– Ну где же она? Вчера была, я точно помню!
Джек Баклз вполуха слушал, как его мать суетится в их крошечном номере лондонского отеля, двигая ящики комода и перерывая стопки журналов. Уткнувшись носом в смартфон, он старался полностью сосредоточиться на блужданиях по гоблинским лабиринтам и логовам орков в поисках магических кристаллов, но, когда она встала на колени и принялась шарить под кроватью, не выдержал.
– Ты что ищешь? – со вздохом спросил он, продолжая двумя пальцами драться с гоблином.
– Перчатку… красную, кожаную. – Она выпрямилась и помахала перед ним одной из них. – Вот такую.
Тринадцатилетний Джек и восьмилетняя Сейди устроились бок о бок, скрестив ноги, на одной из двух широких двуспальных кроватей. Не отрываясь от игры, он подцепил сестрёнку за джинсы, поднял её и опрокинул на спину. Сейди даже не подняла глаз от своей электронной читалки – просто вытянула ноги и положила на стёганое покрывало. Джек молча ткнул пальцем туда, где только что были её пятки.
– Потрясающе! – печально усмехнулась Мэри Баклз. – Вылитый отец.
Джек поморщился. Говорить лишний раз об отце он не собирался.
Подобрав перчатку, она поцеловала сына и неловко пригладила тёмную копну его волос, но, едва успела отвернуться, как он тут же растрепал волосы снова.
– Мне надо объехать несколько больниц, – сказала она, надевая своё тёмно-синее пальто. – Пока буду писать там заявления, может, и до вечера… Джек, ты слушаешь?
Он кивнул, поглощённый игрой.
– Да, мам. Понятно: бюрократическая рутина, до вечера провозишься.
Слова прозвучали язвительно, чего он вовсе не хотел, но смягчать не стал.
Она нахмурилась.
– Я понимаю: дела у нас неважные, особенно после вчерашнего, но…
– Неважные? – переспросил Джек, подняв взгляд от смартфона.
Он посмотрел матери в лицо впервые после того, как они прибыли вчера из Денвера утренним рейсом, и увиденное потрясло его. Она не собиралась спорить – наоборот. Казалось, некая безжалостная сила вот-вот раздавит её прямо на месте.
– Прости, Джек… – Глаза её наполнились слезами. – Всё очень-очень плохо.
Он покосился на Сейди. Голова сестрёнки всё так же лежала на подушке. Каштановые, как у матери, волосы рассыпались по сторонам, взгляд устремлён в читалку.
– Не надо, мамочка… Ну не надо. – Он вздохнул и снова уткнулся в экран.
В комнате повисла тишина. Чувствуя, что мать всё ещё смотрит на него, Джек сгорбился, будто под тяжким грузом. Успокоилась бы, что ли… Он не собирался вести себя так жёстко – нет. На самом деле очень хотелось взять её за руки и сказать, что она ни в чём не виновата, даже поплакать у неё на плече… Но было нельзя. Потому что, стоит ещё раз взглянуть ей в глаза, он расклеится, тогда расклеится и она, а Сейди начнёт задавать вопросы, на которые никто из них не хочет отвечать – по крайней мере, пока сами не получат ответов.
На экране появился новый гоблин, и Джек с наслаждением рубанул его наотмашь, так что тот вмиг исчез во вспышке ярко-зелёного пламени.
Смахнув слёзы найденной перчаткой, мать убрала волосы под красный вязаный берет и чмокнула детей в щёку, как будто собиралась всего лишь сбегать в магазин.
– Ну развлекайте пока друг друга сами и не забывайте, что можно играть вместе в настоящие игры, например предметы загадывать… – Она сделала паузу, явно надеясь на ответ, какой угодно, хотя бы смешок или «угу», но дети молчали. – Если проголодаетесь, купите что-нибудь внизу, в кафе, – добавила она, тронув сына за плечо, потом нежно приподняла его подбородок и заглянула в лицо. – Только не очень дорогое, Джек.
– Да понимаю я… – сердито отстранился он. – Будущее туманно. Экономия и ещё раз экономия.
– Но самое главное: не вздумайте выходить на улицу! Поняли?
– Угу.
Она помолчала, глядя на склонённую макушку сына, потом вздохнула и повернулась к двери:
– Ну ладно. Пойду искать вашего отца.