Будь моей, малышка

Глава 14

Джульетта чувствовала, что с этой минуты на свет вырвалось нечто, подобное вспышке молнии, и молния эта способна сжечь ее дотла. Только что голова ее спокойно лежала на плече Бью, а его руки блуждали по ее волосам; но когда он поцеловал ее, она внезапно ощутила сильнейшую потребность в чем-то более захватывающем.

Когда его язык властно проник в глубины ее рта, из груди девушки вырвался стон, и Джульетту окатило горячей волной желания. Пальцы ее впились в волосы Бью, она самозабвенно отвечала на его поцелуи, которые становились все настойчивее. Теперь ей уже было наплевать на нравственные принципы семейства Лоуэллов: они остались в каком-то другом, нереальном мире. Там же, где она находилась, не было времени, и поэтому бесполезно было спрашивать, как долго это тянется – минуты, часы, годы?

Наконец Бью поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– Дьявольщина! Я люблю тебя всю, но особенно твои губы, – пробормотал он и снова поцеловал ее. – Я видел их в своих снах: ты выделывала ими такое, о чем сейчас наверняка даже слушать бы не стала.

Джульетта была не в силах говорить, мысли ее сбивались. Когда Бью снова опустил голову и приник к ее губам, она поняла, что окончательно пропала.

Тело ее обмякло, голова кружилась, в ушах стоял мелодичный звон.

Почувствовав, что Бью, чуть покусывая, всасывает в рот мочку ее уха, она чуть не задохнулась. Боже, какое блаженство!

До нее не сразу дошло, что в комнате звонит телефон. Подавив истерический смех, она шевельнулась в объятиях Бью, пытаясь высвободиться. Вот и мечтай теперь о романтическом уединении и неприкосновенности жилища!

Зубы Бью сильнее прикусили мочку ее уха.

– Черт с ним, пусть надрывается, не подходи, Бутончик.

– Прошу тебя, Бью! Я через минуту вернусь.

Ей совсем не хотелось разговаривать по телефону, не хотелось, чтобы Бью отпускал ее. Сейчас он прикажет ей никуда не ходить, они снова будут целоваться, и…

Но к удивлению Джульетты, Бью легко приподнял ее и спустил с колен.

– Постарайся побыстрее, – всего лишь коротко попросил он.

Ноги плохо слушались ее, но все же она заставила себя пересечь комнату и добраться до телефона. Как раз в это время он зазвонил снова, и Джульетта схватила трубку.

– Слушаю!

– Привет, дорогая, это Селеста. Вы уже пришли в себя после сегодняшнего происшествия?

– О, все в порядке, рука почти не болит, к тому же я приняла ванну…

Джульетта услышала за спиной какой-то шорох и обернулась. Позади, расстегивая рубашку, стоял Бью. Глаза его горели.

Трубка как-то сама собой выскользнула из задрожавших пальцев Джульетты. Она наклонилась за ней, не отрывая взгляда от обнаженного тела Бью. Плечи, грудь, руки его были покрыты рельефными мускулами, а то, что Джульетта принимала за летний загар, оказалось естественным смуглым цветом кожи. Темные волосы, вьющиеся на груди, суживающейся полоской уходили к пупку и исчезали под ремнем.

Осознав, что слишком откровенно рассматривает его, Джульетта торопливо отвернулась и, выпрямившись, снова поднесла трубку к уху.

– Простите, Селеста, повторите, пожалуйста, о чем вы только что говорили.

– Я сказала, что не так давно Лили видела сержанта Дюпре разгуливающим по коридору.

– Ах вот оно что… Да, действительно, Лили не ошиблась. Сержанту не нравится, что кто-то постоянно совершает покушения на мою жизнь, вот он и решил переехать в отель.

На другом конце провода наступило долгое молчание.

– Вы находите его решение правильным, дорогая? – раздался наконец голос Селесты.

Джульетта не отвечала. Опустив глаза, она с замиранием сердца наблюдала за тем, как длинные сильные пальцы развязывают поясок ее кимоно.

– Простите, что?

– Я спросила, считаете ли вы правильным решение сержанта?

– Я…

– Кто это? Опять Селеста? – Бью потерся шершавым подбородком о висок Джульетты, и от его теплого дыхания по ее телу побежали мурашки.

Сглотнув, Джульетта кивнула.

Поясок кимоно змейкой свернулся на полу. Бью распахнул кимоно и тихо сказал:

– Попрощайся с ней.

Под кимоно на Джульетте не было ничего, кроме черных шелковых кружевных трусиков. Бью начал властно гладить ее плоский живот, а Джульетта, ощущая исходящий от его ладони жар, завороженно следила за движениями большой смугчрй руки, так резко выделявшейся на фоне ее бледно-золотистой кожи.

Селеста все еще что-то бубнила ей в ухо, но с таким же успехом она могла говорить на суахили – Джульетте никак не удавалось сконцентрировать внимание на ее словах.

– Извините, я должна идти, – прохрипела она и положила трубку на рычаг.

Бью одобрительно кивнул и, целуя, сорвал с ее плеч кимоно. Не успело оно соскользнуть к ногам Джульетты, как он подхватил ее на руки и понес на широкую кровать в спальне.

– Мне следовало побриться, – сказал он, ложась рядом, и провел пальцем по ее подбородку.

Джульетта вдруг подумала, что ее лицо скоро будет выглядеть так, словно его натерли наждачной бумагой.

Плевать!

Она положила обе ладони на мускулистую грудь Бью. Его гладкие темные соски напоминали ей маленькие речные камушки, обкатанные водой. Когда она дотронулась до одного соска, то почувствовала, как он сразу же напрягся.

Взгляд Бью опустился к ее груди, и в этот миг Джульетте вдруг захотелось спрятаться под одеялом. Знать бы, что все так получится, надела бы бюстгальтер – в нем по крайней мере ей было бы сейчас более комфортно.

Она быстро прикрыла грудь ладонями.

– Нечего на них смотреть, они у меня слишком маленькие. – Джульетта уже знала, что Бью нравятся груди попышнее.

Бью тут же развел ее руки в стороны.

– Они под стать тебе, именно такие, какими должны быть; и еще они до того красивые, что у меня просто щемит сердце. – Заметив, как от его слов напряглись соски Джульетты, он сглотнул.

Лаская тело Джульетты, покрывая его поцелуями, Бью при этом изо всех сил старался не испугать ее своим натиском. Уже давно он не испытывал подобных ощущений. Его то бросало в жар, то ему казалось, что он замерзает. Сейчас Бью был похож на убийцу-вампира, который когда-то уже познал вкус крови, а теперь наметил новую жертву и с трудом держит себя в руках, чтобы немедленно не броситься на нее и не прокусить ей шею.

Нежные розовые соски манили его, притягивали, звали к поцелуям, и Бью, медленно прикоснувшись губами к одному из них, немного подразнил его языком. Джульетта выгнула спину дугой и тут же снова рухнула на кровать, как будто это был электрический разряд. Тогда Бью, подняв на нее глаза, снова поцеловал сосок, слегка прикусывая его.

– О Бьюрегард!

Из ее груди вырвался странный утробный стон. Джульетта стиснула зубы и прикрыла ладонью рот. И тут Бью, приподнявшись на локтях, лег на нее.

– Нет, Джульетта, нет. Не надо сдерживать себя. Мне приятно слышать тебя, приятно осознавать, что я доставляю тебе удовольствие.

Он поцеловал ее полные губы, и они так и остались немного приоткрытыми. За ними виднелся ряд безупречно ровных влажных зубов.

Не сводя с Бью затуманенных глаз, Джульетта взяла его палец в рот, втянула внутрь и принялась сосать.

Боже! Именно одну из таких фантазий представлял он себе с самого начала, именно это выделывала она своими сексуальными губами в его беспокойных снах!

Глухо застонав, Бью просунул палец глубже, наслаждаясь ласками нежного языка. Так продолжалось несколько долгих мучительно сладостных минут. Потом он осторожно вынул палец из ее рта, а Джульетта подняла длинные стройные ноги и опустила их ему на бедра.

– О Господи, Бью!

Он заглушил ее стон страстным поцелуем.

Джульетту захлестывали эмоции, которых она никогда прежде не испытывала. Руки Бью доставляли ей неописуемое блаженство, губы сводили с ума, лишали всякой возможности соображать; она еле могла дышать и вся была словно сгусток обнаженных нервов, словно некая планета, сошедшая с привычной орбиты и хаотически мечущаяся в пространстве.

Бью немного подался назад и сел на пятки, любуясь прелестной женщиной, лежавшей перед ним.

– Подожди, сладкая, полежи так еще немного, – пробормотал он низким голосом, таким хриплым, будто его горло было забито песком.

Но Джульетте нисколько не хотелось, чтобы он на нее смотрел. Она попыталась представить себя со стороны: ноги чересчур длинные, груди маленькие, как у девчонки, бедра узкие. Совсем не в его вкусе…

Впрочем, если судить по горящим черными углями глазам, которыми Бью оглядывал всю ее, ему вовсе не было противно. Пока Джульетта лихорадочно размышляла об этом, он нежно провел пальцем по ее шее, потом по ложбинке между грудей и, наконец, остановился на животе.

– У тебя кожа самая нежная на свете, – прошептал он, словно читая ее мысли, – а твои ноги – это просто фантастика!

Неужели он на самом деле думает так?

Палец Бью тем временем продолжил путешествие вниз и наконец, оттянув резинку, проник в черные шелковые трусики. Странный трепет пронзил Джульетту, она задохнулась, бедра ее снова поднялись, и она всем телом подалась к Бью.

– О Боже, я должен видеть тебя всю. Всю!

Трусики полетели на пол.

Джульетта вспыхнула до корней волос. Она еще никогда и ни перед кем не лежала так. Она попыталась сдвинуть ноги, но Бью не позволил ей сделать этого.

Джульетта приподнялась на локтях и беспомощно посмотрела на него.

– Послушай, Бью…

В порыве необъяснимой паники она задрала ногу и уперлась пяткой в его плечо, желая отодвинуть его от себя. Куда там! Он даже не шелохнулся и только произнес:

– Вот умница – понимаешь, что я хочу попробовать тебя на вкус и во всех позах.

Не обращая внимания на горящие щеки Джульетты, он взял ее ногу, поднес ко рту маленькую розовую пятку, провел по ней языком, затем по очереди поцеловал пальчики – от большого до мизинца.

– Ты хоть знаешь, какие у тебя восхитительные, сексуальные ноги, Бутончик? Я делаю все, чтобы тебе было хорошо… но и сам получаю безумное удовольствие. Пожалуйста, не сопротивляйся.

Однако ни о каком сопротивлении речь уже не шла. Джульетта даже помыслить не могла, что в жизни бывают столь острые ощущения. Глаза ее закрылись, из горла вылетали бессвязные звуки, ноги сами собой раздвинулись, давая доступ к самым интимным частям тела.

Бью ласкал ее без устали. Господи, какая женщина! А ее божественная фигура! Когда Бью увидел Джульетту впервые, то сразу решил, что ее фотографии вполне могли бы украшать обложки самых модных и дорогих журналов. Но тогда он даже не предполагал, насколько она сексуальна, чувственна, особенно в обнаженном виде.

И все же его удивляла степень собственного возбуждения. Признавать женщину красивой не грех, но Бью Дюпре всегда нравились опытные партнерши, которые уже все познали и сами могли его чему-нибудь научить; а теперь ему безумно захотелось стать учителем этой не искушенной в таинствах любви девушки.

– О, Бью, пожалуйста! – взмолилась Джульетта. Долго упрашивать ей не пришлось: терпение Бью и так было на пределе.

Однако войти в нее оказалось не так-то просто.

– Слушай, Бутончик, тебе уже случалось заниматься этим раньше? – спросил он.

– Да, – задыхающимся голосом ответила Джульетта, – но только не так.

Бью замер.

Неужели она девственница? Нет, только не это! Ему вовсе не улыбалось брать на себя такую ответственность. Помучившись еще немного, он приподнялся и с сожалением посмотрел на девушку.

– Знаешь, что я тебе скажу? Я не какой-нибудь первопроходец, чтобы прокладывать путь другим.

Джульетта расхохоталась. Брови Бью поползли вверх: он слишком редко слышал, как она смеется.

– Ты и не можешь стать первопроходцем, Бьюрегард, даже если бы сильно захотел, – пояснила она. – Другие уже были, правда, не так много. Следовательно, особо мучиться тебе не придется.

Джульетта сделала неуловимое движение бедрами, и Бью неожиданно для себя оказался в ней. Она охнула, глаза ее затуманились. Ей казалось, что с каждым новым толчком она умирает, а потом снова каким-то чудом воскресает. Судя по прерывистому дыханию Бью, он ощущал то же самое.

Через некоторое время в спальне раздался протяжный стон, возвещавший о том, что пика оба достигли одновременно.

Когда они наконец отдышались, Бью перекатился на бок. Никогда в жизни он не чувствовал такого удивительного счастья, такого полного удовлетворения.

И вдруг он понял, что ни разу за последние два часа даже не вспомнил о грозящей Джульетте опасности.