Буратино Джа

Буратино Джа

«Себастьян Кохаузен взял с бюро коробку с сигарами.

– Разрешите вам предложить?

Солдаты взяли по две и вставили их себе за уши».

Белобров, Попов «Красный бубен».

Геннадий Николаевич протиснулся в вагон метро, который и до его маневра был полон, но домой ехать надо, хер с ним – 40 минут мучений и ты на месте. Сзади ворочалась бабулька, постукивая сумочкой на колесах по полу как посохом, впереди стоял, видимо студент, очкастый и сутулый. Судя по восхитительной наполненности рюкзака последнего, там находились как минимум пара боевых подруг задрота, пусть резиновых и сдутых, но все равно объемистых. Рюкзак своей пластиковой, грубо обработанной фурнитурой норовил поцарапать Геннадию лицо, а грязные колесики бабушкиной тележки катались туда-сюда по итальянскому трек-сайдеру, купленному за бешеные деньги. Геша дал студенту легкого пинка, одновременно боднув головой рюкзак, ткнул правым локтем бабушку под дых и развернулся на 90 градусов. Все, бля, можно жить.

Все чаще Николаич выбирал общественный транспорт, поскольку стоять в мертвых пробках стало совсем невмоготу – это было похоже на отравление мышьяком – когда то он довольно легко переносил московские заторы, но потом психика на эти бесконечные остановки, троганья и толкания стала реагировать совсем болезненно. Полтора – два часа блять, до работы, можно охуеть. Как то Геше надо было в воскресенье ранним утром заехать к себе в магазин – 11 минут от двери до двери, причем гнал он не на 911-м «Поршаке», а на своей ржавой восьмере. Подобный КПД перемещения в пространстве по будням представлялся просто неприемлемым, так что метро, пусть там пердят и толкаются, но можно хоть как-то планировать время.

Настроение было средненькое – государство все сильнее закручивало гайки и было понятно, что в дуэли против такого наглого и беспринципного противника долго не выстоять. А потом опять свободное плаванье, отсутствие бабок, присутствие новых начальников, кароч полный пиздец. С другой стороны, в правом кармане M-65 Геннадия Николаевича лежал гостинец, который он приобрел сам для себя. Гешин драг-дилер, обычно молчаливый как булыжник, в этот раз разлепил свои тонкие бескровные губы, произнеся: «Хороший», и вручил страждущему два грамма предоплаченного гаша. Дурь покупалась, как понял Геннадий, у одного из мусоров, сотрудников ОБНОНа и хорошей собственно, была всегда, но время от времени попадался реальный яд, расширяющий сознание до безобразных пределов.

А хули терзаться грустными мыслями, тем более все они давно передуманы? Перед смертью не надышишься, сегодня пятница, можно себе позволить расслабуху после тяжелой трудовой недели. Почти все было уже подготовлено: литр водки, покрывшийся инеем, лежал в морозилке, другой, слегка отпитый сосуд, стоял на боковой полке. Оставалось купить только пива. В данный момент подруга Геннадия Николаевича, Надежда Владимировна, готовила закуски для предстоящего праздника души, ключи у мадам от квартиры Геши имелись уже давно. Дама была этакой веселой пухлой хохотушкой, похотливой и миловидной. Девчушка могла нормально жахнуть водки, запить ее пивом и не париться по пустякам, в общем – компанейская мадама. Единственно что, Надежда Владимировна боялась дунуть вместе с Гешей, видимо опасаясь того, что из принудительно расширенного таким образом разума может вылезти наружу, но к экспериментам Николаича относилась с полным пониманием.

Геннадий, дабы не ходить два раза, взял с десяток пузырей пенного пшеничного напитка от разных брендов (что такое обостренные вкусовые ощущения сильно обкуренного человека, он представлял не понаслышке) и вышел на финишную прямую к своей старой перовской пятиэтажке, на облезлом фасаде которой, дружелюбными желтыми пятнами горели окна. Геша позвонил в дверь, которая незамедлительно открылась. Любовнички не виделись уже пару дней, Надежда Владимировна уперлась твердой грудью в Геннадия и впилась в него своими пухлыми, влажными губами. Рот мадам работал как присоска, тут же нарисовался настырный язык, попытавшийся раздвинуть губы Геши и проскользнуть дальше, но Николаич был суров, поскольку знал - подобное приветствие может затянуться надолго и закончиться в колено-локтевой позиции прямо на полу прихожей, а душа уже горела, и гаш жег карман.

«Позже гражданочка» - твердо заявил Геннадий, воспользовавшись привычными для подруги оборотами речи (та работала в МВД и казенный сленг был ей хорошо знаком).

«Ладно, хуй с тобой, наркоман» - милостиво улыбнулась дама: «Опять небось дури надыбал».

Сценарии подобных вечеров отдыха были уже давно откатаны и в модернизациях не нуждались. Сначала водки, стараясь особо не налегать на закуску, дабы не красть градус, впрочем, жесткие установки отсутствовали – все по желанию. Ну а потом, в зависимости от продукта, Геннадий Николаевич доставал либо пипетку (трава), либо трубку (гаш). Существовала и определенная доза – каннабис не водка, тут напортачить с количеством значит лишить себя удовольствия, а то и вовсе превратить оное в свою полную противоположность. В свое время ОБНОНовец видимо, распродавал большой мешок с конфискатом, и Геша быстро эмпирически вычислил индивидуальную норму – полная пипетка именно то, что доктор прописал.

В один прекрасный момент тот мешок похоже кончился, и драг-дилер, выдавая порцию из новой партии, тоже произнес слово «хорошая», но Николаич особого внимания на него не обратил и ломанулся домой, к привычным ценностям. Дома он был один, так что вышло все по-простому - накатил водки, открыл банку «Гиннеса» и стал засыпать в пипетку новый, «хороший» продукт. Сразу обращало на себя внимание то, что трава не была равномерно зеленой – местами встречались желтые вкрапления, но и это Геннадий почему-то не учел. Глубоко затянувшись, Николаич вдруг обнаружил, что ядреный продукт сильно дерет горло и удержать его в себе совершенно невозможно. Закашлявшись, Геша выпустил струю дыма на волю, отдышался и глотнул «Гиннеса». Тут бы и призадуматься, но нет, ни хуя. «Будем делать затяжки поменьше» - решил наш гедонист и продолжил своё дело. Добив пипетку, он откинулся в кресле и занялся пивом. Пока не брало, и именно это было реально опасно, так бывает практически всегда с чрезмерно концентрированным каннабисом. Вштырило сильно и резко, тут бы радоваться жизни и всему остальному, но одновременно накатило чувство животного ужаса и Геше захотелось куда-нибудь спрятаться. Больше всего мечталось почему-то залезть под кровать, но кровать была импортной, двуспальной и очень низенькой – под нее пролезла бы лишь не самая упитанная кошка, соваться туда без мазы, а больше деться некуда. Волны безумия и ужаса прессинговали мощно и практически без перерыва – голова почти ничего не соображала, только билась где-то там, внутри, еще одна истеричная мысль: «А вдруг, кто-нибудь позвонит в дверь… Это будет пиздец». Короче, колбасило Геннадия часа три, под конец он уже практически молился: «Отпусти меня, ебучая трава» - но трава не отпускала. Утром он проснулся совершенно разбитый, с туманом в мозгах и плохой координацией движений. «Надо быть осторожнее» - решил Геша для себя. Впоследствии именно с этим веществом он прекрасно нашел общий язык – хватало всего двух затяжек, чтобы уйти в заоблачную нирвану и долго-долго оттуда не возвращаться.

Перепробовав много разной дури, в конце - концов Николаич остановился именно на каннабисе, и сему способствовал ряд серьезных причин. Трава давала чувство, которое ничто больше дать не могло, правда, получилось это не сразу, когда-то очень давно не цепляло, потом цепляло как то не так и вдруг… Хорошенько дунув на базе отдыха в Запорожье, он вдруг провалился в параллельную реальность, про бабочек в животе и говорить нечего: махаоны-мутанты размером с птеродактиля! Разве может дать жалкое чувство влюбленности, о котором талдычат пошлые романтики, таких охуительных бабочек? Да никогда! Но бабочки были лишь сопутствующим моментом, главное заключалось в другом.

В свои почти сорок лет, Геннадий как будто превращался в непорочное дитя, которое стоит на вершине изумрудного холма, покрытого мягчайшей травкой и смотрит своим лучезарным взглядом в далекие-далекие дали, что сулят лишь воплощение самых смелых мечт, невыразимые перспективы познания и единение с высшим атманом. А больше ничего нет и не было, вообще. Во всяком случае, в подобном состоянии Геша не вспоминал про многочисленные компромиссы с самим собой, хитрожопых коллег с товарищами и по большому счету про весь свой странный жизненный путь, совершенно не оправдавший ожиданий. Никогда оказывается, не было похабных неподмытых девок, распития в компании сизоносых господ одеколона «Красные маки», бестолковых пьяных драк с привлечением подручных аксессуаров, разбитого ебала и порванных штанов.

В таком виде Николаич держался два-три часа, потом реальность, к сожалению, возвращалась, но оставался настрой, так сказать, послевкусие, которое еще несколько дней подпитывало его энергетикой в процессе серых трудовых буден. Непонятным оставалось лишь одно: откуда взялось это идеальное детство? Ведь оно у Геши было таким же, как и у всей остальной советской малышни – детский сад, где кормили отвратной манной кашей с непроваренными комками, поили кофе или какао из покоцаной алюминиевой кастрюли, затем сиденье на горшке и тихий час, все как всегда, никакого атмана. Вообще, вспоминая совок, Геннадий недоумевал, откуда брался тот отечественный тошнотворный кофе, которым потчевали везде, даже в ресторанах? От аутентичного напитка сей суррогат отличался больше, чем денатурат от односолодового виски. Возможно, это были обжаренные особым способом и помолотые желуди, недоеденные свиньями на стратегически важных объектах народного хозяйства.

Впрочем хуй бы с ним, с этим кофеем, хотя утро Геши всегда начиналось именно с него. Большая кружка свежесваренного Qualito Oro, моментально включала заспанный мозг, или прекращала тряску организма, коли последний был с бодуна.

Херово было то, что параллельная реальность постепенно схлопывалась, и Николаич дунув, теперь не всегда туда попадал – требовался качественный убойный продукт, количеством эта проблема не решалась. Геннадий начал хитрить, направляя поток сознания по нужному пути. Лучшим помощником в этом деле, как ни странно, оказался DVD – диск с мюзиклом «Приключения Буратино» 1975 года. Знаю, этот ход достаточно известен, у каждого свои художественные предпочтения. Особой популярностью у торчков всегда пользовался мультик «Ёжик в тумане». Не уверен, что этот мульт вообще снимался для детей, тем паче он получил первый приз не где-нибудь, а в Тегеране, именно те края славятся идеальными погодными условиями для произрастания искомых растений. Но у нас свой путь, даже в киностимуляторах.

Рассевшись за столом, сладкая парочка для начала треснула водки и начала ненапряжное общение. Гешина грусть-тоска постепенно проходила, а мадам была и так необычайно весела, меланхолией она в принципе не страдала. Полчаса потрещав ни о чем с подругой, Геннадий достал трубку.

«Ну вот, я так и знала».

«Сказали почетная штука, мож попробуешь? Хули нам терять кроме собственных цепей? Так, немножко, без фанатизма».

«Рано или поздно это все равно случится» - заявила Надежда: «Давай, только совсем чуть-чуть».

По вкусовым критериям и общей едкости дыма, Иннокентьич давно уже научился оценивать потенциальные опасности вещества, посему отпилив небольшой кусочек ножом, кинул его в трубку, и сначала затянулся сам. В те достославные времена каннабиоиды еще поголовно были натуральными, никаких спайсов и прочей химии, видимо государственные борцы с преступностью пока не наложили лапу на все каналы поставки, посему такой стрем как сейчас начисто отсутствовал, даже при покупке у малознакомых людей.

Подержав в легких дым, Геша выдохнул и подумал: «Однако вправду очень ничего, горло не режет, но крепость явно ощущается» - и передал трубку подруге.

«Маленькую затяжку делай и немного подержи внутри».

Надежда кивнула и втянула дым в себя, сразу передав трубку обратно. Мадам была довольно крупной и физически развитой, но Иннокентьич решил, что пары тяг ей поначалу хватит, чисто из соображений безопасности. Он дунул и передал трубку Владимировне еще раз. После чего добил оставшуюся плюху, настороженно прислушиваясь к своим ощущениям. Пока не вштырило, но то, что сие будет феерично, Геша понял сразу. Интерьер вокруг приобрел необычайную резкость от которой рябило в глазах - подобного эффекта можно достичь, выведя например, городской пейзаж, отснятый мощным 50-мегапиксельным Хассельбладом, на небольшой монитор.

Геннадий поднялся и бросил на выехавшую подставку DVD-плеера диск с фильмом. Перемотав начало (Геше не хотелось смотреть разборки Папы Карло и Джузеппе с поленом, нахера нам сейчас эти старые пердуны, мы и сами почти такие же), Иннокентьич оказался в кукольном театре. Мягко и сильно торкнуло, полетели бабочки, а затем и сам реципиент отправился в ту параллельную вселенную, куда давно собирался. Надежда тоже притихла, вперив в телевизор стеклянный взгляд. Исчезло пространство и время, о чем в свое время недвусмысленно предупреждал Иммануил Кант, осталась лишь прекрасная музыка Алексея Рыбникова, любимое с детства кино, мощная эйфория и чувство сопричастности с происходящим на экране.

«А чего это я разулыбался?» - вдруг подумалось Геннадию, у которого внезапно включилось критическое мышление: « По сути, Буратино в гордом одиночестве бьется против кучи злодеев и жуликов, хорошо у него блять за старым холстом имеется неожиданный козырь, а то совсем было бы грустно. Одни пидорасы кругом: Карабас-Барабас, Дуремар, лиса Алиса и кот Базилио, а силы добра разобщены, склонны к самокопаниям и алкоголизму: папа Карло с Джузеппе, все как в жизни. Можно было бы снять и современную версию – кота Базилио, например, сыграл бы Сергей Мавроди, лису Алису Валя Соловьева из «Властилины», конечно детской сказки уже не получилось бы, тем более с подобными ебалами на экране, пусть это будет не сказка, а трэш в духе « Bad Taste», главное, чтобы добро в конце-концов победило. На роль Буратино можно пригласить Гошу Куценко, с таким носом ему и гримироваться необязательно, дать ему в руки бензопилу и вперед - на борьбу со злом».

Сколько прошло времени: пять минут или два часа сказать было сложно, однако Геша внезапно заметил, что его дама куда то исчезла. «Пойду искать» - решил Геннадий. Он встал на ноги, которые слушались его крайне плохо и двинулся в сторону кухни. Там и нашлась Надежда, она мирно почевала на полу, иногда всхрапывая во сне. «Ну пиздец! Как ее тащить обратно?» - подумалось Геше: «Придется будить». «Вставай дорогая» - Геннадий потряс мадам за плечо.

Надя разлепила глаза и вдруг выдала неожиданную фразу: «Блять, у тебя тут жарко, что пиздец, надо открыть форточку».

«Не вопрос» - ответил Николаич и удовлетворил просьбу дамы. Сразу же сильно похолодало, поскольку на улице была середина января.

«Не, все равно жарко, надо что-то делать» - с этими словами подруга открыла дверцу морозилки, достала оттуда заиндевевший литр водки и сунула бутылку себе в декольте.

«Заебись, слегка полегчало» - заявила Надежда и отправилась в комнату. Там она открыла дверь на балкон и вышла в одних колготках прямо на снег.

«О-о хорошо-то как» - дама вдыхала морозный воздух полной грудью, одной рукой придерживая пузырь. Через несколько минут температура в квартире сравнялась с температурой на улице, но Надя упорно продолжала стоять на балконе.

«Давай, пошли обратно, простудишься».

«Да у тебя в квартире жара как в бане».

«Это гаш, не надо было тебе его курить, я дурак, что предложил, пошли, шлифанешь водкой – отпустит».

Собутыльники вернулись за стол, и Геша занялся разливом. Подруга косила обоими глазами в разные стороны и становилось понятно – долго в вертикальном положении ей не продержаться. После пары-тройки рюмок жара спала, еще две, и у дамы стали опускаться веки, а потом Геша положил ее на кровать и закрыл одеялом.

«Обломал девке пятницу, ну да ладно, она не злопамятная, а завтра еще будет суббота, наверстаем».

Геннадий вытащил детский мюзикл из DVD, подумал, и бросил на подставку «Dead Alive».

«Пора окунуться во взрослую жизнь» - решил он.