Целитель душ. Том 2: Война (СИ)

Глава 11

Найденный ближе к рассвету Кайденом дом когда-то принадлежал одному из рыночных торговцев и пострадал меньше всех. Ставни ещё держались на петлях, дверь перекосило и оплавило, но она ещё позволяла закрыть вход. Алый фасад почернел и источал запах тления, но не хранил в себе следов огня. На первом этаже уцелела практически вся мебель, на втором твёрдо стояли на полу остовы кроватей. Я насчитала девять комнат, вряд ли хозяин использовал их все для себя, скорее сдавал в наём гостям столицы, что позволяло жить в скромном достатке. Здесь не было столов из моресской ели, как в доме деда, но простая дубовая мебель устояла в языках пламени, чуть-чуть до неё не дотянувшихся.

Ещё несколько уцелевших кроватей притащили с других домов в округе и у драконов Риана получилось устроиться с достаточным для них комфортом. Привыкшие к аскетизму в жилищах, они и здесь не требовали многого: крыша над головой, кровать для сна и уборная с чистой водой. Всё это с лёгкостью организовали в доме торговца с неизвестной нам судьбой.

К моему изумлению, для меня и Фарейна обустроили отдельную комнату, а Владыки Гримонт и Шанатэа устроились среди своих соплеменников, совершенно не стесняясь необходимости жить в одной комнате с подданными. Видел бы это лорд Гейд! Я слегка улыбнулась, качнув головой и разглядывая комнату, которая когда-то принадлежала хозяевам дома, если судить по десяткам мелочей и вещиц, что придавали обжитой и ухоженный вид. На окне каким-то невообразимым чудом уцелел горшок с ночными фиалками.

— Ина, — ладони мужа коснулись моих плеч и, очертив линию рук, сомкнулись на животе. — Прости, что не могу уберечь от всего этого, но ты единственный Целитель, который больше не связан с этим миром и не заинтересована в каком-либо определённом развитии событий, помимо мирных.

— Я понимаю, — развернувшись в кольце рук, обняла мужа за шею. — Однажды это всё закончится и мы вернёмся на Риан, я знаю одну уютную пещеру в глубине Юконрузы. Думаю, что нашей дочери там понравится.

Улыбка коснулась губ и глаз мужа, освещая своим теплом и нежностью, но едва соприкоснувшиеся в поцелуе, мы были отброшены силовой волной вглубь комнаты. Фарейн закрыл меня своим телом, а вокруг со стороны улицы стоял треск и грохот. Выбитое стекло с колючим звоном осыпало комнату осколками. Ночь осветилась всполохами пламени.

— Демоны! — раздался с улицы крик одного из драконов. — Демоны наступают!

— Ина, — Фар сжал ладонями моё лицо, жадно вглядываясь, будто стараясь запомнить каждую черту. — В воду живо, создай кокон и жди! Стихия защитит.

Коснувшись губами кончика моего носа, Фарейн помог мне подняться и, проследив за окутавшей моё тело призванной водой, покинул комнату.

Пожалуй, если бы я сама могла выбрать свою стихию, то всё равно выбрала бы воду. Прозрачность окружившей меня защиты позволяла увидеть всё, оставаясь в безопасности. Какой из меня воин? Мой дар — исцеление, Целителям не место на поле боя, но у них много работы после него.

Изначальные значительно уступали в размерах моим новым соплеменникам, но это не делало их слабее. Там где драконы Риана брали массой и размерами, драконы Айлиса побеждали благодаря ловкости и вёрткости. Первородный Огонь полыхал над домами, выжигая дотла не задетое прежде. Навстречу ему рвались языки пламени и силовые волны, призванные саанами стихии лишь сбивали демонов с толку, не причиняя им ни малейшего вреда. Мой народ не умел сплетать стихии, как это делали адепты Магистериума, каждый боролся как мог, отвлекая врагов и давая возможность драконам нанести неожиданный удар.

Возможно, этот бой мне запомнился бы лучше, если бы не один из демонов, заметивших меня в окне. Чёрное как смола тело, изрытое белыми шрамами прошедших битв, тёмные как сама ночь крылья, истрёпанные и болтающиеся лохмотьями на краях, ониксовые когти и завивающиеся жгутами четыре крупных рога, один из которых обломан посередине. Я утонула в его алых глазах, поддавшись очередной волне воспоминаний.

Удар Плети прошёл по касательной, лишь обдав тело прохладой рассечённого воздуха. Сжав зубы от чувства безысходности и злости на себя, я всё-таки протолкнула сквозь протестующе сжавшееся горло крик той боли, что притаилась во мне с первого дня заточения и ежедневных нотаций от Гриза. Обвиснуть на обмотавших столб цепях уже не составило труда, всё же оковам давали расслабиться не так часто — только на время присутствия в камере доверившегося мне демона.

— Хорошо, — тягуче-ленивый голос единственного виденного мной чернокожего демона разнёсся над площадью пыток рядом с ареной. — Сколько она выдержала ударов, Гриз?

— Одиннадцать, милорд, — склонился в поклоне мой надзиратель.

— Прекрасно, — мне показалось, что чёрный уподобится ребёнку и вот-вот захлопает в ладоши. — Сильная рабыня. Было бы в ней поменьше гонора, взял бы в свой гарем, но к чему проблемы с той, что может попортить остальных наложниц? Думаю, что ей будет лучше в другой роли. Надсмотрщик!

— Да, милорд? — в центр вышел демон, которого я часто видела проходящим мимо моей темницы в сторону пыточной.

— Мне кажется, она станет отличным берсерком, забери её.

Чёрный тут же потерял ко мне интерес, а Гриз снял ненавистные браслеты с моих запястий и, подхватив на руки, последовал по пути, указанному надсмотрщиком. Возможно, если бы они о чём-то не договорились в тот день, мне всё же по-настоящему достался бы одиннадцатый удар, но Дарящая Свет отвела от меня эту тьму. Виру сочувствовал сопротивлению новой власти, как и все полукровки, желая мира и спокойной жизни. Ошибкой демонов было то, что своих детей до определённого возраста они оставляли с матерями, а в наложницах ещё слишком сильна была тоска по родным мирам и по вольной жизни, пусть и ослабленная зельями и заклятиями подчинения, страхами наказания и смерти.

Увещеваниями, руганью, зельями и декоктами, они добились от меня и моего организма нужного им состояния. Стать берсерком, сохранив сознание и личность? Это невозможно… Было, до них и проводимых ими надо мной экспериментов.

— Ты всё забудешь, — Виру отмерил в кружку несколько капель из принесённой им склянки мутного зелёного стекла. — Со временем вспомнишь и тогда твой организм будет действовать за тебя.

— Ина, пойми, — Гриз опустился на край скамьи рядом со мной и протянул глиняный сосуд с водой надсмотрщику. — Всё можно было сделать менее болезненно, но нам нужна гарантия, что всё не произойдёт раньше, чем это необходимо. Мне, действительно, жаль. Ты хорошая, умная девушка, но выбора у нас нет, как и у тебя.

Вода разбавила очередной демонический декокт и кружку, с зашипевшим пеной зельем, поставили передо мной.

— Это не противнее уже выпитого тобой, — с деланным равнодушием, философски протянул оранжевокожий.

— Иногда мне кажется, что лучшим выходом было получить ту Плеть, — смерив мрачным взглядом ставшее чернильным зелье, я в один глоток осушила безвкусный напиток и тьма поглотила моё сознание, отпустив уже в моих покоях в доме лорда Гейда.

Глухой удар по стихийному кокону вывел из забытья и мой взгляд встретился с насмешливым взглядом чёрнокожего демона. Цвет кожи и крыльев позволял отличать степень примесей крови других рас. Полукровки чёрными не бывают. Чистокровный демон, один из приближённых к новому Повелителю, так когда-то объяснял Гриз.

— Интересно, — демон склонил голову набок и снова призвал Первородный Огонь, направляя в мою защиту порцию пламени. — Я не приказывал направлять берсерков в бой. Что ты делаешь здесь?

«Ты вспомнишь» — отдалённым эхом прозвучал в глубине сознания голос Виру.

Ярость и гнев замутили прозрачную до сих пор воду, тихий испуг дочери остался за гранью моего понимания, а раскалившийся на груди талисман выжег на моей коже свою тень и сорвал взведённую пружину ожидания. Ледяные клинки, созданные водой, надёжно легли мне в ладони. Не знаю, что увидел в моих глазах чистокровный демон, но отразившийся в его глазах страх для меня стал лучшей из виденных картин.

Что ещё намешали демоны? Какие связи не заметила и не уничтожила Таэши, когда была моим хранителем стихии? Сейчас всё это вышло наружу и управляло мной, как не снилось и берсерку, но страха во мне не было. Только жажда мщения за ту боль и тот ужас, что были испытаны мною по его приказам.

Клинки изо льда схлестнулись с лезвиями из пламени в вечном противоборстве стихий. Огонь затухал и снова ревел, распаляясь. Лёд плавился и вновь застывал мерзлотой. Тренировки от демонов и тренировки в Магистериуме спаяли из себя странную манеру боя, которую я отмечала лишь краем сознания, а демон не мог предугадать. Всё те же удары, знакомые по многочисленным спаррингам, заканчивались подлыми подсечками, за которые Фарейн и Кайрис меня бы отчитали на полигоне, но сейчас я утешала себя тем, что защищаю не только свою жизнь.

Подлый проникающий удар от демона скользнул по водной поверхности, прожигая и испаряя воду, а незамеченный мною подоконник завершил дело. Отклонившись от удара, я вместе с фиалками сорвалась вниз и ударилась бы о землю, если бы не защитный кокон, принявший падение на себя, раскрывшийся и окативший меня и взбешённого демона потоками воды. Цветку повезло меньше и горшок лежал разбитый, укутав комьями земли нежные розовые лепестки.

— Вот и всё, девочка, — чёрный гадко осклабился и огненные мечи в его руках заревели белым пламенем.

Драконов, как назло, не было поблизости и муж не отзывался на внутренний зов. За спиной была стена дома, а впереди разозлённый демон с тлеющими углями глаз.

— Уйди, Кигот, — спокойный насмешливо-рычащий голос показался мне знакомым и, обернувшись назад, я почувствовала как мурашки ужаса скользят по моему телу. — Ты не в своём праве.

Чёрный балахон с капюшоном скрыл под собой фигуру хранителя Межмирья. Айзо.

Все мои эмоции схлынули так же неожиданно, как и возникли. Если он здесь, то Магистериум не устоял? Что с адептами и кураторами? Кайрис…

Остался последний рубеж, если не устоит и Грань, то нашим мирам наступит конец.

— Неужели? — мой противник погасил Первородный Огонь и, сложив руки на груди, уставился на пленника семи миров. — По-моему, из нас двоих, лишь у тебя нет права, поверженный демон — позор для народа. А эта девочка принадлежит демонам.

— Не принадлежит, — бывший хранитель медленно подошёл ко мне и протянул когтистую угольно-чёрную руку, предлагая помощь.

Интересно, у меня был выбор? Кожа демона на ощупь оказалась прохладной, будто он долгое время пребывал в холодной воде. Довольно бережный для демона рывок, помог встать на ноги.

— Уходи, Кигот, — снова раздался из-под капюшона голос порабощённого демона. — Я больше предлагать не буду.

— Не дождёшься, — хмыкнул чернокожий и создал огнённый шар, направив его в нашу сторону.

Толчок Айзо отшвырнул меня к противоположной стороне улицы, но вовремя созданный кокон из стихии не позволил удариться. Сквозь прозрачную пелену воды я видела как сошлись в бою два демона. Слетевший с головы хранителя капюшон, обнажил когда-то красивое мужское лицо, сейчас испещрённое морщинами и украшенное сединой.

— Ина! — Фарейн сложил крылья и вместе с лазурным драконом упал с небес на демонов.

Чистая сила разметала противников, но Айзо в отличие от Кигота устоял на ногах и направил огненные плети в сторону драконов. Один из ударов пришёлся по крылу лазурного дракона и вопль боли огласил полыхающую огненными вспышками округу.

Волна ярости снова поднялась внутри при виде того, как Кигот бросился на моего мужа с пламенными мечами наперевес. Стихия отозвалась прежде, чем я успела о ней подумать и стая водяных рыбок кинулась в сторону демона, сбивая его с толку, последовавшие за ними несколько десятков ледяных кинжалов распороли кожу, погружаясь в тело противника и истаивая от внутреннего огня. Владыка Снежных драконов прекратил страдания демона одним движением когтистой лапы.

— Ина! — муж принял человеческий облик и бросился ко мне, заключая в свои объятья, отгораживая от изувеченной улицы и распластавшегося на земле чернокожего тела.

Фигура в чёрном капюшоне исчезла, а лазурный дракон принял человеческий облик и сидел на земле, баюкая повреждённую в битве руку, в воздухе бывшую его крылом.

— Я в порядке, — тихо прошептала мужу. — Кайдену больше нужна помощь.

— Мы поговорим позже, — тихий рокот в голосе Фарейна не оставлял надежды на то, что разговор будет приятным.

Алые вспышки сверкали всё реже и реже, пока на небе не осталась лишь одна, горящая ровным рассветным заревом. Мы отвоевали у смерти ещё немного времени, но сколько его ещё осталось?