?»

В уме всплывали воспоминания из детства, они обрывочными волнами накатывали на него, топя в себе.

«Привет. Я Нейтан из Норта. Можно поиграть с вами?»

«Безродный… бее.. какой противный», – бросались задиры.

«Не хочу я играть с безродной швалью… Ты небось заразный».

«Нет, я обычный. У меня и прививки все есть. Вот посмотрите на следы»

«Фу-у… ты чего делаешь?! Папа, – истерично, – ко мне пристаёт безродный»

Кто бы что не говорил, но статус фамилии ценился больше самого человека. И таким, как Нейт, было особенно тяжело. До того, как он узнал, как работает общество, он никак не мог понять, почему столь одинок? Почему в приюте ему рады, а снаружи на него ругаются и прогоняют? С детства общество заложило в него мысль: «Я другой». Только вот с привычным радушием, оно не сказало, почему он другой. Мальчик совершенно этого не понимал, точнее, он видел свою отличность лишь в статусе, в отсутствие фамилии и рода. Он не понимал, что своим характером он куда более выделятся, чем своим происхождением. Эта инаковость постепенно поражала его. В самые ранние годы она проявилась в отстранённости из-за статуса, а после в специфике мышления. Единственной общей вещью, объединявшей его и детей приюта, и вообще всех, кого он когда-либо знал, была свобода выбора. Пускай ограниченного, но выбора. Каждого ребенка приюта Святого Норта всегда спрашивали:

«Ты хочешь уходить в новую семью?».

Выбор являлся политикой приюта, которая обошла его стороной по эгоистичной воле его настоятельницы. И, когда выбор, когда свобода улетучилась, оборвалась и последняя ниточка, что связывала Нейта с этим обществом.

– Если бы ты только спросила, – бубнил Нейт, уткнувшись в подушку. – Если бы спросила, а после объяснила, почему так хочешь поступить. Я бы может согласился бы, ради тебя… ради того, чтобы ты была спокойна. Если бы ты только спросила… Почему ты так жестока со мной? Неужели и в твоих глазах я хуже остальных?

Около семи вечера начался праздник в честь Нейта. Паренек всё же удосужился спуститься, надев свой выходной костюм. Это был серый пиджак в клетку, белая рубашка и пресловутая шляпа с полями. Но помимо, он взял с собой кожаный чемодан, который кое-как смог дотащить. Его он оставил возле парадного входа. На кухне дети уже накрыли на стол. Они пускали слюнки на торт, что удался на славу. Однако по приказу Эли, они не могли до него дотронуться, пока не придёт виновник торжества. На торте сливками было аккуратно выведено: «С днём рождения и до скорых встреч, бродяга».

Нейт не сразу пришёл к ним. Прежде он заглянул в коморку Эли и кабинет Розы, и лишь после заглянул на огонёк.

– А-а? Но ведь мой день рождения только завтра?! – удивленно воскликнул он.

– Мы подумали, что завтра можем не успеть испечь новый торт, – проговорила Эли. – И поэтому решили поздравить сегодня.

– Спасибо, родные…

Он с благоговением смотрел на сладость с розовой глазурью. Собрались все: Роза, Гриша, Лотти, Эли, малышка Мили, двойняшки Стёпа и Гера, картавый Алекс – вообще все сидели за одним столом, во главе которого пустовало место Нейта.

– Торт и, правда, очень вкусный, Эли, – произнес Нейт, откусив кусочек.

– Чего это ты такой вежливый сегодня… Даже не привычно как-то.

Роза не проговорила ни слова, просто не могла. Нейт казался весёлым, таким же как всегда, но печальный взгляд временами проскальзывал. До девяти часов торжество продолжалось. Они успели поиграть в настольные игры, по такому случаю разрешили даже в карты. Азартная Эли тут же присоединилась к ним, проиграв все сбережения Грише. Под конец младших начали укладывать спать, Нейтан нежно уложил Мили в кроватку и рассказал сказку. Потушив свет, прозвучало почти неразличимое:

– Прощайте.

После он помогал убраться на кухне. Этот факт тоже вводил их в недоумение.

– Ты чего нарядный то такой? Не уж то решил покрасоваться новой прической и костюмчиком перед Лотти? – пыталась подколоть Диш.

– Да, так и есть, солдатка, – растянув улыбку, ответил он.

Тут в сердце Эли кольнуло. Характерный звук приземления Атмоса послышался с улицы.

– А где Лотти? – поинтересовался Нейт.

– Она сказала, что забыла что-то в комнате и побежала туда, – ответил Гриша.

– Вон оно как… Так, наверное, к лучшему.

В дверь постучались.

– Кого это в такую темень? – недовольно вопрошала Эли

– Это за мной, – уверенным тоном сказал.

Нейт отворил дверь, и на пороге предстала фигура Гильмеша.

– Что Вы тут делаете? – выкинула Эли.

– Это я ему позвонил… прости, позаимствовал у тебя, – сказал Нейт и передал ей телефон-гарнитуру. – Я решил уехать сегодня. Документы всё равно готовы, верно? – посмотрел на аристократа.

– Всё так, мальчик мой, – кивнул Гильмеш.

– Что это значит?! – вступила Роза.

– Что я поступаю так, как ты того хотела

Гриша стоял в сторонке. Кумир в его глазах сейчас выглядел похитителем, тираном, что отнимает нечто ценное. Никакого восхищения, лишь всепоглощающий гнев.

– Но ты должен был уехать завтра. Нейт, я не понимаю. То ты на отрез отказываешься, то сам приближаешь дату отъезда. Объяснись.

– Я попросту хочу сделать хоть один выбор.

Его фраза, словно клинок принизила её.

– Костя, – обратился Гильмеш к водителю, – забери чемодан.

– Гриша, попрощайся за меня с Лотти и-и береги её, понял?

– И без тебя знаю, придурок, – прослезившись, ответил Григорий.

– В таком случае прощай.

Он протянул ему руку, а в ответ тот обнял его.

– Не прощай, а до встречи, дурака кусок.

Нейт улыбнулся и кивнул головой Эли, которая задрала голову к потолку, чтобы не провожать его со слезами. Роза лишь кидала взгляд из стороны в сторону. Она будто искала помощи в ком-то, её глаза умоляли об этом.

– Прощай… Роза, – сказал и захлопнул дверь.

Она рухнула на пол, прикрыв рукой рот и захлёбываясь в слезах. В её голове это прозвучало как: «Прощай… мама».

Со второго этажа в припрыжку спустилась Лотти. Она улыбалась и держала в руках красный вязанный шарф.

Внезапно выпал первый снег.