Будь моей и умри

Глава 16

Если во время утреннего визита Грина в доме у канала никто не жил, то сейчас этого сказать было нельзя. Перед входом стояла большая машина, и дом светился огнями. Грин оставил служебную машину у ворот.

Я потер себе запястья, радуясь избавлению от наручников. Но лейтенант мне еще не совсем доверял. Кроме шофера, нас сопровождали двое полицейских.

– Или я ошибся сегодня утром, – сказал лейтенант, – или эти люди только что приехали. Проверьте номер их машины, Чарли.

Один из полицейских поднял воротник и вылез из машины. Хлюпая по воде, он направился к машине, чтобы записать номер.

Грин грел ладони о свою трубку.

– Черт возьми, я и сам не знаю, почему не засадил вас в следственную камеру! А вы не знаете этого, Джонни?

Он снова начал называть меня Джонни. Путь был трудным и тернистым, но мне все-таки удалось достичь кое-чего.

– Описание мистера Блейка подходит к вашей внешности, – продолжал он. – А ваша злость на Стива Миллета могла бы способствовать тому, чтобы навесить на него убийство.

– Такой шутки я не сыграл еще ни с кем за всю свою жизнь.

– Видимо, такие слова вы говорите всем полицейским?

Им все еще не давали покоя мой "кадиллак" и мои двухсотдолларовые костюмы. И, конечно, Салли. Когда-то давным-давно я знал девушку по имени Салли. Она лежала в моих объятиях и говорила, что любит меня.

– Или вы мне верите, – сказал я Грину, – или не верите. Почему бы нам не поработать над этим делом вместе? До моего звонка Питу Фланнери я никогда ничего не слышал о Лауре Джин.

Вернулся полицейский.

– 6-84-25, – доложил он.

– Узнайте имя владельца, – распорядился Грин.

Приемник шипел и плевался, пока осуществлялась связь с главным полицейским управлением. Шофер включил фары, и только "дворники" монотонно шуршали. Иногда через потоки воды проезжала какая-нибудь машина, раскидывая своими колесами фонтаны брызг.

Полицейский, сидевший у радиоприемника, вытер себе глаза:

– Нужно было бы перекрыть бульвар Сепульведы, а то какой-нибудь идиот потонет вместе с машиной.

Грин вернулся к разговору о Лауре Джин:

– Но ведь вы точно видели, где она оставила свою машину?

– Разумеется! – отозвался я. – А также точно знал, что у Стива Миллета в четыре часа утра кончится виски. И тогда я заманил девушку в этот придорожный ресторан, прогулялся с ней и с ее собачкой милю под дождем, рассчитав, когда Стив Миллет будет проезжать мимо. Незадолго перед этим я изнасиловал девушку прямо в грязи, а потом подбросил тело под колеса машины Миллета. Напоследок пробежал тридцать две мили до дома, улегся в постель и стал ждать его телефонного звонка.

Грин не обозлился, а, наоборот, рассмеялся.

– Если посмотреть под таким углом, то вообще получается ерунда. Кстати, мистер Джонс мог бы взглянуть на этого мистера Блейка. И вас" бы он узнал, когда вы были у него. С другой стороны, лицо Стива ему более знакомо, чем ваше. Уж его-то он наверняка бы узнал... Черт бы побрал такие дела! До убийства Джоан мы имели обычное дело о несчастном случае и бегстве с места происшествия. Миллету оно обошлось бы в два года, а все другие исключались бы из игры. Но теперь это дело коснется многих.

Я замерз. Мокрая одежда прилипала к телу, и к тому же я был голоден. Однако то, что я сейчас сказал Грину, совсем не ускорило мою дорогу к дому:

– Чего вы волнуетесь за всех этих людей? И почему вы так старательно избегаете повышения по службе? Вы могли бы совершить с Блиссом неплохую сделку. Я с ходу назову вам двух инспекторов, которых "Консолидейтед Пикчерз" не оставляет в своих молитвах.

– Попридержите лучше язычок! – буркнул полицейский с переднего сиденья.

– Катитесь вы к чертям собачьим! – фыркнул Грин. – Если бы меня звали Джонни Слэглом, я бы не осмелился на подобные речи, а размышлял бы о том, что я нахожусь под арестом и что пробуду за решеткой довольно долго.

– Я считал, что вы мне поверили.

– Я не начальник полицейского управления, а только лейтенант Грин. Вы забыли об этом?

– У меня есть право взять адвоката.

– Кого именно? Блисса? Да ведь студия бросила вас на растерзание. Вы для них ничто, у вас, Джонни, нет классического профиля.

Радиоприемник в машине зашипел и пошла информация, которую затребовал Грин. Номерной знак был выдан "понтиаку" 1956 года. Владельцем являлся Довальд Рот, и жил он на Лобос-Род, 4260, Вудленд Хиллс.

Грин открыл дверцу со своей стороны.

– Теперь поговорим с мистером Ротом. Не отходите от меня, Джонни. – Он повернулся к шоферу. – Вы тоже пойдете с нами, Джек.

На шофере были высокие сапоги, так же как и на двух других полицейских. Только Грин и я заляпали себе все ноги по колено, пока добрались до дома.

Я вспомнил о Тедди Докерти, старой женщине со слуховым аппаратом. Ее показания могли бы меня спасти. Показания, заключавшиеся в том, что она слышала два крика в ночи с интервалом в тридцать секунд.

Лейтенант Грин послал шофера и одного из полицейских вокруг дома, чтобы его задняя сторона тоже оказалась под наблюдением, и после этого постучал в дверь.

В доме, несомненно, были люди, но на стук никто не отозвался. Может быть, по той причине, что они сами создавали много шума. Кто-то колотил молотком на кухне. В окно я увидел девушку. На ней было синее домашнее платье. Волосы она себе заколола повыше и орудовала метлой, выметая мусор из углов.

Грин нажал на ручку. Дверь оказалась незапертой.

– Мистер Рот, – позвал он.

Девушка в синем платье прервала работу. На кухне кто-то чертыхнулся, и к нам вышел человек маленького роста, полноватый. Лицо у него было грязным, а в руке – молоток.

– Кто вы такие, черт вас возьми? – спросил он. – И что вам нужно?

– Если это Докерти, то пусть поднимутся наверх, Дональд. Я хотела бы им показать матрац в спальной. – Женский голос был таким, словно спазма сдавила горло. – Он же теперь никуда не годится! Никуда не годится!

– Оставь меня в покое со своим матрацем, – крикнул мужчина. – Посмотри лучше на печку: там такой вид, будто они перед ней разжигали костер. Если я еще хоть раз сдам дом подобным хозяевам, можешь спокойно вести меня к психиатру.

Девушка в синем платье забралась на стул, чтобы дотянуться до паутины в углах, и теперь застыла на стуле, разглядывая нас сверху. Полицейский, сопровождавший нас, с отеческим интересом посматривал на ее ножки. Наконец девушка слезла со стула.

Мужчина снова повернулся к Грину.

– Я вас спросил, кто вы такие? Если вы должны получить от Докерти деньги, то обратились не по адресу. Чтобы привести эту развалину в порядок, надо затратить долларов триста. Можно подумать, что здесь жили свиньи.

Грин показал свой полицейский значок и представился. На мужчину это не произвело никакого впечатления.

– А теперь вот вы явились! После того как дом полностью приведен в негодность. Я – честный человек, вы слышите? И чтобы заработать деньги, мне приходится много вкалывать.

Грину оказалось этого достаточно.

– Может быть, вы помолчите немного? В этом доме проживала семья Докерти, не так ли?

Человек посмотрел на него с кислым выражением.

– А вы что, думаете, я говорю о мышах?

– Вас зовут Рот?

– Да, меня зовут Рот.

– И машина перед домом принадлежит вам?

– Да.

– И дом – тоже?

– Да, сэр. – Полицейский значок, который Грин продолжал держать в руке, начал оказывать свое действие.

– И вы сдавали его семье Докерти?

– Совершенно верно.

– У женщины еще был слуховой аппарат?

В разговор вмешалась девушка.

– Да, сэр! – И добавила с надеждой в голосе: – Она что, нарушила закон?

Грин покачал головой.

– Нет. Я просто хотел задать миссис Докерти несколько вопросов в связи со вчерашним происшествием на канале.

Девушка кивнула:

– Правильно, я об этом читала в газетах. Этот киноактер... Как же его фамилия?.. Он задавил девушку.

– Я газет не читаю, – сказал мистер Рот. – В них пишут только об одних неприятностях. И я прошу меня простить, если вел себя не очень вежливо, лейтенант. Но и вы должны понять – взгляните только на мой дом. Поломали все, что только можно было сломать. Моя жена там, наверху, уже выплакала себе все глаза.

– Когда же эти люди выехали?

– Понятия не имею. Два часа назад мы приехали сюда, чтобы получить арендную плату, – а их уже и след простыл.

– Должно быть, уехали вчера, – заметила девушка. – Когда мы появились сегодня вечером, мы еще нашли утреннюю газету и бутылку молока перед дверью.

Грин взглянул на меня.

– Этого, видимо, достаточно. Поскольку ваша история не может быть подтверждена, на сегодняшнюю ночь вы останетесь нашим гостем. Вы все рассказали, что касается Докерти?

– Конечно.

Он пожал плечами.

– О'кей! И поскольку мы уже все равно здесь, надо взглянуть на этот дом. Может быть, они оставили что-нибудь, что поможет понять, куда они уехали. – Он подозвал полицейского. – Возьмите на себя кухню, Мак. Я осмотрю гостиную и второй этаж... – Лишь теперь он взглянул на Рота. – С вашего позволения, сэр?

Грин прошел в гостиную в сопровождении хозяина дома. Полицейский направился на кухню. Я же остался с девушкой в коридоре. Женщина на втором этаже все еще плакала.

Я взглянул на девушку: если она и была хорошенькой, то я на это как-то не обратил внимания. В данный момент мне никто не нравился. Без показаний миссис Докерти я не мог ничего доказать. И, главным образом, то, что Лаура Джин кричала дважды. Поэтому меня ждала тюремная камера. Даже если бы Грин и захотел, он все равно бы не мог отпустить меня под свою ответственность. Он ведь был только лейтенантом.

– В этом происшествии есть какие-нибудь непонятные детали? – поинтересовалась девушка.

Я рассеянно кивнул. Как сказал Грин, от студии мне ждать помощи не придется. Они во мне больше не нуждались. А пока я буду томиться в камере, дело потечет по тому руслу, которое выгодно киностудии. Возможно, Стива и осудят за небрежную езду, а возможно, и нет. А меня вполне могут признать виновным в убийстве Джоан.

Я подошел к двери дома и бросил взгляд на "понтиак". Интересно, оставлен ли в нем ключ от зажигания? Лучшую возможность трудно отыскать.

Я спустился по лестнице и прошел по грязному двору. Через окно видел, как Грин осматривал шкаф.

Ключ был на месте. Я запустил мотор. В этот момент девушка крикнула:

– Лейтенант, человек, который приехал с вами... Он угоняет машину!

Я дал задний ход и развернулся в илистой воде. Колеса буксовали. Но мне все же удалось добраться до дороги. В тот же момент из дома выскочили Грин и его люди с пистолетами в руках.

Сквозь шум мотора я услышал окрик Грина:

– Не стрелять! Я сам...

Он оттолкнул одного из полицейских и поднял пистолет как раз в тот момент, когда я нажал на газ и машина подпрыгнула, словно испуганное кенгуру. Резко прозвучали четыре выстрела подряд. Четыре маленьких отверстия, окруженные сетью мелких трещин, появились в ветровом стекле – но все справа от меня.

Этому имелось только одно объяснение – Грин поверил мне. Еще в бюро он сердился не потому, что молодые полицейские меня не узнали, а потому, что они вообще привели меня к нему. Отпустить меня он не мог, поэтому и надеялся, что я догадаюсь удрать по собственной инициативе. От этого зловонного запаха преступлений и коррупции его воротило так же, как и меня.

Грин наверняка целился в правую сторону машины. Простреленное стекло ясно об этом говорило. Лейтенант Грин был одним из лучших стрелков полиции Лос-Анджелеса.

Я мчался по бульвару Сепульведы, стараясь хоть на сколько-нибудь оторваться от преследования.

Зачем? Ответ на этот вопрос был только один: Салли.