Целительница Цзюнь

Глава 1 Дровосек

Камни один за другим откалывались и летели глубоко в пропасть, отчего раздавались громкие звуки ударов и эхо разносилось по всему ущелью.

Цзюнь Чжэньчжэнь практически висела в воздухе. Она всеми силами хваталась руками за неустойчивую выпирающую часть скалы. Еще немного, и она упала бы прямо вниз.

Робкие люди, став свидетелями подобной картины, закричали бы что есть мочи, а храбрые, напротив, мгновенно бросились бы на помощь. Однако этот мужчина не кричал и не рвался ее вытаскивать. Зато он задавал странные вопросы, а про его действия и говорить было нечего.

Вместо того чтобы сразу вытянуть Чжэньчжэнь наверх, мужчина схватил ее за руку, в которой она со всей силой сжимала божественный цветок.

Он присел на корточки, заслонив собою яркий солнечный свет, и его тень упала на Цзюнь Чжэньчжэнь.

Теперь она смогла ясно разглядеть его лицо.

Выглядел он примерно на двадцать один – двадцать два года. Слегка смуглая, но достаточно блестящая и гладкая кожа, высокая переносица, светлые глаза – в целом он обладал очень даже привлекательной внешностью.

Даже несмотря на то, что он сидел на корточках, его тело не казалось миниатюрным.

Его талию опоясывала соломенная веревка, сбоку висели кролик и топор.

Топор, на котором алели пятна крови. Возможно, то были следы от разделки кролика или чего-то в этом духе.

Взгляд Цзюнь Чжэньчжэнь возвратился к его лицу.

– Я вот-вот свалюсь в пропасть. Молодой господин, вы можете вытащить меня отсюда? – спросила она.

В ее голосе не слышалось ни спешки, ни злости, ни даже страха. Он звучал так, словно она завела обычный разговор о погоде.

Мужчина улыбнулся. Его улыбка казалась ласковой и в то же время слегка безумной. Но это не вызывало чувства неприязни, напротив – порождало совсем другие эмоции.

– Ладно, – сказал он и напряг свою руку.

Он с легкостью вытащил Цзюнь Чжэньчжэнь наверх, после чего поднял ее на ноги и отвел подальше от обрыва.

Сразу после того, как они ушли, камни с грохотом повалились вниз.

Мужчина выдохнул.

– Это было близко, – произнес он и похлопал себя по груди. Казалось, он сильно напуган. – Еще чуть-чуть, и ты бы упала.

Да уж, еще немного, и все.

Цзюнь Чжэньчжэнь бросила взгляд на свою правую руку, незнакомец все еще держал ее.

Его руки были достаточно грубыми, ладони – широкими и крепкими, а пальцы – усеяны множеством мозолей.

– Да уж, огромное вам спасибо, – поблагодарила она, опустив взгляд.

– А чем ты занимаешься? И как вообще очутилась здесь? – с любопытством спросил мужчина.

– Я лекарь, собирала травы, – тихо ответила Цзюнь Чжэньчжэнь и подняла на него взгляд. – Молодой господин, вы местный?

Как вы здесь оказались?

Незнакомец слегка улыбнулся.

– Я дровосек, – громко ответил он и хлопнул левой рукой по топору, висевшему у него на поясе.

Цзюнь Чжэньчжэнь еще раз поклонилась.

– Премного благодарна за спасение моей жизни.

Мужчина поспешно махнул рукой.

– Нет-нет, не стоит, – бросил он. – Пустяковое дело.

Цзюнь Чжэньчжэнь не стала снова возвращаться к этой теме. Ее взгляд снова упал на руку, которую мужчина продолжал удерживать.

Принято считать, что в благодарность за спасение жизни девушка должна пообещать выйти замуж за своего спасителя.

Очаровательная девица обязана до последнего оставаться верной тому молодому господину, который пришел к ней на помощь. Другими словами, ей следует отдать ему свое сердце.

В торговых кварталах этим пользуются местные хулиганы: нагло хватают беспризорных девочек, вбивают, словно демоны, им в головы эту легенду и занимаются самохвальством, а прохожие на это даже внимания не обращают.

Это закон неба и принцип земли, тут ничего не поделать.

Цзюнь Чжэньчжэнь не стала ничего говорить, и между ними воцарилось молчание.

Прекрасная девушка и крепкий юноша с топором в диких горных краях. Из-за тишины атмосфера между ними превратилась в нечто очень странное.

Как раз в тот момент, когда Цзюнь Чжэньчжэнь собралась вновь заговорить, ее правую руку внезапно вывернули, из-за чего предплечье онемело, а крепко сжатая кисть ослабла.

Не успела она крикнуть, как рука незнакомца, державшая ее руку все это время, ловко схватила выпавший божественный цветок.

– Что ж, сущий пустяк, даже сказать нечего, – громко произнес он, махнул Цзюнь Чжэньчжэнь рукой и непринужденно развернулся.

Девушка уставилась на цветок в его руках.

– Молодой господин, – позвала она.

Дровосек остановился, нахмурил брови и повернул голову.

– Ты собрался использовать это растение в лечебных целях или продать? – глядя на него, спросила Чжэньчжэнь.

Мужчина улыбнулся.

– Ты про этот? – спросил он и потряс цветком. – Пока не думал об этом. В любом случае он мой. Когда вернусь, тогда и решу, что с ним делать.

Цзюнь Чжэньчжэнь посмотрела на его крепкую фигуру и на окровавленный топор у него на поясе.

– Но это я его сорвала, – возмутилась она.

Ей не следовало этого говорить, но Чжэньчжэнь не хотела отмалчиваться. Она поступала неразумно – возможно, из-за того, что однажды уже умерла и думала, что теперь впереди ее ждет долгая жизнь.

А раз впереди долгая жизнь, с некоторыми вещами торопиться вовсе не стоит.

Раз впереди долгая жизнь, значит, то, что когда-то было утеряно, обязательно получится разыскать и позже.

Кто знает, наступит завтрашний день или нет.

Шесть лет она находилась под присмотром учителя, хотя так его и не отблагодарила. Потом ей пришлось возиться с планом мести за своего отца, у нее совсем не было времени заниматься еще и поисками божественного цветка.

Только дровосек услышал ее слова, как его улыбка исчезла, а следом – и его дружелюбный настрой. На смену ему пришел едкий запах крови, исходивший от топора.

– Ты в курсе, что тебе не стоило это говорить? – бросил он, глядя на Чжэньчжэнь, которую, казалось, вот-вот мог сдуть с горы один лишь порыв ветра.

Одинокая девушка в диких горах. Раз у нее уже отняли цветок, разве непосредственная пропажа ее самой станет такой уж большой проблемой?

Он мог бы просто поднять ее и сбросить со скалы.

Даже если она и не знала, как отплатить ему за добро, ей не следовало выходить за рамки своей алчностью.

Более того, разве он действительно ограбил ее?

– Но сути это не меняет, его ведь и правда сорвала именно я, – снова заявила Цзюнь Чжэньчжэнь.

Лицо мужчины стало еще более мрачным.

– Девчушка, ты глубоко заблуждаешься, – ответил он. – Это я его сорвал.

– Нет, это была я, – парировала Чжэньчжэнь.

Со стороны это больше походило на бессмысленную ссору двух маленьких детей.

– Это мое!

– Нет, это мое!

– Мое!

– Мое!

Мужчина подошел ближе к Чжэньчжэнь, это давило на нее и могло даже сбить с ног.

Цзюнь Чжэньчжэнь и правда упала.

Но не из-за страха или сильного ветра. Когда Чжэньчжэнь висела над обрывом, она поранила ногу. Теперь, когда девушка сидела на земле, нетрудно было заметить следы крови на ее юбке.

Даже если незнакомец все еще не зарубил ее своим топором и не сбросил со скалы, это вовсе не означало, что он не любовался ее падением или вдруг стал бы проявлять жалость.

– Пошевели мозгами, – зло бросил он. – Если бы не я, ты бы давно была мертва. Если ты умрешь, этот цветок по-прежнему останется твоим?

Он вытянул руку и указал на землю.

– Если бросить этот цветок рядом с твоим трупом, им станет обладать тот, кто его найдет.

Мужчина присел на корточки и нахмурил свои густые брови.

– Ну что, логику уловила?

Цзюнь Чжэньчжэнь смотрела на него с явным недоумением и, по-видимому, совершенно не знала, что на это ответить.

– Но… – Она подняла руку и указала за спину. – Только что я находилась прямо там, и если бы сорвалась в пропасть, то и цветок упал бы вместе со мной.

Она устремила взор на мужчину: вид у того был очень серьезный.

– Ты бы все равно не получил его.

Дровосек выпучил глаза и поднял здоровенный кулак, по размерам сравнимый с мешком песка. Выражение его лица говорило о том, что он явно вышел из себя.

Цзюнь Чжэньчжэнь ни на мгновение не закрывала глаз, продолжая наблюдать за его кулаком.

– Я ведь успел ухватиться за божественный цветок, – возразил дровосек. – Если бы ты сорвалась, он не упал бы вместе с тобой, потому что его уже держал я.

Цзюнь Чжэньчжэнь тут же покачала головой.

– Я бы ни на секунду не разжала руку, даже если бы упала, – ответила она. – Либо он упадет вместе со мной, либо я разорву его на части, и он не достанется никому.

Огромный кулак остановился прямо у кончика ее носа.

– Девчушка, я с легкостью могу заставить тебя разжать руку и выпустить этот цветок, хочешь сама в этом убедиться? – злобно произнес дровосек и, схватив свободной рукой топор, ударил Чжэньчжэнь в бок и вытер грязное лезвие о ее юбку. Из-за этого поднялось небольшое облако пыли.

Цзюнь Чжэньчжэнь умолкла.

– Почему в столь юном возрасте ты такая безрассудная? – возмущенно спросил он. – Это так глупо.

Глава 2 Разговоры о принципах и беседа о деньгах

С той самой секунды, как дровосек появился у скалы, его взгляд зацепился за божественный цветок.

Жизнь Цзюнь Чжэньчжэнь вовсе не интересовала его. Все, чего он хотел, – заполучить это растение.

Однако незнакомец все равно спас ее. В конце концов, даже у воров есть свой кодекс чести, и это полностью оправдывало его поступок.

В такой ситуации было слишком неразумно показывать свои коготки. И какое-то время Цзюнь Чжэньчжэнь молчала.

– Если он нужен тебе не для лечения, а ради денег, я могу купить его, – предложила она, глядя на дровосека. – Сколько ты хочешь?

Мужчина рассмеялся.

– Девчушка. – Он протянул руку прямо к ее носу. – Далеко не все в этом мире измеряется деньгами.

С этими словами он встал, убрал топор за пояс и затянул веревку потуже, после чего потер нос, развернулся и широким шагом двинулся прочь.

Цзюнь Чжэньчжэнь оставалось лишь наблюдать, как дровосек за три шага исчез где-то в горах и густых лесах. Вздохнув с облегчением, она погладила серебряный браслет у себя на левом запястье.

От ее легкого прикосновения из браслета тут же показалась тонкая игла, которая в ярких солнечных лучах отливала зеленоватым оттенком.

Хотя в ее украшении и содержался смертельный яд из сока анчара, если бы этот человек все же ударил ее топором, вряд ли Чжэньчжэнь удалось бы выбраться из их схватки невредимой.

Все-таки дровосек оказался слишком жестоким и опасным человеком.

Это совпадение, или здесь тоже замешаны враги семьи Фан?

Цзюнь Чжэньчжэнь не могла не подумать о Фан Чэнъюе, оставшемся у подножия горы. В порядке ли он? Едва она попыталась встать, как ее ногу прострелила резкая боль, и Чжэньчжэнь снова упала.

Девушка спрятала иглу обратно в браслет, приподняла подол юбки и оценивающе осмотрела лодыжку. Кровь пропитала все: и юбку, и туфли, и носки.

Чжэньчжэнь надавила на ногу рукой и сделала вывод, что с костями все в порядке: пострадали только сухожилия.

В повозке у нее хранились лекарства на такой случай. При правильном использовании они бы помогли заживить рану за пару-тройку дней.

Но проблема заключалась в другом: как ей в таком состоянии спуститься с горы?

Цзюнь Чжэньчжэнь вскинула голову и огляделась. Она решила, что могла бы использовать ветви как костыли и успеть вернуться до темноты.

Когда Чжэньчжэнь уже собралась поползти, до нее снова донеслись звуки шагов. Она подняла голову и увидела дровосека, направлявшегося в ее сторону.

Цзюнь Чжэньчжэнь села и крепко сжала кулаки.

Дровосек остановился всего в нескольких шагах от нее, скрестил руки на груди и высокомерно посмотрел на Чжэньчжэнь.

– Эй, я не собираюсь продавать тебе этот цветок, – начал он. – Однако… сколько ты мне заплатишь, если я помогу тебе спуститься с горы?

Цзюнь Чжэньчжэнь вытянула руки, чтобы убрать ветки, застрявшие в волосах. Только сейчас она в полной мере оценила высокий рост дровосека.

Сидеть у него на спине казалось едва ли не тем же, что ехать верхом на лошади.

Вдобавок ко всему мужчина шел очень быстро, будто бы не обращая внимания на крутые скалы и деревья, которые преграждали дорогу. Он невероятно непринужденно уклонялся от всех препятствий за долю секунды до столкновения.

Все это заставляло Цзюнь Чжэньчжэнь немного нервничать, и она невольно вцепилась в его плечи.

– Эй-эй! – сразу же закричал он. – Я отнесу тебя обратно, только не вздумай руки распускать!

Он в самом деле придает этому какое-то значение или просто прикидывается дурачком?

Цзюнь Чжэньчжэнь ослабила хватку и постаралась свести их контакт к минимуму.

Это его удовлетворило.

– Слушай, а у тебя что, правда много денег? – снова заговорил он. – Просто хочу внести ясность, чтобы, когда я спущу тебя вниз, ты не начала плакаться и утверждать, что на самом деле денег у тебя нет, приговаривая при этом, какой я хороший человек.

С этими словами он переступил через склон и вместе с камнями и почвой соскользнул прямо вниз.

Цзюнь Чжэньчжэнь ничего не оставалось, кроме как рефлекторно ухватиться за его шею и плотнее прижаться к спине.

Дровосек вскрикнул, но сам не понял из-за чего: то ли из-за того, что она слишком крепко вцепилась в него, то ли потому, что слишком сильно прильнула к его телу.

– Ты сейчас меня задушишь! – воскликнул он.

Цзюнь Чжэньчжэнь немедленно отпустила его и снова выпрямилась.

– Осторожнее, – недовольно прокряхтел дровосек.

Цзюнь Чжэньчжэнь взглянула на свой браслет.

– Ты тоже будь поаккуратней, – ответила она.

Это вторая фраза, которую Чжэньчжэнь произнесла с тех самых пор, как согласилась принять его помощь и указала, в какую сторону ей нужно.

Дровосек, явно недоумевая, косо посмотрел на нее, однако почти сразу же рассмеялся.

– Девчушка, не нужно так говорить, – сказал он. – Бесполезно льстить мне и рассказывать, какой я хороший человек, и якобы беспокоиться обо мне, если не собираешься платить.

Он снова разразился смехом.

Мужчина опустил руку, которой держал ногу Цзюнь Чжэньчжэнь, и похлопал себя сбоку, чтобы убедиться, что топор и кролик на месте.

Из-за того, что он внезапно отпустил ее, Чжэньчжэнь слегка соскользнула в сторону, и ей снова пришлось ухватиться за его плечи.

– Эй, осторожней! – опять вскрикнул он. – Даже не пытайся выкинуть какую-нибудь хитрость.

Цзюнь Чжэньчжэнь мысленно вздохнула, но не стала ничего отвечать и выпрямилась.

– Ты еще слишком юна, а твоя голова уже невесть чем забита… Жаль, что твои помыслы все равно никуда не годятся. Хотя эти прелестные фокусы с притворной слабостью очень даже полезны… Но не все в этом мире измеряется деньгами и решается по щелчку пальцев.

Дровосек всю дорогу что-то тараторил и шел очень быстро. Казалось, он неплохо ориентируется в горах, поскольку двигался он достаточно проворно.

Внезапно Цзюнь Чжэньчжэнь подняла руку.

– Постой. – Она подала голос в третий раз.

Мужчина остановился, но это вывело его из себя.

– Ты чего удумала? В туалет хочешь? Потерпи, мы уже почти спустились, – бросил он.

Цзюнь Чжэньчжэнь дотянулась до карликового дерева, отломила веточку и очистила ее от лишних листьев.

– Откуси, – попросила она и поднесла ветку к его рту.

На мгновение мужчина остолбенел, а после заметно напрягся.

– Сделать что?!

– Это растение с целебными свойствами. Я заметила, что у тебя осипший голос. Тебя, случайно, не тошнило этой ночью? А горло болит? – спросила Чжэньчжэнь.

Дровосек вскинул брови.

Верно, она права.

Девчушка уже говорила, что разбирается в лекарственных травах, так что ничего удивительного, что она знает основы медицины.

В этом дереве не было ничего необычного. Хотя дровосек не знал о его лечебных свойствах, по крайней мере он был в курсе, что оно не ядовитое.

Мужчина открыл рот и откусил ветку.

– Учти, я не просил тебя становиться моим врачом, так что даже не надейся на скидку, – заявил он.

Из-за того, что как раз сейчас дровосек разжевывал ветку, говорил он неразборчиво.

Цзюнь Чжэньчжэнь усмехнулась.

Он успокоился и снова ускорил шаг. Из-за ветки во рту ему было неудобно разговаривать, поэтому они продолжили свой путь в тишине, нарушаемой лишь звуками шагов, криками горных птиц и животных.

Цзюнь Чжэньчжэнь пока не знала, случайно ей на пути попался этот незнакомец… или же это был какой-то давний знакомый? На самом ли деле он такой коварный или просто притворяется безумцем? Однако одно она знала наверняка.

Какой же он болтун.

Девушка тихо выдохнула: ей стало так хорошо внутри благодаря наступившей тишине.

Когда Цзюнь Чжэньчжэнь расслабилась, ее тело чуть сильнее прильнуло к дровосеку, так что он снова невнятно забормотал.

Она прижалась к его плечам, но сразу же выпрямилась, когда дровосек начал спускаться вниз.

Костер уже потух, а оставшиеся блюда были аккуратно разложены на циновке.

Фан Чэнъюй продолжал пристально смотреть в ту сторону, куда ушла Цзюнь Чжэньчжэнь.

Почему так долго? Неужели разыскать что-то оказалось настолько трудным?

Да плевать, если что-то не удалось найти. Вдруг с ней случилось несчастье? В конце концов, она слабая нежная девушка, а вокруг одни лишь дикие горы.

Фан Чэнъюй бросил взгляд на Лэй Чжунляня, который сидел на корточках в сторонке.

Ранее Чэнъюй попросил его отправиться на поиски Чжэньчжэнь, но Лэй Чжунлянь наотрез отказался.

– Молодая госпожа приказала, чтобы я присматривал за вами, – заявил он. – Я не могу уйти отсюда.

Очень упрямый человек. Фан Чэнъюй уже сталкивался с такими, поэтому даже не пытался угрожать, скандалить или кричать на него.

Лэй Чжунлянь внезапно вскочил на ноги.

– Молодая госпожа вернулась! – воскликнул он. В его голосе прослеживались и радость, и удивление. – А это еще кто?

Фан Чэнъюй сразу же повернулся на звук.

В поле зрения появился рослый мужчина. Чжэньчжэнь на его фоне казалась еще более хрупкой.

С ней что-то случилось.

Молодой господин не задумался о том, кто этот человек. Он даже не взглянул на него.

Он схватился за лежавшие рядом костыли, но вставать не стал.

Ему, инвалиду, лучше было и дальше сидеть неподвижно, чтобы не доставлять другим лишних хлопот.

Лэй Чжунлянь сделал несколько шагов вперед, однако не стал отходить далеко от Чэнъюя.

А незнакомец тем временем остановился неподалеку от них и начал что-то бубнить.

Говорил он очень громко, однако все его слова звучали невнятно, будто он каши в рот набрал. Фан Чэнъюй с Лэй Чжунлянем невольно уставились на его лицо.

Во рту незнакомца и в самом деле что-то было.

Перед ними стоял молодой и довольно красивый мужчина, вот только изо рта у него торчала… ветка.

Некоторые юноши держат во рту траву или цветы, чтобы выглядеть раскованнее.

Но ветка – она смотрелась совершенно странно.

Что это за чудаковатый мужчина? Это какой-то обычай местных жителей?

Причем очень знакомый обычай.

Все эти мысли пронеслись в голове у Лэй Чжунляня, который в свое время часто имел дело с рабочим скотом.

Очень похоже на мундштук, который надевают на ездовых животных.

Глава 3 Нужно быть честным со своими клиентами

В трех ли[1] отсюда находится уже другая деревня, а в пяти ли – действуют другие обычаи.

Как же полно в этом мире странных вещей.

Лэй Чжунлянь отвел удивленный взгляд от незнакомца и сосредоточил внимание на Цзюнь Чжэньчжэнь.

Раз мужчина принес ее на своей спине, это означает лишь одно: молодая госпожа не могла идти самостоятельно.

Где-то в горах она поранилась.

– Молодая госпожа! – крикнул он и тут же бросился к ней.

– Это члены твоей семьи? – спросил дровосек.

– Да, это моя семья, – ответила Чжэньчжэнь.

Услышав ответ молодой госпожи, Лэй Чжунлянь ускорил шаг, но дровосек вытянул руку в его сторону.

– Не так быстро, – бросил он. – Деньги в обмен на человека.

Мужчина все еще продолжал держать ветку во рту, но на сей раз его слова прозвучали куда отчетливее, чем раньше.

Чего?

Молодой господин Фан и Лэй Чжунлянь резко переменились в лицах.

Неужели это похититель или горный разбойник?

– Все нормально, – улыбнулась Чжэньчжэнь, заметив их испуг. – Я повредила ногу, а дровосек помог мне спуститься. В благодарность за помощь я пообещала заплатить ему десять таэлей серебра.

Так вот в чем дело. Это что, дровосек?

Пристальные взгляды Лэй Чжунляня и Фан Чэнъюя снова устремились на мужчину.

Соломенная веревка, топор, кролик.

– Ну что уставились? – Дровосек начал терять терпение. – Продолжите пялиться, я и за это денег попрошу.

Это еще что за дела?

Лэй Чжунлянь оказался в затруднительном положении.

– Дядюшка Лэй, дай ему денег, – произнес Фан Чэнъюй и улыбнулся дровосеку в знак уважения. – Дядя, огромное вам спасибо за помощь.

Дровосек взглянул на Фан Чэнъюя и вскинул брови, а затем посмотрел на Лэй Чжунляня.

– Дитя, у тебя не только с ногами, но и со зрением проблемы? – спросил он и указал сначала на себя, а после – на Лэй Чжунляня. – Как ты мог меня, молодого и привлекательного юношу, принять за его сверстника?[2]

Лэй Чжунлянь посмотрел на дровосека: его явно смутили эти слова.

«У этого горного жителя точно все в порядке с головой?» – задумался он.

Молодой господин Фан, хотя и прочел достаточно много книг, в которых фигурировали тысячи персонажей разного типа, оказался не рад встретить одного из них в жизни.

«Как и ожидалось, описания на бумаге слишком уж поверхностны», – подумал он.

Больше не обращая внимания на Фан Чэнъюя, дровосек повернул голову, чтобы бросить недовольный взгляд на Цзюнь Чжэньчжэнь, все еще сидевшую у него на спине.

Из-за того, что он ни с того ни с сего опустил руку, она снова соскользнула и ухватилась за его шею.

– Ты закончишь уже со своими дешевыми трюками? – вспылил он. – Если ты в самом деле такая, я запрошу еще больше денег.

Цзюнь Чжэньчжэнь вздохнула, а после обхватила его шею, толкнула дровосека в плечо и повалила на землю.

Фан Чэнъюй не смог сдержать порыва и крикнул:

– Дядюшка Лэй!

Лэй Чжунлянь как раз собирался броситься к ней.

Дровосек успел достать топор, взять в руки цветок и нацелиться на плечо Цзюнь Чжэньчжэнь.

Молодой господин Фан резко выпрямился, а Лэй Чжунлянь, сжимая в руках палку, точно оцепенел.

– Ты чего удумал? – шепотом прокричал Лэй Чжунлянь. – Только пальцем тронь нашу молодую госпожу!

В глазах Фан Чэнъюя промелькнула тень беспокойства.

Едва он собрался что-то сказать, как увидел, что лицо дровосека расплылось в улыбке. Из-за ветки в зубах она выглядела очень причудливо.

– А что, ее запрещено трогать? – спросил дровосек, покручивая топором в руке.

Фан Чэнъюй схватил свои костыли. Мозг Лэй Чжунляня потихоньку начинал закипать, да настолько, что ему казалось, будто он чувствует напряжение собственных извилин.

Это не место для кровопролития.

Дровосек снова перевернул топор и ткнул тыльной стороной ладони в лоб Цзюнь Чжэньчжэнь.

– Я прикоснулся к ней, и что ты мне сделаешь? – серьезно спросил он, глядя на Лэй Чжунляня.

Лэй Чжунлянь понятия не имел, что ответить.

Дровосек выплюнул ветку, и уголки его рта сразу приподнялись в улыбке.

– Один – маленький инвалид, у которого еще молоко на губах не обсохло, другой – калека с неплохими навыками боя, но бесполезной в драке правой рукой. И откуда у вас столько смелости, чтобы пытаться мне противостоять? – спокойно произнес он.

Сперва его голос звучал чисто и радостно, а скорость речи напоминала горный источник, из-за чего его слова не воспринимались серьезно.

Но вдруг мужчина замедлился, и его голос зазвучал мрачнее, отчего атмосфера стала еще более леденящей.

Лэй Чжунлянь вздрогнул. В его глазах отразился тихий ужас.

Но вовсе не из-за мрачного тона дровосека, а из-за того, что он сказал о Чжунляне чистую правду, взглянув на него лишь единожды.

Лэй Чжунлянь, вооружившись палкой, успел сделать лишь несколько шагов, а его, оказалось, уже видели насквозь.

Жуть какая.

Неужели этот мужчина правда что-то обо мне знает?

– Ладно. – Мягкий голос Цзюнь Чжэньчжэнь нарушил застоявшуюся тишину. – Дядюшка Лэй, отдай ему деньги.

Фан Чэнъюй тоже выказал уважение.

– Братец, я виноват. Не следует мне оценивать людей по одежке. Обратив внимание на твои неброские одежды, я решил, что ты старше, – сказал он и кивнул Лэй Чжунляню. – Скорее, заплати ему.

Чувствуя напряжение всем телом, Лэй Чжунлянь достал свою сумку с деньгами и двинулся к дровосеку.

Тот взял ее, сунул под мышку топор и высыпал себе в ладонь горсть серебра, а после взвесил его.

– Братец, все забирай, мы и так доставили тебе много хлопот, – произнес Фан Чэнъюй.

Дровосек усмехнулся.

– Да за кого вы меня принимаете? Я что, похож на грабителя или разбойника? – возмутился он, со всей серьезностью отсчитал положенные ему десять таэлей серебра, а остальное высыпал обратно в сумку и бросил ее Лэй Чжунляню. – На сколько условились, столько и заберу. Нужно быть честным со своими клиентами.

После этих слов он развернулся и пошел прочь.

Дровосек определенно не притворялся и в самом деле собирался уйти. Лэй Чжунлянь немного расслабился, как вдруг Цзюнь Чжэньчжэнь снова позвала этого мужчину:

– Молодой господин!

Он остановился и обернулся.

– Неужели ты даже не обдумал мое предложение? – начала она, уставившись на зажатый в его руках божественный цветок. – Я могу заплатить столько, сколько попросишь.

Она вытянула руку и указала на Фан Чэнъюя с Лэй Чжунлянем.

– Ты верно подметил. Я – слабая девушка, один из них болен, а другой – калека. Раз мы путешествуем такой компанией, значит, у нас должно быть достаточно средств на существование и дальнейший путь. Мы можем позволить себе потратить любую сумму, которую назовешь.

Любая сумма. Это серьезное заявление.

Спутники Цзюнь Чжэньчжэнь почти никак не отреагировали на ее слова: Фан Чэнъюй выглядел спокойным, а Лэй Чжунлянь будто был не здесь и не вникал в происходящее.

Дровосек улыбнулся.

– Девчушка, не все вещи в этом мире можно купить за деньги, – ответил он. – Ты не подумай, что я как-то помыкаю тобой. Прояви благоразумие и пойми – раз это тебе не принадлежит, значит, на то воля Небес.

Договорив и не став дожидаться ее ответа, дровосек развернулся и вскоре исчез в лесных потемках.

Цзюнь Чжэньчжэнь впилась взглядом в его очертания. В ее глазах читалось разочарование.

Все было так – в противном случае она бы просто разбилась насмерть с этим цветком в руках. Лишившись его, ей удалось сохранить свою жизнь.

Такова жизнь, такова судьба.

Как в случае с теми пятью тысячами таэлей серебра, которые она потеряла на Празднике фонарей.

Что упало, то пропало. Когда надо отпустить – лучше так и сделать. Цзюнь Чжэньчжэнь попыталась опереться о землю.

Убедившись, что дровосек в самом деле ушел, Лэй Чжунлянь перестал осторожничать. Но он еще чувствовал капельки пота у себя на спине. Чжунлянь поспешил к Чжэньчжэнь, чтобы помочь ей.

– Ты в порядке? – спросил Фан Чэнъюй, глядя на усевшуюся рядом Цзюнь Чжэньчжэнь.

– Все нормально, обычная рана, – ответила она, после чего задрала юбку и сняла туфли с носками.

Лэй Чжунлянь поспешно отвернулся и, слушаясь приказа молодой госпожи, отошел к повозке за водой и лекарствами.

Когда он вернулся со всем необходимым, Цзюнь Чжэньчжэнь дала лекарства, которые собрала сама, Фан Чэнъюю, а после попросила Лэй Чжунляня приготовить отвар из трав.

Фан Чэнъюй внимательно наблюдал за тем, как она перевязывала рану.

На обнаженной лодыжке Чжэньчжэнь зиял широкий порез, виднелись ее плоть и кровь.

– Больно? – спросил Фан Чэнъюй.

Его вопрос казался таким бессмысленным, но иногда людям свойственно спрашивать об очевидных вещах, даже если они уже знают ответ. Как будто бы это может облегчить боль собеседника и помочь им прочувствовать все на своей шкуре.

– Хотел бы и я ощутить боль в ногах, – заявил он.

Цзюнь Чжэньчжэнь промыла свою рану и с улыбкой взглянула на Чэнъюя.

– А твои ноги не болят? – спросила она.

Фан Чэнъюй уставился на нее.

– Я уже привык к боли, для меня это как что-то обыденное.

Глава 4 Ни благородный, ни ничтожный

Он имеет в виду свою болезнь в целом или ту боль, которую он испытывал во время ее лечения?

Спокойный голос Фан Чэнъюя звучал ласково, но не без присущей ему серьезности. Слушать его было одно удовольствие.

Он совсем не походил на прочих молодых людей.

За все время Фан Чэнъюй ни разу не учинил скандала, ни на кого не кричал и всегда говорил тихо, это создало вокруг него миролюбивую атмосферу.

Он был ребенком, который позволял всем вокруг забыть о тревогах.

Из-за болезни он нуждался в постоянной заботе и тем не менее изо всех сил старался не доставлять другим лишних хлопот.

Цзюнь Чжэньчжэнь улыбнулась.

– Мне тоже было больно, – сказала она.

Когда Цзюлин умерла, ее зарубили мечом.

Тогда люди Цзиньи-вэй использовали шоудао[3]: широкие, толстые и очень острые мечи. Оружие, предназначавшееся для того, чтобы пробивать броню. Разрезать ее тело для такого меча – то же, что разрезать тофу.

Она помнила, что первый удар шоудао пришелся прямо ей в плечо, он полностью отсек ей руку.

А после этого ее наискось порезали со спины. Если бы убийца ударил сильнее, ее могло бы и вовсе рассечь пополам.

Ужасно больно.

Но это не шло ни в какое сравнение с болью, которую испытала настоящая Цзюнь Чжэньчжэнь от удушья. Небо и земля.

Чжэньчжэнь ощупала свою шею.

Заметив это, Фан Чэнъюй подумал о ее повешении.

Больно ли умирать? Особенно для Чжэньчжэнь, которая на самом-то деле вовсе не хотела прощаться с жизнью.

Фан Чэнъюй сдержал улыбку. Жизнь сама по себе сложная штука. Есть даже фраза: больно так, что жить не хочется.

Цзюнь Чжэньчжэнь уже обработала свой порез.

– Тот человек стал причиной твоего ранения? – внезапно поинтересовался Чэнъюй. – Он ведь не дровосек, я прав?

Цзюнь Чжэньчжэнь покачала головой.

– В этом нет его вины, – ответила она. – Он в самом деле мой спаситель.

Спаситель?

Цзюнь Чжэньчжэнь поведала спутникам о случившемся. Разумеется, некоторые детали она опустила и рассказала только о ценных лекарственных свойствах того цветка и о том, что именно поэтому решила его сорвать.

Услышав это, Фан Чэнъюй с Лэй Чжунлянем покрылись холодным потом.

Они не знали, что и сказать.

Попросить ее, чтобы в следующий раз была осторожней и берегла себя? Но кто может предугадать, какой шаг безопасен, а какой несет за собой риск?

– На сей раз все случилось из-за моей небрежности, – заговорила Чжэньчжэнь. – Я знала о месте роста божественного цветка. Для собственной же безопасности следовало привязать к себе веревку и уже потом лезть за ним.

«Неужели она полезла за божественным цветком из-за моей болезни?» – подумал Фан Чэнъюй и на какое-то время умолк.

– В таком случае этот цветок и в самом деле очень ценен, – наконец подытожил он. – Тот человек не перегибал палку, когда хотел обменять его на твою жизнь.

Он произнес это с сожалением в голосе.

– Следовало дать ему больше денег.

Слова Чэнъюя имели смысл, однако, услышав их, Лэй Чжунлянь все равно почувствовал себя немного странно.

– Но этот человек… вел себя как-то чересчур… – не мог не возразить он.

Лэй Чжунлянь понятия не имел, какими словами можно его описать. Наконец он добавил:

– Ума не приложу, благородный он человек или ничтожество.

Если ты действительно благороден, как можно спасти кого-то, но при этом отнять лекарственное растение, из-за которого этот кто-то чуть не лишился жизни? Почему нельзя просто попросить? Разве молодая госпожа не пошла бы навстречу тому, кто спас ее жизнь?

Цзюнь Чжэньчжэнь покачала головой.

– Я бы не отдала цветок, – сказала она. – Если бы этот дровосек не угрожал мне своим топором.

Она замолкла и, подумав о чем-то, кивнула.

– Я могла бы отдать ему много денег, но лекарственные травы – никогда.

Если бы Чжэньчжэнь не находилась на волоске от смерти, она никому ни за что не отдала бы божественный цветок, даже тому, кто спас ей жизнь.

Лэй Чжунлянь дар речи потерял.

Возможно ли, что тот молодой человек тоже увидел ее насквозь и поэтому сразу же отнял цветок?

В таком случае они оба совсем не благородные люди.

– Я лишь одинокая путешествующая девушка, какое тут благородство? – бросила Чжэньчжэнь, поглаживая свой серебряный браслет.

В тот раз она возвращалась домой одна. Учитель не стал сопровождать ее, зато дал множество советов о способах самозащиты.

Подавляющее большинство из них – коварные трюки, которые у окружающих могут вызвать одно лишь презрение. Такие методы уж точно не для благородных людей.

– Ты лишь одинокая путешествующая девушка, какое тут благородство? – так сказал учитель.

Подумав об этом, Цзюнь Чжэньчжэнь улыбнулась.

Но, вспомнив об украденном божественном цветке, тут же с досадой вздохнула.

– У меня нет особых причин ненавидеть его. Хотя он и повел себя неблагородно, этот дровосек не подлец. Иначе он бы меня не спас и не помог мне спуститься с горы, – произнесла она.

Фан Чэнъюй кивнул.

– Трудно просить людей не причинять другим вред, но еще хуже – требовать от них уважения и любви, – заключил молодой господин.

В столь юном возрасте говорит такими взрослыми фразами.

Цзюнь Чжэньчжэнь снова улыбнулась.

– Однако мне все равно не понравилось его поведение. И не потому, что он украл у меня цветок, а потому, что направил на меня топор. Я не сомневалась в его действиях, но он почему-то защищался от меня. Уж не знаю, подлец он или нет, но душа у него точно гадкая.

Не из-за кражи цветка? Серьезно?

Если бы он не украл цветок, ему бы и не понадобилось защищаться, а тебе вообще не пришлось бы обращать на него внимание.

«Так интересно: молодая госпожа говорит об этом так серьезно, но сидит с надутыми щеками, – подумал Лэй Чжунлянь. – Божественный цветок, из-за которого она чуть не распрощалась с жизнью, выхватили буквально из ее рук. Тут любой бы расстроился, что уж говорить о ребенке».

– Молодая госпожа, поешьте, – предложил он и передал ей горячую еду.

Все уже позади. Нет смысла продолжать об этом беспокоиться, пора двигаться дальше.

Фан Чэнъюй принял лекарство, а Цзюнь Чжэньчжэнь поела. Лэй Чжунлянь стоял в сторонке, вооружившись палкой и о чем-то глубоко задумавшись.

– К счастью, он не один из них, – внезапно произнес он.

Чжэньчжэнь с Чэнъюем одновременно посмотрели на него.

Молодой господин Фан ничего не ответил, а вот Чжэньчжэнь призадумалась.

– Ты про тех горных разбойников, с которыми столкнулся во время сопровождения господина Фана? – спросила она.

Лэй Чжунлянь промолчал.

Цзюнь Чжэньчжэнь знала, кто он такой, а Лэй Чжунлянь знал, что ей обо всем известно. Он даже смутно догадывался, что она специально попросила именно его отправиться с ними в качестве сопровождающего.

С самого начала их путешествия они никогда не поднимали этой темы. Лэй Чжунлянь понятия не имел, стоит ли вообще о таком рассказывать.

В течение последних десяти лет он говорил об этом бесчисленное множество раз, но никто не верил ему, и это еще сильнее унижало его.

Лэй Чжунлянь не мог с этим смириться, поэтому и остался в доме семьи Фан.

Поначалу он болтал без умолку и рассказывал о случившемся всем, кому только мог, но в конечном счете все просто перестали обращать на него внимание. Позже его отправили присматривать за повозками, так что ему ничего не оставалось, кроме как беседовать с рабочим скотом.

После стольких разговоров и расспросов Лэй Чжунлянь так ничего и не добился.

Он уже много лет не говорил на данную тему и совсем не ожидал, что кто-то неожиданно проявит инициативу и спросит его о произошедшем.

И что этим кем-то окажется человек из семьи Фан.

Почему Лэй Чжунлянь открыл рот и не смог выдавить из себя ни звука? Не этого ли он с нетерпением ждал все эти годы? Не хотел столкнуться с очередным разочарованием после окончания разговора? Разочарование и безнадежность – те чувства, к которым ему больше всего не хотелось возвращаться.

Цзюнь Чжэньчжэнь на него не давила, а Фан Чэнъюй и вовсе молчал. Они не любопытствовали слишком сильно и не требовали от него каких-либо разъяснений. Выглядело это так, словно они просто болтают о делах минувших дней.

Рука, которой Лэй Чжунлянь держал палку, постепенно расслабилась.

– Он немного похож на них, – заявил он.

Цзюнь Чжэньчжэнь посмотрела на него.

– Хочешь сказать, что он не похож на дровосека, а те разбойники были и не разбойниками вовсе? – спросила она.

Это именно то, что он сам всегда всем и говорил, но на этот раз кто-то опередил его.

Лэй Чжунлянь снова сжал палку.

– Они… их аура казалась вовсе не разбойничьей, – ответил он и посмотрел на горы.

Того дровосека уже давно и след простыл.

– То была аура настоящих воинов? – снова спросила Цзюнь Чжэньчжэнь.

Глава 5 Интуиция подсказывает, что что-то тут не чисто

Аура воинов?

Лэй Чжунлянь сильнее сжал копье.

Тогда он увидел появившихся со всех сторон людей. Кто-то был верхом, кто-то на своих двоих. Это походило на самый настоящий хаос.

Одеты они были по-разному и очень неопрятно и выглядели невероятно зловеще. Видов оружия тоже оказалось немало: мечи, копья, цзи[4].

– Оставьте деньги на дороге! Оставьте деньги на дороге!

Они кричали и очень странно размахивали оружием.

– Господин Фан, с этими людьми что-то не так, – выпалил Лэй Чжунлянь.

Хотя отец Фан Наньцзюня, Фан Шоуи, неожиданно скончался, господин Фан не испугался такого поворота событий, ведь они с отцом с самого детства путешествовали и объездили полмира. И хотя сейчас их окружили, он сохранял спокойствие.

– Что именно? В этих краях полно разбойников, – произнес он. – Но ничего страшного: им нужны деньги, а нам надо проехать дальше, так что не будем рисковать ничьей безопасностью.

Услышав слова господина Фана, главный управляющий вышел вперед для переговоров с напавшими.

Лэй Чжунлянь приказал охране приготовиться к обороне.

– Если что-то пойдет не так, мы не станем биться насмерть. Самое главное – спасти наши жизни, не нужно сражаться за деньги и славу, – приказал он.

Все телохранители кивнули, а ученики помладше заулыбались.

– Хуалянь-гэ[5], все об этом и так знают, почему ты каждый раз так настойчиво просишь об одном и том же? – спросили они.

Когда человек постоянно повторяет известные всем вещи, это может означать лишь одно: у него на душе неспокойно.

Лэй Чжунлянь осмотрел разбойников, окруживших их.

– Я уверен, что с этими людьми что-то не так, – снова заявил он.

Озадаченные телохранители тоже оглянулись по сторонам.

– Эти разбойники обосновались здесь много лет назад, так что в этом нет ничего странного. Иногда их больше, иногда меньше. За последние годы жизнь людей ухудшилась, поэтому многие начали заниматься разбоем, – произнес кто-то. – Они просто хотят денег, никто из них не желает жертвовать своей жизнью.

– Даже если бы и хотели, мы их не боимся! – рассмеялся кто-то еще. – Многие из них даже нож правильно держать не умеют.

Разбойники, с которыми Лэй Чжунлянь сталкивался раньше, и правда рассчитывали на численность, боевыми навыками владели единицы. Именно поэтому у них не было преимущества, если драка все-таки начиналась. Так что телохранителям обычно не слишком доставалось.

Так все было раньше, но в этот раз Лэй Чжунлянь чувствовал, что здесь что-то нечисто.

Их голоса, крики и движения казались случайными, но в то же время в них прослеживалась какая-то правильность.

В следующее мгновение главный управляющий истошно завопил и свалился с лошади.

– Взять заложника!

Отовсюду послышались крики.

Начался хаос.

– У них зверский аппетит, они ничего не боятся, – закричали телохранители и заняли боевые позиции, чтобы дать отпор.

Вместе с ними в движение пришли и разбойники. Воздух содрогался от разнесшихся криков.

– Убить.

– Убить.

– Убить.

Это слово прорвалось в уши Лэй Чжунляня подобно удару молнии.

Теперь он понял, что здесь не так.

Голоса нападавших звучали очень размеренно, а вся их хаотичность оказалась простым притворством. Очень скоро их действия превратились в слаженную атаку, которая сокрушала все на своем пути.

И они кричали, призывая убивать.

Разбойники не стали бы тратить силы на бессмысленные вопли. Существовало только одно место, где во время штурмов скандировали слово «убить».

Поле боя на войне. Так могли кричать только воины.

Когда-то Лэй Чжунлянь вступил в ряды воинов и собирался отправиться в северные земли за гогуном, однако на полпути ему пришлось бросить эту затею: его родители уже находились в преклонном возрасте, и ему следовало исполнить сыновний долг.

Он уже бывал на поле битвы. Лэй Чжунлянь тренировался и убивал вместе со своими боевыми товарищами. Хотя длилось это очень недолго, все пережитые чувства пропитали его до мозга костей.

Эти люди… это вовсе не разбойники!

– Скорее отступаем, не принимайте бой и не занимайте боевые позиции, защищаем господина Фана и отступаем! – крикнул Лэй Чжунлянь.

Но было уже слишком поздно.

– Значит, те люди оказались не горными разбойниками, а хорошо обученными солдатами?

Ласковый женский голос раздался в его ушах, в ту же секунду ему передали чашку чая.

Лэй Чжунлянь слегка расслабился. Он принял горячий чай и согрел свои замерзшие руки.

– Да, – ответил он низким голосом. – Позже власти поймали этих людей, и они во всем сознались. Да, нашлись свидетели и вещественные доказательства, однако я уверен, что это были не горные разбойники!

– Выходит, единственная улика – это твои чувства в тот момент? – спросила Чжэньчжэнь.

Как и в ситуации с дровосеком. От одной лишь встречи с ним волосы вставали дыбом.

Они оба уже сталкивались с солдатами, с теми, кто бывал на войне и видел много крови.

Но в том-то и дело: они это просто чувствовали. Это как животный инстинкт, что срабатывает в случае опасности. Такое можно понять умом, но нельзя выразить словами.

Лэй Чжунлянь опустил голову. На его лице читались горечь и негодование.

– Да, но никто мне не верит, – тяжело бросил он.

Все думали, что он просто хочет сбежать от ответственности, настаивая на том, что на них напали правительственные войска, крича, что все было спланировано заранее, утверждая, что это расправа. Однако он никогда не винил себя в некомпетентности.

Для телохранителей проиграть военным не так постыдно, как потерпеть поражение от рук разбойников.

Цзюнь Чжэньчжэнь ничего не ответила.

Фан Чэнъюй, который все это время молчал и внимательно слушал, неожиданно заговорил.

– Как мама и бабушка отреагировали на случившееся? – спросил он.

– Тогда нельзя было заставлять главную жену волноваться, – ответил Лэй Чжунлянь. – Так сказала старая госпожа.

Он поднял голову, взглянул на молодого господина Фана и продолжил:

– Она заявила, что я лгу и все это невозможно.

Почему невозможно?

Лэй Чжунлянь был категорически с этим не согласен, именно поэтому он не сбежал и остался в Дэшэнчане. Он просто хотел знать – почему?

Цзюнь Чжэньчжэнь посмотрела на Фан Чэнъюя, а тот посмотрел на нее.

Она улыбнулась и ничего не сказала.

– Я просматривал записи того времени, а также ознакомился с правительственными материалами по расследованию этого дела, – мягко произнес Фан Чэнъюй, глядя на Лэй Чжунляня. – Там и в самом деле нет ни намека на причастность солдат. Более того, вокруг Янчэна вообще нет войск. Даже если они захотели бы устроить передислокацию, такое количество людей не смогло бы переместиться бесследно.

Лэй Чжунлянь удивленно посмотрел на него.

Молодой господин знал о случившемся и даже ознакомился с архивами…

У него возникли сомнения по поводу смерти отца? Иначе зачем лезть в материалы по этому делу? Всем ведь было известно, что его ограбили и убили горные разбойники.

– Я больной человек, кроме чтения книг и бесконечных размышлений, у меня не было никаких занятий, – с улыбкой добавил Фан Чэнъюй, словно прочитав мысли Лэй Чжунляня. – Кстати, в то время гогун уже дислоцировался на северные земли, все войска находились под его командованием. Ты не веришь результатам правительственного расследования и не веришь словам бабушки, но разве можно поверить в то, что командование гогуна настолько жестоко?

Верно. Разве мог кто-то переместить целое войско и не оставить ни следа?

– Вот почему моя бабушка сказала тогда, что это невозможно, – с теплотой в голосе объяснил Чэнъюй.

Лэй Чжунлянь выглядел раздосадованным.

Верно. Это и в самом деле невозможно, однако я точно уверен, что не обознался. Так почему же все так?

Другие уверяли, что Лэй Чжунлянь просто до смерти перепугался и начал страдать от галлюцинаций. Он не смог смириться со смертью своих товарищей, поэтому и стал искать повод для успокоения.

– Но кое в чем ты прав, дядюшка Лэй, – сказал Фан Чэнъюй.

Лэй Чжунлянь поднял голову и ошарашенно посмотрел на него.

– Скорее всего, убийство моего отца было спланировано, – продолжил Чэнъюй. – Кроме того, дядюшка Лэй, ты тот, кому наша семья доверяет, и именно поэтому я хочу, чтобы ты и дальше сопровождал меня.

Доверяет?

Семья Фан мне доверяет?

Глаза Лэй Чжунляня тотчас же засияли.

– Молодой господин, – вскрикнул он дрожащим голосом.

Фан Чэнъюй с улыбкой кивнул.

– Так что давайте продолжим наш путь, – предложил он. – Нас не должны обнаружить, нужно тщательнее скрываться.

Оказалось, семья Фан не бросала молодого господина. Его просто хотели защитить.

Лэй Чжунлянь ошеломленно посмотрел на Фан Чэнъюя.

– Молодой господин, вы… неужели ваша болезнь – это тоже дело рук тех людей? – спросил он.

Фан Чэнъюй снова кивнул.

Теперь все встало на свои места. Вот почему они так внезапно и в строжайшей тайне покинули Янчэн и отправились в такой далекий Жунань.

Лэй Чжунлянь не знал, какими словами описать то, что творилось сейчас у него на душе.

– Вот уж не думал, что старая госпожа и госпожа на самом деле… – пробормотал он.

На самом деле всегда верили мне.

Но это было не совсем так. Фан Чэнъюй перевел взгляд на Цзюнь Чжэньчжэнь. Именно она ему поверила.

Цзюнь Чжэньчжэнь улыбнулась и сказала:

– Увы, сейчас я должна побеспокоить тебя и попросить помочь мне сесть в повозку. Придется тебе позаботиться сразу о двух людях, которые не могут ходить. Кто бы мог подумать, что такое случится.

Лэй Чжунлянь не смог удержаться от смеха.

В такое время юноша, зная о чьей-то глубокой ненависти и о том, что отец и он сам пострадали от чьих-то рук, мог оставаться таким спокойным и безразличным.

Из-за этого Лэй Чжунляню показались смехотворными его собственные раскаяния.

– Хорошо, – ответил он. – Молодой господин, молодая госпожа, давайте поторопимся, чтобы эти негодяи не обнаружили нас.

Раздался звонкий треск.

Разгневанный владелец Сун разбил стоявшую на столе белую фарфоровую чашку.

– Отбросы! Почему до сих пор не удалось их найти?

Глава 6 Странный план

Осколки фарфора разлетелись по всему полу, а горячий ароматный чай расплескался на ноги нескольких человек.

Люди не осмеливались пошевелиться.

– Господин, – смело заговорил какой-то мужчина. – Вы ведь прекрасно осведомлены о реальной мощи Дэшэнчана. Если они всерьез захотели кого-то спрятать, будет очень трудно его разыскать.

Владелец Сун расхаживал по комнате и хмурился.

Это чистая правда.

Все было бы нормально, случись это в любое другое время. Свекровь с невесткой могли бы скрыть все от других, но уж точно не от него. Они что-то случайно узнали, вот и все. Однако на сей раз эти женщины следовали наставлениям монаха, у них осталась последняя надежда на спасение семьи Фан. Они отчаянно старались бороться до последнего.

Простой вопрос уже вызвал бы подозрения, что уж говорить о попытке получить конкретный ответ. Поэтому он и не спрашивал.

Угрюмый владелец Сун остановился.

– Монах сказал, что отец и сын будут в безопасности, только если они не увидят друг друга? Тогда я покажу им, что скажет сам Янь-ван, владыка загробного мира! – бросил он и посмотрел на слугу, стоявшего перед ним. – Принеси все необходимое.

Слуга кивнул, сходил во внутренние покои и взял маленькую коробочку.

Владелец Сун раскрыл ее и вытащил оттуда треугольный бумажный пакетик. Он поднял его на уровень глаз и повертел с улыбкой на лице.

– В прошлый раз я дал вам целых пять лет счастья, на сей раз я пресеку все на корню и убью его еще в утробе. Посмотрим, верите вы в судьбу или нет, – произнес он и протянул пакетик одному из мужчин. – Передайте ей это.

Мужчина взял его, развернулся и поспешно вышел.

– Раз так нравится прятаться – прячься, я больше не собираюсь тебя искать, – холодно произнес владелец Сун. – Пытайтесь родить хоть десять детей, не выживет ни один из них.

К концу апреля ощутимо потеплело.

Лин Чжи сидела на крытой дорожке и усиленно махала веером. Она все еще нервничала, поэтому слегка расстегнула платье.

Две служанки поспешили к ней.

– Ах, Лин Чжи, – воскликнули они. – Ты же простудишься.

Лин Чжи продолжила махать веером и не обратила на них никакого внимания. Ей хотелось побольше прохлады.

С начала ее беременности прошел всего месяц, но все «побочные эффекты» уже исчезли. Это определенно было ненормально.

Лекарь Вань говорила, что тошнота и прочие «прелести» ее положения должны пропасть не раньше, чем через три месяца.

К тому же ее талия…

Лин Чжи надавила рукой на живот. Она не только не набрала вес, но и похудела.

Конечно, в ее случае и невозможно было поправиться, ведь она не носила ребенка на самом деле.

Более того, Лин Чжи не знала, почему – то ли из-за реакции организма на притворную беременность, то ли по другой причине, – но в этом месяце у нее не было регул[6]. Она понятия не имела, как пережила бы это время, если бы они пришли.

Но в следующем месяце ей могло так не повезти.

Лин Чжи снова со свирепостью замахала веером.

– Лин Чжи, вот твой кисло-сладкий суп, – с улыбкой произнесла подошедшая служанка.

Лин Чжи едва не стошнило, когда она увидела принесенное блюдо. Оно было до противного кислым, такое может любить разве что какая-нибудь нечисть.

Однако лекарь Вань говорила, что беременным оно нравится.

Значит, если я его не съем, остальные догадаются, что я не беременна?

Лин Чжи улыбнулась служанке, взяла миску и, кипя от негодования, выпила все залпом.

– Как выпью его, сразу так хорошо становится. – Лин Чжи выдавила из себя еще одну улыбку.

– Не пей что попало, – из-за двери донесся голос старой госпожи Фан.

Все присутствующие во дворе поспешно встали и поклонились ей.

– Это не что попало, его приготовила сама госпожа Фан, – робко пролепетала служанка.

Услышав о том, что госпожа Фан лично приготовила суп, старая госпожа не стала задавать лишних вопросов.

– Почему ты сидишь здесь одна? – нахмурилась она.

Для семьи Фан этот еще не родившийся малыш стал самым драгоценным сокровищем, и госпожа Фан лично оберегала Лин Чжи по приказу своей свекрови.

– Госпожа и тетушки заняты домашними делами. Уже жарко, необходимо приготовить летнюю одежду, лед и многое другое, – поспешно ответила Лин Чжи. – Я далеко не уходила и просто сидела здесь, не переживайте, старая госпожа.

Старая госпожа Фан с любовью в глазах погладила ее по плечу.

– Тогда я составлю тебе компанию, – произнесла она.

Даже молодой господин с тремя сестрами не удостаивались такой чести. Глядя на Лин Чжи, служанки со всего двора не могли скрыть своей зависти.

В глубине души Лин Чжи была несказанно рада, но вместе с тем ее охватило беспокойство.

– Старая госпожа, присаживайтесь. – Она помогла старушке присесть, после чего устроилась рядом с ней.

Нужно побыстрее избавиться от этого «ребенка».

Но разве трехмесячный малыш не будет состоять из плоти и крови?.. Когда придется имитировать выкидыш, я смогу подделать кровь. Но как быть со всем остальным?

Обитатели поместья теперь и днем и ночью глаз с нее не сводили.

– Как дела у молодого господина? – немного подумав, прошептала Лин Чжи со слезами на глазах.

– Раз ты в порядке, то и у него все должно быть отлично, – ответила старая госпожа.

Почему он до сих пор не помер? Если он скончается, можно будет воспользоваться суматохой и устроить выкидыш.

Лин Чжи сжала веер.

Узнав о визите старой госпожи, госпожа Фан с наложницами отложили свои дела и вскоре вышли к ней.

– Я в порядке, просто пришла все проверить, – улыбнулась старая госпожа Фан, с радостью и волнением глядя на Лин Чжи. – Скоро уже два месяца. Разве это не самый важный период? Я не могу не беспокоиться.

– Старая госпожа, не волнуйтесь. Лин Чжи питается трижды в день, а все супы госпожа Фан готовит сама. Даже в ночное время она рядом и не смыкает глаз, – улыбнулась наложница Юань.

– Ну разумеется, ведь я должна заботиться о ней, и тогда Будда заметит мою искренность, – отозвалась госпожа Фан.

Ей хотелось не только уберечь своего еще не рожденного внука, но и искупить вину за невнимательность, из-за которой пострадал Фан Чэнъюй.

Старая госпожа кивнула и осмотрелась.

– Людей по-прежнему слишком много, – заявила она.

Много?

Наложница Юань окинула взглядом присутствующих.

У госпожи Фан и так осталось всего четыре или пять служанок. Они что, хотят, чтобы она осталась совсем одна?

– Будда говорил, что все должно оставаться только в кругу близких родственников, – объяснила старая госпожа Фан. – Тебе достаточно оставить на кухне одну служанку, а две пусть будут здесь. Этого вполне хватит.

Что происходит? Тюрьма какая-то.

У всех, кто услышал это, округлились глаза.

Только лицо наложницы Су по-прежнему оставалось бесстрастным. Она в любом случае сделала бы то, чего пожелали бы свекровь с невесткой.

Наложница Юань нахмурилась.

– Тебе не кажется, что они из мухи слона делают? – прошептала она наложнице Су, когда они покидали двор госпожи Фан.

– Почему ты эту проблему сравниваешь с мухой? – тоже нахмурившись, спросила наложница Су.

Наложница Юань махнула рукой и улыбнулась.

– Я не это имела в виду. Я понимаю, что дело нешуточное. – Она снова понизила голос. – Но тебе не кажется, что все это выглядит как-то странно?

Наложница Су взглянула на нее.

– Она вынашивает ребенка, разве есть в семье хоть кто-то, кто не считает ее сокровищем? Почему старая госпожа и госпожа ведут себя так, словно кто-то хочет ей навредить? – прошептала наложница Юань.

– Навредить ей? – спросила наложница Су. – Кому это нужно?

– Неужели Лю-эр? – немного поразмыслив, предположила наложница Юань, а после прикрыла рот рукой и захихикала. – От одной только мысли смешно.

Наложница Су пронзила ее взглядом.

– Хватит нести чушь, веди себя подобающе, – бросила она.

Наложница Юань поджала губы и, сдержав смех, добавила:

– Но это правда очень странно и забавно.

– Странно? Что в этом странного?

– Просто мне кажется, что тут что-то не так.

Темной ночью в одной из комнат дома семейства Фан раздались голоса: пожилой мужской и приглушенный женский.

– Все нормально, не думай об этом.

В помещении на мгновение воцарилась тишина.

– Хорошо, – произнес женский голос.

Больше никто не издал ни звука. В дом снова вернулся покой.

Из-за приказа старой госпожи в покоях госпожи Фан почти никого не осталось.

Подле Лин Чжи служанок тоже практически не было, однако от этого ей не сделалось легче. Только тревожней.

Она напрочь лишилась возможности общаться с другими. Госпожа Фан ежеминутно следила за ней, словно надзиратель.

Это означало, что подстроить выкидыш не получится.

Лин Чжи стало жарко. Она поднялась, держа веер в руках, и отправилась к чайному столику.

– Лин Чжи, хочешь попить? – донесся до нее женский голос.

Услышав его, Лин Чжи обернулась и увидела наложницу Юань: она стояла в дверях, улыбаясь.

– Не утруждай себя, я сама, – со смехом промолвила женщина и вошла в комнату.

Глава 7 А вот и ты

В заботе наложницы Юань Лин Чжи не заподозрила ничего дурного.

Та всегда была изворотлива и пользовалась поддержкой. Она не только получила расположение старой госпожи и главной жены, но и перед слугами нос не задирала.

И теперь, когда статус Лин Чжи изменился, наложница Юань стала вести себя с ней еще почтительнее.

Лин Чжи уже привыкла к такому отношению, поэтому не стала ее останавливать и лишь наблюдала, как наложница Юань подходит к столу, чтобы налить чай.

Как только она собралась передать Лин Чжи чашку, в дверях возникла госпожа Фан.

– Что ты делаешь? – нахмурившись, спросила она.

Наложница Юань замерла с чашкой в руке.

– Лин Чжи захотела попить, – ответила она с улыбкой.

– Поставь. – Госпожа пристально посмотрела на нее, подошла ближе и взглянула на Лин Чжи. – Я разве не ясно дала понять, что, кроме меня, никто не может ничего давать ей?

Ее слова прозвучали неожиданно сурово.

Лин Чжи и наложница Юань смутились.

Госпожа Фан снова взяла чайник и наполнила чашку.

– Иди, – велела она. – Я доложу матушке о случившемся.

Лин Чжи приняла чай, прошла в другую часть комнаты через жемчужный занавес и услышала, как госпожа Фан с наложницей Юань покинули помещение и зашли в соседний кабинет.

Что это было?

Лин Чжи поставила чашку на стол, присела и вздохнула, а после с силой замахала веером.

И что теперь делать?

Когда ее мысли стали превращаться в полный сумбур, Лин Чжи услышала звук приближающихся шагов и тут же стерла с лица грусть и тревогу. Служанка с улыбкой обернулась.

– Тетушка Су! – воскликнула она и слегка оцепенела.

Наложница Су стояла перед занавесками из жемчуга и что-то говорила. Раздвинув их, она подошла к Лин Чжи с миской супа в руках.

– Вкусный суп, который госпожа попросила меня передать, – серьезно произнесла она.

Поначалу наложница Су была человеком, кому госпожа Фан поручила заботу о Лин Чжи. Но позже госпожа Фан взяла эти обязанности на себя, и наложница Су больше не появлялась.

В семье Фан все знали, что наложница Су – самый порядочный человек. Как свекровь с невесткой велели, так она и делала.

Когда старая госпожа заявила, что о Лин Чжи могут заботиться только ближайшие родственники, наложница Су сразу же перестала с ней контактировать. Это касалось даже мелочей: она не раздвигала для нее занавески, не наливала ей чай, не передавала палочки для еды.

Раз уж она пришла с супом, должно быть, госпожа Фан в самом деле послала ее. У Лин Чжи ни на секунду не возникло сомнений на этот счет.

По правде говоря, она вообще не придавала ничему никакого значения. Лин Чжи даже надеялась, что кто-то захочет ей навредить. Таким образом вина за потерю ребенка легла бы на других, и ей не пришлось бы решать эту проблему самой.

К сожалению, в последнее время, кроме госпожи Фан, с ней едва ли кто-то общался.

А госпожа Фан уж точно не собиралась вредить ее ребенку.

Лин Чжи вздохнула.

– Выпей, – сказала наложница Су и поставила суп на стол.

Лин Чжи посмотрела на нее и прикусила нижнюю губу, а затем перевела взгляд во двор. Ее глаза вдруг загорелись.

Во двор, где уже несколько дней стояла тишина, кто-то вошел. Это оказалась Фан Цзиньсю, третья юная госпожа.

Но не она заинтересовала Лин Чжи. Значение имела лишь та девушка, что шла следом. Это была не кто иная, как Лю-эр, служанка Цзюнь Чжэньчжэнь.

Поскольку молодой господин Фан и молодая госпожа уехали, Лю-эр вернулась вместе с третьей юной госпожой. Она не знала, куда ей податься, поэтому просто таскалась за Фан Цзиньсю.

Хотя третья юная госпожа не слишком хотела с ней возиться, в данной ситуации она ничего не могла поделать.

Даже прямо сейчас.

Лю-эр прошла через ворота и направилась в сторону комнаты Лин Чжи, однако ее тут же схватила Фан Цзиньсю.

– Что ты делаешь? Кто позволил тебе войти? – процедила она.

– А почему я не могу войти и узнать, в чем дело? – спросила Лю-эр.

Эту девку оберегают как самую настоящую драгоценность. Мне бы хотелось проверить, что за ценное «золотое яйцо» она вынашивает у себя в чреве.

– Исчезни! – крикнула Фан Цзиньсю. – Я даже не знаю, есть ли у тебя право находиться здесь.

Лю-эр вытаращила глаза.

– Конечно же, есть!

Почему служанка Цзюнь Чжэньчжэнь настолько глупа?

Еще больше Фан Цзиньсю раздражало то, что она зачем-то самолично вернула ее домой. Следовало просто бросить ее в том загородном поместье.

Фан Цзиньсю стиснула зубы.

– Не доставляй неприятностей своей госпоже, – заявила она.

– Да как я могу причинить неприятности своей госпоже… – не согласилась с ней Лю-эр.

Они начали спорить, и к ним вышла наложница Су.

– Третья юная госпожа, – прошептала она.

Фан Цзиньсю и Лю-эр замолкли.

– Матушка позвала меня сюда, – ответила ей Фан Цзиньсю.

Наложница Су кивнула.

– Идите за мной, – сказала она и направилась в сторону кабинета госпожи Фан, однако вдруг что-то вспомнила и остановилась. – Лю-эр, жди снаружи.

Лю-эр закатила глаза.

Как эта тетка смеет мне указывать?

– Вон отсюда, и, если будешь шнырять здесь, я немедля тебя продам, – первой прошептала Фан Цзиньсю, заметив эмоции Лю-эр. – Не забывай, что Чжэньчжэнь сейчас здесь нет.

Умный в гору не пойдет.

Лю-эр скорчила недовольную мину и что-то пробормотала, а затем махнула рукой и вышла.

Фан Цзиньсю последовала за наложницей Су.

Госпожа Фан немного удивилась, увидев их двоих.

– Госпожа, несколько дней назад вы говорили, что у вас есть какое-то поручение для третьей юной госпожи, – напомнила наложница Юань.

– Точно, – тут же вспомнила госпожа Фан. – Верно, Цзиньсю, есть кое-что, что ты можешь для меня сделать…

Лин Чжи находилась в комнате одна. Она сидела у окна и смотрела на озирающуюся за дверью Лю-эр. Ее сердце бешено колотилось.

Лю-эр… Она так неожиданно появилась.

Какая прекрасная возможность.

Лин Чжи снова устремила взгляд на суп. Ее дыхание участилось.

Этот метод казался ей простым и грубым, могло выявиться множество несостыковок, но разве в такой ситуации кто-то стал бы смотреть на то, что Лю-эр – служанка молодой госпожи?

Из-за потрясения от потери правнука свекровь с невесткой точно не смогут трезво оценить ситуацию.

Ну все. Сейчас или никогда.

Лин Чжи схватила тарелку с супом дрожащими руками и залпом выпила все содержимое, после чего, даже не вытерев капли с уголков губ, подошла к кровати.

Прямо под подушкой она припрятала кое-какое лекарство в виде порошка.

Через несколько дней после сообщения о ее беременности сестрицы купили его для нее. Они условились, что в будущем получат половину того, что в итоге достанется Лин Чжи.

Говорили, что это лекарство вызывает внизу кровотечение. Но, несмотря на такой пугающий эффект, вреда для здоровья от него никакого нет.

Однако Лин Чжи успела сделать лишь несколько шагов, когда почувствовала такую резкую боль в животе, словно в нее вонзили нож и начали прокручивать у нее внутри.

Лин Чжи истошно закричала.

Что происходит?

Прежде чем этот вопрос успел промелькнуть у нее в голове, Лин Чжи упала без чувств.

Этот крик ужаса особенно сильно ударил по ушам в тишине двора. Все, кто находился неподалеку, вздрогнули от испуга.

Плохо.

У госпожи Фан сердце в пятки ушло, и она сломя голову помчалась к Лин Чжи.

Беда.

Сердце Фан Цзиньсю тоже пропустило удар. Она побежала следом.

Наложницы не отставали ни на шаг.

Госпожа Фан вломилась в комнату, и первое, что она увидела, – это лежащую на полу Лин Чжи и лужу крови.

Ослепительную, ярко-красную лужу крови.

Вот и все.

Госпожа Фан обмякла и упала на колени.

Почему опять все так? Как только ее не оберегали, но почему же? Небеса, вы там совсем, что ли, ослепли?!

Госпожа Фан обхватила себя руками и душераздирающе закричала. Стоявшая позади нее Фан Цзиньсю, стиснув зубы, смотрела на все это своими черными глазами и придерживала руками дверь.

Это было ожидаемо.

В безопасности ли Чэнъюй и Чжэньчжэнь?

Кто же, в конце концов, за всем этим стоит?

Наложница Юань и наложница Су остановились в проходе и, побледнев, задрожали от страха.

– А я говорила, что все это очень странно, – пробормотала наложница Юань.

– Да уж, – процедила наложница Су в ответ.

В этом безжизненном, полном сожалений и криков ужаса месте только один голос звучал ликующе.

– Ха, вот она, воля Небес!

Фан Цзиньсю чуть не задохнулась и не потеряла сознание.

Эта безрассудная соплячка!

Третья юная госпожа обернулась на ватных ногах и посмотрела на Лю-эр, которая стояла в дверях, вытянув шею, и заглядывала внутрь.

– Скорее позови врача, – закричала Фан Цзиньсю.

Наложница Юань пришла в себя.

– Да, скорее-скорее, зовите врача, позовите лекаря Вань! – крикнула она.

Служанка среди них была только одна – Лю-эр. Именно ей следовало исполнить приказ.

Ну же, идиотка, поторопись.

Лю-эр никогда не считала себя обычной служанкой, поэтому лишь недовольно надула губы.

– Позовите врача! – выкрикнула она наружу.

Фан Цзиньсю так разозлилась, что ей захотелось сейчас же открутить Лю-эр голову. Наложница Юань вздохнула.

Совсем о других не думает, только о себе.

Она сама вышла наружу, чтобы позвать слуг.

Но поблизости никого не оказалось.

«Странно», – снова подумала наложница Юань.

Даже если госпоже Фан и не требовались слуги, это вовсе не означало, что отослали абсолютно всех. Здесь только что стоял такой шум, что от криков легко можно было оглохнуть. Как же так получилось, что, кроме Лю-эр, никто не прибежал?

Только она успела об этом подумать, как послышались шаги. Хаотичные, но в то же время ритмичные шаги. Похоже, приближалось много людей, пусть они и не слишком шумели.

Звучит немного пугающе.

Наложница Юань замерла и, наконец, увидела тех, кто пришел.

Старая госпожа?

Старая госпожа Фан с серьезным видом шагнула вперед. За ней следовали не служанки, а толпа стражников с оружием.

Старая госпожа вошла внутрь. Лицо ее, как всегда, оставалось спокойным, однако в глазах прослеживался холод, от которого мурашки бежали по коже.

Наложница Юань невольно сделала шаг назад.

– Как же долго я ждала тебя, и вот этот момент настал, – остановившись, медленно произнесла старая госпожа. – Я по-настоящему счастлива.

Глава 8 Никто никого не бросает

В тот момент, когда во дворе госпожи Фан раздались крики, Фан Юньсю вела оживленную беседу с Фан Юйсю.

– Матушка вызвала ее, – сообщила Фан Юньсю.

– Она лично попросила ее прийти? – спросила Фан Юйсю.

Поскольку госпожа Фан всецело посвятила себя заботам о будущем внуке и отложила домашние обязанности в сторону, сестры с головой ушли в дела денежной лавки и были очень заняты.

Девушки, как и прежде, сверяли счета и обсуждали происходящее в Дэшэнчане. Фан Юйсю вышла к управляющему, когда тот явился за указаниями, а вернувшись, заметила, что Фан Цзиньсю и след простыл.

Она узнала, что госпожа Фан послала за ней.

– Как матушка могла попросить ее прийти? – встревоженно спросила Фан Юньсю. – Что-то произошло?

– Сейчас всем запрещено помогать матушке, нам лучше туда не лезть, – заявила Фан Юйсю, выходя из комнаты. – Кто сказал ей прийти?

– Служанка наложницы Су, – ответила Фан Юньсю и ускорила шаг.

Как только девушки вошли во двор госпожи Фан, они услышали истошные вопли, доносившиеся оттуда. От страха у них кровь застыла в жилах. Фан Юньсю невольно схватила Фан Юйсю за руку. Сестры посмотрели друг на друга: обе заметили, как каждая из них побледнела.

– Быстрее! – бросила Фан Юньсю.

Фан Юйсю уже ускорилась.

Сестры понимали: что-то случилось, но останавливаться не намеревались.

Все-таки там их мать, их сестра. Для них не существовало никаких препятствий.

Пока им не преградили путь.

У входа во внутренний двор девушек остановили. Несколько стражников, которых они не знали, загородили проход. В руках те держали оружие.

– По приказу старой госпожи всем запрещено входить, – заявили мужчины.

Во дворе раздался вопль, а в дверях из ниоткуда возникли вооруженные стражники. Воистину кошмарное зрелище.

Руки Фан Юньсю и Фан Юйсю крепко сцепились, и через мгновение Фан Юньсю спрятала сестру у себя за спиной.

Фан Юйсю не стала отказываться от заботы старшей сестры и продолжила смотреть на стражу, стоя за Фан Юньсю.

– Приказ бабушки? – мягко спросила она.

В ответ мужчина кивнул.

– Вы стража из денежной лавки? – снова поинтересовалась Фан Юйсю.

А были ли вообще стражники в нашей лавке?

Фан Юньсю невольно взглянула на Фан Юйсю.

Мужчины тоже посмотрели на нее и кивнули.

Фан Юньсю почувствовала, как сестра тут же расслабилась.

– Все нормально, это спланировала бабушка, – прошептала ей на ухо Фан Юйсю.

В самом деле?

План бабушки.

А как это можно подтвердить?

Фан Юйсю сказала, что все в порядке, а это значило, что можно выдохнуть. Фан Юньсю успокоилась и заглянула во двор.

Все поместье семьи Фан заполонили стражники. Кругом стояла гробовая тишина, никого, кроме охраны, не было видно.

– Матушка, – закричала госпожа Фан, придя в чувство и заметив свекровь. Вспомнив о том, что случилось, она тут же с ужасом в глазах осмотрела комнату.

Лин Чжи продолжала лежать на полу в луже собственной крови.

Это не сон, не видение. Это суровая реальность.

Госпожа Фан вскочила.

– Лин Чжи, Лин Чжи! – крикнула она, бросилась к служанке и проверила ее дыхание.

Она дышала. Госпожа Фан вздохнула с облегчением, однако, глядя на постепенно растекающуюся по одежде кровь, продолжала дрожать.

– Врач, почему до сих пор не пришел врач? – вопила она, вскинув голову, чтобы оглядеть присутствующих.

Наложница Юань, наложница Су, Фан Цзиньсю и злорадствующая Лю-эр.

Служанок не было, зато рядом стояла мрачная и вооруженная стража.

Ах, точно.

Наконец госпожа Фан кое-как успокоилась.

Лин Чжи пострадала, и это говорило о том, что виновные в болезни Чэнъюя снова объявились.

– Матушка, кто же это, в конце-то концов? – слезно вопрошала госпожа Фан с красными глазами.

Старая госпожа Фан окинула взглядом всех, кто находился в комнате.

– Говорите, чьих это рук дело? – холодно бросила она.

Наложница Юань упала на колени.

– Старая госпожа, это несправедливые обвинения, – заплакала она. – Все это время я находилась подле госпожи, я вовсе не подавала Лин Чжи чаю…

Госпожа Фан не стала ничего спрашивать и перевела взгляд на наложницу Су.

Та склонила голову и тоже опустилась на колени, после чего сказала:

– Если бы все говорили только правду, в этом мире вообще не было бы никаких проблем.

Уж лучше умереть, чем сдаться.

Наложница Юань вытерла слезы и встревоженно посмотрела на наложницу Су сквозь пальцы.

На этот раз не получится отделаться одним лишь плачем.

Госпожа Фан сидела возле Лин Чжи. Когда она успокоилась, от ее взгляда не ускользнула ни одна эмоция присутствующих.

Если старая госпожа Фан явилась во всеоружии, это значило, что в глубине души она уже знала, что виновник находится именно здесь.

Что их цель точно кто-то из этих четверых. В противном случае они бы не появились здесь сегодня.

Это ловушка. Для каждого. Чтобы выяснить, у кого больше козырей в рукаве.

Вот только сейчас казалось, что у наложницы Юань козырей меньше всего. Она попала под подозрение еще в тот раз, когда послала свою служанку растрепать всем о случившемся с молодым господином.

Словно прочитав в глазах госпожи Фан все ее мысли, наложница Юань зарыдала сильнее.

Старая госпожа Фан, услышав слова наложницы Су, промолчала. Ее взгляд переместился к внучке.

Фан Цзиньсю, не обмолвившись ни словом, опустилась на колени.

Затем старая госпожа посмотрела на Лю-эр.

Та продолжала радоваться чужой беде и сияла от счастья. Заметив на себе пристальный взгляд старой госпожи, Лю-эр не сдержала насмешки.

– Думаете, это моя вина? – начала она. – Мне бы хотелось ее убить, однако моя госпожа мне не разрешила, так бы я давно уже ее прикончила и не ждала бы так долго.

Фан Цзиньсю ударила ее в голень.

– На колени, – процедила она.

От такой неожиданности Лю-эр сделала то, о чем ее попросили.

– Что вам от меня нужно? Почему я должна стоять на коленях? – раздраженно закричала она.

Из-за воплей Лю-эр в комнате начался беспорядок.

– Как вы все здесь оказались? – холодно спросила старая госпожа, ударив по столу.

Услышав вопрос, наложница Юань тут же взглянула на госпожу Фан.

– Госпожа! – воскликнула она, и на лице ее отразилась обида.

Госпожа Фан посмотрела на нее, а потом снова перевела взгляд на старую госпожу.

– Я позвала наложниц, – негромко сказала она. – Цзиньсю…

Упомянув ее, женщина взглянула на третью юную госпожу.

Хотя она и понимала всю абсурдность ситуации, после случая с отравлением сына госпожа Фан не сомневалась: все, что кажется нелепым, может вовсе не являться таковым.

Госпожа Фан не собиралась идти на поводу у эмоций.

Даже если речь шла о юной девочке или маленьком дитя, она не собиралась поддаваться чувствам по этому поводу.

Пусть все и оказались здесь с разрешения госпожи, появление Фан Цзиньсю все еще выглядело слишком неожиданным.

Лю-эр снова злорадно улыбнулась.

– Меня позвала матушка Су, – растерянно протянула Фан Цзиньсю.

Наложница Су тоже казалась удивленной.

Даже свирепый тигр не съел бы собственных тигрят. Если бы наложница Су в самом деле оказалась убийцей, стала бы она подставлять собственную дочь? Или она собиралась убить одним выстрелом двух зайцев?

Госпожа Фан посмотрела на наложницу Су.

– Ты позвала ее? – спросила она.

– Да, – без промедлений ответила наложница Су.

Госпожа Фан замешкалась.

– Госпожа, – испуганно всхлипнула наложница Юань. – Я попросила сестрицу Су позвать третью юную госпожу.

Она?

Все присутствующие посмотрели на нее.

Наложница Юань не смела даже голову поднять.

– Я… я… – Она не нашлась, что сказать, поэтому просто спрятала лицо в ладонях и разразилась плачем. – Я всегда усердно трудилась, и многие это знают…

Ей всегда приходилось думать наперед. Наложница Юань думала о том, о чем думали и другие, и даже о том, что им никогда бы не пришло в голову. Поэтому сейчас она уже не могла вспомнить, зачем попросила наложницу Су позвать Фан Цзиньсю.

А ведь наложница Су не выдала ее. Получилось бы избежать этого, если бы наложница Юань молчала и дальше?

Лучше уж сознаться во всем сейчас, чтобы не вызвать еще больше подозрений и избежать более тщательного допроса и пыток.

Наложница Юань снова закрыла лицо руками и продолжила плакать.

Допрос прекратился.

– Матушка, я спросила все, что хотела. – Госпожа Фан перевела взгляд на свекровь. – Они все какие-то подозрительные и при этом остаются рассудительными. Лучше их для начала запереть и заняться спасением Лин Чжи.

Договорив, она снова начала задыхаться от слез. Склонив голову, госпожа Фан оглядела свое платье, которое окрасилось в красный.

Как женщина она прекрасно понимала, что шансы спасти ребенка Лин Чжи сводятся к нулю. Не было никакого смысла даже надеяться.

Неужели нас по-настоящему прокляли?

А иначе почему эти злодеи каждый раз добиваются своего?

Госпожа Фан закрыла глаза и до крови вонзила ногти в ладонь, изо всех сил стараясь не потерять сознание.

– Когда Лин Чжи проснется, мы расспросим ее и обо всем узнаем, – прохрипела она.

Старая госпожа Фан кивнула.

– Верно, просто возьмем и спросим ее, – согласилась она и с усмешкой окинула взглядом четырех стоявших на коленях человек. – У вас есть вещественные доказательства, которые могли бы вас оправдать?

Договорив, она не стала посылать за лекарем и лишь махнула рукой в сторону стражи.

– Разбудите ее.

Глава 9 Опознание

Услышав распоряжение старой госпожи, вперед вышел один из стражников, вытащил фарфоровую бутылочку и поднес ее к лицу Лин Чжи.

В нос ей ударил едкий запах.

Стоявшая на коленях наложница Юань посмотрела на это сквозь пальцы и вздохнула.

Похоже, ребенка не стало, думала она, и Лин Чжи просто выкинут за ненадобностью, как поношенные туфли. Когда она была беременна, госпожа Фан лично готовила для нее еду и заботилась о ней, а после выкидыша никто ей даже врача не прислал.

Бесчувственность старой госпожи явно не пустая болтовня.

Наложница Юань невольно задрожала.

А Лин Чжи тем временем несколько раз сильно чихнула и постепенно пришла в себя.

Только что очнувшаяся, какое-то время она не понимала, что происходит. Затем Лин Чжи увидела под собой лужу крови. Подумав о случившемся, она закричала от ужаса.

– Лин Чжи, что тут стряслось? Что с тобой произошло? Кто был здесь? Что с тобой сделали? – громко начала расспрос госпожа Фан, остановив ее.

Перепуганная Лин Чжи тут же осмотрела стоявших на коленях людей.

Наложница Юань, наложница Су, Фан Цзиньсю и даже Лю-эр.

Лю-эр.

Она и в самом деле втянута в это.

Осмотрев собственную кровь, Лин Чжи задрожала всем телом.

Слишком много крови. Ребенок наверняка бы погиб.

Лин Чжи, конечно, сама хотела этого, однако она ведь еще не приняла то лекарство.

Что произошло? Судя по всему, причина крылась в еде.

Сегодняшние блюда приготовила сама госпожа Фан. Из посторонних присутствовали только двое.

Взгляд Лин Чжи устремился на наложниц.

– Я не давала тебе чай. – Наложница Юань очень сильно нервничала. Не выдержав, она крикнула: – Госпожа это сама видела!

Все в комнате устремили взгляды на наложницу Юань.

– Она еще даже ничего не сказала, а ты уже засуетилась? – вспыхнула госпожа Фан.

Наложница Юань ударила себя по лицу и продолжила плакать.

Взгляд Лин Чжи снова переместился к наложнице Су, которая выглядела так, словно лишилась всяких эмоций. Вообще ни на что не реагировала.

Эта миска супа…

Лин Чжи сжала руку. На душе у нее стало неспокойно.

Это наложница Су?

Единственное, что вызывало подозрения, – это суп и наложница Су. Но что, если ее действительно прислала госпожа Фан? Если это не так, другого шанса вывести ее на чистую воду уже не будет.

В моей кровати все еще спрятан лекарственный порошок. Если его обнаружат, все будет кончено.

Так или иначе, на все воля Небес.

Взгляд Лин Чжи пересекся со взглядом наложницы Су, а после упал на Лю-эр.

Заметив, что на нее смотрят, Лю-эр растянула рот в улыбке и даже не попыталась скрыть свое злорадство.

Эта дрянь… и эта Цзюнь Чжэньчжэнь…

Если от них не избавиться, в будущем никогда не получится устроить себе нормальную жизнь в семье Фан.

Лин Чжи вытерла слезы и указала пальцем на Лю-эр.

– Это она.

Как только эти слова слетели с ее уст, все резко переменились в лицах.

Госпожа Фан обомлела, а наложница Юань с облегчением выдохнула и схватилась за сердце.

Хотя наложница Су твердо стояла на коленях, ее плечи почти незаметно расслабились. Она искоса посмотрела на Фан Цзиньсю, и на ее лице промелькнула тень беспокойства.

Лю-эр пришла вместе с Фан Цзиньсю, именно третья юная госпожа привела ее.

Казалось, это было в порядке вещей.

Фан Цзиньсю не обратила на это внимания и сердито вытаращилась на Лю-эр.

Глаза служанки расширились, и она с воплем вскочила на ноги.

Продолжая безмолвствовать, старая госпожа Фан окинула всех взглядом.

– Тварь, ты свихнулась? – громко выругалась Лю-эр.

– Ты, это точно ты! – воскликнула Лин Чжи.

– Да что же произошло? – крикнула госпожа Фан.

– Я… я была в комнате, когда заметила третью юную госпожу в компании Лю-эр. После того как тетушка Су с третьей юной госпожой удалились к госпоже Фан, – произнесла Лин Чжи, – я отправилась в уборную и, когда вышла, заметила в комнате Лю-эр. Она стояла возле стола.

Фан Цзиньсю вскочила и гневно уставилась на Лю-эр.

Эта глупая служанка! Тебе не разрешали входить, и ты все равно умудрилась учинить неприятности?

– Эй, ты что, слепая? – крикнула Лю-эр. – Я находилась снаружи!

– Продолжай, – холодно сказала госпожа Фан, обращаясь к Лин Чжи.

– Я… я вышла спросить ее, в чем дело, а она, ничего не ответив, просто убежала. – Лин Чжи спрятала лицо в ладонях и заплакала. – Я не придала этому значения, поэтому просто взяла суп со стола и выпила, а потом, потом…

Она была так убита горем, что не могла говорить дальше.

– Ты… ты нормальная вообще? – впала в ступор Лю-эр. Внезапно лицо ее вытянулось, и она набросилась на Лин Чжи с кулаками. – Смеешь со мной шутки шутить? За дуру меня держишь?

Лю-эр колотила Лин Чжи и громко кричала, а та с визгами уклонялась.

– Взять ее, – приказала госпожа Фан.

Несколько стражников незамедлительно вышли вперед и схватили Лю-эр, словно хрупкого цыпленка.

– Пустите, отпустите меня! – визжала и сопротивлялась Лю-эр.

– Закройте ей рот, – добавила госпожа Фан.

Один из стражников будто из воздуха вытащил кусок ткани и заткнул Лю-эр рот.

Комната погрузилась в тишину, раздавались лишь тихие всхлипы Лин Чжи.

Наложница Юань опустила голову, взгляд ее заметался по сторонам. Лицо наложницы Су снова стало каменным, Фан Цзиньсю же пребывала в смятении.

Старая госпожа Фан по-прежнему молчала, а госпожа Фан выглядела измотанной.

– Это… – начала она.

– Матушка, – внезапно вскочила Фан Цзиньсю. – Лю-эр не стала бы этого делать, это точно не она.

Глядя на Фан Цзиньсю, наложница Юань сжала челюсть, а наложница Су потупила взгляд.

Лю-эр, с тряпкой во рту, энергично закивала.

– Почему? – спросила госпожа Фан. – Ты все видела?

– Не видела, – призналась Фан Цзиньсю.

– Тогда как ты можешь быть уверена, что это не она? – спросила госпожа Фан. – Боишься, что это и тебя коснется, раз вы вместе сюда пришли?

Фан Цзиньсю стыдливо покачала головой.

– Матушка, Лю-эр слушается только Цзюнь Чжэньчжэнь, а Цзюнь Чжэньчжэнь не совершила бы такую глупость, – ответила она.

Как же это раздражает. Разве в семье Фан не испытывают отвращение к Цзюнь Чжэньчжэнь? Почему же в такой ситуации третья юная госпожа заступается за нее?

Лин Чжи закрыла лицо и снова разрыдалась.

– Я не знаю, может, и нет… Я лишь выпила содержимое миски… Возможно, всему виной мое дурное самочувствие, – плакала она.

– Госпожа, раз уж все обернулось таким образом, нужно найти кого-то, кто во всем разберется, – оглядевшись вокруг, предложила наложница Юань. – Вот и узнаем, отравили Лин Чжи или нет.

Госпожа Фан взглянула на свекровь и начала:

– Матушка…

Старая госпожа Фан, которая все это время хранила молчание, ударила по столу.

Находившийся позади нее пожилой стражник подошел к Лин Чжи и осмотрел ее. Через пару минут он встал и кивнул старой госпоже:

– Ее отравили.

Теперь это точно нельзя было назвать случайностью. Лин Чжи сделала все, что могла, об остальном уже не следовало беспокоиться. Осталось просто спокойно ждать прихода счастливой жизни. Камень свалился с ее души, и Лин Чжи продолжила всхлипывать.

Наложница Юань умолкла, а Фан Цзиньсю сжала кулаки. Прежде чем она успела сказать хоть что-то, старая госпожа снова хлопнула по столу.

– Довольно, – отрезала она.

Старая госпожа Фан встала и медленно подошла к наложнице Су и Фан Цзиньсю.

Почти задыхаясь, наложница Юань сжала пальцами свои одежды.

Наложница Су все еще оставалась невозмутимой, в то время как Фан Цзиньсю плотно сомкнула губы.

Старая госпожа Фан остановилась.

– Тебе не кажется это странным? – Она высокомерно посмотрела на наложницу Су. – Почему какое-то лекарство спровоцировало выкидыш?

Глава 10 Я не понимаю

Наложница Су!

Наложница Юань слегка ослабила хватку и недоверчиво покосилась на наложницу Су.

Фан Цзиньсю словно оглушили раскаты грома. Она ничего не слышала.

Старая госпожа остановилась перед ними, чтобы поговорить с наложницей Су.

На что она намекает?

Может, она случайно зацепилась взглядом за наложницу Су или среди них троих старой госпоже она нравилась больше остальных, и поэтому заговорили именно с ней. Правда, в этом не было никакого смысла.

Да, конечно, так и есть.

Наложница Юань невольно бросила взгляд на сестрицу Су.

Наложница Су, которая все это время смотрела в пол, подняла голову.

– Я не понимаю, о чем вы, – равнодушно ответила она.

Вот и все.

Наложница Юань склонила голову и закрыла глаза.

В комнате воцарилась тишина.

Лин Чжи перестала плакать. Выглядела она бледной и испуганной. Явно не понимала, что происходит.

Госпожа Фан стремительно подошла и ударила наложницу Су по лицу.

– Я тоже не понимаю! – сурово крикнула она.

Госпожа Фан не обладала большой силой, но от ее удара на лице у наложницы остался отпечаток ладони.

Та, в свою очередь, продолжила твердо стоять на коленях.

Госпожа Фан наклонилась и схватила наложницу Су за одежду.

– Я не понимаю, почему это ты, почему?! Су Ци-нян! Объясни мне, что все это значит? – прошипела она, словно лишившись рассудка, и снова ударила ее. – Почему это ты? Я разве плохо с тобой обращалась?

Наложница Су, пока ее били, оставалась почти неподвижной, лишь слегка покачивалась из стороны в сторону.

Старая госпожа Фан схватила невестку за руку и сказала:

– Не торопись. Дадим ей слово.

Наложница Юань в спешке вскочила, поддержала госпожу Фан и, задыхаясь, стала уговаривать ее остановиться.

Госпожа Фан оттолкнула наложницу Юань в сторону и пристально уставилась на главную подозреваемую.

– Говори! Почему? – требовала она.

Волосы наложницы Су растрепались. Лицо покраснело и опухло, но по-прежнему не выражало ни единой эмоции.

– Почему? – глядя на свекровь, спросила госпожа Фан. – Почему у Лин Чжи случился выкидыш?

После приема этого лекарства выкидыш должен был случиться не сразу, а только через три-четыре дня, поскольку яд медленно разрушал плод.

Так подсыпанную отраву обнаружили бы не сразу, и это снизило бы все риски.

Но организм Лин Чжи после приема яда отреагировал сразу же, а это вызвало куда больше подозрений.

Наложница Су вцепилась взглядом в Лин Чжи. Ту переполнял ужас.

– А вы уверены, что это был выкидыш? – спросила наложница Су.

Старая госпожа Фан ничего не ответила, а паникующая Лин Чжи вскочила на ноги.

– Да, точно, я вспомнила. Это тетушка Су принесла мне тот суп, который я выпила, – заявила она.

Однако никто уже не обращал на нее внимания. Одна лишь Лю-эр, которую продолжали удерживать стражники, вырывалась и пинала ее ногами.

Услышав это, наложница Су отвела взгляд от Лин Чжи.

– И еще, почему вы думаете, что это именно я? – снова спросила она, посмотрев на старую госпожу Фан.

Вопрос «почему?» лишь еще раз подтвердил, что это ее рук дело.

Наложница Юань не удержалась и посмотрела на Фан Цзиньсю. Третья юная госпожа, продолжая хранить молчание, растерянно стояла на прежнем месте.

Наложница Су хорошо подготовилась, поэтому, помимо нее, сегодня здесь появились Фан Цзиньсю вместе с Лю-эр.

Единственная причина, по которой наложница Юань попросила наложницу Су позвать Фан Цзиньсю, заключалась в том, что госпожа Фан зачем-то захотела с ней увидеться. Поэтому все сегодня шло согласно ее плану, независимо от того, что ее ожидало: провал или же успех.

Присутствие Фан Цзиньсю и Лю-эр показало также истинную натуру Лин Чжи.

Ребенка больше нет, зато счастливое будущее никуда не денется. На одной горе два тигра не уживутся. Если хочется прожить счастливую жизнь, нужно избавиться от молодой госпожи Фан.

Так она думала.

Конечно же, Лин Чжи, попытавшись выставить Лю-эр виноватой, оправдала ожидания. Она даже скрыла, что именно наложница Су принесла ей суп.

Наконец Лин Чжи опомнилась и, превозмогая боль и не прекращая плакать, поползла вперед.

– Нет, я ничего не знаю! Я не вступала в сговор с тетушкой Су и не собиралась оговаривать Лю-эр, – рыдала она. – Тетушка Су меня обманула.

Но никто не внимал ее речам. Всеобщее внимание было приковано к наложнице Су.

– Почему вы так уверены, что это я? – обратилась она к старой госпоже Фан. – Я не понимаю.

Старая госпожа неоднозначно посмотрела на нее и ответила:

– Ты и правда тщательно подготовилась. Только вот она и не была беременна.

Не беременна?

Все в комнате оцепенели от удивления. Даже на лице наложницы Су отразилось изумление.

Лин Чжи остолбенела.

– Но, но ведь столько врачей… – невольно пробормотала наложница Юань.

Как же диагнозы всех тех лекарей? Неужели они все оказались лжецами?

Наложница Су знала, что они не мошенники. Через секунду она вдруг все поняла.

– Так вот в чем дело, – приглушенно проговорила она. – С самого начала это было ловушкой. Старая госпожа ждала, пока кто-то в нее попадется. И как бы хорошо я ни подготовилась, я все равно угодила в ее сети.

Уже давно говорили, что ситуация кажется очень странной. Все и в самом деле было подозрительно с самого начала.

Наложница Су закрыла глаза. Госпожа Фан не сдержалась и снова схватила ее.

– Зачем ты это сделала?! Чэнъюй тоже пострадал от твоих рук? – выкрикнула она.

Наложница Су приподняла веки. Теперь она окончательно прозрела.

– Выходит, вы с самого начала знали об отравлении молодого господина, – горько усмехнулась она. – В таком случае это действительно было неизбежно.

Молодого господина отравили?

Наложницу Юань снова охватил ужас.

Все это значило, что слова молодой госпожи на этот счет никогда не были просто бредом сумасшедшего.

Неужели она с самого начала к этому готовилась? Или все началось с того дня, когда Цзюнь Чжэньчжэнь уехала отсюда?

О Небеса!

Наложница Юань вцепилась в свою одежду.

Каждый день находиться под пристальным наблюдением, считать себя самым умным, при этом рискуя быть пойманным при каждом неверном движении…

И вот через десять лет томительного ожидания она наконец узнала, кто их враг. Госпожа Фан чуть не сошла с ума.

– Почему, почему?! Почему ты так поступила с нами? – снова закричала она и бросилась на наложницу Су. По ее щекам текли слезы. – Разве я обижала тебя? Или, может, Няньцзюнь обращался с тобой плохо? Как ты могла? А Няньцзюнь? Няньцзюня тоже ты убила?

Она кричала и плакала, не останавливаясь. У нее почти не осталось сил даже для того, чтобы бить наложницу Су.

Наложница Юань снова попыталась помочь госпоже.

– Сестрица Су, – задыхаясь, просипела она, – неужели все эти десять лет были ложью?

Наложница Су оставалась неподвижной, словно душа уже покинула ее тело.

– Кто? – глядя на нее, спросила старая госпожа. – На кого ты работаешь? Тебе выдали поручение уже тогда, когда ты пришла в нашу семью?

Наложница Су глубоко вздохнула и потупила взгляд.

– Стой! – крикнула старая госпожа и потянулась к лицу наложницы Су.

Стражники тоже бросились к ней.

Но было слишком поздно. Наложница Су уже сомкнула веки. Из носа, рта и глаз у нее потекла кровь.

Наложница Юань завизжала от ужаса и прикрыла рот рукой.

Один из стражников проверил рот наложницы Су, затем повернулся к старой госпоже и покачал головой.

– В зубах она прятала отравленные таблетки. Действуют они слишком быстро, мы опоздали, – объявил он.

Услышав это, госпожа Фан устремилась к нему.

– Она не может умереть, ничего не объяснив! Она так и не ответила мне, почему причинила вред Чэнъюю, почему причинила вред всем нам! – рыдала женщина. Госпожа Фан безжалостно набросилась на бездыханное тело наложницы Су. – Я не понимаю, не понимаю…

– Попридержите госпожу, – попросила старая госпожа.

Наложница Юань вышла вперед и крепко обняла госпожу Фан. Из-за размышлений о случившемся у нее так разболелись сердце и душа, что через мгновение она тоже заплакала.

Фан Цзиньсю не слышала и не видела происходящего вокруг. Она лишь заметила, как стражник отпустил наложницу Су и та безжизненно упала на пол.

С того самого момента, как старая госпожа подошла к наложнице Су и начала задавать ей вопросы, та ни разу не взглянула на дочь. Даже когда она упала ничком и умерла, глаза ее были закрыты.

Фан Цзиньсю посмотрела на лежащую на полу наложницу Су.

– Я не понимаю… – пробормотала она.

Глава 11 Приглашение в ловушку

Случившееся повергло всех в шок, но люди достаточно быстро все поняли.

Вскоре весть о самоубийстве наложницы Су разлетелась по всей семье.

Инцидент объяснили так: тетушка Су собиралась погубить ребенка Фан Чэнъюя, но ее раскрыли, поэтому она покончила с собой, приняв яд.

Прежде чем все успели отойти от потрясения, в семье начали тщательное расследование с целью схватить пособников наложницы Су. Дом снова погрузился в хаос.

Двор сестер Фан по-прежнему находился под строгой охраной, но теперь они хотя бы вернулись в свои комнаты и могли спокойно сесть и поговорить.

– Почему она так поступила? – спросила Фан Юйсю.

– Наложница Су хотела, чтобы в семье Фан не осталось трудоспособных мужчин. Ее план заключался в том, чтобы прибрать к рукам все имущество нашей семьи с помощью Фан Цзиньсю, которая в будущем могла бы привести мужа и унаследовать все состояние, – ответила Фан Юньсю.

Фан Юйсю кивнула.

– Это похоже на правду, – согласилась она.

Фан Юньсю прикусила нижнюю губу и спросила:

– Вторая сестра, неужели все так и есть?

Фан Юйсю перевела на нее взгляд.

– Что ты имеешь в виду?

Речь шла о беременности Лин Чжи, ее отравлении и выкидыше, а также о злобных замыслах наложницы Су и возможном соучастии Фан Цзиньсю. Теперь все эти события переплелись вместе.

Фан Юньсю закрыла лицо руками.

– Цзиньсю никогда бы этого не сделала, – сказала она.

Наложница Су собиралась погубить потомков семьи Фан, а Цзиньсю была ее дочерью. Наложница Су, конечно, желала Фан Цзиньсю только лучшего. В тот день третья юная госпожа пришла вместе с Лю-эр, но, разумеется, наложнице Су хотелось переложить ответственность за преступление именно на служанку.

К счастью, благодаря смекалке наложницы Юань правда вовремя вышла наружу.

После кончины наложницы Су Фан Цзиньсю посадили под замок.

В комнате воцарилась тишина.

Фан Юйсю осмотрелась по сторонам. Три сестры всегда жили под одной крышей. Здесь, в гостиной с тремя комнатами, они учились и занимались семейным делом.

Девушки жили тут с тех самых пор, как они пешком под стол ходили, няни носили их на руках, а денежные купюры использовались вместо бумаги для рисования и игрушек. До сегодняшнего дня сестры, невзирая на свою занятость, ежедневно встречались здесь утром, днем и вечером. Из года в год, проживая в одном доме и питаясь за одним столом, они никогда еще на столько не разлучались.

А теперь выяснилось, будто бы Фан Цзиньсю – злой человек, который строил козни против собственной семьи. Бред несусветный.

Фан Юйсю вздохнула:

– Сестра, ты права, Цзиньсю не могла так поступить.

Фан Юньсю всегда принимала слова сестры всерьез, поэтому не смогла сдержать своей радости:

– Значит, бабушка с мамой тоже поверят Цзиньсю.

Фан Юйсю посмотрела на нее и снова вздохнула.

– Сейчас неважно, верит ей кто-то или нет, – ответила она. – Проблема в том, чья она дочь.

Хотя они еще не знали всех деталей, одно им было известно точно – наложница Су виновна в случившемся.

А Фан Цзиньсю – ее биологическая дочь. Как ей теперь смотреть в глаза остальным?

Фан Цзиньсю считалась дочерью семьи Фан, а наложница оказалась врагом, которого все теперь ненавидели и презирали. Однако в жилах Фан Цзиньсю текла именно ее кровь, и девушка не могла изменить это.

– Думаю, будь они в сговоре, для них ситуация разрешилась бы в лучшую сторону, – пробормотала Фан Юйсю.

Разговор об этом угнетал. Фан Юньсю выглянула наружу.

– Интересно, как там бабушка и мама, – пробормотала она.

Несмотря на то что слухи об инциденте уже разошлись, вся семья все еще находилась под строгим контролем. Не только сообщники наложницы Су, но и остальные жители дома семьи Фан не имели права свободно перемещаться по территории поместья.

Правда, к владельцу Суну это не относилось.

Он узнал о произошедшем первым.

– В семье Фан что-то случилось, старая госпожа просит вас срочно прийти, – с беспокойством пролепетал посыльный.

Немного удивленный, владелец Сун поставил чашку, положил расчетную книгу на стол и спросил:

– Что произошло?

Посыльный хотел что-то ответить, но промолчал.

– Второй старый господин, вы как увидите – сразу все поймете, – ответил он. – Это и правда нечто серьезное.

Договорив, он оглянулся по сторонам и, понизив голос, добавил:

– Старая госпожа не желает, чтобы об этом распространялись за пределами дома.

Владелец Сун нахмурился и очень нехотя встал.

– Ладно, я понял. Возвращайся первым, я пока переоденусь, – произнес он.

Слуги семейства Фан всегда рассыпались в благодарностях, приветствуя владельца Суна.

Второй старый господин такой замечательный! Он сразу же примчался по просьбе семьи Фан, даже не зная, что именно произошло.

Владелец Сун вошел во внутренние покои. Следовавшая за ним служанка не стала тут же снимать с него верхние одежды, а лишь опустила взгляд и позволила ему пройти прямо в ванную.

Правда, задержался он там ненадолго: отодвинул шкаф и прошел в жилую комнату.

Там его ожидали пятеро мужчин.

– Господин, вам не следует туда идти, – поспешно заговорил один из них.

Владелец Сун замахнулся и влепил ему пощечину.

– Что за толпа идиотов! – свирепо прокричал он и указал рукой на присутствующих.

Мужчина, с покрасневшим от удара лицом, не осмелился заговорить снова. Остальные опустили головы.

Владелец Сун медленно расхаживал по комнате, продолжая проклинать всех вокруг. Если бы старая госпожа была здесь, она бы сразу заметила, что Сун Юньпин, уроженец Янчэна, почему-то ругается в том числе на шаньдунском диалекте.

Наконец, выместив злобу, владелец Сун остановился. Выглядел он пугающе.

– Как Су Ци умерла? – спросил он.

Его, разумеется, не волновало, как Су Ци-нян рассталась с жизнью, подверглась ли она насилию, было ли ей больно и что именно ей пришлось пережить перед своей кончиной.

Все понимали: его заботит одно – не сболтнула ли она чего лишнего.

– Покончила с собой, приняв яд, – ответил один из мужчин. – Наложница Су призналась лишь в том, что это ее рук дело. Больше она ничего не сказала.

– Верно. Теперь семья Фан знает, что тетушка Су позарилась на их имущество и хотела протолкнуть свою дочь на самую верхушку, – тут же добавил другой.

Это казалось самым разумным объяснением.

Прежде чем он договорил, владелец Сун пнул его ногой.

– Знает, знает, знает! Семья Фан знала, что старая госпожа избавилась от Фан Чэнъюя и бросила его, а также то, что Лин Чжи беременна, и что в итоге?! Семья Фан, вашу мать, знает… семья Фан знает, какие мы придурки! – Он снова разразился бранью. – Есть ли еще какие-то новости о семье Фан, заслуживающие внимания?

Все присутствующие склонили головы и не осмелились издать ни звука.

Владелец Сун снова замер.

– Подготовьте повозку, – прокричал он.

Мужчины засуетились и снова остановили его.

– Господин, вы не можете сейчас отправиться к семье Фан, – затараторили они. – Это слишком опасно. Кто знает, возможно, это ловушка.

Владелец Сун усмехнулся и разозлился еще сильнее.

– Ловушка? Дом семьи Фан – смертельно опасное место, я могу приходить и уходить, когда захочу, – бросил он. – Будем держаться достойно и останемся в их глазах благодетелями.

Договорив, он взмахнул рукой.

– Соберите людей, я отправляюсь к семье Фан.

– Дело вовсе не в том, что мы боимся. Мы лишь опасаемся, что это создаст шумиху, как-то это некрасиво… – неуверенно пробормотал один из мужчин.

– Мне плевать на это, я вообще не хочу их видеть, – взбесился владелец Сун. – Эти проклятые женщины посмели устроить такое прямо у меня под носом. Ну ничего, я им покажу сладкую жизнь.

Больше никто не осмелился ему возражать.

– Как скажете. Несмотря на то что от людей в доме толку сейчас никакого, у нас все еще есть подчиненные снаружи, – глубоким голосом пояснил кто-то. – Мы можем приступить. Окружим поместье семьи Фан, чтобы им некуда было бежать. Возьмем их под полный контроль.

Мрачный владелец Сун вышел из комнаты и вернулся во внутренние покои. Спокойно стоявшая рядом служанка подбежала к нему и помогла сменить одежды.

Покинув помещение, владелец Сун пришел в себя и снова принял серьезный вид. Повозку уже подготовили, поэтому он просто забрался внутрь и уже собрался уехать, как вдруг кто-то преградил ему путь.

– Господин, мы знаем, где находится молодой господин Фан, – прошептал голос. Он принадлежал посыльному.

Владелец Сун высоко поднял брови.

– Это очередная новость от семьи Фан? – холодно усмехнулся он.

Посыльный сконфуженно покачал головой.

– Нет-нет-нет, мы сами его нашли.

Да неужели? Ни раньше, ни позже. Именно сейчас получилось обнаружить его местоположение.

Владелец Сун погладил бороду и, казалось, слегка поник.

– Ты лично его видел? – прошипел он. – Только не повторяй прошлых ошибок, как в тот раз, когда ты, прислушавшись лишь к звукам, доносившимся через двери и окна, перепутал третью юную госпожу с молодой госпожой.

Посыльному явно стало стыдно, но он решительно поднял голову и ответил шепотом:

– На сей раз это правда. Мы точно видели, как они собирались сменить дом и забирались в повозку.

Выражение лица владельца Суна изменилось.

– Господин, так куда мы едем? – раздался голос другого мужчины.

Владелец Сун холодно усмехнулся.

– Конечно же, мы поедем в жизненно важное для семьи Фан место, – ответил он. – Если это ловушка, мне, видимо, придется в нее угодить.

Глава 12 Извольте угодить в собственноручно вырытую яму

Наложница Юань ходила возле дверного проема, крепко сжав кулаки.

– Что ты делаешь? – донесся голос старой госпожи со внутреннего двора.

Вздрогнув от испуга, наложница Юань с осторожностью подошла ближе.

– Ни… ничего, – заикнулась она.

В семье Фан проживало всего лишь две наложницы. Кто бы мог подумать, что убийцей окажется одна из них?

Всегда покладистая наложница Су, у которой не было каких-то стремлений и желаний. Как такое возможно?

Из них двоих наложница Юань больше походила на злодейку.

– Убийцей должна была оказаться я, – вздохнула она.

Старая госпожа Фан пристально на нее уставилась.

– Ты? Не обольщайся. Такому человеку, как ты, которому только хорошую и беззаботную жизнь подавай, никто бы не доверился, даже окажись ты душегубкой. Когда бы дошло до угроз и принуждений, ты просто стала бы искать выгоду и забыла о своем долге, – заявила она.

Наложница Юань смутилась.

– Старая госпожа, вы сейчас похвалили меня или поиздевались? – заискивающе улыбнулась она.

Старая госпожа Фан не стала с ней препираться и продолжила читать письмо, которое держала в руках. В глазах ее проскользнула горечь.

С тех пор как ей пришлось принять решение по поводу наложницы Су, она впервые выглядела такой убитой.

Это, конечно, не означало, что старая госпожа печалится из-за предательства близкого человека. Она пережила подобное много лет тому назад.

– Все ведь будет хорошо? – пробормотала старая госпожа Фан. – Не получится так, что вся проделанная работа пойдет насмарку?

Обеспокоенная наложница Юань тут же вышла вперед.

– Да-да, может, госпоже Фан не следует ехать в одиночку? Мы ведь совсем недавно обнаружили преступника, пусть молодой господин Фан побудет в бегах еще пару дней, мы как раз успеем привести дом в порядок, – предложила она.

Старая госпожа Фан фыркнула.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – ответила она. – Нам нужно выманить их, чтобы вся нечисть вылезла и попалась в наши сети.

Хотя им объявили, что наложница Су устроила все сама, некоторых ее сообщников пока не вывели на чистую воду.

Наложница Юань всегда была близка с наложницей Су. Теперь, даже несмотря на то, что ее не задержали, она могла все еще оставаться главной подозреваемой в глазах старой госпожи Фан и ее невестки.

Наложница Юань снова смутилась и не осмелилась ничего добавить. Она наблюдала за старой госпожой Фан, которая бросила письмо в курильницу.

Женщина не знала, что это за письмо и кто его прислал, однако ей казалось, что весь план старая госпожа составляет в соответствии с этими письмами.

Пока наложница Юань об этом размышляла, в комнату ворвался стражник.

Наложница Юань поспешно сделала несколько шагов назад, наблюдая за тем, как мужчина шепчет что-то старой госпоже на ухо. Та расплылась в ледяной улыбке и встала.

– Идем, – сказала она и поторопилась выйти.

Когда поместье появилось на горизонте, время было позднее и на улице уже стемнело. Стражники, сопровождавшие экипаж госпожи Фан, зажгли факелы.

– Госпожа, мы на месте, – шепотом отчитался один из них.

Госпожа Фан отодвинула занавеску и огляделась.

– Заходить не надо, просто заберем и уедем, – прошептала она.

– Есть, – откликнулись мужчины.

Повозка остановилась прямо перед домом. Стражники трижды постучали в двери, и через какое-то время им открыли. В кромешной тьме проплыли два фонаря, освещавших носилки, а за ними проследовала тонкая и нежная фигура, завернутая в плащ.

Все вместе они уселись в повозку и скрылись в потемках.

На горной дороге в глухом захолустье слышалось только цоканье лошадиных копыт. Из-за постоянно сгущающихся сумерек свет факелов казался все тусклее и тусклее.

Внезапно перед конвоем вспыхнул яркий огонь, словно звезды стали падать на землю, и от этого казалось, будто загорелась сухая трава.

Шедший впереди охранник осадил лошадь и поднял руку. Следовавший за ним экипаж остановился. Стражники настороженно заозирались.

– В чем дело? – спросила госпожа Фан, высунувшись из повозки.

– Госпожа, кажется, там кто-то есть, – прошептал стражник.

Госпожа Фан сжала кулаки. Впереди раздался стук копыт.

– Невестка, – раздался старческий голос.

Охрана госпожи Фан преградила собой повозку.

Более дюжины человек появились из ниоткуда посреди ночи. От их ярких факелов стало светло как днем.

– Дядюшка Сун, – удивленно и взволнованно вскрикнула госпожа Фан, глядя на приближавшегося старика. – Что вы здесь делаете?

Окружавшие повозку стражники насторожились. Они с опаской наблюдали за появившимися людьми.

Владелец Сун, сидевший верхом на лошади, совсем не улыбался.

– Мне известно все о вашей семье, – ответил он, направив свой взор на повозку. – С Чэнъюем все хорошо?

Ну конечно же, ему уже обо всем рассказали. Скорее всего, именно старая госпожа Фан и попросила его помочь.

Госпожа Фан кивнула.

– Да, – ответила она.

Владелец Сун выступил вперед, желая увидеть Чэнъюя собственными глазами.

– Домой возвращаться пока не стоит, лучше переждать в другом месте и приехать через несколько дней, – заявил он.

Госпожа Фан кивнула.

– Да, временное жилище уже подготовлено, – сказала она.

Владельца Суна устроил ее ответ.

– Хорошо, тогда скорее отправляемся. Как только поможем ему разместиться в доме, сразу же вернемся к насущным вопросам.

Согласившись, госпожа Фан снова уселась в повозке. Лошади двинулись вперед. Владелец Сун приказал страже рассредоточиться для сопровождения экипажа.

Из-за того, что людей с факелами стало больше, на повозку теперь падало больше света. Он озарял и лицо госпожи Фан, по которому казалось, будто она вот-вот заплачет. В то же время ее переполняла ненависть. Очень скоро лошади снова остановились.

– Госпожа, мы на месте, – сообщил стражник.

Госпожа Фан спрятала свои истинные эмоции, отдернула шторку и вышла из повозки.

Они прибыли к небольшому домику, который располагался на краю деревни. Из-за их появления посреди глухой ночи тишину прорезал беспрерывный собачий лай.

Покинув повозку, госпожа Фан наблюдала за стражниками, которые открывали замок, покрытый толстым слоем пыли.

– Чтобы все держалось в секрете, мы временно арендовали дом, – вполголоса объяснила госпожа Фан подошедшему владельцу Суну.

Владелец Сун что-то хмыкнул, но так ничего и не ответил.

Госпожа Фан проследила за тем, как экипаж завели во двор, и поспешила за ним.

– Приберитесь в доме и зажгите свет, – приказала стражникам госпожа и перевела взгляд на стоявших возле повозки: – Осторожней.

Стражникам предстояло вынести Фан Чэнъюя из повозки. Девушка в плаще уже оттуда спустилась.

Вокруг повозки столпилось так много людей, что вот-вот могла начаться самая настоящая неразбериха.

Госпожа Фан о чем-то задумалась и выглянула за ворота. Владелец Сун все еще стоял там.

– Дядюшка, заходите скорей, – без раздумий предложила госпожа Фан. – Матушка дала еще какие-нибудь распоряжения?

Владелец Сун кивнул.

– Невестка сказала… – заговорил он, поднимая руку и взмахивая ею, – что ты должна умереть.

Что?

Такого госпожа Фан уж точно не ожидала. Как только он произнес это, ждавшие за воротами стражники тут же вытащили луки со стрелами и подожгли наконечники.

– Госпожа, осторожней! – закричали ее сопровождающие, закрывая госпожу Фан собой.

Весь двор заполнился свистом летящих стрел.

Однако эти стрелы предназначались не для госпожи Фан: все они угодили в повозку.

Стражники разбежались в разные стороны. Повозку окутали мощные языки пламени.

Повозку, где все еще находился Фан Чэнъюй.

Однако никто не услышал воплей и плача госпожи Фан.

Оттолкнув стражника, который прикрывал ее собой, разгневанная госпожа бросила взгляд на владельца Суна, все еще остававшегося за воротами.

– Дядя! – слезно выкрикнула она. – Что вы задумали?

Выражение лица владельца Суна оставалось таким же серьезным, как и всегда.

– Что я задумал? Это вы что задумали? Вы притащили меня сюда, чтобы убить? – спрашивал он. – Неужели я, по-твоему, совсем из ума выжил?

Договорив, он снова вскинул руку.

В кромешной тьме высветилось множество маленьких огоньков. Словно из-под земли, вокруг появилось еще больше стражников. Вооружившись луком и стрелами, они целились точно во двор.

– Думали, что я такая простая добыча? – возмущался владелец Сун. – Я, в конце концов, не кретин.

Его люди закричали что было мочи, и стрелы, словно тысячи метеоритов, обрушились прямо на дом.

Госпожа Фан завизжала, но стражники снова успели заслонить ее. К счастью, и на сей раз целью была не она.

Убогий домишко разгорелся под натиском горящих стрел. Больше дюжины стражников, вооруженных дубинами и щитами, выскочили из дома и плотно окружили госпожу Фан, чтобы ее защитить.

Глава 13 С какой стати?

В глубокой ночи дом с треском сгорал дотла, в нос бил едкий запах дыма. Во дворе шло вооруженное противостояние, а в деревне стих даже собачий лай. Атмосфера стала беззвучной и в то же время удушающей.

– Дядя! – Госпожа Фан оттолкнула защищавшего ее стражника, подошла к вратам и посмотрела на владельца Суна. В мерцании огня на ее лице отражалась буря негодования. – Почему?

– Что «почему»? Еще не поняла? – благоговейно бросил владелец Сун. – Конечно же, все из-за денег.

Госпожа не ожидала такого ответа. Она не знала, смеяться ей или плакать.

– Деньги? Вам нужны деньги? – спросила она и указала пальцем в небо. – Отец был готов отдать вам половину Дэшэнчана – вы отказались. Господин предлагал вам открыть совместное дело – вы отказались. Матушка относилась к вам со всем уважением, но вы от всего отказались. Сун Юньпин, вы ничего не хотели. Вы сами об этом говорили!

Владелец Сун улыбнулся.

– То, что вы мне предлагали, не могло стать моим, – ответил он. – Это лишь жалкие подачки, вы всегда ставили себя выше других.

Говоря это, он тоже указал в небо.

– Да, это именно то, чего я хотел. Все равно в ваших глазах я всю оставшуюся жизнь оставался бы жалким щенком. Нет, не только я, еще и моим потомкам придется «благодарить» вас за оказанную честь. Я работал на износ ради Дэшэнчана, не жалея себя, а другие просто воспринимали это как должное. Вы дали мне денег, но разве они стали моими? Они все равно ваши. А чем больше я хочу, тем больше мой долг перед вами. Тем лучше вы становитесь в глазах остальных. А я? Я продолжаю быть верной псиной семьи Фан.

Эти слова разозлили и расстроили не только госпожу Фан. Даже стражники пришли в ужас.

– Сун Юньпин, откуда у вас такие мысли? – глядя на него, спросила госпожа Фан. – Вот так вы воспринимаете чужую доброту?

Владелец Сун рассмеялся.

– А зачем мне ваша доброта? Я же сказал, чувства других не имеют значения, мне нужны только деньги, – серьезно ответил он. – Когда я притащил Фан Шоуи на спине, он должен был спокойно умереть, и после Дэшэнчан перешел бы в мои руки. Но он прикинулся, что мы названые братья. И какой в этом смысл? В конце концов, он должен мне или все-таки я должен ему? Что за издевательство?

Госпожа Фан взглянула на него.

– Вы безумец, – выплюнула она, собрав волю в кулак. – Незачем убиваться из-за такого, как вы, пусть вы и причинили нам столько боли.

Стражники все еще заслоняли ее, с настороженностью оглядываясь вокруг. Они понятия не имели, сколько еще людей, кроме тех, что они видят, прячется в тени.

– Но разве отец не скончался из-за острой болезни? – снова спросила госпожа Фан.

Владелец Сун улыбнулся и высокомерно, с долей сочувствия и скорби, посмотрел на нее.

– Что ж, дорогая невестка, как бы то ни было, ты много лет называла меня дядюшкой, так что буду с тобой откровенен, – начал он. – Конечно же, Фан Шоуи умер не из-за болезни. Он был здоров как бык. Даже сильнодействующий яд едва смог его убить.

На мгновение госпожа Фан прикрыла рот рукой, пытаясь сдержать тошноту.

– Смерть моего мужа тоже на вашей совести? – прохрипела она.

– О да, – ответил владелец Сун. – Дальше можешь не спрашивать. Сразу скажу тебе, что и Чэнъюй был частью моего плана. Ах да, говоря о плане… Су Ци-нян тоже неотъемлемая его часть.

Сказав это, он снова улыбнулся.

– Твой муж действительно был славным малым. Это я послал к нему Су Ци-нян. Может, она не отличалась красотой и не было в ней ничего выдающегося, но все-таки он искренне к ней привязался.

Сердце госпожи словно пронзили ножом. Подумав о словах Сун Юньпина, она возненавидела не только его, но и себя.

Размышляя о том, как они дорожили этим человеком, как симпатизировали ему, госпоже Фан захотелось просто-напросто умереть.

Она схватилась за сердце и не смогла сдержать вопля, переполненного болью.

– Почему? Ну почему вы так поступили? – кричала она так, что душа рвалась на части.

Владелец Сун выглядел таким же серьезным и спокойным, как и всегда. Однако этой ночью его выдавали глаза: в них читалось волнение.

– Ради денег, – ответил он. – Разве я уже не говорил?

– Если бы вы нуждались в деньгах, мы бы дали их! Вы же сами сказали, что Дэшэнчан вам не нужен. Мы бы и его отдали, – закричала госпожа Фан.

Владелец Сун пришел в ярость.

– Ты, женщина, совсем, что ли, отупела? – воскликнул он. – Даже если бы вы сделали это, в глазах всего мира Дэшэнчан все равно остался бы вашим. В сердцах людей останетесь только вы и истории о вашей семье. А я, я… навечно останусь отбросом.

Госпожа Фан не понимала, горевать ей или предаться гневу.

– И что вы теперь собираетесь делать? – спросила она.

– Говори, где Фан Чэнъюй? – вернув свою былую строгость, потребовал владелец Сун. – Неужели ты думаешь, что я купился на дешевый трюк с соломенной куклой в повозке? Совсем за дурака меня держишь?

Госпожа Фан казалась растерянной и все же стояла с гордо выпрямленной спиной.

– Я лучше пожертвую собой и скормлю себя тиграм. С какой стати я должна говорить вам, где находится Чэнъюй?

– Лучше бы тебе ответить. Тебя я уже не отпущу, а вот Чэнъюя еще могу пощадить, – заботливо протянул владелец Сун. – Я позволю ему спокойно дожить до самой его смерти.

Договорив, он вновь рассмеялся, словно только что рассказал какую-то шутку. Однако уже вскоре Сун Юньпин снова принял невозмутимый вид.

– В общем, не волнуйся, – уважительно продолжил он. – Я не убью его и позволю хорошо и с достоинством прожить остаток своих дней. Уверяю, я и похороны ему устрою надлежащим образом.

Госпожа Фан взглянула на него с холодной усмешкой.

– Невестка, почему ты так себя ведешь? – спросил владелец Сун. – Зачем позволяешь ему прятаться, словно крысе? Какой в этом смысл?

Владелец Сун улыбнулся.

– Забудь, все равно все предопределено Небесами, – высокомерно добавил он, вытянул руку и снова указал в небо. – Именно Небеса уничтожили семью Фан. Только я смогу взять на себя Дэшэнчан. Именно я, Сун Юньпин, исполню волю Небес.

Закончив, он поднял руку.

– Стрел…

Только Сун Юньпин шевельнулся, как стражники госпожи Фан тут же подняли щиты.

В эту же секунду в воздухе засвистели стрелы.

За ними последовал истошный вопль.

Владелец Сун, мгновение назад поднявший руку, опустил ее и съежился. Его оборванная фраза превратилась в крик боли.

Сопровождающие Сун Юньпина поспешили к нему и осветили факелом его предплечье, из которого величественно торчала стрела. Она проткнула его руку насквозь, виднелось одно лишь оперение.

– Никакую волю Небес ты не исполняешь, поэтому, как видишь, мы оказались на шаг впереди, – донесся из темноты голос старой госпожи Фан.

Глухая ночь внезапно озарилась ярким светом. Казалось, будто тысячи факелов зажглись одновременно, а следом раздался непонятный шум.

Все пришли в замешательство, но вскоре увидели бесчисленное множество людей, появившихся словно из ночного мрака. Даже в спящей, казалось, деревне началось столпотворение.

Эти люди оказались не просто людьми.

Пылающий огонь факелов ярко освещал доспехи, оружие переливалось холодным блеском. Такое вооружение могло принадлежать только правительственным войскам.

Это оказались именно они.

Сообщники владельца Суна запаниковали.

Он сам, превозмогая боль, поднял взгляд на подошедшую старую госпожу.

– Спасибо тебе, Сун Юньпин, наконец-то я узнала, почему на долю семьи Фан выпало столько несчастий, – произнесла она, гневно глядя на владельца Суна.

Сун Юньпин посмотрел на нее и дергано огляделся вокруг.

– Почему? – недоверчиво спросил он.

– Почему? – с холодной усмешкой повторила его вопрос старая госпожа. – Потому что это ловушка, разве ты еще не понял?

Глава 14 Теперь так просто не отделаешься

Конечно же, владелец Сун прекрасно знал, что это западня.

Несмотря на то что наложница Су покончила с собой и не дала семье Фан даже шанса устроить над ней пытки, к ним не могли не закрасться кое-какие подозрения о том, что среди них есть предатель. Еще и умудрились провернуть трюк с беременной служанкой. Кто же знал, как много деталей им известно?

Едва поймали одного предателя и сразу же пригласили его к себе. И как тут не насторожиться?

Конечно, если бы случилось что-то серьезное, они тут же позвали бы Сун Юньпина. В противном случае он бы начал обо всем догадываться.

Однако свекровь с невесткой скрывали, что служанка не беременна. Значит, они давно его подозревали.

Размышляя об этом, владелец Сун понял, что обманывал сам себя. Он все это время думал, что семья Фан все еще доверяет ему, и поэтому остался в дураках.

Та просьба как можно скорее прибыть в дом семьи Фан… Все-таки он оказался легкой добычей…

А ведь именно тогда и появились новости о том, где находится Фан Чэнъюй. Просто отвлекающий маневр…

Стало понятно, почему все сложилось именно таким образом. Госпожа Фан обманом выманила его сюда, и, когда он направился к повозке, чтобы увидеть Фан Чэнъюя, уже поджидавшие в засаде люди тут же схватили его.

Владельца Суна развели, как малолетнего ребенка.

– Конечно же, я понял, что это ловушка, – бросил Сун Юньпин.

Он сжал свое раненое предплечье. От острой боли у него немного помутился рассудок. Сун Юньпин не видел старую госпожу Фан. Все, что охватывал его взор, – столпившихся и окруживших их людей.

– Но как вы смогли задействовать войска? Почему я… – закричал он.

Прежде чем владелец Сун успел закончить, его слух уловил цоканье лошадиных копыт, следом раздался мужской крик:

– Сун Юньпин, ты самый настоящий разбойник, поистине гадкий и отвратительный. В тебе нет ни капли человечности.

Сун Юньпин оглянулся и увидел мужчину средних лет в одеждах чиновника.

Это был Ли Чанхун, глава Янчэна. И не один, а вместе со своими приближенными: помощником начальника уезда, регистратором, писарем, старостой и многими-многими другими.

– Господин начальник? – удивленно выпалил Сун Юньпин.

– Начальник уезда, – следом за ним прокричала старая госпожа Фан, – вы слышали, что только что сказал Сун Юньпин?

Начальник Ли кивнул. Он весь кипел негодованием.

– Я даже мысли не допускал, что ты окажешься таким человеком. – Начальник Ли с досадой посмотрел на Сун Юньпина. – Я и правда не умею разбираться в людях. Немедленно сложите оружие и сдайтесь без сопротивления!

Владельца Суна все еще окружали его телохранители. В свете факелов лицо мужчины выражало неподдельный ужас.

Они не сомневались, что столкнутся со стражниками семьи Фан, однако даже не думали, что им будут противостоять правительственные войска. Их шансы приблизились к нулю.

Неужели все их планы сорвутся из-за одного лишь промаха?

Теперь Сун Юньпин походил на загнанного в угол зверя.

– Схватить госпожу Фан! – внезапно выкрикнул он.

У меня появится шанс уцелеть только в том случае, если я возьму госпожу Фан в заложники.

Словно волки и тигры, его сообщники бросились ко двору.

Стражники семьи Фан почувствовали, что вступают в бой с сильным врагом. Все, даже начальники, тоже занервничали.

– Стреляйте! Не упустите их! – прокричала старая госпожа.

– Если начнем стрелять сейчас, боюсь, мы можем ранить госпожу, – обеспокоенно заметил начальник Ли.

Старая госпожа Фан посмотрела на разразившийся бой. В ее глазах отражались решимость и скорбь.

– Матушка, пусть стреляют, не беспокойтесь обо мне, – донесся до них крик госпожи Фан. Она стояла в окружении стражников с мечом в руках. Госпожа не уклонялась, даже когда стрелы пролетали у ее головы. Взгляд женщины был прикован только к владельцу Суну, стоявшему за пределами двора.

– Даже если я погибну, то хотя бы отомщу за отца, мужа и Чэнъюя, – пронзительно закричала она. В ее голосе не было ни горя, ни страха – только волнение. – Сун Юньпин, либо ты схватишь меня, либо я тебя.

Эта безумная женщина!

В глазах Сун Юньпина отразилась тревога.

– Поймайте ее, живо! – крикнул он и, не обращая внимания на раненую руку, схватил меч и ринулся вперед.

Старая госпожа Фан наблюдала за воцарившимся беспорядком. Ее невестка споткнулась и упала, но быстро поднялась. Скрывая свое негодование и тревогу, старая госпожа перевела взгляд на Ли Чанхуна.

– Господин Ли, мы с невесткой обо всем договорились. Я заманивала его в дом, она же заманила его сюда. Для нас не имело значения, на чей крючок попадется этот старый хрыч, мы в любом случае не собирались его упускать. Мы лучше погибнем, но совершим возмездие. Иначе наша жизнь станет невыносимой, – с дрожью в голосе проговорила она и поклонилась. – Прошу вас, господин, поймайте этого убийцу.

Эта женщина еще более безумна, чем многие мужчины.

Начальник Ли со вздохом кивнул.

– Генерал У! – закричал он во весь голос.

Рядом с ним стоял высокий и крепкий мужчина, облаченный в доспехи, за его спиной развевался багряно-красный плащ.

Этот мужчина тут же отозвался на крик начальника Ли.

– Прошу генерала У оказать нам содействие в задержании особо опасного преступника! – торжественно прокричал Ли Чанхун и указал вперед.

Генерал У взмахнул рукой.

– Стреляйте, – скомандовал он.

По его приказу бесчисленное множество стрел обрушилось на двор со всех сторон. Последовали истошные вопли. Когда град из стрел стих, войска, громогласно крича, вломились во двор.

Ночь в одночасье взорвалась шумом и гамом. Неизвестно, как много людей проснулось от этих криков. Возможно, народ принял происходящее за вторжение цзиньцев.

К счастью, все длилось недолго. Люди Сун Юньпина не выдержали натиска правительственных войск. Большинство его сообщников поразили стрелы, других воины зарубили мечами. Выжившие сдались без сопротивления.

Владельца Суна вытащили из-под груды трупов. Госпожа Фан, к счастью, не слишком пострадала – она получила лишь несколько порезов. Ее жизни ничто не угрожало.

– Я убью тебя, убью!

Заметив, что владельца Суна взяли под стражу, госпожа Фан, невзирая на свои раны, бросилась к нему, чтобы хорошенько поколотить.

Старая госпожа Фан поспешила остановить ее.

Начальник Ли не смог остаться в стороне и, проявив сочувствие, попытался утешить ее.

– Госпожа Фан, не волнуйтесь, он обязательно ответит за все свои поступки по закону, – заверил он.

– Небеса расправятся с ним, – попыталась успокоить невестку старая госпожа Фан, после чего взглянула на Сун Юньпина и холодно добавила: – Нам незачем марать руки.

Госпожа Фан упала в объятия свекрови и громко заплакала.

Владелец Сун из последних сил сопротивлялся и пытался вырваться.

– Я не понимаю, – хрипел он, глядя на старую госпожу. – Это невозможно! Сведения о вашем плане не могли проскользнуть мимо меня!

Он уже осознал, что семья Фан начала подозревать его, поэтому прежде, чем начать действовать, он, конечно же, тщательно подготовился. Сун Юньпин глаз не спускал с семьи Фан, поэтому и примчался сюда, чтобы в открытую убить госпожу Фан.

Почему местные органы власти вдруг перебросили сюда войска? Он не получал никаких известий по этому поводу.

– Я уже сказала, что это ловушка, – приглушенно ответила старая госпожа. – Ты строил козни против нашей семьи почти двадцать лет. Думаешь, для меня оказалось проблемой организовать все за полмесяца?

Сун Юньпин снова перевел взгляд на начальника Ли.

– Ли Чанхун, проклятый чинуша, я столько денег потратил, чтобы вскормить такую псину[7], как ты! – выплюнул он, разразившись бранью.

Вскинув брови и покраснев, начальник Ли посмотрел на Сун Юньпина.

– Слишком много болтаешь, – прикрикнул он. – В прошлом я принимал твои подарки исключительно из уважения. Неужели ты думаешь, что ради твоих денег я стал бы смотреть сквозь пальцы на совершенные тобою злодеяния?

Ли Чанхун усмехнулся.

– К тому же эти деньги принадлежали не тебе, а старой госпоже Фан.

Сун Юньпин продолжил сыпать проклятьями. Писарь со старостой тотчас же подали знак заткнуть ему рот.

Солдаты раздвинули его челюсти и засунули в рот тряпку. Утонченность и вежливость им были не свойственны.

Проследив за тем, как Сун Юньпина увозят под стражей, старая госпожа Фан поблагодарила начальника Ли и, разумеется, не забыла про генерала У и остальных.

– Мы просто выполняем свою работу, – поклонился ей начальник Ли вместе со всеми. – Кто бы мог подумать, что Сун Юньпин окажется таким безумцем.

Старая госпожа Фан больше не желала слышать даже малейшего упоминания об этом человеке.

– Семья Фан окажет поддержку и выплатит компенсацию всем пострадавшим и семьям погибших, – заявила она.

С наступлением рассвета весь Янчэн узнал о случившемся: семья Фан с большим шумом трижды обошла город, чтобы доставить к канцелярии уездного начальника дощечку с надписью о том, что они помогли им бороться со злом и послужили на благо народа.

Людям также рассказали, что Сун Юньпин строил козни против трех поколений мужчин семьи Фан. Вся округа пришла в ужас, поднялась настоящая шумиха.

Глава 15 Все кончено

Какие бы сплетни ни гуляли по городу, в семье Фан воцарилось прежнее спокойствие.

Фан Юньсю взяла смоченную Фан Юйсю ткань и с особой осторожностью принялась промывать рану госпожи Фан.

Госпожа Фан хмурилась, стараясь вытерпеть боль.

– Мама, тебе больно? – спросила Фан Юньсю. Она не смогла сдержать слез. – То, что ты сделала, было слишком опасно, еще немного, и…

О договоренности матери и бабушки выступить приманками девочки узнали уже после того, как увидели порезы госпожи Фан и услышали рассказ о случившемся.

– У оружия нет глаз. Я боюсь даже думать о том, что было бы, промахнись они хотя бы немного… – всхлипнула Фан Юньсю, утирая слезы.

Госпожа Фан улыбнулась и погладила дочь по голове.

– Мне не больно. Я счастлива, – мягко улыбнулась она. К ней снова вернулись былые нежность и добродушие, словно прошлой ночью не она, потеряв на время рассудок, держала в руках оружие. – Избавиться от этого злодея и отомстить за ваших дедушку, отца и брата – великое счастье.

Фан Юньсю хотела сказать что-то еще, но Фан Юйсю заговорила о другом.

– Когда вы с бабушкой начали к этому готовиться? – с любопытством поинтересовалась она.

Госпожа Фан снова улыбнулась. Теперь, когда всех злодеев поймали, не имело смысла скрывать правду. Она ответила:

– Еще с тех пор, как Чжэньчжэнь разорвала помолвку с молодым господином из семьи Нин.

Фан Юйсю кивнула.

– Вот оно как, – хмыкнула она, и ее глаза заискрились. – Выходит, брата в самом деле можно вылечить?

Ей не слишком хотелось копать глубже и разбираться, где правда, а где ложь. Она задала вопрос о том, что волновало ее больше всего. И ответ должен был прояснить.

Когда госпожа Фан подумала о своем сыне, ее лицо засияло.

– Да, – ответила она. – С Чэнъюем все будет хорошо.

Злодеи наказаны, Чэнъюй в порядке. Наконец-то семья Фан пробилась через облака и вновь увидела небо и яркое солнце.

Госпоже Фан казалось, что все это ей снится.

Фан Юйсю немного подумала и ущипнула госпожу Фан.

– Больно?

Фан Юйсю, конечно, ущипнула ее очень нежно, но госпожа Фан притворилась, что ей больно, и они вдвоем рассмеялись.

– Когда мама сказала про сны, я сразу подумала о том, что Цзиньсю, будь она здесь, тоже ущипнула бы ее. Но Цзиньсю здесь нет, и Юйсю стала совсем непослушной, – с улыбкой заметила Фан Юньсю.

Она сказала это совершенно не подумав. Осознав все, Юньсю тут же смутилась.

Улыбка госпожи Фан померкла.

Начальство каждый день присылало семье Фан результаты допросов. Владелец Сун, разумеется, поведал и о прошлом наложницы Су.

Выяснилось, что наложница Су вовсе не была дочерью дальнего родственника Сун Юньпина. Он специально взял ее к себе, чтобы воспитать из нее смертницу и использовать в собственных целях. Он привел ее в семью Фан именно для того, чтобы она стала его глазами и ушами, чтобы помогала ему в преступлениях, в уничтожении потомков семейства.

Однако Фан Цзиньсю не имела к этому никакого отношения.

Ее рождение всего лишь стало для наложницы Су поводом остаться в семье Фан. Больше никакой пользы Цзиньсю их плану не принесла.

И все же госпожа Фан пока не могла перестать тревожиться из-за Цзиньсю.

На несколько мгновений в комнате воцарилась тишина, и именно тогда в помещение вошла наложница Юань.

Она так вымоталась, что ног под собой не чувствовала. Старая госпожа Фан общалась с местными властями. Госпоже Фан, хоть ее и ранили, пришлось наводить порядок в денежной лавке, а также заниматься всеми делами в доме и разбираться со слугами.

Наложница Юань вздохнула, ее снова одолело беспокойство.

Вздыхала она потому, что старая госпожа и госпожа все-таки доверяли ей. Беспокоилась же из-за того, что вокруг плелось слишком много заговоров и интриг, а она попросту понятия не имела, как поступить в той или иной ситуации.

– Лин Чжи довольно сильно заболела, – доложила наложница Юань. – Лекарь Вань спрашивает, стоит ли пригласить еще одного врача.

Госпожа Фан прикрыла рукавами свои раны и выпрямилась.

– Приглашайте. Хорошенько позаботьтесь о ней, – ответила она. – Когда Чэнъюй вернется, тогда и решим, что с ней делать.

Пусть беременность Лин Чжи оказалась ложной, а госпожа Фан теперь презирала эту нажившую себе проблем служанку, все-таки выбор Фан Чэнъюя пал на нее, она ему приглянулась.

Услышав имя Фан Чэнъюя, Фан Юньсю не удержалась и спросила:

– Мама, а когда он вернется?

Госпожа Фан лишь покачала головой.

– От вас скрывали очень многое, но кое-что неизвестно даже мне. Я до сих пор не знаю, куда уехал Чэнъюй, – с горькой усмешкой ответила она.

– Слишком трудно скрыть природную связь матери и ребенка. Чтобы избежать подозрений, маме нужно оставаться искренней, – пояснила Фан Юйсю.

Госпожа Фан рассмеялась.

– Да, знаю. Ради Чэнъюя я готова быть обманутой. Даже если бы мне пришлось нанести себе увечья и пострадать, чтобы враг поверил мне, я охотно бы пошла на это.

– Госпожа, вы уже из-за этого пострадали, – шутливо заметила наложница Юань, глядя на раны госпожи Фан.

Госпожа бросила на нее взгляд, и наложница, тут же смутившись, притихла.

– Сколько людей нам придется заменить? – спросила госпожа Фан.

Поняв, что дальше разговор пойдет о семейных делах, сестры покинули комнату. Они дошли до соседнего двора и остановились. На их лицах отразились самые разные эмоции.

Именно здесь заперли Фан Цзиньсю.

В тот самый день, когда наложница Су приняла яд и скончалась, Лин Чжи и Фан Цзиньсю посадили под замок. С тех пор никто о них даже не спрашивал, словно их никогда и не существовало.

– Как она? – шепотом спросила Фан Юньсю.

Фан Юйсю бросила взгляд на дальнюю комнату.

– Раз ей все равно поговорить не с кем, думаю, спит целыми днями, – предположила она. – Сестра съедает все, что ей приносят, так что голодовки никакой нет.

Сказав это, Юйсю улыбнулась.

– Цзиньсю сильная, вряд ли пойдет на какие-то глупости, смерти искать уж точно не станет.

Фан Юньсю вздохнула.

– Неважно, насколько она сильна. Тяжело не пасть духом, когда оказываешься в такой ситуации.

Если ты сильный, ты можешь с легкостью решать многие проблемы и преодолевать трудности. Но Цзиньсю – дочь наложницы Су, и она никак не может изменить это, какой бы сильной ни была.

Фан Юйсю ничего не ответила.

– Может, сходим и проведаем ее? – предложила Фан Юньсю.

Фан Юйсю покачала головой.

– Сестра, боюсь, пока ей будет трудно смотреть нам в глаза, да и мы еще к этому не готовы, – возразила она. – Вместо того чтобы смущать друг друга неловким молчанием, лучше какое-то время вовсе не общаться и не видеться. Думаю, так будет лучше для нее.

Верно, мы все равно пока не знаем, что ей сказать.

Фан Юньсю вздохнула.

– Тем более это еще не конец, – добавила Фан Юйсю.

Ее слова привели Фан Юньсю в недоумение.

– Еще не конец? Но разве Сун Юньпина с его сообщниками не поймали? – спросила она. – Неужели есть кто-то еще?

Фан Юйсю улыбнулась.

– Я имею в виду, что Чэнъюй пока не вернулся, – серьезно ответила она. – Поэтому история еще не пришла к логическому завершению.

Старая госпожа Фан в это время находилась в уездной управе и разговаривала с начальником Ли о произошедшем.

– Сун Юньпин почти все рассказал, – с долей возмущения заявил начальник Ли. – Я правда не ожидал от него такого. Он самый настоящий зверь в человеческом обличье.

Старая госпожа Фан уже ко всему была готова.

– Когда моя семья и родня мужа начали борьбу за наследство, Сун Юньпин встал на нашу сторону и приложил максимум усилий, чтобы нам помочь. Мои родные стали моими врагами, а посторонний – родней, – усмехнувшись, сказала она. – Как же я была слепа.

Начальник Ли вздохнул.

– Старая госпожа, не вините себя. Мы, люди с добрыми сердцами, не в состоянии увидеть истинные помыслы злодеев, – утешал он ее. – Именно поэтому нас можно назвать хорошими людьми.

Старую госпожу Фан одолела грусть.

– Цена, которую заплатили некоторые хорошие люди, слишком велика, – сказала она.

– Не переживайте, я уже доложил о его преступлениях. В ближайшее время мы сможем вынести приговор. Его обезглавят, – торжественно заявил начальник Ли. – Но прежде мы проведем его по улицам и перед всеми объявим о смертном приговоре. Надеюсь, невинные души семьи Фан наконец обретут покой.

Старая госпожа, дрожа всем телом, встала и со всем почтением поклонилась ему.

– Огромное вам спасибо, господин. – У нее перехватило дыхание.

Начальник Ли тут же подбежал и поддержал ее.

– Это всего-навсего мой чиновничий долг, – заметил Ли Чанхун и присел рядом со старой госпожой. Он сделал глоток чая и о чем-то задумался. – Старая госпожа, а молодому господину Фану в самом деле стало лучше?

Глава 16 Возвращение человека из прошлого

Услышав имя Фан Чэнъюя, старая госпожа Фан тут же засияла. Она улыбнулась, не в силах сдержать своего счастья.

– Теперь, когда преступники пойманы, нет смысла это скрывать. – Она наклонилась вперед.

Начальник Ли тоже подался впепред, чтобы выслушать ее ответ.

– Токсины уже выведены из его организма, поэтому с ним все в порядке и его жизни больше ничего не угрожает, – прошептала старая госпожа.

Начальник Ли радостно хлопнул в ладоши.

– Поздравляю! – с восторгом воскликнул он. – Молодому господину Фану следует собственными глазами увидеть, как этому злодею вынесут приговор.

Начальник Ли улыбнулся и снова спросил:

– Вы не знаете, где сейчас молодой господин Фан?

Старая госпожа устало улыбнулась.

– Внук и его жена уже должны быть в Жунане, – выдохнув, ответила она с облегчением.

Хлыст звонко рассек воздух, и повозка остановилась.

– Молодая госпожа, мы прибыли в Жунань, – оглянувшись, доложил Лэй Чжунлянь.

Цзюнь Чжэньчжэнь отдернула шторку и выглянула наружу. Ее внимание привлекли городские врата.

Врата, что были почти полностью разрушены. Надпись «Жунань» едва просматривалась.

Цзюнь Чжэньчжэнь замерла и не проронила ни слова.

Вернувшиеся на родину странники всегда ведут себя так безжизненно. Лэй Чжунлянь хорошо это понимал.

– Сходи и узнай, где дом семьи Цзюнь, – внезапно попросила Цзюнь Чжэньчжэнь.

Пожалуй, молодая госпожа, одаренная от природы, все-таки отличается от прочих путешественников…

Лэй Чжунлянь спрыгнул с повозки и отправился опрашивать прохожих.

Повозка въехала в городские ворота и миновала несколько улиц. Цзюнь Чжэньчжэнь держала шторку открытой и все время выглядывала наружу.

– А ты разве ничего не помнишь? – спросил Фан Чэнъюй.

– Не особо, – ответила она.

На самом деле Цзюнь Чжэньчжэнь вообще ничего не помнила об этом месте. Она даже не знала, где находится ее дом.

– Я приезжала сюда довольно редко, да и была тогда совсем маленькой, – объяснила она.

Фан Чэнъюй с любопытством выглянул в окно.

– В таком случае самое время хорошенько присмотреться к окружающей обстановке, все переосмыслить и даже чему-нибудь приятно удивиться, – заявил он.

Цзюнь Чжэньчжэнь улыбнулась.

Фан Чэнъюй всю дорогу удивлялся всему подряд.

Ее же не удивляло ничего. И не имело значения, остались у Цзюнь Чжэньчжэнь какие-то воспоминания о семье или нет.

Она приехала сюда… за своими собственными воспоминаниями.

Цзюнь Чжэньчжэнь сжала шкатулку, которую все это время держала в руках. В ней лежало свидетельство о праве на владение домом семьи Цзюнь.

Документ утверждал, что человек по имени Ху Линь продал прапрадеду Чжэньчжэнь старый двухкомнатный дом, расположенный в одном из переулков уезда, а деньги были выплачены в полном размере, без всяких задолженностей. Свидетельство было заверено по закону и являлось неопровержимым доказательством.

Предки Цзюнь Чжэньчжэнь переехали в уездный город из небольшого поселка Пинчжан. Там они открыли лечебницу, которая работала вплоть до смерти дедушки Чжэньчжэнь.

Отец Цзюнь Чжэньчжэнь был чиновником, поэтому содержать лечебницу стало некому. У отца осталось лишь свидетельство на право владения этим домом.

Цзюлин вдруг подумала, что причина, по которой она переродилась именно в этом теле, может заключаться как раз в лечебнице. Небеса и в самом деле справедливы.

То, что было потеряно, непременно вернется вновь.

– Мы на месте, – сообщил Лэй Чжунлянь.

Чжэньчжэнь не спешила покидать повозку.

Лэй Чжунлянь подумал, что она встревожена из-за возвращения в родные края спустя столько лет, а потому не стал ее подгонять.

– Вылезай, – улыбнулся Фан Чэнъюй и подтолкнул ее. – Разве мы проделали такой долгий путь не для того, чтобы добраться до дома?

Цзюнь Чжэньчжэнь улыбнулась, отдернула шторку и вышла из повозки. Остановившись возле нее, она окинула взглядом представшую перед ней постройку.

Здание не ремонтировали уже много лет. В этом не было ничего удивительного: в доме никто не жил, вот он и разваливался потихоньку. Цзюнь Чжэньчжэнь подняла голову, и ее взгляд упал на дощечку из персикового дерева, висевшую над дверьми.

На ней виднелись три крупных иероглифа. Надпись казалась устаревшей, но мазки выглядели уверенными и простыми.

«Зал Цзюлин».

Цзюлин.

Она, Чу Цзюлин, воскресла из мертвых, обрела второй шанс на жизнь и теперь могла вернуть себе свое имя.

Да, наконец мое имя вернулось.

Глядя на эту табличку, она разрыдалась.

Ничего странного. Лэй Чжунлянь принял ее страдания близко к сердцу, и у него самого заболела душа. Вот уже десять лет минуло с тех пор, как он сам покинул родной дом и больше не возвращался. Лэй Чжунлянь понял, что должен побывать в родных краях, пусть его дом наверняка уже разрушился.

– Молодая госпожа, вы не знаете, где ключ? Позвольте, я взломаю двери, – выйдя вперед, предложил он.

Цзюнь Чжэньчжэнь вытерла слезы и снова устремила взгляд на табличку.

– Не надо, мне нужна только эта дощечка, – ответила она.

Как только ее голос стих, по ту сторону дверей неожиданно раздался громкий удар. Земля задрожала у Чжэньчжэнь под ногами.

– Чжэньчжэнь, осторожно! – вскрикнул Чэнъюй. Вышедший из повозки, он инстинктивно потянулся к ней, чтобы оттащить.

Лэй Чжунлянь тоже протянул руку к Цзюнь Чжэньчжэнь, но она сама успела отскочить назад.

Двери с грохотом упали на землю, а вместе с ними к ногам Чжэньчжэнь рухнула и дощечка.

Только она сказала, что ей нужна эта табличка, как та отвалилась.

Лэй Чжунлянь с изумлением вытаращил глаза.

Разумеется, двери с доской не могли упасть от одних лишь слов Цзюнь Чжэньчжэнь, и, хотя дому требовался ремонт, пока он не должен был развалиться.

Чжэньчжэнь заглянула внутрь.

Из-за облака пыли донеслись звуки шагов и мужского кашля.

Из дома вышли несколько человек. Они уже принялись поднимать упавшие двери, когда заметили стоявшую на пороге Чжэньчжэнь.

Поскольку Цзюнь Чжэньчжэнь и ее спутники толпились у входа, мужчины поняли, что это не просто прохожие.

Из дверей, размахивая рукавами, вышел еще один человек. Он с подозрением посмотрел на незваных гостей.

– Вы… – начал он, глядя на Чжэньчжэнь. – Вы пришли дом посмотреть?

Дом посмотреть?

Цзюнь Чжэньчжэнь уставилась на мужчину.

Худощавый, с козлиной бородкой на лице, он выглядел чуть старше тридцати.

У Чжэньчжэнь имелось свидетельство, подтверждавшее права ее семьи на этот дом. Только она может попасть в здание. Семья Цзюнь малочисленна, но могли объявиться и какие-нибудь дальние родственники.

Цзюлин попыталась порыться в воспоминаниях Чжэньчжэнь, но, увы, безрезультатно.

Она ничего не стала говорить, а мужчине и вовсе было все равно. Остальные продолжили прибираться. Кто-то наклонился перед Цзюнь Чжэньчжэнь, чтобы поднять табличку.

– Тащите эту доску, чтобы сжечь. Используем вместо дров, не складывайте здесь в кучу, – произнес мужчина с козлиной бородкой и тряхнул рукавами.

Сжечь?

Чжэньчжэнь вздрогнула и крепко ухватилась за деревянную дощечку.

– Вы что собрались делать? – выпалила она.

– Мы прибираемся в доме, – ответил Козлиная бородка. Он снова посмотрел на Цзюнь Чжэньчжэнь, а после перевел взгляд на стоявшего у повозки Чэнъюя.

«Какой изящный юноша», – подумал он про себя, прежде чем заметил костыли. Мужчина невольно щелкнул языком от жалости, и тут ему кое-что стало ясно.

– Неужели вы пришли за врачебной помощью? – спросил он, продолжая размахивать руками. – Нет-нет-нет, Зала Цзюлин давно и в помине нет.

Он улыбнулся.

– Но совсем скоро здесь откроется новая аптека. Если вам понадобятся лекарства, можете заехать за ними.

– Кто позволил тебе открывать здесь аптеку?! – спросила Чжэньчжэнь, выхватывая дощечку из рук стоявшего перед ней мужчины.

Тот опешил от такого поворота событий.

Эта прелестная девушка слишком сильная.

Цзюнь Чжэньчжэнь погладила три иероглифа на табличке. Толстый слой пыли остался у нее на пальцах.

– Кто сказал, что Зала Цзюлин больше нет? – Она подняла голову и уставилась на Козлиную бородку. – Я вернулась.

Козлиная бородка с глупым видом уставился на нее.

– Ты? А кто ты такая? – спросил он.

– Я… – она посмотрела на табличку и подняла на мужчину свой взгляд. – Я Цзюнь Цзюлин.

Глава 17 Умереть там, где жил когда-то

В переулке, перед полуразрушенным и всеми забытым Залом Цзюлин, остановилась лошадиная повозка, и улица стала куда оживленнее.

– Что там происходит? – спросил один из прохожих.

– Ху Гуй прибирается в доме. Кто-то купил это здание и хочет привести его в порядок, – ответил другой.

Город Жунань достаточно мал, поэтому все там друг друга знают.

Но кто-то опроверг эти слова.

– Нет, говорят, что члены семьи Цзюнь вернулись, – возразил продавец из лавки, расположенной напротив дома. Он прислонился к двери и, стоя на цыпочках, наблюдал за Залом Цзюлин.

Это утверждение удивило всех, кто его услышал.

– Из семьи Цзюнь кто-то еще остался?

– Старый лекарь Цзюнь ушел в мир иной, разве господин Цзюнь не умер тоже?

– Это юная госпожа Цзюнь, дочь господина Цзюня.

– Ах, это же та девчушка, которую забрала семья ее матери.

– И вот она вернулась после того, как ее увезли. Ведь ее фамилия Цзюнь.

– Быстрее, быстрее, пойдем посмотрим.

Все больше и больше людей собиралось возле Зала Цзюлин. Даже дети вытянули свои головы и озирались по сторонам.

Обветшалая, но ничуть не грязная комната освещалась тусклым светом.

– Меня зовут Ху Гуй. Племянница, ты, вероятно, не знаешь, кто я такой… – Козлиная бородка махнул рукавом по скамейке и поднял облако пыли. От этого он закашлялся.

– Я знаю, – ответила ему Цзюнь Цзюлин. Без лишних движений она уселась на скамейку, а затем положила на стол деревянную дощечку, которую все это время держала в руках. Из-за этого снова поднялась пыль. – Этот дом ваша семья продала моей.

Ху Гуй кашлянул и улыбнулся.

Разве эта девушка не юная госпожа из чиновничьей семьи? Мало того, что не побрезговала грязью, так еще и спокойно села.

– Да, – ответил он, снова покосившись на Фан Чэнъюя, которому в этот момент помогал Лэй Чжунлянь.

Этому юноше всего четырнадцать или пятнадцать лет, а он хромает и испытывает трудности при ходьбе.

Снова почувствовав к Чэнъюю жалость, Ху Гуй вздохнул.

– Молодой господин, присаживайтесь. – Он поспешил подвинуть скамью.

– Премного благодарен, дядюшка, – мягко ответил Чэнъюй и поклонился ему.

Лэй Чжунлянь помог Чэнъюю усесться, а сам встал позади него.

– Юная госпожа дело говорит. – Ху Гуй подвинул скамейку и тоже сел, прежде чем продолжить. – Мои предки продали вам этот дом. Не знаю, помнишь ты или нет, но, когда твой отец вернулся сюда на похороны старого господина, он поручил мне присмотреть за домом.

Цзюнь Чжэньчжэнь на тот момент было около шести-семи лет. Конечно же, она этого не помнила.

Не дождавшись ее ответа, Ху Гуй улыбнулся и снова вздохнул.

– Кто бы мог подумать, что господин Цзюнь покинет нас в самом расцвете сил, – сказал он и вытер рукавом подступившие слезы.

Цзюлин тоже склонила голову.

В комнате на мгновение воцарилась тишина.

– Мне не давало покоя, что ты, дядюшка Ху, все это время присматривал за этим местом. Но теперь, когда я обзавелась семьей, я могу сама позаботиться о доме, который оставили мне дедушка и отец, – заявила Цзюлин.

Обзавелась семьей?

Ху Гуй удивленно посмотрел на нее.

Юной госпоже уже должно быть пятнадцать лет, ей и правда пора обзавестись семьей. Но за кого она вышла замуж?

Он невольно перевел взгляд на сидевшего рядом Фан Чэнъюя.

Тот улыбнулся ему.

– Дядюшка Ху, я ее муж, – мягко произнес он.

Быть не может! Она вышла замуж за калеку?

Ху Гуй по-настоящему удивился.

Да еще и такой худощавый, выглядит куда более хрупким, чем она.

Семья Цзюнь в самом деле останется без потомков и скоро вымрет…

– Племянница и ее супруг, вы можете для начала отправиться ко мне домой и отдохнуть там. Все равно здесь ничего нет, – вставая, предложил Ху Гуй.

Но Цзюнь Цзюлин продолжила сидеть на месте.

– Не стоит. Благодарю, дядюшка Ху. Первым делом я приведу это место в порядок, – промолвила она и указала на лежавшую на столе дощечку. – Сперва следует повесить эту табличку.

Услышав ее, Лэй Чжунлянь сразу же вышел вперед.

– Молодая госпожа, позвольте мне, – предложил он.

Он взял дощечку и встал на табуретку.

– Погодите! – воскликнул Ху Гуй и вытянул руку, чтобы остановить Лэй Чжунляня. – Юная госпожа Цзюнь, вы не можете жить в этом доме.

Наконец-то он перешел к делу.

Цзюнь Цзюлин достала из рукава шкатулку.

– У меня есть свидетельство о праве владения домом, – заявила она.

Ху Гуй так и ахнул.

– Юная госпожа, ну конечно же я знаю, что это твой дом, – ответил он, покручивая бороду. – Просто есть еще кое-что, о чем ты не знаешь…

– И что же это? – спросила она.

– Мои предки продали этот дом вашей семье, однако еще раньше здесь находилась пашня. Когда построили дом, еще не было известно никаких деталей. И вот дом продали вам, вы получили свидетельство о праве собственности, однако бумага на владение этой же землей осталась у нас, – объяснил Ху Гуй. – Получается, что дом принадлежит вам, а вот земля…

Он указал на себя.

– Моя.

Вот еще!

Цзюнь Цзюлин помрачнела.

– Выходит, ваша семья их обманула, – заявил Фан Чэнъюй.

Ху Гуй улыбнулся и поклонился Фан Чэнъюю.

– Молодой господин, а я этого и не отрицаю, – ответил он, снова криво улыбнувшись. – Но это случилось несколько поколений назад. Если вы и захотите кого-то обвинить, вам будет некого. Семья Ху уже несколько раз распадалась. Сам не знаю, что именно произошло. Я всего лишь получил на руки свидетельство о праве владения этой землей.

Ху Гуй поклонился Цзюлин.

– Юная госпожа Цзюнь, я простой человек, мне приходится содержать всю семью: и старых родителей, и детей. Мне не под силу достичь того уровня благородства, каким обладают все эти мудрецы и люди высших моральных качеств. Тебя давно не было дома, а я уже много лет знаю, что эта земля принадлежит мне. Старый господин Цзюнь всегда пытался помогать людям и нести миру пользу. Он открыл здесь лечебницу, которая для многих стала и приютом. Не то чтобы я не мог прожить без этого места…

Заговорив об этом, Ху Гуй вздохнул. Он казался искренним.

– Видишь ли, в течение нескольких десятков лет я не беспокоил вашу семью разговорами об этом доме. Я собирался завести с вами разговор, когда дом разрушится. Старый господин покинул нас, а господин Цзюнь стал чиновником и не занимался врачеванием. За долгие годы дом пришел в негодность и обветшал. Моя пожилая мать часто болеет, а сын с дочерью достигли брачного возраста. Жизнь становится просто невыносимой, именно поэтому я решил закрыть этот вопрос раз и навсегда.

Фан Чэнъюй улыбнулся.

– Дядюшка Ху, а ты забавный, – произнес он чистым и ласковым голосом. – Ты имеешь в виду, что, когда старый господин Цзюнь был достаточно знаменит, ты не осмеливался бросать ему вызов. Позже господин Цзюнь стал чиновником, и ты снова не осмелился противостоять семье Цзюнь. Теперь же, когда старый господин и господин покинули этот мир, слава лекаря исчезла, авторитет чиновника тоже. Девочка-сиротка уехала далеко отсюда, и вот ты решил, что на твоем пути нет никаких препятствий, и собрался прибрать к рукам дом. Я все правильно понял?

Ху Гуй смутился, услышав эти слова.

– Послушайте, я никак не смогу повлиять на то, что вы именно так истолковали мои слова, – ответил он. – Но что мне делать? Со мной тоже обошлись несправедливо. Вы невиновны, я тоже. Мои предки так поделили имущество. Все упирается в еду, небо и землю и, в конце концов, деньги. Я ведь не могу просто взять и отказаться от этого, верно?

– Верно, не можешь, – ответила Цзюлин. – В таком случае могу я купить эту землю?

На мгновение глаза Ху Гуя загорелись, но его взгляд тут же скользнул по Фан Чэнъюю и Лэй Чжунляню.

Немощный хромой муж, хилый и вялый слуга. Еще и грязная повозка, которая осталась снаружи. Все это говорило лишь о том, что семья, очевидно, живет в нищете.

Эта семья Цзюнь всегда была бедной, пусть и благородной. Откуда ж у них взяться деньгам?

– Юная госпожа Цзюнь, а для чего тебе на самом деле понадобился этот дом? – спросил Ху Гуй. – Неудобно жить прямо рядом с улицей, лучше продай мне его и найди себе в городе жилище получше…

Но она лишь покачала головой и перебила его.

– Я хочу использовать этот дом с пользой, – заявила Цзюлин. – Более того, он достался мне от дедушки, я не могу пренебречь этим наследством. Так за сколько ты готов продать мне землю? Просто назови цену.

Ху Гуй снова покрутил свою бороду.

– Юная госпожа, дело не в том, что мне трудно назвать цену, – прищурившись, произнес он. – Эту землю я уже продал, теперь не я здесь хозяин.

Глава 18 Хочу заполучить

Сидя в заброшенной и пыльной комнате, Цзюнь Цзюлин вдруг захотелось истерически рассмеяться.

Она родилась в благородной семье, но именно это и связывало ей руки.

Цзюлин приложила так много усилий ради того, чтобы вылечить отца. Однако стоило ей преуспеть в учебе, он скончался.

Смирившись со своей судьбой, она вышла замуж и начала новую жизнь. Но не тут-то было: внезапно Цзюлин кое-что узнала о непримиримой вражде и ненависти.

И умерла, выяснив, что не будет иметь возможности отомстить за это.

Однако, погибнув, смогла воскреснуть вновь.

Вся ее жизнь, казалось, была игрой для Небес. Сначала они давали ей что-то, потом забирали это обратно, снова возвращали и опять отнимали.

Она могла чего-то хотеть и даже собственными глазами видеть предметы своих желаний, но дотянуться до этого ей было нелегко.

Как интересно.

Цзюнь Цзюлин улыбнулась.

– Тогда спроси у них, за сколько они готовы продать землю, – попросила она.

Ху Гуй нахмурился и уже собрался что-то ответить, но Цзюлин не дала ему этого сделать и встала.

– Сколько попросят, за столько и куплю, – добавила она и взяла в руки дощечку.

Табличка была довольно широкой. Хотя Цзюлин превосходила ростом своих ровесниц, она все еще оставалась хрупкой девушкой, которой, казалось, нужно прилагать немало усилий, чтобы держать эту дощечку в руках. К тому же табличку покрывала грязь. Вся одежда Цзюнь Цзюлин испачкалась.

– Молодая госпожа, давайте я, – поспешил предложить Лэй Чжунлянь, подошел к ней и попытался забрать табличку.

Однако Цзюлин подняла руку, останавливая его.

– Позаботься о молодом господине, – велела она и снова перевела взгляд на Ху Гуя. Мягким и искренним голосом она продолжила: – Дядюшка Ху, пожалуйста, передай новым владельцам, что я хочу снова открыть Зал Цзюлин, поэтому не могу отказаться от этого дома. Надеюсь, мне все-таки продадут землю. Узнай, какая сумма им нужна.

Ху Гуй не на шутку удивился.

– Ты хочешь вновь открыть Зал Цзюлин? – переспросил он.

Цзюнь Цзюлин кивнула.

– Поэтому очень тебя об этом прошу, дядюшка Ху. – Поклонившись, она вышла из комнаты с табличкой в руках.

Фан Чэнъюй тоже кивнул ему, поклонился и с помощью Лэй Чжунляня вышел следом за Цзюлин.

За дверью уже столпилось много народу. Заметив Цзюнь Цзюлин, покидающую здание с дощечкой в обнимку, люди не сдержались и двинулись в ее сторону.

– Ты юная госпожа Цзюнь? – спросила одна пожилая женщина.

С улыбкой посмотрев на старушку, Цзюлин кивнула.

– Ах, ты так выросла, – радостно продолжила женщина. – Я даже не узнала тебя.

Прочие зеваки тоже столпились вокруг нее.

– Вы вернулись, чтобы осмотреть дом?

– Это же дом вашего дедушки?

– С последнего вашего визита прошло так много времени.

Люди перебивали друг друга, задавая вопросы. Это оказались соседи, которые давно вели знакомство с семьей Цзюнь.

Члены семьи Цзюнь Чжэньчжэнь в течение нескольких поколений были врачами. Начинали они странствующими лекарями, но в конце концов открыли собственную лечебницу. Их история практически неразрывно связана с уездом Жунань.

– Из поколения в поколение мы и наши предки наблюдали за Залом Цзюлин. Даже если нам не требовалась помощь врачей, мы все равно приходили и просто сидели там, – радостно прощебетала одна старушка. – Старый господин Цзюнь больше не с нами, и Зал Цзюлин закрылся. Каждый раз, проходя мимо, я чувствую, что чего-то не хватает.

Сказав это, она начала хаотично что-то искать.

– Ох, кстати говоря, я все еще должна старому господину деньги за лечение.

Цзюнь Цзюлин посмотрела на нее с улыбкой.

– Бабушка, не спешите. Дождемся для начала, когда дом приведут в порядок. Прежде чем все вернуть, можете снова прийти и просто там посидеть, – сказала она.

Приведут в порядок?

Услышав ее ответ, люди пришли в недоумение. Только тогда они заметили табличку, которую она все это время держала в руках.

– Хотите сказать, что Зал Цзюлин снова откроется? – спрашивали все.

Цзюнь Цзюлин с улыбкой кивнула.

– Ой, как же здорово! – радостно воскликнул народ.

– Но сперва я найду место, где смогу передохнуть. Завтра я вернусь и приберусь в Зале Цзюлин, а через несколько дней он снова откроет свои двери, – заявила Цзюнь Цзюлин.

В обычные лечебницы и аптеки никогда никого не приглашали просто так прийти и сидеть сколько душе угодно.

– Где вы собираетесь остановиться?

– Наверное, долгий путь проделали? Устали? Идите скорее ко мне домой и попейте воды.

– Точно-точно, юная госпожа, вы не голодны? Идите ко мне, я вас накормлю.

Все перебивали друг друга, кто-то даже предложил помочь перенести дощечку. Цзюлин, улыбаясь, уговорила их остановиться, а после уселась в повозку.

Заметив, как она помогает Фан Чэнъюю забраться внутрь, люди, наконец, обратили внимание на этого красивого юношу. Само собой, они не смогли усмирить своего любопытства.

– А он, – Цзюлин взглянула на Фан Чэнъюя, – мой муж.

Несмотря на неподдельное удивление толпы, Фан Чэнъюй улыбнулся им и кивнул.

Какой приятный и вежливый!

Люди поспешили ответить на его любезность и поклонились. Наблюдая за удаляющейся повозкой, все, прежде чем разойтись, еще какое-то время стояли перед Залом Цзюлин. Они бурно обсуждали семью Цзюнь, а также саму юную госпожу.

– Это дитя совсем не похоже на себя в детстве, – вздохнула пожилая женщина. – Когда она была маленькой, то совсем ни на кого не обращала внимания. Теперь она выглядит более понимающей и доброжелательной, совсем как ее дедушка.

– В самом деле вышла замуж?

Когда речь зашла об этом, все на мгновение притихли.

– Почему она вышла замуж за инвалида?

– Но он довольно красив.

– Хорошей внешности недостаточно.

– А мне кажется, что у нее замечательный муж. Вы просто кое-чего не заметили. Когда мы с ней разговаривали, он стоял в сторонке и смотрел на юную госпожу Цзюнь глазами, полными радости и заботы.

– Все равно это никуда не годится. Если бы я был калекой и женился на такой красавице, то тоже был бы добр к ней.

– Но почему юная госпожа Цзюнь вернулась, чтобы открыть Зал Цзюлин? А как же дом семьи мужа?

– Возможно, условия жизни там не очень, вот они и приехали сюда, чтобы заработать на жизнь.

– Как это прискорбно. Единственный ребенок семьи Цзюнь!

Постепенно разговоры утихли. Ху Гуй, продолжавший стоять в дверях Зала Цзюлин, со странным выражением лица смотрел на удалявшуюся повозку Цзюнь Цзюлин.

– Господин Ху, нам все еще нужно продолжать здесь уборку? – спросили несколько человек, сидевших за дверью на корточках.

Ху Гуй выдохнул.

– В самом деле… умудрилась приехать так вовремя. Почему именно сейчас? – протянул он. – Ничего пока не делайте, мне нужно все выяснить.

Фан Чэнъюй нежился в горячей ванне на постоялом дворе.

После того, как Цзюлин вылила в нее ведро лекарственного отвара, поначалу чистая вода вдруг стала мутной и черной.

Фан Чэнъюй резко выдохнул.

– Сейчас уже не должно быть больно, – заметила Цзюлин.

– Не больно, – ответил Чэнъюй. Он открыл глаза, и его взору предстала Чжэньчжэнь в нижних одеждах с закатанными рукавами. – Иди мойся, я сам справлюсь.

Цзюнь Цзюлин не стала церемониться, развернулась и скрылась за ширмой.

Там тоже стояла бочка для купания.

С тех пор как Цзюлин покинула дом вместе с Фан Чэнъюем, она ни на шаг не отходила от него. Даже умывались они рядом друг с другом.

Так тщательно она его оберегала.

Фан Чэнъюй поспешно отвел взгляд, когда увидел одежду, появившуюся на вешалках.

– Не знаю даже, хватит ли в денежной лавке Жунаня денег? Может, для начала нам лучше отправить запрос в Цайчжоу? – спросил он, чуть повысив голос.

– Не нужно, – раздался голос Цзюлин из-за ширмы.

Не нужно?

Фан Чэнъюй ненадолго задумался.

– В книгах говорится, что сейчас люди не такие, какими были раньше. Раз члены семьи Ху решили продать землю, значит, влияние твоего деда и отца для них уже не проблема, – произнес он. – Заполучить этот участок будет не так-то просто.

Цзюнь Цзюлин что-то пробормотала, прежде чем ответить:

– Верно.

– Однако, – продолжил Фан Чэнъюй, – не думаю, что все настолько плохо.

За ширмой раздался всплеск воды.

– И почему же? – спросила она.

Фан Чэнъюй обернулся в ее сторону и увидел выглядывающую из-за ширмы Цзюлин, которая, обнажив свою гладкую шею, уставилась на него горящими глазами.

– Потому что редкие вещи всегда больше ценятся, – улыбнулся он. – Если другая сторона откажется продавать дом и предложит неоправданно высокую цену, это неизбежно вызовет массовые обсуждения. Тогда все и узнают об открытии Зала Цзюлин. Это только нам на руку.

Цзюнь Цзюлин улыбнулась.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – сказала она.

В каком смысле ход моих мыслей? Неужели она раньше меня до этого не додумалась?

– Возвращайся в воду. – Фан Чэнъюй махнул ей рукой. – Будь осторожней и не простудись.

Снова улыбнувшись, Цзюлин вернулась за ширму.

Фан Чэнъюй облокотился на бочку, уголки его губ тоже приподнялись в улыбке.

Однако, когда на следующий день их экипаж отъехал от постоялого двора, Лэй Чжунлянь заметил вдалеке подозрительное скопление людей.

Отчетливо рассмотрев представшую перед ним картину, Лэй Чжунлянь внезапно остановил повозку.

– Молодая госпожа, дело дрянь, – сообщил он тяжелым голосом.

Переглянувшись, Фан Чэнъюй и Цзюнь Цзюлин отодвинули шторку.

Люди, заметив приближающуюся повозку, стали уступать ей дорогу. Настроение толпы казалось неоднозначным.

– Это шокирует больше, чем просто высокая цена, – глядя вперед, произнес Фан Чэнъюй. Лицо его оставалось спокойным.

Обветшалый Зал Цзюлин, который еще вчера стоял на участке, исчез. На его месте остались одни обломки.

Цзюнь Цзюлин тоже казалась спокойной. Она вытащила из рукава свидетельство о праве владения домом и непринужденно выбросила его.

Без дома эта бумажка стала бесполезной.

Глава 19 За деньги моего счастья не купить

Без дома эта бумажка стала бесполезной.

В это время в одном из поместий уезда Жунань раздался заливистый смех.

– Это же просто дом! Стоило всего-то снести его, – рассмеялся полный мужчина средних лет и похлопал себя по животу. – Попросила назначить цену, попыталась отнять у меня землю и даже не выяснила, кто я такой!

Говоря об этом, он что-то вспомнил и перевел взгляд на Ху Гуя, который все это время стоял в сторонке.

– Эй, а ты вообще сказал ей, кто я? – спросил он.

Ху Гуй неловко улыбнулся и ответил:

– Я… Еще нет, господин Янь.

Семья Янь считалась богатым кланом уезда Жунань и относилась к сословию деревенских шэньши[8]. Если кто-то запрашивал у них цену, он должен был быть очень влиятельным. Как-никак, даже местные органы власти во многих делах полагались на помощь шэньши.

Старший сын семейства Янь понемногу готовился унаследовать состояние своего отца. Он собирался начать собственное дело, чтобы проявить себя. А Зал Цзюлин как раз находился в очень удачном месте, и, поскольку Ху Гуй решил продать участок, господин Янь не упустил возможности купить его.

Они еще не прошли через все формальности и необходимые процедуры, но господин Янь всегда держал свое слово, он непременно собирался довести дело до конца.

Ху Гую даже в голову не приходило, что кто-то из семьи Цзюнь вернется. Однако теперь, когда это случилось, он совсем пал духом и понятия не имел, что делать дальше. Так что Ху Гуй отправился к семье Янь, чтобы обсудить план действий с господином Янем.

Кто бы мог подумать, что у господина Яня окажется такой вспыльчивый характер и что он прикажет снести целый дом прямо посреди ночи.

Ху Гуй вытер пот со лба.

Господин Янь неодобрительно покачал головой.

– Ну вот что мне с тобой делать? – улыбнулся он. – Как ты мог не сообщить им сразу, что я собираюсь купить эту землю? Если бы они знали, что наша семья планирует это сделать, то, вероятно, не стали бы говорить о таких нелепых вещах, как назначение цены.

Разве у семьи Янь недостаточно денег? Тогда весь Жунань об этом узнает.

Во сколько ему обойдется продажа земли и стоит ли расплачиваться за это собственной репутацией?

Ху Гуй рассмеялся вместе с ним.

– Но, господин Янь, – с осторожностью заговорил он, – это юная госпожа семьи Цзюнь. Вы не видели этого, но, когда вчера весть о ее возвращении разлетелась по округе, люди пришли в полный восторг. Боюсь, юная госпожа Цзюнь не сдастся так просто, поднимется шумиха…

Господин Янь цокнул языком в ответ на его слова.

– Дедушка юной госпожи Цзюнь был лекарем, который дарил людям счастье и делал добро, а господин Цзюнь – чиновником, который до самой смерти служил своей родине. Но это не позволяет юной госпоже Цзюнь помыкать людьми, – рассуждал он, похлопывая по свидетельству о праве владения землей, лежавшему на столе. – У меня есть эта бумага, поэтому юная госпожа Цзюнь не станет поступать неразумно и прикрываться заслугами своих деда и отца. Я прав? Будь они живы, разве позволили бы ей полагаться на них всю жизнь?

Последняя фраза стала ключевой.

Смерть человека подобна угасанию фонаря. Значение заслуг предков всегда зависит от наследников.

Если бы потомок семьи Цзюнь получил образование и решил в будущем стать чиновником, успехи деда и отца послужили бы неплохим фундаментом. Люди бы о них помнили.

Но эта наследница семьи Цзюнь… Она не только оказалась необразованной девчушкой, но еще и вышла замуж, сменила фамилию.

Теперь заслуги предков семьи Цзюнь не имели никакого значения.

Но если вдруг поднимется шумиха, местная власть точно вспомнит об этой простой истине. Они не пойдут против шэньши, которые проживали здесь из поколения в поколение, из-за посторонней девчонки.

Ху Гуй прекрасно понимал это, поэтому скривил губы в отвратительной ухмылке.

– Иди давай, дом ведь все равно разрушился на твоем участке. Учитывая заслуги ее отца и деда, можешь дать ей немного денег, чтобы она смогла уехать в другое место и купить там дом, – сказал господин Янь. – Ты ничего не потеряешь. Сколько заплатишь ей, столько я компенсирую тебе за эту землю. Будем считать это моей благодарностью старому господину и господину Цзюню.

Это весьма неплохо.

Ху Гуй вздохнул с облегчением.

– Господин Янь прекрасный человек! Господин Янь настоящий добродетель! – восклицал он снова и снова.

Потеряв терпение, господин Янь пренебрежительно махнул рукой.

– Иди уже.

Нервничая, Ху Гуй вышел на улицу, где раньше был Зал Цзюлин. Издалека он заметил, что толпа не разошлась, а наоборот, с каждой секундой становилась все больше и больше.

– Юная госпожа Цзюнь, почему бы вам не передохнуть в моей лавке?

– Верно, дитя, не переживай.

Со всех сторон люди наперебой бросились утешать ее. Выглядели они очень обеспокоенными.

– Кто это сделал? – не выдержал Лэй Чжунлянь.

Едва он спросил об этом, толпа, окружавшая их, тут же встревоженно отступила назад.

– Мы не знаем, – ответила одна женщина. – В кромешной тьме ничего не видно, да и мы все спали.

– Да-да, я уснул и ничего не знаю, – повторяли все друг за другом.

Они точно знают, кто за этим стоит.

Эти люди не могли ничего не увидеть и не услышать шум посреди ночи.

Кто их так запугал?

Лэй Чжунлянь нахмурился. Прежде чем он успел повторить вопрос, Цзюнь Цзюлин, которая все это время хранила молчание, пресекла его попытку.

– Не спрашивай, – сказала она. – Неважно, кто это сделал.

Неважно?

Это же не азартные игры на Празднике фонарей в Янчэне! Проиграл – значит проиграл, любишь играть – умей платить, а кому проиграл – уже не так важно.

Он понимал, что дело вовсе не в азарте. Это самый настоящий грабеж.

Возможно, им вообще не следовало вмешиваться в чужие дела. Они приехали, чтобы спрятаться от своих врагов, было бы глупо привлекать к себе внимание.

Лэй Чжунлянь замолчал и спокойно отошел назад.

Эти бедные люди действительно совсем отчаялись. Им даже не хватает смелости продолжить расспросы.

Со стороны наблюдавший за происходящим Ху Гуй вздохнул и, собрав волю в кулак, выпрямил спину.

– Пустите, пропустите, – выкрикивал он, расталкивая толпу зевак, преграждавших ему путь. – На что уставились? На что-то красивое?

На самом деле ничего красивого там не было.

Расступившись, люди увидели Ху Гуя, который уже стоял перед повозкой Цзюнь Цзюлин.

Девушка выглядела спокойной, а ее хромой муж казался еще более невозмутимым. Вдобавок к этому он с неподдельным любопытством рассматривал разрушенное здание.

– Никогда не видел, чтобы дом просто взял и внезапно рухнул. – Фан Чэнъюй словно понял, о чем думает Ху Гуй, и озвучил его мысли. – Весьма любопытно.

«Что любопытного в том, что ваш дом кто-то разрушил? Не понимаю я вас, молодежь», – подумал про себя Ху Гуй.

– Юная госпожа Цзюнь, послушай, это и в самом деле очень неожиданно, – мрачно вздохнул он, проигнорировав слова Фан Чэнъюя.

– Да уж, еще как неожиданно, – улыбнулась Цзюнь Цзюлин. – Я правда не предполагала, что такое может случиться. Думала, что дом обойдется мне в кругленькую сумму. Но даже предположить не могла, что мне вообще не придется тратиться.

Ее слова прозвучали так странно, но при этом так обыденно.

Она собиралась купить землю ради дома, но другая сторона попросту снесла его. Так противники угрожали ей, пытались заставить дрожать от страха. Теперь стало ясно, что никто не собирался продавать ей землю. Так что и деньги ей тратить не понадобилось.

Но, говоря об этом, Цзюлин в самом деле выглядела счастливой.

«Ты счастлива, потому что можешь похвастаться большими деньгами?» – покашливая, подумал Ху Гуй.

– Юная госпожа Цзюнь, как видишь, случилось то, что случилось. Почему бы вам не переехать в другой дом? – предложил он, виновато глядя на нее. – Ты планировала жить здесь. Но подумай. Дом с видом прямо на улицу – не самый хороший вариант. Я знаю место получше, оно больше подходит для жизни. Чтобы загладить свою вину, я готов купить для тебя дом.

Цзюнь Цзюлин покачала головой.

– Юная госпожа Цзюнь, возможно, мои слова кажутся тебе наглыми, но я в самом деле хочу помочь тебе и твоему супругу, – взволнованно пролепетал Ху Гуй. – Вы только взгляните на себя…

Одна слишком мала, другой – калека, слуга и вовсе глуповат. Наверняка им некуда податься, вот они и приехали в Жунань. Если им просто хотелось встать на ноги и прожить спокойную счастливую жизнь, то им не следовало переходить дорогу некоторым людям.

– Вы еще слишком молоды, далеко не во всех делах нужно заострять внимание на собственных прихотях, – деликатно заметил он.

Цзюнь Цзюлин улыбнулась.

– Нет, дядюшка Ху, ты все неправильно понял, – возразила она, покидая повозку. – Я вернулась сюда не для того, чтобы просто жить, а для того, чтобы возродить былое величие Зала Цзюлин.

Глава 20 Деньги есть, ума не надо

Что значит возродить былое величие Зала Цзюлин?

К тому же… а какая у Зала Цзюлин репутация?

Старый господин Цзюнь был прекрасным человеком, но его медицинские навыки не отличались совершенством. Он не шел ни в какое сравнение со всем известным искусным врачевателем.

Он завоевал популярность в Жунане лишь потому, что на протяжении многих лет совершал добрые дела в Зале Цзюлин.

И каким же образом она собралась вернуть былую славу этим добрым делам?

Ху Гуй растерялся. Прежде, чем он успел хоть что-то сказать, Цзюнь Цзюлин вытащила из повозки дощечку и швырнула в его сторону.

Это резкое движение чуть не сбило Ху Гуя с ног, он успел увернуться в последнюю секунду. Когда мужчина распрямился, Цзюнь Цзюлин уже тащила дощечку к разрушенному дому прямо на своей спине.

А эта девчушка не из робкого десятка…

Но что она собирается делать?

Ху Гуй продолжал смотреть на нее.

Пытается спровоцировать толпу?

Это бесполезно. Если бы можно было так легко подстегнуть народ, кто-нибудь уже рассказал бы Цзюнь Цзюлин, кто именно разрушил ее дом.

Эти люди прекрасно знали, кого злить не стоит.

Цзюнь Цзюлин остановилась перед обломками и поставила табличку перед собой.

– Односельчане! Сегодня Зал Цзюлин снова открывает свои двери, – заявила она.

Открывает?

Ху Гуй нахмурился. Толпа растерялась.

Вчера двери Зала Цзюлин упали, но их еще можно было починить. Однако теперь здесь не осталось ни дверей, ни самого дома. Так как же?..

Не дождавшись отклика толпы, Цзюнь Цзюлин продолжила:

– В Зале Цзюлин вас ждет чудесное исцеление.

Чудесное исцеление?

Люди оцепенели.

Сильное заявление, но не более. Любой странствующий врач говорит нечто подобное. Верить ему или нет – личное дело каждого.

– В Зале Цзюлин мы будем ставить людей на ноги. Мы займемся лечением редких и тяжелых заболеваний.

В ответ на это громкое самохвальство толпа зашепталась. Люди смотрели на Цзюнь Цзюлин с сожалением и сочувствием.

Она же, оставаясь совершенно спокойной и не обращая внимания на их взгляды, указала на дощечку.

– Все сказанное ранее – обещание моего Зала Цзюлин. Если я не сдержу слово и не сделаю все от меня зависящее, кто угодно сможет взять и разломать эту табличку[9].

Только слова сорвались с ее губ, все разговоры тут же прекратились. Люди обомлели.

Какое пустозвонство! Слишком много бахвальства.

Неважно, насколько громки слова и как сильно они радуют слух. Если человек дает ему обещание – не имеет значения, верят тебе или нет.

– И еще, – снова раздался мягкий голос Цзюлин. Она нарочно говорила негромко, чтобы он звучал приятнее. – Весь первый месяц с момента открытия Зала Цзюлин лечение будет бесплатным.

Ничего себе!

Глаза Ху Гуя расширились.

На мгновение воцарилась тишина, однако уже через секунду начался гвалт.

– Главную роль сыграло то, что это бесплатно.

– Оказание бесплатных услуг – тоже извлечение прибыли.

– Все эти слова про умелое и действенное лечение – пустая болтовня. Однако народ оживился, едва услышав ее речь.

– Но ведь обследование и лекарства в самом деле будут бесплатными, – протараторил Ху Гуй. Услышав это, господин Янь остановился прямо перед ним.

– Почему бесплатными? – спросил он, нахмурившись. – Что значит бесплатными?

– Она не станет брать деньги за осмотр и лечение. А если выявит какие-нибудь симптомы – выпишет лекарство, и за это тоже платить не придется, – объяснил Ху Гуй, отойдя на несколько шагов и встав с другой стороны от господина Яня. – Господин Янь, вы ведь прекрасно знаете, что осмотр у врача стоит недорого. Самое затратное – это лекарства.

Разумеется, он знал об этом. Иначе зачем бы стал покупать это место ради открытия аптеки?

Господин Янь принялся расхаживать туда-сюда.

– Откуда у нее деньги? – спросил он, глядя на Ху Гуя. – Разве ты не говорил, что у нее их нет?

– Так у нее их и нет! Всем в Жунане известно, что семья Цзюнь бедна, – ответил Ху Гуй.

Вот именно. У семьи Цзюнь нет денег.

Господин Янь нахмурился.

– Тогда где она их берет? – спросил он.

Ху Гуй не мог забыть ветхую лошадиную повозку Цзюнь Цзюлин и ее хромого мужа.

– Может, семья мужа богата? – предположил он.

– Даже если и так, мы ведь не можем позволить ей взять и все испортить, не так ли? – протянул господин Янь. – Кстати говоря, а сколько у них может быть денег?

Хотя он повел себя импульсивно, отправив людей разрушить чужой дом, обычно господин Янь действовал иначе.

Прежде чем отдать приказ снести здание, господин Янь отправил своих людей навести кое-какие справки о Цзюнь Цзюлин: узнать, с кем и на чем она приехала, на каком постоялом дворе остановилась и что ела на ужин.

Все трое, включая молодого господина, ели абсолютно обычную еду. У них даже почти не было мяса. Более того, чтобы сэкономить, они заняли кухню, и Цзюнь Цзюлин собственноручно готовила ужин.

– Господин Янь, как нам лучше поступить? – с беспокойством спросил Ху Гуй. – Юная госпожа Цзюнь не стала никуда уезжать. Среди развалов она соорудила хижину и повесила дощечку с надписью «Зал Цзюлин». Это вызвало бурные обсуждения среди людей. Боюсь, с этим возникнут проблемы.

Юная госпожа Цзюнь явно затеяла все неспроста…

Теперь, когда дома больше не было, господин Янь мог без зазрения совести прогнать ее. А она, дождавшись этого, воспользовалась бы случаем и закатила истерику.

Все эти девицы и женщины постоянно так делают: рыдают, устраивают сцены и даже вешаются.

Господин Янь холодно усмехнулся.

Я не позволю ей осуществить желаемое.

– Думаю, раз она так самоуверенно просила меня назвать цену, значит, деньги у нее все же есть, – заявил он. – Тем более она с таким энтузиазмом рвется возрождать Зал Цзюлин, да еще и целый месяц собирается бесплатно лечить народ. Я считаю этот поступок очень благородным. Даже если не брать во внимание заслуги ее деда и отца, я не могу не заботиться о людях Жунаня.

Он махнул рукой.

– Дадим ей один месяц.

Ты собралась разбрасываться деньгами, но ведь не моими. Не стану тебя останавливать.

Ты думаешь, что после того, как выбросишь деньги, кто-то решит вмешаться? Чиновники Жунаня еще не настолько бедны.

Огорченный, Ху Гуй покинул дом господина Яня. Один из племянников подбежал к нему и поклонился в знак приветствия.

– Дядя, давай не будем вмешиваться и просто отдадим свидетельство о праве владения землей господину Яню, – утерев нос, прошептал он.

Ху Гуй тяжело вздохнул.

– Я бы хотел, но господин Янь уже не согласится, – ответил он. – Скандальное это дело.

Мальчишка шмыгнул носом.

– Дядя, как бы человек ни был силен, он, придя извне, не сможет победить местных влиятельных господ, – бросил он. – К тому же эта юная госпожа Цзюнь пока не так уж и сильна, так чего ты боишься?

Ху Гуй кивнул, сунул руки в рукава и сказал:

– Что ж, надеюсь, терпения юной госпожи Цзюнь ненадолго хватит, и, отчаявшись, она опустит руки и уедет.

Шагая вдоль улицы, Ху Гуй с племянником обратили внимание на несущихся куда-то людей.

– Скорее, скорее!

– Не спеши ты, целый месяц бесплатно будет.

Вот о чем они переговаривались.

– Видишь, все помчались за бесплатным лечением, – вздохнул Ху Гуй и, щелкнув языком, покачал головой. – Чем больше народу об этом узнает, тем больше набежит нахлебников. Целый месяц… Как можно выбросить столько денег не ветер?

– Эх, дядя, какой же ты глупый, – усмехнулся племянник. – Юная госпожа Цзюнь будет проводить осмотры и выписывать рецепты. Она просто назначит им более дешевые лекарства, вот и все!

Тоже неплохой вариант.

Ху Гуй кивнул.

Разговаривая, они добрались до Зала Цзюлин и уже издалека заметили очередь, которая по большей части состояла из стариков и бедняков.

Таким людям все равно, опытен лекарь или нет. Для них главное, что осмотр и лечение бесплатны.

Но встречаются и исключения.

– Юная госпожа, я тут это… можете взглянуть, правильно ли другой врач выписал мне лекарство? – нерешительно спросил пришедший в хижину пожилой мужчина и достал рецепт. Он даже не подал Цзюлин руку для измерения пульса и не рассказал о своей болезни.

Ху Гуй улыбнулся племяннику и вскинул брови.

– Понимаешь, люди не такие уж и глупые, – прошептал он.

Глава 21 Тоже богачка

Действительно! Ну и кто тут самый глупый на всем белом свете?

Племянник захохотал в голос.

Цзюнь Цзюлин не улыбнулась, но просьба этого мужчины не вызвала у нее неприязни. Она взяла рецепт, посмотрела на него, а затем подняла взгляд на пациента.

– Дядя, у вас воспаление в груди, горечь во рту и сухость в горле. Вы нервничаете, вас постоянно тошнит, нет аппетита, – ласково произнесла она и, еще раз взглянув на рецепт, снова посмотрела на мужчину. – Желто-белый налет на языке и покраснение на его кончике, учащенный пульс?

Мужчина удивился.

– Верно-верно, – снова и снова повторял он.

Эта девчушка, лишь посмотрев на него и на рецепт, точно определила его болезнь. Только вчера один известный врач сказал ему то же самое.

Глядя на рецепт, Цзюнь Цзюлин кивнула.

– Процесс развития вашей болезни неоднозначен: спокойное течение заболевания постоянно чередуется с ухудшениями. Прослеживается полуповерхностно-полувнутренний синдром[10]: вас то знобит, то бросает в жар. Меридиан желчного пузыря не в порядке, также у вас не пропадает чувство распирания в области грудной клетки и беспокоит горечь во рту. У вас острое воспаление желчного пузыря, а также дисгармония работы печени и желудка. Другие симптомы – тревожность, рябь в глазах, тошнота и отсутствие аппетита, – перечисляла она. – Вам выписали хороший рецепт, мне нечего добавить. Сейчас я подготовлю для вас лекарства.

Сказав это, она передала рецепт Лэй Чжунляню.

– Этот господин пришел сюда за лекарством, – заметил Лэй Чжунлянь.

Больной казался напуганным. Судя по всему, он не понимал, что происходит.

– Можем ли мы выдавать лекарства по рецептам, которые выписаны другими лекарями? – спросил Лэй Чжунлянь.

Цзюнь Цзюлин улыбнулась уголками губ.

– Диагноз, поставленный другим врачом, полностью совпадает с тем диагнозом, который поставила я. Конечно же, можем, – заявила она.

В самом деле?

Стоявшие неподалеку Ху Гуй с племянником от удивления вытаращили глаза.

Неужели это означает, что Цзюнь Цзюлин бесплатно выдаст лекарства даже тем, кто получил рецепт от другого врача?

Другие лекари ведь не стали бы назначать дешевые лекарства ради экономии.

Ху Гуй с племянником переглянулись.

– Она совсем идиотка? – воскликнул племянник.

Они стали обсуждать, каким образом юная госпожа Цзюнь собирается избежать больших расходов на лекарства. Девушка могла бы выписывать только дешевые или не назначать их вовсе. В конце концов, именно она ставила диагноз, решение оставалось за ней.

Однако сейчас Цзюнь Цзюлин поступила совершенно иначе.

Теперь Ху Гуй сомневался в том, что она глупа. Он пришел в замешательство.

– Да и какая разница? Она ведь может просто сказать, что другой лекарь выписал неправильное лекарство, а потом назначить более дешевое, – осенило племянника.

Ху Гуй отвесил ему подзатыльник.

– Ты совсем глупый? – прошептал он. – Ты же понимаешь, что это оскорбит остальных врачей? Все вокруг дураки, а она одна такая умная? Да кем она себя возомнила? Божеством? Она собралась заработать хорошую репутацию или хочет навлечь на себя позор?

Старый господин Цзюнь всю жизнь проработал в Жунане лекарем, и то не осмеливался произносить таких громких слов. И откуда только у этой девчонки столько самоуверенности?

Племянник почесал затылок, и его глаза тут же засверкали.

– Эй, если это так, неужели она вызовет массовые недовольства и не сможет больше здесь оставаться и без вмешательства господина Яня? – спросил он.

– Зависит от того, насколько люди глупы, – сердито бросил Ху Гуй и посмотрел на Цзюнь Цзюлин, которая передавала рецепт своему слуге.

– Господин, заберите лекарство, – позвал Лэй Чжунлянь.

Больной встал со своего места. Он все еще выглядел неуверенно.

Рядом с хижиной стоял еще один крытый соломой домик, в котором находился аптечный шкаф. Кто-то был там и отвечал за изготовление и выдачу лекарств.

По толпе пронесся слух, что Цзюнь Цзюлин выкупила здешнюю аптеку и теперь стала единственной, кто отвечал за сбор и изготовление лекарств.

Услышав это, Ху Гуй снова нахмурился.

Купила целую аптеку! Какое расточительство. Тратит столько денег на такую ерунду.

Эти молодые люди действительно ничего не понимают.

Ху Гуй покачал головой и попятился назад, однако случайно на кого-то натолкнулся.

– Разойдитесь, пропустите, – требовал подошедший.

Ху Гуй повернул голову и замер.

В пришедших людях он узнал сотрудников местной денежной лавки Дэшэнчана.

Зачем они здесь? Принесли деньги?

Ху Гуй посмеялся над собственной шуткой.

Но прежде чем улыбка успела сойти с его лица, он заметил, что люди Дэшэнчана вошли в хижину и остановились прямо перед Цзюнь Цзюлин и молодым господином, расположившимся позади нее.

Фан Чэнъюй сидел за спиной собственной жены. Он не мешал ей принимать пациентов, но это не лишало его возможности слушать ее и следить за всем, что она делает.

Калека нуждается в постоянном уходе, бедной Цзюнь Цзюлин приходится беспрерывно за ним присматривать.

Какая занимательная картина.

Обратив внимание на то, с каким почтением сотрудники Дэшэнчана общаются с молодым господином, Ху Гуй принялся выдумывать всякую ерунду. Фан Чэнъюй взял кисть, написал что-то на бумаге и передал ее посетителям. Те приняли ее, снова поклонились и ушли.

Судя по всему, они разменяли серебро.

Однако…

Ху Гуй остолбенел.

А почему они так почтительно ведут себя с ним?

С господином Янем сотрудники Дэшэнчана тоже всегда обращались учтиво.

Неужели семья мужа Цзюнь Цзюлин по-настоящему богата?

Ху Гуй невольно преградил дорогу одному из людей Дэшэнчана, когда те проходили мимо. Он знал этого человека, поскольку несколько дней назад имел дело со свидетельством о праве владения землей.

– Братец Сяо Бань, – шепотом позвал он, указывая на хижину. – Много денег они обменяли?

Сотрудник денежной лавки по имени Сяо Бань странно покосился на него.

– Каких денег? – встречно спросил он.

Ху Гуй цокнул языком.

– В смысле? Вы что, просто так дали ему деньги?

Сяо Бань улыбнулся.

– Не просто так, – ответил он. – Более того, это даже не наши деньги. Они принадлежат ему.

Что это значит?

Ху Гуй ничего не понял и лишь моргнул.

Слегка озадаченный Сяо Бань похлопал его по плечу.

– Ху Гуй, ты что, не признал нашу молодую госпожу? – спросил он, а затем указал на юношу в хижине. – А это наш молодой господин. Деньги Дэшэнчана нам не принадлежат, они все его.

Ничего себе!

Глаза Ху Гуя стали просто огромными.

– Дядя, дядя! – сломя голову мчался к нему племянник.

Не находивший себе места Ху Гуй немедленно схватил его.

– Ну что там? – с нетерпением спросил он.

– Дядя, я все узнал. Родственники старого господина Цзюня – это семья Фан, владеющая Дэшэнчаном! – ответил он, задыхаясь. – То есть семья Фан – это семья матери юной госпожи Цзюнь. А теперь она вышла замуж за своего младшего двоюродного брата и стала молодой госпожой Дэшэнчана!

Ху Гуй застыл на месте.

Он вдруг вспомнил, что родственники семьи Цзюнь в самом деле носили фамилию Фан. В то время семья Фан передала кучу приданого, и ему уже тогда показалось, что они весьма богаты.

Однако у семьи Цзюнь было не так уж много родственников, да и сама семья состояла из нескольких человек. Свадьба прошла без лишнего шума. К тому же после женитьбы господин Цзюнь почти сразу заступил на службу и в течение двух-трех лет не возвращался. Вот все вскоре о нем и забыли, что уж там говорить про семью его жены, госпожи Цзюнь.

Жунань – маленький город. Денежная лавка Дэшэнчана открылась здесь всего несколько лет назад, к тому времени старый господин Цзюнь уже скончался.

Кто же знал, что эти семьи породнились?!

Еще и Дэшэнчан!

Хотя Дэшэнчан открылся в Жунане совсем недавно, все хорошо знали это название. Это ведь денежная лавка, а денежная лавка означает только одно – деньги.

Помимо провинций Шаньси и Хэнань, денежные лавки семьи Фан были почти везде.

Сколько же у них денег?

Теперь то, что Цзюнь Цзюлин просила назначить любую цену, вовсе не казалось чем-то удивительным. И в том, что она целый месяц собралась бесплатно лечить людей и выдавать им лекарства, тоже не было ничего странного.

– Все-таки она по-настоящему сильна, – пробормотал Ху Гуй.

Глава 22 Мое обещание

– Ну и что с того, что у нее есть деньги?

Когда Ху Гуй только услышал последние новости, господин Янь уже все выведал.

Все-таки действия Цзюнь Цзюлин вызвали в Жунане ажиотаж. Помимо всего прочего, появились сотрудники Дэшэнчана и купили для нее лекарства. Не имело никакого значения, знал ли об этом народ, людям вроде господина Яня все стало известно.

И все же это вызвало интерес и среди простолюдинов.

– Разве наличие денег делает кого-то всемогущим? – усмехнулся господин Янь. – Нельзя помыкать людьми, даже если ты богат. У меня есть свидетельство о праве владения землей, а она ведет себя так, будто не понимает этого.

– Но, господин, касаемо дома… – осторожно напомнил слуга.

– А что с ним? – с криком перебил его господин Янь. – У кого-то есть подозрения, что это сделал я? И где же свидетели и доказательства? Пусть подают жалобу! Посмотрим, займутся ли органы власти этим вопросом.

Слуга не осмелился возразить.

– Разве она не просто использует деньги для добрых дел? Это то же самое, что раздавать бесплатную кашу беженцам, – сказал господин Янь, хлопая себя по толстому животу. – У тебя есть деньги, и ты организовываешь бесплатное лечение и предоставляешь лекарства, народ тебя любит, уважает и рассыпается в благодарностях, и что с того? Делаешь добрые дела и зарабатываешь себе хорошую репутацию. Но других ведь это не касается. Каждый занимается своими проблемами, никто не станет совать нос в чужие дела.

Слуга кивнул.

– Верно, все так и есть. Вся эта толпа лишь гонится за бесплатными лекарствами, – согласился он, поджав губы. – Все они – просто голодранцы без денег, а богачам плевать на ее лекарства. Цзюнь Цзюлин ведь не известный врач, никто не будет ее здесь искать. Да и кто вообще знает, кто она такая?

Господин Янь улыбнулся и кивнул ему.

– А ты умен не по годам, – отметил он, снова хлопнул себя по животу и, расхаживая по крытой дорожке, стал поддразнивать дроздов в клетке. – Хорошая репутация – вещь, безусловно, прекрасная, однако многое зависит еще и от того, насколько она полезна и есть ли от нее кому-то польза. В противном случае это лишь пустой звук и красивая картинка.

И правда, через несколько дней за медицинской помощью в хижину стало захаживать гораздо меньше людей.

Не могли же бедняки постоянно болеть и принимать лекарства.

Те, кто жил далеко, еще не успели приехать, а первая волна нуждающихся из ближайших окрестностей еще не закончила свое лечение. Многие пришли исключительно ради бесплатных лекарств.

Из-за нечистых помыслов некоторых особ возникали споры.

– Почему ты не даешь мне лекарство? У меня же есть рецепт! – донесся из хижины пронзительный голос худощавой женщины. Она вскочила и ударила по столу.

Ху Гуй, который, как и всегда, наблюдал со стороны, подошел чуть ближе.

– Дядя, ее господин Янь прислал? – шепотом поинтересовался племянник.

Ху Гуй покачал головой.

– Конечно же, нет, – ответил он. – Нечто подобное все равно рано или поздно произошло бы, господину Яню незачем тратить на это время.

Ох уж эта молодежь. Слишком юны для того, чтобы понять, какими жестокими бывают люди.

Ху Гуй причмокнул губами и вздохнул.

Небеса не будут к вам справедливы из-за одной вашей доброты.

Бедняки, находившиеся в безвыходной ситуации, уже прощупали почву и узнали все о характере Цзюнь Цзюлин – добрые дела сыграли на руку ее репутации. Разумеется, находились те, кто хотел воспользоваться ее сердобольностью.

В последние несколько дней очень многие приходили исключительно за бесплатными лекарствами.

Эти люди, может, и жили небогато, но вовсе не находились в затруднительном положении. Они приехали не для того, чтобы выжить, а для того, чтобы просто не платить деньги и получить желаемое.

Цзюнь Цзюлин посмотрела на стоявшую перед ней женщину. Лицо девушки оставалось таким же ласковым, как и прежде.

– Госпожа, для лечения вашего заболевания эти лекарства не подойдут, я не могу выдать их вам, – ответила она.

Женщина хлопнула ее по плечу.

– Почему это не подойдут? Я наблюдалась у лекаря Чжоу из Зала Гуйчжи, – сердилась она. – Ты знаешь лекаря Чжоу? Это самый известный врач в Цайчжоу.

Лэй Чжунлянь растерянно покосился на женщину.

Цзюнь Цзюлин наказала ему отвечать за выдачу лекарств. Он занимался только этим и ничем другим.

Фан Чэнъюй, по обыкновению, с огромным интересом следил за происходящим. Он прочитал немало книг и прекрасно знал, какими разными бывают люди. Однако наблюдать за ними в реальности оказалось не менее увлекательно.

Глядя на эту спокойную троицу, Ху Гуй покачал головой.

Теперь он не думал о хромом мальчишке и глуповатом слуге. Его волновало, что отпрыски из богатых семей совсем не понимают, насколько черствы людские сердца.

Спорить с такими бесполезно.

– Не знаю, – прямо ответила Цзюлин. – Неважно, насколько он знаменит. Этот рецепт вам не подходит.

– Ты же совсем еще ребенок, как ты вообще можешь лечить людей? – громко закричала женщина. – Взяла да назвала рецепт лекаря Чжоу неправильным…

Выстроившиеся в очередь позади нее люди начали спорить о чем-то и тыкать пальцами в сторону хижины.

Цзюнь Цзюлин ничего не ответила и улыбнулась.

– Дитя, лекарь Чжоу лично меня осмотрел и назначил лечение. Я уже принимаю эти лекарства какое-то время, однако тот город слишком далеко отсюда. Поскольку ты открыла это место, я позволила тебе взглянуть на рецепт. Неужели тебе непонятно, что так будет лучше для меня? Просто дай мне эти лекарства, – беспомощно продолжила женщина и вновь повернулась к толпе. – Почему ты говоришь, что лекарства мне не подходят, и не даешь их мне? Если тебе не хочется бесплатно осмотреть меня и выдать лекарства, так и скажи! Хватит притворяться благодетелем!

Ее речи завели толпу, люди один за другим соглашались с ней.

– Именно! Прямо скажи, если не хочешь бесплатно нас лечить!

– Так и знал, что возомнила из себя невесть что.

– Еще и заявила, что другой врач ошибся. Эта молодежь только и умеет, что пыль в глаза пускать!

Волна негодования все поднималась.

– Такие вот они, люди. Вдали благоухают, вблизи воняют, – вздохнув, сказал Ху Гуй племяннику. – Сам посуди: когда она только приехала, все пришли в неописуемый восторг; но это лишь потому, что их интересы совпали с ее. А теперь глянь, что творится. Какую шумиху она подняла. Это все, конечно, чудесно, но даже при своем богатстве юная госпожа Цзюнь не сможет заниматься этим всю оставшуюся жизнь. Дашь людям палец, а они всю руку откусят. И месяца не пройдет, как ей придется покинуть Жунань, потому что она просто не сможет здесь оставаться.

Племянник кивнул и с восхищением продолжил наблюдать.

Слушая упреки и бесконечные вопросы, Цзюнь Цзюлин по-прежнему оставалась спокойной.

– Давайте сделаем так, – начала она. – Возьмите лекарства и по своему рецепту, и по тому, который вам выпишу я. Если первые лекарства не сработают, попробуйте мои. Такой вариант вас устроит, госпожа?

Услышав это, женщина оцепенела. Народ замер в изумлении.

Такое разве возможно?

– Хочешь сказать, что дашь мне лекарства по рецепту лекаря Чжоу? – с недоверием спросила женщина. – И вдобавок к ним даешь еще и свои?

Цзюнь Цзюлин с улыбкой кивнула, взяла кисть и выписала рецепт, после чего передала его Лэй Чжунляню.

– Выдай лекарства, – попросила она.

Без лишних вопросов Лэй Чжунлянь подошел к аптечному шкафчику.

Женщина продолжала стоять в ступоре. Она подготовила столько капризных сцен, но ничего из этого не понадобилось. Женщина просто не знала, куда себя деть.

Люди в очереди тоже казались потерянными.

– Так, значит, мы сможем получить лекарства по чужим рецептам? – спрашивали они наперебой.

– Если рецепт окажется правильным, конечно же, сможете. Но если я решу, что вам неверно назначили лечение, я выдам оба набора лекарств, – ответила Цзюнь Цзюлин.

Погодите-ка…

– Но почему? – спросил кто-то из толпы. – Зачем ты это делаешь?

Цзюнь Цзюлин посмотрела на него с таким искренним удивлением, как будто вопрос показался ей невероятно странным.

– Я же говорила, что лекарства Зала Цзюлин очень эффективные и что если я не выполню свое обещание, то испорчу собственную репутацию[11], – ответила она. – Коль уж вы пришли ко мне на осмотр, я должна дать вам гарантию, что с вами все будет хорошо.

В самом деле, она ведь дала обещание. Они и забыли об этом. Вся эта история с бесплатными лекарствами совсем затуманила им разум.

Однако… не похоже ли ее обещание на банальное пожелание богатства во время поздравления в канун Нового года? Разве хоть кто-то по-настоящему разбогател после этих громких речей?

Глава 23 Сказано – сделано

Правда ли она сдержит свое слово?

Умело поставит людей на ноги! Даст им чудесное исцеление! С этим нельзя шутить.

Ее обещание не играло такой уж большой роли. В любом случае они получали от нее бесплатное лечение и лекарства, так к чему поднимать шумиху? Зачем отказываться от столь щедрого предложения?

Споры сошли на нет. Народ снова послушно выстроился в очередь. Теперь, даже если бы Цзюнь Цзюлин заявила, что другой врач ошибся, никто не стал бы перечить. Несогласному все равно бы выдали два вида лекарств: первое – назначенное ею, второе – другим лекарем.

Ху Гуй дар речи потерял.

Что это за дела такие?

На лице его племянника читалось лишь одно: восхищение.

– Как хорошо быть богатым, – заявил он. – Любой вопрос решается деньгами, никаких проблем.

Ху Гуй не нашелся, что ответить. Немного подумав, он двинулся вперед.

Воспользовавшись заминкой, возникшей, когда один пациент направился получать лекарства, а другой еще не зашел, Ху Гуй подошел к Цзюнь Цзюлин и поклонился.

– Юная госпожа Цзюнь, не стоит мне этого говорить, но я все же выскажусь, – начал он. – Не нужно так играть с деньгами, даже если у тебя их много.

Произнося это, он бросил взгляд на Фан Чэнъюя.

– Семья Фан – дельцы, держатели денежных лавок. Как делец может выкидывать деньги на ветер? Не провоцируй семью своей матери, – искренне посоветовал он. – Этот дом того не стоит.

Цзюнь Цзюлин улыбнулась.

– Дядя Ху, я здесь не ради этого дома, – ответила она. – Кроме того, я не разбрасываюсь деньгами просто так.

Не разбрасываешься?

Ху Гуй нахмурился.

– Все, что я потратила, вернется ко мне, – заявила Цзюлин. – Причем очень скоро.

Ничего не понятно. Как она собирается вернуть деньги?

Уже полмесяца Цзюлин бесплатно лечила людей.

Как в следующие две недели она сможет заработать? Это какая-то шутка? Все приходят к ней только из-за того, что платить не приходится! Да кем она себя возомнила? Старый господин Цзюнь никогда не был настолько самоуверенным.

Секундочку. Если подойти к вопросу с другой стороны… Она много лет не возвращалась в родные края. Так каким образом ей удалось унаследовать врачебные навыки старого господина Цзюня?

– Я самоучка, обучалась по семейным медицинским трактатам, – серьезно сообщила Цзюлин.

Ничего себе!

Глаза Ху Гуя округлились.

Самоучка? Это шутка?

– Послушай. Не надейся, что кто-то заступится за тебя, если ты совершишь столько добрых поступков, используя деньги ради завоевания людского доверия, – вздохнув, с глубоким чувством произнес он. – Сама подумай. За столько времени хоть кто-нибудь поинтересовался тем, что случилось с домом?

Цзюнь Цзюлин подняла на него свой взгляд.

– Можешь мне не верить, но я считаю, что все сложилось как нельзя лучше, – ответила она. – Потому что случившееся с домом привлекает ко мне больше внимания, так молва о Зале Цзюлин разлетится еще быстрее.

У нее с головой не все в порядке?

– А что, если людям известно, что произошло на самом деле? – с тревогой спросил Ху Гуй. – Но даже если так, никто не сможет добиться для тебя справедливости.

Цзюнь Цзюлин рассмеялась.

– Справедливость… она мне не нужна. – Девушка посмотрела на Ху Гуя и взмахнула рукой. – Я и так знаю, что правда на моей стороне.

Ху Гуй закатил глаза.

Точно больная.

– Ты… – снова начал он, но кто-то перебил его.

– Лекарь! Лекарь! Лекарь Цзюнь! – громкий безумный голос нарушил здешний покой.

Люди невольно оглянулись на крик. Их взорам предстал высокий худощавый мужчина средних лет, который мчался к Цзюнь Цзюлин, чуть ли не падая. Никто не понимал, почему он настолько взволнован и так сильно размахивает руками.

– Я в порядке, я в полном порядке… я могу вставать, ходить и бегать! – громко кричал он, пробираясь через толпу к хижине Цзюнь Цзюлин.

– Врачеватель, искусный врачеватель! – упав на колени, восклицал он.

Ничего себе!

Испуганный Ху Гуй, которому только что едва не отдавили ноги, шагнул назад.

Что еще за подставной актеришка? Слишком переигрывает!

Вопли мужчины напугали толпу: людей пробила холодная дрожь, и они повернулись в его сторону.

Зеваки загораживали друг другу обзор, но тем, кто оказался снаружи, это не мешало сплетничать и строить догадки.

– В чем дело? Почему вы плачете?

– Ее лечение кому-то навредило?

Юная госпожа семьи Цзюнь вернулась и снова открыла Зал Цзюлин, хотя ее дом кто-то разрушил. Прошло две недели с тех пор, как она прямо среди развалин объявила во всеуслышанье, что Зал Цзюлин открывает свои двери и что в первый месяц работы она не станет брать плату за осмотр и лекарства.

В глубине души все понимали причину возникшей вражды, и у многих на этот счет была своя правда. Что касалось методов лечения Цзюнь Цзюлин, их признавал далеко не каждый.

– Она просто заманивает народ бесплатными лекарствами, лечение юной госпожи Цзюнь на самом деле ненадежное.

– Как такое вообще возможно в ее возрасте?

– Глянь, похоже, она кого-то до смерти довела.

Толпа, подступая все ближе, продолжала перемывать Цзюлин косточки. Но вдруг их прервали.

– Вовсе нет! Дали Хайпин вылечился! – развернувшись, громко закричал стоявший перед ними мужчина.

Дали Хайпин?

Каждый житель Жунаня знал это имя.

Он носил фамилию Гэн, а не Дали, и звали его Хайпин. В возрасте пятнадцати лет он представлял Жунань в соревнованиях по поднятию тяжестей, и прославился тем, что пятнадцать раз поднял шест длиною в семь чи[12] и диаметром три с половиной цуня и одержал победу. Поэтому его и прозвали Дали, что означает «огромная сила».

Хайпин был рабочим и таскал камни в шахте за пределами города. Отец его рано умер, и овдовевшей матери пришлось в одиночку растить сына. Поэтому в столь юном возрасте он отправился работать в шахты. К счастью, Хайпин от природы обладал сверхчеловеческой силой, поэтому смог заработать целое состояние.

Жители Жунаня и глазом моргнуть не успели, как Хайпин женился и завел детей. Он также продолжал содержать свою мать. Хайпин собирался еще несколько лет потаскать камни, а потом взять землю в аренду. Жизнь его семьи складывалась наилучшим образом, однако в один прекрасный день, работая в шахте, он получил травму.

Его ранение оказалось совсем несерьезным – всего лишь царапина, которая зажила спустя несколько дней. Но кое-что необычное все же произошло – Хайпин не мог разогнуться. К скольким бы врачам он ни обращался, все уверяли, что нет причин для беспокойства. Деньги стремительно иссякали, а лекарства он принимал целыми пачками, но лучше ему не становилось. В конце концов Хайпину стало трудно даже ходить, а о работе в шахтах не приходилось и думать.

Дали Хайпин слег, и жизнь семьи Гэн пошла под откос. С большим трудом купленный дом пришлось продать, и семья перебралась в хижину на улице. Мать Хайпина ослепла от множества пролитых слез, а жене осталось разве что торговать собой, чтобы выплатить все долги. Трое детей каждый день попрошайничали, а Хайпин оказался прикован к постели и бесчисленное множество раз пытался покончить с собой, чувствуя себя виноватым перед семьей.

Потеряв последнюю надежду, Хайпин решил просто дождаться смерти своей матери и отправиться следом за ней.

Когда разлетелась молва о бесплатном приеме в Зале Цзюлин, ослепшая мать Хайпина не удержалась и вместе с тремя детьми помогла сыну добраться до Цзюнь Цзюлин. Прошлые лекарства не возымели эффект, но кто знает, может быть, другие подействуют?

Они уже много лет не обращались к врачам, так что Хайпин ничего не принимал.

Юная госпожа Цзюнь, оказавшаяся старше ребенка Хайпина всего на несколько лет, сделала мужчине иглоукалывание и приготовила для него массу лекарств для наружного применения. Семья не слишком на что-то надеялась, поэтому очень удивилась, когда уже спустя три дня Хайпин смог самостоятельно встать, а через десять – выпрямиться и даже побежать.

Растрепанный и грязный, Хайпин стоял на коленях и рыдал во весь голос.