Буддизм и психология

Намкай Норбу Ринпоче Буддизм и психология

Я хотел бы сказать несколько слов о том, как смешивают буддизм с психологией, и еще о психологии практикующих в нашей Общине. Когда я говорю о чем–либо, многим сразу же приходит в голову мысль: «Да, я прекрасно знаю, о чем он говорит! Он говорит о такой–то или о таком–то…» Таким образом, эти люди находят способ не принимать мои слова близко к сердцу. Но в 99 % случаев, когда Вы думаете, что я говорю о ком–то другом, на самом деле я говорю о Вас. Это часть стратегии защиты Вашего эго, которое всегда переадресует правду о себе на других, чтобы Ваше эго никогда не пострадало. Я видел многих практикующих, которые провели многие годы в Общине, и преуспели в том, что научились избегать честного взгляда на себя. И я убежден: даже сейчас, когда я написал эти строки, многие из Вас их уже прочли и говорят себе: «Это он не про меня, это он про другого говорит». Вот хорошая практика осознанности, которую следует выполнять: как только в уме возникнет критическая оценка другого человека, сразу же переключитесь и примерьте это суждение на себя. Тогда, вместо того чтобы развивать свои негативные суждения, Вы можете реально преуспеть в развитии своей осознанности. Таково одно из значений символа «зеркало».

В нашей Общине у людей есть склонность к общению только с одним Учителем. Они стремятся быть рядом со мной, но при этом демонстрируют подозрительность по отношению к другим практикам, обращаясь с ними, как с врагами. Многие из Вас, вероятно, думают, что они — не такие, и в качестве примера Ваш ум составляет перечень всех Ваших друзей из Общины. Хочу, чтобы Вы сделали паузу и долго, пристально посмотрели на себя. Такое отношение к себе — очень тонкая вещь; оно проникает в самые укромные уголки нашего существования. Значит, когда Лама покидает этих людей, им необычайно сложно сотрудничать друг с другом без конфликтов, потому что на самом деле у них есть скрытое недоверие к другим практикующим, которое всегда было у них, просто они его не осознавали. Это глубокое, скрытое чувство на самом деле является формой ревности и гнева. Если человек действительно присутствует в отражении в «зеркале», он заметит это чувство в себе и распознает его как препятствие своему собственному развитию и развитию всей Общины.

Недавно я слышал интересную поговорку: «Лучше всего учишь других тому, чему лучше всего нужно научиться самому». Лучший способ чему–нибудь научиться — когда приходиться этому учить другого. И, чаще всего, предмет, который собираешься преподавать или тема, которую выбрал для беседы — это то, чему необходимо научиться самому. К сожалению, большинство учителей, как и большинство других людей, используют свое положение учителя, чтобы отделить себя от «прочих» и нацепить маску знания. К тому же они больше не способны извлекать урок из данной ситуации и чувствуют свое превосходство. Но если Вы осознаете, то можете использовать возможность учить других, чтобы заметить, что Вам следует развить в себе, и чтобы осуществить это на практике. Помню, когда я впервые начал учить других Дзогчен, насколько я был удивлен, обнаружив, что обучение стало подспорьем, и настойчиво стало напоминать мне, что необходимо объединить собственную практику с повседневной жизнью. Это другой пример того, как смотрятся в «зеркало».

В Общине иногда бывает так, что чем дольше человек учится Дзогчен, тем более квалифицированным он считает себя для того, чтобы судить о других. На самом деле происходит вот что: в первый год или два такие люди буквально потрясены Учением, возможно, в них даже возникает небольшая перемена. Но вскоре после этого они цепляют на себя Дзогчен, словно новые доспехи, упрочивают свое положение и начинают критиковать, судить или учить других тому, как им следует поступать. По сути, они умудряются остаться незатронутыми Учением, и их жизнь точно также тратится впустую, словно они никогда не встречали Дхарму. Конечно, нет ничего плохого в критике, если она на самом деле позитивна и помогает. Но иногда, когда собирается группа членов Общины, это становится похоже на сборище раздраженных стариков и старух, жалующихся на жизнь и друг на друга, чем на практиков на пути к реализации! Я видел, как многие практикующие, критикуя, говорили о других гадкие вещи, часто даже в отсутствие этих людей. Практикующий должен стараться осознавать свои действия в любой момент времени. Тогда все может быть использовано для его развития. Практикующий должен осознавать, что истинное содержание его жесткой критики других, его сарказма — это его собственный гнев. Так что, если он хочет развить свой гнев, ему надо и дальше развивать свои способности к критике и сарказму. Однако если он хочет уменьшить свой гнев, то должен использовать свое желание критиковать других как возможность посмотреть в «зеркало» на себя самого и распознать свой гнев в действии. И в этот момент он должен ощутить этот гнев как свой собственный, расслабиться в этом чувстве, не цепляясь за него и не отталкивая его, но и не избавляться от гнева, проецируя его вовне на другого человека. И это один из способов, которым надо постоянно работать над собой на пути Дзогчен. Без этого постоянно–го «взгляда в зеркало» практически невозможно сократить кармические причины.

Иногда кажется, что члены Общины — это орава детей, которые лезут из кожи вон, чтобы первыми повторить за мной то, что я, по их мнению, думаю, и получить от меня награду за то, что они — самые примерные детки. Если дела обстоят таким образом, то никто из нашей Общины никогда не разовьет в себе ту личную отвагу, которая требуется, чтобы стать настоящим практиком. В конце концов, на пути к реализации практик должен остаться наедине с самим собой. Мне часто вспоминается история про стаю гусей, летящих на юг. Гусь–вожак заметил далеко впереди охотников и тихо сказал гусю слева: «Тсс, тихо пролетим мимо». Вместо того, чтобы шепотом передать слова вожака другому, гусь громко кричит: «Тсс, тихо пролетим мимо». И другой гусь кричит то же самое, а за ним и остальные гуси. И вскоре уже все гуси кричат–надрываются, что надо лететь тихо. И, конечно, охотники их замечают, и убивают всех наповал.

Бывают такие отношения между Учителем и учеником, что иногда Учитель должен критиковать ученика, чтобы помочь ему или ей учиться. Иначе в Учителе не было бы надобности и мы все могли бы обрести реализацию без посторонней помощи. [Недавно я за что–то критиковал ученика, а позже он пришел ко мне, рассерженно говоря: «Я посмотрел в зеркало, но мое лицо чисто!» Таких случаев было несколько в нескольких Общинах. Мне печально слышать такое, потому что эго этих людей стало настолько сильным, что они даже не воспринимают слова того, кого считают своим Учителем. Если Вы действительно хотите развиваться на Пути, постарайтесь обнаружить даже самую малую толику правды в словах своего Учителя и затем работайте с этой правдой, чтобы ослабить крепость своего эго].

Если я говорю кому–то, что он поступает неверно, это может означать многое; но абсолютно точно, что эти слова не дают право другим тотчас вскакивать и паясничать, словно они — крошечные роботы–клоуны. При том они сразу навешивают ярлыки «плохих» на тех, кого я критиковал. Как я уже говорил, практикующие должны быть отважными и изобретательными. Роботы никогда не ошибаются, поэтому они никогда не рискуют навлечь на себя гнев Учителя, однако им никогда не стать реализованными. Если я поправил кого–то в Общине, это мое действие как Учителя. К этому не привязано суждение «этот — плохой, тот — хороший».

Если человек желает учить или передавать Дзогчен, надо уважать природу, правила, методы и воззрение Дзогчен. Все это имеет основу, историю и традицию. Если хотите учить или практиковать психотерапию, то надо учиться со всем старанием самым полным и самым обоснованным методам из всех известных, чтобы передавать это знание и помогать людям. Или, конечно же, можно создать свою систему. Однако суть терапии и Учения совершенно разная. Действует и то, и другое, но действия у них различные, и, следовательно, нельзя их взаимозаменять. Нельзя варить все в одном котле без разбора: нельзя класть щепоть терапии и горсть Учения, ставить на огонь, помешав, подавать на стол, словно это — одно блюдо. Тогда и психотерапия, и Дзогчен полностью потеряют все свои питательные вещества, а у всех приглашенных гостей наверняка будет сильнейшее несварение желудка! Почему? Да потому что они не обращают внимания на сущностные свойства используемых ингредиентов. Если хотите получить реальную пользу от Учения, воспринимайте его в целом. И, как мне представляется, если Вы хотите получить реальную пользу от психотерапии, нужно полностью вовлечься в реальный процесс до самого его завершения.

Я вовсе не против психотерапии, от нее действительно может быть польза. Однако она похожа на современную медицину [а я вовсе не против современной медицины, как вам всем известно. Полагаю, нам надо использовать все, чем располагает современный мир, но надо понимать, для чего все предназначено]. Психотерапия — словно таблетка, лекарство от конкретного недомогания, но, подобно медицине, она не способна исцелить душу, а может лечить только заболевания местного характера. Люди могут принимать это лекарство тогда, когда оно им нужно и если оно им нужно. Я считаю, что западная идея, что психотерапия необходима каждому, ошибочна. Так можно каждого лечить химиотерапией, неважно, есть у него рак или нет! А если у человека рак, надо найти по–настоящему квалифицированного врача. То же относится и к психотерапии.

Я не согласен с распространенной идеей, что каждый может стать психотерапевтом. У меня такое чувство, что даже в психотерапии надо быть высокообразованным и основывать свои профессиональные взгляды на подлинно прочном фундаменте. Иначе от Вас будет больше вреда, чем пользы людям, и Вы создадите сумятицу в уме пациента. Это вовсе не означает, что только в самых традиционных школах существует правильная и эффективная терапия — возможно успешное исцеление и с помощью весьма нетрадиционных подходов. Однако мне не представляется возможным, что кто–то сумел изучить человеческий ум в течение года или двух [или даже четырех], как часто бывает на Западе, а затем открыл свою лавочку, чтобы помогать людям, понемногу позаимствовав от разных школ. Психотерапевты должны очень серьезно относиться к своей работе, поскольку они работают с глубинной сущностью других людей.

Но у психотерапии и Дхармы цели разнятся, и путь их тоже разный. Занимаясь одним, можно помочь другому, поскольку все положительное, что делает человек, обычно усиливает прочие аспекты его жизни. Глобальная цель психотерапии — усовершенствовать способность человека жить на Земле в свое время и в этой самой жизни, такой, как она есть: помочь с работой, с детьми, с личными отношениями и в целом очистить отношения человека с его первой семьей — с матерью и отцом.

А Дхарма предназначена для полной реализации, навсегда. Дхарма очищает всю духовную карму человека, и не только карму этой жизни, и не только карму, связанную с исходным психологическим конфликтом с матерью и с отцом. Это практика, выходящая за рамки психологии. Что же выходит за рамки психологии? Состояние созерцания. Войдя в состояние созерцания, мы оказываемся во всеобъемлющем царстве, за пределами сансары. В этом состоянии цикл надежды и страха человеческой жизни теряет свою значимость в свете блаженства и безвременного простора реальности. Так что, Дхарма предназначена для того, чтобы помочь индивидууму выбраться из сансары, а терапия — чтобы помочь ему успешнее действовать в сансаре. И смешивать их — значит подразумевать, что у Дхармы нет способов реально помочь людям. Как будто Дхарма требует усовершенствования, и, если я добавлю к Дхарме немного психотерапии, получится действительно мощная вещь.

Однако Дхарма — это полный путь.

Учения тысячелетиями передавались непрерывно, точно и неизменно. Например, когда не существовало психотерапии, Учения по–могали людям стать просветленными и обрести радужное тело. Психотерапия — относительно новое изобретение человечества. В наши дни существуют сотни различных видов терапии, и повсюду прорастают новые ростки. Как мне представляется, каждый день несколько видов терапии отмирает. Если мы позволим Учениям развиваться таким же образом, смешивая и изменяя их каждодневно, то через сотню лет Учения полностью растворятся и человек нигде не найдет подлинную сущность Дхармы. Затем и Дхарма также исчезнет. Я много раз повторял, что Учения нужно хранить в неизменности. Это вовсе не означает, что, поскольку западные люди лучше знакомы с психотерапией, им следует изучать Дхарму с позиций психологии или как–то смешивать ее с психотерапией. Словно человеку, который хочет научиться летать, говорят: «Вот, ты умеешь ходить, и если я тебе научу еще немного ходьбе, ты поймешь, как летать». Очевидно, это абсурдный подход — так никогда не оторваться от земли.

Сегодня в области психологии многие начинают говорить, что пять семейств Будд связаны с «блокированием» пяти негативных эмоций. И, следовательно, у них возникает ощущение, что они могут как–то использовать психологию, чтобы работать с формами божеств. Прежде всего, должно быть ясно, что в буддизме не существует такое понятие как «эмоциональный блок». Этот термин придумали психологи. Во вторых, как нам всем известно, в психологии нет ни божеств, ни божественного [на самом деле, полагаю, что многие психологи не–буддисты были бы всерьез обеспокоены от одной только мысли связать эти два понятия, поскольку они считают психологию наукой, а буддизм — религией]. В разных тантрах существуют конкретные способы работы с пятью семействами, с четкими описаниями методов. Такое не изобретешь и не изменишь в любой момент, как делают, создавая новый гибрид психологии и буддизма.

Надо всегда помнить, что в воззрении Дзогчен и психотерапии есть разница. Дзогчен сконцентрирован на сущностной просветленной природе человека, которая некоторым образом от него скрыта, и которую нужно открыть заново. В просветленном состоянии, в состоянии созерцания, которое мы ищем, чтобы «запомнить» его и пребывать в нем, нет разницы между хорошим и плохим или между болью и удовольствием. Все — лишь форма переживания, и пример нашей врожденной способности проявляться. Словно зеркало, природа которого — отражать все без оценок и суждений, ту разницу в формах, как она есть. И это не какое–то праздное умопостроение или идиллический мир, но истинная природа реальности. После того, как человек получил несколько раз переживание состояния созерцания, он легко поймет, о чем я говорю. Вот почему, когда говорят, что все мы — Будды, просветленные существа, это не просто оборот речи. Мы — Будды. Но мы утратили свое присутствие в этом знании.

Нелегко обобщать, но с точки зрения большинства психологических теорий это представляется совсем по–иному. Психолог, прежде всего, работает над болезнью пациента, а также над болезнями общества и людей в целом. Конечно, некоторое время это необходимо; если человек болен, а доктор собирается исцелить его, то доктор должен сконцентрироваться на его боли. Но иногда мне доводилось видеть, как это приводит к тому, что у таких людей развивается способность негативно судить о других и о себе. Еще может возникнуть тенденция: смотреть на различия между людьми как на болезни. Вместо того чтобы позволить человеческой жизни принимать различные формы и проявления, у психотерапии есть тенденция навешивать на одних ярлыки «здоровых», а на остальных — «больных». И когда человек продолжает проходить курс терапии, весь мир может стать ареной для его невроза, где каждый воспринимается как человек с отклонениями.

Даже если это и правда, это выходит за рамки обсуждения. Неврозы и болезни — это лишь малая часть проявления потенциальных способностей человека. В каждом из нас есть и всегда будет боль и страдание, но все же в то же время в нас существует состояние просветления. Более того, когда человек не имеет возможность взглянуть на все с точки зрения Учения, что все — иллюзия, он верит, что его восприятие своей собственной болезни и болезни других — это вещь реальная и конкретная. Иногда люди очень привязываются к своей боли и становятся профессиональными обвинителями. Они все лучше и лучше понимают, кто причиняет страдание, но при этом это практически не сказывается на их поведении. Одной из опасностей психотерапии является то, что она может развить способности человека к разделению себя, к двойственному видению, к модели субъект–обьект, добро–зло, правильное–неправильное отношение. Однако я вовсе не виню психотерапию, поскольку в целом природа человека имеет такую тенденцию и многие практикующие склонны к подобному проявлению без всякой психотерапии.

Конечно же, и «практики», и «пациенты» в равной мере могут обуславливаться своей прошлой кармой. Могу привести весьма распространенный пример. У меня есть ученица, много лет следующая Учению, весьма усердная в практике. Когда она была маленькой, ее отец умер, и ее воспитывала мать, которой приходилось работать. Теперь она взрослая, и у нее много романов: поскольку она привлекательна, мужчин влечет к ней. Прошло много лет, ей уже за сорок. И многие годы она говорила мне, что ее заветное желание — прочные, длительные отношения с любимым человеком и возможность иметь детей.

Однако она недвусмысленно дала мне понять, что со смерти отца, когда она была совсем маленькой, ей никогда не удавалось осуществить это желание, поскольку она не может доверять с тех пор мужчинам. Вот что она мне рассказала. Она никогда не проходила курс психотерапии, и, собственно говоря, ей была чужда подобная идея. Теперь она стала старше, и определенно решила для себя, что все ее романы кончатся скверно и лучше для нее оставаться одной до конца своих дней. Ничего плохого в том, чтобы оставаться одной, конечно же, нет, если таково Ваше подлинное желание. Но здесь мы говорим о человеке, который полностью обусловлен своим прошлым, причем она осознает, что обусловлена своим прошлым, и, в конце концов, предпочла принять свое состояние как «реальное» и «неизбежное». Но как бы трудно ни было, практик всегда должен стремиться к тому, чтобы открыть абсолютную нереальность всего: мыслей, чувств, прошлых событий. И таким способом учатся освобождаться от иллюзии реального и конкретного ума, которая всегда является препятствием на пути практика.

В учении Дзогчен стараются снова и снова посмотреть на себя в «зеркало», увидеть свои способности и свои слабости и ищут способ освободиться с помощью того метода, который подходит к данным, конкретным условиям самого практика. Это могут быть методы в Дхарме и методы вне Дхармы, но всегда следует помнить, что метод вторичен по отношению к цели — войти и покоиться в состоянии созерцания.

В связи с этим позволю себе упомянуть об одном из самых значительных различий между воззрением традиционной психотерапии и буддизма в целом. В психотерапии у эго есть функция, и, когда эго работает «нормально», оно необходимо для жизнедеятельности и благополучия человека. А в Дхарме все практики и философия нацелены на растворение эго. Главное препятствие состоянию созерцания и просветлению — это эго. Это та сила, которая создает иллюзию разделения на субъект и объект и скрывает подлинное единство всей природы. (Какой–то психотерапевт–буддист сказал, что для того, чтобы отбросить свое эго, нужно сначала укрепить его, создать полноценное, здоровое эго. Сначала нужно обладать чем–то конкретным и явно обозначенным, а потом уже можно принять идею о том, что это можно отбросить. Вполне возможно).

Однако я вовсе не собираюсь здесь сравнивать психологию и буддизм. Это может привести к бесконечным дискуссиям, и это отдельная серьезная тема. Я просто хочу обратить внимание на некоторые вещи, чтобы Вы стали лучше понимать, чтобы Вы задумались об уникальности психологии и буддизма. Насколько мне известно, психология и психотерапия могут быть весьма полезны, в зависимости от обстоятельств. Вполне возможно, что для людей с серьезными эмоциональными проблемами необходима психотерапия, прежде чем у них появится достаточно осознавания, чтобы начать или даже что–бы продолжить занятия медитацией. Возможно, терапия необходима и для устранения дисбаланса энергии, связанного с серьезными и глубоко скрытыми эмоциональными проблемами. В этом смысле для некоторых терапия может являться практикой предварительного очищения, чтобы стать на путь Дхармы. Впрочем, этот вывод я делаю из того, что другие рассказывали мне о своих личных переживаниях. Мне трудно судить, поскольку у меня нет личного опыта — я не проходил никакую психотерапию и, по всей вероятности, никогда не буду проходить.

Я слышал, часто задают вопрос: но разве люди в современном мире не отличаются от тибетцев? Может, современным людям нужна психология, а тибетцы попроще, им она не нужна. Я думаю, что по этому поводу можно легко написать целые тома сочинений. Но в данный момент я упомяну лишь некоторые вещи. У меня такое чувство, что люди везде на самом деле, по сути, в основе своей одни и те же, но, конечно же, они обусловлены разными вещами. Тибетцы, выросшие на Западе, будут думать и действовать так же, как любой житель Запада. И противоположное тоже верно. В древнем Тибете большинство людей были бедными и неграмотными, и лишь немногие имели образование и знание. Все они жили в нетехнологическом мире, в котором они разработали религию, нацеленную на то, чтобы вывести человека из бесконечного цикла боли и страдания, какой они воспринимали свою жизнь. В отличие от иудео–христианской традиции, эта религия не основывалась на вере в «Бога», но на божественном потенциале каждого человека. С этим верованием сосуществовала вера в различных духов и защитников, относящаяся к элементам природы и к Земле. Эту религию легко можно разделить на две категории. Первый аспект этой религии основан на «веровании», на поклонении и простой молитве для необразованных людей. Другой аспект религии — более сложная философия и ряд методов и путей, требующих значительного развития умственных способностей. Такой аспект подходил нескольким людям, настолько развившим свое мышление, что они могли работать непосредственно с самим умом. Вероятно, поскольку Тибет не был технологически развитой страной, никогда не возникало иллюзий по поводу того, что человек способен подчинить себе элементы или покорить космос. Всякая духовная активность, как у образованных, так и у необразованных, была нацелена на воссоединение человека с космосом и на работу с этими силами.

В новейшей истории западный мир стал развивать науку и технологию, и отсюда возникла вера в превосходство человеческого ума. С развитием технологии, освободившей людей от ручного труда, пришло повсеместное общее образование. Теперь массы могли читать и писать, и у множества людей даже усложнился процесс мышления. При этом люди стали больше размышлять самостоятельно — так бывает со всеми образованными людьми, но в каком–то смысле эти их размышления являлись последствием жизни в мире науки и технологии. Что и привело к развитию науки об уме — психологиии науки об обществе — социологии. Современный человек верит в то, что все на свете можно понять и всего достичь; в конечном счете, он контролируется своим умом. В какой–то момент стало очевидным, что все духовные верования устарели. В самом деле, было доказано, что духовное не существует. По этой причине современная наука практически не создала никаких методов для того, чтобы выйти за пределы ума, за пределы добра и зла. Вместо этого она разработала методы, основанные на суждении и анализе [в самом деле, ранняя психотерапия, созданная Фрейдом, как все мы знаем, даже имела название «психоанализ»]. Таким образом, и психология, и социология являются очень важными инструментами для обнаружения причин и следствий в этом новом, сложном, современном мире. Для таких людей, как мы, живущих в современном мире, вполне возможно использовать психологию и социологию как помощников, чтобы полностью понять себя и окружение, но при этом, не путая и не смешивая их с Учением.

Есть существенные различия между западными людьми и теми, что выросли в менее развитых странах, например, в Тибете. Прежде всего, замечу, что западные люди, выросшие в мире скоростей, среди разнообразных стимулов и удовольствий, не способны долго удерживать свое внимание ни на чем. Они вообще, как мне видится, ищут всегда возможности мгновенно добиться потрясающего результата. А если это не удается, они тотчас начинают жаловаться или переключаются на что–то другое. Часто им хочется, чтобы результат пришел к ним извне, чтобы Мастер им помог, показал им, исцелил их и одним щелчком пальцев сделал их просветленными. В этом смысле, я думаю, что таким людям гораздо легче принять многие современные методы психотерапии, поскольку при этом они смогут оставаться гораздо более пассивными, а врач часами будет заниматься только их проблемами. (Есть и другие виды терапии, когда с помощью мгновенных вспышек эмоций удовлетворяется тяга пациента к переменам, к движению, вне зависимости от того, можно или нет сохранить надолго такое состояние). Такая терапия сильно отличается от пути Дзогчен, когда реализация основана, прежде всего, на личной практике, которую выполняют в одиночестве — в повседневной жизни или в ретрите. Более того, хотя для меня совершенно ясно, что человек в любой момент может стать реализованным, если только он сумеет пробудиться в своей сущностной просветленной природе, но обычно это не происходит. Люди должны посвятить годы и годы тому, чтобы понемногу очиститься от слоев негативной кармы и омрачений. Как я много раз говорил, большинство из тех, кто обрел реализацию в Тибете, провели свою жизнь в практике и медитации, часто в затворе в горах. Хотя в Дзогчен нет необходимости проводить жизнь в ретрите, все равно для того, чтобы получить результат, надо посвятить свою жизнь практике.

В конце концов, человека очень трудно фундаментально изменить любым методом. А карма по своей природе немного похожа на клей, ее цель — оставаться приклеенной к коже человека. Иногда я думаю, достаточно ли у многих жителей Запада зрелости и целенаправленности, чтобы следовать пути так долго и упорно, как необходимо для получения серьезного результата. Что может произойти с тем, кто смешивает Учения с психотерапией, и затем учит этому других? Какие проблемы могут возникнуть у него с Дхармапалами? Трудно сказать конкретно. Но лучше всего рассматривать это вот в каком плане: что происходит, когда учат тому, что ложно, а потом от таких учителей это распространяется к другим людям и может даже передаваться поколениями. Это значит, что один человек стал причиной непонимания многих людей, и, возможно, на долгий срок. Один человек стал причиной того, что страдание других продлилось. Это тяжелая карма. Повторю снова: это вовсе не означает, что нельзя в своей личной жизни использовать психотерапию. Можно, но нужно знать о существенном различии между психотерапией и Учением Дзогчен. На пути Дзогчен можно использовать все и вся, чтобы содействовать своей реализации. Но не надо путать — это вовсе не означает, что Учению Дзогчен нужна психотерапия, и только с ней Учение обретет полноту. Напротив, в жизни нет ничего такого, что Дзогчен отрицает, или принимает. В Дзогчен все становится путем созерцания.

Теперь, как мне представляется, несмотря на все вышесказанное, найдутся те, кто прочтут эту статью и подумают с радостью: «А, ясно. Даже хотя он напрямую не говорит об этом, Норбу Ринпоче на самом деле против психотерапии. Я всегда ненавидел психотерапию. Теперь я получил подтверждение. А те в Общине, кто занимается психотерапией, наконец, получили по–полной». Конечно, я так не говорю. И те, кто «против» психотерапии должны осознавать, почему они против нее. В Дзогчен нет ничего такого, чтобы быть «за» или «против», и если человек обнаружил, что рьяно отвергает то или другое, ему нужно осознать, что и это тоже форма гнева, а корень гнева — это привязанность. Те в Общине, кто решили, что ненавидят психотерапию, должны спросить себя, к чему они привязаны, что боятся потерять? Возможно, они и есть те самые люди, которые получат наибольшую пользу от сеансов психотерапии.

Таким способом работают над собой на пути Дзогчен. Это требует невероятной ответственности перед собой и осознанности, потому что Дзогчен — это путь свободы. Однако свобода — это вовсе не лицензия на то, чтобы разрушать. И в свободе есть свой порядок. Когда человек действительно глубоко развил внутреннюю свободу, то у него автоматически возникает уважение к цельности всего сущего. Дзогчен считают высочайшим учением именно потому, что это учение предлагает глубочайшие техники реализации без утайки. Однако когда бриллиант попадает в руки слепца или глупца, ценности он не имеет. Дзогчен требует, чтобы тот, кто принимает это необъятное знание, обладал достаточно высоким уровнем для того, чтобы понимать ценность предложенного ему и чтобы он мог справиться с той подлинной свободой, которую это знание подразумевает. Эта свобода означает, что у человека есть власть делать все: реализоваться и помочь другим сделать то же или же разрушить себя, своего учителя и само Учение.

Используя все, чтобы развить свою осознанность и уменьшить препятствия от негативной кармы, надо всегда поддерживать уникальное единство той драгоценности, которой являются Учения. И если мы не защитим Учения как единое целое, что мы сможем тогда предложить нашим детям и детям наших детей? Какая потрясающая возможность достижения реализации исчезнет с лица Земли!

Печатается по: Buddhism and Psychologyby Chogyal Namkhai Norbu, Shang Shung Edizioni.

Перевод: Юрий Невзгода.