Carere morte: Лишённые смерти

Глава 19 "Охотник и жертва"

Академия не спала. Двери центрального входа хлопали, не переставая. На перекрёстке улиц выстроилась вереница экипажей. Жёлтые квадраты окон протянулись огненной змеёй через весь второй этаж крыла Академии. Даже в вечной темноте мрачного парка за зданием Первой Королевской сияли звёздочки фонарей.

Сегодня был большой праздник — посвящение в студенты. В восемь вечера — час первой стражи охотников, начался бал, и Мира, с последним ударом часов зашедшая в вестибюль, остановилась, раздумывая, куда пойти? Направо, в крыло Академии — шумное, весёлое, живое, или налево, в крыло Ордена, сегодня как-то совсем неестественно строгое и тихое.

Выбор был сложным, ведь сегодня вампирше предстояло пройти главное испытание перед вступлением в Орден — уничтожение carere morte. Она согласилась, когда Латэ велел ей присоединиться к группе в рейде, но при этом помрачнела лицом. Убийство себе подобного… — согласившись стать охотником, она понимала, что это будет обыденной частью её новой реальности, но не ожидала, что от неё этого потребуют так скоро. Впрочем, внутренне Мира была готова вонзить серебряный кинжал в сердце проклятого по приказу Ордена, лишь бы это помогло ей хоть чуть-чуть приблизиться к цели… — и за это равнодушие она ненавидела себя.

Вздохнув, вампирша повернула в крыло Ордена. Чеканя шаг, она спустилась в арсенал и даже сумела изобразить улыбку, отворяя дверь.

Ей навстречу никто не обернулся. Охотники были слишком увлечены разговорами. Толика веселья просочилась и во второй, тайный мир Академии: то и дело какая-нибудь из собравшихся групп взрывалась хохотом. Мира неслышно скользнула к стойке с мечами, улыбка сползла с её губ. Шуточки охотников, вернувшихся из удачного рейда, сегодня больнее обычного кололи её.

Скоро её заметили. Подошёл Даниэль Гесси — молодой человек, носящий пенсне со сноровкой опытного преподавателя Академии. Его Латэ назначил Мире в наставники на время испытания. Он же, по словам Карла, должен был скоро возглавить группу поиска Дара. Вампирша присматривалась к нему. Этого невысокого шатена с такой же, как у всех Гесси, ямочкой на подбородке и тонким острым носом ей предстоит обманывать ближайшие несколько лет поисков! Даниэль же держался приветливо, хотя и очень, очень холодно.

— Леди Вако, хорошо, что вы не побоялись выйти засветло, — сдержанно похвалил он. — Но я вас огорчу. Поступило срочное сообщение из Пенны, и мне нужно быть там. Сегодня вы пойдёте в рейд во вторую стражу, с полуночи. С группой Конора.

— Доминика?

— Нет, Валерия, — недружелюбно хмыкнул незаметно подошедший Доминик и сейчас же скомандовал вампирше. — Возьми арбалет с колчаном. И набери воды…

— Я не умею обращаться с арбалетом.

— До сих пор? — ехидно заметил Доминик. За годы словно бы принявший Миру, свыкшийся с необходимостью тренировок с carere morte, сегодня он был сам не свой. Он был резок, совсем как в первый год. Охотник не мог простить вампирше грядущего посвящения в Орден.

— Тогда ваш рейд отменяется. Сначала научитесь стрелять из арбалета, — отстранённо велел Гесси. — Вы должны владеть всеми видами оружия…

— После посвящения.

Гесси хотел было возразить, Доминик остановил его:

— Оставь, Даниель. Она обойдётся кинжалом.

— Ну и отлично! — оскалилась вампирша. — Кинжал честнее. Не хотела бы стрелять carere morte в спину, как вы…

Она развернулась и всё тем же чётким шагом отправилась к столу с кинжалами. Каблуки стучали громко, ещё громче билось разобиженное сердце, и всё же вампирша расслышала последние слова Доминика:

— Мы слышим рассуждения о честности нашей охоты от carere morte!

Мира выбрала кинжал: небольшой и очень острый и хорошенькие ножны с узором, прежде принадлежавшие какой-то девушке. Спрятав оружие за корсаж платья, она вспомнила об указании Даниэля взять воду из Источника, и нерешительно приблизилась к бочонку.

Он был полон почти до краёв. Вампирша боязливо отступила на шаг. Позади раздался смешок, и она затравленно обернулась. Но смеялись не над ней.

"Посмотрела бы я на вас, будь в этом бочонке серная кислота!"

Она приготовила широкогорлый хрустальный пузырёк: сняла притёртую пробку и поставила его на стол у бочонка, подальше от себя. Потом Мира осмотрела руки. Перчатки были неподходящие: тонкие, легко промокающие. Вампирша сняла их и, привстав на цыпочки, зачерпнула из бочонка специальным ковшиком. Осталось налить до краёв пузырёк, но Мира разволновалась. Рука, державшая ковш, задрожала, и вода перелилась через край. Мире показалось, она вот-вот лизнёт пальцы… Она отскочила от стола, выпустила ковш. Тот упал в бочонок, глухо булькнув.

Теперь на неё посмотрели все, Мира же зло уставилась в единственный пустой угол арсенала.

— Дурацкий день! Самый дурацкий в жизни! — прошептала она.

— Позволь тебе помочь, — сказал знакомый голос. Мира обернулась. Конечно же, это Карл уже шёл к ней через весь зал. Мира отступила в сторону и равнодушно ждала, когда охотник выудит из бочонка оброненный ею ковш.

— Что, воду теперь придётся менять? — полюбопытствовала она.

— Её и так меняют каждую стражу, — Карл наполнил пузырёк и сейчас же закупорил его. Мира протянула руку за водой, но охотник остановил её. — Постой. Пузырёк я отдам главе твоей группы, и ты возьмёшь его перед самым ритуалом. Кто вообще послал тебя взять отсюда воду? Для тебя она опасна!

Вампирша оскалилась:

— Я могла бы, конечно, набрать воду и из лужи, но вместо этого решила пощекотать себе нервы! Что за глупый вопрос, охотник? Я готовлюсь к своему первому рейду, экипируюсь…

— Да, я вижу. Кинжал за корсажем, как у вампирки-дикарки.

Мира вспыхнула, но кинжал достала.

— Признайся честно, вы же получаете наслаждение от убийства вампира, — едко заметила она. — Это, наверное, здорово возбуждает — всадить кинжал в грудь юной дикарки? Я не успела договорить Доминику только что. Вампиры честнее: они убивают из-за голода, а охотники…

Это была их первая встреча с охотником с той ночи, когда Карл пообещал вампирше помощь. Сейчас Мира изводила его подколками, злилась на себя за это, но продолжала. То, что она так легко доверилась смертному, недавнему врагу, обескураживало её. Неужели она настолько ослабела, поглупела? "Доверие — предательство — крах", — она напомнила себе цепочку, приведшую семь лет назад к Призрачному парку. Здесь есть загадка, в отношении Карла к вампирше. Может быть, новая цепочка тянется к Латэ?

— Не говори чуши, — охотник опять сделался чужим: равнодушным и безжалостным. — Дара, — обратился он к девушке, зашедшей в арсенал. — Помоги Мире одеться.

Дара ловко затянула на талии вампирши ремень. Охотница не забыла при этом заботливо поинтересоваться, не слишком ли туго. Потом Меренс приладила к ремню ножны с кинжалом и вложила пять пузырьков с водой из Источника в специальные кармашки.

— Накидку возьмёшь на выходе, — бросила она в заключении.

— А пузырьки не разобьются? — тихонько спросила Мира.

— Ну… Ты же от этого не умрёшь, — безразлично заметила Дара.

Скоро стало веселее. Подошла группа новичков, недавно закончивших тренировки с Мирой и обожающих "маленькую вампиршу". Ушёл холодноглазый Даниэль Гесси, Доминик задремал в архиве, не успев наказать Мире до полуночи попрактиковаться в обращении с арбалетом. Потом прибежала Диана, в бальном платье и перчатках, с искусственными цветами в волосах, скрывающими слишком короткие волосы. Она сбежала с бала, но причину не сказала. Сначала Диана прятала заплаканные глаза, потом повеселела и смеялась вместе со всеми.

— Вы всё-таки плохо представляете себе вампиров, — Мира оседлала любимую тему. — Вы мало знаете, ещё меньше понимаете. Кого вы ловите в Доне? Только дикарей. Владыка не причисляет их к Бессмертным. Против взрослого carere morte, хотя бы как я, в действительности выйдет мало кто из вас. И вы всё равно будете обречены на неудачу. Вампирам, отметившим тридцатилетие, шуточки Ордена не страшны. Это правило, и исключений из него я, пожалуй, не припомню.

— Ты считаешь, тридцатилетнего опыта достаточно, чтобы избегать всех ловушек Ордена? — заметил Карл. Он почти не принимал участия в разговоре и часто покидал арсенал: уходил то на встречу с Латэ, то с Бовенсом. Мира чувствовала: его держит в арсенале только… она. Охотник беспокоится, как вампирша покажет себя в первом рейде. — Интересно. А следующий критический возраст?

— Сто лет.

— Грызня за право войти в число старейших? — Карл улыбался. Не простив ей замечаний об особенностях охоты вампиров и служителей Ордена, он также старался поддеть её словом. Мира не осталась в долгу.

— Да. Грызня… — с удовольствием повторила она, — примерно, как у вас за пост главы.

— Не угадала. Бремя ответственности за Орден слишком тяжело. Охотники избегают его и не стремятся заполучить власть. А ты слышала про средний срок жизни бессмертных?

— Это уж слишком, — пробормотала Диана.

Мира не повела бровью:

— Нашу вечность не измерить!

— Триста лет. Дальше — помрачение рассудка, подобное старческому слабоумию. Человеческое тело не приспособлено к вечности, что бы вы себе ни воображали.

— Печально! — огорчилась Диана.

— Калькары и Дэви уже старше этого возраста, — нахмурилась вампирша.

— Калькары — да, а Дэви ещё нет, Владыка вампиров только приближается к нему, — заметил Краус-младший, сын судьи.

— В любом случае, это в восемь раз больше среднего срока жизни смертных.

Карл покорно развёл руками, соглашаясь, и отступил. Диана успокоено вздохнула:

— Если вы не прекратите ссориться, мы начнём делать ставки, кто победит в вашей грызне. Но лучше я разведу вас. Мира, хочешь, я проведу тебя на бал?

— А платье, причёска?

— Мы с Анной что-нибудь придумаем.

— Вампирша на самом безопасном балу Доны! — шутливо возмутился Краус-младший. Мира мечтательно улыбнулась.

— Вы в Академии совсем не умеете веселиться! Знаете ли вы, что carere morte творят на менее безопасных балах Доны? Ещё двадцать лет назад… — она закрыла глаза и тихонько напела мелодию танца. — Знаете "Солнце и Луну"? — Вампирский танец! В Карде его называют "Охотник и жертва". Да, его любят carere morte! В нём недаром так затянуты некоторые паузы: за их время расторопный carere morte успевает полакомиться кровью партнёра, не выходя из круга! А если танцевать со сменой партнёров…

— Можно попробовать многих, — ляпнул Тони.

— Совершенно верно. Из тебя бы получился расторопный carere morte!

— И это говорит наша новая кандидатка! — Карл, уже собравшийся вновь уйти, опять не удержался от замечания. Он скорым шагом возвратился к ним. — "Солнце и Луна?" Не верю! Покажи.

— С удовольствием!

Охотники расступились, но танцевать в кругу Карл и Мира не захотели. Он увёл её подальше, за стойки с мечами.

— Ну, что это за загадочное па в танце? — спросил Карл. Вампирша хитро прищурилась:

— Начнём с третьей части.

Без грохочущей музыки оркестра, в полутёмном, гулко-пустом зале, провожаемые взглядами десятка людей, они, тем не менее, увлеклись. Это был не танец, а поединок! Зачем Мира выбрала ураганную третью часть? Быстрая смена движений, повороты… Она убегала вперёд, заманивая, дразня, партнёр догонял её. Оказалось, охотник неплохо танцует, правда, без изящества, отличающего человека, которому это умение прививали с детства. Мира подумала: на любом балу она бы быстро заскучала с ним.

— Чем же в танце наносится удар? — спросил Карл, когда их руки на миг сплелись. — Кинжал или игла? А партнёр не испугается?

— Партнёр под чарами и не почувствует боли. — Мира взлетела на поддержку, а когда охотник вновь опустил её на землю, задержала руку на его плече. Дождавшись воображаемой паузы в музыке, вампирша коснулась шеи мужчины над воротничком и прошептала: — "Удар иглой"! Не дав партнёру опомниться, она быстро потянулась к его шее, но Карл остановил её, невежливо придержав за ошейник.

— Достаточно. Я понял.

Она разошлись, будто не танцевали только что вместе, и поодиночке вернулись к охотникам.

— Значит, вот как ты развлекалась двадцать лет назад? — строго спросила Диана и протянула, то ли с осуждением, то ли с завистью. — Да-а…

— По правде сказать, нет, — созналась Мира. — У меня нет такой силы, чтобы зачаровать весь зал. Пожалуй, я не уверена, что мне б удалось зачаровать хотя бы своего партнёра. В Доне этот танец танцуют только смертные, дурачатся. Истинное исполнение "Солнца и Луны" я видела на балу у Дэви, но не танцевала тогда, стояла у стены. — Последнее было сказано извиняющимся тоном, специально для Карла. Но тот не смотрел на неё. Похоже, он наконец решил вспомнить о главном правиле заговорщиков: "Никто не должен видеть нас вместе". Мира вздохнула и зачем-то потрогала серебряный ошейник, о котором ей совсем не напоминали несколько лет. Она и сама почти забыла о нём. Недавнее краткое прикосновение серебра к коже, когда её удерживал охотник, теперь ощущалось, как ожог.

— Per signum crucis, — равнодушно-отстранённо Мира начала ритуальную формулу. — De inimicus nostris libera nos, Deus noster.

Что ж, и для неё наступил момент посвящения! "Охотник и жертва" — и сейчас Мира была охотником. Вампира удерживали, прижав к стене дома, Карл и Тони. Доминик наблюдал за ритуалом со стороны. Мира встала напротив вампира, достала кинжал из ножен. Carere morte, которому всё происходящее до сего момента, видимо, представлялось сном, безумно захохотал, увидев серебряный клинок в её руке. Меж туч мелькнул месяц, белый и тонкий как кость.

Мира, примерившись, вонзила кинжал точно вампиру в сердце.

"Удар серебряным кинжалом в сердце, чаще всего используемый в ритуале, парализует тело вампира на две-три минуты, при этом необходимое для успешного завершения ритуала сознание у carere morte сохраняется. Дополнительный удар клинком в область первых поясничных позвонков продлевает время паралича до десяти и более минут, но используется значительно реже из-за плохой анатомической доступности второго вампирского сердца — утолщения брюшного сосуда", — всплыл в памяти отрывок из какого-то архивного материала…

— In nominae Patris, et Filii, et Spiritus Sancti, — она открыла хрустальный пузырёк со святой водой, — requiescat in pace… — Три строго отмеренные капли — и вампир рассыпался прахом.

Мира торопливо закрыла пузырёк, убрала его в специальный карман на платье. Руки до сих пор дрожали.

"Вода из Источника в сочетании с серебром приводит к мгновенной деструкции тканей тела, соприкасающихся с ними. А страх вампира распространяет разрушительное действие на весь организм, вовлекая в цепь уничтожения и не соприкасавшиеся с чуждой, убийственной силой клетки. В огне этой странной реакции сгорают и такие мёртвые ткани, как волосы и ногти, такие крепкие, как кости и зубы. От вампира, как правило, не остаётся даже одежды…"

По-прежнему не нарушая молчание, Мира подобрала кинжал. Повертела его в руках, случайно коснулась лезвия и отдёрнула руку: горячо! Очень горячо!

— Отлично! — сказал Тони Гланс. — Можешь поставить на рукоятке первый крестик.

Взгляд вампирши был острым и холодным как лезвие ножа:

— Это было несложно: он слишком боялся, а бояться нельзя. А ты сам… ставишь крестики?

— Сначала ставил, — смутился охотник.

Вампирша наградила точно таким же взглядом Карла. Все услышали далёкий бой часов. Четыре.

— Кандидатка прошла испытание, — неприязненно объявил Доминик. — Что ж, стража окончена. Что-то третья группа опаздывает…

— Нет, они сейчас должны быть на Большой Северной. Там в четыре начинается веселье, — ответил Тони.

Они тихо покинули место события. Ветер быстро разметал пыль по тротуару: всё, что осталось от вампира, забил этим пеплом открытые глаза большой собаки — несчастной жертвы carere morte.

"Столь бурная и страшная реакция объясняется разрушительным действием Бездны, носителями которой являются все вампиры. Во время ритуала carere morte утрачивают над Ней контроль, и Она пожирает их тела. Интересно, что в мгновения ритуала температура тела у вампиров резко повышается — как у людей при борьбе с заразным началом. Но жизненные силы carere morte слишком малы…"

"Этот вампир вряд ли когда-либо убивал людей, — думала Мира, уходя, — Простой дикарь! Он, наверняка, тяготился своим проклятием. Но охотников это не интересует, ритуал для всех один".

"Нет! Не нужно думать об этом! Ты сама теперь одна из них".

Она молчала, замкнувшись в себе, всю обратную дорогу до Академии. Доминик принял её обиду на свой счёт и тоже молчал — назидательно. Тони в десятый раз пересказывал "тот случай на Греди", Карл слушал его вполуха, думая о чём-то своём. Мира напрасно ловила его взгляд — охотник отворачивался от неё, он по-прежнему старательно играл задуманную роль.

— Теперь уже скоро будет посвящение? — спросил Тони после того, как они, свернув в очередной мрачный переулок, попрощались с Домиником.

— Сначала я должна сделать работу, которую мне назначил Краус, — вздохнула Мира.

— Какую работу?

— Неважно! — вдруг разозлилась вампирша. — Это только моё дело!

Вскоре и Тони Гланс покинул их, также повернув домой. Но до самого Восточного проспекта, оставшись вдвоём, Мира и Карл молчали. В молчании они миновали Призрачный парк, в молчании полчаса спускались до Театра Греди на Восточном.

— Вот, возьми, — видя, что скоро ей придётся свернуть к вокзальной площади, сказал охотник и подал вчетверо сложенный листок. — И прости меня за ошейник. Ты так бросилась… Я действовал, не думая, как на охоте.

Мира усмехнулась, кивнула, принимая извинения. Она развернула бумагу. Там был текст, довольно большой. Лист был исписан полностью, и почерк незнакомый. Может быть, это писал глава?

— "Я рассеиваю их, как прах пред лицом ветра…" — прочитала она последнюю. — Что это? Какой-то ваш ритуал?

— Это текст для посвящения Избранного, которое тебе однажды придётся провести.

Сердце больно стукнуло. Посвящение Избранного… — неужели оно когда-нибудь будет? Да, она слишком свыклась с ожиданием за прошедшие годы!

— Орден ещё даже поиски не начал!

— Да. Но скоро я не смогу помогать тебе, — Мира злорадно усмехнулась: "Струсил!", и Карл поторопился оправдаться. — Латэ дал мне задание в Термине. Возможно, я надолго оставлю Дону.

— Ага, ясно, — безрадостно сказала Мира. — Что ж, благодарю, — она вернула охотнику листок, — не нужно.

— Как не нужно? — он оторопел, остановился. — Почему? Объясни!

— Я ничего не хочу объяснять, — устало сказала Мира.

— Но я не понимаю…

— Хватит играть со мной! Хочешь знать, что я думаю? — издевательски поинтересовалась она, не отводя от охотника острого холодного взгляда. — Я думаю, это очередной обман! Я думаю, мне не стоит идти в кардинскую церковь! Я полагаю, Избранного там будут ждать, и вряд ли мне дадут прочитать эти строчки! Кстати, я узнала почерк главы… Как глупо! Ты мог хотя бы сам переписать их, чтобы я узнала твою руку?! Задумали обмануть меня, но я всё разгадала… Всё просто: я слишком нужна вам, без меня вам не найти Дар! Но — вот беда! — вы решили уничтожить Дар, а я ещё грежу надеждой сохранить его. Как заставить меня подчиниться? Да никак! Я никогда не приму это решение Ордена! И вот ты, по приказу Латэ, втираешься ко мне в доверие, чтобы, если я вдруг вздумаю сбежать с новым Избранным, я прибежала бы… точно в вашу новую мышеловку. "Старый ритуал" — Как же! — В церкви Микаэля нас просто схватят люди Ордена! Нет, дай бумагу обратно! — потребовала вампирша, и Карл покорно вернул ей текст посвящения. — Я её сохраню! Как напоминание о том, что я чуть было не доверилась охотнику! Ну, как?! — гневно выкрикнула она. — Я угадала?!

— Браво! — Карл поаплодировал. — У тебя действительно богатая фантазия. Снимаю шляпу, — и он шутливо приподнял свой головной убор.

— Ну, разубеди меня, попробуй! — снова крикнула она, делая шаг к нему, словно вызывая на поединок. — Я ведь права!

Он придержал её за плечи, ласково:

— Тише, Мира! Ты разбудишь весь город. Что с тобой сегодня? Или ты просто злишься после убийства того вампира…

— Я не просто злюсь! — яростно прошипела она. — Но я…

— Ты серьёзно… считаешь, что я тебя обманываю? — охотник был и удивлён, и опечален.

— Пусти меня!

Но он только сильнее сжал ей плечи:

— Нет, постой. Ты сама не веришь в то, что говоришь. Зачем ты сейчас всё это мне сказала, глупая? Я же должен немедленно броситься к Латэ и доложить: "План провалился, она нас раскрыла!"

— Я не хочу тебе лгать, — тихо призналась Мира. — Я не хочу лгать пять, десять лет подряд, пока будут идти поиски! — она сделала последнюю отчаянную попытку вырваться, и теперь Карл отпустил её. — Я не хочу, чтобы между нами стояла эта стена. Ненавижу её! Я не буду лгать тебе в глаза, даже если ты обманываешь меня. Я сказала!

— Но я не обманываю тебя!

— Ты никак не докажешь мне, что я ошибаюсь!

Минуту охотник соображал, что ответить, но ничего не придумал.

— Ну вот, теперь ты понимаешь, — успокаиваясь, заметила Мира.

— Тогда пари? — улыбнулся Карл. — И, если ты его проиграешь, если, войдя с Избранным в церковь святого Микаэля, поймёшь, что ошибалась, то немедленно должна будешь попросить у Избранной исцеления… для себя!

Мира отступила:

— Мне… исцелиться?

— Да, тебе. Будешь первой carere morte, пострадавшей во славу новой науки. Что ты так смотришь, словно ужасаешься кощунству? Тебе не сложно будет исцелиться.

Она рассмеялась, торопливо прерывая его:

— Хорошее пари! А что, если я его выиграю?! Я проиграю и свою жизнь, и жизнь Избранного!

Охотник промолчал.

— Почему ты уверен, что Латэ на нашей стороне?

— Просто, я знаю. Если б глава хотел другого, разговор с тобой был бы коротким, не роман в восемь лет длиной с "обманутым доверием"! Думаешь, у Ордена нет быстрых и эффективных методов принуждения carere morte? Что ж, прощаемся. Мне пора в Академию, доложить… об успешном прохождении тобой испытания. Да, и воду отдай всё же мне. Ещё разобьёшь.

Мира покорно передала ему все пузырьки с водой из Источника.

— И ты мне говоришь об исцелении! — заметила она. — Ну, не смешно ли?

— А что здесь особенного? Ты же веришь в возможность исцеления?

Мира глубоко вдохнула, безнадёжно глядя вдаль. Скучный, странный разговор. Что здесь объяснять?

"Но почему, чёрт возьми, дрожит-срывается голос?"

— Не для себя, — как могла сухо сказала она. — Таких, как я, уже никто и ничто не спасёт. Пари не считается.

— Нет, считается! — отрезал Карл. — Не разочаровывай меня, мышка, а то не стану тебе помогать. Я когда-то поверил в возможность исцеления для carere morte, глядя на тебя! И закончи работу для Крауса поскорее, — при упоминании этой работы он помрачнел. Мира поняла: охотник думает о том же, о чём думал Краус, давая вампирше то задание…

— Не распоряжайся! — она нашла в себе силы шутливо нахмуриться, а голос всё равно предательски дрожал. — Ты пока не глава Ордена.

Долго они молчали, думая каждый о своём. Он смотрел на неё, и ей казалось, он видит чудовище из Бездны в её глазах. Она смотрела на серую площадь Театра Греди за его спиной, и он думал, как беспощадно она холодна и чужда до сих пор.

— Сегодня мы… далеко зашли, — сказал, наконец, Карл. — Я устал.

Тогда Мира обернулась к нему, но уже отвернулся он.

— Да, слишком далеко, — согласилась вампирша. — И я устала, охотник.