Царица

Часть 1. Три дня триумфа воли, или Моя борьба с желтыми шкафами

- А тебя в честь кого назвали? Деда, наверное? Или других родственников? – как-то спросила она меня, когда валялись в постели и болтали о всяких милых пустяках.

- Нет, в честь каких-то родных точно нет. Просто понравилось это имя маме и папе, так и назвали. И сестру точно так же. Нет у нас старших родственников с такими именами. А так, конечно, были в нашей истории и цари, и герои, и мудрецы с моим именем.

- А меня бабушка хотела царицей назвать.

- В смысле? Тамарой? Екатериной? Елизаветой?

- Нет! Есть такое имя – Царица. Не слышал никогда?

- Не слышал. Но тебе бы подошло.

- Ах ты льстец, сладкие губы! – рассмеялась она и потянулась своими губами к моим.

Тут можно было бы написать, что вот мол, с той поры я стал звать ее Царицей. Хотя бы наедине с самим собой. Или в минуты бурной страсти. Или при шутках, приколах, подначках, коих было великое множество – девушкой она была веселой, щедрой на острые словечки и меткие наблюдения. Нет, не буду врать, не прилепился тогда к ней этот титул ни ласковым прозвищем, ни ироничной дразнилкой. Просто остался на задворках памяти факт: могли назвать Царицей (и то, если не шутила в очередной раз, да и бабушки – те еще сказочницы), а окрестили обычным именем, широко распространенным и среди славянок, и нацменок, и с определенными нюансами произношения – иностранок. Так я ее и продолжал привычно называть, как в личном общении, так и в переписке; так она была занесена в телефонные контакты и в блокнотик, а чтобы отличить от тёзок - с указанием в скобках будущей специальности (на момент нашего знакомства она являлась студенткой-заочницей последнего курса).

И лишь когда через полгода случился наш разрыв, нелепый и досадный, в силу несчастливого стечения обстоятельств и слишком поздно проясненных недоразумений (еще через полгода она вышла замуж)…

когда прошел и год, и два, и три, а образ ее не тускнел в памяти…

и так же живо, будто было вчера, я представлял себе картинки и начального нашего общения вживую, быстрого сближения с новой подругой, и медленного, осторожного, пошагового соблазнения неопытной девственницы…

и всего, что было дальше, до максимальной степени допустимой близости, в сопровождении признаний в любви с ее стороны и нарушении ряда сложившихся правил поведения и мер разумной предосторожности с моей…

и бурлила кровь и восставала плоть при этих сладостных воспоминаниях, невзирая на количество минувших лет…

но и так же горестно сжималось сердце при осознании невосполнимости утраты и невозможности вернуть былые времена…

вот тогда, в согласии с поговоркой «большое видится на расстоянии», я в какой-то мере понял обычай японцев называть императоров при жизни одним именем, а когда на престол взойдет наследный принц, окрестить ушедшую эпоху другим, остающимся в веках именем микадо.

И пусть продлился этот период недолго, с осени 2009 по весну 2010 года; пусть минуло уже десять лет с тех пор, как чинный полонез, пройдя стадии изящного вальса и томного танго, превратился в бешеные половецкие пляски… и на полутакте оборвался; пусть пройдут еще хоть двадцать или тридцать лет, я все равно буду с радостью и гордостью, восхищением и вожделением констатировать – была в моей жизни такая страстная пора, эпоха моей Царицы. И пусть в реале я так ее не называл, в рассказе она будет зваться Царицей.

Банзай!

Началось все вроде как обычно: с моего «привета» на сайте знакомств девушке, чья анкета, заполненная довольно стандартно и прилично (общение и переписка), казалось бы, напрочь исключала любые поползновения многочисленных претендентов не то что на интим, но даже на реальное свидание. Я обычно прохожу мимо таких анкет: слишком мала вероятность, что ее хозяйка хоть что-то мне ответит; и, наоборот, высоки шансы прямиком отправиться в «черный список» (особо зловредные еще и модератору ябедничают). А тут что-то зацепило. Во-первых, возраст. В 23 года не парня искать, пусть даже с самыми благопристойными целями (любовь, отношения, создание семьи), а просто собеседника для потрындеть-потрещать. Такие запросы бывают либо у молодых мамочек, безвылазно сидящих дома с детишками, и готовых от скуки хоть геополитику обсуждать, хоть сериалы. Либо у особ постарше, умудренных опытом, утомленных нарзаном и разочаровавшихся найти принца себе под стать. Но у Царицы в семейном положении значилось: «не замужем, детей нет».

И, во-вторых, фотография (точнее, их было несколько: и портрет, и в отдалении, и на фоне какой-то местной природной достопримечательности). Не знаю, сумею ли подобрать слова, чтобы описать свое впечатление от нее? Ясноликая брюнетка, с ниспадающими волнистыми волосами чуть ниже плеч и большими черными очами, с чертами лица, не дающими усомниться в национальной принадлежности, пухлыми губками и румяными щечками, далеко не субтильной комплекции, со всеми манящими изгибами и влекущими округлостями фигуры… мне даже из-за этого показалось, что реально она постарше, за 25 уж точно, но возраст в анкете на самом деле был указан верный. И, самое главное, взгляд! Бесшабашным весельем веяло от ее фотопортрета, смеялись глаза Царицы, от ее улыбки непроизвольно растягивались мои губы, умиляли ямочки на щечках и совсем крохотная на подбородке. А еще читался какой-то вызов: рискнешь попробовать?

Я рискнул. Еще до получения ответа на свой «привет», написал что-то типа:

- Юная девственница ищет опытного проводника в мир чувственных страстей? К Вашим услугам, мадемуазель!

Ответ последовал незамедлительно:

- Ха-ха! Таких проводников видимо-невидимо… было и есть… куда только пропадают со временем? А некоторых шустрых хоть сама учи, - и второй репликой добавила. - И кстати да, привет!

Есть такая пословица насчет «долго запрягать и быстро ехать». Я «запрягал» не долго, а очень долго. Если брать тех собеседниц, с кем мне было суждено встретиться (причем неважно, с сексом или без), то переписка до первого реального свидания длилась когда день, когда месяц, но в среднем, если география способствовала, две-три недели. Царица же побила все рекорды моего личного ухаживания на СЗ. Общаться мы начали незадолго до майских праздников 2009 года. Только в конце августа она сообщила мне номер своего мобильного. И еще два месяца, да начала ноября, я наступал с двух фронтов. Основным все равно был сайт, но и телефонный, думаю, сыграл свою роль. Особенно в тех двух случаях, когда ее обычный смешливый настрой почему-то сменялся грустным. И она рассуждала, как несправедливо в этом мире все устроено: бездари делают карьеру, ничтожества мнят себя вершителями судеб, а наглые и бесстыжие девки пользуются повышенным вниманием парней, которым нет бы осмотреться и заметить скромных и более достойных девушек.

И вот, целых полгода я стремился понять, насколько шуточки-прибауточки, фривольности и двусмысленности, щедро рассыпанные по нашему виртуальному общению, приближают заветное реальное свидание… ну а там уже как получится. Хоть иногда и пыталась она закосить под прожженную особу, на которой клейма негде ставить, прошедшую огонь, воду и медные трубы, сыпала какими-то мудреными терминами и номерами поз Камасутры, но настолько было все это наивно и шито белыми нитками, что сама же не выдерживала, начинала смеяться (ставить смайлики) и уже подначивать меня, якобы (ага, ага) легковерного. Было очевидно, что Царица действительно девственна и действительно неопытна. И что максимумом дозволенного для проявивших настойчивость сверстников было провожание домой и робкий чмок в щечку. А апофеозом и леденящим душу риском – согласие прокатиться с парнем на его машине за город. Где были и первые поцелуи в губы, вызвавшие сладкое томление и безвольное оцепенение. Но распалившийся от невинных ласк молодой джигит, видать, такой же неопытный и скорый на выводы, стал ее грубо тискать и побуждать к продолжению. За что сильно получил по рукам, встретил очень жесткий отпор, как словесно, так и физически (я уже говорил, что Царица обладала крепким телосложением и могла в критической ситуации постоять за себя), и был вынужден, сконфузившись и вымаливая прощение, везти ее обратно.

- Какой-то ступор во мне возникает с тех пор, - написала мне Царица после того, как рассказала об этой, с ее слов, «попытке изнасилования». – Я знаю, что пока все нормально, что я не дам переступить крайней черты, что пока и ему приятно меня трогать, и мне тоже хочется. Что это естественно и заложено природой в мужчину и женщину. Но какой-то бес в меня вселяется и заставляет делать наперекор. Грубить, обзывать последними словами, отбиваться изо всех сил, плакать, умолять перестать. Какой парень это вынесет? – и тут же переключилась на шуточное продолжение. – Боюсь, DD, я и мужу любимому не смогу отдаться. Придется ему палец порезать, простыню измазать, чтоб ни меня, ни себя не опозорить. А детей зачать в пробирке, я без них семьи не представляю!

- Ты что? – ответил я. – Представляешь, как удивится врач, обнаружив замужнюю пациентку девственной? Это не позор, это потеха будет на всю округу. Не рискуй!

- И что ты предлагаешь?

- Вот как встретимся, я тебе все по полочкам разложу, объясняю и продемонстрирую, - запел я свои «вечные песни о главном».

- Ой-ой… размечтался, мечтатель!

Учащаяся на психолога Царица часто поминала полученную «психическую травму», к месту и не к месту. Особенно когда следовало в очередной раз обосновать, почему она не видит смысла в реальном свидании с мужчиной на 18 лет старше себя, главный интерес которого сексуальный, и не надо ля-ля, все всё понимают, но она ведь, вот же какая беда, может и рада была бы, однако взбунтуется организм, помимо воли хозяйки начнет брыкаться и кусаться, как же я объясню жене отметины на теле… чёрт, как же заводили меня вот такие гипотетические рассуждения о том, что могло бы быть, если бы да кабы! Не берусь утверждать, что сей печальный опыт – тьфу, растереть и забыть, впечатлительность девушек разная бывает, но если этот инцидент и заставил Царицу относиться с осторожностью к встречам наедине, то уж никак не повлиял на ее любознательность и заинтересованность вопросами интимной сферы.

Любила эпатировать не только меня. Как-то пересказала, как во время субботника, раскорячившись в три погибели, что-то вытирала или доставала с нижней полки шкафа. Вошедшие в класс учительницы не смогли промолчать, а самая ехидная невинным тоном произнесла:

- Ой, а какую это позу приняла наша скромная Царица?

- Ну как какую? Моя любимая – раком. А у вас?

Хохот стоял такой, что из другого крыла здания прибежала завуч и, не увидев ничего подозрительного, стала принюхиваться – не начала ли молодежь отмечать раньше старших.

А когда коллеги, сетуя на низкие зарплаты, посоветовали взять учеников и подзаработать репетиторством, Царица ответила:

- А не лучше ли на трассе заработать? Легче, быстрее и приятнее.

Работала она в своей же школе, в которой отучилась с первого по последний класс, на ставке вначале секретарши, затем организатора (той, что в советское время занималась пионервожатой). Подменяла без конца бюллетенивших и уходящих в декрет учительниц начальных классов, ну и предметников по возможности, не требуя ни дополнительной оплаты, ни оформления. Была бойкой, веселой, задорной, воспринималась своей школьниками и педагогами, ее обожали ученики и не обижало руководство, со снисхождением относясь к проказам enfant terrible, выросшей на их глазах, будучи твердо уверенными в безупречности ее морального облика.

Так что теоретически она была подкована неплохо. Обратного и не предположить: XXI век, Интернет, пресса и телевидение, проживание хоть и в формально селе, но фактически пригороде областного центра Эмска с населением в сотни тысяч человек, работа в школе, учеба в институте, общение с однокурсницами разных национальностей и моделей поведения. Что можно и девственность сохранить, и удовольствие получить, - не являлось для нее тайной за семью печатями.

Доходило наше общение и до обсуждения нюансов подобного «щадящего» интима. Или эротических забав, не претендующих на гордое звание секса с каким-либо уточняющим прилагательным, но считающихся легким или глубоким петтингом. И если вдобавок можно было надеяться, что Царица настроена на серьезный лад, то тогда ее интересовала не столько практика воплощения (что, где, когда и с кем… точнее, вначале и это ее занимало, но поняв, что техническая реализация возможна без особых затруднений, было бы желание, переключилась на другое), сколько собственная психология. Изменятся ли ее мысли, рассуждения, предпочтения, лексикон и поведение после того, как оставаясь формально девушкой, она по факту, познав любовную близость, станет женщиной, пускай даже для себя самой? Станут ли видны эти изменения домочадцам, коллегам, дальним знакомым и случайным прохожим?

Ну как «нет», DD? Ты же не психолог, откуда тебе знать? А вот профессор Таков утверждает в своей монографии, что любовь озаряет и возвышает. И доцент Сякин уверен, что порочные наклонности выдают себя дрожанием рук, невнятной речью, бегающим взором и вздрагиванием от каждого шороха. Читал, нет?

Какую только хуйню не проходят на факультетах психологии!

Впрочем, долго оставаться серьезной Царица не могла. Начинался стеб:

- Ой, а вдруг я потом как увижу огурец, сразу сделаю губы буквой «О». И все сразу поймут.

- Я ж потом мужчинам в глаза не смогу смотреть. Только ниже пояса, чтобы сразу оценить.

И смеялась (ставила смайлики). Я хохотал, представляя все это, и, словно слыша воочию ее искрящийся смех, испытывал одновременно два не слишком часто совпадающих чувства: безудержное веселье и неодолимое влечение. К ней! К моей Царице!

Меж тем, наступил ноябрь 2009 года, начались у школьников осенние каникулы. Добавив к празднику 4 ноября пару дней из оставшейся в запасе недели после летнего отпуска, я решил поехать в Эмск. Во-первых, отвезти старшего сына на областной этап неких состязаний, на районной стадии которых их команда победила. Во-вторых, отдохнуть самому, заняться личной жизнью без оглядки на необходимость параллельного решения служебных вопросов при поездках в иные дни, встретиться с давними подругами и по возможности с Царицей, приложив к этому все усилия.

Не знаю, удалось ли мне последнее, если б не сопутствующие обстоятельства? В принципе, Царица о данном цикле мероприятий знала и в силу своих должностных обязанностей, и с моих слов. Я приглашал ее побыть зрительницей и поболеть за юных участников соревнований, в том числе и надеясь втайне, что подобное необычное место первого свидания, не чета тривиальным посиделкам в кафе, добавит бонусов в мою копилку и сделает ее сговорчивей насчет продолжения. Вначале она собиралась, но затем выяснилось, что надо решить кое-какие вопросы в институте, и хотя она и будет в этот день в Эмске, но вряд ли освободится так скоро, чтобы успеть на трибуны ристалища. На мой ожидаемый вопрос:

- Раз ты в городе, может, тогда увидимся позже, когда мероприятие закончится, и команды разъедутся по домам? - последовал не менее ожидаемый ответ.

- Ты звони, а там посмотрим, будет ли дождичек в четверг.

А потом был Триумф!!! Школьники из Энска одолели всех соперников и были провозглашены чемпионами, а мой сын по достоинству был признан лучшим игроком, внесшим максимальный вклад в победу своей команды. Более того. На соревнованиях по индивидуальной программе он тоже оказался на высоте и завоевал соответствующий Кубок. Не секрет, как радуется любой родитель успехам своего ребенка, как гордится им и ликует при его победах! Вот и я был на седьмом небе, аплодировал не жалея рук, кричал здравицы не жалея горла, и был счастлив в сто раз сильней, чем при подобных достижениях в собственной карьере.

Но вот наконец-то сопровождающей учительнице с помощью водителя удается загнать галдящую детвору в микроавтобус, клятвенно пообещав продолжить празднование в ближайшем Макдональдсе. А я, разгоряченный и расхристанный, в куртке нараспашку и сбившимся набок галстуком, гася противную осеннюю морось внутренним жаром, радостно улыбающийся и чуть ли не приплясывающий, ловя удивленные взгляды прохожих, выхожу на улицу, в три затяжки приканчиваю сигарету, и даже не сообразив сразу, где оставил машину, топаю куда глаза глядят, проматывая перед внутренним взором наиболее эффектные кадры только что завершившихся соревнований. Жене и двум близким родственникам я уже звонил, сообщил о победе, но все равно распирает изнутри, хочется поделиться радостью, хочется, чтобы все были счастливы. Достаю телефон.

- Царица, привет! Еще раз! Это я! Мы победили. Да, вся команда и мой сын лично! Они такие молодцы! Это было здорово! Жаль, ты не смогла прийти, тебе бы понравилось, точно.

- Ура! – закричала в трубку Царица. – Я верила в вас, крутые пацаны! И сын твой молодец, не подвел папочку. Хотела я прийти, DD, хотела, честно, ну не получилось.

- А ты свои дела закончила? Не уехала еще, в Эмске?

- Дела закончила, в Эмске, иду, кстати, по направлению к … - называет то место, где проходило мероприятие, - думала, может еще успею хоть на кубок. А вы уже всё, уехали?

- Ну как «мы»? Дети отправились праздновать, потом, да, уедут. А я нет, я три дня тут буду. Царица, а давай мы с тобой тоже отметим это событие! Не каждый день такое случается. Раз ты, говоришь, тут неподалеку где-то. Я такой радостный, просто слов нет! Как крылья выросли.

- Да я чувствую, чувствую. Не просто летаешь, а паришь! А ты где сам-то?

Оглядываюсь. Смеюсь. Была у нас как-то тема, какая в городе любимая точка для свиданий.

- Не поверишь. Но у памятника Ленину, - она тоже смеется.

- Тогда пройдись до улицы…, или нет, лучше никуда не иди, стой на месте, я сама к тебе через 10 минут подойду.

- Точно?

- Да, да, я же говорила тебе, в вашу сторону шла, как раз ты позвонил.

И через 10 минут.

- Ты что, сбежал?

- Еще чего! Тут я, стою как вкопанный. А ты уже вблизи? Почему не вижу? Ты где?

- Зато я тебя вижу. В такую погоду и без шапки, ай-ай-ай. Покрути-покрути еще головой, ага. И наверх еще посмотри, - заливается-хохочет, - ой, не могу, на самом деле посмотрел наверх, щас я на парашюте спущусь. Ну?

- Теперь вижу, да!

Да! Бочку варенья и ящик печенья моему дорогому сыночку. И всей его команде. Смогли общими усилиями выманить Царицу на рандеву! За нашу и вашу победу! Ура!

Охотно подхватившая мое веселье и разделившая мою радость девушка в шикарном белом полушубке с разбросанными там и сям черными пятнами под снежного барса и теплой смешной шапочке с двумя фитюльками по бокам под зайца-беляка наотрез отказалась от тривиального посещения кафе. И пока мы шли обратно к тому месту, где я утром припарковался, Царица дала себя уговорить на «зайти ненадолго в гости», попить чаю с конфетами (кофе она не любит и никакого алкоголя, а пообедать уже успела) в честь победы энской команды и лично моего сына. Получив гарантии моего пристойного поведения и приняв к сведению «будет только то, что захочешь сама; помимо твоей воли, пальцем не трону».

Для искушенного читателя интрига на этом должна была бы вроде завершиться. Еще бы – девушка выразила согласие зайти в гости к DD на съемную квартиру, что там обычно бывает с героинями – тайна лишь в том плане, в какую дырочку гостьи хозяин вторгнется в начале, а какими овладеет после. Я тоже так думал. Точнее, каким-то процентом сознания надеялся, что события начнут разворачиваться быстро и максимально благоприятно для меня. Но в любом случае был настроен данное слово сдержать, «пакт о ненападении» соблюсти, даже при наличии ожидаемых провокаций.

Три дня по историческим меркам – крошечный срок. Не впечатляет особо, и когда речь идет об отношениях между мужчиной и женщиной. И в самом деле, если уж виртуально был знаком полгода, общался по телефону, добился наконец свидания вживую, ну и пусть еще сколько-то шло конфетно-букетное ухаживание в реале, прежде чем лечь в постель, хоть три дня, хоть пять или десять, какая разница?

А разница в том, что оказались мы в постели в первый же день. После того, как попили чаю с конфетами и булочками, и Царица была сама как аппетитная сдобная булочка, вкусно пахнущая, пробуждающая острое желание насладиться ее пухлыми губками; солидной грудью, туго топорщившей белую блузку с пышными кружевами прямо над персями; ножками, обтянутыми ажурным плетением не то чулок, не то колготок под строгой черной юбкой, подол которой, пока она сидела в кресле, норовил то и дело задраться, обнажая колени, а она, увлеченная разговором, поправляла не сразу. После того, как обсудили успехи моих родных детишек и школьных подопечных Царицы. После того, как беседа свернула на опасную тропу откровений молодой, но созревшей, в самом соку девушки, находящейся наедине с мужчиной. О том, что ей одновременно и хочется (касаний, ласк, объятий, поцелуев… о сексе в любом виде речи быть не может, как бы между прочим уточнила и напомнила Царица, отметив, что всецело доверяет мне и уверена, что я ей наперекор ничего не сделаю), и не хочется моих поползновений (спасибо тому «козлу», который в самый неподходящий миг, грубостью и напором, сбил нарастающее от ласк возбуждение и вбил рефлексивный страх, что испытываемое удовольствие вот-вот обернется болью, неприязнью, отвращением).

- Козленку, - уточнил я. Царица усмехнулась.

- Мелкая, но все равно скотина! – поправила она.

Разумеется, все это звучало в режиме не монолога, а диалога: сообразно заверял я в ответ, что не желторотый юнец и не наглый хам перед нею, чтобы игнорировать ее подспудные желания и прямые запреты; что умею контролировать свои порывы и соразмерять их с ожиданиями партнерши; что она не первая и не вторая моя девушка с нулевым опытом в реальном сексе, однако ж все они получили чаемое, а значит и она не останется внакладе.

И тогда мы пришли к своеобразному компромиссу, заключили типа устного договора. Хотели для прикола и на бумаге зафиксировать, но уже было недосуг, полтора часа пролетели единым мигом, и Царице хотя бы к шести вечера надо было выдвигаться домой, чтобы не раздались уточняющие звонки «ты где?» и «почему так долго задержалась в институте?».

Условным первым пунктом в нем значился категорический запрет на дефлорацию. Как бы она ни поплыла от кайфа, как бы ни умоляла сама трахнуть и сорвать «цветок невинности», вагинальный секс должен был оставаться абсолютным табу.

Условным вторым, внесенным по моей инициативе, но могущим случиться лишь в достаточно отдаленной перспективе, ибо для Царицы важней и волнительней была реализация нижеописанного третьего, допускалась возможность орального и анального секса. Но только и исключительно при изъявлении полнейшего согласия с ее стороны, и отсутствия неприятных последствий при гарантии с моей. Тут мы немножко поспорили насчет термина «согласие», так как Царица предложила вариант «инициативы», ага, жди у моря погоды, не всякая влюбленная по уши невеста в первую брачную ночь на такое решится, скорее будет ждать, пока получивший законное право жених проявит генетически заложенное стремление к покорению неведомого и неизбежное свершится к вящему удовольствию обоих. Но так как было очевидно, что до воплощения данного пункта еще далеко, решили пока не заморачиваться и пустить на самотек.

Пунктом третьим в мои обязанности вменялось: тактично и осторожно, ласково и нежно, полагаясь на собственный богатый опыт и чутко следуя подсказкам интуиции, приучить Царицу к близости с мужчиной не в прямом сексуальном смысле - для проведения полового акта в той или иной форме, а в еще более прямом – тесной близости непосредственного контакта тел. Чтобы она смогла расслабиться и не дергаться после каждого второго касания, опасаясь посягательств на самое дорогое – девичью честь. Чтобы смогла спокойней относиться к тому, как мужчина дотрагивается к ее рукам и плечам, шее и волосам, не думая каждую секунду, а сейчас он меня за сиськи ухватит или сразу под юбку полезет? Чтоб научилась целоваться. Чтоб преодолела барьер зажатости и скованности. Чтоб забыть страхи и забить на комплексы, возникшие после той неудачной встречи. Чтобы в результате вырваться из заколдованного круга, образованного непрестанно конфликтующими телом, разумом и подсознанием. И тогда сполна познать прелесть ответных ласк, прочувствовать магию взаимного влечения, стать причастной к вечному зову между мужским и женским началами, - основе жизни и любви.

И был у третьего пункта важный подпункт. Опыт и интуиция – вещи хорошие, никто не спорит, но до телепатии им далеко. Как же Царице дать мне понять, что я зашел слишком далеко, что на данном рубеже надо пока остановиться и не форсировать дальнейшее? Слова «нет», «не надо», «не делай» могут в определенных обстоятельствах завести не в ту степь, тем более и она сама, будучи умной девушкой, понимала, что разумная настойчивость – полезная штука, и зачастую (как показала и дальнейшая практика) «нет, нет» со слабеющей интонацией превращаются в «да, да, о да» с восторженной.

И мы, заимствовав методику у БДСМ-щиков, придумали свои собственные «стоп-слова». Произнесенный Царицей «шкаф» должен был означать «стой, прекрати, ни шагу вперед». А усиленный прилагательным «желтый шкаф» - категорический запрет, чреватый, при попытке проигнорировать или притвориться, якобы не слышал, конфликтом и угрозой распрощаться навсегда.

Так что оказались мы с Царицей в постели в первый же день реального знакомства. Если считать таковой раздвинутый, но не застеленный диван. Вначале она даже не хотела, чтоб я его раздвинул. Потом прикинув, что в таком случае мы рядышком никак не уместимся, только я на ней или она на мне, а для первого дня это чистейший «шкаф», позволила. Но без белья и сами мы не раздевались. Прилегли рядышком, приник я к ней. Хоть в одежде, а все равно приятно. Посмеялась Царица, сказала самокритично:

- Странная я девушка, правда, DD? Кто бы видел. Уже и сама к тебе домой пришла, и рядом легла, а чтоб раздеться и по нормальному – ни-ни! Шкаф! – это моя рука легла на ее грудь. Намек понял, дорогая! Наверное, хочешь, чтоб я вначале другую потрогал? Пожалуйста, мне не трудно. – Желтый шкаф!

Короче, за те 15-20 минут, которые прошли после ратификации меморандума «О шкафах и их расцветках», и до той поры, когда наступило время спешно собираться и выезжать в «Чермет» (так буду называть ее село, по созвучию и аналогии с «Цветметом», как в народе именовалась унылая промышленная окраина Эмска, где среди обилия развалившихся предприятий были и действующие пункты сбора металлолома, а проходящая через нее дорога превращалась за городом в трассу и вела как раз в Чермет), мне было позволено совсем немногое. Подростковый петтинг и тот, небось, разнообразней.

Я мог гладить ее ладони и руки поверх рукавов блузки. Я мог беспрепятственно гладить ее по волосам и плечам. Я рискнул спустя какое-то время после «шкафа», снова погладить ее по животу, ожидая с опаской окраски этой дурацкой мебели в желтый, но Царица промолчала. Касания к груди вызывали моментальный «шкаф», а начиная от пояса юбки и ниже – сразу «желтый». Я даже внес протест, можно ли без просто «шкафа» сразу бить обухом по голове, озвучивая его цвет. На что Царица ответила:

- Если тебе так легче, я могу сказать «шкаф» и сразу «желтый шкаф». Но ты же уже понимаешь, куда пока не надо лезть, зачем торопишься? - и слово «пока» прозвучало небесной музыкой. Ну и было в общем-то понятно, что этот царский гарнитур не прибит гвоздями к полу, его можно будет подвинуть со временем, надо только набраться терпения и следовать той извилистой тропой, которой намерена пройти Царица, реализуя третий пункт. А там, глядишь, и до сияющих высот второго доберемся, лишь бы по пути в пропасть первого не сорваться.

Зато я мог вволю целовать ее руки, волосы, лицо, шею. Она хихикала от щекотки и подергивала плечами, когда я целовал ее шею, она смущалась и пыталась отобрать ручки, когда я целовал кисть и ладонь, и каждый пальчик в отдельности, но ни разу не сказала «шкаф». А каким блаженством было ласкать губами ее щеки и подбородок, глазки и носик, лоб и губы, ммм, бесподобно! Бархат ее кожи, исходящий от молодой цветущей девушки нежный аромат, ее вначале неподвижные, затем начинающие робко отвечать губы, стесняющийся первых касаний, потом дразнящий язычок, мои шаловливые руки, урывающие, пока длится лобзание, ласки запретных дотоле местечек. Бьющееся метрономом сердце… и изнывающий от нетерпения член, ведь все это время я лежу как бы на боку, прижавшись нижней частью туловища к бедру лежащей на спине Царицы. Причем, хитренькая, сама легла с краю, а не оказалась прижатой к спинке дивана, как планировал я, когда диспозиция вырисовалась. И если имитация фрикций, когда невольная, а когда и осознанно-проверочная, получала размах и резонанс, Царица начинала сползать с дивана, и как следствие, возмущаться:

- Ты чего пихаешься, DD? Прогнать меня хочешь? Да я сама уйду, если надоела, ты только скажи.

И еще два забавных момента, случившихся в тот первый из трех памятных дней диванного валяния, под сенью нависающего дамоклова меча в образе «желтого шкафа». Как она прыснула, увидев шатер на моих брюках, образованный выпирающим как кол членом, когда мы уже встали с дивана и начали прибираться, готовиться к выходу.

- А, вот кто толкался, прогонял меня, - и потом была небольшая шутливая перепалка, к кому больше тяготеет член: к бессердечным злым девушкам или добрым покладистым теткам. Царица знала в общих чертах о том, что я не обделен женским вниманием ни в Энске, ни в Эмске, но в тот период наших отношений ее это не задевало, не возмущало и ревности не пробуждало. Иногда даже выспрашивала, без фанатизма и дотошного погружения в подробности, но желая знать, каким был первый интим с той или иной подругой, и до каких границ расширился впоследствии. Рискну предположить, что в какой-то мере это даже льстило ее самолюбию: еще бы, взрослый солидный мужчина, могущий без проблем встретиться с кем угодно из своих опытных безотказных любовниц, ради нее теряет время, меняет планы, поддается на уловки и играет в кошки-мышки по правилам, продиктованным молоденькой девчонкой.

И уже в прихожей, взглянув на себя в зеркало, Царица просто ахнула.

- Вот это ты меня извалял на славу! - действительно, одежду на ней трудно было назвать свежевыглаженной. Понятно, что при недавних игрищах я старался не порвать и не запачкать ее наряд, но измят он был капитально. – Есть у тебя утюг? – но потом сразу же махнула рукой. – Ладно, не надо! - не то из-за нехватки времени, не то представив мысленным взором, как она будет гладить в дезабилье, а я буду наблюдать и куда все это может завести. И чуть снизив голос, как бы про себя, но и чтоб я услышал, - а еще говорят, даже юбка не помялась. И юбка помялась, и блузка, и остальное тоже. Нет, не буду я тебе остальное сейчас показывать! Все-все, едем-едем, завтра, DD, завтра, ты прям как маленький, ну не буду же я тебе каждую секунду говорить «желтый шкаф», еще привыкну, учеников начну так одергивать, что обо мне в школе подумают?

«Что день грядущий мне готовит?» - вертелась в голове эта пушкинская строчка при возвращении из Чермета, на лице играла улыбка, а мысли, каюсь, были заняты не только вскоре предстоящими утехами с давней подругой Светиком-Конфетиком, но и тем, до чего дойдет прогресс во время завтрашней встречи с Царицей.

Завтра! Пусть скорей наступит завтра!

- Это что? – спросил я, забирая Царицу из Чермета, когда она, прежде чем сесть рядом со мной, положила на заднее сиденье объемистый, но судя по всему, не очень тяжелый пакет.

- Тебе понравится, - пообещала она и звонко рассмеялась, когда я почмокал губами, дескать, «ням-ням, я люблю вкусняшки», подумав, что испекла пирожки или какие-то сладости к нашему чаепитию.

Мне понравилось! Когда прибыли на квартиру, и Царица, быстренько посетив ванную комнату, выпорхнула оттуда без платья, но в домашнем халатике.

- О-о-о! – еле смог вымолвить я. – Только не скажи, что под халатиком ничего больше на тебе нет, - хоть и было заметно, что на ногах у нее то ли колготки, то ли чулки, на тот момент я еще не мог знать точно. – А то мне как будто шкафом по башке двинули.

- Не скажу! Будешь себя хорошо вести, сам узнаешь. Так, а где чай, где мои конфеты? Сам все слопал или подружку угостил за мой счет? Признавайся!

- Всё на месте, накрывай! – был у Царицы еще «царский» прикол, не любила ни есть, ни даже чай пить на кухне, говоря, что она для приготовления пищи, а накрывать надо в гостиной, столовой, летней веранде (ну-ну, сразу видно, дочь не самого бедного владельца частного дома в Чермете) или даже спальне (особенно принимая во внимание, что в большинстве случаев я снимал однокомнатную квартиру). – Никто на твои конфеты не позарился, вот они, - и прикусил язык, чуть не сказав, что Конфетик конфеты не жалует, и так пышнотелая, мечтает похудеть.

Если кому-то кажется (как показалось в первую минуту мне, узревшему озорную Царицу в плотном, теплом, застегнутом на все пуговицы, но все же халатике), что облегчение доступа к телу знаменовало полноценное овладение ее хозяйкой, то он жестоко ошибается. В первую очередь у халатика была утилитарная задача – чтобы «юбка не помялась», тем более платье, в котором Царица была в тот день: изысканное, красивое, дорогое, явно не для повседневного ношения. Тут конечно, можно задаться вопросом, для чего же (кого же) она его надела, планируя в квартире сразу же переодеться в домашнее, и значит, полюбуюсь я на нее в празднично-выходном наряде без полушубка всего несколько минут? На самом деле вопрос, понятно, что риторический. Ибо велика тайна женских мотивов и сомнительна их разгадка.

Но не буду и грешить против истины, голословно утверждая, что никаких подвижек по сравнению с днем первым, помимо облачения героини, не было. Прогресс был, и немалый!

Диван был не только раздвинут, но и застелен постельным бельем. И Царица милостиво соизволила разрешить мне лечь, сняв рубашку (под тем же предлогом, что изомнется, а оглашать наличие у меня домашней футболки я не стал), а потом и майку. Брюки, правда, в тот день так и не оказались сняты, хоть и бесился под ними член, ощущая, что другим частям тела позволено больше, чем накануне, но конкретно он почему-то в пролете.

Терпение и труд всё перетрут, да, я об этом говорил и ранее, и повторю не раз. Но кто бы знал, чего мне стоило преодоление настоящего панциря, принявшего облик халатика. Сколько я целовал и гладил Царицу, уламывал словесно и эмоционально, прежде чем была расстегнута первая пуговица. И сколько выслушал «шкафов» и «желтых шкафов», пытаясь расстегнуть первую же, но снизу. И переключившись снова в область бюста, целуя в губы и шею, ловя моменты, когда она плыла от ласк, и я мог шарить руками по всему ее телу, в том числе и не встречая особого отпора, когда легонько прикасался или явно тискал ее солидные сиськи, сокрытые пока двумя слоями ткани, сумел расстегнуть вторую пуговицу сверху. И как черной молнией сверкнул ее солидный, добротный, обнявший со всех сторон грудь лифчик на белоснежном фоне тела.

Не буду дальше утомлять читателей детальным пересказом, какой ценой давалось мне расстегивание очередной пуговицы на халатике-панцире и доступ к следующим сантиметрам живого, теплого, манящего тела. Я продирался сквозь завалы «шкафов», уворачиваясь от особо опасных «желтых», я шептал комплименты и легкую похабщину, я убеждал Царицу в ее привлекательности и собственном восхищении. Иногда мы брали передышку и просто лежали рядышком, болтая на отвлеченные темы или комментируя с юмором текущую ситуацию на поле боя. Но, однозначно, с того момента, как мне удалось прикоснуться к лифчику напрямую, дело пошло веселей!

Подводя итог достижениям второго дня, и указывая преграды, которые остались пока не преодоленными, стоит отметить вот что. Сама встреча продлилась четыре часа, если вести отсчет с 14-00, когда я забрал ее из села, и до 18-00, когда повез обратно. За вычетом дороги и чаепитий (которых, кстати, было два – в самом начале по прибытии на квартиру, и еще мы сделали перерывчик, подгадав под five o'clock между условными заходами, почувствовав, что устали, вспотели, хочется освежиться, принять душ, промочить горло и остудить горящие после долгих поцелуев губы), пролежали мы на диване часа два с половиной, не меньше. Но и мне, и Царице показалось, что пролетели они в мгновение ока, и, расставаясь, она не то что твердо пообещала, но сказала, что постарается назавтра вырваться пораньше.

Не могу судить, задумала ли Царица заранее планомерную сдачу бастионов и следовала этому графику, или же получилось спонтанно, но по факту к исходу дня, мне удалось снять все внутренние тормоза, барьеры и самоограничения девушки, касающиеся ласк выше пояса.

Из-под чашечек бюстгальтера была извлечена сперва одна грудь, потом вторая. Большие, спелые, красивые… Никому ранее не открывавшиеся в своей прекрасной наготе… Вызывающие восхищение и умиление, желание сделать все возможное в ответ на такое доверие…

Что ни говори, есть все же особая прелесть в том, чтобы стать для девушки первым. Не всем мужчинам судьба дарит такой подарок, правда, и не все к этому стремятся, надо признать для справедливости. И невдомек мне, стану ли для Царицы первым мужчиной в плане традиционного или альтернативного секса? Но ясно и сейчас: я первый, кому она доверилась хотя бы в плане частичного обнажения; кому она позволяет ласкать себя, не опасаясь грубости и принуждения; которому она демонстрирует свою симпатию и ответную нежность, побывав в гостях вчера, навестив сегодня и собираясь завтра. Воистину, это бесценно!

Я целовал и сосал ее грудь, теребил языком соски и покусывал, игрался, как с мячиками, отвлекаясь лишь на поцелуи в мягкие, сладкие, податливые губы Царицы. Она то млела, задержав дыханье и закрыв глаза, то, набравшись смелости, сама притягивала мою голову к той или другой перси, подставляла соски ко рту, другой рукой гладя меня по голове. Присев и как-то извернувшись, она умудрилась снять лифчик, оставаясь по-прежнему в халате, еще какое-то время спустя и из рукавов высвободилась, и бывший панцирь стал широкой тряпочкой, намотанной ниже талии. Но несмотря на овладевающий ею кайф, как только моя рука пыталась пробраться ниже пояса, приподнять халат и проникнуть в трусики (было очевидно, что раз она под халатом была в лифчике, то и трусы наверняка на ней), тут же раздавался бдительный возглас:

- Шкаф, DD! Перестань, говорю. Желтый шкаф!

И что еще удивительно, временами она нажимала на тормоз, и когда все было в рамках того, к чему она уже успела привыкнуть. Допустим, сосу одну грудь, другую ласкаю рукой, а вторая рука гладит ее бедра и подбирается к межножью (поверх халатика уже было можно трогать). И вдруг, еле слышный шепот, сбивающий кайф и мне, и себе:

- Ну подожди, не торопись. Шкаф!

Да ёлки-палки! Дайте мне топор, разломаю к чертовой матери шкафы на дрова! Что я такого делаю, почему ты меня одергиваешь? Один раз, второй… не выдержал, прервался, попросил объяснить.

- Не обижайся, DD! Что-то такое накатывает на меня, сердце от восторга замирает, так сладко мне становится… но почему-то и страшно очень. Смеяться хочу и плакать. Нет, не тебя я боюсь. Уже нет. Себя боюсь. И тела своего. Боюсь, что еще чуть-чуть, и что-то случится непоправимое, и я больше не очнусь, не вернусь в себя. С ума сойду или умру на месте. И что ты с моим трупом будешь делать, скажи на милость? – ага, опять включилась насмешница-пересмешница, значит не все так страшно. – Тут бросишь? Или ночью в лес вывезешь, закопаешь тайком?

Зато больше не грозило «шкафом» не только осторожная имитация фрикций сбоку, но и когда я взгромоздился на нее сверху, и типа трахал на самом деле. Это ее уже веселило, а не смущало, она то пародировала порнуху: «о да, милый, давай сильней, я вся твоя», то подначивала, чувствуя себя в полнейшей безопасности благодаря двум слоям ткани с каждой стороны, отделяющих наши половые органы: «Ну-ка, ну-ка, кто там забыл о первом пункте договора? Кто хочет меня девственности лишить? Не пыхти зря, все равно не получится. А получится, придется тебе на мне жениться, дорогой!» - и показывала язык, в который я впивался поцелуем, ощущая восхитительную смесь веселья и вожделения к моей Царице.

Взбиралась и она на меня. Имитировала скачку амазонки, не забывая придерживать полы ставшей мини-юбкой халатика, чтоб вдруг не задрались слишком высоко. Наваливалась тесно-тесно, плотно-плотно, вжималась телом в тело, носом в нос, губами в губы, целовала безоглядно, не насыщаясь и не уставая. И выпрямляясь потом, смеялась весело и задорно. А я, очарованный этим звонким смехом, чувствовал себя счастливым до самой глубины души.

А до чего ж мне было приятно, когда Царица начала активничать сама, чего не было (или самый минимум) вчера. На моих глазах (и моими стараниями, прошу учитывать) в скромной девушке просыпалась темпераментная женщина – это же настоящее чудо! Не просто отвечала на поцелуй, а тянулась к моим губам сама. Не просто позволяла себя гладить, а направляла мою руку туда и так, как ей хотелось. И нежила сама мой мохнатый торс, посмеиваясь втихомолку над оволошенностью и награждая разными звериными прозвищами, ставя по ходу эксперименты - потяг с какой силой не пробуждает моей реакции, с какой вызывает блаженную улыбку, а от какой я морщусь. А когда она, зеркаля мои ласки, засосала мой сосок, а чуть погодя куснула второй, я чуть не кончил. И мелькнула мысль: ах вон оно как у мазохистов, Батькович, - больно, но все равно кайф!

Однако, как говорят в народе, «чуть не считается». Были жесткие границы, как понимаю, поставленные Царицей на этот день, перейти которые не было никакой возможности ни уговорами, ни комплиментами, ни интенсивностью ласк, ни мимолетным игнором ветхих «шкафов». Среди них и ого-го какие крепкие попадались, лбом не прошибешь.

Как я уже говорил, Царица не разрешила ни обнажить себя ниже пояса, ни трогать там под одеждой. То же касалось и меня. Трогать меня между ног по своей воле она не стала, при попытке потянуть туда ее руку своей, отдернулась и сказала испуганно:

- Нет, нет, ой, то есть шкаф! Потом, ладно? Ну не сегодня, и не все сразу. Поцелуй еще мою грудь, мне так нравится, как ты это делаешь, сперва щекотно, а потом так приятно… а-ах!

И настоящую бурю возмущения вызвало у Царицы мое намерение раздеться хотя бы до трусов. Ведь формально третий пункт не нарушался: данное действие было обращено не на нее, а на меня. Еще и отчитала как нашкодившего ученика, мол, у договоров есть не только буква, но и дух, и надо придерживаться обоих. Я спорить не стал, прогресс все равно был налицо. Вчера мы совсем не раздевались, сегодня оголились до пояса, завтра наверняка дойдет до полной обнаженки. А может и до чего-то большего, она ведь знает, завтра вечером я уезжаю, и кто знает, вдруг решит побаловать себя (или меня, или нас обоих, тут уж как повезет) чем-то выходящим за рамки подросткового петтинга, когда «колется и мамка не велит» довлеет над «хочется». Но определенную зарубку себе в памяти сделал: кое-какой сюрприз я ей преподнесу сразу с утречка, аналогично ее сегодняшнему, и не будет у нее оснований для протеста ни формальных, ни по существу.

Но случилась все же во второй день «проруха у старухи», как ни смешно применять эти слова к 23-летней девственнице Царице. Как мне показалось, вполне случайно (мы ведь могли в ту минуту в другой позе пребывать… ну а кто сказал, что в другой позе этот финт не провернуть?), но ведь давно известно – наивность и практичность сочетаются у всех дщерей Евы самым бесподобным образом от младенчества до глубокой старости.

Короче. Уже совсем мало времени до той поры, когда надо подниматься, одеваться, прибираться и везти Царицу в Чермет. Уже и разумом я смирился, что ничего более экстравагантного не будет. И член, обиженный врагами, сдался, замер и лёг, мечтая о той, которая навестит хозяина через несколько часов, и пусть девочка-весна Оксана, еще недавно такая же капризная нехочуха-недотрога, обычно на ночь не остается, но все равно, нескольких часов с лихвой хватит, чтобы отыграться за всех скопом. И Царица уже не столько эротическими забавами пробавляется, сколько просто балуется и играется с большой меховой, и по правде говоря, немного уставшей, разве что не спящей, игрушкой. Сидит на моем животе, то ёрзает, то типа лошадку понукает, то мех поворошит-потягает на груди, то пригнется, быстро поцелует в губы, нос, подбородок, и тут же выпрямится. Ну и конечно, почти без пауз тараторит, радостная, довольная, счастливая. И о том, как ей хорошо, уютно, спокойно, будто сто лет знакомы, и как она рада моему приезду и нашим встречам:

- У нас же как? Взрослые все деловые и загадочные, а парни смешные и на понтах. Не могла даже представить, что бывают такие спокойные мужчины, как ты. И ты на самом деле сможешь мои капризы вытерпеть. Да-да, я все понимаю, и ушки все равно на макушке, как бы плюшевый мишка не превратился в разъяренного зверя. Зато в тонусе постоянно. А то, знаешь, есть такие манерные девицы, вроде и не старые, на моем потоке как раз есть две такие и в школе одна, вечно уставшие, на здоровье жалующиеся, всеми вокруг разочарованные, от жизни ничего хорошего не ждущие, вялые и на ходу спящие. Терпеть не могу таких! А я им глаза мозолю, ага! Слишком буйная и шустрая.

И о чем-то бытовом, о школе, детях, сельских и городских новостях, объясняет, где продаются свежие булочки и вкусные конфеты к завтрашнему чаепитию, как раз я интересуюсь, если она действительно сможет завтра пораньше, то пообедаем в кафе или купить продукты на дом?

- Нет, в кафе нет, - хмурится Царица. – Эмск – та еще деревня, похлеще нашей. Кто увидит нас, что я потом буду объяснять? Скажу, ага, с любовником сходила в ресторан, все равно не поверят. Любовник – какое смешное слово! Ты меня любишь, DD? А я тебя? А мы точно любовники? Я тоже не уверена. Нет, машина – ерунда, такси вызвала или на улице остановила, и точка, ничего не докажешь. Бери что хочешь, мне салатик какой-нибудь и все. Я скромна и неприхотлива, ты разве не знал? Ну вот! Главное, чтобы к чаю были конфеты, ватрушки, все такое. Обожаю сладкое! А ты? Ой, враль, «только сладкую Царицу обожаю», на живот свой посмотри.

И тут… то ли отвлечение на «бла-бла-бла» заставило упустить контроль над импровизированной мини-юбкой, то ли мои руки, все равно на автомате гладящие ее тело, способствовали ослаблению застежек, но в один прекрасный миг закрученный вдоль и поперек халатик вдруг с ее бедер хлоп и мягко отвалился назад.

Не одна, а целый каскад черных молний пронзил мою сущность, пройдя от глаз к мозгу и запечатлевшись как самая эротичная картинка этих двух дней, а оттуда – прямиком к члену, заставив его моментально воспрянуть. На Царице были узкие черные трусики-стринги, на мой дилетантский взгляд, совсем не парный предмет гардероба по сравнению с черным же, это правда, но закрытым, солидным, классическим бюстгальтером, нацеленным на главную свою задачу – поддержку груди, и лишь в самой минимальной степени – для возбуждения мужчин. Но, кто знает, может в этом и проявляется креативность кутюрье нижнего белья.

По бокам от сторон остроугольного треугольника, образованного кромками трусиков Царицы, в ладонь шириной сияли ослепительной белизной ее открытые бедра. А ниже – не зря же я говорил про каскад молний – неотразимо били в дух и плоть черные чулки на резинках. И восседает на мне обладательница этого роскошного тела, напомню, выше пояса совершенно голая. А теперь я вижу ее и ниже пояса – в черных трусиках и чулках, предельно соблазнительную и немыслимо желанную.

Понятно, что первобытный инстинкт командует опрокинуть эту самочку, содрать с нее все шкуры и молниеносно отодрать, когда еще выдастся шанс оплодотворить девственницу и сохранить генофонд для своего потомства после выхода из пещер на долгие века рабовладения, феодализма и капитализма. Понятно, что как человек разумный я ему не повинуюсь, лишь руки на автомате ложатся на те уютные и манящие белизной полоски кожи между кромками трусов и чулок, и как бы продолжая бытовой разговор, я спрашиваю у Царицы:

- А ты всегда чулки носишь? Или сегодня специально надела?

- Всегда! – с какой-то гордостью отвечает Царица, в первую секунду не успевшая еще прочувствовать сеанс разоблачения. – Колготки терпеть не могу. Только чулки. С поясом или так, на резинках, это по-разному. В школе еще говорили… ах ты прохиндей! – тут она вскрикивает, обнаружив случившееся, обрывает мысль, вскакивает, хватает скомканный халатик, шлепает им по моим рукам, - как же умудрился, а? А я сижу, ля-ля тополя, и не чувствую ничего! У-у, развратник! Не стыдно тебе? – и убегает в ванную.

Лежу такой счастливый, смеюсь в голос, и предвкушаю, не зря ж член прямо в зенит указывает, какими еще восхитительными сюрпризами обрадует меня Царица. И завтра, и еще долго-долго потом.

Царица не подвела, не заставила томиться в долгом ожидании. Позвонила даже не в 12, а на добрых полчаса раньше. Поинтересовалась, свободен ли я? И звучали уже в интонациях такие особые нотки близости - дескать, вопрос задан для проформы и попробуй только скажи «нет»: или приеду, твоих девок с лестницы спущу, или обижусь, вовек меня не увидишь. Однако я действительно был свободен и мог сразу же поехать за ней. О чем и заявил со всей недвусмысленностью.

И уж не знаю, то ли звонкий голос Царицы, веселый и бодрый, в таком же радостном предвкушении встречи, в каком был и я сам, навел на меня морок? Вылетело напрочь из головы, что вчера она говорила, опять должна поехать в институт, а значит, забирать ее надо в городе. Забилась эта информация двумя вчерашними поездками в село и обратно, почему-то предположил, что и сегодня должно быть точно так же. А может, она оговорилась, спросив, через сколько минут сможешь меня забрать с такой-то остановки в … и дальше наши слова расходились. Царица утверждала, что сказала «в Цветмете», а мне послышалось «в Чермете».

- Минут через сорок, наверное, - ответил я, представив именно дорогу до Чермета.

- Да? – в ее голосе сквозило разочарование, знала же, что до Цветмета мне ехать не 40 минут, а 15-20 максимум. Но почему-то не уточнила, иначе могли бы этой путаницы избежать. Потом она призналась: несмотря на мои заверения, что свободен, подумала, на самом деле еще у меня в гостях очередная подруга, и мне нужно время, чтобы отвезти ту и только потом поехать за ней. И войдя в мое положение, не стала торопить и терзать вопросами из арсенала следователей. – Ну ладно, через сорок так через сорок. Жду!

А ее разочарованию немного удивился я. Столько лет живет в пригороде и пользуется для поездок в город не только маршруткой, но и такси. Вроде должна представлять, сколько занимает дорога. Крылья же у моей машины не вырастут, в вертолет она не превратится.

Самое смешное было потом. Уже вырвался на простор, жму на газ, чтоб быстрей доехать до Чермета. Дзинь – звонок! Царица.

- Ты куда так гонишь? И по сторонам не смотришь!

- Как куда? К тебе в Чермет еду. Скоро буду. Ждешь? Или что случилось?

- И к кому ты в Чермете едешь, интересно? Если я в Цветмете.

- Ты же сказала в Чермете.

- Ничего подобного! Давай разворачивайся, гонщик! Хорошо, я заметила. Мимо пролетел пулей, даже по сторонам не посмотрел. А я думаю, наверное, тут нельзя разворачиваться, сейчас доедет до нужного места, повернет. Жду, жду, а ты никак. Ну точно, думаю, в Чермет покатил, новую зазнобу себе там отыскал, а меня бросил.

- Не дождешься! А что, есть у вас в селе еще красивые девушки или ты одна?

Хорошо, что моя подруга – веселая молодая девушка. А не ворчливая грымза, которой только дай повод остаться недовольной. Как главбухша одной из жилконтор при анализе квартальных отчетов. Хотя бы к шрифту, но должна докопаться, если все цифры верные. Но такие, слава богу, мне в личном общении и не попадались. А вот озабоченные якобы непрестанной слежкой за неверной женой или ветреной любовницей встречались, и три минуты нестыковки могли раздуть в провал и аврал.

Хорошо, что моя подруга не забыла захватить халатик, хоть на ней сегодня и немнущаяся одежда: джемпер и джинсы. Выйдя из ванной после переодевания, она видит и меня в домашнем – футболке и шортах, заливисто смеется и строит удивленные догадки, на каких аренах выступает этот пузатый спортсмен. И награждает меня первым поцелуем вдали от диване, еще до обеда и чаепития, позволяя моим шаловливым рукам приподнять сзади подол ее халатика и вволю потискать аппетитные булочки ягодиц. А как я шалею и забываю все на свете, когда мои ладони щупают ее прохладную кожу между кромками трусиков и чулок, просто улёт!

Хорошо, что у нас много времени, и мы повторяем и закрепляем пройденное на вчерашнем уроке. Без дурацких изделий столярной промышленности различной расцветки и крепости. Как засасывает мои губы Царица, как она прижимает мою голову к своей груди, как постанывает от сосания сосков, каким счастьем лучится ее взгляд и с какой радостью озаряет ее лицо улыбка… чистый восторг!

Хорошо, что есть такое понятие – прогресс. Практически без «шкафов» (точнее, уловив, что на сегодня Царица выделила в запретную зону для себя и меня, а чего можно добиться ласками и комплиментами, шутками и уговорами, уместным напором и имитацией усталой расслабленности, что подвигало распаленную девушку на проявление активности и инициативы), к исходу второго часа нашего диванного многоборья, диспозиция вырисовалась следующая.

Бастион «халатик», отступивший на рубеж «набедренная повязка», наконец-то пал, валяется скомканной тряпкой на спинке дивана. И лежит рядом со мной, целуется и тискается, постанывает в пылу любовной игры и не упускает шанса над чем-либо (и кем-либо тоже, ага) приколоться, тянет меня за мех и теребит мои соски (то ли вычитала где-то Царица, то ли по себе судит: мужская грудь – тоже эрогенная зона), прелестного вида обворожительная особа – молодая девушка, по пояс обнаженная, в узких трусиках и черных чулках на резинках, с манящей взор и руки меж их кромками белоснежной кожей – мощнейшим для меня афродизиаком… просто чудо какое-то, это правда не сон?

Наши войска продолжают наступать, ура! Поддаваясь чарующим поцелуям, слабея от томительных ласк и впадая в негу от моих слов, рокочущими волнами набегающими на пустынный пляж, Царица не стала противиться проникновению моих пальцев к самому сокровенному, сбоку и сверху трусиков, но бдительно следя, чтобы сей деликатный предмет не испарился незаметным образом с ее сочных бедер, как вчера случилось с халатиком. К тому я и веду дело, но пока безуспешно. Я тоже в одних лишь трусах, и точно так же Царица отслеживает, чтобы я вдруг их не снял. «Не должны парень и девушка раздеваться догола, если секса между ними нет. Это некрасиво и неправильно» - была ею как-то такая мысль высказана, не вспомню точно, то ли в тот день при втором чаепитии, то ли уже позже, когда припоминали, как проходили этапы нашего пути, и кто что в какой момент подумал. Однако мои «типа семейники» дают истомившемуся члену простор для разных маневров, благо он может и сбоку из-под края высунуться, и напрямую в лишенную пуговиц мини-ширинку протиснуться.

Не скажу, что Царица сразу бурно приветствовала касания моего «братишки» к своим бедрам, бокам, ягодицам (когда вдруг способствующая этому поза образовывалась). Вначале ойкала, кричала «убери, не доставай его», охаживала «шкафом», когда я пытался положить ее руку на оный орган, затем, очертив границы на данный момент запретного (она не хотела его видеть и трогать, не желала моего полного обнажения), стала как бы не обращать внимания, будто у меня еще одна мини-рука (или, точнее, макси-палец) отросла, и делает то же самое, что и коллеги – касается, ласкает, трется. А потом, уверившись, что держу себя в руках и конвенцию блюду, стала даже дразниться и в определенном смысле провоцировать. Ляжет на бок, спиной ко мне и трется пышной задницей об мой пах, или типа пытается булками поймать мой дрын в сладкий плен. А когда, раздухарившись, не соизмерив ширину дивана-полуторки с нашими далеко не хилыми комплекциями, стала имитацией фрикций анального секса впечатывать меня в спинку, пришлось мне как-то и сфинтить-увильнуть, а то и по яйцам мог схлопотать.

Наверное, именно эти прикосновения членом вживую к ее телу (но без реального полового акта в какой-либо форме, максимум – в стиле безопасной имитации), и особенно – в позе, когда я обнимал и приникал к ней сзади, то есть исключался взгляд «глаза в глаза» с одной стороны, а с другой - не могли не возникать волнующие своей порочностью мысли о дающей в зад, но хранящей целку девственнице, преодолели очередной, и не только телесный, но и словесный барьер. Если до того каждая эротическая реплика Царицы тут же дезавуировалась или смехом, или ироничным тоном, или выражением лица, или доведенным до абсурда ее развитием, давая понять «я дурачусь и тебе подыгрываю, а на самом деле я не такая», то после, в рамках той же «ролевки», по молчаливому согласию ставшей основой для сценария, она и впрямь воображала себе реальный секс, реальные ситуации, могущие при этом возникнуть, проецировала свой реальный темперамент, отбрасывающий тень из будущего, с пика своего развития на самое его начало. Не чураясь притом и нецензурных словечек, но без фанатизма и в меру. Что дало и мне конкретный импульс для коррекции собственного поведения и продвижения подруги в определенном направлении, с прицелом на уже скорое будущее (если и не сегодня, то в следующую встречу обязательно что-то будет во взрослом, а не подростковом формате, не совсем прямо, но достаточно прозрачно на это намекнула и она сама). Были предпосылки для того, чтобы прогнозировать: на анал Царица согласится раньше, чем на орал. По причине хотя бы своих реакций-провокаций по данной теме, тогда как минет с куни, оставаясь в теоретическом загашнике, не спешили перебираться ближе к практическому арсеналу применимых в скором времени методов.

А досадный момент был в том, что стринги на ней сидели в натяг, очень плотно. Особенно в задней части. Сдвигаю вбок – при слабом усилии толку ноль, при усилении напора пискнула «ой, больно, что делаешь», под другим углом боюсь порвать, Царица тут забеспокоилась, то ли за нижнее белье, то ли пятую точку запереживала, попыталась было повернуться лицом ко мне, а когда, изловчившись уж не знаю как, сумел я-таки полголовки просунуть под ниточку, прищемил так, что чуть не взвыл, ахнул, отдернулся, шлепнул от избытка чувств по такой большой, белой, близкой, но не досягаемой попе, и тяжко вздохнул. А Царица, зараза, таким ангельским тоном, якобы сочувствуя, а на самом деле подначивая:

- Что, DD, трудно? А никто не говорил, что будет легко. Терпи уже!

Терплю, куда ж я денусь с подводной лодки? Да и на тебя, моя дорогая, акваланга в наличии не имеется, не сбежишь. Поймали мы друг друга на крючок, так и будем жариться на одной сковородке.

А вот спереди проникнуть под Царицыны трусишки хоть с трудом, хоть с инстинктивным, но бесшкафовым сопротивлением, удается. Пусть она сдвигает ножки, когда я говорю «раздвинь», пусть она норовит свернуться в клубочек, когда я говорю «лежи прямо», но пальцы мои, крикнув язвительно языку и члену «перррвые!», нащупывают шелковистые, напрочь лишенные волос складки ее писечки, а между ними – не потоп конечно, но нормальное такое увлажнение физиологически готовой к коитусу особы женского пола, пусть и не имеющей ранее подобного опыта. И снова на арене перепуганная девственница! Царица хватает меня за руку, стопорит ее там намертво, не позволяя ни вынуть, ни продвинуться вверх или вниз, умоляет не пользоваться ее беззащитностью и тем, что ей очень-очень приятны мои касания, и напоминает первый пункт договора: пальцами или членом, но дефлорации быть не должно. Прикладываю титанические усилия, чтобы убедить, у меня и в мыслях нет такого, мне просто нужно немного простора, чтобы намочив пальцы ее смазкой, безболезненно ласкать ее клитор и анус.

Чёрт! Ну почему нельзя содрать с нее эти дурацкие стринги? И отлизать так (пальцы еще ладно, туда-сюда, но языка уж точно не стоит опасаться в плане дефлорации), чтоб увидела небо в алмазах. После чего, уверен, и несчастный мой член, уже третий день томящийся вблизи от вожделенных дырочек, получит заслуженное воздаяние. В попу даст Царица, или в рот возьмет, или между сисек позволит трахнуть, уже не так важно, но надо уже на что-то решаться, сколько можно терпеть?

А вот нельзя и точка! Целые завалы шкафов, грозящие расцветкой свести с ума, препятствуют моим намерениям все же лишить Царицу последнего оплота перед полной наготой (чулки не в счет, это понимаю и я, и она). Нельзя обнажаться и мне, но это ладно, пока терпит. Зато уже нет никаких возражений, когда моя рука почти что полноценно (исключая глубокие проникновения внутрь) мастурбирует Царицу по всей протяженности гениталий: зачерпнут пальцы смазки, поласкают клитор, пройдутся вниз до ануса, потыкаются ненавязчиво в заднюю дырочку, добиваясь с каждым разом большей податливости и едва заметного движения-приподнимания ее таза, чтоб мне было удобней. Причем одну ее грудь я в это время сосу, сосок другой она теребит рукой сама, поглаживая второй мою голову, шею, спину, в общем, куда может дотянуться. Идиллия, да и только!

Казалось, вот-вот идиллия обратится в идеал и наступит-таки первый оргазм Царицы от интима с мужчиной. Уже и подергиваться стало ее тело, и задышала она по-другому, и расслабилась окончательно, уверившись, что опасности нет ниоткуда и все идет по плану. И может даже ощутила первые волны блаженных содроганий… как вдруг дернулась, открыла глаза, захныкала жалобно, пробормотала что-то вроде «нет, не могу» или «ой, не то, ну что за наказание», более внятно «поставь чайник, пить хочется ужасно», и схватив халатик, но позабыв лифчик, опрометью кинулась в ванную.

Позже она объяснила; да я и сам припомнил аналогичные обстоятельства приобщения супруги к сексуальным утехам во время нашего медового месяца. Некоторым девушкам подступающий пик оргазма на заре половой жизни кажется острым позывом по малой нужде, и, боясь опозориться перед партнером, они со всех ног мчатся в туалет, а потом выясняется, что тревога была ложной.

А тогда, если б кто имел возможность увидеть, что я делаю сразу после того, как за Царицей щелкнула задвижка на двери совмещенного санузла однокомнатной квартиры, наверняка обозвал бы меня грязным туалетным извращенцем. Ибо я прокрался на цыпочках к той двери и какое-то время прислушивался. Но ждал я, конечно, не характерного журчания и шума последующего смыва. Я опасался, как бы Царица не решила довести себя пальчиками самостоятельно, не сняла бы накопившееся напряжение, потеряв интерес к дальнейшему, и я в очередной раз пролетел бы, как фанера на пути к мебельной фабрике в Париже. Но повезло. После тех самых типичных звуков звякнул смеситель и раздался шум льющейся из душа воды.

«Одобрямс-с! – отметил прагматик. – Почти три часа валялись, тискались, чуть ли не боролись друг с другом, жарко, вспотели, конечно, надо ей душ принять. Да и тебе не помешает. Вот как чай попьем, сходи тоже. Вдруг в ротик возьмет, надо быть готовым».

«Бурный одобрям-с! – возликовала неисправимо оптимистичная часть моей сущности. – Царица решила искупаться, потому что готова на всё до самого конца. Возрадуйся же, о хозяин!».

«Вы гоните! – обломал кайф пессимист. – Не знаете, как девки под душем струей воды клитор себе наяривают, так и молчите. Сейчас кончит, оденется и умотает. И слушай – не слушай, ничего не услышишь из-за шума воды. Вот уж не везет так не везет, и причем постоянно».

«Всем заткнуться! – кроме как жесткой дисциплиной, этих шизофреников не угомонить. – Слушай мою команду…»

Пунцовая от смущения Царица первые пять минут чаепития прятала глаза, старательно запахивая то ворот халатика, то натягивая подол на коленки. Ну еще бы, такой опытной всезнайкой притворялась, все трын-трава и море по колени, а как до чего-то серьезного дошло, чуть не описалась в постель, как годовалая малютка. Еще и косилась на диван, не осталось ли на нем пятно. Пока я, применив весь авторитет мировой теории и богатство личной практики, не убедил ее в том, что никакого конфуза нет и близко, за естественные отправления и интимные реакции отвечают разные органы и задействованы различные физиологические механизмы, и даже, если вдруг каким-то чудом из тебя действительно в момент оргазма польется жидкость, ни в коем случае не стесняться, не зажиматься и не убегать! Это сквирт, замечательная особенность очень немногих женщин, и мужчины за это на руках их готовы носить.

Убедившись, что я не шучу и ее можно упрекнуть только в малоопытности (а кто этого не знал?), Царица повеселела, стала бойкой и говорливой, как обычно, и хотя эстетика сквирта оказалась ей не по душе, но эротический настрой восстановился и соответствующий флирт тоже. Причем если раньше во время бесед при чаепитии она старалась особо откровенных тем не затрагивать, опасаясь то ли за хозяйский сервиз, то ли чтоб не прослыть в моих глазах озабоченной нимфоманкой, а если увлекался я, то одергивала, проводя водораздел между теми местами, где «об этом» уместно говорить и пристойно заниматься, а где уже попахивает излишествами, чтоб не сказать больше, то теперь отношение несколько изменилось. Увидев, что я впился взглядом в то место, где халатик норовил распахнуться под мощным напором ее сисек, Царица уже не запахнулась сконфуженно, а наоборот, приоткрыла одну грудь, потрогала вокруг соска, усмотрела якобы какой-то след, оставленный в пылу страсти, и назидательно произнесла:

- Ты все-таки поосторожней, DD! Ну и что, что я не замужем, вдруг кто-то заметит, что я скажу? – затем логика беседы и разошедшиеся полы халатика потребовали подтвердить, что вовсе она не толстая, а просто плотная, на зато аппетитная, и что чулки действительно возбуждают меня не на шутку (и так как вряд ли в данном вопросе я уникум, значит, и многих других мужчин тоже… упомянув мужа, Царица почему-то перенеслась мыслями в будущее и озаботилась вопросом, не сочтет ли он ее пристрастие к чулкам легкомысленным и недопустимым для приличной женщины, и не запретит ли их носить), и еще подбросила поленьев в пылающий костер, сказав, что, да, в силу практичности она чаще надевает чулки на резинках, но иногда под настроение пользуется и поясом в стиле «ретро», не хотел бы я в следующий раз полюбоваться ею в таком виде?

Допускаю, что показывая на себе границы пояса, и в каких местах прихватки удерживают чулки, Царица хотела бы, чтобы я набросился на нее аки зверь и поволок в логово. Но я уже знал, в каких ситуациях она просто балуется и кокетничает, а в каких реально возбуждена. И сделав вывод, что полноценного акта все равно не предвидится, решил следовать первоначальным планам. Заявив, что буду премного обязан, если она удостоит меня лицезрения подобного захватывающего зрелища, и что в будущем она может чередовать при наших встречах чулки на резинках и поясное закрепление, буду в восторге и от того, и от другого, я сказал, что скоро вернусь, и отлучился в ванную комнату.

- Ты скоро? – услышал я ее голос, когда уже вытирался.

- Иду-иду, одну секундочку, - отозвался я, вешая полотенце.

Царица лежала на диване в той же позе, в какой мы прервались ранее. С обнаженным бюстом, в трусах и в чулках, разве что халатик не валялся впопыхах скомканный на спинке, а лежал там же аккуратно сложенный.

- Ага, - удовлетворенно произнесла она, дескать, да, быстро явился после зова. И тут же, - о, а трусы твои где? Мы так не…

- Ты меня поторопила, я и забыл, - не теряя темпа, я взобрался на диван, приник к ее губам долгим поцелуем, и, не мешкая, словно так и проделывал все предыдущие разы, приспустил с нее стринги до колен, отметив с удовлетворением, что она в этот миг рефлекторно приподняла попу, помогая мне, и только потом дернулась.

- Ой… нет, мы так не договаривались!

- Не бойся, все нормально! – успокоил я ее и лег, прижавшись сбоку, чтобы вдруг она не подумала, сейчас залезу на нее и начну трахать. Взял сосок в рот, нащупал рукой складки писечки, аккуратно развел двумя пальцами, намочил в смазке, и начал, постепенно наращивая протяженность, нежно ласкать ее всей длине, от клитора до дырочки ануса.

- Ну ладно, - спустя какое-то время проговорила успокоившаяся Царица, поняв, что кроме лишения трусов, ничего фатального не случилось и не предвидится, - я просто испугалась, что ты их с меня вообще снимешь. Нет, не снимай! Оставь хотя бы так. А то я сейчас лифчик надену. Не ври, не мешают они тебе… о-ох, как хорошо, как ты здорово это делаешь, сладкий мой DD-шка!

В те краткие секунды, когда я отрывался от ее губ или сосков, и мог, приподняв голову, насладиться восхитительным видом ниже, воистину моему взору представало замечательное зрелище. Практически обнаженная (чулки не в счет) молодая девушка, потерявшая голову от страсти. На щиколотке одной из широко раздвинутых ножек болтаются стринги. Блестящие от смазки мои пальцы, ласкающие половые губки и с осторожностью между ними, а пуще – крайние точки экстремума, клитор и анус. И пусть не вижу, но чувствую всем обострившимся осязанием: как набух клитор и отзывается особой дрожью девичье тело, когда я его тереблю; и как податливо раскрывается анус, поглощая без малейшей заминки всю фалангу и вроде бы пытаясь даже насадиться глубже.

Ну давай, показывайся, что ли, первый оргазм моей Царицы! Заждались мы тебя, уж невтерпеж, и не сказать даже, кому больше не терпится увидеть/познать тебя воочию. То ли самой девушке, медленно, но верно преодолевающей свои комплексы? То ли мне, под прицелом угрозы «шаг влево, шаг вправо – охрана кидается шкафами без предупреждения» таки сумевшему достичь того максимума, добиться той близости, оговоренной в позавчерашнем договоре между Заказчицей и Исполнителем. Она не боится меня, а обнимает со всей страстью, она не отдергивается от касаний, а льнет ко мне, шепча «да, хорошо, сделай снова так, ага, теперь ниже» и что-то еще на своем родном, она почти достигла пика и... Есть! Есть первый оргазм Царицы!

И пусть он не слишком эффектный, если смотреть со стороны, и не слишком длительный, если замерять с секундомером, но это оргазм. Буквально на пару секунд она словно себя потеряла, враздрай затряслась телом, обильней пошла смазка, издала невнятный вскрик или всхлип, до боли сжала мне затылок (я в это время сосал ее грудь), и сразу же пришла в себя, очнулась, открыла глаза, произнесла настороженно:

- Что это было? Ты ничего там не натворил? – и сделала движение, будто хочет сесть и проверить, не дефлорация ли стала случайно причиной оргазма.

- Тебе хорошо?

- Ой, спрашиваешь? Еще как! Но ты точно там…

- Царица, девочка моя умненькая-разумненькая! Ты ж на эту тему книг больше моего перечитала, и сама знаешь. Когда ты станешь женщиной, тебе будет не хорошо, а больно. Потом все придет в норму, возможно, от секса и кайф будет сильнее, чем сейчас. Но сам этот миг дефлорации с оргазмом не перепутаешь. Вот, посмотри, - показываю ей мокрые пальцы, разумеется, ни капельки крови на них нет и быть не может.

- Я поняла, хорошо, - она расслабленно откидывается на спину и чуть стыдливо, но не сомневаясь в своем праве, добавляет, - хорошо, но мало! И знаешь, не обижайся только, я-то понимаю, что ты прав, но все равно дергаюсь, когда ты вот здесь делал, - берет мою руку и проводит по клитору и верхней части влагалища, - а когда тут, - проводит по нижней, ближе к дырочке попы, - мне как-то спокойней. Попробуешь еще?

Да, DD, пробудил ты у девушки темперамент с интересом к нужной области. Теперь изволь соответствовать! Предупредив, что совсем обойтись без ласк клитора не получится, должного эффекта можно не достичь, и пообещав тем не менее основной акцент сделать на анус и его окрестности, чтоб она как можно меньше волновалась и не опасалась подсознательно нежеланных последствий, не преминул и явно озвучить довлеющую вот уже сколько времени мысль, мол, прямая тебе дорога к анальному сексу, дорогая моя Царица, раз и интерес имела соответствующий, и никакой боли с отторжением не ощущаешь, когда я тебя там ласкаю. Царица хихикнула, кивнула, обтекаемо пообещала типа «как-нибудь обязательно», и сделала мне завуалированный комплимент вроде «от пальца конечно не больно, но этого монстра, - пошевелила бедром, к которому тот был прижат, - боюсь даже в себе представить, разорвет меня на части».

- Тогда может попробуем оральный секс? – «нашел» я выход из положения. – От куни тебе больно не будет точно, за целочку свою сможешь не опасаться, кайф наверняка будет сильнее, чем от пальца. И минет сделать проще, чем пустить монстра в попу.

- Нет, DD, я пока не готова, честно! Давай как договорились... – и пока завозились, устраиваясь поудобнее, - ты с меня снял все же трусы, нахал? Тогда вот тебе! – взяла лифчик и не застегивая, прикрыла им свою грудь. – Не буду я перед тобой голой лежать, мне некомфортно так. Уже молчу, что ты свои в ванной нарочно оставил, позабыл, ага, а то я не понимаю. А-ах, да, классно, делай так, о-ох, как мне приятно, ну вот умеешь же, а как красна девица, упирался и торговался, не стыдно? Ммм…

Так и тянет написать, что от мануала с упором на задний вход эффект был быстрее и сильнее. Особенно с учетом последующего развития отношений с Царицей. Но нет. Либо объективно она прошла тем же путем и получила те же ощущения, что и несколькими минутами ранее, либо субъективно что-то позабылось за минувшие десять лет, что, впрочем, подтверждает тот же тезис, - существенные различия я бы запомнил, как помню ее реакцию на новинки, пополняющие впоследствии наш арсенал интимной близости.

Так что, с формальной точки зрения, те же короткие вздрагивания туловища, разовый спазм, сжавший мой средний палец в ее попе, дрожь от клитора на большом, намокание ладони, пролегающей как скобка между этими двумя точками, даже вскрик на пике, как мне показалось, был под контролем, ведь она уже знала, чего ожидать. Зато больше было чистой, незамутненной радости во взгляде Царицы после удавшегося эксперимента, наряду с заслуженной гордостью, что именно она предложила провести таковой. Как довольная кошечка, улеглась лицом на мою грудь, мурлыкала, какой я замечательный учитель, а она способная ученица, за три занятия освоила такую сложную тему, как женский оргазм, к которому многие идут годами, а некоторые и обделены им всю жизнь.

Что ж, раз подруга удовлетворена дважды, значит, есть и у меня моральное право испытать оргазм хотя бы единожды, получить заслуженное вознаграждение за тернистый путь приобщения неопытной девственницы к плотским утехам. В принципе, по сравнению с тем периодом, когда приходилось продираться сквозь завалы «шкафов», можно считать прогрессом и то, как разомлевшая Царица, вжавшаяся теплой щекой мне в грудной мех, лениво поглаживает меня по животу и внешней стороне бедра, наблюдая, как я подрачиваю член. Когда-то она избегала прикосновений даже сквозь одежду, потом одергивала, когда я пытался его достать. Затем пришло время, когда она с удовольствием терлась об него безо всяких промежуточных покровов, не выражая желания, правда, взять его рукой или в рот. Но все течет и все меняется, и я почти уверен, что вот-вот она сама по своей инициативе прикоснется к нему, потрогает, пощупает, подрочит неумелыми ручками, и эта неопытность в обращении с мужским инструментом и станет причиной более чем бурного выплеска спермы и эмоций. И это было бы самым честным и справедливым, правильным и симметричным ответом. Сегодня обойдемся мануалом, а потом и до остального дозволенного дойдет, чай не последний день живем. Ну а захочет отблагодарить особо, не только словесно, но и действиями свою приязнь выразить, и в ротик возьмет. Полноценного отсоса никто от нее не ожидает, но демонстрация доброй воли только поспособствует налаживанию прочных отношений. А если Царица будет чередовать минет с дрочкой, а под конец возьмет в рот, то… стой, DD, это ты уже размечтался, того гляди, кончишь внезапно, и можешь напугать, а то и обидеть девушку. Не собрался же ты иллюстрировать анекдот: «не воображай о себе много, смотри, я и без тебя могу обойтись»?

Однако драгоценные секунды продолжают собираться в минуты и бесследно утекать как в песок, а Царица, похоже, ни сном, ни духом не намерена приступать к моему ублажению. Ни ротиком, ни ручкой. В общем-то, тоже понятно. Получив от мужских рук два оргазма, неопытная девственница не стала моментально искушенной женщиной, твердо знающей и спинным мозгом чувствующей, что и как надо делать дальше. В душе Царица пока еще робкая девушка, мало ли что она болтает оживленно и делает комплименты, это характер у нее такой, с сексуальным раскрепощением мало связанный. Определенно надо ее к этому делу подтолкнуть, подсказать, даже настоять, если будет упираться. В конце концов, если б я ее слушал безоговорочно и не шел бы где напролом, а где тихой сапой, мы б до сих пор, все три дня, лежали бы одетыми на диване и целовались бы, максимум. А что мы имеем сейчас? Благодаря именно тому, что я непрестанно старался расширить границы дозволенного. То-то же… А если где-то и перегну палку, договор в силе, не преминет Царица отрегулировать шкафами, обычными и желтыми, варианты допустимого и задать направление, как уже не раз бывало за эти дни.

- Солнышко, ну давай, поиграйся с ним ручкой. Или в ротик возьми. Сделай DD-шке приятно, сама же говоришь, какой я хороший.

- Ой, ну нет, - капризничает Царица, - я пока не готова. И так все слишком быстро случилось, я не ожидала.

- Ну уже случилось же, и ты довольна же, правда? – кивает. – Как ты его бросишь в таком виде? – качаю вздыбленным органом. – Приласкай его чуток, посмотри, как он хочет тебя, тянется к тебе, - беру ее руку и параллельно уговорам, тихонько тяну вниз, кладу на член.

- Нет, нет! – Царица убирает руку. – Не показывай мне его, я боюсь на него смотреть! - Это еще что за «шаг вперед, два шага назад», новые веяния в теории дебюта? Минуту назад только так смотрела, и хихикала притом, когда я им пируэты описывал. – Надень трусы, и мои дай, куда ты их задевал? Полежим так.

Ага, щаз! Ну-ка, а если такой ход попробовать? Вместо того, чтобы подать ее трусики, лежащие в ногах, наоборот, убираю с ее груди лифчик, который она не надела, а прикрылась, чтобы хоть бы формально следовать концепции «парень с девушкой не должны лежать голыми, если секса у них не было и не намечается». Имея в мыслях поцеловать грудь, пососать соски, авось возбудится, станет сговорчивей. Царица оглушительно визжит, я даже перепугался, подумал, по неуклюжести защемил где-то, отдернулся. Но она, быстренько присев, нашаривает трусы, надевает их, даже не то что надевает как положено, а натягивает чуть выше колен, оставив лобок спереди и попу сзади открытыми для полного доступа. И спокойненько ложится обратно, как бы говоря: давай, приступай, соси мою грудь, ласкай меня руками, доводи меня до третьего оргазма, а тебе, валуху такому, шиш с маслом, а не ответка. Не забыв напомнить:

- Я тебе уже говорила. Не буду лежать голой, некомфортно мне так! - и сквозит в интонации злость с истеричными нотками. Типа ты тупая школота, тебе учительница сто раз сказала, а ты не запомнил! Завтра с родителями к директору! Соответственно, начинаю уже злиться и я. Всё хорошо в меру. Кому-то мое долготерпение может показаться мазохизмом, или стремлением побыть Нижним, сделать всё в угоду Хозяйке и себе в ущерб, но это далеко не так, и на это мы точно не уговаривались.

Из последних сил стараясь держать себя в руках и найти приемлемый компромисс, я ласкаю ее грудь губами и промежность рукой, чувствую и набухание соска, и влажность между ног, убеждаюсь, что с телесным желанием у нее все в порядке. Затем поворачиваю ее набок, спиной ко мне, и просунув член меж бедер, пытаюсь имитировать трах. Не в киску, не в попку, член заведомо ниже ее дырочек, реального акта не будет, просто, чтобы хотя бы подобием фрикций довести себя до оргазма, выплеснуться и успокоиться, а то у меня уже какая-то пелена в мозгу, ни о чем, кроме как кончить, думать не могу. Проговариваю успокаивающе:

- Ну давай тогда так? Не бойся, Царица, ничего плохого не сделаю. Чуть-чуть совсем.

Тут с ней приключается уже настоящая истерика. Или продуманная игра (она так и не созналась впоследствии, что это было, меняя показания в зависимости от ситуации и настроения).

- Нет! – кричит она. – Я не хочу! Отпусти меня! – и начинает брыкаться, вырываться. Какое-то время удерживаю ее, потом отпускаю. Пока она дрыгала ногами, трусы с нее снова слетели; Царица хватает лифчик с халатиком и в слезах убегает в ванную.

- Я тебя все равно трахну! – кричу я ей вслед и пинаю со злостью подвернувшийся стул. Потеряв остатки самообладания, подбегаю к ванной, дергаю за ручку (заперто), бухаю кулаком в дверь, кричу, - выходи, слышишь! Я тебя трахну, Царица! Достала уже! Никуда не денешься!

Прислушиваюсь, что там творится. Не слышно ни журчания воды, ни ее плача. Видимо, тоже стоит и прислушивается. Ну пусть помолчит и подумает. Возвращаюсь в комнату, вначале мечусь, как зверь в клетке (наверное, со стороны смешно выглядело, как лысый толстяк со стоящим членом то в одну сторону бросается, то в другую). Потом закуриваю, пепельница стоит на журнальном столике, низко, неудобно нагибаться, а сесть не могу, все внутри клокочет и кипит, беру ее, ставлю на подоконник и курю, невидящим взглядом уставившись в какую-то точку за окном.

Стукнула дверь в ванной. Слышу, что Царица вошла в комнату. Предельным усилием воли заставляю себя не оборачиваться. Прокручиваю в мозгах худший сценарий: она уже одета (выходная одежда висела в шкафу в прихожей, прямо напротив двери ванной комнаты), сейчас молча уйдет, и на этом все закончится. Может, оно и к лучшему. Зачем мне такие напряги? В голове словно молот ухает, того гляди, инсульт хватит. Из-за кого, из-за этой вертихвостки? Для которой я сделал все, что она просила, а она в такой ерунде отказывает. Пусть лучше уйдет подобру-поздорову, я за себя уже не отвечаю.

Царица подходит ко мне, кладет руки на плечи. Говорит подрагивающим голосом, чувствуется недавний плач:

- DD, ты почему разозлился? Я так испугалась, убежала. Дверь чуть не сломал. Ну пойми, я же на могу так сразу.

- Сразу??? – я снова закипаю. – Три дня я иду у тебя на поводу, это называется сразу? – поворачиваюсь. – Может, три года будем в кошки-мышки играться?

Однако! Царица не в уличной одежде, а в том же халатике, правда, застегнутом на все пуговицы. И лифчик не надела, вон он валяется на диване, рядом с трусиками.

- Ты обещал…

- Что обещал, то соблюдаю. Неправда, что ли? – она нехотя кивает, мол, правда. – Но наверное, я тоже человек, у меня тоже есть потребности. Ты свое получила, а я?

- Я боюсь! Меня пытались изнасиловать, ты знаешь!

Напрасно она приплела опять этого своего козленка. Меня это взбесило, а ее расстроило, снова глаза на мокром месте. Неужели все мои усилия за эти три дня насмарку?

- Фигня это, а не попытка! – наконец-то в плену бушующих эмоций могу высказаться без экивоков, как думаю, прямо. – Ерундой себе голову забила, усложнила все напрасно.

- И ты такой же, - уже чуть ли не ревет в голос, - изнасиловать меня хочешь!

- Я? – опешил на секунду. Несмотря на повышенный тон и предельную эмоциональность разговора, хватает логики понять, что даже в качестве ролевой игры данный эпизод не годится. Где убегающая в страхе от насильника девушка? Наоборот, стоит сама прижавшись ко мне, якобы не чувствуя вонзившегося в халатик спереди хуя, будто не понимает, ее близость – самый мощный сейчас для меня фактор возбуждения. Где громила, избивающий несчастную жертву, силой удерживающий ее и намеренный трахнуть любой ценой? Наоборот, мои ладони легли на ее талию и на автомате поглаживают, и несмотря что я сильно злюсь, у меня нет ни малейшего желания стукнуть ее или причинить реальную физическую боль.

Не смешно ли? Парень с девушкой стоят в позе танца: ее ладони у него на плечах, его – у нее на талии; она в халатике, он голый с мощным стояком; но ругаются и препираются.

Уже не смешно! Довела-таки меня Царица. Доигралась. Это ж надо до такого додуматься. Распаленного и заведенного мужика, перед кем только что лежала с разведенными ногами и один за другим оргазмы ловила, попытаться удержать даже не от акта, а от жалкой его имитации, не сухим и неприязненным тоном, не угрозой одеться и уйти навсегда, не стоп-словами, наконец, а прижимаясь к нему и поглаживая, лаская и целуя, уговаривать: «ну пожалуйста, не бросай меня в терновый куст не делай со мной ничего». До сих пор поражаюсь, неужели настолько была уверена в верности выбранной тактики (если предположить, что она действительно не хотела никакого развития отношений в тот день) и психологическом эффекте от своих слов (которые, к слову, звучали очень искренне, ни малейшего призыва сделать наперекор я в интонации Царицы не расслышал)?

Если же предположить, что призыв (выслушай женщину и поступи наоборот) содержался не в словах, а в жестах, то да, умело спровоцировала. Прошла по лезвию ножа, но от комплекса своего, применив способ «первый раз трагедия, во второй фарс» Царица избавилась. И показала заодно, что и в моей обороне имеются бреши. Копни в нужном месте упорно и целенаправленно, раз-другой-третий, долби кувалдой и буравь отбойным молотком, барьер разрушится и откроется бездна. И волей-неволей ты в нее вглядишься, а она вглядится в тебя.

Десять лет минуло с того ноябрьского дня 2009 года. За которым последовали полгода наших близких отношений, быстрое и последовательное их развитие в постельном плане, пока не зафиксировались в стабильном, максимально нас обоих устаивавшем виде. В человеческом аспекте отношений дружба наша как сформировалась уже тогда, так и продолжилась без помех все эти полгода, с небольшими уклонами в лирико-сентиментальную романтику, ничуть не мешавшей прагматике для организации встреч.

Но тогда я этого не мог знать никак! И инцидент, к которому я так долго подводил повествование, на самом деле продлился совсем немного и будет изложен весьма кратко, ибо для полноценной передачи тех взрывных эмоций и бури в душе, странного сочетания вожделения и обиды, злости и возбуждения, досады и восхищения, желания получить сексуальное удовлетворение и в то же время не напугать, не отвратить, не потерять ее навсегда, нужен талант настоящего писателя, умеющего отмежеваться от персонажей и подняться над их плоскостью в третье измерение. Повторюсь еще раз: по сию пору не знаю, как отнестись к этому эпизоду? Вспоминая случившееся, под разный настрой и настроение, то чудовищная похоть накатывает, то безумный стыд; то циничная усмешка, то восторженное признание мастерства Царицы, безукоризненно разыгравшей дебют и точно выверенным ходом с тремя восклицательными знаками переведшей партию в миттельшпиль.

Так и слышу реплики читателей: «DD, ну хорош уже тянуть резину! Давай, колись, чё там было дальше?». Что было дальше? То ли настоящий ужас, то ли полная ерунда? А вот, судите сами!

Уж не знаю, очередное ли бьющее по глазам и мозгу противоречие между словами и жестами Царицы сорвало мою крышу, или закипавшая ярость обречена была прорваться в любом случае, но в какой-то миг homo sapiens утерял контроль над вырвавшимся homo erectus-ом. Придав телу Царицы вращательный момент и толчок в нужном направлении, так что она оказалась у кромки дивана, развернутая ко мне задом, я без промедления поставил ее коленками на диван, нажав на спину, пригнул без церемоний и молниеносно задрал подол халатика повыше. Обнажив так магнетически действующий на меня вид: большая белоснежная задница в четком контрасте с черными чулками от середины бедер, от чего захватывало дух. Оставалось только воткнуть со всей дури, и ебать, ебать, ебать до победного конца, и полный похуй, что будет потом, как вопили вырвавшиеся инстинкты пещерного дикаря.

Ангел ли хранитель спас меня или обрывочно скользящие мысли разума, взятого в кратковременный плен безмозглым самцом, смогли направить того в сравнительно безопасное русло, - я опять-таки не знаю. Но – уж простите мне пафос – этой победой над собой я горжусь. Потому что я не сломал Царице целку и не спустил в нее. Потому что я не сплюнул на ее анус и не выебал в жопу. Потому что я не намотал ее волосы на кулак и подтянув лицо к члену, не заставил ее отсосать. Я мог все это сделать. И физически, - это однозначно. И моральные барьеры практически тоже лежали в руинах, достаточно было малейшего или поощрения с ее стороны, или, напротив, негодования, чтоб я ожесточился окончательно, и случилось бы непоправимое. Но Царица, раскоряченная в позе «раком», стояла тихо, как мышка, не то что шевелиться, дышать наверное боялась.

И я (или первобытная часть моего ego, внезапно вырвавшаяся из рамок цивилизованности) сделал всего лишь следующее. Вставил член меж пухлых ляжек Царицы, поелозил там, убедился, что так не кончить, вынул, пройдясь головкой по мокрой щелочке девушки (но разумеется, не втыкая), развел ее ягодицы руками, вложил ствол вдоль, сжал ее булочки, захватив «звереныша» в сладкий плен, сделал два-три движения, имитирующих фрикции… В общем, тот же эрзац, которым собирался обмануть собственный организм чуть раньше, а Царица невесть чего испугалась, переполошилась, вскочила, убежала и началась вся эта катавасия. Как мне показалось, именно в этот момент, убедившись, что ей не грозит ни дефлорация, ни крайне болезненный без предварительной подготовки анальный акт, Царица выдохнула, успокоилась, и совсем чуть-чуть, на сантиметр или два, качнула попой. Я чуть не взбесился заново: раз ты на такое согласна, зачем мне столько нервов попортила? Но процесс «чи секса, чи не секса» уже и так подходил к концу. Еще пара качков, есть точка невозврата, не стесняясь ни партнерши, ни соседей, издаю громкий рык-рёв, пройдясь вверх- вниз по всем октавам, доступным моим голосовым связкам, будто исполняя песню покорившего самку торжествующего самца, и начинаю с кайфом извергаться, для пущего удовольствия боковыми толчками прижимая и отпуская ствол моего дождавшегося своего часа органа, зажатого между ее полупопий, наблюдая, как он обильно орошает окрестности.

Возбуждение, достигнув пика, как-то моментально схлынуло, и воцарилась пустота. Небрежно, на автомате, вытерев головку об большие белые булочки Царицы, делаю два шага назад и плюхаюсь в кресло. Запрокидываю голову и закрываю глаза. Ни о чем думать не хочется, но общее предчувствие – сейчас грянет буря. И хорошо, если всего лишь прогремит гром, или даже хлынет ливень. А ведь может и молнией шандарахнуть. И на этом всё, пишите письма, в колонию строгого режима. Не изнасилование, так сексуальные действия насильственного характера – тоже преступление, тоже статья. Кого увижу, открыв глаза? Не ментов ли с наручниками, по звонку потерпевшей срочно прибывшими, чтобы арестовать опасного злоумышленника? Или голенькую Царицу, присевшую мне на колени и самозабвенно целующую в благодарность за исполнение сокровенной мечты всех женщин (судя по порносайтам) - быть безопасно изнасилованной?

…А не было ничего из того, что обрывочными картинками пыталась прорицать интуиция. Не было ни бури негодования, что я, подлец этакий, фактически изнасиловал хрупкую, беззащитную девушку, опрометчиво доверившуюся мне. Не было и признаний в приятности на самом деле данного процесса – имитации траха с принуждением – для нее. Не было и добродушно-ироничных подкалываний с примесью сарказма и намеков на тормознутость: «славбох, созрел-таки, я уже третий день чего только не делаю, усиленно тебя соблазняю, а ты из себя благородного рыцаря корчишь». Вернее, все это было, в разных вариациях и с отслеживанием различных альтернатив, могущих случиться после той кульминации. Но потом, в другие дни, во время наших дальнейших встреч, когда от нечего делать или заполняя паузы между заходами, сладко ностальгируя или подстегивая себя остротой некогда изведанных ощущений, среди прочих тем для бесед затрагивали и воспоминания о том дне. Какие только ответы не прозвучали от Царицы в ответ на мой вопрос: «Почему ты тогда не применила «стоп-слово»? Почему не наложила запрет желтым шкафом? Ведь применяла сплошь и рядом до того, а иногда и после. А в те роковые минуты будто позабыла напрочь».

От:

- Ну да, позабыла! От страха. Ты был в таком бешенстве, мог не только меня изнасиловать, но и убить.

- Не верила, что сможет «шкаф» тебя остановить, разозлился бы сильнее.

- Игры кончились, DD, дальше пошла серьезная жизнь. Каждый за себя в ответе.

До:

- Еле тебя раззадорила, заставила шевелиться, и что, надо было тут же остужать? Чтоб еще три года ты боялся на меня дышать? Ищи дур в другом месте.

- Все время думала: «вот сейчас скажу, вот сейчас скажу». Но как бы понимаю, пока ничего страшного не происходит, зачем тебя, бедненького, зазря нервировать, еще комплексы получишь, а я виноватой окажусь. Ай, ты почему кусаешься? Забыл, как надо целоваться? Я научу… Нет, а если все в плохую сторону стало бы разворачиваться, ну да, и «шкаф» бы сказала, и если б не послушался, закричала бы и стала всерьез вырываться.

- Мне жутко было интересно, а что будет дальше, что это такое, быть изнасилованной, до каких границ ты дойдешь сам, если я не буду тебя ни побуждать, ни мешать. Сам же говоришь, стояла тихонько, как мышка. Что бы ты ни сделал, я решила вытерпеть до конца. Ну да, немного было страшно, но я все равно не верила, что ты искалечишь или убьешь меня. Если б целку сломал? Пф-ф, ой, подумаешь, беда какая! В городе столько клиник, где зашивают, столько девок, штопанными замуж выходят, ты даже не представляешь. Хи-хи, не приставай, DD, это я в шутку сказала, что не беда! Шкаф!

Но в тот день на квартире, когда я сидел с закрытыми глазами, и только на слух воспринимал, как Царица пошла в ванную, затем стала одеваться и собираться, ни слова на тему только что произошедшего не было. Видимо, так и не дождавшись, когда начну одеваться и собираться я, была она вынуждена, уже в своем иронично-бытовом стиле, растормошить меня:

- Кто-то уснул или притворяется? Кто-то забыл, что должен сегодня вечером домой уехать, и меня заодно в Чермет отвезти? Давай, DD, шевелись, а то сейчас хозяйка другую парочку приведет, а ты голый сидишь, неудобно, что люди подумают?

И была эта ее шутливая интонация для меня как манна небесная! Значит, не сердится Царица! Значит, не было изнасилования! Значит, не обидел я ее ничем, даже если из рамок дозволенного и вырвался, то не настолько, чтоб конвой расстрелял нарушителя. Значит, будут у нас встречи еще, и понятно уже, на достигнутом не остановимся. Да здравствует прогресс!

Но не удержался, задал я все же этот вопрос (отчего не сказала «шкаф», если реально не хотела) первый раз, не на квартире, а когда, договорившись в общих чертах о дате следующей встречи (примерно через неделю), оставив вопрос времени открытым, в зависимости от моего прибытия в Эмск и возможности ее ухода с работы, уже на подъезде к Чермету. Царица долго молчала, я даже подумал, что напрасно поднял эту тему, и снова стал терзаться мыслью, а вдруг обидел, а вдруг передумает встречаться и так далее. Но ответ от нее поступил, был кратким и емким, оставлял много простора для толкования, и если в будущем она вдруг сама начинала интересоваться подлинной причиной, почему внезапно сорвался с катушек такой выдержанный и терпеливый мужчина, то и я отвечал ее словами:

- Так было надо!