Будет больно, приятель!

Глава 3

На следующий день Даниил выехал заранее и спокойно добрался до начала рабочего дня в таможню. Как только он вошел в кабинет, пиликнул смартфон, и экран высветил сообщение от начальника: «Сегодня выезд без «тяжелых», в офис какой-то поедете». Это означало, что можно спокойно почитать новости, а потом не спеша идти в отдел контроля после выпуска товаров. В этот раз начальник оказался на месте.

– Доброе утро, Андрей Иванович, – заглянул Даниил к начальнику отдела, – кто едет?

– Доброе, доброе, – расплылся в добродушной улыбке Седов – крупный мужчина с окладистой бородой, – Наталья Петровна поедет.

– Как? Она же у вас не ездит обычно.

– Видишь ли, у нас показатели по нетарифке горят. Санкционка нормально, вчера хорошо отработали, контрафакта даже лишнего наловили, а вот двойное применение проваливаем. Минус двадцать процентов от прошлого года.

– Понятно, пойду к ней, – прикрыл дверь Смирнов.

За то время, которое провел в таможне, он понял, что палочная система в полиции в подметки не годилась системе контрольных и аналитических показателей в ФТС. Большинство приписывало авторство этих показателей Герману Грефу, в середине двухтысячных курировавшему таможню. Как бы то ни было, любой начальник в таможне больше всего боялся провалить контрольные показатели. Они должны были расти вне зависимости от законопослушности коммерсантов или экономической ситуации в стране. Так что горящий показатель – это серьезная проблема для любого подразделения таможни. Что такое «нетарифка» Даниил знал примерно. Тарифное регулирование – это пошлина. Все остальное – нетарифное.

– Наталья Петровна, доброе утро. Говорят, с вами поедем, – он заглянул в соседний кабинет.

– Привет. Заходи, кофе пить будем. Нам еще приказ на проверку перепечатать надо. Делопроизводители завернули, – улыбаясь пригласила его в свой кабинет миниатюрная дама в возрасте.

– С удовольствием, – с этими словами Даниил прошел в кабинет и присел на свободный стул.

Он догадывался о своем успехе у женщин, особенно среднего возраста. Молодой, физически привлекательный и, главное, холостой… Интрижек в таможне он не заводил, но знаки внимания охотно принимал, равно как и раздавал.

– Тебе черный или с молоком? – спросила Наталья Петровна, явно пытаясь сократить дистанцию.

– Давайте черный без всего, – сделал попытку сохранить официоз Даниил. – Расскажите про двойное применение, пожалуйста. Это повторное использование товара, что ли?

– Нет, – хихикнула Наталья Петровна, польщенная возможностью поумничать перед молодым человеком. – Двойное применение товара – это когда товар можно как в гражданских целях использовать, так и в военных. Вот мы сейчас в контору поедем. Они двигатели и прочую ерунду из Европы для катеров возят. Пишут, что для рыбацких нужд, но двигатели с такими характеристиками, как мои аналитики говорят, однозначно военные.

– А такое нельзя вывозить или ввозить тоже? Ведь если ввозят, значит, для армии, государству-то здесь что?

– Ну а вдруг для террористов везут? Порядок такой, надо на подобные товары отдельное разрешение получить. Указ президента есть об экспортном контроле.

Тут Даниил окончательно потерялся. Если Указ об экспортном контроле, то почему под контролем импортные поставки? Но, чтобы не показаться занудным, он кивнул и принялся за кофе. Через пятнадцать минут приказ перепечатали, и они тронулись.

Офис компании «Центр Ресурсной Комплектации» находился в бизнес-центре на территории бывшего автозавода. Проблем на входе не возникло, их провели в большую переговорную, куда уже заранее клерки принесли огромное количество папок с документами. Компания достаточно много закупала на внешних рынках, но все это не очень интересовало Наталью Петровну. Ей надо было найти, куда ушли двигатели для «рыбацких» катеров. После долгих выяснений в переговорную пришел молоденький менеджер по имени Родион. Он понял суть вопроса и принес еще несколько папок с договорами. Заметно нервничая, спросил, может ли идти. «Идите», – машинально ответила Наталья Петровна. Даниилу показалось странным поведение юноши, и он вышел за ним.

– Молодой человек, – окликнул он Родиона.

– Да, – резко повернувшись, ответил тот.

– Можем мы поговорить?

– О чем? Я же все принес.

– Замечательно, – почти ласково произнес Даниил. – А теперь надо кое-что пояснить.

Он указал на переговорную поменьше и пригласил туда юношу.

– Проходите сюда. Много времени это не займет.

Парень зашел в переговорную и напряженно присел на край стула. Весь опыт Смирнова говорил о том, что парень очень сильно нервничает.

– Вас ведь Родион зовут?

– Да.

– А фамилия? – в душе Даниил понадеялся на ответ «Раскольников», достал блокнот и приготовился записывать.

– Иванов.

– Замечательно. Чем вы в этой компании занимаетесь?

– Менеджер по логистике. Веду импортные контракты.

Даниил вздохнул. Хорошо зная английский язык, он понимал, что менеджер происходит от английского глагола to manage – управлять, руководить. Как можно руководить неодушевленным предметом – логистикой, а не людьми, он не понимал.

– То есть двигатели эти вы закупаете?

– Да.

– И декларации в таможню тоже вы подаете?

– Да. Моя электронная подпись.

– А на внутреннем рынке кто их продает?

– Саша Михайлова. Она внутренним рынком заведует.

– Хорошо. А, кстати, почему не она документы принесла?

– Заболела она. А я в курсе, где документы лежат.

– С этим понятно. А знаете ли вы, что эти двигатели военного назначения? – резко поднял градус разговора Даниил.

– Н-нет, не знаю, – очевидно поплыл парень. – Они для рыболовецких катеров модели «Альбатрос», – заученно сообщил он формулировку из декларации на товары.

– Ну, положим, таких катеров в природе не существует, – блефовал Смирнов, – так что лучше расскажи все, как есть, – Смирнов сознательно перешел с «вы» на «ты», – ты же нормальный парень, чего тебе начальство покрывать? Военные же двигатели! А ввоз товаров военного назначения – это, дружок, контрабанда. Реальный срок можно получить. Ты же декларацию подписал, что они не военные.

– Никого я не покрываю, – неуверенно произнес Родион, проглотив смену обращения. – По нашей информации, они на катера рыболовные ставятся. А если их кто-то потом на военные переставляет, так мы тут ни причем!

– Вот, уже интереснее. То есть все-таки потом на военные катера ставятся?

– Я этого не знаю. Мне сказали – рыболовные, откуда я знаю, куда они идут, – в предыстеричном состоянии зашелся Родион.

– Да я-то тебе верю! – продолжал игру Даниил, – но тут ты крайним получаешься. Директор твой соскочит, а тебе обвинение предъявят. Тебе ведь директор сказал, что надо в декларации слово «рыболовные» писать? – Смирнов начал плавно подводить парня к показаниям.

– Да! Но он сказал, что все законно. Мы это делаем, чтобы санкции европейские обойти. Они ведь никогда в Россию военную технику не смогут официально продать! Вот мы и пишем, что рыболовная. Все знают, что для Крыма! – чуть не плача, выпалил Родион.

– Вот оно как? То есть вам еще медаль надо дать? «За спасение Черноморского флота от санкций Евросоюза»?

– Ну уж точно не сажать, – чуть более уверенно произнес юноша.

Смирнов немного засомневался в перспективах дела. Если парень был прав и двигатели действительно шли на Черноморский флот, то уже завтра в кабинете Седова наверняка появится помощник начальника таможни, а в реальности – офицер из АПС (аппарата прикомандированных сотрудников) ФСБ. Объяснит Андрею Ивановичу об интересах Родины, и дело само собой умрет, даже не начавшись. Но инстинкт легавого (а именно значки с изображением этой собаки носили милиционеры после Гражданской войны) не дал ему успокоиться.

– Согласен. Сажать, может, и не будут. Директора твоего отмажут. А тебе на допросы ходить. Подписку о невыезде точно получишь. Поди, в отпуск собирался куда-то?

– Ну да. В Грецию на две недели. Через месяц.

– Н-да… Ареста, конечно, не будет, но подписка точно светит. Это же ФСБ расследует, они такие сложные. Загранпаспорт точно отберут. Не повезло тебе с отпуском, – с притворным сочувствием вздохнул Даниил.

– Так что же мне делать то? – чуть не взвизгнул Родион.

– Ну ты для начала расскажи мне, как дело обстоит. А там мы подумаем, как тебе помочь. Тут же порядок такой: как мы рапорт напишем, так следователь ФСБ и дело вести будет. Если будет доказано, что директор тебя в заблуждение вводил, то и подписки у тебя никакой не будет, его будут допрашивать, – откровенно начал врать Даниил.

– Хорошо, – вздохнул Родион и начал рассказывать.

Самым любопытным в его рассказе оказалось не то, что компания продавала части катеров через цепочку посредников на судоремонтный завод, который собирал из них военные катера. Везде добавлялась минимальная наценка и все. Здесь все было понятно и по-хорошему не тянуло на серьезное дело. Интересным оказалось другое. У европейских производителей части катеров закупались не напрямую. А через люксембургскую фирму-посредника, которая, на самом деле, принадлежала директору компании по фамилии Горбунов. Ему было лень заниматься самому документацией, поэтому Родион был в курсе всех транзакций. Он принимал инвойсы (счета на оплату товара) от реальных производителей. Дальше умножал цену в два раза и печатал инвойсы от Люксембургской фирмы на российского импортера – того самого «Центра Ресурсной Комплектации» или «ЦРК». То есть директор на своем офшоре оставлял сто процентов стоимости товара. А оборот исчислялся десятками миллионов долларов.

Даниил понял, что тут у, и небрежно попросил Родиона принести папочки, обнадежив его тем, что бояться нечего. Тот, заметно повеселев, принес Смирнову две толстых папки. В одной были контракты люксембургской фирмы с европейскими поставщиками, в другой – подборка документов по каждой транзакции. Инвойс от европейцев, зеркальный инвойс с удвоенной ценой от Люксембурга на «ЦРК», платежное поручение банку на валютный перевод и таможенная декларация на эту поставку. В общем, хоть сейчас иди с этим к прокурору.

Даниил решил ничего не закреплять ни протоколом допроса, ни актом изъятия, а сначала посоветоваться с кем-нибудь толковым. Наталья Петровна была хоть и грамотной в таможенных вопросах дамой, но не очень сведущей в уголовном производстве. Дело явно тянуло на крайне серьезное, а напутать что-то в процессуальном плане было бы опасно для последующего использования доказательств в суде. Да и лавры Даниил не хотел ни с кем делить – появился шанс на карьерный скачок.

Он отправил Родиона обедать, а сам принялся фотографировать все документы. Делать бумажные копии он не захотел. Незаметно вынести такую кучу бумаг он бы не смог, а объясняться с Натальей Петровной не хотелось. К моменту возвращения Родиона он уже закончил снимать и спокойно вернул ему папки, строго настрого приказав никому об их разговоре не рассказывать. Ему было не совсем комфортно от того, как он развел юношу, но цинизм, приобретенный в МВД, сгладил неловкость. «В конце концов, закон не надо нарушать», – успокоил он сам себя.

В этот момент в офисе «ЦРК» поднялся шум и гам. Понимая свою обязанность разруливать подобные ситуации, Смирнов вышел в коридор и увидел троих мужчин среднего возраста. Все они были одеты в дорогие костюмы, но только один выглядел как адвокат, двое других явно были из бывших силовиков. Они пытались дорваться до Натальи Петровны, размахивая визитками и адвокатским ордером. Ее молоденькая помощница беспомощно взглянула на Даниила.

– Оперуполномоченный по особо важным делам Смирнов, – чуть более громко, чем надо, произнес он, махнув удостоверением перед лицами мужчин. – Представьтесь пожалуйста, – чуть тише продолжил он.

Следующие полчаса были бенефисом всех троих. Силовики по очереди бравировали знакомствами в правоохранительной системе и Администрации Президента, адвокат рассказывал об уголовном преследовании за препятствия в предпринимательской деятельности. Смирнов знал правила игры и понимал, что эти господа, по сути, играют роль заступников перед персоналом фирмы. Они всерьез не рассчитывали на то, что таможенники испугаются и уйдут, но отработать свои гонорары и оклады должны были. На визитках бывших силовиков значилось название крупного российского холдинга с латинским названием. Про первого – заместителя генерального директора по безопасности – Даниил решил, что он из бывших прокурорских, потому как говорил много, важно и без особого смысла. Второй, с запоминающимся именем Савелий и с простой фамилией Бычков, говорил потише и поменьше, поэтому его Смирнов определил к чекистам или гэрэушникам. На его визитке значилось «руководитель службы безопасности». Взгляд у него был холодным, немигающим, направленным четко в переносицу визави, а его манера тихо говорить окончательно сбивала с толку собеседника. Но Даниил был искушен в таких вещах, так что сильно эта публика смутить его не могла.

Вскоре Наталья Петровна сообщила, что ее работа закончена, и они отправились назад в таможню. По дороге он аккуратно поделился своими сомнениями в перспективности дела.

– Так нам еще и лучше, если ФСБ попросит дело не возбуждать. Под эту отмазку можно вообще все показатели провалить, – хохотнула она.

К моменту приезда в таможню Смирнов перебрал все варианты использования полученного компромата. Старым коллегам отдавать смешно – это дело явно было выше уровня подмосковного ОМВД. В правоохранительном блоке таможни он еще не обзавелся знакомствами. Тот самый эфэсбэшник, с которым его свел пострадавший полковник, был технарем. Остальным знакомым Даниил не особо доверял. Получалось, что самым логичным было пойти советоваться к Седову. Он вызывал доверие как человек, да и в профессиональном плане был матерым таможенником, прослужившим более двадцати пяти лет в системе.

Дойдя до его кабинета, Даниил постучал:

– Можно, Андрей Иванович?

– Конечно, дружище, заходи. Как съездили? – Андрей Иванович тяжело приподнялся из кресла и пододвинул стул Смирнову.

– Тут такое дело… Мне кажется, там не только товары военного назначения, но и хищение средств бюджета в особо крупном размере наклевывается. Только я бы хотел на этом тоже галочку срубить, хоть формально и не моя тема, – честно признался Даниил.

– Галочки получим. Да и дырочки провертим. Главное, чтобы старые не пригодились, – хохотнул он над избитой шуткой. – Расскажи, где ты там хищение нашел.

Даниил в деталях рассказал всю схему ухода от европейских санкций и завышения цен на части катеров.

– Вот у меня и все документы имеются, – он показал свой смартфон.

Андрей Иванович дальнозорко прищурился и попросил переслать документы ему на планшет, так как со смартфона он ничего не мог прочитать. Даниил переслал, и Седов, нацепив бифокальные очки на кончик носа, изучил несколько комплектов и удовлетворенно хмыкнул.

– Молодцы ребята, нечего сказать. Ни стыда, ни совести! Грамотно деньги в офшоре спрятали. Любая Счетная палата будет закупки изучать – слова не скажет. В России все по-честному. А Люксембург им ничего просто так не выдаст, он конвенцию ФАТФ не подписал.

Увидев вздернувшиеся брови Даниила, Седов пояснил:

– Это та конвенция, что против отмывания денег. Да и на запрос от наших производители отвечать не будут, вообще открестятся от поставок в Россию. Наверняка с этих денег еще и откат куда надо занесли.

Смирнов кивнул и спросил:

– Как реализоваться-то правильно? Я тут человек новый, а карьеру надо делать. У меня договоренность есть с оперативной таможней, но им же надо подписанный акт проверки, чтобы они дело возбудили, так ведь? Да и дело по хищению они не могут возбудить, надо как-то состав контрабанды найти…

Андрей Иванович погладил бороду, снял очки, медленно и аккуратно их сложил и убрал в футляр, после чего произнес:

– Тут надо все обдумать. Давай завтра поговорим. Есть у меня одна идея.

Они попрощались. Даниил вышел, а Андрей Иванович Седов крепко задумался. Сразу после выезда Натальи Петровны ему позвонил хороший знакомый по фамилии Федоров и поинтересовался проверкой. Разговор тот начал издалека, но в процессе дал понять, что люди готовы решать вопросы и им не нужны неприятности. На тот момент Андрей Иванович даже и предположить не мог масштаба обнаруженных злоупотреблений, поэтому пообещал взять на контроль и закрыть вопрос.

Федорова Андрей Иванович знал лет двадцать. Когда-то он даже был его начальником. Но, в отличии от умного и осторожного Седова, Федоров был глупым, жадным и наглым. Как говорится, наглость – второе счастье, поэтому лет десять Федоров в таможне продержался. Брал он непомерно – в конце концов со скандалом был уволен.

Однако с Седовым отношения остались. Федорову Андрей Иванович, несмотря на свою осторожность, отказать не мог. Во-первых, тот всегда предлагал много. Брать по мелочи Федоров просто не умел. Во-вторых, они дружили семьями, вместе отдыхали и даже дачи построили рядом. А в-третьих, когда Федорова поймали на горячем, он мог бы сдать подельников, но промолчал, из чего Андрей Иванович сделал вывод, что человек он надежный.

На нынешнем витке карьеры Седов практически перестал решать вопросы и брать взятки, единственным исключением был Федоров. Андрей Иванович набрал товарища и предложил встретиться после работы. Они договорились пообедать возле здания таможни.

Вечером Седов, добравшись до условленного кафе, обнаружил там возбужденного Федорова.

– Привет, дорогой! – не по годам резво вскочил тот из-за столика. – Что там с проверкой? Ты же насчет этого звонил?

– Плохо все. Там не просто. Закрыть не получится, – спокойно ответил Седов, пожав протянутую руку и садясь за столик. Пару секунд он не решался полностью усесться, так как стул выглядел слишком хрупким для его телосложения. Но мебель оказалась вполне надежной, и Андрей Иванович откинулся на спинку.

В это время к ним подошла официантка, и они на секунду примолкли. Она взяла у них заказы, после чего оставила их одних.

– Как не получится? Ты же обещал, что все решим. Я уже с пацанов двадцать тысяч евро попросил. Они, кстати, их и подвезли мне уже, – Федоров нарочито похлопал себя по внутреннему карману пиджака.

– На хера ты торопился? Там хищений из бюджета на ярд рублей. Просто так не закрыть, – покачал головой Андрей Иванович и посвятил Федорова в детали хищения.

– Да ладно? Надо порешать. Просто сумму увеличим. Тоже мне лоха нашли: за двадцатку евро такие вопросы закрывать! Тут можно и пятьдесят просить. Каждому! – процитировал тот «Операцию «Ы».

– Да погоди ты со своими полтинниками! Это все опер молодой раскопал. Он вообще, по-моему, идейный, – покачал головой Седов.

– Да брось ты! Дадим ему червонец, враз все идеи забудет. Не он первый, – напористо произнес Федоров.

Андрей Иванович крепко задумался. Уголовное дело ему было не особенно нужно. Показатель это был не его, в карьерном росте он не заинтересован, служить ему оставалось год до предельного возраста, так что дело он бы с удовольствием замял. А на грядущую пенсию скопить хотелось. Дочери нужно было жилье, да и сын поступил в институт на платное обучение.

– Давай я завтра подумаю. Еще с опером этим поговорю, ему карьера, а не бабки нужны, по-моему, – Седов потер седые виски.

– Ну так с начальником его порешай. Он-то точно не идейный. Кто там сейчас за главного? – Федоров попытался включить профессионала.

– Да ты никого там уже не знаешь. А парень вообще из СПК, там только и ждут, чтобы им взятку предложили.

– Ну давай материалы проверки в вышестоящий орган передадим, там замутим? – продолжал фонтанировать идеями Федоров.

– Ладно. Не учи ученого, – отрезал Седов. – Вечерком подумаю.

В этот момент принесли бизнес-ланч. Они быстро с ним управились, обмениваясь лишь короткими фразами. Официантка принесла две чашки кофе и счет, они расплатились и на этом расстались. Седов пошел дальше работать, а Федоров решил не откладывать дело в долгий ящик. Минут десять он покрутил в голове варианты разговора, поиграл в голове цифрами, выдохнул и набрал в секретном мессенджере нужный номер. Дождался ответа и, выдохнув для храбрости, произнес:

– Добрый день, Савелий Аркадьевич. Опять я. Встретился. Но все намного серьезнее. Там хищение бюджетных средств на миллиард. Мы так не договаривались.

– И что вы предлагаете? – прозвучал бесстрастный голос в телефоне.

– Там много людей в проверке участвуют. Надо отдать им триста тысяч. Евро, – Федоров сам зажмурился от своей наглости. Но шанс развести людей, укравших у государства миллиард, представился ему впервые, и он не хотел продешевить.

В ответ было молчание.

– Завтра жду вас с деньгами, иначе делу ход дадут, – добавил он. – До свидания, – с этими словами он отключился.

Савелий Аркадьевич в свою очередь набрал еще один номер и рассказал собеседнику о диалоге с Федоровым.

– Ты что, охерел совсем? Обещал же все закрыть! Решай, как хочешь, денег больше не дам, нашли булку с маслом! – в телефоне зазвучали гудки.

Савелий Аркадьевич со злостью отшвырнул телефон. «Вот дерьмо», – прошипел он сквозь зубы и резко вскочил. Походя по комнате, он чуть успокоился, поднял телефон и принялся кому-то звонить.