Целитель и мир

ИРИНА ВАСИЛЬЕВА КАК ЦЕЛИТЕЛЬ, ПЕДАГОГ, ИССЛЕДОВАТЕЛЬ, ПОПУЛЯРИЗАТОР НАУК, АВТОР СЕРИИ КНИГ «ЦЕЛИТЕЛЬ»

Когда я упомянул имя Васильевой в разговоре с одним известным ученым, то услышал в ответ ироническое: «А, эта СКАЗОЧНИЦА…». Что ж, возьмем на вооружение и такое определение — в дополнение к тем ипостасям, которые перечислены в названии отзыва. Тем более, что оно, по моему мнению, является справедливым. А уж как относиться к «сказочному» началу книг Васильевой — с иронией или без — вопрос особый.

Книги Васильевой пользуются огромной популярностью. Ярчайший показатель этого — факт «пиратских изданий», наводняющих книжный рынок страны. Прискорбный факт, конечно. Но мы сейчас не об этом. Ведь «если звезды зажигают, значит, это кому-то нужно». Значит, есть гарантия, что книги под этим именем будут проданы и дадут немалую прибыль. Даже если подчас (неслыханная наглость, просто немыслимая в правовых государствах) для увеличения объема и, соответственно, прибыли приписать Васильевой чужие тексты, к которым она не имеет никакого отношения. Даже если, без ведома автора, слепить эти тексты с подлинником и издать в виде увесистого фолианта. Все равно раскупят! Такова сила имени. Таков масштаб популярности. Все это говорит о том, что книги Васильевой — крупное явление нашей жизни, нуждающееся в оценке и анализе.

Я написал в названии: «популяризатор наук». В книги Васильевой «встроены» целые лекции по общей и патологической физиологии, анатомии, иммунологии (с особым креном на пропаганду идей академика Ариона), по кардиологии, онкологии, нейролингвистическому программированию, по концепции о роли выходящей активизирующей ретикулярной формации (Пенфилд и Джаспер), по теории функциональных систем Анохина, по научному наследию Чижевского, по учению Селье о неспецифических реакциях организма… Просто ли «встроены»? Безусловно, нет! Знания из различных областей медицины активно взаимодействуют между собой и, что самое главное, непрерывно проверяются личным опытом автора, подчас существенно дополняющим концепции «основоположников». «Популяризаторские» фрагменты постоянно чередуются с описаниями случаев из собственной целительской практики.

Книги Васильевой — нерасторжимый сплав научных знаний, изложенных для широкого круга читателей (с минимумом специальной терминологии), собственной позиции автора и практического целительского опыта. Самостоятельности в научном осмыслении фактов у Васильевой гораздо больше, чем может показаться читателю, незнакомому с «первоисточниками». Так, например, четкая формулировка: «Предрак — это дистресс плюс иммунодефицит» не принадлежит ни Селье (автору теории стресса), ни кому-либо из иммунологов. Автор ее — сама Васильева, и, несомненно, данное утверждение имеет характер научного положения, притом — ключевого, во многом определяющего подходы к лечению рака и предраковых состояний. В этом случае, как и во многих других, авторство не рекламируется. Васильева не спешит обнести забором «собственный огород», объявить исключительные права на «интеллектуальную собственность».

А вот другой пример того же рода: опираясь на собственный опыт, Васильева считает одним из проявлений предрака опущение органов (в первую очередь почек) или ТГС — тромбо-геморрагический синдром (опущение самой крови из-за слабости венозной системы). Это также не входит в «классику» онкологии, а между тем вполне может быть оценено как научный вклад в данную область знаний.

Еще пример. Цитирую текст Васильевой: «Малые регуляторные дозы ацетилхолина и норадреналина обеспечивают работу сердца как в обычном, так и в стрессовом режиме. К каждой нервной клетке подходят волокна от нейронов автономной нервной системы и от проводящей системы. От синусового узла приходит нервный сигнал действия: приказ на превращение главного горючего клетки (АТФ) в движение. Именно пузырек ацетилхолина, проходящий по нервному окончанию от парасимпатического нейрона, дает возможность мышце выполнять приказ и сократиться. Пузырек норадреналина от симпатического нейрона „стирает“ память о сокращении и подготавливает мышцу к приходу следующего нервного импульса. За расслабление самой мышцы отвечает норадреналин, за сокращение — ацетилхолин». Просим прощения у читателей за длинную цитату. Дело в том, что в ней изложена совершенно оригинальная концепция сердечной деятельности, принадлежащая Васильевой.

«Классика» кардиологии, которой, в частности, нас обучали в университете, заключается в том, что ацетилхолин тормозит ритм сердечных сокращений, а адреналин и норадреналин стимулируют работу сердца. Так оно и есть, разумеется (установленные факты не подлежат «отмене»), но эти закономерности относятся к большим дозам синаптических агентов, малые же дозы, согласно концепции Васильевой, действуют противоположным образом. А отсюда следует важнейший вывод: «Именно недостатком ацетилхолина поддерживается слабость миокарда, особенно — клапанов». Обычные причины «вычерпывания» запасов ацетилхолина — частые стрессы, травмы затылка, шейный остеохондроз. «Опыт показывает, — пишет Васильева — что достаточно восстановить целостность системы блуждающего нерва, как сердце оживает и обретает силу просто на глазах». Далее следуют рекомендации и примеры из практики — к каким результатам это приводит. Как всегда у Васильевой, концепция существует не сама по себе, а как рабочий инструмент мгновенного действия.

Особый интерес вызывает системное представление Васильевой об организме с выделением ключевого звена — клапанов (сердца, желудочно-кишечного тракта, вен), обеспечивающих автономность и связь отдельных подсистем. Удивляет простота практических рекомендаций, основанных на тренировке, которые позволяют поддерживать клапаны в норме. Попутно замечу, что сама она — адаптивный, физически сильный и тренированный человек, во многом благодаря неукоснительному следованию своей же методике.

Этими примерами я ограничусь, хотя их число во много раз больше. Моей целью было показать, что Васильева является в медицине активно мыслящим ученым, а вовсе не популяризатором устоявшихся научных положений.

Однако сказать о книгах Васильевой, что это — популяризация концепций и методов современной медицины, плюс их действенное применение в лечебной практике, плюс собственное творческое развитие ряда научных положений и их успешное применение — значит дать далеко неполную характеристику рецензируемого труда. Уникальное своеобразие этих книг состоит в том, что они решительно не вмещаются в существующую «научную парадигму», хотя в полной мере используют ее достижения. Существеннейшим элементом работы Васильевой, широко отраженным в ее полифоническом труде, является применение знаний и умений из области народной медицины, о которой так до сих пор и не договорились — называть ее «традиционной» или же, напротив, «нетрадиционной». В противовес ей медицину научную нередко называют «официальной» — диковатое, на мой взгляд, определение, ибо оно таит в себе ярко выраженный негатив: а разве все, что рекомендуют «медики с дипломом», непременно ПЛОХО?

«Две медицины» косо смотрят друг на друга, так уж сложилось «традиционно». Я же считаю заслугой Васильевой, что она эти две руки, норовящие наносить взаимные удары, соединила ДЛЯ ПОЖАТИЯ.

Понятие «народной медицины» многогранно. Какая-то ее часть сравнительно легко может войти, а отчасти уже и входит, в арсенал медицины «официальной» — например, траволечение и медолечение, костоправство (то бишь «мануальная терапия»), рекомендации по «здоровому образу жизни», за которыми в рамках научной парадигмы также закреплено соответствующее наукообразное название — «валеология»… Но другие разделы — такие, как лечение молитвой, снятие порчи и сглаза, применение амулетов и оберегов, заговоры, паранормальная диагностика, биоэнергетические воздействия, духовное целительство — отвергаются со страшной силой. Между тем мы живем в эпоху, когда здание механической, так называемой «ньютоно-картезианской» парадигмы трещит по всем швам. Это — процесс объективный, сопротивление которому, по глубокому моему убеждению, бесполезно. Смена парадигмы происходит на наших глазах, притом со все возрастающей скоростью.

Этот процесс нельзя объяснить только социальными факторами, хотя многие и пытаются это сделать. Человечество меняется как вид — в темпе, совершенно не соизмеримом с обычным ходом эволюционных процессов, в которых счет идет на многие тысячелетия, а то и на миллионы лет. За последнее десятилетие произошло существенное смещение функциональной асимметрии мозга в сторону большей активности правого полушария (данные А. Орловского и наши). Правое полушарие «отвечает», в частности, за проявление экстрасенсорных способностей. Таким образом, этот факт объясняет на биологическом уровне лавинообразное увеличение числа «контактеров», а также лиц с «феноменальной» (еще в недавнем прошлом!) парапсихологической одаренностью. По данным Т. Акбашева, 10―15 лет назад число детей, обладающих способностями прекогнозии, ЧУВСТВОЗНАНИЯ, ясновидения составляло 5 %, теперь же — 80.

Я понимаю: «нелегко от себя отрывать омертвевшую ткань». Нынешние шестидесятилетние (отчасти, может быть, и пятидесятилетние) деятели науки, воспитанные в духе уходящей парадигмы, в большинстве своем не способны это сделать. Между тем именно они занимают ключевые позиции во многих областях знаний, а в медицине — особенно, так как эта область принадлежит к числу наиболее консервативных. Но их время уходит.

Лично я не вижу задачи более важной (для науки в целом), чем движение навстречу четко обозначившимся тенденциям времени. А это означает необходимость исследования объективными научными методами всего того, что ранее причислялось к категории «суеверий» или же относилось исключительно к компетенции религии и различных эзотерических учений.

Васильева в своих книгах (а шире — в своей деятельности) делает шаги в этом направлении. Она применяет паранормальную диагностику (с помощью вектора-рамки) и рассказывает об успехах этого метода. Но этот метод постоянно проверяется у нее данными клинических анализов.

Она использует заговоры, заклинания, молитвы, амулеты, обращения к Высшему разуму наряду со средствами натуропатии, валеологии, мануальной терапии и собственно «официальной медицины», вполне приемлемыми для носителей ньютоно-картезианской парадигмы. Всегда в комплексе — вот что важно! Никогда не применяется, например, только заговор — вместо всего остального. Для меня ключевой является фраза одной из пациенток Васильевой: «Я не знаю, что именно мне помогло…». Да, конечно, такой «комплексный подход» снижает научную доказательность наиболее спорных компонентов воздействия, ибо наука требует вычленения отдельных факторов для квалификации их эффективности. Но давайте пойдем навстречу носителям ньютоно-картезианской парадигмы и порассуждаем с их позиций.

Кортико-висцеральная, она же психосоматическая, проблематика стара, как мир (я говорю о сути явлений, а не о приведенных наименованиях). Самый дремучий ортодокс не станет отрицать, что верить в успех лечения лучше, чем не верить в него. Пусть даже все эти заговоры, заклинания, молитвы способствуют только усилению веры пациентов в выздоровление. Разве это плохо? Разве это может чему-нибудь повредить? А людей, верящих в эффективность заговоров и молитв очень много, и становится все больше. Те же из читателей Васильевой, кто не верит «сказочным» элементам рекомендаций автора (а таких тоже много), могут спокойно их отбросить и пользоваться только приемлемыми для них советами.

Лично я убежден, что кроме «кортико-висцерального» компонента, в молитвах и заговорах содержится еще нечто, способствующее выздоровлению. Реальность активирования воды на «зло» и «добро» доказана в строгих научных экспериментах (данные В. Лепилова и Г. Буртаева, Э. Морозовой и многих других авторов). Я сам ставил опыты с «оберегами» А. Андреева и получил данные о достоверном повышении выживаемости мышей в условиях острой интоксикации. Но если это НЕЧТО существует, оно лишь усиливает действенность рекомендаций Васильевой и уж никак не может быть поставлено ей в упрек.

Естественно, у читателей книг Васильевой может возникнуть вопрос: а обладает ли она сама экстрасенсорными способностями? С полной ответственностью и компетентно могу заявить, да, обладает. Мною был поставлен опыт с дистанционным воздействием Васильевой на белых мышей по методике, которая принята на уровне региона Сибирского соглашения в качестве обязательной для лицензирования целителей. Васильева мысленно (по номеру ванночки) вызвала у энергетизируемых ею мышей высоко достоверное увеличение аппетита (по прибавкам массы после дозированного голодания), а также сдвиг функциональной асимметрии мозга в сторону большей активности левого полушария. По первому показателю достоверность отличия была около одной десятитысячной, по второму — на уровне двух сотых. Всякий, кто знаком со статистическими оценками, поймет, насколько УБЕДИТЕЛЕН такой результат.

Второй опыт на фоне интоксикации мышей четыреххлористым углеродом и гексеналом еще раз продемонстрировал целительские способности Васильевой. Дополнительно это исследование объективно подтвердило феномен опосредованного целительского воздействия через промежуточный агент — книгу «Целитель и женщина» и поставило проблему «фона». Значения длительности гексеналового сна, напряжения адаптационных механизмов и характеристик крови были мало различимы между группами (контрольной, той, которую корригировала Ирина Александровна, и той, где лежала книжка), но значительно отличались от классических значений этих показаний, соответствующих данной дозе препарата. Проявление интоксикации было как бы снято неведомым агентом. Можно предположить, что в данном случае в высшей степени положительно «фонила» книга.

Особый интерес представляют ее отчеты о наблюдениях и ощущениях в ходе опытов. Они дают пищу для размышлений о динамике становления пространственно-временных структур и каналов. Употребляю эти приблизительные термины за неимением устоявшихся; сама Васильева говорит о формировании эгрегоров и донов.

Экстрасенсорные способности Васильевой проверялись также в лаборатории Л. Михайловой, где она успешно ускоряла рост одних клеточных культур и замедляла — других. А собственно целительское (биоэнергетическое) воздействие было оценено в Омском диагностическом центре по ряду биохимических показателей крови и по данным мозгового кровообращения — пульсовому кровотоку и венозному оттоку. Коррекция Васильевой вызвала улучшение показателей у всех без исключения испытуемых (пациентов центра). При этом самые значительные сдвиги наблюдались у пожилых людей, для которых были характерны наибольшие отклонения от нормы.

Хочу обратить внимание на следующую особенность книг Васильевой. Автор не только не маскирует, но всячески подчеркивает, что ее работа относится к категории целительства. В само название каждой из книг непременно входит слово «целитель» — это ли не ясная авторская квалификация рода деятельности? Приведенные результаты экспериментальных проверок показывают, что она имеет полное моральное право именовать себя ЦЕЛИТЕЛЬНИЦЕЙ. Но… в традиционное представление о целительстве не входит использование научных методов (методов «официальной медицины»). А практическая деятельность Васильевой и ее концептуальные установки эти методы включают тоже. Мы не будем здесь вдаваться в терминологическую проблему: правильно ли называть «целительством» то, что делает Васильева. В конце концов, все названия дают люди, и от них зависит, какое содержание в них вкладывать. Быть может, именно Васильевой суждено расширить понятие «целительства», отказавшись от противопоставления его «научной медицине». А на вопрос, допустимо ли ЦЕЛИТЕЛЮ использовать достижения науки и заниматься собственным научным поиском, ответим с полной определенностью — безусловно! Более того, в книгах Васильевой мы видим плодотворную попытку того самого синтеза науки и эзотерики, в котором, как в хлебе насущном, нуждается сейчас человечество.

… Шафика Карагула в книге «Прорыв к творчеству», написанной около четверти века назад, пишет, что фактически все прославленные врачи являются одновременно и превосходными целителями. Свои безошибочные диагнозы они ставят вовсе не в соответствии с симптомами, описанными в учебниках, а руководствуясь тем, что в эзотерике именуется «чувствознанием». Однако давление консервативной медицинской общественности столь велико, что они боятся признаться в использовании «паранормальных» каналов восприятия и воздействия, и только «допрос с пристрастием» заставляет их «расколоться». При этом они умоляли Шафику сохранить «тайну исповеди», ибо в противном случае их подвергнут остракизму представители той самой «официальной медицины», к которым они принадлежат согласно диплому!

Но времена меняются. И вот уже, например, доктор медицинских наук Ю. Левинсон позволяет себе печатно говорить о болезнях как о «биоэнергетических псевдосуществах». «Официальная медицина» (с трудом, преодолевая сопротивление) движется навстречу целительству, а целительство, как мы видим в лице Васильевой, — навстречу медицинской науке. Туннель роется с двух сторон. Честь и хвала первопроходцам! Им всегда очень трудно. Васильева получает тысячи писем от благодарных пациентов, а ее лекции, случается, пикетируются оголтелыми фанатиками. Что же — так бывает всегда. Я уверен, что она победит. Надеюсь, с моей помощью тоже. И — с Вашей, многоуважаемый читатель.

Мы, однако, до сих пор не коснулись еще одной, быть может важнейшей, грани деятельности Васильевой, отраженной в ее книгах. Она не только сама занимается целительством (в ее собственном, расширенном понимании), но видит потенциального целителя в каждом своем читателе. У нее, например, не вызывает сомнений, что читатель МОЖЕТ, общаясь с цветком, сформировать «чудесный шарик», который будет «изменять зло на тепло и свет» для самого читателя и ЕГО БЛИЗКИХ (мы специально выделили последние слова, чтобы подчеркнуть: фактически речь идет об обучении целительству). После описания технологии формирования шарика идут главки: «Шарик лечит голову», «Шарик лечит суставы», «Шарик лечит сердце», «Шарик лечит ожог», «Шарик регулирует биологические часы»… Тут уж выносливость самых благожелательных критиков подвергается серьезнейшему испытанию. Ну ладно («моделирую» типичный отзыв такого критика), признаем, что у самой Васильевой есть экстрасенсорные способности, но чтобы каждый… Я тоже думаю — далеко не каждый!

Полагаю, что подобные рекомендации (а их в книгах Васильевой — великое множество) сделаны НА ВЫРОСТ. В принципе такое возможно, в этом я уверен. Как уверен в том, например, что Мирра Алфасса («Мать») действительно прекратила эпидемию гриппа, проведя три дня в «абсолютном спокойствии, концентрации и сознании». Но ведь это была Мать — человек, находящийся на высочайшем уровне духовного развития и доказавший всему миру огромную мощь медитативных воздействий…

Однако если сегодня к восприятию «уроков целительства» Васильевой в полном объеме способны очень немногие, то завтра их число возрастет, а послезавтра увеличится еще больше. И сами ее целебные, в полном смысле слова, книги будут этому способствовать. Каждый возьмет, что сможет. И пойдет (не сомневаюсь — уже идет!) цепная реакция вовлечения. Сегодняшние дети станут читателями книг Васильевой через какой-нибудь десяток лет. Уж они-то наладят выпуск «чудесных шариков» в массовом масштабе и запустят экологический эгрегор!

Вот почему к «сказочным» элементам у Васильевой я отношусь позитивно, хотя для себя лично, в большинстве случаев, не вижу возможности их применения. У меня просто язык не повернется произнести, например, такой заговор: «Ложусь спати, со мною Божья мати, ангелы по бокам, мать Божья — в головах, храните раба Божьего Сергея с вечера до полночи, с полночи — до свету. Аминь». Мое время ушло. Пусть уж мои внуки, когда придет ИХ ВРЕМЯ, произносят подобные заговоры…

Кроме советов по самоисцелению и уроков целительства, в книгах Васильевой рассыпано множество рекомендаций психологического характера. Она берет себе в союзники Дейла Карнеги и нейролингвистов, Альберта Швейцера и Януша Корчака, Библию и мудрецов Востока, боготворимого ею Пастернака, Анну Ахматову и Корнея Ивановича Чуковского, Александра Кушнера и древнегреческого философа Зенона и современных детей. Предвижу недоумение: а дети тут причем? Но в языке не могло возникнуть без оснований: «Устами младенца глаголет истина». Васильева относится с величайшим уважением к высказыванию восьмилетнего мальчика: «Хочу строить приборы и космические аппараты для ослабления Зла». Кстати, этот самый мальчик по имени Артем самостоятельно прочел книги Васильевой и специально приехал к ней, чтобы поговорить о прочитанном. Не дожидаясь истечения того десятилетия, которое я «отпустил» на это нынешним детям. Васильева пишет: «Сейчас рождаются ОСОБЕННЫЕ дети, призванные вывести человечество из тупика». Не сомневаюсь, что это действительно так.

Вообще жанр рецензируемых книг решительно невозможно определить — так много в них самого разного. Пожалуй, только язык — живой, непринужденный, очень эмоциональный, доступный восприятию каждого — объединяет многочисленные «ипостаси» автора, даже когда Васильева говорит о совсем не простых научных проблемах. Но одну стилевую претензию я все же предъявлю.

Всю жизнь я имел неприятности за то, что в научных публикациях, вместо специального академического языка, старался излагать мысли на языке общечеловеческом. Поэтому мне понятно и близко стремление Васильевой уйти от псевдоученого «волапюка» и применять как можно меньше «мудреных» слов. Но когда она, например, вместо устоявшихся в нейролингвистике терминов говорит о «глазастиках» и «ушастиках» — это уже слишком! По крайней мере, для меня. Тут я вижу досадное вкусовое нарушение, которое хочется устранить.

Васильева — человек необычайно широкого круга интересов, энциклопедических знаний в самых различных областях. И притом она — несомненный пассионарий (по Л. Гумилеву). А потому эти знания (умения) не лежат у нее «на разных полках», а находятся в непрерывном движении, взаимодействии, развитии. Подобные люди производят в обществе эффект «бродильных дрожжей». Но тут чрезвычайно важен «вектор» (любимое слово Васильевой). «Вектор» Васильевой направлен исключительно на добро, на помощь людям. Она пишет: «В своих книжках я пробуждаю волю к тому, чтобы помогать самим себе и своей стране. Я знаю: Россию ждет великая судьба. И мы должны помочь ей реализоваться».

Лучше не скажешь.

Доктор биологических наук,

член-корреспондент академии

энергоинформационных наук,

президент Сибирской

научно-практической ассоциации

экологии человека

С. В. Сперанский