Будущее. Высшая мера наказания: выжить невозможно (СИ)

Ч. 2 Гл. 9

Глава 9

Тамми не сдавалась. Она решила попытаться самой сравнить голоса — и снова осечка. Голос Нортона как-то отличался и от одного, и от другого. Тамми снова и снова вслушивалась в голоса мужчин. К сожалению, они проходили достаточно далеко от датчиков, было много посторонних шумов: и шум ветра, и шум осыпающихся камней под ногами. Мужчины разговаривали на повышенных тонах, в их голосах слышалась злость и раздражение. В голосе и манере разговора того и другого, не было никаких особых отличительных ноток. Обычные голоса, ни хрипотцы, ни заиканий, ни искажения звуков — ничего. Тамми стала вслушиваться в голос Нортона. Ну не похож он был на голос ни того, ни другого — хоть режь! Ей стало страшно. А что если Нортон, догадался, что она записала их голоса и теперь старательно и намерено искажал свой голос, чтобы Тамми не догадалась, кто есть кто. В этом случае психопатом является Нортон. Но с другой стороны, после всего случившегося его голос мог немного измениться, например, осесть, и тогда Нортон не психопат. Но в, тоже время и у психопата мог осесть голос. Короче говоря, Тамми так запуталась во всех своих предположениях, что несколько дней просидела в модуле, пока легкое зарапанье по стене ее дома, не сообщило ей, что в пещере гости.

Тамми испугалась так сильно, словно Нортон не стучал деликатно по стене, а пробивал ее тараном. Потом, вспомнив, что модуль он взломать не сможет, Тамми немного успокоилась, и даже крикнула очень громко, чтобы Нортон мог ее услышать:

— Что ты хочешь? — В ответ он громко спросил:

— Тамми, почему ты не выходишь? Что случилось?

«Случилось, случилось, — перекривила его Тамми, тихонько бурча себе под нос, — то случилось, что я до сих пор не знаю, ты садист-психопат, готовый напасть на меня в любую секунду, или ты просто… убийца?», — Тамми сказала эти слова и сама поразилась их смыслу. Нортон шел ее убивать, и не имеет большого значения психопат он или нет, в любом случае, он, в первую очередь — убийца. Для Тамми не было ни малейшего сомнения, что на его счету уже есть человеческие жизни, слишком спокойно он рассказывал ей о своем задании, целью которого была она. И в живых он ее оставляет только потому, что она ему нужна. Весь вопрос только в том, насколько.

«Что делать, что делать?» — бессильно шептала она, метаясь по модулю. Тамми уже прекрасно осознала, что с Нортоном ей все равно придется общаться. Он нашел ее пристанище, и теперь уже отсюда не уйдет. Она, конечно, может попробовать сидеть в модуле, запечатав себя внутри, пока у нее не кончится вода, или пока Нортон не умрет от голода и жажды. Но почему-то такая перспектива показалась ей несбыточной.

Но выходить из модуля тоже было очень страшно. Картинки одна страшнее другой мелькали перед глазами. Вот она открывает дверь, и Нортон набрасывается на нее, втаскивая внутрь. Тамми попыталась себя успокоить, что если бы у него были подобные планы, то он вряд ли бы вежливо стучал в стену, но она тут же возразила самой себе, что неизвестно, сколько времени он прождал, готовясь, напасть, прежде чем решил постучать. И все же делать было нечего, надо было выходить.

— Нортон, ты же понимаешь, что я тебя боюсь. Поэтому, пожалуйста, выйди из пещеры и привали выход камнем, тогда я выйду! — громко прокричала Тамми.

— А как ты узнаешь, что я вышел из пещеры? Может, я только проимитирую, что ухожу, а сам останусь здесь, — вполне разумно возразил Нортон.

— Тогда я не выйду вообще! — зло прокричала Тамми ему в ответ. — Я могу просидеть здесь несколько дней, или даже недель. Думай сам, как меня убедить, что тебя нет в пещере, и что ты находишься от нее достаточно далеко.

Тамми услышала как о стену пещеры ударился камень, она догадалась, что Нортон с раздражением метнул его по стене. Тамми испугалась еще больше, вспыльчивых легко раздражающихся людей она всегда опасалась, поэтому она решила еще денек посидеть взаперти. Но Нортон не дал ей этого сделать. Прошло немного времени, и вдруг заработал передатчик, с помощью которого Нортон попросил ее о помощи.

— Тамми, я стою около своей палатки, можешь выходить! — В доказательство он постучал палкой по котелку, потом, видимо, подняв датчик повыше, дал услышать шум ветра.

Как же она обрадовалась его словам! На всякий случай проверила местонахождения передатчика, он, действительно находился на значительном удалении от пещеры, только тогда она решилась покинуть модуль. Набрав продуктов и воды, она пошла к Нортону. Возле его палатки было довольно уютно. Он расчистил от камней и травы все пространство. Большими валунами обложил небольшой круг, соорудив кострище. На камни уложил металлическую решетку (Тамми догадалась, что он нашел часть своих вещей, решетка, вероятно, была среди них), на решетке стояла кастрюлька, в которой булькало какое-то варево.

— Садись, — гостеприимно предложил он, указав на импровизированный стул, сложенный из камней и накрытый его курткой. Тамми осторожно присела, все еще недоверчиво поглядывая на мужчину.

— Я принесла кашу с мясом, печенье и воду, — Нортон благодарно кивнул и начал помешать ложкой в кастрюльке. Потом он схватил тряпку и снял кастрюльку с огня, поставив на ее место другую посудину с водой.

— Это для чая, — пояснил он, — ты же останешься со мной на ужин?

Она не знала, что ответить. С одной стороны лучше было бы побыстрее отсюда убраться, с другой стороны, Тамми и сама не осознавала, насколько она соскучилась по человеческому общению. А от Нортона веяло спокойствием, надежностью и даже… безопасностью.

— Нет, я, пожалуй, пойду, — неуверенно сказала она, — не хочу тебя объедать.

— Как хочешь, — покорно согласился он, но Тамми явственно расслышала в его голосе огорченные нотки.

— Я, может быть, завтра еще приду, — пугаясь собственной решимости, тихо сказала она. Глаза Нортона блеснули радостью.

На следующий день Тамми готовилась в гости к Нортону, словно собиралась идти на пикник, пакуя и тарелку, и ложку, и кружку, кусок сыра, плитку шоколада, кусок колбасы, половину бережно хранимого хлеба, поколебавшись, положила два пакетика растворимого кофе. Это была максимальная щедрость, на которую Тамми была способна. Кофе исчезал в первую очередь с катастрофической скоростью. Она тряслась над каждым его граммом. Все. Можно было выходить. Перед уходом Тамми взглянула на себя в зеркало, и сама себе удивилась. До этого в зеркало она не заглядывала по нескольку дней. Неужели присутствие мужчины, да не просто мужчины, а убийцы, настолько взбудоражило ее, что заставило вспомнить о собственной внешности, и она, помимо своей воли желает выглядеть привлекательной в его глазах? Это открытие поразило ее, и она строго отчитала себя за легкомыслие, за то, что на несколько минут забыла о Трэгге. Потом вспомнив как перед сном она, в который раз перебирала в памяти каждую минуту знакомства с ним, немного успокоилась, убедившись, что ее чувства к любимому все так же крепки. С такими мыслями Тамми отправилась на ужин к Нортону.

Нортон тоже не сидел сложа руки, он встретил Тамми в своей камуфляжной форме, которая, кстати сказать, ему очень шла, был чисто выбрит, аккуратен и подтянут. Он неловко протянул ей сверток.

— Это спортивный костюм, что ты мне дала. Я бы постирал, но здесь невозможно, воды и так мало, — смущенно оправдывался он. Тамми его хорошо понимала, поэтому нисколько не обиделась. У него воды, действительно, было в обрез.

Расстарался Нортон и с угощением: брикет из сухого пайка — орехи в медовой прослойке, сухофрукты. В маленьком металлическом стаканчике стоял букетик из каких-то крошечных цветочков не то чабреца, не то пастушьей сумки. Эти милые цветы почему-то особенно тронули сердце Тамми. Они поужинали, болтая то том, о сем, потом пили кофе, и тогда, наконец, заговорили серьезно.

— Тамми, как ты здесь оказалась? — Этот вопрос, по-видимому, постоянно мучил его, поскольку он задал его первым.

— Произошла страшная ошибка! — с жаром стала рассказывать она. Тамми до этого момента даже не подозревала, как ей было мучительно от того, что она никому не могла рассказать о том, что с ней случилось, поэтому она, торопясь, выплескивала Нортону свою обиду, забыв, что он убийца, забыв, что ей надо его опасаться. Под конец рассказа слезы водопадом лились из ее глаз, она рукавом вытирала слезы и сопли, совершенно не стесняясь сидевшего рядом с ней мужчину. — По приговору суда я должна была отбывать наказание совсем в других условиях, — жаловалась она. — Море, лес, родники, ручейки, чудесный климат, потом должен был быть пересмотр приговора, на условно-досрочное, а вместо этого я оказалась здесь, — и она опять горько разрыдалась.

— А почему тебя хотят убить? — осторожно задал Нортон следующий вопрос.

— Не знаю! — истерично закричала Тамми. — Я не представляю, кому я могу мешать! У меня нет врагов. Совсем нет! Я только закончила колледж, и еще нет и полугода, как устроилась на работу. Я совершила ошибку, страшную ошибку, но не специально, а случайно, по незнанию. Вот за эту ошибку меня и осудили. Я полностью признала свою вину, меня не за что убивать! — Нортон внимательно смотрел на нее. Он не пытался ее утешать, не пытался как-то ободрить, у Тамми возникло ощущение, что он полностью растворился в ее рассказе, поскольку даже почти не моргал, следя за каждой черточкой ее лица. Этот его взгляд отрезвил ее, еще пару раз всхлипнув, она, наконец, замолчала.

— И все-таки ты кому-то мешаешь, медленно сказал он. — Мешаешь очень сильно. Я это говорю на основании того факта, что для твоего уничтожения потратили столько денег. Нанять такую команду как наша — очень недешевое удовольствие, а кроме этого экипировка, кроме этого подкуп людей, чтобы нас сюда перебросить. — Тамми смотрела на него, замерев, как суслик перед коброй. Его слова не оставили ни капли надежды, на то, что снова произошла ошибка, и убить хотели не ее, а кого-то другого.

— Но за что меня могли бы захотеть убить? — теперь уже Тамми спрашивала об этом Нортона, жалобно глядя на наемника. Он как-то странно ухмыльнулся, видимо, отметив про себя абсурдность Тамминого вопроса, но, все же подумав, выдал несколько вариантов.

— Когда мы добирались сюда, то были уверены, что здесь отбывает наказание маньяк, убивший множество людей, и что нас нанял один из родственников погибших, не желавших, чтобы убийца оставался в живых. Ну, теперь понятно, что этот вариант отпадает. Еще может быть месть, например, ревнивый муж, или ревнивая соперница. Ты ни у кого не уводила любимых? — с легкой улыбкой спросил Нортон, поскольку и сам знал ответ. Тамми отрицательно замотала головой. — Ну что ж, — со вздохом констатировал Нортон, остается только один вариант, к тому же самый реальный из всех — деньги. И деньги настолько огромные, что все предшествующие траты, мизер по сравнению с ними.

— Деньги? — поразилась Тамми. — У меня нет денег, совсем нет.

— Может, у тебя нет, зато есть у твоей семьи, — настаивал Нортон.

— И у семьи нет! Я жила с бабушкой в маленьком городке, в маленьком доме, мама меня бросила, больше никаких богатых родственников нет, это я точно знаю, — Нортон немного задумался, потом снова спросил:

— А родственники со стороны отца?

— Нет никаких родственников, — с горечью сказала Тамми, — потому что нет никакого отца. Меня мама родила в шестнадцать лет, она и сама не знала кто мой отец. Она… — Тамми смущенно прикусила губу, но потом с вызовом продолжила, — она вела легкомысленный образ жизни, и моими отцами могло быть полгорода ее сверстников — так, во всяком случае, говорила бабушка, — тут, же добавила она.

— А если это не так? — возразил Нортон. — Вдруг твоя мама точно знает, кто твой отец. Вдруг это какой-нибудь политик или бизнесмен? Вдруг она ему сообщила о рождении ребенка и тебя хотят устранить его наследники? Все равно из-за чего, хоть из-за скандала, хоть из-за денег. К тому же ты сама говорила, что твоя мама была несовершеннолетней, вдруг эта подробность может кому-то перечеркнуть карьеру?

Тамми задумалась. С этой точки зрения она ситуацию не рассматривала.