— Ты знаешь, что такое колдовская книга?
— Да, хозяин. — Демон съежился в центре пентаграммы — он все еще помнил о пережитых муках, помешавших ему явиться на предыдущий зов.
— Отлично. Отправишься вот сюда.
Бердуэлл показал на здание, отмеченное на карте. Существо восприняло информацию, хотя видело город по-своему, представляя его гораздо сложнее и нагляднее.
— Отправишься в этот дом самым коротким путем. Возьмешь колдовскую книгу из квартиры номер тысяча четыреста семь и немедленно принесешь сюда, используя тот же маршрут. И смотри, чтобы тебя никто не видел.
— Я должен подкрепиться, — мрачно напомнило хозяину исчадье ада.
— Ладно, по дороге можешь перекусить. Но книга нужна мне как можно скорее. Понятно?
— Да, хозяин. — Придет время, и он усмирит голод этим самым «хозяином», который сейчас его вызывает. Это ему уже обещано.
Тварь чувствовала, как Верховный демон, которому она служила, выжидает. Чувствовала, что бешенство повелителя растет с каждой минутой по мере того, как она удаляется все дальше от узора, обозначающего имя. И знала, что почувствует эту ярость еще сильнее, когда вернется обратно из этого мира.
По дороге существо встретило много живности, и, так как было из чего выбрать, оно насытилось наконец там, где оборванная жизнь вписывалась в имя другого повелителя демонов. Чтобы закончить это, второе имя, понадобится еще четыре смерти, но возможно, тот защитит его от первого, получив шанс контролировать врата.
Сатанинское отродье не знало надежды, ибо надежда была вообще чужда его племени, но понимало, что такое подвернувшийся шанс, и не преминуло этим шансом воспользоваться.
Быстро насытившись, оно осторожно продолжило путь, чтобы не привлечь внимание той силы, которая помешала ему явиться в сей мир прошлой ночью. Исчадье ада уже сражалось с этой силой в прошлом и не имело никакого желания повторить борьбу сейчас, не имея какой-либо поддержки.
Оно ощутило присутствие колдовской книги, приблизившись к зданию, указанному хозяином. Расправив крылья, существо спланировало ниже, призрачной тенью на фоне звезд, и опустилось на балкон. Зов книги усилился: темная сила реагировала на приближение демона.
Оно почуяло поблизости живность, но не смогло распознать ее; слишком медленная для демона и слишком быстрая для смертного. Существо ничего не понимало, хотя, впрочем, ему это было необязательно.
Металл вокруг стекла, который оно обнюхало, не произвел впечатления. Мягкий металл, поделка смертных.
«Оставайся невидимым».
Если оно не видело улицы, значит, и живность на улице не видела его. Сатанинское отродье всадило когти в раму и вырвало окно из пазов.
Капитан Роксборо шагнул вперед, раскинув руки, не сводяс лезвия серых глаз.
— Не думаешь же ты... — начал он. Только молниеносная реакция спасла его в момент, когда лезвие прочертило в воздухе стремительную дугу. Капитан отпрыгнул назад. Бок его просторной рубахи был распорот, но кожа под ней оказалась не задета. С великим усилием он сдержал гнев. — Я начинаю терять с тобой терпение, Смит.
Руки Генри замерли над клавиатурой. С балкона донесся какой-то звук. Негромкий — напоминающий шелест мертвой листвы на ветру, — но совершенно не характерный для этих мест.
Через мгновение Фицрой уже был в гостиной. Удушающий запах гниющего мяса предупредил о том, что его там ждет. По двухсотлетней привычке рука потянулась к бедру, хотя шпагу он не носил с XIX века. Единственное его оружие, армейский револьвер, было завернуто в клеенку и спрятано в подвале дома. Вряд ли у него найдется время за ним сбегать...
Существо, держащее в когтях стеклянную дверь, стояло, бесформенным силуэтом выделяясь на фоне ночи. Оно почти заполнило собой крошечный тамбур между столовой и балконом.
К зловонию примешивался запах свежей крови, означавший, что демон совсем недавно насытился, и напомнивший Генри о собственных потребностях. Вампир набрал в легкие воздух и с шумом выдохнул. Какое непростительное легкомыслие — не защитить собственный дом! Открытая пентаграмма вроде той ловушки, которую он приготовил на берегу реки... Ему следовало бы догадаться. А теперь вот что получилось.
— Тебя не просили появляться здесь, демон!
Огромные желтые глаза без век глянули в его сторону, лицо уродливо исказилось, когда существо заговорило.
— Мне приказано, — ответило оно и швырнуло в него дверь.
Генри метнулся вперед, и стекло, не причинив ему вреда, разбилось вдребезги на том месте, где он только что стоял. Фицрой увернулся от когтей, подпрыгнул и ударил обоими кулаками по голове демона Удар обрушился словно на влажную губку, тотчас восстановившую форму. Не успел Генри опуститься на пол, как тварь отшвырнула его на кофейный столик, который разлетелся в щепки. Фицрой перевернулся, едва успев избежать смертельного выпада, и с трудом вскочил, держа в руке металлический обломок ножки стола.
Следующим выпадом демон распорол ему руку ниже локтя.
Подавив крик, Генри зашатался, чуть не упал, но сумел всадить обломок в бедро противника.
Огромное крыло почти накрыло Фицроя, но паника придала ему сил, и вампир высвободился, чувствуя, как под каблуками что-то хрустит. Он принял плечом удар, нацеленный в горло, и рухнул, успев вцепиться в ногу демона и потянуть ее за собой. Затылок существа оказался более упругим, чем телевизор Генри, но не намного.
— Фу, Оуэн! Тихо! — Миссис Хьюз, с трудом удерживая натянутый поводок, изловчилась зацепить дверь и закрыть ее, прежде чем Оуэн, который зашелся истерическим лаем, рванул вперед и вытащил ее в коридор. — Оуэн, да умолкни же!
Лай гулко разносился по холлу, став громче прежнего. Между квартирами была приличная звукоизоляция, поэтому всегда казалось, что шум доносится из холла. Миссис Хьюз поняла, что нужно срочно вывести Оуэна из здания.
В конце коридора открылась дверь, откуда показался едва знакомый сосед. Это был отставной военный, у которого тоже жили собаки, два комнатных песика, чей лай теперь доносился сквозь раскрытую дверь — несомненно, в ответ на безумство Оуэна.
— Что с ним такое? — завопил сосед, подойдя поближе, чтобы хозяйка мастиффа его расслышала.
— Не знаю. — Миссис Хьюз споткнулась и чуть не упала, когда Оуэн внезапно навалился всей мощной тушей на дверь Генри Фицроя и принялся скрести по ней лапами, а потом попытался сделать подкоп. Миссис Хьюз попробовала оттащить его, но безуспешно. Она ломала голову, чем это мистер Фицрой не угодил ее любимцу — хотя, конечно, в данный момент хозяйку мастиффа более всего занимало, не выселят ли ее вместе с ним за злостное нарушение тишины. — Оуэн! Сидеть! — Пес даже ухом не повел.
— Он никогда прежде так себя не вел, — оправдывалась миссис Хьюз. — Поднял вдруг лай ни с того ни с сего, словно в него бес вселился. Я подумала, если его вывести...
— Во всяком случае будет потише, — согласился сосед. — Вам помочь?
— Да, если вам не трудно. — В голосе женщины уже слышалось отчаяние.
Они вдвоем кое-как затащили захлебывающегося лаем мастиффа в лифт.
— Ничего не понимаю, — задыхаясь, проговорила миссис Хьюз. — Обычно он и мухи не обидит.
— И сейчас никто не пострадал, если не считать нескольких пар барабанных перепонок, — успокоил ее сосед, убирая колено, блокировавшее двери лифта.
Из шахты лифта еще некоторое время доносился басистый грудной лай Оуэна, которому вторил заливистый лай его собственных собачонок. Потом вдруг все стихло так же неожиданно, как и началось. Мужчина, нахмурив брови, еще какое-то время постоял на лестничной площадке. Послышалось финальное завывание, после которого наступила полнейшая тишина. Качая головой, он вернулся к себе в квартиру.
Роняя капли тягучей желтой жидкости, сочившейся из нескольких ран, существо подхватило колдовскую книгу и заковыляло на балкон. Список имен и заклинания делали эту книгу демонических знаний неприятно тяжелой, таких неподъемных вещей оно до сих пор не таскало. К тому же существо было ранено. Тот несмертный, с которым оно сражалось, нанес ему серьезные увечья. Почти все его тело беспрерывно меняло окраску, переливаясь от серого и пятнисто-черного до черного и пятнисто-серого. Мембрана правого крыла была порвана.
Исчадье ада должно было принести колдовскую книгу хозяину, но вначале ему было необходимо насытиться. Спуститься вниз с высокого здания оно могло и с поврежденным крылом, но, оказавшись внизу, должно было как можно быстрее найти какую-нибудь живность, чтобы восстановить силы. Дичи вокруг хватало. Оно полагало, что охота будет легкой.
Существо спрыгнуло в ночь, оставив после себя желтый блестящий след.
Миссис Хьюз улыбалась, слушая, как Оуэн носится по кустам. К ее огромному облегчению, пес успокоился еще в лифте и с той минуты вел себя как шелковый. Словно угадав ее мысли, мастифф выбежал на поляну, проверил, на месте ли хозяйка, радостно тявкнул и снова унесся прочь.
Его хозяйка знала, что по правилам должна была держать пса на поводке даже в лощине, но когда они выходили вечером погулять и вокруг никого не было, она всякий раз давала ему побегать — к их обоюдному удовольствию. Ни пес, ни сама миссис Хьюз не любили болтаться на разных концах поводка.
Сунув руки в карманы, женщина съежилась от внезапно налетевшего холодного ветра. Раньше, когда она была девочкой, весна наступала еще до Пасхи и никогда не приходилось надевать перчатки в середине апреля. Снова налетел ветер, и миссис Хьюз недовольно сморщила нос. Похоже, в той стороне лежал труп какого-то животного, размером с енота, не меньше, пребывающий на последней стадии разложения. Но что еще хуже, судя по тому, как шелестели кусты, ее питомец уже успел найти эту падаль и сейчас, несомненно, готовился повалять ее лапами.
— Оуэн! — Она сделала несколько шагов, разматывая поводок. — Оуэн! — Мерзкий запах гниющего мяса стал сильнее, и женщина вздохнула. Сначала собачья истерика, а теперь вот это... Придется остаток ночи провести, купая собаку. — Оу...
Демон вырвал вторую половину слова из ее горла, поймал падающее тело второй рукой и припал к ране зияющим отверстием, служившим ему пастью. Шумно высасывая кровь, существо начало переваривать эту субстанцию, столь необходимую ему в данный момент для того, чтобы затянулись раны. В следующую секунду оно зашаталось и едва не выронило добычу, когда на спину ему, раздирая когтями плечи, обрушилась какая-то туша Сатанинское отродье издало рык и, роняя из пасти капли крови, обернулось.
Оуэн оскалился, прижал уши к голове и тоже зарычал; когда он снова ринулся в атаку, его рык стал скорее похожим на вой. Подпрыгнув, мастифф получил скользящий удар и тяжело приземлился на три лапы, его темно-бежевое плечо стало почти черным от крови. Обезумев от близости демона, пес снова зарычал и вцепился в болтавшийся кусок крыла, размалывая его мощными челюстями.
Прежде чем Оуэн успел напрячь свои мощные мышцы, демон пинком подбросил его в воздух. Длинный коготь прошел под ребром, утонув в теле мастиффа на шесть дюймов, и вспорол ему брюхо, из которого прямо в грязь вывалились блестящие внутренности.
Слабо мотнув головой в последний раз, Оуэн сумел еще больше порвать и без того поврежденную мембрану крыла, затем огонь, горевший в его глазах, медленно потух, и, издав последний вой, полный ненависти, пес испустил дух.
Но даже мертвый он не разомкнул челюсти, и демону, прилагая немалые усилия, пришлось расцепить их, чтобы высвободиться.
Минут через десять в лощину спустилась молодая парочка, искавшая укромный уголок. Тропа здесь была каменистой, крутой и вдвойне опасной для тех, чьи глаза не успели привыкнуть к темноте. Молодой человек шел чуть впереди, держа за руку подругу, — он вовсе не из-за галантности проверял тропу, просто ему больше, чем ей, не терпелось добраться до хотя бы мало-мальски подходящего для их намерений места.
Когда он начал падать, замолотив второй рукой по воздуху, девица разжала пальцы, чтобы кавалер не утащил ее за собой. Тот свалился на землю, причем раздался звук, словно он угодил в лужу, и несколько секунд лежал не двигаясь, вглядываясь в тень, где она ничего не могла разглядеть.
— Пэт!
Вместо ответа парень захныкал, кое-как вскочил и попятился. Руки и колени у него были темными, как от грязи. Девушка поморщилась, пытаясь вспомнить, где же она могла ощущать такой мерзкий запах.
— Пэт!
Глаза его округлились, как плошки, поблескивая белками, а изо рта по-прежнему не вырывалось ни звука.
Девушка нахмурилась и, сделав два осторожных шага вперед, присела на корточки. Земля под пальцами была мокрой и слегка липкой. Гадкий запах усилился. Постепенно ее глаза привыкли к темноте, и тогда, разглядев то, что было перед ней, она, позабыв обо всех приличиях, закричала во все горло. И продолжала кричать еще долго.
Вики сощурилась, отчаянно пытаясь поймать далекие размытые огни в фокус. Она знала, что яркий белый луч, светивший в лощине, — наверняка прожектор полицейской машины, хотя саму машину не видела. До нее доносился рокот возбужденных голосов, но толпы она тоже не могла разглядеть. Час был поздний. Генри давно ее ждал. Но, возможно, она могла здесь помочь... Держась одной рукой за бетонный забор вокруг головного офиса какой-то фирмы, женщина свернула на площадь Святого Павла и пошла на свет.
Ее никогда не переставало удивлять, как быстро любое происшествие собирает толпу, даже в понедельник после полуночи. Неужели никому из этих людей не нужно завтра утром идти на работу? Мимо с визгом пронеслись еще две полицейские машины, а пара молодых людей, спешащих поглазеть на любопытное зрелище, чуть не сбила ее с ног. Но Вики почти не обратила на них внимания. Время после полуночи...
Не отрывая пальцев от бетонного ограждения, она пошла быстрее, пока один из голосов, перекрывший гул толпы, не заставил ее остановиться на месте.
— ...У нее нет горла, в точности как у остальных.
Фицрой ошибся. Демон снова вышел сегодня на охоту. Хотя, почему здесь, практически в центре города, вдали от намеченного символа? Генри, подчинившись внутреннему голосу, остался сегодня дома...
— Проклятье! — Полагая, что ноги сами понесут ее вперед, Вики повернулась и пустилась бежать, прокладывая себе дорогу сквозь непрерывный поток прибывающих зевак. Она споткнулась о незамеченный бордюрный камень тротуара, задела плечом какой-то расплывчатый предмет, который вполне мог оказаться столбом, и налетела по крайней мере на трех человек, слишком медлительных, чтобы вовремя перед ней не расступиться. Ей нужно было как можно быстрее попасть к Генри.
Когда она добежала до его дома, мимо промчалась «скорая помощь», за которой рванула, словно стая птенцов, целая группа людей, потянувшихся гуськом по подъездной аллее. Машина тем временем, скрипя тормозами, обогнула угол и выехала на площадь Святого Павла. Охранник при входе, должно быть, примкнул к зевакам, потому что, когда Вики оказалась в вестибюле, на месте его не было.
— Пропади все пропадом!
Она протянула руку и нащупала кнопку, открывавшую внутреннюю дверь, но тут подтвердились ее опасения: уходя, охранник запер дверь, а ключ унес с собой. Охваченная яростью и беспокойством, не в силах даже выругаться, Вики рванула дверь. К ее удивлению, та распахнулась, протестующе скрипнув замком, металлический язычок которого, как видно, не попал в гнездо. Вики ворвалась в здание, потратив целую секунду — сказалась старая привычка, — чтобы тщательно закрыть за собой дверь, промчалась по внутреннему вестибюлю и принялась давить все кнопки лифтов.
Она прекрасно знала, что бесполезно без конца нажимать на кнопку вызова — лифт быстрее не придет, — и все равно не могла удержаться от этого.
Лифт поднимался на четырнадцатый этаж бесконечно долго. Подъем словно занял несколько дней... может быть, даже месяцев. Адреналин швырял ее от стены к стене. Дверь в квартиру Фицроя оказалась запертой. Вики была настолько уверена, что с Генри приключилась беда, что ей даже в голову не пришло постучать. Пошарив в сумке, она вытащила несколько отмычек и сделала несколько глубоких вздохов, чтобы успокоить дрожь в руках. Страх подстегивал ее: «Торопись!», но женщина заставила себя медленно вставить нужную отмычку и еще медленнее совершить ряд манипуляций, чтобы вытолкнуть ключ с другой стороны.
Спустя несколько бесконечно долгих мучительных мгновений, когда она уже решила, что ей не справиться с дорогим замком, и всем сердцем призывала на помощь Грязного Гарри[13], чтобы тот пришел и снес дверь с петель, в замке щелкнул последний кулачок. Вики вновь начала дышать, благодаря Господа, что строители не установили здесь электронику. Она швырнула отмычки в сумку и рывком открыла дверь. Ветер, врывавшийся со свистом с балкона, почти успел развеять зловоние, остались лишь миазмы гниения. И снова Вики вспомнила о той старушке, тело которой они нашли жарким летом спустя шесть недель после смерти, но на этот раз ее воображение пририсовало к трупу голову Фицроя. Вики знала, что невыносимый запах оставлен демоном, но ее нутро упрямо с этим не соглашалось.
— Генри!
Она потянула за собой дверь, захлопнула ее и принялась шарить в поисках выключателя. Тьма такая, хоть глаз выколи. В эту самую минуту Генри мог лежать мертвым у ее ног, а она даже не подозревала...
Вампир лежал, но не у ее ног. Он валялся, придавленный спинкой дивана, наполовину скрытый сорванной обивкой. И он не был мертв. Мертвые обычно лежат в такой позе, какую живым не повторить никогда.
Ступить здесь было некуда — повсюду блестели осколки стекла, словно Генри устроил у себя в квартире ледяное поле. Балконная дверь, кофейный столик, телевизор — Вики опытным взглядом оглядела место катастрофы, отмечая разноцветные осколки по мере передвижения по комнате. Н-да, следует отметить, что Фицрой все-таки был в лучшем состоянии, чем его квартира.
Вики с трудом прикрыла дверь на балкон — ей мешали засыхающие липкие лужицы желтого цвета, — затем опустилась на колено возле дивана и прижала пальцы к шее Генри. Его пульс был таким медленным, что казалось, будто сердце перед каждым ударом раздумывает.
— Может, для него это норма? Откуда мне, черт возьми, знать, что нормально для вампиров, а что нет?
Стараясь действовать как можно осторожнее, женщина высвободила его из обивки и обнаружила, что каким-то чудом ни одна кость не переломлена. Осторожно выпрямляя Фицрою руки и ноги, она отметила, что тело у него очень тяжелое. На секунду ей пришел на ум дикий вопрос: последствие ли это вампирской сущности или же обычная наследственность, хотя сейчас это не имело значения. На теле его было несколько резаных и рваных ран — от осколков стекла и от когтей демона, как решила Вики.
Даже самые глубокие раны почти не кровоточили.
Кожа его была прохладной и влажной, глаза закатились под веки, а сам вампир абсолютно ни на что не реагировал. Он явно находился в шоке. Вики не знала, насколько верны все эти легенды о вампирах, но в одном они точно ошибались. Генри Фицрой обладал не большим бессмертием, чем она. Сейчас он умирал на ее глазах.
— Проклятье. Проклятье! ПРОКЛЯТЬЕ!
Перевалив одной рукой тело Генри на распоротые подушки, другой рукой она поставила спинку дивана вертикально, снова опустилась рядом на колени и потянулась за сумкой. Маленькое лезвие складного ножа было самым острым — Вики редко им пользовалась, — поэтому сейчас она прижала его к своему запястью. Кожа под ним прогнулась, и Вики, прежде чем надавить сильнее, молча помолилась, чтобы это сработало и чтобы легенды на этот раз не солгали.
Разрез оказался не таким болезненным, как она ожидала. Она прижала запястье к его губам и принялась ждать. Изо рта Генри выкатилась алая капля и прочертила красную линию по щеке.
Затем горло вампира дернулось, и он сделал конвульсивный глоток. Вики почувствовала, как его губы буквально впились в ее запястье и язык один раз, потом второй жадно прошелся по кровоточащему разрезу. По спине Вики пробежали мурашки, и она инстинктивно крепче прижала ранку к его рту.
Фицрой начал насыщаться, сначала как безумный, затем более спокойно, когда понял, видимо, что жизнетворный источник у него не отнимут.
«Он поймет, когда нужно остановиться? — Вики затрудненно дышала, все тело отзывалось на то, что происходило сейчас с ее рукой. — Сумею ли я остановить его, если он сам этого не сделает?»
Прошло две минуты, три, а она продолжала смотреть, как вампир насыщается: все это время он воплощал собой только одно — голод. Происходящее напомнило ей о младенце у груди, и от этой мысли она ощутила, как под курткой, свитером и бюстгальтером у нее напряглись соски. Теперь она поняла, почему так много историй о вампирах связывали кровь и секс — это было одно из самых интимных таинств, в которых она когда-либо участвовала.
Сначала была боль, а потом была кровь. Ничего, кроме крови. Весь мир превратился в кровь.
Она смотрела, как к нему возвращается сознание, его рука шевельнулась и обхватила ее запястье, крепче прижав ко рту.
Теперь он чувствовал то живое существо, которое дарило ему свою кровь. Чувствовал и запах, слышал его, узнавал и сражался с красным туманом, означавшим, что еще немного — и эта жизнь станет его жизнью. Как легко поддаться голоду...
Она видела, как Генри борется сам с собой, когда сделал последний глоток, а затем оттолкнул ее руку. Вики ничего не поняла. Она чувствовала его голод как собственный, поэтому подняла руку и снова прижала запястье к его рту, алые капли по-прежнему сочились из пореза.
На этот раз он оттолкнул руку столь энергично, что Вики удивилась, а от его пальцев на запястье остались белые отметины. К сожалению, на большее сил у него не хватило, и вампир снова обмяк, привалившись головой к ее плечу.
Рука, ощутившая на себе его железную хватку, ныла. Боль помогла немного рассеять туман, хотя мысли по-прежнему давались ей с отчаянным трудом. Вики пошевелилась, и все вокруг поплыло. Тогда женщина поняла, выкарабкиваясь из темноты, почему он заставил себя остановиться. Она не могла дать ему столько крови, сколько ему было нужно. Иначе она бы погибла.
— Черт, черт, черт! — Это было не очень действенно, но Вики почувствовала себя лучше.
Устроив его на диване, она легкими хлопками сверху донизу нашла связку ключей в кармане — если ей предстояло спасти жизнь Генри, то нечего было тратить время на возню с отмычками. Ему нужна еще кровь. Значит, придется найти Тони. Больше некого.
Вики резко поднялась с дивана и тут же пожалела об этом: все поплыло куда-то в сторону и до двери она еле доковыляла, хотя намеревалась пробежать. Как ему удалось выпить так много за такое короткое время? Тяжело дыша, женщина вышла в коридор и побрела к лифту.
— Боже мой, это же Оуэн!
Оуэн? Грег, действуя локтями, пробрался в первый ряд толпы. Если мастифф ранен, то его помощь может понадобиться миссис Хьюз.
Мастифф был больше чем ранен. Челюсти Оуэна были раздвинуты с такой силой, что голова пса треснула пополам.
А миссис Хьюз уже ничем нельзя было помочь.
Ей предстояло добраться до Йонг и Блуар, но тело отказывалось подчиняться. Головокружение усилилось, вместо того чтобы отступить, и ее шатало от стен к фонарным столбам и обратно, но она упрямо продолжала идти вперед. Однако, дойдя до Черч-стрит, Вики засомневалась, стоит ли ей и дальше упрямиться.
— Привет, Победа.
Сильные руки подхватили ее, когда она начала падать. Она вцепилась в джинсовую куртку Тони, и мостовая перестала угрожающе приближаться, грозя встретиться с ее лицом.
— С тобой все в порядке, Победа? Видок у тебя дерьмовый.
Вики оттолкнулась от его груди и вместо куртки схватила за руку. Как, черт возьми, сказать ему такое?
— Тони, мне нужна твоя помощь.
Парень внимательно всмотрелся в ее лицо прищуренным взглядом светлых глаз.
— Тебе кто-то дал взбучку?
Вики покачала головой и тут же горько пожалела об этом.
— Нет, здесь другое. Я...
— Ты что, подсела на наркотики?
— Конечно, нет! — Невольное возмущение позволило ей выпрямиться.
— Так что с тобой случилось, прах тебя побери? Еще двадцать минут назад ты вроде была в порядке.
Она щурилась, глядя на него, в уличном освещении перед глазами по-прежнему все расплывалось. Вид у него был скорее обозленный, чем встревоженный.
— Я объясню по дороге.
— А кто сказал, что я куда-то иду?
— Тони, прошу тебя...
Та секунда, что он размышлял, была самой длинной в ее жизни.
— Так и быть, все равно пока делать нечего. — Парень позволил ей потащить себя вперед. — Только смотри, растолкуй мне все как есть.
Грег, тараща глаза, старался разглядеть хоть что-то из-за спины крепыша-полицейского. Все, что он увидел: кроссовку миссис Хьюз с заляпанной красными пятнами подошвой и часть ноги в спортивном костюме, — остальное закрыл собой коронер, сидевший на корточках. Бедная миссис Хьюз. Бедный Оуэн...
— Сомнений нет. — Коронер выпрямился и подал знак двум санитарам, чтобы те позаботились о теле. — Такие же раны, как и у остальных.
По толпе пробежал взволнованный ропот. Такие же, как у остальных. Вампир!
Услышав это, один из полицейских следователей обернулся и злобно посмотрел на вершину холма.
— А что здесь делают эти люди? Отгоните их за машины! Живо!
Грега оттеснили вместе с остальными, но, погруженный в собственные мысли, он не обращал внимания на разговоры вокруг себя. Несмотря на поздний час, старик узнал в толпе немало жильцов его дома. Генри Фицроя среди них не было. Грег признал, что многих других он тоже недосчитался, но отсутствие мистера Фицроя неожиданно приобрело в его глазах особую значимость.
Оуэн, ласковый со всеми подряд, терпеть не мог Генри Фицроя.
Не в силах забыть выражение, промелькнувшее на лице молодого человека, и тот ужас, который оно в нем вызвало, охранник не сомневался, что мистер Фицрой был способен на убийство. Тогда возникал следующий вопрос: действительно ли он убил женщину и собаку?
Пробравшись сквозь толпу, Грег поспешил обратно на Блуар-стрит. Настало время получить кое-какие ответы.
Вампиры. Демоны. Тони пощелкал ногтем по зубам, настороженно вглядываясь в лицо Вики.
— Почему ты решила поделиться таким секретом именно со мной?
Женщина привалилась к стене лифта и потерла себе виски. И в самом деле, почему?
— Потому что ты оказался поблизости. Потому что ты у меня в долгу. Потому что я верю, что ты не выдашь тайны.
Удивление на лице Тони сменилось удовлетворенным выражением. Давненько ему никто не доверял. По-настоящему не доверял. Он улыбнулся, вдруг сразу помолодев на несколько лет.
— Это все взаправду? Без балды?
— Без балды, — устало подтвердила Вики.
Осторожно ступая между осколками стекол, Тони подошел к дивану и ошарашенно уставился на Генри.
— Не очень-то он смахивает на вампира.
— А что ты ожидал увидеть? Смокинг и гроб? — За время ее отсутствия никаких перемен не произошло; если Фицрой выглядел не лучше, то, во всяком случае, и не хуже.
— Эй, остынь, Победа. Все это довольно необычно, ты так не считаешь?
Она вздохнула и убрала золотисто-рыжую прядь со лба Генри.
— Знаю. Извини. Просто я очень волнуюсь.
— Ладно. — Тони похлопал ее по руке, подходя к дивану. — Понятно, что волнуешься. — Он глубоко вздохнул, вытирая ладонь о джинсы. — Чего делать?
Вики показала ему, где опуститься на колени, затем поднесла к его запястью лезвие ножа.
— Может, лучше я сам? — предложил он, когда женщина замешкалась.
— Действуй.
Кровь Тони выглядела очень красной на фоне бледной кожи, а когда Вики поднесла его запястье к губам Генри, то почувствовала, что рука мальчишки дрожит.
«Чем, черт возьми, я занимаюсь? — спросила она себя, когда Генри начал сосать, а на лице Тони неожиданно появилось блаженство. — Поставляю живой товар для вампира...»
Снова кровь, но на этот раз голод был не так силен, и сознание возвращалось гораздо быстрее.
— Он в самом деле высасывает кровь. Он настоящий...
— Вампир. Верно.
— Ощущение такое... э-э... интересное. — Он слегка заерзал и поддернул штанину джинсов.
Помня собственные ощущения и радуясь, что Тони не может видеть ее вспыхнувших щек, Вики скинула куртку и направилась в ванную, задаваясь вопросом, найдется ли у современного вампира что-нибудь полезное в аптечке. В сумке она всегда носила с собой небольшой набор для оказания первой помощи, но раны Генри внушали опасение: простыми средствами тут не обойтись, хотя, если понадобится, она что-нибудь придумает.
К удивлению Вики, у современного вампира нашлись и пластырь, и бинты. Забрав их и прихватив также две влажные махровые мочалки, полотенце и банный халат, висевший на двери, она поспешила обратно в гостиную, держась за стены и мебель.
Сначала она позаботится о глубоком порезе на руке Генри, а потом отдохнет. Может быть, даже пару дней.
Повозившись немного с ключами, Грег открыл шкафчик в комнате игр и достал деревянный молоток для игры в крокет.
— Обыкновенная предосторожность, — сказал он себе, осматривая орудие. — Просто разумная предосторожность.
Стараясь не думать о глубине и серьезности раны, Вики промыла ее и, сведя вместе рваные края, наложила повязку. Рука Генри подрагивала, но он не попытался ее отнять.
Тони тщательно отводил взгляд.
Вместе с сознанием пришло замешательство. Чьей кровью он насыщается? Он безошибочно угадал запах Вики, но этот юноша был ему незнаком.
Он чувствовал, как возвращаются силы и тело залечивается по мере того, как он впитывает в себя кровь, в которой не было острой необходимости. Единственное, что сейчас ему требовалось, — это время.
— Думаю, все.
— Он что, остановился?
Тони приподнял запястье.
— Именно это обычно и означает слово «все». — Разрез на его запястье не затянулся, но только одна крошечная капелька крови скатилась под грязный манжет джинсовой куртки.
Вики подалась вперед.
— Генри!
— Погоди, Победа. — Тони перекатился на пятки и поднялся. — Если ты собралась его будить, тогда я смываюсь.
— Почему?
— Он меня не знает, и я думаю, лучше пусть меня здесь не будет, когда ты станешь убеждать его, что я ни в жизнь не проболтаюсь.
Подумав как следует, Вики рассудила, что, пожалуй, парень говорит дело. Она понятия не имела, как Генри воспримет тот факт, что его тайна выдана, можно сказать, первому встречному. Она на его месте пришла бы в ярость.
Вики проводила Тони до дверей.
— Как ты себя чувствуешь?
— Я завелся. И голова кружится, — добавил парень, прежде чем она смогла что-то сказать в ответ. — Думаю, он взял у меня меньше, чем у тебя. Само собой, я ведь моложе.
— И болтливее. — Вики протянула руку и, тронув его за плечо, мягко встряхнула. — Спасибо.
— Сущие пустяки. — На секунду лицо Тони стало открытым и ранимым, но тут же на его губах появилась обычная наглая ухмылка. — Хотелось бы узнать, чем все это закончится.
— Узнаешь. — Она вынула из кармана пригоршню смятых банкнот и впихнула ему в ладонь. — Выпей сейчас побольше жидкости. И еще одно. Постарайся сделать так, чтобы охранник на выходе тебя не заметил.
— Поучи свою бабушку уму-разуму, Победа.
Стоя в лифте, Грег похлопывал себя по ноге деревянным молотком длиной в два с половиной фута. На самом деле он не слишком верил, что Генри Фицрой вампир, но, с другой стороны, он никак не мог поверить и в то, что миссис Хьюз мертва, а вот с этим было не поспорить. Жизнь его научила, что вера почти не имеет никакого отношения к реальности.
На четырнадцатом этаже охранник расправил плечи и шагнул в коридор, решив до конца исполнить свой долг. Грег не считал себя особым храбрецом, но нес перед жильцами этого дома ответственность. В свое время он не спасовал перед нацистами, не спасовал в Корее, и теперь тоже не отступит.
У дверей Генри Фицроя он убедился, что молоток не виден из-за ноги — он не собирался использовать свое орудие, разве что только в крайнем случае, — и постучал.
— Проклятье! — Вики бросила взгляд на дверь. На полицию непохоже — у полиции свой особый, безошибочно распознаваемый ею метод звонить, — но если не ответить, будет только хуже. Вдруг кто-то на улице заметил на балконе Генри демона...
Сквозь глазок она увидела расплывчатую физиономию пожилого охранника, сидевшего при входе. Пока она его разглядывала, тот поднял руку и снова нажал на звонок. Вики не знала, что ему вдруг понадобилось, и не хотела этого знать. Главное, что ему нельзя видеть сейчас Генри, так что предстояло избавиться от него, не позволив при этом разглядеть поле боя в гостиной. Если у охранника возникли подозрения — судя по выражению его лица, он явно был чем-то озабочен, — ей нужно не оставить у него никаких сомнений по поводу того, чем именно Генри Фицрой был занят последнюю пару часов. А если у старика подозрений никаких не было, важно, чтобы они у него не появились.
«Это безумие, — неожиданно понял Грег. — Мне следовало бы прийти сюда после восхода солнца, когда мистер Фицрой спит. — Старик нервно пробежался пальцем по рукоятке молотка для крокета. — Я ведь могу взять запасной ключ и удостовериться в том или ином...»
Дверь открылась, а вместе с ней раскрылся и рот охранника, когда он уставился на растрепанную женщину, которая сонно смотрела на него, кутаясь в мужской купальный халат.
Прежде чем открыть дверь, Вики выключила везде свет, оставив одну-единственную лампочку как раз напротив входной двери в надежде, что ее свет не позволит увидеть то, что она не сможет заслонить своим телом. Навалившись на приоткрытую дверь и косяк, она на всякий случай спустила халат с плеча. Вики не собиралась ослепить охранника своей красотой, но если она хорошо разбиралась в людях, то именно такая ситуация должна была более всего смутить старика.
Возможно, это не было такой уж блистательной идеей, но ничего лучшего ей в голову не пришло.
— Чем могу помочь? — спросила она, прикрывая ладошкой не совсем притворный зевок.
— Э-э, ничем... то есть, я хочу сказать, мистер Фицрой дома?
— Дома. — Вики улыбнулась и поправила очки на переносице. Халат сполз еще ниже без всякой ее помощи. — Но он сейчас спит. Он немного... — она сделала паузу, достаточную для того, чтобы уши охранника окончательно заалели, — подустал.
— А... — Грег прочистил горло, не зная, как потактичнее выпутаться из жутко неловкой ситуации. Было очевидно, что Генри Фицрой не покидал своей квартиры последние несколько часов. Не менее очевидным было и то, что он не всаживал клыки в шею этой молодой дамы, впрочем, как и в другие части ее тела. На которые Грег изо всех сил старался не смотреть. — Я просто... э-э... то есть в лощине произошел инцидент, и я просто подумал, что вдруг мистер Фицрой видел или слышал что-то, так как он обычно бодрствует по ночам. Я, конечно, знаю, что его окна выходят на другую сторону...
— Думаю, он ничего не заметил. Он был... — Снова пауза. И вновь яркий румянец залил лицо старика. — Занят, знаете ли.
— Простите великодушно, что вас побеспокоил. Я поговорю с мистером Фицроем в другой раз.
Он выглядел таким расстроенным, что Вики, поддавшись импульсу, протянула старику руку помощи.
— А этот инцидент произошел с кем-то из наших знакомых?
Грег кивнул, откликаясь на сочувствие в голосе женщины.
— Миссис Хьюз и Оуэн. Это был ее пес. Они жили на этом этаже в конце коридора. — Он показал где, и у Вики перехватило дыхание в горле, когда она увидела, что охранник держит в руке.
Тот проследил за ее взглядом и покраснел еще больше. Яркие полоски на молотке, казалось, насмехаются над ним. Он совсем забыл, что принес его с собой.
— Ребятишки, — поспешил он объяснить, — вечно все везде разбрасывают. Я просто взял молоток, чтобы отнести на место.
— Ясно. — Она с усилием оторвала взгляд от молотка. Проявить повышенный интерес к нему означало все разрушить, а если вырвать его из руки охранника и швырнуть в шахту лифта — как ей невероятно хотелось сделать, — то, скорее всего, такой поступок как раз и мог бы считаться проявлением повышенного интереса. — Мне жаль эту женщину и ее собачку, — сумела выдавить из себя Вики.
Старик снова кивнул.
— А уж мне-то как... — Тут он приосанился, и Вики сразу поняла, что охранник вновь преисполнен сознанием долга и ответственности. — Нужно возвращаться на пост. Простите, что потревожил. Спокойной ночи, мэм.
— И вам тоже.
Грег подождал, пока не услышал щелчок замка, после чего двинулся обратно к лифту. Когда двери неслышно сомкнулись за его спиной, он посмотрел на молоток в своих руках и покачал головой. Последний раз он испытывал такой стыд в девятнадцать лет, во время Второй мировой войны, когда по ошибке забрел в душевую женской вспомогательной службы.
— Вампиры, как же! Должно быть, я старею...
Вики привалилась к закрытой двери, почувствовав неизмерную слабость в коленях. Да, их чуть было не разоблачили. Снова включив свет в гостиной, она, осторожно ступая по стеклам, вернулась к Генри.
Тот смотрел на нее из-под ладони, защищавшей глаза от холодного света.
— Вам лучше? — спросила она.
— Все относительно... лучше по сравнению с чем? — Фицрой спустил ноги с дивана и с трудом сел. Так скверно он себя давно не чувствовал.
Вики протянула руку и поддержала его, когда он едва не завалился на бок.
— Как видно, мистер Стокер не преувеличивал, описывая удивительную способность вампиров стремительно восстанавливать силы.
Генри попытался улыбнуться, что получилось у него не слишком удачно.
— Мистер Стокер был обычным литературным поденщиком-писакой. — Он повращал плечами и пару раз присел. Все конечности вроде бы ему подчинялись, хотя движения вызывали сильную боль. — Кто был этот мальчик?
— Его зовут Тони. Он с малолетства живет на улице и научился принимать людей такими, какие они есть.
— Даже вампиров?
Вики внимательно вгляделась ему в лицо, и ей показалось, что Фицрой не так уж и злится.
— Даже вампиров. И он знает, что это такое, когда хочется остаться одному.
— Вы ему доверяете?
— Безоговорочно. Иначе я придумала бы что-то другое. Или нашла кого-то другого. — Хотя что или кого, она понятия не имела. В ту трудную минуту она даже не вспомнила о Селуччи. Ни разу. «А это только доказывает, что даже в полусознательном состоянии я разумнее, чем может показаться. Все равно Селуччи меня вряд ли поддержал бы. Наверное, пришлось бы ограбить Красный Крест». — Вы нуждались в большем, но вы не захотели...
— Не смог, — тихо перебил он. — Если бы я взял больше, то взял бы все. — Его взгляд был на редкость серьезен. — Стоит только увлечься, высасывая кровь у одного человека, как мы рискуем потерять над собой контроль. Я чувствовал вашу жизнь, и одновременно во мне поднималось желание забрать ее.
Теперь она невольно улыбнулась.
— Что? — Генри не видел особого повода для улыбки. Этой ночью они оба подошли чересчур близко к смерти.
— Просто вспомнила одну строчку из детской книжки: «Этот лев не такой уж ручной». Вы ведь тоже не такой уж ручной, правда? Хотя и выглядите вполне цивилизованно.
Он на секунду задумался.
— Да, наверное, если судить по вашим меркам. Это вас пугает?
Ее брови слегка поднялись, но тут же опустились. Вики была чересчур утомлена — даже для такой гримасы.
— Оставьте, пожалуйста.
Тогда Фицрой улыбнулся и, взяв ее за руку, повернул запястье к свету.
— Спасибо, — сказал он, нежно проводя пальцем повене.
Вики почувствовала, как вся покрылась ознобными пупырышками. Прежде чем заговорить, ей пришлось проглотить комок в горле.
— Не стоит благодарности. Я бы и для другого сделала то же самое.
Не отпуская ее руки, Генри продолжал улыбаться, но теперь уже немного удивленно.
— На вас мой халат.
Поправив сползшие очки, Вики постаралась не смотреть на груду одежды, сваленную на обеденном столе.
— Это длинная история. — Она позволила Фицрою усадить ее на диван и нервно облизнула губы. Кожа под его пальцами горела огнем. «А ведь он даже не касается никаких интересных мест...»
Тут вампир переменился в лице, и Вики резко обернулась, чтобы посмотреть, что вызвало этот взгляд, полный ужаса и неверия. Одна из дверок шкафа с уцелевшим каким-то чудом стеклом была распахнута настежь.
— Демон, — произнес Генри голосом под стать взгляду, — забрал колдовскую книгу.