Цена славы

XIII

Отступление из Скалистого ущелья осталось в памяти Грейсона ночным кошмаром, полным боли от сознания утраты и окончательного поражения. Грей-сон не испытывал такого отчаяния с той ночи на Треллване, когда в сражении с неожиданно атаковавшими их наемниками Дома Куриты погиб его отец.

Боевые роботы командной и атакующей групп Серого Легиона Смерти, получившие предупреждение, собрались у подножия западной гряды. Вражеские машины, грохоча, приближались к ним с трех сторон сразу. Их встретил меткий огонь окруженных воинов. Враги атаковали дважды и дважды натыкались на огненный град из лазеров, ПИИ и реактивных снарядов. Когда несколько боевых роботов марикского войска получили зияющие, дымящиеся раны, нападавшие отошли назад, в долину, где стояли шаттлы.

Воспользовавшись передышкой, Грейсон. увел своих бойцов.

Сперва отступила пехота, прихватив с собой три грузовых скиммера на борту которых находились воины с тяжелыми ранениями. Остальные раненые солдаты либо шли сами, либо лежали на черепашьих панцирях машин-разведчиков, грузовых глайдеров, везших оружие. Колонну сопровождала группа атаки, обеспечивая прикрытие на случай нападения вражеской пехоты или истребителей. Часть легионеров осталась на месте, чтобы защитить тыл отступавшего войска от вероломного противника.

Но внезапной атаки не последовало. Похоже было, что командир войска Марика решил позволить Серому Легиону Смерти спастись. По крайней мере на время.

Проблемы заключались в том, что Серый Легион Смерти оказался на грани полного уничтожения. Все их запасные боевые роботы плюс значительное количество снаряжения пехотинцев и тяжелых орудий находились на борту шаттлов. Как минимум, треть техов, вернувшихся вместе с Легионом с Си-риуса-5, весь корабельный экипаж, медперсонал и большинство тыловых работников оказались в плену. Даже полковые повара были захвачены.

Во-первых, у легионеров не осталось никакой еды, кроме пятидневных пайков НЗ на борту нескольких боевых роботов и глайдеров. На Хельме водились и дикие, и домашние животные, но для того, чтобы их поймать, требовалось время. К тому же мясо необходимо обрабатывать и где-то хранить. Соль? А где здесь возьмешь соль? Соль для засолки мяса можно было найти на отмелях высохшего моря в пятидесяти километрах к югу, но тогда пришлось бы попытаться как-то отделить чистую поваренную соль от множества других примесей, которые коркой покрывали скалы вдоль давно опустевших берегов.

Во-вторых, вода. Как уцелевшим решить проблему хранения воды? На вершинах холмов попадались родники, вдобавок через лесистую долину, в которой уже разместился лагерь беженцев, протекала река Арага. Грейсон знал, что лагерю, состоящему из сотен людей, необходимо огромное количество воды, и если не соблюдать элементарные правила гигиены, эти люди, могут с легкостью превратиться в сотни трупов. Вода была ещё одной трудной задачей в длинном списке проблем, вставших перед легионерами. Воды в резервуарах «Фобоса» и «Деймоса» хватило бы на месяцы, а специальные корабельные восстановители непрестанно извлекали бы чистую воду из отходов и воздуха.

В-третьих, боеприпасы. У пехоты осталось всего пять десятков снарядов на человека да несколько орудий. После недавней битвы некоторые виды снарядов, такие, как реактивные боеголовки, оказались практически полностью исчерпанными. Сам Грейсон истратил четырнадцать обойм, по сотне стодвадцатимиллиметровых зарядов каждая. Теперь у него оставалось одиннадцать – как раз еще на одну битву, если экономить выстрелы. В результате проверки, которую Грейсон организовал вместе с Дэвисом Макколлом, выяснилось, что у «Людоеда», как и у «Снайпера» самого шотландца, имеется по шесть обойм на шестьсот снарядов для каждого скорострельного орудия. Плюс недюжинные способности «Снайпера» прошибать ферроволокнистую броню... В-четвертых, раненые. Пятнадцать человек, включая капитана Рэмеджа, получили слишком серьезные ранения и не могли передвигаться самостоятельно. Без квалифицированного врача, медикаментов, антибиотиков, запасов плазмы или крови, даже без стерильных бинтов, их шансы на выживание были невелики. Менее пострадавших и все-таки требующих медицинской помощи было ещё чуть более двадцати человек.

Грейсон чуть не поддался искушению вызвать полковника Лангсдорфа и договориться об условиях капитуляции. Его остановило только то, что по какой-то причине легионеров считали изгоями. Капитуляция для них не будет означать обычной репатриации либо выкупа хозяином. Сдача Лангсдорфу, вне всяких сомнений, привела бы Легион к суду за какое-то преступление или преступления, в которых легионеры были абсолютно неповинны.

Но что это за преступления? И кто обвиняет в них Легион? Ведь легионеры выполнили все условия своего контракта с Янусом Мариком на Сириусе-5! Почему же теперь войско Марика их преследует?

Внешне Грейсон не проявлял видимых признаков беспокойства. Он отдал приказ колонне двигаться на север со всей возможной скоростью, пока следящая система на борту «Снайпера» Макколла не сообщила, что последний из следивших за ними «Бумерангов» вернулся к развалинам Хельмфастской крепости, где расположилось марикское войско. По-видимому, теперь за колонной вели наблюдение либо корабли, либо спутники с орбиты. Грейсон увел своих людей в лес^ что покрывал большую часть территории, окаймлявших Северную возвышенность, и они пошли на северо-восток. У подножия Арагайских гор севернее Дюрандели лежала Арагайская долина, куда он отослал лейтенанта Де Вильяра вместе с дюрандельскими беженцами. Место было укромным и неприметным. Там они смогут отдохнуть и обсудить свои дальнейшие планы.

Несмотря на внешнее спокойствие, Грейсона тяготила мысль о том, что для него все кончено. Очевидно, двадцатичетырехлетнему командиру подразделения пришлось столкнуться лицом к лицу с последствиями своих собственных недостатков и ошибок, столь серьезных, что они обратили в прах весь Легион.

Колонна продвигалась на северо-восток, а Грей-сон стал подумывать о самоубийстве, которое принесет с собой забвение и положит конец всем тяготам. Т-корабль Дома Марика под названием «Мицар» появился в заданной точке прыжка вблизи Хельма. Рядом находились другие корабли эскадры, беззвучно балансируя на потоках невидимых частиц, которые испускали их плазменные накопители. Лавируя между этими струями, «Мицар» маневрировал до тех пор, пока его корма не оказалась направленной в сторону оранжевого сияния хельмского светила. Затем огромный абсолютно черный – чтобы улавливать малейшие частицы энергии – парус корабля начал разворачиваться, вынырнув из своего отсека. Солнечный свет устремлялся сквозь отверстие в центре паруса, что позволяло стационарным накопителям «Мицара» выдерживать давление, не нанося повреждений хрупкому материалу паруса.

На борту герцогского шаттла «Гяадиус», в самой роскошной каюте, служившей ему апартаментами, регент Рашан пристегнулся в кресле у своего стола. Набрав определенную комбинацию на клавиатуре возвышавшегося на столе компьютера, он запустил специально составленную программу – параболическая антенна «Мицара» обратилась к Хельму сразу же, как только Т-корабль вышел из подпространства; через две-три минуты, необходимые для того, чтобы новости с «Мицара» со скоростью света достигли Хельма, отправилось в путь сообщение от братьев Рашана в Хельмдауне.

Связист «Мицара» отослал поток принятой им бессмысленной тарабарщины на монитор компьютера Рашана. Декодирующая программа вернула тарабарщине смысл, и на дисплее возник текст сообщения. Рашан подался вперед, вглядываясь в раскодированный текст, и на его лице появилась сияющая улыбка. Хорошие пришли новости. Очень хорошие.

Длинные ряды походных палаток, укрывшихся под сенью деревьев, окутала тьма. Внутри одной из них вели невеселые разговоры двое близких людей.

– Да, Лори, ну и заварил же я кашу!

Лори уловила в его голосе нотки былого легкомыслия. Она знала, какое бремя тяготит Грейсона, и то, что во всех неприятностях Легиона он обвиняет только себя. Ее чувства к этому человеку постоянно менялись в течение четырех пролетевших лет их дружбы, порой она не могла бы сказать, любит его или ненавидит. Но, как бы то ни было, Лори знала Грейсона Карлайла лучше, чем кто-нибудь еще. Никто, кроме нее, не замечал поселившейся в его глазах скорби. Ни Рэмедж, раньше всех начавший работать с Грейсоном, ни Ренфорд Тор, познакомившийся с ним еще раньше, не умели читать у него в душе. Только Лори могла заставить молодого военачальника на время забыть о его обязанностях – да и то не всегда.

– Грей, – умоляющим голосом произнесла Лори. – Грей, ты не виноват! Нас предали. Этот чертов Графф! Ты ничего...

– Ничего!

Грейсон повернулся к ней, и его глаза сверкнули. Даже в тусклом свете слабой лампочки она увидела, какая мука написана на лице Карлайла.

– Ничего не мог сделать? Я допустил ошибки, фатальные ошибки, я делал их на каждом шагу! А теперь мы все... потеряли...

Лори, протянув руку, тихонько дотронулась до его плеча. Он обнял ее и притянул к себе, точно боясь, что она исчезнет.

– Лори, Лори, что же нам теперь делать? Господи, что мы сможем сделать?

Лори прижалась к нему, благодарная за этот взрыв искренности. Он не часто позволял себе, показать, как нуждается в ней, и она знала, что скоро Карлайл опять уйдет в себя. Сейчас они займутся любовью, и он будет страстным и сильным. А завтра командир придумает план действий, снова станет бесстрашным вожаком Серого Легиона Смерти. Но сейчас, в эти недолгие часы, он снял свой панцирь, и Лори была нужна ему – не как помощник и не как боевой друг, но просто как женщина. И он был ей нужен!

В его объятиях Лори часто вспоминала свою первую встречу с Грейсоном Карлайлом. Если бы ей тогда кто-нибудь сказал, что она полюбит человека, который смотрел на нее сквозь прорезь прицела...

Когда Хендрик – один из королей бандитов с Оберона – захватил Сигурд, Лори пришлось принудительно работать учеником в механической мастерской, где ремонтировали боевых роботов. Поссорившись с обучавшим ее сержантом – тот сделал ей недвусмысленное предложение, которое Лори гневно отвергла, – она попала в специальные экспедиционные войска под командованием капитана Харимандира Синфа. Фактически разбойную операцию по тайному захвату Треллвана задумал и разработал герцог Ринол из Дома Куриты, прозванный Красным Охотником.

После высадки на планету Лори Калмар впервые узнала, что такое настоящая битва. Она была водителем проворного, легко бронированного «Страуса». Когда их рота пошла в атаку, они не смогли даже приблизиться ко дворцу, который должны были взять. Одного из наемников прикончили при входе в город, разбив голову его «Шершню»; затем сбежал другой, попросив Лори прикрыть его. Что ж, она это сделала, и тот благополучно спас свою шкуру. А вслед за этим из переулка выскочил Грейсон Карлайл и пригрозил спалить ее и так уже сильно покалеченного боевого робота с помощью «Дьявола» – пистолета, содержащего убийственную огнедышащую силу.

Лори задрожала... С тех пор, как ее родители сгорели в пожаре, уничтожившем их дом, она смертельно боялась огня. Для воина мысль о смерти в бою привычна, но перспектива погибнуть в пламени повергла ее в ужас. Выбора не оставалось, и когда Грейсон направил на нее свое смертоносное оружие, Лори плюнула на все и попросту сдалась.

А потом Грейсон вызволил ее из плена и сделал техом, а в конечном счете – воином своего подразделения. Им удалось одержать победу на Треллване – эта знаменитая битва в Грохочущем ущелье – с помощью хитроумной тактики да и просто удачи, и они стали независимым наемным отрядом. Вскоре об их подразделении уже ходили легенды.

Сокрушив во много раз превосходившие их силы противника, легионеры помогли повстанцам на Верзанди завоевать независимость. И тогда же Лори одержала свою собственную победу. В камерах пыток Региса она наконец преодолела свой страх перед огнем. Более того, девушка осознала, что по уши влюблена в этого молодого, порой вспыльчивого, порой просто невыносимого человека, который сейчас держал ее в своих объятиях.

Она погладила спину Грейсона и почувствовала, что он дрожит, словно от боли. Лори провела рукой по его светлым волосам, и упрямые морщинки на суровом лице воина волшебным образом разгладились. Ее прикосновение словно пробудило его. Он приблизил голову Лори к своей и поцеловал девушку с внезапным безумным пылом. Она ответила с той же страстью и странной бурной радостью – ведь именно ее одну Грейсон выбрал из всех женщин Легиона, именно ей отдал свою любовь и участие. Странно... Она до сих пор не знала, действительно ли он ее любит;– если Грейсон вообще способен по-настоящему любить хоть одну женщину. Но сейчас Лори было достаточно уже того, что он нуждается в ней.

Ранним утром солнечные лучи просочились сквозь ветви деревьев. На землю, густо усеянную замаскированными грибами палаток, легли длинные тени. «Здесь все так похоже на Сигурд», – подумала Лори. Она держала в ладонях кружку с горячим питьем и осторожно прихлебывала из нее. Холодно... камни, горы – и все-таки красиво! Она знала, что на юге есть горы в три тысячи метров высотой. Вершины покрыты вечными снегами, и горы одеты в бесконечные ледники. Совсем как дома.

Она резко встала и направилась к краю леса за палаткой Грейсона. Дом! Она давно уже не думала о Сигурде как о доме. Но Хельм так напоминал ей о детстве, о том счастливом времени, что закончилось с приходом отрядов короля пиратов Хендрика, огнем и мечом завоевавшего одинокую планету и присоединившего ее к своим владениям. Родителей Лори убили, и она осталась сиротой на оккупированной планете. После этого Лори вступила в оборонительные силы – просто чтобы как-то скрасить собственное одиночество. Она нашла друзей-товарищей, заменивших ей потерянную семью, но судьба распорядилась иначе.

Завести дружбу с легионерами было труднее. Поначалу на Треллване люди не доверяли ей; приходилось держать дистанцию, чтобы не нарваться на подозрение. Затем, когда воины начали воспринимать ее как товарища по оружию, до всех дошло, что она – женщина шефа, и все снова стали ее избегать. Так продолжалось, пока на Верзанди к ним не присоединилась Дженис Тейлор. В ней Лори наконец нашла истинного друга и собеседника.

Лори обернулась и окинула взглядом лагерь. У некоторых палаток уже можно было видеть кое-кого из первых проснувшихся людей, но Грейсон, кажется, еще спал. Ранняя пташка, Лори наслаждалась уединением. В столь тесном сообществе, как Легион, ей редко выпадали минуты одиночества. Она вернулась к костру и вновь наполнила свою кружку; затем уселась на бревно. Лори размышляла о том, что, должно быть, хороший ночной отдых восстановит дух и тело Грейсона. Она гадала, как им выбраться из этой ловушки, хотя втайне чувствовала, что Грейсон найдет способ это сделать.

Слабый шорох и стонущее позевывание, донесшиеся из палатки, сказали ей о том, что Грейсон проснулся. Через минуту он уже высунул голову наружу, сонно озираясь вокруг своими серыми, как будто воспаленными глазами. Глянув на Лори, он смахнул со лба несколько непослушных прядей соломенных волос и ухмыльнулся:

– Привет, малыш. А ты знаешь, я бы тоже не отказался от чашечки кофе.

– Конечно, Грей, – улыбнулась в ответ Лори. – Если будешь хорошо себя вести, я даже могу стащить для тебя кружку, пока ты вылезаешь из постели.

– Я хороший, Лори, я просто замечательный.

Голова исчезла, и минуту спустя он появился улыбающийся и одетый. Усевшись на бревне рядом с Лори, Грейсон принялся зашнуровывать ботинки.

– Как спалось? – спросила она. Грейсон с наслаждением потянулся и взял из рук Лори кружку.

– Просто здорово, как и всегда после наших бессонных ночей, любимая.

Он положил свою ладонь ей на бедро.

– А знаешь что, Лори? Мне с тобой хорошо.

Она опять улыбнулась, но что-то больно кольнуло ее изнутри. Лори не была столь раскованна в ласках, как Грейсон, и почему-то никогда не могла до конца поверить его нежным словам. Очень немногие связи в Легионе, да ив любом другом боевом подразделении, продолжались столь долгое время, как .их отношения. Она все ожидала, что в один прекрасный день Грейсон устанет от нее. Эта мысль вызывала у Лори легкий неприятный озноб. Чтобы направить разговор в другое русло, она спросила:

– Ты что-нибудь придумал, Грей? Ты знаешь, что нам делать дальше?

Она допила кофе и обратила к нему свое милое заботливое лицо. Долговязый светловолосый командир сделал глубокий вдох, задержал воздух в легких и медленно выдохнул.

– Да, – произнес он наконец. – Я... знаю, что буду делать дальше.

Лори тревожно взглянула на него. Он сказал "я", а не «мы». Что бы там Грейсон ни планировал, он собирался выполнять задуманное сам. Она знала, что полковник стремился рассматривать все происходящее только со своей точки зрения, укоряя именно себя за каждый промах. Положение старшего помощника командира по роте являлось сложным для Лори, поскольку Грейсон не умел передавать другим свои полномочия.

Временами казалось, что бремя командира слишком тяжело давило на его плечи. А иногда он действовал так, будто повелевал всей вселенной. Лори не знала, какая из этих двух крайностей раздражает ее больше всего.

– Ну и?..

Она сняла с огня помятый кофейник и нацедила себе еще одну кружку – просто чтобы занять чем-то руки. Запасы кофе были на исходе, но уж это-то точно сейчас не волновало обоих.

– Ну и... что за план?

Грейсон изобразил на лице улыбку – маска, которую Лори успела неплохо изучить за последние четыре года. Он знал, что Лори не одобряет того, что творится у него в голове· поэтому сделал попытку сохранить хорошую мину при плохой игре. Конечно, он не смог бы таким образом замаскироваться, если бы не знал точно, зачем он это делает, и все же уследить за сменой его настроений было нелегким занятием,

– Во-первых, Лори, самое главное, что нам необходимо, – раздобыть достоверную информацию. Например, имеют ли на самом деле этот полковник Ландсдррф и наш недавний друг Графф полномочия Дома Марика?

– Ты еще не отбросил мысль о том, что мы втягиваемся в гражданскую войну?

Он покачал головой.

– Это, конечно, возможно, но... маловероятно. Прежде чем что-то предпринимать, надо выяснить, как к нам относятся эти люди и сам Янус Марик. А затем нужно связаться с нашими друзьями.

– С друзьями? Разве у нас есть друзья на Хельме?

– О, Лори, я сейчас тебя удивлю. Когда-то, давным-давно, государства держали свои посольства в других странах. Благодаря этому им всегда было известно, что творится у соседей, и они могли беседовать с ними через послов.

Грейсон отхлебнул кофе и поморщился.

– А что, сахара нету? Ладно, черт с ним. Теперь надобность в посольствах, само собой, отпала, – продолжил он, – все и так передрались, к тому же большинство миров контролируется Большими Домами.

– Но ведь кое-где остались посольства... и послы. Тот посредник на Сириусе-пять, специальный посол Грегор Чандрасенкар...

– Правильно! Подобных людей используют исключительно по мере надобности – когда нужно заключить торговую сделку или подписать пакт о капитуляции. Потому такая крупная планета, как Сириус-пять, может иметь и постоянных эмиссаров" – из Домов Штайнера, Дэвиона, Куриты, Марика – просто потому, что она является важным объектом на перекрестке торговых путей. Но дыра вроде нашего многоуважаемого Хельма, естественно, не располагает ничем похожим. И все же каждому из Лордов-Наследников приходится следить за остальными – даже на таких задворках, как Хельм. Ведь никогда не знаешь, какой пакости можно ожидать от соседа...

– На это существуют шпионы.

– Да, само собой... но есть шпионы и есть шпионы.

– Что ты имеешь в виду?

– Шпионы есть, конечно, у всех. -Его губы сжались, а глаза затопила давешняя безрадостная тьма, – Такие, как Графф. Его, по-видимому, подсунули нам на Галатее. Одному Богу известно, почему он вдруг пошел против нас... что его вынудило так поступить Но почти на любой планете имеются постоянные агенты одного или нескольких Домов. Эти люди вовсе не являются официальными послами, да и нужны они совсем не для обычных посольских обязанностей. Их задача состоит в том, чтобы изредка составлять отчеты, порой приходить на помощь, что-то советовать или обеспечивать связь для тех, кто попросит об этом.

Глаза Лори округлились.

– Дом Штайнера!

– Именно! Правительство Федеративного Содружества наверняка не забыло о той услуге, которую мы им оказали на Верзандй. Ха! Мы разбили силы Дома Куриты и отобрали у них планету, которую Драконы украли несколько лет назад... а затем повернули дело так, что Дом Штайнера смог нагреть руки на нашей победе. Да, мне кажется, правительство Катрин Штайнер помнит об этом и не откажется нам помочь.

– А ты знаком с... э... послом Дома Штайнера?

– То есть со шпионом Дома Штайнера? Мне говорили, что он живет на Хогарт-стрит. У него там маленькая торговая фирма, которая занимается внешнеэкономическими операциями.

– Как же тебе удалось его вычислить?

– Мне рассказал о нем один из помощников Януса Марика, когда мы подписывали этот чертов контракт. Он дал мне к тому же и адрес агента Дома Дэвиона. – Грейсон усмехнулся. – Черт, он ведь предлагал мне даже адреса агентов Домов Куриты и Ляо, но я отказался. В то время я никак не думал, что мы захотим иметь дело с этими людьми!

– Да уж, наверное, нет.

Голос Лори выдавал ее удивление и смущение. Так называемые «цивилизованные» отношения не переставали ставить девушку в тупик. Жизнь оказалась совсем не такой, какой она ее представляла себе на далеком холодном Сигурде.

– И что, люди Марика на самом деле знают про занятия этого человека? Грейсон пожал плечами.

– Ха, я же сказал – он обычный торговец, имеющий дело с Федеративным Содружеством. Ничего особенного, и ничего противозаконного. Просто связи этого торговца дают ему возможность время от времени посылать кое-какие сообщения, не слишком их афишируя. А Дом Штайнера платит ему за то, что он не упускает из виду некоторые вещи, интересующие Катрин Штайнер.

– Что-то вроде вторжения Марика во владения Федеративного Содружества? Но ведь это опасная работа!

– Ну да, свои трудности она имеет. Я, конечно, сомневаюсь, что генералы Януса Марика посвящают этого агента в свои военные планы. Это как раз тот тип шпионов, от которых не знаешь, где ждать подвоха.

Она увидела, что он опять стиснул челюсти.

– Как Графф, – сказала она. Он кивнул.

– Да, как Графф.

– Но почему ты?

– А?

– Почему именно ты должен идти? Любой из нас мог бы установить контакт с этим человеком. Дай нам адрес, и мы все сделаем.

– Нет!

– Ага. Грейсон Карлайл идет в бой со всей вселенной... в очередной раз?

– Все не так, Лори. Но это я должен сделать сам.

– Ты уверен, Грей?

Она резко встала, ее глаза блестели в утреннем свете.

– Ты уверен? А может быть, ты снова потакаешь своей дьявольской гордыне?

Он начал что-то говорить в ответ, но Лрри уже не слушала, шагая в сторону палатки.

Она не знала, сердиться или радоваться тому, что он не последовал за нейу Когда Лори услышала, что Грейсон удаляется от палатки, то почувствовала как ее охватывает чувство одиночества.

XIV

Скиммер, стоявший в полосатой тени деревьев, был старым, поцарапанным и помятым. Только еле заметная цепочка коричневых и серых пятен хранила остатки некогда сплошного камуфляжа. С крыльев стерли серый на красном череп – эмблему Легиона, и сквозь зияющие по обеим сторонам кабины дыры виднелись черные лоснящиеся смазкой соединения двигателя. Больше всего царапин украшали скиммер спереди, там, где заряд вибробластера сорвал серийный номер суденышка. Легкий лазер убрали из грузовой части кормы позади водительского сиденья, стойку вывинтили из распорок и водрузили на крышу. Техи Легиона во главе с Алардом Кингом придирчиво исследовали судно, дабы удостовериться, что ни единая мелочь не привлечет к себе излишнего внимания и не выдаст истинного происхождения машины.

В то время как скиммер претерпевал странные переделки, Грейсон, с Кингом тоже переживали нечто подобное.

– Приятно иногда чувствовать себя туземцем, – произнес Кинг. Он развёл руки в стороны и оглядел себя. – Но я слегка не в своей тарелке, не знаю, как вы, полковник.

Оба они были одеты в рабочие башмаки, штаны и простые рубахи, – чуть ли не холщовые мешки с дырками для головы и рук, – перепоясанные ремнями.

– Трудно сказать, Алард.– Грейсон одернул спереди свою рубаху. – Если наша затея пойдет прахом, нам, возможно, и не придется надевать ничего другого.

Легионеры, как и большинство бойцов даже более крупных и состоятельных наемных подразделений, не имели специальной униформы. Многие носили вещи, оставленные с предыдущего места службы. Чарльз Беар, например, некогда служил в одной из рот Центавра, он обычно носил шлем и куртку серо-зеленого цвета, как было принято воинским циркуляром; правда, ему пришлось стереть с них знаки отличия. Делмар Клей все еще напяливал на себя легкую зеленую с коричневым тужурку, какие в свое время таскали парни Хансена.

Облачение же самого Грейсона было на редкость скудным. За неполных четыре года, проведенных на Треллване, он перерос, либо износил те несколько вещей, что остались от его прежнего мундира роты Коммандос Карлайла. Хотя он сделал попытку ввести в Легионе стандартную форму, – на Галатее, после успешного завершения кампании на Верзанди, – процесс на поверку оказался слишком долгим, времени на его осуществление не оставалось, так что идею пришлось похоронить в зародыше. В результате обычной боевой одеждой командира оказались серая рубаха и штаны с нанесенными на левый нагрудный карман и верхнюю часть рукава эмблемами. Когда Грейсону хотелось произвести на кого-либо впечатление, например, на потенциального работодателя, – он добавлял к своему одеянию серый с алой каймой плащ, небрежно наброшенный на плечи, и черный берет (он купил его в одном из магазинов на Галатее). Такое дополнение, по его мнению, придавало наряду должную солидность. Но для каждодневной носки Грейсон предпочитал солдатскую рабочую: одежду без, замысловатых излишеств. А серо-зеленый камуфляж придавал ей и вовсе непрезентабельный вид. Но сейчас Грейсон старался войти в роль мирного поселенца, которой должен был соответствовать этот грубый наряд.

– Я вижу, вас уже не отговорить– сказала Лори.

Рядом с ней стояли Макколл и остальные воины командной роты. Вокруг звенел . неумолчный птичий щебет.

– Эх, командирр, – прогудел Дэвис Макколл, с улыбкой почесывая свою рыжеватую бородку. – Нашлось бы немало прроворрных паррней, готовых от-прравиться на пррогулку в горрод.

– Если я прравильно тебя понял, Дэвис, ты выдвигаешь в качестве добрровольца свою кандидатур-ру? – спросил Грейсон, явно передразнивая грассирующую речь шотландца и невольно любуясь его статной фигурой.

Улыбка Макколла стала еще шире, и он гордо выпрямился.

– Пррежде всего...

– Забудь об этом, – прервал его Грейсон уже серьезным тоном, но не удержался и добавил: – Пррежде всего, дрружище, нужно прробраться в горрод незамеченным. И потом: как же ты будешь задавать вопрросы, ничего прри этом не говорря...

Все, включая Макколла, засмеялись, но Грейсон уловил в их смехе печальные нотки.

– Но почему ты, Грей? – спросила Лори, когда все отсмеялись. Утренний гнев прошел, но упрямство Карлайла по-прежнему сердило ее. – Пойти мог бы любой из нас. Мы все знаем Хельм ничуть не хуже, чем ты!

– Во-первых, я знаю здесь некоторых людей... так же, как и Кинг. Мы уже бывали здесь. И. во-вторых, эти люди знают нас.

В его голосе прозвучало предупреждение, но Лори уже понесло.

– Мне надоело выслушивать этот бред!

Она махнула рукой и залезла в скиммер рядом с Алардом Кингом. Участвуя в обсуждении плана, Кинг упомянул, что он знаком кое с кем еще, кто сумел бы помочь кроме агентов Домов Штайнера и Дэвиона, которых имел в виду Грейсон. Алард был настойчив так же, как и Лори, и в конце концов убедил командира взять его с собой, добавив, что вдвоем у них будет больше шансов найти поддержку.

Грейеон улыбнулся Лори.

– Эй, выше голову! Никакой опасности нет. Мы всего лишь паррочка... – Он бросил быстрый взгляд на Макколла, – прроворрных паррней, фермеров-работяг, и выбрались из своей глуши, чтобы поглазеть на достопримечательности – нельзя ли чего прихватить для хозяйства. Верно, Алард?

– Прямо в точку, полковник.

– Лучше тебе забыть о том, что он полковник, – ввернула Лори, глядя мимо Грейсона на старшего теха. – Если с ним что-то случится, будешь говорить со мной!

Кинг посмотрел на нее, видимо, собираясь отпустить по этому поводу какую-то шуточку, но передумал.

– Мы вернемся, лейтенант, – сказал он неожиданно серьезно. – Мы оба. Я обещаю. Она повернулась к Грейсону.

– Грей, что ты собираешься там выяснять?

– Я должен узнать, что здесь происходит. Мы подверглись нападению и не в силах понять – за что? Солдаты подразделения Дома Марика убеждены в том, что Серый Легион Смерти – сборище ренегатов, изгоев, пиратов, а может, и похуже.

– Тебя могут убить, и ты все равно ничего не поймешь.

– Лори правильно говорит, – вклинился Делмар Клей. – Если вас двоих схватят...

– Если нас схватят, мы уж точно узнаем, из-за чего весь сыр-бор! – ответил ему Грейсон. – Но нас не схватят. Даже если это и впрямь вторжение, они не станут охотиться на фермеров. Оккупантам тоже надо кушать, разве нет?

– Опять конвенции, Грей?

Глаза Лори заблестели. Казалось, она вот-вот разревется.

Грейсон не сомневался, что солдаты не тронут-двух крестьян, даже если командирам войска Дома Марика взбрело в голову захватить собственную планету. В соответствии с военными соглашениями, принятыми еще в прошлом веке, мирные граждане не должны подвергаться нападению солдат, пока сами не вступят в борьбу. Так было не всегда. Некогда все население, целые страны, даже целые планеты становились заложниками, мишенью для врага, стремившегося уничтожить правительство, разрушить коммуникации и задавить в. зародыше всякое сопротивление, установив беспощадный террор. Аресские конвенции XXV столетия положили конец этому варварству. В них указывалось, что мишенями могут быть лишь военные объекты, но ни в коем случае не мирные жители. Эти законы прочно вошли в сознание людей и немного смягчили неизбежную жестокость, присущую всякой войне. Ужасы первой и второй войн за Наследие возродили кошмары кровавых, не знавших пощады битв. Целые миры подвергались опустошению и геноциду в планетном масштабе. Кентарес Массакр являлся, по-видимому, самым знаменитым по части зверств, но были и другие случаи.

Впрочем, с тех пор, за время третьего раунда стычек между пятью наследными Домами, вновь набрало силу нечто, похожее на Аресские конвенции. Измученное войной человечество наконец-то, возможно, в первый раз за всю свою кровавую историю, пришло к молчаливому соглашению, что война – дело воинов, но не мирных людей, которых война не должна касаться. Практической причиной такой договоренности стала та непреложная истина, что если будут разрушены все города, если все мастера и техи будут убиты, если будут разрушены все боевые роботы, глайдеры, шаттлы и Т-корабли и некому будет их починить, то и воевать-то, собственно, будет не за что.

Охвативший человечество неофеодализм в своей основе имел право собственности на землю, но теперь уже в роли поместных владений выступали целые миры. Даже какой-нибудь юный зеленый мир, обладающий чистым воздухом и большими запасами свежей воды, – даже такой вот рай не представлял для Лордов-Наследников никакого интереса, если там не было населения, способного извлечь из планеты определенную выгоду. Воины – водители боевых роботов стали чем-то вроде современных рыцарей, сражающихся за своего лорда и окруженных ореолом воинской чести и славы. Магов и волшебников, спасающих цивилизацию, заменили техи. Они по крупицам собирали оставшиеся от былых времен знания, ведя битву за то, чтобы человечество не вернулось в каменный век. Но для существования самой цивилизации большое значение имели еще и многие другие люди – скромные фермеры и крестьяне, рабочие, техи и ремесленники.

Как справедливо заметил Грейсон в беседе с Лори, «и солдатам тоже нужно что-то кушать». Теперь даже некоторые воины – водители боевых роботов имели кое-какие познания в области земледелия. Очень немногие придерживались мнения, что продукты; питания следует ввозить, производя их в планетном или в межпланетном масштабе. Ни герцог, ни армия не станут уничтожать население, которое их кормит, как бы жадны до земель или миров они ни были.

– Поверь мне, Лори, – мягко проговорил Грейсон. – Нам ничего не грозит. Мы не собираемся привлекать внимания к нашим персонам.

Кинг взялся за руль скиммера. Он включил турбины; двигатель маленького судна заурчал, выпуская клубы дыма. Машина сдвинулась с места, и ее занесло вправо; затем Кинг выровнял судно, оно задрало нос и умчалось из-под пятнистой тени деревьев.

Маскировку обдумывали тщательно. На Хельме фактически не было легкой промышленности и почти не существовало текстильных фабрик. Среди хельм-ских жителей преобладали фермеры. Завод по производству агророботов под Хельмдауном выпускал небольшие четырехногие машины для сева и сбора урожая, которые использовались в маленьких фермерских хозяйствах Хельма, а также суда на воздушной подушке. Они походили на замаскированный скиммер легионеров; их делали, правда, в небольшом количестве, в Гловисе – городишке к югу от Нагайских гор. Впрочем, партии такой продукции были строго ограничены, так как выпускались эти машины исключительно для местных нужд. Разрушенный более двух веков назад Хельм после набега войск Дома Куриты послужил причиной упадка здешней индустрии, и она только теперь начинала приобретать былые масштабы. Чтобы ничем не отличаться от коренных хельмцев, Грейсон с Кингом решили переодеться заурядными фермерами, приехавшими на своем замшелом драндулете в город. Путешествие заняло около двух часов.

Хельмдаун – беспорядочно застроенное поселение, которое находилось в четырехстах километрах южнее Дюрандели, – можно было назвать скорее деревней, нежели городом. Несмотря на это, Хельмдаун являлся одновременно космопортом и столицей планеты. Именно тут сконцентрировалась вся незначительная хельмская промышленность. Здесь же время от времени производили посадку торговые шаттлы, чтобы обменять привезенные тряпки и машины на зерно, чистый лед и кормовую траву с севера. Население насчитывало около пятидесяти тысяч человек, вдобавок перепись включала в это число живущих общинами фермеров в радиусе полусотни километров от пыльных улиц и добела отмытых железобетонных зданий города. Завод агророботов на окраине Хельмдауна обеспечивал работой чуть ли не четверть жителей столицы. Остальные крутились возле космопорта и грузовых шаттлов, кормясь случайными приработками.

В городе бурно процветал бизнес. По крайней мере, на первый взгляд. Хельмский космопорт был на самом деле дном высохшего озера, которое во времена Звездной Лиги служило взлетно-посадочной полосой для межпланетных коммерческих рейсов. В те дни столицей Хельма являлся Фрипорт, лежавший в пятистах километрах на юго-восток от Хельмдауна. В Хельмдауне тогда тоже существовал свой порт, принимавший торговые корабли.

Глядя на стоящие там сейчас шаттлы Дома Марика, можно было подумать, что время повернулось вспять. Уставившись сквозь проволочную ограду на шестерку массивных кораблей класса «Сфера», Грейсон и Кинг застыли у своего скиммера.

– Они выставили охрану, – констатировал Грейсон. Даже с более чем километрового расстояния он сумел различить громоздкий силуэт смахивавшего на гигантское насекомое «Стрельца».

– О'кей, – продолжал он, сделав паузу. – Восьмерых мы ухлопали в Дюрандели... и еще двенадцать в Скалистом Ущелье... Итого двадцать. Плюс один здесь. Шесть шаттлов означают, что общее количество боевых роботов у противника на Хельме может достигать семидесяти двух... или есть еще пятьдесят один, которых мы не видели.

– Твоя арифметика слишком уж пессимистична, – ответил Кинг. – Некоторые шаттлы могли привезти пехоту.

– Согласен, но в то же время мы не в состоянии точно определить, сколько у них пехотинцев. И еще могло остаться двадцать... нет, тридцать роботов. Плоховатый расклад.

Кинг подумал.

– Мне кажется, это все-таки бунт, поднятый против Лиги Свободных Миров.

– Может быть... если Янус Марик умрет, два его главных генерала друг другу глотки перегрызут в драке за титул Верховного Правителя. Но твое предположение означает, что они присоединились к тем или иным фракциям, чтобы заручиться их поддержкой.

– Нам, наверное, следует двинуться в город, чтобы не напороться на охрану. –

Кинг мотнул головой в сторону стоявшего вдалеке «Стрельца». – И вон на тех тоже. Народу на улицах Хельмдауна было хоть пруд пруди. Горожане, одетые в грубые мешковатые рубахи, внешне мало чем отличались от Грейсона с Кингом. Мимо изредка пробегали глайдеры, но большинство жителей передвигалось пешком. В толпе попадались солдаты и космоплаватели с марик-ских кораблей. Солдаты выделялись из общей массы штанами бледно-зеленого цвета, бронежилетами и пурпурными мягкими беретами. Все они были вооружены, но оружие лежало в кобурах. Да и внешний вид о чем-то болтающих и размахивающих руками солдат, шатавшихся по улицам, говорил о том, что они пришли в город скорее как туристы, а не как армия захватчиков. Порой скиммеры и колесные глайдеры Марика, посланные с тем или иным поручением, медленно прокладывали себе путь сквозь толчею. Но вообще-то присутствие чужой армии ощущалось слабо.

Грейсон и Кинг запарковали свой скиммер на запущенной стоянке, полной таких же машин, за несколько кварталов от центра.

– Не очень похоже на вторжение, – выразил свое мнение Кинг.

– Я как раз подумал о том же, – отозвался Грейсон.

– Нам надо узнать, что происходит. Ты хотел сходить на Хогарт-стрит...

– Ну да, иначе мы ничего не выясним, – ответил Грейсон. – Спрошу у кого-нибудь дорогу.

Он оставил Кинга на тротуаре и направился к одинокому марикскому солдату, маячившему в нескольких метрах от стоянки.

– Эй, солдат! – крикнул Грейсон.

Он старался подражать тягучему выговору хельмских жителей, хотя это было необязательно... и даже наоборот. Такие попытки подражания легко распознаются, да и местный акцент не столь уж выделялся.

Солдат обернулся на зов Грейсона и посмотрел на него – внимательно, но без явной враждебности. Впрочем, руки он держал на бедрах, указательный палец правой руки рядом с кнопкой рации.

– Это ты мне?

– Ага, сэр. Я, знаете ли, только вот прибыл тут в город; просто страх интересно узнать – из-за чего весь сыр-бор?

Грейсон зорко наблюдал, не выкажет ли солдат признаков того, что он ляпнул что-то не то, – раздувшиеся ноздри, расширившиеся глаза, подрагивание мышц ладони или плеча. Но солдат просто усмехнулся, и его зубы блеснули сквозь густую бороду.

– Ты, верно, с другой стороны этой треклятой планетки, раз ничего не знаешь, – ответил он.

– Что, у ваших ребят маневры такие? Сразу столько кораблей здесь и отродясь не садилось.

Грейсон осторожно подбирал слова, надеясь, что ему все же удастся говорить непринужденно. Не шаттл, а корабль. Садилось – вместо приземлялось. Эти неточности должны были выдавать в нем «человека от сохи», фермера, который всего-то и космоса видел, когда на звезды глядел. Солдат фыркнул.

– Маневры? Ну да, можно сказать и так. А бумажки у тебя имеются?

Слова прозвучали настолько обыденно, что до Грейсона не сразу дошел их смысл.

– Бумажки?

Солдат требовательным жестом протянул руку.

– Да, приятель, твои бумажки. Нам у всех приказали спрашивать. Давай-ка их сюда.

Перед Грейсоном встала проблема выбора. Он мог либо сделать вид, что ищет несуществующие документы, а тем временем улучить момент и ударить, либо продолжать демонстрировать святую наивность. Мгновение поразмыслив, Грейсон выбрал второе. Так он сможет больше узнать.

Он озадаченно приоткрыл рот как бы в удивлении.

– Я не слышал ни про какие бумажки. Что это вы мне тут толкуете?

Грейсон уже приготовился к тому, что солдат вытащит оружие. Но тот просто устало взглянул на него.

– Что, нету документов?

Грейсон решил перейти в наступление. Он качнулся на пятках и возмущенно рявкнул:

– Какие, к черту, документы?!

Несколько прохожих повернули головы в их сторону. Солдат шагнул вперед и взял Грейсона за плечо. Тот напрягся, приготовившись к сопротивлению или даже к драке; но что-то в поведении марикского воина заставило его заколебаться. Солдат был расслаблен... и абсолютно открыт для смертоносной атаки. И он... улыбался!

– Гляди, видишь вон тот флаг? – Солдат указал на башню, стоявшую выше по улице, в центре городской площади. – На здании бывшего Совета планеты? Там теперь штаб-квартира временного управляющего. А прямо напротив него стоит будка, в ней сидит дежурный офицер. Подойди к нему, и он выдаст тебе бумаги. О'кей?

– Понятно. А теперь, может, все-таки растолкуете мне, что тут творится?

– Теперь планета Хельм находится под управлением Дома Марика. Верховный Правитель назначил сюда управляющего, чтобы тот вел дела, пока шум не уляжется.

– Верховный Правитель... Янус Марик?

– А что, ты еще и других знаешь?

– Э... нет, мне просто невдомек, что за чертовщина такая. Шум? А зачем шум-то?

– Иди, поговори лучше с капитаном Биггсом, что сидит в той будке. Он тебе все и разъяснит.

Солдат явно считал собеседника недоумком. Грейсон решил не разубеждать его в этом и больше не приставать с вопросами.

– Ага, сэр, – улыбнулся он.

Кинг поджидал Грейсона на стоянке.

– Ну что ж, по-моему, единственно возможный способ не привлекать к себе излишнего внимания – это вопить, кричать и всячески развлекать публику, -сказал тех.

– Хорошая идея, но только до поры до времени. – Грейсон коротко рассказал о том, что с ним произошло. – Похоже, что Янус Марик по-прежнему на коне, а это – его солдаты. Они пришли, чтобы следить за порядком во время... кризиса, что бы там ни подразумевалось под этим. Проклятье! Я готов отдать душу дьяволу, лишь бы узнать, что происходит!

– Ты думаешь, это имеет какое-то отношение к нам?

– Скорее, всего. В Дюрандели хозяйничали регулярные подразделения Марика. Нам необходимо выяснить, почему...

– Смотри! – В глазах Кинга вспыхнула тревога, он устремил свой взгляд куда-то за плечо Грейсона. – Солдаты!

Грейсон обернулся и увидел того самого бородатого солдата, с которым разговаривал несколько минут назад. Тот направлялся к ним.

– Я тут разъяснял своему дружку... – начал Грейсон.

– Да, я вижу, – проговорил солдат. – Я просто подумал, может, мне вас самому проводить до регистрационного центра, чтоб не потерялись.

– Спасибо вам большое, – с улыбкой ответил Грейсон. – Мы знаем, где это, и мы туда идем... прямо сейчас.

Правая рука солдата как бы невзначай опустилась на бедро. Грейсон заметил, что кобура была расстегнута – достаточно, чтобы немедленно достать оружие, если понадобится.

– Да это уж точно ни к чему.

– Я настаиваю.

Всю дружелюбность солдата словно ветром сдуло.

Если Грейсона с Кингом доставят в регистрационный центр, их шансы на спасение будут практически сведены к нулю. Там, само собой, гораздо больше солдат, и они намного лучше вооружены и намного более наблюдательны, чем отдельные группки праздношатающихся солдат, вкрапленные в окружающую их толпу. Надо было действовать, пока этот патрульный солдат не поднял тревогу и не привел своих подопечных туда, где их шансы окажутся такими же реальными, как несуществующие документы.

– Ну, хорошо, – произнес Грейсон. Он обменялся взглядами с Кингом. Тех понял ситуацию. – Тогда пойдем.

Грейсон повернулся в ту сторону, где виднелось здание Совета. Но первые два шага приблизили его к стоявшему солдату с левой стороны. Кинг пошел в том же направлении, но несколько правее, чтобы оказаться позади солдата, когда тот двинулся вперед.

Увидев, что двое крестьян разделились, солдат быстро отступил назад и повернулся лицом к Кингу. Выхватывая оружие из кобуры, солдат сказал:

– Эй, ни с мес...

Но закончить ему не удалось. Грейсон ринулся вперед, с силой толкнув бдительного воина на Кинга.

К тому времени тех уже успел приготовиться. Его левая нога в тяжелом ботинке прорезала воздух, нанося жестокий удар, пришедшийся в голову противника возле уха. Грейсон обучался рукопашному бою, но у него никогда не было ни желания, ни времени оттачивать свое умение на практике. Но Алард Кинг, по-видимому, немало попрактиковался в этом деле. Он действовал с молниеносной скоростью и точностью. Поединок закончился, не успев начаться. Солдат лежал, распростершись на тротуаре лицом вниз. Грейсон подобрал было его кобуру, лежавшую рядом, но положил обратно, когда увидел, что она все еще прикреплена к поясу обладателя толстым куском проволоки.

– Надо его убрать! – произнес Кинг низким, но внятным шёпотом.

Грейсон кивнул. Инцидент произвел на толпу такое же впечатление, как брошенный в воду камень. Вокруг двух фермеров и неподвижного тела солдата стал собираться народ. Через толчею к месту происшествия уже пробирались другие солдаты. Грейсон увидел у них в руках автоматы. Они пока не подошли так близко, чтобы увидеть лежавшего без сознания товарища, но пройдет несколько секунд...

– Разделяемся!

Грейсон сразу сообразил, что так будет безопаснее. В конце концов, кто-то один из них сможет навести необходимые справки.

– Постарайся встретить меня на стоянке у скиммера... через пять часов. Каждый ждет в течение часа, и если второй не приходит, отправляется обратно в лагерь.

– Ладно! Через пять часов! Ждать час, затем уходить!

И тех растворился в толпе с поразившей Грейсона внезапностью. Алард Кинг, по-видимому, был не только первоклассным техом. Грейсон повернулся и проскользнул в гущу толпы, надеясь, что Кингу удастся удрать.

– Ты! Стоять на месте!

Новый голос звучал важно и повелительно. Грейсон не стал оборачиваться, прекрасно зная, что многие заметили, как он отходит от тела лежащего солдата. Он устремился к углу дома, держась края пустынной аллеи и прячась за стоявшими вдоль нее мусорными баками. Аллея под небольшим уклоном вела к следующей улице, параллельно той, где произошла стычка. Здесь царил холодный, промозглый полумрак.

– Стой! Стой! – доносились слабые крики сзади. Аллея закончилась, упершись в солнечную, запруженную пешеходами, улицу. Теперь свернуть туда, и... Перед ним, загораживая свет, мелькнули тени. Одна из них пригнулась к земле, в то время как другая уперла холодное дуло пистолета Грейсону в грудь.

– Стоять и не двигаться, деревенщина!

XV

Резко повернувшись, Грейсон перепрыгнул через бачок с мусором и рванулся прямо на марикского солдата. Что-то прожужжало; ногу Грейсона словно ожгло огнем.

– Осторожно! – завопил стоявший человек, и Грейсон клубком перекатился по бетонному тротуару.

Он вскочил и нанес кричавшему мужчине, прямой удар в челюсть, вложив в него всю свою силу и массу. Тот отлетел прочь, сшибая по дороге мусорные баки. Из его кармана выпал, разбившись вдребезги, пластиковый радиопередатчик. Грейсон развернулся и побежал; но левая нога практически не слушалась его. С другого конца аллеи долетали крики воинов Дома Марика. Грейсон увидел, что по меньшей мере двое из них валялись на земле, напоровшись на тот самый заряд, который чуть не прикончил его в прыжке. С трудом заставляя себя двигаться, он торопливо ковылял вниз по улице, спеша оказаться среди толпы. Грейсон понимал, что он вовсе не окажется в безопасности. Хотя его окружали рабочие и фермеры, одетые так же, как и он сам, но беглеца выдавала хромота, а еще больше – дикий взгляд загнанного зверя. Карлайл собирался найти укромное место, чтобы там дождаться окончания последствий звукового удара. Не переходя улицы, Грейсон вышел на широкую забетонированную площадь. Вдали виднелся неогороженный парк. Несмотря на то что он находился неподалеку от центра Хельмдауна, парк вполне мог стать временным убежищем. Там тоже гуляли люди, но в гораздо меньшем количестве, чем на улицах. Они медленно, кучками прохаживались по дорожкам или просто лежали на серовато-зеленой траве под густыми соснами, разговаривали, читали, даже целовались. На выступах низкой, украшенной скульптурами стене поодиночке и компаниями тоже сидели горожане, отдыхая в прохладной тени возвышавшихся зданий.

Усевшись рядом с ними, Грейсон почувствовал, что наконец-то не слишком выделяется из общей массы. Если не считать волочащейся ноги, в которую будто воткнули тысячу булавок. Он прислонился к стене, притворяясь, что изучает скульптуры. Грейсон слабо разбирался в классической скульптуре, хотя и слышал когда-то краем уха о неореализме. Фигуры изображали либо голых женщин, либо умирающих воинов; к тому же их когда-то пытались раскрасить «в духе реализма». Наверное, это произошло в те дни, когда парк впервые был открыт – задолго до термоядерной смерти Фрипорта. Теперь краски почти везде поблекли; скульптуры покрылись пятнами, потеками, мхом и сорной травой. Тенистые деревья, некогда окружавшие парк, давно уже были срублены, и статуи, одиноко возвышавшиеся у голой стены, до половины заросли сорняками.

Выскочившие из той же аллеи, что и Грейсон, двое солдат торопливо пересекли бетонную площадь. Он сделал вид, что не обращает на них внимания, как бы всецело поглощенный созерцанием статуи, но краешком глаза продолжал наблюдать за преследователями. Они вряд ли смогут узнать его, ведь ни один из солдат не успел толком разглядеть Грейсона на бегу. Впрочем, человек с рацией, той самой, что разбилась (и, возможно, тот, кто тогда пригнулся), внимательно посмотрел ему в глаза. У Грейсона было достаточно запоминающееся лицо, и кто-то из тех двоих определенно его узнал бы.

Появившиеся в парке солдаты, одетые в пурпурные бронированные панцирные жилеты и боевые шлемы с затемненными стеклами вместо фетровых беретов, нервно сжимали в руках винтовки. Они нерешительно вошли в парк, вертя головами в разные стороны. Солнце блестело на их шлемах. Несколько раз они взглянули на Грейсона, но тот принял невозмутимо . расслабленную позу. Через некоторое время один из бойцов взял другого за руку и указал на здания по ту сторону парка. Затем оба рысцой принялись продираться сквозь густые заросли сорняков, лавируя между неподвижными нимфами и статуями умирающих воинов, направляясь туда, где, как им казалось, скрылся беглец.

Грейсон не сдвинулся с места, продолжая наблюдать за обстановкой. Он не знал, что замышляют его преследователи, но выбора у него не было. Прошло две-три минуты, и появились еще двое вооруженных солдат в шлемах. Они неторопливо двинулись в ту же сторону, что и предыдущие воины. Грейсон не сумел бы сказать точно, работали они совместно или нет; но он не мог сбрасывать со счетов подобную вероятность.

Он решил еще повременить.

К парапету подошел мужчина и уселся в пяти метрах от Грейсона. Это был старик в рабочей рубахе и башмаках. Грубой, узловатой рукой он опирался на палку с набалдашником. Несмотря на лысину и белоснежную бороду, глаза старика сохранили ясность и замечательную синеву. Когда Грейсон посмотрел на него, его взгляд встретился с внимательным и умным взором. Грейсон не видел никогда этого человека, но заметил, что глаза старика, кажется, зажглись дружелюбием. Или просто любопытством?

Старик глянул вслед ушедшим солдатам, затем вновь повернулся к Грейсону и пожал плечами, как бы говоря: «Что за странные дела!»

Повинуясь внезапному порыву, Грейсон решил пойти на риск. Он поднялся, бодро ступив на левую ногу, радостно отмечая при этом, что покалывание и онемение уходят. Приблизившись к старику, он сел рядом и произнес:

– Утро доброе!

– И тебе того же, парень. – Голос человека оказался чистым и сильным.

– Я приезжий, – сказал Грейсон. – Что тут за солдаты?

– Эти-то? Говорят, какая-то буча из-за нового землевладельца. Они появились с неделю назад и захватили город. Я слышал, что поместье в Дюран-дели и вовсе сравняли с землей.

– Да... я тоже слышал. Но почему?

– Убей меня Бог, если я знаю. Сам-то я в политику не лезу. Если землевладелец не затевает заварушек и не перебарщивает с налогами, я и рад. – Он прищурил глаза.

– А разве те ребята не тебя, сынок, искали?

– Вот уж понятия не имею. А с чего вы это взяли?

– Ох, не знаю. Ты пришел сюда, хромой... словно тебя подстрелили из жужжалки. Потом сел и уставился на эти жуткие каменюки... пока мимо пробегали лучшие бойцы Верховного Правителя. Не знаю. Просто догадка. Или дурацкое предположение.

Грейсон решил сменить тему.

– А что тут за шум с бумагами, регистрацией?

– Да ты и впрямь новичок. Здесь ввели новые порядки. Теперь все должны иметь на руках документы – такие, как этот.

Старик полез за пазуху, нащупал внутренний карман и, вытащив плоский бумажник, извлек из него сложенную вчетверо бумажку, на которой было что-то напечатано.

– Вот и все. Всего одна бумажка... а не бумаги. Имя... дата рождения... мать... отец... род занятий... обычная бюрократическая возня. У тебя ведь нет таких?

– Первый раз вижу.

– Понятно, почему тобой заинтересовались эти солдаты... Ох, забыл, они же гнались вроде как не за тобой?

Грейсон потер свою ногу. Онемение и колотье почти прошли.

– Ну, мне пора идти.

Старик проницательно взглянул на него.

– Тебе лучше уйти, э? И куда же?

Грейсон улыбнулся. Он представил себе, как разъясняет пожилому человеку, что отправляется на поиски шпиона, засланного Федеративным Содружеством.

– Так, нужно одного приятеля повидать... Дела...

– Ага, дела. Что ж, если дела в этом городе у тебя пойдут, свистни мне. – Его глаза улыбались. – Ну, а если не пойдут, можешь все равно прийти ко мне. Можить, я помогу.

У Грейсона возникло странное ощущение, что старик смеется над ним. Его слова не имели смысла; вероятно, просто бормотание старого, начинающего заговариваться человека. Кивнув собеседнику, он встал.

– Ну что же, увидимся позже.

– Да, надо полагать.

Разговор со стариком оставил Грейсона в недоумении. Поездка в Хельмдаун потребовала соблюдения множества предосторожностей! Но скрытое подшучивание этого человека – он явно что-то знал о Грейсоне – сбивало с толку. Грейсон отказался от дальнейших попыток играть роль хельмского фермера и поспешил к центру города. Хогарт-стрит находилась неподалеку от здания Совета, и он легко нашел ее, изучив висевшие на каждом углу электронные карты. Народу там было поменьше, хотя и достаточно, чтобы образовалась толчея. Грейсон гадал, что заставило этих людей прийти в город – то ли получить регистрационные документы, то ли посмотреть на прилетевших сюда солдат Дома Марика. Возможно, и то, и другое.

Резидента звали Джентон Мораген. Супермаркет Морагена считался одной из наиболее респектабельных торговых фирм Хельмдауна. Хотя она была невелика – весь персонал компании насчитывал пятьдесят два человека, включая служащих, командированных на другие планеты, – фирма являлась важной частью хельмской экономики. Ее основал прапрапрадед Морагена около двух столетий назад.

Согласно грейсоновским сведениям, различную информацию с Хельма поставлял Федеративному Содружеству еще дед Морагена. Джентон попросту продолжал семейную традицию, совмещая работу дельца со шпионажем. На Хельме, конечно, случалось не много такого, что могло привлечь внимание Катрин Штайнер, сидевшей в своих апартаментах на Таркаде. Но порой Морагену все же выпадала возможность доказать свою полезность. Как-то раз, несколько лет назад, когда агенты Синдиката Драконов проявили необычный интерес к Хельму, он передал сообщение в Федерацию, а затем предусмотрительно отослал копию в местную ставку Верховного Правителя.

Марикский помощник со смехом рассказывал об этом Грейсону.

– Джентон – старый друг нашего Верховного Правителя. Знаете, если вы хотите поближе узнать тамошнего босса, попросите Джентона познакомить вас. Они усадят вас играть в покер и обчистят как липку!

Грейсон сразу же нашел морагеновский супермаркет.

На двери висел электронный замок. Рядом была прибита табличка. Большие буквы издалека бросались в глаза:

«ЗАКРЫТО ПО ПРИКАЗУ ВОЕННОГО КОМЕНДАНТА».

Закрыто! Надпись была очень четкой, и Грейсону не хотелось привлекать внимание людей, пристально разглядывая табличку. Его охватил внезапный озноб. Повсюду возвышались огромные здания со слепыми глазницами окон, а за ними прятались наблюдатели с биноклями, диктофонами и рациями, готовые в любой момент поднять тревогу. Грейсон медленно и осторожно двинулся вдоль противоположной супермаркету стороне улицы. Здание недавно вымыли, и вывеска под самой крышей была нетронутой, хотя буквы и не светились. Все выглядело так, будто замок повесили только вчера.

Грейсон продолжал идти вниз по Хогарт-стрит, пока не наткнулся на перекресток с проспектом Победы. Затем он пошел дальше, миновав несколько кварталов, и снова попал в толчею. Теперь он находился неподалеку от здания Совета и будки с капитаном Биггсом. К проспекту Победы примыкала площадь под названием Кондоридиат, и на ее углу находилась контора с вывеской «Бюро авиапутешествий». Бюро располагалось на этом углу уже почти семьдесят лет. Управляющего конторы, солидного хельмдаунского бизнесмена, звали Уилкис Аткинс. Аткинс родился и вырос на Хельме, хотя его родители прибыли сюда с планеты Робинсон в пятидесяти световых годах от Хельма, принадлежащей Лиге Свободных Миров. Тот же помощник, что рассказал Грейсону про хозяина супермаркета Морагена, объяснил, что Уилкис Аткинс – резидент Дома Дэвиона на Хельме.

Маловероятно, что Дом Дэвиона пожелает помочь роте наемников-неудачников, тем более что Хельм давно уже ему не принадлежал. Но Грейсон мог без ложной скромности сказать, что за последние три года Легион сделал себе громкое имя. Богатые и могущественные Лорды-Наследники не могли не заметить их успехов. Если бы Грейсону удалось заключить контракт с какой-нибудь важной персоной из Дома Дэвиона, возможно, им улыбнулась бы удача. Среди наемников бытовало мнение, что Дом Дэвиона платит не столь щедро, как остальные Дома, но всегда ведет честную игру. Сходить к Аткинсу, само собой, не помешает.

Впрочем, поход оказался неудачным. На двери бюро висело то же объявление: «Закрыто по приказу военного коменданта», что и на заведении Морагена. Случайным совпадением это оказаться не могло.

Грейсон вновь припомнил слова старика в парке и на мгновение застыл от ужаса. Старик знал Грейсона, знал, что тот ищет Морагена или Аткинса, знал, что их фирмы закрыты!

«Может, и помогу», – сказал старик. Может, ну конечно же! Грейсон так резко повернулся, что чуть не сшиб какого-то рабочего, спешившего мимо. Пробормотав извинение, он двинулся на юг, в обратную сторону вдоль проспекта Победы. Старик сказал, чтобы Грейсон пришел к нему – что ж, он так и поступит!

Алард Кинг остановился у побитого ветром и дождем каменного дома и огляделся. В этой части Хельмдауна, северных задворках города, людей практически не было. От земли шел пар Кинг глубоко вдыхал ее запах, устав от долгого пятнадцатиминутного восхождения в гору по узким улочкам. Позади него с холма открывалась широкая панорама Хельмдауна. Вдалеке, за городом, виднелся космопорт. Кинг мог различить очертания сверкавших на солнце серо-серебристых шаттлов.

Он стащил с себя грубую рубаху, надел вместо нее элегантную блузу, какие носили торговцы, и берет. Все это он вытащил из холщовой сумки, спрятанной под мешковатой рабочей одеждой. Положив рубаху в сумку, он повесил ее через плечо. Кинг чувствовал, что такое одеяние бросается в глаза гораздо меньше, чем крестьянский камуфляж. Алард знал: сейчас он выглядит как хорошо одетый молодой торговец, пришедший в город по делам.

Архитектура здания, стоявшего на вершине холма, была простой и незамысловатой, пастельные тона разительно отличали его от монотонных белых и коричневых фасадов домов, расположенных в центре города. Жители таких районов были в основном богаты – по хельмским меркам. В этом районе, известном как Грессгавен, проживали бизнесмены, члены профессиональной элиты и богатые хельмдаунские торговцы. Кинг нажал кнопку звонка.

– Да? – спросил электронный голос. Кинг ответил, медленно и тщательно выговаривая слова:

– Шигао де ките имацу.

– Даре децу ка? – раздался голос за дверью.

– Кинг децу ка.

– Подождите.

Последовала долгая пауза. Затем щелкнул замок, и дверь слегка приоткрылась. Из-за нее выглянул парень с шевелюрой настолько светлой, что волосы казались почти белыми. Он осмотрел улицу за спиной Кинга и снова устремил взгляд на теха.

– Вы здесь... по делам, отвечайте?

– Да. Я хотел бы поговорить с хозяином дома.

Глаза белобрысого округлились.

– Но это сейчас... затруднительно.

Кинг улыбнулся.

– Вы не верите, что у меня здесь могут быть дела?

– О, ваше знание японского, ваше упоминание о делах... все просто безукоризненно. Но здесь кое-что произошло. Оккупационные войска устроили облаву на всех агентов инопланетных разведок в Хельмдауне – как настоящих, так и мнимых. Городской особняк мадам уже закрыт.

В глазах Кинга мелькнула тревога.

– А с Дейрой все в порядке?

– Хозяйка пока вне опасности. Они до сих пор не сумели установить связь между деловыми интересами мадам в городе с Грессгавеном. Но нам приходится быть осторожными.

– Я понимаю.

Кинг помолчал, раздумывая. Затем достал из кармана небольшой предмет, который тщательно скрывал от друзей из Серого Легиона Смерти. Это было тяжелое, украшенное орнаментом золотое кольцо с выпуклым изображением кинжала на фоне цветущего ириса.

– Тогда отдайте ей вот это. Скажите, что Алард Кинг, специальный личный представитель герцога Ринола из Синдиката Драконов, хочет ее увидеть. При виде кольца глаза слуги расширились,

– Сию минуту, сэр.

– Передайте ей, что речь идет о жизни и смерти, – добавил Кинг.

XVI

Грейсон шел за своим проводником по винтовой лестнице. Старик двигался медленно; впрочем, на лестнице, было почти темно, так что любой, даже более молодой и проворный, проводник шел бы осторожно. Потолок нависал низко над лестницей, и приходилось пригибаться, чтобы не удариться головой. На каменных стенах выступили капли влаги.

Вовсе не случай свел Грейсона с Виктором Уолленби возле стены со скульптурами. Уолленби видел, как "Грейсон вышел из аллеи, и понял, что тот удрал от марикских солдат. Его настолько заинтересовало внезапное появление этого молодого человека, что Виктор решил познакомиться с ним.

– Я, конечно, решил, что вам нужна помощь, – объяснил Уолленби, когда Грейсон снова нашел его в парке. – Мне показалось, что вы не с Хельма.

– Но как вы узнали? – раздраженно спросил Грейсон. Он оглядел заполненную горожанами площадь. Многие из них носили такие же бесформенные, сшитые вручную одежды, что и он. – Я одет совсем как фермер...

– Ага! – Глаза Уолленби сверкнули. – Но есть одно «но», юноша. Вы явно не были фермером. Взгляните на свои ладони! На них нет ни одной мозоли.

– Ну, конечно, рассказывайте! Вы не могли рассмотреть мои ладони с другого конца улицы, когда в первый раз меня увидели!

– Нет. Но я увидел молодого парня, одетого как фермер. И спросил самого себя... почему этот молодои человек явился в город, напялив свою повседневную рабочую одежду? Если бы он был стариком вроде меня... тогда само собой разумеется! Я одеваюсь так потому, что это удобно... и я слишком стар для новых нарядов! Я на сорок стандартных лет старше вас, и руки все в мозолях. – Он вытянул вперед и показал Грейсону собственные мозолистые ладони. – Кому какое дело до моих тряпок? Но вы? Вы сошли бы еще за фермерского сына... но не в такой амуниции. Нет, сын фермера, отправляясь в город, надел бы все самое лучшее. Чтоб девчонок завлекать! И продемонстрировать другим фермерским сыновьям, что кое-какие денежки у него в карманах водятся! А вы? У вашего мешка даже нету карманов!

– И все же как вы узнали, что я ищу штайнеровского... э... представителя?

– Штайнеровского представителя? Да толком и сам не знаю. Но сделал вывод, что здесь дело пахнет либо Домом Штайнера, либо Домом Дэвиона. И агенты этих Лордов-Наследников пасутся именно здесь – в центре города. Понятно, что Дом Ляо здесь ни при чем, так как его люди обретаются около космопорта. А что до шпионки Дома Куриты, так она делает свой бизнес в одном из зажиточных пригородов... и если бы вы надумали бродить там в таком деревенском наряде, – что ж, значит, оказались бы еще глупее, чем есть! У нее, правда, имеется дом в городе, – вернее, имелся до вчерашнего дня, – но она все же вряд ли станет принимать таких, как вы. Сомневаюсь, что парня в таком виде пустили бы к ней в дом.

– Ну, шпионы Дома Куриты меня не интересуют. Да и агенты Дома Ляо тоже. Я надеялся, что мне сможет помочь человек по имени Джентон Мораген. Но когда обнаружил, что его заведение закрыто, то решил найти Уилкиса Аткинса.

– Штайнер или Дэвион... правильно? Я так и знал! Мне это стало ясно с первого же взгляда! Ты действительно мало что смыслишь в таких вещах.

Старик говорил со смешинкой в глазах, и Грейсон улыбнулся.

– Боюсь, что да. Вы сказали, что можете мне помочь. Не знаете ли вы что-нибудь о Морагене? Агента арестовали? Его магазин закрыт.

– Угу. Два дня назад явились марикские солдаты и магазин закрыли. Но Мораген узнал об их приходе заранее и успел смыться. Как и майор Аткинс.

– Почему власти закрыли их?

– Не знаю... разве что произошло нечто совсем из ряда вон выходящее, раз уж прислали воинов Дома Марика. Я не удивлюсь, если генералы что-то затеяли и не хотят, чтобы об этом пронюхали правители других Домов. Правда, нет лучшего способа подстегнуть интерес соседей, чем попытаться арестовать их друзей, да вдобавок в том же самом городе, события в котором не хочешь афишировать, но... Что ж, по-моему, правители никогда особенным умом не отличались.

Грейсон уставился на старика, сложив руки на груди.

– Но кто же вы сами, черт возьми? Еще один шпион?

Уолленби расхохотался.

– Да нет же, Господи! Просто у меня есть глаза, разве непонятно? Они еще не закрылись! А городишко у нас маленький... правда, самый большой на Хельме! Я прожил здесь всю жизнь, и это кое-что значит. Ведь когда долго живешь в маленьком городке, то поневоле узнаешь все и про всех. Сюда сейчас сбежалась куча народа, само собой, но ты совсем другой... видно, что переодетый.

– Но вы знакомы с представителем Штайнеров.

– Ага. Я хорошо его знаю.

– Вам, наверное, известно, что здесь творится? К чему все эти марикские отряды... побоище в Дюрандели?

– Нет.

– Вы можете свести меня с Джентоном Морагеном?

– Не знаю. Мне надо будет с ним поговорить, спросить, захочет ли он с вами увидеться. Вы же понимаете, что им обоим сейчас не слишком охота беседовать с чужаками. Как вас ему представить?

Грейсон заколебался. Если он скажет Уолленби правду, старик может поддаться искушению и выдать его властям в надежде получить вознаграждение. Ему не хотелось думать плохо о человеке, который вызвался ему помочь, но легкость, с которой Уолленби его раскусил, попахивала профессионализмом, и он решил не искушать судьбу.

– Об этом лучше не стоит говорить. Знаю только одно – согласившись встретиться со мной, Мораген подвергается риску. По его сведениям, я контрразведчик Марика. Черт побери, да я его имя услышал от лейтенанта Гейнсборо из командного состава Януса Марика!

Седые кустистые брови Уолленби поползли вверх.

– Сказать по правде, одно слово старины Джулиуса Гейнсборо скорее сведет тебя с Морагеном, чем сотня других. Он не стал бы распространяться насчет Джентона или Уилкиса, если бы у него не было на то причины. Тогда вот что, посиди здесь, а я схожу позвоню. Да, кстати, постарайся не заговаривать ни с кем.

Посмеиваясь, старик оперся на свою палочку.

– Слишком много шпионов бродит по здешним улицам, и никогда не знаешь, на кого наткнешься!

Уолленби вернулся через пятнадцать минут. Вдвоем они пошли в сторону той части города, где располагалась старая фабрика по производству агророботов. Встреча с Морагеном была назначена не на самой территории завода, а рядом с ним – на складе. Компания помещала туда машины для их хранения и последующей продажи. Дверь в главное складское отделение была заперта на электронный замок. Уолленби прижал к индикатору палец, и дверь отворилась.

Они вошли в полуосвещенную комнату, уставленную рядами огромных тонконогих сельскохозяйственных машин. Вторая дверь вела в тесный коридор, а затем – вдоль сырых каменных стен – к спиралевидной лестнице, по которой спутникам пришлось спускаться вниз.

Последнее помещение оказалось настоящей каменной пещерой, вырубленной прямо в скале; ее свод подпирал многометровую толщу земли, отделявшую холодное подземелье от шумных городских улиц.

Их поджидали двое людей, сидящих за пластиковым столом в другом конце небольшой комнаты. Под потолком тускло светилась флюоресцентная лампа. Один из сидящих сразу же приковал к себе внимание Грейсона, – высокий, худой, со светлыми волосами и крючковатым носом, он смахивал на воина. Другой был маленьким и плотным, почти что коренастым. Его голову украшала блестящая лысина. Человечек непрестанными монотонными движениями потирал свои ладони, явно нервничая. Уолленби указал на нервного.

– Сэр, это Джентон Мораген, супермаркет Морагена. Другой джентльмен – директор бюро авиапутешествий, житель Хельмдауна, Уилкис Аткинс. Или я должен говорить «майор»?

Тот, кого звали Аткинсом, скривил губы.

– Я вообще сомневаюсь, что ты должен что-либо говорить в присутствии этого человека, Уолленби. – Аткинс испытующе взглянул на Грейсона.

– Кто вы, сэр?

Грейсон глубоко втянул воздух. Если его предали – в очередной раз, – ему уже ничто не поможет. Оставалось полагаться лишь на то, что эти двое и в самом деле те, за кого себя выдают. Если они и обманывают его, смысла в этом обмане он не находил. Солдатам Дома Марика не состарило бы труда схватить Грейсона, пока он сидел в парке, ожидая возвращения Уолленби, Мысль о том, что Уолленби ушел, чтобы позвать солдат, превратила пятнадцать минут ожидания в целую вечность.

– Мое имя, джентльмены, – полковник Грейсон Карлайл. До недавнего времени я являлся хозяином поместья в Дюрандели. Мой полк, Серый Легион Смерти, расположился лагерем неподалеку отсюда, западнее Дюрандели. Я пришел сюда, чтобы узнать, что...

Он запнулся, увидев, как разом вскочили на ноги Аткинс и Мораген.

– Карлайл! – шипящим шепотом произнес Мораген. – Я говорил тебе, Аткинс! Я говорил тебе, что это наверняка он...

Но Аткинс уже обрушился на Карлайла, тыча в него указательным пальцем.

– Ты... ты мерзавец! И ты набрался наглости разыскивать нас... сейчас?

Даже Уолленби, казалось, был потрясен. «Он!» – вот и все, что смог сказать невольный посредник.

– Тише, господа, тише, – воскликнул Грейсон, отступая на шаг назад. – Стоило Легиону прибыть на эту планету, как нас немедленно начали преследовать, словно мы ренегаты и подонки, – но я никак не возьму в толк, что случилось? Откройте мне эту тайну! Что тут за чертовщина творится в конце-то концов?

Аткинс перестал орать.

– Как? Ты не знаешь?

– Покарай меня дьявол, если знаю! Потому-то я и проник сюда, чтобы встретиться с вами! Похоже, вся армия Дома Марика ополчилась на нас... но мы понятия не имеем, зачем и почему! Я пришел, чтобы поговорить с вами, Мораген, и вытащить наконец отсюда моих людей.

Он умолчал о потере шаттлов – не стоило выказывать свою беспомощность, – к тому же наемники, как правило, всегда договаривались с предполагаемыми хозяевами о транспортировке.

– Ты, недоносок, – прошипел Аткинс. – Ты ведь не сможешь отрицать того, что натворил на Сириусе-пять!

Грейсон почувствовал холодок, пробежавший по спине, словно он внезапно опять очутился на холодной, покрытой льдами планете.

– Господа, так что же я натворил на Сириусе-пять?!

– Ты, убийца-ренегат, ты же принял капитуляцию Тяньданя! Ты договорился о сдаче, вы залезли в свои шаттлы и затем взорвали к чертовой матери все пять городских куполов! Черт тебя побери, да ведь твои боевые роботы были голографированы, когда они шастали по камням уже после взрыва! Вы сравняли с землей целый город! А в нем жили двенадцать миллионов человек! Женщины! Дети! Старики! Невинные младенцы! Тех, кого вам не удалось изжарить, умерли в холодной, ядовитой атмосфере планеты. Ты ни разу не пытался подышать аммиаком при минус пятидесяти, наемник? Это очень вредит здоровью!

Грейсон с нарастающим волнением выслушивал обличительную речь Аткинса.

– Даю вам слово, Аткинс, я в первый раз слышу об этом, – выговорил он, когда агент Дома Дэвиона сделал паузу, чтобы набрать воздуха в легкие.

– Что значит слово наемного подонка после такого преступления? Я слышал, что там до сих пор откапывают из-под камней замерзшие трупы. Спасшиеся тоже есть. Можешь мне поверить. Тебе удалось стереть Тяньдань с карты, Карлайл, но ты не учел того, что могут еще найтись люди, которые расскажут обо всех твоих деяниях и упекут тебя в могилу! Господи, надеюсь, они это сделают... если я не сделаю это раньше!

– Эй! Послушайте, уважаемые! Да, мы приняли капитуляцию города! И передали командование герцогу Ирианскому! Я говорил с его штабными офицерами несколькими днями позже – все было прекрасно!

Грейсона вдруг охватил ужас. Он вспомнил, как радисты «Фобоса» не могли выйти на связь с Тянь-данем, как никто из командного состава герцога не захотел с ним разговаривать. Вспомнил странное поведение лорда Гарта и постарался соотнести все эти странности с тем невероятным, что ему только что сообщили.

– Так ты говоришь, тебя кто-то подставил? – спросил Аткинс. – Ради Бога, Карлайл, да кому это надо? Слушай! Твои роботы голографированы! Твои шаттлы голографированы! Я сам видел их, и на горизонте за ними – горящие купола Тяньданя! Эта история уже два дня ходит по всему Хельмдауну! О ней сообщали все выпуски новостей! Или новости до тебя не дошли?

Грейсон покачал головой. К сожалению, боевые роботы не обладали аппаратурой, способной поймать телевизионные сигналы. Таковая имелась на «Фобосе» с «Деймосом», но что проку? У них не было времени ею воспользоваться, они разбирались с марикскими воинами в Дюрандели... а потом – в Скалистом ущелье.

– Меня не волнуют фотографии, – ответил Грейсон. – Фотографии, даже голографии, всегда можно подделать с помощью компьютера.

– Твоих боевых роботов видели среди руин, Карлайл.

– А свидетелей можно купить, черт подери! Или обмануть! Боже мой, кто-то пытается объявить Серый Легион Смерти изгоями, уничтожить его... И никто не желает мне верить!

– Я думаю, вам никто и не поверит, – тихо произнес Мораген. В его голосе сквозило презрение. – Вас прислали сюда в качестве нашего защитника. Но мы обойдемся и без такой защиты! Могу вас заверить, что Дом Штайнера не станет связываться с человеком или воинским подразделением, способным на столь ужасное деяние!

– Равно как и дом Дэвиона, Карлайл. Я не буду даже и спрашивать их об этом, поскольку знаю, что они скажут. Дом Дэвиона не захочет иметь дело с подонками, разрушающими города!

Грейсону казалось, что Аткинс вот-вот бросится на него. Но великан, по-видимому, принял другое решение.

– Можешь идти со своим грязным Легионом хоть к черту на рога! – заявил он. – Цивилизованные воины не будут с тобой якшаться. Убирайся прочь с глаз моих!

Грейсон повернулся к Морагену, но коротышка сложил руки на груди.

– Вам лучше уйти, Карлайл. Я человек мягкий, но совершенные преступления на Сириусе-пять нарушают все правила современного ведения войны... и все общепринятые моральные устои! У вас не было причин уничтожать этот город... и этих людей! Ваши действия поставили Легион вне цивилизованного общества... и вне закона.

Наступившая вслед за словами Морагена тишина была столь же холодной, как лед на вершинах хельмских гор. Наконец-то стало понятным поведение войск Марика. Военные конвенции диктовали недвусмысленные правила поведения для враждующих армий, но ренегаты, уничтожители городов, стояли вне даже неписаных и неофициальных законов.

Уолленби тоже хранил молчание, ведя Грейсона обратно по ступеням на поверхность.

– Уолленби... вы мне тоже не верите? – спросил Грейсон, когда они оказались наверху.

Ответа не последовало: старик уже исчез в недрах склада. Грейсон остался один среди длинных теней хельмского вечера.

XVII

Грейсон выждал положенное время, но Алард Кинг не появился. И он вернулся в лагерь один.

Весть о его прибытии мгновенно распространилась по всему лагерю, расположившемуся вдоль берега Араги. Серый Легион Смерти объявили ренегатами, они были вне закона, и войска Дома Марика охотились за ними. Утешительного в этом известии было мало, но зато теперь люди узнали правду и смогли собрать воедино все части неразрешимой, казалось, головоломки. Они поняли, почему полковник Лангсдорф обманом захватил военных и гражданских правителей Дюрандели – так обычно обращались с ренегатами или бунтовщиками, но не с военными противниками, достойными уважения.

Алард Кинг вернулся в лагерь почти тремя часами позже, чем Грейсон, в украденном у кого-то скиммере. Он привез те же новости. И даже кое-что еще.

– По-моему, я знаю, почему Дом Марика интересует эта планета, – сказал он.

Грейсон собрал на совещание командный состав подразделения.

– Все мы знаем, что Звездная Лига оказалась последней попыткой человечества создать единое межпланетное правительство, – начал Кинг. – Большинство тех Домов, что существуют сегодня... Куриты, Марика... являлись частями единой Звездной Лиги.

– Некоторые из них думали, что они и есть Лига, – вставил Клеи.

– Ну так вот. В две тысячи семьсот восемьдесят шестом году Минору Курита начал первую войну за Наследие, объявив себя Главным Лордом.

Макколл скрестил руки на груди.

– Мы все сообрражаем по части истории, дрружище.

– Когда Курита повел свой флот на Дом Марика, важной мишенью для него стал Хельм. Там, во Фрипорте, находились военно-космическая база Звездной Лиги, и склад с оружием, предназначенным для сил Лиги. Затем, когда Звездная Лига распалась, внутри Лиги Свободных Миров началась беспощадная политическая битва за обладание этим оружием, а Курита решил присвоить его себе.

– Ну и?

– Его там не оказалось.

– Верно, – проговорил Грейсон. – Его, по всей видимости, переправили куда-то в другое место, разделив поначалу на дюжину частей и раздав другим участникам войны.

– Возможно. – Кинг улыбнулся.

– Именно так большинство и думает.

– Продолжай.

– Отряды Минору Куриты прочесали всю планету, но не смогли обнаружить ни малейшего признака склада с оружием Звездной Лиги. Оно, конечно, было вывезено из Фрипорта. Разочаровавшись, Минору сбросил на Фрипорт термоядерную бомбу, и от города остались одни радиоактивные руины. А затем он взорвал и большую часть других населенных центров, превратив Хельм в умирающую планету. Курита отослал отчет о проделанной работе в свой совет на Лютецию. Он предположил то же, что и вы... что склад перевезли.

– Итак?

– Итак, склад не был перевезен!

– Почему нет?

– Поразмышляйте над этим! Речь идет не о дюжине-другой боевых роботов – о сотнях! Хватило бы на целый полк... на десяток полков! Никто не знает, насколько велик был этот склад! Танки! Тяжелая артиллерия! Обмундирбвание! Вы знаете, сколько весит оснастка боевого робота?

– Представляем, – нетерпеливо буркнул Грейсон.

– Во главе Хельмского гарнизона стоял офицер Дома Марика, он же был командующим инженерным батальоном. Вероятно, этот человек являлся также приверженцем идей Звездной Лиги, жаждал ее возрождения и возвращения к былой славе. Он успел уволить нескольких марикских командиров, предположив, что те решают меж собой, кто имеет больше прав на перевозку оружия. Ловко манипулируя различными толкованиями статей военного устава, офицер сумел их остановить, пока они не растаскали всего.

– Так почему же он сам все не увез? – поинтересовался Клей.

– А откуда у командира инженерного батальона возьмутся корабли?

Все помолчали. Кинг сделал паузу и повел рассказ дальше.

– Этому офицеру – его звали Эдвин Килер, майор Килер, между прочим, – был отдан приказ содержать гарнизон на Хельме. Но кораблей у него не имелось. Даже если бы они у него и были, Килер не смог бы собрать флота, достаточного для перевозки даже малой части этого оружия. А флот куритских налетчиков уже приближался. Но все имевшиеся в наличии корабли сражались в других местах.

– Значит, склад по-прежнему находится на Хельме, – заключил Ррейсон.

– Именно так. Несомненно, что склад находился там до начала войны; несомненно также и то, что на Хельме не нашлось кораблей, чтобы перевезти склад, когда война началась. Отсюда следует, что Килер вообще не увез склад с планеты. Он, должно быть, просто... спрятал его.

Грейсон подумал.

– Спрятал? Тогда оружие все еще здесь!

– И кто-то, не жалея сил, пытается убрать нас с дороги, чтобы спокойно искать его.

– А мы стоим на дороге? Каким образом?

– Возможно... потому, что вы военный правитель этого района, – пожав плечами, сказал Кинг. – Тот, кто информировал меня, не смог сказать точно.

– А... кто же твой источник информации?

Кинг нерешительно потер подбородок, затем покачал головой.

– Полковник... этого я не могу вам сказать:

– Паррень, – произнес Макколл. – А не пойти ли тебе...

– Оставь, Дэвис, – прервал его Грейсон. Он пристально взглянул на Кинга.

– Ты уверен в правдивости информации?

– Да, полковник. Но мой осведомитель... не хочет афишировать своего участия в этом деле.

– Тебе придется рассказать нам о нем рано или поздно, Алард. У тебя не может быть секретов от Легиона.

– Дайте мне время подумать, полковник. Не исключено... не исключено, что в один прекрасный день я даже познакомлю вас... с ним.

Трейси Максвелл Кент стояла на высоком каменистом берегу Араги. Она крепко, до дрожи, сжимала кулаки. Ее гневный взгляд бесцельно скользил по бегущей волне, по огромным глыбам песчаника, разбросанным вдоль отмелей, по лесистым склонам холмов, что окружали ее со всех сторон.

Этого не должно было случиться с ней! Финальный удар в целой серии неудач привел ее... сюда. Сюда!

Эта тоненькая темноволосая хорошенькая девушка была старшей дочерью одной из самых богатых дворянских семей. Хотя она выросла образованной, элегантной леди, ее жизнь круто изменилась из-за смерти обожаемого старшего брата, капитана сэра Родриге Фитурояа Кента. Он погиб в бою, когда ей исполнилось двадцать лет. Тогда Трейси твердо решила, что единственный для нее способ почтить память брата – поступить в Военную академию Дома Дэвиона, чтобы стать водителем боевого робота, как Фитц.

Для старшего сына в семье карьера воина была естественной и разумной. Но отец Трейси считал, что воспитанные юные леди из хороших семей дворянского происхождения вовсе не должны заниматься подобными вещами.

Трейси все же настояла на своем и поступила в академию. Ее отец тоже оказался упрямым. Использовав обширные связи в военной среде, он добился перевода дочери на техническое отделение.

Разъяренная таким произволом, Трейси не пожелала возвращаться домой и частным образом поступила в пехотное подразделение. За два года она дослужилась до теха-сержанта, поставив перед собой нелегкую задачу – стать боевым воином, начав практически с нуля. Прошло еще два года обучения; она служила помощником теха в Черной гвардии Блейкли. Теперь у нее появился шанс заменить водителя робота – воина, убитого в одной особенно жаркой стычке на Прозерпине, Мастерство и отвага юной девушки произвели большое впечатление на полковника Блейкли, и тот дал ей рекомендацию. Трейси разрешили стать водителем «Феникса» в группе поддержки Черной гвардии.

После разгрома на Кассиасе, в результате которого численный состав подразделения уменьшился более чем наполовину, гвардейцев расформировали. А Трейси стала свободной пташкой со своим собственным роботом. Прибыв на Галатею, одну из планет Федеративного Содружества, она познакомилась с Шерил. Подобно капитану Рэмеджу, Шерил не имела другого имени. Ее соплеменники на Дахаре-4, как и треллванцы, носили лишь одно имя. Такая же сильная и независимая натура, как Трейси, Шерил убежала из удушающей семейной атмосферы и в конце концов попала в наемные воины. Она сразу распознала в Трейси родственную душу и привела ее к Лори Калмар, старшему помощнику командира Серого Легиона Смерти. И Легион стал для Трейси новым домом.

Это случилось всего лишь четыре стандартных месяца назад. Серый Легион тогда вел бои во владениях Дома Ляо, и Лори Калмар прибыла на Галатею с единственной целью – набрать новых рекрутов в стремительно растущий Легион. Трейси определили в роту Б и отправили в новые владения легионеров на Хельме.

– Наших людей только что перевели из временного военного городка на Грэхеме-четыре к месту нового пристанища Легиона – Хельм, – пояснила Лори. – Вы отправитесь туда вместе с нашими учениками, ими командует Де Вильяр. Не потому, что я сомневаюсь в вашем воинском мастерстве, просто необходимо дать вам время освоиться, поближе познакомиться с новыми людьми... и нам с вами тоже. Вы будете строить наш новый дом в Дюрандели на Хельме. Поможете в подготовке новобранцев... включая учеников роты Б. Когда военная кампания с Домом Ляо закончится, вас, конечно, переведут в группу атаки на одно из вакантных мест. Либо придется преобразовать роту Б в подразделение второй линии обороны, либо будет создана еще одна рота В – для учеников и новобранцев. Полковник Карлайл собирается расширить роту боевых роботов до размеров целого батальона, как только у нас окажется для этого достаточно воинов и машин. Скоро вы снова окажетесь в действующей армии.

– И когда это произойдет? – поинтересовалась Трейси.

– Вероятно, сразу же по завершении кампании с Домом Ляо. Месяцев через пять, не больше.

Пять месяцев! Целая вечность! Трейси уже участвовала в достаточном количестве битв, чтобы знать, что сражается она хорошо. Чертовски хорошо! Ей хотелось поднабраться немного опыта, и она станет настоящим мастером, грозной богиней войны, так что у отца челюсть отвиснет, когда он прослышит о ее подвигах. Но пять месяцев штукатурить стенки и возиться с зелеными новобранцами! Первым побуждением Трейси было отвергнуть предложение Лори, но девушку остановило другое. Она понимала, что лучше уж попытать судьбу в Легионе, пусть даже начиная с низов, чем попусту тратить время, шатаясь по переполненным барам возле космопорта на Галатее в поисках работы.

Серый Легион Смерти успел приобрести прекрасную репутацию быстрого, хорошо обученного и искусного наемного воинского подразделения, выигравшего не одну блестящую битву. Его молодой командир тоже прославился как умелый военачальник, изобретательный и, вероятно, дальновидный тактик. Если перёд Трейси Максвелл Кент стояла цель – создать себе имя, то Серый Легион Грейсона Карлайла вполне ей подходил.

С того самого дня, четыре месяца назад, когда она приняла это решение, Трейси без устали трудилась в Дюрандели, наблюдая, как вырастает новая община, и готовя Хельмфастскую крепость к возвращению Легиона. Когда «Индивидуум» прибыл на Хельм за оборудованием и запчастями, она даже позволила погрузить на «Деймос» и увезти своего любимого «Феникса». После драки на Кассиасе она лелеяла заветную мечту стать однажды прославленным воином. И когда «Феникс» понадобился Легиону в качестве запасного боевого робота для группы поддержки, сражавшейся на Сириусе-5, Трейси разрешила командной группе взять «Феникса». Она верила в Легион и целиком поддерживала все его действия. Других участников подразделения Трейси уже начала воспринимать как членов семьи. В конце концов, те тоже приняли Трейси – саму по себе, но не как дочь лорда Роднея Говарда Кента с Нового Авалона.

Военные действия против Дома Ляо завершились быстрее, чем ожидалось. Последнее донесение гласило, что кампания на Сириусе-5 подходит к концу и Карлайл со своими людьми вернется через несколько недель.

Но шаттлы, яркими кометами пропоровшие вскоре голубое хельмское небо, оказались вовсе не «Деймосом» и «Фобосом». Это были шесть вооруженных до зубов кораблей, принадлежащих Дому Марика. Внезапное нападение на Дюрандель застало всех врасплох. В ту кошмарную ночь Трейси забилась в убежище, наспех сооруженное из развалин рухнувшей стены какой-то мастерской, где производились смазка и ремонт глайдеров.

Эта ночь оставила Трейси наедине с собственным ужасом. Трейси даже чувствовала себя недостойной своего храброго брата. Самым унизительным было то, что, когда пылающие ошметки взорванного «Галеона» дождем посыпались на крышу ее убежища, она стала в страхе звать своего отца. Воспоминание об этом наполняло ее жгучим стыдом. Неужели нет у нее в душе твердости, чтобы стать настоящим боевым воином – таким, каким был Фитц?

Грейсон Карлайл появился на следующий день после неожиданной атаки солдат Дома Марика. Спрятавшись в укромном месте на скалистом, поросшем деревьями обрыве севернее руин Дюрандели, Трейси наблюдала, как боевые роботы штурмовиков уничтожают то немногое, что еще осталось от поселения.

Полковник вернулся! Вместе с обоими шаттлами, и на борту одного из них – ее драгоценный «Феникс», целый и невредимый! Трейси охватила бурная радость. Наконец-то у нее появился шанс! Она пойдет в бой против солдат Дома Марика, которые убили многих новых друзей Трейси. Она искупит свой грех! Она докажет всем, что Трейси Кент – истинный воин и врагам лучше не попадаться у нее на пути...

Но дело обернулось совсем иначе. Трейси вместе с другими выжившими – ошеломленными, помятыми и пораненными – направили помогать лейтенанту Де Вильяру собирать всех уцелевших и идти с ними на север, в долину реки Араги, чтобы там дожидаться возвращения Легиона. Ей сказали, что нет времени выгружать боевого робота, проверять его и приводить в боевую готовность. Легион должен выступать немедленно, поскольку шаттлам угрожает опасность.

А на следующий день стало известно, что шаттлы захвачены. И вместе с ними – ее «Феникс»!

Будьте вы прокляты! Будьте вы все прокляты! Будь проклят ты, Грейсон Карлайл, забравший у нее боевую машину и отдавший ее... отдавший ее марикским грабителям, которые устроили побоище в Дюрандели! У нее теперь ничего не осталось! При этой мысли из груди Трейси вырвался тихий стон. Она опустилась на колени, и заросли тонких, похожих на траву растений почти скрыли ее. Плечи Трейси тряслись от рыданий. Ничего! Ничего у нее нет! Сначала она потеряла Фитца, потом семью, а теперь ее новая семья, Легион, разрушалась на глазах. «Феникса» у нее теперь тоже отняли, и мечта Трейси стать, подобно брату, боевым воином, рассыпалась в прах.

Конечно, – у нее есть еще родители и младшая сестра, но до них около ста тридцати парсеков, они живут на другой стороне Внутренней Сферы. Кроме того, просить у них помощи Трейси не собиралась, будь они даже в ста тридцати километрах от нее. Она была одна.

– О, Фитц! – вскрикнула она и снова горько заплакала.

Изгой!

Для человека, носившего имя Гасан Али Халид, это слово имело особое значение. Оно вызывало острую боль, такую же, что преследовала его весь долгий путь с Саул-Хола. Его братья – бывшие братья – тоже хорошо знали это слово. И вот теперь он снова изгой.

Товарищи считали Халида чем-то вроде бесчувственной машины, но они глубоко ошибались. Истина состояла в том, что надежно спрятанные чувства жгли Халида изнутри, словно притихший, но не умерший вулкан. Сила воли помогала ему держать себя в руках, и он производил впечатление хладнокровного, искусного бойца, не допускающего ошибок в суждениях. Но под этой жесткой скорлупой холодности скрывались и невероятная гордость, и глубокий жгучий стыд. Он никогда не рассказывал никому из легионеров, почему Покинул Сауримат, и рассказывать не собирался.

Неужели все сначала? Я не могу... да и надо ли?

Нет! – сказал он сам себе. Честь диктует мне остаться. Я должен хранить верность этому юноше, моему командиру, которому я присягнул. На этот раз... на этот раз я не пойду против чести.

Делмар Клей прислонился к стволу дерева на краю вырубки, глубоко вздохнул и медленно опустился на землю. Сидя под деревом, он устало ткнулся лбом в колени. «Неужели совсем нет надежды?»

Его думы прервал знакомый шотландский говорок.

– Эй, дрружище, ты чего здесь делаешь?

Клей поднял голову и увидел сидящего на поваленном бревне мускулистого шотландца. В каждой руке тот держал по дымящейся кружке.

– Дэвис, старина, ты просто мой спаситель!

Преувеличенно громко выражая свои восторги, Клей взял протянутую ему кружку, с удовольствием ощутив ее тепло.

– Это, паррень, тебе не терранское пиво. Ты, веррно, и в ррот бы такого не взял.

– Макколл скорчил унылую гримасу.

– Ну, сейчас-то, Дэвис, я и этому рад. – Клей кисло усмехнулся. – Надеюсь, меня не стошнит.

Макколл взглянул на товарища и покачал головой.

– Не люблю я талдычить дррузьям, что они вррут, Дел, но сдается мне, что ты чего-то не дого-варриваешь.

Клей отхлебнул из кружки, раздумывая, как бы уклониться от ответа и не выболтать лишнего. «Вот ведь черт, – думал он. – Он видит меня просто-таки насквозь». Он снова глянул на рыжебородого гиганта. Сожаление, застывшее у того в глазах, поразило Клея.

– Ты думаешь о Терри, – мягко сказал шотландец и положил руку на плечо друга. Стараясь сдержать нахлынувшие эмоции, Клей кивнул.

– Я... я очень беспокоюсь за нее, Дэвис.

Это было подобно удару молнии. Поддавшись охватившему его страху, Клей уже не мог остановиться.

– С тех пор как мы пришли сюда вчера вечером, я обыскал весь лагерь. Я спрашивал Билла Вернра, Трейси Кент – всех, кто выжил в Дюрандели. Никто не видел ее с тех пор, как...

Морщась, он сделал несколько больших глотков горького кофе.

– Я никогда раньше ни с кем так не сближался, Дэвис, да и не хотел. Наша жизнь слишком... Она полна всяких случайностей. Я боролся с собой, когда начал... ухаживать за ней.

Он отхлебнул еще и продолжил:

– Но... но сознание того, что у нас будет собственное пристанище, дом – это же совсем другое дело, понимаешь?

Макколл кивнул.

– Я понимаю, дрружище. Ты был бы уверрен, что с ней все в поррядке, пока ты срражаешься. – Из горла Клея вырвался резкий, лающий смех.

– Ну да! В порядке. Вот потеха-то! На Сириусе-пять, трам-тарарам, мы были в большей безопасности!

– Но, Дел, ты не знаешь...

– Разве ты не видишь, Мак, – перебил его Клей, – что это хуже всего? То, что я не знаю? Она, может быть, еще жива. Может, она прячется где-то в этих холмах. Но я... я не... знаю! Вот что меня убивает!

Клей надолго замолчал, уставившись в землю.

– Есть еще кое-что, Дэвис.

Он говорил так тихо, что Макколл у пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать.

– Она была... наш... с нашим сыном. – Несмотря на боль, в его голосе все же слышалась гордость

– Гомес говорил, что он очень похож на меня... бедный малыш!

Он мысленно вернулся к той ночи на Грэхеме-6, когда Терри сообщила ему, что беременна. Сначала Клей пришел в ярость. Он не хотел этого ребенка. Ужасно было, просто непривычно после стольких лет одиночества чувствовать ответственность перед кем-то, даже перед Терри. Но она так явно радовалась, ее переполняла любовь к новой зарождающейся жизни, что Делмар не мог не разделить с ней эту радость.

– Сколько же врремени пррошло, как кррош-ка... – Макколл задумчиво поскреб свою рыжую бороду. – Значит, ему уже два месяца?

– Вчера исполнилось девять недель. – Клей слегка подмигнул. – А ты не догадываешься, что сказал Гомес насчет того, как она решила его назвать? Макколл пожал плечами и затряс головой, затем заметил, что Клей подмигивает.

– Нет, Делмарр, она не могла. Она не смогла бы так поступить со мною!

– Ха! – Клей с усмешкой смотрел, как Дэвис заерзал. – Дэвис Карлайл Клей – сразу в честь тебя и шефа.

– Ну, так она ж в своем прраве, хотя б наполовину. Каррлайл – пррекррасное имя, к тому же... – Макколл посмотрел другу в глаза. – Мы наверрняка еще отыщем ее, дрружище, и моего маленького тезку тоже. Терри – хррабррая девчонка. Если она срразу же убежала и спрряталась, то не прропадет.

– Я хотел бы верить в это, Дэвис. Боже, как я хочу в это верить!

XVIII

Дженис Тейлор улеглась на землю и, вздохнув, устало прикрыла глаза. Какой был длинный день! Все-таки нет ничего хуже ожидания.

– Хей, капрал!

Мальчишка с детским лицом и морковного цвета шевелюрой уселся подле нее.

– Про Старика что-нибудь слышно?

Капрал Тейлор, да и другие пехотинцы Серого Легиона называли так только одного человека – сероглазого зычноголосого капитана Рэмеджа. Рэмедж, в отличие от полковника Карлайла, был ближе к солдатам – он был одним из них. Дженис разлепила веки.

– Привет, Никлас.

– Я... я видел, как вы шли со стороны лазарета, ну, и я просто...

Он запнулся и опустил глаза.

– Ты прав, Ник, я шла оттуда. Боюсь, ему не лучше. Бурке говорит, что сейчас его состояние не ухудшается, но не знает, долго ли он продержится без квалифицированной помощи и лекарств.

– И, конечно, никто не собирается их доставать! – сердито перебил ее Никлас. Как и все остальные ученики треллванца, рядовой Никлас Чен испытывал восхищение перед Рэмеджем и был ему страстно прэдан. А Старику исполнилось всего тридцать два года от роду.

– Что ж нам делать, капрал Тейлор, как вы думаете? Я хочу сказать...

Чен ткнул большим пальцем в сторону ряда палаток, видневшихся на дальнем конце вырубки за его спиной.

– Кое-кто из парней говорит, будто мы должны сворачиваться. Вы не знаете, сможем мы стать, ну, фермерами или еще кем-то в этом роде?

Дженис резко повернулась к нему.

– Ты имеешь в виду, что кто-то хочет распустить Легион?

Сглотнув, рыжий кивнул головой.

– Вы знаете, по-моему, мы сумели бы доставить кэпа в... как там называется этот город? И, может быть, положить его в госпиталь, понимаете? И... и, может, докторам удастся поставить его на ноги?

Он говорил, запинаясь и захлебываясь.

– Я-то уж точно буду хорошим фермером, обещаю! Как мой папашка. Я вам никогда про него не рассказывал? Он все никак не мог понять, почему я хочу стать солдатом. Черт, да я и сам сейчас не пойму! Простите, мэм.

И мальчишка покраснел.

Капрал Тейлор улыбнулась. За полтора года службы в пехоте ей полюбился этот юный солдат, который относился к ней как к старшей сестре.

– Расскажи мне о своем отце, Ник, – мягко попросила она.

Взгляд рядового Чена мечтательно устремился куда-то вдаль.

– Он просто... он самый лучший фермер в Норберии. Это место, где я вырос. На Винтере, за Трентамом. Вы знаете, где это?

Дженис покачала головой.

– Ну, это очень далеко: боюсь, мало кто знает о тамошних местах. Немного похоже на эту планету... Тоже почти все время холодно. Но красиво.

Чен поднял с земли палочку и начал бесцельно чертить ею по земле.

– Я тогда не очень-то много думал о своем доме. Меня все тянуло к новым мирам, вообще к новому. Теперь я об этом жалею.

Он застенчиво посмотрел на Дженис.

– Да, вы спрашивали про моего папашку, – вдруг оживился он. – Знаете, Старик чем-то напоминает мне его. Не то чтобы он был на него похож, и все такое. Но когда Старик пилит нас за что-нибудь, я сразу вспоминаю, как отец ворчал на нас с Гюнтером – это мой брат – за то, что мы скатывались вниз по стогам с морской травой или гонялись за нафферами, пока те не устанут.

Он звонко рассмеялся.

– Они были такие смешные!

Затем его лицо омрачилось, и глаза потемнели.

– Капрал, как же мы выберемся отсюда? – Дженис уловила в его голосе нотки отчаяния. – Сначала они взорвали наш... наш дом, а теперь говорят, что мы изгои! Зачем они так, капрал? Что мы им сделали? Мы же ни в чем не виноваты!

– Рядовой Чен! Не раскисать! – Дженис попыталась скрыть за строгими словами свое сочувствие и симпатию к мальчику. Кроме того, ей не хотелось ронять свой авторитет. – Что сказал бы Старик, если бы услышал тебя сейчас? Думаешь, он гордился бы тобой? Мы солдаты, Чен. Разве кто-нибудь говорил тебе, что у солдата легкая жизнь? Если так, то он форменный идиот!

Чен сглотнул, стараясь успокоиться. Дженис смягчилась.

– Нам надо держаться, Ник, чтобы Старик знал, что мы не раскисли, что он не зря нас муштровал. Она улыбнулась.

– И твой папа тоже.

Чен кивнул. Углы его рта дрогнули в слабом подобии улыбки.

– Спасибо, капрал.

Он медленно встал и отряхнулся.

– Я схожу в лазарет, посмотрю, может, Бурке даст какое поручение, так я сбегаю.

Дженис смотрела, как Никлас Чен идет меж деревьев, и качала головой: «Если это и есть бремя командира, то мне вряд ли следовало становиться сержантом!» Она не смогла ответить ни на один из вопросов, которые сжигали ее так же, как и Чена. Как же, черт побери, им выбраться из всего этого?

Должны ли они расформироваться? Она даже думать не хотела об этом, но пришлось себя заставить. Дженис видела, как на ее родной Верзанди Серый Легион Смерти стал полноценным наемным войском. Дженис не могла даже представить себе, что Легион, который Грейсон... который все они создавали с таким трудом, будет распущен.

Но был ли у них другой реальный выход? Шаттлы захвачены. Они застряли на планете, которая должна была стать их домом, а превратилась в ловушку. Легион уже потерял стольких людей, но и оставшимся в живых, оплакивавшим погибших, Грейсон сказал горькую правду – им вряд ли удастся спастись. Они изгои, их будут преследовать в соответствии с конвенциями. Фактически Легион могут полностью уничтожить. Сколько они здесь продержатся? Запасы еды истощаются, раненым требуется квалифицированная медицинская помощь. Даже если силы Дома Марика не станут выкуривать их из укрытия, долго им не протянуть. И даже в том случае, если каким-то чудом они выберутся с планеты – отобьют шаттлы или что-то в этом духе, – что проку? Обвинение в дьявольских преступлениях повсюду будет следовать за ними. Никто не станет иметь дела с Легионом.

Капрал Дженис Тейлор до боли сжала кулаки. Ее поразила ужасная мысль: «Хороший Легион – мертвый Легион».

Грейсон Карлайл Смертоносный бродил по лагерю. Он видел, как кучки людей собираются то там, то тут и с видом заговорщиков что-то горячо обсуждают. Не было слышно обычных для солдатских компаний шуточек, как бывало после любой тяжелой битвы. Но сейчас творилось нечто из ряда вон выходящее. На сей раз опасность угрожала всему Легиону, а не отдельным его бойцам. Многие, завидев Грейсона, резко обрывали разговоры, но он успевал услышать достаточно – все боялись, что Легион распустят. Некоторые из них считали, что Легион следует распустить, и в этом усматривали какой-то выход из создавшегося положения.

«Возможно, они правы», – думал он.

Из Грейсона всегда растили солдата, воина, и он умел сражаться. Лицом к лицу с врагом. Но как сражаться с лживыми наветами? Аткинс сказал, что новости о них прошли по всем местным каналам массовой информации. Ту же самую информацию наверняка уже получили тысячи других планет. Даже если Легиону удастся выбраться с Хельма– а сейчас Грейсон не знал, как это сделать, – разве найдут они работодателей? Ложь закроет перед ними все двери; на легионерах вечно будет стоять клеймо изгоев.

Ну, а если Легион расформировать? Что с того? Десяток людей сможет выбраться с планеты, но остальные заперты здесь навеки. Хельм – неплохое место. Здесь, правда, холодно, неуютно, зато красиво. Но Хельм больше не был их домом. Даже если предположить, что Дом Марика оставит их в покое, остается бездна нерешенных вопросов – к примеру, как они будут зарабатывать себе на жизнь? Если Легион уже распался, ну, сколько воинов там сумеет улететь... или заключить сделки с новыми хозяевами? Более того, удастся ли им избежать цепких лап Марика? Если уж Марик потратил столько сил на то, чтобы уничтожить подразделение, он не даст им просто так разбежаться. Говоря другими словами, солдатам Грейсона грозит неизбежная смерть. Разве что они найдут и захватят древний склад с оружием бывшей Звездной Лиги. Но вряд ли это возможно.

Грейсон остановился, блуждая взглядом по лагерю. Люди чистили оружие, готовили еду на маленьких костерках, что-то мастерили или просто отдыхали в своих палатках.

Должен же быть хоть какой-то выход! Успеть бы его найти...

– Легион не будет распущен!

Легионеры выстроились рядами под деревьями вдоль реки Араги. На севере возвышались Арагайские горы. Их ледяные шапки сверкали под солнцем на фоне холодного и чистого синего неба.

Грейсон держал речь из открытого люка своего «Мародера». Он использовал внешние динамики боевого робота, чтобы его Слова мог слышать каждый легионер. Взоры людей устремились на него; здесь собрались все, начиная с воинов – Клея, Шерил, Беара и заканчивая старшими детьми техов, чьи дома в Дюрандели были уничтожены. Легионеры стояли неподвижно, ожидая, что он скажет дальше.

– Я рассмотрел все доводы «за» и «против», – продолжал Грейсон. – Мы можем расформироваться и уйти в фермеры. Мы можем жить здесь – занятие для крестьян, механиков и подсобных рабочих всегда найдется, – пока не уйдут войска Марика. Возможно, когда-нибудь несколько наших солдат смогут выбраться на Галатею, попытаются связаться с каким-нибудь другим центром по найму и вступят в другие воинские подразделения... Но мы не пойдем этой дорогой, друзья. И я сейчас скажу вам, почему принял такое решение. Расформировать Легион – это не выход... все подразделение это не спасет. Если мы станем крестьянами, наверное... наверное, мы и сумеем накопить достаточно кредов, чтобы через несколько лет кто-то из нас смог покинуть Хельм... но что же станет с остальными? Разве захочет кто-нибудь из вас улететь, зная, что девять десятых... что девяносто девять процентов общего числа ваших товарищей останутся здесь, в хельмской ловушке, на всю оставшуюся жизнь? К тому же солдаты Дома Марика вряд ли успокоятся на достигнутом. Я...

Он сделал паузу, не в силах продолжать. Он не просто старался сплотить людей. Его слова шли из самой глубины души и сердца.

Когда Грейсон снова обрел дар речи, он заговорил тихо, но твердо:

– Я сегодня же сдамся полковнику Лангсдорфу, если взамен получу уверенность в том, что это подарит свободу всем остальным. Но им нужен не только я один. Они убедили всю Внутреннюю Сферу в том, что мы убийцы, ренегаты, чудовища, обагрившие руки кровью невинных младенцев... и они не остановятся, пока не перебьют нас всех. Даже если мы обманем марикских солдат, вырвемся с планеты и из владений Дома Марика... мы не сможем жить в цивилизованном мире со столь тяжким клеймом, которым нас запятнали. Мы Легион! Наше имя, наша репутация... это такая же неотъемлемая часть нас самих, как наши глаза или руки. Если мы это потеряем, все подразделение или отдельные воины, – мы навеки станем уродами!

Он снова сделал паузу, вглядываясь в лица людей, стоящих внизу. С высоты мостика «Мародера» Грейсон не мог разглядеть выражения их лиц. Но в первом ряду, прямо перед ним, стояла Лори, и она улыбалась. Стоявший рядом с ней Макколл тоже ухмылялся. Шерил выглядела мрачно и решительно. Трейси Кент – устало; она была бледной, и ее лицо выглядело равнодушным. Халид походил на холодную неподвижную статую. Лицо Клея, как всегда, было непроницаемым; но он нервно сжимал и разжимал кулаки.

– Я не приказываю вам остаться, – говорил Грейсон. – Каждый из вас, кто захочет уйти, сможет сделать это без каких-то ограничений и неприятностей. Пока полковник Лангсдорф будет охотиться за целым подразделением, вас он, скорее всего, не тронет. Может, вам даже удастся выбраться с планеты. Может, вы найдете свой дом здесь. Хельм – не самое плохое место... на нем вполне можно жить. Если вы сделаете подобный выбор, я искренне пожелаю вам добра. Но полк расформирован не будет! Полк сворачивает лагерь и выходит. Сегодня же вечером!

Грейсон снова пробежался взглядом по рядам. Никто не двинулся с места и не сказал ни слова. Только ветер шелестел листвой.

– Мне нужны добровольцы для особого поручения, которые помогут тем, кто пожелает уйти. Если вас это заинтересовало, поговорите с командирами ваших отрядов. Те из вас... те из вас, кто решился последовать за мной, – пакуйте свои вещи и приготовьтесь отправляться, как только стемнеет.

Он остановился и медленно оглядел собравшихся.

– На этом все!

Обычно по окончании своих выступлений перед Серым Легионом Грейсон кивал Рэмеджу, и тот давал команду расходиться. Но сейчас Рэмедж лежал без сознания, и Грейсон сделал это сам.

– Полк... разой... дись!

Никто не шелохнулся. Ни один человек.

Где-то слева от Грейсона вдруг запел тонкий нежный голос, немного дрожащий, проникнутый искренним чувством надежды:

Теперь пели уже все, целый полк пел хором; песня вздымалась и росла, росток надежды обретал новую силу. Среди поющих крепла уверенность, что Легион и впрямь представляет собой единое целое.

Песня смолкла, и в наступившей тишине вновь обрела свой голос притихшая листва. Легионеры постояли еще с минуту, затем постепенно разошлись. Маленькими группками и поодиночке, воины направились к палаткам.

Но Грейсон знал: Легион жив!

XIX

Передвижная штаб-квартира располагалась у бетонного шоссе, в десяти километрах к югу от Хельмдауна. Параболическая антенна смотрела куда-то в небо над южным горизонтом. Во времена Звездной Лиги грузовики мобильных штаб-квартир были оснащены маленькими, но мощными двигателями на ядерном топливе, расположенными под кабиной водителя. Теперь во всем освоенном человечеством пространстве осталось всего несколько таких грузовиков. Многие из них давным-давно стали такими, как этот, – у машины вынули сердечник, чтобы заменить поврежденный двигатель какого-то легкого боевого робота. А на его место засунули стучащего, гремящего доисторического монстра – двигатель внутреннего сгорания с двумя турбинами, работающий на дизельном топливе. Грубо приваренные к обшивке выхлопные трубы изрыгали клубы черного дыма, стоило только водителю нажать на газ. Над кабиной торчала башенка ЛСМ.

В задней части длинного и тяжелого восьмиколесного трейлера открылась дверца, и оттуда, поводя из стороны в сторону фонариками, выглянули двое часовых. По трапу спустился человек в рваной куртке. Он отсалютовал часовым, постоял, всматриваясь в темноту, и двинулся прочь от трейлера. Дверца за ним закрылась, и светлый прямоугольник исчез.

Водитель «Тандерболта», рука которого была покрыта шрамами, а над предплечьем возвышался тяжелый лазер, окликнул идущего к нему человека и доложил о результатах патрулирования окрестностей. По ту сторону трейлера нес охрану «Стрелец». Он не двинулся с места. В воздухе витал извергающийся из рычащих двигателей запах отработанной солярки.

Грейсон лежал ничком, невидимый в темноте. Его скрывала листва; к тому же он был одет в черную форму пехотинца, а руки и лицо покрывал слой черной краски. Рядом раздался шорох. К нему придвинулась Лори и, прижав губы к его уху, еле слышно пробормотала:

– Всего два боевых робота. Шестеро часовых. Патрулей нет.

Грейсон кивнул, и оба прислушались. Их штурмовому отряду пришлось почти три часа ползти сюда по-пластунски, огибая громадный фургон передвижной штаб-квартиры. Они тщательно проверили, не патрулирует ли окрестности вражеская наземная пехота, и определили точное месторасположение часовых. Доклад Лори означал, что все разведчики вернулись, шесть часовых, два боевых робота, патрульных нет – по крайней мере сейчас.

Пора!

Мобильные штаб-квартиры являлись обычной принадлежностью всех подразделений, достигших размеров полка. Правда, некоторые командиры, подобно Грейсону, предпочитали вести свои подразделения в бой, сидя в кабине боевого робота. Конечно, передвижные штаб-квартиры служили бесценным подспорьем для искусного в тактике командира, которому приходилось руководить сражением. Полковник Лангсдорф, по-видимому, использовал обе возможности. Небольшими локальными стычками он управлял с мостика «Головореза», а широкомасштабные операции проводил, находясь в штаб-квартире. Лангсдорф разыскивал Легион с неистовостью ищейки, почуявшей след.

Связисты Легиона воспользовались макколловским уловителем, присоединив его к усилителю, подобранному в дюрандельских руинах. Им удалось поймать радиосигналы высокочастотного многоканального источника, который быстро передвигался в сторону Хельма. Необычно большой объем передач позволил предположить, что начальники Лангсдорфа скоро прибудут на Хельм. Может быть, среди них окажется и сам лорд Гарт. Если это так, то полковник Лангсдорф приложит все усилия, чтобы захватить или уничтожить остаток Легиона до того, как явится герцог. Оставляя позади чуть примятую листву, Грейсон пополз к задней части фургона. В соответствии с планом он должен был остановиться в двадцати метрах от трапа. Вокруг и позади Грейсон скорее угадывал, чем слышал, как передвигаются остальные налетчики.

Медленно тянулись секунды.

Сенсоры двух дозорных боевых роботов могли уловить малейшее внезапное движение. Подойди налетчики поближе – и инфракрасные сенсоры на борту роботов засекут их, несмотря на специальную одежду и краску, которые смазывали очертания их тел на экранах инфракрасного изображения. Почти не дыша, легионеры затаились в темноте и ждали.

Грейсон объяснил, что рейд необходим – жизненно необходим. Иначе у Серого Легиона Смерти не останется шансов. Если им удастся каким-то образом разрушить передвижную штаб-квартиру, преследование легионеров неминуемо прекратится. Если им улыбнется удача, они, возможно, даже поймают самого полковника Лангсдорфа. Хотя тот, похоже, проводил в грузовике штаб-квартиры куда меньше времени, чем на мостике своего «Головореза». Но если им удалось бы его застать – кто знает, быть может, они и договорились бы со своими противниками. Или хотя бы выиграли время. После речи Грейсона, произнесенной с мостика «Мародера», недостатка в добровольцах не было. Перед молодым полковником вставала проблема выбора. Кто пойдет с ним? Воинов – водителей боевых роботов Карлайл исключил сразу. Они были слишком большой ценностью для Легиона, а рейд мог закончиться неудачно. Но тут перед Грейсоном неожиданно возник некий маленький отряд, который возглавляла, как он подозревал, Лори Калмар при горячей поддержке Дэ-виса Макколла и других воинов командной роты. Люди прямо заявили Грейсону, что если уж он решил рисковать своей жизнью, то они тем более, и все единогласно приняли решение идти с ним в рейд.

Потратив битый час на уговоры, Грейсон сдался. Возглавлять опасную вылазку будет он, но к нему присоединятся воины командной группы наравне с тридцатью бойцами из числа пехотинцев Рэмеджа.

И вот они у цели – неподвижно, молча и напряженно вслушиваются в хриплую разноголосицу радиосообщений, прорывающихся даже сквозь рокот двигателей. Вдруг «Тандерболт» вздрогнул. Верхняя часть его корпуса начала медленно разворачиваться – очевидно, чуткие сенсоры уловили какой-то звук. Тяжелая левая рука боевого робота поднялась. Наружу высунулся короткий сдвоенный ствол пулемета двухсотмиллиметрового калибра. Луч фонаря на мостике заметался, пронзая окружающую тьму. Грейсон и его товарищи старались не глядеть на луч и на все то, чего тот касался. Яркий свет мог ослепить их, уже привыкших к темноте. Да это было и не нужно – Грейсон знал, на кого среагировал луч, – трое едва державшихся на ногах солдат в обнимку направлялись к фургону, нестройными фальцетами голося бравую солдатскую песню и помахивая в такт полупустыми бутылками.

– Стоять! – раздался в темноте усиленный динамиком «Тандерболта» голос водителя.

– Стоять, не двигаться!

– Брось, кэп... у нас классная выпивка, может, составишь компанию? – донесся ответ. Голос принадлежал сержанту Бернсу.

– Ух ты, здорово, дрружище!

Еще один до боли знакомый голос...

– Выпей капельку, согрреешься... а мы будем ррады, сочтем з-за честь...

– Что вы орете, как полудурки, идите сюда, мы тут уже промерзли, как у пингвина в животе...

Водитель осекся: до него дошло, что внешние громкоговорители все еще включены. Он поспешно отключил их. Грейсон слегка повернул голову, плотно прищурив один глаз. Другим он рискнул посмотреть на людей, стоявших в свете фонаря. Сгрудившись и подслеповато моргая, там топтались сержант Бернс, сержант Клей и водитель боевого робота Макколл. Оружия, даже ножей, при них не имелось. Все трое были одеты в мешковатые робы, какие обычно носили техи вооруженных сил всех Наследных государств. Троица действительно здорово смахивала на возвращающихся в лагерь подвыпивших солдат.

Дверь в стенке фургона опять отворилась, осветив прямоугольник земли. В проходе показались двое. Они начали спускаться по трапу; их фигуры темными силуэтами выделялись на фоне светящегося квадрата люка.

Грейсон вскочил на ноги и поднял противотанковое ружье, ударив о землю подошвами тяжелых ботинок. Лори, лейтенант Халид, Беар и Алард Кинг – вся группа последовала за ним. Они ринулись к открытой двери.

Два человека в дверном проеме повернулись на топот бегущих. Один из них схватился за кобуру. Другой в изумлении приоткрыл рот и нырнул обратно в фургон. Часовые по обе стороны от двери подняли оружие, но их огонь частично заблокировал мужчина на трапе, вытащивший свой пистолет.

Загрохотал грейсоновский автомат. На землю беспорядочным дождем посыпались гильзы. Лицо одного из часовых взорвалось сразу тремя фонтанами окровавленной плоти и костей. Человек с пистолетом, пронзительно взвизгнув, отпрянул. Разрывные снаряды угодили ему в грудь, почти оторвав правую руку. Второй часовой спрыгнул с трапа, бешено строча из автомата.

Подал голос автомат Лори. Выстрелы отбросили второго часового на корпус трейлера. В тот же миг «Тандерболт» тяжело развернулся в сторону противника. Через долю секунды вылетевший из леса реактивный снаряд стремительно описал огненную дугу и взорвался в десяти метрах от боевого робота. Возникшее при взрыве пламя стало жадно лизать броню. Подобные снаряды – «адские», как их еще называли, – разрывались на полпути к своей цели; при этом концентрированная жидкая смесь загоралась, и ее температура способна была расплавить даже легированную сталь. «Нализавшиеся техи» – Клей, Макколл и Бернс – расцепили свои объятия и отбежали в укрытие, подальше от свистящих над головами снарядов. Ночную тьму с северной стороны трейлера осветил взрыв другого «адского» снаряда. Стоявшего неподалеку «Стрельца» охватило пламя. Оказавшись между двумя огненными фонтанами, легионеры ринулись вверх по трапу – дверь в задней стенке фургона почти закрылась. Если она захлопнется, открыть ее можно будет лишь с помощью лазера боевого робота – а такой возможности налетчики сейчас не имели. В фургоне наверняка оставались вражеские офицеры. Нельзя было терять ни секунды. Грейсон рванул вперед что было сил. Почти уже закрывшуюся дверь задержало одно из тел, лежавших на верхней ступени трапа, и Грейсон успел проскользнуть в освещенную щель.

Сидевший у рации сержант вскочил, выхватывая пистолет. Лица сидевших позади него связистов перекосились от страха. В дальней части захламленной, заваленной инструментами комнаты офицер охраны бросился раздраивать массивную стальную дверь, ведущую в переднюю часть фургона.

И снова, сея смерть и разрушение, залаял и зашипел грейсоновский автомат. Сержант уткнулся лицом в пульт. Хлынувшая из его груди кровь залила весь пол и кнопки на пульте. Грейсон миновал убитого и приблизился к парализованным страхом техам. Марикский офицер продолжал тем временем лихорадочно возиться с дверью – если ему удастся нырнуть в нее, то налетчики окажутся запертыми в заднем отсеке трейлера. Пришло время решительных действий – теперь не оставалось ничего другого, как захватывать фургон... или по крайней мере попытаться это сделать. Офицер Марика шагнул в дверь, и она начала медленно закрываться. Сбросив на бегу ремень автомата, Грейсон швырнул оружие в дверной проем – раздался треск смятого в лепешку пластика, но дверь заклинило намертво. Спустя мгновение Грейсон был уже у двери. Ухватившись за створки, он попытался руками раздвинуть узкую щель, еще через миг к нему присоединился Кинг. Дверь подалась и, высвобождая расплющенный автомат, открылась.

Из отсека раздалась автоматная очередь. В ответ заговорили автоматы Кинга и Грейсона, вслед за ними – Лори. Гильзы гулко застучали по пультам и похожему на вафельницу стальному столу. Мимо Лори с автоматом навскидку протиснулся Беар. В его медвежьих лапах тяжелое оружие казалось игрушечным.

– Грей!

Никогда раньше Грейсон не слышал в голосе Лори такого испуга вперемешку с удивлением. Карлайл пролез в полуоткрытую дверь к уже пробравшимся внутрь Лори и Беару.

Эта комната была меньше, чем помещение в задней части штаб-квартиры, и вещей в ней было поменьше. У стены вращался диспетчерский пульт управления. На трех широких, во всю стену, цветных мониторах поблескивало огоньками полученное со спутников изображение области, ограниченной с севера Арагайскими горами и с юга Нагайскими; между ними находилась Вермильонская равнина. Западной границей являлось море Гордона, а восточной – отмели Мертвого моря. Терминалы мерцали, экраны заполнял какой-то текст. На полу ничком лежал прошитый автоматной очередью вражеский офицер.

Лори стояла рядом с телом, направив автомат на второго офицера; тот жался к дальней стене комнаты. Грейсон вспомнил его форму: это был тот самый человек, что первым вышел наружу и которого Грейсон загнал обратно в трейлер. Глаза Грейсона расширились – он узнал офицера.

– Графф!

– Не... убивайте меня! Карлайл! Не убивай меня! Я тебе пригожусь!

Массивная рука Беара протянулась и выдернула Граффа из-за стола, словно мешок с тряпьем.

– Не трогайте его, – предупредил Грейсон. – Давайте его сюда!

В смежную комнату ввалились Кинг и Халид вместе с полудюжиной пехотинцев Рэмеджа. Под толстым слоем камуфляжной краски Грейсон узнал лицо Дженис Тейлор. В дверь вошли лейтенант Де Вильяр и один из пехотинцев; каждый волочил за собой по три брезентовых ранца. В одном таком ранце помещалось десять килограммов пластиковой взрывчатки с ртутным воспламенителем.

Грейсон жестом подозвал к себе двух техов, все еще не сдвинувшихся с места. Руки они предусмотрительно держали на затылках.

– Вы, техи, – сказал Грейсон. – Вон! Бегите отсюда и не останавливайтесь в течение ближайших пяти минут. Иначе пополните ряды покойников.

Все еще держа руки за головой, техи прошмыгнули мимо легионеров. Грейсон услышал, как застучали по металлическому трапу их башмаки.

– О'кей. Все, кроме подрывников, – на выход! Беар! Возьмешь Граффа! И помните о боевых роботах снаружи!

Де Вильяр тем временем уже аккуратно уложил ранцы, протягивая от одного к другому длинные провода. Еще задолго до того, как он стал командовать группой атаки, Де Вильяр работал инженером-подрывником, так что предполагалось, что управляться со взрывчаткой он умеет. Теперь, по словам Грейсона, ему осталось это лишь подтвердить.

Вдалеке прозвучала пулеметная очередь, сопровождаемая пронзительным шипением лазера. «Адские» снаряды не смогли бы полностью обезвредить боевых роботов. Их задача состояла лишь в том, чтобы жидкое пламя на время отвлекло бы внимание водителей, предоставив тем самым грейсоновской группе время для выполнения своей миссии. Несколько драгоценных секунд уже ушло на поимку Граффа. Но труды стоили того, чтобы доставить предателя в лагерь!

Сквозь обшивку фургона раздались звуки градом сыплющихся на броню пуль. Еще минута-другая – и боевые роботы вновь обретут боеспособность, к тому же «адские» снаряды легионеров потеряют силу. По-видимому, пехота противника находилась уже недалеко. Медлить было нельзя!

Грейсон поспешил в переднюю часть грузовика. Да, настала пора уходить, но что-то подталкивало Грейсона еще раз взглянуть на тот экран с картой. Несколько долгих секунд он изучал карты. У Легиона не было современных снимков местности, сделанных со спутника. Да и вообще практически ничего такого не было, если не считать старых карт области, лежащей к югу от Дюрандели до Нагайских гор. Грейсон надеялся, сделав марш-бросок, следующей ночью пересечь отмели Мертвого моря и до рассвета достичь Нагайских гор. Возможно, в Нагайях беженцы найдут убежище на более длительный срок – тамошние места изобиловали дикими густыми лесами, одинокими, окруженными ледниками, долинами, глубокими каменистыми ущельями. Если бы легионерам удалось, разрушив передвижную штаб-квартиру преследователей, поставить их в тупик, а затем дойти за одну ночь до цели... может, они и сумели бы выиграть немного времени. А моментальные снимки, сделанные со спутников и обработанные компьютером, должны ему в этом помочь.

Придя к такому выводу, Грейсон присел за один из терминалов. Он неплохо знал компьютеры, еще с тех пор, как подростком проходил курс обучения в наемной роте своего отца. Это был стандартный военный компьютер. Устройство ввода реагировало как на клавиатуру, так и на голос. Грейсону приходилось часто сталкиваться с подобными устройствами. Его пальцы пробежались по клавиатуре.

– Полковник! – донесся голос Де Вильяра из соседнего помещения. – Полковник! Можно взрывать!

– Погодите немного, – ответил Грейсон, яростно стуча по клавишам. Лейтенант просунул голову в дверь.

– Полковник, нам надо уходить. Сейчас!

Грейсон набрал последнее слово и застыл в ожидании. Карты, изображенные на экранах, мигнули, и дисплеи потемнели. Комната погрузилась в темноту, освещаемая лишь слабым мерцанием экранов. Коротко прогудел дисковод, и затем с легким шуршанием из щели выползла дискета с содержимым оперативной памяти.

– Хорошо! – Грейсон схватил дискету и повернулся к Де Вильяру. – Идем!

Первым фургон покинул Грейсон. Де Вильяр последовал за ним, дернув кольцо воспламенителя на одном из свертков.

Снаружи пылал «Тандерболт». В лесу раздавались автоматные очереди; повсюду валялись неподвижные окровавленные человеческие тела, вокруг них плясали языки пламени. «Стрелец» уже погасил охватившее его пламя и теперь хлестал по деревьям лучами своих лазеров. Сверкающие голубые лучи с шипением пронзали темноту. Водитель боевого робота, видимо, не понял, что легионеры проникли в фургон штаб-квартиры. Он стоял спиной к трейлеру, повернувшись лицом на север, к лесу, и паля в ту сторону, откуда прилетели «адские» снаряды.

«Тандерболт» все еще горел. Огонь с ревом доедал его правую руку и плечо, разгораясь все ярче по мере того, как к горючему поступали все новые порции кислорода. На южной стороне бойцы Легиона строчили из пулеметов и винтовок в надежде отвлечь внимание боевого робота от стоящего рядом трейлера. Пули отскакивали от толстой брони, не причиняя ей ни малейшего вреда. Но маневр не сработал. Пулеметный огонь из леса прекратился, едва Грейсон с Де Вильяром выскочили из задней дверцы фургона. «Тандерболт» резко повернулся налево и приостановился – водитель робота увидел двух человек, бегущих в полутьме прочь от штаб-квартиры. Грейсон краем глаза успел заметить, как поднимается левая рука «Тандерболта» и блеск двух высунувшихся прямо из брони машины пулеметных стволов.

Затем «Тандерболт» открыл огонь. Очереди выстрелов волнами прошили ветви над головой бегущих. Грейсон с Де Вильяром упали ничком, сзади на них несся «Тандерболт». Перевернувшись, Грейсон глянул в лицо приближающейся смерти. Пламя, еще минуту назад охватывавшее броню машины, уже погасло, но «адских» снарядов больше не было. Звеня, отскакивали от брони робота пули, выпущенные с южной стороны. Солдаты тщетно пытались отвлечь внимание вражеского водителя робота. Возвышаясь, как скала, «Тандерболт» сделал еще один шаг и вскинул пулемет для второго и последнего удара.

XX

И вслед за этим ночь снова взорвалась. Но куда как далеко было свечению горящего боевого робота до яркости этого громового взрыва. Пламя, поглощая штаб-квартиру, взметнулось высоко в небо. Де Вильяр и Грейсон, закрыв головы руками, припали к земле. Из открытой двери фургона вырвалась ревущая огненная волна, подобно пламени огнемета, увеличенному в сотни раз. Стало светло, точно днем. Жаркое дыхание опалило лежавших людей. Боеприпасы Де Вильяра взрывались один за другим, оглашая окрестности почти непрерывным грохотом. А затем, словно мощная бомба, взорвался расположенный под кабиной бак с горючим.

Громадный тяжеловесный робот, стоявший всего в нескольких метрах от взрыва спиной к фургону, отлетел прочь, как брошенная рукой ребенка игрушка. Правда, весила эта игрушка шестьдесят пять тонн. Земля содрогнулась; но шум от падения гигантской машины заглушил громовый рев взрывающегося фургона. В воздухе просвистела оторвавшаяся металлическая рука упавшего ничком «Тан-дерболта». Огромный кулак пронзил мягкую землю метрах в трех от ноги Грейсона. Мгновение спустя Грейсон и Де Вильяр снова вскочили на ноги и помчались в лес. Пока водитель поверженного боевого робота приходил в себя и пытался поднять машину, двое воинов уже присоединились к своему подразделению. Штурмовики Серого Легиона Смерти стремительно двигались на восток, к условленному месту встречи с остальными легионерами.

Когда непосредственная угроза его жизни миновала, Графф сменил жалобный тон на дерзкий. Вероятно, тот факт, что нападавшие не убили его, но лишь связали и заткнули рот, придал перебежчику храбрости. Когда налетчики возвращались к своему новому месторасположению – к холмам над отмелями Мертвого моря, на юго-западе от Дюрандели, – они вели Граффа чуть ли не под руки. Дойдя до места, его засунули в большую палатку, служившую Грейсону штаб-квартирой, и привязали к стулу посередине.

Грейсон видел, что Графф лихорадочно соображает. И точно знал, о чем: «Если командир Серого Легиона Смерти оставил меня в живых, у него должны быть на это причины... возможно, от них зависит его собственная жизнь! Он наверняка не причинит мне вреда, если хочет спасти с моей помощью свою собственную шкуру!» Вскоре Графф подтвердил догадку Грейсона.

– А с чего это ты взял, что я так вот все и расскажу! С тобой все кончено... со всеми вами. Ты, наверное, знаешь, что герцог Ирианский скоро будет здесь. Он прибудет на днях, и ваш несчастный Легион выследят и прикончат! Внезапно его голос стал вкрадчивым.

– Ты, конечно, не прочь заключить со мной сделку; думаешь, я смогу тебе помочь. Ведь до прибытия армии герцога еще есть время! А я смог бы поговорить с полковником Лангсдорфом. У капитана есть преимущества перед полковником...

От таких откровенных попыток смухлевать Грейсону стало противно. Рядом с Граффом, скрестив руки на груди, стоял Макколл. Его обычно улыбающаяся физиономия словно окаменела. Клей с мрачным видом медленно расхаживал возле входа. В дальнем углу на скамейке сидел Халид, как всегда сдержанный и безучастный. Лори расположилась за поставленным в палатке столом и отчаянно терла глаза.

– Грей, мы прикончим наконец этого слизняка... или что?

– Я голосую за «или что», – сурово произнес Клей. – За медленное и неспешное «или что».

– Угу, – добавил Макколл. – Полковник, дайте мне всего полчасика, и мы с этим паррнишкой...

– Тихо, вы все! – приказал Грейсон. Он подался вперед. Его серые глаза оказались на одном уровне с карими глазами Граффа.

– Сказать по правде, Графф, я не думаю, что, имея тебя в заложниках, захочу совать нос в город. Не говоря уж о какой-либо сделке.

Он подвинулся еще поближе и щелкнул пальцем по одной из петлиц на воротнике Граффа.

– Какие такие преимущества имеет капитан перед полковником, а?

– Такие, о которых ты и не догадываешься, полковник.

Графф поерзал на стуле и пожал плечами. Привязали его крепко.

– Есть вещи неизвестные даже самому герцогу... А что до полковника Лангсдорфа, так тот вообще ни черта не знает!

– А ты, насколько я понимаю, знаешь?

Пленник нервно засмеялся.

– Как я уже сказал, полковник, я тебе пригожусь. Не делай глупостей – и, может, вы еще выберетесь из этой задницы!

В голосе Грейсона зазвучало презрение.

– Что ж! Джентльмены... и Лори! Нам, кажется, удалось поймать важную птицу! Руководителя всей операции!

– Смейся, смейся! Завтра после полудня тебе придется смеяться над ударными силами герцога Ирианского!

Грейсон даже слегка зауважал пленника, так ловко тот выкручивался. Целый клубок из противоречий, а не человек! Хвастлив, но скрытен. Помогать Грейсону явно не желает, однако всячески стремится доказать свою полезность. И, главное, хочет показать себя важной, имеющей силу и власть фигурой, с которой враги не могут не считаться.

Грейсон решил привести последний довод, сыграв на очевидном страхе Граффа.

– Грей... – начала было Лори, но Грейсон жестом заставил ее замолчать.

– Я надеялся, что нам удастся захватить полковника Лангсдорфа, – проговорил он.

О том, что главной целью атаки было уничтожение штаб-квартиры, а смерть либо пленение Лангсдорфа – всего-навсего побочной, хотя и желательной задачей, Грейсон умолчал. – Знаешь, Лори, по-моему, того, кого надо, мы упустили. Тот человек, что вышел прямо перед атакой...

Он повернулся к Граффу.

– Это ведь был Лангсдорф, не так ли, Графф? Человек в старой кожаной куртке без знаков отличия?

Графф нехотя кивнул.

– Он был там. Полковник ушел за пять минут до того, как вы ворвались. А знаки отличия его не особо волнуют.

– Знаешь, я думаю, мы смогли бы с ним поговорить. Просто стыдно, что вся наша добыча... вот это.

Графф засопел.

– Ты не знаешь, о чем говоришь.

– Не знаю? Ты напрямик заявляешь, что капитан знает об операции больше, чем полковник, под командованием которого находятся экспедиционные войска всей планеты? Брось, Графф! Ты же никто... и ничто! Тем более для меня.

Макколл вплотную подошел к Грейсону так, чтобы Графф мог видеть его лицо. Он хищно улыбнулся в свою бороду.

– А не пррогуляться ли нам с этим зверрьком, полковник? Я б его прроводил... в один конец.

Грейсон вздохнул.

– Нет, Дэвис. Он этого не заслужил.

– Но не с собой же его тащить! – воскликнула Лори.

Грейсон помотал головой.

– Нет.

Он сделал паузу, глядя на дрожащего пленника.

– Нет. Я думаю, мы отпустим его.

– Что?!

Возглас Лори выразил возмущение, охватившее всех легионеров.

– Вы не можете так поступить, полковник! – подал голос Клей.

Грейсон начал что-то говорить, но его прервал Гасан Халид, ни слова не проронивший за все время допроса. Его голос был холодным и безжизненным – так, наверное, говорила бы сама смерть.

– Мне кажется, полковник принял отличное решение, – произнес он. – Между прочим, сэр, я не ожидал от вас подобной... изобретательности.

– Спасибо, Халид. Я так и думал. Дэвис, развяжи его.

Дэвис нерешительно посмотрел Грейсону в глаза. Затем вытащил свой боевой нож и зашел за спинку стула, к которому был привязан Графф.

– Что... вы делаете? – Графф встал, растирая затекшие запястья.

Его взгляд перебегал с одного лица на другое растерянность в глазах пленника постепенно уступала место откровенному ужасу.

– Ты свободен. Можешь идти, – ответил Грейсон. – Ничего полезного ты нам не сообщишь. Взять тебя с собой мы не сможем – у нас запасы пищи на исходе, да к тому же охранять тебя некому – бойцов и так не хватает. Несмотря на все эти байки, что ходят тут про меня, я вовсе не такой кровожадный убийца. Ты не будешь наказан.

Хотя к горлу подступила тошнота, Грейсон заставил себя улыбнуться.

– Во всяком случае... наказывать тебя стану не я.

Графф вылупил глаза так, что белки стали видны из-под век.

– Ты... вы хотите отпустить меня прямо здесь? Посреди этого лагеря?! Но если они увидят меня...

Грейсон пожал плечами.

– Может, и не увидят. По крайней мере, это не моя забота.

– Интересно, далеко ли он уйдет, – сказал Халид, сверливший Граффа взглядом прищуренных глаз.

– Подождите... Карлайл! Вы не имеете права! Если ваши люди поймают меня, они... Нет! Подождите! Нельзя же так! Это бесчеловечно! Вы же знаете, что такое толпа...

– Да? Возможно. Но ведь вы меня обвинили в убийстве двенадцати миллионов невинных мирных жителей. А что для убийцы такого пошиба обычная жестокость толпы? Пустяк! Убирайся вон с глаз моих! Пусть твою судьбу решают твои же товарищи по оружию, те, которых ты предал.

– Нет!

– Очень многие любили Франсин Роже, – задумчиво проговорил Грейсон. – И Сильвию Тревор. Это были хорошие девчонки, а погибли они из-за тебя. А еще были шаттлы...

– Подождите! Вы что, не понимаете? – Графф перешел на открыто умоляющий тон. – Вы не посмеете выгнать меня наружу! Они разорвут меня на части!

– Причем медленно, – добавил Халид. От этих сухих, холодных слов Графф затрясся, как в лихорадке.

– Вы не понимаете, – повторил он. – То, что я всего лишь капитан гвардии Дома Марика, – правда. Но я... не только капитан!

– Ничего ценного для меня ты не сообщил, Графф. Вон отсюда!

– Нет! Звездная Сеть! Я принадлежу Ком-Стару!

Эти слова поразили Грейсона, как гром среди ясного неба. Он не знал, какое признание удастся вытянуть из Граффа, и ожидал чего угодно, кроме такого. Грейсон уперся взглядом в глаза Граффа. Охваченный ужасом, тот явно не врал. И дрожал совеем естественно.

Грейсон попытался скрыть свое изумление. Он улыбнулся. Улыбка переросла в деланную ухмылку, затем в смех.

– Ты? Агент Звездной Сети?

Макколл тоже улыбнулся:

– Может, он хочет пррямо сейчас послать сообщеньице, а, полковник?

– Послушате, Карлайл, вы должны меня выслушать! – завопил Графф.

Теперь слова пленника звучали с силой, порожденной отчаянием.

– Несколько месяцев назад ко мне подошел человек... очень важная фигура в Ком-Старе! Его зовут Рашан, он регент. Высшего уровня! Вам известно, что это значит? Он один из главных администраторов в этой организации! Говорят, что он вхож к самому – тому, что на Терре! Это была идея Рашана – обесчестить вас... обесчестить Серый Легион Смерти!

– Зачем? – Грейсон плотно сжал губы. – Зачем это понадобилось Звездной Сети?

Откровения Граффа совсем сбили его с толку.

– Да на кой черт это надо Сети? – вопросил Клей. – Такой компании высоколобых святош с их...

– Тихо, Дел, тихо. Не будем пугать этого джентльмена. Скажи-ка нам, Графф, почему нами заинтересовалась Звездная Сеть? Нейтралитет Ком-Стара – это притча во языцах.

Обхватив себя руками, Графф смотрел на окруживших его людей. Воины подошли ближе, взяв его в кольцо.

– Это... это потому, что здесь склад... очень, очень старый склад бывшей Звездной Лиги. Где-то здесь, на Хельме.

– Склад, – повторила Лори. – С оружием?

– С оружием, – кивнул Графф. – И с боевыми роботами. А еще запчастями, боеприпасами, снаряжением, инструментами для ремонта... Склад целой военной базы распавшейся Звездной Лиги – и все где-то здесь, возле Фрипорта.

– Где-то здесь, – произнес Грейсон. – Другими словами, ты не знаешь, где именно.

Графф покачал головой.

– Ну да. Сохранились старые-старые записи еще со времен Звездной Лиги. В них говорится о военном базовом складе. Он тогда находился во Фрипорте.

Грейсон кивнул.

– Это я слышал. И похоже на то, что склад до сих пор где-то поблизости. – Грейсон поднял взгляд на дрожащего пленника и медленно, специально растягивая слова, произнес: – У командира местного гарнизона не хватало кораблей, чтобы вывезти оружие с планеты.

– Так вы все знаете?!

Теперь настал черед Граффа удивляться. Он просто-таки остолбенел.

– Ну, полковник, – наконец выдохнул он, – вы, оказывается, более сведущи в военных секретах, чем я мог предположить.

– И это все, что ты можешь нам сказать? Люди Дома Марика решили разыскать склад, принадлежавший Звездной Лиге?

– Не просто Дом Марика. Это-то я вам и пытаюсь втолковать! Речь идет о Ком-Старе!

– А при чем тут Ком-Стар? – спросила Лори. Графф цожал плечами.

– Ком-Стар имеет доступ к старым записям... включая доклады Минору Куриты о набеге на Хельм.

– Доклады Совету на Лютеции?

Графф кивнул.

– Совет на Лютеции мог принять доклад за чистую монету – они же не знали толком, что здесь произошло. Но когда исследователи из Ком-Стара прочли эти доклады, у них глаза на лоб полезли. Ведь склад должен быть огромным! Где можно спрятать столько боевых роботов и столько оружия? Вы знаете, Ком-Стар ведь тоже содержит армию – для защиты собственных интересов. Столь громадное, таинственное сооружение... не могло не привлечь внимания Звездной Сети.

– Хм... – Грейсон внимательно посмотрел на Граффа. – Это все очень интересно. Но совсем не объясняет, почему тот регент, о котором ты упоминал, решил обесчестить мой полк.

Заколебавшегося было Граффа подбодрил Макколл:

– Давай, паррнишка, колись шустррее. А не то все будет, как обещано.

– Это была идея Рашана...

– Ты уже говорил.

– Вы, полковник... и ваши люди, вы стояли у них на дороге.

– У кого?

– У Звездной Сети. Эта планета, Хельм, поделена на административные области. Согласно контракту с Янусом Мариком вы получили земли Дюрандели в обмен на служение Дому Марика.

– Да, – подтвердил Грейсон.

– Как владелец Хельмфастской крепости вы вдобавок стали еще и управителем всей территории от Арагайских гор до моря на юго-западе. То есть фактически управителем всей данной части континента, кроме самого Хельмдауна, – он принадлежит герцогу Стюарту.

– Я знаком с юридическими подробностями, Графф.

Пленник пожал плечами.

– Регент Рашан долго раздумывал над планом. Дюрандель должна была отойти лорду Гарту в награду за... э... услуги, оказанные Федеративному Содружеству. Хельмфаст много лет пустовал, а его последний владелец был... э... опозорен. Не исключено, что и к этому приложила руку Звездная Сеть. Не знаю. Рашан давно пытался заполучить права на законное владение Хельмфастом.

– А также на законное владение утерянным складом.

– Все дело было во времени. Рашан сделал вывод, что поиски склада займут годы; возможно, не один десяток лет. Он должен находиться в радиусе пятидесяти километров от руин Фрипорта – должен, но это вовсе не означает, что найти его легко. Склад может быть где угодно – в пределах пространства, занимающего тысячи квадратных километров. Предполагают, что он находится где-то среди отмелей Мертвого моря. Эта мрачная, пустынная низина еще до недавнего времени была заполнена водой. Скорее всего, из-за пещер для хранения оружия в выдолбленном камне образовались трещины, и море ушло туда. А может быть, склад по-прежнему захоронен под Фрипортом, укрытый многометровым слоем бетона и стали. Там до него не добраться. Целые годы уйдут на бурение и зондирование только в одном месте. А в этом районе были еще и другие города. Нелегкая задача, верно? Рашан рассчитывал, что на поиски уйдет много лет.

– А когда он отыщет склад, – заключил Клей, – ему потребуется еще и нехилый флот для перевозки. Это означает сотрудничество с владельцем Хельмфаста, а тот должен держать язык за зубами.

– Тут на мое сотрудничество он не полагался.

Графф улыбнулся измученной улыбкой.

– Полковник, прежде чем вынести решение о компрометации Легиона, вас тщательно изучили. И сделали вывод, что такой человек, как вы... не годится для их целей. Вот лорд Гарт полностью соответствовал всем критериям.

Лори вскинула голову.

– Ну да, Гарт, например, потолще Грея...

– К тому же он более уступчив... и обладает некоей чертой, которая позволяет другим людям манипулировать им.

– Какой же?

– Он жаден.

– А-а...

– Как бы то ни было, Хельм предназначался не вам, а лорду Гарту. И чтобы выдворить ваш Легион из Дюрандели...

Грейсон прикрыл глаза.

– Тех... людей на Сириусе-пять... на самом деле?.. Или это просто выдумка?

– О, все было на самом деле! За эту часть операции и отвечал лорд Гарт.

Увидев, как исказилось лицо Грейсона, Графф торопливо заговорил:

– Это не я! Я... я же сказал! Я всего лишь капитан! С Рашаном я познакомился около года назад. Он рассказал мне про склад и спросил, не смогу ли я помочь ему. Я был... польщен. Регенты Ком-Стара не часто обращаются за помощью к простым капитанам!

– А что именно ему от тебя понадобилось?

– Я должен был вступить в Легион в качестве воина. К этому времени контракт, обещавший вам и вашему полку хельмские земли, еще не был подписан, но Янус Марик со своими генералами уже обсуждали этот вопрос. Рашан вообще не хотел, чтобы контракт был подписан. Но раз уж такое случилось, ему требовался человек из вашего полка, который мог бы посвящать его во все ваши действия и планы.

– Грязный шпион, – начал Клей. – Да еще и предатель...

– Я не предатель! Я служил Ком-Стару... во имя и на благо человечества.

– Ах, вот как, на благо человечества! – взревел Грейсон. Внезапно его охватил гнев, – Загублены миллионы людей... и все на благо человечества!

– Это не я...

– Ой ли? По-моему... я припоминаю тот последний день на Сириусе-пять. Ты нес патрулирование, на своем «Ассасине».

– Ну... да...

– И ты поменялся с Вандергриффом, – напомнила Лори. Ее глаза расширились. – Он, кажется, еще что-то сказал по этому поводу... что ты предпочитаешь дежурство злачным местам Тяньданя.

– Почему ты захотел дежурить той ночью?

Графф сжал губы и затряс головой.

– Я не взрывал этот город.

– Нет, но двое часовых были найдены убитыми. В них стреляли с близкого расстояния из лазера и вибробластера. Помнишь?

Лори медленно покачала головой, будто не совсем веря в то, что она говорит.

– Мы спросили тебя, что произошло, – ведь это случилось в твое дежурство. И приняли твою версию насчет не пожелавших сдаться снайперов Дома Ляо. Но ведь той ночью там был кто-то еще, не так ли? Кто-то увел пару глайдеров... зачем, Графф? Чтоб подложить взрывчатку под купола? И она взорвалась сразу же после того, как мы улетели, но еще до того, как большинство местных жителей успело сообразить, что нас уже нет... чтобы можно было свалить всю вину на нас?

– Они не могли проскользнуть мимо тебя, не так ли? – спросил Грейсон.

Графф кивнул с несчастным видом.

– И теперь ты заявляешь, что не убивал тех людей? Их смерть на твоей совести!

Грейсон с омерзением отвернулся.

– Дел! Убери его отсюда!

– Нет! – вскрикнул Графф. – Вы обещали...

– Запри его на складе, Дел.

– Есть, сэр. Пошли, ты!

Взяв Граффа за шиворот, Клей вытолкал его из палатки. Лори встала, обошла стол и приблизилась к Грейсону.

– А какой нам от всего этого прок, Грей? То есть... если мы даже теперь знаем, кто наши противники. Я все равно не вижу никакого выхода.

– Я думаю... – рассеянно произнес Грейсон.

– Уже слишком поздно, – заметила Лори. – Точнее, рано. Через несколько часов наступит рассвет. Не помешало бы немного поспать.

Грейсон отрицательно покачал головой. Он достал из кармана маленькую черную дискету и задумчиво оглядел ее.

– Ты иди поспи.

– Что это такое?

– Я кое-что собрал вчера вечером. Иди, – вновь сказал он. – Мне нужно еще кое-что сделать...

XXI

Лори нашла Грейсона спустя четыре часа. Двое патрульных пехотинцев сказали ей, что он взял глайдер и потом его видели на дороге, ведущей в Дюрандель. Она села в скиммер и последовала за ним.

Калмар обнаружила его среди развалин зала для совещаний в Хельмфасте. В потолке были проломы; лучи утреннего солнца просачивались сквозь дыры в крыше и стенах. В помещении можно было увидеть освещенные солнцем тучи гипсовой пыли – результат ночной деятельности Грейсона.

Он завел глайдер прямо в зал сквозь дыру в стене с южной стороны. Из запущенного на холостой ход мощного генератора маленькой машины по засыпанным каменной крошкой плитам змеилась пара кабелей. Грейсон подсоединил два больших экрана к терминалу и к импровизированному источнику мощности на борту машины. Лори показалось, что Грейсон пытается увеличить орбитальные карты, выведенные им на экраны компьютера. Некоторое время он внимательно изучал, обе карты, затем начал вводить новые команды в компьютер. Изображение на одном из экранов сдвинулось и приняло другие очертания. Пока Грейсон стучал по клавишам, картинки постепенно увеличивались в размерах.

Засмотревшись, Лори слегка задела торчавшую из стены обугленную щепку, и та со стуком упала. Грейсон вздрогнул и испуганно обернулся. Его глаза глубоко запали, взгляд блуждал измученно и бесцельно, пока не остановился на фигуре женщины.

– Лори! Что ты здесь делаешь?

– То же самое могу спросить и я. Грейсон, чем это ты тут занимаешься?

Он слабо улыбнулся ей, не разжимая губ.

– Надо кое-что изучить. Графф рассказал нам больше, чем знал сам.

– Он что-то скрыл от нас?

– О нет. Он был слишком напуган для этого. А я хочу сказать именно то, что Графф рассказал нам больше, чем знал сам.

– Как же ему такое удалось?

Грейсон ткнул пальцем в одну из карт на дисплее.

– Помнишь, как работает эта карта?

Лори кивнула, но он продолжал рассказывать. Его слова звучали настолько невнятно, что Лори сперва даже показалось, что Грейсон пьян. Лотом до нее дошло, что истинной причиной является полное изнеможение.

– Мы можем увеличить изображение на экране и изучить любую часть карты, какую захотим. Можно установить десятикратное увеличение и рассматривать отдельные объекты, имеющие не менее метра в поперечнике.

– Грейсон... почему бы тебе не пойти поспать? Он продолжал, будто не расслышав.

– Вот это, – он указал на экран, расположенный слева, – та карта, что была здесь, в Хельмфасте... помнишь?

Она опять кивнула.

– Эта карта устарела. Она основана на данных... э... трехсотлетней давности. С тех пор кое-что изменилось. Например, Мертвое море тогда еще не было мертвым. Грейсон указал курсором на бледно-зеленое пятно южнее Дюрандели, которое простиралось на сотни километров, достигая тянущихся к востоку На-гайских гор.

– Какое мелкое! – удивилась Лори. Разница между двумя морями на фотографиях была пугающей. Западное Экваториальное море было по большей части глубокого, чистого синего цвета, и только вблизи побережья да вокруг островов виднелись светло-зеленые или голубые полоски песчаных отмелей.

– Если считать, что уровень Экваториального моря соответствует общепринятому стандарту, то получается, что отмели Мертвого моря – то, что триста лет назад называлось Иегудинским морем, – лежат на двести метров выше уровня моря. Грейсон передвинул курсор к серому пятнышку около западного побережья Иегудинского моря.

– Это Фрипорт, еще до набега Минору Куриты. И я искал тогдашний военный комплекс Звездной Лиги. Мне кажется, он скорее всего располагался внутри нескольких громадных пакгаузов в северной части города. Но это не точно. Склады, само собой, необходимо было укрыть от наблюдателей на орбите.

– Само собой.

– А здесь... – Курсор снова переместился. – Протекает река Вермильон.

– Она красная?

– В основном да. В нее что-то сбрасывали. А может, она вся заросла морскими водорослями или чем-то в этом роде. Их тут хватает. – Он показал на побережье рядом с Фрипортом. – Вермильон вытекает из Иегудинского моря, это возле Фрипорта. Она течет на запад, а затем исчезает... вот здесь.

– Исчезает?

– Уходит под землю. Смотри.

Грейсон ввел еще одну команду в компьютер. Река на экране резко увеличилась. Теперь картинка выглядела так, словно фотография была сделана с флайера всего в нескольких сотнях метров над поверхностью. Река текла через равнину, иссеченную темными лентами бетонных шоссейных дорог. Приблизившись к горам, она ниспадала в сужающееся ущелье, потом внезапно поворачивала и исчезала под большим валуном.

– Реки, Лори, обычно не текут к горам, – сказал Грейсон. – Но это особый случай. Иегудинское море несколько выше, чем Экваториальное. Лежащие между ними горы еще молоды. Они, как я полагаю, находятся на границе двух тектонических плит. Плиты столкнулись, образовав горы. Отсюда следует, что этот район нестабилен в сейсмическом отношении. Здесь время от времени должны случаться довольно сильные землетрясения.

– Интересно. Ну и что из этого?

Грейсон вернул на левый экран предыдущую картинку.

– Погоди! Взгляни вот сюда.

Он указал на карту, изображенную на правом экране. Там была та же картинка, но слегка изменившаяся. Область Иегудинского моря покрыли охряные, серые и снежно-белые завитки и кляксы минеральных отложений.

– А это – копия с карты, которую я снял прошлой ночью в фургоне штаб-квартиры. Из сделанных к ней примечаний следует, что фотографирование произведено с шаттла «Ассегай» на хельмской орбите, всего пять дней тому назад.

– Еще до того, как мы сюда добрались.

– Верно!

Грейсон вновь повел курсором по изображению.

– Вот здесь – Фрипорт... вернее, то, что соизволил оставить от него Курита. Выше него – Дюрандель... пока что невредимая.

Его голос внезапно стал хриплым. Лори не надо было объяснять, почему. Этот снимок Дюрандели был сделан еще до нашествия сил Дома Марика. Грейсон откинулся на спинку стула, потирая глаза и лицо своими длинными, сильными пальцами. Он так долго сидел, свесив голову и закрыв глаза, что Лори показалось, будто Грейсон уснул, не окончив разговора.

– Прошлой ночью я пришел сюда, – произнес он наконец. – Вернее, сегодня утром... потому что Графф сказал нечто такое, что не давало мне покоя. Мы, конечно, слышали про склад Звездной Лиги от Кинга. Мне, признаться, стало любопытно, почему же склад до сих пор не найден... но в тот момент голова у меня была забита совсем другими вещами, и я вскоре забыл об этом. Потом Графф сообщил, что Звездная Сеть тоже располагает этой информацией и заинтересована в ней.

– Настолько заинтересована, что постаралась поставить нас вне закона.

– Черт побери, Лори... так заинтересована, что хладнокровно пошла на убийство миллионов людей только ради создания благовидного предлога! Боже мой, Лори... ты хоть понимаешь, что это значит? Нейтралитет Звездной Сети общеизвестен. Считается, что Ком-Стар стоит выше глупого политиканства и свар между Наследными Домами! Наемники всех государств Лордов-Наследников пользуются банковскими и посредническими услугами Ком-Стара при заключении контрактов! Они контролируют коммуникационные службы всех миров – от Аполлона до Плеяд! И вдруг они не то что допускают – подготавливают! – убийство миллионов мирных жителей... для создания благовидного предлога?!

Лори утратила дар речи. Она не вникала в слова Граффа так глубоко, как Грейсон, и только теперь поняла их значение.

– Они... то есть Ком-Стар... им, наверное, позарез понадобился Хельм...

Грейсон глянул на нее. С темными кругами под глазами он смахивал на тощую панду.

– Остается только гадать, сколько еще подобных делишек они успели провернуть за последние несколько столетий. Я представил себе... представил Звездную Сеть... как шестой Большой Дом – невидимый, действующий из-за кулис и манипулирующий остальными Домами, словно кукловод с марионетками, преследующий свои цели.

– Какие цели?

– Господи, если б я только знал. А может, лучше и не знать! Если они смогли распорядиться жизнями двенадцати миллионов невинных людей...

Лори пересекла комнату, встала за стулом, где сидел Грейсон, и обняла его. Он прислонил голову к ее груди и прикрыл глаза.

– Возможно, – сказал он после паузы, – что этот Рашан, о котором распинался Графф, действует от имени, но не по поручению Звездной Сети.

– Он ренегат? Изгой?

– Нечто вроде этого. Но не исключено также, что мы имеем дело с чем-то гораздо большим, нежели махинации одного-единственного человека.

В его голосе Лори послышалась уверенность. Она знала, что Грейсон уже пришел к какому-то решению.

– Что ты собираешься предпринять? – спросила она.

– Во-первых, нам необходимо надежное укрытие для полка. Но вот потом... мне начинает казаться, что мы сумеем разочаровать Рашана, расстроив его планы... или планы Звездной Сети.

Грейсон говорил взволнованно. Он развернул стул так, чтобы видеть Лори. В его холодных серых глазах бушевало дикое пламя. Такой ярости ей еще не приходилось видеть за все то время, что она. знала Грейсона.

– Лори! По-моему, я знаю, где находится склад Звездной Лиги!

Женщина вгляделась в его глаза. В них сквозило лихорадочное возбуждение, которое обеспокоило ее. «Он что, хватается за любую соломинку? – подумала она. – Грей так страстно желает спасти Легион... и он так устал! Он не сможет быстро отыскать то, что другие искали годами!»

Невероятно, чтобы Грейсон за несколько бессонных часов разрешил головоломку, над которой так долго бились ученые Ком-Стара.

– Грей...

Усталость сделала Грейсона уязвимым. На его лице Лори явственно прочла разочарование.

– Ты не веришь мне?

– Грей, тебе надо отдохнуть... ты измучился.

И вдруг до Лори дошло, Что он над ней смеется.

– Думаешь, что у меня крыша поехала, разве не так? Да, это точно, – когда я в первый раз увидел кое-что. Гляди!

Он снова обратился к терминалу и застучал по клавиатуре. Карты на обоих экранах немного сдвинулись, расширяясь. Показалась обширная равнина, простирающаяся от Нагайских гор до побережья Иегудинского моря. На левом экране Иегудинское море было окрашено в зеленые и сине-зеленые тона. Серая клякса города на его побережье казалась живой. Устремляясь к горам, извивалась красноватая линия реки Вермильон.

Равнину пересекали тонкие черные полосы шоссе и дорожек для скиммеров. На изображении справа Иегудинское море было сухим. Его покрывала корка минеральных отложений. Серая клякса города не исчезла, но изменилась – в центре появилось округлое пятно. Эту область выжгли бомбы Минору Куриты, превратив все вокруг кратера в развалины. Дороги еще были частично заметны, но их уже начала покрывать грязь, а на ней прорастала трава. Река еле виднелась светло-бурой лентой. Она вилась от разрушенного города на запад – сухая и опустевшая, как и дно Мертвого моря.

– Теперь видишь разницу?

Лори всмотрелась в карты, переводя взгляд с одной картинки на другую и обратно.

– Иегудинское море высохло.

– Естественно. Что еще?

– Фрипорт разрушен.

– А еще?

Лори хотела было сказать, что слишком устала для игры в гадалки... но слова замерли у нее на губах.

– Река, – выдавила она наконец. – Восточнее гор река высохла.

– Совершенно верно.

Она подошла к Грейсону и подалась вперед, чтобы лучше видеть карту.

– Видимо, река оказалась перегорожена, когда взорвали Фрипорт.

– Возможно. Очевидно, взрыв уничтожил какую-то массивную конструкцию, пересекавшую устье реки возле Фрипорта. Но посмотри! Река Вермильон вытекала из Иегудинского моря вот здесь.

Он провел курсором линию.

– Река течет к Нагайским горам и исчезает под землей – вероятно, в каких-то подземных пещерах. Здесь, на восточной стороне горной гряды, река опять появляется и впадает – вот тут – в Экваториальное море, пройдя около двух с половиной километров. Я сразу понял, что если уж высохло море, то должна была высохнуть и река. – Он указал на карту справа.

– Но здесь мы видим, что на западной стороне гор река появляется из-под земли. И совсем не так широка, как прежде. По сравнению с тем, что было триста лет назад, это просто ручеек.

– Ну, река могла иссякнуть по дороге от Фрипорта до гор, – неуверенно произнесла Лори, – к тому же восточную половину до сих пор питают тающие ледники или подземные воды.

– Согласен, – энергично кивнул Грейсон. – Но это показалось мне достаточно необычным и разожгло мое любопытство. Я начал внимательно изучать старую хельмфастскую карту, разглядывая при большом увеличении ущелье, куда устремляется река Вермильон и уходит под землю.

Он быстро пробежал пальцами по клавиатуре, и карта на левом экране изменилась. Стали видны текущие по неглубокому ущелью красноватые воды реки. Пройдя с километр по каменистой поверхности, река резко вильнула вправо и исчезла под гранитной глыбой размером с большой дом.

Грейсон продолжал вводить в компьютер новые данные, производя те же манипуляции с правым экраном.

– А затем я стал исследовать ту карту, что принес из штаб-квартиры. Снимок сделан пять дней назад. Труднее всего оказалось заставить компьютер согласовать две различные системы координат, чтобы вводить одни и те же цифры при одинаковом увеличении на обеих картах – старой и новой.

Лори переводила взгляд с одного дисплея на другой, все больше недоумевая. Трудно было поверить в то, что обе карты, как заявил Грейсон, находятся в одинаковых системах координат. Очертания ущелья реки Вермильон на экранах казались явно одинаковыми. Ущелье слева было заполнено водой, справа – нет, но общая местность и форма берегов не оставляли сомнений в их существовании. Растительность, конечно, различалась – на современной карте она была реже. На новой карте к тому же появилось здание, которого не оказалось на старой. Приземистое железобетонное строение возвышалось на склоне холма над рекой.

За три столетия не могло произойти подобных изменений, да они и не меняли сути дела. Смущал сам ландшафт в том месте, где река ныряла под скалу. На одном изображении река устремлялась в отверстие под угрюмой скалой, похожее на вход в какую-то пещеру. На другой опустевшее русло упиралось в ту же каменную глыбу, но теперь это был вертикально стоящий отвесный гладкий сплошной утес тридцати метров высотой. Река, казалось, пропала у подножия скалы, пройдя сквозь твердый камень. Местность вокруг почти не изменилась, только пологие склоны ущелья в непосредственной близости от скалы стали гораздо круче, почти вертикальными. «Похоже, что их обтесывали», – пришло в голову Лори.

– Ну и что? -спросила она. – Правда, ландшафт выглядит как-то... неестественно! Землетрясение? Ты говорил, что здесь могли быть землетрясения...

– Я подсчитал, что та каменная глыбища весит около десяти миллиардов килограммов... или десять миллионов тонн. Да, землетрясение могло сдвинуть с места такую массу... но могло ли оно сдвинуть только одну глыбу, не затронув вот эти скалы... или вон те? Или не обрушив берега реки? А как насчет вот этого здания на современной карте? Возможно, оно построено после... землетрясения... но окружающая местность почти не изменилась, – это что же, новый вид землетрясений – землетрясение избирательное?

– Это та же самая скала, только поставленная вертикально?

– В этом я не сомневаюсь. Так оно и есть. Похоже, что ее осторожно подняли и поставили на ребро. Я думаю, глыбу слегка обтесали, чтобы плотнее установить в ущелье. И мне кажется, что само ущелье тоже немного углубили, иначе камень не держался бы в нем так прочно.

– И ты говоришь, что...

Она осеклась. «Он прав! Он и вправду нашел!» Грейсон подогнал курсор к загадочной вертикальной скале.

– Лори, любовь моя, я говорю, что это – дверь. Очень большая, очень массивная и очень умно придуманная дверь.

– Дверь, ведущая на склад с оружием Звездной Лиги!

– По-видимому, да, – ответил Грейсон. – И всего в сотне километров от Фрипорта. Тот факт, что река течет в горы, означает, что там должно быть нечто вроде входа в пещеру. Мне кажется, инженер Звездной Лиги... как там его звали?

– Килер.

– Мне кажется, майор Килер со своими людьми умудрился каким-то образом отвести русло реки. Возможно, они построили во Фрипорте плотину. Русло высохло, оставив большую чистую пещеру либо туннель прямо в горе. Когда дела пошли совсем худо и Звездная Лига развалилась, инженеры переместили туда склад с оружием. Засунули все в туннель, а потом завалили вход скалой. Через некоторое время появляется Минору Курита, жаждущий захватить старый склад Звездной Лиги, и обнаруживает, что тот исчез. Он обыскивает все вокруг, но не может найти ни малейшей зацепки. Вероятно, он сделал орбитальные снимки, на которых было и высохшее русло, и даже скала; но не догадался посмотреть на более старые карты, где еще текла река и скала стояла по-другому, изготовленные всего-навсего несколькими месяцами или годами раньше!

– Тогда он все взорвал...

– И, по-видимому, не оставил в живых никого из хранителей тайны склада с оружием.

– Почему же Звездная Сеть не смогла догадаться обо всем этом?

– Я сомневаюсь, что кто-нибудь сравнивал вот так обе карты. Возможно, они и работали с более ранними картами, созданными тогда, когда склад еще не спрятали. Скорее всего, по большей части они имели дело с картой, сделанной после разрушения Фрипорта. Но чтобы понять, что вот это, – он указал курсором на сдвинутую скалу, – здесь совсем не к месту, необходимо сравнить обе карты!

– Еще один вопрос. Как мы туда доберемся? Ведь твоя идея в этом и заключается, разве нет?

Он улыбнулся, но улыбка была похожа скорее на усталую гримасу.

– С помощью грубой силы.

– Я так и вижу, как твой «Мародер» подходит к скале и начинает ее пинать.

– Не думаю, что это поможет делу. Зато у нас есть куча взрывчатки из дюрандельского пакгауза. И неплохой подрывник к ней в придачу.

– Ты считаешь, что нам удастся взорвать эту скалу?

Грейсон снова принялся водить курсором по экрану.

– Я не особо разбираюсь в геологии, но инженер я неплохой. Эту скалу что-то должно поддерживать... какие-нибудь подпорки... по-моему, они могут быть вот здесь, здесь и здесь – на вершине скалы и по бокам ущелья. Наш настоящий инженер, вероятно, сможет определить это лучше, чем я. А если Де Вильяр не сумеет взять три тонны мощной взрывчатки и подорвать эту чертову скалу, я ее зубами грызть начну!

– Но зачем же? Да, конечно... мы смогли бы взять оттуда несколько новых боевых роботов... и еще запчасти, инструменты, само собой. Но мы ведь не сумеем воспользоваться всем, что там есть. Да и полковник Лангсдорф вряд ли даст нам долго любоваться на все это. У нас нет людей, нет времени, чтобы создать какие-то оборонительные сооружения... даже все снаряжение, которое есть на Хельме, вряд ли поможет нам!

– Лори, это оружие зачем-то понадобилось Звездной Сети. Я уверен, что они пообещали часть его тем людям Дома Марика, которые работают на них. Лорд Гарт, например, определенно своего не упустит, и его доля должна быть довольно большой.

– Например, целый полк свеженьких боевых роботов,

– Точно! Кто бы там ни был замешан в этом деле, Звездная Сеть или один только Рашан, – но чтобы убрать нас с дороги и присвоить себе оружие, они загубили миллионы людей.

Помрачнев, Грейсон стиснул зубы.

– Но оружия они не получат. Если склад и впрямь так ценен, нельзя позволить им добраться до него!

– Ты хочешь его уничтожить?

– Посмотрим, что скажет лейтенант Де Вильяр. Я, впрочем, подозреваю, что даже если мы не сумеем проникнуть внутрь, нам удастся разрушить эту гору, чтобы туда уже никто не смог попасть. Если мы туда войдем, не исключена возможность сделки с полковником Лангсдорфом, а Звездная Сеть останется с носом. В противном случае мы попросту так все там разнесем, что уже ни люди Марика, ни Ком-Стар этого склада в жизни не увидят. Как бы то ни было, Лори, но Рашан сполна заплатит за Сириус-пять!

XXII

Грейсон так и не прилег. Вернувшись вместе с Лори в лагерь, он рассказал про свое открытие всему командному составу и своей роте. «Легион слишком устал, чтобы воспринимать такие вещи, – пояснил Грейсон. – Лучше просто рассказать людям, что от них потребуется».

Он выступил с краткой речью, обрисовав цели и задачи: «Двигаемся на юг, находим склад; затем либо захватываем его и заключаем сделку, либо уничтожаем, чтобы он не достался тем, кто предал Легион». Взглянув на распечатку со скалой, сделанную с карты Дома Марика, Де Вильяр заявил, что взорвать скалу нетрудно и много взрывчатки для этого не потребуется. Он, правда, не мог обещать, что при этом сам склад окажется открытым и не пострадает от обвала. По фотографии, естественно, нельзя было сказать, хорошо ли укреплены своды внутреннего помещения.

Конечно, Грейсон не стал вдаваться в подробности по поводу, местонахождения склада с оружием. Слишком велика была возможность того, что человек, узнавший секрет, попадет в лапы Рашану или лорду Гарту. Теперь у Легиона появилось маленькое преимущество, и Грейсон не собирался его упускать. Если им удастся, как и было запланировано, отправиться на юг, к Нагайским горам, и достичь скалы в конце высохшего русла реки – тогда они смогут воспользоваться этим секретом еще до того, как герцог Ирианский с Рашаном узнают, что задумал Грейсон. Тот, кто владеет хельмским секретом, окажется в самом выгодном положении, и Грейсон прекрасно это сознавал. Будучи неплохим тактиком, он понимал также и то, что нетрудно будет защищать подступы к этой хитрой скале, одновременно пытаясь заключить сделку с полковником Лангсдорфом.

«Если Лангсдорф не подпустит к складу лорда Гарта и шпионов Звездной Сети, можно будет поделить с ним этот склад, – рассуждал Грейсон. – Не исключено, что удастся заключить договор с лордом Гартом».

Эта мысль вызвала у него отвращение – ведь именно герцог Ирианский нес ответственность за разрушение Тяньданя. Именно в отчете лорда Гарта фигурировали сделанные его людьми голографии с поддельными боевыми роботами Легиона среди тянь-даньских руин.

Впрочем, прежде всего необходимо было спасти полк.

«Но какой же путь следует выбрать? – гадал Грейсон. – Если мне и удастся спасти Легион, заключив сделку с лордом Гартом или даже с самим Рашаном, – должен ли я поступать таким образом? Или мне следует попытаться, получив оружие, заключить договор с кем-то еще? Но с кем? Никто на Хельме не верит, что я не виновен в разрушении Тяньданя. Для Домов Штайнера и Дэвиона мы изгои. Они и разговаривать с нами не станут!»

– Полковник!

Услышав голос Аларда Кинга, Грейсон обернулся. Старший тех подошел так незаметно, что Грейсон даже не расслышал его шагов. А может быть, Лори права и он уже просто спит на ходу?

– Да, Алард?

Тех замялся, словно не решаясь заговорить.

– Сэр, мне необходимо поговорить с вами. Насчет того, о чем вы нам только что рассказали.

–Да?

– Ну... у меня, кажется, имеется кое-какая добавочная информация для вас. Может быть, она пригодится для ваших планов.

– О'кей, Говори!

Кинг никогда не бывал столь уклончив. Казалось, он чем-то напуган.

– Я даже не знаю, полковник, как вам лучше об этом сказать... видите ли, я агент.

Грейсон тупо уставился на него.

– Агент? Какой еще агент?

– Шпион, сэр. Я шпион.

К своему вящему изумлению (и не меньшему – Кинга), Грейсон обнаружил, что смеется во все горло.

– Неужели это так смешно, сэр?

– Никогда не думал, что вляпаюсь в такое запутанное дело! Графф был шпионом Дома Марика, но потом выяснилось, что на самом деле он шпион Звездной Сети. Окрестности Хельмдауна кишат шпионами, о которых знают все, а полк – шпионами, о которых никто и понятия не имеет. Мы с тобой отправились искать шпионов в Хельмдаун, а ты, оказывается, сам шпион! Хорошо... а чей ты, кстати, шпион?

– Герцога Хасида Александра Ринола.

Улыбка медленно сползла с лица Грейсона. Его удивление и даже усталость тоже куда-то пропали. Он уперся в Кинга тяжелым, холодным взглядом, под которым тех поежился.

Герцог Ринол! Этот человек был не просто одним из куритских дворян. Его власть распространялась на несколько миров вдоль границы Синдиката Драконов и Дома Штайнера. Фактически он являлся гранд-герцогом, так как обычно герцог управлял лишь одной планетой. Хотя Ринол уже много лет не принимал участия в боевых действиях, за ним закрепилась слава воина. А вдоль штайнеровской границы он был хорошо известен под прозвищем Красный Охотник.

Четыре года назад именно герцог Ринол создал тот план, что навсегда оставил имя и лицо Ринола в памяти молодого Грейсона Карлайла Смертоносного. План, который начал действовать в то время, как объединенные наемные силы – рота боевых роботов и несколько взводов пехоты – готовились отступать с некоей маленькой и малозначимой планетки. Планета, называвшаяся Треллван, располагалась возле границы с Домом Куриты. Внезапный пиратский набег на планету уничтожил войско наемников. Были захвачены столица и космопорт. Пока мирные жители стонали под пятой мародерствующих захватчиков, боевые роботы войска Дома Куриты готовились внезапно приземлиться якобы для освобождения города и борьбы с пиратами. Согласно плану, жители спасенного города должны были благодарить войска Синдиката Драконов, избавившие их от врага, и презирать недоносков-наемников Федеративного Содружества, которые покинули их в беде. Ведь те собирались оставить планету как раз перед налетом пиратов!

Этими наемниками были Коммандос Карлайла. Их командир, капитан Дюрант Карлайл Смертоносный, погиб во время набега пиратов. Грейсон получил рану, и остатки Коммандос улетели с планеты, оставив его умирать. Оказавшись взаперти на Треллване, Грейсон в конечном счете пришел к выводу, что пираты вступили в сговор с герцогом Ринолом, а набег – просто хитроумная уловка. Герцог собирался одним махом завоевать и планету, и признательность ее жителей. На Треллване и родился Серый Легион Смерти – результат страстного желания Грейсона отомстить кровавому куритскому Красному Охотнику.

Его жажда мести была частично утолена еще на Треллване, а затем – после победы на Верзанди, номинально находившейся в сфере влияния герцога Ринола. Впрочем, истинным правителем планеты являлся не он, а куритский генерал-губернатор по имени Нагумо.

С тех пор желание Грейсона отомстить за смерть отца и поражение Коммандос Дюранта Карлайла поутихло. Возможно, для него теперь стали больше значить Серый Легион и друзья – Рэмедж, Лори, чем месть куритскому герцогу. Но сейчас упоминание одного имени Красного Охотника разом всколыхнуло мысли и чувства тех дней, которые Грейсон считал давно позабытыми. Его глаза сверлили Кинга, словно пытаясь проникнуть в самую глубину души старшего теха.

– Зачем...

Голос Грейсона задрожал, и ему пришлось сделать паузу:

– Зачем же я нужен герцогу Ринолу теперь?

– Не скромничайте, полковник.

К Кингу, похоже, возвращалась его обычная уверенность. По-видимому, он осознал, что Грейсон не собирается убивать его на месте.

– Его светлость заинтересовался вами еще с Треллвана. Вы умудрились из ничего создать боевое подразделение... и сразить с его помощью в несколько раз превосходящие силы противника. Буквально голыми руками. На Верзанди вы показали себя еще лучше. Что у вас там было? Нечто вроде роты боевых роботов?

– Семь машин. Плюс местное ополчение.

– И вы обучили бунтовщиков-ополченцев, не имея практически никакого снаряжения. Без вашей помощи жители Верзанди никогда не смогли бы победить.

Грейсон скрестил руки на груди, неприязненно глядя на Кинга.

– Давай-ка ближе к делу.

– Я уже говорил вам о том, что мне удалось разузнать в городе. Но не мог поведать вам, от кого я все это узнал.

– Ну и?

– От местного агента Синдиката Драконов, женщины по имени Дейра Равенна, которая содержит несколько частных лавочек в Хельмдауне, в том числе в комфортабельном районе Грессгавена. Она собирает сведения для Дома Куриты так же, как и Мораген с Аткинсом. Но к тому же Дейра знакома с герцогом Ринолом. Вы знаете, Ринол ведь долгое время интересовался Хельмом.

– Хельмом? Почему?

– По словам Дейры, это место интересует нескольких куритских дворян и офицеров. Видите ли, все они читали доклад Минору Куриты о завершении Хельмской кампании две тысячи восемьсот восьмидесятого года. И они пришли к тому же выводу, что и вы, размышляя точно так же. Склад распавшейся Звездной Лиги должен находиться здесь. Увезти его не могли, хотя к тому; времени, когда появился Курита, склада уже на месте не было. Он нигде не был обнаружен на протяжении трех столетий. Следовательно, склад должен быть... где-то здесь.

– И один из этих дворян – герцог Ринол?

– Да. У него есть преимущества перед остальными. Он богат и могуществен – даже для герцога. К тому же он обладает собственным Т-кораблем – «Охотницей». И будьте уверены – он наблюдает за вами с тех самых пор, когда вы вторично утерли ему нос в прошлом году на Верзанди.

– И?..

– Год назад он послал меня на Галатею, наказав разыскать Грейсона Карлайла и благодаря техническим способностям вступить в Серый Легион Смерти.

Кинг улыбнулся.

– Я никак не думал, что вы сделаете меня старшим техом... да вдобавок еще и своим личным техом. Это была неожиданная удача. Когда его светлость узнал, что вам пожаловали хельмские владения и вы фактически можете стать обладателем утерянного хельмского склада, – он, само собой, крайне заинтересовался такой информацией.

– А теперь мы подошли к основному вопросу, – произнес Грейсон. На него вновь навалилась усталость; шок, вызванный откровениями Кинга, начал проходить. Он протер глаза и вновь посмотрел на старшего теха. – Зачем ты мне все это рассказываешь? Если ты хочешь узнать, где именно находится склад, – можешь передать Ринолу, что ваш номер не прошел.

– А вы что, уже знаете, где он?

– Если и знаю, не думай, что тебе об этом расскажу.

– Да я и не думаю. Но уверен, что смогу вам помочь.

– Каким образом?

– Пойдемте со мной.

– Куда?

– В Хельмдаун.

– Но... как?

– Я располагаю всеми необходимыми бумагами. Мы можем переодеться торговцами, приехать в Хельмдаун, увидеться там с кем нужно и спокойно вернуться назад.

Увидеться с этой самой Дейрой?

Кинг оглядел Грейсона оценивающим взглядом с головы до ног.

– Я хочу, чтобы вы поговорили с герцогом Хасидом Александром Ринолом.

– Ты мне не доверяешь.

Сидя в противоположном углу палатки, служившей штаб-квартирой, Лори посмотрела на Грейсона, покачала головой и повторила:

– Ты не доверяешь мне.

– Это неправда, Лори.

Он чувствовал себя так, словно ему воткнули нож в сердце и несколько раз его там повернули.

– Просто тебе лучше об этом не знать, вот и все!

– Поэтому ты спокойно, приходишь сюда и заявляешь, что если с тобой что-то случится, то я должна буду... довести до конца план, который мы обсуждали? Господи, Грейсон, я тебя люблю! Неужели для тебя это пустой звук?

– Лори, пойми, очень важные причины не дают мне права рассказать тебе всю правду!

Оставив Кинга приводить в порядок скиммер, на котором они в прошлый раз совершили вылазку в Хельмдаун, Грейсон направился в палатку. По дороге ему пришлось вести нелегкую схватку с угрызениями совести. Стоявшая перед ним моральная дилемма еще больше усложнилась. Для Грейсона неприемлемы были любые соглашения и сделки ни с лордом Гартом, ни с Ринолом. Ему приходило в голову, что, отыскав склад и предложив его со всеми предосторожностями одному из этих двоих, можно будет заполучить гарантии безопасности для Легиона: оружие Звездной Лиги в обмен на безопасность и свободу полка.

Но разве имел он право на такой поступок? Ради этого оружия герцог Ринол – по поручению Звездной Сети или нет, но, несомненно, при потворстве лорда Гарта, – уничтожил миллионы мирных жителей! Для Грейсона отдать это оружие, даже в обмен на жизни его людей, кому-нибудь вроде герцога Ринола было равносильно торговле на кладбище. Против подобной сделки бунтовало все его существо. Но единственной альтернативой было уничтожение склада. Тогда будет не за что драться. Грейсон понимал весь ужас своего положения. Если он уничтожит склад, Ринол сообразит, что он знал о заговоре. Тогда только смерть Грейсона и всех его людей поможет сохранить в тайне тот факт, что герцог Ринол – а возможно, и сама Звездная Сеть, – замешаны в кровавой бойне на Сириусе-5.

Это не выход. Так можно сохранить честь подразделения, но не человеческие жизни. А теперь задача усложнялась еще больше. Кинг думал, что герцог Ринол сможет выручить Легион, а Грейсон знал, какую цену Красный Охотник может запросить за свою помощь.

Стоит ли связываться с герцогом Ринолом? В моральных аспектах этой сделки Грейсон совсем не был уверен. Целых четыре года Красный Охотник был для него только убийцей отца. Хотя если взглянуть на вещи здраво – треллванская уловка герцога Ринол а являлась обычной военной хитростью. Если рассматривать дело с этой точки зрения, то герцог просто пытался смягчить отношения между своими солдатами и треллванцами, повернув дело так, что жители Треллвана просто не захотели бы бороться с захватчиками.

Так где же тут правда? И кто был прав? Что бы сказал по этому поводу Дюрант Карлайл – отец Грейсона?

На эти вопросы молодой полковник пока что ответить не мог. Но искать ответ должен он сам. Лори здесь не помощник – ее протест только все усложнит. В этот момент Грейсон осознал, насколько он любит Лори, – хотя обычно ей этого никогда не показывал. Он любит Лори и поэтому не имеет права перекладывать на хрупкие женские плечи свои заботы.

К тому же потрясение; которое она испытает, возможно, заставит его отказаться от принятого решения.

– Я тоже люблю тебя, Лори. Больше, чем в состоянии выразить. И я сказал бы тебе все... если бы мог. – Он пожал плечами. – Но не могу. Все, о чем я хочу тебя, попросить... пожалуйста... верь мне.

Грейсон знал, что может не вернуться назад. Но это не имело значения. Кинг был уверен в том, что герцог Ринол действительно хочет поговорить с ним и ловушки быть не может. Но чтобы увидеться с Красным Охотником, ему придется еще раз появиться в Хельмдауне – а там есть вероятность нарваться на флот лорда Гарта.

– Не забывай, что ты помощник командира и должна следить за всеми делами Легиона. Он качнул головой в ответ на ее протесты.

– Нет! Нужно продолжать поиски других уцелевших – они, видимо, скрываются в лесах. Приведи полк в состояние готовности. Снимайтесь с лагеря и будьте готовы выходить через час после захода солнца. Я закончу свои дела и вернусь. Если же нет – действуйте согласно плану. Если опоздаю, то изберу другую дорогу и нагоню колонну в пути. Пусть один из учеников возьмет моего «Мародера», чтобы он был с вами, когда я возвращусь.

Лори слабо улыбнулась.

– А может, возьмешь «Мародера» с собой... туда?

Грейсон обнял ее. Она попыталась высвободиться, затем прильнула к нему и сжала в крепких объятиях. Он взял ее за подбородок и поцеловал. Поцелуй затянулся.

– Я должен идти. Но вечером мы увидимся... я обещаю.

XXIII

– Ваша светлость...

Грейсон отвесил вежливый поклон воина в присутствии человека с базы герцога Ринола.

Герцог Хасид Ринол впечатлял. Он был таким же высоким, как и Грейсон, но шире в плечах. Его большая, мощная лапа крепко сжала руку Грейсона. Герцог по-прежнему носил свою густую черную бороду, на фоне которой его улыбка казалась ослепительно белой.

Молодой полковник помнил, что раньше герцог Ринол одевался во все красное (за что и получил свое прозвище). Но здесь, на Хельме, подобное одеяние слишком бросалось бы в глаза. Теперь на нем были блуза с рюшами и богато отделанные штаны, какие носили торговцы. Его высокие сапоги тоже выглядели недешево – богач любил похвастаться своим вкусом.

Грейсон не сомневался, что наряд герцога вовсе не случаен. Он слышал от кого-то, что якобы любимые красные тона Красного Охотника – это один из способов внушить трепет своим подчиненным, своеобразный психологический трюк. Ведь люди всегда ассоциируют красный цвет с кровью, опасностью и смертью.

На этот раз одежда богатого горожанина дала герцогу Дома Куриты возможность спокойно посадить свой шаттл, совершить прогулку по оккупированному городу и прийти в этот дом на холме Грессгавена, не привлекая к себе ни малейшего внимания.

– Я рад снова видеть вас, – проговорил герцог Ринол, – хотя вы, вероятно, этому не поверите.

– За последнее время я уже привык ничему не удивляться, ваша светлость, – ответил Грейсон. – А одним из самых больших сюрпризов оказалось известие о том, что вы здесь.

– Обстоятельства... вынудили меня, – произнес Красный Охотник. – События начали разворачиваться довольно быстро, поэтому для того, чтобы предвидеть, к чему они приведут, я должен наблюдать за ними в непосредственной близости.

«Охотница» – корабль герцога Ринола -. находилась в хельмской системе вот уже почти пять дней, но никто не заинтересовался этим. Возле Хельма шныряли дюжины марикских кораблей, начиная от «Монстра» и сопровождавших его кораблей и заканчивая шаттлами типа «Ассегай», да грузовиками вроде тех, что стояли сейчас в хельмдаунском космопорту. Подобно большинству современных военных организаций, правительство Дома Марика доверяло частным торговцам и купцам перевозку провизии, необходимой для столь большого флота, который обрушился на Хельм за последнюю неделю. «Охотница» со своими шаттлами была тщательно замаскирована под легковооруженное торговое судно. «Альфа», один из шаттлов герцога Ринола, приземлился в хельмдаунском порту, не вызывая излишних кривотолков, – просто еще один мирный купец. И Ринол хорошо играл свою роль обладателя торгового корабля. В другом конце комнаты находилась Дейра Равенна. Эта высокая красивая женщина была одной из самых известных куртизанок Хельмдауна. Грейсону пришло в голову, что она совсем не похожа на шпионку, но ведь то же самое можно сказать и о Моргане с Аткинсом... или о том же Кинге. Он бросил взгляд на Кинга, удобно расположившегося в мягком кресле. Тот был одет в простые брюки и рубашку, выбранные им для предстоявшего визита в город. «А как вообще должен выглядеть шпион?» – задумался Грейсон.

– Я и понятия не имела, что все это время его светлость находился так "близко, – сказала Дейра. -Я считала, что мои доклады перевозят случайные торговцы... через сотни световых лет! И вот появляется Алард с кольцом его светлости и заявляет, что последние два месяца Красный Охотник находился буквально по соседству!

Грейсон покачал головой. Подобное поведение отнюдь не являлось обычным для герцогов, даже куритских. Он нащупал под своей рубашкой тонкий пакет, лежавший во внутреннем кармане. Там находились бумаги, которыми герцог Ринол обеспечил Кинга, чтобы тот смог привести Грейсона на встречу с ним. А это уже совсем не походило на обычную манеру поведения именно герцогов Дома Куриты.

– Но почему вы мной интересуетесь, ваша светлость?

Улыбнувшись, Ринол массивной пятерней пригладил свою бороду.

– Резонный вопрос, но на него не так-то просто ответить. Достаточно сказать, что Алард доложил мне о том, что Хелъм станет вашей наградой за службу Марику в борьбе с Ляо. Меня это крайне заинтересовало. Есть причины, и немалые, чтобы считать, что оружейный склад Звездной Лиги все еще здесь, в ваших владениях. Если бы вы стали владельцем этого... сокровища, у меня, возможно, появились бы кое-какие шансы.

Грейсон скептически посмотрел на него. Ответ герцога Ринол а его совсем не удовлетворил. Почему еще раньше герцог решил подослать Кинга следить за ним? Несомненно, Ринол не мог заранее знать о том, что Марик собирается отдать хельмские владения Грейсону!

– А почему вы решили, что я стану вам помогать?

Герцог Ринол задумчиво поджал губы.

– Конечно, я так не думал. Во всяком случае, я знал, что вы не согласитесь на добровольную помощь. Но, сделав кое-какие исследования, я пришел к выводу, что в этом районе происходит нечто очень важное. Мои агенты, имеющие доступ к коммуникациям сверхчастотных генераторов Звездной Сети, сообщили о том, что Хельмом заинтересовался Ком-Стар. И я просто решил, что «Охотнице» необходимо быть неподалеку, дабы воспользоваться удобным случаем, если таковой подвернется.

– Удобных случаев здесь сколько хотите, – заметил Грейсон. – Если я вас правильно понял, вы планировали совершить внезапный набег в самый разгар совместных усилий Дома Марика и Звездной Сети по отысканию склада Звездной Лиги!

– Именно это я и планировал. Но в то же время я прекрасно понимал, что вы тоже не будете стоять в стороне и наблюдать за их действиями. И мне показалось, что, возможно, нам с вами удастся прийти к какому-либо... э... соглашению. А когда я получил сообщение по поводу объявления вас изгоем, моя уверенность в... э... гибкости сложившейся ситуации только укрепилась.

Герцог Ринол пристально взглянул на Грейсона.

– Я четыре года знал вас и сражался с вами, полковник Карлайл. И я не верил... и не верю историям насчет того, что вы уничтожили сдавшийся город.

При упоминании о тяньданьской бойне выражение лица герцога Ринола разительно переменилось. Его косматые черные брови грозно сдвинулись, взгляд темных глаз стал мрачным и холодным.

– Сначала я вообще не поверил этому докладу.

Голос герцога изменился под стать его взгляду. Он подошел к низкому столику, на котором стояла ваза с фруктами, и оторвал большую спелую ягоду от грозди золотистого псевдовинограда.

– Уже капитулировавший город... разрушен столь же хладнокровно, как давят виноград.

Он сжал виноградину двумя пальцами, выдавливая желтый сок, потекший по его руке:

–Фу!

Гнев герцога улетучился; Ринол, казалось, смутился. Вытерев ладонь о рубашку, он продолжал:

– Когда Алард на следующий день связался со мной через Дейру и сказал, что совершить ничего подобного вы просто не могли, хотя бы уж потому, что он находился с вами все это время, я решил, что мне пора появиться в Хельмдауне. Они пытаются использовать против вас методы, которые, как кажется мне... будут обречены на провал. И мне не хотелось бы, чтобы эти подонки одержали победу.

– Все это очень лестно...

– Я не собираюсь вам льстить, полковник Карлайл! И не стал бы, даже будь у меня время на подобные глупости. Но я знаю, что сокрушить можно вашу репутацию, но не вас!

– Прошу прощения. Так чего же вы хотите?

– Разве теперь вам не ясно? – раздраженно бросил герцог. – Мне хотелось бы получить свою долю того, что вы там отыщете на складе Звездной Лиги.

Хотя Кинг вряд ли успел объяснить Ринолу, что Грейсону, по всей вероятности, известно местонахождение склада, герцог, казалось, даже не сомневался в этом.

– А что в обмен?

– Я буду ходатайствовать перед находящимися в моем распоряжении войсками, чтобы они постарались выручить Серый Легион Смерти. Я обеспечу ваш полк транспортом... и вы сможете отправиться, куда вам будет угодно. Я добуду также транспорт для всех тех ценностей, которые удастся извлечь со склада.

Не будучи уверенным в том, что ему ответить, Грейсон просто кивнул. Ринол глянул на дорогие наручные часы со встроенным компьютером, переведенные на местное время.

– Должен вас предупредить, что времени в нашем распоряжении очень мало. В любой момент могут приземлиться корабли лорда Гарта. Я не знаю, где сейчас находятся ваши люди, полковник, но если они направляются к складу, необходимо спешить. Рано или поздно наблюдатели герцога Ирианского с орбиты наверняка засекут ваше войско. Когда вы достигнете склада, вам не удастся долго скрывать его месторасположение.

Грейсон в задумчивости мерил шагами богато украшенную комнату. Красный Охотник отлично все продумал. Бедственное положение Легиона дало герцогу тот шанс, которого он ждал. Герцог Ринол получит свою часть оружия Звездной Лиги, а Серый Легион Смерти – возможность убраться с планеты. Такой выход устраивал обе стороны. И только одна проблема по-настоящему беспокоила Грейсона. Имеет ли он право в действительности доверять герцогу Ринолу?

Подобное соглашение полностью опрокидывало все прежние представления Грейсона о своем противнике. Именно коварство Ринола, как он всегда считал, послужило причиной смерти его отца и краха его подразделения. К тому же Грейсон всегда ассоциировал Красного Охотника с Домом Куриты, известным всей Внутренней Сфере своей хладнокровной жестокостью и грязными политическими методами, которые сделали бы честь самому Макиавелли. Трудно доверять такому правительству – так можно ли доверять человеку, имеющему прямое отношение к этому правительству? Но минуту назад Грейсона поразила реакция герцога Ринола на тяньданьскую бойню. Он не сомневался в искренности мрачного выражения лица и голоса этого человека. Герцог Ринол был воином, но не актером. Он говорил грубо и прямо и, по-видимому, отдавал предпочтение молчанию перед ложью.

Но было ли этого достаточно? Могло бы общее негодование по поводу жестокого кровопролития считаться основанием для взаимного доверия? В конце концов Ринол тоже должен быть уверен в том, что Грейсон выполнит свою часть сделки, если уж собирается помогать ему кораблями, людьми и боевыми роботами.

– Сколько боевых роботов у вас с собой, ваша светлость?

– Одна рота. Я знаю, что это немного...

– Рота! Двенадцать машин? А шаттлов сколько?

– Шесть. – Герцог Ринол улыбнулся. – Поймите, полковник, ведь пять из этих шаттлов пусты. Я предназначал их... э... для других целей, нежели перевозка моих боевых роботов в пространство Марика!

Грейсон засмеялся. Хорошо сказано – для других целей! Признание герцога Ринола стало тем последним доказательством, которое требовалось Грейсону, и окончательно подтолкнуло его к принятию решения. Желая произвести впечатление на Грейсона, Красный Охотник вполне мог бы пообещать ему целый полк боевых роботов, якобы пригнанных сюда для того, чтобы освободить Серый Легион Смерти. Он сумел бы извернуться и пообещать Грейсону помощь, лелея в то же время планы приземления и кражи оружия. Но герцог Ринол признался, что располагает всего одной ротой боевых роботов, и объяснил почему.

– Ваша светлость, помимо всего прочего, мне хотелось бы убедиться в том, что разрушителям Тяньданя не удастся извлечь выгоду из своих злодеяний.

Солнце уже давно зашло, когда Кинг и Грейсон промчались через Северную возвышенность, направляясь на юго-восток. Хельмдаунские огни остались позади. Разговор с герцогом Ринолом занял больше времени, чем предполагалось. И дело было вовсе не в том, что возникли какие-то проблемы при переговорах. Красный Охотник прекрасно понимал: полной гарантии даже того, что Грейсон сумеет добраться до склада Звездной Лиги, не существует, – ведь для этого, в конце концов, требовалось своротить целую гору. Он решился рискнуть, надеясь, что Грейсон сможет пробраться внутрь и взять оттуда хоть что-нибудь. Он даже не стал изворачиваться и уклоняться от сути дела, как опасался Грейсон, но прямо сказал, сколько у него военного снаряжения и боевых роботов.

– Все это, – добавил герцог Ринол, – в лучшем случае непродуманно. Мы не знаем, что вы найдете на складе. Мы не знаем, где будет враг и насколько он силен. Хорошо, если нам, по крайней мере, посчастливится просто спасти вас и ваш полк.

Улыбнувшись, Красный Охотник покачал головой.

– Но, клянусь богами космоса, если наша авантюра не провалится, – мы одержим потрясающую победу! Добычи с избытком хватит на двоих, а поделить ее мы сможем и позже.

– Так вы собираетесь делиться с нами поровну? – уточнил Грейсон.

– Мой юный друг! Уж если этот склад и впрямь так велик, то мы с вами сможем воспользоваться даже малой частью того, что там есть.

Грейсон посерьезнел.

– Мне бы хотелось... чтобы мой полк остался невредимым.

– Это я тоже постараюсь обеспечить.

Задержка объяснялась затянувшимся обсуждением подробностей плана действий. Грейсон сообщил, что около полусотни его людей оказались в плену и, судя по последним сообщениям, их все еще держат на борту захваченных шаттлов в Скалистом ущелье. Грейсон не понимал, почему их не увезли, хотя и подозревал, что полковник Лангсдорф надеялся использовать пленников в качестве приманки, чтобы выманить Легион из окрестностей Дюрандели. Пока Лангсдорф будет думать, что Грейсон по-прежнему там, пленники останутся в ущелье. Но когда он поймет свою ошибку, пленников, вероятно, увезут в Хельмдаун. Или, еще хуже, – убьют. Грейсон хотел, чтобы герцог Ринол, совершив внезапный набег, освободил шаттлы. Это будет нелегко и может повлечь за собой потери в людях и технике. Но Грейсон прибегнул к. простой логике. Если им удастся освободить корабли, то они вместе с их экипажами смогут отправиться к месту встречи, условно названному Рандеву, – заранее выбранной площадке для посадки шаттлов поблизости от склада с оружием. Тогда люди Грейсона смогут погрузиться на борт своих собственных кораблей, а герцог Ринол заполнит свои пустые шаттлы тем, что они смогут вытащить со склада. Два герцогских Т-корабля в состоянии загрузить всего восемь шаттлов: шесть Ринола плюс пару грейсоновских. «Охотница» доставит «Деймос» с «Фобосом» к соседней системе Стюарта, где корабли Легиона смогут перейти на борт «Индивидуума» к капитану Тору. Затем Серый Легион Смерти пойдет своим путем, а эскадра герцога Ринола вернется во владения Дома Куриты.

План в общих чертах был прост, но обсуждение конкретных деталей оказалось кошмарно сложной задачей. Где 'следует находиться зоне приземления, то есть Рандеву? Как ее обозначить? Каким образом дюжине боевых роботов герцога Ринола удастся захватить «Фобос» и «Деймос», оставив с носом осторожного и бдительного врага? Что, если грязная ложь, сгубившая репутацию Легиона, опередит их и они обнаружат, что «Индивидуум» вместе с экипажем взят в плен? Что, если при попытке добраться до, оружия Звездной Лиги обрушатся перекрытия? И каким будет условный сигнал? Хотя герцог Ринол и обещал так или иначе помочь Легиону выбраться с Хельма, им был необходим сигнал – в случае, если помещение склада завалит при взрыве, – герцогу не стоило рисковать шаттлами. Но самой сложной проблемой оказалось освобождение двух шаттлов Легиона.

Пока не прибыли боевые роботы, на Хельме в распоряжении герцога Ринола находились пехотная рота, насчитывавшая девяносто человек, и группа атаки, состоявшая из танков типа «Галеон». Ринол был уверен, что под покровом темноты это сравнительно маленькое войско сумеет высадиться из «Альфы», и пройти через космопорт без особых осложнений. Космопорт кишмя кишел марикскими солдатами и машинами; несколько роботов и отряд солдат не должны привлечь к себе особого внимания. После космопорта они на полной скорости двинутся в восточном направлении. Само по себе это войско, конечно, не сможет устоять против орудий шаттлов. Но, изучив привезенные герцогом Ринолом орбитальные карты, Грейсон сумел разработать хитроумный план. План был трудным и опасным, но только он один мог дать Легиону надежду на освобождение шаттлов и снаряжения, которое находилось у них на борту, а главное – пятидесяти томившихся в плену товарищей по оружию.

Грейсон с Кингом покинули Хельмдаун через три часа после захода солнца. Переговоры Грейсона с Ринолом невольно затянулись – выполнение плана освобождения шаттлов требовало много времени, которого оставалось чертовски мало. Колонна легионеров вот уже час как находилась в пути – только на то, чтобы их нагнать, должно было уйти не менее трех часов.

Грейсон и Кинг успели пройти около двух километров к югу от города, когда ночное небо над их головами внезапно вспыхнуло. Отъехав с дороги, они смотрели, как ослепительно яркие гигантские светляки снижаются один за другим, наполняя небо пламенем и грохотом.

Это совершал посадку флот лорда Гарта.

XXIV

Для Лори этот день запомнился жуткой смесью отчаянной горечи пополам с неприкрытым страхом. То, что Грейсон не вернется к назначенному часу, было ясно как дважды два.

Настала пора выступать, и Лори старалась держаться изо всех сил. Наблюдая несколько часов назад, как Грейсон с Кингом удаляются на скиммере в северо-западном направлении, она подумала, что они, должно быть, опоздают. Затем во время подготовки к сворачиванию лагеря Лори еще не раз напомнила себе, сколько всяких случайностей могло произойти. Наконец пришла пора отдавать приказ двигаться: грузить остальных легионеров на имеющийся транспорт, состоящий из танков, грузовых и легких глайдеров и прочих средств передвижения. Тогда Лори приказала себе не паниковать. Кинг заявлял, что во время прошлой поездки в Хельмдаун он раздобыл все необходимые пропуска и документы. Эти бумаги и решительное нежелание Кинга говорить, с кем он встречался в городе, возбудили в Лори все возрастающее подозрение к этому человеку. Вдобавок она заметила необычную, бросающуюся в глаза перемену в отношениях между Грейсоном и его старшим техом. Что-то произошло. Но что?

Едва лишь оранжевое хельмское солнышко спряталось за низкой горной грядой на западе, возле Дюрандели, в лагере началась бурная деятельность. Лори наблюдала за суетой с хельмфастского утеса. В сгущавшихся сумерках погрузка осуществлялась при свете прожекторов на верхушках боевых роботов. Внезапно раздался тоскливый, пронзительный вой трубы, от которого у Лори мурашки побежали по спине. Это был сигнал к возвращению – их последняя надежда собрать еще кого-нибудь из уцелевших легионеров, что скрывались в лесах. Патрули разыскивали их весь день, но, казалось, уже все выжившие воины и другие легионеры были найдены. Грейсон! Как же ты мог так поступить со мной!

Она сверилась со своим хронометром. После захода хельмского солнца прошло уже около двух стандартных часов. Спустившись с наблюдательного пункта, Лори побрела туда, где в темноте застыл огромный молчаливый «Беркут». Еще на Треллване «Беркут» принадлежал Грейсону. Он отдал его Лори после того, как на Верзанди был уничтожен ее двадцатитонный «Страус». Лори постояла, прижав ладонь к холодной броне машины, словно пытаясь ощутить живое человеческое тепло Грейсона, но ощутила лишь прохладу металла. Вокруг слышалась возня мелких ночных зверюшек. – Устыдившись собственной слабости, Лори поспешила взобраться по свисавшей с бока «Беркута» подвесной лестнице на мостик, возвышавшийся в десяти метрах над ее головой.

Настало время отдавать приказ к выступлению.

В общем списке личного состава оказалось всего шестьсот двенадцать уцелевших – техов, учеников, пехотинцев, людей из обслуживающего персонала и иждивенцев Легиона, проживавших ранее в Дюрандели. Они разместились в глайдерах, а некоторые из них оседлали крыши машин, которые длинной грохочущей цепочкой двинулись из лагеря. В большинстве своем транспорт был собран из помятых и поврежденных грузовиков на воздушной подушке, вытащенных из-под развалин деревни. Эти машины являлись основной частью направлявшейся к югу колонны. Шествие замыкали уцелевшие бронеглайдеры. Среди них попадались как оставшиеся невредимыми, так и собранные из обломков. Остатки двух пехотных рот полка были переформированы в одну боевую роту. Она насчитала сто тридцать человек, защищавших тыл колонны.

Восемь боевых роботов подразделения расположились следующим образом: Лори следовала позади, прикрывая тыл, «Снайпер» Макколла двигался далеко впереди, а шесть оставшихся боевых роботов разместились по трое с каждой стороны колонны. Скорость отряда не превышала пятидесяти километров в час. Лишь немногие из машин могли развить большую скорость. А Грейсон настаивал, чтобы во время марша колонна держалась вместе.

Не прошло и пяти минут с тех пор, как они тронулись в путь, когда по тактической частоте пришел вызов от Макколла.

– Что у тебя, Мак?

– Движение, лейтенант, – ответил тот. – Секторр один-девять-пять, ррасстояние – около двух сотен метрров. Лейтенант... похоже на человека, идет пешком. «Разведчик, – мелькнула мысль у Лори. – Разведчик Марика. Наверное, Лангсдорф выслал разведчиков, чтобы следить за нашим передвижением! Вот черт!..»

– Всем подразделениям, – произнесла она в микрофон, переключив передатчик на главную командную частоту. – Вероятно, впереди движется вражеская пехота. Приготовьтесь, возможно, это засада.

В темноте маленькие отряды пехотинцев, замаскированные от инфракрасного наблюдения, вполне могли расположиться на пути боевых роботов и ждать, затаившись, держа наготове ручные орудия с «адскими» снарядами и ракетные установки ближнего действия. Повредить движущуюся колонну было довольно просто. На личной тактической частоте вновь прорезался голос Макколла:

– Лейтенант...

В его голосе послышалось облегчение... и что-то еще.

– Что там, Дэвис?

– Еще двое спасшихся, лейтенант. Слышали сигнал, да не поспели в лагеррь воврремя. Вот только что вышли из кустов, сбоку от меня...

Лори облегченно откинулась на спинку кресла. Они не были готовы к битве... не сейчас...

– И еще Лорри...

– Да?

– Кликни там Делмарра. Перредай, что его жена с рребенком живы-здорровы!

Новость о появлении еще двух дюрандельских спасшихся заполнила главную частоту вскриками и смехом. Лори услышала, как завопил от радости Дел-мар, когда узнал, что Терри и ее сын невредимы.

Едва ночные путники снова, минуту спустя, двинулись на юг, лицо Лори под забралом нейрошлема было мокрым от слез.

– Полковник! Вставайте!

Кинг толкал Грейсона в бок, заставляя командира вынырнуть из глубокого, без сновидений, забытья. От долгого неподвижного лежания на заднем сиденье скиммера у Грейсона затекли шея и спина.

Так как Грейсон с Лори сами продумали маршрут, которым колонна Легиона будет двигаться на юг, то Карлайл знал, когда люди должны покинуть лагерь и как быстро они продвигаются. Им с Кингом оставалось просто-напросто ехать по пустынным лугам Северной возвышенности к точке, где они, по расчетам, пересекутся с направляющейся на юг колонной.

Впрочем, между расчетами и действительностью существует некоторая разница. Равнина была велика, и даже такой большой движущийся объект, как скопище машин и боевых роботов, что движется по степи на юг, неизмеримо мал по сравнению с огромным полотном открытого пространства. А уж об одиноком двухместном скиммере нечего говорить – это поистине микроскопическая точка.

Грейсон моргнул, просыпаясь. Кинг остановил скиммер, и ночная тишина обступила их со всех сторон. На небе сияли яркие звезды. Высоко над восточным горизонтом Грейсон увидел Альдареру – одну из самых ярких звезд на хельмском небосклоне. Над далеким горизонтом слабо мерцал Млечный Путь.

– Что такое, Алард?

– Мы на месте, полковник. Сейчас они должны быть здесь. Пока я их не вижу.

Встав на сиденье скиммера, Грейсон долго и напряженно вглядывался в темноту. Он посмотрел на север, затем на юг. Что делать? Если колонна уже проехала, сейчас они должны находиться к югу от скиммера. На максимальной скорости еще можно догнать колонну. Но если колонна еще не подошла, следует ждать, когда она появится с севера.

Грейсон вылез из скиммера, взял у Кинга маленький электрический фонарик и побрел через степную траву, доходящую ему до пояса. Пройдя несколько метров, он остановился и принялся осматривать землю.

Судно на воздушной подушке почти не примяло бы густую, жесткую траву. Его следы могут быть заметны на голой, пыльной или песчаной земле, где лопасти обычно оставляют широкие борозды в рыхлой почве или вырывают с корнем скудную растительность. А по этой равнине могло пройти, не оставив следа, целое стадо таких машин.

Иное дело – боевой робот. Он весит от двадцати до ста тонн, в зависимости от типа машины, а его вес в большинстве случаев приходится только на две ступни. Роботы обычно оставляют внушительные следы на любой поверхности, кроме железобетона. Грейсон шел в темноте, поводя фонариком из стороны в сторону в радиусе около сотни метров. Они могли сбиться с дороги; вполне возможно, что следы остались в нескольких сотнях метров дальше к востоку. Но в этом Грейсон сомневался.

Он знал, что Лори – мастер по части навигации. Более того, Грейсон понимал, что Лори до последней минуты будет ждать его. Она была слишком хорошим солдатом, чтобы подводить Легион, поджидая командира, но и покинуть лагерь раньше срока она тоже не могла.

Впрочем, продвижение колонны могли замедлить какие-то мелкие неурядицы. Когда путешествуешь с таким количеством гражданских лиц, без проволочек не обойтись. Грейсона не покидала уверенность в том, что колонна движется к ним с севера. В этом он готов был поклясться.

Полковник направился обратно к скиммеру, но на полпути его остановил голос Кинга:

– Эй, командир! Я вижу их!

С севера, подобно вышедшей на прогулку горе, появился из темноты макколловский «Снайпер». А через десять минут Лори уже ревела в объятиях Грейсона, ничуть не беспокоясь о том, что их окружают десятки и сотни других легионеров.

Часовой Серого Легиона не мог видеть, из-за чего поднялась вся эта суматоха. Он знал только, что колонна остановилась и начался какой-то шум. Мимо него пробежали несколько солдат, но часовой остался там, где был, – на своем посту. Предатель Графф сидел на заднем сиденье глайдера, и часовой не спускал с него недружелюбных глаз. Будь его воля, он давно уже прикончил бы изменника. Куда бы ни направлялся Легион, им незачем тащить с собой пленника. Что там задумали полковник и остальное начальство? Большое судебное разбирательство с публичным наказанием? Это вовсе не поможет вернуть шаттлы, а Легиону – унести с этой планеты свою задницу.

Часовой поерзал на сиденье. Водитель глайдера пошел выяснять, почему остановилась колонна. Он нарушил дисциплину, и часовой надеялся, что ему не влетит за нарушенные водителем приказы. Он глянул на Граффа, и тот обернулся. Глаза Граффа слегка расширились; он что-то увидел за плечом часового.

– Похоже, у него куча новостей, – произнес пленник.

Часовой повернулся, ожидая увидеть возвращающегося водителя. Вместо этого рядом с его лицом мелькнули руки Граффа, и крепкие пальцы вцепились в горло часового. Он забился, пытаясь закричать, но руки сжимались все сильнее, причиняя нестерпимую боль и не давая возможности вздохнуть.

Пленник оказался силен. Он повернул часового и стащил его с сиденья. Тот тщетно пытался уцепиться за броню глайдера; его обутые в ботинки ноги беспомощно колотили по крыльям машины. Последнее, о чем подумал часовой, была мысль о том, что вот теперь-то он влип по-настоящему. Затем раздался удар грома, и сомкнулась ночь. Все было кончено.

Графф разжал руки и перебрался на сиденье водителя. Турбины все еще работали вхолостую. Ему надо было удрать во что бы то ни стало! Попытавшись прорваться, он пойдет на риск, но Графф знал, что Легион сейчас слаб. Вдоль западного края колонну охраняли только три боевых робота, и они находились на порядочном расстоянии друг от друга.

Если Он помчится на полной скорости, да еще в темноте, то есть шанс застать их всех врасплох. Особенно если учесть, что у них, кажется, возникли какие-то проблемы. Он сможет исчезнуть еще до того, как люди поймут, в чем дело! Граффа больше беспокоило то, что сделает с ним Рашан, если агент Звездной Сети каким-то образом узнает, как много Графф разболтал Карлайлу. Рашан вовсе не произвел на него впечатления человека, умеющего прощать. Действовать – да, причем безжалостно. Но прощать...

Он включил воздушные камеры и быстро повел машину на запад. Его манила ночь. Графф включил вентиляторы и почувствовал, как машина рванулась вперед. Позади, сквозь вой машины, он услышал крики, затем выстрелы. Но теперь его уже укрыла тьма. Ветер трепал волосы. Из горла Граффа вырвался радостный смех. Он свободен! Графф не мог вернуться в Хельмдаун. Вскоре там будут лорд Гарт и регент. Возможно, они уже приземлились! Нет, у Граффа на примете было другое место, и предупреждение, которое он принесет оттуда приведет Рашана в более благостное настроение.

Удалившись на достаточное расстояние от колонны, Графф повернул глайдер на север.