Глава 11

Неотразимый Пекос оставался в памяти Анжи и после того, как угасло летнее солнце, и сам он покинул Тьерра дель Соль. На мгновение он остановился у библиотеки, где Анжи и мисс Эмили сидели после вечерней трапезы. Сердце Анжи затрепетало от волнения, когда высокий стройный мужчина с огромными серыми глазами зашел в сумерках в большую комнату с высоким потолком. Пекос выглядел потрясающе красивым в хорошо сшитых брюках из прекрасного серого габардина и в белоснежной рубашке, расстегнутой до середины груди. Он обратился к обеим женщинам, хотя его жгучий, тревожащий душу взгляд был обращен на Анжи:

— Я собираюсь в Марфу за покупками. Никто не хочет поехать со мной?

Анжи почувствовала, как в лицо ей бросился жар, а пульс участился. Ненавидя себя за то, что поддается его влиянию, она быстро отвела от Пекоса глаза, стараясь больше не смотреть на него. Но к ее ужасу он подошел прямо к тому месту, где она сидела — напротив холодного мраморного камина, и проворно опустился на пол рядом с ней. Пекос присел на корточки, его колени были широко расставлены, а одна длинная рука легла на бедро. Анжи бросились в глаза иссиня-черные волоски, вьющиеся на полуоткрытой широкой груди. Они выглядывали из-под чистой белой рубашки. Его узкого покроя брюки натянулись на упругих бедрах, которые вместе с плоским напрягшимся животом лишили ее присутствия духа. Когда глаза Анжи вновь поднялись на него, дразнящий знакомый взгляд, который она встретила, заставил горячо вспыхнуть щеки девушки. Сидя спиной к тетушке, Пекос сказал Анжи, явно вкладывая в свои слова двойной смысл:

— Если вы увидите там что-нибудь, что понравится, я куплю вам это. — Сказав это, он усмехнулся и медленно поднялся на ноги. Анжи вновь почувствовала, как вспыхнуло от смущения ее лицо.

Из-за спины Пекоса мисс Эмили сказала ласково:

— Уверена, в магазинах Марфы очень много красивых вещей, которые бы понравились Анжи. Но, Пекос, ты знаешь очень хорошо, что в такой час там все закрыто, кроме салунов и таверн.

Пекос повернул голову и засмеялся, отвернувшись от Анжи:

— Ты права, тетушка. Как глупо, что мне это не пришло в голову.

Он теперь стоял спиной к ней, и Анжи подняла глаза. Исподтишка она скользнула взглядом от его длинных стройных ног к тонкой талии и широким плечам.

Его манеры были отвратительны; он не уважал ничего и никого, в этом Анжи была уверена. Он всегда расстраивал своего доброго отца, был слишком дерзким, уезжал с ранчо, когда хотел, не говоря никому ни слова, и проводил вне дома недели и даже месяцы. Он употреблял крепкие спиртные напитки. Он играл в азартные игры как в городе, в салунах, так и на ранчо, с ковбоями. Анжи узнала все это за то короткое время, что пробыла на Тьерра дель Соль. Баррет рассказал ей практически все о сыне во время поездки по ранчо; некоторые факты она, к сожалению, узнала сама. Пекос МакКлэйн был из тех людей, кого ее дорогой усопший отец называл безнадежными грешниками. Почему же тогда, в отчаянии спрашивала себя Анжи, она сидит здесь и не может оторвать взгляд от его красивого гибкого тела? Как она может быть заинтригована таким не стоящим внимания человеком, как Пекос? Почему она испытывает сильное желание протянуть руку и дотронуться до серого габардина, покрывающего икры его длинных ног? Почему же, о всемогущий Бог, она жаждет, чтобы он снова поцеловал ее своими страстными губами? И как стыдно, как ей будет стыдно, если Пекос узнает, что она испытывает по отношению к нему! Это чувство сводило ее с ума, было опасным и пугающим. Анжи благодарила Бога, что мисс Эмили была сейчас с ними в комнате. Она жалела лишь о том, что Баррет МакКлэйн ушел отдыхать так рано; он быстро бы поставил Пекоса на место.

— … и, пожалуйста, дорогой, будь осторожен. Я знаю, что некоторые из тех мест, куда ты ходишь, часто посещают весьма сомнительные люди. — Предупреждение мисс Эмили своему племяннику заставило Анжи отвлечься от печальных дум.

— Сердце мое, я буду держаться от них в стороне. Не беспокойся, — заверил Пекос свою тетушку, прошел через комнату, наклонился и поцеловал мисс Эмили в щеку. — Увидимся завтра.

— Да, Пекос, желаю тебе хорошо провести время, — сказала она, просияв.

К ужасу Анжи, он снова повернулся к ней. Наклонившись, протянул девушке руку, и она, волнуясь, взяла ее. Он с легкостью поднял ее на ноги.

— Вы должны поехать со мной, Ангел. Я бы показал вам волшебные огни Марфы по дороге в город. — Ее ладонь оставалась в его руке, он слегка поглаживал ее большим пальцем, пока говорил.

— Я… не интересуюсь ничем подобным… а что это за огни Марфы?

— А, это огни призраков, Ангел. Я расскажу вам о них все. — Его палец продолжал поглаживать ее чувствительную ладонь, а глаза смотрели прямо в лицо.

— Я не верю в привидения, — сказала она, с вызовом подняв подбородок.

— Господи, ну тогда вы не испугаетесь. Если не хотите ехать сегодня, то можно поехать в любое время. А сейчас мне надо идти. — С этими словами он ласково притянул ее ближе и поцеловал в висок. Теплое дыхание коснулось ее вспыхнувшего лица, и он прошептал: — Я хочу большего, чем просто показать тебе эти огни, малышка. — Затем достаточно громко, чтобы тетя услышала его, он объявил:

— Я целую, всех женщин в этом доме, не так ли, тетя Эм?

— Ты неисправим, Пекос, — мягко упрекнула его Эмили.

К его поведению она привыкла. Была лишь рада, что старший МакКлэйн не видел, как его сын целует юную леди, которая скоро станет миссис Баррет МакКлэйн. Эмили не думала, что симпатия Пекоса к Анжи носила серьезный характер; он, несомненно, относился к ней так же, как и к любой другой хорошенькой девушке. Женщины всех возрастов испытывали тягу к Пекосу, и Пекос платил им таким же восхищением. Это ничего не значило для раскованного красивого молодого человека. Мисс Эмили надеялась, что это ничего не значит и для юной неискушенной Анжи. И все же в душе ее росло беспокойство. Немногие женщины могли устоять перед Пекосом. Сможет ли Анжи?

После его ухода Эмили посмотрела на Анжи, которая все еще стояла перед камином. Маленькая дрожащая рука прикасалась ко лбу как раз в том месте, куда поцеловал ее Пекос, пожелав ей спокойной ночи. Не подозревая, что пожилая женщина внимательно смотрит на нее, девушка унеслась мыслями далеко. Эмили Йорк почувствовала, как ее грудь сжалась в ожидании какой-то неясной опасности..

— Анжи, дорогая, — начала она высоким дрожащим голосом, — вы… это… — запиналась она нервно, пытаясь подобрать верные слова в надежде отвратить любую возможную для всех неприятность. — Мой племянник… Пекос очень… м-м-м, как бы это выразиться, он очень влюбчивый мальчик. Мальчик! — Она рассмеялась собственным словам. — Пекос не мальчик, конечно. Ему будет двадцать восемь совсем скоро, но для меня он все еще мальчик и всегда им будет. Но я все же хочу сказать вам, что Пекос полон жизни, любит рисковать, и… ну, он надо всем смеется. Вы должны были это заметить. Он несдержан, любит пошутить и поязвить, и это ничего для него не значит. Вы понимаете, что я хочу сказать, Анжи? — Эмили затаила дыхание в ожидании ответа.

Отняв руки от лица, Анжи слушала, как любяще говорила добрая женщина о своем племяннике. Она спрашивала себя, осознает ли мисс Эмили, что он переходит всякие границы дозволенного в своем поведении. Девушка слушала, но не улавливала смысла слов. Она не могла сказать никому, что испытывала; ни сейчас, ни потом. Стараясь казаться беззаботной, какой на самом деле себя не чувствовала, она мило улыбнулась мисс Эмили и сказала:

— Пожалуйста, не беспокойтесь, Я понимаю, что Пекос не придает своим словам никакого значения. Я не обращаю внимание на его насмешки, тетя Эмили.

— Очень хорошо, дорогая, — кивнула та в ответ. — Но… Анжи… не находишь ли ты Пекоса, ну, как бы это выразиться… привлекательным?

— Привлекательным? — повторила Анжи, думая, что никогда прежде не встречала такого красивого человека. — Да, полагаю, Пекос привлекателен. На самом деле я как-то над этим не задумывалась, тетушка Эмили. — Анжи деланно зевнула. — Сейчас, если вы позволите, я пойду к себе. Еще рано, но мне хочется спать.

Оказавшись в своей комнате, Анжи бросилась на кровать, пытаясь успокоиться. Это было совсем не просто. Пекос с легкостью поймал в силки наивную девушку. Даже искушенная женщина с трудом смогла бы устоять перед его чарами. Он принадлежал к тому сорту мужчин, к которым тянуло женщин; его мускулистое тело и смуглое красивое лицо излучали такое очарование, что даже самая искушенная женщина не могла бы ему противиться. Он двигался с ленивой грацией, которая приковывала внимание. Одной сверкающей улыбки сияющих белых зубов, одного горящего взгляда его серых глаз и нескольких слов, сказанных глубоким уверенным голосом, было достаточно, чтобы заставить сердца многих женщин тревожно забиться. Анжи Уэбстер не была исключением. Она не одобряла его поведение, боялась его чрезвычайно, но не могла справиться с чувствами, которые он пробудил в ней. Анжи разделась и легла в постель, выключив лампу около себя. Она долго лежала в темноте, пытаясь забыть пару жгучих серых глаз и широкий чувственный рот, растянувшийся в насмешливой ухмылке. Наконец, ее сморил сон, но он не принес облегчения. Пекос последовал за ней в ее сновидения, целуя и лаская ее, сливаясь с ней в одно целое.


Анжи проснулась на следующее утро, разбуженная громким стуком в дверь спальни. Завернувшись в простыню, она встала и спросила:

— Кто там?

— Сеньорита Анжи, это Делорес. Сеньор Баррет сказал, что если вы хотите выбрать коня сегодня утром, то вы должны одеться и выйти к нему через полчаса.

— Да, конечно, Делорес, — быстро ответила Анжи. — Скажите мистеру МакКлэйну, что я умираю от желания получить лошадку. — С этими словами она натянула панталоны и отбросила назад длинные, спутанные за ночь волосы, которые каскадом рассыпались по ее обнаженным плечам.

Через несколько минут Анжи прогуливалась вместе с Барретом МакКлэйном по загонам для скота, расположенным за гасиендой. Ей было дано право выбирать из огромного числа лошадей, и Баррет заверил ее, что любая кобылка, которая ей понравится, будет принадлежать ей. Со сверкающими глазами Анжи пристально рассматривала дюжины холеных красивых лошадей, и ее смущение возрастало с каждым пройденным коралем. Здесь было такое множество лошадей различных пород, окраса и размеров, а Анжи так плохо во всем этом разбиралась!

Приближаясь к концу длинного ряда конюшен, Баррет МакКлэйн сказал:

— Моя дорогая, вы не должны думать, что обязательно нужно иметь лишь palomino, если вы этого уже не хотите. Как вы видели, у нас здесь на Тьерра дель Соль есть уникальные образцы всех пород: чалые, серовато-коричневые, каурые, серые, угольно-черные, гнедые…

— Нет, я хочу palomino, но я… — Анжи умолкла. Из большого высокого кораля доносился грохот, словно там что-то рушилось. Внимание Анжи было поглощено поднявшейся суматохой. Шум доносился из закрытого амбара на дальнем конце кораля. Анжи стояла напуганная, ожидая, что крытая красным шифером крыша вот-вот обвалится и рассыплется на мелкие кусочки.

— Смотрите! Это она! — закричала вдруг счастливо Анжи, и не успел Баррет остановить ее, как она, подобрав руками подол платья, бросилась бегом прямо к дальнему коралю.

Прекрасная длинноногая palomino гордо галопировала по огороженному забором участку земли, ее золотистая шерсть поблескивала испариной, а длинные белые грива и хвост развевались, когда она бежала. Она громко ржала, вскидывая свою царственную голову. Анжи, приближаясь к кобыле, увидела, как следом за ней вырвался из загона огромный черный конь, и, бешено всхрапывая, помчался прямо к золотистой лошадке. Моментально отскочив к высокому забору, Анжи упала рядом с ним, но тут же вскочила на ноги и вцепилась в высокую ограду, ее широко раскрытые глаза были прикованы к двум лошадям. Черный жеребец преследовал и быстро догонял красавицу-лошадку. К удивлению Анжи, конь тихо заржал и сильно боднул мордой кобылу, заставив ее зашататься и захрапеть. Ее большие глаза расширились от страха. Но черный жеребец уже перестал кусать подругу своими острыми зубами, он обнюхал ее, и из его горла вырвались странные звуки. Кобылка не вырывалась и не убегала. Она повернулась к черному жеребцу, и он тут же взгромоздился на нее сзади. Анжи с широко открытыми глазами наблюдала, с какой страстью животные предавались любви.

— Анжи… — Баррет подошел к ней и, взяв ее за руку, потащил прочь от забора. Девушка почувствовала себя униженной, слезы смущения сверкнули в ее глазах. — Дитя мое, — продолжал Баррет мягко, — я не хотел, чтобы вы приходили сюда. Этот черный жеребец, Диаболо, принадлежит Пекосу, и он спаривает его с palomino.

— Я… простите, — пролепетала Анжи. — Мне надо выбрать какую-нибудь из других лошадей. — Она поторопилась назад к тропинке.

— Чепуха! — Баррет догнал ее. — Если это та лошадь, которая вам нравится, она — ваша. Она красавица, и именно поэтому Пекос выбрал ее для Диаболо.

Анжи повернулась к нему:

— Тогда, значит, я могу взять ее? Она не принадлежит Пекосу? Он не будет возражать?

— Моя дорогая, каждая лошадь в этих конюшнях принадлежит мне, за исключением этой черной скотины Диаболо. Пекос поймал его, когда был еще мальчиком, и приручил. А кобылка моя. Впрочем, теперь она ваша. Но, боюсь, вы выбрали лошадь, которая будет жеребиться.

— Мне все равно. Она очень красивая. Пекос может забрать жеребенка себе. О, Баррет, спасибо, спасибо вам. Когда я могу начать ездить на ней?

— Да хоть с завтрашнего утра.

Анжи бросила смущенный взгляд на кобылу. Торопливо повернувшись к Баррету, она сказала чуть ли не шепотом:

— А она будет себя хорошо чувствовать завтра?

Баррета забавляла ее очаровательная невинность. Думая про себя, что красивый ребенок, стоящий сейчас перед ним, скоро узнает на собственном опыте, как чувствует себя женщина на следующий день после занятий любовью, он сказал:

— Она будет себя прекрасно чувствовать завтра. Сегодня у нее последний день ее… — он прокашлялся, не зная, как поделикатнее объяснить, что завтра у кобылы заканчивается период течки. Наконец, он пробормотал:

— Завтра она не будет занята. Вы можете покататься на ней.

— Прекрасно! Могу я дать ей имя?

— Какое пожелаете.

— А у нее еще нет имени, Баррет?

МакКлэйн заколебался.

— У Пекоса уже было придумано для нее имя, но это не важно. Теперь она принадлежит вам, и вы можете назвать ее, как пожелаете.

Анжи поправила светлые волосы.

— А как Пекос назвал ее?

— Анжела, — Баррет произнес это имя по-испански.

Дрожь пробежала по спине у девушки.

— Анжела и Диаболо. Ангел и Дьявол, — повторила она, произнеся имена вслух. Огромный черный жеребец, занимающийся любовью с palomino, возник перед ее мысленным взором. К этой сцене добавилась и другая: Пекос с обнаженной смуглой грудью и горящими серыми глазами смотрит на нее. От этого видения Анжи зарделась и, как ей показалось, потеряла почву под ногами. Стоя напротив Баррета, она пошатнулась.

— Моя дорогая, вам нехорошо? — спросил он, быстро подхватывая ее под руку.

— Я… да, да… Видимо, я еще не совсем привыкла к техасскому климату.

— Вернемся в дом, — предложил МакКлэйн, его пальцы сжали ее обнаженную руку, — вы можете выбрать имя для своей palomino и позднее.

— Нет, — сказала она решительно, — ее зовут Анжела. Не вижу смысла менять имя.


На следующее утро Баррет вновь сопровождал Анжи на конюшню, где она должна была увидеть Анжелу. Лошадь стояла в одиночестве; черного жеребца не было видно. Высокий стройный мексиканец Роберто Луна стоял возле оседланной кобылы с поводьями в руках, готовый начать уроки верховой езды для Анжи. К облегчению девушки, Баррет не остался наблюдать и давать советы. Он вернулся на гасиенду, предоставив ее заботам Роберто. Расстояние, которое отделяло кораль от других конюшен, было достаточно большим. Это скрывало Анжи от посторонних глаз, чему она была очень рада. Девушке не хотелось, чтобы кто-нибудь наблюдал за ней, когда она впервые сядет в седло.

Познакомившись с Роберто, она поняла, что он — терпеливый и приятный человек, и к тому же очень хорошо разбирается в лошадях. Вскоре страх Анжи от того, что она впервые в жизни сидит на лошади, сменился страстным желанием научиться ездить верхом, и в течение получаса, когда она ездила по коралю, девушка старалась быстрее привыкнуть к Анжеле. Она крепко вцепилась в выступ седла, в то время как Роберто осторожно вел лошадь по песчаному участку, тихо давая инструкции Анжи спокойным низким голосом. Думая, что рядом, кроме Роберто, никого нет, Анжи не скрывала своей радости. Она распустила светлые волосы и громко хохотала, гордясь своей храбростью и радуясь новым ощущениям. Роберто улыбался ее счастью и одобрительно кивал головой:

— Сеньорита будет прекрасной наездницей, si?

— Si, — быстро согласилась Анжи. Лицо ее сияло от удовольствия. — Si, si, si, — кричала она непринужденно, дав волю своей радости.

Привлеченный ее смехом, Пекос стоял в дальнем конце длинного деревянного кораля, поставив носок одного из сапог на первую перекладину, положив локти на забор, с только что зажженной сигарой во рту, и наблюдал за девушкой. Его серые глаза возбужденно поблескивали, когда он пристально следил за каждым движением Анжи, сидевшей верхом на золотогривой кобыле. Переливчатый смех Анжи звенел в его ушах. Длинные пальцы нервно царапали деревянный забор, и Пекос почувствовал, как напряглись мускулы внизу живота. Страстное желание охватило его.

С раздражением Пекос оттолкнулся от высокого забора, повернулся на каблуках и пошел прочь, недовольно покачивая головой. Выбросив недокуренную сигару, он натянул стетсон пониже на глаза и пообещал себе совершить еще одну поездку в Марфу сегодня же. Он возьмет с собой Рено, и они поедут в город, чтобы навестить страстных сестер Гонзалес. Он уже так давно не видел красивую темноглазую Лупу! Он наверстает упущенное время сегодня же ночью. Пекос слегка улыбнулся в предвкушении предстоящего свидания.

А вслед ему звенел смех красивой девушки, далеко разносящийся в неподвижном утреннем воздухе. Его сладострастная улыбка быстро угасла. Он чувствовал раздражение оттого, что не смог взять над ней вверх.

Загрузка...