Брона

Глава 4

— Что мы делаем в Феникс-парке? Ты ведешь меня в зоопарк? — ахнула я.

Доминик фыркнул.

— Чтобы потом выслушивать твои жалобы на детей, врезающихся в тебя по дороге к пингвинам? Нет уж, спасибо.

Я ахнула.

— Это было всего раз...

— Это происходит каждый раз, когда мы идем в зоопарк.

Я сложила руки на груди.

— Но они намеренно лезут старшим под ноги. И меня это раздражает.

Доминик усмехнулся и покачал головой.

— Тебя много чего раздражает.

— И?

Он не ответил, лишь пробормотал что-то себе под нос и продолжил за руку куда-то меня тянуть. Я без возражений следовала за ним, но затем зазвонил мой телефон, я засунула свободную руку в сумку и, достав его, прижала к уху.

— Алло?

— С днем рождения!

Я улыбнулась.

— Спасибо, Гэв.

Рука Доминика крепче сжала мою ладонь, отчего я закатила глаза.

Эта его детская неприязнь к Гэвину до сих пор была столь же сильной, как и в школе, что всегда для меня было головной болью.

— Где ты? У меня для тебя есть открытка и подарок.

Я улыбнулась.

— Ой, спасибо! Но ты не должен был ничего для меня готовить.

Гэвин усмехнулся.

— Знаю, но мне хотелось, тебе ведь сегодня двадцать один, в конце концов!

Каждый раз, когда кто-то говорил это, единственной моей мыслью было то, что ещё девять лет, и я буду уже отмечать свой тридцатый день рождения... и это немного пугало.

— Что ж, спасибо, так мило с твоей стороны... ой!

Я выдернула ладонь из болезненного захвата Доминика и бросилась вперед.

Господи, иногда он просто выводил меня из себя!

— Что не так? С тобой все хорошо?

— Я в порядке.

— Ладно, так могу я привезти подарок... или Доминик рядом.

Я усмехнулась; Гэвин всегда чувствовал присутствие Доминика.

— Мы в Феникс-парке, он приготовил для нас кое-что на сегодня.

Гэвин вздохнул.

— Ну, тогда я отдам подарок Эйдин, а она передаст его тебе или же Бранне.

Эйдин Коллинз была старшей и единственной сестрой Гэвина. Они с Бранной были хорошими подругами. Эйдин была очень забавной и бесповоротно чокнутой. И поэтому в нашу компанию вписывалась как влитая.

— Спасибо, Гэв, почему бы тебе не заскочить попозже? Уверена, мы все пойдем вечером куда-нибудь.

— Спасибо за приглашение, но я работаю до одиннадцати, поэтому, думаю, дерьмовая из меня получится компания, если я буду засыпать на ногах.

Я усмехнулась.

— Ладно, ну тогда заходи как-нибудь на неделе, посмотрим кино или ещё что-нибудь.

— Заметано, до скорого, милочка.

Я усмехнулась. Он говорил «милочка», как какая-нибудь старушка.

— Пока, милок, — повторила я.

Он усмехнулся, а затем повесил трубку.

Положив телефон в сумку, я почувствовала его у себя за спиной.

— Ты в курсе, что сделал мне больно?

Доминик вздохнул.

— Прости, просто я ненавижу...

— Ты ненавидишь Гэвина. Я знаю это, он знает это, да весь гребаный мир знает это, Доминик.

Тишина.

— Я просто ненавижу, что вы так близки.

Я развернулась лицом к Доминику и хмуро на него посмотрела.

— Я уже предупреждала тебя не заводить эту тему снова, но, тем не менее, ты опять начинаешь. Если ты не можешь смириться с тем, что один из моих лучших друзей — парень, то тогда можешь собирать свои манатки и проваливать из моего дома и жизни, потому что он никуда не денется. Он мой друг. Не знаю, сколько раз я должна тебе это повторить.

Доминик посмотрел на меня, сощурив глаза.

— А я предупреждал тебя не угрожать мне разрывами. Всё закончится тем, что я убью кого-нибудь из-за этого, Брона, ты, мать твою, знаешь, как сильно меня это бесит.

Я знала, но он постоянно выводил меня своими нескончаемыми жалобами из-за Гэвина.

— В таком случае, повзрослей уже наконец и прими тот факт, что у меня есть друг-парень. Серьезно, Доминик, ты боишься, что я стану тебе изменять или что?

Лицо Доминика покраснело от раздражения.

— Дело не в тебе, а в нем. Он сохнет по тебе, всегда сох.

Я вскинула руки в воздух, чтобы не сжать их у него на шее.

— С тех пор прошли годы! И это он решил, что нам лучше остаться друзьями, ты же помнишь ту ночь, да? Когда ты разрушил моё первое свидание.

И у этого придурка хватило ещё наглости рассмеяться.

— Да, и ты начала встречаться со мной... А ещё я впервые трахнул тебя пальцами в смотровой больницы. Хорошие времена.

О. Мой. Бог.

— Как же ты меня бесишь! — рявкнула я и толкнула его в грудь, прежде чем развернулась и бросилась от него прочь, что, конечно же, было бессмысленно, потому что он, естественно, последовал за мной.

— Ты хотя бы знаешь, куда направляешься?

Нет.

Феникс-парк был огромен, и мы были в той части, где я никогда раньше не бывала.

— Нет, но я продолжу идти в эту сторону и, в конце концов, куда-нибудь да выйду. После чего возьму такси до дома, и мне больше не придется смотреть на твою тупую раздражающую физиономию.

Я была в гневе, а когда я в гневе и Доминик в это время смеется надо мной, я становлюсь просто кровожадной, но именно это засранец и делал.

Я резко развернулась и с визгом бросилась на него, но он уклонился от моих рук, схватил меня за плечи, а затем обернул ногу вокруг моего колена и толкнул меня. Я ахнула, когда моя спина встретилась с землей.

Этот ублюдок сделал мне подсечку.

Я попыталась подняться, но в мгновение ока Доминик уже был на мне.

— Послушай меня, дикая кошка, успокойся или одного из нас арестуют. Мы на людях — не дома, где мы можем убить друг друга, а затем заняться примирительным трахом.

Примирительным трахом?

Ублюдок!

— Я больше никогда не займусь с тобой сексом, хочешь знать почему? Потому что я отрежу твой гребаный член, когда ты будешь меньше всего это ожидать!

Доминик посмотрел на меня с искорками веселья в глазах.

— Каждый раз, когда ты говоришь, что больше не займешься со мной сексом, я укладываю тебя на спину и трахаю так жестко, что, кончая, ты кричишь. Ты бросала мне этот вызов, и я принимал его миллион раз, красавица, поэтому ты могла бы уже и прекратить делать это.

Я зарычала, потому что это было правдой.

Чистой правдой.

— Надеюсь, моя вагина закроется и никогда больше тебя не впустит.

Доминик пожал плечами.

— Твоя задница сжимает мой член не хуже, так что я не расстроюсь.

О, господи.

— Ублюдок.

— А ты стерва.

Арр!

— Не очень-то хорошо с твоей стороны называть меня стервой.

Доминик приподнял бровь, а после ответил:

— Переживешь.

Придурок.

Я фыркнула и отвернула от него голову, что он воспринял как приглашение поцеловать меня в щеку.

— А теперь мы можем уже пойти на пикник по поводу твоего дня рождения? Мы почти на месте.

Я ахнула.

— Пикник? Мы идем на пикник?

Мы никогда раньше не ходили на пикник!

— Ага, — улыбнулся Доминик.

Я приподнялась и, как и обычно после наших споров, крепко поцеловала его в губы. Оскорбления и угрозы были забыты... но, конечно же, только до следующей ссоры.

Доминик поднялся с земли, после чего помог и мне встать на ноги. Мы пошли дальше по дорожке, а затем завернули за угол, где увидели Райдера Слэйтера, стоявшего возле очень красиво разложенного пикника.

— Ой... привет, Рай.

Подмигнув мне, Райдер развернулся и, не проронив ни единого слова, ушел.

Я посмотрела на Доминика.

— Что это было?

Доминик пожал плечами.

— Он всё разложил, а потом охранял до нашего прихода. Теперь он отправляется домой.

Я ахнула.

— Он целый час ехал из дома в город, просто чтобы утроить для нас пикник?

— Да.

— Боже, я люблю твоих братьев.

Доминик усмехнулся.

— Они тоже тебя любят.

Я практически бросилась к пледу и села. Доминик усмехнулся и, заняв место напротив меня, открыл огромную корзину. А когда он достал оттуда целое ведерко куриных кусочков из KFC, я расхохоталась.

— Что? Думаешь, я смог бы протянуть весь день на одних только твоих сэндвичах? Да ладно.

Я покачала головой, по-прежнему посмеиваясь, в то время как Доминик раскладывал бумажные тарелки, салфетки и пластиковые вилки. Я терпеливо ждала, пока он накладывал картофель фри мне на тарелку, а затем куриные кусочки и фасоль.

— Пахнет просто замечательно!

Доминик серьезно на меня посмотрел.

— Но это только один раз, хорошо?

Я закатила глаза.

— Я серьезно, каждый раз, когда ты ешь фастфуд, ты жалуешься на то, что из-за него набираешь лишний вес.

— Фэтфуд, — пробормотала я.(прим. игра слов Fast food -Fat food – Fat с англ. тостый)

— Что?

— Его следовало назвать фэтфуд, а не фастфуд, тот, кто заменил «э» на «ас», был смышленым маленьким засранцем.

Доминик усмехнулся.

— Ты уже шесть недель и ногой не ступала в Макдональдс, или Бургер-кинг, или хотя бы KFC. Ты отлично справляешься, и в подтверждение тому, похудела уже на целый размер.

Я пристально на него посмотрела.

— Откуда ты знаешь, что я похудела на размер?

Доминик пожал плечами.

— Ты покупаешь одежду на ASOS через мою карточку и используешь мой аккаунт. Мне приходит е-мейл с твоим заказом, и там указан размер.

Я мысленно проворчала.

Я не очень-то ладила с компьютерами, е-мейлами, дебетовыми карточками и тому подобным, поэтому, когда у меня появлялась необходимость, я просто пользовалась аккаунтом Доминика. Конечно же, деньги я ему потом возвращала, ведь к такого рода девушкам я не относилась.

— Я похудела на размер сверху, но не снизу.

Доминик ухмыльнулся.

— В этом нет ничего хорошего, моя задница...

— Идеальна такой, какая она есть, — перебил меня Доминик, наполнив и свою тарелку. — Ты переживаешь из-за того, что у тебя грушевидная фигура, то есть большие бедра и задница, но, как мне кажется, пришло уже время наконец принять своё тело и просто двигаться дальше, ведь ты не можешь изменить свою структуру кости.

Я простонала.

— К сожалению.

На лице Доминика отразилась несогласие.

— У тебя есть задница, отпадная задница. Я обожаю её, и другие парни, постоянно бросающие на тебя оценивающие взгляды, кстати говоря, тоже.

— Никто не бросает на меня «оценивающие» взгляды.

Доминик зарычал.

— Поверь мне, бросают... Почему, ты думаешь, я ненавижу выходить с тобой в город? Мне приходится использовать тонны самоконтроля, чтобы не заехать по морде очередному придурку.

Я фыркнула.

— А мне ещё говорят, что у меня проблемы с контролем гнева.

Доминик ухмыльнулся.

— Знаю, я очень вспыльчив, но и ты тоже, поэтому мы идеальная пара.

— Пара, созданная в аду, как говорит Бранна.

— Чья бы корова мычала.

Я усмехнулась и открыла бутылку колы, которую передал мне Доминик. У него на тарелке было больше курицы, чем у меня, но он всегда ел больше, хотя я никак не могла взять в толк, почему он вообще ел фастфуд.

— А здесь нигде не припрятан сельдерей или стейки? — поинтересовалась я, заглядывая в корзинку.

Доминик усмехнулся.

— Как я уже сказал, это только один раз.

Я вздохнула.

— Ты потом сожжешь все эти калории во время своих тренировок, а я — нет.

Доминик пожевал немного нижнюю губу, прежде чем отпустил её и на полном серьезе произнес:

— Ты могла бы заниматься со мной.

Я начала смеяться, но остановилась, когда увидела лицо Доминика.

— Ты, должно быть, шутишь?

Доминик со всей серьезностью на меня посмотрел.

— Ты должна следить за своим телом, и мне неприятно говорить это, но ты не в форме, детка.

Я нахмурилась.

— Пока ты на меня не набросилась, хочу подчеркнуть, что я не называю тебя толстой, просто мне кажется, нет ничего плохого в том, если бы ты смогла подниматься по лестнице, не выбиваясь из дыхания.

Мне было стыдно, ведь это правда, я действительно была в очень плохой форме.

Я нахмурилась.

— Ты же все равно от меня не отстанешь, так ведь?

Внезапно озарившая лицо Доминика улыбка согрела мне сердце. Он совсем не ожидал, что я соглашусь так быстро.

— Нет, не отстану, я составлю для тебя программу упражнений для начинающих и диету.

Слово «диета» поумерила мой энтузиазм.

— Я не стану есть заячью еду, Доминик. Ты будешь мертв уже через неделю, после того как я превращусь в монстра и отправлюсь на поиски настоящей пищи.

Доминик громко расхохотался.

— Тебе не придется есть заячью еду. Ты будешь есть то же, что и я, только в меньших порциях. Тебе даже не придется отказываться от вкусностей, но просто ограничить их количество, а раз в неделю можно будет даже устраивать читмил[2].

Доминик устраивал читмил каждую неделю огромной пиццей, предназначенной для четверых человек, которую он без проблем мог прикончить в одиночку. Мы никогда не занимаемся сексом после его читмила, но он считает, что это того стоит. Он, так сказать, уходит в пищевую кому.

— Ладно, хорошо, я согласна... но только я начну не сегодня, а завтра.

Доминик кивнул.

— Отлично, если ты хочешь, то можешь даже попробовать пилатес.

На диете-то?

— А разве можно?

Доминик нахмурил брови.

— Это физические упражнения, Брона. Пилатес.

— Пилатес? Ох, боже правый, нет. Мне показалось, ты сказал ПИрожное и ЛАТТЕ.(прим. игра слов, в английском языке Pilates похоже на два слова Pie(Пирожное) и Lattes (Латте)

Доминик посмотрел на меня так, словно у меня выросла лишняя голова, поэтому я пожала плечами и добавила:

— Я люблю покушать.

Я улыбнулась и в поддержку своих слов положила фасоль на картошку фри и засунула их в рот.

— Вилкой, по-видимому, есть ты не собираешься... так ведь?

Дожевав, я проглотила еду.

— Картошку фри и курицу? Чувак, нет.

Доминик зарычал.

— Перестань говорить «чувак», я не говорю «чувак».

Усмехнувшись, я ответила:

— Прости, бро, больше не повторится.

— Меня раздражает, что ты можешь так хорошо передразнивать мой акцент.

Я фыркнула.

— Мне приходится выслушивать твою болтовню двадцать четыре часа семь дней в неделю, так что нет ничего удивительного в том, что я его подхватила.

Доминик пробормотал что-то себе под нос, после чего вернулся обратно к еде. Отпив колы, я перевела взгляд налево и улыбнулась.

— Доминик, — прошептала я. — Смотри.

Доминик повернул голову и посмотрел по направлению моего вытянутого пальца, указывающего на озеро, которое располагалось в десяти шагах от нас.

— Ничего себе, так много утят.

Я негромко пискнула.

— Они такие милые, что мне хочется затискать их до смерти.

Когда Доминик посмотрел на меня, выражение на его лице было неопределимым.

Я весело рассмеялась.

— Но не стану, не беспокойся.

Я снова повернулась к маме-утке и её малышам, наблюдая за тем, как она вразвалку расхаживала по берегу, а они следовали за ней по пятам идеальным рядком.

— Можешь себе представить, как человеческие детки вот так ходят за своей мамочкой в рядочек?

Доминик рассмеялся.

— Это было бы забавно.

Я усмехнулась и повернулась обратно к своей тарелке. Несколько минут спустя я открытка сумку и достала оттуда книжку, которую написал для меня Доминик.

Доминик усмехнулся.

— Она настолько тебе нравится, что ты никак не можешь перестать на неё любоваться?

Я посмотрела на него и улыбнулась.

— Я обожаю её, ты даже представить себе не можешь, как сильно. Я обожаю даже все грубые пункты... но тебе серьезно нужно было писать, что ты любишь меня, потому что я делаю тебе минеты во время месячных?

Доминик кивнул.

— Конечно, ты всегда становишься такой внимательной и заботливой, когда у тебя начинаются критические дни.

Я залилась смехом.

Он был таким чудаком.

— В любом случае, я люблю её, это лучший подарок на свете.

Доминик усмехнулся.

— Ты ещё не получила свой третий подарок.

Ещё один подарок!

— Где он? — спросила я.

Доминик кивнул на ведерко с курицей, поэтому я склонилась вперед и заглянула вовнутрь. Мои глаза расширились, когда на дне я увидела черную прямоугольную коробочку.

Я почувствовала, как у меня задрожала нижняя губа.

— Ты спрятал подарок под курицей? Какой же ты романтик.

Доминик усмехнулся, в то время как я запустила руку в ведерко и достала оттуда мой третий подарок на день рождения.

— Спасибо, — сказала я Доминику, который кивком велел мне открыть её.

Затаив дыхание, я медленно подняла крышечку коробки. Сначала я заметила цепочку, поэтому потянула за неё, чтобы увидеть, что за ней последует.

Я перестала дышать, когда увидела кулон в форме сердца. Это не был банальный плоский кулон в виде сердечка. На передней и задней части были голограммы.

— Мои родители, — прошептала я, проведя пальцем по голографическому лицу моей прекрасной мамы, а затем перевернула его, чтобы сделать то же самое и с папиным.

— Я знаю, как сильно ты по ним скучаешь, и как много места в твоем сердце они занимают, поэтому мне захотелось подарить тебе что-то связанное с ними, чтобы они всегда могли быть с тобой, рядом с твоим сердцем. Аланна помогла мне с дизайном, раз уж она разбирается во всем этом... тебе нравится?

Нравится — это не то слово.

— Слова не могут описать... — я запнулась, когда всхлип вырвался из моего горла.

— Малышка, я не хотел заставлять тебя так много плакать в твой день рождения.

— Тогда перестань дарить мне бесценные подарки! — огрызнулась я сквозь слезы и бросилась к нему.

Доминик усмехнулся и открыл для меня свои объятия. Я обвила руки вокруг его шеи, а ноги — вокруг бёдер, сев на него.

— Ты — лучшее, что когда-либо со мной случалось. Я безумно рада, что ты сел на мой стул тогда в школе.

Тело Доминика завибрировало от смеха, пока он крепко прижимал меня к себе.

— И я, красавица, и я.

Я отстранилась немного и протянула ему цепочку. Он улыбнулся и одел цепочку мне через голову, а затем поправил сердечко у меня на груди.

— Ты практически копия своего отца, ты в курсе? Я пересмотрел кучу фотографий, чтобы найти наиболее четкие, чтобы они были хорошо видны на кулоне, и я был немного шокирован тем, как сильно ты на него похожа. У тебя его глаза, нос и уши, но мамина улыбка. Они бы безумно тобой гордились.

Я снова начала всхлипывать, пока Доминик молча обнимал меня, покачивая из стороны в сторону.

— Я рада, что не сделала сегодня макияж.

— Я тоже, потому что тогда моя футболка выглядела бы как раскраска.

Я усмехнулась, продолжая крепко к нему прижиматься, а после того как отпустила, вернулась на свой край пледа. Мы доели оставшуюся еду, и, признаться честно, к тому моменту я почувствовала уже небольшую усталость. Я открыла рот и зевнула, но прежде чем я успела в полной мере этим насладиться, Доминик засунул пальцы мне в рот, сказав:

— Незаконное вторжение.

Ой, да ладно.

— Ты перестанешь делать это?

— Нет.

— Но это меня раздражает!

— Знаю.

— Тогда прекрати!

— Нет.

Гррр!

Я завизжала от досады, как какой-то ребенок, и плюхнулась на спину. Я слышала, как Доминик все сложил, но не подняла головы, чтобы посмотреть на него. Через несколько минут его лицо появилось перед моим, и этот ублюдок, как и обычно, улыбался.

— Пошли, нам нужно сделать ещё кое-что, прежде чем мы отправимся домой.

Мне хотелось, не шевелясь, лежать на земле, по меньшей мере, часа полтора.

— А что мне с этого?

— Твой четвертый подарок.

Ох… отличный ход, мистер Слэйтер.

— Ладно, помоги мне подняться, но я не разговариваю с тобой за то, что ты засунул пальцы мне в рот. Фу, это отвратительно.

Доминик рассмеялся и помог мне подняться на ноги. Затем он достал телефон и неожиданно поцеловал меня, засняв этот момент на камеру. Я рассмеялась и это он тоже сфотографировал.

— Ладно, скорчи рожицу.

Я скосила глаза и высунула язык, Доминик тоже состроил дурацкое лицо.

— Зачем столько фотографий?

Доминик улыбнулся.

— Увидишь... А теперь, ты готова для своего четвертого подарка?

Я усмехнулась.

— Ещё бы.