Царства смерти

Глава 3. Красное и черное

Как там звучит старинная поговорка? Из огня да в полымя.

Мы были окружены, но смогли нанести врагу серьезный удар. До прибытия нашей флотилии оставалось меньше часа. Чтобы продержаться, нам нужно было занять более выгодную позицию. Мой фокус в центре управления выиграл нам время и уничтожил целый взвод сьельсинов, но из одного сложного положения мы сразу же попали в другое.

Когда я прорезал пол, весь воздух из центра управления вышел, и копья наших солдат теперь беззвучно стреляли в наступающих врагов. Прорезиненные доспехи сьельсинов вспыхивали и дымились, когда раненые падали.

– После такого завод уже не запустят, – заметил Бандит, глядя на руины центра управления. – Надо просигналить на «Ашкелон», пусть нас заберут. Они успеют раньше флота.

– Но сьельсины теперь знают, что мы здесь, – возразил я. – Они будут настороже и собьют корабль на подходе. Без прикрытия никуда!

С этими словами я надвое разрубил вражеского нахуте, прервав его смертоносный полет. Одинокий берсерк спрыгнул с платформы над нами, желая пронзить меня мечом. Я отскочил. Керамический клинок ксенобита ударился об пол и разбился. Берсерк отбросил бесполезный обломок и двинулся на меня. Существо, чье лицо было скрыто маской, удивительно напоминало марионетку вроде тех ростовых кукол, что участвуют в представлениях при дворах ниппонских лордов.

– Нельзя здесь оставаться! – громыхнул по рации голос Паллино.

– Трамвай! – крикнул кто-то.

Трамвай. В цеху было несколько служебных трамваев, которые ходили вдоль кольца коллайдеров, позволяя рабочим ездить вокруг громадного механизма для выполнения необходимого технического обслуживания. Иногда работа требовала от заводских техников уезжать на тысячи миль от Вирди Планум, и на всем протяжении пути были размещены промежуточные станции, где позволялось отдыхать. Трамваи ходили с помощью магнитных ускорителей и в безвоздушном пространстве Эйканы могли развивать скорость около трехсот миль в час.

– А получится? – усомнился я.

– Получится! – ответил тонкий голос. – Трамвайная сеть должна быть подключена к другой системе.

– До них рукой подать! – добавил другой солдат.

– Не так уж и близко, – возразил третий.

– Вперед! – скомандовал я, махнув мечом в сторону трамвайной платформы.

Троица сьельсинских штурмовиков спрыгнула с навеса, под которым размещались магнитные катушки. Паллино подстрелил одного и пронзил штыком второго. Доспех защитил хилиарха от меча третьего, а другой наш солдат метким выстрелом лишил существо новой попытки.

Ближайшая трамвайная платформа была совсем рядом: прямо и вниз по короткой лестнице за пересекающей цех вереницей адронных коллайдеров. Бандит уже спускался по ступенькам, тесня вниз злобного Бледного. Мимо меня пролетел нахуте, ударившись сегментированным металлическим телом о щит, словно ошалевший угорь. Слева закричал и упал солдат, корчась в муках, – дрон вгрызался в подкладку его доспеха и зарывался в плоть.

На ближайшую платформу спрыгнуло что-то громадное и белое. Тонкая полоска металла прогнулась под весом и в зловещей тишине обрушилась на пол. Химера размером с крупного медведя нависла над солдатами. Тусклая белая броня и тонкие конечности делали ее похожей на скелет великана. Полумашина схватила длинными пальцами-кинжалами одного гоплита и разорвала его, как тряпичную куклу. Не останавливаясь, громадина швырнула останки в группу легионеров, которые посыпались на пол от столкновения с погибшим соратником.

– Не останавливаться! – крикнул Паллино, прицеливаясь в химеру.

Сьельсины набросились с флангов. Они превосходили мой отряд числом и обладали позиционным преимуществом, но нас защищали щиты, а энергокопья проходили сквозь врагов, как нож сквозь масло.

Химера-великан одним махом снесла двух солдат. Они ударились о стену и покатились вниз по ступенькам вслед за Бандитом.

Я приблизился с мечом в руке.

Но я был не с той стороны.

Голова-башня химеры повернулась ко мне.

– Попался! – раздался во встроенных в шлем динамиках пустой механический голос, и я понял, что передо мной не простая химера.

Вдвое выше человека и у́же в плечах, она казалась отброшенной на землю вечерней тенью. Белая адамантовая броня была неуязвима для моего клинка. В изящные руки химеры, грозные пальцы-кинжалы и ужасную безликую конструкцию с металлическими шипами, заменявшую голову, было вложено все гнусное искусство МИНОСа. Не простой лейтенант, не прислуга. Это был сам генерал-вайядан Хушанса.

– А ты меньше остальных! – съязвил я на его собственном языке; и многоруким его тоже было не назвать… – Тебя что, из остатков собрали?

Я смотрел генералу за спину, где первая группа наших солдат скрылась за поворотом к трамваю.

Пальцы Хушансы еще удлинились. В плече открылся отсек, откуда появился серебристый наконечник какого-то оружия. Это было что-то вроде абордажного крюка; он полетел ко мне со скоростью стрелы – достаточно медленно, чтобы пробить щит. Время растянулось, и передо мной вдруг оказались миллионы таких крюков. Система прицеливания генерала была столь точна, что большинство крюков впивались в мягкие сочленения моего доспеха и пронзали меня, как рыбу. Другие отскакивали, и лишь некоторые… Я замахнулся мечом и разрубил канат надвое, прежде чем зловещий крюк добрался до меня.

– Gennithar ne! – воскликнуло Хушанса.

«Не может быть!»

Я не ответил.

– Адриан, не задерживайся, – бросил мне оказавшийся рядом Паллино.

– Знаю.

В металлического великана ударил фиолетовый луч, и Хушанса припало на колено. Цвет водородной плазмы ни с чем нельзя было спутать.

– Ложись! – раздался крик, и на спине пошатнувшегося ксенобита разорвалась граната с перегретой плазмой.

Хушанса упало плашмя, царапая пол, как краб клешнями.

Я увидел на верху лестницы Бандита; его джаддианский кафтан почему-то развевался, несмотря на отсутствие воздуха. Рядом с ним стояли двое легионеров, целясь из гранатометов в лежащее металлическое чудовище. Плазменные гранаты, покрытые коллоидным гелем, прилипали к любой поверхности. Сами гранатометы были помповыми, с газовыми картриджами, чтобы выпускаемые снаряды гарантированно проникали сквозь любой щит.

Но Хушанса поднялось и двинулось на солдат.

– Talaq! – крикнул Бандит.

«Огонь» на его родном джаддианском.

Гренадеры выстрелили, и вокруг Хушансы опять образовались фиолетовые цветы. Металлическое чудовище отпрыгнуло назад и выпустило из отверстия на запястье множество мелких снарядов. Они отскочили от щитов Бандита и легионеров, не причинив вреда.

– Вперед! – скомандовал я оставшимся со мной солдатам, указывая на лестницу мечом.

Очередной гранатный залп попал в цель. Во все стороны полетели белые осколки генеральской брони. Шипастая голова отвалилась и упала на металлический пол – если бы здесь был воздух, нас наверняка оглушило бы грохотом.

Мне было некогда размышлять над столь скорой гибелью великого командира наших врагов. Следом за Паллино я стремглав сбежал по ступенькам, подгоняя солдат. Бандит остановился помочь раненому гоплиту, подставил ему плечо. Бежать было недалеко: сразу за лестницей свернуть налево по коридору, ведущему под коллайдерами до трамвайной платформы.

Дорогу попытались преградить сьельсины, но мы порубили их, как только спустились с лестницы, практически не сбавляя шага. Дважды мне пришлось сбивать мечом пролетавших нахуте, а когда один сьельсин спрыгнул на нас с коллайдера, я взмахом клинка отсек ему ноги.

Трамваи стояли перед нами: два коротких вагона на магнитном рельсе, проведенном под коллайдерами. Вагоны были уродливыми, угловатыми, совершенно не аэродинамичными. Их изготовили из той же орудийной бронзы, что и большинство конструкций самого завода. Я пробежался взглядом вдоль рельса, который шел по прямой до арочного отверстия во внешней стене цеха и скрывался на горизонте.

– Еще чуть-чуть, – подбодрил Бандит раненого.

– Начинайте посадку! – скомандовал я Паллино, подкрепив приказ активными жестами.

До прибытия флота оставалось еще минут сорок. Если удастся добраться хотя бы до ближайшей промежуточной станции, мы будем спасены. Наш авангард уже набивался в открытые двери трамвая. Бандит дошел до вагона и передал раненого в руки двух легионеров, а сам развернулся, чтобы их прикрыть.

– Мы готовы, – сообщил техник, который ранее отключил ускоритель частиц.

– Садись в первый вагон и поезжай! – крикнул я Бандиту.

Он кивнул и вскочил в вагон. Я подбежал ко второму и обернулся. За мной следовал еще добрый десяток легионеров, растянувшись на полсотни ярдов. Их нагонял небольшой отряд Бледных. Одни сьельсины раскручивали нахуте, словно боласы, другие спешили, едва не волоча по полу длинные руки.

Вдруг раздался крик, похожий на металлический скрежет, настолько громкий, что я почувствовал вибрацию не только подошвами, но и грудью. Я застыл на месте, понимая, что этот крик возвещает о появлении нового злодея. Сьельсины метнули летучих змеев, и гоплиты открыли огонь. Один нахуте вспыхнул и рухнул на обшитый металлом пол. Другой нагнал замыкавшего процессию солдата и сбил с ног. Я дернулся, чтобы броситься на помощь, но меня остановил Паллино.

– Поздно, Адр! – воскликнул он, крепко сжимая мою руку.

Я услышал, как позади первый трамвай с громким ударом снялся с тормоза. Весь цех содрогнулся, вибрация разнеслась по трубопроводам, когда включились электромагниты. Оглянувшись, я заметил Бандита за закрывающейся дверью трамвая. Старый ассасин не стал отдавать честь, лишь легонько взмахнул двумя пальцами левой руки – остальные по-прежнему сжимали один из его излюбленных кинжалов. Затем он скрылся, а с ним и половина наших солдат беззвучно умчалась вдаль – трамвай почти мгновенно развил скорость в триста миль в час. За считаные секунды вагон достиг арки в стене и вскоре превратился в маленькую черную точку, стремящуюся к горизонту… и спасению.

Все конструкции цеха задрожали от металлического визга, и даже Бледные замерли как вкопанные.

– Живее! Черт бы вас побрал! – ругался Паллино, подгоняя солдат.

Вдали среди надвигающейся орды я заметил бледный силуэт. Как обычный сьельсин, но выше и у́же, с серебристым шипастым венцом на гладкой голове-башне.

– Не может быть! – вырвалось теперь у меня.

генерал-вайядан Хушанса, широко раскинув когтистые руки, возвышался над своими бойцами, как валун посреди темного русла реки.

– Думал, только тебя невозможно убить? – произнесло существо прежним монотонным голосом и холодно рассмеялось.

– Еще одно? – спросил Паллино.

– То же самое, – помотал я головой.

– Но ребята Карима разнесли же его к чертям, – заметно напрягся хилиарх.

– Очевидно, нет.

Должно быть, сьельсинский генерал подал солдатам сигнал, потому что те расступились, позволяя командиру приблизиться ко мне. Вайядану пришлось наклониться, чтобы пройти под опорой, поддерживавшей коллайдеры, и даже так кончики его рогатого венца едва не чиркнули по металлу.

– Marerose o-okun, – произнесло существо, выпрямляясь. – Я же говорило: тебе не спрятаться.

– Адриан… – потянул меня за руку Паллино.

Вмешательство генерала позволило нашим легионерам без помех преодолеть несколько ярдов на пути к трамваю. До свободы было рукой подать.

– Адриан!

Настойчивость, с которой было произнесено второе «Адриан», заставила меня обернуться. С другого конца зала к нам приближалась вторая химера в шипастом венце, идентичная первой – и той, которую на лестнице убил Бандит.

Хушанс было двое.

– Хушанса Многорукое, – произнес я, переводя взгляд с одной копии на другую.

По мере того как я приглядывался, во мне раковой опухолью росло осознание. Существо, побежденное Каримом и его гренадерами не было Хушансой, как и те два, что стояли перед нами в цеху. Скорее всего, химера, атаковавшая нас при подъеме и погибшая во взорванном шлюзе центра управления, тоже не была одной из этих. Настоящее Хушанса где-то пряталось – может, в ангаре на шаттле или вообще на орбите. Эти тела – руки – были его тенями, его марионетками, воплощением его злобной сущности. В отличие от собратьев Хушансы, в этих телах не было ни капли плоти. Среди вайяданов «Белой руки» не было двух одинаковых. Люди-маги, служившие сьельсинам, сделали каждого согласно их потребностям. Иубалу было скрытным ползучим ужасом, Бахудде – тридцатифутовым великаном. Хушанса было призраком, перемещающимся из тела в тело, и способным одновременно управлять сразу несколькими.

– Понятно, – заключил я, поворачивая голову так, чтобы поочередно видеть обоих существ.

– Тебе не победить, – раскинула руки одна из копий. – Что тебе здесь понадобилось? Мы заберем топливо и взорвем эту планету с орбиты. Чего ты добился?

– Sim yadanolo ne? – спросил я, пряча под маской улыбку.

«Не догадываешься?»

У первого Хушансы раскрылось правое бедро, и генерал вытащил оттуда меч. Клинок вытянулся в полную длину – семь футов от рукояти до кончика, но в чрезмерно длинной руке хозяина все равно казался коротким. Всеми фибрами души я хотел броситься к трамваю, но понимал, что стоит мне повернуться спиной, как химера накинется на меня. Что-что, а одну вещь о металлических демонах, созданных учеными-предателями на Эринии, я знал наверняка: они были стремительны.

Я приказал мозгу успокоиться и мысленно отправился на островок невозмутимости позади эмоций – в пространство Тихого. Первое Хушанса устремилось на меня с мечом. Я отскочил с его дороги и оттолкнул Паллино. Второе Хушанса ожидаемо повторило тот же маневр, пытаясь схватить меня. Оба двигались быстрее самого быстрого смертного, но достаточно медленно, чтобы проникнуть сквозь энергетическую завесу моего щита. Клинок должен был пронзить мне грудь, как минимум – повредить доспех. Когтистые руки собирались вцепиться мне в плечи и ноги.

Но на каждый потенциальный исход, в котором им сопутствовал успех, приходилось столько же квантовых исходов, где они терпели неудачу. Вместо того чтобы вонзиться в меня, меч проходил сквозь, а когти хватали лишь воздух. Поймите: я не становился бесплотным. Я лишь замещал одну реальность другой. Меч Хушансы и моя грудь оказывались в одной точке вселенной, но благодаря особому дару Тихого я мог пожелать, чтобы они не встретились. В эти секунды вселенной пришлось смириться с парадоксом.

Я положил конец этой игре, шагнув в сторону, выйдя из зоны досягаемости клинка и когтей. Мой собственный меч сверкнул, разрубив керамический клинок врага и глубоко погрузившись в его коленный сустав. В отличие от устойчивого к высшей материи доспеха, суставы химер были из обычного металла. Нога подломилась, и один великан споткнулся, обрушившись на другого.

– Садись! – крикнул я Паллино и буквально втолкнул его в трамвай.

Но сам я оступился на входе; голова кружилась от мысленных усилий, которые только что пришлось совершить. Меня затошнило и едва не вырвало прямо в шлем.

«Это пройдет», – сказал я себе и втиснулся в вагон следом за Паллино.

Позади двое Хушанс безуспешно пытались расцепиться. Сьельсинские солдаты метали в нас нахуте. Я развернулся и ударил по красной кнопке, которая беззвучно активировала гидравлический привод дверей.

– Заводи, черт побери! – прошипел я в передатчик.

Тошнота уже отступала, в голове и перед глазами прояснялось – лишь кровь по-прежнему тупо стучала в ушах.

Солдат, поставленный вести трамвай, послушался, и я почувствовал слабое гудение электромагнитов. Мы двинулись мягко, как корабль на зеркальной водной глади. В алюмостекло было видно, как раненое Хушанса поднимается на ноги. Шипастая голова-башня крутнулась, заметила нас скрытой оптикой. Мы уже ехали со скоростью полсотни миль в час.

Химера побежала.

Пользуясь длинными руками как дополнительной парой ног, мерзкое создание помчалось за нами по трамвайной платформе с резвостью, неподвластной живым существам. Мы ускорялись, но химера неумолимо приближалась.

– Черная Земля… – выругался кто-то.

Платформа кончалась. Впереди был арочный проем в стене цеха, который мы должны были миновать через считаные секунды. Дальше абсолютно прямой рельс тянулся над пустыней и безвоздушными равнинами Вирди Планум, скрываясь за горизонтом.

– Отступите! – крикнул я, проталкиваясь в заднюю часть вагона.

Хушанса прыгнуло. Благодаря массе и высокой скорости оно пролетело как ракета, и вагон зазвенел от удара, словно колокол. Я припал к борту и успел лишь заметить белый торс твари за задним стеклом. Хушанса уцепилось за вагон, словно какое-то гигантское насекомое.

По вагону прошла приглушенная вибрация, и он содрогнулся. За окнами мелькала мрачная черная пустыня. Мы покинули территорию завода, скорость трамвая приближалась к максимальной. Орда сьельсинов осталась далеко позади.

– Где оно? – заскрежетал я зубами, пытаясь понять, куда подевался враг.

Я вытягивал шею, наугад выглядывал из окон. Новый толчок раздался у меня под ногами. Я представил, как химера ползет под днищем вагона, и на мгновение подумал о том, чтобы ткнуть в пол мечом. Наверху под коллайдерами мелькали фонари, отмечая милю за милей, пока мы все быстрее уносились от завода.

Промах был смерти подобен.

Вагон вдруг затрясся, и вся конструкция вокруг нас устрашающе заскрипела.

– Теряем питание! – закричал водитель.

Магниты, расположенные вдоль рельса, отключились. Трамвай потерял скорость и остановился, по инерции пройдя еще участок рельса. Станции было не видать, а позади завод маячил бледным размытым пятном на горизонте. Сыпля проклятиями, водитель тщетно колотил по кнопкам.

Вагон тряхнуло от нового толчка… и мы упали, полетели вниз с рельса, словно канувший в воду камень. Низкое притяжение было нам на руку, и кто-то успел крикнуть, чтобы все приготовились к удару. Вагон рухнул в песок и подскочил; все перевернулось с ног на голову. Я ухватился за поручень и не отпускал его, радуясь, что гелевый амортизатор доспеха защищает мои суставы. Но я все равно ударился о потолок. Мы с солдатами были как сельди в бочке. Вагон кувыркался по пустыне, вздымая песок и пыль.

Прокатившись несколько сот ярдов, мы наконец остановились вдали от серебристой вереницы адронных коллайдеров.

– Откройте двери! – скомандовал я. – Нужно выбраться, пока тварь не проникла внутрь!

Если бы химера залезла в разбитый вагон, мы превратились бы в фарш за считаные секунды.

Треть легионеров растянулась на сиденьях и сером полу – то ли мертвые, то ли контуженые. Доспехи должны были защитить их, как защитили меня, но я не мог судить об этом на глаз, а времени проверять каждого не было. Вагон остановился под таким углом, что к выходу нужно было карабкаться. Двое солдат открыли двери, и гоплит выскочил на песок с копьем наготове.

Куда подевалось Хушанса?

– Свяжись с другой группой, – приказал я солдату. – Передай, что случилось.

Я ненадолго задержался на пороге, осматривая песок. Наверху, словно гигантский акведук, мерцала вереница коллайдеров, единственный памятник цивилизации в этих краях, грациозно протянувшийся в двух направлениях к вечности.

Какое расстояние мы успели преодолеть за столь короткий срок и насколько быстро?

В голове еще звенело от удара. Я потерял счет времени: сколько оставалось до прибытия флота?

И где Хушанса?

Я спрыгнул на песок, радуясь тому, что на Эйкане слабое притяжение. Иначе наше падение окончилось бы куда трагичнее.

– Видишь его? – спросил один солдат другого, вглядываясь в горизонт и готовясь в любой миг пустить в ход копье.

– Может, рядом с рельсом упало? – почти беззаботно ответил легионер.

Остальные постепенно выбирались из разбитого трамвая, здоровые помогали раненым. Несколько человек получили переломы; кому-то просто не повезло, кого-то подвели комбинезоны. Наше падение оставило большой шрам на поверхности Вирди Планум – черную рану длиной в несколько десятков ярдов. Без ветра здесь было как-то неестественно. Ничего не горело. Не было дыма, не пахло паленым.

– Милорд! – воскликнул один солдат, указывая в направлении коллайдеров.

Под арками стояла высокая белая фигура, и даже издалека я мог различить венец Хушансы. Через сотни ярдов мои глаза встретились с его оптическими сенсорами, и я знал, что оно тоже меня видит.

Я снова ухмыльнулся и вскинул левую руку, подчеркивая приказ:

– Все назад!

Скорость Хушансы позволила бы ему убить всех подвернувшихся на пути солдат.

– Ему нужен я.

У него был приказ по возможности не убивать меня. Его злобному хозяину я нужен был живым. Но в то же время из всех солдат я был приоритетной целью.

Другие его не интересовали.

Металлическое чудовище сдвинулось и поскакало к нам по равнине, пользуясь всеми четырьмя конечностями, как обезьяны из утраченных джунглей Земли. Я принял низкую стойку, правой рукой держа неактивированный меч.

Было тихо и спокойно, и мое особое зрение включилось с легкостью, игнорируя пульсацию крови в ушах.

Хушанса размножилось, как ранее мое отражение, превратившись из существа в квантовую волну, хлынувшую на меня как девятый вал. Я выжидал, наблюдая, как сходятся в одной точке различные вероятности – как осколки стекла собираются воедино в обратной съемке. Тело генерала-вайядана было покрыто адамантовым доспехом, неуязвимым к моему джаддианскому клинку. Неуязвимым… за исключением тех редких мягких элементов, где титановый эндоскелет не был прикрыт броней. Я мог миллиард раз ударить по нему мечом – и миллиард раз не нанести урона.

Чем ближе был враг, каждым прыжком преодолевавший десяток ярдов, тем меньше у меня оставалось вариантов. Ослепляющая боль пронзила глаза, и я потерял концентрацию. Целые фрагменты спектра исчезли, замылились от чрезмерных попыток объять бесконечность простыми человеческими органами чувств.

«Побыстрее бы это закончилось», – подумал я и стал ждать, не убирая пальцев с двойного активатора меча.

Рука была слегка отведена назад, нога выставлена вперед. Я знал, что найду способ – один из миллиарда – ударить точно в цель.

Демонический генерал достиг меня и прыгнул, протянув ко мне когти.

Я нажал на активатор, и жидкий металл расцвел, засиял ярче внимательных звезд. Один выпад – и все вероятности сошлись в чистый, звонкий миг единой совершенной реальности.

Клинок вошел в ногу Хушансы снаружи колена и разрезал ее. Двинувшись вверх, он дотянулся до шарнирного бедренного сустава химеры и рассек левую ногу до самого паха, после чего продолжил движение и отрубил левую руку по локоть. Разрубленный великан рухнул передо мной в песок. Мой клинок завершил свой путь. Я стоял неподвижно. Победоносно.

Солдаты вокруг радостно закричали.

– Полусмертный! – восклицали они. – Марло! Марло!

Я медленно повернулся и увидел, как верхняя часть туловища Хушансы пытается приподняться на одной руке. Угрожать ему не было смысла – это тело изначально не было живым. Мозг и прочие органические ткани были в другом месте. В этом механическом корпусе находилось лишь эхо, призрачная копия Хушансы. В последней отчаянной попытке достать меня машина выпустила из плеча гарпун, но потеряла равновесие, и тот прошел мимо.

– Это тебе не поможет! – раздался в динамиках голос вайядана. – Рано или поздно мы до тебя доберемся. Ты попадешь к нам в руки. Так сказал шиому.

Пророк.

Я остановился в пяти шагах от увечного великана. Химера оперлась на единственную уцелевшую руку и с вызовом вскинула голову.

– Вы проиграли. Kianna! – Существо издало пустой пронзительный звук, который заменял сьельсинам смех. – Беги к своему императору и передай, что вы проиграли. Эта планета – наша.

– Вот как? – парировал я и сделал еще шаг, чтобы показать, что не боюсь. – Это ты ползи к своему и передай, что скоро я приду по его душу.

– Tsuareu suh cadolo ni ne? – снова рассмеялось Хушанса.

«Все думаешь, что можешь победить?»

Я отошел и дал отмашку левой рукой.

Солдаты поняли сигнал. Два гренадера обстреляли останки генерала. Тело-марионетка разлетелось в фиолетовом фейерверке, в сиянии которого моя тень раскинулась далеко на песке.

Дальше – тишина.

Оставалось ждать. Вскоре в небе вспыхнуло и почти сразу погасло новое солнце. Затем еще одно. Третье затмило звезды, одну за другой. Флотилия прибыла строго по расписанию. Спустя немного времени в небе появились шаттлы и лихтеры и обстреляли производственные корпуса. Мы дожидались помощи в пустыне, наблюдая непродолжительный бой за Эйкану. Коллайдеры были нейтрализованы, и наши войска без опасений смогли взять завод.

Наконец, вместе с настоящим солнцем, поднявшимся над Вирди Планум, на горизонте появился похожий на наконечник стрелы силуэт «Ашкелона». Он приземлился в сопровождении двух шаттлов, откуда выскочили Бандит и медики. Лишь тогда ко мне подошел юный Леон.

– Как у вас все это… – он обвел рукой останки третьего или четвертого тела Хушансы, коллайдеры и далекие очертания завода, – получилось?

Никакого тебе «милорд», никакого «сэр».

– Я уже говорил, – ответил я, – в некоторых слухах есть немалая доля истины.