Буря страсти

Он был в ярости. При виде его она приуныла. Бесполезно убеждать себя в том, что он не имеет права сердиться. Ее тело не слушало разум.

– Что с тобой? – сразу спросил он. – Тебе нравится знакомиться с мужчинами и заниматься с ними любовью? Ты испытываешь сексуальное возбуждение, которого не чувствуешь со своим женихом? Сначала я, а теперь Кавендиш?

Эмили недоверчиво уставилась на него, не понимая, что он говорит. Как только он замолчал и потянулся к ней, словно хотел встряхнуть ее, Эмили вздрогнула от обиды, которая причиняла ей сильную физическую боль. Она торопливо прошла мимо Мэтта, игнорируя его требование остановиться, и помчалась в свою спальню.

Опустившись на кровать, она разрыдалась.

– Эмили, прости. Я не хотел…

Мэтт вошел в ее спальню и тихо закрыл дверь, наблюдая за ней. Понимая, как выглядит ее заплаканное лицо, Эмили сердито посмотрела на него. Она не собиралась вытирать слезы.

Он не имел права идти за ней в ее комнату. И не имел права грубить ей.

Яркий солнечный свет, проникающий в окно ее спальни, подчеркивал ее слипшиеся от слез ресницы. Она услышала, как Мэтт глубоко вздохнул, и увидела, как поднялась его грудь. Между ними повисло напряжение. Эмили стало трудно дышать, ее сердце колотилось как сумасшедшее. Она сквозь слезы смотрела на Мэтта, его очертания стали размытыми. Он шагнул в ее сторону.

Она прерывисто вдохнула, когда он подошел к ее кровати. У нее возникло непреодолимое желание попятиться, но она этого не сделала.

– Ты не имеешь права сюда входить, – сказала она ему.

– По-твоему, я не имею на тебя никаких прав, но я все-таки был твоим любовником. Я прикасался к тебе, целовал и ласкал. Я чувствовал, как твое тело двигается подо мной. Я занимался с тобой любовью, Эмили.

– Любовь? Ты имеешь в виду, что занимался со мной сексом, – отрезала она, не понимая, зачем он все это ей говорит.

Она знала, что он хочет снова с ней переспать, но не любит ее.

Она заметила, как исказилось его лицо, а взгляд стал настороженным.

Он тихо произнес:

– Ладно, у нас был секс. А теперь я хочу…

– А теперь ты хочешь снова использовать меня, потому что тебе так удобно, – с горечью прервала его Эмили. – Ну, этого не произойдет. Однажды я по глупости разрешила тебе…

– Ты просила меня. Ты умоляла меня, – сердито сказал он. – Ты хотела этого так же сильно, как и я.

– Нет. Нет. Нет. – Эмили застонала, закрыв уши руками и качая головой из стороны в сторону. Его слова походили на удары.

– Да, – настаивал Мэтт. Он взял пальцами ее за запястья и отвел ее руки от ушей. – Да. Эмили, я…

Он замолчал и уставился на нее как завороженный, ощущая, как быстро бьется ее сердце. Она приоткрыла губы, ее взгляд стал сонным и соблазнительным. Мэтт что-то пробормотал себе под нос, и она, обмякнув, уступила ему.

Она почувствовала, как он запускает в ее волосы свои пальцы и обхватывает ими ее затылок. Нежно поглаживая ее голову, он наклонился к Эмили. Она знала, что он собирается ее поцеловать. Знала и ничего не делала, чтобы уклониться от поцелуя. Она провела руками по его твердым плечам и закрыла глаза, нетерпеливо ожидая предстоящего удовольствия.

Голос дяди Джона, зовущего ее из-за двери, вернул Эмили в реальность. Мэтт отпустил ее, и она быстро отстранилась от него. Она не смогла заставить себя посмотреть на него и увидеть его торжествующий взгляд.

– Иду, дядя Джон! – неуверенно крикнула она, соскальзывая с кровати и напряженно проходя мимо Мэтта. Если бы дядюшка не помешал им, она бы охотно позволила Мэтту заняться с ней любовью, как он сделал это однажды. Она не только не сопротивлялась бы ему, но и с энтузиазмом ответила бы на его поцелуи и ласки.

Глава 7

Эмили не зря не хотела видеть Мэтта в доме своего двоюродного деда. Его приезд крайне неблагоприятно повлиял на работу дяди Джона над книгой.

Мэтт пробыл в гостях почти две недели, и все это время дядюшка проводил с ним или в университете гораздо больше времени, чем дома.

Нельзя отрицать, что присутствие Мэтта подарило дяде Джону новую жизнь и вдохновило его. Но вчера Питер Кавендиш позвонил ей и спросил, как идет работа над рукописью, и ей пришлось обмануть его.

Сегодня Мэтт и дядя Джон обедали с ректором, а вечером они ужинают с коллегами. Обычно Эмили радовалась возможности побыть одной, но теперь беспокойно вышагивала по комнатам. Она не заметила, как оказалась перед закрытой дверью спальни Мэтта. Когда он только приехал сюда, она запаниковала из-за его хладнокровного предположения, что снова захочет переспать с ним. Но спустя несколько дней ей стало намного труднее культивировать свой гнев. Она снова и снова вспоминала их первую встречу.

Каждый день Мэтт открывался ей с новой стороны. И она понимала, что этот человек намного лучше, чем она предполагала. Сердясь, она отошла от его двери и задалась вопросом, осознает ли Мэтт, как она на самом деле к нему относится. Или она неверно оценила ситуацию, и вскоре ему наскучит преследовать ее?

После того дня в ее спальне, когда Мэтт страстно поцеловал Эмили, он больше не пытался прикоснуться к ней. Однако иногда ей казалось, что он задумчиво наблюдает за ней, и от волнения у нее скручивало живот.

По сути, Мэтт был воплощением идеального мужчины: заботливый, сочувствующий и умный. В ту ночь, когда они занимались любовью, он был таким нежным… Но потом наступило утро, и Эмили, испытывая отвращение к самой себе, решила, что подобное не повторится. Одна ко она часто мучилась от бессонницы по ночам и страстно хотела опять прикоснуться к Мэтту.

Злясь на свою слабость, она решила выйти в заросший сад. Через десять минут, надев старые джинсы, свитер своей сестры и ее резиновые сапоги, она пошла в огород, где стала пропалывать сорняки. Огород был довольно большим и когда-то радовал глаз аккуратными дорожками и строго очерченными грядками, но теперь некоторые дорожки заросли подлеском.

Усердно работая, Эмили не заметила, как вернулись дядя Джон и Мэтт.

Двигатель автомобиля Мэтта работал почти бесшумно, поэтому она не услышала ни звука, когда он и ее дядюшка приехали и вошли в дом. Из окна спальни Мэтта открывался прекрасный вид на задний двор и особенно на огород. Он нахмурился, увидев скрюченную фигуру Эмили, яростно вырывающую из земли сорняки.

Наконец она остановилась и отвела от лица прядь волос. У нее было такое лицо, к которому подходила любая стрижка, но Мэтту больше нравилось, когда ее волосы были слегка спутанными. Он с трудом сглотнул, не в силах отвести взгляд от ее маленькой фигуры.

Он постоянно убеждал себя, что Эмили – очередная мошенница, вроде Джоли, но не сумел спровоцировать у себя яростное отвращение, которое позволило ему отвернуться от его прежней подружки.

Он пытался доказать себе следующее: шок Эмили от его приезда сюда и ее решимость доказать ему, что она сожалеет об их близости, показали ее истинное лицо. Она готова изменить мужчине, которому должна быть верна. Она не моргнув глазом занялась любовью с совершенно незнакомым человеком. И все же, сколько бы раз он ни говорил себе, что именно так ведет себя настоящая Эмили, сердце отказывалось слушать его. Он постоянно вспоминал их ночь, мягкость и отзывчивость Эмили, ее трогательную невинность и откровенность, а также ее страстное желание доставить ему удовольствие.

Гордость в ее взгляде, когда она сказала ему, что они никогда больше не будут близки, задела его за живое. Он не мог избавиться от ощущения, что в Эмили уживаются два разных человека – страстная, любящая женщина и ветреная, бессердечная обманщица. Кроме того, она была девственницей. Не поэтому ли она обратилась к Мэтту? Может, она боялась, что жених отвергнет ее из-за неопытности? Ну, это неправильный вывод. Если тот мужчина по-настоящему любит ее, ему все равно, какой у нее сексуальный опыт.

Эмили выпрямилась и потянула напряженные мышцы. Она расчистила довольно большой участок земли. Поморщившись, она повернулась, посмотрела на дом и машинально уставилась на окно спальни Мэтта. Увидев, что он наблюдает за ней, она затаила дыхание. Она понятия не имела, что он и ее дядя вернулись, и только сейчас заметила, что начинает садиться солнце.

Она сразу подумала о том, как неопрятно выглядит. От волнения у нее закружилась голова. Но почему она решила, что Мэтт нарочно пялится на нее? Он может просто смотреть в окно на улицу.

Она внезапно почувствовала себя очень уязвимой. Ей захотелось уйти в дом. Надо принять душ и привести себя в порядок. Она поспешила к кухонной двери, сняла резиновые сапоги на крыльце и протопала в дом в носках. Открыв дверь в холл, она застыла на месте и уставилась на Мэтта.

– Я не знала, что ты вернулся, – отрывисто сказала Эмили. – Я переоденусь и приготовлю чай.

– Я сам приготовлю чай.

Мэтт резко отличался от дяди Джона и ее отца, которые, несмотря на веру в свободу личности, с радостью перекладывали домашние дела на экономок.

Он шагнул в сторону, пропуская Эмили, и она рассердилась на саму себя, потому что не хотела приближаться к нему. Зря она воображает, что Мэтт схватит ее за руку. Зачем ему это делать? Старательно глядя на лестницу, она заставила себя переставлять ноги. Как только Эмили поднялась на первую ступеньку, Мэтт взял ее за руку. Его ладонь была теплой, слегка шершавой и сильной, но в то же время нежной. Он прикасался к ней так, словно знал о том, какая она хрупкая и пугливая.

Она могла бы отстраниться от него или продолжать подниматься наверх. Но по непонятной причине она осталась стоять на месте, напряженная и слегка запыхавшаяся, наблюдая за Мэттом широко раскрытыми испуганными глазами. Он осторожно провел большим пальцем по ее скуле.

– Ты испачкалась, – произнес он, и она густо покраснела. Оставалось только догадываться, что он думает о ее растрепанных волосах, грязном лице, джинсах и свитере.

– Я работала в саду, – принялась оправдываться она.

– Я знаю. Я видел тебя. Прополка сорняков успокаивает, да?

Как он догадался, что именно заставило ее выйти из дома и заняться огородом?

Он по-прежнему касался рукой ее лица и, словно чувствуя ее напряжение, стал поглаживать большим пальцем ее скулу, стараясь успокоить. Это было вовсе не страстное прикосновение, но у Эмили так разыгрались эмоции, что ее тело немедленно откликнулось на его ласку. К счастью, он не увидит, как под толстым свитером напряглись ее соски, упираясь в мягкий хлопок бюстгальтера.

Ей хотелось опуститься на пол и отдаться Мэтту, стать его частью. Но тут он позвал ее по имени, и она словно очнулась от сна, в который погрузилась из-за его прикосновений.

– Мне надо переодеться, – неуверенно сказала она. – Дядя Джон будет меня искать. Питер звонил сегодня утром.

Она сразу заметила, как изменилось выражение лица Мэтта. Он поджал губы, его взгляд стал холодным и настороженным.

– Он знает, что ты помолвлена? – сурово спросил он. – Или ты подождешь с признанием, пока не переспишь с ним?

Мэтт отлично понимал, что хамит Эмили и ведет себя неподобающим образом, но его взбесил страх в ее глазах. Ему очень не нравилось, что она боится его. Неужели она думает, что он изнасилует ее? От этой мысли ему стало тошно. Он с горечью смотрел ей вслед, пока она торопливо поднималась по лестнице.

Закрывшись в своей комнате, Эмили, стараясь не думать о словах Мэтта, быстро взяла чистую одежду и поспешила в ванную. Раздевшись, она встала под старомодный душ.

Как Мэтт посмел ей такое говорить? Она до боли прикусила губу. А почему ему не предположить нечто подобное? В конце концов, она занималась с ним сексом, будучи помолвленной с другим мужчиной.

Ни разу в жизни Эмили не чувствовала себя такой озадаченной. Ночью ее мучили воспоминания о том, каким нежным был с ней Мэтт. А утром она понимала, что, если бы их занятия любовью что-то значили для Мэтта, он обязательно разыскал бы ее. И ничто не помогало ей избавиться от осознания того, что, когда они снова встретились, его беспокоило только возобновление их сексуальных отношений, а не эмоциональная привязанность друг к другу.

Усталая и сбитая с толку, Эмили хотела убежать от Мэтта за тысячу миль. И избавиться от душевных страданий, которые ей причиняло его присутствие.

Если Мэтт вправду попытается снова уложить ее в постель, она не сможет ему отказать. Она вздрогнула, не понимая, почему не может успокоиться. Унаследованная ею от родителей осторожность сменилась опасным безрассудством, которое теперь направляло ее по жизни. Так или иначе, после знакомства с Мэттом она обнаружила, что умеет бунтовать, о чем раньше не догадывалась. Либо так, либо она по уши влюбилась в этого человека. А это, конечно, просто невозможно. Или возможно?

Глава 8

Мэтт прожил в доме дяди Джона уже почти шесть недель. С каждым днем Эмили было все труднее держать с ним дистанцию. Она придумывала любой повод, чтобы не садиться с ним и дядюшкой за обеденный стол.

Дядя Джон, рассеянный и поглощенный своими делами, почти не замечал ее отсутствия. А вот Мэтт словно получал извращенное удовольствие, разыскивая Эмили и нарочно вторгаясь в ее пространство. И он постоянно находил этому какое-нибудь оправдание: документы, необходимые ее дяде, чашка чаю, который он для нее заварил, сообщение, которое он должен ей передать. Эмили не знала, как переживет с ним остаток его полугодового пребывания в доме.

По обрывкам разговоров за обеденным столом она узнала, что Мэтт взялся за временную работу перед тем, как решить, становиться ли ему заведующим кафедрой на постоянной основе. Дядя Джон убеждал его согласиться, указывая на преимущества такой должности.

Во время одного из таких разговоров Мэтт тихо сказал:

– Это был бы отличный карьерный шаг, и я попал бы в очень привилегированный мир. Но есть и другие университеты, другие студенты.

– Но это Оксфорд, – возразил дядя Джон, и Эмили невольно почувствовала, что ее тянет к Мэтту еще сильнее. Он был воплощением многих добродетелей, которыми она наделяла когда-то своих вымышленных героев.

Она практически забыла о предстоящем приезде родителей Трэвиса в Великобританию, пока не получила письмо от сестры. Читая его, она с тревогой прикусила нижнюю губу, размышляя, как будет и дальше врать о своей помолвке с Трэвисом, когда его родители заявят, что он на самом деле помолвлен с ее сестрой.

Солгав о помолвке с Трэвисом, она не думала о последствиях. Тогда Мэтт хотел погостить у ее дядюшки всего шесть недель, а теперь останется на полгода. Читая письмо Грейси, Эмили лихорадочно придумывала, куда еще можно поместить родителей Трэвиса. Дом дяди Джона был довольно большим, в нем можно было поселить еще шесть человек. И дом располагался в удобном месте для тех, кто собирался познакомиться с этой частью страны. Кроме того, родители Трэвиса стали Эмили почти родственниками. Она не хотела быть негостеприимной.

Спросив у дяди Джона, не будет ли он против еще двух гостей, и уклончиво объясняя, кто они такие, Эмили почти надеялась, что он откажется их принять, тем самым избавив ее от ответственности. Но он просто ответил, что все зависит от нее. Дядя Джон был убежденным холостяком, хотя когда-то был женат. Он был из тех мужчин, которые предпочитали перекладывать ведение домашнего хозяйства на женские плечи. Ему требовалась только чистая одежда, вкусная и полезная пища и тихое место, где можно спокойно работать. Эмили не однажды задавалась вопросом, с какой стати он живет в таком большом доме, если ему намного удобнее жить в одной комнате.

Она подолгу работала в саду. Несколько раз Мэтт предлагал ей помощь, но она всегда отвергала ее, стараясь не замечать, как он сердится, получив отказ. Однако запретить ему работать в саду она не могла. И ей было приятно наблюдать, как он толкает перед собой тяжелую старомодную газонокосилку по уже ухоженным лужайкам. Всякий раз, когда она выходила на улицу, встречала там Мэтта, который возился с газонокосилкой. Темные волосы падали ему на лоб, его торс загорел от пребывания на солнце, а провокационное движение его мускулов напоминало Эмили о том, как она однажды прикасалась к ним. Хуже всего то, что Мэтт совершенно не обращал внимания на то, как влияет на нее.

Как-то субботним утром ей повезло. Стояла чудесная погода, светило солнце, дул свежий ветер, и, когда Эмили убирала со стола после завтрака, она услышала, как Мэтт говорит дяде Джону, что отвезет его в Оксфорд через полчаса.

Теперь Эмили больше не приходилось играть роль шофера своего дядюшки, у нее появилось гораздо больше свободного времени. Она подождала, пока оба мужчины уедут, а потом быстро прошла в свою спальню и разделась. На улице было довольно тепло, и она могла надеть тонкий топ с короткими рукавами, джинсы и сапоги.

Шпалерные фруктовые деревья вдоль задней стены огорода цвели, но Мэтт сказал, что они вряд ли принесут много плодов. Он объяснил Эмили, как надо обрезать деревья, чтобы они давали максимальный урожай. Оказалось, он разбирается в садоводстве значительно лучше ее. Он мимоходом заметил, что его воспитывали бабушка и дедушка – увлеченные садоводы. Он не упомянул своих родителей, но дядя Джон, как бы между прочим, сообщил Эмили, что родители Мэтта были талантливыми ботаниками и погибли во время сбора редких растений, когда Мэтт был еще маленьким.

Решив добиться успеха на собственном небольшом участке, Эмили усердно изучала книги по садоводству, размышляя, с какими растениями ей лучше работать. Травы, которые она выращивала в горшках, всегда приносили пользу.

И хотя она знала, что Мэтт может дать ей дельный совет о том, с какой культурой ей поэкспериментировать в первую очередь, Эмили игнорировала все его попытки подружиться с ней.

Пока Эмили работала в саду, Мэтт приносил ей чай и не позволял прибираться в его комнате, заявляя, что сделает это сам. Он казался другим человеком, совсем не похожим на того, который резко и небрежно предложил Эмили снова переспать с ним. Она не осмеливалась ответить изменившемуся Мэтту и именно поэтому отвергала все его попытки наладить с ней отношения.

Мэтт, не подозревая о том, что на самом деле чувствует Эмили, неверно истолковал ее пренебрежение. Он решил, будто она горько сожалеет о близости с ним, и теперь она будет постоянно напоминать ему о том, что помолвлена с другим мужчиной.

Он называл себя дураком из-за того, что упорствует, вместо того чтобы просто игнорировать ее и притвориться, будто ее не существует. Но, высадив Джона у дома его друга, он поехал к Эмили.

Она энергично работала в саду, ее мягкие волосы растрепались, а кожа покраснела от солнца и труда. Топ облегал ее изящные руки и грудь, джинсы подчеркивали тонкую талию и округлые ягодицы.

Не зная, что за ней наблюдают, Эмили перестала копать, оперлась на лопату, глубоко вздохнула и оглядела плоды своего труда.

– Бобы в этом году уродятся.

Она замерла, услышав тихий голос Мэтта, а потом резко повернулась и нахмурилась, поняв, как выглядит.

– Я не знала, что вы вернетесь к обеду, – коротко сказала она. – Я лучше пойду. Дядя Джон…

– Я оставил твоего дядю с другом. Я заеду за ним позже.

Сердце Эмили забилось быстрее, ей стало очень трудно дышать. Ее охватило возбуждение и страх. Она стыдилась своих растрепанных волос и покрасневшей кожи. Она заметила, как Мэтт смотрит на нее, и не могла не сравнивать его ухоженный вид со своим. Потом она взглянула на руки Мэтта и вспомнила, как они прикасались к ее обнаженному телу. Она не забыла, как он выглядит без одежды и что она испытывала, дотрагиваясь до него.

Она нервно облизнулась и переступила с ноги на ногу, одновременно желая, чтобы он ушел и остался.

Отчаявшись, она сердито спросила:

– Чего ты хочешь, Мэтт?

– Ты знаешь, чего я хочу, – категорично сказал он. – Я хочу тебя.

Эмили понимала, что бесполезно притворяться шокированной или возмущенной.

– Я помолвлена, – соврала она.

Какое-то время он молчал, потом произнес:

– Ну да. Интересно, как бы отреагировал твой жених, если бы узнал, что мы с тобой занимались любовью, Эмили.

Она побледнела: ее потрясли его слова. Ей стало тошно, у нее закружилась голова, но она нашла в себе силы, чтобы говорить.

– Я не хочу это обсуждать, Мэтт, – хрипло сказала она. – Если ты собираешься шантажом заманить меня в постель…

– Шантаж?

При других обстоятельствах Эмили услышала бы в его резком восклицании неподдельный ужас. Но она отмахнулась от бессмысленного желания оправдаться перед Мэттом.

– Не пытайся это отрицать, – в ярости ответила она. – Ты ясно дал понять, чего хочешь от меня, как только приехал сюда. Если однажды мне пришлось заниматься с тобой сексом, это не значит, что я хочу повторения. На самом деле мне это не особенно понравилось, – солгала она, стараясь выглядеть равнодушной. Она решила, что теперь Мэтт от нее отвяжется. Ни одному мужчине не понравится, если кто-то оспорит его сексуальные способности.

Мэтт нахмурился, разглядывая напряженную Эмили. Пусть она не хочет, чтобы он занимался с ней любовью сейчас, но это не означает, что она не получила удовольствия в первый раз. У основания ее покрасневшей от солнца шеи пульсировала венка. Мэтт с трудом сдержался, чтобы не поцеловать ее в шею.

– Секс с женихом тебе нравится гораздо больше, – произнес он.

Эмили скрестила пальцы за спиной.

– Да, – отрезала она. – Его я люблю, а тебя…

– Ты просто заменила мной своего жениха, – подытожил он, совсем не рассердившись, как она ожидала. На самом деле на его лице вообще не было никаких эмоций, и Эмили растерялась.

– Жаль, что тебе не понравилось, Эмили, – мягко прибавил он, – потому что мне очень понравилось.

Она повернула голову и удивленно округлила глаза, заметив, как близко подошел к ней Мэтт.

– Мне очень понравилось, – продолжал он, вставая к ней вплотную. – Знаешь, последние недели, живя в одном доме с тобой, я все время задаюсь вопросом, каково заниматься с тобой любовью на широкой удобной кровати, а не на твердом полу внедорожника. Я не могу не думать, каково смотреть на тебя и прикасаться к тебе.

Он коснулся пальцами ее рук, и она вздрогнула.

– Сожалею, что ты не разделила моего удовольствия от наших занятий любовью, – тихо сказал Мэтт ей в ухо, и она задрожала от избытка ощущений.

– Я хочу, чтобы ты разделяла это удовольствие, Эмили, – произносил он гипнотическим тоном, пока его руки скользили по ее спине.

Напряжение внутри Эмили напоминало металлическую пружину, разрывающую ее пополам. С одной стороны, ей очень хотелось уступить Мэтту, обнять и разрешить себя поцеловать, вытащить рубашку из его джинсов и погладить его по спине. С другой стороны, она хотела оттолкнуть его от себя и броситься наутек.

Он осторожно развернул ее лицом к себе, нежно коснулся губами ее рта, а потом обвел его языком.

– Ты пахнешь солнцем и свежестью, – прошептал он у ее губ, и она вздрогнула. – Дай мне попробовать тебя всю, Эмили, и показать, какое удовольствие я могу тебе подарить.

Она трепетала от чувственного натиска слов. Он прижался губами к ее губам и крепче обнял ее. Он целовал ее так, как она мечтала после их первой ночи. Его пальцы скользнули в ее волосы, его тело было сильным и твердым, а губы соблазнительными и требовательными. Удивительные ощущения пронизывали ее тело. Грудь Эмили отяжелела, когда она вспомнила, как Мэтт целовал ее соски.

Когда Мэтт высвободил руку из ее волос и провел ею по ее мягкой груди, Эмили простонала от удовольствия. Расстегнув пуговицы на ее топе, он принялся ласкать пальцами ее грудь. Эмили выгнула спину в молчаливой просьбе продолжать и впилась ноготками в плечи Мэтта, когда он опустил голову и коснулся горячими губами ее соска.

Теперь ей больше всего хотелось, чтобы Мэтт занимался с ней любовью. Но она не могла себе этого позволить. Его губы ласкали ее шею, однако, почувствовав, как Эмили напряжена, он остановился и посмотрел на нее.

– Что с тобой? – спросил он.

Она была слишком расстроена, чтобы лгать.

– Я не могу этого сделать, Мэтт, – отрывисто сказала она. – Пожалуйста, не заставляй меня.

Эмили так сильно дрожала, что он нахмурился, машинально прижимая ее к себе.

– Это из-за твоего жениха? – спросил он, не глядя на нее.

Она тупо уставилась на Мэтта, не понимая, о чем он говорит. Потом вспомнила и виновато покраснела.

– Да, из-за него, – соврала она и прикусила губу. – Но причина не только в этом. Даже если бы я не была помолвлена, я не могла бы… Я хочу тебя, Мэтт, – смело сказала она, не в силах сейчас смотреть на него. Она не могла лгать, потому что тело выдавало ее. – Но я не могу строить отношения только на сексе. Мне этого будет мало. Мы оба знаем, что ты можешь меня возбудить. Я старалась притвориться, что это неправда. Я пыталась бороться с влечением к тебе, но мне не удастся сделать это без твоей помощи. Пожалуйста, Мэтт, помоги мне. Если я займусь с тобой любовью сейчас, я потеряю остатки самоуважения.

Его поразил накал собственных эмоций. Он хотел Эмили, иногда ненавидел ее, но теперь вдруг его охватило такое восхищение и сострадание, что он медленно погладил ее рукой по лицу, пытаясь одновременно утешить и успокоить ее. И передать ей без слов все, что он чувствовал к ней.

– По-моему, я тебя понимаю, – тихо сказал он. – Ты хочешь меня, но любишь другого. Я не собирался заставлять тебя заниматься со мной любовью, Эмили. Я просто надеялся… – Он умолк, понимая, что бессмысленно рассказывать ей о том, на что он надеялся.

– Меньше всего я хочу, чтобы все, что происходит между нами, лишило тебя чувства собственного достоинства. – Ему хотелось задать ей много вопросов, но сейчас неподходящее время. Почему, если она так сильно любит своего жениха, они не спят вместе?

Эмили дрожала, ее широко раскрытые глаза потемнели, а лицо стало бледным и печальным. Мэтт стал осторожно застегивать пуговицы на ее топе, словно она была ребенком.

– Прости, что сказала тебе о том, что мне не понравилось заниматься с тобой любовью, – резко произнесла Эмили. – Я просто испугалась.

В ее глазах было столько боли, что Мэтту захотелось обнять ее и не отпускать от себя никогда. Интересно, что за мужчина ее жених? Разве он не понимает, как ее мучает его пренебрежение? Он нужен ей здесь, а не в Австралии. И Мэтту было не по себе, что он по-прежнему хочет Эмили.

Желание. Он мрачно улыбнулся. Почему он старается не думать о том, что испытывает к ней больше чем вожделение? После расставания с Джоли он поклялся, что больше не совершит ошибку, влюбившись в женщину. К Джоли он испытывал страсть, и когда эта женщина его отвергла, он очень обиделся. Но то, что он чувствует к Эмили, выходит далеко за рамки легкого увлечения к Джоли.

Он должен был понять, что происходило с ним несколько недель назад, когда он не сумел найти Франсин. Теперь он знает, что ему следовало искать Эмили. Ему и в голову не пришло, что она перегонит свою машину в Оксфорд для ремонта. Неудивительно, что никто не слышал о ней ни в одной из автомастерских, в которые он обращался. Но вот он нашел Эмили и разочаровался.

Она любит другого мужчину. Ему полегчало, когда он решил, что она ничем не отличается от Джоли, потому что изменяет своему жениху без вины и угрызений совести. Теперь он многое понял. Без сомнения, она сбита с толку и шокирована, говоря о том, что хочет его, но ее мучает это желание. Мэтт не ожидал от нее такой честности. У него перехватило дыхание, но он продолжал выслушивать ее и запрещал себе обнимать и утешать ее.

Она хочет его, но любит другого. Смотря, как Эмили неуверенно уходит от него, он в ярости пнул пластиковое ведро, желая снести все барьеры между ними. Ему не терпелось признаться ей, что их близость была редкостной и особенной. Два человека, которые реагировали друг на друга так, как они, не могут говорить, что между ними был только секс. Но, сделав это, он покажет Эмили: он знает, что она и этот Трэвис никогда не занимались любовью. Мэтт чувствовал нутром, что она возненавидит его за это. Раз она не может признаться ему в том, что он был ее первым любовником, то он обязан молчать об этом.

Люди, живущие логикой, не влюбляются с первого взгляда. И они не культивируют эту любовь, забывая об осторожности и последствиях. Их тянет друг к другу с такой силой, что они не могут ей сопротивляться. Тем не менее сегодня Мэтт понял: он любит Эмили и любил бы ее независимо от того, сколько женихов у нее было. Независимо от того, что она запрещает себе любить его.

Он понимал ее чувства. Она уже связана с другим мужчиной, а к Мэтту испытывает только физическое желание. Если бы не этот Трэвис, ему было бы гораздо легче убедить Эмили в том, что, хотя их отношения начались довольно необычно, они по-настоящему неравнодушны друг к другу.

Оказавшись в своей спальне, Эмили тупо уставилась на стену. Дрожа, она все еще пыталась смириться с потрясением после того, как поняла, что сильно влюбилась в Мэтта.

Она не просто нуждалась в нем и хотела его, а по-настоящему любила. Он такой нежный, понимающий, щедрый и заботливый. Рядом с ним она внезапно избавилась от большинства заблуждений и страхов, которые сознательно взращивала в себе. Впервые до конца осознала, что она за человек.

Эмили словно спустилась на землю, понимая, что ее тело и эмоции характеризуют ее точнее, чем мозг. Естественные чувства намного больше отвечают ее реальным потребностям, чем сознательный разум. Если бы она не солгала и была честна с Мэттом с самого начала…

А в чем смысл? Он не любит ее. Она подозревала, что ему просто ее жалко. И она выставит себя еще большей дурой, мечтая о невозможном. Зачем ей выстраивать вокруг себя и Мэтта фантастический мир, где живет любовь и покой? Входить в этот мир очень опасно, даже мысленно.

Глава 9

Если изначально Эмили хотела, чтобы месяцы проживания Мэтта в доме ее дядюшки пролетели как можно быстрее, то теперь она лелеяла каждую минуту до его отъезда. Она не хотела, чтобы он уезжал, и все же не могла думать о том, что он останется. Всякий раз, когда он смотрел на нее или входил в комнату, она чувствовала его присутствие каждой клеточкой своего тела и напрягалась.

Если Мэтт случайно прикасался к ней, помогая по дому, его прикосновения становились одновременно адом и раем. Эмили так старалась не выдавать своих чувств, что стала избегать его.

Она похудела, ее лицо и тело казались очень хрупкими. Мэтт хмурился и мысленно проклинал ее жениха, который оставил ее одну, хотя она явно тосковала по нему. Ему становилось не по себе, когда он видел ее осунувшееся, бледное лицо, а иногда с трудом удерживался от того, чтобы не обнять ее. Все свободное время он работал в саду, пытаясь заглушить переживания тяжелым физическим трудом.

Через три месяца после того, как Мэтт переехал к ним, Эмили отправилась в Оксфорд за ежемесячными покупками. Мэтт предлагал поехать с ней, но она отказалась. Не надо было усугублять ситуацию. Странно, но такая простая и обыденная работа, как покупки в супермаркете, могла сильнее разволновать и измучить Эмили.

Мэтт наблюдал, как она уезжает, и сожалел о том, что не может облегчить ее очевидные страдания. Ему хотелось узнать некое волшебное заклинание, произнеся которое он заставит Эмили разлюбить Трэвиса и вместо этого полюбить его.

Как все-таки несправедливо: ей нравится Мэтт, она хочет его, но любит другого мужчину!

При других обстоятельствах Мэтт был бы доволен работой, проделанной в саду: он тщательно прополол клумбы и очистил от сорняков несколько больших кустов пионов с толстыми розовыми бутонами, а также бледно-розовые маки. Вдоль стены росли старомодные плетистые розы и клематисы, а в центре стены – величественная и очень старая глициния с узловатым стволом.

Мэтт занимался сорняками, когда услышал шум машины. Сначала он подумал, что Джон рано вернулся от друга, а потом увидел, что из машины выходит энергичная блондинка с густой гривой и широкой дружелюбной улыбкой.

– Привет! Я Грейси, – представилась она, подходя к Мэтту, и насмешливо прибавила: – Я сестра Эмили. – Она повернулась к машине и протянула руку высокому блондину. – А это мой жених, Трэвис.

Грейси не смотрела прямо на Мэтта, делая эти заявления. Он смутно слышал, как она говорила о том, что вернулась в Англию накануне вечером и решила сделать Эмили сюрприз.

– Кстати, где она? – спросила она, обернулась и посмотрела на Мэтта.

– Уехала по магазинам. – Он знал, что говорит отрывисто и нервно, но не мог отвести глаз от человека, стоящего рядом с Грейси.

– Ты тот самый Мэтт Слейтер, о котором Эмили нам рассказывала? – резко спросила Грейси.

Мэтт тупо кивнул, а потом выпалил:

– Когда вы сыграли помолвку?

Краем глаза он заметил, что Трэвис, нахмурившись, шагнул вперед. Грейси сжала руку жениха и спокойно ответила:

– На Рождество. Мы познакомились, когда я была в Австралии.

Теперь нахмурился Мэтт:

– Эмили была с вами в Австралии?

– Эмили? В Австралии? – Грейси хохотнула. – Нет, конечно. Эмили ненавидит путешествия. Она говорит, что это произошло потому, что мы редко виделись в детстве с нашими родителями, которые были постоянно в отъезде. Эмили живет на одном месте. Кстати, когда она вернется?

– Возвращение? – Мэтт с трудом сосредоточился на разговоре.

Трэвис по-прежнему смотрел на него, и Мэтт чувствовал, что ему не нравится, как он расспрашивает Грейси. Мэтт мог бы весь день осторожно и незаметно выуживать нужную ему информацию, но он понимал: этот рослый и мрачный австралиец будет решительно возражать против любых вопросов об их помолвке. Как бы Мэтт ни ненавидел обсуждать свои чувства и личную жизнь, на карту поставлено слишком много. Он не может рисковать и потерять Эмили просто потому, что решил скрытничать.

Глядя на Грейси и Трэвиса, он тихо сказал:

– Послушайте, я знаю, это может показаться странным, но мне нужно поговорить с вами обоими. И надо сделать это до возвращения Эмили. – Он увидел озабоченный взгляд Грейси и то, как Трэвис взял ее за руку. – Все в порядке. У Эмили все хорошо. Просто… Давайте зайдем в дом. Я заварю чай, и мы поговорим.

Полчаса спустя Грейси смотрела на Мэтта с нескрываемым весельем.

– Эмили притворилась, что помолвлена с Трэвисом? Но почему? Что ты с ней сделал?

– Я занимался с ней любовью, – признался Мэтт, и внезапно Грейси посерьезнела.

Трэвис тоже. Грейси встала. Она была рослой, намного выше Эмили, но все же ниже Мэтта. Тем не менее она выглядела как львица, готовая защитить своего беззащитного детеныша.

– Что ты сделал? – угрожающе спросила она.

– Я занимался с ней любовью, – упрямо повторил Мэтт. – Она женщина, а не ребенок.

– И она моя сестра, – категорично сказала Грейси. – Она вела очень замкнутую жизнь. Когда она училась в университете, один парень… Она готовилась к свадьбе, когда узнала, что он просто использовал ее.

Она пристально посмотрела на Мэтта:

– Эмили моя старшая сестра, но она очень уязвимая. Я не могу понять, почему она занималась с тобой любовью, а потом соврала, что помолвлена с другим. Наверное, этот интимный опыт ей очень не понравился.

– Или, наоборот, очень понравился, – тихо произнес Трэвис.

Мэтт с благодарностью посмотрел на него:

– По-моему, она любит меня. И я определенно люблю ее, но между нами много недопонимания. – Он развел руками. – Если я скажу Эмили, что знаю, что ее помолвка – выдумка, и признаюсь в своих чувствах, она вряд ли мне поверит. Она не доверяет ни своим чувствам, ни моим. Мне нужно стать ближе к ней, завоевать ее доверие, и я думаю, что знаю, как это сделать.

Грейси и Трэвис внимательно слушали его. Пару раз Грейси прерывала его, задавая резкие вопросы, но постепенно ее враждебность улетучилась.

– Я не уверена, что мне надо соглашаться на это, – сказала она, когда они с Трэвисом по обещали помочь Мэтту. – Эмили не должна пострадать.

– Если она не солгала мне, в этом не будет необходимости, – немного мрачно заметил Мэтт. Хотя он понимал, почему Эмили придумала себе жениха, он сомневался, что ее надо заставлять немного пострадать.

Когда он вынес поднос с чаем на кухню, Грейси пошла за ним, остановила его в холле и тихо спросила:

– Ты в самом деле любишь ее, да, Мэтт?

– Да, – ответил он. – Иначе я бы ничего этого не делал.

* * *

В Оксфорде было оживленно, а в супермаркете жарко и многолюдно. Эмили долго стояла в очереди, потом по пути к машине ее тележка с продуктами едва не перевернулась. Когда она в конце концов свернула на дорогу, ведущую к дому дяди Джона, у нее было отвратительное настроение.

Она слегка нахмурилась, увидев незнакомую машину на подъездной дорожке, но не придала этому значения, пока не вошла на кухню, неся самую тяжелую картонную коробку с продуктами. Там она обнаружила, что ее сестра, Трэвис и Мэтт моют посуду и смеются, как лучшие друзья. Их явно позабавило, как выглядит Эмили с тяжелой коробкой в руках, и у нее на мгновение возникло желание швырнуть в них эту коробку. А потом она разрыдалась.

Когда все трое сразу бросились к ней, стремясь ей помочь, Эмили почувствовала себя пигмеем, на которого напали гиганты. И вместо того, чтобы благодарить их за помощь, она только огрызнулась.

– Я сама, – раздраженно прибавила она. – В конце концов, я несла это от машины.

Увидев, как Грейси подняла брови, Эмили виновато покраснела. Ей не следовало срывать на ком-либо свое дурное настроение.

– Тебе следовало попросить Мэтта принести коробки, – с упреком сказала Грейси. – Зачем еще нужен жених, если ты не собираешься просить его таскать тяжести? Обещаю, я заставлю Трэвиса много работать, правда, дорогой?

На этот раз Эмили выпустила коробку из рук, едва замечая, как быстро Мэтт ее подхватил, и уставилась на сестру. О чем, черт побери, говорит Грейси? И вообще, что она здесь делает с Трэвисом? О боже…

Осознав, в какое положение попала, Эмили округлила глаза и побледнела. Мэтт поставил тяжелую коробку на стол, обернулся и увидел потрясение Эмили. Ему пришлось побороть желание подойти к ней и обнять. Он строго напомнил себе: то, что он собрался сделать, важно для них обоих. Эмили так долго избегала его, что, наверное, она никогда не смирится с тем, что он любит ее.

Непринужденно улыбаясь, он подошел к ней и обнял, чувствуя, как дрожит ее стройное тело.

– Я уже сообщил твоей сестре хорошие новости, дорогая. Не думаю, что ты будешь возражать в данных обстоятельствах, – многозначительно прибавил он, переводя взгляд с Эмили на Трэвиса.

Она смотрела на него растерянно и в замешательстве. Ей было невдомек, что происходит. Зачем Мэтт сказал Грейси, что они помолвлены? Он наверняка уже понял, что она солгала ему насчет Трэвиса.

Вслед за шоком при виде Грейси на кухне пришло ужасающее осознание того, что Мэтт теперь знает правду: она не помолвлена с Трэвисом и никогда не была его невестой. Эмили застыла на месте, ожидая увидеть отвращение и презрение в глазах Мэтта, но он смотрел на нее с теплотой и любовью. Она напряженно моргнула, когда его лицо внезапно стало размытым, и поняла, что вот-вот опять расплачется.

– Бедняжка моя милая, – тихо сказал Мэтт. – Мне не надо было отпускать тебя в Оксфорд одну. Ты, должно быть, устала. Сядь, и я налью тебе чаю.

У Эмили возникло сумасшедшее желание истерически расхохотаться. С каких это пор взрослая женщина двадцати шести лет стала настолько хрупкой, что ее нельзя отпускать одну за покупками? Если она и чувствовала себя слабой и хрупкой, то это связано не с плохим настроением и раздражением, которые сопровождали ее во время ежемесячных походов по бездушным супермаркетам, а с пониманием того, что ее сестра и Трэвис приехали в Англию – в дом дяди Джона.

Так или иначе, ее подвели к столу и заставили усесться на стул. Она попыталась встать, но Трэвис и Грейси тут же материализовались рядом с ней, словно пара тюремщиков.

– Я не хочу чая, – начала Эмили. Она не лгала. Будучи убежденным трезвенником, она захотела выпить пару бокалов крепкого алкоголя. Интересно, если она закроет глаза, а потом откроет их, что-нибудь изменится?

Она слышала, как Грейси говорила о том, как это замечательно, что она помолвлена, и, возможно, им удастся сыграть двойную свадьбу.

Эмили вздрогнула и недоуменно уставилась на свою левую руку, словно ожидая увидеть на пальце обручальное кольцо. Ей никогда не нравилась Алиса из сказок Льюиса Кэрролла, но сейчас она впервые посочувствовала ей.

– Нет, – прохрипела Эмили, протестуя. – Никакой двойной свадьбы. – Она на мгновение представила, как они с Грейси идут по проходу церкви.

Она краем уха слышала, как Мэтт легкомысленно произносит:

– Я согласен с Эмили. Кроме того, вы еще не назначили дату свадьбы, а мы с Эмили планируем пожениться в июне.

Июнь? Эмили не верила собственным ушам. До июня оставалось всего две недели.

– Июнь? Но наши родители не успеют вернуться из Бразилии, – сказала Грейси.

Эмили приложила все силы, чтобы понять, что на самом деле происходит. Трэвис протянул ей кружку чаю, который она с жадностью выпила. Грейси по-прежнему обсуждала свадьбы, а Мэтт болтал что-то совершенно нелепое и безум ное о том, что он не готов долго ждать. Он хочет скорее жениться на Эмили. А поскольку она мечтала выйти замуж в июне, это означает, что они поженятся именно в этом месяце.

– Кстати, дорогая, – прибавил Мэтт, подходя к ней и отталкивая Трэвиса локтем, а потом собственнически обнимая ее за плечи. – Ты наконец-то определилась с платьем? – Он повернулся к Грейси и, к ужасу Эмили, доверительно сказал ей: – Она не хочет надевать дурацкое белое платье. В конце концов, сейчас двадцать первый век, а мы уже не юные.

Мэтт одарил Эмили таким взглядом, который прожег бы металл. Он определенно сводил ее с ума. И почти заставлял ее поверить в то, что его пламенный взгляд, полный желания, на самом деле реальный, а не притворный.

– Она говорит, что хочет платье кремового цвета. Лично мне хотелось бы видеть ее в платье в стиле двадцатых годов. Мягкий струящийся атлас или шифон с тяжелым старинным кружевом.

– О да, такое платье тебе подойдет, Эмили, – вмешалась Грейси. – Если ты еще ничего не нашла, в Лондоне есть магазин с красивой винтажной одеждой.

Эмили осознала, что в знак протеста сжимает кулаки. Кроме того, ей не терпелось открыть свой красивый рот и громко закричать. Голова гудела и болела, Эмили чувствовала себя так, словно попала в спектакль, где все, кроме нее, знают свои роли. Она не понимала, почему Мэтт не спрашивает, зачем она солгала о помолвке. Более того, она не понимала, когда сыграла помолвку с Мэттом.

Помолвка? Эмили так сильно задрожала, что Мэтт, глядя на нее, приложил все силы, чтобы не обнять ее и не заняться с ней страстной любовью. И она не смогла бы сопротивляться и любила бы его в ответ.

Любовь? Не обманывается ли он, полагая, что Эмили в самом деле любит его? Неужели эта нелепая ситуация возникла из-за того, что ни у кого из них не хватило смелости сказать друг другу о своих истинных чувствах, когда они занимались любовью? Ни ему, ни ей не пришло в голову принять этот драгоценный подарок судьбы.

– Эмили, мы надеялись пожить в этом доме несколько дней, – сказала Грейси. – Мы хотим хорошенько осмотреться и убедиться, что у родителей Трэвиса будет все необходимое, когда они сюда приедут. Мэтт сказал, что ты согласишься, чтобы мы остались. – Она поморщилась и сухо прибавила: – Я думаю, ради спокойствия дяди Джона нам лучше последовать твоему примеру и поселиться с Трэвисом в разных комнатах, но рядом друг с другом. Вы с Мэттом проводите нас наверх?

Она проигнорировала вздох Эмили, а Мэтт сделал вид, что не замечает, как напряжены плечи Эмили.

– Ну, давай! Покажи нам, в какие комнаты можно заселиться, – настаивала Грейси. – И расскажи подробнее, что происходит, – весело прибавила она. – Представь, что ты не хочешь, чтобы я знала о вашей помолвке.

– Это было очень внезапно, – радостно произнес Мэтт.

Дрожа, Эмили встала. Мэтт оказался прямо напротив нее, и, когда она пыталась пройти мимо него, он тоже шагнул в сторону.

Он вытянул руки, чтобы поддержать ее, как она предположила. Но на самом деле он обнял ее, и возбуждающий, знакомый запах его тела ударил прямо ей в голову, как крепкое вино. Ей вдруг захотелось просто прильнуть к Мэтту и почувствовать себя ребенком.

Она и правда прислонилась к нему. Одной рукой он обнял ее шею, а потом запустил пальцы в волосы и стал массировать ей затылок, чтобы она расслабилась.

Эмили почувствовала его дыхание на своих волосах. Потом он наклонил голову и прошептал:

– Поторопись, ладно? Я хочу показать тебе, что я сделал в саду.

Подняв голову, она увидела веселый взгляд Грейси и покраснела.

– Мы с Эмили любим возиться в саду, – надменно сказал Мэтт ее сестре. – Мы оба очень старались возродить здешний сад. По сути, мы оба очень полюбили его и надеемся, что ваш дядя Джон продаст нам это место.

Если кто-то, кроме Эмили, догадался о том, как она шокирована, то не выдал этого. О чем говорит Мэтт? Эмили почувствовала, как ее сердце подпрыгнуло от радости и волнения. Откуда он узнал, что она мечтала поселиться здесь? Но вскоре она приуныла, потому что вернулась в реальность и поняла, насколько сглупила. Она понятия не имела, что происходит, но, как только они с Мэттом останутся одни, она все выяснит.

Но сначала ей придется отвести Грейси наверх и показать ей свободные комнаты. Густо покраснев, она отстранилась от Мэтта и услышала его шепот – достаточно громкий, чтобы Грейси и Трэвис тоже его услышали.

– Чем раньше мы с тобой поженимся, тем лучше. Грейси совершенно права, мне надоело оставлять тебя одну и спать в одиночку.

Эмили не знала, куда смотреть. С какой стати Мэтт делал такие возмутительные заявления? Он должен знать… О чем? О том, что ее сестра никогда не поверит, будто у нее сложатся интимные отношения с почти незнакомцем, которого она не любит.

Мэтту просто рассуждать об их браке как о чем-то само собой разумеющемся. И конечно же, он очень убедительно врет. Хотя рано или поздно Грейси придется узнать правду.

Эмили повернулась к двери. Мэтт ненадолго притянул ее к себе, чтобы она встала спиной к Трэвису и Грейси, а потом наклонился и прижался губами сначала к ее виску, отчего она непроизвольно вздрогнула, а потом долго и страстно целовал в губы. У нее закружилась голова, она с трудом поборола подавляющее желание обнять Мэтта.

Он прошептал у ее губ:

– Приходи в сад как можно скорее, и я все объясню.

Ага, он будет с ней объясняться. Эмили понятия не имела, о чем он станет говорить. Она, словно оцепенев, размышляла об их предстоящем разговоре, ведя Грейси наверх. Естественно, как только они оказались вне пределов слышимости обоих мужчин, Грейси обернулась к Эмили и схватила ее за плечи.

– А ты темная лошадка, Эмили… Ты ни разу не намекнула мне о том, что происходит. О, хотя ты написала мне о Мэтте, но, если бы я не читала между строк, я бы ни о чем не догадалась.

Чтение между строк? Эмили покраснела, задаваясь вопросом, когда она бессознательно выдала себя.

Глядя на бледное и изможденное лицо Эмили, Грейси пожалела свою сестру. Однажды Эмили уже пострадала из-за любви к мужчине. Грейси остановилась на полпути вверх по лестнице, отчего Эмили почувствовала себя карликом, глядя на нее снизу вверх.

– Он мне нравится, дорогая, и ясно, что он тебя обожает, – сказала Грейси. – Но ты почти не обмолвилась словом. И ты такая напряженная. Ты действительно любишь его, да?

Прямо сейчас Эмили могла сказать, будто она понятия не имеет, что происходит. Что они с Мэттом определенно не помолвлены. Это был ее шанс, но она не ухватилась за него. Она ответила сестре неуверенно, но правдиво:

– Да. Да, я его люблю.

Она произнесла эти слова так убедительно, что Грейси радостно улыбнулась в ответ.

– Ну, тогда все в порядке, – весело сказала Грейси. – А теперь покажи мне наши с Трэвисом комнаты. Бедняжка Трэвис, – прибавила она со смешком. – Ему не понравится, что у нас отдельные комнаты. У твоего Мэтта ангельское терпение. Я не удивлена, что он не хочет затягивать со свадьбой. Вы наверняка обвенчаетесь в церкви, а свадебный банкет устроите дома. Послушай, мы с Трэвисом едем в сторону церкви. Давай я поговорю с викарием и улажу все дела? Мэтт сказал нам, что вы оба надеетесь взять пару дней выходных, чтобы все организовать, но вы не хотите уезжать от дядюшки Джона. Мы могли бы легко…

Эмили выдавила:

– Нет. – Грейси повернулась и посмотрела на нее. – Я еще не сообщила маме с папой.

Казалось, Грейси убедило ее объяснение, но она предупредила:

– Ну, я понимаю, что вам не нужна пышная свадьба. У Мэтта нет родственников, поэтому вы устроите небольшой банкет дома. Но все равно придется очень многое организовать. И даже не думай, что Луиза откажется готовить свадебный ужин. Ты же ее знаешь.

Чувствуя себя виноватее и несчастнее с каждым словом, произносимым ее сестрой, Эмили зашагала по лестнице быстрее и едва не втолкнула Грейси в одну из свободных спален.

– Спальни соединены дверью, – быстро сказала Эмили. – Трэвис…

– Они идеально нам подходят, – прервала ее Грейси. – Но почему вы с Мэттом ими не пользуетесь, а?

Увидев, как Эмили покраснела, Грейси насмешливо произнесла:

– Когда Мэтт проговорился о том, что вы уже стали любовниками, я так удивилась, что чуть со стула не упала.

Вместо того чтобы почувствовать удовлетворение, Эмили внезапно рассердилась без всякой причины.

– Почему ты удивилась? – обиженно спросила она. – По-твоему, я настолько неадекватная, что не захочу заниматься любовью с мужчиной, которого люблю? Что нам надо было делать?! – требовательно спросила она. – Ждать, пока мы поженимся? Как делаете вы с Трэвисом?

– Ой, да ладно, я тебя не осуждаю, – мягко сказала Грейси. – Я полностью на твоей стороне, и я не считаю тебя неадекватной. Просто, зная, как Джерри тебя обидел, я предположила, что ты отказалась от страсти и романтики. Не сердись на меня, Эмми, – упрашивала она. – Я не хотела тебя обидеть. Просто ты всегда была такой…

– …Чопорной? – отрезала Эмили.

– Нет, не чопорной. Я не знаю, как тебе объяснить. Просто все, кто тебя знают, понимают: ты никогда не ляжешь в постель с мужчиной, которого не любишь.

Эмили открыла рот, чтобы сказать Грейси, как она ошибается, но ее сестра продолжала говорить:

– Я всегда завидовала твоей выдержке и уму, а Мэтт тебя обожает. Пойдем, нам лучше спуститься вниз. Я хочу, чтобы Трэвис рассказал о нас. Я еще не знаю, как долго мы здесь пробудем. Наверное, несколько дней. О, и кстати, если дядя Джон вернется через час, скажи ему, пожалуйста, что мы с Трэвисом отдыхаем и восстанавливаемся после смены часовых поясов. – Грейси лукаво улыбнулась.

Спустившись на первый этаж, они увидели, что Трэвис уже выгрузил вещи из арендованной машины. Он объяснил, что Мэтт ушел в сад. Наблюдая, как ее сестра и будущий зять направляются к лестнице, Эмили решила разобраться с Мэттом. Ей придется столкнуться с ним и выяснить, что происходит.

Глава 10

Эмили нашла Мэтта в саду, где он разглядывал бутоны пионов. Он не поднял глаз, когда она подошла, но, должно быть, услышал ее шаги, потому что с энтузиазмом заявил:

– Ты только посмотри на это! Никогда бы не поверил, что этот куст выживет. Ведь его почти задушили сорняки. А теперь он такой красивый…

Эмили больше не могла этого терпеть.

– Мэтт, что происходит? – резко спросила она. – Почему Грейси решила, что мы с тобой помолвлены?

Мэтт выпрямился. Стоя близко к Эмили, он внезапно обнял ее и собственнически погладил по спине. Он так крепко прижал ее к себе, что она удивленно ахнула и машинально попыталась высвободиться. Но Мэтт не отпустил ее, а коснулся губами ее уха и тихо сказал:

– Твоя сестра следит за нами.

Эмили инстинктивно повернула голову в сторону дома, но Мэтт повернул ее лицо к себе и припал к ее губам в нежном и волнующем поцелуе. Она немедленно уступила ему, обняла и прижалась к его телу, призывно разомкнув губы.

Казалось, поцелуй продолжался вечно. Как только Эмили собиралась с силами, чтобы вырваться от Мэтта, он начинал целовать ее шею и лицо. И каждый раз, когда он ее целовал, она все сильнее погружалась в водоворот восторга.

Целуя, он приподнял ее над землей, и его губы скользнули вниз по ее шее к обнаженному изгибу груди. Эмили поняла, что он расстегнул ее блузку. Она пыталась возразить, потребовать, чтобы он отпустил ее, и высказать ему все убедительные и жизненно важные причины остановиться, но чем ближе его рот приближался к ее соскам, тем труднее ей было мыслить разумно. На самом деле она нетерпеливо выгнулась, побуждая Мэтта продолжать и желая снова испытать сладкое мучительное ощущение от его губ, так интимно ласкающих ее тело.

Когда Мэтт внезапно остановился в дюйме от своей цели, осторожно поставил Эмили на ноги и поправил на ней блузку, она едва не закричала от разочарования.

– Все хорошо. Она уже ушла, – произнес он, но до нее дошел смысл его слов только через несколько секунд.

Эмили густо покраснела, отстранилась от него и стала застегивать блузку дрожащими пальцами.

– Я спрашиваю, что происходит? – в ярости сказала она сильно дрожащим голосом.

Наступило странное молчание. Подняв глаза, Эмили увидела, что Мэтт так же густо покраснел, как и она.

– Я думал, это очевидно, – резко ответил он. – Я хотел заняться с тобой любовью.

Какое-то время она просто стояла и наслаждалась его ответом, но потом резко одернула себя и строго сказала:

– Я не это имела в виду. Зачем ты объявил Грейси, что мы помолвлены?

– Что-что? Ах, это. По-моему, это лучшее, что можно было сделать. Знаешь, я сделал это ради тебя, – прибавил он более мягким голосом.

– Ради меня? – Она была ошеломлена.

– Ну, я сразу догадался, что должно было случиться, когда она вошла и объявила, что Трэвис – твой Трэвис – ее жених, – тихо произнес Мэтт. – Я думаю, они приехали сюда, чтобы сказать тебе, что они влюбились друг в друга, и попросить расторгнуть твою помолвку с Трэвисом. Должен признаться, мне показалось странным, что Грейси представила Трэвиса как своего жениха. Возможно, мне не стоило делать поспешных заявлений, но я мог думать только о том, как ты себя почувствуешь, когда вернешься и узнаешь, что Трэвис бросил тебя ради Грейси.

Мэтт нежно и волнующе погладил ее по руке. Эмили с трудом следила за тем, что он говорит. Умом она понимала, что ей нужно гораздо больше, чем преднамеренные и провокационные ласки. Но ей хотелось, чтобы Мэтт постоянно обнимал и целовал ее. Она с усилием вырвалась из этого эротического плена и постаралась прислушаться к тому, что он ей говорит.

– Поэтому я решил опередить их и сказать, что мы с тобой помолвлены. Но я не проболтался, что знал о тебе и о нем…

Мэтт умолк, и Эмили безмолвно уставилась на него. Она меньше всего ожидала, что Мэтт захочет защитить ее и помочь ей. От волнения к ее горлу подступил ком. Ей хотелось броситься в его объятия и зарыдать, но еще сильнее она хотела сказать ему правду.

– Должен признаться, ты восприняла это на удивление хорошо. Я боялся, что ты войдешь и бросишься в его объятия, а я не успею сказать ни слова. Ты, наверное, чувствовала себя как в аду. Ведь ты изо всех сил старалась хранить верность своему жениху, – невинно прибавил он.

Эмили по-прежнему молчала.

– Конечно, теперь ты так не подумаешь, – успокоил ее Мэтт. – Но в конце концов так, наверное, лучше. Только представь, если бы он бросил тебя ради Грейси после свадьбы.

Свадьба. Эмили внезапно вспомнила нечто гораздо более важное, чем собственные страдания из-за Трэвиса.

– Какого черта ты сказал Грейси, что мы поженимся в июне? – упрекнула она.

Мэтт казался обиженным и смущенным.

– Ну, ей удалось выудить у меня информацию о том, что мы были любовниками. Не спрашивай меня, как она это сделала. Честно говоря, у меня не было особого выбора. Я полагаю, Трэвис признался ей, что вы с ним никогда не занимались любовью, – произнес он так небрежно, что на мгновение Эмили почти не поняла значения того, что он говорил.

– Мы с Трэвисом…

– Вы же с ним не спали, верно? – рассудительно спросил Мэтт. – Сначала я подумал, что ты не спала с ним, потому что испугалась. Он понял бы, что ты неопытна. Но потом, когда я увидел его с Грейси и узнал, что вы втроем были вместе в январе, я понял: он наверняка засомневался по поводу вашей помолвки и поэтому не прикасался к тебе.

Эмили казалось, что она окаменела. Она не осмеливалась спросить Мэтта, откуда он узнал, что они с Трэвисом не были любовниками. Она сомневалась, что сумеет спокойно вынести его ответ.

– Я… Мне надо в дом, – осторожно сказала она. – Сегодня какой-то странный день. – Она прижала руку к голове и задалась вопросом, действительно ли она не спит и не видит кошмар.

– Да, не каждый день теряешь одного жениха и обретаешь другого, – весело ответил Мэтт, явно не обращая внимания на ее переживания.

Наблюдая за ней, Мэтт подумал: если бы он не злился на нее, на что имел полное право, то давно заключил бы в объятия и признался в любви. Одно дело убеждать себя, что он делает это ради них обоих, чтобы они получили шанс на взаимное счастье. И совсем другое дело стоять и видеть горе и обиду в глазах Эмили. Она, как и он, должна признать, что в их близости не было ничего постыдного или неправильного. И хотя ни один из них не понимал этого, на самом деле они влюбились друг в друга с первого взгляда.

Собравшись с силами, Мэтт притворился обиженным.

– Я думал, ты обрадуешься. Я знаю, какая ты гордая. Я понимал, что ты почувствуешь, вой дя и обнаружив, что мужчина, которого ты любишь, расторг помолвку с тобой и сделал своей невестой твою сестру. Понимаешь, со мной однажды случилось то же самое.

Эмили навострила уши и удивленно уставилась на него.

Он прибавил почти небрежно:

– Конечно, это было давно. Я был молодым и глупым. Я верил, что Джоли – так ее звали – любит меня. На самом деле ей нравился трастовый фонд, который мне оставили родители. Я узнал правду только тогда, когда застукал ее в постели с другим мужчиной, – мрачно сказал он. – Я слишком хорошо знаю, что такое унижение от потери любимого человека, Эмили. Прости, если я сделал что-то не так. Я только хотел помочь.

Эмили не знала, что ранило ее больше всего: осознание того, что Мэтт любил и, вероятно, все еще любит другую женщину, или понимание того, какой он особенный и как заботится о ней.

Но Мэтт не знал, что у него гораздо больше возможностей причинить ей боль, чем у бедняги Трэвиса. Помогая ей, он на самом деле создал Эмили ужасные проблемы. Как, черт побери, она объяснит Грейси внезапное расставание с Мэттом, если Грейси знает, что они были любовниками, и Эмили любит его? От попытки смириться с потрясением у Эмили разболелась голова.

– Послушай, это не конец света, – непринужденно сказал Мэтт. – Обязательства постоянно нарушаются.

– Ага, но не через две недели после свадьбы, когда молодожены безумно влюблены друг в друга и не могут расстаться, – сердито огрызнулась Эмили. – И не тогда, когда один из молодоженов – я. Грейси знает, что я… Она, наверное, сейчас звонит по телефону в Бразилию маме и папе. Знаешь, она действительно хочет устроить для нас свадьбу в церкви до того, как они с Трэвисом уедут домой.

Мэтт держал Эмили за руку, поглаживая большим пальцем точку пульса. Остановившись, он нахмурился и тихо произнес:

– Но, Эмили, я имел в виду твою помолвку с Трэвисом.

Эмили вытаращилась на него и предательски покраснела. Она так старалась убедить Мэтта в том, что не любит его, что совсем забыла о своей фиктивной помолвке с Трэвисом.

Внезапно у нее сдали нервы. И хотя она – двадцатишестилетняя взрослая женщина – никогда не поддавалась своим эмоциям, а строго их контролировала, она топнула ногой и огрызнулась:

– Как мне объяснить Грейси, что мы с тобой не поженимся?

Если бы в глазах Эмили не мерцали слезы, Мэтт рассмеялся бы. При виде сдержанной, упрямой и любимой Эмили он ясно представил, какой будет их дочь.

– Не беспокойся об этом, – успокоил он ее. – Мы что-нибудь придумаем. Да, кстати, пока ты была наверху, позвонил твой дядя. Он заночует у друга, поэтому не вернется до завтра.

На самом деле дяде Джону позвонил Мэтт. Он объяснил ему, что приехали Грейси и Трэвис, и сыграл на чувствах старика, который не любил шумную молодежь. Мэтт диву давался, обнаружив у себя талант обманщика. Он спокойно обратил внимание Эмили на расцветающие пионы, и ей захотелось чем-нибудь в него швырнуть. Мэтт вел себя так, словно у него все было отлично. Конечно, ведь не его сестра считает, что они с Эмили страстно любят друг друга и скоро поженятся.

Остаток дня и последовавший за этим вечер стали для Эмили продолжением кошмара, который начался, когда она вошла на кухню и узнала, что помолвлена с Мэттом.

В девять часов вечера, не в силах терпеть больше ни минуты, она призналась, что у нее болит голова, и она отправляется спать. Когда Мэтт заботливо поднялся с ней наверх, она заворчала на него, как загнанная в угол кошка, а потом шумно захлопнула дверь своей спальни у него перед носом.

Весь вечер он был внимателен к ней, как настоящий влюбленный, но ее нервы были напряжены до предела, пока она пыталась контролировать реакции своего тела на его близость. Даже сейчас, если бы он схватил ее и поцеловал, как недавно в саду, она уступила бы ему.

Эмили не знала, сколько еще вытерпит. Одно дело – контролировать свою любовь к Мэтту, держа с ним дистанцию, другое дело – общаться с ним теперь, когда он полон решимости играть влюбленного и обожающего жениха. Казалось, он притрагивается к ней при каждом удобном случае и, более того, создает поводы, чтобы к ней прикоснуться.

Ее кожа была разгоряченной и стала очень чувствительной из-за лихорадочного желания его прикосновений. Ее тело трепетало от напряжения и вожделения, а голова была затуманена эмоциями. Эмили пошарила в сумочке, достала оттуда лекарство от головной боли и приняла две таблетки перед сном. Завтра она как-нибудь убедит Грейси, что ей надо поскорее уехать отсюда. Либо так, либо Эмили придется сказать ей правду.

Она резко села в постели и вздрогнула, когда ее голова стала пульсировать от боли. Конечно, надо было во всем признаться с самого начала. Она прикусила нижнюю губу. Утром она первым делом объяснится с Грейси, а потом попросит ее уехать вместе с Трэвисом. А после их отъезда Эмили скажет Мэтту, что она ему благодарна, но ему больше не нужно притворяться ее женихом, потому что их помолвка расторгнута.

Облегченно вздохнув, Эмили легла на кровать и закрыла глаза. Да, именно так она и поступит. Это будет первое, что она сделает с утра.

Когда она проснулась, утро еще не наступило. Была ночь. Дверь ее спальни была открыта. Мэтт стоял у ее кровати и настойчиво шептал:

– Эмили, что случилось?

– Что такое? – Она села и сонно уставилась на него. – Я…

– Ты вскрикнула, когда я проходил мимо твоей двери, – солгал ей Мэтт. Он закрыл дверь, и они остались наедине в теплой и темной комнате. От волнения у Эмили скрутило живот.

– Наверное, это из-за Трэвиса и Грейси, – мягко произнес Мэтт. – Мне не стоило удивляться. Бедняжка Эмили. Я знаю, каково тебе.

Она не понимала, кто разрешил ему сесть на ее кровать. Она догадалась, что он шел в свою спальню из ванной комнаты, потому что на нем был только халат. Она услышала свежий аромат его мыла и увидела его влажные волосы.

– Ну, давай поплачь, если хочешь, – утешая, предложил он. Прежде чем она успела ответить, он практически поднял ее с кровати и, крепко обнимая, прижал к себе. – Мм, мило, – одобрительно прокомментировал он, касаясь красивого кружева на лифе ее ночной рубашки. – Этот цвет подойдет для твоего свадебного платья. Оттенок слоновой кости, он тебе к лицу.

Может, и так, но ведь это не причина обводить указательным пальцем край нежного кружева там, где оно закрывало ее грудь.

– Да, это очень мило, – пробормотал он, и внезапно Эмили пришла к выводу, что он больше не имеет в виду кружево.

Ситуация становилась опасной. Ей следует сказать Мэтту, чтобы он ушел. Она попыталась это сделать, но ее голосовые связки оказались парализованы. Точно так же были обездвижены и ее руки, потому что она нисколько не пыталась оттолкнуть Мэтта, когда он осторожно спустил бретельки ее ночной рубашки с плеч, и лиф спустился вниз, полностью открывая ее грудь.

Наконец она обрела дар речи и хрипло сказала:

– Мэтт…

Но он проигнорировал ее и мягко произнес:

– Так намного удобнее, правда, Эмили? Не волнуйся. Я знаю, ты любишь Трэвиса, и я полностью уважаю твои чувства. В конце концов, мы с тобой не впервые спим вместе.

Мэтт решил с ней переспать? Эмили не могла позволить ему сделать это, но вместо того, чтобы возражать, она обмякла и позволила ему осторожно уложить ее под одеяло и лечь рядом. Махрового халата, в котором он пришел к ней в спальню, на нем уже не было.

– Мм, как это мило, не правда ли? – тихо спросил он, медленно притягивая ее к себе.

Эмили подумала, что нельзя называть просто милым те головокружительные ощущения, которые она испытывала. Они были замечательными, опасными и страстными, но не милыми.

– Мм, как приятно тебя обнимать, Эмили, ты это знаешь? Но ты еще слишком далеко.

Слишком далеко? Она нервно сглотнула, когда Мэтт проигнорировал ее напряжение и прижался к ней всем телом.

– Вот теперь хорошо, – сказал он.

Эмили совсем не чувствовала себя хорошо.

– Мэтт, – возразила она во второй раз.

Он поднял голову и посмотрел на нее сверху вниз. Их тела соприкасались, нежно и эротично, и Эмили дрожала от возбуждения и желания. Она взмолилась, чтобы Мэтт ни о чем не догадался.

– Прости, Эмили, но не проси меня заняться с тобой любовью. Я не могу этого сделать, зная, что ты любишь другого мужчину.

Эмили не могла подобрать слова. Просить его? Она сильно разозлилась. Как он посмел такое предположить? Она не собиралась делать ничего подобного. Она не хочет, чтобы он занимался с ней любовью. Эмили сделала глубокий вдох, потом еще один и поняла, что легкое прикосновение ее обнаженной груди к груди Мэтта сильно возбуждало ее. Ей становилось все труднее притворяться равнодушной.

Она попыталась осторожно отодвинуться от Мэтта, но не смогла даже пошевелиться.

– Мэтт, – задыхаясь, сказала она, – не надо так крепко прижимать меня к себе. Я знаю, ты просто хотел помочь, но…

Она постаралась вывернуться из его объятий и замерла, когда по ее телу пробежал жаркий трепет.

– Мэтт! – потребовала она.

– Просто лежи спокойно и спи. Утром тебе полегчает.

Неужели он действительно не понимает, что делает с ней? Разве он такое глупое, бесчувственное и легкомысленное существо? Эмили поняла, что единственный способ почувствовать себя лучше – перестать дышать.

Она задерживала дыхание так долго, как могла, а потом медленно выдыхала. Но, так или иначе, за тот короткий промежуток времени, пока она не дышала, Мэтт преодолел оставшееся крошечное расстояние между ними. Ему все-таки удалось уснуть. Негодуя, она прислушивалась к его размеренному и спокойному дыханию и боролась с чувственными образами, мелькающими в ее мозгу.

Она ценила то, что Мэтт действовал из самых добрых побуждений, но на самом деле предпочла бы, чтобы он просто прошел мимо двери ее спальни. Ведь если он проснется…

И что тогда будет? Они займутся любовью? Она вздрогнула, осознав невозможность того, о чем думала. Проблема в том, что, хотя умом и душой она признавала свою любовь к Мэтту, он определенно не любил ее. Казалось, ее тело сопротивляется всем попыткам Мэтта соблазнить ее. Она изо всех сил старалась доказать ему, что его безудержное желание больше не встречает взаимности.

Какая ирония судьбы!

Она паниковала, когда Мэтт впервые приехал сюда. Она решила лгать ему о том, что помолвлена с другим мужчиной. Она презирала себя и злилась на то, что Мэтт хотел продолжить с ней отношения только ради секса. И вот теперь она лежит обнаженная рядом с ним, страстно желая, чтобы он проснулся и занялся с ней любовью. А он…

Эмили тяжело вздохнула и заставила себя повернуться к Мэтту спиной. Ей даже удалось поднять и убрать его тяжелую руку со своей талии. В конце концов, если Мэтт сумел уснуть, то и она уснет.

Но каждый раз, когда Эмили удавалось слегка отодвинуться от Мэтта, он во сне придвигался к ней и прижимался еще крепче. Наконец он снова обхватил рукой талию Эмили и прижал ее спиной к своей груди. Она испытывала блаженно-приятные ощущения, прильнув к изгибам его тела, впитывая его тепло и слушая его убаюкивающее сердцебиение.

Удостоверившись, что Эмили действительно спит, Мэтт осмелился открыть глаза. Он с сожалением задался вопросом, будет ли его план иметь неприятные последствия для него. Сумеет ли он уговорить Эмили признаться в том, что она любит его?

Эмили проснулась намного позже обычного. Она поняла это по солнечному свету, проникающему в окно. Она спала гораздо крепче обычного и намного спокойнее. От души потянувшись, она замерла.

– Наконец-то ты проснулась, соня, – тихо произнес Мэтт ей на ухо и принялся целовать ее шею и ложбинку за ухом. Эмили окончательно проснулась.

– Мэтт! – возразила она и замерла снова, когда дверь ее спальни открылась и вошла Грейси с подносом с двумя кружками кофе.

– Итак, – поддразнила она, ставя поднос рядом с кроватью. – Как хорошо, что дядя Джон вчера вечером не вернулся домой, верно, негодники?

Эмили знала, что густо покраснела с головы до пят. Судя по веселому взгляду Грейси, она решила, что они всю ночь занимались любовью. Она вспомнила, как прошлой ночью планировала обо всем рассказать Грейси утром, признаться во лжи и попросить о помощи.

– Мы с Трэвисом уедем через полчаса и не вернемся до ужина. Эмми, тебе что-нибудь привезти из Оксфорда?

Эмили хотела умолять сестру остаться. Ей нужно было выговориться, но Грейси уже направлялась к двери, а Эмили не могла вскочить с постели голышом и бежать за ней. И как она собиралась убеждать Грейси в том, что Мэтт ничего для нее не значит, что она не хочет этой помолвки, что она ничего не испытывает к нему, если сестра видела ее в постели с ним собственными глазами?

Эмили не догадывалась, как много выдает выражение ее лица, пока она наблюдала, как за ее сестрой закрывается дверь. Однако Мэтт решил не отступать.

Она устало подумала, что ей осталось сделать только одно – сказать Мэтту правду. Или, по крайней мере, ее часть. Она не могла признаться ему в любви, это должно оставаться ее секретом. Но она в состоянии сообщить ему, что солгала о Трэвисе и почему.

Эмили глубоко вздохнула и быстро произнесла:

– Мэтт, я должна тебе кое-что сказать.

Она уставилась на него и увидела его серьезный взгляд. За ночь его подбородок покрылся темной щетиной. Ей захотелось протянуть руку и коснуться ее.

Эмили вздрогнула, напуганная предстоящим разговором. Но она понимала, что нужно положить конец этой фарсовой помолвке, прежде чем дело зайдет слишком далеко. Скоро вернется дядя Джон, и сейчас ей выпадает единственный реальный шанс поговорить с Мэттом по душам.

Снова глубоко вдохнув, она почувствовала, как Мэтт взял ее за руку под одеялом. Он явно хотел ее успокоить, словно знал, что она чувствует.

Это ощущение, каким бы нелепым и необоснованным оно ни было, придало ей смелости.

Затаив дыхание, она произнесла:

– Мэтт, я солгала тебе. Я никогда не была помолвлена ни с Трэвисом, ни с кем-либо еще.

Она нетерпеливо ждала, когда Мэтт рассердится, а потом наверняка потребует объяснений, но вместо этого, как ни удивительно, он крепче сжал ее руку.

– Да, я знаю, – просто сказал он.

– Ты знаешь?

Внезапно Эмили разозлилась. Она отстранилась от него и попыталась сесть. Только тогда, когда простыня соскользнула с ее тела, обнажая грудь, она поняла, насколько неуместно ее действие.

Было чрезвычайно сложно сердиться на другого человека, фактически лежа в его объятиях, когда он так серьезно смотрел на вас, а у вас болела душа. И вам хотелось только одного: прижаться к нему и поцеловать его твердые губы.

– Но ты не можешь знать, – слабо возразила она, но потом ее осенило. – Но если ты знал, почему притворялся, что веришь в мою помолвку с Трэвисом?

– Сначала я выслушаю твои объяснения, – тихо ответил Мэтт.

Ее объяснения? Эмили неуверенно посмотрела на него. Он выглядел очень решительным, почти суровым, и все же за строгостью в его взгляде скрывалась тревога и даже обида. Сказав себе, что ей привиделось, а Мэтт, вероятно, имеет полное право попросить у нее объяснения, Эмили заставила себя быть с ним максимально честной, но раскрывать истинных чувств к нему…

– Говори, Эмили, – решительно настаивал он. – Ты собиралась сказать мне, почему ты делала вид, что ты помолвлена с Трэвисом.

– Ну, меня шокировал твой приезд сюда, – неуверенно начала она. – Я думала…

– …Что я потребую, чтобы ты перестала меня позорить. Ты решила остановить меня и придумала несуществующего жениха, – проворчал Мэтт.

Эмили уставилась на него, покачала головой и сразу сказала:

– Нет, конечно нет.

Не показалось ли ей, что Мэтт перестал мрачно поджимать губы?

– Ну, если причина не в этом, то зачем ты присвоила себе жениха своей сестры? – спросил он.

После сказанного Мэттом правда казалась настолько оскорбительной, что Эмили не знала, как ей удастся ее озвучить. На самом деле она плохо знала Мэтта и совершенно логично предполагала, что он, как и Джерри, вполне готов использовать любую женщину, чтобы удовлетворить свои сексуальные желания, не испытывая к ней ни малейших чувств и не беря на себя обязательства. Теперь, когда она по-настоящему узнала Мэтта… Эмили сглотнула, желая, чтобы все происходящее было только сном. Хорошо бы проснуться и понять, что… Что Мэтта нет рядом? Ну, нет. Даже сейчас, когда ее разум поражен чувством вины и боли, ее тело получает удовольствие и наслаждение от близости к Мэтту. Ее тело не знает, что такое совесть, сомнения и страхи. Оно просто знало, что любит Мэтта, пока ее ум отрицает это.

– Почему, Эмили? – нетерпеливо спросил Мэтт.

– Я думала, ты попытаешься заставить меня… Я думала, ты хотел…

Ох, говорить с ним намного труднее, чем она представляла. Слова просто застревали у нее в горле.

Но Мэтт решил ей помочь и спокойно произнес:

– Ты думала, я хочу заняться с тобой любовью, да?

– Не совсем так, – тихо ответила ему Эмили. – Я уже пыталась сказать тебе. Я думала, ты хочешь заняться со мной сексом, Мэтт, – прибавила она с нескрываемым отвращением. – Мне казалось, из-за того, что уже произошло, ты сочтешь меня слишком удобной партнершей для секса.

Мэтт разозлился. Она заметила это по его взгляду, стиснутым зубам и дрожащей жилке на подбородке.

– Ты считала, что я…

– Я плохо знала тебя, Мэтт, – хрипло напомнила она ему.

– Но почему же ты предположила, что я поведу себя так подло? Неужели наша близость так мало значила для тебя, что ты всерьез подумала… – Он умолк, сдерживая гнев, и Эмили стало совестно.

– Прости, – сказала она. – Я знаю, что недооценила тебя. Но все, что ты говорил, казалось, подтверждало мои опасения. Ты сказал, что хотел…

– Я сказал, что хочу тебя, и я хотел тебя, но не в такой хладнокровной и циничной манере, на которую ты намекаешь. Эмили, ты не любишь мужчин в принципе или только меня?

Она покачала головой, останавливая его:

– Нет, дело не в тебе. Все наоборот. Когда мы познакомились, мне показалось, что ты недолюбливаешь женщин, Мэтт. Мне не приходилось долго общаться с мужчинами. Я влюбилась, когда училась в университете, а он – Джерри – ну, я думала, он любит меня. А он просто использовал меня. Он отлично объяснил мне, что для мужчин секс – это просто физический контакт, полностью лишенный эмоций.

– Для некоторых мужчин, – уточнил Мэтт, – и для некоторых женщин тоже. Моя невеста Джоли была такой же. Она спала со мной, убеждая, что любит меня, хотя на самом деле…

– Должно быть, она сильно тебя обидела, – прошептала Эмили.

– Наверное, – пробормотал Мэтт в ответ. – Я, как дурак, цеплялся за свою обиду, убеждая себя, что больше ни одна женщина не причинит мне такую боль. Что я больше никогда не полюблю.

Эмили слушала его, и без всякой причины ее сердце забилось чаще.

– Мэтт, я хочу…

Она собиралась сказать, что хочет одеться, но Мэтт остановил ее, прежде чем она договорила. Он тихо произнес:

– Я тоже. Прошлой ночью я чувствовал себя как в аду. Спать рядом с тобой, хотеть тебя, вспоминать… Мне было тяжело. Но я понимал, что сначала нам нужно решить кое-что важное. И я скажу тебе, Эмили Блэклоу, что я не готов позволить тебе использовать меня для секса, пока мы во всем не разберемся.

Эмили уставилась на него:

– Мэтт…

– Нет, – чопорно ответил он. – Я серьезно, Эмили. Хотя я очень хочу заниматься с тобой любовью, хотя перевозбужден и едва не схожу с ума, зная, что был твоим первым любовником, и желаю остаться твоим единственным любовником, но не разрешу тебе использовать меня ради твоего сексуального удовлетворения. Я не разрешу взять на себя юридические обязательства передо мной.

Эмили не осмеливалась поверить в то, что слышит. Мэтт гладил ее под одеялом, отвлекая от сути вопроса всевозможными способами, усиливая ее желание и страсть.

– Мэтт, – прошептала она. У нее закружилась голова.

– Я устал играть в игры, Эмили. Скажи мне, что отношения между нами так же важны для тебя, как и для меня. Скажи мне, что ты хочешь меня… Что ты любишь меня, как я люблю тебя.

Она сразу же напряглась, осторожно вглядываясь в его лицо и гадая, откуда он обо всем знает и почему выбрал именно этот метод признания в любви.

– Эмили, пожалуйста! Я больше не могу так долго ждать. Ты сводишь меня с ума. Все эти недели жизни рядом с тобой я хотел тебя и верил, что ты принадлежишь кому-то другому. Я собирался убить его за то, что он не заботится о тебе и не любит тебя так, как ты этого заслуживаешь… Я не понимал, почему тебе пришлось обратиться ко мне за физическим удовлетворением – за физической любовью. Я не понимал, почему ты выбрала в любовники меня. Я не знал, почему твой воображаемый жених не дорожил драгоценным подарком, который ты сделала мне. Все эти недели я не понимал, кого ненавижу сильнее: его за твою любовь, тебя за твою любовь к нему, а не ко мне, или себя за любовь к женщине, которая не станет моей. Когда я узнал правду… Когда я вчера узнал от Грейси, что Трэвис никогда не был с тобой помолвлен, я сказал себе, что ты заслуживаешь наказания за мои мучения. Я сказал себе: поскольку я уже знаю, что ты хочешь меня физически, так или иначе должен найтись способ научить тебя желать меня эмоционально. Эмили, поторопись. Еще десять секунд в этой проклятой постели рядом с тобой, и я забуду все, что говорил себе, и займусь с тобой любовью. А ведь это последнее, что я должен делать, если ты меня не любишь так, как я люблю тебя. Если у нас нет будущего. Если тебя оставило равнодушной все, что мы делали в ту ночь, когда впервые встретились и поддались страсти. Поэтому будь честна со мной сейчас, Эмили. Ради нас обоих. Либо ты любишь меня и хочешь меня, как я, либо нет.

Эмили с трудом сглотнула. Даже если бы в каждом слове, произнесенном Мэттом, не было искренности и страсти, одного взгляда в его глаза было достаточно, чтобы понять: он не играет с ней, он не способен на хитрый обман. У нее так сильно сдавило горло, что она не могла говорить. Не могла признаться Мэтту в том, что у нее на душе. Поэтому ей оставалось только одно – положить голову ему на плечо и поцеловать его сильную шею, сначала нежно, а потом еще нежнее, когда он непроизвольно вздрогнул от ее ласки.

– Перестань, колдунья моя, – проворчал он, резко запустил пальцы в ее волосы и запрокинул ее голову, чтобы вглядеться в ее лицо. – Я говорил серьезно, Эмили, – прохрипел он. – Я не буду… Я не могу заниматься с тобой любовью, не зная, что ты разделяешь те чувства, которые я испытываю к тебе.

– О, Мэтт, ты должен был догадаться, что я люблю тебя. Я выдавала себя тысячу раз. Так было всякий раз, когда мы оказывались рядом друг с другом. Мне было так трудно любить тебя, но не знать, что ты любишь меня в ответ. Не понимаю, как так получилось, но в ту первую ночь…

– …Не чувствуя этого и не понимая этого умом, мы влюбились друг в друга, – подытожил Мэтт. – Наши тела и эмоции оказались мудрее нашего разума. Они знали то, что наш ум отказывался признать. Мы полюбили друг друга в ту ночь, когда впервые встретились, Эмили. С тех пор мы оба сделали все возможное, чтобы запутаться. Мы оба цеплялись за свои дурные воспоминания и использовали их как препятствия на пути к истине. Мы отрицали наши настоящие чувства и пытались разрушить нашу любовь. У нас не получилось это сделать, и теперь, я думаю, нам пора обоим признать правду. Мы любим друг друга. Я хочу, чтобы эта любовь процветала и крепла, Эмили. Я хочу жениться на тебе, родить с тобой детей, разделить с тобой всю свою жизнь. Ничего другого мне не надо.

– Я чувствую то же самое, Мэтт. Все те недели, что прошли с момента нашего расставания, я надеялась.

– Я старался найти тебя по номеру твоей машины, но ты перегнала ее сюда. Кроме того, ты представилась мне вымышленным именем, что сильнее усложнило поиски. Но я не сдавался, поверь мне, Эмили. Я просто ждал, когда поселюсь у твоего дяди, а потом собирался прочесывать каждую деревню, каждую ферму вдоль дороги, чтобы узнать, откуда ты приехала. И я, рано или поздно, нашел бы тебя, но судьба распорядилась иначе. Очевидно, она не очень высокого мнения о нас обоих, верно?

Он обнял ее лицо руками и поцеловал нежно, а потом еще нежнее. В конце концов он отстранился от нее, несмотря на ее тихий протест.

– Нет, любовь моя. Боюсь, мы не сможем заниматься любовью, – прошептал он ей в ответ. – В тот первый раз нам повезло, однако не стоит сильно искушать судьбу и полагаться на эту удачу во второй раз. Но это ненадолго. Мы поженимся в июне, и я думаю, твой дядя Джон с радостью продаст нам свой дом, а сам переедет поближе к университету.

– Он может жить и в этом доме. Здесь много места.

– О нет, – ответил Мэтт. – Я не хочу превращать мою жену в рабыню. Я очень люблю старика, но меня иногда возмущает то, как он с тобой обращается. Я знаю, тебе нравятся домашние хлопоты, но я считаю, что домашние обязанности следует распределять поровну, а не перекладывать их только на женские плечи. И, кроме того, я хочу, чтобы ты занималась только собой очень-очень долгое время. Тебе предстоит много работы в этом саду, – игриво прибавил он.

Эмили не слушала Мэтта. Она слишком увлеклась, получая удовольствие от сильного, разгоряченного мужского тела, которое было так близко к ней. Она заново открывала для себя волшебство той особенной ночи, которую они разделили, и упивалась пониманием того, что Мэтт любит ее.

– Эмили, ты выглядишь великолепно. Когда должен родиться ребенок?

– Через два месяца, – ответила Эмили, сияя и глядя на Мэтта, гордо стоящего рядом с ней.

Они поженились почти год назад, и теперь настала очередь Грейси и Трэвиса.

Ее дядюшка что-то говорил, спрашивая их, поселятся ли они навсегда в Оксфорде. Как только он уехал, Мэтт наклонил голову и пробормотал:

– Не думайте, что я не понимаю, почему вы так довольны собой, миссис Слейтер. Твоя беременность очень ловко избавила тебя от тяжелой работы в саду. Не думай, что я этого не понимаю.

Эмили улыбнулась и поддразнила его:

– А кто так усердно старался, чтобы я сейчас была беременна?

– Доктор Джейкобс не ошиблась по поводу того, что у нас будут близнецы?

– Она клянется, что это так. Ты не возражаешь?

– Нет, если ты этого хочешь.

– Я жалею только о том, что мы потратили зря кучу времени, прежде чем понять, как мы любим друг друга, – сказала она.

– А кто в этом виноват?

Сидя в другом конце комнаты, Грейси улыбнулась своему мужу и сказала:

– Ты только посмотри на них. Молодожены мы, а не они. Они похожи на супружескую пару со стажем.

– Да. А Мэтт, по-моему, сейчас по максимуму пользуется временем, пока Эмили сильнее не растолстела и он еще может обнимать ее, – усмехнулся Трэвис.

Не подозревая о том, какой интерес они к себе привлекают, Эмили и Мэтт продолжали обниматься и целоваться, забыв обо всем на свете.